ЛИТЕРАТУРНЫЙ ОКОП

На дворе — премиальное лето. Сам президент не побоялся вручить государственную премию Василию Ивановичу Белову. А губернатор Аяцков вручал литературную премию имени Михаила Алексеева, пожалуй, самому национальному русскому писателю Владимиру Личутину. И это замечательно. Значит, на самом деле, всё ещё впереди…

И наша большая русская Победа тоже впереди.

А пока будем праздновать свои домашние маленькие победы. Недавно в офисе АЛРОСА вручали Большую литературную премию Союза писателей России и компании АЛРОСА.

Я искренне рад, что эта крупнейшая алмазная компания отвернулась от натужного прогресса, когда кабаковскую дверь в туалет выставляют в Эрмитаже и называют это мировым шедевром искусства. Позор для Эрмитажа, скоро и бренеровские какашки будут там выставляться под бронированным стеклом, застрахованные на миллион долларов. Это их сатанинское дело. Ибо, если всерьез, искусство давно уже делится на творящих зло и творящих добро. Творящих зло в искусстве всё больше и больше — и справа, и слева, а мы, как окопники, сидим в своём круговом окопе и отстреливаемся со всех сторон.

Вот и Большую литературную премию вручали нашим заслуженным окопникам: Михаилу Петровичу Лобанову, Леониду Ивановичу Бородину, Николаю Михайловичу Коняеву. Это был как бы первый ряд. Первая премия. По пять тысяч долларов каждому. Вручали дипломы по очереди Валерий Николаевич Ганичев от Союза писателей России и председатель алмазной компании Владимир Тихонович Калитин.

Меня порой упрекают за баррикадное мышление. Но это разве не бой за великую русскую литературу и её традиции? И полемически заострённая автобиографическая книга моего давнего друга Леонида Бородина "Без выбора", и столь же страстно написанные мемуары нестареющего Михаила Лобанова. Ведь что-то ведет талантливых русских писателей (я не говорю про примазавшихся прихлебателей, их в любом деле, на любом фланге — густо) в убыток себе, в безвестность себе — на главное направление, в нашу стержневую словесность, на службу добру. Значит, не всё ещё в мире подчиняется расчёту и просчёту, не всё покупается за зелененькие. Кто мешал политзеку Бородину пойти в либеральный лагерь? Грёб бы, подобно Войновичу, все Букеры и Антибукеры лопатой, получал зарубежные гранты и жил бы припеваючи. А кто мешал Юрию Кузнецову, талант которого признавали сквозь зубы и все литературные либералы, занять хотя бы аполитичную позицию, поверх барьеров и баррикад? Мог и Николай Скромный у себя в Мурманске, вспомнив всю раскулаченную родню, возглавить местных писателей-либералов. Что-то мешает. Это что-то и делает нас русскими.

И пусть мы уже полтора десятилетия сидим в литературных окопах, и снарядов у нас всё меньше и меньше, и редеют наши ряды, и почти не видно молодых. Но наш окоп — русская национальная литература — остается за нами, и это понимают все, от президента Путина до руководства якобы русского ПЕН-клуба (в который русских-то писателей и не пускают), от Савика Шустера до Владимира Познера, иностранных телеведущих наших главных телеканалов.

Отнять у нас знамя русской национальной культуры не удалось ни "Новому миру", ни тем более тоже почти что иностранному "Знамени", ни многочисленным либеральным писательским союзам. Они живут на немецкие и американские гранты, печатают свои никому не нужные книжонки на дорогой мелованной бумаге и уже свыклись со своей никчемностью, понимая свою страшную зависимость от десятка западных славистов.

А наши книги, пусть и выходящие в дешевых типографиях небольшими тиражами, несут в себе знак родины, рода, знак исторической памяти. И наши лауреаты всё ещё верят в значимость слова, верят в своё влияние на общество.

Вторую премию, согласно традиции, АЛРОСА вручает якутскому писателю.

В данном случае можно сослаться на территориальную привязку алмазной компании к алмазной республике. Но я уверен, и писателям, и кампании повезло: якутский народ — один из самых стихийно талантливых народов Сибири. Когда-то я первым познакомил Москву с талантом яркого молодого режиссера Андрея Борисова, ныне министра культуры республики и режиссера с мировым именем. Когда-то я одним из первых написал о книжке молодого прозаика Коли Лугинова, ныне ведущего прозаика Якутии. Я давно искренне люблю Якутию и рад за Савву Тарасова, нынешнего якутского лауреата.

Наше дружеское и обильное общение в банкетном зале АЛРОСА тоже было ещё одним якутским следом в жизни писателей. Можно только пожалеть, что не пришли журналисты из "Экслибриса" и "Книжного обозрения", из "Литературки" и "Известий". Это их право — писать или не писать о Большой литературной премии Союза писателей России. Хотя и тут могли бы такую интригу закрутить вокруг спора Лобанова с Бородиным, вокруг провласовских позиций коняевской книжки и достаточно субъективного взгляда на творчество Николая Рубцова. Лауреаты этого года сами явно напрашивались на хорошую полемику, чего порой не хватает литературным изданиям. Но или наши либеральные журналисты уже настолько ничего не читают, что и о возможной интриге не догадывались, или же приказ об игнорировании премии был столь значим, что даже невиданная в Москве строганина из самых ценных рыб не могла прельстить ни Льва Пирогова, ни Сашу Вознесенского, ни Женю Лесина, ни Володю Березина. Эх, ребята, а стол якутско-алмазный был столь хорош, что ни на каких Букерах я подобных яств не пробовал. Придётся вам теперь ждать будущего года…

Третья премия положена как бы региональным, то есть провинциальным писателям. Каким образом меня туда занесло — для меня и сейчас остаётся загадкой, тем более, что в самой АЛРОСе мне говорили про другое. Но я искренне был этому рад.

Во-первых, нынче вся современная русская литература пишется в провинции или выходцами из провинции. И я рад, что всё ещё числюсь в провинциалах и премию мне вручали как некоему поморскому критику, занесённому мощным норд-вестом в столичные края. А кто ещё в русской национальной критике следит за всем литературным процессом? Пожалуй, ещё один провинциал из Пскова Валентин Курбатов, да два-три постоянных обозревателя "Дня литературы" — Переяслов, Кириллов, Винников. Больше и назвать некого.

Во-вторых, в душе-то я и сейчас считаю себя провинциалом, как и мой друг Савва Ямщиков, может от провинции кое-какие добрые чувства в нас и сохранились. Корыстной и чиновной, карьеристской Москве скоро нас будет не понять: так по-разному мы живём, и чувствуем, и мечтаем, и пишем на одной и той же русской земле.

Кроме меня, третья премия досталась моему талантливому поморскому земляку Николаю Скромному и крепкому прозаику из Нижнего Новгорода Валерию Шамшурину. Наш провинциальный русский окоп держится на славу — и в литературе, и в жизни.

Два минуса организаторам премии из Союза писателей (а всё остальное, безусловно, плюсы — чтобы не обижались).

Первое — нельзя из года в год увеличивать количество лауреатов, деля премию на две, на три, на четыре части. Пусть я бы ту же провинциальную премию через год или два получил, дотерпел бы, но значимость была бы больше. Должен быть один лауреат первой премии, один — второй, и один — третьей. И хватит. Желающих всегда много. Это прекрасно, значит, русская литература живёт.

Второе — всё-таки, несмотря на явный бойкот и блокаду либерального лагеря, надо было вырываться из нашей литературной резервации. Использовать вертушку, связи, знакомства — в конце концов (журналисты падки на хороший банкет), той же строганиной завлечь. У меня возникло ощущение, что особенно никто и не заинтересован в пропаганде премии. Вручили, посидели — и по домам. Лауреаты денежку получат, и хорошо. Может быть, "пиар" — плохое слово, иностранное, но Большая литературная премия у Союза писателей одна, её должны знать и враги наши, и друзья. Хорошо, хоть газеты "Завтра" и "День литературы" есть, расскажут о премии своим читателям. Не хватает еще нам агрессивного маркетинга.

Хотя мы все знаем: лучшая русская литература пишется у нас, нами, а всё остальное — жалкие постмодернистские потуги.

В.Б.