"Смертельно опасные решения" - читать интересную книгу автора (Райх Кэтти)

13

Домой я приехала только в начале восьмого.

В лаборатории я сначала надежно разместила кости и шунт, затем позвонила Клоделю и подробно пересказала все, что узнала от доктора Рассел. Мы решили, что я займусь изучением всех дел за последние десять лет, по которым проходят неполные скелеты. Он же будет продолжать работать над списком пропавших девушек. Если ни одному из нас не удастся ничего обнаружить к концу рабочего дня в понедельник, мы направим запрос в ИЦКП. Если и там не получится, пошлем запрос южнее, в НКИЦ.

Весьма смахивало на самый настоящий план.

Переодевшись и на ходу поболтав с Берди, я пешком дошла до улицы Маккея, с трудом дотащилась до спортзала на верхнем этаже одного из зданий и около часа занималась. Потом купила в мясной лавке жареную курицу и запаслась изрядным количеством овощей и фруктов.

Вернувшись, домой, приготовила в микроволновке зеленые бобы и разделала курицу, припрятав половину в холодильник на субботний обед. Потом вытащила бутылку «Пигги парк» с соусом для барбекю от Мориса.

Монреаль воистину воплощение «шведского стола», пристанище всевозможных ресторанов, в которых предлагаются изысканные блюда со всего мира. Китайская кухня. Немецкая. Тайская. Мексиканская. Ливанская. Здесь можно отведать блюда любой этнической группы. Никакой другой город на свете не сравнится с Монреалем, если вам надо перекусить в обеденный перерыв или у вас запланирован основательный ужин, отвечающий запросам любого гурмана. В этом отношении у Монреаля только один недостаток: искусство барбекю ему неизвестно.

То, что в Квебеке называют соусом барбекю, представляет собой неаппетитную коричневую подливку, по вкусу и запаху больше напоминающую окись углерода. Человек настойчивый, если ему повезет, еще может найти довольно приличную техасскую разновидность на основе томатов, но тот соус на уксусно-горчичной основе, который делают на востоке Каролины, является самым настоящим деликатесом, и я вынуждена всякий раз привозить его с собой. Мои монреальские друзья, увидев впервые это золотистое чудодейственное зелье, скептически отнеслись к моим восторгам. Но, попробовав раз, сами попались на крючок.

Я налила соус от Мориса в небольшую чашку, отнесла всю еду в гостиную и поужинала перед телевизором. В девять часов я еще могла сказать, что мой выходной удался на славу. Самое трудное решение, принятое мной за вечер, касалось спортивной лояльности. Хотя сегодня «Кабз» играли против «Брэйвз», я предпочла посмотреть матч НБА из серии «плей-офф» и от всей души порадовалась победе «Хорнетс», обыгравших «Нике» со счетом 102:87.

Берди забеспокоился, почуяв запах курицы, но все же держался на расстоянии, опасаясь попасть под горячую руку. Вечер он провел в другом конце комнаты, положив мордочку на лапы, и всякий раз, когда я одобрительными воплями поддерживала свою команду, широко распахивал глаза. В одиннадцать часов он пошел за мной в спальню, где долго не мог найти себе места, пока, наконец, не устроился в ногах. Через несколько минут мы оба уже крепко спали.

Разбудил меня звонок в дверь. Точнее, чириканье. Когда посетитель желает попасть внутрь здания, система начинает щебетать, как страдающий икотой воробей.

За окном царила предрассветная мгла, на часах светилось восемь пятнадцать. Верди и след простыл. Я откинула одеяло и схватила халат.

Когда я, спотыкаясь, добрела до прихожей, на экране монитора виднелся огромный зеленый глаз. Испугавшись, я прижала руку к сердцу и невольно попятилась от монитора.

Чир-рр-ри-ккк!

Глаз скрылся из виду, и на его месте возникло лицо моего племянника. Он корчил рожицы в камеру, мотал головой из стороны в сторону и растягивал пальцами краешки рта.

Я нажала на кнопку, впуская его. Верди потерся о мои ноги, затем умоляюще посмотрел вверх своими круглыми желтыми глазищами.

Кит появился из-за угла: большая спортивная сумка в одной руке, коричневый бумажный пакет в другой, на каждом плече по рюкзаку. На голове у него лихо восседала разноцветная вязаная шапка, навевающая ассоциации с Гватемалой.

– Тетечка Темпе, – пророкотал он с техасским акцентом, слегка растягивая слова.

– Тсс-с. – Я приложила палец к губам. – Сейчас субботнее утро.

Я отступила назад и распахнула дверь. Он прошмыгнул внутрь, и я почувствовала идущий от него запах лесного дыма, плесени и чего-то вроде мухоморов или мха.

Кит сбросил сумку и пакеты, а потом пылко сжал меня в объятиях. Когда он, наконец, соизволил отпустить меня и стащил шапку, его волосы торчали во все стороны, как у Эдварда Руки-Ножницы.

– Рад видеть тебя, тетечка.

– И что все это значит? – протянула я, пряча волосы за уши.

Кит протянул мне бумажный пакет.

– Небольшой подарочек из вод Вермонта. – Тут он заметил Берди. – Приветик, Берд. Как поживаешь, приятель? Мой кот стремительно рванул в поисках укрытия в спальню. Я оглядела пустой холл.

– Говард с тобой?

– Не-а. Он направил свой почтенный зад на юг.

– Гм? – Закрывая дверь, я уже начала смутно понимать.

– Да, мэм. Ему надо уладить кое-какие дела. Но я планирую зависнуть на некоторое время у тебя. Правда, клево придумал?

– Конечно, Кит. Просто великолепная идея! – На некоторое время? Я окинула взглядом гору его вещей и вспомнила последний визит его матери. Моя сестра Гарри приехала на пятидневную конференцию и в конечном счете прожила у меня несколько недель.

– Но сейчас я совершенно без сил. Ты не против, если я приму душ и посплю немного? Мы сняли лагерь в такую рань, когда даже солнце и не думало вставать.

– Спи сколько угодно. А потом я хочу услышать о твоей поездке. – «И тебе определенно не мешает помыться», – подумала я.

Я достала полотенца и показала Киту комнату для гостей. Потом натянула джинсы и хлопчатобумажную рубашку и отправилась в соседнюю depanneur,[16] чтобы купить свежий выпуск «Газетт». Вернувшись, я обнаружила на полу ванной небрежно брошенные мокрые полотенца, а дверь в мою спальню оказалась закрытой.

Я прошла на кухню и понюхала пакет Кита. Несомненно, рыба. Засунув ее в еще один полиэтиленовый пакет, я положила сверток в холодильник в ожидании дальнейших инструкций. Потом приготовила кофе и уселась с газетой в столовой.

Именно в ту минуту и сошли на нет мои спокойные выходные.

ПОХОРОННЫЙ КОЛОКОЛ ЗВОНИТ В СТО ДВАДЦАТЫЙ РАЗ: ОПОЗНАНЫ ТЕЛА ЕЩЕ ДВУХ БАЙКЕРОВ.

Репортаж размещался на третьей странице в разделе передовиц. Конечно же, я была готова к тому, что пресса отреагирует на нашу находку. Но чего я не ожидала, так это фотографии. Изображение вышло нечеткое, снимок делали на удаленном расстоянии с мощным объективом, но лицо вполне можно было узнать.

Я стояла на коленях у края могилы с черепом в руке. Как обычно, сопроводительная надпись под фотографией гласила, что я «…американский судебный антрополог, работающий в судебно-медицинской лаборатории».

Снимок получился таким размытым, что я не поняла, был ли он сделан у резиденции «Гадюк» или журналисты нашли какое-нибудь старое фото в архивах, с другого следственного эксперимента. Моя рабочая одежда и снаряжение почти всегда одни и те же на каждых раскопках. На заднем фоне не было ничего, что могло бы помочь установить точное место.

К статье прилагалось еще три фотографии: стандартные снимки жертв и вид резиденции «Гадюк» с фасада. В ней говорилось об эксгумации трупов Гейтли и Мартино и во всех подробностях пересказывалась история с их исчезновением. Также приводился краткий обзор байкерских войн и объяснение исправленного подсчета трупов.

Ладно. Возможно, эти факты просочились через официальные каналы. Но следующие строки повергли меня в оцепенение.

Автор статьи пустился в рассуждения о таинственной третьей жертве, точно описывая частичные останки, обнаруженные в третьем захоронении. В завершение он заявил, что имя девушки до сих пор остается загадкой.

Как, черт побери, им удалось пронюхать об этом?

Я почувствовала, как на меня накатывает тревога. Хотя меня саму совершенно не трогает внимание средств массовой информации, мне становится чрезвычайно не по себе, когда под угрозой риска оказывается одно из моих дел. Кто снабдил журналистов информацией?

Я сделала глубокий, долгий вдох и встала, чтобы подогреть уже остывший кофе.

Так, спокойно. Кто-то проговорился. Ну и что с того?

А то, что такого не должно было случиться.

Я нажала кнопку быстрого подогрева на микроволновке.

Верно. Но как именно это может сказаться на расследовании?

Я погрузилась в размышления.

Зазвучал сигнал, и я достала свою чашку.

Нет. На самом деле такая статья может оказаться весьма кстати. Кто-нибудь заявит о пропаже и назовет имя.

Так что вреда не причинено никакого. Но исходило ли решение об утечке информации от официальных лиц? Скорее всего, не исходило, я бы знала.

Очевидно, кто-то проболтался прессе и поступил непозволительно. Кто, кроме меня, знал о найденной девочке? Куикуотер? Клодель? Один из криминалистов? Лабораторный техник? Или же доктор Рассел?

Но ты же ведь не собираешься вычислять имя источника именно в эти выходные?

Снова не поспоришь.

Полная решимости разобраться с этим вопросом в понедельник, я заставила себя вернуться мыслями к чтению и покупкам. И к вечеринке у Изабель.

Кит!

Ох ты, я совсем о нем забыла.

Я направилась к телефону и набрала номер Изабель.

– Bonjour!

– Это я, Изабель.

– Темпе, даже и не вздумай отказаться! – Из трубки до меня доносились звуки «Весны священной», и я поняла, что она готовит. Изабель всегда кухарничает под музыку Стравинского.

– Знаешь, кое-что случилось…

– Единственным оправданием, которое я приму сегодня, будет роковое падение с небоскреба. И причем твое.

– Сегодня утром объявился мой племянник. Кит решительно настроен, пожить со мной некоторое время.

– Что?

– Не совсем правильно будет оставить Кита в одиночестве в его первый день здесь.

– Ну, конечно же, нет. Ты приведешь его с собой сегодня вечером.

– Ему девятнадцать.

– Extraordinaire! Бесподобно! Полагаю, мне тоже когда-то было столько. Думаю, в шестидесятые годы. Мне пришлось пройти испытание шестидесятыми, чтобы перекочевать в семидесятые. Помню, я тогда еще принимала ЛСД, а мой гардероб был забит невероятным количеством странных нарядов. Жду вас с молодым человеком в семь тридцать.

Я сказала, что мы придем, и повесила трубку.

Хорошо. Теперь мне предстояло убедить племянника провести субботний вечер в компании пожилых людей, поглощающих бараньи отбивные и улитки.

Как выяснилось, это оказалось нетрудно. Кит выполз из спальни в пятнадцать минут четвертого, взъерошенный и ужасно голодный. Расправившись с остатками курицы, он поинтересовался, можно ли ему постирать. Стоило мне только упомянуть о приглашении на ужин, как он тотчас же согласился.

Я решила, что обязательно позвоню Гарри. Радостный настрой Кита внушал мне сильные подозрения, потому что моя дочь Кэти в подростковом возрасте вела себя несколько по-другому. Но Кит не знал города, и, возможно, ему просто больше негде было зависнуть.

Оставшееся время я провела за работой: дописала рекомендательное письмо одному из своих студентов, навела порядок в спальне и объяснила племяннику, что каким средством следует стирать. Около шести часов сбегала в магазин, вернувшись с бутылкой вина и небольшим букетом цветов.

Изабель обитает на Иль-де-Сер – небольшом островке, омываемом рекой Святого Лаврентия. На протяжении нескольких поколений он принадлежал серым монахиням, но недавно этот район облюбовали представители яппи. Смешанное сообщество, где кондоминиумы, городские дома, частные особняки и многоэтажные жилые здания изящно сочетаются с теннисными клубами, торговыми рядами, велосипедными дорожками и аккуратными, ухоженными лужайками. Остров соединяется с южным прибрежным районом мостом Шамплейна, а в Монреаль можно попасть по двум другим мостам меньшего размера.

Квартира Изабель находится на последнем этаже жилого комплекса, состоящего из двух зданий, в крайнем северном конце. После третьего неудавшегося брака она подписала бумаги о разводе, продала свой дом и все его содержимое, а затем отправилась на девственный Иль-де-Сер. С собой она захватила только свои бесценные диски и груду фотоальбомов.

Стремясь коренным образом все изменить в соответствии с ее вновь приобретенным «Какого черта, почему бы и нет?» взглядом на жизнь, Изабель остановила выбор на теме сафари. Ее декоратор смешал натуральные материалы, выглядевшие так, словно они получили одобрение Всемирного фонда дикой природы, с искусственными леопардовыми и тигровыми шкурами. Стены были увешаны изображениями животных, а на стеклянном кофейном столике с ножками, напоминающими ноги слона, были расставлены многочисленные африканские резные фигурки. Огромных размеров кровать в комнате хозяйки скрывал балдахин из противомоскитной сетки.

Кит казался весьма довольным или, по крайней мере, усиленно делал вид, что ему интересно. Изабель провела нас по квартире, а он задавал вопрос за вопросом о происхождении каждого из ее приобретений. Я сомневалась, что его заинтересованность не была напускной, но мне понравилось, что у парня хватило сообразительности проявить внимание к таким вещам.

Меня же очаровал не дизайн, а открывавшийся из квартиры вид. Один из гостей задерживался, так что, после того как мы с Китом решили вопрос о выпивке и познакомились с остальными приглашенными, я вышла на балкон, чтобы рассмотреть все получше.

Накрапывал мелкий дождик, небо над рекой искрилось всеми, какие только можно вообразить, цветами. Над зданиями неясно вырисовывались очертания горы, массивной и черной. Я даже различила огоньки на кресте на одном из ее склонов.

Я услышала, как раздался звонок в дверь, а затем Изабель позвала меня. Бросив прощальный взгляд, я зашла внутрь.

Последний из приглашенных только что прибыл и как раз передавал свое пальто Изабель. Увидев его лицо, я буквально раскрыла рот от удивления.