"Когда сгущается тьма" - читать интересную книгу автора (Гриппандо Джеймс)

Глава 22

Не прошло и часа, как Джек оказался на борту гидросамолета, следовавшего в Нассау. Океан внизу представлялся таким же черным, как ночь, и было почти невозможно отличить усеявшие небосвод звезды от россыпи огней на островах. Джек порадовался, что отличать звезды от огней и вообще ориентироваться в ночном небе не его профессия. Этим занимался приятель Тео — владелец гидросамолета по имени Зак Гамильтон, рядом с которым он сидел. За ними расположился офицер из полиции Майами-сити.

Багамы представляют собой скопище омываемых морем участков суши, насчитывающее до семисот островов и двух тысяч четырехсот коралловых рифов, из которых обитаемы только тридцать. Две трети жителей, триста тысяч человек, проживают в Нассау. Джек не помнил точно, сколько раз они с Тео садились в его моторную лодку, чтобы преодолеть расстояние в шестьдесят миль, отделявшее мыс Кей-Бискейн от ближайшего на Карибах заправочного пункта — бензин для лодочных моторов, ром «Маунт-Гэй» для владельцев лодок, — находившегося на острове Бимини. Нассау лежал значительно дальше к северо-западу, но все равно Джеку показалось, что они не успели взлететь, как настало время идти на посадку. Когда самолет начал снижение, беспорядочное скопище светящихся точек внизу оформилось в две параллельные линии голубоватых посадочных огней.

— Приготовиться к приземлению, — скомандовал Зак. Он говорил в микрофон, торчавший около рта из стяжки для наушников, и усиленный громкоговорителем голос перекрыл на мгновение рев двух поршневых моторов.

— Мы сядем на бетонку? — спросил Джек.

— Ну не на лес же, блин.

Подобный иронический ответ только и можно было ожидать от управлявшего самолетом старого приятеля Тео.

— Я просто поинтересовался, не сядем ли мы на воду. Как-никак, летим в гидросамолете.

— Ночью посадка на бетонку безопаснее. Но можем сесть и на воду, если тебе очень этого хочется.

— Нет, спасибо, — отказался Джек и мысленно добавил: «Только не в этом летающем гробу».

Зак бросил взгляд на приборную панель и защелкал расположенными на ней тумблерами, предварительно облизав с пальцев жир от съеденной в полете большой порции некоего экзотического продукта, отличавшегося удивительно ядовитым оранжевым цветом. Вероятно, парень предпочитал блюда, приготовленные с искусственными пищевыми красителями. Это навело Джека на мысль, что он не только внешне совершенно не похож на Зака, но и внутренне не имеет с ним ничего общего. Они отличались и образом мыслей, и привычками, и манерами. Объединяло их лишь две вещи — имена, состоявшие из одного слога и заканчивающиеся на букву «ка», и дружба с Тео Найтом. В самом деле, стоило только бросить взгляд на этих сидевших рядом молодых людей, как возникало стойкое ощущение, будто крохотная молекула ДНК, которая, если верить ученым, определяет отличие одного человеческого существа от другого, является важнейшим элементом мироздания. Зак имел рост семь футов и заплетал волосы в косички длиной с руку Джека. В сравнении с его телосложением даже фигура Тео казалась легкой и стройной. Серьезная травма колена помешала Заку продолжить карьеру в НБА, но выплаченная при уходе из большого спорта страховка оказалась настолько значительной, что позволила начать собственное дело. Полеты стали его новой страстью, и Джек невольно восхищался этим парнем, который, потеряв возможность сделать блистательную карьеру в баскетболе, не отчаялся и не пал духом, но нашел новую работу себе по сердцу. И все же трудно было представить, что их с Джеком могло свести вместе в два часа ночи в субботу нечто иное, помимо крепкой дружбы с Тео.

Когда самолет приземлился, они торопливо спустились по трапу на аэродромное поле. С помощью местных сотрудников службы безопасности быстро прошли таможню и иммиграционный контроль. Офицер из управления полиции Багамских островов встретил их возле терминала и провел к стоявшей на служебной парковке полицейской машине. Джек и Зак уселись на заднее сиденье, а коп из Майами-сити расположился рядом с водителем. Машина медленно выехала с парковки и неторопливо покатила по улице, что никак не устраивало Джека.

— Мы, между прочим, торопимся, — сказал он.

Багамский коп посмотрел на него в зеркало заднего вида. У него было круглое пухлое лицо и глаза гончей собаки, которые, если такое возможно, выражали равнодушие и заинтересованность одновременно.

— Ну, ясное дело…

В это время движения почти не было, и, пока они ехали, Джек насчитал на обочине больше коз и кур, нежели двигавшихся им навстречу по шоссе автомобилей. Примерно через двадцать минут они подкатили к банку Багамских островов. Джек первым вылез из машины. Остальные последовали за ним к бетонным ступеням здания. Через переднюю стеклянную дверь было видно, что внутри помещения отключены все осветительные приборы, за исключением так называемого дежурного света, зажигавшегося с наступлением темноты. Из сумрака материализовался вооруженный охранник, подошел к двери и произнес в потрескивающий микрофон интеркома:

— У нас закрыто.

Джек прикусил язык, но Зак не сдержался:

— Полагаешь, мы этого не заметили, Эйнштейн?

Джек очень надеялся, что охранник его не услышал. Наклонившись к переговорному устройству, он сказал:

— Нас должен ждать менеджер банка.

Охранник пожал плечами:

— Мистера Райли здесь нет.

Джек повернулся к местному копу:

— Где Райли?

Багамец снова одарил его взглядом усталой охотничьей собаки.

— Будет позже…

— Что значит «позже»? Когда именно?

— Скоро.

— Как скоро?

— Как только я ему позвоню.

— В таком случае позвоните ему. Пожалуйста, — нетерпеливо потребовал Джек. — Я уже говорил вам, мы очень торопимся.

Багамец не спеша двинулся к машине, где, вероятно, у него находился телефон.

— Из-за того, что вы торопитесь, весь мир должен встать на уши — так, что ли?

Джек вдруг почувствовал острую пульсирующую боль в голове. Будь здесь Тео, он бы быстро разобрался с этими ленивыми олухами. На долю секунды ему чуть ли не до слез стало жалко, что друга нет рядом. Впрочем, если бы Тео находился рядом, то не пришлось бы лететь на Багамы. Джек кончиками пальцев принялся массировать переносицу в надежде прогнать боль.

Сержант Пауло как бы заново осваивался с салоном полицейской машины связи, ставшей мобильным штабом. Впрочем, это была хорошо знакомая территория, так что предстояло лишь немного оживить воспоминания. Здесь находилось все необходимое: его любимый стул, старая кофейная кружка, рация для связи с руководителями полицейских подразделений и телефон, чтобы разговаривать с Фэлконом.

Хотя координация совместных действий между силами правопорядка города и графства еще обсуждалась, ключевые роли были наконец распределены. Как и большинство антикризисных подразделений, сводный отряд имел в своем составе несколько команд: группу захвата, переговорщиков, связистов и группу транспортного контроля. Главным переговорщиком, основной задачей которого был прямой разговор с преступником, стал Пауло. Сержанта Мэллоя из ДПМД назначили вторым переговорщиком. В его задачу входило помогать Пауло. Офицеры из ДПМД и Майами-сити должны были опрашивать свидетелей и собирать нужные материалы для переговорщиков. При штабе находился также штатный психолог, призванный классифицировать требования преступника и вырабатывать общую стратегию переговоров.

Оба департамента должны были совместно контролировать транспортные средства, а их группы захвата — взаимодействовать при осуществлении силовых операций. Так, снайперам из обоих департаментов предлагалось занять огневые позиции на крышах домов через улицу от мотеля, а штурмовикам стоять наготове и ждать команды к выступлению. Существовала, однако, договоренность, что если возникнет необходимость прибегнуть к услугам квалифицированных подрывников, чтобы снести направленными взрывами стены или двери, то вперед пойдет команда ДПМД как более подготовленная.

Договаривающиеся стороны сошлись также на том, что глазами Пауло станет Алисия.

— Нервничаешь? — спросила молодая женщина, наливая из термоса кофе в его любимую кружку. Они остались вдвоем в нашпигованном аппаратурой полицейском автобусе. Чтобы привести в порядок мысли и подготовиться к первому контакту с преступником, Пауло требовалось сосредоточиться.

— Боюсь, это затянется надолго.

— Может, ты предпочел бы, чтобы это дело оказалось в руках кого-нибудь вроде Чавеса или Мэллоя?

— Не скрою, есть такие мысли.

— Как ты можешь так говорить!

Он сделал глоток из своей кружки.

— Представляешь завтрашние заголовки в газетах, если что-то пойдет не так?

— Вроде «Слепой испортил все дело», да?

Винс воспринял слова Алисии буквально и уже видел мысленным взором этот заголовок, напечатанный аршинными буквами на первой странице «Майами трибюн».

— Ты всегда говоришь все, что думаешь?

— Извини. Я не была бы столь прямолинейна, если бы действительно считала, что ты испортишь дело.

Боковая дверца распахнулась.

— Кто там? — спросил Пауло.

Вошедшая в автобус молодая женщина отрекомендовалась как офицер Лавджой, сотрудник оперативного отдела.

— Я нашла менеджера мотеля, — сказала она. — К счастью, в номере сто два никого не было, когда машина Свайтека ее протаранила. У менеджера также имеются кое-какие сведения относительно гостей, занимавших номер сто три. Я подумала, что вам, возможно, захочется поговорить с ним.

— Определенно, — кивнул Пауло. — Он с вами?

— Да, стоит у автобуса. Его зовут Саймон Иствик.

— Здравствуйте, мистер Иствик. Как ваши дела?

Вошедший в автобус человек молчал, и Пауло понял, что неправильно определил его местоположение. Обычно люди смущались, когда он, обращаясь к ним, смотрел в другую сторону.

— Спасибо, у меня все в порядке, — наконец ответил тот.

— Можете мне сказать, кто проживал в той комнате до аварии?

— Гм… Две девочки-латиноамериканки, — сообщил Иствик.

— Что вы имеете в виду под словом «девочки»? Молодых женщин или девочек, так сказать, в прямом смысле?

— Я имею в виду, что им еще не было двадцати. Лет восемнадцать или девятнадцать.

— Они говорили по-английски? — спросил Пауло.

— Одна очень хорошо. А другая — так себе.

— Вы знаете, как их зовут?

— Нет. Они расплачивались наличными за каждые прошедшие сутки.

— Как по-вашему, они находились внутри в момент аварии?

— Извините, но этого я вам сказать не могу. Просто не в курсе.

— Как долго они проживали в мотеле? — продолжил Пауло.

— Одна приехала только вчера, другая — не помню. Может, несколько дней, а может, и больше.

— К ним часто ходили гости?

— Не знаю.

— А как насчет клиентов? — вмешалась Алисия.

Эти слова почему-то вызвали у мистера Иствика особое раздражение.

— Я уже сказал, не знаю.

— Ага! — уличила Алисия. — Значит, ваш мотель из серии «ничего не вижу, ничего не знаю»? Так, да?

— То, чем занимаются люди в свое свободное время, — их личное дело, — парировал Иствик.

— Не личное, если они не достигли совершеннолетия, — возразила Алисия.

— Как я уже говорил, им было лет восемнадцать-девятнадцать. Кроме того, я лишь предоставил им место для проживания.

«В обмен на часть доходов от их бизнеса». Пауло хотелось сказать именно это, но слишком давить на менеджера не стоило, поскольку при таком раскладе рассчитывать на его сотрудничество было трудно.

— Можете сказать что-нибудь еще об этих девушках, мистер Иствик?

— Боюсь, ничего существенного.

— Я бы хотел, чтобы вы поговорили с полицейскими из группы захвата. Сообщили им все, что знаете о том, как проникнуть в эту комнату. Это вы в состоянии сделать?

— Разумеется.

Иствик было двинулся к выходу, но Пауло остановил его.

— Еще один вопрос. Об этих девочках, как вы их называете… Может в их комнате храниться огнестрельное оружие?

Мужчина с минуту обдумывал этот вопрос.

— Я бы сказал, что такое вполне возможно.

— Благодарю вас, мистер Иствик. Это очень полезная для нас информация.

В три часа ночи окружающий мир выглядит иначе, нежели днем. И «Банк и кредитная компания Багамских островов» не являлся в этом смысле исключением. В фойе было так тихо, что Джек слышал звук собственных шагов по ковру, чавканье жевательной резинки во рту у Зака и бренчание мелочи в кармане брюк охранника.

После трех звонков по телефону наконец объявился менеджер банка Отис Райли. Это был человек небольшого роста, с темной, как у всех островитян, кожей и, судя по гладкому лицу, отменным здоровьем. Несмотря на внешность жизнелюба Джеку он показался достаточно апатичным. Пока они шли по коридору к депозитарию, Райли обменялся с посетителями всего парой слов. Отперев попутно несколько дверей, он остановился возле помещения, где размещались индивидуальные банковские ячейки:

— Полагаю, дальше пойдем только мы с мистером Свайтеком.

Зак, охранник и багамский полицейский не возражали. Но коп из Майами-сити воспротивился:

— Я должен неотлучно находиться при Свайтеке.

— Почему это? — спросил Джек.

— Потому что мне дано указание не упускать вас из вида.

— А что, по-вашему, я могу там сделать? Незаметно сунуть в карман пачку двадцаток?

Коп молчал с каменным лицом.

— Однако вы немногословны, — заметил Джек.

— А чего тут рассуждать? Я должен проследить, чтобы все деньги до последнего доллара, извлеченные из этого сейфа, попали по назначению — то есть оказались в распоряжении полиции Майами. Федералы разрешают ввозить из-за границы такие большие суммы наличности только при условии постоянного прямого контроля со стороны правоохранительных сил.

— Ладно, — сказал Райли. — Пойдемте с нами.

Он достал из кармана персональную пластиковую карточку и, проведя ею по замку, открыл дверь хранилища. После этого все трое вошли в депозитарий. Менеджер наведался в офис и вышел из него с ключом от ячейки номер 266.

— Ваш ключ при вас, мистер Свайтек?

Джек кивнул. Райли подошел к ячейке и вставил ключ в замочную скважину. Когда он его проворачивал, щелкнул механизм замка. Джек вставил свой ключ в другую замочную скважину. Снова послышался щелчок, он потянул за ручку, и сейф распахнулся, словно какой-нибудь гардероб. Когда дверца только еще открывалась, у Джека ёкнуло сердце. Когда же она открылась полностью, он буквально лишился дара речи.

— Сейф пуст, — констатировал Райли.

— Куда же подевались деньги? — спросил Джек.

— Мы не допускали в своей деятельности ошибок на протяжении всех одиннадцати лет своего существования, — изрек Райли с таким видом, словно одиннадцать лет являлись главным критерием надежности офшорного банка. — И я уверен, что мы сможем отчитаться по каждому чеку и счету.

— Кто-нибудь открывал ячейку с того дня, когда я в последний раз был у вас?

— Я сейчас же проверю наши записи на этот счет.

— В этом нет необходимости, — сказал Джек. — В ячейке оставлена записка.

— Только не прикасайтесь к ней! — воскликнул коп.

Но Джек и не собирался ее трогать. Записка представляла собой клочок бумаги размером с визитную карточку, на котором от руки было что-то написано. Достав из кармана ручку, Джек кончиком придвинул бумажку к внешнему краю ячейки, чтобы рассмотреть надпись. Потом наклонился и прочитал вслух:

— «Donde estan los Desaparecidos?»

— Это на испанском? — осведомился Райли.

— Да, — подтвердил Джек.

Некоторое время мужчины стояли в полном молчании, словно пытаясь расшифровать загадочные письмена.

— Но что это значит? — наконец спросил Райли.

— «Где находятся исчезнувшие?» — перевел с испанского коп.

— Перевести легко, — сказал Джек. — Другое дело — понять, что это означает.

— А вы понимаете? — повернулся к нему Райли.

Джек еще раз посмотрел на записку.

— Не имею ни малейшего представления.