"Пулеметы русской армии в бою" - читать интересную книгу автора (Федосеев Семён Леонидович)

ПУЛЕМЕТЫ В РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЕ

На март 1904 г. в Южной Маньчжурии было сосредоточено 59 батальонов и 39 эскадронов и сотен русской армии при 140 орудиях и всего 8 пулеметах — в единственной пулеметной роте 3-й Восточно-Сибирской бригады. Кроме того, к началу Русско-японской войны 63 пулемета находились в крепости Порт-Артур, 12 в крепости Владивосток, 8 на Северном Сахалине и 4 на Южном Сахалине. У японцев к началу кампании оказалась одна опытная рота с пулеметами «Гочкис» и одна с картечницами Гатлинга.

Пулеметная рота 3-й Восточно-Сибирской бригады вошла в состав Восточного авангарда под командованием генерал-майора Кашталинского (8 батальонов, 32 орудия и 8 пулеметов), выдвинутого к реке Ялу в районе Шахедзы — Тюренчен — Фынхуанчен. Вскоре этот авангард был усилен и получил наименование Восточного отряда. Этот 18-тысячный русский отряд должен был оборонять Тюренченскую позицию — ряд господствующих над местностью холмов с достаточно удобным обстрелом. Непосредственно у Тюренчена поставили 4 батальона, 8 орудий 2-й батареи 6-й Восточно-Сибирской стрелковой артиллерийской бригады и все 8 пулеметов пулеметной роты.

18 апреля 1904 г. японцы перешли в атаку. Двигались они густыми цепями и были хорошо видны на фоне местности. Пулеметчики, расположенные на левом фланге русской позиции, интенсивным огнем нанесли противнику значительные потери и заставили остановиться перед участком стрелковой бригады, на котором находилась пулеметная рота. Однако под огнем японской артиллерии и перед угрозой обхода превосходящими силами 12-й Восточно-Сибирский стрелковый полк вместе с артбатареей и пулеметной ротой начал отходить от Тюренчена к общему резерву. Отвести батарею не удалось — дорога была под обстрелом японцев. Батарея снялась с передков и открыла огонь с ближайшей дистанции. Пулеметная рота, не желая оставлять артиллеристов в их отчаянном положении, тоже встала на позиции. В этом бою пулеметная рота выпустила около 35 тыс. пуль и, по выражению генерал-майора Кашталинского, «легла костьми». Ценой потери всей матчасти и большей части личного состава артбатарея и пулеметная рота помогли 12-му полку пробиться к своим.

Большие потери нанесли японцам русские пулеметы под Бенсиу и при отражении первого же штурма Порт-Артура. 12 пулеметов, взятые из Владивостокской крепости, составили две пулеметные роты для полевых войск. 4 пулемета привезла с собой на театр военных действий Кавказская бригада. С началом войны на Дальний Восток перебрасывали пулеметные роты из Варшавского округа.

Русские пулеметчики проявили себя в боях за главную Ляояньскую позицию 20–21 августа 1904 г. Имевшиеся здесь укрепления войска старались удерживать до последнего. Пример тому — оборона 21 августа 3-го и 4-го фортов Ляояна, когда уже имелся приказ об отходе. Атаки японцев останавливались в 400 шагах от фортов сильным ружейно-пулеметным огнем. В описании боя рассказывается, как раненые пехотинцы «подносили патроны и воду и набивали ленты пулеметов». Вечером форты очистили по приказу командования.

Ко времени сражения на р. Шахэ 214-тысячная русская Маньчжурская армия имела 32 пулемета, а 170-тысячная японская — 12. Все это — на фронте 90 км. Здесь проявились уже черты будущих позиционных боев, значение ружейного и пулеметного огня на ближних и средних дальностях, в то время как артиллерия решала огневые задачи на больших дальностях. Противники, не в силах продвинуться вперед остановились на занимаемых рубежах и приступили к укреплению позиций в ожидании подкреплений; и оборонительные позиции пока строились бессистемно. Все же русские войска создали несколько линий окопов, соединенных ходами сообщения, создавали узлы сопротивления, окапывали позиции батарей, строили блиндажи и искусственные препятствия.

Проявляли себя и японские пулеметчики. Во время «сшибки» двух сотен 8-го Сибирского казачьего полка с эскадроном японской кавалерии под Юдзятунем 17 мая 1904 г. на стороне японцев было два пулеметных отделения по 4 пулемета каждое. Выручить своих кавалеристов во время этой «сшибки» они не смогли, но своим огнем, видимо, предотвратили удар казаков по японской пехоте. 26 сентября японцы сбили подразделения 3-го Сибирского корпуса с вершины Ляотхелаза и быстро установили на ней горные пушки и пулеметы. После этого все атаки 3-го русского корпуса на вершину были отбиты. Так же быстро японцы закрепили занятую ими 3 октября на левом берегу реки Шахэ сопку между деревнями Сандепу и Сахетун. Но отряд генерал-майора Путилова на следующий день отбил сопку после рукопашного боя. При этом впервые в ходе боев в Маньчжурии были захвачены 11 японских пушек и 1 пулемет.

К 12 октября 1904 г. силы русской армии в Маньчжурии составили около 300 тыс. человек (включая 319 батальонов, 153 эскадрона и сотни) при 1267 орудиях и 40 пулеметах. Как видим, пулеметы все еще составляли очень незначительную долю в вооружении армии. Накануне сражения под Мукденом, к началу февраля 1905 г. русские войска имели: в 1-й армии Линевича — 107 тыс. человек, 386 орудий и 22 пулемета, во 2-й армии Каульбарса — 92 тыс. человек, 439 орудий и 24 пулемета, в 3-й армии Бильдерлинга — 62 тыс. человек, 266 орудий и 10 пулеметов. Всего же русские войска насчитывали 330 тыс. человек (370 батальонов, 142 эскадрона и сотни) при 1476 орудиях и 56 пулеметах, т. е. в среднем по 1 пулемету на 5893 человека. Японские войска имели на то же время 1062 орудия и 200 пулеметов на 270 тыс. человек (263 батальона, 66 эскадронов) или 1 пулемет на 1350 человек. Это сражение происходило на большем фронте, чем на р. Шахэ, — 155 км. Японцы опередили русские войска в переходе в наступление, начав его 11 февраля. Несмотря на активное сопротивление и даже попытки перехода русских частей в контрнаступление, в целом действия японцев оказались успешными. 24 марта активные боевые действия в Маньчжурии завершились. Хотя можно упомянуть набег генерала Мищенко в тыл 3-й японской армии, предпринятый 4—11 мая силами в 4 тыс. сабель при 8 орудиях и 8 пулеметах, причем среди трофеев оказались 5 японских пулеметов.

По ходу действий, конечно, шло и обобщение боевого опыта. В частности, рекомендовалось не располагать пулеметы в редутах, где их быстро выявляли японские наблюдатели (артиллерия уже начала охоту за пулеметами), а ставить в линии окопов между редутами, на высотах с пологими скатами, готовить для каждого пулемета две-три позиции с удобным обзором и обстрелом впереди лежащей местности. Пулеметы рекомендовалось держать в укрытиях, позиции соединять укрытым ходом сообщения. Часть пулеметов располагали так, чтобы они могли вести фланговый огонь по цепям противника.

Продолжилось формирование рот. Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников вспоминал об их формировании в Туркестанском округе: «На стрелковую бригаду были сформированы две пулеметные роты, вооруженные каждая восемью пулеметами системы Максима на треногах; одна из рот придавалась нашему батальону, а другая —2-му стрелковому батальону; офицеры в роты отбирались из всей бригады — лучшие в стрелковом деле». В Офицерской стрелковой школе в г. Ораниенбаум открыли курсы подготовки пулеметных команд, в октябре — ноябре провели курс для офицеров и унтер-офицеров ездящих и вьючных команд, вскоре здесь создали курс по обучению унтер-офицеров и оружейных мастеров обращению с пулеметом Максима. Одним из преподавателей этого курса оказался служивший на Ружейном полигоне школы В.А. Дегтярев — в будущем выдающийся советский конструктор автоматического оружия. Приказом по военному ведомству № 277 за 1905 год был введен «Устав строевой службы ездящих и вьючных рот», определявший основу организации и боевого применения пулеметных рот. В мае 1905 г. вышла «Инструкция для действия в бою вьючных пулеметов». «Инструкция Полевого штаба 1-й Маньчжурской армии» рекомендовала «подпустить противника на дистанцию действительного ружейного выстрела, никак не далее 1000–1200 шагов, а при возможности на 600–800 шагов, и только тогда открывать огонь» (интересно, что примерно те же дальности действительного огня будет указывать для пулеметов Боевой устав пехоты 1942 года).

В Германии у фирмы DWM в небольшом количестве закупили вьючные пулеметы с лентами на 250 патронов, треножными станками по типу, принятому в армии Швейцарии, без щита, с вьючными седлами. В 1904 году Военное министерство заказало 246 пулеметов с такими установками и 411 пулеметов «на лафетах», но до конца войны получить успели только 16 и 56 соответственно.

Каждой пехотной дивизии придали по пулеметной роте (по 8 пулеметов), вьючных же рот удалось сформировать только две. Главнокомандующий на театре военных действий генерал Н.П. Линевич писал военному министру А.Ф. Редигеру 23 августа 1905 г.: «Мы все же и поныне столь бедны пулеметами, что даже обидно… Это орудие в настоящую войну сделалось грозным, и им японцы с успехом пользуются; куда идет японская рота, туда она тащит за собою и пулемет. По сему вопросу его высочество генерал-инспектор артиллерии телеграммой № 46 сообщил, что пулеметы заказаны и будут готовы лишь в мае будущего года. Очень тяжело ожидать пулеметы до мая… Патронов и снарядов в армии тоже очень мало». В ходе войны части порой приобретали пулеметы на собственные средства — как, например, Кавказская казачья бригада. К концу Русско-японской войны русская армия имела уже 324 пулемета. И все же их не хватало. Закупленные в Дании для кавалерии ручные пулеметы Мадсена (речь о них впереди) попали в Маньчжурию в небольшом количестве.

Пулеметы сыграли роль и при обороне Порт-Артура. К началу боевых действий на подступах к крепости Порт-Артур был «недовооружен» — для вооружения фортификационных сооружений сухопутного фронта крепости из требовавшихся 400 орудий и 48 пулеметов 44-тысячный гарнизон имел 207 орудий и 38 пулеметов.

Зато в бою под Чинчжоу 12 мая 1904 г. на подступах к Порт-Артуру образовалась необычно высокая тактическая плотность — на фронте 5 км части русской 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии выставили 10 пулеметов (1 пулемет на 380 штыков), части 2-й японской армии — 48. 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк подготовил здесь 8 редутов и люнетов, окопы для стрелков расположили в два-три яруса, прикрыв их искусственными заграждениями. Кроме пулеметов позицию защищали 64 орудия. Японцы атаковали позицию тремя дивизиями при поддержке 216 орудий, японские пулеметы пытались вести огонь через головы своих войск. Русская артиллерия быстро расстреляла свои снаряды, и позиция оборонялась только ружейным и пулеметным огнем при слабой поддержке удаленных батарей и канонерской лодки. Упорные действия 5-го полка не предотвратили отступления с этой позиции по приказанию генерала Фока, причем отход под огнем противника стоил больших потерь. Русские части отошли на «передовую горную позицию», где закрепились 8 батальонов, 16 охотничьих команд при 36 орудиях и 8 пулеметах. Активные бои здесь начались 13 июня. В них проявили себя и японские пулеметы. Так, попытки русских частей отбить захваченную японцами высоту Куинсан разбились о быстро возведенный на ней редут с четырьмя пулеметами. А 16 июля русским войскам пришлось укреплять уже Волчьи горы, расположенные еще ближе к крепости. Вскоре бои шли уже у стен крепости. Атаковавшая Порт-Артур 3-я японская армия Ноги к тому времени имела 48 тысяч человек, 400 орудий и 72 пулемета, у защитников Порт-Артура было всего 646 орудий и 62 пулемета.

Японцам стоили больших потерь атаки 4—10 августа Восточного фронта крепости, защищавшегося 25-м Восточно-Сибирским стрелковым полком, ротами 15-го и 16-го полков, Квантунского флотского экипажа при 134 орудиях и нескольких пулеметах. Только сильный артиллерийский огонь позволил японцам захватить укрепления. В Порт-Артуре пулеметы, по сути, впервые действовали в условиях укрепрайона.

20 августа японцы упорно штурмовали русские позиции на Водопроводном редуте, но, едва достигнув бруствера, сметались огнем стрелков и пулеметов. Только разрушив позиции артиллерийским огнем и выведя из строя пулеметы, они заняли передний фас редута и, установив там только один пулемет, отбили все попытки обороняющихся вернуть редут. Зато 9 сентября, когда русская полевая артиллерия сорвала атаку японской пехоты на гору Высокая и заставила отступить целую бригаду, трофеями русских частей в японских окопах стали одно орудие и два пулемета. Но и японцам в качестве трофеев достались «Максимы» русской армии.

Недостаток пулеметов русские войска компенсировали различными импровизациями вроде «пулемета Шеметилло». Разработал его капитан 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка И.Б. Шеметилло (погиб на укреплении № 3 Порт-Артура). На деревянной раме крепили в ряд 5 или 10 «трехлинеек», с помощью двух рычагов стрелок мог перезарядить сразу все винтовки и выстрелить залпом — пожалуй, последнее явление картечниц в России. Рамы ставили на опоры или снабжали катками и щитом. Образец такого «пулемета Шеметилло» хранится в Музее КТОФ во Владивостоке.

Русско-японская война дала богатый материал боевого использования пулеметов в различных видах боя, на равнинной и сильно пересеченной местности, в полевых и крепостных укреплениях, в дневных и ночных боях, на малых, средних и больших дальностях. При этом пулеметы действовали и как «общедивизионное огневое средство», и как приданные отдельным частям. В боевых условиях были испытаны несколько типов установок (колесные лафеты, треноги, салазки, станки), со щитами и без них, различные способы перевозки. «Что касается системы пулеметов, — говорилось в „Сводке тактических указаний, данных начальниками в войну 1904–1905 гг.“, — то особенно хороши вьючные на треногах (швейцарского типа), переносимые на руках; ружья-пулеметы (датского образца), как не имеющие станка и холодильника, оказались малопригодными… При стрельбе они дают сильный удар в плечо, что при учащенной стрельбе заметно отражается на меткости стрельбы, утомляет стрелка и вместе с тем отзывается и на управлении огнем. Пулеметы пехотных частей несравненно поэтому выше. Что касается подвижности и удобства переноски пулеметов на поле сражения, то пехотные в этом отношении нисколько не уступают кавалерийским, являющимся слишком тяжелыми для перевозки вьюком (на лошади до 8 /2 пудов)».

Ездящие пулеметы оказались наименее удобны, хотя в составе отдельной огневой группы «оказывали немалые услуги» при подготовке атаки огнем с флангов (хотя пробовали и стрельбу через головы своих войск) или при отражении атаки противника с дальних дистанций. Из войск шли жалобы на крайнее неудобство для полевых войск крепостных лафетов, с трудом перемещаемых на поле боя и очень плохо маскируемых. Впрочем, и «пехотные» колесные лафеты были немногим удобнее. Одноконная запряжка «ездящих» пулеметов с горным передком при внешней легкости оказалась малоповоротливой. Прицепку пулеметов приспособили к пароконной хозяйственной двуколке, на которой можно было возить прислугу, боекомплект и ЗИП — получилось подобие четырехколесного артиллерийского лафета. Решение это было вынужденным — на разработку нового лафета не было времени, а двуколки имелись в достаточном количестве. По предложению капитана Иванова, в войсковых мастерских на театре военных действий из подручных средств производились легкие, лучше маскируемые на местности пулеметные станки «салазочного» типа — такие «салазки» довольно успешно применили при обороне частями 3-го Сибирского корпуса Гаотулинской позиции в феврале 1905 г. Вьючные пулеметные роты проявили себя лучше, — работая плечом к плечу с передовыми частями пехоты, они не только наносили большие потери противнику, но и отвлекали на себя огонь артиллерии (кроме того, уже во время Русско-японской началась «охота» отличных стрелков за пулеметными расчетами), но лучше маскировались и были не такой заметной целью, как пулеметы на колесных лафетах. Вьючные пулеметы старались ставить в цепь стрелков для усиления фронтального огня. Швейцарская тренога массой 20,4 кг на тот момент считалась лучшей установкой для горного театра военных действий. Конный вьюк швейцарского типа позволял перевозить на двух лошадях пулемет, треножный станок, боекомплект, запчасти и одного пулеметчика. Однако треножные станки швейцарского типа позволяли вести огонь только в положении сидя, так что в войсках их переделывали для стрельбы лежа.

Война привела ее участников к однозначному заключению: «Пулеметы приобрели громадное значение: позицию, усиленную искусственными препятствиями, на которой поставлены пулеметы, взять с фронта весьма трудно». Пулеметы вкупе со скорострельной артиллерией способствовали закреплению тактики наступления не сплошными, а разомкнутыми стрелковыми цепями, разделенными на ряды, перебежек и даже переползания группами под огнем, появлению в обороне сплошных линий траншей, повышению роли маскировки и ночных боев. Был поднят также вопрос о стрельбе из пулеметов с закрытых позиций — по аналогии со стрельбой артиллерийских орудий. В декабре 1904 г. коллежский асессор И. Ливчак даже предлагал специальный прицел для стрельбы с закрытых позиций из винтовок и пулеметов. Полковники Керн и Юрлов, рассмотрев предложение, сочли его «совершенно непригодным». Но сам вопрос о такой стрельбе поднимался еще не раз.

В то же время опыт войны подтвердил, что пулеметы не являются «четвертым родом оружия» (в дополнение к пехоте, кавалерии и артиллерии), но должны органически входить в состав войсковых частей и соединений.

На пулеметы обратило внимание и «общественное мнение». Слово «пулемет» входило в моду — в ноябре 1905 г. появился, например, сатирический журнал «Пулемет». Но «общественность» не прочь была обсудить и вопрос вооружения пулеметами войск. Одних беспокоила «медленность» их введения в армию, других, напротив, — их «смертоносность». Тут ничего нового не было: еще в XIV веке Петрарка и другие гуманисты посылали проклятия пороху и огнестрельному оружию, после Франко-прусской войны 1870–1871 гг. художник О. Домье изобразил изобретателя игольчатой винтовки дьявольским маньяком, а иные объявляли «бесчеловечными» новые пушки с разрывными снарядами. Это ничуть не замедлило развития артиллерийско-стрелкового вооружения. Впрочем, пока рукояточные картечницы, а за ними автоматические пулеметы действовали в колониальных войнах, «общественность» не слишком будоражилась — это казалось естественным противопоставлением «техники» численному превосходству «диких народов». Но в англо-бурской и Русско-японской войнах от огня пулеметов гибли солдаты «цивилизованных армий». Ужас. Послышались требования запретить пулеметы как «негуманное» оружие. Во время Гаагской конференции 1907 года пулеметы попытались объявить «оружием массового уничтожения». Без успеха. Да и многие положения, принятые Гаагской конференцией — «О запрете применения удушающих газов», «О запрете разрывных пуль», «О запрете сбрасывания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров», — были очень скоро нарушены. Ни «общественное мнение», ни политические декларации не препятствуют применению оружия, если оно насущно необходимо, а «гуманизм» и «антигуманизм» проявляются не в характеристиках оружия, а в самом ведении войн. А впереди была мировая война, сильно сместившая представления о «массовом уничтожении» и «гуманности». Пулемет уже в ходе Русско-японской войны прозвали «чертовой поливалкой», в годы же Первой мировой его наградят эпитетами вроде «маленький злобный зверь Максима», «уничтожитель» и т. п.