"Отражения, или Истинное" - читать интересную книгу автора (Стоппард Том)Сцена девятаяАнни. Привет, я приехала. Генри. Привет. Ну и как? Анни. Финал удался – одной женщине в зале даже плохо стало. Билли вышел с моим сердцем, наколотым на клинок, и – ну, в общем, все ахнули! Генри. Я думал, ты сразу выехала. Анни. А ты чем занимался? Как сценарий? Генри. Думал, ты ночным поездом едешь. Анни. А в чем дело? Генри. Беспокоиться начал – не стряслось ли чего… Анни. Ничего со мной не стряслось. Ты обедал? Генри. Нет. Так ты, значит, только утренним поездом выехала? Анни. Ага. Пойду обед на скорую руку сделаю. Генри. Я звонил в гостиницу. Анни. Когда! Генри. Вчера вечером. Сказали – ты уехала. Анни. Правда? Боже мой. Генри! Нас что – обокрали? Что ты делал? Генри. Где ты была? Анни. В ночном поезде. Сама не знаю, зачем сказала про утренний. Как-то вырвалось. В гостинице меня правда не было, я сразу из театра – на вокзал. Генри. Поезд опоздал? Анни. Хочешь билет проверить? Генри. Так, может, ты в зоопарк ходила? С кем? Анни. Генри, не надо. Ты не такой. Генри. Нет, я – такой. Анни. Но я не хочу. Это унизительно. Генри. Я тебя унижать не собираюсь. Анни. Ты себя унижаешь. Себя. Генри. Ты приехала ночным поездом и все утро просидела на Хьюстонском вокзале? Анни. Да. Генри. С этим актером? Анни. Да. Можно идти? Генри. Как поспали? Ты спала с ним? Анни. Я – что? Какая разница? Ты тут же начнешь мучиться – вру я или не вру. Генри. Ты бы соврала? Анни. Возможно. Генри. Ты спала? Анни. Нет. Ну, поверил? Ладно, пойду убирать. Генри. Знаешь, что я искал? Анни. Нет. А нашел? Генри. Нет. Это Билли? Анни. Почему Билли? Генри. Это он, я знаю. Билли, Билли, Билли, то и дело вылетает – вроде б так, к слову, но сдержаться не можешь. Как компьютерный вирус. Бип-бип-Бил-ли-Билли. Ну, поговори со мной. А за погром прости. Анни. Надо было тебе все на место вернуть, я бы и не заметила. Генри. Ничего нельзя вернуть. Не вернешь. Давай поговорим. Я – такой же, как ты, и знаю, как это бывает. В любви ты сначала – точно гусеница, приникаешь к своему единственному, тебе предназначенному листку, жадно грызешь. А потом это проходит. Ты удивлен: тебе, вроде, больше никто не нужен, кроме той, единственной женщины, как вдруг встречается другая – не самая красивая и к тому же чья-то жена – но ясно, что, сложись жизнь по-иному, вы были бы вместе. Ведь так с каждым бывает, верно, Анни? Сердце застучит быстрее, войдешь в комнату, и что-то в ней откликнется, чуется какое-то движение, словно занавеска колыхнулась. Ничего между вами нет – даже в мыслях – но растворена в воздухе возможность, и нельзя не показать, что ты это уловил. Делаешь шаг навстречу, вполне невинный, однако таящий обещания. При встрече обнимаетесь, целуетесь – обычное дело, теперь иначе и не здороваются. А там и остается-то всего один шаг… Так что? Билли? Анни. Да. Генри. Я люблю тебя. Анни. А я – тебя. Иначе меня бы тут не было. Генри. Ну так скажи мне… Анни. Я люблю тебя. Генри. Не то. Анни. Нет, то. Самое важное. Генри. Другое тоже важно. Анни. Нет. Генри. Для меня важно. Было – значит, было. Чем мучиться, лучше знать правду. Иначе я не смогу работать. Анни. Шантажист. Генри. Ты бы меня тоже спросила. Анни. Никогда не спрашивала. Генри. А ничего и не было. Анни. Еще как было… Генри. В твоем воображении. Анни. Какая разница? Весь первый год я боялась любой женщины младше пятидесяти, даже тех, с кем ты еще не знаком. Генри. Но ты же одумалась. Анни. Не одумалась, а перестала об этом думать. Решила, что раз ты со мной – значит, тебе самому так хочется, никто ведь не заставляет. А остальное мне безразлично. Генри. А мне – нет. Анни Генри. Ну и?… Анни. Нет. Генри. А хотела? Анни. Генри, Бога ради! Генри. Спроси и ты меня. Анни. Я твои тайны уважаю. Генри. А у меня их нет. Отрекаюсь. Ты – хотела? Анни. Но хоть чувство собственного достоинства у тебя есть? Генри. Понятно. На моем месте ты бы повела себя иначе. А я не верю в достойное поведение, в милые беседы: «Аманда, как поживает твой любовник?» – «Сегодня был в ударе, Чарльз. А твоя любовница как?…» Нет, я верю в душевную смуту, слезы, боль, самозабвение, потерю собственного достоинства – в наготу верю. Не думать, жить без забот – все равно что не любить. Ну скажи – было? Ведь было? Анни. Не думать, жить беззаботно – при чем тут это? Заведи я любовника, думать было бы уже не о чем. Не было б у меня ни вины, ни угрызений совести. Генри. Не было бы?… А о чем вы говорили? Анни. В основном, о Броуди. Генри. Ну конечно. Я так и думал. Анни. Билли хочет играть в его пьесе. Генри. И когда же вы с Билли снова увидитесь? Анни. Он уехал, у него договор на другой спектакль. Но я обещала с ним встретиться. Я хочу его видеть. Генри. Отлично, когда? Я тоже поеду, ты не против? Анни. Отчего же, поехали. Нужно же за мной присмотреть… Генри. Так когда? Анни. Наверно, на выходные. Генри. А куда? Анни. В Глазго. Генри. Билли приехал с тобой из Глазго, а потом тут же отправился назад? Анни. Да. Генри. И я должен хранить собственное достоинство? Знаешь – не выходит. У меня появилась навязчивая идея. Я и думать-то ни о чем другом не смогу. Анни. Так нельзя. Найди в себе какой-то уголок, где я ничего не значу. Зацепись. Иначе тебя не за что любить. А что ты сделал с вещами, с одеждой… И главное – с самим собой. Ужас!.. Это просто не ты. А люблю я – тебя. Генри. Знаешь, в эти выходные я занят. Надеюсь, все будет хорошо. Анни. Спасибо. Генри. Что Билли говорит о пьесе? Анни. Что Броуди писать не умеет. |
||
|