"Принцесса и арбалет. Том 1" - читать интересную книгу автора (Высоцкий Михаил)

ЧАСТЬ 1. ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ

Так, господа хорошие! Я, конечно, все понимаю, всякое может случиться в жизни, но такого от вас я не ожидал! Ну хорошо, допустим, бывает. Примем как данность. Но какого, какого вам понадобилось меня убивать? Собственно говоря, кого не устроил бедный и несчастный киевский инший Алистин, Михаил Михайлович? Зачем меня было самым наглым образом убивать? 21 ноября 2005 года, вечер, шел я себе домой, и даже всеми своими колдовскими умениями ничего не предвидел, в Сумракетм все спокойно, никаких черных воронок и никакой обозримой опасности. И тут, в светлой подворотне, где все лампочки целы и мусор убран, меня убивают снайперским выстрелом в голову. Весело? А мне нет, честно говоря, такого поворота событий от судьбы я даже и не ждал. Пережить то, что я совсем недавно пережил, и помереть от пули неизвестного ночного снайпера… Фигня получается, причем полная.

Ну ладно, допустим, мог меня какой-то недоброжелатель «заказать». Верю, хоть и с трудом. Перешел я кому-то дорогу. С кем не бывает. Наняли опытного мага, подчистили Сумрактм, замаскировали все следы, дождались, пристрелили. Имея большие возможности, такое могли пару человек проделать. Я, к сожалению, хоть и неплохо владею магией, но и не сверх супер-пупер гуру. Так, продвинутый эксперт. Но самое удивительное даже не то, что меня убили — все люди смертны, со всеми случается. Самое удивительное, что я после этого не помер, и сейчас жив-здоров, и даже почти невредим.

Вот только одно «но»: тело, где я ныне имею честь пребывать, чье угодно, но только не мое. Свое я по любому смог бы узнать. Более того, если принять за данность, что это тело не страдает галлюцинациями и дальтонизмом, то и мир вокруг тоже не совсем мой родной. Мягко говоря, не совсем. Летающие среди синих пальмовый листьев крокодилы размером с крупную ворону… Я, конечно, не ботаник или зоолог, но могу сказать — такого в моем родном мире даже в диких африканских джунглях не найдешь. А тем более посреди городской площади, посреди местного Central Park. Ох, как же мне все-таки весело… Непередаваемое ощущение!

Итак, Михаил Михайлович, сосредоточились, абстрагировались от воспоминаний о раздирающей собственные мозги снайперской пули. Трезво оцениваем реальность. Что мы имеем? Итак, по пунктам. Первое — у меня нет никакой амнезии, ложных воспоминаний, я помню, кто я и что я, я мыслю, а, следовательно, существую. Второе. Мой мозг пребывает и успешно управляет телом гуманоидного типа, мужского пола, среднего роста и комплекции. Третье. Тело лежит на скамейке. Четвертое. Скамейка стоит посреди парка, по парковым аллеям бродят и совершенно не обращают на меня внимания другие гуманоиды, внешне имеющие определенное сходство с людьми. Пятое. Вокруг летают крокодилы и листья парковых «пальм» синего цвета.

Пока хватит, информации для обработки достаточно. Запускаем программу оценки реальности. Итак. Меня убили, но я все же жив. Прекрасно. Я попал в другой мир, в чужое тело. Чуть хуже. Я лишился полностью всех своих магических способностей, я ничего не знаю про этот мир, я не уверен, что я смогу когда-либо вернуться назад. Еще хуже. Я… Батюшки, да я ж голодный! Это совсем плохо! Видать, в отличие от прошлого тела, это уже пару суток как минимум ничего не ело. Совсем плохо! И что прикажете делать? Верно, выхода другого нет — будем искать себе пропитание. Итак, нервный импульс проходит через среду с восстановлением, она же более известна как «нерв», в мышцах начинают протекать химические реакции, они сокращаются, и я привожу себя из лежачего в сидячее состояние.

Проверка, проверка. Вроде жив. Прекрасно, переходим к следующему этапу — попробуем встать. Эй, ноги, где вы там? Есть, вроде… Ну-ка, за работу!

Встали. Отсюда делаем вывод — несмотря на все генетические отличия этого тела от моего, с управлением основными функциями мозг справляется. Или за это вообще спинной отвечает, и головной тут не особо нужен? Не важно, мы не теоретики, мы нагло убитые и чудесным образом воскресшие непонятно кто.

Ладно, проехали. Итак, еще раз, все то же самое, но более подробно. Мир вокруг. Начнем с жителей. Гуманоиды. Люди ли? Ну, если разных чурок за людей считать, то и местные тоже, с большой-большой натяжкой, за людей сойдут. Цвет кожи белый, волосы на голове, рук и ног по две, пальцев по пять на руке. Глаза, нос, рот. Что до размеров и пропорций… Ну, будем считать, что тут произошло Великое Смешение Народов, и белокурые косоглазые карлики с типично грузинским носом как-то уживаются с чернявыми желтокожими гигантами. Будем их всех для удобство называть «людьми», термин не очень точный, но для начала сойдет.

А я тут кто? Рост… Если глазомер не подводит — те же самые сто семьдесят четыре. Плюс-минус десять. Цвет кожи белый, одет по местной моде в кожу напополам с шелком, лицо на ощупь вполне нормальное, волосы на макушке в наличии. Вот только рыжей родной бороды не хватает — я без нее себя совсем голым чувствую. Не знаю, почему остальным этот атрибут настоящего мужчины так мешает, лично мне без нее некомфортно. Ну да ладно, будем живы — отрастим. Дело одного месяца. Если тело, конечно, нормальное. А если нет? Если на этом теле борода не растет? Вот это уже фигово, ну да ничего, это не самая страшная беда, переживу.

Так, с этим понятно, идем дальше. Что тут у нас по списку стоит под пунктом номер next? Идем от меньшего к большему, осмотрим еще раз окружающий мир. Солнце, к счастью, желтое, угловой размер с точностью до особенностей человеческого зрения совпадает. Небо голубое. Ускорение свободного падения присутствует. Кислород в атмосфере имеет место быть. Флоры и фауны касаться не будем, эволюция вообще штука загадочная, кто ее знает, может тут она вместо хлорофилла хлороформ использует. Не суть важно. Главное — тут можно жить, а значит этим и займемся.

Вот что по настоящему плохо — магии нет. Не знаю, то ли в этом мире ее вообще нет, то ли просто мое нынешнее тело к колдовству не приучено, но то, что я не совершу тут и банального пирокинеза, и ежу понятно. Жалко. Это, пожалуй, главный минус моего нынешнего положения. Спрашивается, встречу я человека, и как определить, друг он, враг или так? В горы его тащить, как предлагал еще Владимир Семенович? А так, посмотрел на ауру — все сразу ясно стало! Этот — моральный урод, этот — политическая проститутка, а этот вообще глубоко в душе настоящий негр.

Хотя, стоп! Чем это я занимаюсь? Даже если звезды зажигаются — это кому-нибудь нужно! А если меня убили, перетащили в другой мир и вселили в чужое тело — это кому-то жизненно необходимо! Остается выяснить, кому именно, и поговорить с ним по душам! По законам жанра, меня просто обязаны «попросить» выполнить какой-нибудь заумный квест, адвенчуру, предложив в качестве награды одну из трех вещей. Или царский трон, или собственную жизнь, или билет домой. По дороге можно руку и сердце какой-то принцессы… Хотя нет, стоп, это я должен принцессе руку и сердце предлагать, а она мне должна из лап дракона целиком достаться.

Как все-таки приятно быть оптимистом! Надо же, меня убили, превратили мои драгоценные мозги в мясной фарш, переселили в левый мир, лишили магических способностей, а я еще и веселюсь! Фантазирую! Я молодец, адназначна!

Проведем рекогносцировку на местности! Итак, мы имеем… Мы имеем весьма необычную и колоритную компанию из трех особ, направляющуюся в мою сторону. Вариантов три — или это совпадение и паранойя с моей стороны, или это местные доброхоты решили поинтересоваться моим самочувствием, или это по мою душу.

— Простите, многоуважаемый, не Вы ли будете иметь честь быть знаменитым воином, магом и чародеем, что сражается с силами зла и одерживает над ними победу?

Таки по мою душу! Ну надо же, уже эта история двухмесячной давности из совершенно другого мира и сюда просочилась! Вот уж действительно, слухи быстрее света летят! С одной стороны, приятно, что я такой знаменитый, и про мои похождения уже несколько миров знают. Еще более приятно, что я таки угадал, что сейчас мне будут давать задание. Но, в конце концов, какого черта! Я что, записывался в мировые герои? Опять вселенную от гибели спасать? А не пошли ли вы…

Хотя нет, послать их я всегда успею, для начала неплохо было бы выслушать, чего от меня хотят. Так, для галочки. А вдруг захочу помочь. Тем более третья из подошедших ко мне особ…

Троица, как я уже заметил, колоритная. Лохматый карлик неопределенного возраста в доспехах и с двуручной секирой за спиной, седой красавец лет тридцати с глефой и посохом, ну и, наконец, просто абалдейнешей внешности блондинка лет двадцати. Если такая меня ну очень убедительно попросит спасти ее девичью честь и убить злого дракона… Ну, на дракона, допустим, я не пойду, красавиц много, чести мало, а я, любимый, так вообще один, но если чего-нибудь менее самоубийственного…

Впрочем, чего гадать? Я думаю, мне и сами все расскажут. На своем тарабарском языке, который я, в полном соответствии с законами жанра, научился понимать, каким-то чудом автоматически в режиме реального времени переводя на русский.

Итак, господин хороший, что ты от меня хочешь? Да, да, седоголовый, я тебе говорю. Ну ты ж ко мне обратился, я тебе и отвечаю. Блин, не понимает… А, я догадался! Я ж на русском говорю… Интересно, дали ли мне с пониманием их языка и возможность на нем говорить… Пороемся в мозгах… Ищем нечто чужеродное… Точно, вот оно! Запихнули мне в голову мысленный ретранслятор! Ты ему на вход мысли, а он на выход языка тарабарщину. Активируем, запускаем, говорим. Гадость какая. Надо срочно учить их язык и без нее говорить! Ненавижу, когда в моих мозгах нечто чужеродное копошится. Ладно, пока выхода другого нет, будем пользоваться тем, что есть.

— Ну, допустим, это я, а вы, простите, кем будете?

— Благодарствуем судьбу! — седоголовый поклонился, — Вы оказали великую честь, отозвавшись на наш призыв и прибыв сквозь мембраны мироздания нам на помощь…

— Стоп! Предлагаю так — мембраны и прочие диафрагмы мы обсудим потом, а лично сейчас скажите, у вас ничего съестного нет? А то я на голодный желудок не очень хороший герой…

— О, величайший! Мы понимаем великий труд, что нужен был Вам для преодоления границ и приглашаем Вас в наш скромный дом отведать скромную трапезу.

— Ну пошли!

"Скромная трапеза" в "скромном доме" отличалась умом и сообразительностью, умом и сообразительностью. Тьфу ты, это из другой оперы. Короче, в шикарном трехэтажном особняке меня накормили так, как я еще никогда в своей жизни не ел. Вкусно, питательно и много. Хотя нет, вру, один раз в индийском ресторане я так уже ел… Но то другая история. Короче, ел я долго, а пока я ел — мне рассказывали. Все и обо всем.

Если быть кратким, то двухчасовый рассказ выглядел примерно так.

Жил да был когда-то Бил, никого он не любил, много он людей убил. Короче, Бил был редким гадом, авантюристом и искателем приключений. И вот в один прекрасный день он пошел куда глаза глядят, а глядели они на восток, и на пару лет никто о нем ничего не слышал. Но он все же вернулся. Причем вернулся не с пустыми руками, а с целым караваном сокровищ, в невиданных доспехах, да еще и жену-чужеземку с собой привел. Много о нем судачили, а Бил построил себе особняк, где я ныне и нахожусь, стал почтенным гражданином города, два раза избирался в городской магистрат, его даже мэром собирались сделать.

И тут вдруг началась загадочная игра, почти по Тарантино. Называется так же, "убить Била". Суть следующая — за месяц на Била было совершено более двадцати покушений, погибли почти все его друзья и знакомые, погибла жена-чужеземка, погибли сотни невинных людей. Бил, волею судьбы, а также прочностью доспехов и ловкостью своей, остался жив. Убийцы… Часть ушла, часть погибла, живым страже не попался ни один. И все бы ничего, да вот только у Била была любимая дочка, правда приемная, Валерией звать, и любимый племянник, Федя, Федор. Их тоже однажды попытались убить, и тогда Бил решил — хватит. Собрался, поговорил с Федором на прощание, и ушел опять неведомо куда. Дочку свою, любимую, Валерию, на попечение Феди оставил, не взял с собой.

Прошли с тех пор годы, дочка подросла, да и Федя возмужал. И вот однажды…

Собственно говоря, Федя, он же Федор Расколкин, тот самый карлик с топором, хозяин этого дома и вроде как старший среди встретившей меня троицы. Ну а Валера, она же Валерия, она же Лера — та самая блондинка, что мне сразу приглянулась. Ну а седоволосый оказался ее любимым парнем, который за нее и жизнь отдать может, и даже демона великого из другого мира призвать. Звать его Бесс, подходящее имя, фамилия Филин, Бесс Филин, некромант, маг, выпускник престижной магической школы некромантов. С Федей со школьной скамьи знакомы, после школы лет десять не виделись, встретились, разговорились, Федя сестру двоюродную представил, ей тогда лет шестнадцать было, любовь с первого взгляда, ля-ля-ля, три рубля.

Короче, эта троица, по их собственному утверждению, и призвала меня. Им, видите ли, помощь великого героя срочно понадобилась. Красавица, брат и парень, он же друг. Ну и я. Как говорится, четвертый лишний.

Но это я отвлекся. Короче, перед исчезновением Бил дал Феде шкатулку, велев ее не открывать до тех пор, пока об этом не попросит "одноглазый одноногий незнакомец". А Валере, кроме особняка, поместья и огромного состояния, оставил неприметное колечко, которое она с тех пор и носила не снимая. Прошли годы, и вот совсем недавно в дверь дома постучал одноглазый одноногий незнакомец, попросил Федю открыть шкатулку и пропал. Федя, балбес, послушался, открыл, достал оттуда путеводные заметки дяди, прочитал. После чего срочно позвал своего друга Бесса, Валеру и, посовещавшись, они еще и решили призвать себе на помощь "могучего воина".

А суть проблемы, как оказалось, предельно проста. Бил, оказывается, за годы на востоке поучаствовал в войне против сил Темного Владыки, в третьем эшелоне штурмовал его замок, лично наблюдал сквозь замочную скважину как лучшие воины рода человеческого Владыку убивают, после чего забрал себе на память с пальца убитого Князя Тьмы то самое колечко, что потом дочке любимой отдал.

На этом сходство с историей Толкиена и заканчивается. Князь Тьмы из мертвых не восставал, кольцо душу не порабощало, да и вообще дело не в нем. Как оказалось, помимо кольцо, а также еще нескольких сундуков с драгоценностями, из замка Темного Владыки Бил вытащил еще и новорожденного младенца, при ближайшем осмотре оказавшимся девочкой. Которой и было дано имя Валерия.

С тех пор прошло много лет. Насытившиеся демократией граждане Светлого Царства подумали, да и решили — Темный Владыка, собственно говоря, был не таким уж и темным, да и вообще при старой династии получше жилось, а еще говорят, у последнего Владыки ребенок был, труп которого так и не был найден… А после того, как самый демократический из всех демократических президентов уверил, что ребенок погиб, народ понял — ребенок выжил, да вот только никто толком не знает, что с ним случилось.

Дальнейшую историю я понял и сам, и дослушивал рассказ Феди с Бессом исключительно из вежливости. Когда демократический президент понял, что репрессии как-то не очень помогают, да и ежедневные массовые казни не особо рейтингу способствуют, решил он наследника найти и уничтожить. Все выяснил, нашел, вышел на Била, послал агентов охранки. И все бы «хорошо», да вот только почему-то все были уверены, что наследник — это «он», мужского рода. Потому и Валерка жива осталась, а то бы ее еще тогда, в детстве, вслед за настоящим батей, Темным Владыкой, отправили. А так уцелела, и колечко свое родовое носила, даже не подозревая об этом.

Собственно говоря, на этом предыстория и заканчивается. А история была на последних страницах послания Била. В моей формулировке она звучала бы примерно так: "Если вы читаете эти строки, то г-н президент узнал, что Валера — законная наследница престола, и скоро будет ее убивать. А потому бегите куда подальше". Впрочем, Бил ту же самую мысль умудрился на трех страницах изложить, видать, не только приключения, а и словоблудие он тоже любил.

Однако помимо банальной идеи «бежать» предложил он и другую идею. Всем в этом мире известно, что живет где-то там далеко один мудрый дракон. Спит он себе в своей пещере, никого не ест, и он настолько мудр, столько людей в своей жизни повидал, что ему достаточно глянуть на человека — и он сразу может сказать, королевских он кровей, или нет. Собственно говоря, это единственный и достаточно традиционный способ выяснения тут династических взаимоотношений. За последние пару тысяч лет дракон, вроде как, ни разу не ошибся. Бил и предложил — не хотите бежать, идите к дракону. Пусть он выпишет грамоту, что Валера — принцесса Темного Царства, а уж с этой грамотой идите в Светлую Республику, устраивайте революцию и захватывайте себе власть. Вдруг повезет. По крайней мере, по мнению Била, а Федя, Бесс и Валера ему верили, в этом случае у Лерки больше шансов выжить, чем в любом другом.

Вот и решили они идти к дракону, а на помощь призвали не кого-либо, а меня.

На этом сказочке конец, обеду тоже, а значит настало, наконец, время поговорить по душам и объяснить им, что я по поводу всей этой фигни думаю.

Впрочем, будем корректными. Честно говоря, все это полная лажа, история с "драконом и наследницей" натянута за уши и шита белыми нитками. Для красивой сказки — в самый раз, для реалий жизнь, пусть даже самого фантастического мира… Не катит. Я могу поверить и в похождения Била — героя галактики, которого всем надо было обязательно убить, и в Темного Владыку, и в президента, но, хоть убейте, в тотальную тупость спецслужб я не в силах поверить. Как и в романтическую историю с возвращением блудной принцессы, которая мало того что имеет весьма сомнительное происхождение, так еще и править страной явно не обучена. Увы, тут явно идет игра на более высоком уровне, а та сказочка, чем мне была поведана за столом… В нее пусть сама Валера верит, как же, приятно себя принцессой чувствовать. Не будем ее переубеждать. А вот Федя с Бессом… Или они совсем тупые, питают надежды, что я в их историю поверю, или что-то от меня, да и от Валеры, скрывают.

Ладно, господа, что тут происходит — будем по ходу действия выяснять. А для начала, не подскажите ли вы, чего вы от меня хотите и каким образом вы меня сюда затащили?

— Великий воин, — самый говорливый из троицы, Бесс, продолжал свой рассказ, — путь к дракону лежит сквозь земли опасные, сквозь леса дремучие и страны враждебные. Но во время постижения мною знаний магических был мне открыт секрет, заклинание великое, что позволяет призвать на помощь воина иномирского. Любимая моя, Валерия, и друг мой, Федор, уговорили в этот тяжелый час обратиться к древним знаниям и призвать…

Все ясно. Увы, я был о себе слишком хорошего мнения. Все с этим Бессом понятно, недомаг-недоучка, а мнит себя великим чародеем. Наколдовал, сам не зная что. Получите, распишитесь.

Как я понял, меня действительно убили, и смерть моя была самой обычной, ничего общего к этому миру не имеющей. Так, дырка в голове, труп в сугробе. И по чистой случайности, так тоже бывает, как раз в этот самый момент времени Бесс произнес свое заклинание, призывающее ближайшую свободную душу в ближайшее незанятое тело. Волею судьбы, моя душа как раз в это время ошивалась рядом, на три измерения правее и на пять ниже, вот и отозвалась она, вселилась в подходящее тело. Не моя бы — другая бы себе сюда вселилась, а моя бы слилась спокойно с астралом и жила там в мире и спокойствие до судного дня. Но обстоятельства сложились именно так, и вот я теперь тут.

Благодарить за это Бесса? Не собираюсь! Я не просил меня оживлять, и ничем я ни ему, ни Валере не обязан. Тем более, вернуться домой он мне все равно не сможет помочь.

С этим разобрались, а теперь, спрашивается, что дальше делать? Вести эту троицу тупиц к дракону? Много чести! Пусть сами идут, не хватало мне еще и за компанию с ними голову сложить. Тем более, будем объективными, толку от меня в незнакомом мире, без магических способностей меньше чем просто мало. Но об этом молчать! Будем делать вид…

Черт побери! Черт побери! Или у меня глюки, галлюцинации и прочие симптомы близкого психического расстройства, или это он! Мой любимый!

— Бесс, Федя, Лера — а вы не подскажите, вот эта штуковина за стеклом. Да, да, я именно про нее. Откуда она у вас взялась?

— Дядя Бил подарил, — своим грубовато-хрипловатым басом отозвался Федор, — Привез, подарил. Повесил. Сказал, крутая штука. Как по мне — старье! Топор — это оружие. А это так, игрушка. Висит, пылиться. А что?

— А можно посмотреть?

— Да смотри. Висит, пылиться. Хочешь? Бери. Топор — оружие. А это — старье.

Словарный запас Феди явно был не сильно богатым, впрочем, меня это уже совершенно не волновало. Не знаю, каким образом, но на стене, за стеклом, висел и пылился он. Мой старый добрый знакомый, арбалет с серебряными стрелами, которому, по идее, вообще не место в этом мире. Причем это не другой, точно такой же арбалет. Это именно мой старый знакомый, немало я врагов из него перестрелял, чтоб не узнать это чудо, это величайшее творение Всевышнего. Шедевр оружейного искусства. Он был лишен главного недостатка этого типа оружия — медленной скорости стрельбы. Магический по своей природе, он автоматически за доли секунды создавал из воздуха арбалетные болты, натягивал пружину и позволял вести огонь очередями, совершенно не заботясь о пополнении боекомплекта. С таким мне и дракон не страшен!

Впрочем, ни один арбалет не защитит от шальной стрелы или от предательского удара в спину. Или снайперской пули. Увы и ах. Ну да ничего, раз арбалет висит на стене, то он должен обязательно выстрелить. Желательно во врага. Закон жанра. Откуда он тут взялся, кто затащил в кусты этот рояль, это мы еще выясним. Но одно можно принять за неоспоримый факт — уж таких совпадений точно не бывает! Арбалет ждал, и ждал он именно меня. Это явный намек на то, что выпускать троицу из-под своего присмотра пока не стоит, и если не до самого дракона, то на первое время пройдусь-ка я с ними за компанию. Мир посмотрю, себя покажу. А там посмотрим, живы будем — не помрем, найдется разгадка.

В конце концов, кто я? Тварь дрожащая, или все же человек, право имеющий? Нет уж, господа присяжные заседатели. Я — маг и чародей, пусть и в прошлой жизни! Я — инший шестого уровня, я был знаком с богами, царями, халифами и генералами, я вел многотысячные армии и я штурмовал неприступные бастионы! Я спас от гибели целый мир, и хоть мне уже тогда все эти приключения осточертели до невозможности, я найду способ вернуться домой! И я найду того гада, который пожелал отправить меня на тот свет! Найду, и покажу ему, как силы добра умеют мстить.

— Федор, Лера, Бесс — я иду с вами.

— Спасибо тебе, воин!

Ну вот, один раз Лерка в щеку поцеловала, чисто дружески, а Бесс уже волком смотрит. Ох, чувствую, намучаюсь я еще с этой троицей… Ну да ничего. Как говорится, приключения начинаются!

Пожилой, совершенно лысый, но пока еще не старый воин сидел на пеньке. Лес, птицы поют. Цветут ромашки, лютики и одуванчики. Гриб-боровик гордо хвастается своей коричневой шапкой. По веткам прыгают белки, синевато-зеленая листва нежно шелестит, убаюкивая уставшего путника. Упрямый ежик несет на своих иголках большое и сочное яблоко. Воркуют голуби, слышны соловьиные трели. Ну и, последний штрих, ласковую траву лесной поляны в красный цвет нежно красит кровь, симметричным узором пейзаж дополняют восемь изуродованных трупов, каждый с десятком, а то и двумя, глубоких резаных и колотых ран.

Идиллия.

Усталый воин стирает со лба тяжелый трудовой пот хлебороба, только что вместо пшеницы скосившего чужие жизни, чьим-то рукавом стирает кровь со своей катаны, вкладывает меч в ножны и, устало понурив голову, придается раздумьям.

Прошло десять минут.

Пожилой воин поднимает голову. Из внутреннего кармана куртки он достает странную картинку, мятую, засаленную, но, тем не менее, яркую и очень живую. На картинке изображено пять человек — карлик с огромным топором, рано поседевший молодой мужчина с глефой и посохом, беловолосая красавица, улыбчивый молодой парень с арбалетом, и еще один человек. Человек, который пока еще жив, но которого уже не существует многие годы. Впятером, они стоят на фоне руин огромного черного замка, а в небе над ними, широко раскинув крылья, парит огромный золотой дракон.

Пожилой воин горько вздыхает, прячет картинку и тяжело встает. Он не стар, но только что он одолел восьмерку Рыцарей Ночи, легендарных наемных убийц, и сейчас ему не справиться и со взбесившейся курицей. Устало опустив лысую голову, он еще раз горько вздыхает и идет прочь.

Птицы по прежнему поют, белки прыгают, вот только ежика уже нигде не видно. Спрятался, наверно, уже в свою норку. Воин скрывается в лесной глуши.

И никто из лесных жителей так никогда и не узнал, что только что они имели честь лицезреть одного из величайших воинов и авантюристов этого мира, прославленного Била. Годы оставили на нем свою печать, но даже на пороге старости он продолжал оставаться одним из лучших мастеров клинка. И для того, чтоб одолеть его, нужна была большая сила, чем восьмерка убийц из легендарного клана.

— Милорд, мое почтение.

— Что в этот раз ты мне принес за лихие вести?

— Милорд… Это произошло. Мне только что пришла весть — человек с арбалетом вернулся!

— О да! Наконец-то! Я ждал этого долгие годы! Теперь он не уйдет! Ты знаешь, что делать! Мы должны ему отомстить за наш позор!

— Да, Милорд! Слушаюсь, Милорд! Мое почтение, милорд.

Интересно устроены люди! Объясняешь им, поясняешь, они кивают головой, поддакивают, соглашаются, а потом все равно все делают по-своему! Ну что же, такова, видать, человеческая натура. Хотите учиться на своих ошибках — учитесь, коли живы останетесь. Ошибки, они и смертельные нередко бывают.

Ну вот, например, скажите на милость, зачем Лере в поход по диким и опасным землям брать три! сундука платьев? Не одно и не два, как я обычно делаю, а целых три сундука! Она что, думает, что достаточно переодеться в бальное платье, и любые каннибалы тут же передумают ее есть?

Кто сказал "женская логика"? Поручик, молчать! Если бы женская! Но как тогда объяснить, что карлик Федя, которого к женщинам как-то тяжело отнести, умудрился в дорогу с собой набрать пять! сундуков, забитых исключительно запасными кольчугами и топорами? Видать, у человека действительно не все дома. Я бы еще понимаю, если бы кольчуги эти были большие — вдруг надо будет наемников нанимать и снаряжать. Всякое может случиться. Так нет же, все кольчуги были точно подогнаны по его фигуре! Рост метр двадцать, косая сажень в плечах, согласитесь, не на всякого кольчуги с такой фигуры подойдут.

Ну и Бесс, тоже молодец! В дорогу он с собой вообще ничего, кроме посоха и глефы, не брал! Мне стало интересно — они что, святым духом в дороге питаться собираются? Или они намерены спать исключительно в гостиницах и кормиться в харчевнях? Да уж, я хоть и городской человек, но довелось мне в свое время хорошо постранствовать. Придется их всему у нуля учить… Ну что за беда на мою голову! И за что мне это наказанье… Жил себе, не тужил, букашки не обидел, ко врагам был жесток, но справедлив, и на тебе… Свалились на голову… Будем учить.

Итак, господа, урок первый, он же последний. Всем заучить — я тут главный, и что я скажу — так оно и будет! Кому-то что-то не ясно?

— О, великий воин, неоспоримы заслуги и умения твои! Мы благодарны тебе за то, что ты согласился оказать нам помощь в нашем странствии, но и ты нас пойми. Мы знаем друг друга долгие годы. Федор — мой старый добрый друг, я верю ему, как самому себе. Лера, любовь моя, мы с ней единое целое. Ты же призван был заклинанием, и я не буду говорить, что у нас нет веры тебе. Но, пойми, ты для нас чужой, и мы не можем верить слову твоему так же, как верим друг другу на слово. Пойми нас, и не держи обиды — я верю, что на своем пути земном ты прошел немало преград, и опыт твой не чета нашему. Но приказы твои мы не будем слушать, невзирая на все наше уважение к тебе и упование на твою помощь. Слово твое веско, но не приказом оно будет, а лишь мудрым советом старшего и более опытного товарища! Не держи обиды на нас, воин, войди в наше положение…

Вот черт! Они еще и права качают! Мало того, что совершенно добровольно согласился подвергать опасности свою драгоценную голову ради них, так мне еще и на место указывают! Ну, как хотите! Хотите советов — будут вам советы, я вам хоть целую страну советов обеспечу, уж я то знаю, к чему советы могут привести… Попадете по своей глупости в беду — и не надейтесь, что я вас вытаскивать буду!

Ладно, по-моему, я немного перевозбудился… Значит так, Лера, этот и этот сундук оставляем. А мне пофиг, что там твой любимый бальный наряд, если хочешь — бери, но тащить на своей спине будешь. Ах, господа, у вас карета! Какой же я тупой, ай-ай-ай, как я не додумался сразу — через дикие земли, по бездорожью, по горам и болотам… Ну конечно же карета самый оптимальным способ передвижения! А реки вброд на карете переезжать, так это вообще кайф! Бурные, горные. И я даже не упоминаю, как на карете удобно через леса и буреломы кататься… Вот вам и "А-а…". Мне просто интересно, вы так живописно описали, сколько трудностей ждет нас на пути к дракону, и чем же, никак понять не могу, вы думали, когда надеялись туда на карете попасть?

Ну хорошо, Лера, перекладывай, но чтоб больше одного сундука не брала! А вообще, самое необходимое должно быть при себе, в сумках и рюкзаках, чтоб остальное можно было спокойно бросить. Федя, к тебе это тоже относится. Железяки, это, конечно, круто, но зачем тебе столько? А тебе, Бесс, я наоборот посоветую, накинь на плечи рюкзак, ты еще человек молодой, не устанешь.

Значит так, слушайте и запоминайте. Все фигня, кроме золота! Ну, или серебра, согласен. Не знаю, что у вас тут за мир такой, но что-то мне подсказывает, что местные бумажки, деньгами именуемые, не всюду в ходу. А металлы, ну и камни, конечно, особенно драгоценные, всегда и накормят, и приютят. Это первое. Второе. Еды лишней не бывает. Как и воды. Ручейки да ягодки, это хорошо, когда на пикник загородный направляешься, а вот в дальние земли лучше и мясца вяленого прихватить, и бурдюки для воды. Лучше на себе лишний литр водички протаскать, чем от жажды помереть. Дальше идем. Природа, такая-этакая, придумала такую дурную штуку, как ночь. А еще зима. И в это время, как правило, холодно. Холодно, это не тогда, когда не жарко, это когда зуб на зуб не попадает и судорогой все мышцы сводит. Хорошо, если можно огонь развести, да дичь поджарить, да вот только не в любом лесу дичь водится, а огонь безопасен. Так что от теплой одежды и накидок-одеял толку явно будет побольше, чем от самого модного бального платья. Рассказать вам, как я однажды с одним капитаном по лесам Центрального материка бегал? Весело было, мы тогда об уютном костре и мечтать не могли, не на голой земле, а на листьях ночевать — и то счастье.

Ну вот, это уже совсем другое дело! Лере я бы, конечно, отрекомендовал в юбке в путь отправляться, особенно мини. Это только на картинках девы-воительницы в качестве наряда две веревки имеют, в жизни, увы, это далеко не самый удобный наряд. И дело даже не в сражениях, от стрелы что юбка, что штаны не помогут. А вот ночью, в лесу, у болота, от комаров… Или у вас тут нет комаров? Да нет, вроде как есть, раз слово подходящее в языке нашлось. Я ж правильно понял, яр-гуру-ти-кузи, это маленькие летающие кровососущие насекомые? Ну вот, специально против таких мудрые люди придумали такую штуку, как плотные штаны. Говорят, помогает. Сам проверял.

Хорошо, с этим понятно, как тут у вас со временем? Что там Бил в своем «послании» написал, бежать надо немедленно, или можно недельку-другую подождать? Ах, вы и так уже недельку-другую подождали, прежде чем меня вызывать… И то, что я увидел, это результат предварительных сборов…

Случай, конечно, клинический. Ну да ладно, решили — так решили, утром поедем.

Сейчас? Да пожалуйста, езжайте, только без меня. Не знаю, как кто, а я во-первых не выспался, а во-вторых раз уж вы неделю лишнюю тут проторчали — одна ночь ничего не решит. Правильно я говорю?

Как выяснилось, говорю я правильно, да не верно. Причем выяснилось это уже очень и очень скоро.

Ночь. Столичный город заснул. Разошлись по домам поздние прохожие, закрылись последние кабаки, прошли своим маршрутом стражники. В ветвях деревьев заснули летающие крокодильчики, оранжевые цветки закрылись на фиолетовых ветках. Город спит.

В тишине спящего города незримо для людей движутся тени. Без единого звука они переливаются с места на место, оставаясь не замеченными ночным дозором. Их цель — красивый особняк в самом центре города, зловеще отсвечивающий свет далеких звезд. Вот тени достигли особняка, совершенно бесшумно открывается окно и они исчезают внутри.

Несколькими секундами, а может минутами, спустя раздался первый крик.

Жизнь мне, да и не только мне, спас туалет. Проснувшись среди ночи, я вдруг понял — обед был слишком плотным, и мое нынешнее тело уже желает начать избавляться от результатов его обработки. Отказывать себе в данной потребности я особого смысла не видел, а потому и отправился на поиски отхожего места. Зачем я взял с собой арбалет — ума не приложу, никакого нападения я не опасался, и, скорее всего, мне просто не хотелось упускать из рук тот единственный предмет, который связывал меня с прошлой жизнью и давал понять, что все это не просто театр абсурда, а вполне логическое развитие событий. Осталось лишь логику эту понять. Тем более, этот арбалет меня уже один раз спасал, вытянул из глубинных слоев Сумракатм, но это уже другая история…

Короче, отправился я в ночной рубашке, трусах и с арбалетом в руках искать парашу. Это только кажется, что дело это простое! Ха! Попробуйте ночью, в незнакомом многоэтажном особняке комнат на пятнадцать без фонарика полагаясь исключительно на тусклый свет местной луны отыскать туалет, особенно не имея представления, что эта конструкция из себя тут будет представлять. Стол, он и в Японии стол. Стул тоже — с тремя ножками, четырьмя, просто подушка на полу, с подлокотниками или спинкой — место для сидения опознать можно всегда. А вот попробуй угадай, как местные умудрились сконструировать унитаз. Будь я в более примитивном мире — искал бы дырку в полу, но, судя по всему, тут уровень развития был примерно на уровне семнадцатого-восемнадцатого веков, а это значит, что до разных биде и унитазов местные вполне могли додуматься. А то и до системы слива, кто их знает.

Короче, я уже обыскал третий и второй этажи и дошел до первого, когда в перпендикулярном коридоре мелькнула подозрительная тень. Не знаю, что меня понудило выстрелить — это вполне мог оказаться Бесс, а то и Валера. Но, видать, сработали какие-то рефлексы, на подсознательном уровне понял — хозяева дома так не крадутся.

Для тени мое появление тоже оказалось неожиданным, да вот только у нее с собой не было заряженного арбалета, а запустить в меня метательный кинжал не дал второй из арбалетных болтов, полетевший сразу за первым.

Впрочем, удача первых секунд меня не ввела в состояние эйфории, а наоборот — хорошо отрезвила. Будь я одет в доспехи, будь при мне мои магические способности — быть может, я бы продолжил перестрелку. Тем более, что у меня не было никаких сомнений, что убитая мною тень была не одинока. Но, увы, в трусах, в темноте, в чужом доме без магии вести перестрелку с бандой наемных убийц… Что-то мне кажется, что это не самое лучшее решение.

Короче, я нырнул за первую попавшуюся дверь, по иронии судьбы ведущую в туалет, заперся там и издал клич, который на сонную голову можно было бы назвать боевым. По крайней мере мне оставалось надеяться, что Федя с Бессом меня услышат и придут на помощь "великому воину из иного мира".

Не знаю, что там удумали тени, но пару моих болтов, пробивших дверь туалета насквозь, их намерения наверняка остудили. Они не спешили идти на штурм, и я даже умудрился выполнить то, ради чего сюда и направлялся. Как раз к концу процесса вспыхнул по всему дому магический свет и снаружи раздался звон металла, означающий приближение Феди в броне. Подождав скрежета скрещиваемого холодного оружия, я рискнул выглянуть из туалета и направиться на звуки битвы.

Сражение кипело в центральном холле, он же гостиная, он же столовая. Наших представляли карлик Федя Расколкин с топором и некромант Бесс Филин с глефой, врагов — трое загадочных личностей в классических одеяниях японских ниндзя. И те, и те оружием владели весьма неплохо, да вот только за спиной Феди и Беса не стоял злобный мужик в трусах и с арбалетом, так что им в этом плане было несколько проще. Чего нельзя сказать про ниндзя — те, заметив меня, явно испытали определенный испуг, по крайней мере один из них попытался метнуть в меня что-то острое.

Щас! Так я вам и буду под разную метательную гадость подставляться! Нет уж, пусть меч в моих руках не опаснее обычной палки, но арбалет, родной, любимый, представляет угрозу для любого врага. Так что вы уж извините — но с криками "гип-гип, ура!" я в рукопашную бросаться не буду. Давайте лучше посмотрим, умеете ли вы уворачиваться от непрерывного потока смертоносных арбалетных болтов.

Умеют, но плохо. От пары стрел, надо отдать им должное, ниндзя действительно увернулись, но в конце концов сначала одного, а потом и второго я подстрелил. Третьего, увы, не получилось. Видно, он не был ни дураком, ни самоубийцей, и, трезво оценив ситуацию, принял оптимальное решение. Показав чудеса акробатики, что не снились ни Джеки Чану, ни Уме Турман из фильма Тарантино, ни Ангелам Чарли, ночной убийца в плавно переходящем в сальто перекате выскочил на улицу, разбив по дороге окно, и скрылся в темноте. Двум его товарищам повезло меньше — одного я подстрелил в голову, со сквозным ранением мозга даже ниндзя долго не живут, второго своей глефой укоротил на высоту головы Бесс.

Как раз в это время на лестнице появилась Валера… Представляю, что она подумала. Еще бы, красавец Бесс с глефой в руке, эротично отбрасывающий со лба челку седых волос, мужественный Федор в доспехах с огромным топором и ликом бешеного берсеркера, ну и я, в трусах, с арбалетом в одной руке, рулоном туалетной бумаги в другой и идиотской ухмылкой на лице. Вот уж действительно, великий воин из другого мира, иначе и не скажешь. Вот только нафига я с собой из туалета рулон бумаги притащил? Не понимаю…

Вот тебе и переночевали, вот тебе и выспались.

— Вот… Черт… Блин… Какого… — по лицу Феди было видно, что на одно произнесенное слово приходится десять нецензурных, произносить которые при сестре он не решался. Впрочем, смысл речи угадывался и так.

— И часто у вас тут по ночам такие личности в дом забредают? — поинтересовался я, на ходу одевая принесенные Валерой штаны.

— Такого не случалось с тех пор, как Бил покинул город, — признался Бесс. — Это — Школа Ночных Воинов, одна из трех легендарных школ ночных убийц. По своим умениям они ступают только Рыцарям Ночи и Псам Ледяного Престола. Но последние две группы не действовали никогда в наших краях, да и о том, что Школа Ночных Воинов устроила одну из своих баз в нашем городе, раньше ходили лишь слухи.

— Теперь же они пришли за мной! — то ли с мольбой, то ли с причитанием, то ли просто констатировала факт Валерия. Впрочем, своего она добилась — Бесс ее обнял и начал нашептывать на ухо что-то успокаивающее.

— Гады… Су…..мо… Ну какого! — Федя в это время остывал, но очень-очень медленно.

— Понятно… Ну что же, я сомневаюсь, что они вернутся, так что предлагаю до утра поспасть, а рано утром сразу же отправляться в путь. По дороге полицию известим, что тут трупы валяются, не оставлять же их так, — решил я. — Кстати, там, в коридоре, еще один лежит, я его, вроде как, подстрелил.

— Двое, — уточнила Лера.

— Что двое? — не понял я.

— Их двое там лежат, один в коридоре, а второй у дверей туалета, ты его прямо сквозь дверь точно в сердце…

— Ну какого! Какого! — никак не мог успокоиться Федя, — Ты троих, беся одного, ну какого мне опять ни одного не досталось!

На этот раз Лера принялась успокаивать Федю, я же поспешил покинуть этот дурдом и отправился в свою комнату досыпать. Вот уж чего-чего, а скучать с этой троицей, нутром чую, мне не доведется…

— Милорд, мое почтение.

— Ну что же, что? Говори же, не томи!

— Милорд, ночью они убили четверых из посланных нами убийц, утром же покинули город.

— И?

— Пятый идет за ними следом, милорд! У него приказ смотреть и следить, он их не упустит! Они убили его братьев, и теперь месть — дело его жизни!

— И ты веришь, что этот… этот… человек! что-то сможет с арбалетчиком сделать?

— Я в это никогда не верил, милорд, и потому за ними уже выслан отряд крыланов, и скоро, очень скоро, они их нагонят.

— Что же, будем надеяться, что крыланы справятся. Мы не должны в этот раз оплошать!

— Мы справимся, милорд, мы обязательно справимся! Мое почтение, милорд.

Мое предубеждение к передвижению в карете никоим образом не отразилось на том факте, что столичный город, название которого я так и не удосужился узнать, мы покинули именно на этом транспорте. Для джунглей, гор, лесов и болот это действительно не лучший выбор, но пока мы едем по цивилизованным землям — почему бы и нет. Удобно, мягко, комфортно. Принадлежала карета, как и особняк со всем, что внутри, Валере, как единственной наследнице Била. Причем с первого взгляда можно было сказать — в этом деревянном ящике на колесах любит кататься девушка. Рюшечки, фенечки, прочая фигня, обожаемая молодыми девушками всех миров. Шелковые подушки, бархатные диваны. Удобно, комфортно, уютно, но абсолютно бесполезно. Впрочем, почему бы и нет? Пока есть возможность покататься с комфортом — грех такой возможностью не воспользоваться.

Выехали мы рано утром. Не знаю, как мои спутники, а я, невзирая на ночное происшествие, прекрасно выспался, и был свеж, бодр и полон сил. Заехав в местную стражу, Бесс с Лерой оставили там заявление о нападении на дом, о чем-то часа полтора договаривались, наконец вышли, сообщили, что все улажено, и мы покинули город.

И вот мы едем-едем-едем, в далекие края, как в песенке поется, слова рифмую я. Федя Расколкин, карлик с топором, сидит на козлах и работает кучером, Бесс с Леркой, как всегда, влюблено воркуют, а я смотрю в окно и изучаю окружающий мир.

Мои первые впечатления оказались и верны, и не верны одновременно. Для себя я оценил его уровень развития на семнадцатый век — но скорее лишь по моим представлениям о пышном французском дворе в варианте Дюма и архитектурных излишествах барокко. По другим параметрам этот мир походил и на раннее средневековье, и на двадцатый век одновременно. О порохе и огнестрельном оружии, по словам Беса, тут и не слышали, но в то же самое время уже существовали летательные аппараты. Основным оружием оставался меч, так как металлургия позволяла создавать дешевые сплавы, способные вынести выстрел в упор из самого прочного лука. Тем самым почти все войны велись исключительно врукопашную, более того, тут даже не додумались до использования кавалерии как основной ударной силы. Да, коней седлали, но основной их задачей был транспорт, они возили продовольствие, раненых, осадные машины. Даже гонцы пользовались тут летучими кораблями, а, кроме того, для тех же целей широко использовались те самые крылатые крокодилы, что мне приметились еще в первый день.

Особое место занимала магия. Не в том смысле, что была элитным искусством или наоборот, проклиналась как нечто запретное. Нет, она просто занимала особое место, была развита не ахти и на магов смотрели как на людей не от мира сего. Хотя, если все маги тут уровня Бесса… Ничего удивительного. Я бы и сам постыдился учиться пятнадцать лет на некроманта, зная, что верхом моих способностей будет оживление на пару минут недавно убитого мертвеца. Да, дело, безусловно, нужное и полезное, вот только карьера допросчика трупов из отдела тяжелых преступлений в местной страже меня бы не сильно прельстила. А это была как раз работа для таких, как Бесс. И не познакомься он в свое время с богатой Лерой — и сейчас бы допрашивал какого-нибудь покойника по поводу того, кто его убил. Причем для этого покойник обязан был еще при жизни желать того, чтоб его после смерти допросили, и, например, даже оживи Бесс убитых Воинов Ночи — они бы отказались о себе что-либо говорить. Ну и, спрашивается, кому после этого нужна такая магия?

Интересный мир, и я думаю, что даже смог бы в нем прижиться, если бы не одно «но». Все тут хорошо, да вот только миры, где за мной наемные убийцы охотятся, мне как-то не по душе…

Последний из пятерки Школы Ночных Воинов не упускал карету Арбалетчика из виду. Он, старший из братьев, не имел на это права, он должен был отомстить, потому что другим выходом была смерть. Дело было даже не в позоре — Школа Ночных Воинов не считала зазорным отказаться выполнять заказ, если он оказывался ей не по зубам. Дело было в чести, как ее понимали ученики Школы — за убитых братьев следовало отомстить. Он, старший брат, желал Арбалетчику лютой смерти, но он не спешил. Во-первых, у него был другой приказ — следить и докладывать, а во-вторых… Во-вторых, тогда, в доме, он почувствовал в этом человеке нечто… Он не мог этого объяснить. Нечто чуждое. Чуждое, и страшное — ему, наемному убийце, одному из лучших выпускников курса, получившему звание старшего брата, было страшно. Арбалетчик, хилый и немощный, вызывал в нем, опытном ассассине, не просто страх за свою жизнь, а страх за самое дорогое, что у него было. Страх за его семью, за Школу Ночных Воинов. Он не понимал причин этого страха — со школой не смогли ничего сделать правители, в никуда исчезали целые армии, посланные по следам ночных духов. И, тем не менее, убийца чувствовал — Арбалетчик, убить которого, казалось бы, так просто, несет непосредственную угрозу для него самого, для всей его Школы, да и миру в целом не поздоровится, реши Арбалетчик переписать его судьбу… Впрочем, ассассин откинул эти недостойные Ночного Воина мысли, и продолжил преследование.

Он не знал о своем пророческом даре…

А даже если бы и знал — Ночные Воины в пророчества не верят. А зря.

Меня уверяли, что в окрестностях столицы все тихо-мирно, я в это, естественно, не верил, и, конечно же, оказался прав. Неприятности — это вообще такая интересная штука… Они обязательно произойдут, если их не ждать, и мои спутники столь усердно их не ждали, что уже к вечеру первого дня пути они не замедлили случиться. О загнул!

Хотя неприятностями это можно было бы назвать с большой натяжкой. Вроде бы ничего особо плохого не случилось — нас всего лишь навсего нагнал стражник и передал приказ своего начальства — немедленно вернуться в город и предстать пред его светлые очи. Как нам объяснили, ночные события весьма и весьма заинтересовали полицию, и тех показаний, что дали Бесс с Лерой, им недостаточно. Ну и, конечно же, исключительно для большей солидности гонцу в придачу дали десяток стражников. Упаси господь, ни-ни, никто нас и не думает задерживать или арестовывать — всего лишь вернуться назад и объяснить, по какой это такой причине сразу после нападения мы так дружно покинули город.

Вот мы и встали перед дилеммой. Стандартной, русской, что делать? Ну и, конечно же, кто виноват? Предложений было два — мое, перебить стражников и уматывать побыстрее, а также совместное Феди, Бесса и Леры — вернуться и все объяснить. Они, видите ли, еще питали надежды вернуться когда-нибудь в свой родной город, и не хотели портить с ним отношения.

И что им после этого скажешь? Не знаю, какие у них тут нормы и законы, но что-то мне подсказывает, что до выяснения всех обстоятельств нас в городе оставят под стражей, слишком уж подозрительным выглядит наша ночная самооборона в совокупности с утренним побегом из города. После чего, понятное дело, займутся выяснением моей личности, для профилактики конфискуют арбалет… Нет, в конце концов все решится — заплатит Лерка кому надо золотом, перед нами извинятся и отпустят на все четыре стороны. Но вот только, интересно, мне кто-то даст гарантию, что пока все это будет решаться, на нас опять не нападут? Лично я бы на такой идиллистический вариант развития событий и гроша ломаного не поставил.

Но как хотите — у нас тут демократия, и желаете совершить очередную глупость — милости прошу. Поехали назад.

Впрочем, далеко нам ехать не пришлось — и наши кони, и, тем более, кони нашего почетного эскорта за день порядком устали, и мы все вместе решили остановиться в придорожном постоялом дворе, чтоб завтра утром отправиться в столицу. Правда, у солдат городской стражи денег на это не было, но Лерка, добрая душа, и ужин им оплатила, и несколько комнат сняла. Видать действительно, немалое наследство ей Бил в свое время оставил, раз уже двадцать лет так себе деньгами позволяет сорить.

А солдаты молодцы — Леру поблагодарили, поели, но, на всякий случай, и у наших комнат, и в карете часовых на ночь оставили. Чтоб мы еще трижды подумали, прежде чем решать среди ночи бежать.

И вот наступила вторая моя ночь в новом мире. За окнами заснули летающие крокодильчики, где-то там, на втором этаже, заснули, или пока еще не заснули, Бесс с Лерой, уже не звенел доспехами Федя… И только я молча сидел с арбалетом в руках чуть в стороне от окна и терпеливо ждал.

Собственно говоря, ждал я не просто свистящего рака на горе, ждал я вполне конкретную личность. Не знаю, может у меня появляются первые признаки паранойи, но лично я был уверен — за нами от самого города следят. Следят не по дилетантски, но и не достаточно профессионально. Впервые слежку я заметил в лесу, уже под вечер, когда нас остановил дозор городской стражи. Мужичек, по виду обычный крестьянин, как раз в пределах видимости приостановился лошадь свою распрягать. Причем если остальные проезжие открыто пялились, как стража карету городских богатеев задерживает, то он так усердно не обращал на нас внимания, что привлек тем самым мой интерес. Решил я его запомнить — и что же? Совершенно независимо от нас, минут через двадцать, он тоже остановился в той же самой таверне, сел в самом дальнем углу и весь ужин не поворачивался в нашу сторону лицом. В то время как все остальные почти не отрывали от нас глаз — ну еще бы, не каждый день увидишь, как задержанные своих тюремщиков угощают и на ночь спать укладывают.

Когда мы расходились по комнатам, я уж хотел было сообщить о слежке остальным — но воздержался. Мне стало интересно, за кем же он пойдет? За Лерой, как меня пытаются убедить, или же… Пошел он "или же", а именно за мной. Незаметно так, пошатываясь, будто пьяный. Посмотрел, куда меня поселят, и исчез. Будь на моем месте человек без здравого смысла — он бы пожал плечами и лег спать, чтоб ночью быть убитым. Будь на моем месте человек с небольшим количеством здравого смысла — он бы поднял панику, вспугнул бы преследователя и вряд ли потом опять смог бы его вычислить. Но на моем месте был я, а потому я и сидел с арбалетом в руке и ждал убийцу.

Собственно говоря, почти никаких сомнений по поводу преследователя я не испытывал — девяносто процентов, что это тот самый последний из Школы Ночных Воинов, что решил закончить свое дело. Даже девяносто пять. Как и не испытывал сомнений, что с ним делать. Да, оставайся при мне мои магические способности — я бы его попробовал пленить и прочитать в мозгах что-то полезное. Но, во-первых, магических способностей у меня больше не было, а во-вторых вряд ли наемный убийца знает что-то еще кроме объекта охоты. Причины, кому кто не угодил, им, как правило, не сообщают. Так что я особых сомнений не испытывал — и стоило подозрительной тени показаться в окне, как в место ее предполагаемой верхней части туловища полетели арбалетные болты.

Крик, треск, бум, крик. Я уже в окне, посылаю в стороны уплывающего пятна новые стрелы. Еще один крик, звук падающего тела, тишина. Полная. Произошло все достаточно быстро, так что вряд ли кто-то из постояльцев гостиницы успел проснуться. Ну и хорошо — лишний шум мне сейчас ни к чему. И так есть о чем в тишине и темноте подумать.

А именно: кому я уже успел и в этом мире так насолить, что сразу же по прибытию именно за мною, любимым, начинают охоту самые настоящие наемные убийцы?

А утром на трактир напала стая злобных зыкрудов.

С первыми лучами солнца угрык седьмого отряда третьего вольнического батальона армии свободных зыкрудов почесал в затылке. Со вторыми лучами солнца он поковырял когтистым пальцем в носу, с третьими — громко рыгнул, ну и наконец проделав этот обязательный ритуал отдал приказ начинать атаку.

Седьмой отряд третьего вольнического батальона, с дикими воплями и не менее диким выражением на заросших физиономиях, бросился из леса на лежащее у дороги село. Размахивая дубинами, самым сложным оружием, обращаться с каким научились зыкруды, они бросались на все, что видели, и били до тех пор, пока оно не ломалось. Зыкрудов, уже не первую сотню лет воюющих за свою независимость непонятно от кого, не сильно интересовало, перед ними воин, женщина, ребенок или табуретка. После того, как шаман их вводил в состояние боевого транса, единственным побуждением лесных воинов было ломать, ломать и снова ломать. Единственным проверенным средством от их набегов было, услышав их боевые вопли, запрятаться куда подальше, и сидеть там до той поры, пока зыкруды не устанут и не уберутся назад в свои леса. Потому даже во время самых страшных набегов, когда зыкруды шли батальонами (в их понимании батальон — это просто очень-очень большая толпа), количество жертв было не особо большим. Главный принцип — не лезть напролом, не оказывать активного сопротивления, потому что тогда бешенные зыкруды начинают злиться…

Волею судьбы оказавшиеся в таверне стражи знали об особенностях войны с зыкрудами. Однако устав есть устав, и в данной ситуации он обязывал их оставить "почетных гостей" на произвол судьбы и оказать диким лесным варварам ожесточенное сопротивление. Делать этого никому не хотелось, но и попадать под пункт "нарушение устава" и "пренебрежение служебными обязанностями, приведшее к тяжелым последствия" не хотелось еще больше. Так что сняв караулы у комнат Бесса, Феди, Леры и непонятно кого они вышли на площадь у таверны, где и схлестнулись с волной дикарей.

Закипела рукопашная.

Класс! Пока Бесс рассказывал что-то о борцах за равноправие всех рас зыкрудов, Лера охала и ахала, а Федя комментировал их воинские умения и особенности борьбы с ними, я сидел у окна и с интересом наблюдал за сражением.

Последний раз так же весело мне было при просмотре третьей части "Властелина Колец", битвы у стен Минас-Тирита. Тогда режиссер клоуном сделал одного Леголаса, тут же клоунов было целое войско! По крайней мере иначе как шутами гороховыми я зыкрудов назвать не мог. Недолюди, высокие, худые, в набедренных повязках, но с погонами на голых плечах, они кидались со своими дубинами на все, что движется. И не движется тоже. Один зыкруд усердно избивал металлическое ведро, двое других избивали друг друга, получая от этого огромное удовольствие. Но основная их масса избивала наших стражников. Те честно попытались организовать что-то типа круговой обороны, но ни черта у них не вышло! Зыкруды плевать хотели на любые тактические построения — они совершенно не боялись бросаться на мечи, смело пользовались кулаками и даже зубами, плевали прямо в лицо солдат и не переставая вопили неизвестно что. Противопоставить им солдаты ничего не могли, да и численное преимущество было на стороне дикарей.

И тут одновременно произошли сразу два события. Завопила Лера, и неизвестно откуда на поле брани появился Федя Расколкин собственной персоной.

Вот уж действительно, нашла коса на камень.

Такого удовольствия Федор не получал уже давно. Куча врагов, сразу, рядом, вместе! Руби, не хочу! И он рубил! Топор в руках карлика вращался со скоростью вентилятора, во все стороны летели руки, ноги и головы зыкрудов. Дубины лесных воинов ничего не могли сделать со стальным панцирем Феди, звонко отскакивая от его дубовой головы. Вопли, издаваемые племянником знаменитого Била, полностью глушили боевые кличи дикарей, а в его глазах было столько бешенства, что даже сквозь боевой азарт лесные воины углядели в этой неказистой личности самого опасного из своих соперников.

Будь они берсеркерами ледяной земли — появление Феди вселило бы в них лишь дополнительный боевой азарт. Но зыкруды были обычными лесными дикарями, им нравилось драться и ломать все подряд, шаман перед боем вселил в их сердца великую храбрость, но просто так умирать они совершенно не хотели. Так что под напором Феди, одна штука, дикари, полторы сотни штук как минимум, начали свое отступление, и уже минуты через две лишь их пятки сверкали вдали.

Федя попробовал преследовать своих врагов — но, увы, преимущество длины ног, а следовательно и скорости, на стороне зыкрудов было подавляющим, и грустный Расколкин, понурив голову, со своим окровавленным топором вернулся в гостиницу.

— Фед, ты что, меня совсем с ума хочешь свести?!

— Лер, ну я не удержался. Они так… Ну я этого, и пошел. Лер…

— Я чуть с ума не сошла, ты хоть это понимаешь! Смотрю в окно — а там мой братец, прямо на толпу зыкрудов… Ты хоть понимаешь, что тебя могли убить?!

— Лер, да не могли. Они того… А я их… Ну… — я больше не мог смотреть, как только что обративший в бегство полторы сотни дикарей Федя забился в угол и едва лопочет от страха перед своей сестрой. Решил за него заступиться.

— В конце концов, Валера, все же хорошо закончилось, не так ли? Ну так…

— Ой, кто бы говорил! А ты, великий воин! Ты хоть что-то сделал, чтоб помочь моему брату? Нет, стоял у окна и смотрел, как он подвергает свою жизнь опасности и может в любой момент умереть!

— А по-моему, твой брат и сам хорошо справлялся… — по-моему, меня тоже начали загонять в угол… Непривычные ощущения.

— Справлялся, да? А если на меня нападут и начнут насиловать, ты тоже будешь стоять рядом и смотреть, мол, хорошо справляюсь?

— Но… — возражать что-то женской логике я был не в силах.

— А ты, Филин! — о-о! Она назвала его по фамилии! Похоже, назревает очередной семейный конфликт, а милые бранятся — спасайтесь кто может! — Ты тоже просто смотрел и ждал, да? И пальцем не пошевелил! Маг, называется! Так ты меня любишь, да? У меня убивают брата, а ты, некромант-недоучка, пялишься на это со своим демоном-собутыльником из окна! И ты еще после этого называешь себя другом Феда, и смеешь уверять, что любишь меня? Да ты не мужчина, ты — тряпка! — Бесс был загнан в третий угол.

— Лер! — из первого угла подал голос Федя, — Да я и сам… Я бы того… Они бы токмо помешали… Топор — он оружие, топор — он хороший. А у него арбалет… Там толпа. Попал бы не туда, ранил… Я же сам пошел… Топор — острый… А зыкруды… Они не воины… И…

— И ты еще смеешь называться моим братом? — ну все, руки в боки, прощай логика, пошли эмоции. Дурдом входит в стадию ремиссии. — Ты знаешь, как я перенервничалась? Еще раз так поступишь — я тебя сама убью, понял? И не посмотрю, что ты мой брат! А вы… Призвал ты себе, Филин, такого же алкоголика и труса, как и сам! — не знаю, как Бесс, а я уже месяц к алкоголю не притрагивался. — Трусы вы, а не мужчины! Малодушные тряпки! Мало того, что даже пальцем не пошевелили, чтоб брата моего спасти, так еще и оправдания себе ищите! От тебя, демон, я другого и не ждала, — интересно, во-первых, почему я демон? А во-вторых, почему она от меня другого не ждала? — но ты, Филин… Я думала, что ты мужчина! А ты трус! Ненавижу! — ну все, раз прозвучало слово «ненавижу» — сейчас заплачет и полезет обниматься.

Угадал. Все таки женская логика — это особый вид логики! Говорит «ненавижу» — значит ей плохо, ее надо утешить, успокоить, она должна выплакаться в мужское плече, на этот раз принадлежащее Бессу. И не важно, что его только что обзывали трусом и тряпкой — это уже не имеет никакого значения, Лера об этом уже, наверно, и забыла. Тем более, брат ее двоюродный, Федя, жив-здоров, да и действительно, если вдуматься, не нужна была ему наша помощь. Наоборот, это бы обидело его, ему хотелось самому погеройствовать, и не подумал он, что тем самым сестрицу может обидеть. Да и я, открой стрельбу, в той куче-мале мог промахнуться и по нему попасть, я же не снайпер экстра класса, я просто стрелок-любитель. Но это уже типичные измышления мужской логики, к таким мыслям Лера тоже может прийти, но уже потом, в более спокойной обстановке. Сейчас же, после ключевого слова «ненавижу», она мирно плакала в объятьях некроманта Бесса, время от времени легко ударяя его своими кулачками и повторяя то же самое слово.

Тем временем в дверь постучали, и показалась голова посланного за нами гонца.

— Это, можно войти…

— Входи, — разрешил я, как самый свободный в этой обстановке.

— Мы тут с ребятами посовещались… Мы это, хотим вас поблагодарить, что помогли… Мы бы сами не справились, но вы, многоуважаемый Федор Михайлович… Нам бы самим того, не справиться…

— Дык! — на залитом вражеской кровью и покрытом синяками лице Феди Расколкина расцвела улыбка. — Топор — оружие!

— И мы, — гонец сглотнул. Действительно, физиономия воинственного карлика Феди — не самое эстетическое зрение, — посовещавшись, решили… Если вы хотите — мы можем вернуться назад, и сказать, что не смогли вас нагнать!

Предложение с их стороны действительно выглядело как геройский поступок! Ну еще бы, нарушить устав, при наличии большого числа свидетелей, которые нас вместе видели вечером в трактире… Видать, действительно совесть проснулась — поняли, что без помощи Феди зыкруды бы их если бы и не всех перебили, то половину точно. А так — пару переломов, таким даже хвататься можно, мол, мы крутые, без потерь орду зыкрудскую одолели… Ну что, Бесс, Лера? У вас, герои недорезанные, хоть сейчас согласиться ума хватит? Ах да, вы еще не видели труп последнего из наемных убийц во дворе…

— Хотим, хотим, — ответил я, — Кстати, если вам интересно — там во внутреннем дворике по идее должен валяться труп одного из убийц Школы Ночных Воинов. Заберите-ка его, наверно, с собой, я думаю, начальство вас за это только похвалит. Если будут спрашивать — отвечайте честно, да, так прямо со стрелой и нашли, да, так и лежал, нет, не знаем, кто застрелил, нет, ничего не видели и не слышали. Хорошо?

— Угу, — что-то типа такого буркнул гонец, после чего его голова исчезла за дверью.

— Михаил, — Лера, видать, за это время уже успокоилась и опять смогла нормально говорить, — я что-то не поняла, о каком трупе ты говоришь? Откуда тут может взяться труп наемного убийцы из…

— Давайте об этом потом, а? Никто не возражает, чтоб мы отсюда убрались поскорее, пока армия местная не начала выяснять, кто именно так успешно справился с ее функцией, отразил нападение дикарей, и как эту личность можно в дальнейшем использовать? — подобная судьба Федю не очень прельщала, так что по крайней мере один союзник у меня уже точно был, — Так что я предлагаю спуститься, позавтракать и покинуть поскорее этот гостеприимный город. А уж в дороге я вам и про ночного воина расскажу, и про многое другое… Хорошо?

— Ладно, — кивнула Лера, и первая вышла из комнаты.

Алвит, угрык седьмого отряда третьего вольнического батальона армии свободных зыкрудов, задумчиво почесал задницу. Он, один из самых мудрых и великих угрыков во всей армии зыкрудов, только что потерпел ужасное поражение, и получение вольным народом зыкрудов независимости откладывалось еще на неопределенный срок. Это был первый недостаток его нынешнего положение. Вторым же недостатком было то, что остальные зыкруды, когда придут в себя, обязательно начнут искать виноватого в том, что им не удалось как следует повоевать за свою независимость. А как знал Алвит по примеру своих товарищей из других отрядов, виноватыми как правило становились угрыки, которые и поедались на праздничном ужине по поводу не важно чего.

Алвит не просто так стал угрыком! Он был умным зыкрудом, и если бы другой на его месте не понял бы, что его ждет в будущем, Алвит смог предсказать свою судьбу. Более того, он был очень умным зыкрудом! Он понял, что единственный для него шанс выжить — это бежать. Причем не просто бежать в лес, там его быстро поймают и съедят, а бежать куда-то очень-очень далеко. Например, в другой лес! И бежать очень-очень быстро!

Алвит улыбнулся своими сорока белоснежными клыками. Он был очень доволен своим умом, а еще тем, что ему удалось рукой, которой до этого чесал зад, выудить из носа большую и красивую соплю. Вытря соплю о бороду, зыкруд Алвит побежал прочь из родного леса, туда, в далекие края, вдоль проложенной людьми дороги. Он бежал очень-очень быстро, и потому очень-очень быстро устал. Но Алвит был очень-очень умным зыкрудом! А потому, заметив, что по дороге едет человеческая повозка, он незаметно выскользнул из леса, подбежал к повозке и пристроился на привязанных сзади сундуках, накрывшись какой-то тряпкой.

Алвит уже не был угрыком, но он по-прежнему оставался очень-очень умным зыкрудом, и он был очень-очень доволен собой.

Пожилой воин, известный в других краях под именем Бил, стоял на перекрестке двух дорог и думал. Он знал каждый из этих путей, знал, куда они ведут, и что его там может ждать. Он знал все опасности каждой из дорог, и знал, что может ожидать его в конце пути. Он не делал выбор — выбор на самом деле был уже сделал много лет назад, и теперь лишь предстояло сделать первый шаг в последнее из его приключений.

Бил думал не о будущем — Бил вспоминал прошлое. Он прожил долгую и полную приключений жизнь, у него было и богатство, и слава, и самые красивые женщины. Он не жалел о своей судьбе и прожитых годах. Да, они прошли, но воспоминания остались. Иногда они были прекрасными, а иногда столь ужасны, что сколько не пытался Бил их забыть — они оставались. К счастью, прекрасных воспоминаний было больше.

Бил вспоминал всех тех людей, что он бил, всех тех женщин, что он любил, все то золото, что он в трактирах и тавернах пропил. Пожилой воин всегда был одиноким волком, и всегда он думал, что сам творит свою судьбу. И так и было. Всегда. До этого момента. Потому что судьба Била была уже решена, и он знал об этом. Он знал, каков этот выбор, он знал, что не может его изменить, да и не хотел он его менять. Бил не был фаталистом, он никогда не верил в справедливость, но сейчас дело было даже не в этом. История была уже написана, и все, что ему оставалось, так это до конца пройти свой путь, и совершить то, что должно было быть совершено.

Тем временем раздался скрип, и на перекресток выехала древняя, груженая сеном телега, ведомая старой беззубой кобылой. На козлах сидел, жуя соломинку, обычный сельский мужичек, таких можно встретить в любой деревне каждого из миров. Доехав до Била, мужичок остановил свою телегу.

— Старик, может тебя подвести? Коль по дороге? — поинтересовался он.

— Благодарствую, любезный, — улыбнувшись, кряхтя и охая Бил залез в телегу, тем самым подтверждая свою старческую немощь.

— Дык, я ж не сказал, кудой я еду… А вдруг тебе не тудой?

— Нам по дороге, любезный, по дороге, — Бил удобно устроился на сене, нежно поглаживая завернутую в грязные тряпки катану.

— Ну ежели так… Пошла, родимая! — бросил мужичок своей кобыле, и телега отправилась в путь.

Бил улыбался иронии судьбы. Свое первое странствие он начинал мальчишкой, покидая на грязной телеге с сеном родную деревню в поисках лучшей доли, и свое последнее странствие он совершает стариком, но на точно такой же старой и грязной телеге. Судьба иногда тоже любит пошутить.

— Милорд, мое почтение.

— Да? Что в этот раз за новости ты принес на своих дьявольских крыльях?

— Милорд, наш агент погиб.

— Почему-то я других новостей и не ждал… Что случилось?

— Мы не знаем, милорд. Произошло нападение зыкрудов, там была городская стража, они его тело увезли с собой. Мы не знаем, как он погиб.

— Что-то мне подсказывает, что без арбалетчика тут не обошлось. Итак, мы упустили его?

— Да, милорд, но крыланы уже на подлете. Они выйдут на его след, милорд, быстро выйдут. Очень быстро, милорд.

— Надеюсь. Попробуй хоть в этот раз не оплошать.

— Я сделаю все возможное, милорд!

— Делай. Вот только мне кажется, что этого будет мало, и ты должен сделать все невозможное, чтоб арбалетчик был, наконец, уничтожен!

— Я постараюсь, милорд! Мое почтение…

Первым тревожным признаком был запах. Если в своем обычном, родном теле я со всем своим магическим мастерством не мог избавиться от хронического насморка, то тут я запахи различал весьма и весьма четко. Потому я сразу почувствовал — завоняло. Только что был лишь запах Лериных духов, и вот уже непонятно откуда появилась вонь немытого последний год тела. Будь при мне мои магические способности — моментально бы заглянул в Сумрактм, и там бы уж точно определил источник вони. Но, увы, данных возможностей я лишился, и потому ничего не оставалось, как последовать примеру собаки. А именно — попытаться обнаружить источник запаха по возрастающему градиенту концентрации молекул ароматического вещества в воздухе. Если по-простому — обнаружить, откуда больше воняет.

Мой нос привел меня к задней стенке кареты, а следовательно источник запаха был по ту ее сторону. Снаружи.

Тревожить Бесса и Леру я не стал. Они, видать, сильно утомлялись каждую ночь, что вот уже второй день подряд сладко спали, не обращая внимания на качку и "боевые песни" кучера-Феди. Ориентируясь на источник вони, я последовал примеру многочисленных героев американских фильмов. А именно — прямо на ходу вылез из кареты и с ловкостью обожравшейся макаки перебрался в заднее, грузовое ее отделение. Федя мои манипуляции заметил, однако совершенно ими не заинтересовался.

И вот оно! Вернее не оно, а он. Или все же оно? Не знаю, мне Бесс с Леркой так не смогли поведать чего-то толкового про зыкрудов. Да, есть такие дикари, живут по всему миру в лесах. Иногда нападают на человеческие поселения, но большого вреда не наносят, а выудить их из своих лесов еще ни одна армия не смогла. Им даже нравится, когда на них облавы лесные устраивают — по лесу бродят много людей, на которых можно спрыгнуть с веток и побить дубинками. Потому и плюнули уже все на них. На этом сведения о данной расе и исчерпывались.

Что же, зато теперь я мог добавить к этому еще один неоспоримый факт — зыкруды воняют. Это грязные существа метр восемьдесят ростом, весом тридцать-сорок кило, от людей отличаются длинными когтями на лапах и огромными выпученными глазами. А так похожи — цвет кожи грязно-белый, волосы черные, длинная борода. Между пальцами на руках и на ногах едва заметные перепонки. По крайней мере, это если судить по тому индивидууму, который спал на сундуке с оружием Феди, накрывшись Лериным бальным платьем. Она его все же захватила с собой! Ну что же, пусть теперь сама от зыкрудской грязи отмывает…

Свернувшись калачиком, зыкруд спал безмятежным сном младенца. Я мог спокойно с ним сделать все, что пожелаю, например пристрелить, но тут у меня в голове мелькнул интересный план. Если уж этот дикарь зачем-то решил прокатиться в нашей карете… Грех это не использовать. А если кто-то, например Лера, будет против…

Забравшись на козлы, я рассказал о зайце Феде, а заодно и план свой поведал. И если сначала карлик едва сдерживал свой порыв немедленно схватить топор и изрубить дикаря на мелкие кусочки, то потом, по мере моего рассказа, он все больше и больше проникался его глубинной сутью. И, наконец, согласился мне помочь.

Но план — это потом, а для начала мы решили немного пошутить.

Остановив карету, мы, стараясь не создавать лишнего шума, нежно, на руках, подняли сладко спящего зыкруда и перенесли его в карету, где и подложили под бок Бессу, перенеся Валеру на противоположное сиденье. Операция была проделана с такой ювелирной нежностью, что ни один из объектов перестановки слагаемых так и не проснулся. Затем, все так же тихо, не бряцнув ни разу своей кольчугой, Федор забрался на свое место и карета тронулась. Я же, выждав немного, решил приступать.

— Ааа-а! — закричал я, тем самым положив начало цепной реакции.

— Ааа-ааа-ааа! — поддержала меня проснувшаяся Лера, обнаружив, что ее парень сладко спит в обнимку с зыкрудом, а она сама брошена на произвол судьбы.

— Ааа-ааа-ааа-ааа! — в общий хор вступил некромант Бесс обнаружив, что вместо любимой девушки он влюбленно обнимает грязного и вонючего дикаря.

— Уууук! Уууук! Эоооэ! — несколько разнообразил общую мелодию зыкруд, обнаруживший, что вокруг него неизвестно откуда взялись злобные белые люди, явно не испытывающие по отношению к нему никаких теплых чувств. Да и спать в обнимку с седыми некромантами ему было впервой.

— Гы-гы-гы-гы, — на общем фоне почти незаметно раздалось с козлов.

Дальнейшие события развивались с сумбурной стремительностью турбулентного потока. Все происходило одновременно — зыкруд стремительно бледнеет и вжимается в стенку, Бесс отталкивает его в противоположную сторону, Лерка вскакивает и пытается зачем-то дать Бессу пощечину. Но на нее летит, прошу не забывать, что действие происходит в тесной карете, отброшенный Бессом зыкруд, в результате пощечина достается именно ему и дикарь в испуге кидается в мою сторону. Тем временем Бесс никак не может понять, тянуться ему за глефой или за посохом, и пока он соображает, вторая пощечина Валерии достигает своей цели. Зыкруд пытается попятиться прочь от моего арбалета, задевает Леру, та цепляется за Бесса, и все они вместе одной большой кучей падают на пол кареты. В это время карета останавливается и в окошко заглядывает довольная физиономия Феди, и начинает злобно улыбаться.

Вот это он зря. Лучше бы он последовал моему примеру и сделал вид, что ко всему этому не имеет никакого отношения. Впрочем, мне же лучше — к тому времени, как Лерка закончила выпускать на своем брате-шутнике свой пыл, все уже несколько поостыли, и мне, кроме парочки не сулящих ничего хорошего взглядов Бесса и Леры, ничего не досталось.

Когда все успокоились, карета поехала дальше, а мы начали выяснять у дикаря, откуда он свалился на нашу голову.

— Я — Алвит, угрык батальон зыкруд! — в конце концов гордо заявил дикарь, улыбнувшись во все свои сорок белоснежных клыков.

— Угрык? — не понял я.

— Угрык! — подтвердил он, — Я говорить — батальон зыкруд бить и ломать! Я угрык! Я много-много зыкруд говорить бить и ломать — зыкруд бить и ломать! Очень-очень много-много!

— То есть ты командир отряда зыкрудов? — уточнила Лера.

— Я, я угрык! — радостно закивал головой дикарь, — Я звать Алвит! Я угрык!

— И каким же ветром, многоуважаемый Алвит, занесло вас на сию карету? — до Бесса никак не доходило, что с дикарями надо вести разговор на более понятном языке.

— Ветер? Дуть ветер? Я не летать ветер, я — угрык батальон зыкруд, я не птиц! Я — угрык Алвит!

— Как. Ты. Сюда. Попал? — упростил вопрос Бесса я.

— Я бежать, — понурив голову, признался Алвит, — Батальон проиграть, зыкруд погибать, я обвинять, я бежать! Я бежать далеко-далеко, долго-долго! Я видеть ящик — я залезть ящик, ящик меня везти. Далеко-далеко, долго-долго. Соседний лес.

— Ясно… Кажется, я догадываюсь, каким батальоном зыкрудов ты командовал… Ну что же. Лера, я думаю, мы должны искупить вину перед этим беднягой. Именно по вине твоего брата его батальон проиграл, и именно из-за нас он вынужден был бежать из своего родного леса.

— Что? Ты, демон, хочешь, чтоб этот… дикарь ехал вместе с нами? — мое предложение для Леры оказалось, видать, неожиданным.

— А почему ты меня все время демоном называешь? — пока она свыкается с моим предложением, решил поинтересоваться я. — Я же обычный человек. Как ты, или Бесс, или твой брат-карлик…

Нежный кулачок девушки со скоростью фирменного удара боксера-супертяжа заткнул мне рот.

— Никогда, запомни, никогда не произноси в присутствии Феди это слово! — злобный шепот у Валерии выходил не очень, — И вообще, никогда при нем не делай никаких намеков, что он ниже обычного роста! Запомнил?

— Угу, — буркнул я, — а все же, почему я демон?

— Ну, — Лера смутилась, — извини, если тебя это обижает… Просто ты пришелец из другого мира, а у нас всех иномирцев принято демонами называть. Я больше не буду.

— Ладно, проехали. Вернемся к нашим дикарям. Алвит! — дикарь навострил свои уши. — Хочешь ехать с нами далекие-далекие края?

— Алвит хотеть! Алвит очень-очень хотеть! — все-таки улыбка, сорок клыков сразу, у него была бесподобная. Голливуд со всеми его стоматологами-миллионерами отдыхает.

— Ну вот видите, раз Алвит не против… Вот скажите, Лера, Бесс, как лучше всего можно быть на виду, и при том не обращать на себя внимания?

— Ну… — Бесс задумался, у Валерии тоже не было особых идей.

— А я вам скажу как. Нужно чтоб рядом был кто-то, на кого обращают намного больше внимания, и тогда остальные будут как бы в его тени. Не догадались еще, что я задумал.

— Кажется, я начинаю понимать, — признался Бесс.

— Я тоже. А ты уверен дем… воин, что оно сработает?

— Конечно же! — соврал я.

Впрочем, как оказалось, не так уж я и соврал.

По небольшому провинциальному городку побежали слухи. Еще бы, тут рождение каждого теленка — уже событие, а тут уж такое… Не каждый день в этот городок на роскошной карете зыкруд, весь в шелках, с тросточкой. Более того, такого вообще на памяти старожилов никогда не бывало, ни в их городке, ни в других городках вокруг. Может быть там, далеко, в столице, и не такие чудеса бывают. Ну так то ж столица! Там сам бог велел зыкрудам на каретах кататься, а тут, в провинции, в двух днях быстрой езды от столицы… Тут такие чудеса редко бывают.

В таверну, где остановился необычный зыкруд, вечером пол города собралось. Тут бы и весь город собрался — да не поместились, таверна, конечно, большая, но не безразмерная. А на необычного дикаря хотелось всем посмотреть.

Хотя, помилуйте, какой же он дикарь! Дикари должны быть грязными, голыми или в набедренных повязках по лесам бегать! А этот, сидит чинно за столом, улыбается своей бесподобной улыбкой. Одет в шелка, какие разве что на королевском балу увидеть можно. В начале страшновато было, вдруг этот дикарь решит своими клыками не жареную отбивную, а чье-то сырое мясцо попробовать. Но потом люди успокоились — зыкруд вел себя чинно и степенно, а что жирные руки о бороду вытирал… Так этим и культурные человеческие купцы часто занимаются, у них, в странах дальних, говорят, принято так.

А вдруг этот зыкруд — не просто зыкруд, а самый главный зыкруд какой-то тридевятой страны, где они главные, а люди так, голыми по лесам бегают да на всех с дубинками нападают? Вдруг это посол иноземный, что прибыл сюда лично с государем-императором, живи он вечно, договора подписывать? Кто первым пустил такую мысль — неизвестно, но очень скоро она уже ходила по всему городу, и превратилась по дороге из спорного утверждения в неоспоримый факт.

Теперь все знали — сюда, в ничем не примечательный городок, название которого не на каждой карте найдешь, приезжал лично посол зыкрудской страны, ей даже название дали, Зыкрудостан. И когда через пару дней в тот же город заехали непонятные личности и начали расспрашивать, не видел ли кто четверых беглецов на богатой карете, им честно отвечали — нет, никто не видел. Вот зыкруда-посла из Зыкрудостана видели, а не хотите ли послушать поучительную историю, как этот зыкруд отбивную ел? У них, зыкрудов из Зыкрудостана, все вельможи должны обязательно только бородой руки вытирать, обычай такой, древний. А беглецов никаких не видели.

Плюнули непонятные личности, и дальше поехали. Зыкруд-посол им был совершенно не нужен.

Мы ехали уже неделю, и повсюду мой план срабатывал идеально! Переодетый в бальное платье Леры Алвит, немного умытый и причесанный, повсюду вызывал такой фурор, что на его фоне мы все совершенно терялись. Всем от этого было хорошо — нам никто не досаждал, людям бесплатное развлеченье, да и Алвит тоже очень быстро вошел во вкус, теперь повсюду таким гоголем ходил, важную шишку из себя строил. Для зыкруда он был действительно умный — с первого раза понял, что такое вилка и чем она отличается от рук. Про ложку он и раньше знал, правда нож так и не смог освоить. Да ему он и не нужен был — с такими зубами я бы и сам ножом не пользовался. Тяжелее было приучить его мыться каждый день — смысл этой процедуры так до Алвита и не дошел, но после угрозы бросить его в лесу он сразу же стал очень покладистым, и каждое утро совершал обязательные омовения. А с одеждой вышло совсем просто — бальное платье так ему приглянулось, что теперь даже захоти Лерка его вернуть — не отдал бы. Он сам за ним следил, на ночь аккуратно складывал, а утром первым делом на себя накидывал. Особенно ему нравилось, что оно цветное и яркое — Алвит был уверен, что чем ярче одежка, тем он более важную персону собой в глазах окружающих представляет. Я его переубеждать не стал. Тем более, не так уж он и ошибался.

После событий первых двух дней количество приключений на единицу времени резко упало. Нас не останавливали стражи, не нападали из леса дикари, не лезли в окна наемные убийцы. Бесс и Лера этому радовались, Федя огорчался, а я, как более опытный человек, знал — такое затишье бывает только перед бурей. Есть такое эмпирическое правило, и оно справедливо не только для судноплавания, а и для многих других ситуаций.

Ну а пока они не наступали, я наконец-то составил для себя примерную карту этого мира. Именно что примерную, потому что, невзирая на все достижение местной науки, те же летающие машины, мир вокруг большей частью был большим белым пятном. В самом центре мира были так называемые Благодатные или Благословенные Королевства — многочисленные не особо крупные монархии, часто именуемые гордым словом «империя». Как раз по одному из таких королевств, самому крупному, мы и ехали последнюю неделю. Это были земли развитой науки и технологии, центр мировых политических событий, определяющий, по их собственному мнению, путь развития всего остального мира. Тут «работали» законы, ловились бандиты, а самой главной угрозой для людей были набеги диких зыкрудов. Короче, тишь да гладь, да божья благодать. А вот за пределами Благодатных Королевств начиналось черт знает что. На западе были непроглядные джунгли, конца и края которым никто не ведал. На юге на тысячи километров простиралось Дикая Степь — обширные степи и полупустыни, земли диких кочевников и просто земли людей, которые не желали знать над собой никакой власти. За степью, еще южнее, шел Океан, огромное водное пространство, уходящее куда-то далеко. Были в океане какие-то острова и страны, но что там за народы жили — в Благодатных Королевствах не знали. На север шла пустынная тундра — широкие заледеневшие земли, место обитания примитивных «эскимосов», оленеводов и рыболовов. Рыбу они ловили из многочисленных рек, широкой сетью покрывающих всю тундру, оленей тоже где-то находили.

Ну и наконец восток, тот самый восток, на который мы и направлялись. Тут данных было много, да вот только они все походили на не очень интересную сказку. Сразу на восток от Благодатных Королевств рос Вольный Лес, формально не принадлежащий никому, на самом деле четко структурированный и поделенный между «бандитскими» вожаками. Каждый из них имел в своем подчинении определенный участок леса, и там воля вожака «бандитского» клана была единственным законом. Причем «бандитские» именно в кавычках — так их называли не желающие признавать вольных соседей Благодатные Королевства. Сами же «бандиты» были простыми лесовиками — жили собирательством и охотой, экспортировали редкие лесные травы и шкуры лесных зверей. А что за безопасность при проезде через их земли надо платить — так уж извините, зато раз уж они возьмут за это плату — то и качество услуги обеспечат. У них был кодекс чести — если кто-то только попробует напасть на заплатившего за проезд путника, то весь лес поднимется против отступника и ничего хорошего его не ждет.

За Вольным Лесом текла полноводная Великая Река — судя по рассказам когда-то побывавшего там Феди, нечто шириною километра полтора и глубиною многие десятки метров. Река эта собирала воды из многочисленных речек, речушек и ручейков тундры, и несла их все на юг, в Океан. В незапамятные времена народ, о котором уже все давно забыли, возвел над этой рекой каменный мост, переживший на многие эпохи своих созидателей. Ну и помимо этого моста, естественно, было много паромных переправ.

А вот за Великой Рекой… Начинались сказки. Там вам и Темные Империи, и Страны Света, и орко-гномо-эльфийские державы, и непролазные болота с темной нечистью, и подпирающие небосвод горы. Ну и, конечно же, Гора Мудрого Дракона, цель нашей поездки. Карты, хотя бы приблизительной, тех мест ни у кого не было, так что ехали мы неведомо куда. На восток. Очень интересно.

Ну и наконец, что самое интересное. Там, еще восточнее сказочного востока был, не много, не мало, ад собственной персоной. Тот самый ад, с чертями и демонами. И если у нас он где-то под землей глубоко располагался, а то и вообще в другом мире, тот тут с этим было просто. Едешь долго на восток, и попадаешь в ад. Не надо никаких перемещений между мирами, даже умирать не надо. Хочешь на ад посмотреть? Садись на коня лихого, да и скачи в сторону восходящего солнца. В ад и попадешь.

Вот уж действительно, послал свою родню Бил туда, не знаю куда, за тем, не знаю чем. И я от великого ума за ними поперся. Причем чем дольше мы ехали, тем больше Лера с Бессом проникались всей глубиной бесполезности и бессмысленности нашего странствия. Хорошо хоть Федя думал лишь о том, как побыстрее врагов себе отыскать, ему не терпелось никак парочку своим топором обезглавить. Да Алвит получал огромное удовольствие, изображая из себя зыкрудского вельможу.

А потом нас нагнал весьма и весьма интересный приказ.

— Слушайте, и не говорите, что не слышали! — зычным голосом местный ритор со своей трибуны зачитывал полученный "крокодильей почтой" из столицы указ. — Государь-император изволил объявить в розыск опасных государевых преступников! Коли окажет кто помощь им, али не сообщит о них — наказание смертным будет! Слушайте, и не говорите, что не слышали! Облик их таков. Первый, предатель и изменник, зовется Бессом Филином, служит он некромантом, третий десяток лет поменял, ликом сед! Обвиняется в убийстве жестоком, безумном! Второй — Федор Расколкин, пособник его, ростом мал, ликом грозен! Обвиняется в пособничестве и укрывательстве! Третья — Валерия, лет молодых, волос цвета белого. Обвиняется в пособничестве и укрывательстве! Слушайте, и не говорите, что не слышали! Коли знает кто, видел тех, кто подозрение вызвать может — обращаться к слугам государевым… — дальше мы решили не слушать.

Приказ был интересен не потому, что нас объявили в розыск. Я бы не удивился, если бы это были те самые влиятельные враги, что за нами охоту начали. Вдруг они смогли на самого государя-императора давление оказать, или, что еще проще, без его ведома золотом секретарю заплатили — он и дал государю на подпись документ. Занимательным было другое, на что ни Бесс, ни Лера, ни Федя внимания не обратили. Искали именно их! Не меня, хотя именно за мною, скорее всего, охотились наемные убийцы. Обо мне даже упоминания не было — а уж кто-то, а наши враги не могли не знать, что нас четверо, а не трое. Да и приказ… Слишком дилетантским он был. О Бессе сказано лишь то, что он седой, а волосы можно перекрасить. О Лере — что она блондинка, то же самое. О Феде вообще лишь малый рост. Под такое описание мог попасть кто угодно, а уж прояви мы хоть немного усилий…

Короче, слишком уж дилетантским получился приказ. Не похож он на работу тех, кто наемных убийц из Школы Ночных Воинов посылает. Что-то тут, господа хорошие, не то.

Одно хорошо — городок, где мы этот приказ выслушали, был в двадцати километрах от границы королевства. А значит еще немного, и…

Я честно предупредил остальных — скорее всего, уж где-где, а на пограничной заставе явно и приказ этот уже есть, и описание более подробное. Мне не поверили, меня уверяли, что вряд ли до каждой из полутысячи пограничных застав королевства приказ добраться успеет. Я лишь пожимал плечами. Уж что-что, а ловить государственных преступников, желающих покинуть родную страну, любое государство в первые годы своего существования, как правило, учится.

Как это не удивительно, а ничего удивительного в этом нет, в очередной раз прав оказался я. На пограничной заставе нас уже ждали.

Сижу я, грущу я, в темнице сырой, плененный, в неволе, орел молодой… Или там не так? Всегда со стихами большие проблемы — ключевые слова помню, а все, что между ними, своим собственным содержанием заполняю.

Хотя, все равно вранье. Во-первых, темница не сырая, а очень даже сухая, а во-вторых, я не орел, а редкий дурак. Бессу с Лерой простительно — их судьба не била, Феде и Алвиту сам бог велел во все ловушки попадаться. Но я… Спрашивается, чего я ждал? Почему я, будучи в здравом уме и трезвой памяти, поддался на невинные уговоры стражников покинуть карету, и, более того, когда меня «попросили» — отдал арбалет? Во мне что, человеколюбие проснулось? К этим негроидно-монголоидным блондинам? Почему я не перестрелял всю стражу, я бы наверняка справился? И после этого называть себя «орлом»? Да уж, такое сравнение оскорбило бы вольную птицу, дурак — он дурак и есть, а не орел.

Хотя, надо признать, задержали нас весьма профессионально. До того момента, пока нас не попросили, весьма вежливо, бросить на землю оружие и поднять руки, у меня уже почти сложилось впечатление, что Бесс с Лерой были правы, и, как говорится, пронесет. Не пронесло. Что же… Можно ли назвать абсолютно седого человека блондином? Если можно, то будет мне на будущее наука — блондинам и блондинкам верить нельзя.

За те сутки, что мы просидели в камере, у меня в голове много разных мыслей пронеслось. Основные касались магии. Эх, будь при мне хотя бы капля моих былых способностей, не шестой, добытый тяжелым трудом, а первый, самый начальный уровень… Я его в одиннадцать лет получил, прошел крещение магией… Мне бы хватило! Легкие чары на стражника — и он открывает дверь, другой отдает нам оружие, третий выпускает лошадей… Увы. Пустые мечты. Как бы мне этого не хотелось, в этом теле магических способностей я был лишен полностью. Абсолютно. Совершенно. Беспредельно. Жалко.

А вот что я не понимал — почему ничего не делает Бесс? Я понимаю, некромант — это больше по покойникам специалист, но неужели он не может хотя бы какое-то заклинание сварганить, не принеся в жертву свои темным богам какого-нибудь зверька? Да, блин, нужен зверек — вон, крыса в углу, лови и колдуй! Так нет же! Ему, видите ли, магические ингредиенты нужны, гриммуары, что бы за этим непонятным словом не скрывалось.

Ладно, господа, как хотите. Хотите ждать от неба погоды — милости прошу. Только потом не жалуйтесь, как же так, за что, почему костер горит так жарко, топор летит так быстро, а веревка такая крепкая. Меня уверяли, что пока нас довезут до столицы, пока суд да дело… Мол, будет еще возможность бежать, а то и оправдаться. Я, естественно, не верил. И, риторический вопрос, кто в этот раз оказался прав? Даю на ответ одну попытку.

Правильно, прав оказался я. Летающий крокодильчик, или, как его местные называли, рекхтар, до столицы и назад обернулся ровно за сутки. И приказ он привез вполне конкретный, почти хрестоматийный. "Казнить, нельзя помиловать". Увы, запятая стояла именно после слова «казнить».

Пограничная застава не была оборудована для проведения смертных казней, и потому, волевым решением начальника заставы, для проведения экзекуции был избран ближайший город. Ровно в полдень на центральную площадь, где уже собралась достаточная толпа зевак, была вывезена клетка с осужденными. Их, к огромной радости толпы, было не трое, как обещалось, а пятеро, четверо людей и зыкруд. Из них трое были теми самыми государственными преступниками, двое признаны их пособниками, и тоже осуждены на смерть.

Городок был небольшим, жил в основном торговлей с иноземцами, но, как и в любом уважающем себя городе, имел полный комплект агрегатов для лишения человека жизни. Для воров — виселица, убийц — плаха и топор, насильников — четвертование, вернее было бы сказать «пятитование», прежде чем оторвать руки и ноги, им кое что другое отрывали. Ну и наконец для государственных преступников — кол, самое любимое. Ну еще бы! Висельник умирает за секунды, на плахе — так вообще сразу, четвертованные тоже быстро теряют сознание от боли. И только на колу человек может долго сидеть, особенно если кол правильный… Ходили слухи, что в иноземных странах камнями забивали, расстреливали из арбалетов, на кресте распинали — но государева фемида была справедлива, и такие виды казни признавала слишком негуманными.

Была еще одна казнь, народная — гулящих жен на костре сжигать, и хоть и запрещена была она — часто стража на такие развлечение сквозь пальцы смотрела. Государь — отец родной, народ — дитя государево. А чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не бунтовало…

Сажать на кол — это целое искусство. Это тебе не веревку на шею набросить, топором рубануть или хвороста в костер подбросить. Красиво посадить на кол осужденного, чтоб ему деревянное острие и внутренности все проткнуло, и чтоб он помер не сильно быстро — такое не каждому под силу. Но, по счастью, был один такой мастер в этом городе! Потомственный палач, в третьем поколении, он не просто артистично казнил — он при этом еще и острил, проявлял свой недюжинный ораторский талант. Каждый жест его был отточен до миллиметра, а каждое слово, произнесенное под аккомпанемент воплей казнимого, вызывало у толпы дружеский смех. На казни с его участием часто приезжали даже из соседних городов, родители приводили своих отпрысков, ходили целыми семьями, а потом еще неделю пересказ казни ходил по городу, вызывая все новые и новые улыбки. Ну и, конечно же, невзирая на выходной день, именно он должен был сейчас казнить государевых преступников.

Единственная возникла проблема — правильный порядок. Главный преступник вроде как Бесс, а значит, его последним надо казнить. Но это с одной стороны. А с другой, известный факт, если среди осужденных есть девушка, а особенно красивая девушка, то толпа очень любит, когда именно ее вопли и стоны завершают действо. С кого начать — понятно, с зыкруда или карлика, они будут неинтересно умирать, а вот кем закончить? Палач стоял перед дилеммой, и остановиться на каком-то конкретном варианте пока не мог. Но толпа начинала ворчать, а значит пора приступать.

Первым на кол было решено сажать карлика. Смотрелось это очень весело — насупившийся карлик молча, со спокойствием обреченного, идет на эшафот, плачет и вопит от горя красивая девушка, вопит от страха зыкруд, ходят ходуном желваки на лице седого некроманта, возводит очи к небу и мрачно хмурится последний из осужденных.

И когда все должно было начаться, произошли события, память о которых сохранилась в народе на сотни лет.

— Милорд, мое почтение.

— Ну?

— Крыланы вышли на их след, милорд! Правитель того королевства объявил их в розыск, они были пойманы на границе и сейчас их должны казнить!

— Казнить? Ты веришь, что арбалетчик попадется в руки каких-то пограничных стражей?

— Всякое бывает, милорд… Я слышал, что у арбалетчика нет той мощи, что была при нем раньше, и его оружие ныне его единственная сила. Так докладывал наш агент.

— Тот, который погиб? Вместе со своими братьями? Ты смешон! Я помню силу арбалетчика, и я не верю в такое счастье! Он никогда не даст себя поймать простым стражам, а если и так — то не даст себя казнить! Он поступит как… Как… Тогда!

— Не нервничайте, милорд. Те времена прошли, и тот позор больше не повторится. Арбалетчик будет уничтожен. Всякое бывает, милорд, его могут и казнить. Но даже если он уйдет — крыланы вышли на след, и они больше его не потеряют!

— Твоими бы устами да мед пить…

— Я говорю лишь правду, милорд!

— Ты не говори, ты делай!

— Слушаюсь, милорд! Человек с арбалетом будет уничтожен, наш позор будет отомщен. Мое почтение, милорд.

Пожилой, совершенно лысый человек сидел за столиком в открытом кафе. Он пил напиток, название которого ничего бы не сказало жителю других земель, и молчаливо наблюдал за водами величественной реки. Конечно, это была не Великая Река, что отделяла Благословенные Королевства от Восточных земель. Это была другая, не такая широкая и глубокая, но не менее величественная река. По берегу, по этому берегу реки ходили праздные люди, на скамейках сидели влюбленные парочки, наблюдая друг друга и зеркальную водную гладь. Жизнь в этом городе была спокойна и размеренна, но одно бы удивило любого странника, пришедшего сюда из дальних краев.

Река была пуста. На ней не было ни единой лодки, ни единая удочка или сеть не ловила в ней свою рыбу. Через реку не было переброшено ни единого моста, и, упади кто-то в ее спокойные воды, не было ни единых ступеней на крутом берегу, чтоб он мог подняться. В реке не было рыб, не росли лилии и камыш, не квакали лягушки. Даже рекхтары, вездесущие летающие зеленые ящеры, не порхали над водами этой реки.

Но пожилой человек был Билом. Тем самым Билом, про которого в других странах составляли легенды, и он не в первый раз бывал в этом городе, сидел в этом кафе и смотрел на другой берег. И потому он знал то, о чем тут не принято было говорить. Он знал секрет этой реки, он знал секрет другого берега.

Бил знал, что на том берегу реки находится то, что многие совершенно оправданно называют Адом. А река была Рекой Смерти, той самой границей, что отделяла земли живых и Царство Мертвых.

Бил знал, что там, на другом берегу, в сотне километров стоит огромный замок, где на троне из черного монолита восседает Валайбойфр. Дьявол, владыка Ада, он один лишь раз потерпел поражение. Как раз тогда, много лет назад, когда у него на пути оказался Бил, обычный человек, одержавший верх над дьяволом.

Валайбойфр жаждал мести, а Бил сидел за столиком в кафе и молча ждал свою судьбу.

Казнь, лично для меня начинавшаяся как личная трагедия, закончилась как фарс. Честно говоря, потом уже, пост фактум, я для себя однозначно решил — сутки мучений в камере и еще пол дня ожидания верной гибели были терпимой платой за то «шоу», в которое успешно превратилась наша казнь.

Началось все, естественно, с солнечного затмения. Только что было солнце — и вдруг раз, и на него наплывает местная луна. Очень вовремя. И как раз в тот момент, как пришла на землю тьма, мне точно в руки попалась чья-то сабля, ловким движением перерезавшая связывающие меня веревки. Все это, подчеркиваю, в полной темноте. Луна местная несколько крупнее солнца, а потому все прочие события тоже произошли за время затмения — на город, вот неожиданность, напало очередное воинство зыкрудов, резко загорелись городская мэрия и таверна, под стражниками провалился помост, и они все куда-то попадали. И если бы это все! Запаниковавшие рекхтары, летающие крокодильчики, совсем озверели, набросились на толпу и принялись всех кусать своими, далеко не самыми маленькими, клыками. Откуда не возьмись, на площадь выбежало шесть диких коров и принялось всех топтать и бодать, за коровами прибежал бык, и все они вместе набросились на попытавшихся остановить нападение зыкрудов стражников. В это время загорелся помост, из развалин которого так и не смогла выбраться вторая половина стражи. Единственный, кто сохранил спокойствие, был палач, но и он споткнулся и налетел на заготовленный для нас кол.

Так что когда опять показалось солнце — картина была примерно следующей. Куча травмированных и убитых гражданских, военных, зыкрудов, коров и летучих крокодилов; полностью выгоревший город; полный хаос и сумятица редких уцелевших. Но главный прикол был не в этом. На фоне стихийного бедствия красиво смотрелась наша пятерка — целые, невредимые, без единой царапины или ожога, даже одежда ни у кого не испачкалась. Плюс рядом стоят ровно пять коней — как раз по нашу душу.

Дальнейшее очевидно — нашли оружие, оседлали коней, поехали, приехали на полупустую заставу, отобрали родное оружие, карету, покинули пределы страны. Ничего интересного. А вот что интересно — хоть кто-то, кроме меня, задумался, какая именно вероятность всего того, что произошло? Я думаю, что тут можно и без особых познаний в высшей математике сказать — нуль целых, нуль десятых, сотых, тысячных и так далее. Такого не может быть, потому что такого не может быть никогда. Если за дело не берется высшая, запредельная, божественная магия.

Богов среди нас не наблюдалось, а маг был всего один — Бесс. Ну вот за него я и решил взяться. Тем более, сделал я во время казни одно наблюдение…

— Никто не желает ничего мне объяснить?

— Что именно? — "не поняла" Лера.

— Ну, например мне бы очень хотелось узнать, кто все это представление на площади устроил? Нет никаких идей?

— Да ты что! — «возмутился» Бесс, — Воин, не в силах человеческих повелевать небесными светилами! Само провидение, сама судьба подарила нам жизнь и свободу, а значит верный избран нами путь!

— Судьба, это хорошо, — согласился я, — да вот только я не верю, что она может в одни кусты засунуть столько роялей. Чтоб как раз для нашего спасения затмение, и дикари, и пожар, и рекхтары… Да еще и в самый последний момент… Господа, вы точно в Голливуде сценаристами не подрабатываете? Нет? Жаль, уж очень на их стиль похоже.

— О чем ты? — мало чего поняла из моего монолога Лерка.

— Я о том, что все эти «совпадения» начались слишком вовремя. Как раз в тот момент, как ты, уважаемая Валерия, тебе, уважаемый Бесс, бросила фразу типа "Спасай!". Никто мне ничего не хочет сказать?

— Я хотеть! — напомнил о себе Алвит, — Смотреть, какой я красивый! Я находить наряд, я одевать наряд — я красивый зыкруд! Я — важный зыкруд! Да?

— Конечно, Алвит! — подтвердил я. — Ты — очень красивый и важный зыкруд! — Алвит продолжил любоваться в зеркало и больше в нашей беседе не участвовал. — Так что, вы продолжаете настаивать, что это было просто совпадением?

— Конечно! — «подтвердила» Лера таким тоном, что у меня не осталось никаких сомнений — врут.

— Тогда прощайте, — пожал плечами я, — Федя! Останавливай карету!

Сидевший на козлах Федор притормозил лошадей, и я, под недоуменные взгляды, покинул транспортное средство и пешим ходом направился в сторону ближайшего леса.

— Ты куда? — "не поняла" Лера.

— Куда? Господа хорошие! Вы меня призвали, чтоб я помог, не так ли? Ну так какого хр… черта я по вашей туп… вине должен себя добровольно на кол сажать? Ведь вы с самого начала врете! Я говорил, что может быть засада? Говорил! Вы меня послушали? Нет! Я предлагал бежать? Предлагал. А вы что предлагали? Подождать? Дождались, поздравляю! Не спорю, спаслись. И что? Продолжаете врать! Господа, если вы такие умные — милости прошу, езжайте дальше! Лично мне это порядком надоело, и я сматываю удочки! Дальше, уж простите, без меня! — закончил я свою бурную речь, повернулся и пошел в сторону леса.

Надо сказать, что такие вот "нервные выпады" для меня не очень характерны — вернее, это вообще первый раз за сознательную жизнь, как я позволил себе настолько выйти из себя. Видать, эмоции, нервы сказались — раньше я всегда знал, что если что — магия поможет. А тут, на пороге верной мучительной смерти, не видя шансов на спасение… Тут и самые железные нервы подведут. Работа у меня вредная, мир спасать. Молока за нее надо.

Честно говоря, я был уверен, что принятое мною решение окончательное и обжалованию не подлежит. Но когда Бесс крикнул мне "Подожди!", когда я обернулся и увидел в его руке кулон… Я, увы, временно не маг. Я не умею колдовать, становиться невидимым и проходить сквозь стены. Но даже того остаточного фона, что есть в каждом человеке, мне хватило чтоб понять — амулет в руках некроманта по силе своей ничем тому же Сердцу Всевышнего не уступает. И для него не только затмение устроить, а и повернуть земную ось в другую сторону проблем особых не составит. Весьма и весьма интересная вещица!

Естественно, что оставлять такое сокровище в руках бездаря-некроманта, не способного вообще ни на что, кроме как своей глефой махать, я не собирался. Мне и самому такая вещица пригодится! Так что, видимо, придется все же мне вернуться. Хотя бы чтоб узнать, на что этот артефакт способен…

— Я не знаю, кто сотворил этот кулон, — начал свой рассказ Бесс, — но, когда он мне достался, — КАК он достался Бессу я решил не уточнять — судя по тому, как покраснели лица седого некроманта и его девушки, в ответ на этот вопрос мне бы довелось очередную сказочку услышать, — я осознал, что это за вещь. О сим кулоне ходят легенды — долгие годы он считался измышлением, небывалицей, плодом мечтаний наших далеких предков. И лишь испытав его я поверил — кулон сей есть великий "Вершитель Реальности", который способен исказить вероятности бытия так, что самое невероятное событие станет неизбежным. Да, это он нас спас тогда, на площади — я открыл его силу, я велел ему подарить нам спасение, и он устроил так, что скрылось солнце. Увы, силы кулона сего не беспредельны. Во-первых, лишь семь раз он способен был изменить реальность, и дважды он был уже использован. Во-вторых, лишь на конкретное действие дарит он свою силу — он может дать отыскать любой клад, спасти корабль от рифов, помочь отыскать родник в пустыне. Но после сего он не даст ничего — он не защитит нашедших клад от разбойников, не подарит капитану попутного ветра, не выведет из пустыни.

— Одно использование — один «рояль», я верно понял? Ты хочешь сказать, что с помощью этой штуковины еще пять раз можно совершить невозможное, выпутавшись из безвыходной ситуации?

— В целом, да, — подтвердил Бесс.

— Ну что же… Я предлагаю так — вы отдаете мне этот артефакт во временное пользование, до конца нашего путешествия, слушаетесь всех моих указаний, а я в обмен остаюсь с вами и помогаю в пределах своих скромных сил. Устраивает?

— Нет! — безапелляционно заявил Бесс.

— Да! — решилась Лера, нежно ударив своего парня локтем по почкам.

— Но… — попытался было возразить некромант, смутился, и, почти шепотом, закончил. — Да.

— Прекрасно! — подвел я итог.

Маг я, не маг — но уж "Вершителем Реальности" воспользоваться сумею. Это ж надо! Мечта любого фантаста! Ну еще бы! Как логически аргументировать, что как раз в последнюю секунду появился принц на белом коне и всех спас? Где он, спрашивается, был месяц до этого, пока герои покорно ждали своей участи? Или каким образом попавший в авиакатастрофу герой оказывается точно у ворот затерянного древнего города, который бы он иначе никогда в жизни не нашел? Я уж не говорю о том, что стоит лишь зайти на вражескую базу — и тут как раз подойдет Самый Главный Злодей и на ближайшей клавиатуре наберет Самый Секретный Код. Или из тысяч рейсов Самый Крутой Полицейский полетит как раз на том, который решат захватить террористы… Увы, такие "рояли в кустах" встречаются только в кино и книжках — в жизни такого не бывает. По крайней мере, я в этом был всегда уверен. До этих пор.

Теперь же у меня появилось наглядное доказательство обратного. Ну и что, что у «Вершителя» лишь пять зарядов осталось? У меня за всю мою жизнь вряд ли набралось бы пять таких ситуаций, когда бы я не нашел никакого выхода. Как правило, я таких ситуаций стараюсь избегать. И получается. Теперь же… Вот, пожалуйста. Лишился магии — получай взамен палочку-выручалочку, цветик-семицветик. Взмахни палочкой, оторви лепесток — и желание исполнится. Рояль честно займет свое место в кустах, где и будет ждать роялиста. Не, не роялиста — пианиста! Никогда не понимал, почему на роялях играют пианисты, пока роялисты, которым сам бог велел этим заниматься, в это время любят короля…

А пока я занимался русской филологией и развлекался с новой игрушкой, карета продолжала свой путь.

— Милорд, мое почтение!

— Я уже знаю новости…

— Милорд, позвольте полюбопытствовать…

— Откуда? Я скажу, откуда! "Вершитель Реальности" проснулся! Вот уж не думал, что когда-нибудь опять встречусь с этой игрушкой древних… Она у арбалетчика, да?

— Да, Милорд… Он воспользовался…

— Не говори, я знаю, как работает «Вершитель». Титаны! Ваши безделушки пережили вас! Ты знаешь историю этого амулета?

— Да, Милорд! Они сотворили его, желая в своей гордыне одолеть Вас, Милорд, но у них ничего не вышло.

— Конечно не вышло! Некоторых я убил раньше, чем они успели обратиться к силе амулетов, а других… Это было сладкое время!

— Да, Милорд…

— Твои крыланы знают, как бороться с обладателем "Вершителя Реальности"?

— Да, Милорд. Они лучшие, милорд. Они знают слабые стороны колдовства титанов. Они справятся, милорд!

— Господа! — сидевший в кресле на руинах сгоревшего города человек был сама элегантность. — Вы видели нашу цель. Вы знаете, что у него за амулет. А потому наш план меняется — запоминайте новую задачу. Нам дан приказ — не рисковать, мы должны быть уверены, что объект будет уничтожен, и потому мы поступим так, как некогда наш господин поступил с титанами. Мы должны поставить на пути арбалетчика такие преграды, чтоб он не смог их без изменения реальности одолеть, и тогда, когда последние силы амулета иссякнут, мы нанесем свой удар, — пауза. — Господа, вам есть что сказать?

— Граааааа! — утробный рев чудовища, только что перекусившего десятком трупов сгоревших заживо людей и зыкрудов, был ему ответом.

— Благодарю, ты, мой друг, как всегда лаконичен.

Лес. Лесная дорога. Под сводом зелено-голубой листвы стремительной птицей мчится богато украшенная карета, и ведет ее закованный в броню невысокий карлик. Выполненная по заказу богатого столичного рода, карета покрыта искусной резьбой, блестящим слоем позолоты и редкими породами дерева. Карета мчится вперед, не зная, что из леса за нею наблюдают несколько пар любопытных глаз.

Внезапно, откуда не возьмись, на дорогу из лесной чащи выскакивает стая хищников. Огромные, в два раза крупнее обычного волка, эти саблезубые твари бросаются на карету. Возничий пытается приостановить лошадей, схватиться за топор — но у него ничего не выходит. Взбесившиеся, перепуганные кони не слушаются человеческих команд, и даже свист плети лишь вынуждает их бежать быстрее и быстрее. Они мчатся, не разбирая пути, невысокий возничий не может их остановить, сзади карету нагоняют саблезубые волки.

А впереди лежит мост. Обычный деревянный мост — он связывает два крутых берега реки, за тысячи лет своего спокойного течения промывшей себе глубокий каньон. Связывал. По чистой случайности, лишь пару часов назад на нем произошел пожар, и теперь кони несут карету в крепость.

Возничий не видит это — он все еще пытается затормозить, но у него ничего не выходит, и взбесившиеся скакуны бросают карету вниз с обрыва. Карета летит, и кто бы ни был в ней — от верной гибели нет спасения. Должно произойти невозможное чудо, чтоб люди уцелели. Доли секунды складываются в секунды, и вот…

Карета падает на камни и разбивается. Трупы коней, обломки досок, по воде плывет резной позолоченный орнамент…

Интересно понаблюдать за лицом элегантного франта, восседающего рядом с мостом и с интересом наблюдавшего за всеми этими событиями. Спокойствие во время падения кареты сменяется улыбкой, но и ее место при гибели занимает некое недоумение. Затем появляется радость, но в тот момент, как чудом ухватившийся за край моста карлик взбирается наверх и снимает с головы шлем, радость исчезает, и на лице остаются лишь два чувства — адская ярость и всепоглощающий гнев.

Куда делись саблезубые волки — никто не заметил.

— Милорд, плохие вести. Крыланы опять потеряли след арбалетчика, он ушел, так и не воспользовавшись «Вершителем».

— Почему-то я в этом и не сомневался… Ты же говорил, что они справятся?

— Они справятся, милорд! Они будут искать до тех пор, пока не найдут, времени у нас много, милорд. И еще… Вам пришло послание, милорд.

— Что? Послание? Но этого не может быть… От кого оно? Что там?

— Там два слова, милорд. "Грядет отмщение!".

— О нет! Я знаю единственного смертного, который мог мне послать такие слова…

— Да, милорд, я тоже его знаю.

— Ты… Ты должен найти и уничтожить его! Отдай приказ своим крыланам — пусть они продолжают заниматься арбалетчиком, ты же сам найди и уничтожь этого смертного! Он и так прожил намного дольше, чем имел на это право!

— Да, милорд, слушаюсь, милорд. Мое почтение, милорд! Бил будет найден и уничтожен!

Пожилой, совершенно лысый воин скакал на сивом жеребце на запад, сделав то, что он должен был сделать, оставив за спиной мертвую реку и адский берег. Он бросил вызов повелителю ада, и он знал — ад пойдет по его следам. Что же, так и должно быть.

Путь Била лежал в сторону его родины. Но он знал — ему никогда не достичь родных земель, и судьба его отныне — это бой, безнадежный бой с самим адом, и с тем, что страшнее Ада — с проклятой страной неживых. Но Бил не боялся этой войны — он знал, где-то там, далеко, на западе, по ту сторону Великой Реки, находятся дорогие ему люди. Федор, любимый племянник, единственная кровная родня Била. Бесс, друг и старинный приятель Федора, еще в школьную бытность нередко захаживавший в гости и уже тогда проявлявший неплохие склонности к волшебству. Валерия, единственное, что осталось у Била от главной любви его жизни. Ну и, конечно же, арбалетчик Михаил. И пусть он не был еще знаком с Билом — Бил его хорошо знал. Бил всех их хорошо знал — именно они в свое время сделали Била тем, кем он ныне был. Они были большим, чем семья, чем родственники и друзья — они были самой Судьбой Била.

И теперь он должен был сделать все возможное, чтоб отвлечь силы ада, чтоб дать путникам возможность добраться целыми и невредимыми до Горы Мудрого Дракона.

Бил знал — за ним началась охота, но это лишь радовало его. Прожитые годы не выветрили из головы вольный ветер свободы, и даже на пороге старости жажда приключений была сильнее желания ощутить мягкость кресла и тепло горящего очага. Он знал, что ему не суждено испытать радость деда, нянчить внуков и правнуков. Он знал, что счет пошел на месяцы, что Смерть уже близка, уже стоит за плечами Била, ожидая своего часа. Но он знал и то, что расплата неизбежна, и что ценой за события многолетней давности будет его жизнь.

Хорошо в лесу ранней осенью! Да и вообще, ранняя осень, самое начало сентября, благодатная пора. Еще по-летнему тепло, и в то же время дружно созревает весь урожай, и прокормиться дарами природы может даже самый городской житель.

Впрочем, у нас такой необходимости особо не возникало. Но обо всем по порядку.

В тот же день, как я заполучил амулет и полномочия командира, мы, проехав несколько пограничных графств и княжеств, добрались до Вольного Леса. Тут уже не действовали законы Благодатных Королевств, Лера с Бессом уже было расслабились, и тем более был неожиданным для них мой приказ покинуть карету и дальше двигаться пешим ходом. Они никак не могли уразуметь, что комфорт не стоит риска, что такая приметная карета нам только помешает, что лучше немного поработать ногами, чем рисковать в очередной раз жизнью. Моему лидерству возникла угроза, но очень вовремя на мою сторону стал Федя — ему просто-напросто уже надоело сидеть на козлах сутки подряд, пока мы бездельничаем внутри, и захотелось немного равноправия. Да и Алвит, хоть голос зыкруда особо никого не интересовал, поддержал меня — дикарю тоже захотелось побродить по лесу.

Мы их уговорили. Хоть Бесс с Лерой по прежнему не могли поверить, что нам что-то может угрожать, я смог их убедить оставить карету. Более того, забрав самое ценное, мы договорились с местным мальчишкой, что он, накинув одну из запасных кольчуг Феди, довезет карету до Великой Реки, где и оставит ее в каком-то постоялом дворе. Денег у Леры было много, паренька мы вроде честного нашли, так что проблем с платой за простой не должно было возникнуть. А там, глядишь, вдруг карета эта еще пригодится…

Впрочем, когда мы через день легкой прогулки вышли к реке, стало ясно — не пригодится. Наша карета лежала разбитая на дне оврага, рядом валялись мертвые кони, а хлюпающий носом пацан, стоя у сгоревшего моста, всем желающим уже по сотому разу рассказывал, как на него напали невиданные хищники и как он чудом спасся. Кольчуга Феди на парне отсутствовала, а наш кошель если и был — то не на виду. Впрочем, мы бы все равно у него ничего назад не требовали — как бы это мы его подставили, и требовать назад деньги было бы как-то не очень корректно. Пусть будет компенсацией за моральные страдания.

Не знаю, вырос ли у Бесса с Лерой после этого случая мой авторитет, но количество споров по поводу моих решений после вида с обрыва заметно сократилось.

Дальнейшие события развивались так. Еще где-то два дня мы просто шли по лесу на восток, затем, в полном соответствии с теорией вероятности, наткнулись на одну из «бандитских» лесных «шаек». «Шайка» жила в деревне, по улицам бегали молодые, еще не умеющие летать рекхтары, женщины каждый день уходили в лес за ягодами и грибами, мужчины — охотиться, дети — в прятки играть. "Главарь шайки", седой столетний дед, страдал старческим маразмом, но по-прежнему оставался для местных самой авторитетной фигурой. Когда нас к нему привели, даже не отобрав оружие, не говоря уже о деньгах, постановил нам "до выяснения" пожить тут, пока лесовики выяснят, не лазутчики ли мы. Посадили нас не в камеру, а в хату недавно овдовевшей молодки, охрану вообще не ставили, и за те три дня, что мы там пробыли на непонятно каких правах, Федя успел три раза сходить с местными мужиками на охоту. Не знаю, что он там делал, но, по возвращению с богатой добычей, в глазах остальных охотников карлик стал пользоваться большим почетом. И, несмотря на свой малый рост, у нашей хозяюшки, помолодевшей сразу лет на десять, он тоже пользовался большим уважением, под завистливые взгляды других вдов, молодых девок, а то и мужних жен.

А потом до "бандитского лагеря" дошли вести — государь-император на нас обиделся, и, зная, что мы где-то в лесу укрылись, всему лесному люду выдвинул ультиматум. Или нас выдают в его руки, или он "пойду на вы войной!".

Когда все узнали, что мы не просто так, а беглые политические, борцы с режимом и поборники свободы, авторитет наш заметно вырос. И пошли в другие «банды» гонцы — на "бандитской сходке" решено было государя проучить. Чтоб он узнал, как совать свой нос в дела Вольного Леса, и как свою волю диктовать! Никакого страха перед регулярной имперской армией у лесных жителей и в помине не было.

А потом целых две недели шла война. Я уж не знаю, кого император умудрился командиром войска поставить, но примерный счет мне потом лесовики поведали. С их стороны двадцать два убитых, двенадцать раненых, две сожженных деревни, жители которых успели вовремя убежать. Со стороны империи одиннадцать тысяч погибших, из которых шесть тысяч утонули в болоте, более десяти тысяч раненых, пятнадцать потерянных обозов, один из которых вез зачем-то золото, а один — личных наложниц генрал-командующего армией вторжения. Кстати, по пленению все до единой наложницы изъявили желание остаться в лесу.

Я честно предлагал Лере последовать их примеру — до Дракона еще добраться надо, а тут она и так в безопасности. Но, видать, как я и подозревал, мне рассказали далеко не все, и Лерка отказалась — идем дальше, и точка. Мы и пошли. Были слезы, у нашей молодой вдовы, были рукопожатия, были теплые слова на прощание.

Дальнейший неторопливый путь через Вольный Лес занял три недели — мы шли не спеша. Приключений особых не случалось, разве что один раз. Тогда утром я проснулся под дикий рев — оказалось, что на нашу стоянку вышел местный медведь, ну и решил полакомиться сладкой человечиной. На страже стоял Федя — достойный соперник. Еще бы! Медведь — под триста кило мяса, могучие мышцы, острейшие когти, дикая ярость и минимум мозгов. Федя в бою — метр двадцать в шлеме, дай бог пятьдесят кило в кольчуге, метровый топор, дикая ярость и минимум мозгов. Понаблюдать за схваткой таких гигантов — одно удовольствие, я едва уговорил Леру не вмешиваться, а Бесса не махать почем зря своей глефой. Еще намашется.

Со счетом три один победил Федя. Медведь ему смог только левую руку до кости исцарапать, Федя же сначала медведю хвост отрубил, потом кусок уха отрезал, а потом одним резким ударом пробил толстенную шерсть и отрубил медвежью голову. Жаль. Во-первых, жаль, что у нас полно мяса, а то медвежатина, если ее правильно приготовить, весьма и весьма вкусная. Во-вторых, жаль, что нам сейчас путь дальний предстоит — а то голова медведя весьма неплохой трофей.

Все время нашего пути я пытался уговорить Алвита остаться в лесу — он был умным зыкрудом, и вполне смог бы прижиться среди вольного лесного люда. Нам он больше был не особо нужен — теперь он не отвлекал, а лишь привлекал бы к нам лишнее внимание, но, увы. Зыкруд наотрез отказался уходить, ему с нами понравилось, с нами было весело, мы его кормили и поили, а он нам за это собирал такие лесные ягодки, о которых люди и не слышали никогда. Где он их набирал — ума не приложу, на все вопросы лишь улыбался в ответ своими сорока белоснежными зубами. Вот уж улыбка, так улыбка — позавидуешь. А прогнать Алвита я не мог — это люди противные твари, их не жалко, а разных зверушек, собачек там, зыкрудов, я не могу обидеть. Рука не поднимется. Так что пришлось следовать завету французского военного летчика, вложенного им в уста космического карлика. За тех, кого приручили, приходится отвечать.

А потом мы вышли к Великой Реке.

Редкая птица долетит до середины Днепра, да, Николай Васильевич? Люблю я Днепр, родимый, это вам не жалкая Сена, Темза, Тибр или Москва-река. То все — жалкие ручьи, на которых по чистой случайности крупные города возникли. А вот Днепр — это да! И ширина, и мощь чувствуется — правильная река. Бывал я на Ниле и Дунае, видел Волгу и Дон — куда им до Днепра! Может там по цифрам каким они и крупнее, и длиннее, и полноводнее — но Днепр, родимый, он все равно красивее! А его крутые киевские склоны, зеленые, с памятником Владимиру с крестом! А башни Лаврской Колокольни, Успенского Собора, а острый меч Родины-матери… Красивая река Днепр.

Да вот только по сравнению с Великой Рекой мой Днепр — так, ручеек. Великая Река — это целое пресноводное море, почему-то решившее потечь с севера на юг. Что там Бесс говорил, два километра? Ну, может у меня, конечно, глазомер совершенно не работает, но я бы сказал так — не меньше пяти! Хорошая речка, не так ли?

Хотя, не знаю, как в этом, но в своем обычном теле я бы переплыл ее без проблем. Пять кэмэ? Плюс восемнадцать по Цельсию? Холодновато, конечно, но в целом — pas de problХme! А что, я не только магию учил, не только шестой уровень себе добыл — я еще и полиглот! Русский, который родной, украинский, французский и английский свободно… Вот, местный язык тоже постепенно учу, с магией бы — за пару часов управился, привык все запоминать исключительно заклинанием мемори, ну да ничего, вспомню молодость. Классы с первого по пятый, когда я еще был маленьким и не владел магией — тогда же у меня память сама по себе работала. Вот и сейчас, пусть нейроны трудятся, передают по нервным волокнам импульсы.

Это я отвлекся. Все равно делать нечего — Федя плавать умеет, но не в доспехах, Лера — не умеет, Алвит — вообще не может себе представить, что в воде можно плавать. Так что без особых вариантов — будем ждать лодку. Лесовики, добрые люди, мало того, что всю дорогу нас едой снабжали и направление указывали, так они еще и пообещали с транспортом помочь. Были у них свои переправы, и как раз возле одной из них мы и остановились на привал.

Ждать нам предстояло как минимум сутки — так что я решил, наконец, в тихой и спокойной обстановке проверить одну идею. А именно — а не поможет ли мне амулет вернуться домой? Все недели пути я разбирался, как им управлять — хоть он и мощный, а без руководства пользователя, с нулевыми способностями к магии не так-то просто его контролировать. Активизировать, как Бесс, типа "Спасай, амулет!", я мог. Но это все равно, что на пороховом складе ночью со свечей черную кошку искать — я предпочитаю точно знать, что произойдет. А вот как конкретно направить вероятностный поток в нужную сторону… Бесс об этом не знал. Эх, мне бы хоть каплю своих былых способностей… А то как все сделать — я знаю, а не могу! Приятно себя чувствовать гениальным пианистом, у которого обе ладони отрубили? Знаешь, как надо на клавиши нажимать, а пальцев нет! Вот и у меня примерно такое же чувство было…

Но, в конце концов, вроде как, разобрался. Сосредоточился, обратился к амулету, и… И понял — не может он мне помочь. Увы, как это не парадоксально звучит, магический амулет в своих силах был ограничен законами физики! Он не мог сотворить чудо, он лишь менял вероятности — не более того. А нарушение фундаментальных физических законов, законов сохранения энергии, импульса, момента импульса, единственности пространства-времени, выходят за его пределы. Это магией можно отправиться в прошлое, в соседний мир перейти или из пустоты вещество создать, физика таких возможностей не дает.

Хотя, не совсем так. На самом деле амулет был несколько хитрее, и я бы его назвал… Амулет-обманщик! Вот лучшее название! На самом деле он мог сотворить все, что угодно, но только об этом никто не должен был узнать! Вроде известного эксперимента про электрон, который сам по себе одновременно пролетает сквозь две дырки, а стоит нам создать регистрирующий прибор — и он уже только через одну может пролететь. Так и амулет. Для него несложно было немного сдвинуть орбиту луны, но только при условии, что ни один астроном за этой его "мелкой проказой" не наблюдал. Довольно загадочная особенность, но тем, кто его сотворял, было, наверно, виднее.

Амулет мог сделать так, что прямо сейчас к берегу пристанет богатый корабль, который и перевезет нас на другой берег. Но он не создавал этот корабль из ничего. Потом, если покопаться, обязательно выяснилось бы — десять лет назад капитан дал обет, что когда он встретит на берегу четырех людей и зыкруда — поможет им. И вот, плывя домой из дальних краев, он увидел нас, вспомнил свой обет и решил помочь. Маловероятно? Да, но законам физики не противоречит. На такое «чудо» амулет был способен, а вот вернуть меня домой, или дать мне родное тело, или, какая малость, дать способности к магии, он не мог. Магия находится за пределами физики, и тут никакая вероятность не поможет.

А все почему? Потому что я твердо знаю, доказанный факт — магия и физика взаимоисключаемы! Если бы я этого не знал, если бы я, ошибочно, считал, что левитация и гравитация одной природы — то этот «проказник» мог бы спокойно вернуть мне все магические силы. Увы, об этом знал я, да и не только я — те, кто амулет в свое время сотворили, тоже об этом знали.

Жалко, конечно, но на такую халяву, честно говоря, я и не рассчитывал. Иначе было бы слишком просто — это был бы уже не рояль в кустах, а установка залпового огня «Град» возле ворот Софии Киевской во время батыевого нашествия. Или ракетный крейсер «Москва» на Севастопольском рейде в 1854 м году. Чтоб «Гранитом», да по англо-французским интервентам… Можно, конечно, вспомнить про нулевые флуктуации вакуума и про рождение электрон-позитронных пар, но неопределенность Гейзенберга — физический факт, и даже «Вершитель» не способен бороться с такими неоспоримыми явлениями.

Эх, хорошо, что я не физик — для понимания глубинной сути уравнений Дирака всех способностей иншого не хватит, это уже не магия, это уже архимагия какая-то…

Ладно, проехали. Сидим, значит, на бережку. Федя топор точит, Бесс воткнул глефу тупым концом в землю и тренируется в зомбировании на дохлом рекхтаре, давно пора, Лерка прихорашивается, речная гладь хорошо заменяет оставленное в карете зеркало, Алвит где-то в лесу, обещал скоро вернуться. Хорошо то как! Миру силы тьмы не грозят — ну и почему, спрашивается, мне тут не сидится, почему я к мифическому дракону иду? А я скажу, почему. Нет, не потому, что пообещал Лере помочь. Не из чувства благодарности или из благородства, а из самых меркантильных побуждений — я хочу домой! Мне надоели приключения, я ненавижу приключения, и если дракон действительно такой мудрый и всезнающий, как меня уверяли, то только он, пожалуй, и сможет мне помочь вернуться домой.

Через час с очередной пригоршней ягод, на этот раз ярко-желтых, напоминающих по вкусу картофель фри, пришел зыкруд. Еще через час Бессу удалось на целых три минуты оживить дохлого рекхтара, я такого от него даже не ждал, крылатый дохлый крокодил даже взлететь сумел. Еще через час на своем судне приплыл наш перевозчик. Еще через час Лера закончила прихорашиваться, удовлетворилась результатом, мы все сели в лодку и поплыли на другой берег.

Ну и еще через час мы были на другом берегу. Великая Река осталась позади, а впереди был, удивительное дело, все тот же самый лес.

Элегантный господин, франт, щеголь, денди, с барским величием восседал на берегу реки. Тем более ярко он смотрелся на фоне той разношерстной компании, что его окружила.

— Я слушаю, что вам удалось выяснить? — даже голос господина звучал изящно.

— Мы выловили нескольких лесовиков, и после третьего часа пытки… — начал было одноногий однорукий одноглазый гигант черного цвета с огромным молотом на поясе.

— Меня не интересует, как вы выяснили, меня интересует, что.

— Они были все это время в лесу — сначала жили в одном поселении, потом ушли на восток. Они собираются на тот берег реки, — когда надо, калека-негр с молотом умел быть весьма лаконичным.

— Что же… Приказ Милорда остается в силе — мы отправляемся на восток.

— Мы их будем ловить? — худой, словно жердь, лысый косоглазый лучник напоминал гадюку, столько яда было в каждом его слове.

— Да, будем. Но лес велик. Но, куда бы они ни шли, если путь их идет на восток — Город Стоячих Камней им не обойти никак. Там мы их и будем ждать.

— Граааааа! — утробный рев чудовища, только что перекусившего паромщиком со всей его семьей, был ему ответом.

— Да, мой друг, твои слова, как всегда, мудры.

— И что, вы меня уверяете, что теперь нам обязательно надо добираться до Города Стоячих камней? — поинтересовался я.

— Да, — подтвердила Лера, — Этот город — ворота в восточный мир. Реку можно во многих местах пересечь, но только через Города Стоячих Камней можно пройти дальше.

— Там что, какой-то портал, что ли? — в мою сторону обрались недоуменные взгляды Бесса и Леры, — Я просто не понимаю — на сотни километров с севера на юг простирается берег реки, и обязательно надо дойти до определенного города? Зачем?

— Ну… — Бесс попытался сформулировать ускользающую от меня мысль, — Сие есть результат опыта поколений — сколько ни ходили путники, лишь те, кто через Город Стоячих Камней свой путь вел, воротились. Те же, кто хотел другим путем пройти, сгинули, не слышал я вестей об их возвращении.

— То есть ты хочешь сказать, что все ходят через этот город, потому что все ходят через этот город, правильно? Потому что обойти его никто не пробовал, а если и пробовали — у них это не получилось, но почему — никто толком не знает. Интересная мысль.

— Болота там, — буркнул Федя.

— Болота? — переспросил я.

— Болота, болота, — под удивленные взгляды друга и сестры подтвердил он, — Я говорил с воином. Был друг один. Хорошо мечом махал, но топор — это оружие! Он ходил в обход, воротился, говорит — болота. Невозможно пройти. Сделаешь шаг — утонешь. И так от юга и до севера. Одни болота. А где болот нет — там город. Потому и построили.

— Вот, это я уже понимаю — достойная уважения информация. Болота, это, конечно, плохо, вон, имперская армия в болоте больше людей потеряла, чем во всех остальных боях с лесовиками вместе взятых. Но. Мы ж не имперская армия.

— Не, мы — круче! — подтвердил Федор.

— Все равно, — настаивала на своем Лера, — Фед, ты что, хочешь через трясину тащиться? Да у тебя ж такие доспехи, пойдешь на дно — мы же все тебя не сможем вытащить! Нет, демон, ой, извини, воин, если мы не пойдем в город — то точно сгинем. Лучше не рисковать.

— Я с тобой полностью согласен! Лучше не рисковать! Сгинем ли в болоте — это еще вопрос, а вот что нас в Городе Стоячих Камней будут ждать — факт. Или вы до сих пор сомневаетесь, что за нашу поимку серьезные дяди взялись? Зря, между прочим, сомневаетесь. У меня другой есть вопрос… Алвит!

— А! — для зыкруда наши дискуссии были слишком сложны, и он вступал в беседу только тогда, когда к нему непосредственно обращались.

— Алвит, мы хотим идти на вос… вон туда, — показал пальцем, — но не знаем, что нам делать. Что ты посоветуешь?

— Я? Я советовать: хотеть туда, идти туда! Алвит умный-умный, да?

— Конечно, умный-умный. Но там болото! Большое болото. Что делать?

— Я ж говорить, хотеть туда — идти туда! — не понял меня Алвит.

— А как же болото?

— Болото? Много-много листья-вода, много-много вкусный лягушка? Я любить болото! Брать палка, бить лягушка, вкусный-вкусный лягушка!

— Алвит, а ты утонуть в болоте не боишься? Ну, не заметить воду, провалиться, захлебнуться?

— Михаил дурной! — зыкруд был единственным, кто освоил, как меня зовут, и называл не воин или демон, а по имени — Михаил. — Как не заметить листья-вода? Ты что, ходить, глаз закрыт? Утонуть — дурной, Алвит умный, Алвит не тонуть! Ты задавать дурной-дурной вопрос. Я не понимать твой вопрос. Ты хотеть, Алвит идти листья-вода глаз закрыт? Не понимать.

— Почему-то я так и думал… Валерия, Бесс, Федор — прошу любить и жаловать, зыкруд Алвит, теперь он будет нашим проводником.

— Ты что, — не поверила своим ушам Лера, — хочешь, чтоб мы доверились этому вонючему дикарю?

— Ну, во-первых, Алвит сейчас регулярно моется, а во-вторых — вы ж мне сами рассказывали, что зыкруды в любом лесу себя как дома чувствуют. А наш дорогой Алвит только что подтвердил — и болота для них тоже не проблема. Так что доверимся, а если что — всегда можно повернуть и пойти в сторону вашего Города…

Как же я ошибался… По поводу того, что можно будет повернуть — да, действительно, первые две недели, пока лес оставался обычным, можно было. А потом начались болота. Причем мы далеко не сразу заметили, что вокруг нас уже не твердая почва. Лишь вечером, разбив привал, оглянулись по сторонам — о боже! Трясина, топь, топь, трясина, зыбучая жижа. А пока шли следом за зыкрудом — даже не обращали на это внимание, твердая земля, и все тут. И вдруг оказалось, что мы на крошечном островке суши в самом сердце болота… Весело.

А веселей всего было то, что Алвит совершенно не понимал — почему мы боимся с места двинуться? Ведь вокруг столько крепких и широких тропинок, столько вкусных лягушек… Выломав себе дубину, он в первую очередь начал на них охоту, а, поймав десяток, принес нам — угощать. Лерка отказалась, ей рекхтарское мясо привычней казалось, а мы с Бессом и Федей попробовали — ничего! Вкус несколько необычный, но не более — есть можно, да еще и с аппетитом. Похвалили Алвита, а он и доволен… Нашел нам в болоте какие-то грязные корешки, по вкусу — зеленый горошек, и целую охапку фиолетовых цветков, по вкусу — красная икра. Жалко, конечно, что костер развести не смогли — ни единой сухой ветки не нашли, ну да ничего, и так хорошо. Начало октября в этих широтах — холодать начинает, но еще тепло. Как у нас на Южном Берегу Крыма, северный вариант субтропического климата.

А главное — за что этот мир сразу же заметно вырос в моих глазах — тут не было комаров! Вообще не было. То есть теоретически они были, и даже слово было для них придумано специальное, яр-гуру-ти-кузи, но это в теории. Где-то там, может быть, кто-то их и наблюдал. А на практике, тут, средь болот да трясин, где для нормальных комаров рай земной, их вообще не было! И другой кровососущей нечисти тоже, как же я ее ненавижу. Что комары, что высшие вампиры — бить, бить и бить! До последнего! И плевать на баланс в экосистеме, мне моя кровь дороже "биологической целесообразности".

Впрочем, как мы смогли увериться на второй день пути по болоту, здешняя топь умело преподнести сюрприз. Хороший такой, полутонный сюрприз, помесь бегемота с морским котиком. Вылезло такое из трясины, решило, что лягушки — это хорошо, но рацион надо хоть иногда хомо сапиенсами разнообразить. Именно хомо сапиенсами, на зыкруда чудище болотное ни малейшего внимания не обратило.

Хорошо хоть я вовремя подозрительные пузыри заметил — успели мы выскочить на небольшой островок сухой земли, где и организовали оборону. Я в качестве стрелковой части, Федя легионом тяжелой пехоты поработал, Бесс — легкой магической, Лера — моральной поддержки, даже Алвит моментально отыскал себе где-то дубину, запрыгнул на голову твари и начал ее бить по голове, аж язык от удовольствия высунув.

Вот уж действительно, магия — великая вещь. Пока я выпускал стрелу за стрелой, вернее болт за болтом, у арбалета болты, а не стрелы, в голову лезли десятки способов, как бы я мог тварь своей магией одолеть. Самое простое и элементарное решение — залезть в ее сознание и убедить, что нас очень много и мы смертельно опасные. С безмозглыми тварями работает с девяносто пяти процентной вероятностью. Пять процентов даю на то, что встречаются не имеющие естественных врагов виды, так в тех само чувство страха от природы не заложено. Но не страшно — будь при мне магия, я бы тварь сжег, заморозил, сердце остановил, кислород перекрыл, ослепил, оглушил, свел с ума или заставил бы саму землю под ней разверзнуться. Последнее, хоть и сил много забирает, но уж очень со стороны красиво смотрится. Но это все слишком сложно — скорее всего, будь при мне магия, я бы просто стал невидимым, проверено — самый надежный способ уцелеть в любом сражении, это не ввязываться в него.

Но, рву на себе волосы, сыплю пепел себе на голову, магии я был, надеюсь — временно, лишен, вот и приходилось пользоваться арбалетом.

К сожалению — весьма и весьма не эффективно. Толщина шкуры — сантиметров десять, а под ней еще наверняка жир, а сердце и мозги, если и есть, там, в самой глубине, и попробуй еще в них попади. Так что весь мой обстрел, да и топор Феди, особо чудищу болотному не вредил. Самыми эффективными в этой ситуации оказались, как ни странно, Бесс с Алвитом. Некромант шипом на своей глефе, а зыкруд собственным когтями умудрились выколоть твари оба глаза, и ослепшему чудищу ничего не оставалось, кроме как бросить чересчур опасную добычу и погрузиться на болотное дно, выращивать себе новые глаза.

Вот так вот мы развлекались. То в болото залезем, то глаза кому-то выцарапаем… Лепота. Бедная Лерка, это мы, три дюжих мужика и один зыкруд, можем страдания выносить. Не женское это дело, по лесам да болотам шастать.

Это так, мысли вслух. Все равно весь двухнедельных поход через болота был однообразным до безобразия — впереди весело приплясывает Алвит, за ним, стараясь ступать след в след, идем мы. И не дай бог оступишься, хоть на десять сантиметров правее или левее ступишь — тут же в трясину провалишься. Я это на себе уже испытал, хорошо хоть Федя быстро сориентировался, вытащил меня, пока только ногу по колено успело затянуть. Остальным везло.

Питались мы тем, чем бог пошлет. Богом работал все тот же зыкруд — что он принесет, то и ели. Точно так же и с водой — мы ему давали пустые фляги, он нам возвращал полные. Был, конечно, и НЗ, запас неприкосновенный, солонина там, лепешки сухие, но того, что Алвит добывал, вполне на нас пятерых хватало.

Чудища разные еще пару раз встречались — но тому, первому, они все заметно уступали. Метровая ядовитая лягушка, это что, опасность? Я ее еще в полете подстрелил, Федя добил топором. Или два раза саблезубые кролики попадались — грязно-болотного цвета — так одного Алвит своей дубинкой до смерти заколотил, второго, я уже и не надеялся, Бесс магией. Оказывается, умеет таки он колдовать, только для этого за пол часа должен начать подготовку. Вот и начал после первого кролика, заклинания там шептал, посохом вертел, а налетел на нас второй кролик — раз, взмах рукой, и сердце саблезубого грызуна остановилось. Почему грызуна? Мы потом еще одного, третьего, кролика встретили, сидел себе на кочке, и так усердно грыз чей-то череп… Потому и грызун. Нам не мешал, не нападал, ну и мы стороной обошли. Каждую ночь, с третей и по восьмую, нападали змеи. Видать, у них там ореол обитания был. Ну да ничего, тоже справились — даже Лерка одну задавила. К сожалению, несъедобными они были. Но самым интересным была "охота на муравья". Мы как на полянку вышли, сухую, и тут откуда ни возьмись муравей — сантиметров тридцать в длину, десять в высоту. Набросился на Лерку, укусил. Так, легонько. Мы, как мужчины, оставить это так не могли — ну и принялись вчетвером муравья ловить… Он и сам, наверно, пожалел, что на свет белый вылез. Минут двадцать его гоняли, даже я запыхался, Алвит от усердия даже об Федю случайно дубину сломал. Так и не поймали. Заполз в норку, и только его и видали.

И вот, наконец, вышли мы из болота. Еще денек прошлись — и дорога, тракт, да еще какой — камнями выложен, всадники да кареты туда-сюда так и шастают. Ну и пешие, понятное дело. Спросили, где мы — оказалось, на том самом легендарном востоке. На тракте, ведущем из Города Стоячих Камней, в землю Черной Реки, или просто Черноречье. Знакомое название. У нас тоже такие встречаются. Чернигов, Чернобыль…

Но вот дальше оказалось совсем интересно — ни Лера, ни Бесс, ни, тем более, Федор или Алвит даже приблизительно не имели понятия, где Гора Мудрого Дракона, цель наша, находится. Пришли, понимаешь. Ладно. Пришлось мне, как всегда, принимать волевое решение — кру-гом, в Город Стоячих Камней шагом марш.

И нечего так на меня смотреть — я, господа хорошие, знаю, что делаю. Уж поверьте — нас могут ждать где угодно, но в восточных воротах Города Стоячих Камней нас ждать не будут.

Хорошо, когда есть авторитет — раньше бы со мной пол дня спорили, а так уже через полтора часа с доводами согласились. Поймали мы попутку, карету, ну и поехали на северо-запад, в сторону города с таким загадочным названием.

Пожилой воин устал. Нет, не от жизни — в этом теле жизни было больше, чем во многих молодых. И не от битвы — двое наемников, решивших позариться на его меч, как противники даже не заслуживали внимания. Воин устал ждать. Он знал, что за ним гонится ад, он чувствовал за плечом незримый лик Валайбойфра, чувствовал дыхание его слуг. Он хотел вступить в битву, хотел окропить свою катану дьявольской кровью, но не мог — еще не настало время. И потому воин, что звался Билом, бежал. Он должен был отвлечь Ад от тех, кто ныне шел в сторону драконьей горы, потому что и без Адских сил у них хватало врагов.

И самым опасным из них было Черноречье. Бил знал — Город Славы, столица Чернореченской империи, пойдет до конца. Увы, отвлечь еще и этих противников он был не в силах.

— Милорд, мое почтение…

— ТЫ! Почему ты тут? Ты же был послан за Билом…

— Да, милорд. Но я встретил тех, кто тоже был послан за ним, и я решил не переходить им дорогу.

— Кто же посмел лишить тебя чести уничтожить этого жалкого смертного?

— Ад, милорд. Валайбойфр желает его смерти, и я решил уступить честь убить Вашего врага, милорд, его слугам.

— Значит, Ад… Что же. Ты поступил верно. Еще не настало время, мы не готовы бросить вызов Валайбойфру — и пусть он пока мнит себя господином этого мира. Придет и его время, и на стенах адских твердынь поднимутся флаги Черноречья! И Город Славы будет вечно править этим миром!

— Да, милорд!

— Какие новости от крыланов?

— Никаких, милорд. Они ждут арбалетчика в Городе Стоячих Камней, но если он там так и не появится — они, оставив дозор, будут дальше его искать на востоке.

— Что же… Пусть будет так.

— Да, милорд. Мое почтение, милорд.

Я понял, почему этот город назвали Городом Стоячих Камней! Так его назвали по главной особенности его архитектуры. Больше всего, из всех земных аналогов, она походила на архитектуру Карнакского Храма, Луксор, Египет. Очень много очень широких и очень высоких колонн. Только тут они были и выше, и шире, и было их больше. Они не выполняли никакого культового или практического значения — они просто были. Как я выяснил из купленного у ворот путеводителя, они тут были всегда. Когда первые люди только пришли в эти края, эти колонны тут уже стояли, ровными рядами, тысячи и тысячи штук. Пытались их разбить, на стройматериалы — не вышло. Что же — люди смирились, начали строить дома между ними, вдоль рядов колон прокладывать улицы. А потом и привыкли к исполинам, гордо подпирающим небесную твердь.

Въезжать все вместе в город мы не стали — лучше не искушать лишний раз судьбу. Всех своих спутников я оставил дожидаться у ворот, благо город уже разросся за крепостную стену и было по ту ее сторону пару хороших трактиров, а сам, хорошенько загримировавшись, пошел бродить по городу. Целей было несколько. Во-первых, раздобыть хорошую карту, чтоб по ней можно было толковый маршрут проложить. Во-вторых, купить лошадей — дальше на восток сплошных лесов не будет, а по полям на коне как-то удобнее. В-третьих, припасы в дорогу. Ну и, в-четвертых, мне очень хотелось выяснить, действительно ли нас тут ждут, и если да — то кто.

С первыми пунктами я справился быстро — одна книжная лавка, один конский и один обычный базар — и все необходимое куплено. Хотя с картой повезло — сколько потом смотрел, таких подробных и детальных не нашел. Она стоила тех пятидесяти золотых, за которые хорошую карету купить можно. Но мне то что, деньги все равно не мои, а Лерины…

Закупившись, я все это переправил своим, а сам пошел ловить шпионов на живца.

Ловить агентов государя-императора даже не надо было — они и сами в большом количестве по тавернам шатались, да рассказывали всем, что за преступников они ловят. Подсел я к ним, поговорил, выпил. Выяснил — нас не просто так ловят, непонятно за что. Оказывается, незадолго до моего появления в этом мире кто-то замочил и обокрал вдовствующую королеву-мать. А проведенная полицией в доме Леры "баллистическая экспертиза", если так можно применить к рубящему оружию, показала — оружие тут использовалось то же, что и для убийства королевы-матери.

Мне так и мечталось, вот приду в таверну, и скажу: "Федор Расколкин, ты за что старуху топором зарубил?". Увы, не выйдет по Достоевскому — королева-мать была убита не топором, а глефой — довольно редким в этом мире оружием. Да и в нашем тоже, по-моему, оно только у ватиканских гвардейцев и осталось. Или у них алебарды? Не помню уже.

Но самое обидное было не это — королева-мать на самом деле была королевой-тещей, матерью нынешней королевы, ну и тещей государя-императора. Так что он бы по этому поводу не особо и переживал, если бы не выяснил — после убийства ее еще и оживили в виде зомби, допросили, и только потом окончательно добили. Теща тещей, но такого отношения с бабушкой наследника государь-император вытерпеть уже не мог, а потому и начал ту дурацкую войну с Вольным Лесом… Еще бы. Я бы на его месте тоже не успокоился бы, пока Бесса не прибил.

Ох, чувствую, ждет меня «ласковая» беседа с некромантом… Или не надо? Ведь и Лера тоже, голову даю на отсечение, знает об этом… И за что они так королеву-мать? Одно слово — идиоты… Федю жалко — любит он сестру, а Бесса за друга считает. Неплохой парень, веселый, особенно когда дать ему топором помахать…

Короче, с первой группой преследователей разобрались — государь-император по всему миру разослал своих агентов, дабы они ловили нас. В основном — Бесса. Это понятно.

Но я очень сомневался, что этим преследование и ограничивается, и, дабы остальных попробовать выявить, и организовал охоту на живца.

Живцом стали четверо актеров безработной труппы — у них как раз карлик в составе был. Я поступил очень просто — поставил перед ними кошель с золотом, и сказал — выходите за город, переодеваетесь и гримируетесь так-то и так-то, заходите, идете туда-то и туда-то, получаете деньги. Аванс — десять золотых. Плата — еще по десять на человека. Для работы на пару часов плата более чем солидная, так что вопросов ко мне никаких не возникло.

Так и поступили. И вот, стоило актерам зайти в город, как за ними дружно потянулась целая толпа подозрительных личностей. Честно говоря, такого я даже не ожидал. Ну одна, ну две организации — нет, мое неопытный взгляд выявил аж четыре конкурирующих конторы! Класс!

Идем дальше. Перекресток, четыре стороны, группа расходится. Итак, кто за кем пойдет?

Весело! За «Бессом» пошла одна группа — это, видать, государя-императора слуги. Проехали.

Вторая, соперничающая контора, пошла за «Валерией» — или я слепой, или это отряд очередных ночных убийц. Не знаю, из той же школы, что я уже сталкивался, или из другой — но уж больно плавно идет, из тени в тень переливаясь. Поставим галочку.

За Федей не пошел никто. Логично. Такие, как он, врагов не умеют наживать. Даже если кого-то и зарежут — так в честном же бою, не ножом в спину. За что на такое обижаться? Да и прост Федя, как валенок — ему бы резать да рубить, а не интригами заниматься.

И вот самое интересное — сразу две конторы пошли за мной! Причем какие! От одной был одноногий однорукий одноглазый негр, на поясе молот, которому и скандинавский Один позавидовал бы. Или молот был у Локи? Не, по-моему все же у Одина, хоть я могу и ошибаться. Не важно. Все равно примечательная личность — этакий Сильвер, одноглазый Джо и капитан Крюк в одном флаконе. Эх, ну почему я ауры не вижу… Хотя… У такого аура может быть только одна — убийцы, на чьей совести десятки невинных младенцев. И я у него личный враг? Приятно, таких врагов я всегда любил убивать — при этом испытываешь огромное моральное удовольствие. И не важно, что он калека — что-то мне подсказывает, что и на одной ноге, с одной рукой и глазом он поопаснее будет, чем десяток самых крутых наемных убийц. Наверно, это интуиция.

Но самое интересное не в нем. А в четвертой конторе — за мной, господа, охотятся черти! Самые настоящие, с рогами. Видать, Ад — не такие уж и сказки в этом мире. Хотя… Очень странно — или тут черти обычное дело, или их просто никто не видит — на рогатых дьяволят с пяточком вместо носа никто не обращал внимания. И все равно приятно — одно дело не верить в ад после смерти, а другое дело знать, что даже на живого тебя ад уже открыл сезон охоты.

Вечером я встретился с артистами, уже смывшими с себя грим, и потому ставшими неинтересными для преследования, честно с ними расплатился и покинул город. Если хвост за мной и был, в чем я сильно сомневаюсь, то заметить я его так и не смог. Прибыв в трактир, я решил пока не выяснять про гибель королевы, а обсудить дальнейшие планы. Обсуждать, тем более, было что — от Города Стоячих Камней до Горы Мудрого Дракона можно было добираться самыми разными путями.

Судя по карте, основных пути было три — условно их можно назвать северным, южным и центральным. Гора Мудрого Дракона стояла как раз в самом центре восточных земель — посередине между Великой Рекой и Адом. Вообще, конечно, интересно было наблюдать Ад, как нечто вполне конкретное. Но туда нам все равно не надо было пока.

Итак, идем снизу вверх. Южная дорога. Выходит из Города Стоячих Камней, мы по ней и пришли сюда, идет на юго-восток, через Черноречье, потом на восток, через Город Славы, и, наконец, на северо-восток, в сторону Драконьего Града и Горы Мудрого Дракона. Всем путь хорош, и по прямой, и не такой уж и длинный, да вот только кто-то у Черноречья поставил отметку — "смертельная опасность". Хорошую такую отметку, размером со всю страну. Лично я такие отметки на картах не люблю — а значит, надо выяснить, что это за государство такое. Так просто Черноречьем не назовут. У нас тоже был Чернобыль, ничего хорошего… И Город Славы у нас свой есть, Славутич. Надо же, случаются совпадения…

Ладно, берем второй, центральный путь. Идет из Города Стоячих Камней строго на восток — до самого Драконьего Града. Прямая линия, самый короткий путь. Удобный, безопасный. Вот только одно «но» — если идти этим путем, то не миновать большой кляксы, рядом с которой раньше было написано "Темное Царство", потом зачеркнуто и написано "Светлая Республика". Не знаю, сколько правды в рассказе Феди с Бессом было, но все равно — рисковать не хотелось. Если Лера действительно имеет право на местный престол, если они нас действительно ловят — в логово врага лучше пока не соваться. Всегда успеется.

Ну и наконец, северный путь. Самый длинный, идет на северо-восток, доходит до самой тундры, поворачивает на юго-восток и упирается в Драконий Град. И в то же время самый безопасный — идет по мало обжитым пустынным землям, названным общим понятием «Княжества». Попробуй определи, что это такое… Хотя, с другой стороны, где нет сильной центральной власти — там есть всегда местная бандитская власть, свято место пусто не бывает. Но бандиты — тоже люди, с ними всегда договориться можно, откупиться, в конце концов. Они мзды брать не стесняются. Да и погоню всегда на пустынной дороге проще выявить.

Короче, решили мы голосовать. Последнее место занял центральный путь — нуль голосов. Предпоследнее, один голос, Феди, южный. Ну и первое, три голоса, мой, Леры и Алвита, северный. Бесс воздержался, Алвит так проголосовал, как я. На том и порешили — на север, так на север.

Но тут неожиданно проблемы возникли там, где я их и не ждал. Когда мы уже собрались и начали седлать коней, до Алвита дошло, что кареты больше не будет. Мы ему попытались объяснить, что на конях тоже нормально, но… До зыкруда сама идея того, что на животном можно верхом куда-то ехать, не доходила. "Алвит прыгать зверь спина, Алвит бить сильно-сильно зверь, зверь убегать!" — объяснял он нам свое понимание союза человека и животного. До него не доходила, что зверь может бежать не куда захочет, а куда надо всаднику — это противоречило его многолетнему опыту жизни в лесу. "Алвит бить дубинка, зверь быстро-быстро бежать туда, туда, туда!" — уверял он нас, доказывая, что лучше и дальше пешком идти, чем доверится неразумному животному.

Я ему сказал, что думаю по поводу его собственной разумности — увы, не понял. Что же — значит, придется тут бросить… Не пришлось. Алвит не все понимает, но что такое угрозы — он хорошо уяснил. Запрыгнул на своего коня, без седла, без уздечки, ухватился, только улыбка в сорок клыков сверкает…

Так и поехали. Разве что напоследок, исключительно в профилактических целях, я хозяина таверны пристрелил. Сам, между прочим, напросился — уж очень подозрительно он себя вел… Мог выдать нас, нафиг надо. Да и вообще он негром был, нас на три золотых обжулил, на обед тухлое мясо подал. Короче, заслужил. Впредь будет знать, как за золотой тухлое мясо подавать. Да и мне хорошим быть уже надоело.

Город Стоячих Камней, мэрия. Еженедельное совещание по вопросам общего характера.

— Господин мэр, за последнюю неделю зафиксировано триста тридцать четыре преступления. При загадочных обстоятельствах был убит чернореченский торговец, в результате драки в трактире погибли двое послов из Благословенных Королевств, средь бела дня на базаре был зарезан торговый представитель Светлой Республики, в трактире у городских стен со следами насильственной смерти найден мертвым трактирщик. Ни в одном случае убийцы не найдены. Пропали без вести двенадцать человек, в том числе загадочным образом исчезла семья Лошадиных, семь человек, и Кобылинов, четверо человек. Также пропал без вести атташе по вопросам безопасности посольства Уважаемых Гостей С Востока. Из менее тяжелых преступлений…

— Да что, черт побери, происходит! Эти чужеземцы что, решили, что они тут, в нашем городе, могут сколько хотят разборки устраивать? Немедленно предпринять меры по обеспечению порядка в городе! Всех чужеземцев взять на учет, организовать за ними негласное наблюдение! Мы не позволим, чтоб они тут устраивали криминальный беспредел! Где начальник стражи?

— Я тут, господин мэр.

— Твои стражники что, совсем обленились? Пусть работают в две смены — но в нашем городе должен быть порядок! Любой ценой! Мы — крупный торговый город, и мы должны обеспечить спокойствие всем добропорядочным гражданам!

— Слушаюсь, господин мэр.

— Что же… Наверно, нам стоит покинуть этот город, — если на лице элегантного господина и было недовольство, то он умел его хорошо скрывать.

— Но как же приказ Милорда…

— Приказ Милорда будет выполнен. Но я не вижу смысла дальнейшего тут пребывании. После того, как ты, — напоминающий гадюку худой лысый косоглазый лучник понурил голову, — лишил этот город городского головы, всего городского совета, начальника стражи и половины личного ее состава… В городе военное положение, он полностью закрыт от внешнего мира, и теперь если арбалетчик и захочет — он не сможет сюда попасть.

— Они сами виноваты! Они попытались меня задержать… Ты ж знаешь — я не люблю, когда меня хотят арестовать! Они сами этого заслужили!

— Конечно, конечно заслужили. Я тебя не виню. Но они были в своем праве. После того, как ты…

— Граааааа!

— …употребил в пищу те две семьи…

— Граааааа!

— Я знаю, что ты был голоден, и тебя тоже не виню — ты был в своем праве, они в своем праве. Все идет по плану.

— Что делать с послом? — прошепелявил седой беззубый старик в набедренной повязке из кожи новорожденных младенцев, с достойной юнца ловкостью вращая в руках бердыш, вернее даже было бы сказать Моргенштерн.

— Не послом, атташе. Я запросил Милорда — еще не время для войны с Адом. Мы освободим его.

— Но на его руках кровь нашего брата! — воскликнул одноногий однорукий одноглазый негр.

— Я знаю, но таков приказ Милорда — и мы не имеем права его обсуждать. Не волнуйся, настанет время — и Ад узнает истинную силу Черноречья… Милорд уничтожил цивилизацию титанов — придет время умереть и владыкам ада. Ирония судьбы, величайшая святыня титанов, место вечного покоя их величайших воинов, ныне лишь торговый город. Что же, о них осталась память — надгробия, Стоячие Камни, ныне лишь стены домов черни. Милорд их одолел, и он будет править этим миром. И если мы хотим быть его наместниками — мы должны найти и уничтожить арбалетчика!

— Но он может быть где угодно…

— Он уже на востоке. Не спрашивайте, я не знаю — я опасаюсь этого. Если нет — все равно он там когда-нибудь будет. Ты и ты — идете на север, ты, ты и ты — идете центральной дорогой. Мы с тобой остаемся ждать его тут.

— Граааааа!

— Я знаю, что ты голоден — в дороге добудешь себе пищу. Тут ты уже слишком наследил, мой друг, еще не настало время, мы не должны пока бросать открыто вызов людям. Иди, там ты сможешь найти себе пропитание. Вперед, друзья!

Семь крыланов Черноречья разошлись в разные стороны.

Мы едем, едем, едем. В далекие края. Фиговые соседи, хреновые друзья. Скучно. Дорога серою лентою льется, залита дождем, всюду лужи и грязь… Вот уж действительно — пустынные северные края. Два дня от деревни до деревни, и всюду лишь слякоть. И так уже три недели. Надоело. Еду, песнями себя развлекаю. На тему и без оной. Он шел ночною, порой ночною, за темной рекою, за быстрой водою. Хорошо Алависа, из группы Мельница, спела. Шли мы и ночною порою, и дневною, и за рекою, и по реке. Дожди, дожди, дожди. Не дорога — а канава.

Короче, под не прекращающимся ливнем скакали мы на север. Настроение у всех с каждым днем становилось все хуже и хуже — только Федя держался, да Алвит, того никакой дождь смутить не мог. Лера на каждом привале скандал закатывала, Бесс такими глазами на всех смотрел — как будто бы зомби из нас сделать хочет.

И это ваш «сказочный» восточный мир? Да уж… Деревеньки — нищие, мы хозяев, у которых переночевать останавливались, часто сами из своих запасов кормили. Дорога разбитая — построили ее, видать, лет тысячу тому назад, и с тех пор не ремонтировали ни разу. На полях один лишь бурьян, редкие рощицы — ни зверя, ни птицы, даже зыкруд редко когда что-нибудь съедобное находил. Как я уже говорил, три недели так продолжалось, три недели мучались в дороге.

А потом встретили Князя.

— Эй, стой, кто идет? У, кого я вижу — чужеземцы! Добро пожаловать! Рад вас видеть на моей земле! Эй, слуги, дьявол побери, а ну представьте меня гостям дорогим!

— Путники, позвольте вам представить — Его Высочество, Князь Всех Этих Земель, Акин, Ив Юрий Алексий Двадцать Девятый!

— Спасибо, а это мой мажордом… Ты ж мажордом? Или нет?

— Еще сегодня утром был начальником Вашей охраны, Ваше Высочество…

— Да? А, не важно — будешь мажордомом! Эй, чужеземцы! А ну пошли ко мне в замок — вы промокли, продрогли и, наверняка, проголодались!

— Эээ, — только и смог сказать я.

Но тут в дело вступила Лера.

Князь Ив Юрий Алексий Двадцать Девятый, для друзей просто Ив, как Ив Монтан, оказался действительно самым настоящим князем. У него был свой замок, свои владения, аж целых три села, четыреста пятьдесят душ крепостных, своя дружина, десять человек, личный повар, три служанки, а также лучший друг, выполняющий в зависимости от обстоятельств любые функции. Друга этого звали Мор, Мор Натанович Тир-эльский, для друзей — Морнатир.

А еще у князя Ива был большой камин, теплая трапезная и много-много горячей еды. И еще больше хорошего настроения — мне аж интересно стало, какая же все-таки у него аура? Наверно, светлая — лично я бы пятерых подозрительных путников, из которых один и вовсе не человек, никогда бы себе домой не пригласил. Вдруг это какие-то бандиты…

Но на его месте был не я, а он, и потому мы, сытые и довольные, сидели у камина, прямо на себе сушили мокрую насквозь одежку, да болтали с Ивом и Мортаниром. Болтали в основном Лера и Федя — первая князю, видать, просто понравилась, а с Федей князь после слов "Топор — оружие!" вообще побрататься хотел. Как оказалось, он и сам любитель всего колющего и режущего, ну и потащил нас смотреть его коллекцию…

Маленькая поправка — их. Мы с Алвитом, естественно, туда не пошли. Еще бы. По сравнению с моим арбалетом вся их режущая фигня гроша ломаного не стоит.

А потом князь повел нас смотреть на его гордость — самый настоящий летательный аппарат, купленный еще его отцом аж в самих Благословенных Королевствах.

Это был первый летательный аппарат, что я увидел в этом мире "в живую". Пока мы ехали через Благословенные Королевства — пролетало над нами пару раз нечто в небесах, но разглядеть хоть что-то с земли я не смог. Теперь же я понял, почему этот вид транспорта до сих пор не стал тут популярен. Действительно, мне тяжело себе представить настолько умалишенного человека, чтоб он согласился добровольно полететь в ЭТОМ. Нечто, противоречащее всем законам аэродинамики, это изделие просто не могло взлететь! Крайне неуклюжая попытка спародировать летающих крокодилов — длинное сигароподобное тело, «машущие» крылья с двух сторон, а сверху еще и пропеллер. Все это приводится в движение мускульной силой одного человека, а когда он устает — включается сложный механизм пружин и шестеренок, вращающих пропеллер. Типичная конструкция времен Леонардо — тогда как раз так представляли себе летательные аппараты. Только вот у нас они не летали, а изобретатели Благословенных Королевств каким-то образом научились поднимать это нечто в воздух. И опускать обратно.

Самое удивительное — без магии. Меня в этом Бесс заверил…

Выслушав полуторачасовую лекцию Морнатира о "героической истории" этого летательного аппарата, мы вернулись в трапезную, доели то, что там еще оставалось, и пошли спать.

А утром Федя заболел.

— Лерка, успокойся! — попытался утешить я девушку — но бесполезно. Уткнувшись носом в подушку, она рыдала горькими слезами, и ни я, ни Бесс ничего не могли с этим поделать.

— Да ничего с Федей не будет, — продолжил свои попытки я.

— Болезнь его вызвана холодом дорожным, — Бесс, — Не снимал он доспехов день и ночь, и холод железа проник в его тело. Но страх твой напрасен, Лерия, болезнь эта с виду страшна, но не может погубить она человека. Отрава полютует, и выйдет, не пронзив сердце твоего брата!

— Вы обманываете! — подала голос Лера. Уже прогресс! — Я знаю — он погибает! Я должна была быть на его месте… Он погибнет, и всю оставшуюся жизнь я буду себя в этом винить…

— Его Высочество говорит, что ничего с братом твоим не будет, — продолжал некромант, — но если ты хочешь — я попробую воспроизвести заклинания излечения, ибо не только темное искусство, сиречь некромантию, в школе магической я учил.

— Ты хочешь из моего брата сделать зомби? — продемонстрировала все великолепие женской логики Валерка, выудив из фразы только те слова, которые надо, и проигнорировав остальные. — Я тебе этого никогда не позволю, Филин! Только через мой труп!

— Валерия Лошадкина-Кобыленко!

О-о! Теперь я понял, почему Лерку все только по имени зовут — ну еще бы, с такой фамилией… Я бы тоже предпочел быть просто Михаилом, чем Михаилом Лошадкиным-Кобыленко… Видать, Лерка здорово задела некроманта, раз он умудрился даже фамилию ее вспомнить. Хотя, стоп, это выходит, что легендарный Бил — тоже Бил Лошадкин-Кобыленко… Да уж, представляю себе вечер, горит огонь в очаге, дедушка рассказывает детям сказку. "Жил да был когда-то, внучата, великий герой, и звали его Лошадкин-Кобыленко…". Ладно, хватит, фамилию не выбирают, выйдет Лерка замуж — будет Валерией Филин, уже вполне нормально.

— Запомни! — тем временем разглагольствовал замогильным голосом некромант, — Я НИКОГДА, запомни, НИКОГДА не причиню вред ни тебе, ни брату твоему! — обо мне он не упомянул… Припомню. — Ты не имеешь права говорить такие вещи, потому что я лучше убью себя, чем сделаю то, что ты сказала!

— Что тут происходит? — в комнату заглянул Ив, — О, путники! Чего ссоритесь? Лери, чего плачешь? Что, из-за брата? Тю. Да с ним все в порядке будет! Я только что от него — знаешь, как он переживает, что из-за него вы задерживаетесь? Так и хочет встать — мы с Морнатиром, моим придворным лекарем, едва его смогли в кровати удержать. Так и порывается встать, свои железяки нацепить, да врагов пойти рубить. Классный у тебя брат! Ничего, пару дней полежит — как новенький будет! Травки разные Морнатир хорошо знает — вылечит твоего брата, здоровее, чем раньше, будет!

— Да? — странное дело — что нам за пол часа не удалось, Ив одной фразой сделал. Действительно, есть у некоторых людей склонность располагать к себе, и Князь Ив Юрий Алексий Двадцать Девятый этой способностью обладал в полной мере. — Вы извините за причиненные неудобства, мы за все заплатим золотом… — почти по старому известному фильму предложила Лера.

— Что вы, что вы! — князь от нас как от чумных попятился, — Ничего не надо, не надо ни за что платить! Чужеземцы — редкие гости, а знаете, как тут скучно жить одному? Летом по всем деревням своим мотаюсь, проблемы их решаю, а сейчас, в сезон дождей, тут такая смертная тоска… Так что это я еще вас благодарить должен, что скрасили мне время!

На сим и порешили.

Федор Михайлович Расколкин проболел целую неделю. Время от времени у него начинался дикий жар, и ни одна трава местных лекарей не могла ему помочь. Но тут опять на помощь пришел Алвит! Зыкруд, в замке которому скучно было сидеть, все это время носился по залитым ливнем полям, с радостью прыгая в лужи и избивая дубиной огородных пугал. Но, кроме этого, он еще и приносил ягоды — их никто из местных опознать не смог, но стоило Феде выпить из них отвар — и жар сразу же спадал. За это Лера даже поцеловала зыкруда. В щеку. Целовать зыкруда в губы, с его-то сорока острейшими клыками — это почти как голодной акуле начать кариес проверять. Да и не принято у этого народа целоваться — дубиной ударяешь по голове со всей мочи, и все — зыкрудка твоя. У них вообще дубина — объект почти религиозного почитания! Ну еще бы — это самое сложное изделие, что они смогли освоить, и весьма эффективное — и охотятся дубиной, и ухаживают, и играются, и даже за свою независимость воюют. Веселый народ. Но этот так, лирическое отступление.

Потому что как раз в тот момент, как Федя начал на ноги вставать, к замку пришли и постучали в ворота два «человека». Одноногий одноглазый однорукий негр с огромным молотом за поясом и толстяк, метр пятьдесят ростом, сто пятьдесят кило весом, со спадающими до земли длинными шелковистыми седыми волосами и двумя короткими саблями крест-накрест за спиной.

Хорошо, что я их первым заметил…

Не знаю, получилось ли у нас их провести — мы все время их «визита» проторчали в подвале, включая больного Федю, Ив с Мортаниром, по их словам, вели себя "как обычно", если, конечно, не знать, как обычно эта парочка себя ведет. Но в любом случае — негр с толстяком довольно скоро покинули замок и исчезли за стеною дождя.

Самое опасное — если они заметили Алвита. Его с нами не было, он, как всегда, носился в это время со своей дубиной по окрестным лесам и полям, и если его заметили… В этих краях зыкруды не водятся, к сожалению. Особенно в шелковых бальных платьях. Одного я не могу понять — каким макаром он до сих пор, сутки напролет под ливнем отсиживая, умудрялся оставлять платье чистым? Или дождь прямо на нем его стирал…

Короче — как бы там ни было, погоня вынудила нас призадуматься о дальнейших планах. И пусть пока преследователи не знают, где мы, нутром чую — выйдут они на наш след, скоро выйдут.

Ив хотел нам помочь, но чем — не знал. Летательный аппарат для одного только приспособлен, двое с трудом влезут, а если не по воздуху, а по земле… Так все равно, хочешь, не хочешь — дороги всего две. Или в Драконий Город, или назад, в Город Стоячих Камней. Третьего не дано. По полям, под ливнем, конечно, тоже можно, но разницы никакой — лишь кони быстрее устанут. Все равно придется ночевать в придорожных поселениях, тут охотой и собирательством не проживешь — бедная земля, все, что могла дать, она уже дала, все было собрано, обработано и лежало в деревенских закромах. Родины. Вот и самый удачный северный путь.

Хотя… А кто сказал, что избери мы южный или центральный путь, было бы легче? Ненавижу, когда люди ныть начинают, мол, если бы, да кабы, да во рту росли грибы… Решили так — значит так и поступим, а думать надо не о том, как было бы лучше, а делать так, чтоб лучше было. Мое личное мнение.

Короче, ничего толкового не придумали — продолжили путь. Попрощались с Ивом, Князь нас до самых границ своих владений провожал. Дальше поехали. Единственное изменение — заставили Федю вместо кольчуги теплую непромокаемую куртку одеть! Это было тяжело, но когда за дело взялись Ив, Мортанир, Бесс, я, подключили тяжелую артиллерию, Лерку, да еще и Алвит за компанию начал упрашивать… Согласился карлик. Сложил доспехи в охапку, за спину, куртку на себя натянул, специально под него перешитую, так и поехал. Разве что с топором не решился расстаться — но тут мы уже не настаивали.

Осень вошла в свою завершающую фазу, при этом решив, что за летнее время в воздухе накопилось слишком много воды, и ее срочно нужно вылить на землю. Причем именно на нас. Естественно, как обычно, меня так и тянуло сотворить заклинание первого уровня, Антиводный Щит, то, что мы, иншие, вместо зонтиков используем. Создается весьма хлипкое силовое поле по форме тела, не способное ни от чего серьезного защитить, но зато прекрасно справляющееся с дождевой водой — под любым ливнем можно сухим пройтись. И, естественно, ничего такого сотворить не мог — приходилось как в раннем, уже давно забытом детстве, мокнуть. Улучшению настроения это не особо способствовало, но за месяцы в этом мире я уже почти привык без магии обходиться. Человек, как известно, ко всему привыкает. Хотя к телу, у которого вместо моей родной густой рыжей бороды, росли жалкие кустики неопределенного цвета, привыкнуть было тяжело.

Часы сливались в дни, дни — в недели, недели — в несколько недель. Унылость и монотонность дороги не менялись, все те же бедные земли, тот же дождь, те же негр-инвалид с карликом. Я не знаю, каким образом, но эти двое, казалось, успевали быть везде. Кроме случая в замке Ива, мы еще трижды с ними пересекались, и только по чистой случайности они нас ни разу не заметили. Один раз дело произошло в деревне — мы только устроились на ночлег, как сквозь окно увидели загадочную парочку, стучавшую в двери соседнего дома. Тоже переночевать в тепле, видать, решили. Утром поговорили с хозяевами того дома — у тех не только ночевать приходили, они еще и расспрашивали, не видел ли кто-то "человека с арбалетом, карлика, девушку и седого с посохом". Странно, что о зыкруде ни слова не было сказано, по-моему, это как раз самая лучшая примета. Или наши преследователи не знали, что с нами еще и Алвит? Что же, им же хуже. После этого случая мы больше не ночевали в деревнях — лучше помокнуть, чем рисковать лишний раз.

Вторая встреча произошла в лесу — мы как раз на ночлег устроились в метрах пятидесяти от дороги, не успели еще костер развести, под дождем это весьма и весьма мучительная процедура, когда из леса выскочил Алвит, сообщив, что по дороге идут "черный и толстый". Коней в лес быстро завели, сами притаились — пронесло, прошла парочка, нас не заметив.

Но самый загадочный был третий случай — тут только на свидетельства зыкруда оставалось полагаться. Тоже во время привала, он вдруг закричал и начал пальцем в небо тыкать. Мы все посмотрели — ничего, тучи, дождь и туман. Но Алвит, у которого действительно зрение много лучше человеческого, потом объяснил свой крик — оказывается он эту парочку, негра с сивогривым, летающими в небесах заметил! Бесс, Лера и Федя ему, естественно, не поверили, а я даже почти не удивился. Во-первых, зыкруды, как всем известно, лишены фантазии, и придумать такое Алвит по определению не мог. А во-вторых — мне с самого начала наши преследователи слишком подозрительными показались, никто никогда не пустит в погоню одноногого однорукого одноглазого негра, если он не обладает еще какими-то особыми способностями. Например, магическими. А если так — то вполне может быть, что и умение летать входит в их состав.

Как бы там ни было, не встретились мы с ними лицом к лицу, ну и слава богу. Целыми и невредимыми наш отряд добрался к началу зимы к Драконьему Граду, а еще голодными и мокрыми. А потому первым делом поспешили в таверну — наесться и просохнуть, и прямо в дверях таверны я нос к носу столкнулся, вот невидаль, с одноруким одноногим негром! Вернее не так, не нос к носу, а нос к шее — роста негр был не меньше двух метров…

Встреча, видать, стала полной неожиданностью для обоих, и дабы не терять инициативу, я буркнул первое, что пришло мне в голову.

— Передай своему господину — я буду ждать ровно через неделю у Горы Мудрого Дракона. А сейчас посторонись — мы устали с дороги и хотим отдохнуть. Запомни, ровно через неделю! Я буду ждать.

Негр, к моему огромному удивлению, молча кивнул головой, жестом подозвал к себе толстяка с длинными волосами и седого беззубого старика, втроем они покинули трактир и растворились в дождливой ночи.

Бил, укрывшись от ливня под тысячелетним «дубом», грел свои старческие кости у костра. Нет, у него не болела спина, не ломило поясницу — лысый воин и авантюрист знал, что еще несколько лет здоровой жизни у него есть в запасе. За годы странствий он научился многому, и дал ему один шаман с самого побережья океана редкое умение — умение знать свое тело. Бил всегда знал, сколько еще ударов может сделать его сердце, сколько крови питает его мозг, сколько вздохов способны сделать его легкие. Бил умел унимать боль, умел заставлять сердце биться быстрее, умел не давать крови течь из раны. Бил умел многое, но все его умения не значили ровным счетом ничего в той игре, что уже шла полным ходом.

Основные фигуры были расставлены, и настало время для первого из решающих ходов. Пожилой, совершенно лысый воин знал, где и когда будет сделан этот ход — ровно через неделю, у Горы Мудрого Дракона. Но ему до этой горы оставалось лишь пять дней пути, и потому у Била было время, целых два дня, чтоб отдохнуть и приготовиться ко встрече со своей семьей.

Да, у Била никогда не было собственных детей, а единственная его любовь погибла, причем исключительно по его собственной вине. Но арбалетчик, Федя, Лера… Именно они были самыми близкими для него в этом мире людьми, и Бил шел им на помощь. Им, и всему остальному миру.

А еще он шел мстить. Мстить за сестру, за Сташу, за несчастную Сташьяну Укенкорн, светлая ей память. Мстить за учителя, Герсея, за герцога Герсея Гендеа, светлая ему память. Мстить за свою любовь, ту, чье имя он до сих пор боялся даже мысленно произнести. Мстить за других близких людей, которых унесла судьба. Судьба, и враги — те, борьбе с которыми он посвятил свою жизнь, те, одолеть которых ему было уже не суждено.

Но это могли сделать они — Бесс и Федя, Лера и Михаил. Им предстояло доигрывать эту партию, но пока фигура Била не будет снята с доски, старый воин будет доигрывать свою роль.

— Так ты говоришь, что он сам тебя нашел в Драконьем Граде, и предложил мне встретиться с ним у Горы Мудрого Дракона через неделю? — элегантный господин постукивал пальцами по подлокотнику кресла.

— Да, — подтвердил негр, — мы думали, он может убежать, и потому оставили за ним наблюдение. Но арбалетчик никуда не бежит — он и сейчас в той же таверне. Убить его?

— Убить? Нет, не надо. Не забывайте — у него есть «Вершитель», и именно поэтому арбалетчик так уверен в свой силе. Но если он так хочет встретиться со мной… Я подарю ему эту встречу! Мы слишком долго его искали, чтоб просто так убить! Готовьтесь, мы вылетаем. Милорду я уже послал наш отчет.

— Мы?

— Естественно, мы. Я не собираюсь рисковать и встречаться с ним один на один — мы встретим его все вместе, и даже его магический арбалет не поможет ему спастись!

— Милорд, мое почтение.

— Что за новости в этот раз? Принес ли ты мне хоть одну хорошую весть?

— Да, милорд. Крыланы нашли арбалетчика.

— Он убит?!

— Нет, но скоро будет. Он бросил им вызов, возжелал встретиться с ними через неделю, на Горе Мудрого Дракона, и вызов был принят.

— Что?! Они не должны были принимать его вызов! Это будет ловушка! Они что, забыли, что у арбалетчика «Вершитель» титанов!?

— Милорд, нет в мире такой ловушки, из которой бы не вышли крыланы. Они помнят о «Вершителе», и знают, какую власть над вероятностью он дает. У них был приказ — уничтожить арбалетчика, и они избрали такой путь. Они справятся, милорд. Они никогда не проигрывали.

— Не проигрывали? Ха! Все когда-нибудь случается впервые! Хорошо! Но ты… Ты отвечаешь головой за их успех! Если арбалетчик опять уйдет…

— Он не уйдет, милорд. Он не уйдет. Мое почтение, милорд.

— Бесс, я не знаю, что нас ждет там, у дракона, да и наши «друзья», с которыми я назначил «стрелку», тоже особо не радуют. Но все равно, если ты не против, я бы хотел у тебя кое-что спросить.

— Да, воин? Я тебя внимательно слушаю.

— Как бы так вопрос покорректнее сформулировать… Какого черта вы мне с самого начала все время врали!

— Что? Я не понимаю…

— Да все ты понимаешь! Это Федя мог поверить в историю с записями Била, он вообще рубаха-парень. Но вы с Лерой… Да я никогда в жизни не поверю, что энное количество лет назад Леркин приемный отец мог дать такие «четкие» указания — мол, или бегите, или к дракону идите. И не надо меня сейчас кормить сказками! Я за те пару дней, что мы в Драконьем Граде провели, уже наслышан достаточно про дракона — та еще личность! Или вы и его хотите сказкой накормить? Мол, дай нам докУмент, что Лера — законная принцесса, пойдем трон отбирать… Вы же чего-то другого хотите! Вы же начнете чего-то другого требовать, да вот только вряд ли с драконом ваши игры пройдут. Так что лучше давай сразу на чистоту поговорим, а уж я подумаю, как делу помочь… И не надо опять врать! Кстати, про историю с убитой королевой-матерью тоже было бы интересно послушать, кто там ее зарезал и ограбил…

— Откуда ты знаешь???!!!

— Уши надо держать открытыми! Я же ни в чем тебя не виню, я просто спрашиваю.

— Хорошо, слушай…

Не знаю, то ли до Бесса мои слова туго доходят, то ли еще что, но исправления в историю были внесены минимальные. Дневник Била, как я и предполагал, оказался самым настоящим, а что до «наставлений» — действительно фальшивка. Но! Помимо этих, были и настоящие наставления Била, и суть там была та же самая — идите к дракону.

Да вот только антураж другой. По словам некроманта, Бил в оригинальном письме ни слова не говорил о троне, о том, что Лера должна его срочно идти завоевывать — нет. Там было все намного проще — "если вы это читаете, то срочно сотворите это заклинание, призовите воина, отдайте ему арбалет и дуйте с ним к дракону, а то всем хана". Примерно так. Однако оригинал видел только Бесс — как-то раз ему стало интересно, и он решил проверить, что же там, в шкатулке, лежит. Он-то и заменил этот вариант на другой, более доступный для понимания Валерии и Федора. Так, на всякий случай… А заклинание себе оставил.

Ну а потом, когда настало время открывать старые тайны… Лерке пришлось в обмане признаться, Федю решили лишний раз не нервировать фактом, что его лучший друг, парень его сестры на самом деле любит по чужим шкафам лазить и чужие письма читать. Но так как авторитет Била в этой семье был непререкаемый, то и решено было воина, то есть меня, призвать.

Да вот проблемка возникла. Такая, небольшая. Нужные для ритуала призвания демона ингредиенты во всех Благословенных Королевствах лишь в одном месте хранились — в местном аналоге кунсткамеры. А этим музеем диковинок заведовала, да по сути создала и поддерживала, вдовствующая королева-мать — это было ее любимое детище, любимый зять, государь-император, ради такого дела отдельный дворец ей выделил. Чтоб очи не мозолила.

Что делать? Решили грабить — Федю на дело брать не стали, он тайны плохо хранить умеет, да и в доспехах своих шума много наделает. Пошли Бесс с Лерой — блондинка на стреме, седой внутрь проник. Стражу обошел, все комнаты обыскал — нашел. То, что надо — какие-то там собачьи перья и муравьиный помет. Не важно.

И тут как раз королева-мать идет. Не спалось, видимо, старухе, решила ночью по дворцу побродить. Или просто в туалет пошла. Но хоть и старой была, а зрение нормальное — углядела Бесса, начала стражу кликать… Ну, некромант, как нормальный человек, не растерялся — острием глефы, да в живот, да чтоб насквозь старуху. А потом, для профилактики, по шее — чтоб не трепыхалась.

И уже бежать собирался, когда вдруг приметил — ба, да у нее на шее нечто супер-пупер магическое висит! Видать, не только мусор разный, а и ценные вещи тоже попадались ей при жизни — сам "Вершитель Реальности". Но тогда Бесс еще об этом не знал — просто очень и очень могучий магический амулет, тоже с собой его прихватил. Не пропадать же добру. Попробовал старуху оживить, допросить, что до как, но она и сама ничего не знала.

Убрался из дворца-музея, признался Лерке в совершенном, та его пожурила немного, утешила, чтоб по поводу безвинно загубленной жизни не переживал. Потом, дома, еще раз утешила, до утра утешала, хорошо хоть Федя, когда спит, так храпит, что чужеродные звуки его не в силах разбудить.

Утром, уставший, но довольный некромант пошел в библиотеку, весь день просидел, но нашел таки, что ему за амулет в руки попал. «Вершитель», почти новый, лишь единожды использованный в древние времена, шесть зарядов еще осталось. Ну и в тот же день к ритуалу призыва воина из другого мира приготовился.

А на следующий день призвали меня. Я, в полном соответствии с предсказанием Била, забрал себе арбалет, и все повалили к дракону. А так как Бил уточнил, что дуть к дракону надо именно со мной, то и пришлось меня терпеть — а то бы они и сами как-нибудь…

Как я понял, совершенно никаких планов относительно беседы с драконом у наших «героев» не было, и, придя к нему в пещеру, они честно собирались молчать и ждать, пока дракон им объяснит, что дальше делать. Молодцы! Через пол мира идти, даже не представляя, зачем… Только потому, что так некий Бил сказал… Видать, авторитет!

Ладно, если им нечего дракону сказать — мне найдется. Поговорим с рептилией по душам…

Хотя еще далеко не факт, что дракон — рептилия. По крайней мере те, что я во время своей войны с Архимагом встречал, на рептилий были мало похожи — скорее на огромную помесь змеи и черепахи, силой магии поднятой в воздух на рудиментарных крыльях.

От Драконьего Города, абсолютно ничем не примечательного большого села, без единой заслуживающей внимания архитектурной жемчужины, до Горы Мудрого Дракона было день пути — считай, рядом. А так как мы договорились встретиться со своими преследователями через неделю, то и выехали через пять дней — день туда, за день с драконом разберемся, а потом и за них возьмемся.

Собственно говоря, я не сомневался — на нас пока не напали лишь потому, что мой вызов задел честь моих врагов и они решили «красиво» со мной разобраться. Типа конкретные пацаны на стрелку не забьют — их кореша после за лохов держать будут. Мне же лучше. Какими бы они ни были магами, "Вершитель Реальности" все равно круче. А целых пять зарядов — да с таким количеством роялей в одних жалких кустах можно весь мир перевернуть!

Впрочем, на артефакт надейся, а сам не плошай. Артефакт еще задействовать надо, а потом, минут через пять, когда реальность окончательно релаксирует, придет к норме, опять может что угодно случиться… Обидно найти родник в пустыне, чтоб потом умереть от укуса живущей рядом ядовитой змеи.

Так что пришлось мне присоединиться к Бессу с Лерой, и возложить свои надежды на то, что "добрый старый Бил" был прав, и дракон поможет прогрессивному человечеству в моем лице. Ну хорошо — в нашем лице, хотя моя собственная судьба меня заботила много больше, чем судьба этих. Всех этих. Которые. Я все, конечно, понимаю. Трактир был занят, и нам на пятерых дали одну комнату, хоть и большую — нормально. Ну хорошо, к храпу Феди я привык — многие люди храпят. Но почему Лерка с Бессом были так уверены, что мне несказанно приятно слушать их крики и стоны, особенно если учесть, что между нашими кроватями дай бог метр будет… Один зыкруд Алвит, дикарь, нормальным человеком оказался — и пофиг, что когти, клыки и перепонки на пальцах. Ему тоже спать по ночам хотелось, но зыкруды — существа без комплексов, мешают спать — берет дубину и делает так, чтоб не мешали. Федя к этому привык, даже не обижается. Но Лерка с Бессом… Смотреть, как абсолютно голый некромант с глефой в руках по всей комнате бегает за зыкрудом и орет, что в зомби его превратит, а Лера массирует растущий на глазах синяк на мягком месте… Молодец, Алвит, хоть пол ночи после этого я спокойно поспал.

Утром после этого так и хотелось перефразировать название фантастического романа одного из московских татар казахского происхождения — "принцесса нифига не стоит"…

Зима вступила в свои права — дождь прекратился, а вместо него пошел снег. Хороший такой снег — за одну ночь полуметровые завалы местами нанесло. К счастью, утром хоть немного притих. Кстати, очень интересно — как оказалось, кроме меня никто из моих спутников снег никогда в жизни не видел — в Благословенных Королевствах в самые лютые зимы никогда температура ниже нуля не опускалась. А тут, на востоке, хоть широта та же — а холоднее. Заметно. Я бы сказал, минус три-пять, даже по киевским меркам для начала декабря не самая теплая погода. Хорошо хоть без ветра. А то бы совсем нехорошо было…

Из всех нас снег понравился только зыкруду Алвиту — он соскочил с коня, так и не смог он полюбить верховую езду, хоть и научился неплохо кататься, и со всей дури головой в сугроб… Кстати, только что на моих глазах был придуман новый способ передвижения живого существа — плавать в снегу. Алвит доказал — это не бред и не фантастика, и клыкастый дикарь с нечесаной бородой в бальном платье Валерии вполне способен «плыть» через снег. Тем более, он легкий и худой, и слой снега в сорок сантиметров высотой для него вполне подходит. Мы его под снегом едва нашли, уговорили, что "сходим к мудрому дяде-дракону, а потом катайся — сколько душа твоя пожелает". Радостно закивал своей лохматой головой.

Саму гору мы увидели где-то на середине пути — снег временно прекратился, тучи ненадолго разошлись, и жилище дракона предстало перед нами во всей своей красе. До этого тучи, туман, снегопад успешно его скрывали.

Ну что тут сказать… Гора, как гора. Совершенно ничего примечательного — в высоту вряд ли даже километр наберется, так, метров восемьсот-девятьсот максимум. Склоны с одной стороны пологие, с другой отвесные — как у большинства крымских гор. Все засыпано снегом. Рядом с горой другие горки, не такие высокие, метров по четыреста-пятьсот, иные по двести-триста. Так, скорее даже холмы. Но все равно впечатления от Горы Мудрого Дракона, и без того не особо большое, портят. И чего это древняя мудрая тварь не могла себе посолиднее жилище отыскать?

А вот что лично на меня произвело впечатление — инфраструктура. Сейчас, зимой, все было закрыто, но я хорошо себе представил, как окрестности выглядят летом — повсюду трактиры, таверны, сувенирные лавочки с деревянными и металлическими дракончиками, магазины с одеждой из "настоящей драконьей кожи, раз в сто лет линяет, личная поставка!". Не знаю, много ли гостей этих мест решается на саму аудиенцию с драконом, но туристов тут хватает.

Жаль, что я тут не собираюсь оставаться. А то можно было бы такой бизнес раскрутить… Подарить местным идею горных лыж, поставить подъемник, и устроить экстрим — кто быстрее с горы спустится. А если еще правильно пиар провести… Типа "рискни, может быть твои лыжи над головой разбудят древнего дракона!". Найдутся экстрималы, много их будет, всем захочется потом хвастать, мол "я прямо над головой дракона на лыжах ехал! Высовывает он свою голову из норы, хочет в меня огнем дыхнуть, а я разогнался, палками оттолкнулся, и только он меня и видел!".

Так что есть во мне еще и предпринимательская жилка. Но на экономический я все равно не пошел, хоть и была возможность на бюджет поступить. Во-первых, мы, иншие, и так можем себе в любой момент сколько надо денег заработать, если голова есть на плечах. Ну а во-вторых… Не лежит у меня к этому душа. Знали бы обычные люди, каким слоем злобы и инфернальной грязи покрыта в Сумракетм аура денег… Бежали бы от этих грязных бумажек куда подальше. Кстати, интересный факт. Один римлянин после известной сортирной истории сказал, что деньги не пахнут. Но вот только прав он был только частично — не пахнут и не имеют никакой ауры деньги из драгоценных металлов, серебра, золота, платины. Никто не смог объяснить, почему так, но даже на самой кровавой золотой монете, за которую сто глоток было перерезано, ни следа не остается. Проверяли, до четвертного уровня Сумракатм включительно — чистая. Так что смело берите золота в руки, и пофиг, пришлось ли ради него кого-то убить, или честно заработали — беду на вашу ауру оно не накличет. Есть, кстати, теория, что это как-то связано с проводимостью, мол раз ток хорошо драгоценные металлы проводят, то и инфернальную грязь тоже куда-то в другие слои реальности отводят… Не знаю, но вполне может быть — по крайней мере, звучит это менее странно, чем подтвержденная экспериментально общая теория относительности господина Альберта.

К вечеру пятого дня от встречи с негром дошли мы до горы, там и заночевали в трактире. По счастью, на этот раз нашлись свободные комнаты, я с Алвитом поселился в противоположном от остальных крыле здания и всю ночь сладко проспал.

Рано утром, сразу же после завтрака, мы отправились непосредственно на гору. Пешком. По крутой горной дороге, засыпанной снегом. Серпантин, поднимающейся вверх змейкой между скалами и обрывами. По тому, что я издали принял за пологий край. Да, пологий. Если брать в среднем. Если же вместо средней крутизны рассматривать моментальную — местами весьма и весьма крутой. По крайней мере, для коней непроходимый.

Уже начиная подъем, я наконец-то понял, кто за нами последние дни следил. О том, что следили, я точно не знал, но не испытывал в этом никаких сомнений — раз уж нас нашли, то бежать нам все равно бы не дали. Как оказалось, следил за нами маленький плюгавенький мужичек с большим красным носом и средних размеров пивным брюшком. Оружия при нем я не заметил, но почему-то мне показалось, что оно ему не сильно и нужно… Это что, мои магические способности просыпаются? Нет, к сожалению — просто интуиция.

Для того, чтоб подняться в пещеру дракона, надо было по пологому склону горы подняться на вершину, а потом на метров пятьдесят спуститься по крутому — для хорошей погоды и тренированного человека легкая прогулка, для зимы и нашей компании задача почти из разряда невозможных. Алвиту ничего — он скакал себе по склонам, на пятиметровые камни забирался и вниз, в сугробы, прыгал. Мне тоже — хоть тело и чужое, а горный опыт имеется, я и более сложные восхождения, совершенно без магии, совершал. И в худшую погоду — под ливнем, на глинистом склоне… Вверх реально очень тяжело — но вниз потом такой кайф… Тебя просто несет, главное от камней и деревьев вовремя уворачиваться! Бессу с Лерой было тяжело, но терпели — некромант даже свой бесценный посох девушке отдал, чтоб она им могла опираться. А вот Феде совсем худо было — двужильный, он просто физически, по причине маленького роста, едва поднимался. Там, где мы делали высокий шаг, он вынужден был помогать себе руками, а там, где нам было по грудь и выше и приходилось подтягиваться… Были такие участки пути. Там Феде совсем плохо было. Если бы он еще дал себе помочь… Так нет же. Карлик с топором не мог себе позволить, чтоб кто-то ему помогал, и продолжал с достойным другого применения усердием пыхтеть от натуги.

Но даже так за три часа мы поднялись, еще пол часа искали на вершине дорогу к пещере дракона, еще за пол часа спустились на пятьдесят метров по выдолбленной в стене отвесной засыпанной снегом лестнице, ну и, наконец, вот он — ход в пещеру дракона.

Не люблю ходить во тьму, не зная, что там. Не люблю, и не хожу. Ведь не даром я с собой весь подъем факел протащил — так что в гости к древнему мудрецу мы шли со светом.