"Секреты японской стратегии" - читать интересную книгу автора (Ловрет Фредерик Дж)

Глава 1. Ин-ё: Позитивное и негативное

Западные философии, особенно те, которые основываются на иудейско-христианской религиозной платформе, в отношении Вселенной склонны принимать точку зрения „я-оно“. Это можно назвать дуалистическим подходом. В большинстве же азиатских философий Вселенная рассматривается как единое целое. Считается, что она представляет собой равновесие позитивной и негативной силы, причем обе силы одинаково важны. В Японии эти силы называются ин и ё (инъ и ян по-китайски).

Основополагающая концепция ин-ё гласит, что во Вселенной существует общее равновесие. В каждой ситуации работают и положительная, и отрицательная сила, и повсюду эти две силы находятся в совершенном равновесии. И только когда есть какой-то локальный дисбалалс этих сил, возникает конфликт. Исправив этот дисбаланс, можно разрешить конфликт.

Для ученого это вполне логично. Он привык мыслить категориями действия и противодействия, причины и следствия. Христианину, который не является ученым, придется с этим несколько сложнее. Ин-ё требует, чтобы он признал одинаковую важность как Бога, так и Сатаны во всеобщей схеме Вселенной. Этот кусок он может не проглотить.

Независимо от того, принимаете вы эту точку зрения или нет, вы должны осознать тот факт, что концепция ин-е пронизывает все аспекты восточной мысли. Ее влияние можно увидеть даже в языке.

Философы давно дискутируют о том, культура создает язык или язык создает культуру. Какую бы точку зрения вы ни поддерживали, бесспорно то, что культура и язык очень тесно связаны между собой. А между тем, как человек мыслит и как он говорит, существует еще более тесная связь. Это очень важно для ученика Пути Стратегии.

Японский язык уникален, и, вопреки или благодаря этому, японское искусство войны тоже уникально. Поэтому чтобы понять японскую стратегию, вы должны, как минимум, понять базовую структуру японского языка. Вам совершенно не обязательно свободно на нем изъясняться, но вы должны понять японский язык, чтобы понять японский способ мышления. Как и сам Путь Стратегии, он отличается от того, к чему вы привыкли. Очень отличается.

В английском языке обычный порядок слов субъект-глагол-объект: „Вы читаете книгу“. В японском языке порядок слов субъект-объект-глагол: „Вы книгу читаете“. Заметьте, что в английском языке субъект и объект отделены друг от друга глаголом, а в японском они как будто подталкиваются глаголом друг к другу. В результате, в английском или любом другом, родственном ему языке, всегда есть ощущение, что мы делаем что-то с ним. В то время как в японском языке присутствует ощущение того, что мы и он совершаем что-то совместно. В японском языке чувство единства объекта и субъекта гораздо больше, чем в английском. Это основной источник отдающих мистикой японских высказываний. Когда мастер меча говорит: „разрубая цель, ты разрубаешь себя“, он не пытается говорить эзотерическим языком. Все, что он хочет объяснить, так это пример ин-е. Он говорит о том, что вы и ваш противник, две противостоящие друг другу в конфликте силы. Объединяетесь посредством техники. Его заявление на английском звучит гораздо более странно, чем на японском.

Еще один ключевой фактор японского языка—это отсутствие рода и числа. Например, глагол су вару может означать „я/ты/он/она/мы/они сижу/сидишь/сидит/сидим/сидят“. Это делает грамматику языка очень неопределенной. Сначала это может сбить с толку, но это связано с теорией ин-е. Она снижает роль личности и рассматривает предмет обсуждения с более универсальных позиций.

И наконец, времена японских глаголов немного отличаются от времен английских глаголов. В японском языке присутствует ощущение абсолютной завершенности прошедшего времени. Когда вы говорите (по-японски), что что-то произошло, то это означает, что с этим событием уже покончено и что бы вы ни делали, происшедшее уже никак не изменить. Будущее время выражается в виде вероятности. По-английски вы говорите: „я построю дом“, и это звучит вполне определенно. Однако по-японски вы бы сказали: „я возможно/вероятно построю дом“. В японском языке настоящее время имеет гораздо более широкие временные рамки. В английском языке настоящее время относится к определенному моменту времени, в то время как в японском настоящее время содержит элементы как прошлого, так и будущего. И это тоже привносит некоторую неопределенность, уменьшающую значение личности. Можно привести бесчисленное множество других примеров влияния ин-ё на японский язык и менталитет. Все, что вам нужно, — это культивировать ощущение недуальности и следить за тем, что и как вы говорите, до тех пор, пока правильные модели мышления не станут автоматическими. Например вместо того, чтобы подумать „я собираюсь это сделать“, вы должны подумать „это, вероятно, случится“. Отработка правильных моделей мышления до уровня условных рефлексов потребует значительного количества времени, но это очень важный шаг к овладению стратегией.

Великолепный пример практического применения недуальной философии можно увидеть в фехтовальном упражнении кири гаэси, в той его форме, в которой оно практикуется в школе Тэнсин-рю. Кири гаэси означает „рубить и возвращаться“; оно четко иллюстрирует ин-ё в действии. В этом парном упражнении два ученика становятся лицом друг к другу, держа мечи в средней позиции. Попеременно наступая и отступая, каждый ученик делает два шага, одновременно нанося рубящий удар. Оба на первом шаге поднимают мечи в верхнюю позицию, а на втором выполняют удар, опуская мечи в первоначальное положение. Наступающий (е но тати) задает темп. Отступающий (ин но тати) должен являть собой зеркальное отражение партнера.

В начале упражнения ё но тати задает простой темп. Когда ин но тати осваивает базовый удар и работу ног, атакующий усложняет темп выполнения упражнения. Е но тати может двигаться очень и очень медленно, больше минуты выполняя свой удар, а может атаковать с максимально высокой скоростью, на которую он только способен. Ё но тати выполняет атаки в любой угодной ему манере: он может начинать очень быстро, а заканчивать очень медленно, и наоборот. Независимо от того, с какой скоростью атакует ё но тати, ин но тати должен четко воспроизводить его движения, при этом скорость, время реагирования и дистанция должны быть идентичны. Ученики начинают упражнение в позиции, в которой кончики мечей соприкасаются, и заканчивают в один и тот же момент, в точно такой же позиции.

Такую безупречную синхронность среди новичков увидишь не часто. Если присмотреться, то можно заметить, что кончик меча ё но тати обычно проходит около половины дюйма прежде, чем начинает двигаться меч ин но тати. Среди старших учеников картина совершенно иная: здесь вы не увидите заметных различий между атакой и защитой. Ин но тати отступает, а в но тати наступает — на какие бы ухищрения ни шел атакующий, защищающийся всегда должен в точности воспроизводить его темп движений. Наблюдая же за самыми старшими учениками, начинает казаться, что даже их сердца бьются синхронно.

На уровне новичков две личности занимаются кири гаэси. На уровне же старших учеников, скорее два фехтовальщика совместно переживают кири гаэси. Как будто не люди выполняют упражнение, а упражнение что-то делает с людьми. Это прекрасный пример ин-ё, поскольку для того, чтобы сделать его правильно, фехтовальщик должен отказаться от своего эго. До тех пор, пока он будет осознавать себя и пытаться реагировать на движения своего партнера, он всегда будет запаздывать на долю секунды. Только когда он забудет о себе и войдет в упражнение тотально, возникнет необходимое состояние равновесия.

Для стратега концепция ин-ё очень ценна. Она позволяет ему относиться к своему противнику, к себе, к стратегии, используемой для разрешения конфликта и к самому конфликту как к космическому явлению. Все факторы имеют равное значение, и результат должен быть единым сбалансированным целым. Такой стратег воспринимает войну не как акт насильственного разрушения, а как акт приведения мира в равновесие. Для такого стратега нет правильного и неправильного, хорошего и плохого; есть только баланс и дисбаланс. Он приближается к полю битвы с такой же безличностной объективностью, с какой хирург подходит к операционному столу.

Понимание ин-ё и его места в сражении делает разницу между опытным и неопытным стратегом абсолютно очевидной даже для неофита. При внимательном наблюдении становится заметным, что новичок отвечает на ситуацию техникой. Опытный стратег поступает совершенно иначе: он использует технику для того, чтобы ответить ситуацией (которую он не воспринимает как нечто существующее отдельно, так как для него существует только одно великое оно, заключающее в себе все). Эта разница трудно уловима, но чрезвычайно важна. Новичок несется по жизни, реагируя на ситуации; стратег шагает неторопливо, спокойно восстанавливая равновесие ин и ё по пути. Когда неопытный стратег должен прибегнуть к насилию, чтобы разрешить проблему, оно неизбежно будет иметь уродливый и незаконченный вид. И наоборот, действия опытного стратега, даже вызывающие огромные разрушения, будут преисполнены красоты и законченности — его насилие не разрушает ситуацию, оно уравновешивает ее.

Наблюдая за поединком новичков, испытываешь отвращение от его уродства. Конфликт между мастерами выглядит совершенно иначе. Когда они сражаются, конфликт превращается в произведение искусства — не всегда приятное, но неизменно великолепное.

Здесь есть один философский момент, который заслуживает более глубокого изучения. В то время как западный человек рассматривает конфликт как нечто дурное в самой своей основе, восточный человек склонен видеть в нем естественный процесс восстановления равновесия. Это не означает, что нужно любить войну: ее нужно воспринимать как хирурга, удаляющего скальпелем пораженную болезнью ткань. Такая точка зрения обязательна для воина. Только принимая сражение как естественную часть жизни, вы можете жить с ним. Если у вас будет такой взгляд на вещи, то вы не будете испытывать ни страха перед сражением, ни самоосуждения после него. Вы просто будете делать то, что необходимо, тогда, когда необходимо, и полностью принимать это. Еще один ключевой элемент концепции ин-е настолько очевиден, что даже несколько банален: если вы принимаете, что нормальное состояние Вселенной — совершенное равновесие, то любое нарушение этого равновесия должно иметь причину; для того чтобы восстановить утраченное равновесие, необходимо работать именно с этой причиной. Сколько жизней можно было бы сохранить, если бы правительства руководствовались этим постулатом. (Нападение на Германию во Второй мировой войне было правильным способом восстановления равновесия ин-ё-, стратегия, использовавшаяся в Корее и Вьетнаме, была ошибочной.)

В японском языке существует два суффикса, которые обычно используются в названиях многих видов искусств: до и дзюцу. Дзюцу можно грубо перевести как „наука“ или „искусство“. До, которое читается как мити, если употребляется как самостоятельное слово, означает „дорога“ или „путь“. Отсюда мы получаем такие названия, как кэндзюцу, искусство фехтования, и кэндо, Путь Меча. Суффикс дзюцу дает ощущение акцентуации главным образом технического аспекта (например, инженерная наука или искусство кладки кирпича). Это не означает, что дзюцу исключительно физическое искусство, оно может быть и ментальным, как, например, игра в шахматы. Суффикс до подразумевает гораздо больший духовный контекст: он дает ощущение того, что искусство становится образом жизни и имеет глубокие философские цели.

В последнее время стало популярным мнение, что будзюцу, „искусство войны“, служит для самозащиты, а будо, „Путь Войны“, — для самосовершенствования. Это очень ограниченное и не совсем верное упрощение. Немного лучше звучит, что будзюцу изучают, а будо следуют. Тем не менее даже это определение дзюцу и до оставляет желать много лучшего.

Если вы пришли в додзё и изучаете физические и ментальные техники рю, то вы изучаете будзюцу. Вам не обязательно использовать его для самозащиты. Есть масса других возможностей его применения. Вы можете использовать эти техники для нападения, как использовал бы их солдат. Или подобно многим ученикам, вы можете относиться крю как к исключительно культурным упражнениям, способу сохранения интересного аспекта древнего общества. И третье распространенное мнение — рассматривать рю как способ чисто физической тренировки тела.

Проблема заключается в том, что рю используют суффиксы дзюцу или до как часть своего торгового имени, а не как обозначение родовой принадлежности. Хорошей иллюстрацией служит современное дзюдо. Когда искусство практикуется как соревновательный вид спорта, ученики дзюдо технически занимаются дзюдзюцу. И наоборот, ученики классического дзюдзюцу на самом деле занимаются дзюдо. Новичка все это может запутать. Более того, исследование этих различий на самом деле не дает ответа на вопрос „Что такое Путь?“. Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны заглянуть гораздо глубже.

До — это японское произношение китайского слова дао. Как уже говорилось ранее, это слово означает дорогу или путь. В философии Лао Цзы этот термин используется для описания абсолютной реальности. Лао Цзы (VI в. до н. э.) был известным китайским философом, написавшим „Дао Дэ Цзин“, „Книгу Пути“. Это одна из самых значительных книг, когда-либо написанных в истории человечества, — она послужила основой для многих азиатских философских систем. Для наших целей первое из ее восьмидесяти одного изречения представляется особенно важным. В нем Лао Цзы утверждает: „Высказанное слово не является истинным“. Это значит, что конечная реальность, истинная сущность чего-либо, лежит за пределами понятийных дефиниций. Этот прототип принципа неопределенности Гейзенберга, сформулированный 2 500 лет назад, означает, что вы можете высказать часть истины, но никогда не выскажите ее полностью.

И хотя определить конечную истину невозможно, аналогия поможет нам в этом. Использование аналогий не очень научно. Однако ввиду исключительности исследуемого предмета (конечная истина), в данном случае это необходимо.

Например, если вы изучите столы, то обнаружите, что существует огромное количество их разновидностей. Столы могут быть кофейные, обеденные, игорные и т. д. Еще один тип столов — рабочий; здесь опять же существует множество разновидностей: компьютерный рабочий стол, рабочий стол студента, рабочий стол руководящего работника. Если вы еще больше расширите область исследования, то обнаружите массу различных полок и скамеек, которые также являются определенной разновидностью столов.

Когда вы посмотрите на все эти столы как на единую группу, то обнаружите, что между ними мало что общего. Количество ножек может варьироваться от полного их отсутствия до множества. Форма столешницы может представлять собой идеальный квадрат, свободную фигуру или нечто неопределенное. Чертежный стол не горизонтален, а столешница некоторых разновидностей компьютерных столов даже не плоская. И все равно есть нечто, делающее все эти предметы столами. Это нечто, эта столовость и есть дао столов. Вы никогда не сможете определить его с помощью слов, так как вы будет ограничивать себя определенным типом столов.

Это дает нам хорошее рабочее определение мити, „Пути“. Кэндзюцу стало точной наукой, чем-то таким, чему можно научиться. С другой стороны, кэндо представляет собой Путь Меча. Его можно понять, но нельзя выразить вербально — знание о нем приходит изнутри. Понять кэндо означает понять нечто неуловимое, выходящее за рамки отдельных»? и вадза. Обретение этого понимания называется сатори, «просветление». Это осознание того бесформенного и неопределенного нечто, стоящего за всеми вещами. Так зачем беспокоиться? В то время как определение эзотерично, причина беспокойства практична. Кэндзюцука[1] ограничен техниками, которые он выучил. Кэндока свободен от таких ограничений. И поскольку он понимает суть техник, то может свободно создавать новые техники для новых ситуаций. Поскольку эти новые техники рождаются из сущности его рю, то они будут прекрасно сочетаться со стилем ранее существовавших техник.

И хотя суффиксы дзюцу или до не употребляются со словом хэйхо, принцип остается тем же самым. Хэйхо — это искусство стратегии. Оно состоит из техник применения техник. Хэйхо намного превосходит гихо (определенная техника), но это еще не конец. Более глубокое изучение обнажает последний слой — хэйхо но мити, дао стратегии.

Если вы попытаетесь представить природу конфликта в образе дерева, то увидите, что техники разрешения конфликта — это листья, а стратегии — ветви. У вас должно быть и то и другое. Ветвь без листьев бессмысленна, а листья без ветви лишены поддержки.

Рю должно восприниматься как живое существо. Его листья — это техническая работа, его ветви — это стратегическая работа. Однако ни то, ни другое не являются целью мастера-стратега. Следовать Пути Стратегии означает идти к самым корням дерева войны. Человек, овладевший Путем Стратегии, волен путешествовать вдоль любой ветви к любому листу, какому он пожелает. Технический специалист ограничен рамками известных ему техник и живет в очень маленьком мире — он не в состоянии справиться с новыми ситуациями, если специально не тренировался для них. Это может быть достаточным для его нужд только в случае, если он маленький человек. Истинному величию нужно пространство.

Одна из печально-комичных вещей, связанных с будзюцу и будо на Западе, — это феномен молодых людей, создающих новые рю только потому, что они были недостаточно хороши (или недостаточно терпеливы), чтобы достичь какого-либо статуса в уже существующей школе. От них часто можно услышать такую громкую фразу: «Я беру самые лучшие техники из всех стилей и объединяю их в одно искусство». Печально во всем этом то, что молодые люди никогда не видели этих лучших техник. Они скрыты и раскрываются последователям рю только после многих лет тренировок. (Передача таких знаний сопровождается вручением соответствующего свидетельства.)

На самом деле эти молодые люди берут разминочные упражнения уровня сёдэн нескольких рю, обычно без всякого контекста, и перетасовывают их, получая новую систему. А поскольку они не понимают роли стратегии как объединяющей силырю, то их новые стили безжизненны. Эти очень странные ковым чувством. Стратегия остается в обоих случаях одной и той же; только инструменты разные.

Тот простой факт, что стратегия больше техники, так же как техника больше инструмента, должен постоянно подчеркиваться. В наборе механика может быть много различных инструментов, но физических действий, совершаемых при их использовании, всего несколько. Одно движение может быть использовано для манипуляций целым рядом различных инструментов, а одна стратегия может быть использована для манипуляций еще большим количеством движений.

Один враг — это то же самое, что и много врагов. Ваш противник может быть отдельной личностью, корпорацией или армией. Это не имеет значения. Путь Стратегии не делает между ними различий, потому что хэйхо но мити — это Путь Победы.