"Четверо сыновей доктора Марча" - читать интересную книгу автора (Обер Брижит)

10 Перерыв

Гениально! Слышишь, старушка, — гениально! Копы схватили убийцу Карен! Есть повод посмеяться. О, мой старый славный Боже, Ты всегда вознаграждаешь своих верных слуг, правда?

Видишь, Дженни, ты оказалась на стороне побежденных, а я — на стороне победителей, на стороне свободы и удовольствия — не тех отвратительных штучек, которыми вы занимаетесь, «туда-сюда-обратно» — это просто развлечение, — нет, на стороне истинного удовольствия, что граничит со Злом, Скорбью, Плотью, удовольствия от открытой кровоточащей раны… Видишь, Бог тебя не любит, это меня Он любит и вознаграждает!

Они нашли его, нашли убийцу, ха-ха-ха! Сегодня утром, когда мы завтракали, огромный коп позвонил в дверь и сообщил об этом. Дженни вся побледнела — должно быть, решила, что пришли за мной. Дура набитая! Потом ее лицо стало удивленным. Хорошая новость! Это сделал какой-то юный псих — бездомный бродяга, дебил, который околачивался поблизости… Впрочем, его подозревают в причастности и к другим преступлениям, еще не раскрытым, несмотря на пресловутый профессионализм наших полицейских…

Этот придурок сказал, что ничего не помнит. На нем были клетчатые брюки, а на рубашке — следы крови. Он скверно воспитан, и кто-то видел, как он избивал ногами собаку… Кажется, он рискует попасть на электрический стул — туда ему и дорога. Когда делаешь такие ужасные вещи, получаешь по заслугам — не так ли, дорогая?

Когда полицейский рассказал все это, Дженни побледнела еще больше — не слишком приятно было на тебя смотреть, дорогая, ты обвела взглядом всех нас, одного за другим, но увидела лишь свежие лица, гладко выбритые щеки и довольные улыбки — о, еще какие довольные! Мама тоже облегченно вздохнула — все то время, пока этот ужасный садист бродил поблизости, у нее на душе было неспокойно. Папа, с легким покашливанием, сказал: «Отлично, отлично» — и, поскольку нам уже надо было спешить, мы поблагодарили лейтенанта, и тот ушел.

Мы надели свои каскетки и шапки и вышли. Марк сел за руль. Мы видели, как коп разговаривает с отцом Карен. Папа включил радио.

Больше никаких посланий для меня. Любовь моя, ты почиешь на лаврах?

Сегодня утром пришел коп — высокий, худой и усатый. Кажется, лейтенант. И сказал, что убийца схвачен… Ничего себе известие!

Я наблюдала за ними всеми. Они заканчивали завтрак и говорили: «Тем лучше, еще не слишком поздно» — и прочее в таком духе. В какой-то момент мне показалось, что Старк улыбается — когда он пошел за своей сумкой, — но когда он вернулся, то взглянул на меня, и выражение его лица было обычным. Старуха вздохнула — надо сказать, с явным облегчением.

Потом они уехали. Я услышала, как отъезжает их автомобиль. За рулем сидел Марк — я видела в окно. Еще я увидела лейтенанта, говорившего с отцом Карен. Тот размахивал руками и отталкивал копа. Бедняга — лишился и жены, и дочери…

Я торопливо вышла на улицу, даже не набросив пальто, и тут же замерзла. «Мистер, мистер!» — крикнула я. Коп обернулся: «Да, мисс?» — «Вы уверены, что это он? Почему вы в этом уверены?» — «Не волнуйтесь, он сознался. Но если вы еще что-то знаете, то должны нам рассказать». — «На его одежде была кровь Карен?» — «Еще не выяснено, мы ждем отчета из лаборатории. Я сообщу вам, не беспокойтесь».

Потом он сел в машину, кивнул мне на прощанье, слегка улыбнулся и уехал. У него приятная улыбка. Если бы это не было невозможно, я сказала бы, что он мне приглянулся. Кроме шуток!

Пойду посмотрю, нет ли известий от моего маленького поганца. С утра не было времени подняться наверх. Да и желания особого не было. Хочется просто закрыть глаза и ждать…

Маленький гаденыш! Паразит! Раздавить его, расплющить ему физиономию ботинком! Стоп, хватит, успокойся, девочка моя, сделай глубокий вдох, затяни потуже фартук и жди, пока не расквитаешься с ним. Если только кровь окажется кровью Карен, а все остальное — злой шуткой!..

Вот спасибо так спасибо — лейтенант только что позвонил мне и сказал, что это кровь Карен, спасибо, они в самом деле схватили настоящего преступника, этого Эндрю Черт-Знает-Кого, он действительно убийца, а все остальное — шутка, дурацкая шутка, и я проплакала все это время! О-ля-ля, я и сейчас реву. Сегодня вечером, за ужином, объявлю эту новость. Но до чего же дурацкая игра, до чего дурацкая игра! Я наскоро побрызгала лицо холодной водой и теперь должна спешить — я уже опаздываю.

Это и вправду кровь Карен. Как же иначе? Убийца — славный малый по имени Эндрю. Тайна раскрыта. Браво, Дженни, ты выиграла. Тебе, конечно, помогли, но ты выиграла. Здорово я тебя провел, а? Когда ты возвестила эту новость за столом, ты вся сияла. И мама с папой тоже были довольны — просто день всеобщего веселья! В честь этого сегодня вечером мы пели как ангелы. Наша маленькая игра закончена, не так ли? А жаль, я славно позабавился. Так весело было развлекаться с девушкой из Демберри, с Шерон и прочими, пока эти идиоты копы не поломали мне все удовольствие!

Сходи на кладбище — уверен, все они восстанут из гробов, чтобы отпраздновать такое радостное известие. Может быть, они даже заявятся этой ночью к тебе в комнату, чтобы вместе распить бутылочку шампанского.

Доброй ночи, Шерлок Холмс! Спи спокойно, все в порядке. Vade retro,[2] дурные мысли, убийца в тюрьме. Аллилуйя, аллилуйя!

Не нравится мне эта Кларисса с ее презрительной миной, опущенными глазами и поджатыми губами. Наверняка в постели она не такая недотрога… А ты что об этом думаешь, старая кляча?

Больше ты меня не проведешь. Я слышала, как ты поднимался по лестнице пятнадцать минут назад, пока твои родители разговаривали внизу. Я не могла пойти посмотреть, потому что именно в это время разговаривала с Клариссой (она зашла ко мне в комнату). Я готова была задушить эту дылду! Разумеется, когда я открыла дверь, в коридоре уже никого не было. Все двери закрыты. Я быстро зашла в комнату Старухи, нашла его дневник и прочитала. Оставила ему записку:

Наконец-то я засну спокойно — без страха, без дрожи, без револьвера под подушкой — ах, как славно! А он-то думал напугать меня Клариссой — просто смешно!

Не тот ли сумасшедший убил и мать Карен? Я забыла спросить об этом у копа.

Да нет, это было самоубийство, вот и все. Обычное совпадение. И поскольку он не может нести людям смерть, ему нужно приписать себе эту способность, показать, что он властен над ней, как Бог, а я поддалась на эти бредни! Спать, спать — столько было бессонных ночей!

Внизу слышен какой-то шум. А вдруг это вор? Может, спуститься? Нет, ложусь спать. Сию же минуту. Но нужно все-таки забрать магнитофон. Пусть он запишет мой вздох облегчения.

Алло, алло! Смешно, конечно, шептать в микрофон посреди ночи, под снегом, нигде ни огонька — забавно смотреть на дом снаружи, я замерзаю, никого не видно, нужно побыстрее возвращаться, эта прогулка хорошо меня взбодрила, ла-ла-ла, я пою целый день, и мне петь не лень, мне холодно, бр-р, ветер на меня дует, снег меня засыпает. Дженни в ночной рубашке ловит ночных воров — самое подходящее занятие для нее, ха-ха!

Скорее, скорее назад, в дом, эта чертова дверь все время захлопывается, но что это с ней? Кажется, ее заклинило… Мать твою, а холод-то собачий, извини, магнитофончик, но холод действительно собачий, она откроется когда-нибудь, эта гребаная дверь? Ручка не поворачивается… Можно подумать, что они ее заперли на задвижку, эти…! Придется звонить.

Они что, оглохли? Нет, в самом деле! Они хотят, чтобы я вышибла дверь? Черт возьми, похоже, пока я этого не сделаю, никто не шелохнется!

Мне холодно… Сейчас, должно быть, уже около десяти вечера, и мне в моем халате долго не продержаться… Но в конце концов, что происходит? Вот так, вот так, вот так — это их разбудит, глухих тетерь, я готова взорвать проклятую дверь, ну откройте же, прошу вас, откройте… Он убил их всех, а меня оставил околевать на холоде: «Еще один несчастный случай, сожалею, лейтенант…» Идея: найти телефон и позвонить отцу Карен.

Но его машина не стоит возле дома, стало быть, он уехал. Я больше не чувствую ни рук, ни ног, кажется, я сейчас упаду, пусть они откроют, поскорее откроют, я сейчас потеряю сознание, меня всю трясет, слова застывают на губах, от этого больно, откройте же дверь, черт подери!

Этой ночью очень холодно. Кажется, какая-то зверушка скребется в дверь и скулит. Бедняжка, на улице такой мороз! Несчастное создание! Прощай, Дженни!

«Дженни, вы с ума сошли — устроить такой тарарам! — это сказал доктор, открывая мне дверь. — Вы же понимаете, мы ничего не могли услышать у себя наверху за закрытыми дверями…» — «Но кто запер входную дверь на задвижку?» — «Не знаю. Идемте, уже поздно. Спокойной ночи». — «Спокойной ночи». Старый козел! Если бы только я могла спуститься вниз! Прослушала свой голос, записанный на магнитофон, — он так смешно дрожит… Действительно смешно, если найти в себе силы смеяться.

Я выпила горячего грога. Если бы только мне удалось найти подонка, который запер дверь! По-моему, я простудилась.

Чихаю не переставая. Меня бьет озноб. Кажется, поднялась температура. Я провела ужасную ночь, ворочаясь с боку на бок и потея, как корова. День был уже в разгаре, когда я проснулась и спустилась вниз. Как же плохо здесь топят!

Я слышу, как Дженни спускается по лестнице. Кашляет, бедняжка. Должно быть, простудилась. Что за дурацкая идея шляться ночью под снегом! Эти женщины воистину непредсказуемы!

Я слышу твой кашель, дорогая, и это причиняет мне боль… Хочешь, я обниму тебя, чтобы утешить?

Я не сплю с неумелыми мальчишками, дорогой мой, так что продолжай дрочить в одиночестве — твоему возрасту это больше подходит.

Дрянь! Вот увидишь, что я с тобой сделаю, — я изо всех сил схвачу тебя за горло, чтобы твой гадючий язык вывалился изо рта!

А пока прими лекарство от простуды — надоело слушать, как ты все время кашляешь. Особенно это противно за столом.

На Рождество я убью Клариссу. Когда она играет, то открывает рот, и мне внушает отвращение эта черная вонючая дыра, которая мешает сосредоточиться на пении гимнов. Сама она пахнет, как течная сука, — так же как и ты, дорогая.

Знаешь что? Я готов проявить великодушие: убить тебя вместо нее. Выбор за тобой. Ты ведь так любишь делать добро.

Не забудь — в ночь перед Рождеством. Через четыре дня.

Опять он за свое! Нет, в самом деле, я просто диву даюсь. Знает ведь, что полоумный Эндрю в тюрьме и теперь его дурацкие шуточки потеряли всякий смысл. Больше не буду ему отвечать и перестану обращать на него внимание.

Целый день носилась вверх-вниз по лестнице. Скоро каникулы, и мальчишки снова будут под моим присмотром. Во всяком случае, я уже решила, что снова буду за ними следить и, надеюсь, в конце концов его вычислю. Теперь я ничем не рискую. Рождественский вечер: как трогательно! Тебе надо будет принарядиться, детка моя.

Да, но как же Книга?.. О, у меня идея: запишу ему одно маленькое сообщение на магнитофон и отнесу в комнату Старухи. После обеда я демонстративно (еще одно трудное слово!) поднимусь наверх. Как только я спущусь, он в свою очередь поспешит туда. Тогда я снова поднимусь и застану его врасплох… Если бы у меня не был так сильно заложен нос, я бы пела от радости!

Дженни только что поднялась наверх, я видел ее — она хитро ухмылялась. Что ты нам готовишь, Дженни? Надеюсь, кое-что получше, чем твоя стряпня? Пойду посмотрю. Взгляну на маленькую ловушку, устроенную глупой горничной. Но все же приму некоторые меры предосторожности. Старых обезьян не надо учить гримасничать, а я старая обезьяна, меня не проведешь…

Ах, вот оно что. Ты думаешь, меня это сильно заденет? Да мне плевать на то, что ты собираешься ее сжечь, поняла? Мне плевать! Я слышу, как шуршат страницы, как они потрескивают в огне… Моя Книга, моя Книга — о, ты даже не понимаешь, что ты наделала! И прекрати бормотать это дурацкое заклинание! Ты хочешь отнять у меня жизнь, выпить всю кровь…

Я остановил запись и теперь говорю с тобой. Ты слышишь меня? Слышишь мой голос? Ты только что подписала себе смертный приговор. Гнусная тварь! Твои слова бессильны против меня, я очертил мелом круг, я защищен, я защищен, noli me tangere.[3] Видишь, Дженни, я тоже знаю слова, которые могут поражать и ударять, как камни. Ты отняла жизнь у Книги, дура, но одновременно погубила и свою — она уходит из тебя под шипение пламени, разожженного тобой… Ты злая, злая… Кто-то пришел, кто-то стоит за дверью, я чувствую, что это ты — о, это действительно ты, я слышу, как ты хрипишь…

Он был там! Я чуть было его не поймала! Он наклонился над магнитофоном и шептал что-то в микрофон — я слышала этот голос безумца, тихий и злобный… Он стоял ко мне спиной… Нет, не так, начну с самого начала.

Я бесшумно поднялась наверх и услышала голос, который звучал то громче, то тише — словно разговаривали два человека. Я постояла за дверью, задержав дыхание, затем распахнула ее и увидела человека в накинутой сверху шубе, стоявшего ко мне спиной и говорившего в микрофон. Я смотрела на это буквально секунду, поднятый воротник шубы скрывал опущенную голову, и я подумала: «Это она, это она!» — ничего другого в тот момент не пришло мне в голову. Она резко обернулась, и я увидела на ней маску — ухмыляющуюся маску, из тех, что надевают в Хэллоуин.

Я сделала шаг вперед, она тоже, я выхватила револьвер, но не решилась выстрелить, и тут мне на голову набросили шубу. Я стала отбиваться, револьвер упал на пол, и в то же мгновение меня сильно ударили в живот. Я согнулась пополам, и меня чуть не вырвало. Кто-то по-прежнему не давал мне сбросить шубу, и я закричала: «Хватит, иначе я выстрелю!» — револьвер лежал на полу совсем близко от меня, но тут чья-то рука схватила его, и я снова закричала: «Нет! Нет!» — «Дженни! — это был голос Старухи. — Дженни, где вы?» Меня толкнули, я упала и наконец сбросила шубу. Револьвера не было. Я как ошпаренная выскочила в коридор и сбежала вниз по лестнице, но внизу остановилась.

Старуха собиралась разливать чай, доктор читал газету, Марк включал телевизор, Старк рылся в груде журналов, Кларк смотрелся в зеркало у входной двери, Джек, сидя за пианино, играл начало «Star-Spangled Banner».[4] У меня перехватило дыхание, и я закашлялась. «Дженни, да что это с вами?» — спросил доктор поверх газеты и убавил громкость телевизора.

На миг мне показалось, что они все улыбаются исподтишка, что они смеются надо мной. Но я отомщу, черт подери, я отомщу!

Теперь у меня больше нет револьвера. Он его забрал. Что же мне делать? Он меня прикончит? Нет, ведь убийца не он, а Эндрю… Кашель меня совсем замучил, я устала… Я снова поднялась наверх, чтобы повесить шубу на место. У двери лежала та самая маска с Хэллоуина. Я перегнулась через перила второго этажа и крикнула вниз: «Чья это маска?» Все пожали плечами, и я выбросила ее в мусорное ведро. Потом взяла магнитофон, отмотала ленту назад и стала слушать его голос, снова и снова. Несчастный сумасшедший!

Потом я вымела пепел, оставшийся от Книги, — теперь все это больше не нужно. Мне никогда не узнать, кто это был, я прекращаю свое расследование. В конце концов, главное — что весь этот кошмар закончился.