"Свадьба Хатауэйев" - читать интересную книгу автора (Клейпас Лиза)

Глава 2

– Держи ее крепче, – пробормотал Кэм, обращаясь к Беатрис, когда они вместе склонились над искалеченной совой. – Если она высвободится, то навредит не только себе, но и нам. Её когти очень похожи на заточенные ножи.

– Ей необходимо за что-либо держаться, – спокойно сказала Беатрис, глядя, как судорожно сова сжимает и разжимает свои острые когти. – Амелия, ты сможешь раздобыть для нас какую-нибудь палку?

– Конечно.

Амелия поспешно вышла из комнаты на кухню, нашла там деревянную ложку и вернулась с ней к мужу и сестре. Они сидели на полу возле нахохлившейся желтовато-коричневой совы, которую Беатрис нашла во время одной из своих ежедневных прогулок по лесу. У птицы было сломано крыло, и сейчас Кэм пытался зафиксировать его и наложить на него шину.

Беатрис завернула небольшую, но довольно-таки упитанную сову в одеяло. Она отвела от птицы пристальный, полный сострадания взгляд и взяла деревянную ложку, которую принесла Амелия, а затем с силой провела ручкой против когтей совы. Ночная хищница тотчас же вцепилась в неё своими сильными когтями. Амелия могла бы поклясться, что сова буквально на глазах уменьшилась в размерах.

В который раз Амелию удивило сочувствие, с которым Беатрис относится к раненым животным. Но всё же, она до сих пор не знала, была ли такая отзывчивость к страданиям живых существ благословением для её сестры или же, напротив, проклятием. Подавив давнее беспокойство, Амелия присела на стоящий рядом диванчик и стала наблюдать за ловкими движениями своего мужа.

Три года назад она поразила свою семью – и прежде всего себя – когда стремительно вышла замуж за Кэма Роана, цыгана из Лондона, спустя всего три недели с момента их знакомства. До этого случая она гордилась своим благоразумием, не понимая людей, которые, забыв обо всём, образно говоря, несутся сломя голову.

Но именно так получилось у них с Кэмом. Красивый, необычный, чувственный – он совершенно не походил на мужчину, которого Амелия представляла себе в роли своего мужа. На самом деле, она вообще не думала, что когда-либо выйдет замуж. Её родители скончались один за другим, и после их смерти смыслом жизни Амелии стала забота о брате и трёх сестрах: Лео, Уин, Поппи и Беатрис. Но однажды Кэм ворвался в её жизнь и разбудил в ней потаённые мечты и желания. Он обольстил её, покорив не только тело, но и ум, и душу девушки.

И Кэм остался с ними навсегда, объяснив, что иногда, некоторые цыгане находят своё atchen-tan, место остановки. Для Кэма любовь и семья значили намного больше свободы, и постепенно бремя заботы о Хатауэях легло на его надёжные, сильные плечи.

Сейчас Кэм склонился над совой, тщательно приматывая щепку к её поврежденному крылу. Легкий ветерок, ворвавшийся в приоткрытое окно, играл блестящими, темными прядями, упавшими ему на лоб. Амелия задержала взгляд на его великолепной фигуре, заметив, как красиво тонкая льняная рубашка облегает сильные линии спины и мощные плечи мужа. Он был потрясающе красивым мужчиной, а его карие глаза искрились добротой и смехом. Ловкими, изящными движениями он терпеливо приматывал перевязанное крыло к телу совы.

«Кью-вик», – протестующе заверещала птица, – «кью-вик!»

Кэм пробормотал по-цыгански какие-то успокаивающие слова, и сова притихла.

– Отнесёшь её теперь в сарай? – попросил Кэм Беатрис. – Пусть она хорошенько отдохнёт в ящике, где для неё устроено гнездо.

– Мне нужно её напоить?

– Ты можешь попробовать, но, если она и выпьет, то не слишком много. Совы обычно получают необходимую влагу из своей добычи. Кстати, это напомнило мне – тебе придётся где-нибудь раздобыть для неё мышей, наша птичка скоро проголодается.

Беатрис поморщилась, ей претила необходимость кормить птицу живыми существами.

– Посмотрим, смогу ли я заставить Доджера поймать хотя бы несколько штук.

Она надела самодельную кожаную перчатку для соколиной охоты, позаимствованную у Меррипена, и они вместе с Кэмом стали уговаривать сову отпустить ложку и перебраться на руку к Беатрис.

– Беатрис, – сказала Амелия, – могу я поговорить с тобой, прежде чем ты уйдешь?

– Да, я опять что-то натворила? – Беатрис посмотрела на сестру шутливо-испуганным взглядом, а её выразительные синие глаза стали такими же круглыми, как у совы.

Она была обворожительной девушкой девятнадцати лет. И хотя Беатрис не была наделена классической красотой Уин или Поппи, но обладала таким милым, весёлым изяществом и была настолько обаятельна в общении, что очаровывала всех, кто с ней встречался. Особенно притягательной была её улыбка, которая мгновенно вспыхивала на лице и светилась лукавым озорством. Беатрис была непосредственной, открытой, и такой же любознательной, как и её любимый питомец – хорёк Доджер.

Какой мужчина подошёл бы такой девушке? Возможно, молодой человек, который не стал бы подавлять её природную живость? А, быть может, джентльмен постарше, способный обуздать её чрезмерную импульсивность и оградить от неприятностей?

Как ни странно, но в течение двух сезонов, которые Беатрис и Поппи провели в Лондоне, Беатрис была неизменно популярнее сестры. Возможно, это объяснялось тем, что её не заботили поиски подходящего мужа. В отличие от несчастной Поппи, которая отчаянно стремилась выйти замуж, но пока так и не добилась успеха.

– Я думаю, это потому, что Поппи в обществе молодых людей очень волнуется и начинает болтать без умолку, – доверилась Беатрис Амелии.

– А ты разве не теряешься в подобной ситуации? – спросила Амелия.

– Конечно, нет. Я просто задаю мужчинам вопросы, чтобы поддержать беседу, и они, кажется, весьма довольны, что кто-то слушает их рассуждения.

Поблагодарив Господа за дарованный Беатрис ум, Амелия с улыбкой посмотрела на свою самую младшую сестру, которая была в обычном для неё растрёпанном виде. Девушка растеряла где-то половину шпилек, и пряди её тёмно-каштановых волос выбились из прически, на кончике восхитительного носика красовалось пятно, а подол юбки был заляпан грязью.

– Нет, ты ничего не натворила, – сказала Амелия. – Просто я хотела напомнить тебе, что на следующей неделе состоится бал в честь свадьбы Уин и Меррипена, на котором будет присутствовать большая часть местного дворянства.

Амелия криво улыбнулась и добавила:

– И, по словам некоторых наших друзей, среди гостей будет несколько достойных холостяков.

Беатрис снова поморщилась, точно так же, как и тогда, когда разговор зашёл о мышах.

– Пусть этими молодыми людьми лучше интересуется Поппи. Она хочет выйти замуж гораздо сильнее, чем я.

– Да, но... Беа... Ты ведь тоже в таком возрасте, когда… – Амелия замолчала, подыскивая подходящие слова. – Я только хотела сказать, почему бы тебе ни попытаться отнестись более благосклонно к ухаживаниям одного из джентльменов, которые проявляют к тебе интерес?

– Ты хочешь, чтобы я поскорее вышла замуж и оставила вас? – спросила Беатрис безучастно.

– Нет, что ты… просто я вижу, как сильно ты поглощена заботой о своих обездоленных животных. Ты полна решимости помочь им и забываешь обо всём на свете. Но возможности, которые есть у тебя сейчас, не всегда будут доступны. У юных девушек обычно бывает не более трёх сезонов в Лондоне прежде, чем ...

– Они окажутся «на полке»? – продолжила Беатрис.

Поворачивая свою круглую голову, сова внимательно смотрела то на Амелию, то на Беатрис.

Амелия раздражённо поморщилась.

– Терпеть не могу это выражение. Словно бедных незамужних девушек сравнивают со скучными книгами, которые никто не хочет читать.

Беатрис пожала плечами.

– По мне, лучше оказаться на полке, чем выйти замуж за одного из тех джентльменов, с которыми я имела «счастье» познакомиться во время сезона.

Она выглядела искренне огорчённой.

– Мне так жаль, Амелия. Я знаю, что ты хочешь мне помочь. И я действительно пыталась влюбиться в одного из тех молодых людей, с которыми успела познакомиться, но ни один из них не заинтересовал меня по-настоящему.

– Возможно, кто-то из этих джентльменов просто не успел раскрыть своих положительных качеств, – сказала Амелия, слегка подвигаясь, чтобы Кэм мог присесть рядом с ней.

– Интересно, Беа, а что, если бы ты попыталась посмотреть на мужчин с тем же сочувствующим вниманием, с каким обычно смотришь на своих животных? На самом деле, они не сильно отличаются друг от друга. То есть, я имею в виду… – она внезапно замолчала и, нахмурившись, посмотрела на Кэма, который громко расхохотался.

– О, ради Бога, ты же понимаешь, что я хочу сказать!

Беатрис безуспешно пыталась скрыть усмешку.

– Я понимаю, Амелия. И обещаю, что с этого момента, постараюсь думать о подходящих джентльменах как о новой, диковинной разновидности живых существ.

После того, как её младшая сестра ушла, Амелия спрятала лицо в ладонях и тихо застонала.

– Что же нам с ней делать?

Кэм улыбнулся и отвел руки жены от её лица. Он заговорил мягким, успокаивающим тоном, таким же, каким только что уговаривал желтовато-коричневую сову.

– Пусть всё идёт своим чередом, monisha. Ты же знаешь, нашей Беатрис не подойдет обычный мужчина. Подходящий молодой человек сам появится в её жизни, когда придёт время.

– Но его нет слишком долго.

– Беатрис – всего лишь девятнадцать, любовь моя.

– Я знаю. Но она нуждается в ком-то, Кэм. В ком-то особенном, кто бы ей подходил. В ней чувствуется некое беспокойство, отстранённость... что-то такое, что мне трудно выразить словами. Но независимо от природы этого чувства, оно заставляет её держаться на расстоянии от семьи. Она проводит слишком много времени, скитаясь по лесу в одиночестве. Даже несмотря на уроки этикета мисс Маркс, Беатрис остается все такой же неуправляемой.

Кэм отодвинулся и посмотрел на жену долгим, задумчивым взглядом.

– Но если она выйдет замуж за неподходящего мужчину, это не решит её проблем.

– Нет, и, разумеется, я не хочу этого. Вот только я боюсь, что когда подходящий мужчина все-таки появится в её жизни, Беатрис будет настолько занята, подрезая копыта альпака или спасая осиротевших барсучков, что даже не заметит его присутствия.

Кэм улыбнулся.

– У неё нет альпака.

– Пока нет, – Амелия жалобно вздохнула. – Я боюсь, что эта навязчивая идея помогать всем беспомощным животным – всего лишь способ Беатрис спрятаться от реальности и отгородиться от боли и риска. После смерти мамы и папы она уже никогда не была прежней. Мне кажется, потеря родителей в столь раннем возрасте ранила Беатрис больше всех нас.

Не дождавшись от мужа ответа, Амелия посмотрела на него взволнованным взглядом.

– Что ты об этом думаешь?

– Я полагаю, Беатрис обязательно найдёт кого-нибудь, когда придёт время. А ты пытаешься подчинить судьбу своим желаниям, но это ещё никогда и никому не удавалось.

Он отвёл назад прекрасные локоны жены и легонько коснулся губами её лба.

– Расслабься. Позволь своей сестре идти своим собственным путём.

– Я не умею расслабляться, – уголки губ Амелии чуть заметно дрогнули в печальной усмешке. – У меня гораздо лучше получается беспокоиться и переживать.

Кэм положил свою сильную ладонь на небольшую выпуклость её живота.

– Я не могу позволить тебе волноваться в твоём положении. Давай поднимемся наверх и посмотрим, чем я могу тебе помочь.

– Спасибо, но я не хочу спать.

– Мне такое и в голову не приходило.

Встретив пристальный взгляд мужа, Амелия заметила вспышку желания в его тёмных глазах, и лицо её вспыхнуло алым цветом.

– Посреди бела дня? – тихо удивилась она.

Мягкий смех сорвался с губ Кэма. Он встал и потянул жену с дивана, удерживая её ладони в своих руках.

– К тому времени, как я закончу с тобой, моя маленькая колибри, ты даже не вспомнишь, что стало причиной твоего волнения.