"Помойник" - читать интересную книгу автора (Терехов Борис Владимирович)

Глава семнадцатая

Всю ночь я провел в беспокойном полузабытье. Когда же, наконец, заснул под утро, то мне приснился Помойник.

Мне снилось, что я нахожусь на городской свалке. На черном небе блестят крупные яркие звезды, а полная луна заливает всю округу слабым призрачным светом. Порывы ветра носят по полигону легкий мусор. Сама свалка, вздыхая, как огромное живое существо, испускает резкий запах аммиака.

Я спешу.

Я иду, разгоняя стаи крыс, по каким-то своим неотложным делам. Путь мой пролегает по извилистой тропе среди мусорных куч и холмов.

И вдруг дорогу мне преграждает Помойник. Охваченный трепетом, я врастаю в землю. Я не в силах шевельнуть ни рукой, ни рукой. Я очень боюсь.

Помойник тоже замирает на месте. Выглядит он еще более жутко и безобразно, чем в моих предыдущих снах. Его жесткая шерсть всклокочена. Он весь перепачкан в крови. Как я понимаю, кровь эта человеческая, и свежая. Она каплями стекает с когтей его лап, образуя под ними на земле неровные пятна.

Но Помойник не делает попыток приблизиться ко мне, и от него не исходит обычной злобы. Он только стоит и смотрит на меня своими красными горящими глазами. В них читается застывший немой вопрос.

В страхе я проснулся и присел на постели, сотрясаемый мелкой дрожью.

В комнате было темно и тихо. Ничто не нарушало ночного покоя. Не слышалось даже заливистого храпа Геры из соседней комнаты. Лишь гулко тикали настенные часы да слегка шелестели парчовые занавески от тока воздуха из открытой форточки. Дворовые собаки и те не тявкали. Спали вместе со всем миром.

— Что с тобой? — сонно поинтересовалась Татьяна, лежавшая рядом в постели.

— Ничего особенного, — с хрипотцой отозвался я, пытаясь совладать с собой.

— Приснился какой-нибудь кошмар?

— Да. Точно уж, не комедия.

— Ничего, бывает. Не бери в голову. Сходи на кухню, попей водички.

— Лень.

— Напрасно, Володя. Постарайся тогда еще заснуть. Завтра у нас трудный день, — сказала Татьяна и зевнула. Потом повернулась на другой бок. Брыкнулась, как молодая сноровистая лошадка, едва не опрокинув меня на пол, и, обращаясь к стене, добавила: — Давай, Володя, спи и не вздыхай. Не мешай мне.

— Хорошо, сейчас.

— Спи-спи.

Я, конечно, понимал, что мне следовало как можно лучше отдохнуть, чтобы набраться сил для предстоящего дня. Потому как встретить его нужно было во всеоружии. Но, спрашивается, заснешь разве сразу после такого сна? Черта с два. Не стоило и мечтать.

Нет, мало мне было дум и переживаний по поводу похищения Шуры, а тут снится еще этот урод — изверг рода человеческого. Нагоняет страха. Честное слово, попался бы мне Помойник наяву — разорвал бы его, паразита, на мелкие кусочки собственными руками. Нечего пугать по ночам законопослушных граждан!

Днем мы все втроем сидели на кухне, вяло переговаривались и посматривали в окно. На пустынную улицу и дальше — на очертания городской свалки на горизонте. Надо сказать, что этот вид не доставлял мне никакого удовольствия. В особенности, в свете моего очередного ночного кошмара. Чтобы нам не было совсем уж тоскливо и невмоготу, утром я купил в магазине у Юли несколько банок пива из личного запаса Кривоноса, и мы, как заправские немецкие бюргеры, медленно его попивали, часто перемежая пиво перекурами.

Мои наручные часы показывали 13.30., когда зазвонил мобильный телефон Геры. Разумеется, мы сразу поняли, кто это желал с нами связаться.

Я вопросительно взглянул на Геру и, получив от него утвердительный кивок, взял трубку. Понятно, что он был рад возложить на меня всю ответственность за переговоры с похитителями.

— Алле, Вова? — спросил в трубке знакомый гнусавый голос. — Это ты?

— Угадал. Приз в студию, — ответил я. — Но я-то Вова, а вот ты кто? Как, прикажешь, к тебе обращаться?

— Охладись, Вова. Давай не суетись под клиентом. Я не вижу повода для близкого знакомства с тобой. Обойдешься пока местоимениями. Бабки собрали?

— Сначала я хочу поговорить со своей сестрой.

— Так и быть. Я ж тебе обещал. Подожди, — недовольно буркнул он. — Вы только давайте быстро.

— Алле! Алле! Володечка, это ты, мой дорогой?! — услышал я через минуту в трубке взволнованный и сбивчивый голос Шуры.

— Да! Я! Я! — прокричал я тотчас в ответ.

— Дай мне! — попросил Гера, протягивая к мобильнику раскрытую ладонь. — Мне важнее!

— Погоди, не сбивай с мысли, — отмахнулся я от него. — Шура, как ты себя чувствуешь?

— Ничего.

— Как тебя кормят? Ты хоть не голодная?

— Нет, не голодная.

— Как они с тобой обращаются?

— Ну, как? Терпимо, — всхлипнула она. — Я знаю, Володя, что они требуют, чтобы вы заплатили им за меня огромные деньги. Не представляю, где вы их возьмете?

— Не беспокойся. Это не твоя забота. Мы придумаем чего-нибудь, — заверил я ее. — Скоро мы тебя освободим.

— Ты с кем сейчас?

— С Герой и Татьяной у меня в квартире. На кухне. Дать ему телефон?

— Не нужно. Гере будет больно.

— Шура, где ты находишься?

— Да не пойму я. Гулять меня не водят. Я сижу в какой-то комнате с занавешенными окнами, — ответила Шура. — Здесь плохо пахнет.

— Ясно. Протухло что-то. Тебе известно, как зовут твоих похитителей?

— Нет. Но я знаю… — в трубке послышались звуки непонятной возни и посторонние голоса. Затем «местоимение» строго произнес: — Ну, ты, Вова, наглеешь. Может, тебе еще наши паспортные данные дать?

— Не повредило бы.

— Я смотрю, прыткий ты малый. Как бы тебе об этом не пожалеть. Но, короче, мы свое обещание сдержали. Ты поговорил с сестрой. А как вы свое? Собрали бабки?

— Откуда мы их вам соберем? Нет, естественно.

— Что ж, досадно. Но на нет и суда нет. Тогда мы начинаем резать ножичком твою сестру, — пригрозил он. — Ножичек у нас острый. Ждите вскорости почтовое извещение на получение бандероли с частью ее тела.

— Постой. Не лезь ты сразу в бутылку!

— Никуда я не лезу. Ты вообще осторожнее в выражениях, недоумок.

— Ладно, извини. Не лезешь. Но ты рано позвонил. Сейчас нет и двух часов. Дай нам еще время.

— Так и быть, мы добрые. Предоставим вам отсрочку до сегодняшнего вечера. Все, — произнес он и отключил свой мобильник.

А «местоимение» ошибся, подумал я. Ошибся в том, что разрешил мне поговорить с Шурой. По этому телефонному звонку легко можно было определить их местонахождение. Постольку он был сделан не из движущейся машины. Хотя нет. Наверное, он не ошибся. Просто ему было известно, что мы пока не обращались в милицию. Получается, он по-прежнему в курсе того, что у нас происходило.

— Володя, как Шура? Что она тебе сказала? — спросил Гера после того, как я отнял трубку от своего уха.

— Сказала, что жива-здорова. Что чувствует себя ничего, терпимо. Сказала, что сидит в комнате с занавешенными окнами. Не голодает. Она знает о том, что с нас требуют несуразную сумму за ее освобождение. Беспокоится, что у нас нет таких денег, — ответил я.

— Шура — замечательная женщина. Она тоже переживает за нас.

— Я ее прекрасно понимаю, — заметила Татьяна, поправляя халат на груди. Свой красный атласный бюстгальтер, испачканный в крови, она отправила в стирку. Теперь на ней был зеленый, как тот соленый помидор, которым чуть не подавился вчера Гера. По-моему, он еще был теснее предыдущего. Нет, такими темпами она скоро дойдет до нулевого размера. Но следует ей посоветовать, одевать вместо халата что-нибудь другое. Чтобы она прекратила смущать нас, мужчин.

— Ну а что говорил этот… ее похититель? — спросил Гера.

— Все, как обычно. Без изменений. Интересовался, собрали ли мы деньги? Я ответил, что нет. Тогда он пригрозил, что они применят к Шуре силу. Но я упросил его этого не делать. Он дал нам отсрочку до вечера, — бесцветным и монотонным голосом сообщил я.

— Вот сволочь, — прошептал Гера. — Ничего нам не собрать до вечера.

— Как мы поступим? — спросила Татьяна.

— Обратимся в милицию, — ответил я.

— Давно пора. Нужно было сделать это немедленно. Как только мы узнали, что ее похитили. Сейчас же милиция не успеет ничего предпринять. Нечего нам было столько времени выжидать.

— Не обращались потому, Таня, что этим самым мы бы подписали Шуре смертный приговор. Кстати, это было и твое мнение.

— Не помню, — мотнула она головой.

— Ладно, не важно, — сказал я. — Теперь нам все равно нечего делать.

— Верно, — кивнул Гера. — Деваться нам некуда.

— Но сначала определим, куда нам обращаться? В районное отделение милиции по месту жительства Шуры или в Главное управление министерства внутренних дел по Московской области? Так, что ли, оно называется?

— Вроде бы. Давай лучше в Главное управление, — посоветовал Гера.

— Я тоже так считаю.

— Делайте, что хотите. Но только не откладывайте надолго, — поторопила нас Татьяна.

Слава Богу, я не имел сомнительного счастья каждый день связываться с этим Главным управлением и, разумеется, не знал наизусть его телефонный номер. Поэтому я встал из-за стола и направился в маленькую комнату, где, помнится, на книжном стеллаже лежала телефонная книга.

В это самое время, как всегда, оглушительно затрезвонил звонок у входной двери. Я подумал, что это пожаловал Марек, и, развернувшись на месте, пошел ему открывать. Но на пороге робко стояла Марина. Да-да, именно Марина. Та самая девушка, с которой я познакомился в стоматологической поликлинике, и после прожил вместе с ней несколько лет.

Сказать, что я удивился, значило бы, ничего не сказать!

— Здравствуй, Володя, — слабым голосом произнесла она и, с долей театральности, упала мне на грудь. Что ни говори, все женщины прирожденные актрисы. Однако мой сегодняшний сон оказался в руку. По крайней мере, я испытал такое же потрясение, как, наверное, и при встрече в реальности с живым Помойником.

— Ну-ну, Марина. Не надо плакать, — пробормотал я. — Все хорошо.

— Прости, я не могу сдержаться. Слезы льются помимо моей воли. Я успела даже позабыть, как ты выглядишь.

— Мариночка, прелесть моя, какими судьбами? — проговорил Гера, появляясь в коридоре. Между прочим, он всегда питал к ней глубокую симпатию и самые нежные чувства. В тайне от Шуры.

Чтобы Марина могла ему ответить, я бережно отстранил ее от себя.

— Не спрашивай, Гера, Так нескладно все получилось. Я рада тебя видеть. Мне не хватало вас всех. А это?.. — поинтересовалась она, имея в виду Татьяну, стоявшую в коридоре за его спиной.

— Извини, — опомнился я. — Марина, познакомься, это — Татьяна. Татьяна, это — Марина.

Они вяло и сухо, с постными физиономиями, пожали друг другу руки. Ни первая, ни вторая не произнесла обычной фразы, принятой в подобных случаях. Что, дескать, им очень приятно или что они польщены этим знакомством. По всему выходило, что обе они были не польщены и что им это было не слишком приятно.

— Можно, я разденусь? — спросила Марина, впрочем, не торопясь этого сделать, а утирая слезы на глазах согнутым указательным пальчиком.

Я невольно засмотрелся на ее красивое лицо, поражающее похожестью двух своих половин — левой и правой. Есть примета, согласно которой перед смертью лицо человека приобретает симметрические черты. Но у Крохли оно их не приобрело. Марина же, напротив, давно уже ходит с такими чертами и ничего — жива-здорова. Тьфу-тьфу-тьфу. Чтоб не сглазить. Верь, называется, после этого приметам!

Татьяна поймала мой взгляд, и нахмурилась. Что ж, теперь у нее прибавится причин именовать меня бабником. Особенно в приступе ревности. Я отчетливо представил, как она стукает меня чугунной сковородой по голове. Приговаривая: Вот тебе Вика! Вот тебе Юлька! Вот тебе Маринка! Вот тебе я! При этом при каждом ударе я приседаю до земли и, залихватски охая-ахая, вытягиваю вперед руки, словно исполняю русскую народную пляску «Барыня». Но, справедливости ради, по отношению к Марине ее подозрения были не совсем беспочвенны. Я действительно по ней соскучился.

— Насилу вас отыскала, — заметила Марина. — Ведь мне никто не объяснил, где конкретно ты находишься. Где там улица, дом? Сам поселок? У меня был один твой адрес. Плохо без путеводителя.

— Естественно, путеводитель тебе бы не помешал. Но главное, что ты нас отыскала, — сказал я, помог Марине снять длинный бежевый плащ и повесил его на вешалку. Потом проводил ее на кухню и усадил на стул, предварительно освободив его от разного барахла, сваленного на него.

— Выпьешь с нами пива? Свежего, баночного. Или хочешь кофейку? Растворимого, бразильского, — любезно предложил я.

— Спасибо, я ничего не буду. А у вас здесь чудненько, — нашла она, озираясь по сторонам.

— Целиком заслуга Татьяны. Она постоянно прибирает в квартире. Бывает, что круглые сутки напролет. Вообще она редкая рукодельница. Прямо Марья-искусница, — произнес я, чувствуя себя последним подхалимом. Но кому, спрашивается, охота схлопотать чугунной сковородой по башке? Это — больно. Да и роняет мужское достоинство. А так, глядишь, смилостивится и пощадит. Ограничится для стуканья всего лишь алюминиевой сковородой.

— Значит, Володя, тебе повезло.

— Еще бы, — кивнул я, ощупывая свою пока еще неповрежденную голову.

— Только он этого не ценит, — сказала Татьяна.

На миг я отвлекся от того, что происходило на кухне. Я подумал: вот хорошо было бы соединить воедино мелодичный голос Татьяны и ее умение носить тесные бюстгальтеры с красивым симметричным лицом Марины и ее пикантностью. Далее, добавить в ту же корзину ладную фигурку Вики и ее ухоженные яркоокрашенные ногти с роскошными рыжими волосами Юльки и ее веселый легкий нрав. Конечно, идея соединения черт разных людей для создания одного, была вовсе не нова. Но зато какова по сути! Получилась бы просто неотразимая и сногсшибательная красавица. Разве можно было бы поставить с ней в один ряд любую из модных ныне фотомоделей? Тысячу раз нет!

— Только он этого не ценит, — повторила Татьяна. — Куда ты опять отъехал?

— По делам, — ответил я, возвращаясь на землю. — Научно-исследовательским.

— Вот так всегда с ним.

— Да. С ним бывает подобное, — вспомнила Марина.

— Заблуждаешься, Таня. Я ценю твои заслуги, — заметил я. — Марина, ты нас прости. Мы сегодня не в своей тарелке. Сейчас мне нужно позвонить. У нас крупные неприятности.

— У нас горе, — произнес Гера.

— Я знаю, — негромко проговорила Марина.

— Откуда? — невольно вырвался у всех нас троих один и тот же вопрос.

— Мне сказал Денис.

— Это твой… — осекся я.

— Ну да. Денис и похитил Шуру, — ответила Марина и, набравшись духа, продолжала: — Я обратила внимание, что последние дни он ведет себя как-то не так. Как-то странно. Ходит то слишком угрюмый, то слишком возбужденный. Потом я случайно услышала этот его телефонный разговор. Он мне очень не понравился. А вчера мы с ним поругались. В запале он мне все и рассказал, — она сделала паузу, и Гера с изяществом, совершенно для него не присущим, сунул ей в руку стакан пива.

— Спасибо, а то у меня пересохло в горле… У нас с ним вышел жуткий скандал. Стены дрожали… Денис сказал, что похитил Шуру потому, что ты и Гера задолжали ему крупную сумму денег. Что иначе ему никак не удастся ее с вас получить.

— Брешет, пес шелудивый! Ничего мы ему не должны! Ни копья! — гневно заявил Гера. — Да кто вообще этот Денис? Откуда он взялся на нашу голову?

— Знамо откуда, с Украины. Там много таких гарных хлопцев. Он нынешний сожитель Марины, — охотно пояснила Татьяна. — Володя мне поведал о ее похождениях.

— Вернее, это не вы задолжали Денису, а Виктор — ваш родственник. Я оговорилась, — смущенно улыбнулась та, пропустив колкость Татьяны мимо ушей.

— Ага. Так-то будет справедливее, — кивнул Гера.

— А откуда он знает дядю Виктора? — спросил я. — И какое он вообще имеет к нему отношение?

— Как же, Володя? Самое что ни на есть прямое. Денис же работал раньше вместе с ним на городской свалке. Был одним из его ближайших помощников. Потом он перебрался в Москву и обзавелся в ней своим небольшим бизнесом. Компанией по вывозу мусора.

— Вот оно что, — протянул я.

Я вспомнил, что Денис с первого взгляда вызвал у меня антипатию. Но, выходит, дело было не только в том, что он увел у меня Марину и без спросу носил мою одежду. Как бы, в придачу к отбитой женщине. Вероятно, я инстинктивно почувствовал, что Денис держит за пазухой еще один камень. Ведь тогда он к тому же нацеливался на деньги моего дяди, о существовании которых в ту пору я и не подозревал.

— Между нами сразу возникла взаимная неприязнь, — заметил я.

— Что было, то было, — согласилась Марина.

— Вот кто оказывается тот гнусавый тип из телефона.

— Он — Денис. Я потребовала у него, чтобы он немедленно отпустил Шуру и извинился перед всеми вами.

— Нужны нам его извинения, — буркнул Гера.

— Но он наотрез отказался, — продолжала Марина. — Не захотел даже слушать мои доводы. Наорал на меня и пообещал убить, если я кому-нибудь проговорюсь, что это он похитил Шуру. Откровенно скажу, я перетрусила. Он не шутил. Вид у Дениса был страшный. Как у реального психопата. Я притворилась, будто бы приняла его сторону. А позже, когда он отправился в киоск за сигаретами, убежала к Лидке. Помнишь ее, Володя? Раньше она работала официанткой в китайском ресторанчике. Мы ходили еще с тобой к ней в гости.

— Разумеется, отлично помню, — ответил я. — У нее, по-моему, страсть ко всему китайскому.

— Точно. Совсем тронулась умом, старуха, на этой почве. Осталось одну веру сменить и сделать пластическую операцию на лице. Словно бы мало без Лидки китайцев на белом свете. Умрешь с ней. Но подружка она надежная. Стало быть, я переночевала у нее, а утром поехала к тебе в Вихляево. К счастью, у меня сохранился твой адрес.

Выслушав Марину, мы несколько минут просидели, не проронив ни звука. Признаться, ее рассказ произвел на нас сильное впечатление. Нам требовалось время, чтобы его осмыслить.

— Теперь нам будет легче. Мы знаем, кто похитил Шуру. Это должно нам помочь, — прервал молчание Гера, нервно скребя подбородок. — Черт, я вчера и сегодня позабыл побриться. Весь уж зарос щетиной.

— Да, но и Денис знает, что мы это знаем. Я бы на его месте поторопился. Начал бы действовать более решительно и жестко. Хотя они и без того действуют решительно и жестко. Дальше, кажется, некуда, — заметил я. — Марина, тебе известно, где они прячут Шуру?

— Я спрашивала Дениса, но он мне не ответил. Только нагло так ухмыльнулся.

— Не удивительно. Это тайна за семью печатями. А где он сам сейчас?

— Даже не представляю. Когда я уходила от Лидки, то позвонила по телефону себе домой. Хотела все-таки его образумить. Но никто не взял трубку.

— Ясно. Отправился на свой преступный промысел, — сказал я и побарабанил пальцами по столу. — Марина, ты случайно не знаешь, кто помогал ему в похищении?

— Ой, нет. Откуда? Но, по-моему, это два каких-то молодых парня. Я как-то раз видела их с Денисом на улице. Они стояли и о чем-то втроем шушукались. Но я тогда не придала этому никакого значения.

— Сможешь их описать? — спросил я.

— Вряд ли. У меня плохая память на лица. Парни как парни. Один повыше, другой пониже. Одеты прилично, но не броско. Не красавцы, но и не уроды. В нашем городе таких тысячи, — пожала она плечами.

— Получается, что больше тебе ничего не известно, — сурово заключила Татьяна. Тон и поза у нее были прокурорские. — Что ж, не густо.

— Вспомни, пожалуйста, еще чего-нибудь, — попросил Гера. — Давай попробуй, Марина.

— Нет, у меня все.

— Да, не разгуляешься, — буркнула Татьяна. — Это очень мало.

— Извини, но ты не права. Марина и так много чего нам рассказала. Разыскала нас невесть где и рассказала, что Шуру с какими-то парнями похитил Денис. Не каждая женщина отважилась бы на такой шаг, — заступился я за нее. — Марина — молодец.

— Спасибо, Володя. Я знала, что ты меня поймешь, — произнесла она, готовая снова заплакать. — Вот вы спрашиваете, где Денис? Где Денис? Я же не желаю больше видеть его гадкую рожу. Негодяй! А как красиво ухаживал. Дарил цветы и конфеты, клялся в вечной любви. Приглашал в кино и театр. Обещал свозить летом в Турцию. И я, наивная, ему и поверила. Но кому? На проверку он оказался подлым обманщиком. Преступником! Мне стыдно, вы понимаете?! Нет, я последняя дуреха. Теперь он сам угодит за решетку и меня за собой потащит.

— Не бойся, Марина, никто в тюрьму тебя не посадит, — сказал я, успокаивающе похлопывая ее по спине.

— А вот и нет. Посадят. Сто пудов, что посадят, — всхлипнув, возразила она. — Я соучастница преступления — похищения человека. За это у нас строго наказывают.

— Осторожнее необходимо быть со случайными знакомыми, — нравоучительно заметила Татьяна.

— Я и была осторожна. Я всегда осторожна. Но откуда я могла знать, что нормальный с виду мужчина вдруг окажется негодяем?

— Увы, от встречи с негодяями у нас никто не застрахован, — сказал Гера с чувством законной гордости за то, что сам он к их числу никак не относится. Пьяница, драчун, дебошир — это да, возможно. Но чтобы негодяй — никогда!

— Верно, Гера. Никто не застрахован, — подтвердила Марина. — Они умело маскируются.

— Так-то оно так. Но где нам сейчас искать этого Дениса? — спросил он. — Черт бы его побрал!

— Хороший вопрос, — почесал я в затылке. — Помнится, ты Марина говорила, что в Москве у него есть компания по вывозу мусора. Хотя я сомневаюсь, чтоб он сидел там, на месте, и ждал нашего прихода.

— Конечно, он может быть, где угодно, но только не в своей компании, — согласился Гера.

— Нечего нам голову ломать. Пускай теперь этим делом занимается милиция. Ищет и арестовывает Дениса. Освобождает Шуру. Она для этого и создана, — сказала Татьяна.

— Замечательное предложение, — печально усмехнулся я. — Но когда наша милиция его разыщет? За это время он успеет двадцать раз убить Шуру и благополучно скрыться у себя на Украине. Еще и подельников с собой захватить. Потом помашет нам оттуда ручкой.

— Скорее всего, Володя. Но где нам самим его искать? — возразила Татьяна. — У нас просто нет иного пути, кроме как обратиться в милицию.

— Может, вы ему заплатите? — неуверенно спросила Марина.

— К сожалению, у нас нет таких денег, которые он требует, — ответил я.

— Хотите, я вам добавлю?

— Хотим. Это было бы очень неплохо. Добавляй нам тогда двести тысяч долларов. Пятьдесят мы соберем как-нибудь сами.

— Господь с тобой, Володя! Нет, столько я не могу, — стушевалась она. — При всем желании не могу.

Мы замолчали. Делать было нечего. Следовало и впрямь обращаться в милицию.

«Ай да Денис! Ай да сукин сын! Вот кого уж я никак не брал в расчет. Вот кого уж никак не подозревал. Ловко же он обвел меня вокруг пальца», — отправился я с этими мыслями в маленькую комнату за телефонной книгой, чтобы узнать номер телефона Главного управления.

И снова в это самое время затрезвонил дверной звонок.

Что за чертовщина?! Просто рок какой-то! Заколдованная эта книга, что ли?! Только пойду за ней — сразу раздается дверной звонок!

На сей раз, к нам пожаловал сосед Марек. Он едва сдерживал свое волнение.

— Привет! У меня есть для тебя важное сообщение, — не переступая через порог, сказал он и оттянул меня за руку в коридор. — Пойдем, пойдем. Ну, живее. Ты и Гера.

Мы с зятем послушно, не задавая вопросов, последовали за ним. В квартире Марека были Басмач и Кастра, смущенно стоящие в его тесной прихожей.

— Здравствуй, Вова, — проговорил Басмач и, заметив позади меня Геру, добавил: — Здравствуйте и вам.

Лицо Кастры осветила тусклая улыбка, и она дважды уважительно нам кивнула.

— Здорово! Слушай, Кастра, прекрасно выглядишь, — заметил я.

— Спасибочки. Ты кавалер.

Натурально, я безбожно преувеличивал. Выглядела она, мягко говоря, не фонтан. Весьма и весьма средне. Контраст с Татьяной и Мариной, которые остались у меня дома, был разительный. Ни одну из черт характера либо внешности Кастры я бы не включил в свой женский идеал. Разве лишь ее крайнюю неприхотливость? Да и то вряд ли.

— Откуда ранение? — поинтересовался я, имея в виду свежий синяк под ее правым глазом.

— Да вот, пришлось бабе вправлять мозги. Заснула вчера пьяная на лежанке с горящей сигаретой, — пояснил Басмач.

— Неужели? — Нет, насколько я был прав. Неприхотливость Кастры граничила с полным пренебрежением к собственной личности и жизни окружающих.

— Не ври, не заснула, — буркнула она.

— Заснула-заснула. А к чему это приводит? К пожару. Спалила бы к псам нашу хибару и себя бы в ней поджарила.

— Ты давай к моей хибаре не примазывайся. Она — не наша. Она — моя. Запомни. Что хочу в ней, то и ворочу. Твое разрешение мне ни к чему, огрызнулась Кастра. — Много вас здесь таких ходит. Охотников до чужого. Хибар на всех не напасешься.

— Ну, ты и стерва.

— Сам стервец.

— Как тебя только Крохля терпел?

— Представляете, друзья, какое дело, — начал Марек, не обращая внимания на перебранку бомжей. — Приходят они ко мне, значит, купить самогон — три бутылки. Меньше они не берут. Ну, я их и спрашиваю: не видели ли, мол, они на свалке чего-нибудь необычного? Например, не появлялись ли на ней новые люди? Они отвечают, что да — появлялись. Стоп, говорю, заглохли — и к вам. С докладом. Пойдемте ко мне на кухню. Пускай они вам сами все расскажут.

— Чего рассказывать-то? — спросил Басмач, усевшись на краешке стула, на кухне возле окна.

— Разумеется, что видели. Что знаете… Ага, понял. Сейчас, — спохватился Марек, извлек из холодильника бутылку самогона и налил бомжам по полному стакану. — Это, чтоб освежить вам память.

— Будем здоровы! За процветание и дружбу! — торжественно провозгласил Басмач и залпом осушил свой стакан. За ним, смачно крякнув, это же сделала и Кастра.

— А вы? — поинтересовался Басмач.

— Мы — потом. Ты за нас не беспокойся. Давай рассказывай, — поторопил его Марек.

— Чего ж мы видели? Начисто память прохудилась, хоть к доктору обращайся… Ах да! Видели! В общем, в сторожке Виктора, нашего покойного Головы, уже как несколько суток живет Денис и с ним еще какие-то оглоеды.

— Ничего себе! — присвистнул я и обменялся взглядом с Герой.

— Ну да. Денис и с ним еще какие-то оглоеды, — повторил Басмач. — После смерти Виктора его сторожка долго пустовала. Теперь, стало быть, в ней поселились они. Правда, Денис часто уезжает. В Москву, наверное. Но точно мне невдомек.

— А что это за оглоеды? — спросил я.

— Хрен их разберет. Парни какие-то.

— Они тоже иногда уезжают?

— Не-а, не уезжают. Они живут в ней безвылазно. Как прилипли к сторожке, — заметил Басмач.

— Кстати, сколько этих парней?

— Я их не считал. То ли двое, то ли трое. Пойми, Вова, они мне до фени. Вернее, были. До нашего прихода к Мареку.

— Ты, случайно, их не знаешь?

— Откуда? — вскинул косматые брови Басмач. — Они мне не представлялись. Да и плевать я на них хотел. Меня они не задевают, не трогают — ну и ладно. Вот Дениса того я знаю. Раньше, при Викторе, он работал на полигоне. Вместе с Кривоносом. Но, честно скажу, Денис мне никогда не нравился. Вечно он задирал перед нами нос. Показывал, что мы ему не ровня. Потом, после смерти Виктора, он перебрался в Москву. Нашел себе там работенку. Что-то связанное с вывозом мусора. Поэтому я иногда его встречал у нас на полигоне, — закончил он и повертел в руках пустой стакан, намекая Мареку, что не помешало бы наполнить его вновь.

— Ты, Басмач, позабыл сказать про машину, — напомнила Кастра, наблюдая за тем, как Марек наливает им в стаканы очередную порцию самогона.

— Да я ж говорю, что у меня продырявилась память. Решето, а не память. В общем, прикатили они на джипе. Все это время он стоит около сторожки. Большой такой, хоть коров в нем вози. Серебристого цвета.

— А женщину ты с ними видел? — спросил Гера.

— Бабу? Вроде бы, нет.

— Нет, — подтвердила Кастра. — Хотя некоторые одеваются сейчас как мужики. Запутаешься. Но я бы все равно ее различила. Глаз у меня цепкий, не подводит.

— Экая ты глазастая тетка. Прямо позавидуешь. Но, чего греха таить, я и самих парней видел только издали и мельком, — заметил Басмач. — Что до вашей бабы, то может она сидит в сторожке.

— А как ведет себя Денис? — спросил Гера.

— Да как? Обыкновенно он себя ведет, — ответил Басмач. — Но не выступает. Особо не высовывается.

— Гм, Вова, такая штука. Марек нам сказал, что похитили твою сестру. Что вам угрожают, требуют за нее выкуп. Надо же, какое несчастье. Поверь, я тебе сочувствую, — потупившись, произнесла Кастра.

— Да, мы тебе сочувствуем, — присоединился к ней Басмач. — Ты парень свойский, не вредный. И того, прости нас за прошлый раз. Выходит, что мы типа тебя предали. Мы не хотели, правда. Но мы люди маленькие. Ссориться с Кривоносом нам не с руки. Ты ж его знаешь. Начни ему перечить, он житья не даст. Запросто со свалки выгонит.

— Не держи на нас зла, — шмыгнув носом, добавила Кастра.

— Нет, хорошее предложение. Я в восторге, — возмутился я. — Тебя предают, приводят Кривоноса. Бьют почем зря совковой лопатой по голове, связывают и издеваются. А ты будь пай-мальчиком и не держи на них зла. Вот что, ребра переломать вам мало!

— Володя, умоляю, не ломай им ребра у меня в квартире, — с тревогой в голосе попросил Марек. — Выйди с ними лучше на улицу.

— Мне неизвестно, шурин, что между вами там произошло. Но извини ты их, — посоветовал Гера. — Чего с них взять? Зашуганные они какие-то до предела.

— Ладно, извиняю, — с показной неохотой согласился я. — Но исключительно за ваше сегодняшнее сообщение.

— Спасибо, Вова. Ты не пожалеешь. Мы тебя больше не предадим, — пообещал Басмач. — Ты, наверное, думаешь, что мы опустившиеся люди, у которых совсем нет совести? Это не так. Ты можешь на нас положиться.

— Надеюсь, что вы меня не обманываете. Тогда я на вас рассчитываю, — строго произнес я. — Итак, по-моему, все ясно. Шура находится на мусорном полигоне в сторожке Виктора. Ты, Марек, вчера был совершенно прав.

— Молодчина, — похвалил его Гера и дружески двинул кулаком в плечо. — Как ты только догадался, что Шура на полигоне? Я бы в жисть этого не сообразил.

— В принципе, легко. Володя сказал, что, по его мнению, в похищении участвовал кто-то из местных жителей. Я же всего лишь развил эту мысль. Творчески, естественно, творчески, — не без гордости заявил Марек. — Будете теперь вызывать милицию?

— Причем, немедленно, не откладывая ни минуты. Мы знаем, кто похитил Шуру. Знаем, где она сейчас находится, — сказал Гера, потирая ладони. — Спасибо вам всем за помощь. Без вас мы бы никуда. Милиции и работы-то никакой не осталось. Приехать, арестовать Дениса с его бандой и освободить Шуру.

— И получить премию за раскрытое преступление, — добавил Марек, — Премии получать они умеют. Этого у них не отнимешь.

— Конечно. Но есть вопрос. Когда наряд милиции доберется до сторожки на свалке даже из местного отделения? Дай бог, что к ночи. Да и то при условии, что они сразу нам поверят. Но, скорее всего, на свалке они будут не раньше завтрашнего утра, — заметил я. — А Денис давал нам время до сегодняшнего вечера. После он обещал применить к Шуре силу.

— И то правда, — согласился Гера.

— Возможно, что это лишь пустые угрозы, — продолжал я, — а если нет? Потом вдруг они решат сменить место своего пребывания? Денис же тоже просчитывает наши ходы. Где тогда нам их искать?

— Что ж, прикажешь, нам делать?

— Выбор у нас невелик. По-моему, нам нужно идти самим освобождать Шуру.

— Я с тобой, — тотчас вызвался Гера.

— Честно, я бы тоже с вами пошел. Но мне уже возраст не позволяет — быстро устаю. Боюсь, что я буду вам только обузой, — с досадой произнес Марек.

— Вова, ты и нас не принимай в расчет. Какие мы на фиг освободители? Смех один, — покачал головой Басмач. — Посмотри на нас. Мы сами едва ноги таскаем.

— Да, мы не по этой части, — поддакнула ему Кастра.

— Горе с вами, — буркнул Гера. — Пить надо меньше — были бы по этой части.

— Нет, нравитесь вы мне, ребята. Пять минут назад клялись и божились, что я могу на вас положиться. Когда же дошло до дела, то вы сразу в кусты. Или я придумываю? Вот и надейся на вас после этого, — пристыдил я их.

— Верно, Вова. В яблочко. Мы — подлые трусы и не держим свое слово. Но, понимаешь, мы не хотим впутываться в эту историю. Она — не наша. При всем уважении к тебе, она нас не касается. Неизвестно, чем все завершится, а нам на свалке еще жить и жить, — извиняющимся тоном произнес Басмач. — Но до сторожки Виктора мы вас проводим.

— До самых дверей, — подтвердила Кастра. — И все-все там вам покажем. А дальше уж разбирайтесь одни, без нас. Нутром чувствую, в сторожке будет жарко.

— Между прочим, Володя, к ним стоит прислушаться. Они говорят не глупости, — заметил Марек. — Может быть, лучше все-таки обратиться в милицию? Не факт, что вы вдвоем справитесь с похитителями. Ведь, по крайней мере, там их трое.

— Милиция наверняка опоздает, — ответил я. — А я не желаю, чтобы Шуре причинили физический вред. Довольно с нее и морального вреда.

— Да мы с шурином их одними зубами разорвем! — воинственно заявил Гера. — Верно, Володя?

Я с сомнением покосился на Геру. На половине его зубов стояли металлические коронки, вторая же — и вовсе не наблюдалась. На крепость собственных зубов я так же не слишком полагался. Не акула, однако. Не крокодил. К тому же полгода, а то и год, не посещал стоматолога. Впрочем, попробуем. Шмяк-шмяк!

— Верно, Гера, разорвем. Как нечего делать. Ты не волнуйся, Марек, мы с ними справимся. Только бы не двинули сзади по голове тяжелым предметом. Вроде совковой лопаты. Голова у меня наиболее слабое и уязвимое место.

Договорившись с бомжами, что они подождут нас в квартире Марека, мы с Герой вернулись к себе домой.

Увы, за время нашего отсутствия между Татьяной и Мариной не возникло ни теплых дружеских отношений, ни душевной близости. По-прежнему обе были внутренне напряжены и подчеркнуто вежливы между собой. Но это глазами пессимиста. Если же смотреть глазами оптимиста, следовало радоваться, что за минувший час они не подрались и не покалечили друг друга.

Как бы там ни было, но обе с одинаковым интересом стали слушать рассказ Геры на кухне о том, что нам поведали Басмач и Кастра. Кстати, в паузах он не забывал поглощать прямо из трехлитровой банки свои любимые соленые зеленые помидоры. Как я понимал, с их помощью он хотел набраться сил перед предстоящим походом на мусорный полигон.

Я же удалился в большую комнату, чтобы найти нам с ним нужную одежду для этого самого похода. Но одежда одеждой. Главное было, достать из дядиного тайника пистолет. Что, собственно, я и сделал. Нет, нельзя было не восхититься прозорливости моего дяди. Он словно наперед знал, что пистолет понадобится его племяннику. Ведь, что ни говори, он был куда надежнее, чем наши с Герой зубы.

В комнату решительным шагом вошла Татьяна — и я едва успел спрятать пистолет в карман брюк и сделать вид, что разглядываю собранную мною одежду. Проверяя иногда ее на прочность. Пистолет Татьяне видеть было совершенно ни к чему. Зачем ей лишние волнения?

— Володя, не по душе мне твоя затея. Не по душе, — встревожено произнесла она. — Самодеятельность какая-то. Чистой воды. Куда вы пойдете? Где будете искать Шуру? Я не понимаю. Но я знаю, что мне не удастся тебя переубедить. Ты же упрешься как осел, настаивая на своем решении.

— Разумеется, что не переубедить, — согласился я. — Не нужно и пытаться.

— Ну а Геру, зачем с собой берешь? Ему бы лучше кости на печи греть и ввек с нее не слезать, чем по городским свалкам шастать.

— Он сам напросился.

— Ладно. Будьте, хотя бы, осторожнее.

— И, смотри, не ввязывайся в драку, — присоединилась к ней с наставлениями Марина, которая появилась в комнате вместе с Герой. — Если встретишься с Денисом, постарайся договориться с ним по-хорошему. Помни, человек он опасный. Он способен сильно вам навредить.

— Разве Володя нас послушается? Обязательно учинит там Мамаево побоище, — вздохнула Татьяна.

— Давайте я пойду с вами, мужчины. Попробую еще раз уговорить Дениса отпустить Шуру, — предложила Марина. — Пообещаю ему, что вы его простите и все забудете. Будто это была просто глупая шутка.

Под весом пистолета, лежащего в кармане, мои брюки начали предательски сползать. Не то, чтобы мои трусы были очень дырявые или, скажем, поехали по шву, но показывать их сейчас дамам было совсем неуместно. Подумают еще, что в такой неподходящий момент я, не приведи Господи, имею в их отношении грязные развратные намерения.

— Благодарю, Марина, но не нужно. Мы как-нибудь уж сами, без твоей помощи, с ними разберемся, — ответил я, стараясь незаметно подтянуть брюки и ища глазами в комнате подтяжки.

— Как хочешь.

— Конечно, лучше было бы, чтобы этим делом занималась милиция. Но боюсь, Денису успеют сообщить, что мы знаем, где они прячут Шуру. Ищи тогда ветра в поле.

— Кто, интересно, сообщит? — спросила она.

— Тот, кто сообщал ему обо всем, что здесь у нас происходит, — сказал я и взглянул сначала на Марину, потом — на Татьяну.

— Вы не беспокойтесь, девочки. Все будет в полном ажуре, — заверил их Гера.

— Ну, что с вами делать? Так и быть, отправляйтесь на свою свалку. Только вы позвоните мне, то есть, нам по мобильному телефону, когда чего-нибудь выяснится. И вообще поддерживайте с нами постоянную связь, — обреченно, с нотками фатализма, произнесла Татьяна. — Если от вас долго не будет никаких известий, то мы вызовем милицию.