"Сборник «Мамины бусы»" - читать интересную книгу автора (Исенбаева Анастасия, Долгов Сергей,...)

Глава 4

Сознание включилось на раз, а вот осознание происходящего вокруг – далеко не сразу. Первое, что я увидела – это была девушка, с нимбом светлых кудряшек на голове. Нет, я не поверила, что таких, как я берут в рай, просто она была первым человеком в этом странном месте, который следит за своим внешним видом и чистотой халата.

– Привет, я рада, что ты пришла в себя во время моего дежурства. Я – Сестричка, – мои попытки ответить она быстро пресекла. – Не разговаривай много, а то опять сознание потеряешь.

– Я в жопе?

Сестричка была готова ко многому, но это было выше ее понимания и она, растерявшись, начала бормотать:

– Нет…ты не … не умрешь…мы лечили, да… тебя… ты поправишься…, а шрамы…, так они у всех есть…

Меня пробирал истерический смех, но на свободу вырвался только кашель.

– Я, – слова еле-еле собирались из слишком сухих букв, – хочу. Домой.

Молчание затянулось.

– Принеси. Воды. И. Сигарет. Пожалуйста.

Может она и Сестричка, но в прошлом точно была спринтером, сорвалась с места на раз. Я осталась со своими мыслями наедине. Взгляд упал на руки, они уже начинали болеть и были перевязаны до плеч. Но даже под толстым слоем бинтов было видно, что плоть не очень-то сильно хотела срастаться и на повязке проглядывали засохшие кровоподтеки.

– Привет, вот вода, – этот чертов голос.– Курить вообще-то не положено, но тебе сделали исключение.

– Все из-за тебя! – Потоки кашля, торопливое поглощение воды и опять кашель. – Притащил меня хрен знает куда! Сигарету гони.

Первые затяжки тоже перемежались кашлем, но на половине сигареты все прошло. Курили молча.

– Я ведь тебе спасибо сказать пришел, а ты…

– Пожалуйста.

– Тот тушкан…он был особенный, понимаешь…

– Ага, понимаю, твой друг, видать, ты же даже не попытался мне помочь, я понимаю, ты не обязан спасать всяких там, но…

– ВЫСЛУШАЙ! – я осеклась. – Он был не простой, его генетически с чем-то там скрещивали, из всей партии выжила лишь эта особь. Все, что должно было случиться – это то, что он должен был вырасти до размеров псевдособаки и получить чуточку мозгов, достаточных для дрессуры. Но тушкан, вместо роста, как бы накапливал в себе физическую силу, а вместо развития мозгов развились паранормальные способности в виде гипноза. Он заставил не шевелиться всех кроме тебя. Почему – я не знаю. Но если бы не ты, он постепенно перегрыз бы нас всех, причем, будучи парализованными, мы бы все понимали и чувствовали. Ты не просто спасла нас от смерти, ты спасла нас от мучительной смерти.

Я представила, как этот тушкан, вместо того, чтобы перегрызть горло, начинает есть человека с голени или с предплечья, и меня позорно вывернуло на одеяло, благо, что водой.

– Я смог шевелиться только тогда, когда ты ему хребет перебила, видимо там и находился его пси-центр. Тогда и попытался отобрать у тебя мутанта, но ты не отдавала и продолжала лупить им по косяку, – он замолчал, собираясь с мыслями, не успела я сказать и слова, как продолжил. – Мы думали ты умрешь, как побочный эффект у тушкана вырабатывался такой яд, что не давал твоей крови свернуться. То, что в контейнерах лежал «кровь камня» спасло тебе жизнь, только он смог кое-как затянуть раны. Тебе лучше не смотреть на руки некоторое время. Извини.

– Не извиняйся. В Зоне ведь у всех шрамы, – это был предел жалкого остатка моих сил, и я опять потеряла сознание.

Когда я воскресла в очередной раз, у кровати сидел Вася все того же возраста, но осунувшийся и похудевший.

– Ты все-таки очнулась. Теперь больше не разговаривай ни под каким предлогом. Просто слушай, а потом, поспи – тебе же на пользу. Прошло уже две недели с того инцидента. Первый раз ты проснулась на третий день, но когда вновь потеряла сознание, в общем, все это время ты не подавала признаков на улучшение и мы думали, что ты уже не очнешься. Теперь все позади, больше комы не будет. Но вот лечение приходилось проводить радикальное, используя артефакты, поэтому ты получила большую дозу радиации и придется проходить курс реабилитации. А так все в норме. Все. Спи, поправляйся.

Неделя пролетела как в тумане, я все время спала и ела, так и не поняв, чего я ела больше: нормальной еды или таблеток. Сегодня снимают повязки, зуд под ними стоит еще тот, я уже все бинты привела в состояние махрового полотенца. В палату заглянула Сестричка и приветливо улыбнулась, потом, видимо, что-то вспомнив, отвела глаза в сторону и внесла инструменты. Повязки медленно сползали с предплечья, но я все еще не видела своих рук. В палату вошел Странник и неожиданно сказал:

– Я могу принести тебе рубашку с длинным рукавом. Ты, не глядя на руки, ее наденешь.

– Нет, – я долго думала и решила, что какие бы они не были, но это мои руки и мои шрамы и нам все равно жить вместе.

– Ты можешь посмотреть на них позже, когда они лучше заживут и перестанут быть воспаленными.

– Нет.

Последний бинт был снят. Я подняла руки к глазам. Создалось впечатление, что я, спускаясь с девятого этажа на первый, выбивала все окна руками. Непострадавшей кожи почти не осталось, все остальное занимали бордовые шрамы. Теперь пути домой нет, осталось дождаться когда еще и в лицо такая же штука вцепиться и все, даже в этих диких местах за человека принимать перестанут.

– Сигарету.

– С тоб…

– СИГАРЕТУ!!!

Этот вопль означал только одно – несмотря на долгую неподвижность, мои легкие в отличной форме. Мы закурили, Сестричка, всегда делавшая по этому поводу замечания, в этот раз тоже курила в палате.

Я делала первые неуверенные шаги, как бейбик годовалый, а в голове одна мысль: вот теперь прозвище заслуженное, я новорожденный ребенок и меня нарекли ЛАКИ.

Мы сидели в столовой, пили кофе. Тут влетел Вася, все такой же молодой и неугомонный (правда, он пытался мне объяснить, что для меня он не Вася, а Василий Петрович, но при таком-то виде по имени отчеству… В итоге мы пришли к соглашению, что я буду называть его профессор Вася. Зря он так).

– Внеочередной Выброс завтра с 15:00 до 20:00, точнее не выходит.

– Может и не будет, ведь ошибались уже раньше, – вмешался Илья Михайлович, тот самый толстый профессор.

– Иди и на приборы посмотри, если не веришь, – ощерился Вася.

– А как это происходит?

– Ты пока в медчасти загорала, один уже был, но в коме, наверное, не заметно.

– Это ощутимо?

– Завтра и узнаешь, если кое-кто не ошибся.

– После Выброса гулять пойдем, там спокойно день-другой будет. Ты хоть на небо посмотришь.

Завтра не заставило себя ждать, быстро превратившись в сегодня. Весь день я терзалась мыслью как же это: «Выброс»? Говорить со мной на эту тему никто не хотел. И максимум, что я получила: «вот случится и поймешь». В ожидании этого события я незаметно для себя начала переходить из лаборатории в лабораторию. Хотя, до этого божилась, что в «пыточные» больше ни ногой. Там все по-прежнему. Где-то кого-то вскрывают, где-то что-то поливают всякой химией, где-то как обычно соединяют артефакты. Да вот это самое интересное, хотя далеко и небезопасное в лаборатории. При помощи то того, то другого ученые объединяют, как правило, два артефакта в нечто новое и обладающее если не новыми свойствами, то либо усиленными старыми, либо объединяя в себе свойства двух артефактов. Еще могла выйти пустышка, не артефакт «пустышка», а штука, у которой пропали все свойства, но о них научники распространяться не любили, мол, в какой работе осечек не бывает. А еще в категорию «новые свойства» входит понятие негативных свойств. Сотрудник лаборатории рассказал мне пару таких случаев. Вот был у них молодой ученый, цены ему не было, но тяга к экспериментам его сгубила. Сам до костей обгорел, да еще и половине сотрудников прическу поправил. Он пытался соединить два «огненных шара». Зачем? Н-А-У-Ч-Н-И-К, вот зачем и почему. Чем он его склеивал, никому неизвестно, но там точно было нечто третье, так как по доброй воле «шары» ни в каких искусственно созданных условиях срастаться не собирались. Когда он добавил к «шарам» компонент «Х» они в ту же секунду сгенерировали «жарку», аномалию, детьми которой сами же и являются. «Жаль, рецепт потерян,– сетовал тот тощий военный – Вольф,– такая бы мина-растяжка получилась» И он вдавался в подробности механизма срабатывания «аномальной мины» как он ее окрестил. Другой пытался вытащить из «каменного цветка» его свойство защищать от пси-воздействия. А из полученной вытяжки создать шлем. У него получился шлем с очень высокой защитой от пси-воздействия, можно было даже около Радара гулять. Но вот после очередной примерки ученый не смог этот шлем снять. Почему? Да потому, что мы в З-О-Н-Е, здесь все через псевдособачью жопу! А парень с ума сошел, смешная шутка, да? Ходит в супершлеме сумасшедший, зомбаком никогда не станет и контролер под пси-контроль не сможет взять.

Я посмотрела на часы, было уже без четверти три. Никаких особых ощущений не было и в помине, хотя вот люди немного изменили свое поведение. По большей части народ начал суетиться, периодически что-то ронять и беспричинно быстро передвигаться. Значит, прав профессор Вася и это случиться с минуты на минуту. В подтверждение моих мыслей по громкой связи передали предупреждение об окончании всех работ. Лаборатории закрывались на магнитные ключи и люди проходили в комнаты отдыха или в личные апартаменты, у кого они были. Я жила в медчасти и резонно проследовала туда. Меня уже ждали.

– Пошли, будем наблюдать твою реакцию на Выброс в другом месте, – Вася потащил меня куда-то по коридору Бункера.

Мы зашли в «отдыхательную» – место нашей первой встречи с моими исследователями. Там ютилось какое-то оборудование: куча мониторов, присосок и лампочек. Меня сноровисто подключили. Я почувствовала себя каким-то уродом из фантастических фильмов. Мониторы загорелись, пошли пикающие сигналы, кнопочки загорелись – романтика. Мы еще раз перекурили, во время Выброса курить и пользоваться различными приборами строго запрещено. Оставалось ждать.

Я не сразу поняла, что это началось, но когда странное ощущение перешло определенный порог, появилось чувство, что это уже происходит некоторое время. Сначала легкая дрожь в руках, затем я начала понимать, что моя кожа не так плотно присоединена ко всем остальным тканям организма и под ней тонкий слой зудящей пустоты. Мне захотелось почесаться, но руки уже не слушались меня, я просто часто-часто постукивала ими себя, но и это хоть немного, но помогало избавиться от того, что пряталось под кожей. Мои телодвижения не остались незамеченными ни учеными, ни чудо техникой. Я зажмурилась, надеясь переждать этот ужас в темноте. Резкий приступ головной боли перешел в затяжную какофонию звуков, из которой иногда можно было выделить отдельные слова: держи… руки… она кусается… мля, со лба дала…С закрытыми глазами было так же, как с открытыми: до боли и слез светло. Приходили картины каких-то существ, людей, тех, кто когда-то был людьми. Я бежала от них, но это было просто бесполезно, они находили меня везде, в этой бездне света было не спрятаться. Как настоящий человек, я решила уничтожить то, что «мешает мне быть». Долго кидалась на них, рвала, била, кусала. Наверное, со стороны я была похожа на берсерка. Все кончилось резко. Темнота. Как же я ее люблю: в темноте спокойнее. Кожа вновь стала родной. Голова чиста и все мысли маршируют четким строем.

Комната выглядела так, что если бы я была художником, а окружающее моей картиной, я бы назвала ее «Лабораторное побоище». Вокруг меня, точнее на всех моих конечностях сидели Странник, Вася, Вольф и нервно трясущийся Илья Михайлович.

– С боевым крещением! – весело заявил Странник.

– К хренам, – ответила я и тут же добавила, – всех уродов положили?

Илья Михайлович зашелся истерическим смехом пополам со слезами. А Вася просто сказал:

– Это были галлюцинации. Такое бывает. Про тех, кто переживает такие эмоции во время Выброса, говорят, что их Зона не приняла. Как правило, это заканчивается летальным исходом или, что еще хуже, буйным помешательством.

Мои травмированные шестеренки заработали с удвоенной силой и я выпалила:

– Ну, так, значит, мне домой надо, загостилась уже, – и заплакала. – Сколько я еще таких ударов перенесу прежде, чем двинусь крышей?

– С вероятностью в пятьдесят процентов приступов больше не будет или они сильно ослабятся, – сказал Вася и отвел глаза в сторону.

Меня опять определили в медчасть, видать, я там пропишусь. Пока я гоняла свои ветряные мельницы и уничтожала лабораторное оборудование, мною было утеряно еще сколько-то там капель крови. Перед тем, как я вывела из строя электроэнцефалограф и тонометр, они зафиксировали сверхвысокую мозговую активность и повышенное кровяное давление 230/ 150. Как мне потом объяснили, что и послужило причиной того, что кровь у меня не текла только изо рта. Вы когда-нибудь видели человека, который плачет кровью, из ушей текут струйки крови и нос тоже не отстает, а на фоне всего этого еще и пытается каких-то псевдочертей гонять?