"Секира и меч" - читать интересную книгу автора (Зайцев Сергей Михайлович)Глава 15Теперь так и рыскали по дорогам малые княжьи дружины. Подозрительных, разных бродяг бездомных хватали, отправляли в Гривну. Вместе с бродягами и многими увечными попали под горячую руку и паломники, какие с некоторых пор ходили через эти земли из северных княжеств в Киев и Царьград – к монастырям, столпам, чудодейственным источникам и прочим христианским святыням. Но паломников долго не держали в клети: потомили сутки, высекли и отпустили на все четыре стороны. Этих паломников встретил на дороге Глеб. Видя, что это люди бедные и смиренные, он не стал их останавливать. А пошел рядом. Он, конечно же, и не думал обижать их – любопытно было Глебу поглядеть на этих блаженных, вот и пошел. Глеб был больше язычник, чем христианин, и так, двоеверцем, мог бы оставаться до конца дней своих, однако некая сила, исходящая от христиан, с некоторых пор как бы притягивала его. Глеб не стремился задавать им вопросы, не искал способов утвердиться в вере христианской, он хотел только посмотреть – как смотрят на диво. А паломники заговорили с Глебом. Они не могли не заметить секиру, выглядывающую из-под полы. И спросили: – Не тебя ли, человек, ищут на всех дорогах? Глеб сказал, что – да, его: – Ловят, но не поймают!… Странники посмеялись и признались: – Из-за тебя претерпели мы человек. Потом сказали серьезно: – Но всякое страдание – милость Божья. – Чудно вы говорите, – заметил Глеб. – Что ж тут хорошего, когда спину секут? Но странники ответили убежденно: – За все, что здесь выстрадаем, нам воздастся с лихвой на небесах! И они показали ему спины, на коих плеть оставила багровые полосы. Паломников было четверо. Они назвали Глебу свои имена: Иоанн, Матфей, Лука, Марк. И он им назвался. И удивился, когда они сказали: – Ты слаб, Глеб. Он поглядел на них оценивающе и без вызова, спокойно молвил: – Кабы вы, почтенные, вон на той лужайке, – он указал рукой, – вздумали меня побороть, я разложил бы вас всех четверых, как выводок мышей. Странники улыбнулись светло: – Мы не об этой силе и не об этой слабости говорим. – О чем же тогда? – недоумевал Глеб. – У тебя тело и душа в разладе. Ум твой, мысль – не укреплены верой. Ты живешь, как мотылек, как кузнечик, стрекочущий в траве. Ты умрешь, и от тебя останется только прах – малая горстка. Вместе с прахом и дух твой исчезнет, ибо он очень мал – не более ячменного зерна. И даже еще меньше… – Кто видел мой дух? – пожал плечами Глеб. Странники сказали твердо: – С верой дух твой охватит весь мир. Задумался Глеб над этими словами. Он понимал, что от этих слов отмахиваться не следует. Быть может, нужно не один день подумать над ними. А паломникам показалось, что бросили они зерно на благодатную почву. И позвали они Глеба: – Идем с нами. Сначала в Киев, потом в Царь-град. А там, быть может, и в Святую землю, ко Гробу Господню пойдем. Мы научим тебя вере. И ты станешь поистине силен… Но Глеб отказался: – У меня еще здесь есть дела. Паломники кивнули на секиру: – Она угнетает твой дух. Брось ее! Глеб возразил: – Как может угнетать мне дух то, чем я владею?- Смирись перед невзгодами, – поучали странники. – Прости своих врагов. – Как простить тех, кто сам никого не прощает? – Им Бог судья! – убежденно сказали паломники. Глеб удрученно покачал головой: – Так сложно все по-вашему выходит. Мне проще на зло отвечать злом. Я не могу простить убийц моих родителей… – Потому что слаб… Глеб не ответил. Он стал на обочине дороги и смотрел в спину уходящим странникам. Когда те скрылись за поворотом, Глеб погладил древко секиры: – Мы с тобой еще попоем. Глеб сел под высокую липу, которая начинала цвести, и принялся точить секиру о камень. Прошло немного времени, и Глеб увидел на дороге большой обоз. Глеб обрадовался сначала, решив, что добудет себе сейчас пищу и утолит голод, но, когда обоз приблизился, Глеб узнал на телегах своих братьев и их семьи. И хотя он подумал, что не стоило бы сейчас показываться на глаза братьям, ибо встреча могла закончиться дракой, все же вышел из-под липы. А секиру держал под рукой. Обоз остановился далеко от Глеба. Братья смотрели на Глеба исподлобья и переговаривались. Они, видно, решали, как быть. Судя по тому, какой поднялся шум, многие хотели с Глебом поквитаться. Но Фома не дал случиться кровопролитию, он осадил особенно горячих и один направился к Глебу. Фома спросил: – Что ты задумал, Глеб? Почему здесь стоишь? Глеб ответил, что ему-то, Фоме, это должно быть известно: – У меня повсюду кров: хоть под этой липой, хоть под сенью дубравы, хоть в дупле или В избе Аскольда. У меня всюду дом. Фома посмотрел на брата злобно: – Зато все мы потеряли кров из-за тебя. Мы вынуждены бежать и, как бродяги, скитаться, чтобы Мстислав не выместил на нас злобу за убитого тобой десятника!… – Фома указал на обоз. – Посмотри! С нами малые дети и внуки, с нами слабые женщины. И ни крошки хлеба! Мы бежим в неизвестность. Может, кто-то из нас умрет. Вот к чему привело твое безумство… Глеб ответил с достоинством: – Приходят времена, когда становишься не властен над собой. – Это все красивые словечки! – с досадой махнул рукой старший брат. – А вот что у тебя на уме? – Ты бежишь ведь уже – что за дело тебе до моего ума!… – Будь ты проклят! – бросил Фома и пошел по дороге. Обоз тронулся и медленно последовал за ним. Скрипели колеса, постукивали глухо о землю копыта лошадей. Братья мрачно смотрели на Глеба. – Будь ты проклят!… – Наши мытарства тебе отзовутся!… – Ждет тебя дыба, дожидается разбойника!… Глеб провожал их суровым взглядом. Гладил крепкое древко секиры, тихо приговаривал: – Мы с тобой еще попоем!… Всюду по дорогам и лесным тропам рыскали малые княжьи дружины. Кое-где были устроены засады, на перекрестках дорог стояла многочисленная стража. Всех путников здесь обыскивали. У крестьян в деревнях выпытывали, не встречал ли кто Глеба, не слышал ли что о нем, не знает ли, где разбойничье логово… В лесу понарыли ям, понаделали самострелов. Много зверья понапрасну погибло в эти дни. Глеб видел в ямах кабанов и косуль, переломавших ноги или хребты, встречал в чаще смертельно раненых лосей и туров, истекающих кровью… Но сам Глеб в ловушки не попадался – напрасно рассчитывали на удачу хитроумные ловцы. И многочисленные лучники, обыскивающие леса с цепными кобелями, не выходили на Глебов след. Видно, действительно знал Глеб лес, как собственный дом, и мог в нем с легкостью укрыться от самой злой облавной охоты. Видя, сколь усердно взялся за дело князь Мстислав, Глеб решил на время затаиться. Лучшего места, чем озера, чем жилище на сваях в зарослях осоки, для этого не было. Поздним вечером, отыскав в плавнях свой долбленый челн, Глеб пустился в путь. Серый сумрак окутывал его. Потом спустился туман – будто молоко пролилось с небес на озера. Туман укрыл Глеба надежно. И наконец настала ночь. Эта ночь была ясная. Ярко сияли звезды. И луна, почти уже полная, щедрым светом заливала землю. Не очень нравилась Глебу эта луна. Он далеко был виден в ее свете, – стоя в челне, будто столп возвышался посреди озера. Поэтому порадовался Глеб, когда случайная тучка наползла на ночное светило. Веял легкий ветерок. Он обдувал – Глебу лицо и слегка шевелил у висков волосы. Где-то далеко в лесу щелкал соловей… Глеб неслышно погружал в воду длинное весло и доставал его из воды без всплеска. Челн скользил по озеру, как тень, как призрак. Глеб вглядывался вперед, в темноту. Он уже видел светлеющую стену осоки над водой, а за осокой темное пятно – его обиталище на сваях… Но что-то как будто показалось не так. Настораживало что-то… Глеб замер с веслом в руках. Долго вслушивался в тишину, вглядывался во мрак. Однако не было ни лишнего звука, ни движения. Все щелкал в лесу соловей… Глеб подплыл поближе. В темноте уже угадывались сваи. Но под сваями как будто что-то было на воде. Может, лодка? Глеб в задумчивости склонил голову. Слишком уж большой должна была быть лодка, чтоб занять все пространство под сваями… Глеб взглянул на небо. Не скоро еще должна была открыться луна. Глеб направил челн в осоку. И она зашелестела чуть слышно. Глеб опять остановил челн. И стоял долго-долго. Вслушивался. Временами ему казалось, что над озером разносится приглушенными говор. А потом он думал, что это просто ветерок играет с листьями осоки. Глеб снова опустил весло в воду. И был уже от жилища своего совсем близко, когда луна выглянула из-за тучи. И тут Глеб увидел большие лодки между сваями. Кто-то испуганно громким шепотом обронил: – Смотрите, это Глеб… – Заткнись, недоумок! – зашипели сразу несколько голосов. – Все дело испортишь… Тут Глеб понял, что это засада, – пронюхали княжьи слуги некоим образом про его тайное обиталище. И не мог не смекнуть Глеб, что силы были слишком неравны. Он прикинул: на этих трех-четырех больших лодках могли разместиться до сорока человек. И он не стал понапрасну испытывать судьбу. Быстро развернулся и погнал челн в обратную сторону. Стон разочарования послышался сзади. Потом громко и злобно сказали: – Из-за тебя, недоумок, упустили его! И кто-то воскликнул: – Стреляйте! Стреляйте!… Глеб слышал, как коротко и зло свистнули рядом несколько стрел, как с утробным бульканьем они вошли в воду. Глеб, пригнув голову, греб изо всех сил. Он слышал, дружинники, громко топая ногами и бранясь, метались по настилу, теснились, прыгали в лодки. Скоро до слуха его донеслись всплески весел. Не переставая грести, Глеб оглянулся. Лодок позади него было шесть. Они шли полукругом – чтобы лучники не мешали друг другу стрелять. И лучники стреляли, не переставая. И уже не впопыхах. Они тщательно целились. Одна стрела просвистела над самой головой, другая вонзилась в челн, третья – в весло. Глеб никак не мог оторваться. Княжьи слуги гребли дружно – под чей-то счет. – Навались!… – подгонял гребцов уверенный голос. А Глебу приходилось бросать челнок то вправо, то влево, чтобы обмануть лучников. Рой за роем пролетали стрелы рядом. Уже близко был берег. Глеб с такой силой работал веслом, что оно даже потрескивало в его руках. – Уйдем!… Уйдем!… – твердил шепотом Глеб при каждом взмахе. Это он разговаривал с секирой, остро отточенное лезвие которой серебристо поблескивало в лунном свете… Сзади тот же уверенный голос воскликнул: – Что вы все не попадете? Ослепли? Вот же он – как на ладони! – Легко сказать, Рябой! – ответили лучники. – Все расплывается в темноте. К тому же гребцы раскачивают лодку. И Глеб не дурак!… Смотри: туда-сюда ходит… – А что ж ты хотел? Он не ягненок! – Рябой, как видно, отнял у кого-то лук. – А-ну, не греби! Замерли все… Глеб не сбавлял скорости, бросал челн из стороны в сторону. Он побаивался даже, что сломается весло… Но берег был уже совсем близко – рукой подать! Стрела едва не ранила его. Она сильно рванула ворот рубахи. От неожиданности Глеб еле-еле удержал равновесие и не упал в воду. Рябой сзади выбранился: – И правда, расплывается… Плескалась, бурлила вода под веслом. Прибрежная осока уже шелестела о борта челна. – Стреляй, уйдет! – нетерпеливо вскрикнули преследователи. Стрела ударила Глеба сзади в правый бок. Боль, казалось ему, пронзила все его существо. Яркий свет вспыхнул в глазах и погас. Глеб изогнулся и выронил весло… – Есть!… Попал!… – возликовали на лодках. – Возьмем гада!… – сзади отчаянно заработали весла. Глеб несколько мгновений стоял в челне, не двигаясь. Потом, ослабев, тихо опустился на одно колено. Прогнул спину, оглянулся. Он увидел в лунном свете древко и оперение поразившей его стрелы. Глеб понял, что стрела вошла в тело не глубоко. Вероятно, она ударила сначала в край ребра, с которого затем соскользнула и поразила печень. Глеб завел правую руку назад, ухватил стрелу и попытался ее выдернуть. Но не тут-то было! От боли он едва не потерял сознание. Тогда Глеб решил стрелу обломить. Он завел за спину и вторую руку. Превозмогая боль, сумел сломать стрелу возле самой раны… А лодки с дружинниками уже были близко. – Смотрите, стоит! Не упал! – Силен!… – Верно, ранен легко. – Добить? – предложил кто-то. Ему ответил уверенный голос Рябого: – Я тебе добью! Дурья башка!… Нам его живого привезти лучше. Забыл, Мстислав обещал про плаху?.. – А вдруг уйдет? – Теперь не уйдет! Наш… Глеб, криво усмехнувшись, вывалился из челна в воду. На лодках закричали: – Упал! Скорее!… Не-то утонет, не найдем. Как потом докажем Мстиславу, что были удачливее других?.. Глеб думал плыть. Но воды здесь, у берега, ему оказалось по пояс. Тогда он засмеялся и пошел. И скоро уже ступил па землю… – Он уходит! – заорал Рябой. – Гребите быстрее! Лодки одна за другой приставали к берегу. Воины, как горох, сыпались из них. Но Глеба уже и след простыл. – Стреляйте!… – метался по берегу Рябой. – Ищите!… Стреляйте наугад… Десятки стрел посыпались в лес, в непроглядную темень. Дружинники стреляли и стреляли, бранились. Гудели их тетивы. А из лесу, откуда-то издалека, до них доносился смех Глеба. – Неужели он ушел так далеко? – Тише, братья, послушаем!… Дружинники стояли, вслушивались. Потом кто-то сказал: – Может, это филин смеется и ухает? А никакой не Глеб… Рябой, поразмыслив, сказал; – Пятеро остаются здесь… Остальные – за ним! Но… всем быть начеку! Глеб хитер и этот лес знает лучше вас. За любым кустом он может затаиться… Внезапно махнет секирой… И поминай, как звали!… Дружинники, обнажив мечи, гурьбой кинулись в лес. Они бежали, громко топая, шарахаясь от каждого куста, перекликаясь между собой. В каком-то месте подняли с лежки выводок диких свиней, в другом месте их встретил грозно склоненными рогами свирепый тур… Но Глеба больше не видел никто. До утра обыскивали воины берега озер. И только после восхода солнца наткнулись на кровавый след в траве. Оказалось, Глеб обманул их: он углубился в лес значительно дальше того места, с какого воины начали поиски. Рябой велел дружинникам собраться вместе. И скоро они, усталые и злые, шли по следу. |
||
|