"Пришельцы с небес" - читать интересную книгу автора (Андерсон Пол)

1

Пиратская эскадра появилась прямо перед рассветом. С высоты пяти тысяч футов покрытая туманной дымкой Земля казалась голубовато-серой. Оросительные каналы искрились от первых солнечных лучей, будто их наполняла ртуть. На востоке слабо мерцал океан, ближе к горизонту эти отблески таяли в багрянце и свете немногих еще видимых звезд.

Локланн сунна Холбер перегнулся через поручни галереи, опоясывающей его флагманский корабль, и направил трубу телескопа на город. Первое, что он увидел, было нагромождение стен, плоские крыши и ровные прямоугольники сторожевых башен. Потом — чуть-чуть розоватые в свете восходящего солнца шпили собора. Заградительных аэростатов не было. Выходит, это правда, что Перио бросила отдаленные провинции на произвол судьбы. Значит, все ценное, что было в Мейко, в целях безопасности перевезли в С'Антон, и сюда стоит заглянуть. Локланн ухмыльнулся.

Помощник командира «Буйвола», Робра сунна Стам, сказал:

— Нам лучше опуститься до двух тысяч. Тогда будет ясно, по какую сторону стен находятся люди.

— Спускайтесь. — Стоявший рядом шкипер кивнул головой.

Здесь, где тишину нарушали лишь ветер и скрип оснастки, их голоса звучали громче обычного. Пиратов окружала; казавшаяся бесконечной мгла, лишь на востоке она сменялась красными с золотом проблесками. Палуба, на которой они стояли, была мокрой от росы.

Неожиданно раздался сигнал. Странно, но звуки рога прозвучали в этой тишине совершенно естественно. Как естественны были и выкрикиваемые с других кораблей команды, и топот ног, и грохот лебедок, и звук компрессоров, приводимых в движение вручную. Все это было привычно обитателям неба.

Пять огромных кораблей медленно опустились. Первые солнечные лучи выхватил» из предрассветных сумерек позолоченные фигуры, укрепленные на носу гондол, и ярко, осветили причудливо украшенные баллоны с газом. Ночь подошла к концу, и рядом с уносящейся к западу дымкой ярко белели паруса.

— Смотри-ка, — сказал Локланн. — Что-то новенькое. — Он только что закончил рассматривать порт в подзорную трубу, и передал ее Робре. — Что бы это могло быть?

Тот приложил трубу к единственному глазу.

Внизу были видны каменные причалы и склады, построенные не одну сотню лет назад, в период былого величия Перио. Теперь они едва ли заполнялись на четверть. В порту теснились рыбацкие лодки, небольшие суденышки, стояла на якоре единственная шхуна и… Октай Буревестник, что за чертовская штука? Ведь она больше кита! А мачты!

— Не знаю; — Помощник оторвался от подзорной трубы. — Иностранец? Но откуда? Может, с другого континента?

— Никогда не видел такой оснастки, — задумчиво сказал Локланн. — Прямые паруса на стеньгах, косые внизу.

Он почесал короткую бороду. Под солнечными лучами она пылала как литая медь. Такие голубоглазые и светловолосые люди редко попадались даже среди обитателей небес, а на земле о них и вовсе не слыхивали.

— Мы ведь не так уж и хорошо знаем эти водяные корабли, — добавил он. — Иногда они нам попадаются, но…

На его лице появилась презрительная улыбка: из моряков, конечно, всегда выходили неплохие рабы, но воинам пристало передвигаться только по воздуху. Вдали от дома, разумеется, где оставались их кони.

— Наверное, торговец. Прихватим и его, — заключил он и, выкинув странное судно из головы, переключился на более важные проблемы.

Локланн никогда до этого не видел С'Антон, карты у него тоже не было. Дальше этих мест почти никто из обитателей неба не забирался: слишком несовершенные были раньше летательные корабли, и кроме того, с Перио тогда тягаться они не могли. План придется составлять на ходу, причем он должен быть как можно проще: ведь объясняться: с экипажами остальных кораблей надо сигнальными флажками или через мегафон..

— Площадь, — бормотал он, пристально глядя на город, — здесь мы и высадимся. Так… люди с «Буревестника» подходят с восточной стороны сюда — это вроде бы дом наместника… вдоль северной стены казармы и плац, — ими займется «Койот». «Ведьма небес» захватит это странное судно, потом тоже атакует казармы… так, остаются еще северные ворота… там высаживается «Огненный лось». Часть людей сразу берет под контроль южные ворота… теперь вроде никто убежать не сможет. Как только захватим площадь, можно будет быстро перебросить солдат в любую точку. Все ясно?

Он надел защитные очки. Некоторые из тех великанов, что толпились около него, были одеты в кольчуги, но Локланн предпочитал крепкую кожаную кирасу, как у монгов, — такие почти не уступают кольчуге в прочности и значительно легче. За поясом у него висел пистолет, но он всегда больше полагался на секиру — она не раз спасала ему жизнь, кроме того, лук в умелых руках почти не уступает огнестрельному оружию в скорострельности, зато намного дешевле.

В теле ощущалась легкая дрожь, как когда-то в детстве, утром Срединного Дня Зимы пред грудой подарков. Октай только знает, какие сокровища он найдет сегодня: золото, одежду, рабов, инструменты, подвиги и вечную славу воина. Может быть, смерть. Он не сомневался, что когда-нибудь умрет именно так — в бою: он отдал столько жертв богам, что они не должны были пожалеть для него такой судьбы. И нового рождения среди обитателей неба. — Вперед!

Он забрался на поручни и спрыгнул вниз. Мир на мгновение завертелся волчком и остановился: Локланн дернул за вытяжной трос парашюта, и полет замедлился. Он глянул в сторону: воздух был алым от опускающихся парашютов. Прикинув силу ветра, он стал натягивать стропы, управляя спуском.

Дон Мивель Карабан, наместник С'Антон д'Инио, давал обед в честь прибытия посланцев народа маураев. И дело было даже не столько в историческом значении этого визита, означавшего возможный сдвиг в давно охладевших отношениях. Относясь к редкому типу людей практичных и в то же время умеющих читать, он хорошо понимал, что перевод гарнизона в Бразиль двадцать лет назад — вовсе не «временная мера». Войска уже никогда не вернутся — провинции полностью предоставлены самим себе. Но чужестранцев необходимо было убедить в том, что нация богата, культурно развита, а значит, торговля на мейканских берегах будет выгодна, а если все будет складываться хорошо, то неплохо было бы и заключить с ними военный союз против северных дикарей.

Банкет длился почти до полуночи. Несмотря на то что старые оросительные каналы давно были засорены и их никто никогда не прочищал, из-за чего на пустующих домах росли кактусы, а внутри в изобилии водились гремучие змеи, провинция Мейко по-прежнему оставалась плодородной. Пять лет назад, во время набега монгов — узкоглазых теккаских всадников, погибло бесчисленное количество пеонов — деревянные вилы и обсидиановые мотыги оказались бессильны против луков и сабель… Численность населения может восстановиться не раньше чем лет через десять, и уж тогда опять время от времени будет случаться голод, ну а сейчас дон Мивель предложил гостям роскошное угощение: говядину, ветчину со специями, оливки, орехи, фрукты, вина, кофе, пробовать который они не стремились, хотя и его видели в первый раз, и много чего еще. Потом пирующих развлекали музыканты и фокусники, молодежь из местной аристократии затеяла турнир по фехтованию.

Разгорячившись, подвыпивший хирург «Дельфина» предложил показать островитянский танец. При виде игры смуглыми, покрытыми татуировками мышцами величавые доны поджали губы. Сам же дон Мивель подчеркнуто учтиво заметил: «Чем-то напоминает ритуалы плодородия наших пеонов», — давая капитану Руори Ранги Лоханназо понять, что у пеонов культура совсем другая и не слишком привлекательная.

Хирург, окончив танец, закинул за спину косичку и ухмыльнулся.

— Теперь самое время привести с корабля наших вахине и показать настоящую хулу, — сказал он на маурай-инглиссе.

— Нет, — ответил Руори. — Боюсь, мы и так их шокировали. Пословица гласит: попав на Соломоновы Острова, крась кожу в черный цвет.

— Скучный они какой-то народ, — пожаловался доктор.

— Но мы еще не знаем их табу, — ответил Руори. — Нам следует помалкивать, как делают эти люди с остроконечными бородками, и, пока мы на берегу, не смеяться и воздерживаться от любви.

— Но это же глупо! Пусть меня Зубастый Нан сожрет, если я собираюсь…

— Твоим предкам стыдно за тебя, — мягко произнес Руори.

Это был самый сильный упрек, который можно сделать человеку, с которым потом не собираешься драться, и хирург, как и следовало ожидать, сразу умолк, пробурчав какие-то извинения.

Руори повернулся к хозяину вечера.

— Я прошу простить нас, сенор, — сказал он. — Мои люди говорят по-спански еще хуже, чем я сам.

— Ну что вы, вам не за что просить прощения! — Худощавый, одетый вовсе черное дон Мивель слегка поклонился.

При этом висевший на его поясе меч задрался как хвост, и Руори краем уха услышал среди своих офицеров тихий смешок. Ну и что? — подумал он. Чем длинные брюки; и кружевные рубахи хуже саронров и татуировок? или сандалий? Разные обычаи, вот и все. Чтобы понять, насколько велика и загадочна эта планета, надо было водить маурайские корабли от Авайев до Новозеллании, а оттуда на запад, к Млайе. Как это делал он.

— Вы блестяще владеете нашим языком, сенор, — сказала донита Треза Карабан, улыбаясь. — Может быть, лучше, чем мы сами, — нам ведь не довелось изучать старинные книги, а спанский с тех пор сильно изменился.

Руори улыбнулся ей в ответ. Дочь дона Мивеля этого стоила. Богатое черное платье, казалось, ласкало ее фигуру, и, хотя обитатели морей не придавали этому особенного значения, он обратил внимание на величественные и красивые очертания ее лица. Миндалевидный разрез глаз и прекрасные волосы, напоминавшие цвет волн полуночного океана, смягчали унаследованный от отца орлиный нос. И эти мейканцы предназначили ее для одного-единственного человека — ее будущего мужа. Какая нелепость. А ведь они могли бы взять каноэ и уплыть подальше без навешанного здесь на всех жемчуга и серебра — просто чтобы насладиться рассветом и быть вдвоем.

Но…

— В таком обществе, — сказал он приятным голосом, — мне тем более хотелось бы усвоить современный язык.

Она не стала кокетничать веером — у обитателей морей этот местный обычай вызывал раздражение, но ее длинные ресницы широко распахнулись, а в зеленых глазах мелькнули золотые искорки.

— Сенор, ваши успехи очевидны, — сказала она. — Вы ведете себя как настоящий кабальеро.

— Умоляю вас, не называйте наш язык современным, — вмешался ученого вида человек в длинной мантии. Руори узнал бископа дона Карлоса Эрмозильо, главного жреца того самого Эсу Карито, имя которого очень напоминало ему маурайского Лесу Харисти. — Наш язык испорчен, а не современен. Я тоже читал книги, написанные еще до Судной Войны. На настоящем языке говорили наши предки, а наше наречие так же искажено, как порочно все современное общество. — Он вздохнул. Но чего же еще ожидать от нас, если даже из десяти благородных сеноров ни один не может написать своего имени!

— Во времена величия Перио была развита литература, — сказал дон Мивель. — Вам следовало приехать к нам на сотню лет раньше, сенор капитан. Тогда бы вы увидели, какими мы были в лучшие времена.

— Но чем была сама Перио, как не наследницей своих предшественников? — с горечью спросил бископ. — Она объединяла огромные пространства, давала им закон и порядок, но что она сделала нового? Она шла тем же скорбным путем, что и тысячи других королевств, и потому ее постигла та же участь.

Донита Треза перекрестилась. Даже Руори, имевший диплом не только навигатора, но и инженера, не удержавшись, воскликнул:

— Но ведь не атомная катастрофа?

— Простите, как? А, то древнее оружие, которое уничтожило старый мир. Нет, конечно. — Дон Карлос покачал головой. — Но мы по-своему были не менее глупы и грешны, чем наши легендарные предки, хотя и возможностей у нас было меньше, так что результаты вполне сопоставимы. Нас погубила человеческая жадность или Божья кара — по моему мнению, это одно и то же.

Руори внимательно посмотрел на жреца.

— Мне хотелось бы как-нибудь поговорить с вами, сенор, — произнес он, надеясь, что не нарушил обычаи; обратясь к нему таким образом. — Люди, знающие подлинную историю, а не мифы, сейчас так редки.

— Разумеется, — ответил дон Карлос. — Я почту это за честь.

Тут их перебила донита Треза, нетерпеливо вскочив на легкие ноги:

— По обычаю полагается танцевать. Ее отец засмеялся.

— О да, — произнес он. — Мы испытываем терпение юных дам. Думаю, сейчас самое время отложить деловые беседы назавтра, сенор капитан. Настал черед музыки.

Дон Мивель подал оркестру сигнал, и музыканты заиграли. Некоторые инструменты были очень похожи на маурайские, некоторые совсем не похожи. Незнакома гостям была и музыка, которую на них играли. Что-то похожее он встречал в Астралии, но… На его плечо легла чья-то рука, и Руори увидел Трезу.

— Поскольку вы не приглашаете меня танцевать, — сказала она, — не позволите ли мне быть столь нескромной, чтобы пригласить вас?

— Что значит «нескромной»? спросил он в ответ.

Залившись румянцем, она попыталась объяснить, но безуспешно, и Руори решил, что «нескромно» — еще одно местное понятие, которое у его народа отсутствует.

К этому времени мейканские девушки вместе со своими кавалерами уже вошли в бальную залу. Некоторое время он наблюдал на ними и наконец сказал Трезе:

— Эти движения мне незнакомы, но думаю, что быстро научусь.

Она скользнула к нему, и их руки соединились. Это было приятно, хотя Руори и понимал, что из этого, конечно, ничего не выйдет.

— А у вас хорошо получается, — произнесла она через несколько минут. — Скажите, такое изящество присуще всему вашему народу?

Только потом он догадался, что это был комплимент, за который ее следовало бы поблагодарить, но Руори повел себя как настоящий житель Островов и прямо ответил на поставленный вопрос:

— Мы проводим большую часть времени на воде, а если матрос не умеет сохранять равновесие или не обладает чувством ритма, то он в любой момент может свалиться за борт.

Она сморщила нос:

— Ах, перестаньте! Вы серьезны как Сан-Осе в соборе. Руори улыбнулся. Он был высоким молодым человеком,

смуглым, как и вся его раса, но сероглазым, как все те, чьи предки были ингличанами. Будучи новозелланцем, он не был украшен татуировками так же щедро, как другие жители Федерации. Но в его косичку была вплетена отполированная китовая кость, саронг был разукрашен нарядной вышивкой. Сверху он надел кружевную рубашку. На этом фоне нож, без которого любой маурай чувствовал себя до неприличия беззащитным, выглядел старым и потертым, если не смотреть на лезвие.

— Мне нужно увидеть этого бога, Сан-Осе, — сказал он. — Вы покажете его мне? Хотя нет. Ведь это просто статуя. Пожалуй, не стоит.

— Сколько вы пробудете здесь? — спросила она.

— Как можно дольше. Наша задача — исследовать мейканское побережье. До сих йор маураи всего лишь один раз были на вашем континенте, во время путешествия с Авайев в Калифорни. Тогда они нашли лишь пустыню и горстку дикарей. Но оккайдские торговцы рассказывают, что леса тянутся и дальше к северу и что там живут желтые и белые люди, которые сражаются между собой. До нашей экспедиции мы ничего не знали о том, что лежит южнее Калифорни. Быть может, вы сможете рассказать нам что-нибудь о Южно-Мерике.

— Совсем немного, — вздохнула она. — Даже о Бразили. Сейчас мы мало что о них знаем.

— Да, но здесь, в Мейко, цветут такие восхитительные розы.

К доните Трезе вернулось ее обычное шутливое настроение.

— А в Новозеллании расцветает лесть, — засмеялась она.

— Отнюдь, — возразил Руори. — Мы славимся искренностью. Когда не сплетаем рассказы о своих путешествиях.

— А что вы расскажете дома о нас?

— Немного, а не то сюда примчится вся молодежь Федерации. Но я хочу пригласить вас на корабль, донита, и показать компас. Отныне он всегда будет указывать на С'Антон д'Инио. Вы станете, можно сказать, розой моего компаса.[1]

К некоторому его удивлению, она поняла и засмеялась, кружась в его руках на полу бального зала.

Ночь продолжалась. Они танцевали столько, сколько позволяли правила приличия, или даже чуть-чуть больше, дурачились, не замечая остальных. Оркестр перестал играть только перед рассветом, и гости, галантно скрывая зевоту, начали расходиться.

— Как это тоскливо, стоять здесь и со всеми по очереди прощаться, — прошептала Треза. — Пускай они думают, что я уже ушла спать.

Она взяла Руори за руку и скользнула за колонну, откуда они попади на балкон. Здесь, если не считать обязанной прислуживать забредшим сюда парочкам, но закутавшейся от холода в накидку и мирно спавшей старой служанки, никого не было, и они сидели вдвоем среди жасминов. Город окутал туман, где-то вдалеке была слышна «Тодос буэн» охраняющих городскую стену копьеносцев. Западный конец балкона утопал в темноте, и были еще видны последние догорающие звезды. Первые солнечные лучи осветили семь главных мачт «Дельфина», и они ярко сверкали.

Треза поежилась и встала совсем близко к Руори. Какое-то время они молчали.

— Не забывайте о нас, — сказала она наконец очень тихо. — Вы и ваши спутники, вы счастливее нас. Помните о нас, когда вернетесь домой.

— Разве вас можно забыть? — ответил он уже совершенно серьезно.

— Вы гораздо лучше нас, — задумчиво произнесла Треза. — Вы рассказали мне, что ваши корабли могут плыть невероятно быстро, почти как ветер, что сети ваших рыбаков всегда полны, вы рассказали, как собираете целые стада китов, так что от этого темнеет вода. Вы даже добываете из океана пищу и волокно и… — Она дотронулась пальцами до его светящейся рубашки. — Вы сказали, что это вещество ваши соотечественники добывают из рыбьих костей. В вашей стране у всех есть дома, большие дома и у всех, ну, почти, есть свои лодки, даже самые маленькие, и на самых дальних островах умеют читать, печатают книги… никто не слышал об ужасных болезнях, от которых здесь умирают, никто не голодает, все свободны и делают что хотят — к вам милостлив сам Господь, не забывайте же нас!

Треза остановилась, смутившись. Руори видел, как высоко была поднята ее голова и как раздулись ее ноздри, будто негодуя на него. «Да, она из того рода, который столетиями оказывал благодеяния, а не принимал», — подумал он и поэтому ответил очень осторожно:

— Нам во многом повезло, донита. Собственно наших заслуг в этом мало. Мы меньше других пострадали во время Судной Войны и не голодали благодаря богатствам океана. И мы не возродили ни одно из чудесных умений наших предков — у них не было таких умений. Но мы возродили общий подход древних к жизни, их образ мышления — науку. И в этом все дело.

Треза перекрестилась.

— Атом! — выдохнула она и отвернулась.

— Да нет же, донита, — возразил он. — Очень многие народы, которые мы для себя открыли, считают, что наука была причиной гибели мира. Другие думают, что наука — это просто какие-то наборы формул, чтобы строить высокие здания или разговаривать на. расстоянии. И то, и другое неверно. Научный метод — это только способ познания. Это как… как все время начинать все сначала. И поэтому вы, мейканцы, можете помочь нам, поэтому мы нашли вас, поэтому еще не раз будем стучаться с надеждой в вашу дверь.

Она хмурилась, хотя что-то в ее лице начинало проясняться.

— Я не понимаю, — произнесла она.

Руори поискал глазами что-нибудь для примера. Наконец он показал на идущие подряд отверстия в балконных перилах.

— Что здесь было раньше? — спросил он.

— Здесь? Не знаю. Всегда так было.

— Кажется, я могу вам сказать. Я такие вещи видел повсюду. Это была кованая железная решетка. Но ее давно вытащили и разобрали на инструменты и оружие. Я прав?

— Да, наверное, — согласилась она. — Железо и медь стали очень редки. Нам приходится посылать караваны через весь материк, к развалинам Тамико, и бояться, чтобы их не захватили бандиты или варвары. А когда-то железные перила тянулись отсюда на километр. Мне говорил дон Карлос.

Он кивнул:

— Именно так. Древние истощили мир. Выбрали все руды, сожгли уголь и нефть, почвы смыло эрозией, и не осталось ничего. Я, конечно, преувеличиваю. Месторождения еще есть, но их недостаточно. Старая цивилизация, говоря образно, проела капитал. Правда, леса и земли уже опять достаточно, чтобы попытаться восстановить технологическую цивилизацию. Но минералов и топлива по-прежнему не хватает. Столетия подряд людям приходится разрушать древние предметы, если в них есть хоть сколько-нибудь железа. Знания предков, в сущности, не утрачены, просто не стало возможности их использовать, потому что мы гораздо беднее.

Он подался к ней, стараясь убедить.

— Но знания и открытия не зависят от богатства. Может быть, именно потому, что на наших островах не было металла, мы и нашли другой путь. Научный метод применим к ветру, к солнцу, к живым существам не меньше, чем к нефти, железу или урану. Занявшись генетикой, мы научились создавать нужные нам водоросли, планктон и рыб. Научный подход к лесоводству дал нам строительный лес, сырье для органического синтеза, кое-какое горючее. Солнце заливает нас энергией, и мы знаем, как ее собирать и использовать. А вместо металла часто можно использовать дерево, керамику, даже камень. С помощью принципов крыла, или закона Вентури, или трубы Хилща можно превратить в энергию ветер, получить тепло или холод, можно использовать энергию приливов. Параматематическая психология, даже в ее теперешнем зачаточном состоянии, позволяет контролировать прирост населения и… простите, я заговорил на своем инженерном языке. На самом деле я всего лишь хотел сказать, что если бы нам помогли другие жители Земли — вы, например, мы бы могли догнать наших предков и даже превзойти… не так, как это делали они, зачастую близоруко и расточительно. Мы могли бы найти свой путь…

Звуки его голоса повисли в воздухе. Она не слушала. Треза напряженно смотрела куда-то поверх его головы, и на ее лице был написан ужас.

На стенах заиграли трубачи, и раздались звуки колоколов собора.

— Девятеро чертей, да что еще… — Руори повернулся на каблуках й посмотрел вверх. Небо было уже почти синим, и в нем прямо над С'Антоном медленно плыли пять кораблей. Солнечные лучи освещали вырезанную на их бортах геральдику. Их размеры впечатляли: каждый около трехсот футов в длину.

В следующий момент оттуда выпорхнули пурпурные пятна и стали медленно опускаться на город.

— Пришельцы с небес! — произнесла она тихим сдавленным голосом: — Пресвятая Мария, не оставь нас!