Максим Свириденков БЕЛЫЕ ПТИЦЫ

ОБНАЖЁННАЯ, СТОЯ возле огромного распахнутого окна, Медея ела апельсин. Озорные солнечные зайчики играли в догонялки, носясь друг за другом по ее смуглому телу

Медея смотрела на узкую поло

ску моря, видневшуюся сквозь щель в отвесных скалах, окружавших дворец. Искала глазами корабль, на котором должен был приплыть Язон. Она, чародейка, точно прочла в книге судеб, что через несколько часов он появится в её дворце, и впереди у них две ночи — таких же, как те две, которые уже были.

Небольшая жёлто-красная птица пролетела над её плечом и врезалась в огромное зеркало, стоявшее в спальне. Зазвенели осколки. Медея побелела, но не вскрикнула.

Разбитое зеркало могло означать только одно: боги предупреждают её. Но нет, Медея не откажется от Язона. Она, колхидская царевна, сама выбрала, чтобы всё было именно так.

Во дворце её постоянно преследовало чувство одиночества. Никто не мог быть на равных с дочкой грозного Ээта. При жизни его считали бессмертным богом. А когда умер, то Апсирт, старший брат Медеи, объявил народу, что царь Ээт отправился погостить на Олимп, но по-прежнему остаётся правителем Колхиды.

Власть перешла в руки Апсирта и Медеи. Чувство одиночества стало сильнее. Даже брат стал казаться чужим. Он становился всё больше похожим на отца: безразличным ко всему, кроме воли богов и военной славы.

Царевна решила быть жрицей Гекаты — чёрной богини подземного царства, встречаться с которой опасаются даже жители Олимпа. От неё Медея надеялась получить счастье. И, наконец, Геката предложила ей:

— Я могу изменить твою судьбу! Что выберешь — четыре ночи с самым красивым и смелым? Самые сладкие, самые горькие ночи, в которые ты навсегда забудешь об одиночестве. Или же выполнишь то, что предначертали тебе боги? Твоего брата через четыре года убьют в очередном походе. Враги двинутся к Колхиде многотысячными полчищами. Но ты! Ты сумеешь стать мудрой правительницей и победить. К концу твоего царствования люди Колхиды станут самыми счастливыми. Неужели ты будешь противиться такой воле богов?

Слова Гекаты застучали в висках Медеи. Но она вспомнила, как казнили обвинённых в заговоре против её отца военачальников. Поглазеть на казнь, словно на праздник, сошлось множество народа. А их, вчерашних героев, не убивали сразу. Но пытали огнём и расплавленным металлом.

И глядя на казнь, Медея вдруг заплакала. До этого она не плакала никогда — разве что в самом раннем детстве. И не заплачет никогда больше. Но тогда… Царь Ээт заметил слёзы дочери и приказал слугам отвести её во дворец. Грозный властитель Колхиды не мог стерпеть, что его дочь плачет, видя, как казнят тех, кто решился восстать против него.

Уже подойдя к дворцовым воротам, Медея вдруг услышала, как дрожал голос самого смелого из казнимых. Однажды этот человек спас царя Ээта, заслонив его собой от удара меча. Теперь смельчака пытали изощрённее других, но при этом старались, чтобы умер последним. И вот, он взмолился:

— Ээт, я спас тебе жизнь, дай мне смерть, — слова гордого героя войны болели и хрипели.

— Посягнувший на мой трон не может умереть легко! — громогласно провозгласил Ээт.

И стоны казнимых потонули в одобрительных возгласах народа…

Медея вдруг отчётливо поняла, что Геката права. Но неужели ей, царевне, всю жизнь задыхаться в стенах дворца? Пусть будут четыре дня счастья, а за них она заплатит любую цену.

Глядя на мёртвый оранжевый комочек, Медея повторяла эту фразу, как заклинание. На миг ей почудилось, будто она видит двух больших белых птиц, летящих рядом, и осколки бледного неба.

НА БЕРЕГУ РОСЛИ КИПАРИСЫ. Ветер доносил их запах до гор. Осколки лучей падали на белоснежные вершины кавказских гор. А Язон вспоминал свою первую встречу с Медеей.

Тогда он, единственный законный наследник царя Иолка, вынужден был скрываться в окрестностях города. Сидя возле ночного костра, смотрел в небо, словно надеялся увидеть там судьбу. Взгляд застыл на созвездии Дракона. И на мгновение почудилось, будто это настоящий дракон зло смеётся, глядя в упор своими багровыми глазами. Язон сжал рукоять меча, но не отвёл взгляда. И не заметил, как землю стало обволакивать серебряно-красным туманом.

Костёр зашипел и потух, как будто на него плеснули водой. Вместо глаз дракона, Язон увидел большие чёрные глаза обнажённой девушки. Он был не в силах сдвинуться с места и заворожённо смотрел на неё.

Она стояла, слегка расставив ноги. Босиком на остывшей ночной земле. Но красавице, возникшей из ниоткуда, вовсе не было холодно.

Геката сделала так, что у героя и царевны пропали все мысли, пока их тела не оказались рядом...

Герой и царевна долго лежали, обнявшись, и тихо разговаривали.

— Расскажи, как ты стал изгнанником,— попросила Медея.

— Откуда ты знаешь, что я изгнанник?— возразил Язон. — Может быть, я простой бродяга?

— Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь.

— А я не знаю даже твоего имени.

— Моё имя — Медея. Расскажи, как ты оказался здесь? Твоего отца свергли?

— Да. И я сам до сих пор не понял, почему это произошло.

Слушая Язона, Медея словно сама увидела, как он, неожиданно разбуженный, идёт по дворцу. Со всех сторон странный шум, суета.

А в тронном зале на месте царя коварный дядя.

— Он же твой брат,— только и произнес Язон.

— Племянник, ты не ценишь, насколько я милостив с тобой и с твоим отцом. Вы оба будете жить. Его я оставлю в городе простым жителем. А ты можешь наследовать трон. Но для этого должен признать законность моего царствования и взять в жёны мою дочь. Оракул предсказал, что у меня не будет сыновей. Ты признаёшь мою власть?

— Нет. Ты самозванец!

— Тогда я убью тебя. Стража, взять его!

Из многочисленных входов, ведших в тронный зал, высыпали охранники. Язон схватил массивный подсвечник и ударил подбежавшего первым. Но их было слишком много. Язон понял, что отступать некуда, а силы не равны. Он продолжал сопротивляться, пока не ощутил, как его пронзает холодная сталь. Ещё секунда, и всё будет кончено.

И вдруг ослепительно яркий свет залил всё вокруг. Крики затихли. Воздух наполнился смолистым ароматом. Дворец поплыл и исчез. Рана Язона перестала болеть.

"Неужели так приходит смерть?" — подумал он и увидел стоящую над ним богиню Афину. Она улыбнулась и исчезла. Язон понял, что лежит на зелёной траве, а рядом шумит река...

Дослушав его рассказ, Медея поняла, что не случайно так много похожего в их судьбах. Она поцеловала Язона в шею и вдруг, высвободившись из объятий, сказала, что ей пора.

— Неужели я останусь один?

— Ты будешь ждать меня, — ответила Медея.

Чары Гекаты снова перенесли её в Колхиду. Язон разжигал потухший костёр, чтобы согреться от утреннего холода и с тоскою вдыхал запах травы. Зачем трава пахнет мёдом, если рядом нет Медеи? А звёзды уже начинали гаснуть. Край неба чуть дрожал, словно рассвет махал рукой.

Геката убеждала Медею отказаться от новой встречи с героем. Тогда в судьбе колхидской царевны ещё могло сбыться предначертанное богами. Но Медея уже не могла забыть Язона.

Только через месяц чёрная богиня сделала так, что они снова оказались вместе. Лето уже умирало. Трава стала жёстче. Но любящие не чувствовали этого... Весь мир для Язона стал вдруг смуглым, как кожа Медеи, и наполнился её запахом — запахом мёда…

— Теперь мы сможем быть вместе, только если ты приплывёшь ко мне в Колхиду,— грустно сказала она.

— Значит, я обречён. У меня нет корабля, нет золота. Я царь без трона…

— Но ты хочешь приплыть ко мне?

Он не ответил, но стал целовать её волосы, плечи так, что она всё поняла.

— Завтра появится корабль и люди, готовые сложить голову за тебя,— глаза Медеи лихорадочно заблестели.— Расскажи им легенду про золотое руно. Та страна, где оно хранится, будет навеки богата. Завтра все поверят, будто золотое руно в Колхиде. И ты отправишься за ним, если дашь клятву, что без него не вернёшься в Иолк...

— А где на самом деле золотое руно?

— Пусть это выдумают поэты…

СОЛНЦЕ ГОРЕЛО В ЗЕНИТЕ, когда "Арго" остановился в колхидской бухте. Из бухты виднелся возвышавшийся над скалами дворец… А ветер уже доносил всё ближе и ближе лошадиное ржание. Из-за холма появился большой отряд хорошо вооружённых всадников.

Во главе отряда был Апсирт. Он властно окликнул аргонавтов:

— Кто вы, чужестранцы, и зачем приплыли в нашу землю?

— Я Язон, сын царя Иолка. Со мною мои друзья, все они отважные герои и совершили немало подвигов. Мы приплыли не для войны. Пусть же царь Ээт вспомнит о законе гостеприимства и примет нас в своём дворце.

Задумался на минуту сын Ээта, потом сказал:

— Язон, мы примем с миром тебя и твоих спутников. Но берегитесь, если кто из вас мыслит недоброе против царя Колхиды.

— Мы приплыли не для войны,— повторил Язон.

— Дайте лошадей моим гостям,— приказал Апсирт.

Увидев Язона, Медея с трудом сдержалась, чтобы не броситься к нему, и сказала, гордо глядя на гостей:

— Чужестранцы, я, дочь царя Ээта, рада приветствовать вас в своём дворце. Но мой отец сегодня не спустится встретить вас. Он гостит у богов на Олимпе. В вашу честь мы с братом устраиваем пир. Слуги уже накрывают столы. Веселитесь и ни в чём себе не отказывайте.

Во время пира Язон старался как можно меньше смотреть на Медею, но куда бы он ни глянул, перед глазами стояла только она: её лицо, руки, волосы…

Когда они, наконец-то, оказались вдвоём, Язон с тревогой сказал:

— Мои люди хотят, чтобы завтра я потребовал у царя Ээта золотое руно.

— Хорошо. Мой отец уже давно там,— Медея смотрела на горные вершины.— Правителем страны по-прежнему считается он. Но всю власть делим мы с братом. Завтра пир продолжится. И на столе будет особое вино…

— Ты хочешь отравить моих спутников?!— воскликнул герой.

— Нет! Но Геката сделает так, что после этого вина вам всем покажется, будто царь Ээт вернулся с Олимпа,— Медее стало очень обидно, она грустно посмотрела на Язона. Он, не слушая её, стал целовать. Но мгновения теперь ускользали всё быстрее. Пора было расставаться.

— Сейчас пир закончится, — сказал герой. — Я должен вернуться со своими людьми на корабль.

— В полночь приходи к скалам возле дворца. Там тебя будет ждать моя служанка.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ В РАЗГАР ПИРА к аргонавтам вышел царь Ээт. Даже Язон не мог поверить, что перед ним не настоящий властитель Колхиды, а видение, созданное колдовством. Что уж говорить о других аргонавтах! Все они были поражены роскошью одежд и величественностью царя.

Язон рассказал Ээту о своей клятве привезти в родную землю золотое руно. Царь нахмурился, долго молчал, а потом произнёс:

— Чужестранец, я отдам тебе золотое руно. Но, чтобы получить его, ты должен отправиться на заросшее полынью поле, посвящённое грозному богу Аресу. Вспашешь это поле моим тяжёлым железным плугом. В плуг запряжёшь медноногих быков, дышащих огнём. А засеешь пашню не золотыми зёрнами пшеницы, а зубами дракона, из которых вырастет страшное войско. Если ты победишь это войско, я отдам тебе золотое руно.

Повисло молчание.

— Я согласен, — ответил Язон.

Когда аргонавты удалились из дворца, Апсирт сказал Медее:

— Сестра, для чего было устраивать такое? Неужели ты готова на всё ради этого чужестранца?

— Но я его люблю, — воскликнула Медея, не понимая, почему брат задаёт ей вопросы, ответ на которые и так понятен.

— Безумная! — зло ответил Апсирт. — Это не простой человек. Я чувствую, он пришёл захватить наше царство. И я боюсь за тебя. Я убью его.

— Не смей!

— Так будет лучше для всех.

— Для кого — для всех?

— Ты меня не понимаешь.

— Я не хочу тебя понимать.

— Думаешь, что-то может быть дороже трона? — Апсирт удивлённо уставился на Медею.

— Дороже трона — любовь и свобода, — ответила она, с вызовом глядя ему в глаза.

Апсирт вдруг весь сжался и показался Медее маленьким-маленьким. Печально произнёс:

— Прости, сестра. Ты права, но я не могу ослушаться богов.

Она увидела, как Апсирт достал из-за спины громадный рубин, в котором заключалась её колдовская сила. Этот рубин был надёжно спрятан в тайнике в спальне царевны. Но богиня Афина почувствовала ревность, когда узнала о любви Язона к Медее, и помогла Апсирту найти тайник.

На мгновение Медея удивлённо замерла. Этого мгновения хватило, чтобы Апсирт произнёс заклятие, от которого отливающий кровью камень рассыпался на осколки.

Царевне показалось, будто слова брата доносятся до неё откуда-то издалека, словно со дна колодца:

— Сестра, теперь Геката больше не послушает твоих просьб. Ты отправишься в темницу, где тебя будет охранять дракон! Так приказывают мне боги…

ОЧУТИВШИСЬ В ТЕМНИЦЕ, МЕДЕЯ сразу подумала о Язоне. Чтобы спасти любимого, она собрала остатки сил и стала внушать ему свои мысли. Для этого ей не нужно было силы рубина.

Ночью в чёрных одеждах Язон пришёл к реке и сделал всё, что внушила ему Медея. И тотчас же по ночному небу ударил гром. Послышалось тревожное уханье, стоны, как будто стонала сама ночь. Запахло серой. И явилась грозная Геката.

— Смертный, зачем ты позвал меня?— голос богини мрака напоминал рокот пробуждающегося вулкана.

— Геката, не гневайся на меня,— ответил Язон, без страха глядя на неё.— Мне нужна твоя помощь.

— За помощь ты должен отдать мне свою душу, — сказала Геката, и её глаза загорелись блуждающими огнями.

Словно падая в пропасть, на дне которой только пустота и туман, он сказал:

— Я согласен.

— Не соглашайся так скоро,— возразила чёрная богиня.— Подумай, ведь ты отдаёшь мне душу. Но даже если я помогу тебе, твоё счастье с Медеей продлится не дольше дня.

— Даже один счастливый день стоит много.

— Ты уверен, герой?— спросила Геката насмешливо.

— Уверен, — твёрдо сказал Язон.

— Что ж, тогда я помогу тебе. И твоя душа останется твоей. Я дарю её тебе за то, что тебя любит Медея, а ты любишь её больше, чем вообще возможно любить. Теперь уходи, откуда пришёл! А с утра пойдёшь во дворец...

ЯЗОН НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ ТАКОЙ толпы людей. Казалось, будто всё население Колхиды собралось возле поля Ареса, чтобы увидеть, как герой попытается совершить обещанный подвиг. Язон с тревогой посмотрел на древнее солнце. Оно было в зените. В воздухе стоял запах жары и пьяного алоэ.

Солнце палило жарче и жарче. А Язон должен был ждать, стоя перед толпой возле поля, и не мог даже отойти в тень. Наконец, появились слуги. Вчетвером они с трудом тащили плуг. Язон поднял его один, но почувствововал, насколько тот тяжёл. И ему стало ясно, сколь чудовищной должна оказаться сила быков, для которых этот плуг ковался.

— Герой, начинай! — прогремел голос Апсирта.

Язон взял в руки крепкий стальной щит и уверенно ступил на поле.

Не успел он сделать и трёх шагов, как на него выбежали громадные медноногие быки. Животные были вдвое крупнее своих обычных собратьев.

Весь народ замер. Никто не мог произнести ни звука. Но у каждого пришедшего к полю Ареса в голове пронеслось, что разъярённые быки неизбежно разорвут героя. На Колхиде тогда вряд ли был тот, кто не слышал об этих страшных животных. Но только сейчас люди увидели, насколько они свирепы и огромны. В стоящей тишине каждый удар их копыт раздавался, как удар грома.

Апсирт нервно подёргивался, предвкушаю скорую гибель героя. Лишь Язон, закрывшись щитом смотрел на приближающихся быков так бесстрашно и дерзко, словно был бессмертным олимпийским богом. Но вот, подбежав, быки ударили в его щит.

Сталь загудела. Герою показалось, что всё внутри него оборвалось, захотелось кричать — отступить. Но Язон почувствовал, что он скорее умрёт, чем сделает хотя бы единственный шаг назад. И тогда нестерпимая боль, пронзившая всё его тело, не убила, а заставила бороться и придала силы.

Быки давили на щит так яростно, что ноги героя уходили в землю. Зрители не верили собственным глазам. Людям чудилось, что в небе застыло солнце, застыли облака, как будто сами боги смотрели с высоты на этот поединок.

Мускулы Язона напряглись так, что, казалось, вот-вот лопнут. Но быки уставали и рычали глуше и глуше. Собрав последние силы, он схватил их за рога и, накинув железную цепь, запряг в плуг. И тут раздался гул тысяч человеческих голосов. Люди, минуту назад кричавшие: "Смерть чужестранцу!" неистовствовали от восторга. Даже Апсирт от удивления не мог произнести ни слова. А оставшаясь в темнице Медея сначала содрогнулась, услышав возглас, но потом всё поняла, и по её щекам потекли радостные слёзы. Ведь Геката обещала ей четыре ночи с Язоном. А у неё их было только три...

И ВСПАХАЛ ЯЗОН ПОЛЕ, и засеял его зубами дракона. Но вот, из земли стали прорастать вооружённые тяжёлыми мечами воины.

Первый тут же бросился на героя. Язон легко увернулся от его выпада. По рядам зрителей прокатился гул. И уже зазвенели мечи. И через миг оружие первого воина было выбито у него из рук. А к герою уже спешил второй, третий, четвёртый…

И вдруг Язон понял, что начинает двигаться помимо своей воли. Его меч стал ударять с такой чудовищной силой, что от его ударов оружие из рук противников отлетало на несколько метров, а через миг туда же летели и их головы.

Но вот Язон почувствовал, как отяжелел меч в его руке. И увидел, что стоит один среди убитых.

И тогда послышались громкие восторженные крики. Толпы колхидцев неистовствовали, прославляя героя. Но всё мрачнее становился Апсирт. Придя во дворец, взмолился он, глядя на закатное солнце:

— О Гелиос, дед мой! Если и будет моя сестра Медея счастлива с Язоном, то пусть их счастье продлится не дольше ночи. А потом пусть разгневаются на них все самые жестокие боги, чтобы Медея и Язон не узнали больше ничего, кроме страдания, и забыли даже о том коротком счастье, что у них было…

По закату плыли тучи. Приближалась гроза.

От вспышки молнии облака стали кровавыми. Пошел дождь. Но Язон не ощущал холода дождевых капель. Он спешил к Медее.