"Княгиня" - читать интересную книгу автора (Пранге Петер)

15

— Так эта шлюха получила свое? — деловито осведомилась донна Олимпия.

— Я все исполнил, как было велено, — понизив голос, ответил дон Анджело, — все в точности.

Монах принялся недоверчиво озираться, желая убедиться, действительно ли они были одни в церкви, не переставая чесаться.

— Так ты своими глазами видел результат?

— Я целых две недели проторчал в городе, и каждый день лично исполнял все, что вы приказали…

— Я хочу знать, видел ли ты своими глазами ее труп. И берегись, если надумал обвести меня вокруг пальца!

— Своими глазами? — переспросил он, покосившись на Олимпию из-под капюшона. — Княгиня умерла, должна была умереть. Я воспользовался лучшим французским ядом!

— Ага, стало быть, ее трупа ты не видел! Решил поскорее смыться! — Донна Олимпия плюнула в физиономию дона Анд-жело. — Сбежал поджав хвост! Трус, хуже бродячего пса!

— Донна! — с мольбой в голосе запротестовал дон Анджело, торопливо отирая слюну с лица. — Я ради вас рисковал жизнью! Вы не представляете, что сейчас творится в Риме! Там смерть таится за каждым углом, все только и думают о том, как выжить! Ваш сын, дон Камильо, с недавних пор вообще перестал выходить из дому и принимает только у себя в палаццо. Он и меня отправил подальше, хотя я хотел передать от вас привет и…

— Значит, ты готов признать, что не видел трупа? Ах ты, вероломное, неблагодарное отродье! — Вынув из рукава четки, Олимпия с размаху хлестнула его ими, точно плеткой. — Прочь отсюда! Убирайся! Не желаю тебя больше видеть!

В безнадежности всплеснув руками, дон Анджело засеменил прочь. Олимпия с отвращением смотрела ему вслед, пока он не вышел наружу. Чем же она так провинилась перед Господом, если он навязал ей в компаньоны этого подонка?

Повернувшись, она отворила двери бокового придела церкви. Когда Олимпия спускалась по ступенькам в крипту к могиле Черной Розы, ее окутал холодный, отдававший сыростью воздух. Праздник этой святой отмечался 3 сентября, как раз в день рождения донны Олимпии. Разве это не знак ее особого покровительства?

Под сводами подземелья царило безмолвие. Прежде подчеркнутая аскеза этого святого места благотворно действовала на донну Олимпию, но нынче даже здесь сердце ее не могло избавиться от томительного непокоя, не покидавшего властолюбицу с того дня, когда ее изгнали из Рима.

Она зажгла свечу и вставила ее в подсвечник. Обычно спокойная, донна Олимпия с изумлением заметила, как трясутся у нее руки. Если Клариссе все же вопреки всему посчастливилось выжить, то стоит ей раскрыть рот, и… Приспешники Александра могут появиться в Витербо в любой день и схватить Олимпию. А ведь она все так тщательно рассчитала. Смерть кузины превращала Бернини в ее убийцу. Любой слуга в палаццо на Кампо-деи-Фьори засвидетельствует, что корзины с отравленными фруктами прибывали от кавальере, и ни один римский суд не отмахнется от столь прямых улик. Вынесенный Бернини приговор на вечные времена избавит ее от лишнего свидетеля, а она, донна Олимпия, на вечные времена останется вне подозрений. Но план этот целиком строился на том, что ее кузина будет мертва, что эта дрянь и потаскуха наконец подохнет, подохнет, подохнет!

Олимпия со вздохом опустилась на колени. Сколько она еще сможет выдерживать подобную неизвестность? Какая все-таки мука сидеть сложа руки в этой отрезанной от остального мира глухомани и ждать, как фортуна соблаговолит распорядиться тобой! Но что ей оставалось? Если даже дон Анджело, готовый за деньги дать оскопить себя, если даже он убоялся чумы, кто тогда принесет ей весть из города?

Существовала лишь единственная возможность прояснить обстановку.

Перекрестившись, донна Олимпия прочла молитву, пытаясь снять с себя хотя бы часть вины за грехи свои. Она понимала, что такая кощунственная по сути своей просьба к небесам вряд ли давала возможность рассчитывать на достойный ответ с их стороны. Поэтому к словам молитвы Олимпия присовокупила и солидный перебор четок. Бормоча священные слова, нервно перебирая четки дрожащими пальцами, она вскоре почувствовала, как к ней возвращаются уверенность и спокойствие, бусинка за бусинкой, призыв за призывом, и мучительная неизвестность, в которой она пребывала, сменялась уверенностью, не могущей быть ничем, кроме милости небесной.

Черная Роза вняла ее просьбам — и оборонит ее в странствии!