"Принцесса и арбалет. Том 2" - читать интересную книгу автора (Высоцкий Михаил)

ЧАСТЬ 6. ПЛАМЯ ВОЙНЫ

— Ты, ты… — никак не могла остановить свои рыдания Валерия.

— Я, доченька.

Таки он — Бил, собственной персоной. Какая трогательная встреча, аж слезы на глаза наворачиваются. Мы его уже похоронить давно успели, старика, а он жив-здоров, разве что пару треснувших ребер определенный дискомфорт причиняют. Но это разве травма! Тьфу, за пару недель пройдет.

Не только для нас, а и для самого Била то, что он выжил, оказалось полной неожиданностью. Лысый воин был уверен, ориентируясь на наши рассказы, что смерть его неизбежна, гибель неминуема, расплата за грехи неотвратима и далее по списку. И тут, на тебе — живой! Моя магическая подушка безопасности, пролежав у него за пазухой все эти десятилетия, прекрасно сработала, а где она не помогла — амулеты долечили. Старик, а Бил был стар, как бы хорошо не притворялся молодым, от нежданного негаданного спасения впал в шоковое состояние. Еще бы! Всю свою жизнь он четко знал, что его "ведет судьба", и пока все то, что мы ему нарассказывали, не произойдет — за свою жизнь можно не волноваться. И вдруг оказалось, что «судьба» кончилась! Все, никакие «суждено» и «предначертано» не пашут, а жить надо своим собственным умом! Как все нормальные люди.

К счастью, нервы у Била оказались крепкие, он взял себя в руки, не раскис, как кисейная барышня, и, пока мы бродили по прошлому, пошел предлагать свои услуги местному руководству. Генералитет Города Стоячих Камней от такого подарка судьбы не мог отказаться. Легендарный Бил в качестве военного консультанта, это уже половина победы. Осталась сущая мелочь — разбить пару сотен тысяч войска Благодатных королевств, а с таким советником, как Бил, это казалось плевым делом. Еще бы. За человека, который имел за плечами опыт Морийской компании в Чаэском королевстве, был одним из организаторов переворота в Темном Царстве, не пропустил за последние лет сорок ни одной войны, любые генералы двумя руками ухватятся.

Вот Бил, по мере своих скромных сил, и помогал обороноспособность поднимать.

Время — штука загадочная. Вроде как четвертое измерение, входящая на равных правах с остальными во все физические законы, и в то же время како-то не такое. Скользкое. Физики об этом хорошо знают, одна только его необратимость уже не одну сотню лет тревожит их умы. Философы больше по причинно-следственным связям, тем интересней, что было бы, если бы, да кабы. Лингвистов и филологов время интересует с точки зрения грамматических конструкций, в русском с этим проще, а в других языках этих времен несколько десятков бывает. Госстандарт время интересует как атомный стандарт, для них секунда — это определенное количество гармоник цезиевого мазера. Время для рабочего — это звонок на смену и со смены, для ученика или студента — висящие над головой преподавателя часы. Для бизнесмена время деньги, для мудреца время ничто.

Для меня, мага, иншего шестого уровня подготовки, время — это та фигня, по которой меня все время крутит. Тудя, сюда, в прошлое, в будущее. Вернувшись назад на пол века в этом мире, я оказался на десять лет назад в своем родном. Пробыв в прошлом пол года, вернувшись в настоящее, я обнаружил, что тут прошли полторы недели. Почему именно полторы? Почему не секунда, день ли месяц? Понятия не имею! Тут работы хватит на десяток монографий, нас же проблема интересовала не с академической, а с практической точки зрения.

Вынырнув из портала, мы оказались в подвале той самой таверны, откуда шел секретный ход в "сокровищницу"-ловушку титанов. Поднялись, под удивленные взгляды посетителей таверны, на этот раз полной, вышли на улицу. Чисто! Ни дохлых чертей, ни других следов потасовки. Местами, разве что, едва заметные пятна на земле, но и они до ближайшего дождя продержатся. Решив выяснить, куда дели Била, дабы отдать ему последние почести, отправились в гостиницу. Где этого самого Била в полном здравии и нашли.

Встреча, слезы радости и сопли счастья. Пол дня Лерка, Федя и Бесс пересказывали Билу его же приключения из прошлого. Старик в ответ лишь молча качал головой, вспоминая молодость и понимая, что сейчас его «детям» просто надо выговориться. По-моему, только старик и я понимали, что плакаться еще не время, и главные опасности нас ждут как раз впереди.

Когда нюни закончились, Бил перешел к своей истории.

— Михаил, меня только твой амулет спас! Когда меня ударил крылан, я подумал, что это уже конец. Стена приближалась слишком быстро, и все, что я успел сделать — воззвать к тому амулету, что ты мне когда-то перед самым прощанием дал. Потом был удар, была боль, и я потерял сознание. Когда очнулся, ни вас, ни крыланов уже не было. Я был один, весь побитый, чудом выживший, в темном подвале. Я впервые в жизни не знал, что делать. Потому решил, пока вы не вернетесь, помочь местным жителям. Я пришел к мэру города, рассказал про убитых чертей, предложил свою помощь. Он согласился взять меня советником по вопросам обороны. С тех пор почти все свое время я провожу на разных военных объектах, инспектируя и давая советы, а сегодня, как будто бы чувствовал что-то, решил прийти пораньше домой.

Коротко и ясно. Сухим голосом, рублеными, эмоциональными и в то же время информативными фразами менее чем за минуту Бил обрисовал всю обстановку. Уважаю. Приятно, когда человек умеет не только стальными железяками махать, а и мысли свои формулировать. А если теперь Бил прекратит свое вечное нытье, перестанет талдычить мне про мою «долю», и будет четко и ясно выполнять все мои приказы, то цены ему не будет!

— Как там войска благодатных? Собираются штурмовать? Или, как про тебя прознали, тут же передумали Город захватывать? — поинтересовался я.

— Нет, они еще не готовы. Тут почти неделю шли проливные дожди, потому вся их механика только начинает разворачиваться. Я думаю, на штурм они пойдут не раньше, чем через пять дней, потому у нас еще есть время подготовиться и…

— А я думаю, что они не начнут штурм, Бил, — перебил старика я.

— ??? — были мне ответом всеобщие удивленные взгляды.

— А что вам не понятно? Повторяю для тех, кто не понял — они не начнут штурм.

— Но почему? — не выдержал Бил.

— Потому что я этого не допущу. Бил, ты видел Черноречье? Ты видел Ад? И ты хочешь сказать, что сейчас самое время играться в войнушки, выясняя, какой из людских королей у соседа кусок земель несправедливо хапнул? Лично я так не думаю.

— Но что ты собираешься делать? — решил проявить инициативу Бесс.

— Я собираюсь сходить в гости к ребятам из Благодатных, поговорить по душам. Сказать — ребята, давайте жить дружно! Убедить перейти на нашу сторону и направить дальше на восток, помогать парням из Чаэского Черноречье бить.

Мое смелое предложение обдумывалось около минуты, после чего Бил задал риторический, но всегда задаваемый в таких случаях вопрос.

— Ты уверен, что у тебя получиться?

— Конечно! — усмехнулся я.

Общий план своих действий я продумал давно. Еще в прошлом, пока остальные были заняты своими делами, я прокручивал в голове разные варианты развития событий. Прикидывал, кого бы еще на свою сторону привлечь и как поэффективнее с врагами бороться.

Любые расчеты приводили к одному, неутешительному результату. Наших меньше. Пусть они в тельняшках, пусть дело правое, но все равно мало! Чертей в аду тьма тьмущая, марионеток милорда в Черноречье не меньше, а нас, людей, раз, два и обчелся. А значит, выхода другого нет. Надо срочно на свою сторону привлекать кого можно, и кого нельзя. Этим я и собирался заняться.

Наши противники сделали за нас большую часть черновой работы. Они побывали в Благодатных королевствах, провели там широкую агитационную работу. Используя, как повод, нехороший поступок Бесса, заставили местный люд оторвать свои задницы от мягких кресел и пойти "нести благодать на дикий восток". Подняли, так сказать, народные массы на святую войну, нести на погрязший в средневековье восток континента прогрессивные идеи абсолютной монархии. Молодцы. Светлая память крылану, который все это сделал.

Мне осталась самая малость. Убедить, что враг, против которого они шли воевать, это, на самом деле, друг. И что воевать они должны не против нас, мы хорошие, белые и пушистые. А против нехороших рогатых и хвостатых, и еще худших чернореченцев. Причем на агитацию мне отводился не год, не месяц, а, в лучшем случае, пару дней.

Работа для настоящего героя!

Невзирая на всеобщий скепсис относительно успеха моего плана, власть Города Стоячих Камней послушалась рекомендации Била. Просемафорила благодатным, что в их сторону, с дипломатической миссией, для проведения каких-то там переговоров иду я. Благодатные, наверно, сами такому удивились. До этого момента ни у кого не было сомнений, что война неизбежна, переговоры бессмысленны, и тут такой финт левой. Не ждали! Но правила есть правила, пришедший ответ гласил, что их королевские величества монархи готовы принять посла и выслушать условия капитуляции. Чьей капитуляции — не уточнялось, что было воспринято мною как добрый знак.

И вот два великих дипломата, я и Алвит, спускаемся по веревке с городских стен. Без спецэффектов, без левитации — пусть думаю, что мы обычные дипломаты. Ради такого случая мы даже отказались от любимых игрушек: я арбалет Билу на сохранение оставил, Алвит Феде свою драгоценную дубину поручил. Поступок почти геройский!

Снизу нас уже ждали. Господа благодатные дорожили жизнью своих королей, а потому, прежде чем нас куда-то вести, обыскали так, как меня ни в одном аэропорту не обыскивали. Чтоб, не дай бог, я чего опасного для жизни и здоровья не пронес. Не нашли. При зыкруде, кроме его клыков и когтей, ничего не было, а мои амулеты из комплекта витязя, которых бы хватило, чтоб треть этой армии уничтожить, были приняты за забавные безделицы. Интересно, если бы я с собой в чемоданчике атомную бомбу нес, тоже пропустили бы? Скорее всего, да. Служба безопасности искала исключительно колюще-режущие предметы, а остальное было вне сферы их компетенции.

В весенний день с Алвитом моим мы вышли из города. "Я поведу тебя в совет", — не говорил мне зыкруд. Вот через лагерь мы идем, и входим, наконец, в большой красивый красный шатер, похожий на дворец. Что-то меня потянуло известные детские стишки о вожде мирового пролетариата перефразировать. Хороший симптом. Значит, что у меня боевое настроение, я полон сил, и королям сейчас может не поздоровиться. Образно выражаясь. Наносить вред их драгоценному здоровью я, пока, не собирался.

— Послы Города Стоячих Камней! — объявил то ли герольд, то ли глашатай, не знаю, чем они отличаются.

— Послы? — в нарушение этикета вякнул один из королей, но соседи на него дружно зашыкали, и он вынужден был прикусить язык.

Надо сказать пару слов о том, как управлялось войско Благодатных королевств. Как следует из самого названия, королевств этих там было много — аж одиннадцать штук. Из них одно, центральное, самое крупное, а остальные все примерно одинакового размера. Государственный устрой идентичный, абсолютная монархия, как мне рассказали, система пребывала в таком стабильном состоянии уже не один век. Общие черты были с троистым полицейским союзом Российской Империи, Пруссии и Австрии, возникшим после наполеоновских войн и продержавшимся лет тридцать, но имелись и солидные различия.

Во-первых, так как королевств было аж одиннадцать, то каждое из них само по себе было слишком слабым, чтоб диктовать свою волю остальным. Стоило только какому из королей проявить свои амбиции, как ему тут же соседи давали понять, что лучше не высовываться, голова целее будет. Ну и наоборот, стоило крестьянам да рабочим одной из стран восстать против своей законной монархической власти, как сразу их успокаивали оперативно переброшенные войска соседей.

Во-вторых, так исторически сложилось, что королям у себя дома не сиделось, и процентов восемьдесят своего времени они проводили в дружной компании в столице самого крупного из королевств, того самого города, где я в свое время ожил и повстречал Бесса, Федю и Леру. Там жизнь веселее была. Балы, охоты, казни, пиршества, опять казни — и все это в компании таких же монархов, как ты сам. Хорошо, не скучно. Ну и заодно на виду друг у друга, попробуй плести интриги по захвату земель кровожадного соседа, когда этот самый сосед сегодня в карты проиграл, а вчера вы в обнимку под столом валялись и песни пели. Лишь пару раз в году короли показывались в своих владениях, собирали дань, назначали министров, выносили королевские вердикты, и опять гулять!

Так что, когда возникла мысль понести на дикий восток свет цивилизации, короли порешили все быстро, разъехались по домам, набрали, кого могли, и назад вернулись. И тут вдруг казус вышел — стоит одному королю стать над войском главным, и кто ему потом помешает после победоносной восточной войны еще и земли соседей себе прихватить? Рисковать никому не хотелось, а потому порешили, как гуляли вместе, так и войсками идти вместе руководить! Бросив привыкших уже поданных на самих себя, все одиннадцать королей отправились вместе с совместным войском.

Гениальность такого плана даже комментировать не буду. Когда одним точечным ударом катапульты можно одиннадцать стран лишить законных правителей… Действительно, свидетельство их большого ума и недюжинного таланта!

Очень хорошо. Был бы здесь хотя бы один король Чаэса — мне бы было намного сложнее. А этим павлинам доморощенным, с мозгами курицы и гонором господа бога, можно элементарно мозги запудрить.

Чем мы с Алвитом по заранее договоренному плану и начали заниматься.

— Их королевское высочество владыка всех зыкрудов Алвит Акорфе, второй сын Алавара, внук Илюра! — усиленным соответственным заклинанием голосом возвестил я, предоставив дальнейшие переговоры Алвиту.

— Зыкруд? — возмущенно поднялся один из королей, — Они хотят, чтоб мы выслушивали дикарей? Это позор! Предлагаю немедленно их обезглавить!

— Успокойтесь, коллега, — вмешался другой, — Предлагаю для начала выслушать условия капитуляции. Вы ведь за этим пришли, почтенный Алвит?

— Алвит пришел говорить капутиляция! — закивал головой зыкруд, — Алвит, главный-главный зыкруд, говорить — вы сдаваться плен, люди с острый меч, вжих-вжих который, делать капутиляция. Все делать капутиляция, вы делать, они делать, вжжж, вжжж, которые летать, тоже делать капутиляция!

Алвит — молодец! Какой актер в нем пропадает! Сколько экспрессии, эмоций! Сколько драматизма! От одной его «капутиляции» короли в осадок выпали. Им в своей жизни много иноземных диковинок по долгу службы встречалось, но требующий немедленной «капутиляции» всего войска зыкруд в больном платье, никогда не встречался.

— Уважаемый посол! — опершись кулаками о стол, поднялся третий монарх, — Вы, наверно, что-то путаете. Речь идет не о нашей, а о вашей капитуляции. Мы готовы рассмотреть добровольную сдачу Города Стоячих Камней на следующих условиях. Выплата контрибуции в размере ста двадцати тысяч золотых. Признание протектората над городом совместного королевского совета Благословенных королевств. Переход под наше командование гарнизона города, обеспечение продолжительной расквартировки войск…

— Аа-а… — сладко зевнул Алвит, во-первых продемонстрировав свое отношение ко всем этим «условиям», во-вторых продемонстрировав свои безупречно белые клыки.

— Я сразу говорил, нам не о чем с этими послами беседовать! — не выдержал еще один король.

— Поддерживаю! Нас просто хотели высмеять, а мы попались! Зыкруды — лесные дикари, их место в зверинце, а не в королевском совете! — вступил в хор негодования еще один монарх.

"Точно, точно!" — послышалось со всех сторон, и только два короля молчали, тужась понять, что все это значит на самом деле. Прекрасно. Теперь буду знать, с кем из этой разношерстной компании можно иметь дело, а кого сразу обухом по голове. Образно выражаясь.

— Ваши величества, благодарю, что согласились меня выслушать в более… спокойной обстановке.

— Господин посол, для начала, может, вы объяснитесь? Что значил весь этот балаган? Зачем было брать с собой зыкруда? Какой был смысл в таком посланнике? Ведь сразу было понятно, что он только и может заученный текст воспроизводить!

— В том-то и дело, Ваше Величество, что это Вам было понятно. И Вам, Ваше Величество. Остальные же, так сказать, ваши коллеги… Продемонстрировали себя не с лучшей стороны. Мне было важно узнать, с кем именно стоит вести переговоры. Вы показали себя как люди разумные, вот я и пригласил вас на доверительный разговор.

— Допустим. А Вас не тревожит, господин посол, что мы можем сейчас вызвать стражу, и вас арестуют за деятельность, не совместимую с дипломатической? И казнят?

— Нет, совершенно не тревожит.

— Почему же та?

— Во-первых, раз вы согласились на встречу, то для начала выслушаете меня. Во-вторых, кишка тонка у ваших людей меня арестовать.

— Смелое заявление. Хорошо. С чем Вы пришли?

— А пришел я, Ваши Величества, объяснить, что вы не на той стороне воюете…

Короли перКвиттена, небольшого северного королевства, и ломАнсалона, мелкого южного, задумались. Еще бы. То, что я им предлагал, было рискованным, но заманчивым шагом. Я не торопил.

Мне они оба еще тогда, на совете, понравились. Пока остальные спорили, казнить ли нас, или выгнать с позором, эти два монарха силились понять, что же на самом деле значит столь необычное посольство.

Шестью голосами против пяти нас все же решили оставить в живых. Похвальный выбор, значит, не все еще потеряно. Ну и пока нас гнали в три шеи я, даже не пользуясь способностями иншого, передал королям перКвиттена и ломАнсалона просьбу о конфиденциальной встрече, пообещав рассказать нечто интересное.

Беседа состоялась уже ближайшей ночью. Под покровом темноты, я выбрался из города и встретил двоих монархов у одной из удаленных палаток. Где и сделал им предложение, от которого тяжело отказаться.

Только вдумайтесь! Одни плюсы. Мало того, что войско благодатных королевств отказывается от глупой и бессмысленной борьбы с нами, переходит на нашу сторону и мы совместными силами воюем Черноречье. Мало того, что мы спасаем нынешний миропорядок, вместе сражаемся с силами тьмы. Так еще и я делаю так, что одиннадцать благодатных королевств исчезают с мировой политической карты, а вместо них остаются только два, перКвиттен и ломАнсалон, при этом территория и население каждого их них возрастает раз в десять. Взамен — сущая малость, предать своих девятерых «товарищей».

Да какие они товарищи! Собутыльников, глупцов, недостойно занимающих королевские посты. По натуре своей мелких людишек, с антрацитовой от грязи душой. Предательство таких — это не предательство даже, а благородный поступок! Мир станет только чище, когда к власти придут справедливые, мудрые короли перКвиттена и ломАнсалона. Да не просто короли, а герои, которые помогли спасти мир! И наступят по всей земле дни небесной благодати, а их имена навечно будут вписаны в анналы мировой истории!

Совершить благородный поступок, принести благо всему миру, стать легендарными героями, на порядок увеличить свои королевства — ну какой трезвомыслящий король от такого сможет отказаться?

Когда же я показал пару фокусов, убедив, что слов на ветер не бросаю, и свою часть обещаний выполню, последние сомнения оставили моих собеседников. Темной ночью, когда до земли не доставал даже свет вездесущих звезд, произошли два рукопожатия, изменившие судьбу мира.

Но расслабляться рано — ночь только началась, и до утра мне надо еще много чего сделать.

— Все, Бил, можешь расслабиться. Войны не будет, — заваливаясь уже под утро спать, обрадовал я Била.

— Как не будет? — переспросил только что проснувшийся старик.

— Просто. Не будет, и все. Теперь ребята, которые штурмовать город собирались, уже наши союзники. Правда, они об этом пока еще не знают, но скоро им об этом сообщат.

— Кто?

— Кто-то, начальство их… Самое высокое. Ты не беспокойся, все пойдет, как по маслу.

Уставший после более чем суток бодрствования, я провалился в сон, и проспал до самого вечера. Потому о событиях этого дня знаю только с чужих слов.

Какая самая великая сила? Кто знает? Атомная бомба? Да никогда в жизни! Ее можно сбить при подлете, можно укрыться в бомбоубежище, можно вообще нанести превентивный удар. Магия? Тоже неверно. Неписанный закон — против любой магии есть противомагия, прошу прощения за тавтологию. Людской дух, любовь, верность идеалам? Мимо. Дух ломается, любовь умирает, верность с ней за компанию. Неужели вера, скажет кто-то, и будет не прав. Опять в молоко, хоть и близко. Религия — опиум для народа, позволяющая кучке святош кататься на Хаммерах и Мерседесах С-класса.

Самая великая сила — идеология! Кто-то может сказать, что вера тоже разновидность идеологии. Я не согласен. Вера предписывает принять нечто за догму, и у людей умных часто возникают вопросы, а почему оно именно так? Идеология же объясняет, почему именно так. Дает толпе баранов умные слова, «равенство», «братство», «счастье», "частная собственность", "рыночные отношения". А стаду более умных — аргументы, доказывающие, почему именно эти идеи являются единственными верным. Даже для отары гениев, способных разбить в пух и прах строгие логические построения идеологов, кидается кость права называться «оппозицией», стягивая себе существующие в любом обществе асоциальные элементы.

Единственная деталь — идеология должна быть гибкой. Закостеневшие идеи, творцы которых не способны приспособиться к новым реалиям жизни, неминуемо ведут к краху системы, что в моем мире уже наблюдалось с коммунизмом, и скоро коснется "демократического капитализма". Увы, ярлыки, даже самые яркие и красивые, со временем тускнеют, и играющая по кругу лучшая симфония гениального композитора быстро начнет угнетать.

Я считаю себя достаточно умным, чтоб быть выше любой идеологии. Но не пользоваться таким орудием главного калибра — просто грех и непростительная ошибка.

Что хотели солдаты Благодатных королевств? Часть — побыстрее вернуться домой, к семье и детям; часть — заработать деньги, и чтоб побольше; часть — принести на восток «благодать», подарить мир и процветание прозябающим в средневековье дикарям; часть — просто повоевать с варварами, проявить свое мужское эго охотника и убийцы, подавленное в мирном обществе. Пожалуйста! Если пообещать этим людям удовлетворение их желаний — они пойдут за тобой.

Об этом не подумали короли. Спрашивается, вернется ли быстрее домой мобилизованный крестьянин, погибший при штурме неприступных стен Города Сточих Камней? Много ли благодати нужно крупнейшему торговому городу этого мира, единственному перевалочному пункту на пути с востока на запад? Интересно ли воевать с «варварами», если они не лезут сами под стрелы, а засели за баррикадами, готовые сражаться до последнего? Да и золото, хоть и много его тут, не по домам спрятано, а в крупных хранилищах, куда простым смертным мародерам хода не будет.

Настроения в армии нельзя назвать пораженческими — люди готовы были исполнить свой долг не на страх, а на совесть. Но и особого желания сложить свою голову, штурмуя ни в чем не повинную крепость, кроме того, что она на пути оказалась, люди не испытывали.

Я же подарил им исполнение всех их желаний! Никакого штурма, никаких таранов и осадных лестниц. Увеличение оклада контрактникам, плата срочникам. Беспрепятственный проход дальше на восток, а известно, что чем раньше пройдешь, тем раньше вернешься. Возможность повоевать с настоящими дикарями востока, которых можно убивать в большом количестве, не опасаясь за свое здоровье. Единение, наконец, с другими народами — когда тебя встречают как героя, идущего на войну со злом, цветами и радостными криками, это не хуже, чем когда тебя встречают через прицел снайперского лука обесбашенные партизаны.

Это я упрощаю. На самом деле полную программу агитационной компании я разрабатывал долго, и занимала она целую тетрадь. Помимо пламенных речей и реющих лозунгов, она включала в себя витающие в толпе слухи, домыслы, мысли, что шепотом передавались ночью у костра. Как их запустить — моя проблема. Есть два способа. Первый — обычный — несколько своих людей, умеющих незаметно вставить в любую беседу нужные пять копеек, запускающих цепную реакцию. Просто, надежно, долго. Второй — магический — то же самое, только начальный толчок дается заклинанием. Утомительно, надежно, быстро. Вбить в головы сотни солдат умные и правильные мысли, так, чтоб они не заподозрили чужое вмешательство — работа тривиальная, но требующая немалых усилий, все равно что тысячу раз каллиграфическим почерком написать слово «триангуляция».

Когда пошли слухи гулять по ночному лагерю, когда «свои» короли заучивают завтрашнюю речь, а верные им генералы получают нужные распоряжения, осталась самая малость. Устранить правильным образом тех, кто планам мешает.

Как это сделать — искусство. Если бы просто под утро обнаружилось, что в палатке совета лежать девять обезглавленных королевских тел, то никакая бы агитация не помогла. Девять одиннадцатых войска немедленно бы взбунтовалось, перебила две одиннадцатых и все равно пошла бы на штурм Города Стоячих Камней. Глупейшее из всех возможных решений. Сделать так, чтоб короли "умерли своей смертью" — тоже не катит. Гнева было бы меньше, но позволить командовать собой чужим королям войска бы все равно не позволили. Все надо было провернуть так, чтоб и вывести из игры лишние фигуры, и не вызвать лишних подозрений. Лучше всего — даже насмешки, чтоб королям не сочувствовали, а подшучивали над ними.

Элементарно! Такое сложно проделать, когда народ любит своего монарха, как человека. Когда же это просто символ, пустое место, родившееся с короной на голове, и все об этом знают… Проще простого. Мне даже не понадобилось самому слух пускать. Когда утром на «плацу» объявили, что "их величествам, королям ля-ля-ля нездоровиться", солдаты только хмыкали себе в усы.

Еще бы. Свои люди есть везде, простой рядовой часто лучше секреты королевские знает, чем первый советник. А уж когда умудренные жизнь, «опытные» мужики прослышали, как на вчерашней «пирушке» весь королевский совет в почти полном составе паленым самогоном траванулся, и на пару недель теперь забудут обо всем, кроме клизмы да горьких вонючих травяных отварах… Двум монархам-трезвенникам, немного зеленым лицом, но, в целом, держащимся неплохо, тяжело было донести до простых ребят от меча и арбалета, как их государям тяжело сейчас. Хоть они, местами зачитывая мой текст, и рассказали о страшной хвори да лютом недуге, что "сразил в сей трагический момент" "лучших людей всего западного мира", вряд ли нашелся хоть один солдат, проливший слезу по своему монарху.

И хоть формально совет никто не распускал, по прежнему лагерь украшали многочисленные знамена да штандарты самых разных королевств, по общему молчаливому согласию никто не возражал, чтоб «временно» право говорить за весь совет перешло к королям перКвиттена и ломАнсалона. Пока остальные короли от "недуга заморского", самогоном паленым вызванного, не отойдут.

Не отойдут. Когда над составом поработал я, заменив нужное количество этилового спирта метиловым, добавив, для надежности, всякой гадости, то и гарантия дается соответствующая! Как минимум месяц будут в лежачем состоянии, как дети малые, а если еще и с врачами нужную беседу провести… Короче, с этой стороны проблем больше не будет.

Самое приятное — ведь действительно никакой порчи или магической болезни на королей никто не колдовал! Местные маги хоть и слабые, а прямое воздействие на своих господ смогли бы учуять. Но не было его! Монархи сами, добровольно, всю эту гадость сивушную себе в горло вылили, без принуждения. Они этим каждый вечер занимались, о том, что такое аперитив, и не слышали, наверно, никогда. Местная королевская манера пить — кубок побольше, зелье поубористей, залить в глотку за один глоток.

На фоне побасенок о том, что наконец-то поплатились короли за свое неумеренное пьянство, идея договориться с Городом Стоячих Камней о мире прошла как-то даже незаметно. Ну да, теперь уже это не противники, а союзники. Будем с ними вместе против этих, как их там, из Темного Озера… Не, из Черной Реки воевать! Конечно, это правильно — вон, видно, какие себе стены отгрохали — разве это дикари? Цивилизованные люди, с ним дружить можно и нужно, особенно если они согласны доплачивать «боевые», которые от непосредственного начальства в жизни не дождешься. И начальство правильное, вон, два мужика, сразу видно — хоть короли, а пить умеют, таких самогоном паленым не уложишь. И слова какие умные говорят! Все, идем Черноречье бить. А ребята из Города Стоячих Камней — так они вообще свои люди! Как прослышали, что мы теперь друзья, так пир горой закатили, народные гуляния и вообще все прекрасно!

Примерно такие настроения были у войска Благодатных королевств, когда через неделю они, нагулявшись, под руководством королей перКвиттена и ломАнсалона, ну и моим чутким надзором, прошли торжественным маршем по улицам Города Стоячих Камней и двинулись на восток. С собой мы захватили все те войска, что Город для обороны готовил, плюс многочисленных добровольцев и просто желающих отдать свою жизнь за светлое дело и десяток полновесных золотых.

Королю Чаэса я вел неплохое, мягко говоря, подкрепление. Бодрое, полное сил, многосоттысячное, с лучшими механическими орудиями и единственным в этом мире воздушным флотом. Окончательно убежденное, что оно изначально шло именно с Черноречьем воевать, а осада Города Стоячих Камней — досадный конфуз, не достойный упоминания. Приятный сюрприз ждал короля Чаэса — чтоб его случаем кондратий не хватил, Бил, Бесс, Федя и Лерка были отправлены вперед, информировать его величество о моих успехах.

Алвит оставался при мне — во-первых, с зыкрудом было интересней. А во-вторых, его ждало особое задание, справиться с которым никто другой не смог бы.

Шли мы по центральной дороге — той самой, которая через Светлую Республику вела. Ну и что, что они пока не на нашей стороне? Исправить эту несправедливость мы как раз и шли.

Известная истина. Если хочешь, чтоб во время большой безнадежной войны у солдат было хорошее настроение, одержи перед этим путь маленькую, но победу. Поднимает дух, сплачивает во единое целое.

Так уж сложилось, что запылавший по всему миру пожар войны, начал не Милорд со своим Черноречьем, не дьявол Валайбойфр во главе чертовского войска, не вампиры из Дальней страны, не фанатики Хельмеца или прагматики Чаэса, а ваш покорный слуга.

К тому же, мне хотелось узнать, насколько эффективной будет вся эта благодатно-благословенная машинерия, когда не в теории штабистов, а на практике столкнется с реальными силами реального противника.

Короче, мы подошли к Светлой Республике, и я лично объявил ей войну.

— Мое почтение, милорд!

— Ты еще не совершил ритуальное самоубийство, тварь?

— Вы прикажете, милорд?

— Знаешь, может быть, что и прикажу! Кто сказал обратить людей друг против друга?! Ты?! Твоя была идея, тварь?

— Простите, милорд, это была моя ошибка.

— Ошибка???!!! Ошибка???!!! Да ты хоть что-то сделал, червь! Твои крыланы мертвы — мы лишились оружия, которое готовили последние пол столетья! Арбалетчик жив, его защищают черти, что с кладом титанов — неизвестно! Армия Благодатных королевств переходит на сторону арбалетчика, и он лично ведет ее в нашу сторону! Ты что, думал, я слеп, тварь?! Я не увижу, что происходит?!

— Простите, милорд. Арбалетчик оказался сильнее. Я признаю свою ошибку, я недооценил его, и готов нести справедливое покарание.

— Червь, радуйся, что время близко, и даже такие твари, как ты, могут пригодиться! Я оставляю тебе жизнь! Делай, что захочешь, но чтоб к последней битве арбалетчик если и будет жив, то без «Вершителя»!

— Милорд, арсенал…

— Нет! Он для тебя закрыт! Пользуйся тем, что имеешь, тварь!

— Хорошо, милорд. Я обращусь ко всем человеческим орденам, которые промышляют смертью других — они попытаются его устранить, если же…

— Червь, меня не интересует, что ты будешь делать! Я не хочу больше слушать тебя! Прочь!

— Да, милорд. Слушаюсь, милорд. Милорд, мое почтение…

— Сто тысяч золотых? — патриарх задумался.

— Это аванс — за выполнение работы вы получите еще в два раза больше.

Патриарх пребывал в раздумьях. С одной стороны — небывалая цена, которую его орден никогда не получал за убийство будь то человека, вампира или мага. Заказчик, обратившийся прямо через портал, старый заказчик, на которого работали предшественники патриарха с незапамятных времен. С другой стороны — никого и никогда не будет назначать триста тысяч золотом за голову, будь то самого короля Чаэского. Эта огромная сумма, и риск она подразумевает немалый.

— Столько получит каждый из твоих орденов, — тем временем уточнил заказчик.

Что же… Патриарх и раньше догадывался, что для этих… «людей», хоть людьми они точно не были, не является секретом, что школа убийц на самом деле всего одна. И Ночные Воины, и Рыцари Ночи, и даже полулегендарные Псы Ледяного Престола — лишь разные части его, патриарха, империи. Но одно дело догадываться, а другое — получить прямое подтверждение из первых уст.

— Еще сто тысяч получишь лично ты, — тем временем продолжал заказчик.

— Миллион? — не выдержал патриарх, — Миллион за голову одного человека?

— Да. Всего вы получите миллион полновесных золотых. Но мое условие — вы должны немедленно оставить все прочие заказы, и сосредоточиться только на нем.

— Но кто он!

— Он — слишком везучий маг…

— Что же… Мои школы умеют обращаться с магами. Я принимаю заказ, и клянусь честью, что заказ будет выполнен.

— Лучше бы ты жизнью поклялся. Потому что если не справишься — тебя ждет очень много неприятных минут…

Патриарх сглотнул застрявший в горле комок, и подумал: а не сделал ли он только что главную ошибку своей жизни? С той силой, что представляет заказчик, не шутят, и теперь у убийц не осталось выбора, кроме как устранить свою жертву. Любой ценой.

"Михаил", — подумал патриарх, — "Какое странное имя"…

Через несколько часов путями, недоступными ни смертным, ни магам, убийцы трех орденов по всему миру получили один и тот же заказ. Устранить арбалетчика.

Завидуйте мне, суворовы и кутузовы, жуковы и коневы. Вам и не снился мой полководческий талант тактика и стратега! Отныне во все мировые справочники войдет война Светлой Республики против моих войск! О таких потерях мечтали военачальники всех времен и народов! Еще бы, захватить страну, потеряв лишь двух человек личного состава, одного от обострения аппендицита, второго от самоубийства, вызванного внесуставными отношениями. Нуль боевых потерь, войска Светлой Республики сдавались, лишь увидав на горизонте приближение нашей доблестной армии.

Наверно, на них так угнетающе подействовали массированные воздушные налеты. Я решил проверить эффективность местной авиации, ну и, через все тех же королей, формально всем балаганом командующим, отдал приказ провести психическую атаку. Падающие с неба сосуды с "огненным маслом", местным аналогом напалма, произвели впечатление на "защитников светлой демократии", и они сдавались нам полками, дивизиями и армиями, умоляя пощадить.

Когда мы приблизились к столице Светлой Республики, Граду Народовластия, меня долго и нудно пугали, что уж его, оплот Пресветлого Президента, взять без потерь точно не удастся. Мол, личная гвардия Президента, всесильная и всемогущая, аналог КГБ, МВД, и Национальной Гвардии в одном флаконе, будет стоять до последнего, и своего "любимого Президента" никогда не сдаст.

Что же — действительно. Град Народовластия предстал пред нами на скорую руку набросанными завалами разного мусора, с которых злобно пялились последние защитники рухнувшего режима. Но воевать с ними я счел ниже своего достоинства. Усилив голос заклинанием мегафона, я обратился к местным жителям, пообещав никого не трогать, если они помогут мне разобраться с «гвардейцами».

Два дня я наблюдал, как город оправдывает свое название. Народ наконец-то решился применить прямую демократию, и на третий день мне на блюдечке с голубой каемочкой местные мастеровые, купцы, люди науки и прочий уважаемый люд преподнес голову Президента и парочки его самых верных соратников. Черт оказался далеко не так страшен, как его малевали, и, оказывается, избавиться от "демократически избранного Президента" было далеко не так сложно, как казалось. Главное, не боятся.

Как горожане с «гвардией» поступили — я не интересовался. Судя по слухам, «гвардейцы» были людьми хорошими, они любили, прикрывшись ордером "Измена Демократии!", грабить и насиловать, пыточные камеры «гвардии» никогда не пустовали, так что народ имел полное право поступить с защитниками своих интересов так, как ему вздумается. Не мне их судить.

Еще через день во "Дворце Президента", на скорую руку переименованном во "Дворец Победы", прошла торжественная церемония. Светлая Республика была переименована в Михаилию, новое название я предложил, и принята под временный совместный протекторат Благодатных королевств, Чаэского королевства и Города Стоячих Камней.

— Алвит, ты все запомнил? — вечером того же дня подытожил я нашу долгую беседу.

— Да, Михаил! Алвит все-все запомнить и понять! Алвит помочь Михаил! — зыкруд так и светился энтузиазмом.

— Ты уверен, что все? Ты не забудешь, о чем мы договорились? Алвит, я хочу, чтоб ты понял, как это важно! Ты не должен ничего перепутать, постараешься?

— Конечно, Михаил!

— Надеюсь, — тяжело вздохнул и покачал головой я, — Алвит, я тебе отдаю Лимпа — слушайся его, хорошо?

— Хозяин, но… Молчу, молчу, хозяин! Нем, как рыба! Но все же, хозяин, может я нужнее буду тебе, а?

— Лимп, мы же все давно обсудили! Держи, Алвит, — торжественно вручил я зыкруду магического слугу, — Слушайтесь, друг друга. И попробуйте не подвести меня!

— Хозяин, я тебя не подведу! Если Алвит что-то забудет — я ему обязательно напомню!

— Михаил, Алвит все-все сделать! Алвит слушать голос железяка, когда железяка говорить!

— Ладно, ребята. Я на вас надеюсь. Счастливо.

— До встречи, хозяин!

— Пока, Михаил!

Зыкруд с медальоном покинул дворец, отправившись выполнять очередной пункт моего плана.

Владыка тьмы видел — его великое войско было собрано. Стоило отдать приказ, и легионы чертей, дьяволов и прочих тварей преисподней форсируют Реку Смерти, оказавшись в землях живых. Но он пока не давал этот приказ. Он размышлял. Загадочные в мире происходили события — крыланы Черноречья вступились за мага Михаила, когда его гибель была неизбежной, и сгинули, не оставив следа. До этого они созвали и привели из Благодатных королевств войско, которое ныне было под руководством того же арбалетчика. Валайбойфр думал. Он не боялся того, что в грядущей войне люди и Империя Черной Реки милорда могут оказаться на одной стороне — у Ада хватило бы сил разбить их даже вместе. Но это был рискованный и нежелательный исход, и Валайбойфр ждал знака.

Он не знал, что примерно такие же мысли тревожили еще одно существо — бывшего Творца, а ныне Милорда Черноречья.

В чьем бы ныне теле не был тот, кого некогда в другом мире звали Архимагом Нохом, он мог быть доволен. И Милорд, и Валайбойфр склонялись к тому, чтоб сначала разобраться друг с другом, и лишь потом бросить оставшиеся силы на род людской.

Ночью меня в первый раз попробовали убить.

Нет, неверно — меня и раньше много кто пытался убить, казнить; многим это удавалось, но еще никогда лично я не был объектом столь массированного нападения. Разве что в Чаэсе, когда город поглощало НИЧТО, но то не считается.

Нападающих было три с половиной десятка человек. Перебежками, группами по два-три человека они, не вызвав никаких подозрений, они добрались до Дворца Победы, где временно проживало все руководство войско включая меня. Беззвучно вырезав всю охрану, не успевшую не то что тревогу поднять, а и заметить, что их убивают, ассасины перебрались через дворцовые стены, и направились в сторону моих покоев, планомерно устраняя всех, кто попадался им на пути. Немало горничных не вернулись к своим сыновья этой ночью, немало дочерей никогда больше не встретили своих отцов, работавших во дворце.

Я нападение проспал — усталость последних дней в совокупности с мягкими перинами спальни бывшего Президента, уже отмытыми от его крови, подействовали как лучшее снотворное, и ничто не потревожило мой сладкий сон. Я был настолько утомлен нервотрепкой событий, что даже не соизволил установить магическую сигнализацию. И кто знает, может таким, глупейшим, образом и погиб бы, но судьба хранила для чего-то другого.

Меня спас Президент — ныне мертвый, с головой на дворцовых воротах и телом неизвестно где, а когда-то вполне живой, страдающий маниакальной манией преследования. Глава самого демократического из всех демократических режимов боялся за свою жизнь, и, ложась спать, он хотел утром проснуться в целом состоянии. Дворцовые интриги — штука опасная, а потому специально для желающих провести ночную смену власти лучшими мастерами королевства (впоследствии, естественно, для профилактики казненными за "измену идеалам демократии") было подготовлено несколько приятных сюрпризов.

В эти ловушки и попали первые из наемных убийц. Даже я не знал, что, когда закрываешь изнутри комнату на легкую защелку, в стене активизируются острые шипы, а в потолке пульверизатор с ядовитой щелочью. И, когда кто-то решает выломать дверь, открыть ее снаружи или совершить другие нехорошие действия, весь этот скрытый арсенал включается.

Первый убийца погиб, пробитый насквозь острым стальным шилом. Второй, прижимая руки к сожженному щелочью лицу, выбежал агонизируя в коридор, воплями своими на несколько секунд задержав третьего и четвертого. Когда же они вломились в комнату, последним, что успели заметить их удивленные глаза, стали два огненных шара, превративших людей в горстки пепла. Да, господам убийцам не повезло — я сплю сладко, но чутко. И пяти секунд, с момента предсмертного вопля первого до конца агонии второго, мне хватило, чтоб проснуться и сообразить, что происходит.

Что было дальше — не помню. Я был злой, очень злой, и, наверно, впервые в жизни действовал не по уму, а по воле поглотившей меня ярости. Не знаю, скольких убил я, а скольких наконец-то проснувшиеся солдаты внутреннего гарнизона. О том, что происходило, я могу судить только по итогам этой бурной ночи, сами же ее события начисто стерлись из памяти, а все запоминающего Лимпа при себе уже не имелось.

Во-первых утром оказалось, что ночью я активизировал второй комплект "щита витязя" — первый был использован еще тогда, в замке Золотого Чародея, третий и четвертый пока еще оставались целым. А раз так, то значит я шел напролом — "щит витязя" был недолгой, но крайне эффективной защитой от абсолютно всего. Во-вторых, с очень недовольным видом на меня косились уборщицы, им явно не доставляло удовольствия вычищать все закутки дворца от кусков подозрительного вида мяса. В-третьих, у многих моих «знакомых», включая весь генералитет Благодатных королевств и обоих монархов, при моем появлении начиналась икота, когда я начинал говорить — легкая дрожь по всему телу, а когда махать руками — сильная дрожь, обильное потовыделение, учащенное сердцебиение и другие симптомы того, что меня бояться. Как мне потом рассказали, двоих неудавшихся убийц я как раз поймал в комнате, где в это ночное время почему-то заседал военный совет, и убивались они как раз на глазах высшего офицерского состава… Честно ничего не помню! На трезвую голову, наверно, я бы так даже не смог, но в состоянии аффекта на волю какой-то таящийся в глубине души лютый зверь, обычно скрытый на глубинных уровнях подсознания.

Самое обидное — многие люди ищут славы, и не могут найти. Мне же она не нужна, но сама все время в руки лезет. Так и тут. Неприятный эпизод, меня почти убили, а в результате стали по армии гулять какие-то загадочные слухи, и при одном моем появлении самых расхлябанный солдат становился по стойке смирно, отдавал честь и не дышал до тех пор, пока я не пройду рядом. Ну и, понятное дело, все каким-то образом признали, что хоть чинов да званий не имею, но командовать парадом должен именно я собственной персоной. Мол, с таким бешеным начальником никакие враги не страшны, и, будет такая необходимость, я сам своими руками передушу все вражеские силы.

Хорошая слава для того, кто хочет прослыть Железным Маршалом, без страха и упрека, но мне она не нужна! Мне ближе серый кардинал, человек, который занимается делом, а не выставляет себя на показ, но слава сама так и липнет!

Помимо славы после этой ночи ко мне пришло и понимание того, что война уже началась. Хоть войска пока еще не пересекли границы, но теперь моя жизнь принадлежит уже не только и не столько мне, сколько всему этому бедламу, за который я добровольно взял ответственность.

Кто послал убийц, оказавшимися Псами Ледяного Престола, местная полиция не смогла выяснить, но я это знал и так. Милорд Черноречья и его правая рука — это они, дорогие, постарались. Что же, запомним.

Еще через день прибыл с посланием из Чаэского королевства Бил. Он же принес последние новости.

— Король передает тебе свою благодарность, в Новом Чаэсе тебя уже ждет высшая награда и почетное звание Вечного Героя Чаэского Королевства.

— Очень надо, Бил… Ты лучше скажи, как там дела?

— Тревожно, но, в целом, пока нормально. Войска почти собраны — все, что можно было вытянуть, мы достали. Король Чаэса уговорил остальных правителей прислать даже резервные части, были призваны все военнослужащие запаса, кузницы потрудились, и выдали необходимое количество обмундирования и снаряжения. Сейчас проходят учения по координированию действий, добровольческие части муштруются в скором темпе, но, в целом, мы готовы к войне. Больше, чем есть сейчас, сил собрать все равно невозможно.

— Возможно, Бил, сам же видишь — мне это удалось! На сколько я увеличу ваше войско?

— Почти на половину, Михаил.

— Ого, я думал, в два раза… Значит, действительно вы неплохо потрудились. Как наши?

— Бесс поставлен инструктором по боевой магической подготовке, Лерочка при нем, Федор получил роту топорщиков, и сейчас муштрует их по своей программе.

— Бесс? Инструктор? Да он магии не знает! Вот черт, что ли мне по прибытию их парочке приемов научить? Ладно, Бил, спасибо. Ты с нами поедешь?

— Да, с вами.

Проходит неделя, и Град Победы, столицу Михаилии, покидает наше еще разросшееся войско, направляясь дальше на восток, в сторону Чаэского королевства. Огромная собрана сила. Порядка трехсот тысяч воинов благодатных королевств, в основном — тяжелая пехота. Действительно тяжелая — как я узнал сразу по попаданию в этот мир, металлургия Благодатных королевств была близка к открытию секрета мифрила, и их можно было смело бросать против любых лучников, не опасаясь за высокие потери. Даже болт из моего арбалета застревал в грудном панцирном щитке благодатных воинов, а это много чего значит! Пробить такие доспехи можно было разве что мечом из аналогичного металла, или же магией, огнем, ядовитыми газами, или сотней других способов, о которых в этом мире пока еще не догадались.

В дополнение к пехоте — авиация, около пяти сотен летающих машин, из которых двести можно условно назвать разведчиками-истребителями, двести — легкими бомбардировщиками, сто — тяжелыми. Эти огромные машины с экипажем в пять человек были до последнего времени секретнейшей из секретных разработок Благословенных, и данная война была их первым боевым крещением. Первым, и, вероятнее всего, последним. Сбрасывать со своего борта они моги все, что пожелают — от сосудов с "огненным маслом", до листовок и коровьего помета. Что загрузят, то и будут бросать.

Не отставала от авиации и механическая артиллерия, она же танковые войска. Огромные стальные машины на ручной и пружинной тяге, три сотни штук, могли давить, могли служить укрытием, могли идти на таран, могли обстреливать камнями, могли… Много чего могли. Конструкторы Благодатных королевств пошли по пути универсализма — на одну и ту же подвижную механическую основу могли устанавливаться и заменяться по мере необходимости любые составляющие. Нужна БМП — убираем все, сажаем солдат. Танк — ставим огромный многозарядный арбалет. Артиллерия — катапульту, с камнями или огненным маслом. Нужно будет, за пол часа можно установить дополнительные навесные щиты для двух десятков лучников, или же вообще приделать скрытную систему для запуска самолета. Этакий конструктор, танк-авианосец, на пружинной и шестереночной тяге.

Помимо благодатных, на помощь Чаэсу и всему миру людей я вел пятьдесят тысяч гарнизона Города Стоячих Камней — весь личный состав, добровольцев, резервистов и просто людей, пожелавших поучаствовать в общем деле. В основном смесь: легкая пехота, тяжелая, лучники, арбалетчики. Редкая солянка, основная роль Города была не в этих людях, а в деньгах. Именно ими, в огромных количествах, спонсировала нас местная гильдия купцов, и за золото торгашей были куплены все те обозы с провиантом и амуницией, что шли бесконечной лентой по следам нашего войска. Каждый дает то, что у него есть — один кровь и жизнь, второй серебро и золото. Справедливо. Если брать по крупному, то сейчас действительно почти вся экономика всех стран мира работала на нас, и это было приятно.

Бывшая Светлая Республика, а ныне Михаилия, дала полторы сотни тысяч человек. «Дала» — несколько неточно сказано, мы просто сами взяли все, что было. Тут были и части, что сдались нам в плен в ходе военных действий, и те, что были нами незамечены, и сдались уже после победы. Где-то сто тысяч пехоты, пятьдесят тысяч лучников — не мало, но и не много. Если бы Светлая Республика не в последний момент стала на сторону сил добра, а готовилась заранее — еще как минимум на половину можно было бы увеличить численный состав войска. Если бы это сделал господин Президент… Увы, господин Президент ничего не сделал, пожелав отсидеться в стороне, и был за это справедливо покаран.

Хоть и не на белом коне, но в Чаэское королевство я въехал во главе пятисоттысячного войска, а это еще более престижно. Король со своей супругой встретили нас у границы.

— Приветствую величество, Марьяна, тебе тоже привет! Как вы тут без меня, ничего? Справляетесь?

— Здравствуй, Михаил. Валерия с Бессом уже поделились, через какие испытания вам пришлось пройти и что вы пережили, — не поддержал мой беззаботный тон местный король.

— Да ладно… Побродили там пол годика, одного чародея убили… Мелочи. Ты, Марьяна, зря боялась — видишь, ничего страшного нас в Городе Стоячих Камней не ждало!

— Бил рассказал, про это твое "не ждало", — ухмыльнулась королева, — магический десант ада, два крылана… Действительно, ничего страшного, как я могла тебе такое предсказать!

— Все хорошо, что хорошо кончается, королева, — пожал плечами я, — Мы живы, Бил жив, хоть и пытался из последних сил умереть, мол, "судьба такая", но я ему не дал. Пусть поживет еще, нечего лапки кверху выставлять! Да, Бил?

Не могу я этого типа понять! В «молодости» я его понимал, обычный мальчишка, который пошел свою двоюродную сестру от костра спасать, а оказался героем огромного мира. Мальчишка, который смотрит на умудренных жизнью «учителей», меня, Сташу, Герсея, и каждый день открывает для себя что-то новое. Мальчишка, для которого я, сам не знаю почему, стал авторитетом, и не растерял этот самый авторитет до сей поры. Но кто он сейчас? Лысый старик, любитель приударить за иной королевой и самоубийственно броситься на крылана? Или мудрец, умеющий скрывать свою ауру и надежно имитирующий этакого авторитета в законе, который все знает, но ничего никому не скажет? Так и не смог я научиться предсказывать его действия, разве что в бою — в этой, родной для Била стихии, я точно знал, что старик с катаной не подведет.

— Да, я был не прав, — признал он, — Я слишком рано сам себя похоронил, и Михаил мне доказал, что судьбу можно не только принимать, а и бросать ей вызов.

— Это точно! Вон я, товарищ король, бросил судьбе вызов — и смотри сколько ребят тебе привел! Там, кстати, слышишь, топчутся и бурчат у входа в палатку? Это местное руководство, все, что осталось от королей Благодатных королевств. Я подумал, что тебе будет с одиннадцатью сразу сложно договариваться, потому девятерых устранил, а с этими, я думаю, вы как-нибудь сойдетесь. Как-никак, должна же быть цеховая солидарность, а цех монархов, вроде, один из самых консервативных должен быть.

— Михаил? — пока король переваривал новость, ко мне обратилась его супруга, госпожа Снегирь.

— Ну?

— Ты считаешь нормальным, что два монарха ждут твоего разрешения зайти?

— Конечно! — аж удивился я, — А что тут ненормального? Или, по-вашему, это я должен перед кем-то на цыпочках бегать, только потому, что его предки чем-то когда-то что-то заслужили? Марьяна, не обижай! У меня все аристократы по струнке ходят! А если кто-то решим мне приказы, особенно тупые, отдавать… Спроси у Бесса с Леркой — они тебе расскажут, как мною командовать можно! Да поймите же вы все, наконец! Я, совершенно добровольно, вызвался спасать ваш мир, и теперь игра будет или идти по моим правилам, или катитесь колбаской, по малой да по Спасской!

— Ты умеешь находить общий язык с высшими мира сего, — заметил король.

— Я со всеми умею находить общий язык, — обрадовал его я.

— Теперь я ваш командир, отец родной и господь бог! Мое слово отныне для вас закон, и если я скажу биться головой об стену — вы будете это делать, пока ваши мозги, если они у кого-то из вас есть, а я в этом сильно сомневаюсь, не вылезут через уши! Запомнили?

— Так точно!

— Нихрена вы не запомнили! Повторяю еще раз, для особо бездарных — вы теперь никто, и зовут вас никак! Вы теперь не люди, и будете делать только то, что я вам скажу! Эй, ты, что, считаешь себя слишком умным, да? Я что, что-то смешное сказал? Что, мало сегодня навоза перекопал?

— Никак нет!

— Ты у меня смотри, еще раз увижу эту идиотскую ухмылку — ты у меня пожалеешь, что на свет родился! Бойцы? Да какие вы бойцы! Вы позор всего нашего войска, это вы-то маги? Нихрена вы не умеете, но я вас научу, что такое магия! А кто не захочет, лучше сразу пусть берет себе ложку покрупнее, и идет дерьмо жрать! Все поняли?

— Так точно!

— Запомните! Мне пофиг, скольким аристократочкам вы помогли от ублюдков избавиться, чтоб их мужья не прознали, и сколько вам графья за интимные услуги платили! Вы теперь не королевские маги, а вы никто — меньше чем никто — и только я смогу сделать из вас жалкое подобие настоящих солдат! Вы будете делать все, что я скажу, мой приказ отныне для вас закон, а если еще не врубился… Есть желающие проверить, что я с такими делаю?

— Никак нет!

— Молодцы, зяблики! Соколов из такого дерьма, как вы, я не сделаю, но хоть вороны должны получиться… — жалко, что в этом мире не водилось ни зябликов, ни ворон, ни соколов, так что не смогли эти «маги» оценить всю глубину моего сравнения, — Вы не маги — вы пока жалкая пародия, вы хуже, чем пародия! Вы не понимаете, что такое магия! Но я вас научу! А тех, кто не захочет учиться, ждет веселая жизнь, уяснили себе?

— Так точно!

— И мотайте на ус — я слов на ветер не бросаю! Если вы тут будете не работать, а только своими откормленными задницами вилять — я быстро из вас все лишнее вытрясу! И чтоб больше не было этих тупых ухмылок и идиотских вопросов! Я понимаю, что вы все идиоты, и вопросы у вас только идиотские, а потому лучше заткнитесь, и молчите себе в тряпочку, если не можете нихрена путного сказать! Всем ясно?

— Так точно!

— А теперь, зяблики, слушайте меня внимательно! Забудьте все, что ваши, такие же придурочные, как и вы, «учителя» втолковывали вам! Это все не магия, а полная херня! Что такое магия, только я тут знаю! Уразумели, идиоты?

— Так точно!

— Врете ведь, нихрена вы не осознали! Ну да ничего, я заставлю вас раскумекать, как надо по-настоящему колдовать… Начинаем первый урок! Сегодня мы будем проходить, как то дерьмо, которым вы костры себе поджигаете, надо правильно во врага метать! Равнение на меня! Слушать и вникать, а кто к концу занятия не сможет добросить файрбол до того конца полигона — того я лично заставлю все толчки в лагере языком вылизать! Приступили, зяблики!

Вечером я вернулся в свою палатку обессиленный, но довольный собой. Жаль, что меня в свое время не взяли на факультет социологии и психологии — я очень хорошо вступаю в контакт с аудиторией. Так сегодня, за первый же день своего командования, я смог найти психологический ключ к душам порученного мне на перевоспитание будущего отряда боевых магов. Главное — понимание, когда начальник и подчиненные хорошо понимают друг друга, случаются чудеса! Многие шефы, босы и директора забывают эту простую истину; они живут своей, удаленной от простых смертных жизнью, и нет в их сердцах тесных связей со своими работниками. Многие лейтенанты, майоры и полковники забывают, что солдат должен видеть в тебе не просто человека со звездами на погонах, а мудрого господа бога, который поможет в тяжкую минуту и всегда укажет в жизни светлый путь!

Всего один расчлененный мною прямо на плацу бездарь, возомнивший себя слишком умным, и решивший оспаривать мой приказ — и к концу дня результаты восхитили инспектирующую нас королевскую делегацию! Мои драгоценные зяблики не то, что огненный мяч, освоили, они еще и научились работать с температурой, некоторые — с жизненными органами противника. А несколько усравшихся от страха уникумов вообще сумели воспроизвести заклинания покрова невидимости и полога силенса, за что и были повышены в капралы.

Главное — это понять друг друга, понимание великая сила, способная растопить лед в сердцах людей, сблизить их друг с другом. Зяблики ненаглядные понимали, что для меня они меньше чем ничто, что их титулы, да и сама жизнь, для меня ровным счетом ничего не значит, и за провинности я их буду не в угол ставить, а жестоко пытать всем своим магическим арсеналом. Я тоже понимал, что эти людишки хоть и имели способности, но настолько слабые, что даже вся их ненависть ко мне угрозы не представляет. Это пусть местный люд боится "страшной магии", максимум, на что способной — чирей на причинном месте подвесить или фурункул в глотке, геморрой в заднице устроить. Мне же они были не страшнее, чем комар-пенсионер индийскому слону, и я честно собирался превратить их в пусть и жалкое, но подобие магического войска.

Тогда, после радостной встречи старых знакомых, была таки устроена торжественная встреча королей, где правители Чаэса, перКвиттена, ломАнсалона и я, как временный регент Михаилии, вручили грамоты с заверениями в общности целей и интересов, побратались, выпили и закусили. В празднично оформленном стиле бразды правления объединенным войском были переданы королю Чаэскому, присутствующему на церемонии Билу присвоили статус заместителя главнокомандующего, а лично для меня, по моей просьбе, создали загадочный титул "советника по разным вопросам". С формально неограниченными ничем полномочиями, то есть я мог «посоветовать» кому угодно что угодно, и мои «советы» имели высший приоритет, чем приказы главкома. Но, с другой стороны, «советы» меня никто не обязывал давать, и все было отдано на мое усмотрение.

Статус хороший и правильный — рутинной перестановкой флажков в штабе мне заниматься неохота, а вытянуть ребят из болота, куда они себя непременно загонят, шанс с такими полномочиями был.

Увешанные спешащими обозами, куда этой голодной и холодной весной пошли все резервы и запасы крестьян со всего мира, мы продолжили продвижение на восток, и скоро две армии наконец-то объединились.

Не было братания советских и американских солдат, только что добивших фашистов — война пока еще не успела сблизить духовно союзников общей "целью святой". Да и встречи, как таковой, не было. Это взвод со взводом может поцеловаться, рота с ротой обняться, полк с полком друг другу руки пожать. Тут же слились две солянки, полумиллионная моя и девятисоттысячная, что Чаэсское королевство умудрилось собрать, в единую слились. А если еще добавить тысяч сто обслуживающего персонала, поваров, золотарей да куртизанок…

Что такое полтора миллиона солдат? Это много. Это очень много даже для перенаселенной земли двадцатого-двадцать первого века, для местного же мира это цифра, выходящая за грань разумного. Это население целой страны, которое ничего не делает, но которому в свою очередь надо внимания, как новорожденному ребенку, уделять. И накормить, и напоить, и погремушку вовремя выковать, и поговорить, объясняя, что «папа» и «мама» это хорошо, а "дядя из Черноречья" — очень плохо. И разместить где-то жить, и следить, чтоб этот «ребенок» сам себе руку не отгрыз. Крепышом вышел новорожденный, в ширину километров пять, в длину двадцать — такому любая мать позавидует.

Офицерам работы хватало. Эти лентяи, в мирное время способные разве что приударить за хорошенькой дворяночкой, пользуясь блеском своих погон, сейчас работали двадцать шесть часов в сутки, на ходу обучаясь премудрости командования таким разношерстным войском. Хорошая поговорка "с миру по нитке, голому рубашка". Как раз отражает суть происходящего. Представьте, что будет, если взять с миру по нитке… Одну черную, одну белую, одну шелковую, одну капроновою, одну шерстяную, одну короткую, одну длинную, и из всего этого сшить рубашку… Красота-то какая, лепота! Успеть вовремя потушить конфликт среди пятидесяти тысяч всадников княжеств, единственной "тяжелой кавалерии", остальные коней для боя не додумались использовать, когда ты — офицер из Благодатных королевств, временно пребывающий при штабе ополчения Города Стоячих Камней… Это как северокорейский крестьянин, переводящий с хинди на иврит — а начальство-то требует успеха и грозит непременными санкциями!

Особенно веселой была первая неделя, напади сейчас на нас Черноречье — могли тепленькими брать. Но потом вроде ничего, притерлись, освоились, научились, как можно рядом жить да мирно сосуществовать. Нашли нечто, что можно было бы назвать "общим языком". Сшили рубашку. Договорились, что будут не на хинди, иврите или корейском, а на латыни, эсперанто или вообще санскрите говорить.

Я за всем этим не только наблюдал. Меня, невольно, тоже втянули в мероприятия. Сам виноват! Попался, как ребенок, даром что через пару лет четвертый десяток лет пойдет, старик уже почти.

— Бесс, приветствую! Лерка, рад тебя видеть! Тут, я слышал, вас пристроили, нашли дело по силам?

— Привет! — обрадовано улыбнулась мне Валерия; жалко, что такая красота досталась некроманту-неумехе, а не мне, — Поздравляю! — добавила она.

— С чем?

— Ну как… Говорят, что ты Светлую Республику захватил, и они теперь на нашей стороне воюют?

— Ах, это… — в бурлящем кипятке последних событий я как-то даже подзабыл, что Лерка на трон у нас первая претендентка — а то бы отдал во дворце приказ обыскать старые хранилища документов. Если не пожгли и крысы не поели, может что там и нашлось бы, типа "особых примет пропавшей новорожденной королевской крови". А все проклятое покушение! Если бы оно, обязательно бы вспомнил, — Ну да, захватил. Я там теперь кем-то вроде регента назначен, при общем протекторате, и так далее. Но ты не волнуйся — я для короля мордой не вышел, отвоюем, и я тебе трон отдам.

— Да ладно, ладно! — отмахнулась девушка, мол, "у порядочных девушек не принято такие подарки принимать, ну Феррари там, или Ламборджини — но королевство, это уже к чему-то обязывает", — А знаешь, чем сейчас Бесс занимается? — тут же, оперативно, сменила она тему.

— Ну? — хоть и знал, но неопределенно хмыкнул я.

— Он сейчас магов учит! Они собрали всех-всех магов, что тут, в Чаэском королевстве были, в других королевствах, а сейчас к ним еще и пришедших из Благодатных королевств присоединили, отдельный полк сформировали, первый магический, и Бесс их всех учит, представляешь? — на одном дыхании выдала девушка.

— И чему же ты их учишь? — обратился я к хмуро молчащему некроманту.

— Да какая разница… Ничего у меня не выходит, — бросил он, — сколько я не бьюсь, они даже простейшие операции с силой не умеют выполнять! Тут даже никого из академии нет, представляешь? Академия отказалась участвовать в войне! А это все — неудачники, как те, что с нами в Дальнюю страну ходили, помнишь? Не получается ничего, они безнадежны! — со злости Бесс так стукнул кулаком по столу, что и невесту свою перепугал, и даже я невольно вздрогнул.

Утешать некроманта не стал — он в своей отрасли неплох, зомби сейчас на раз поднимает и упокаивает, но до мага ему, как от земли до небес. Такого учить поставить, это все равно что трактористу Пете из села Каменистого предложить сборную Заира по керлингу тренировать. Ни он не знает, что это такое, ни они…

— Да ладно тебе, безнадежных не бывает, — заверил я.

— Не бывает? — о-па, впервые за не помню сколько времени Филин Бесс перешел в беседе со мной на повышенные тона — забыл, наверно, к чему это обычно приводят, — Да ты просто не представляешь себе, что то за бездари! Они ничего не умеют, они не маги вообще!

— Бездари? Да дай мне время, и я из них сделаю чародеев сильнее, чем ты! — невольно вырвалось у меня.

— Сделаешь? Ну давай! Сделай! — продолжал Бесс, — Ничего у тебя не выйдет!

— А вот и сделаю! На что спорим? — предложил я.

— Спорим! На что захочешь! — согласился некромант.

— Отлично! Я иду королю, заберу у него первый магический! Увидишь, как надо правильно магии учить! Счастливо, Лерка! — бросил я, и вышел из палатки.

— Бесс… — только пользуясь усилением слуха, смог расслышать я за своей спиной, — Как ты думаешь, что ты ему только что проспорил?

Ох, Лерка, ты еще узнаешь, что… Магический спор — это штука интересная, сам Сумрактм стал его свидетелем, и теперь нарушить уговор, если я стану победителем, Бесс по определению не сможет. Хитрая ухмылка играла на моих губах, и я был готов проявить свой учительский талант.

Уже через двадцать минут я стал «полковником», командиром первого магического полка, через сорок устроил построение и первый урок, а к вечеру того же дня маги научились большему, чем узнали за всю жизнь до этого.

На следующий день Бесс пришел с повинной, признавать свое поражение, и дальнейшие занятия проходил вместе с нами. О плате за проигранный спор я пока не напоминал.

— Михаил, доброе утро, — поздоровалась со мной королева.

— Привет, Марьяна! Что, в гости пожаловала? Хочешь посмотреть, как я своих обезьянок, зябликов доморощенных, дрессирую?

— Нет, я пришла по другому поводу. Понимаешь, мы с мои супругом вчера долго об этом говорили, и…

— И до чего же вы договорились?

— Ты не мог бы меня тоже магии обучить? Понимаешь, мой дар зреть на дальние земли и предсказывать времена, он полезен, но не совершенен, и, может ты не заметил, каждый раз, когда я это делаю… Ну, мне не очень приятно, вот мы и подумали, что может ты сможешь меня чему-то научить… Я согласна! Буду с твоими, как ты их называешь, «зябликами», бегать, отжиматься, сортиры чистить, но если это поможет…

— Слав тебе, господи! — возвел я руки к небу, не важно, что на данный момент оно пустовало и все претенденты на господнесть между собой готовились на земле повоевать, — Марьяна, я уж думал, до вас это никогда не дойдет!

— Что это? — не поняла госпожа Снегирь.

— Что ты себя гробишь! Да не волнуйся ты, научу, чему смогу — буду лично заниматься. У тебя потенциал неплохой, я думаю немного прессинга — и сможешь из себя не просто бессвязные видения выжимать, а смотреть на то, что интересно.

— Что, это возможно? — удивилась королева.

— Конечно! Элементарно, с твоим-то даром, если от работы отлынивать не будешь, ты у меня быстро станешь Видящей, будешь дублировать министерство внешней разведки! Это, на самом деле, просто, только запомни — я лентяев не терплю, и если я пообещал чему-то научить — я это сделаю!

— Спасибо, большое тебе спасибо! Почему же ты раньше не говорил, что это возможно? Я так каждый раз мучилась… Ты же мог, наверно, сразу меня научить…

— Тю! А я думал, что тебе нравиться в конвульсиях биться и чтоб пена изо рта текла… Да ладно, не обижайся. Понимаешь, я вообще навязываться не люблю. Пока меня не попросят, не делаю я ничего людям. Хочу, чтоб до них самих дошло, что и как. Ладно, пошли. Пока ребята на плацу будут учиться силовой щит ставить, расскажу тебе в теории, как правильно колдовать надо…

Какие две основные проблемы огромной почти средневековой армии? Нет, я понимаю, что их много, но если взять две самые-самые основные, какие это будут? Верно. Первая — антисанитария, вторя — координация совместных действий. Первой проблемы касаться не буду — не интересно, да и без меня нашлись люди, сумевшие создать в лагере для полуторамиллионной армии нормальные условия для жизни. Подвозить чистую воду, отвозить отходы пищеварения, вовремя изолировать больных — не дело мне такими мелочами заниматься. Пусть другие холеры да тифы предотвращают, мои мозги можно на что-то более полезное использовать.

Например, на вторую проблему. Как заставить войска двадцати стран, часть из которых о других и не слышала никогда, считая чем-то вроде Тридесятого Царства или Тмутаракани, понимать друг друга? Как убедить тяжелю пехоты Благодатных королевств, что закованные в примитивное железо всадники из княжеств не шуты гороховые, а тяжелая кавалерия? Или как свести вместе клановые взводы лучников бывшей Светлой Республики, где все друг другу родственники, с наемным войском Чаэского королевства, где общего у солдат только похлебка в котле?

Ставка главнокомандующего билась над этой задачей, билась, и так ничего и не добилась. Тогда пришел я, и одним ударом разрубил гордиев узел. Плевать мне, что "солдат должен чувствовать руку товарища", без разницы, будет ли о чем вспоминать взводам за ужином. У нас на носу война, а не посиделки у дядюшки Сэма, а значит где поставят — там и будут воевать!

Волевым решением я отменил сразу все воинские соединения, что были до этого. Исчезли местные аналоги полков и дивизий, впрочем, они и не были полками и дивизиями — это лишь я так для удобства себе в голове на привычные понятия переводил. Теперь и дружина князя, и добровольческая рота Города Стоячих Камней, и все остальные были организованы по одному, универсальному стандарту.

За основу взял римскую систему легионов. В ее классическом виде, до реформы, сократившей численность легиона с шести, до трех с половиной тысяч человек. Итак, наименьшая стратегическая воинская единицы — легион, в общем случае шесть тысяч человек. Легион состоит из десяти когорт, каждая когорта делиться на три манипулы, манипула — на две центурии. Центурия, как из названия уже видно — сто человек, наименьшая тактическая единица. Как уж там на десятки будут своих центурионы делить — меня уже не касается, разберутся на месте.

Помимо стандартных, я предложил особые легионы, где могло быть меньше людей. Так отдельно было сформировано два легиона авиации, по двести пятьдесят самолетов в каждом, два артиллерийских легиона, по сто пятьдесят «танков», один магический легион. Все остальные силы были разбросаны примерно в равных долях по всем легионам, чтоб там и легкая пехота была, и тяжелая, и лучники, и арбалетчики, а некоторым даже немного кавалерии досталось. Вводились штандарты легионов, каждому командиру предписывалось провести агитационную работу, убедив, что солдаты должны умереть не просто за родину и человечество, а и за "славу пятьдесят шестого легиона!" Всем срочно нужно было выдать значки, где бы было нарисовано, из какой они центурии какой манипулы. А уж как смогут ужиться вместе совершенно разные люди, прибывшие сюда с противоположных концов мира… Как-нибудь приживутся!

Всего, для простоты управления, сформировалось двести пятьдесят шесть легионов. Естественно, что ставка управляла более крупными группировками — по шестнадцать, тридцать два, шестьдесят четыре легиона. Четыре таких группы по триста тысяч человек были названы «армиями», соответственно первой, второй, третей и так далее. Помимо этой, универсальной, структуры оставались отдельные, специальные. Так не включены в общую систему были "сигнальные маги" — их задачей было вовремя передавать магическим путем сигналы, чтоб гонцов почем зря не гонять, и мне они на растерзание, к сожалению, не попали. Считалось, что и так хорошо умеют со своими обязанностями справляться. Вне системы была и разведка с контрразведкой, инженерные части, прочие работники лопаты и «динамита». Кстати, хорошая штука. Даже нам, иншим, проще что-то динамитом подорвать, чем магией. Жаль, что в этом мире не нашлось своего Нобеля, чтоб такую полезную штуку изобрести.

Но все эти исключения лишь подчеркивали правило — теперь управлять войсками было просто. Не нужно было, отдавая приказ, вспоминать, что в благодатных королевствах рота — это до пятисот человек, а в княжествах ротными десятников называли. Не нужно было держать в уме, какой из кланов Михаилии славен своей стрельбой из луков, а в каком традиционно принято идти против врагов, выставив неприступный частокол копий. Помнить, какой титул у командующего ополчением Города Стоячих Камней, тоже не было никакой необходимости. Теперь все просто, и ясно. Легионам с пятого по двадцать пятый двигаться на север, выделив по центурии на разведку каждый. В условиях боевых действий, когда много чего решает оперативность реагирования, такая лаконичность важнее "традиционных устоев" той или иной армии.

Конечно, бардак после моей реформы начался полнейший. За день в полевых условиях перекроить устоявшуюся десятилетиями структуру — это вам не фунт изюма съесть. Повсюду начинали возникать недовольные, заявляющие, что "мы с братьями уже двадцать лет рука об руку воюем, друг друга с полу слова понимаем, и не хотим по тридцати разным легионам разбредаться". Но я, пользуюсь своими полномочиями, быстро придушил все это в зародыше. Мне тут сейчас брожения в умах ни к чему, две сотни равномерно развешанных по всему лагерю бунтарей быстро остудили особо горячие головы. Пришлось людям смириться, что они теперь не просто воины, а легионеры! Слово-то какое, заграничное, страшное! Тужились, пыхтели, кряхтели, но привыкли в конце концов.

Все заработало даже лучше, чем я сам надеялся. Так, например, моя идея ввести здоровый дух соревнования, чтоб каждый человек гордился своим легионом, и доказывал остальным, что именно легион круче всех, мутировала совершенно диким образом. Все начали мои трясогузки ненаглядные!

Дело было так. Утро. Очередной учебный сбор — учились покровом невидимости не только себя, а и соседей прикрывать. Полезное умение. Я, как всегда, всех построил, объяснил им все, что думаю по поводу их интеллектуальных и магических способностей. И, когда уже собирался приступать непосредственно к учебе, заметил, что у каждого мага на груди висит маленький, неприметный значок.

Естественно, что это меня заинтересовало. Подошел, присмотрелся, и ошалел. На всех значках была изображена идентичная тварь, которой только детей в ночных кошмарах шугать. Помесь бегемота с носорогом, отрастившее себе зубы крокодила и крылья бабочки — до такого сам Сальвадор не смог бы додуматься! Я настолько ошалел, потрясенный этим плодом больного воображения, что нарушил первую неписаную заповедь командира — никогда не давать солдатам понять, что ты чего-то не знаешь. И, чисто инстинктивно, спросил:

— А это что еще такое?

— Зяблик, сэр! — дружно ответили мне маги.

— Зяблик? Это зяблик? — не мог прийти в себя я.

— Так точно! — прозвучало дружно над лагерем.

— Если это зяблик, то я… Отставить разговоры! А ну быстро бегом марш, в здоровом теле здоровый дух, и сегодня мы будем учиться колдовать в условиях полного физического истощения! Шевелите своими задницами, зяблики на мою голову!

Именно так магический легион, желая то ли подразнить, то ли порадовать меня, превратился в легион зябликов — а вслед за ним и остальные. Первый легион авиации стал легионом рекхтаров, второй — легионом солнца, появились легионы вилки и башмака, факела и снежинки. Особо выделился семьдесят третий легион — он назвал себя "легионом короны", хоть никаких абсолютно заслуг перед какой-нибудь из корон не имел. На штандартах, где до этого висели лишь унылые цифры, которых и прочитать многие не могли, появились красочные картинки, которые самим легионерам нравились намного больше. Фантазия человека неисчерпаема, и, когда я изучал теплой весенней ночью двести пятьдесят шесть картинок, сам диву давался. Я понимаю, "легион дракона" или "легион меча", но сто десятый, "легион влюбленной гусеницы", на штандарте которого целовались две сороконожки… Это уже было выше моего понимания, а ведь не далее как в тот же день "влюбленные сороконожки" заняли первое место на всеобщем соревновании по стрельбе из лука. И с какой гордостью, со слезами на глазах, смотрели они, как выше всех остальных взмывает картинка с поцелуем насекомых…

Здоровый спортивный дух соперничества, новые, прогрессивные методы организации войска — это были далеко не все нововведения, с которыми я успел познакомить этот мир. Увы, хоть я и любитель шоковой терапии, но любовь должна приходить сама, а не по принуждению. И все свои реформы я воплощал в жизнь не потому, что хотел местных жителей научить правильно воевать, а по более тривиальной причине.

По донесениям разведки, Черноречье уже собрало все свои силы, и в любую секунду могло начать наступление. То же самое касалось и Ада — менее чем за неделю Марьяна освоила базовые навыки контроля, и каждый день теперь выдавала не общие видения, а конкретные факты и цифры. Все ждали искры, и искрой этой стал опять ваш почетный слуга.

— Приветствую, величество! Ты хотел меня видеть?

— Да, — подтвердил король Чаэса.

Кстати, интересное дело — у местных монархов было не принято иметь собственное имя. "Король перКвиттена", "король ломАнсалона", "король Чаэского Королевства", "Президент Светлой Республики" — это были их официальные имена, под которыми они входили в историю. Что-то хорошее в этом было! Некий глобальный смысл, мол, король или президент — это уже не личность, а часть государства. И все его поступки стоит рассматривать исключительно с этой точки зрения. А еще это будущим школьникам удобно! Не нужно запоминать, что Луи XIV был Королем-Солнцем, абсолютным монархом, превратившим Версаль в солнечную систему в миниатюре, Луи XVI был казнен якобинцами, а Дюма вообще про Луи XIII писал. А уж запомнить всех Александров, Николаев, Петров да Павлов… Только магией! Тут же все будет проще — "в 555 году Король подавил революцию, в 666 году принял указ об отмене рабства, в 777 году был казнен за измену родине". И не важно, что это были разные люди — они все были королями одной страны, а значит и отделять одного от другого не стоит.

— И что? Ты от меня хотел? — не выдержал затянувшееся молчание монарха я.

— Михаил, мы все тебе беспредельно благодарны — ты сделал больше, чем в силах человеческих, и мне больно, что я вынужден тебя просить еще об одном одолжении.

— Да ладно тебе! Давай, выкладывай все как на духу, что ты еще задумал? Мне съездить, побеседовать с Милордом Черноречья? Попросить его еще пару лет подождать? Да нет проблем!

— Михаил, знаешь, ты почти угадал… — с горечью в голосе признал король.

— Да ну тебя! — отмахнулся я.

— Просто я получил сведения, что… В общем, владыки Ада и Черноречья договорились, что сначала они сокрушают Дальнюю Страну и нас соответственно, и лишь потом выясняют отношения между собой. Понимаешь, в таком случае у нас нет ни малейшего шанса, и… Все напрасно, — ну вот, и короля почти сломали, тоже не мужик, а тряпка оказался, чуть что — сразу в депрессию впадать.

— Быть того не может! Откуда у тебя могут быть такие сведения? Я ж сегодня был с вами всеми, когда Марьяна «обозревала» — ничего подобного там не было.

— Знаешь, откуда сведения… Это очень, очень странный источник. Но ты его знаешь. Точнее ее.

— Кого ее? — откровенно удивился я.

— Она пришла, чтоб поговорить с тобой, а пока ее привели ко мне, и я с ней поговорил, и сейчас она ждет тебя у себя, и… — запинался монарх.

— Да кто же она!

— Ты сам мне про нее рассказывал, или не ты, а Бил… Или нет… Тебя ждет Алиса.

— Алиса? — не сразу сообразил я, — Какая еще Алиса? Не знаю я никаких… Упс. Одну я таки знаю. Двухметровая одноглазая беззубая старуха, да?

— Это она, — горько подтвердил король.

— Да, дело начинает становиться все более и более интересным…

Жаль, что я не христианин. Иначе бы сейчас перекрестился и воздал господу молитву, но пришлось обойтись без этого. Мысленно сосредоточившись, я вошел в палатку старухи. Внутри было пусто.

— Алиса? Ты тут? — спросил я у пустоты.

— Михаильчик, мальчик мой! Как по тебе твоя тетушка Алиса скучала!

Столетняя лысая старуха, вся в бородавках, вынырнула всем своим двухметровым ростом из-за какой-то ширмы, сначала мною даже незамеченной, и бросилась меня обнимать. Сказать, что процедура была особо приятной… Скажем так — противной, но безболезненной, «цемкнув» своим однозубым ртом "любимого племянника", Алиса выпустила меня из своих цепких рук.

— Мальчик мой, ты чего так долго тетушке в гости не заглядывал? Я к тебе в гости приехала, блинчиков с вареньем привезла — они свежие! Подожди немножко, я сейчас чайку заварю, мы его с печеньем поедим. Одну минуточку…

— Эээ… А ты совсем не изменилась, — только и нашелся я, что сказать.

Между прочим — сущая правда! Столетняя старуха как была страшнее любой бабы Яги и Пугачевой без макияжа, так и осталась такой же. Лишние пол века прошли мимо, не задев это загадочное существо.

— Одну секундочку, чаек сейчас завариться.

— Да я вообще-то не чай сюда пить пришел…

— Ты хочешь обидеть свою тетушку? Как тебе не стыдно! Знаешь, какие я рогалики для тебя специально испекла? С джемом, с настоящим клубничным джемом! Попробуй, я же знаю, ты любишь клубничку! А еще я круасаны с смородинным вареньем сделала, мы их сейчас с чайком попьем, а чаек с малиной, и ты скажешь все, что хочешь, своей тетушке…

Пока старуха суетилась, заставляя стол блюдами с печеньями, вафлями да пирожками самых разных сортов, я призадумался. Мне только что дали понять одну очень важную вещь — Алиса, не просто ведьма на пенсии или бывшая любовница Милорда, а некто более важный. А то откуда бы она могла знать про клубнику, смородину или малину, если в этом мире таких ягод вообще не водилось! И не только знать, а и угощать меня самым настоящим клубничным джемом!

Поблагодарив старуху, я наелся сладостей и напился хорошего черного чая.

— Большое спасибо, все было очень вкусно. А теперь, Алиса, может мы поговорим…

— Михаильчик, мальчик мой, ты чего таким строгим тоном к своей тетушке обращаешься? Если ты будешь так себя вести, тетушка Алиса тебе не даст тортика! А он у меня хороший, Киевский, как раз как ты любишь! Хочешь тортика?

— Киевский торт? — уточнил я, — Ты еще и Киевский торт сделала? Настоящий?

— Конечно, сыночек! Мне тут такие страсти-мардасти порассказывали, как тебе тут живется нелегко, я и решила подсластить тебе жизнь немножко! Ты же любишь Киевский тортик? Секундочку, я сейчас сбегаю, принесу…

Я его действительно любил. Больше, чем Пражский или разные бисквиты. Настоящий Киевский торт, который правильно умеют только на одной фабрике готовить. Каждый раз, когда к своим друзьям в Москву ездил, да, да, у меня и среди иных есть друзья, привозил им Киевский торт с собой.

— Алиса, — притормозил я старуху, — подожди. Спасибо тебе за угощения, но я пришел за другим. Судя по всему, ты знаешь, кто я и откуда, ты знаешь, что в мире происходит. Давай лучше поговорим начистоту — без всех этих тортов да пирожных. Что ты хочешь? Зачем ты сюда пришла? Кто ты?

— Мальчик мой, как тебе не стыдно? Тебя не учили, что старшим грубить нехорошо? Да и вообще грубить нехорошо, сыночек, зачем ты так со своей тетушкой Алисой?

— Слушай, ты мне не тетушка! — взвинтился я, — Как не тетушкой ты была и Сташе, и Вечежу! Помнишь таких, да? Ну так вот — они погибли! На моих глазах! Не я их убил, но ничего «сладенького» в тех смертях не было! Это было начало, и если мы сейчас не сможем ничего сделать — погибнут еще тысячи, сотни тысяч, миллионы таких же «доченек» и «сыночков»! Алиса, опомнись! Давай поговорим серьезно — если ты пришла нам помочь, предупредить, что нам угрожает Черноречье — говори. У меня нет сил выслушивать все эти «тетушки» да «мальчики», у меня много разных дел. Король сказал, что ты хотела со мной поговорить — ну так говори!

— Бедный мой мальчик, ты так устал, измотался… Нехорошие ребятушки, навалили на тебя столько всего! А ведь ты еще совсем маленький, тебе бы еще с девочками гулять! Сыночек, найди себе девочку хорошую. У тебя же еще ни одной девочки не было, ты же еще совсем-совсем маленький и неопытный, как же они нехорошо так с тобой поступают… А ведь твоя тетушка тоже хочет внучков понянчить, побаюкать детишек маленький…

— Алиса! — ухватился я руками за голову, — Хватит! Что у меня не было девушки — это мое личное дело! Я тебя прошу, давай, наконец, поговорим начистоту! Отбрось все эти «уси-пуси», мне и так тяжело, а еще и ты…

— Мальчик мой, бедненький, ты хочешь, чтоб твоя тетушка по другому с тобой заговорила?

— Да, Алиса! Я этого хочу! — заорал я.

— БЫТЬ ПО СЕМУ!

Эээ… Тут только что, говорят, какая-то старуха сидела? Или мне показалось? Нет, не показалось — тело, вот оно, все такое же длинное и страшное, покрытое язвами и бородавками, лысое и с одним единственным глазом. Но все это отошло на второй план, потому как передо мной сидела не загадочная волшебница, а ОНА. Та, что обычно существует лишь в сказках и народных преданьях. Момент преображения прошел незаметно — только что предо мной была милая, забавная тетушка Алиса, у которой есть небольшой особнячок в Городе Славы, столице Черноречья, и вдруг ее не стало, а передо мной сидела СМЕРТЬ.

Информация — очень загадочная штука. Откуда она берется? Говорят, что от нервных окончаний поступает органам чувств, те по аксонам передают в мозг, мозг обрабатывает, записывает и выдает ответный сигнал. Лгут. На самом деле все совершенно не так. Ни слух, ни обоняние, ни осязание или зрение, ни шестое с седьмым чувством, реагирующие на гравитацию и магнитные поля, не передавали мозгу никакой информации. Просто одномоментно, в один миг, я понял, что передо мной сидит СМЕРТЬ. Не смерть, биологическое понятие, означающее прекращение функционирования определенного белкового организма, не Смерть, старуха с косой, которая приходит в конце земного пути за каждым человеком, а именно СМЕРТЬ, всего этого мира. Алиса сама по себе была концом сущего, а ее внешний вид — лишь отражением нынешнего состояния мира. Страшный, исковерканный, изуродованный, но еще живой, мир боролся за свое существование.

Понял я и то, что Алиса не на нашей стороне. Она вообще ни на чьей стороне — она не существо, не процесс, а неизбежный результат. У любого мира есть смерть, это может быть пульсация вселенной и большой взрыв, это может быть Безымянный, пожирающий Упорядоченное, но обычно смерть остается понятием. В этом же мире все шиворот-навыворот, бог тут сошел с ума и правит империей бездушных марионеток, дьявол в котлах с кипящими душами выплавляет сталь и чугун, давно погибший в другом мире архимаг строит всем козни, а СМЕРТЬ, двухметровая лысая старуха, угощает всех чаем с малиновым вареньем. "Мир сошел с ума" — правильнее было бы эти слова не к нашему, а к этому миру применить.

Я понял все и сразу — СМЕРТЬ стала неизбежной во времена войн Милорда с Валайбойфром, она пришла в мир, чтоб осознать себя во время войны с титанами, когда, искривленная «Вершителями», реальность позволяла любые чудеса. СМЕРТЬ прошла становление себя, как личности, из понятия она превратилась в человека, хоть по сути своей была твердым куском невозможного. СМЕРТЬ была настолько страшна, что сотворила себе личину "тетушки Алисы", она приходила и вела беседы с правителями Черноречья и Ада, в ней приходил Нох. Всезнающая, всемогущая, она пекла пирожки и заваривала чай, ожидая того момента, когда наступит черед умереть всему этому миру.

Но я уже говорил не раз, облик частично влияет на содержание, и СМЕРТИ понравилось быть живой. Теперь, когда до ее прихода оставались месяцы, а то и недели, ей не захотелось терять себя, как осознавшую себя единицу. Когда СМЕРТЬ мира наступит — тетушка Алиса прекратит свое существование, хоть, формально, оно никогда и не начиналось, и говорил я сейчас с чем-то, чего не существовало. СМЕРТИ не хотелось, пока не хотелось, такого конца, вот она и пришла ко мне, даря шанс миру отсрочить свою кончину.

СМЕРТЬ была одновременно и всемогущей, и ни на что не способной. Она была все политики, вне жизни, она не могла помочь мне разбить вражеские войска, потому что ее самой как бы и не было. Алису невозможно было поставить в первые ряды войска, заставить прикрывать армию магическим щитом, или, хотя бы, поддержать боевой дух морально, приготовим всем солдатам сладкие пирожные перед решающей схваткой. Алиса была СМЕРТЬ, а СМЕРТЬ не может встать на чью-то сторону, она просто ждет того мига, когда должна будет прийти, всесильная, но слабая. Ни бог, ни дьявол никогда не пытались наладить с ней дружественные отношения — это бесполезно. СМЕРТЬ по определению вне игры, а если хочет жить в Черноречье, принимая у себя изредка «сыночков», да угощая их рогаликами — пусть. Мир безумный, и СМЕРТЬ его столь же ненормальная.

Она и так уже нарушила кучу неписаных правил и запретов, хотя бы тем, что пришла ко мне и открылась. До этого лишь трое, Милорд, Валайбойфр и вездесущий Нох, знали, кто такая "тетушка Алиса", теперь я стал в этой компании четвертым. Мне в один момент открылось все — судьба СМЕРТИ, от момента ее зарождения, когда прозвучала взаимная клятва владык Ада и Черноречья уничтожить друг друга любой ценой, весь ее жизненный путь, момент, когда она перестала быть сумеречной субстанцией, преобразившись в человеческое тело. Я видел ее глазами глубинные слои Сумракатм, десятый, пятидесятый, пятисотый. Там, куда нет пути богам и чародеям, где нет разницы между мирами, где все вселенные сходятся в одну точку, начался ее жизненный путь. Я видел судьбу тетушки Алисы, слышал ее беседы с дьяволом, видел, как блинчики со сгущенкой едят уставшие крылана. Я вспомнил беседу с Нохом — тогда еще не третьей силой, а чудом выжившей душой величайшего мага, пробившей грань между мирами и научившейся поглощать чужие тела. Первую, вторую, последнюю, что произошла лишь пару дней назад.

Я в один миг узнал о СМЕРТИ все, я стал СМЕРТЬЮ, я понял, что личина тетушки Алисы была создана лишь для того, чтоб не лишать людей разума. На меня обрушился водопад знаний, и будь на этом месте кто-то другой, а не Михаил Алистин, инший шестого уровня — от него осталось бы лишь тело, с выжженными мозгами.

Но я выдержал этот потоп сознания. Продержался тот миг, за который ко мне пришло понимание мира.

Прошла секунда, доля секунды — и напротив меня в палатке сидела уже опять тетушка Алиса, страшная своим безмерным уродством. СМЕРТЬ исчезла, вместе с ней из моей головы пропало девяносто девять процентов того, что я только что узнал. Но и оставшегося одного хватило, чтоб полностью перевернуть мое представление о мире.

Среди прочего, я знал — Ад и Черноречье действительно разделили сферы влияния, Валайбойфр пообещал уничтожить вампиров, Милорд — нас. Начало компании запланировано на завтра, а силы собраны такие, что сметут нас, даже не заметив. Необходимо было, если я хочу всем помочь, отсрочить гибель этого мира, срочно что-то делать.

— Спасибо, Алиса. Все было очень вкусно и познавательно, — поклонившись, я поблагодарил тетушки, — А сейчас мне нужно бежать, дела. Я к тебе потом еще загляну, хорошо? Вечерком?

— Конечно, конечно, сыночек! Не забывай, тебя еще тортик дожидается, свеженький, только сегодня выпекла! И, послушай свою тетушку — найди ты себе девочку хорошую, порядочную. Так хочу внучков наконец на ручках покачать…

— Хорошо, Алиса, посмотрим, — бросил я, выбегая из палатки.

Про «девочку» и «внучков» мне было некогда думать, а вот с планами Черноречья нужно было срочно что-то делать. Меня перспектива уже завтра грудью встретить удар сил Империи Черной Реки совершенно не прельщала.

Боюсь, без высшей магии тут не обойтись.

Вернувшись в свою палатку, я сел и разложил на столе весь свой магический арсенал. В дальний угол полетели побрякушки, слабые и бесполезные — вроде магического зонтика или амулета, способного из пустоты создать пару литров воды. Детские игрушки, толку никакого, прихватил из дома просто за компанию. В центре же стола лежали: арбалет, кольцо, Некрон, made by Всевышний; "Вершитель Реальности", сделано титанами; почти полный набор витязя, результат долгий и мучительных трудов магов моего мира. Все. Про зябликов можно забыть — противостоять магической составляющей войска Черноречья придется лично мне.

Мало, слишком мало. Как я раньше догадывался, а после «беседы» с Алисой точно знал, у Милорда Черноречья в загашниках есть Последний Арсенал, этакая коллекция убойных заклятий, одно из которых мимоходом превратило Чаэс в ничто. Я не мог допустить, чтоб все это волшебство обернулось против нас, а значит надо было срочно, до завтрашнего дня, развернуть машину войны в другую сторону. Пусть Последний Арсенал пойдет на чертей — их не жалко.

Как это сделать — не знаю, а значит придется побороть собственную жабу, что так усердно меня давит, и обратиться к «Вершителю». Настало время для предпредпоследнего заряда.

"Вершитель, слушай сюда! Ты можешь заставить Милорда передумать, не нападать на нас завтра, а уже сегодня напасть на Ад?"

"я. не. могу. сделать. свобода. воли. священна. я. не. могу. заставить. человека. думать. по. другому. хотеть. делать. другое."

"Жаль, тогда переходим к плану Б. Смотри, что я придумал — можешь сделать так, чтоб это стало реальностью?"

"да. могу. это. просто. эволюция. сусликов. ты. уверен. что. это. поможет."

"Уверен, приступай!"

"выполняю."

Многие тысячелетия назад, когда бурлил котел магических войн и кипела земля от страшных заклятий, под страшный магический удар попало семейство благородных сусликов. Потоки магии были настолько сильны, что не разорвали зверьков на куски, не вывернули наизнанку, а преобразовали, превратили в других существ, по чистой случайности напоминающих чертиков.

Несчастные суслики горевали недолго — их родная норка была разрушена, пасти с острыми клыками были плохо приспособлены для поедания злаковых зерен, и нужда выгнала бедняг с насиженных мест. Трусливые, они, под покровом темноты, пересекли за несколько лет почти весь континент, и поселились в лесу на крайнем юго-востоке. Там у суслико-чертей родились детки, на лицо — ужасные, суслики внутри. У деток свои детки, и так далее. Так возник уникальный эндемический вид сусликов, ареал обитания которого ограничивался одним лишь лесом.

Шли века. Лес, расположенный на самой границе с Адом, на берегу Реки Смерти, захватывали то одни, то другие королевства, пока наконец он не достался окончательно Империи Черной Реки — единственного, кроме Хельмецка, государства, расположенного на юге континента. Но Хельмецк не считается, тот вообще выживал только благодаря дикой ярости своих граждан, ненависть которых к Черноречью впитывалась с молоком матери.

Шли годы. Суслики-мутанты по прежнему прятались от чужих глаз, да так надежно, что даже магия Милорда не могла выявить этих мелких зверьков. Ни один человек не встречал их, даже в сказках и легендах не упоминались похожие на чертей суслики.

Шли месяцы. В лес пришли войска. Они готовились воевать с лежащим по ту сторону реки Адом, и их совершенно не волновали ни суслики, ни другие лесные обитатели. Но зато суслики волновались! Наглые захватчики вытаптывали урожай их травы, вкусной травы, растущей на солнечных дубовых полянах. Суслики не могли ничего поделать — страх удерживал их в глубоких и хорошо укрытых норах, страх перед загадочными существами, не имеющими ни рогов, ни клыков, ни хвоста.

Шли дни. Дело было весной, последние запасы были уже съедены, среди сусликов начался голод. Голод пересилил страх, и, темной ночью, суслики выбрались на воздух. Они шли собирать вкусную и питательную траву, но, по чистой случайности, наткнулись на той же поляне на отряд чернореченского войска.

Воины Черноречья не знали, что перед ними всего лишь безвредные суслики. Увидав бегающих на двух копытах рогатых существ, с хвостом и пяточком на морде, они их приняли за самых настоящих чертей, только что нарушивших временное перемирие и высадившихся на чернореченский берег. Через секунду картинка с чертями, серебрящимися под лунным светом, была магическим образом передана правой руке милорда, а еще через минуту эту новость узнал и сам владыка Черноречья.

Испуганные суслики попытались скрыться, но были уничтожены до последнего. Так исчез еще один уникальный эндемический вид местной фауны.

— Мое почтение, милорд!

— Да?

— Ад нарушил перемирие, милорд. Мне доложили, что передовые части Валайбойфра уже пребывают на нашем берегу реки, милорд.

— Что? Да как он посмел! Он что, хочет ударить меня в спину, пока я буду изничтожать этих жалких смертных?

— Я не знаю, милорд, но такая возможность не исключена. Коварство Валайбойфра не знает границ, милорд.

— Что же, он сам напросился! Я знал, что ему нельзя доверять! Передавай всем войскам следующий приказ — атака земель смертных пока отменяется! Полная переброска войск на границу с Адом, в запланированное время нанести упреждающий удар!

— Да, милорд. Слушаюсь, милорд. Милорд, еще одна новость — по возмущению астрала мне стало известно, что арбалетчик применил еще один заряд «Вершителя».

— И что же заставило его так поступить?

— Я не знаю, милорд. Предположительно — действия кланов наемных убийц, по моим сведениям они уже давно стекались в военном лагере Чаэского королевства, и, предположительно, нанесли удар.

— Что же, продолжай в том же духе! Плати им хоть миллиард, обещай еще сто — но чтоб они расправились с арбалетчиком! Все равно скоро золото не будет стоить ничто!

— Да, милорд. Милорд, мое почтение.

Владыка ада Валайбойфр не был удивлен. Он знал — милорд не знает такого слова, как «честь». Хоть они и договорились сначала изничтожить смертных и вампиров, а лишь потом сойтись друг с другом, милорд решил нарушить устоявшуюся договоренность. И нанести подлый удар в спину. Что же — удар не стал для Валайбойфра неожиданностью. Он предвидел такой вариант событий, был к нему готов. Все дьяволы имели полный комплект инструкций на случай неожиданной войны с Черноречьем, и сейчас настало самое время ими воспользоваться.

Огромный скелет с горящими в черепе глазами поднял свою костлявую руку. Полчища демонов, собравшиеся у подножия его трона, притихли, и раздался голос:

— Война началась!

Война действительно началась. Я смог поджечь пороховую бочку в нужном месте, и теперь, пока войска Чаэса и K. по прежнему прохлаждались, Ад с Черноречьем вцепились друг другу в глотки, рвали друг друга когтями и клыками, во все стороны летели куски астральной шерсти. Сумрактм трепетал — даже тут, в сотнях километров от основного театра боевых действий, чувствовалось, какие чудовищные силы столкнулись на берегу мертвой реки.

В этот день никаких занятий с зябликами, Бессом или Марьяной я не проводил — не до того было. Глобальный катаклизм, это достаточный повод, чтоб устроить себе выходной. Так как местный календарь до сей поры для меня оставался тайной за семью печатями, день начала войны я торжественно окрестил «первомаем», где-то примерно так оно и было.

То, что где-то там, на юго-востоке, рушатся сами основы мироздания, почувствовали все. Головные боли, недомогания — лишь самые несерьезные последствия той магии, что сейчас где-то творилась, многие сходили с ума, у людей начинались галлюцинации. Всем казалось, что они умирают, хоть никакой физической боли и не было.

Умирали не люди — умирал Сумрактм этого мира. Пока еще только Сумрактм. Мощь, которую обрушил Милорд на своего старого противника, превышала все разумные и неразумные границы. Это был грандиознейший магобстрел в истории этой вселенной, да и в других сомнительно, чтоб такое случалось. По войскам Валайбойфра били искривлением времени и свертыванием пространства, гибли огромные армии, не способные укрыться от шквала заклятий владыки Черноречья. В отдельных местах нарушалась сама метрика, число пи становилось равным четырем, сила гравитации меняла свой знак, атомы схлопывались в миниатюрные черные дыры, нестабильные протоны распадались, а электроны аннигилировали.

Валайбойфр не мог противопоставить магии Черноречья ничего, кроме своих чертей. Но и этого хватало. Место погибших моментально занимали новые дьявольские легионы, число им было тьма, и чтоб напугать воинов ада нужно было нечто большее, чем банальное колдовство.

За всем этим буйством стихий мы наблюдали своими глазами. Да, именно так — после первого же сумеречного удара, самого мощного, когда, ненадолго, души всех людей мира отделились от тел, а у каждого сотого не вернулись обратно, был срочно собран Высший Совет, куда вошли все-все-все, и даже я. Правда, я чуть позже остальных — надо было подождать, пока пройдет период идиотизма, выскажутся все самые глупые мысли, и можно будет нормально поговорить. Были, например, среди генералов такие, что приняли эхо от далекого заклятья направленным на нас магическим ударом, и предлагали срочно идти в контратаку. Мне совершенно не хотелось их перебивать, объясняя, что пятнадцать тысяч внезапно погибших — лишь побочный эффект, мелочь, не достойная нашего внимания.

Когда же ситуация в совете накалилась до предела, появился я. И всем все рассказал. Мол, спокойствие, только спокойствие. Сегодня большой праздник, Черноречье начало войну с Адом, нам лишь надо подождать, и добить победителя. Никаких лишних телодвижений, воюющие стороны о нас временно должны позабыть, сидим, ждем.

Все успокоились. Марьяна, по доброте душевной, предложила пока посмотреть своим телезрением, что там, да как, но я придумал нечто лучшее. Собственно говоря, почему мы все время только слушаем королеву? Почему бы не устроить визуальный контакт? Идея мне пришла давно, но только вчера вечером выпала свободная минутка, я посидел, попыхтел, попотел, и таки сумел сплести вместе заклинание дальновидения с заклинанием примитивного миража. Теперь настала очередь испытать теорию на практике.

Выше всяческих похвал! Можно смело патент оформлять! Стоило Марьяне войти в транс, а мне наложить на нее "сетку визуализации", так я условно обозвал систему переплетенных сумеречных нитей, вытягивающих образы из головы человека и преобразующих их в видимые, как прямо на столе перед нами возникла объемная, динамическая, монументальная картина грандиозного боя слуг дьявола и творца!

Генералы да короли сначала ахнули, потом охнули, затем ухнули, пока наконец не сообразили, что перед ними лишь картинка. Куда там братьям Люмьер со своим поездом! Трехмерная, цветная миниатюра — вот что действительно поражает воображение! Особенно такая красивая. Где то и дело куполами огромных обсерваторий вспыхивают огненные шары, а несметные полчища чертей прекращают свое существование. Только сейчас, наверно, до большинства присутствующих дошло, с какими силами нам предстоит столкнуться.

Пока остальные изучали картинку с точки зрения ее художественной ценности, я обращал внимание на саму суть происходящего. К сожалению, видение давала только обычную картину битвы, сумеречная составляющая оставалась вне кадра, но главный вывод я сделал. Если бы первый удар был обрушен на нас, полуторамиллионное человеческое войско прекратило бы свое существование менее чем за пол часа. Хотя, тут я немного не прав. Вряд ли Милорд рискнул бы обрушить на нас Последний Арсенал — этот клинок не одно тысячелетие ковался именно против Ада, на который наконец и обрушился.

— Михаил, — общее потрясенное молчание первым нарушил король Чаэса, — Это… Это действительно прямо сейчас происходит? Но что… что делать нам?

— Твое величество, да не переживай ты так! — отмахнулся я, — Пусть ребята повеселятся, у них набралось обид друг к другу на пару тысячелетий вперед. Ты не волнуйся, сейчас они друг на друга всю гадость магическую выплеснут, и пойдет нормальная, человеческая сеча. Думаю, пару недель как минимум они будут друг с другом отношения выяснять.

— Но что делать нам? — на этот раз спросил, Бил, пользуясь своим статусом замглавкома.

— Ничего. Хотя… Наверно, вы правы — начинайте постепенно сворачивать лагерь, будем устраиваться на боевых позициях. Так, все уже насмотрелись? Сеанс закончен, Марьяне пора отдыхать.

В вечной борьбе между формой и содержанием нет победителя. Иногда важнее внутренняя суть, иногда — внешнее оформление. Так, например, я мог просто снять заклинание, голографический мираж растворился бы в воздухе, королева очнулась. Но так не интересно. Так я для себя делаю, а когда вокруг сплошные важные шишки, никогда не мешает лишний раз покрасоваться. Потому прозвучал хлопок в ладоши, картина боя окуталась искрами и стянулась в точку, исчезнув с характерным звуком "Цок!", королева очнулась, окруженная сиянием. Примитивнейшие визуальные эффекты, зато впечатление производят.

— Вы… вы видели? Получилось? Там, армии, тысячи, и тысячи, и сотни тысяч… — возбужденно тут же залепетала королева, но я ее успокоил.

— Все в порядке, можешь не пересказывать. Мы видели все своими глазами. Ладно, спасибо за внимание, все. Можете расходиться.

Полномочий разгонять Высший Совет мне никто не давал, но репутация — великое дело. Послушно, как детсадовцы под надзором строгой воспитательницы, короли, маршалы и генералы покидали палатку, шушукаясь и разнося за собой самые невероятные слухи по всему лагерю. Хорошо хоть в одном они сходились, "плохие дяди с юга и плохие черти с востока сейчас где-то там друг друга убивают", а такие новости всегда заметно поднимают боевой дух любой армии.

— Дедушка, присаживайтесь! Ребята, подвиньтесь, пусть дедушка тоже у костра посидит!

— Спасибо, сынки, — кряхтя и охая, пожилой мужчина примостился рядом с бравыми легионерами, — Хорошо-то как, погреть старые кости у огонька…

— Дедушка, что же вы тут делаете? Чего дома не сидится? — спросил другой солдат, протягивая котелок с похлебкой, — Угощайтесь, дедушка!

— Спасибо, сынок, спасибо. Да знаете, все мои ребята пошли, и я с ними. Терять-то нечего, пожил я всласть уже, вот и на старости лет решил за землю родимую постоять, выйти против супостатов…

— Это ты, дед, верно говоришь! Дай бог, супостаты сами себя перебьют, да не верится что-то… Сдается, самим нам надо будет добивать их! Ну да ничего, нас тут много собралось! Встретим достойно неприятеля! Да, ребята? Встретим?

— Встретим, встретим! — дружно ответили со всех сторон.

— Встретим, — автоматически поддержал «сынков» старик, он же патриарх трех орденов, который прибыл в лагерь с совершенно другой целью.

— Дедушка, идите к нам! — спустя пару минут позвали его от соседнего костра.

— Спасибо, сынки, за тепло да за угощенье, я к внучкам пойду. Это мои, родные, нашли своего деда…

— Удачи, дед! Счастливо!

Но патриарх уже не слушал прощальных наставлений. Он, перестав кряхтеть, шагом лесной пантеры подошел к своим «внучкам», моментально сбросив с себя образ немощного старика.

— Ну как? — первым делом поинтересовался он.

— Все готово, Ваше Патриаршество! Мы можем приступать!

— Начинайте.

— Теперь ты все понял?

— Я все понял.

— Хорошо. Теперь повтори еще раз, что ты понял?

— Маг Михаил враг. Он вражеский шпион. Он прибыл в Чаэское королевство, чтоб узурпировать власть. Он хочет убить короля. Он предатель. Он лжет, когда говорит об угрозе со стороны Империи Черной Реки. Империя Черной Реки наш друг, она воюет с Адом, Ад наш враг. Маг Михаил был в Аду, он работает на Ад, он планирует всех убить, захватить власть и помочь Аду. Я должен его остановить. Я должен убить мага Михаила. Он враг, он должен быть убит. Только его смерть может спасти наше королевство. Я спасаю короля. Маг Михаил опасен, он не должен заметить угрозу с моей стороны, иначе он вех убьет. Я должен найти возможность его убить. Он враг, для общего блага он должен умереть.

— Молодец. Ты все понял правильно. Теперь иди, и запомни — маг Михаил опасен, он знает все и слышит все, ты не должен ни с кем говорить, что от нас узнал. Запомнил?

— Да. Я не должен ни с кем говорить, что я собираюсь убить мага Михаила.

— Хорошо… Он ушел, Ваше Патриаршество.

— Он все сделает правильно? — поинтересовался голос из темноты.

— Да, Ваше Патриаршество. Мы с ним работаем уже несколько недель, он изначально не любил Михаила, но постепенно мы смогли на всех уровнях его сознания поселить ненависть к магу, и теперь он сделает все возможное, чтоб тот погиб.

— Молодцы. Но готовьте запасной план, события в Граде Народовластия показали, что маг с арбалетом далеко не так прост, и, работая с ним, мы не можем быть ни в чем уверены.

— Зачем? — не понял я.

— Это поднимет их боевой дух, Михаил! — ответил Бил, — Это обязательно перед любой войной, те, кто идут на смерть, должны помнить что-то яркое!

— Они должны воевать, Бил! А не ходить на парады! Я не понимаю этого, потом — да, можно Парад Победы устроить, вражеские знамена подпалить. Но сейчас, зачем нам нужен всеобщий парад? По-моему, это глупость. Они и так знают, ради чего воюют. А стоять на трибуне и махать им лапами… Увольте! Это без меня! Не выношу подобные мероприятия!

— Но ты должен! — настала очередь короля проводить надо мной психологическую обработку, — Ты — один из главных символов нашего войска!

— Я? Символ? Твое величество, ты что, с дуба упал? Какой я к черту символ!

— Не скажи, — точно, сговорились — после реплики короля последовала реплика Била, — Ты знаешь, какие про тебя слухи ходят? Говорят, что ты всесильный древний маг, который в тяжелый для человечества час пришел на помощь людям, что только ты можешь спасти мир, что войска под твоим руководством…

— Достаточно! Бил, мне без разницы, какие про меня ходят слухи! Но стоять этаким свадебным генералом на трибуне, и махать ручкой проходящим мимо легионам — это не для меня! Это тупо! Сами машите!

— Но Михаил, — опять король, — войска должны увидеть, что ты с ними! Каждый солдат должен почувствовать, что это именно ему ты посылаешь свои наставления, это поднимет их боевой дух! Тебе что, тяжело?

— Вот черт… Хорошо, позовите, когда парад ваш будет начинаться. Подойду, поработаю часик идиотом.

Не прощаясь, я с хмурым выражением лица ушел прочь.

"Ту-Тутуту! Туту-Ту! Ту-Тутуту! Тутуту-Ту! Тутуту-Ту-Туту!"

Трубы заиграли боевой марш, и сразу после последнего «туту» парад начался. Под удары местных барабанов, слабо напоминающих своих земных сородичей, полуторамиллионная колонна начало свое шествие. Абсолютно не впечатляющее. Маршировать в ногу умело не больше половины собравшихся тут солдат, строевая подготовка вообще не нашла в этом мире популярности, как средство сплочения военнослужащих в единое целой. Никаких правильных отводов рук и ног, дай бог дистанцию соблюсти — уже достижение. Хорошо хоть, предвидя такие неприятности, когорты шли на расстоянии двадцати метров друг от друга, а между легионами было по пятьдесят. Иначе бы такая куча-мала началась…

Репетиция парада состоялась всего одна, за день до этого, и я долго ржал, наблюдая за потугами бывших крестьян понять, что именно от них хотят. Рубить и колоть их, допустим, обучили, а вот ходить строем, да еще и прислушиваясь к ударам барабана, вовремя поворачивая… Для неопытного человека это вообще самое сложное. Идти по прямой, относительно ровными рядами, примерно попадая в ногу и вовремя подняв голову к командованию — элементарно. А вот повернуть сразу всей колонной… Нереально. Достаточно одному сбиться, отвлечься, и все, давка, толчеи, никто не понимает, что происходит и куда дальше двигаться.

Решение нашли простое, как грабли. На подходящем по длине и ширине поле всех выстроили в линию в одном конце, по приказу они должны были дошагать до другого, где и остановиться. Все. Как потом разбредаться — это уде другой вопрос. Посреди поля сбили за ночь трибуну, да такую, что мавзолей обзавидуется. И вот сейчас на этой конструкции стоял я, и, как последний дурак, провожал солдат на бой "последний и кровавый". Рядом со мной тем же самым занимались другие дураки, многие в своих монаршеских одеяниях да с коронами на головах. Машем ручками, слушаем, как нам "Ура!" да "Слава!" особые энтузиасты кричат.

Полтора миллиона человек! Это не много, это очень много! Я сразу говорил — раз уж хотите парад, давайте возьмем на него каждого десятого солдата! Нет! Местные гении решили, что все должны иметь право пройтись торжественным маршем, не додумавшись провести простейшие математические расчеты. Ну хорошо, построили они шеренгу в пятьдесят человек, чтоб каждая центурия в два ряда стояла. Показалась, да таким широким потоком, да мигом все промаршируют! Щас!

Берем между шеренгами метр. Скорость марша — пять километров в час, значит за час успеет пройти пять тысяч шеренг. В идеальном случае. В каждой по пятьдесят человек — двести пятьдесят тысяч. Делим полтора миллиона на двести пятьдесят тысяч человек в час — получаем шесть часов. Каково? Это же надо до такого додуматься! А ведь это только грубая прикидка, реально оно и дольше может затянуться… Короче, я очень быстро пожалел, что дал свое согласие на эту авантюру. Уже через пол часа пожалел. Через час, когда рядом проходил только сорок четвертый легион из двести пятидесяти шести, я готов был придушить короля Чаэса и Била, послать всех куда подальше и свалить отсюда заниматься своими делами. Так и быть — оставив вместо себя иллюзорную копию. Только укоризненные взгляды меня от этого и удержали. Через пол часа, когда прошел шестьдесят четвертый легион, последний из первой армии, я уже не выдержал. Стоять на одном месте, занимаясь самым дурацким делом из всех, что только можно было придумать — это выше моих физических и магических сил. Я инший шестого уровня, а не манекен с рукой на шарнирах.

Плюнув на то, что обо мне подумают остальные, я прямо у них на глазах сотворил своего иллюзорного двойника. Заклинание не сложное, но сил требует много — двойник должен был просуществовать как минимум шесть часов, при этом не в статике, а в постоянной динамике. Делается просто, фиксируется определенное движение, например, взмах рукой, после чего из сумеречной материи формируется пустая конструкция, на которую это движение натягивается. Затем самый сложный элемент — стянуть сумеречную болванку достаточно прочно, чтоб она не рассасывалась, а продолжала существовать как единое целое и дальше. Заклинание примитивнейшее — второй уровень, пользы от него никакой, любой человек, присмотревшись, поймет, что перед ним не живое существо, а лишь его образ.

В Киеве часто в магазинах инших таким образом «манекены» в витринах выставляют, особенно в эксклюзивных бутиках модного дамского платья. Обычные люди проходят, и ничего даже не замечают — ну да, манекен, похож на человека, очень похож, но не человек. Но такие «манекены» создавать проще, они неподвижны, мне же нужно было из сумрака сконструировать колебательный контур, который бы управлял движением моей руки. Тоже ничего невозможного, муторный, но элементарный процесс.

Зато какой результат! Ненадолго на трибуне стало два идентичных меня, после чего я настоящий поспешил убраться отсюда, даже не прикрывшись покровом невидимости — сильно меня заклинание вымотало. Марширующие солдаты ничего не заметили, а кто заметил — подумал, наверно, что показалось. Из тех, кто со мной на трибуне пребывал, почти все вытаращили глаза, только Бил укоризненно хмыкнул и покачал головой, но меня сейчас его мысли по моему поводу слабо волновали. Я хотел побыстрее свалить отсюда, потому развернулся и направился к спускающейся с трибуны лестнице.

Но дойти до нее было не суждено — почему-то вдруг резко кольнуло спину, а перед глазами пошли не очень приятные черные круги. Через миг я потерял сознание.

— Мое почтение, милорд!

— Что ты скажешь сейчас? Зачем потревожил меня? Я и без тебя прекрасно знаю, как обстоят дела на фронте! Мы превосходим Ад по всем пунктам! Валайбойфр слишком положился на численность своих войск! Наши армии еще не вступали в бой, а половина его сил уже уничтожена!

— Да, милорд, я уверен, что мы победим, милорд. Я принес еще одну радостную весть.

— Ну?! Я слушаю тебя!

— Милорд, на арбалетчика произошло успешное покушение.

— Он погиб?!

— Пока нет, милорд. К сожалению, он выжил, но тяжело ранен. Они при смерти, милорд, и есть большие сомнения, что он сможет вернуться на этот свет.

— И что, даже «Вершитель» не смог его спасти?

— Он не успел им воспользоваться, милорд. Мы сделали так, что у него возникло сильное психическое утомление, и он не успел в нужный момент обратиться к артефакту титанов.

— Хорошо! Ты хоть на что-то оказался способен! Добей его! Сделай так, чтоб он был уничтожен окончательно!

— Да, милорд. Я постараюсь, милорд. Милорд, мое почтение…

"Михаил Алистин! Ты слышишь меня?"

"Да. Кто ты? Кто я? Где я?"

"Ты умираешь".

"Я? Умираю? Но как? Такого не может быть! Что произошло?"

«Предательство».

"Кто? Предал?"

"Это был Никитус эль Ксаш, генерал-командующий армией Чаэского королевства. Ты встречал его".

"Да припоминаю вроде, был такой, один из трех любимых советников короля… Но что? Но как такое могло случиться?"

"Он с первого дня испытывал к тебе неприятные чувства. Формально оставаясь командующим всего королевского войска, после твоего появления он стал декоративной фигурой, лишился какой-либо власти. Этой глубинной ненавистью воспользовались твои враги, Никитус был перевербован, к нему применили разновидность гипноза, убедив, что твоей смертью он подарит спасение своему королевству".

"И?"

"Когда ты использовал почти все силы на заклинание образа, оставшись фактически беспомощным, Никитус нанес тебе три проникающих ножевых ранения в спину. Пробито легкое, печень, задет позвоночник. Твое состояние смертельно тяжелое — сейчас тебя удерживают на грани жизни лучшие маги из твоего "легиона зябликов", но даже они не способны на чудо, и ты умираешь".

"Черт побери! Но кто ты? И где я? И что вообще? Это Сумрактм?"

"Нет, это не привычный для тебя Сумрактм. Это место, которого не существует — я вызвала тебя сюда своей властью, потому что твоя душа не успела правильно покинуть тело, и это был единственный способ дать тебе принять решение".

"Вызвала? Ты, это она? Решение? Какое решение?"

"Я — та, которую ты знаешь под именем Алиса".

"Черт, черт, черт! Я в мире СМЕРТИ! Надо же, никогда бы не подумал, что буду в такой ситуации!"

"Михаил Алистин, юмор сейчас неуместен. Я сдерживаю время, но остановить его не мог, потому я жду твоего решения".

"Да какого, наконец, решения?"

"Ты знаешь, что я не способна вмешаться открыто в дела мира. Но я могу сделать так, что твоя воля из этого места сама достигнет тех, кто сможет ее воплотить в жизнь. Я уже говорила, спасти тебя может только чудо".

"Чудо? «Вершитель»! Ты можешь дать мне тут власть над "Вершителем"?"

"Да. Я могу дать тебе возможность обратиться к своему амулету".

"Давай!"

"я. тут. жду. приказ".

"Спаси! Любым способом, сделай так, чтоб я выжил! Сможешь?"

"да. выполняю".

— Он очнулся! Это чудо!

— Михаил, Михаил, ты слышишь нас? Михаил, это я, Бесс!

— Михаил, я Лера, ты понимаешь меня? Он будет жить?

— Буду, Лерка, — хрипло заверил я, и, наконец, открыл глаза.

Интересно получается! Скоро у меня умирать в привычку войдет. Сначала убитый снайперкой, потом кинжалом — каждый раз только чудеса меня вытягивали с того света. А говорят, что бог любит троицу… И всего один заряд в "Вершителе Реальности" остался… И война только началась… Да, ситуация складывается, прямо говоря, не очень приятная. Если я хочу еще по белому свету побродить, то явно должен внимательнее относиться к собственному здоровью. Не дело так рисковать…

— Как ты? — спросил кто-то.

— Как я? Как человек, которому только что половину внутренностей разворотили! — бросил я, и, схаркнув кровь, продолжил, — Да жив, жив! Не падайте в обморок!

Действительно, жив. И даже почти здоров. Интересно, из каких кустов на этот раз выехал рояль… «Вершитель», ты как, ведешь лог изменений реальности?

"да. я. имею. полную. информацию. относительно. внесенных. изменений", — мысленно ответил мне артефакт, хоть вопрос я скорее не ему, а сам себе задавал.

"И что же на этот раз изменил, не скажешь?"

«Смотри».

И я увидел.

Пробитое легкое задыхалось от крови, рана позвоночника навсегда лишила Михаила Алистина его нижних конечностей, обширные внутренние кровотечения лишали сил, сердце билось с перебоями, головной мозг получал лишь малую часть необходимых питательных веществ и кислорода. Лишь сила магии поддерживала жизнь в этом умирающем теле, три глубоких ножевых ранения особым, зазубренным ножом, покрытым быстродействующим ядом, несовместимы с жизнью. Бесполезны умения некроманта Бесса, не могут восстановить разорванные ткани работающие лечебные амулеты. Медицина тут бессильна, признают все, и продержать подобие жизни в этом теле выйдет не больше нескольких часов.

И когда готов сложить руки весь консилиум врачей и просто болельщиков, когда плачет Валерия и грызет ногти Марьяна, забывшая об этой привычке тридцать лет назад, когда скупая мужская слеза наворачивается на глаза Била, а гневный король едва сдерживает себя, чтоб не отдать приказ "казнить всех", происходит чудо. Магические нити входят в резонанс с незаметным золотым колечком, блестящим на указательном пальце правой руки Михаила, и сотворенный Всевышним другого мира магический артефакт начинает работать.

Однако не так, как задумывал его творец. Если в родном мире кольцо перетягивало человека из одного переломного момента реальности в другой, то тут, с другими принципами организации сущего, подобное действие было выше его сил. Здешнее время подчинялось другим магическим законам, и власть кольца вместо того, чтоб перенести своего обладателя в прошлое, в миг, предшествующий удачному покушению, перенесла его из ключевого момента прошлого в настоящее. Достаточно сложная формулировка, которую не любой теоретик магии поймет. На практике же это означало следующее. В то время как дух Михаила, временно отсутствующий, затронут не был, вместо тяжелораненого тела возникло то, каким оно было за миг до покушения. Целым, здоровым, но без души. Однако не зря рядом ошивался некромант! Хоть по работе своей он больше по зомби специалист, но поймать свободную душу и втолкнуть ее в целое тело смог. По чистой случайности. Вообще-то это было вне его компетенции, в прошлый раз дракон похожим делом помогал заниматься, но в экстренных ситуациях люди способны на настоящие чудеса.

Увы, без последствий не обошлось. Тело в один миг лишилось всех своих ран, но кровь, заполнявшая пробитые легкие, осталась и в целых. Но это уже не критично — мелкое неудобство, справиться с которым по силам местной врачебной элите. Другой неприятный момент — для кольца такой трюк с заменой тела его аналогом в прошлом оказался слишком крут, и оно приказало долго жить, рассыпавшись в мелкий золотой песок. Однако на это почти никто не обратил внимания — Михаил был жив, а значит шансы на победу оставались!

— Не вставай, тебе еще нельзя, ты только что…

— Да пошли вы все! — игнорируя советы и наставления, я привел свое абсолютно здоровое тело в вертикальное положение и сплюнул остатки забивающей горло собственной крови, — Давайте отчет! Что происходит? Начиная с момента, когда меня твой любимчик эль Ксаш ножиком пырнул. Быстро!

— Тебе сейчас нельзя волноваться, и… — я даже не обратил внимание, кто мне это сказал.

— Люди! Повторяю еще раз! Я сейчас зол! Не нервируйте! Еще хоть раз услышу подобное — и вы быстро пожалеете, что я с того света вернулся!

Что-то было в моем голосе… новое. Не могу сказать, что именно. Нотки, едва заметные, нечто даже не звериное, а просто… Просто страшное. Такое, что я сам испугался своих слов — я действительно был готов всех убить, виновных и невиновных. Еще немного, и я бы превратился в того, кем меня многие считали — отморозком, способным без страха и упрека зарубить топором собственную бабушку, а из любимой девушки сварить холодец. Нет! Надо срочно себя притормозить, мне еще не пора сходить с ума, боевое безумие пусть подождет.

Успокоившись, я, наконец, смог объективно воспринимать реальность, и внимательно выслушал рассказ о событиях этого времени.

Прошло, как ни странно, всего ничего — пару часов, парад только сейчас подходил к концу. Да, да — парад все еще шел, паника на трибуне минула войска, и они до сих пор радостно отдавали честь махающему рукой мне, единственному, кто «оставался» на трибуне. Что же — это даже хорошо, теперь все будут знать, кто любит войска настолько, что готов четверть суток простоять, приветствуя идущих на смерть.

Тогда же, когда меня ударили, единственным человеком, который вовремя успел осознать происходящее, оказался, естественно, Бил. Пока прочие пребывали в этакой прострации, старый воин за доли секунды сориентировался в происходящем, в прыжке настиг эль Ксаша и не дал тому нанести четвертый, смертельный удар, направленный в горло. Скрутив бывшего генерал-командующего, он через пару секунд передал его в руки подоспевших гвардейцев, сам же с мои кровоточащим, отнюдь не легким, телом на руках бросился в местный лазарет. За ним было последовали и остальные, но предусмотрительный король Чаэса не желал больше неприятных сюрпризов, и все, кроме Лерки, Бесса, Марьяны и самого короля, были задержаны до дальнейшего выяснения. Монарх проигнорировал понятия дипломатического иммунитета, и сейчас короли стран восточного мира, северные князья, короли Благодатных королевств, все они дожидались своей участи в темнице сырой, под замком амбарным. Для надежности.

Когда доставили мое тело, лазарет закипел — лучшие врачи, над каждым из которых нависал меч гвардейцы, каждого из которых стерегли еще два, взялись за спасение моей жизни, однако ничего у них не выходило. Даже магия лишь притормозила неизбежный распад и умирание организма, и не было никаких шансов на спасение, пока, внезапно, не возникло вокруг моего тела загадочное свечение, и через миг все раны исчезли. Бесс нечто, сам не зная, что именно, сотворил, и в тот же миг мое тело дрогнуло, в кулаки сжались пальцы, ну а дальше я уже и сам видел.

— Что с Никитусом? — только и поинтересовался я.

— Он в камере, мы хотели его допросить, и… — начал было король.

— Допросить и казнить, — отдал я приказ, — И запомните. С этого момента мы прекращаем игры в демократию и в разные там «советы». Страна советом торжественно скончалась, теперь будем делать так, как я скажу. Возражения есть? Возражений нет. Счастливо оставаться!

Проигнорировав предложение взять с собой охрану, я, окруженный непроницаемым магическим защитным щитом, шел благодарить того «человека», который на самом деле меня спас.

— Михаильчик! Сыночек, ты решил зайти в гости к своей тетушке?

— Да, тетушка Алиса. Спасибо тебе. Как я могу тебя отблагодарить?

— Да не за что, сыночек! Ты лучше девочку себе найди, внучата, это лучшая благодарность!

— Хорошо, я попробую. Тетушка, а у тебя еще тортик остался?

— Конечно, сыночек! Подожди секундочку, я сейчас чаек заварю, и мы его с тортиком попьем! Одну секундочку…

СМЕРТЬ этого мира, только что подарившая мне очередной шанс, хлопотала на кухне, заваривая чай из никогда не существовавших в это мире настоящих чайных листьев. Но для тетушки Алисы это не имело никакого значения.

Я еще вернулся на парад. Как раз к моменту его завершения, когда мимо трибуны проходили замыкающие, двести пятьдесят пятый и шестой легионы. Было видно, что изнеможенные солдаты, которых заставили почти восемь часов стоять, после чего отмаршировать положенные пару километров, проклинали задумавших это праздничное мероприятие идиотов. Единственное, что их удерживало, что давало силы — мое присутствие на трибуне. Они видели, что сам великий маг Михаил лично приветствует каждого из них, и проходили дальше одухотворенные этим фактом.

Достояв до конца, я, незаметно, подменил машущий рукой образ, после чего приготовился к финальной стадии представления. Убийцам было еще не время злорадствовать — сложное заклинание "великанского образа", «мегафон», и вот перед удивленным войском предстал мой стократно увеличенный двойник. Великан ростом сто семьдесят пять метров громогласным голосом толкнул великую речь!

Моя лучшая импровизация, шедевр драматизма и патетики. Повторить такое на свежую голову невозможно, я бы заржал после первого же абзаца, а сейчас — без единой заминки и про "слезы матерей", и про "отчий дом", и про "пожирающее землю пламя кровопролитной войны", и про «нечестивцев», и про "святой долг"… Я сыпал штампами и лозунгами, призывая пожертвовать собой ради великой цели, и меня внимательно слушали! Говорят, особо чувствительные даже расплакались, а самые прагматичные все это каким-то чудом законспектировали, чтоб потом использовать в своих целях.

Закончив словами "родина нас не забудет!", я воздел руки к небу, и сотни тысяч глоток дружно хором заорали нечто торжественное. Все, можно считать, на борьбу и героическую смерть во имя родимого дома вдохновил, переключил мозги аудитории в нужное русло, теперь можно было и более интересными делами заняться.

Развеяв облик великана, я покинул трибуну и созвал всех своих зябликов. Мой родной магический легион, естественно, в параде участия не принимал, у магов и без этого боевой дух был на уровне. Нам предстояло заняться делом, о котором я подумывал уже давно, да все как-то руки не доходили. Как показали сегодняшние события, зря.

— Ты хочешь, чтоб мы их всех уничтожили? — подытожил Бесс, временно назначенный мною заместителем командующего легиона.

— Да. Я думаю, сейчас самое время стереть с лица нашего мира эту позорную язву, ордена наемных убийц. Есть определенные факты, позволяющие заключить, что сейчас все три ордена, Воины, Рыцари и Псы, почти в полном составе затесались в ряды нашей армии, и очистить перед решающей схваткой ряды войска от нежелательных элементов — наша прямая обязанность. Тем более есть шанс, что тут вся их бандитская кодла собралась, во главе с самим патриархом.

Я не стал уточнять, откуда такие сведения. Тем более, что это, так сказать, эксклюзив. Свежие данные, только из головы эль Ксаша, получены лично мною путем полного выжигания его мозгов. Он и сам не знал, что там такое хранится, я полностью выдавил из человека все его подсознание, узнав все не только про его непосредственных нанимателей, а и о человеке, который во время последнего наставления сидел в тени. Человек ведь знает намного больше, чем думает… Главное, уметь эту информацию выжать. Я умел.

— Но как мы их определим? — поинтересовался Мерлбор, один из самых перспективных моих учеников, я бы сказал — человек за пару лет до пятого уровня спокойно может дойти, самородок, хоть и со сквернейшим характером.

Уже, между прочим, прогресс. Еще месяц назад он бы спросил, "а как мы с ними справимся", теперь же такой вопрос не стоит на повестке дня. Куда там наемным убийцам, мастерам метания сюррикенов и прочей острой фигни, до моих зябликов! Да они могут таких асассинов пачками вязать! Правда, пока еще не знаю, кого именно, но ничего. Не могут — научим, не хотят — заставим.

— Правильный вопрос. Значит так! Слушайте меня! Наш сегодняшний урок посвящен ауре, мы будем учиться по внешнему виду души человека определять, сколько невинных жизней он успел загубить. Для начала…

Магический легион, окруженный огромным пологом силенса, внимательно выслушивал мои наставления, на ходу выполняя практическую работу и открывая о самих себе много чего нового. Через два часа я решил, что достаточно, и, по заранее разлинеенной схеме, маги отправились прочесывать лагерь в поисках подозреваемых наемных убийц.

Конечно, я даже не рассчитывал, что мои тюфяки смогу вычислить умелых воинов, которые, наверняка, в совершенстве освоили науку думать об аромате ромашек, убивая своего клиента. Но это было и не нужно. Выйти на первое, низшее звено, и доставить их ко мне — вот основная задача. А дальше выжигание мозгов, и до тех пор, пока последние не будут найдены.

Бессонная мне предстояла ночь. Бессонная и утомительная. И не только мне. Хорошо, что нам повезло, и пятый выпотрошенный мною убийца оказался заместителем главы клана Рыцарей Ночи. По его наводке дальнейший поиск и поимка подозреваемых превратилась в утомительную монотонную работу, продолжавшуюся до самого утра.

Короля я не счел нужным информировать о своих планов, потому для него с Билом стало полным сюрпризом, когда я утром доставил на их светлые очи Патриарха трех кланов наемных убийц. Бывших кланов бывшего патриарха. Старик, убедившийся, что покончит с сбой у него не выйдет, стоял, понуро опустив голову, не пытаясь найти какие-либо для себя оправдания.

— Михаил, кто это? — удивился король, — Зачем ты привел этого старика?

— Этот «старик», твое величество, имеет титул Патриарха, знаешь такой? Да, да, не надо тут мне челюсть отвешивать, этот, как ты выразился, «старик» согласился за миллион золотом поработать на благо Милорда Черноречья, именно во столько была оценена моя голова. Представляешь, в жалкий миллион золотых! Даже обидно, как я дешево стою… Да, патриарх? Ничего в свое оправдание не хочешь сказать?

— Это был заказ, от которого я не мог отказаться, — вместо оправданий вдруг начала качать права старик, — но, если вы оставите мне жизнь, я могу оказаться вам полезен.

— И чем же, интересно? — спросил я.

— Я знаю много секретов, и… — патриарх заметил мой скептический взгляд, догадался, что секреты из него я могу и так вытянуть, — У наших орденов за века существования собралась огромная коллекция магических артефактов! Они все собраны в моем убежище, но попасть туда могу только я! Там защитная система, которая никогда не пропустит чужого, и…

Зря он так. Мог ведь как мужчина, признать, что виноват, и торжественно на плахе лишиться головы. Но нет, предпочел торговаться, как трус. Зря. Ведь я, когда зол и имею полномочия убивать всех, кого мне заблагорассудиться, могу не только всю память из мозгов вытянуть, а и образ своровать. Лучше бы, конечно, при мне Лимп был, магический слуга по таким вопросам спец, но сделать примитивный слепок ауры даже мне по силам. Убедившись, что Ад и Черноречье все еще заняты друг другом, я воспользовался возможностями благодатной авиации и на курьерском самолете отправился на север, в земли между Чаэским королевствам и княжествами, выуживать из запасников патриарха все, что он там накопил.

— Мое почтение, милорд!

— Что еще?

— Михаил выжил, это ему далось только благодаря вмешательству «Вершителя», Милорд. Милорд, по моим сведениям это было последнее, седьмое изменение.

— Ты в этом уверен?

— Нет, милорд, лишь шесть раз он был использован, но по моим данным изначально в доставшемся арбалетчику артефакте один из зарядов был использован. Им имеет смысл доверят, милорд.

— Хорошо! Если так — доведи дело до конца! Пусть арбалетчик наконец умрет! Я тебя освободил от войны не для того, чтоб ты меня кормил своими обещаниями!

— Да, милорд. Милорд, мое почтение…

Довез меня лучший пилот благодатных ВВС очень быстро. При желании, оказывается, местные механические чудовища разгонялись до трех сотен километров в час, и это без всякого внутреннего сжигания, реактивной тяги, на одних лишь пружинах. Удалось местным мастерам создать материал с огромным модулем Юнга, вот и использовали запасенную в нем энергию механических деформаций, заставляя махать огромные крылья. До сих пор диву даюсь, как это чудовище не падает…

Схрон патриарха был запрятан в лучших традициях жанра, под древними руинами дозорной башни, для маскировки оформленных в стиле общественного туалета. Спустившись в подвал, я, по памяти главы ордена убийц, нажал на два особо выступающих камня, узрел открывающуюся дверь и зашел в темный тайник. Сразу же почувствовал — семя сканирует сторожевое заклинание, ну и скормил ему запасенных заранее слепок образа патриарха. Сумеречные щупальца в тот же миг оставили меня в покое, зато вспыхнули десятки магических светильников, осветив это секретное убежище, которое сотни лет не могли найти правители многих стран. И не только они.

Однако сейчас мне было не до архивов Рыцарей, Воинов и Псов, где хранились все данные о жертвах и заказчиках. В другое, более спокойное время, может и можно было бы их перерыть, перевернув с ног на голову историю всего мира, но сейчас рыться в прахе прожитых лет не время. Меня больше интересовали магические игрушки, складируемые тут же, в огромном сундуке, больше похожем на современный мне банковский сейф, чем на изделие средневековых мастеров.

— Не ищи, там ничего интересного нет, — отвлек меня голос, когда я приступил ко взлому.

— Совсем ничего? — поинтересовался я, незаметно активизируя весь свой комплекс боевых заклятий и оборачиваясь к незнакомому противнику.

— Совсем, совсем, — огорчил меня местный охотник, до этого сокрытый от меня баром с эксклюзивными винами за последние тысячу лет, — Да ты не огорчайся, там и не было ничего полезного. Можешь расслабиться, сейчас тебе ничего не угрожает, если хочешь, в конце разговора убьешь, все равно мне уже пора покидать это тело. Я его и занял только для разговора с тобой… О, посмотри, какое вино! Алинское Золотистое, сто шесть лет выдержки! Лучшее, что есть в этой коллекции! Не хочешь?

— Нет, спасибо, Нох.

— Ну, как хочешь. А я, наверно, если ты меня не сразу убьешь, выпью. Такое добро не должно пропадать. Алинские вина вообще самые лучшие, у них особый, терпкий вкус, их Золотистая серия — это нечто, всего несколько сотен кустов дают правильные плоды, и никто не знает, в чем тут дело… А сто шесть лет назад был особо благоприятный для виноделия год, как сейчас помню, теплая зима, лето без единой засухи, но и без чрезмерных дождей…

— Ты хотел мне что-то сказать?

— Я? Да, наверно, хотел. Но вообще, как дела? Слышал, тебя недавно чуть не убили? Но, вижу, обошлось?

— Да уж спасибо, не твоими стараниями…

— Знаю, знаю! Тетушка Алиса, да? Конечно, можешь не отвечать, она, родимая… Знаешь, настоящая женщина! Сколько тысячелетий живу, никогда равных ей не встречал! Знает, как гостей встретить, всегда может беседу поддержать. Разве что внешне… Но я ей давно говорил — Алиса, становись молодой и красивой, а она нет, не хочет. Говорит, что раз по природе своей СМЕРТЬ, то и выглядеть должна соответственно… Но какая женщина!

— Нох, я не собираюсь с тобой обсуждать Алису. Ты говоришь, что тут, в сундуке, ничего ценного нет?

— Ничего! Патриархи, они вообще слабо всегда в волшебстве разбирались, так что я у них всю историю орденов самые ценные экспонаты одалживал. Они уже давно такими делами промышляли, знаешь, что и твой «Вершитель» когда-то мне от них достался?

— Не знал. Ладно, тогда я пойду.

— Иди. Я тебя не держу. Не хочешь послушать старого архимага, как хочешь.

— Ну хорошо. Говори, что хотел.

— Да, особенно, ничего. Милорд лучше в войне, чем Валайбойфр, приготовился, и очень скоро он полностью разгромит адские войска и выступит против вас. По крайней мере, он так будет думать. Численность войска немногим больше, чем вашего, порядка двух миллионов. Так я вам хотел дать дружественный совет — если хотите выиграть, не оказывайте их сопротивление.

— Это почему же, Нох?

— Рассказываю, почему — Милорд только будет думать, что он выиграл. На самом же деле адские войска уцелеют, и будут лишь ждать удобного момента, чтоб нанести свой удар. И их там намного больше, чем вас — почти пять миллионов.

— Ого!

— Вот именно. Сдайте Чаэское королевство. Когда Валайбойфр увидит, что вы отступаете, не оказывая сопротивление, он отдаст приказ своим чертям выступать, и вы сможете спокойно пронаблюдать за очень красивой битвой. Со стороны.

— Откуда ты это знаешь, Нох, естественно спрашивать смысла не имеет?

Охотник, в теле которого ныне пребывала душа Верховного Архимага, лишь улыбнулся, разглядывая на просвет очередную бутылку вина.

— А что будет потом? — поинтересовался я.

— Михаил! Я не пророк — откуда я могу тебе знать будущее? Потом будет потом… Вы, главное, не спешите своих людей раньше срока терять. Земли всегда сможете вернуть, а войска, лучше, чем сейчас собрали, уже не будет. Мой тебе совет. О, смотри, какое вино! Точно не хочешь продегустировать?

— Нет, спасибо. Как-нибудь потом. В пять часов вечера, после войны.

— Ну смотри. Кстати, если не знаешь — теперь все уверены, что твой «Вершитель» полностью разряжен. Тот случай, в Чаэсе, списали на его действие… Потому ты его береги! Не разбрасывайся на ветер.

Оставив Ноха с бутылками, я, так и не притронувшись к сейфу, покинул схрон патриархов, занял свое место в самолете и полетел назад. В том, что бывший архимаг ни словом мне не соврал, я не сомневался. Он действительно был заинтересован в нашей победе как никто другой, однако мне предстояла тяжелая беседа с королем Чаэса и его супругой.

— Сдать? Чаэское королевство? Без боя? — как всегда я оказался прав, особой радости от моего решения монарх не испытал.

— Да, это единственный выход, — подтвердил я.

Как всегда, Нох оказался прав. Если начало войны я условно обозвал первомаем, то уже девятого мая, судя по ежедневным видениям Марьяны, обязательным для просмотра всем генштабом, Адский берег опустел. Несметные полчища чертей сгинули, как будто бы их никогда не бывало, и лишь пепел, выжженный дополнительно ударами Черноречья, покрывал широкие просторы Ада. Ни одного черта, ни одного дьявола не было заметно — разрушены доменные котлы, в прах обратились макеты городов и крепостей, лишь Замок Черного Властелина по прежнему блистал своей первозданной чернотой. Ад потерпел сокрушительное поражение. Ни одного «выжившего» черта не мог найти магический взор Марьяны, и громыхавшая девять дней подряд магическая канонада тоже остановилась. Последний Арсенал Черноречья подошел к концу, лишив сил его главного противника, Ад.

Империя Черной Реки зря время не теряла — на границу с Чаэским королевством перебрасывались все войска, да такими темпами, что уже десятого мая можно было ждать первого удара. Естественно, что мы к этому были уже готовы — еще с седьмого мая войска заняли свои позиции вдоль границы, перекрыв все наиболее вероятные направления удара. Впрочем, можно было и не стараться — судя по перемещениям чернореченцев, они планировали бить по самым укрепленным из наших позиций, чтоб сразу, одним ударом, сломить хребет сопротивлению и затем неспешно добивать оставшихся.

Ставка, естественно, посовещалась, и приняла наиболее очевидное решение. Так как мы обороняемся, а не нападаем, то преимущество противника всего на треть в личном составе терпимо, и стоит лишь стоять на своих позициях, удерживая вражеские удары. Линейная тактика, которую я, быть может, и поддержал бы. Но нет. Вместо этого я выступил с диаметрально противоположным предложением — отступать по всему фронту, не вступая в «огневой» контакт с противником. Предложение вызвало бурные дискуссии, основной идеей которых было "он вообще ничего не понимает в воинском деле", однако на меня сыграл авторитет, репутация психа, способного испепелять взглядом и высасывать мозги из особо недовольных, и мой план был утвержден. Теперь же, в узком, семейном, так сказать, кругу, куда были допущены только король с королевой, Бил и я, мне предстояло объяснить истинные причины моего поступка.

— Это не выход! — продолжил король, — Ты поверил первому встречному, ты не можешь знать, что он на нашей стороне! Мы не успеваем провести эвакуацию, люди окажутся на захваченной Черноречьем территории, ты знаешь, что их там ждет?

— Ничего страшного, твое величество. Сейчас идет война не за ресурсы, до урожая еще далеко, ни одной из сторон не нужны, пока, амуниция и боевое снаряжение. Чем бы война не закончился, она будет идти не четыре года, а недели, в худшем случае — месяцы. Черноречье не будет прочесывать все покинутые нами поселения, им не нужны рабы, они будут спешить вперед, стремясь навязать нам капитальное сражение. Мы же будем ждать, пока другая сила навяжет его Черноречью.

— Но это немыслимо! Бросать своих людей на произвол судьбы… — продолжил возмущаться король, но Марьяна успокаивающе взяла за руку своего супруга.

— Я чувствую — он прав. Если мы ввяжемся в бой… Это будет значить общую гибель. Мы должны пожертвовать теми людьми, это цена, которую надо заплатить за жизнь всего человечества.

— Вот-вот. И я о том же! — подтвердил я.

— Хорошо, — наконец согласился король, — Может быть, ты и прав. Но эти люди, которых мы сдаем, до конца моей жизни будут преследовать меня…

Я не стал уточнять, что конец может быть весьма близок. Мне нужно было поговорить с Билом — настало время вводить в игру дополнительные фигуры.

Старик согласился, что он может оказаться полезен сейчас в другом месте, тут же пока его талант и опыт полководца не особо нужны. Там же, в Хельмецке, только Бил мог справиться с возложенной на него миссией.

Дело в том, что южное королевство, окруженное Черноречьем, Адом и южным океаном, до сих пор продолжало пребывать вне игры. Видения Марьяны показали, что жители Хельмецка с интересом наблюдали за страшной битвой между Милордом и Валайбойфром, разыгравшейся на севере от них, видели переброску войск Черноречья на северный фронт, но сами вступать в войну не спешили. Как, по молчаливому сговору, эту мелкую, но бешеную крысу не спешил захватывать Милорд. Не особо многочисленная армия людей, для которых ненависть к Черноречью стала религией, была оставлена Милордом на закуску, он знал, что Хельмецк не поддерживает никаких дипломатических отношений с Чаэским королевством, да и забыли уже почти все о существовании этой южной страны.

Билу же предстояло сделать так, чтоб Милорд оказался не прав. Ему, как единственному герою событий полувековой давности, нынешний возраст которого не надо было объяснять чудесами и перемещением во времени, предстояло убедить Хельмецк прийти нам на помощь, ударив в нужный момент в спину войска Империи Черной Реки. Задача сложная, но выполнимая — как раз для такого героя, которым считался наш драгоценный Бил.

Самым опасным было добраться до Хельмецка — сделать это можно было только по воздуху, используя воздушное пространство Черноречья. Задачка не из легких, но разрешимая — главное обойтись без магии. Когда летишь около Города Славы, лучше быть замеченным парочкой любопытных глаз, чем укрытым покровом невидимости. Увы, иногда магия, даже такая, только привлекает к себе внимание. Потому лететь было решено ночью, под покровом тьмы, маршрутом, которым, по видениям Марьяны, было меньше всего шансов быть замеченным с земли вражескими войсками.

Полетели втроем: Бил, как главный дипломат; пилот, как пилот; Федя, как племянник Била. Для меня это стало неожиданностью — карлик, дорвавшись до такой прикольной игрушки, как собственный легион, а мы ему дали один, моментально отдалился от друзей и семьи, и он даже не знал, например, что на меня произошло покушение. Когда же Бил собирался лететь, откуда не возьмись появился любимый племянник, проявил настойчивость, и старик решил взять его с собой. Ладно, мне от этого ни холодно, ни жарко, пусть летят вместе. Федя в Хельмецке тоже был, вдруг и его совершенно не постаревший облик смогут местные аксакалы принят как данность.

Вечером девятого мая дипломаты вылетели с «аэродрома», а уже утром десятого мы все облегченно вздохнули. Судя по видениям Марьяны, наши герои успешно добрались до Хельмецка, пройдя незамеченными над землями Империи Черной Реки.

Я ошибся. Расстояние между двумя границами Черноречья были велико, и полностью перебросить войска на наш фронт они успели лишь за четыре дня. Потому атака началась четырнадцатого мая. Рано утром, в пять часов утра. По всему двухсоткилометровому фронту.

Да, ширина фронта была приблизительно такой — хоть далеко не на всех его участках была равномерная концентрация наших сил. В принципе, для современной тактики это было бы много — такая плотность приведет к большим потерям от артиллерии и авиации, войска наоборот рассредоточиваются. Правда может быть эшелонированная оборона, там плотность на погонный метр фронта может быть и выше. При мировых войнах в случаях позиционной войны на один метр бывало несколько десятков солдат. Но вообще при фронте в 200 км. фланги должны быть защищены от охватов природными барьерами труднопроходимой местности или воды. Крупное подразделение может выполнить глубокий обход всего за несколько часов даже в пешем порядке. Такова грубая теория, но всем на нее было плевать.

Черноречье шло не за землями или ресурсами, оно шло за победой в глобальном понимании этого слова, будучи абсолютно уверенным в своих силах, и никаких обходных маневров не проводило, а если бы и так — Марьянка смогла бы их вовремя заметить.

Распределение наших сил — по центру первая и вторая армии, легионы с первого по сто двадцать восьмой, на восточном фланге третья армия, западном — четвертая, обе усиленны одним артиллерийским и одним легионом авиации.

И вся эта машина войны дружно начала отступление. Нет, это не было паническим бегством. Официальная формулировка для распространения в войсках — переход на заранее приготовленные оборонительные позиции, где уничтожение сил врага будет возможно с минимальными потерями. Конечно, встречались паникеры. Бегали, вопили — мы бежим, мы проиграли, мы не имеем права, развернуться и дать бой… Что же, военное время — военные законы, за неподчинение приказу казнь на месте без суда и следствия.

Отступление происходило диагональю. Быстрее всех отходил восточный фланг, Черноречье догнать его не успевало, центр не так спешил, четвертая армия на западном фланге отступала медленнее прочих, время от времени вынужденная все же нарушать приказ и вступать в бой с передовыми частями врага. Начальство в моем лице смотрело на это сквозь пальцы, мне нужно было создать правильную линию фронта, а если при этом не обойтись без некоторых потерь — что же, увы, чудес не бывает.

Что такое правильная линия фронта? Даже генштаб местный об этом не сразу догадался, хотя вроде как им по долгу службы такие вещи понимать надо. Мы разворачивали фронт боевых действий, чтоб он шел не с запада на восток, а с юго-запада на северо-восток, и Дальняя страна с Адом оказались не сбоку, а за спиной чернореченцев.

Однако обещанное Нохом пятимиллионное войско чертей из табакерки пока выскакивать не спешило. День за днем мы планомерно отступали, сдавая города и села Чаэского Королевства, не пытаясь за них хотя бы формально побороться.

Хотя, тот, кто решит, что боевые действия не шли, а было лишь трусливое бегство, будет не прав. Милорд хоть и использовал свой Последний Арсенал, но силы не лишился. У его армии хватало боевых магов, было запасено достаточно атакующих амулетов, и по нашим силам раз за разом наносились магические удары. Им, конечно, было далеко до магобстрела Ада, но кровавую жатву они могли собрать серьезную.

Зяблики не подвели. Расформированный с началом боевых действий легион был равномерно распределен по всем остальным, и повсюду, где разверзались небеса и на землю шел огненный град, поднимался силовой щит. Конечно, случались и неприятные инциденты — три когорты сто восьмого легиона «листа» были за одну ночь полностью уничтожены магической заразой, все, на что сподобились наши маги — приостановить ее дальнейшее распространение по другим частям. Однако в целом зяблики показали, что не напрасно я потратил свое драгоценное время на их обучение, результат налицо.

Произошло и несколько запланированных столкновений. Так, просто для проверки боеготовности врага, двухсотый легион «бабушек» и двести первый «вихрь» внезапно остановились и нанесли встречный удар по западной группировке противника, чтоб потом столь же внезапно опять отойти. Результат закономерных, ни утешительным, ни не утешительным его назвать нельзя. Марионетки Милорда проявили стойкость, боевой дух, великолепную реакцию и физическую подготовку, высокое мастерство владения оружием. Но все на уровне тренированного человека, ничего сверхъестественного или божественного, этакие мифические арийцы, мечта фюрера, результат многолетней евгенической программы Милорда по выведению народа идеальных солдат. С такими бороться тяжело, меч для них — продолжение руки, а стрела попадает только в десятку, но от обширной кровопотери они умирают так же, как и обычные люди.

Были и мелкие победы. Так третья армия улепетывала настолько быстро, только пятки сверкали, что на восточном фронте противник потерял бдительность, расслабился, некоторые части врага начали отрываться от остальных сил, за что и поплатились. Сто семидесятый «лопат», сто семьдесят первый «камнепада», сто семьдесят второй «избы» и сто семьдесят третий «юморной» легионы устроили засаду в лучших традициях жанра. Внезапно окружив противника, пользуясь более чем двукратным преимуществом и фактором неожиданности, полностью уничтожили его одиннадцатитысячное войско, потеряв лишь в сумме около четырех манипул личного состава, то есть где-то семьсот восемьдесят человек. После чего четыре легиона-авантюриста успели догнать своих раньше, чем до них добрались основные силу противника. Хоть авантюра и не была санкционирована командованием, но мы о ней знали, не возражали, а потому и награды пришлось давать. Так появились первые кавалеры ордена "Герой Великой Войны", по нашей задумке — этакой супер-пупер медали, за которую любой уважающий себя солдат должен врагу лично глотку перегрызть.

Вместе с войсками отступало и командование. Наш "мозговой штаб", где мозги были, правда, только у меня одного, первоначально располагался в Новом Чаэсе, но когда угроза сдачи этого города стала делом нескольких дней, отправились дальше на север. Все приказы шли через магов, продублированные сигнальными вышками. Нам удалось еще до начала войны создать эффективную систему передачи информации, и не возникало проблем первой мировой и более ранних войн, когда генералы на местах не видели общей картины и слабо представляли, что происходит на фронте и что требуется конкретно от них. Впрочем, во время первой мировой такие проблемы разве что у России и были, радио первое хоть и русские изобрели, но эффективно воспользоваться этим изобретением г-на Попова в те времена так и не смогли.

Для самых секретных приказов сигнальные вышки не использовались — они лично мною передавались мысленно лучшим из учеников, в отношении которых я был уверен, что их так просто не подслушают.

До двадцать шестого мая, за двенадцать дней, враг вышел к северно-восточной границе Чаэского королевства, захватив более половины территории страны, включая Гору Мудрого Дракона, НИЧТО на месте Чаэса старого и Новый Чаэс. При этом мы по прежнему не оказывали сопротивления, отступая все дальше и дальше. Однако темп наступления все равно замедлился. До Милорда, наконец, дошло, что что-то тут не так, и его враги не для того столько потратили времени и сил, чтоб заниматься позорным бегством, сдавая земли вместе с населением и природными ресурсами. Бешеный темп атаки первых дней притих, пересекающий Чаэское королевство по диагонали и вытянувшийся почти до трехсот километров фронт притормозил. Еще четыре дня, до тридцатого мая, наступление продолжалось неторопливым темпом, а потом Марьяна показала нам то, что мы так долго ждали.

Картина восхитительная. Бесподобная. Мы все, весь высший совет, просто прозрели, когда во время очередного сеанса наблюдения за обезчертевшим адом покрывающий землю пепел царства мертвых зашевелился. Такое возникло чувство, что это уже не прах, не выжженная зола, не голая пустыня, а очень необычное море во время легкого шторма. Пепел вздыбился, пошли по широкой равнине гулять поднятые отсутствующим ветром волны с самыми настоящими барашками, и из под земли, в самом прямом понимании этого словосочетания, начали выскакивать черти. Тысячи, десятки, сотни тысяч, миллионы чертей.

Они, оказывается, никуда не пропадали. Весь удар Последнего Арсенала лишил Валайбойфра едва ли трети его войска, а все остальное просто зарылось в той суматохе под землю, где и пролежало себе спокойно, без движения, девятнадцать дней. Чертям ведь и дышать не надо, и не двигаться они могут столетьями. Табакерка выстрелила по полной программе, доказав, что Милорд раньше срока списал павшего ангела со счетов.

Когда буря утихла, и на изрытой, выгоревшей земле вновь стояло войско готовых к бою чертей, открылись врата замка Валайбойфра, и на волю вышел, вылетел и выполз легион высших дьяволов. Огромные магические твари, никогда не жившие, былые владыки царства мертвых, ставшие рабами и слугами пришлого дьявола Валайбойфра, вернулись к своим войскам! Они были слишком могучи, чтоб спрятаться под землей от чужого взгляда, но их укрыли стены твердыни черной твердыни, с которыми даже Последний Арсенал не смог ничего сотворить.

Дьяволы возглавили легионы чертей, менее чем за пол часа вся эта сила перебралась на другой берег Реки Смерти и, не встретив никакого сопротивления во внезапно обезлюдившей стране вампиров, бросилась на запад. Хоть расстояние и было велико, мы в свое время не одну неделю скакали от столицы Дальней Страны до Чаэса, не ведающие усталости черти бежали со скоростью гоночного скакуна. Им не мешали доспехи и оружие, им не нужна была еда и питье, они бежали двадцать четыре часа в сутки, предвкушая сладкий миг, когда можно будет ударить в спину ничего не подозревающему древнему врагу.

Хотя, на счет отсутствия подозрений я несколько загнул. Милорд хоть и сошел с ума за последние пару тысячелетий, но дураком от этого не стал, и «пробуждение» адского войска обнаружил уже первого июня. Естественно, что мы ему сразу же перестали быть интересными. Войска Империи Черной Реки начали срочную переброску. Если изначально фронт был горизонтальным, если смотреть привычным образом на карту, с востока на запад, потом стал диагональным, с северо-востока на юго-запад, то теперь он становился вертикальным, с севера на юг. Двухмиллионное войско Черноречья не побоялось оставить нас за спиной, развернувшись фронтом к новой, более древней и опасной угрозе, понимая, что сейчас не в наших интересах начинать атаку.

Мы и не собирались. Так же, как и уходили, без боя занимая только недавно покинутые земли, обнаружив многочисленные сожженные села и убитых мирных жителей, человеческие войска вновь заняли Чаэское королевство. Мы тоже выстроились вертикальным фронтом, с запада от чернореченцев.

На оперативных картах от пятого-седьмого июня картинка становилась все больше похожа на бутерброд. Роль масла выполняло войско Империи Черной Реки, двумя кусками хлеба были мы и черти. Правда, наш кусок хлеба был более пассивным, выжидающим, кто кого, хлеб масло, или масло хлеб, чтоб потом наконец сразиться с победителем. Чтоб добежать до вражеских позиций сквозь всю Дальнюю страну и дикие леса, отделяющие ее от Чаэского королевства, у чертей ушло восемь дней. Именно восьмого июня они уже были на месте, ночь с восьмого до девятого потратили на то, чтоб выстроиться в боевом порядке, и ранним утром девятого июня началась грандиозная битва, равных которой я, по крайней мере, в истории не знал.

У чертей, даже если не считать дьяволов с их магической мощью, было более чем двукратное численное преимущество над армией Империи Черной Реки. По моим приблизительным оценкам выходило, что после всех тех многочисленных потерь Ад сохранил порядка четырех миллионов восемьсот тысяч в неживой чертовской силе, что, в совокупности с неутомимостью адских бойцов, давало ему солидную фору. Однако даже такой перевес не гарантирует никому победы, и потому закипевшее нешуточное сражение в этой безумной войне, идущей в безумном мире между безумными сторонами по безумным правилам, решало, кому в дальнейшем решать судьбу этого измерения.

Милорд хорошо осознал, что теперь уже не он задает тон игры, а значит лесть на рожон не стоит. Войска Черноречья не последовали примеру своих адских коллег нестись сломя голову на врага, а закрепились на уже занятых позициях, успешно отбив первый натиск противника. Фронт даже не дрогнул, и вдруг как-то так получилось, что все три стороны засели на своих местах, и война стала классической позиционной.

Хотя какой к черту классической! Все нормальные стратеги уже бы давно посходили с ума, пытаясь привязать происходящие события к классическим канонам. Ну например. Вся армия Черноречья сейчас пребывала тут, сама южная империя, обезлюдившая и беззащитная, была открыта для любого врага, однако захватывать ее никто не спешил. А зачем? Ставка командования, дворец Милорда в Городе Славы, столь же неприступен, как и черный замок Валайбойфра, а вся остальная земля никакой военной ценности не представляет. Весной этого года не был вспахан и засеян ни одни клочок земель Черноречья, так как это просто не имело смысла. Судьба мира должна была решиться уже летом этого года, империя марионеток была для Милорда лишь инструментом его победы, на лето солдатам хватит пропитания, а потом все равно мир будет разрушен и перестроен с нуля. Война шла не за то, чтоб получить доступ к морю, к рынкам сбыта, к землям или дешевой рабочей силе, цель войны — уничтожить всех остальных, этим и объясняются все ее безумства.

Именно по этой причине никто, кроме меня, человека со свежими прогрессивными взглядами, способного «въехать» в происходящее и дать адекватный ответ, не мог взвалить на себя груз управления военной машиной.

Два вопроса меня особо мучили. Первый — где вампиры? Они, «защитники», что уверяли в их ключевой роли в сдерживании войск Ада, исчезли, явно осведомленные, что скоро по их землям пройдется армия чертей. Куда делись? По заранее заготовленным бомбоубежищам попрятались? Решили отсидеться вне игры, поиграть в нейтралитет? Или нечто другое?

Но это не так важно. Роль вампиров сейчас была второстепенной, а вот другой вопрос, ответа на который я не знал — почему в игру не вступают ключевые фигуры? Где сами Милорд и Валайбойфр, ведь они сами по себе войска? Трусят? Или выжидают чего? Ответа я не знал.

— Мое почтение, милорд!

— Наконец-то! Ты чего так медлил?! Молчи! Это не имеет значения! Я тебя вызвал, чтоб дать главное поручение твоей никчемной жизни!

— Я слушаю, милорд.

— Ты немедленно отправляешься к нашим войскам и лично их возглавляешь! Делай все, что захочешь, используй свою силу, но войска Валайбойфра должны быть разгромлены!

— Милорд, вы уверены, что нам пора выходить на свет? Ведь изначально план был другой, милорд?

— Не нам! Тебе! Ты иди туда, и запомни — меня устроит лишь победа!

— Да, милорд. Милорд, мое почтение.

Владыка Ада был доволен. Он видел, что победа близка, и хоть пока его рабам и не удалось разгромить вражеские силы, это вопрос нескольких дней. Его план сработал. Когда Милорд решил, что Ад разгромлен, войска Черноречья покинули укрепленные районы, штурмовать которые было бы не очень приятно, и отправились на войну со смертными. Странная трусость людей не дала владыке царства мертвых насладиться в полной мере гибелью его врагов, и десять дней назад он не выдержал — отдал приказ начинать атаку! Смертные люди и слуги Милорда не имели никаких шансов! Они были обречены, но чтоб добить их окончательно Валайбойфр совершил самый страшный поступок в его жизни.

Владыка Ада открыл царство мертвых для обитавших тут душ, подарив им свободу!

Десятого июня пришли призраки. С тех пор этот день можно по праву назвать самым страшным днем в истории человечества.

Валайбойфр применил страшное в своем безумии оружие. Да и оружием его назвать нельзя, он просто совершил страшный поступок, которого даже я от него не ждал. Тысячи лет все грешники этого мира после смерти попадали в его Ад. Тысячи лет они там жарились в кострах, испытывая нечеловеческие муки, проклиная себя и тех, кто еще остался жив. Ад работал надежным звеном местной пенитенциарной экосистемы, обеспечивая наказание за любое преступление. И вот в критический для мира миг директор данного заведения подал в отставку, заявив, что все души отныне свободны и вольны делать все, что им заблагорассудиться. Амнистия грешников.

Что такое миллионы душ, обретших свободу, оказавшихся вновь в мире живых? Если кто-то думает, что это смешно, как сбежавшие из «тюрьмы» приведения в известном американском фильме начала девяностых, то он сильно ошибается. Это страшно. Очень и очень страшно. Даже мне.

Души потеряли почти все, свою индивидуальность. Муки лишили их памяти о самих себе, и все, что осталось — ненависть к живым и желание отплатить. В один миг внешне напоминающие призраков души оказались повсюду, и отнюдь не для того, чтоб безвредно поухать и поиздавать злобный скрежет давно несмазанных цепей. Призраки вернулись, чтоб принести страдания и боль.

От душ освободившихся грешников нигде не было спасения. Они находили людей на боевых позициях и в тылу, они нападали на мужчин и женщин, молодых и старых. Они «грызли» чужие ауры своими астральными «зубами», вызывая у людей полную гамму неприятных ощущений, от ярости и ненависти до сильной головной боли, полной апатии и жуткой депрессии. Самые слабые духом сходили с ума, не в силах противиться летающим полупрозрачным призракам, бросали свое оружие и убегали с поля боя, или же начинали рубить все вокруг, в том числе и своих же боевых товарищей. Те, чьи души не так крепко были связаны с телом, умирали. Легкая простуда, отравление, понос внезапно стали смертельными болезнями, излечить которые могла не клизма, а одно только духовное очищение. Люди сходили с ума, не в силах выносить постоянное ментальное давление, бились в агонии, открывали огонь по мерцающим серым облачкам, естественно что ни в кого не попадая.

Потери росли каждый час, и мы, маги, ничего не могли поделать. Все способы защиты были разработаны исключительно против материального или магического врага, атаку же сошедших с ума душ я предвидеть не смог. Если бы из них просто выкачивали силу, обращая муки боли в магическую ману, как любили поступать в мире Архимага Ноха, тогда бы проблем особо не было. Но в том то и дело, души — это не магические субстанции. Они умирали своей смертью, естественным путем отделялись от тела, и никакой волшебный щит не способен был их задержать.

Однако я работал. Только осознав, что произошло в мире, взялся за дело, и к полудню одиннадцатого июня нашел то, что мне напомнило решение. Конечно, следовало все проверить на практике, но времени не оставалось. Общие потери убитых, раненных и умалишенных за день составили более пятидесяти тысяч человек. А если учесть, что в армию брали традиционно только стойких духом, можно было догадаться, что сейчас творится по остальному миру, где жертвами призраков становятся мирные жители. Воистину, война пришла в каждый дом, призраков было намного больше, чем живых людей, и они могли себе позволить быть по всей планете одновременно. Пора было с этим что-то делать.

Обратившись мысленно к зябликам, я отправил им мысленную суть своей разработки — этакое сумеречное оружие, рассчитанное исключительно на уничтожение душ погибших. Принцип действия простой. Из Сумракатм создается этакий кнут, даже не кнут — скорее лассо, которое надо набросить на призрака и покрепче стянуть. При этом грешная душа не умирает, так как и так мертва, а попадает в своеобразный инкапсулированный кокон, замыкаясь сама на себе и обращая всю злобу в свою же сторону. Получается своеобразная змея, поедающая собственный хвост. Чем больнее призраку, тем больше он злиться, тем сильнее причиняет себе боль, тем ему больнее и далее по кругу. Я проверил результат — работает. Свободные души превращаются в крутящиеся в Сумракетм волчки, не представляющие людям особой угрозы. Что делать, когда боль станет запредельной — это пусть другие выясняют. Души стойкие, они много чего могут вынести, так что до конца войны угрожать уже точно не будут.

Основной недостаток заклинания — индивидуальность. Да, лассо удалось почти у всех магов, набрасывать его элементарно, затягивать тоже просто. Пусть на это уходит тридцать секунд. Всего магов четыре тысячи — у нас облегченная версия легиона, а значит в идеале за минуту мы можем захватывать до восьми тысяч душ. Пол миллиона за час. Десять миллионов в сутки…

Цифра грандиозная, хотя в реальности, учитывая фактор усталости, да и другие тоже, уменьшить ее следует на полтора порядка, целые сутки ушли у нас только на то, чтоб проредить ряды душ грешников, захватив особо агрессивных. Однако призраки из остального мира, почуяв, что в одной из точек их концентрация падает, ринулись на нас полноводной сумеречной рекой, и все силы зябликов отныне были направлены лишь на то, чтоб приостановить ее бурное течение. На фоне «отвратительно» даже "очень плохо" смотрится почти как "можно жить", так что дух армии поднялся, и теперь туманные облачка стали лишь досаждающей деталью пейзажа, а не поражающим фактором оружия противника.

Не стоит забывать, что "очень плохо" на фоне "мерзопакостно омерзительно" уже близко к «нормально», а дела у армии Черноречья шли на порядки хуже, чем у нас. Для нас души — скорее разновидность психологического давления, для них же это было средство массового уничтожения в самом прямом смысле этого слова. Милорд переиграл сам себя. Возжелав абсолютно преданную армию марионеток, людей, лишенных души при рождении, он совершил грубейшую ошибку, которую Валайбойфр прощать ему не собирался. Риторический вопрос: как поступит лишенная тела душа грешника, если перед ней откроются два миллиона превосходных здоровых молодых тел, лишенных души? Как поведет себя позитивный заряд, почувствовав негативных, северный полюс магнита, ощутив южный? Вот и души ринулись на бравых сверхлюдей Милорда, занимая их тела. Если бы в войске не оказалось Мага, именно с большой буквы, и я даже догадываюсь, кто это был, то армия Империи Черной Реки превратилась бы в сборище лишенных разума воскрешенных грешников, перебить которых смог бы даже батальон боевых куриц. Заклевали бы до смерти.

Маг же, он же крылан, он же правая рука Милорда, но же тот неприметный человек, что беседовал со мной в столице Дальней Страны, лишь своей собственной силой удерживал амнистированные души снаружи тел его воинов. Это очень тяжелая работа, будь ты хоть бывшим вторым ангелом, а долго продержаться не сможешь. Сотнями тысяч воины Черноречья превращались из людей в оживших мертвецов, процесс шел по нарастающей и остановить его не имелось шансов. И Маг сделал то единственное, что еще давало хоть какую-то надежду — отдал приказ начинать наступление. Утром двенадцатого июня началась активная стадия битвы, колоссальные людские и магические ресурсы были собраны на узком, не более пятидесяти километров, фронте, чтоб приступить к взаимному уничтожению. К вечеру того же дня я, трезво оценив сложившуюся ситуацию, отказался от своих предыдущих планов, и отдал новый приказ. Третья и четвертая армия были брошены в атаку, нанеся фланговый удар по войску Ада, пока первая и вторая начали создавать эшелонированную систему обороны.

— Но зачем? — удивился один из королей, вроде как западный сосед Чаэского королевства, — Ведь все идет по плану, Черноречье и Ад взаимно уничтожают друг друга, мы же выжидаем, чтоб встретиться с ослабленным победителем… — в виде вопроса мне были сформулированы мои же стандартные аргументы.

— А затем, что ситуация несколько изменилась. Что, никто ничего не заметил? — отрицательные жесты, кто плечами пожимает, кто качает головой, — Значит, плохо смотрели. Если бы присмотрелись внимательнее, что заметили бы, что не "Ад и Черноречье друг друга", а Ад планомерно уничтожает Черноречье. Только за сегодня армия империи Милорда сократилась почти на треть, их уже стало меньше, чем нас, в то время как наблюдаемые потери Ада составляют не более десяти процентов их личного состава. Триста пятьдесят тысяч ничто, как я приблизительно оценил — для них это ничто, и если в том же темпе будет и дальше дело продолжаться, то скоро мы останемся одни против почти троекратно превосходящего противника. Так что, как бы это парадоксально для вас не звучало, теперь, временно, Империя Черной Реки стала нашим «союзником». Я уверен, что их командующий правильно поймет ситуацию, и наши взаимные потери будут минимизированы. Еще есть вопросы?

Вопросы были. "Как может быть союзником тот, кто лишь месяц назад огнем и мечом шел по нашей земле, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей?", "Как можно надеяться на благоразумие заведомо сумасшедшей силы?", другие… Но эти вопросы оставались в головах — я читал их по морщинистым лбам, по хмурым взглядам и пасмурным выражениям рта. Вслух ни один не был задан, и это было отрадно. Значит, я смог убедить всех в своей правдивости, или хотя бы в том, что оспаривать мои решения смысла не имеет, а можно лишь молча согласиться.

Правая рука милорда меня не подвел. Он действительно принял «помощь», когда тринадцатого июня рано утром по флангам адского войска ударили две наши армии, Черноречье усилило натиск по фронту. Однако для окруженных с севера, запада и юга чертей это не имело никакого значения. Не ведающие страха, солдаты царства мертвых развернули часть своих сил на встречу новому противнику, даже не попытавшись вырваться из окружения и занять более удобные позиции. Для них тактика и стратегия заключалась в том, чтоб убить как можно больше живых, и ничего другого для рогатых тварей по определению не существовало.

Наконец-то легионы вступили в настоящий бой. Люди на своей шкуре почувствовали, что и сотрясание Сумракатм, и бегство от наступающих армий Черноречья, и нападение призраков — это все были цветочки, а ягодки вот они! Да какие ягодки, пятнадцатикилограммовые херсонские арбузы! Ад был даже не достойным, Ад был превосходящим во всех отношениях врагом!

Я возблагодарил судьбу, что она, в лице крыланов, подарила нам армию Благодатных королевств! Без нее шансы стали бы сразу отрицательными, ее же помощь хоть как-то выравнивала ситуацию. Единственная и неповторимая тяжелая благодатная пехота выдерживала безумный натиск чертей. Доспехи из стали, по прочности превосходящей все, что было изобретено и на моей родной Земле, обламывали хищные намерения Ада раздавить нас одним только числом, только особая, «сильная» разновидность чертей могла нанести хоть какой-то вред закованным по уши в латы воинам запада. К сожалению, таких «сильных» чертей в составе армии врага была почти четверть, чуть меньше миллиона, так что особо расслабляться не приходилось.

Но даже не за это я благодарил судьбу. Авиация и артиллерия — вот что стало нашим настоящим козырем! Огромные, могучие летающие демоны Ада встретили достойного врага, способного сразить их в родной стихии, а небесах. Истребители и бомбардировщики не знали покоя — раз за разом они взмывали в небеса, чтоб бросить вызов сорокаметровому летающему червю; кузнечику размером с крупного слона; муравью, отрастившему плавник, две пары рачьих клешней и откормленному до размеров взрослого тиранозавра. Против демонов Ада была бесполезна магия, обычные мечи и стелы ничего не могли с ними поделать. Но прикрытые магическим щитом самолеты, а я не рисковал отпускать в небо ни один, пока там, помимо полета, не устраивался зяблик, встречали демонов в родной стихии и разили их.

Это была битва титанов. Лишь о том, как три взвода авиации, по десять истребителей в каждом, разили моего старого знакомого, помесь слизняка, скорпиона и гориллы, что я случайно повстречал в аду, можно роман написать. Или оду, или поэму, или сагу — как автору захочется. Не удивлюсь, если такие саги возникнут, тем более из этой драки шестнадцать самолетов вышли невредимые, три тяжело поврежденные, и лишь одиннадцать сгинули навсегда. Зато один из самых могучих демонов был уничтожен. Жаль, что среди погибших был Мерлбор, парень так и не открыл до конца свой потенциал, хоть его предсмертное заклинание и было восхитительным. Падая в разбитом самолете на землю, он не спасся левитацией, а превратил машину с собой в мощную бомбу, погубившую за раз почти три тысячи чертей.

Вечером тринадцатого июня битва не закончилась. Мы отступили, чтоб передохнуть и набраться новых сил, и нас никто не преследовал. Но войскам Черноречья отступать было некуда, призраки по-прежнему не упускали из вида столь сладкие тела, и всю ночь лишь продолжалась схватка. Чертям не нужен был отдых. Они рубились до тех пор, пока не переходили из существования в несуществование, и с каждой минутой воины Империи Черной Реки становились все слабее и слабее, воевать двое суток подряд, без еды, без отдыха, без остановки — это грань, которую даже сверхлюдям тяжело переступить. Потому ранним утром четырнадцатого, помимо повторных фланговых ударов третьей и четвертой армии, на помощь марионеткам Милорда, от которых осталось жалких семьсот пятьдесят тысяч, пришли свежие, полные сил и боевого задора первая и вторая армии.

Все смешалось в доме Облонских. Теперь уже не с разных сторон, а рука об руку стояли легионы Чаэского королевства и сверхлюди Империи Черной Реки, отражая столь же безумный, как и раньше, напор почти не убывающих в числе чертей. Ну потеряли они полтора миллиона личного состава, ну было их теперь не пять, а лишь три с половиной. Против наших, совместных, двух, учитывая, что на ночь чернореченцы опять останутся одни, что резервов я не оставлял, а силы людей уходили катастрофически быстро… Абсолютно ничего хорошего. Ситуация, которую бы любой другой на моем месте назвал бы полной катастрофой, провалом.

Однако я не спешил давать столь категоричные оценки. Да, общая тенденция была негативной. В напоминающем по форме перевернутую чашу котле сражения, не менее страшного, чем Сталинградская или Курская битвы, мы теряли людей быстрее, чем хотелось бы. Но позитив даже в такой ситуации можно найти. Например, врагом еще не был захвачен ни один штандарт легиона, знамена реяли над людьми, поднимая их дух и боевой настрой. И не важно, что чертей абсолютно не волновали эти непонятные тряпки, что черти знали только одну победу — убить всех смертных, и один метод ее достижения — ломиться напролом, разрубая все, что попадается у тебя на пути. О таких мелочах не принято думать и говорить. Ветер развевал штандарты, а значит легионы держались.

Поздним вечером четырнадцатого мы вновь отошли, продержавшись и так в два раза больше, чем в силах человеческих. Отход был скомандовал лишь тогда, когда у лучников начали слипаться глаза, а пехотинцы падать без сил от усталости. Как и в прошлый раз, черти проигнорировали перегруппировки в стане противника, продолжая уничтожать того, который остался. Как и за ночь до этого, обессиленные идеальные солдаты Милорда взвалили на себя все прелести ночного боя.

Однако утром выяснилось — это был их последний бой. Лишенные души марионетки дорого продавали свою жизнь. Мы, совместными усилиями, смогли сократить общее количество сил врага в два раза, до двух с половиной миллионов, но на сорок пятый день войны, пятнадцатого июня, войско Империи Черной Реки прекратило свое существование. Наши «союзники» были уничтожены до последнего, и отныне вся дальнейшая война ложилась только на наши плечи.

Что это такое, мы поняли очень скоро. Общие настроения в ставке — война продлится максимум до сегодняшней ночи, когда мы рухнем от усталости, а дьяволята нас тихо-мирно перережут.

Что же… Надо признать — на этот раз Валайбойфр действительно всех переиграл. Сейчас или пора обратиться к «Вершителю», или подождать, пока «чудо» произойдет само. Я поставил на второе, и не прогадал. Ведь далеко не у всех «чудес» чудесная природа, иногда это лишь иллюзия. Политика — компромат не возникает в нужный момент из ниоткуда, а просто лежит и пылиться в сейфе на полке, дожидаясь того самого мига, пока его час не придет.

Час «чуда» наступил в полдень пятнадцатого июня, когда черти прорвали нашу первую линию обороны, и наши войска отошли на вторую из трех, самую укрепленную, где, как мы надеялись, сможем задержать врага хотя бы на пару дней.

— Мое почтение, милорд!

— Ну?

— Милорд, мы проиграли. Я готов сложить свою голову и жду приказа, милорд.

— Это была не твоя вина! Дьявол сыграл не по правилам! Когда он взвалил на себя корону царства мертвых, он не имел права никогда, даже сейчас, отказываться от взятых на себя обязательств!

— Простите, милорд? Вы не вините меня в нашем поражении?

— Поражении? О нет! Валайбойфр глупец, если думает, что одержал победу! Это я творец этого мира! Я создавал законы бытия, и мир не простит ему нарушения своих устоев! Глупец! Он вздумал обмануть судьбу, он забыл, что даже мы, небожители, стали пленниками этого мира и должны играть по правилам!

— Милорд, я не понимаю вас. Наша армия полностью уничтожена, армия людей слаба, они падут не позднее как сегодня, другой силы, способной притормозить Валайбойфра, нет… Милорд, это еще не поражение?

— Нет! Нами проиграна битва, но не война! Валайбойфру никогда не победить нарушением устоев, его войска обречены!

— Но как, милорд! Какая еще сила может его остановить!

— Та, что получила картбланаш, свободу маневра! Та, с которой идиотский поступок Валайбойфра снял оковы, и мне жалко это ничтожное существо! Мы потеряли лишь войско, он же потеряет нечто, намного большее! Ты не понимаешь? Я вижу, ты ничего не понимаешь — ты глуп! А ведь ты знаешь все! Ты мог бы и сам догадаться, какая сила теперь вступит в игру! Не на стороне Валайбойфра!

— Милорд, я… Милорд, но не может быть она! Это невозможно… Она же…

— Да!

— Милорд, я сочувствую Валайбойфру. Это действительно страшно. Милорд, мое почтение…

Владыка царства мертвых… Да какого царства мертвых! Тут, в Аду, уже не прикрытого от остального мира непроницаемой магической стеной, не встретить ни одной души. Они, подданные Валайбойфра, ушли отсюда в другие земли, где было много живых людей и их теплых душ, чтоб сеять туда мороз и разрушение. Теперь это был просто Ад, огромная страна пепла и праха, не знающая, что такое жизнь.

Единственной "живой душой" тут был сам владыка. Вокруг не было ни одного слуги, ни одного раба — они все сейчас были далеко, там, на поле брани, уничтожая последнее сопротивление людей. Смертные были лишены каких-либо шансов, Валайбойфр знал, что его игра была бесчестной, но победа стоит любых жертв, и бурлящие в черепе мысли можно было бы назвать радостью. Не будь это мысли самого дьявола.

Но что-то тревожило владыку Ада. Он не видел изъянов в своем плане, все было проделано идеально, но все же, какая-то мелочь, которая вроде бы и была ему известна, но осталась неучтена… Что-то крутилось на самых задворках памяти падшего ангела…

Хоть на сотни километров вокруг не могло быть никого и ничего, раздумья Валайбойфра потревожили.

— Ах ты негодник такой! Ты очень, очень нехорошо поступил, я уже давно терпела твои проказы, но знаешь, даже у тетушки Алисы есть предел ее ангельского терпения! Валайбойфр, ты поступил как дрянной мальчишка, и ты должен понести за это суровое наказание! Пожалуй, тебя будет даже мало лишить всех сладостей за то, что ты вздумал с самим миропорядком играть, и в угол тебя будет мало просто поставить! Мальчики должны учиться отвечать за свои скверные поступки!

Сказав это, тетушка Алиса строго погрозила владыке Ада пальцем и исчезла так же, как и появилась до этого. И только тут до Валайбойфра дошло, что когда начинаешь игру со смертью — надо быть готовым к тому, что СМЕРТЬ получит право на ответный ход. Впервые за эпохи падший ангел испугался, и имел полное на это право.

В совете, как всегда, стоял белый шум. Все шушукались друг с другом, делая вид, что обсуждают важные стратегические вопросы, а на самом деле ожидая, что же решу я. Впрочем, мне такая, спокойная, обстановка нравилась, тишина держит в напряжении, такова особенность нас, привыкших к шуму большого города. Шум же создает привычную обстановку, я и дома работал всегда под звуки проезжающих по магистрали под окнами машин, мне так удобнее. А может, кстати, это не заслуга города, а еще идет от дальних предков, которые инстинктивно тишину в первобытном лесу идентифицировали с опасность. Не знаю точно. Мне в совете работалось хорошо, и только по этой причине я его до сих пор и не разогнал. Не мешают — пусть себе сидят, люди взрослые, пленки им менять не надо, кушать не просят, в туалет сами ходят.

Но на этот раз общую «тишину» нарушил хорошо знакомый мне голос.

— Ой, мальчики, как вы тут? Чайку не хотите? Вы такие уставшие, эти ваши игры до добра не доведут! Вы сидите, сидите, я к вам привела еще одного мальчика, примите его в свою игру? Он хороший, послушный мальчик, вам будет с ним интересно поиграть! Вы тут познакомьтесь пока, а я сбегаю к себе, тетушка Алиса вчера для послушных мальчиков такие вкусные пирожные испекла, пальчики оближете! Вы пообщайтесь, а я их вам с чайком минут через десять принесу…

«Мальчик», которого привела тетушка Алиса, зашел в палатку совета и аристократически поклонился, неведомым образом определив, что главный тут именно я. Действительно, хороший мальчик. Хоть я бы с таким на узкой горной тропе не рискнул бы встретиться. Есть шанс, что в пропасть полечу я. Все же высший маг-вампир, в доспехах, по сравнению с которыми мифрил Толкиена детская игрушка, с мечом, наделенным собственной аурой, это далеко не тот, с кем очень приятно выяснять отношения.

— Господа, — приятным баритоном начал он, — Позвольте представиться — Аленаж. Я не имею принятых у вас титулов, но если вам угодно — можете называть меня повелителем Дальней Страны, это понятие наиболее близко, хоть и не отражает сути моего истинного положения на родине.

— Очень приятно, Аленаж, а я Михаил. Титула тоже нет, да мне они и не особо нужны.

— Я рад познакомиться с тобой, Михаил. Алиса мне много о тебе рассказала, и потому я позволю обратиться к тебе с предложением. Позволено ли будет нашему войску присоединиться к вашим доблестным силам, дабы разделить честь победы над врагом, что недостоин чести топтать своими копытами смертные земли?

— Конечно! — обрадовался я «чуду», которое таки случилось, — Когда вы сможете прибыть? У нас сейчас положение не очень, и мы будем рады любой помощи…

— Мы можем нанести удар в любую минуту, — заверил меня Аленаж.

— Что же, тогда можете считать, что любая минута — это сейчас!

— Я благодарю тебя за честь, Михаил, присоединиться к вашей священной войне против сил дьявола!

Речь повелителя вампиров оборвали бьющие полдень часы, с последним боем которых в спину адской армии ударили вампиры, а в палатку совета зашла тетушка Алиса с большим подносом. На ней стояло много стаканчиков с чаем и большая тарелка, доверху забитая заварными вафельными пирожными.

Пока ситуация на поле брани выравнивалась, пока расходились слухи, что "нам на помощь пришел супер-пупер сильный союзник, и сейчас мы всех чертей по стенке размажем", правитель Дальней Страны давал мне отчет. Нет, конечно, я не собирался возражать против его помощи, но такой порядок. Когда ко мне приходят и протягивают палочку-выручалочку, я предпочитаю, ухватившись, все же уточнить, что от меня за помощь потребуют.

Вроде все нормально. По рассказу Аленажа, мы беседовали тет-а-тет, укрывшись пологом силенса, Дальняя Страна всегда была готова к войне с Адом, и последние события не стали какой-то неожиданностью. Согласно первоначальному плану, вампиры собирались встретить чертей на своем берегу реки, однако потом подумали, почесали шевелюры, заценили, какие силы оказались вовлечены в войнушку, переосмыслили собственную значимость и заняли выжидающее положение. В отличие от Милорда, «исчезновение» всех вражеских сил, наблюдаемое в подзорные трубы с многочисленных выше, не обмануло вампиров. Они давно вели пристальное наблюдение восточным соседом, и знали, что жалкими заклинаниями чертей не уничтожить. Потому попрятали женщин и детей в убежища, укрыли войска и притаились.

Чуть меньше месяца ожидания, и вот черти прорывают границу, направляясь куда-то на запад и не заметив убежища вампиров. И опять кровососы не стали показываться, их даже нападение призраков не затронуло, местный Ад был для людей, а не для гадов кровососущих. Может до сих пор сидели бы под землей, если бы вчера к их главарю, Аленажу, не завалила в гости тетушка Алиса. Пожурив в своей манере "непослушного мальчика", она рассказала о кипящем сражении, попросив не медлить, а "помочь хорошим мальчикам". Для убедительности тетушка приоткрыла немного завесу над загадкой ее личности…

Отказать такой силе Аленаж, естественно, не смог, тут же приказав выступать. Он планировал добраться до нас за две недели, но опять вмешалась тетушка, пообещав доставить до места за одну ночь. И действительно. Четыреста тысяч вампиров ушли за ней во тьму, чтоб с первыми лучами солнца оказаться в совершенно другом месте. Как это Алисе удалось — неизвестно, но у таких, как она, спрашивать и не принято. Может немагический портал, может Секретные Пути или замедление времени, какая разница, все равно кроме таких, как она, воспроизвести это никто не сможет.

Четыреста тысяч вампиров — это очень много. Во всем моем мире, на Земле начала двадцать первого века, вампиров было не более миллиона, даже меньше чем нас, инших. И слава богу. Пусть у кровососов нет безграничной выносливости, но они все равно многократно сильнее любого человека, быстрее, более ловкие и живучие. Для грубой оценки, численность вампиров надо было утроить, чтоб получить аналогичную силу в человеческом эквиваленте. Или чертовском.

Почти никто из кровососов не имел боевой специализации. Они все были универсалами, когда твоя жизнь ничем, кроме несчастных случаев, не ограничена, ты можешь себе позволить научиться многому. И первый их удар был страшен…

Картина маслом, "Последний День Сражения". Тьма тьмущая чертей, прорывающихся под обстрелом и бомбежкой на укрепленные человеческие ряды, в глазах ненависть, хвосты трубой, рога наточены, пяточки дымят. Вот-вот они сотрут с лица земли наглых смертных, что осмелились бросить им вызов. Но никто из чертовского войска не замечает, пока не замечает, как за их спинами из леса возник новый враг, быстрый и смертоносный. Хотя нет, вот один черт что-то услышал, его острое свинячье ухо немного повернута, он вечно прислушивается к тихому шуму, издаваемому десятками тысяч вражеских ног. Даже нет, это не ноги — это свист тетивы, тысячи луков произвели выстрел, тысячи стрел скоро поразят солдат Ада, прекратив их неживое существование.

Это даже не картина получилась, это настоящее панно! Если выживу — надо будет подарить местным идею диорам и панорам, пусть построят, как в Севастополе, навечно запечатлев миг "появления верного друга из Дальней Страны". А картине можно дать еще одно название, "Не ждали!", хоть автор не я, но подходит.

Ждали, не ждали — за пару минут потеряв сотню тысяч чертей, рогатые опомнились и с удовольствием бросились на нового врага. Как я уже говорил не раз, им было совершенно без разницы, кого убивать, и кровь кровососов, прошу прощения за тавтологию, столь же приятна их взору, как и простых смертных.

Но даже с такой помощью силы были не равны. У нас убитых и раненных было больше четырех сотен тысяч, сражаться могло чуть меньше миллиона. Плюс четыреста тысяч вампиров… Если считать одного за троих, будет все равно два миллиона двести, меньше, чем у чертей.

Конечно, оценки грубые. Любой полководец скажет, что решает не число, а умение, что за родину свою любой солдат в два раза лучше сражается, что наше дело правое, что боевой дух войска — великое дело. К счастью, военные академии не кончал, потому повторять такие глупости не буду. Они все хороши, но применимы к нормальной войне. Когда против тебя не люди, а черти, решает именно число, а боевой дух у рабов Валайбойфра просто зашкаливает. Это не фрицы под Сталинградом, готовые сдаться, лишь бы спасти свою жалкую жизнь. Это сущие дьяволы, для них ненавидеть столь же естественно, как для нас дышать, и мечтают они только о смерти всего живого.

До вечера все, что мы смогли с вампирами добиться — не сдать свои позиции, о переломе в ходе битвы речь не заходила. Но близилась ночь, время тьмы, а черти свой напор не уменьшали. Приходилось признать, что даже помощь приведенных тетушкой Алисой кровососов не смогла подарить нам надежду, и оставалось лишь подороже продать жизни. Как прошлой ночью поступили чернореченцы.

Хотя нет, шансы еще были. Например, я. Ну чем не шанс? Засидевшийся в штабе инший шестого уровня, мне надоело протирать почем зря штаны и, снарядившись по полной программе, поздним вечером я вышел на поле брани, чтоб самолично продолжать всю ночь дело нашей доблестной армии, пока солдаты будут отдыхать. Время «Вершителя» еще не настало, а вот показать, на что способны были маги-витязи, жившие за тысячу лет до моего рождения, самое то.

Обратив на себя внимание парочкой молний, я начал величайшее чародейство в своей жизни.

Хорошая выдалась ночка! Нас было трое, я, авиация и черти. Последние пытались меня убить, вторые прикрывали меня от дьяволов, я же показывал фокусы. Только не надо из меня лепить героя! Может троица былинных богатырей и смогла бы, они любили таким заниматься, выкосить всех врагов ударом богатырской дубинушки, но миллионы чертей… Для меня слишком много. Разделать таких под орех вне моих скромных сил, все, на что я способен — поработать стеклом на волю для полчищ ядовитых обезумивших мух.

Попробую объяснить сравнения. Я сам не мог нанести сколь либо существенного вреда врагу, один в поле не воин, и правило это действует даже для таких, как я. Но это и не нужно. Главное дать отдохнуть ребятам. Потому я работал лампочкой, к которой летят светлячки, или стеклом на улицу. Многие, наверно, замечали, как случайно залетевшая в квартиру бабочка, пчела или муха может часами биться о стекло, пытаясь выбраться на улицу. Она хочет на свет, она видит свет, идея прозрачного аморфного тела чужда свободолюбивой бабочке.

То же самое относительно чертей. Они видели меня, врага, которого нужно было уничтожить. Их гнала в мою сторону ненависть. Однако с насекомыми чертей сравнить было бы не совсем корректно. Все же мозгов у них было побольше, потому если бы я просто стоял, окруженный силовым щитом, показывая им язык и прочие неприличные жесты, вряд ли бы это смогло их особо разгневать. Нашлись бы усердные, готовые прогрызть клыками силовой щит, но большая часть отправилась бы на поиски более доступной добычи. Кошке скучно играть с дохлой птицей, она предпочитает живую, и у чертей тоже была похожая черта. Они любили врага, который оказывает им активное сопротивление, именно на уничтожение такого противника в первую очередь их закодировал Валайбойфр, и я всю ночь честно проработал настоящим клоуном!

С небольшими вариациями, концертная программа выглядела следующим образом. Я чем-то ярким привлекаю всеобщее внимание, черти кидаются ко мне, я первую партию сжигаю, вторую подпускаю поближе и тоже сжигаю, третью притормаживаю на расстоянии силовым щитом. И дальше по циклу. Модификации состояли в том, что иногда я их не сжигал, а, например, бил током, морозил или плющил под высоким давлением. Также время от времени менялось то расстояние, на которое я позволял ко мне подобраться, иногда вкраплял дополнительные элементы. Так однажды перешел из защиты в нападение, а пару раз делал вид, что ранен и обессилен, вызывая у рогатых новый приступ активности.

Конечно, определенный риск был. Но я постарался свести его к минимуму. Так за моей спиной стояло два десятка зябликов, один под руководством Бесса, второй — Марьяны, на всякий пожарный подстраховывающих меня. В небе, как я уже говорил, кружила авиация, не подпуская близко ко мне проклятущих дьяволов, способный своей магией все шоу попортить. Сам же доминирующей над местностью холм, где все это действо и проходило, подсвечивался магическими прожекторами в лучших традициях шоу-бизнеса, привлекая всеобщее чертовское внимание.

Конечно, любой, кто хоть немного знаком с кулисами шоу-бизнеса, знает, как выкладываются во время концертов настоящие артисты. Редко кто может протянуть сольник больше двух часов, и если еще и поет без фанеры, танцует сам, то уже за час трупом становиться. Зрителям это не видно, пока любимец отдыхает за кулисами, на сцену выпускают кого-то другого, чтоб не давать народу скучать.

Увы, свою роль я играл сам, и концерт в лучших магических традициях шел всю ночь. Меня никто не мог подстраховать, я не мог схалтурить, работал не за овации, а за спасение всего человечества. На собственных силах, естественно, такого не выдержать никому. Если бы все эти повышающие и понижающие локально энтропию, то есть зажигательные и замораживающие, заклинания колдовал я сам, то выдохся бы минут за двадцать. К счастью, о том, чтоб обеспечить меня заемной силой, позаботились древние военные маги.

Боевые амулеты витязя — хорошая штука. Они содержат в концентрированном виде определенный набор базовых субстанций, которые можно использовать любым способом. Можно, как и было задумано, одним ударом испепелить гектар вражеского войска, а можно сэкономить, всю ночь нанося по небольшим группам чертей слабые, но яркие и красивые удары. Наносящие не столько реальный вред, десяток погибших чертей — это ничто, сколько болезненный удар по их самолюбию. Еще бы, вот он, враг, стоит на холме, насмехается, молниями рвет и мечет, еще совсем чуть-чуть, и мы до него доберемся, порвем на кусочки этого жалкого мага!

Все было продумано до мелочей. Я заранее рассчитал, на сколько мне хватит того или иного амулета, сколько в том или ином режиме сможет простоять силовой щит. Всю ночь древние артефакты прослужили мне верой и правдой, чтоб окончательно выдохнуться с первыми лучами солнца. Теперь я был лишен еще одного прихваченного из дома джокера в рукаве, но зато совместное войско вампиров и людей могло с новыми силами стать дружными рядами против адских сил!

До часа дня шестнадцатого июня я проспал. Все же стоять на ногах всю ночь колдуя, пусть даже заемной силой, далеко не так просто. Я бы, может, и дальше бы сладко спал, но меня самым наглым образом разбудили.

— Вставай, сыночек, вставай! — когда тебя за плече трясет тетушка Алиса, то волей-неволей встанешь! Если смерть человек еще может проспать, то СМЕРТЬ проспать невозможно.

— Я уже не сплю, тетушка.

— Молодец, хороший мальчик! Я а тебя порадовать пришла, к тебе твои друзья пришли в гости поиграться! Я вас сейчас оставлю, у меня супчик скоро будет готов, молочко кипятиться, вы тут поиграйте, только не буяньте сильно, хорошо, мальчики? Вы уже взрослые ребята, должны это понимать. Эх, сыночек, чего ты совсем с девочками не хочешь играть? Познакомился бы с какой на радость тетушке Алисе…

Тяжело вздыхая, СМЕРТЬ пошла доваривать суп, оставив нас с Билом и Федей втроем.

— Это, Михаил, привет! — буркнул, почему-то стыдливо прячась за своего дядю, карлик.

— Здравствуй, Михаил! — поприветствовал меня Бил, — Знаешь, эта Алиса… Сколько ее встречаю, никак не могу привыкнуть.

— И вам того же. Ну что, Бил, раз вы тут, а не на официальном приеме у короля, то, значит, ваша миссия обернулась провалом, да? Хельмецк решил, что помогать нам не стоит?

— Михаил, мы тут, а не на приеме, потому что твоя тетушка привела нас сюда. Но еще вчера…, — начал было Бил.

— Но еще вчера вы были в Хельмецке, да? — челюсть лысого старика не отвисла только потому, что он умел себя хорошо сдерживать.

— Откуда ты знаешь? Мы действительно лишь вчера были в Хельмецке, где…

— Где даже твой опыт не убедил местное руководство нам помочь, а потом пришла тетушка Алиса и все сразу устроилось? По глазам вижу, что угадал. Да не переживай ты так, мысли я пока еще не научился читать, просто у тетушки все шутки однообразные, они, персонифицированные сущности, не очень хорошим чувством юмора обладают. Ладно, пошли порадуем короля, что хоть миссия ваша и потерпела фиаско, Хельмецк таки пришел нам на помощь в этот тяжелый день.

Хельмецк действительно пришел на помощь. Как и вампиры за день до этого, воины южной республики вынырнули из ниоткуда, чтоб своей золотой массой ударить адское войско.

Почему золотой? Потому что доспехи и оружие армии Хельмецка переливались настоящим золотым блеском, не имея ничего на самом деле общего с благородным металлом. Этот материал был прочнее, чем любой, самый сказочный, мифрил, и пробить его не могло ни одно оружие. Абсолютные доспехи, так можно было их назвать. Откуда в средневековом государстве взялось такое совершенство, я думаю, можно легко догадаться. Бедный, бедный золотой дракон… Мало того, что его зарезали, так и все пластинки с чешуи обобрали… Интересная, сотворенная больным гением Вечежа летающая рептилия, от которой лишь одна фотография сохранилась, хоть успела насладиться жизнью, или же погибла прежде, чем успела осознать себя? Впрочем, это далеко не тот животрепещущий вопрос, который должен меня сейчас мучить.

Хоть воины Хельмецка были страшны в своей безумной ненависти к врагу, их было мало, слишком мало. Лишь сто пятьдесят тысяч свежих бойцов, их хватило, чтоб закрыть бреши в нашей обороне, но войска Ада были по прежнему сильнее! Еще одну ночь, так, как прошлую, развлекать их я бы уже не смог. Даже вампиры, ведомые в бой лично королем-магом Аленажем, демонстрировали первые признаки усталости, что уж говорить о людях, четвертый день подряд от рассвета до заката отбивающих кажущиеся бесконечными атаки чертей.

Но теперь, после двух обеспеченных тетушкой чудес, я как никогда был уверен в нашей победе. Странно, сам от себя такого не ожидал, но на совете, пока Бил рассказывал свою историю, я был единственным оптимистом. Остальные хоть и выслушивали старика внимательно, сидели, понуро опустив плечи, уже признавая наше «неизбежное» поражение.

Историю Била я почти угадал. Однако на самом деле его дипломатическая миссия все же была скорее успешной, чем наоборот. Он, герой из прошлого, вместе с совершенно не постаревшим карликом, сумел убедить совет Хельмецка, что они должны прийти к нам на помощь. Те уже собрали войско и готовились выступать, когда по своим, неизвестным Билу, каналам узнали о нашем «предательстве». Мы, Чаэское Королевство, рука об руку воевали с врагом, Империей Черной Руки. Не важно, что против Ада. Идеология Хельмецка воспитывала у его граждан ненависть лишь к одной силе, Черноречью, и помогать нам против чертей они не собирались. Бил бился головой об стену, доказывая, что Ад еще хуже Черноречья, но это было бесполезно. Весь его авторитет обернулся громким пшиком, давить на логику было бесполезно, так как у фанатиков она просто-напросто отсутствует.

А дальше знакомая история. Тетя Алиса приехала, предложила Билу пойти погулять, поговорила по душам с руководством страны, выступила перед войсками, и теперь все в Хельмецке знали — в их святые книги вкралась досадная очепятка, и там, где было написано "ненавистное Черноречье" следовало читать "ненавистный Ад". Дальнейшее понятно, ночной рывок под предводительством тетушки, за который пешим ходом было пройдено расстояние, которое верхом гонец неделю будет ехать. И вступление в битву на нашей стороне.

Била поздравили, даже орден какой-то вручили, хоть он пытался отказаться. Стали думать да гадать, как дальше быть. Все ждали моего божественного откровения. Но увы. Я не смог предложить ничего умнее, кроме как держаться. Клонит в сон? Все равно стоять! Организовать график, в каждом легионе шесть когорт воюют, четыре спят, потом меняться. И так стоять, стоять до тех пор, пока это будет возможно.

Увы, на цифре «два» тетушка Алиса пока успокоился, решив, что чудес с нас хватит, и ночь с шестнадцатого на семнадцатое июня мы продержались… Просто продержались. В эту ночь сам король вышел на передовую, стал рядом со своими солдатами, взял в руки свой меч и лично отражал удары вражеского оружия. И супруга его была там же, среди простых людей, нанося по врагу магические удары. И даже сам легендарный Бил устроил рейд вглубь вражеского войска, а спину ему прикрывали смелый карлик с двумя огромными секирами и могучий седой некромант, вооруженный глефой и посохом. За одну ночь родилось больше правдивых легенд, чем за все время до этого, и только духом преданий под тусклым светом луны держались отважные воины. У них не оставалось выбора, кроме как последовать в вечность следом за своими героями, сотворив невозможное и простояв двадцать четыре часа, сжимая в одной руки щит, а второй размахивая ставшим неподъемным мечем.

Только свежие силы воинов Хельмецка, их беспредельное геройство и безграничная храбрость, казалось, раз за разом вгрызаются во врага, останавливая его там, где больше некому было остановить. Утром из ста пятидесяти тысяч золотых воинов в живых осталось меньше трети.

А потом я услышал свое имя, "Михаил!", и понял, что мы спасены.

Кстати, как я выяснил, золотой дракон не погиб. Он линял каждый год, жители Хельмецка собирали опавшие чешуйки и перековывали их в доспехи. Сам же дракон жил на берегу озера, питался исключительно рыбой и любил, засунув голову под воду, пускать пузыри.

О том, что бородатый дикарь в бальном платье, это наше общее спасение, догадались не все. Даже так, я бы сказал, что кроме меня об этом пока еще не знал никто. Один зыкруд не способен самолично уничтожить почти два миллиона чертей, даже если это сам Алвит, "очень-очень умный зыкруд". Однако если Бил мог провалить свою миссию, Алвит был не из тех, кто возвращается с пустыми руками. Раз он тут и сейчас, то значит выполнил мою маленькую просьбу, и пора приступать к моему запасному плану.

Совет собирать было некогда. Все короли и генералы сейчас были тут, на передовой, потому последний приказ в этой войне я отдал сам. Обратившись мысленно к жалким остаткам легиона зябликов, равномерно разбросанным по всему фронту, я использовал их как магических посредников. Сотворив с их помощью двенадцать стократно увеличенных меня, я провозгласил:

— Все! Слушайте мой приказ! Где бы вы ни находились, что бы вы ни делали — немедленно отступайте! Бросайте вещи, берите с собой только раненных, и только тех, кому еще можно помочь! Это общий приказ, он относится ко всем! Бегите в леса, уходите, не пытайтесь больше удержать врага! Мы не потерпели поражение, и тот, кто исполнит приказ, лишь приблизит победу!

Небольшая заминка, пока уставшие мозги обдумывали поступившую информацию, пока до них дошло, что подобный пораженческий приказ отдал не трус, а сам легендарный Маг Михаил. И началось бегство! Не паническое, люди хорошо осознавали, что они делают, но именно бегство. Бросались тяжелые мечи и щиты, на ходу снимались доспехи, уставшие солдаты помогали бежать своим израненным друзьям, в лес уходили и люди, и вампиры. Бежали бесстрашные воины Хельмецка, бросив на произвол судьбы свои «танки», уматывали солдаты Благодатных королевств. Лишь авиация продолжала обстреливать чертей с небес, да мои верные зяблики пытались сдержать внезапно лишившихся врага чертей, дав нашим хоть какую-то фору. Потом у них кончились силы, и озверевшая армия чертей бросилась в погоню!

Многие, очень многие не успели спастись. Черти нагоняли людей и своим адским оружием рвали плоть, рубили, резали и кололи. У рогатых тварей было столько же сил, как и в первый день войны, они слышали мой приказ, но не приняли его близко к сердцу. Наверно потому, что сердца у них не было.

Однако многие ушли. Скрылись в лесах, окружающих равнину, где с девятого по семнадцатое июня шла битва за будущее мира. Многим до леса бежать было сто метров, другим несколько километров, а некоторым и с десяток. Битва шла на широком фронте, хоть основные силы были сосредоточены в центре, там, где я устраивал свое шоу, были и отдаленные фланги, где все эти дни воевали, даже не зная о подмоге вампиров и армии Хельмецка. Но они тоже слышали мой приказ, и тоже отступили…

Гневные черти ли по следам живых. Оскалив клыки, они рвались вслед за своими врагами, туда, под лесные своды. Черти думали, что победа — вот она, в руках!

Зыкруды не думали. Они собрались со всего мира по зову своего царя Алвита Акорфе, и сейчас они собирались устроить самую грандиозную игру в своей истории. "Рога-копыта-хвост надо бить сильно-сильно!" — изрек им великую мудрость царь Алвит, этим они и собирались заняться.

Черти были обречены.

Пару слов о магической теории жизни и смерти.

Жизнь можно сравнить с полетом самолета. Зачатие — это тот момент, когда новая машина заезжает в ангар. Идут девять месяцев предполетной подготовки, проверяют всю электронику, заправляют двигатели, самолет чистят и моют. Иногда случаются производственные аварии, в ангаре может возникнуть пожар, и самолет сгорит, не успев взлететь. Тогда еще не говорят о смерти, такие аварии часто проходят мимо широкой публики.

Рождение — это взлет. Тут роль случайности уже велика. Насколько опытны пилоты, внимательны диспетчера-акушеры, не попали ли на взлетную полосу посторонние предметы, не замерзло ли топливо в баках, не угодила ли в турбину птица. Многие дети гибнут при родах, самолеты на взлете. Шансов спастись почти нет.

А потом идет полет. Не откуда-то куда-то, а просто полет в никуда — на земле больше нет ни одного аэродрома, тяжелый гористый ландшафт и неблагоприятные природные условия. Сколько может протянуть самолет, прожить человек, зависит от многих факторов. Тут есть и случайность, может подвести двигатель и отказать сердце, а есть и закономерность, любящие выпить пилоты с гарантией разобьют самый совершенный лайнер.

Но даже самый выдающийся ас не сможет вечно удерживать машину в воздухе. Когда-нибудь обязательно закончиться топливо, сколько бы его ни было изначально, и если на земле к тому времени не построят посадочную полосу под названием "эликсир бессмертия", катастрофы не избежать. Этот запрет научились обходить вампиры, она на ходу нагоняют самолеты смертных и переливают себе в баки чужую кровь-керосин. Мы, маги, научились создавать лаборатории и прямо на ходу алхимически синтезировать топливо. Но это не страхует от того, что во время турбулентности выпадет винтик а в утреннем тумане будет пропущен высокий горный пик. Потому все смертны.

Душа — это пассажир самолета. Что происходит с обычным человеком, который решает покинуть летящий в небесах самолет, я думаю, объяснять не надо. Однако мы, иншие, парашютисты в таком сравнении. Мы умеем выпрыгнуть из самолета, предварительно заклинив так штурвал, чтоб самолет спускался вниз по спирали. Тяжело, так никто и не говорил, что душу от тела просто отделять. Как подгадать, успеть залететь в самолет на очередном витке, не быть засосанный реактивной струей двигателя — это умение, которое даже среди инших далеко не всем знакомо.

Теперь, думаю, понятно, что убить мага сложнее, чем человека, но тоже просто. Если душа не успевает выпрыгнуть до того, как тело потерпит авиакатастрофу, то гибнет вместе с ним. Если же успеет — будет еще жить бестелесным призраком-парашютистом, хоть самолет и разбился, до тех пор, пока не достигнет земли. Долго, или не очень долго, сможет ли восходящие теплые потоки воздуха поймать, или не сможет… Разное бывает.

Ситуацию, с которой началась вся эта история, можно представить примерно так. Меня убили — в самолете произошел взрыв, душа не успела накинуть парашют, понеслась к земле, но вовремя была подхвачена заклинанием из другого мира, где меня «подсадили» в другой самолет. Можно провести аналогию и с моим воскрешением. Самолет, загоревшийся, но не сильно пострадавший, был вытянут из общего потока времени на глубокий уровень Сумракатм. А потом, когда я его вернул, "мастер по ремонту самолетов, в том числе разбитых" Бесс сумел потушить пожар и подлатать движки.

Ноха можно назвать воздушным пиратом. Он прыгает с самолета на самолет, выталкивает их пилотов и ведет их, пока маршрутный лист совпадает с его планами, а потом опять выбрасывает этот и подыскивает себе новый. Пилот-экстримал, только он один и мог открыть способ, как на лету забраться в самолет другого человека, не повредив его и даже не потревожив.

Самолеты летают не вечно. И люди тоже умирают.

Такого разгрома Валайбойфр, наверно, даже представить себе не мог.

Восхищаюсь зыкрудами. Дети лесов, они в трех соснах способны спрятать партизанскую армию и устроить засаду на полк ничего не подозревающих фрицев. Все их считают дурными дикарями, а ведь на самом деле это другая ветвь эволюции. Это существа, не научившиеся связно выражать свои мысли, не знающие секрета букв и письма, но зато сотворившие величайший эпос из всех существующих и познавшие истинное единение с природой.

Мысль использовать их в своих целях мне пришла давно. Еще в прошлом, пока дикари вели нас своими тропами к Золотому Замку, я подумал:

"Интересно, черт побери! Если лесовики, обычные люди из Вольного Леса, смогли огромную армию Благодатных королевств перебить, то на что у себя дома способны зыкруды? Они, в отличие от людей, не пришлые гости, они тут исконные хозяева, а значит сильны и непобедимы".

Потом я узнал, что Алвит в прошлом стал живой легендой. Дикари хорошо помнят все легенды, а значит можно было надеяться, что за пол века о нем не забудут, а наоборот, зыкруд в бальном платье Валерии войдет полноправным членом в их пантеон великих героев.

Когда вернулся в настоящее, поговорил на эту тему с Алвитом. Больше всего меня интересовало, сможет ли он объединить разрозненные племена по всему миру в одну единую армию, и привести ко мне на помощь. Алвит заверил, что сможет. Он даже не спрашивал, куда и куда ему надо зыкрудов вести. Существо, способное найти меня в Аду, безошибочно пройти пол мира, чтоб с крайнего севера Дальней Страны выйти точно к Золотому Замку, не пропустит мировой войны. Алвит заверил, что все зыкруды мира пойдут за ним к нам на помощь, я ему поверил, и теперь эта помощь в нужный момент пришла.

Сколько их было — понятия не имею. Может сто тысяч, может миллион — посчитать зыкрудов в армии Алвита сложнее, чем муравьев в украинской степи. Муравьи заметнее, зыкруда же, если он не хочет себя показывать, днем с огнем не найдешь. Однако сколько бы ни собралось в окрестных лесах дикарей, их хватило и на то, чтоб укрыть остатки нашего войска, Алвит же сказал "Без рога-копыта-хвост надо прятать сильно-сильно!", и на то, чтоб черти этого мира остались лишь персонажами фольклора.

Как потом мне признался Алвит, таких интересных игрушек, как черти, зыкрудам никогда раньше не попадалось. Крепкие, не такие, как люди, что после одного удара дубиной по голове сознание теряют. Пока черта поломаешь, можно несколько часов с ним играться! Избивать, избивать, избивать, выпрыгивать из засады и снова избивать! А он при этом все еще живой остается, и даже пытается сопротивление оказать.

Три дня, восемнадцатого, девятнадцатого и двадцатого июня, продолжалась крупнейшая экзекуция этого мира. Черти не знали, куда делись их враги, они не встречали в лесах ни одного человека, а лишь бесконечные удары деревянных дубинок. Солдаты адского войска пытались найти выход из леса, выбраться на волю, но когда тебя «крутят» зыкруды… Куда до дикарей сказочному лешему! Тот только и мог, что заставить ноги по кругу заплетаться, зыкруды же смогли невозможное — заставили отказать идеальное чувство направления чертей, вложенное в них лично Валайбойфром.

Те черти, что погибали, не пропадали почем зря. Пусть жизни в них не было, пусть души они были лишены, но мясо от этого менее вкусным не становилось, и почти два миллиона чертовских тушек нашли свой вечный приют в желудках лесных дикарей.

Двадцать первого июня зыкруды, по моей просьбе, переданной через Алвита, вывели людей из леса, вновь все то, что осталось от наших армий, собралось вместе, вечером всем было объявлено, что мы одержали победу, а всю ночь с двадцать первого на двадцать второе июня гулял грандиозный пир!

Вот это я понимаю, настоящий праздник со слезами на глазах. Разбиты силы двух сверхдержав этого мира, люди оказались сильнее и чертей, и марионеток, нашлись союзники из Дальней Страны и Хельмецка, дикари-зыкруды оказались не просто тупыми "бойцами за независимость", а теми, кто спас мир. Это же прекрасно! Это великий день, который история будет вечно помнить!

Из полуторамиллионной армии в живых осталось чуть больше четырехсот тысяч человек, из которых половина до конца жизни останется инвалидами. Вампиров уцелело сто пятьдесят тысяч, из армии Хельмецка — меньше двадцати. Многие легионы были уничтожены вплоть до последнего человека, из зябликов, для которых война продолжалась, так как призраки по прежнему оставались на свободе, выжило меньше ста человек. О гордых словах «авиация» и «артиллерия» на пару десятилетий можно смело забыть, ни один самолет Благодатных королевств сейчас не был способен взлететь в воздух. Каждый человек потерял кого-то из друзей или знакомых, многим многодетным матерям только предстояло узнать, что отныне им не на кого оставить хозяйство, потому что все их дети погибли.

Той же ночью была провозглашена новая королева Чаэского Королевства, отказавшаяся от традиции безымянности монархов и принявшая имя Марьяна-Вдовствующая. Ни единой слезинки не было на ее постаревшем на десяток лет лице, седые локоны волос были уложены в торжественную прическу. Вся соленая вода из глаз ушла уже тогда, после страшной ночи с шестнадцатого на семнадцатое июня. Тогда, утром, еще до того, как пришли зыкруды, они стояли вдвоем у тела любимого супруга и верного друга, Марьяна и Бил, и плакали. Монарху Чаэского Королевства так и не суждено было узнать о нашей победе.

Федю мы опознали только по шлему. Карлик, пропустивший всю войну, погиб в ту же ночь, совершив свой последний подвиг и убив одного из высших дьяволов. На тщедушном теле лилипута было более пятидесяти ранений, из которых не менее половины смертельные. Его доспехи и кости превратились в единую массу, любимая секира валялась рядом, разломанная пополам, с затупившимся от рубки лезвием, а демона он добил тем самым топором, что я некогда привез в качестве сувенира из своего родного мира.

Я не мог сказать, что карлик погиб глупо. Картина победы была соткана как раз из таких небольших подвигов, может именно поступок Феди дал нам простоять ту ночь, чтоб следующим днем загнать чертей в ловушку зыкрудов. Мог ли Алвит прийти раньше? Могла ли ему помочь тетушка Алиса? Не знаю. История — редкая путана, она продается и покупается, но, вот капризная, сослагательного наклонения не терпит. Те, кто погибли, мертвы, их обгоревшие души навечно похоронены в разбившихся самолетах тел, мне жалко Федю и короля, но я ничего не могу поделать. Это был их собственный выбор, я тоже рисковал собой, но я остался жив, а они нет.

Странно. Вроде и друзьями мне они не были, так, вынужденные спутники, что вместе почти полтора года по странам и временам промотались. А на сердце больно. Так больно не было даже после смерти Сташи и Герсея, и хоть плакать я не собирался, что-то в душе треснуло. Подозрительный хруст, надлом — я изменился, безвозвратно изменился. Михаил Михайлович Алистин, человек, не ведающий уныния, умер, а того, нового, что пришел на его место, мне только предстояло узнать.

На похороны короля и Феди я не пошел. Пусть думают что хотят — я не буду сидеть у закрытого гроба и выслушивать высокопарны речи.

У меня другие дела. Игра не выиграна. Более того, от победы я был столь же далек, как и раньше. Да и что такое победа? Как были уверены Милорд и Валайбойфр, "победа — это когда все остальные погибнут, а останемся только мы". Может так оно и было бы. Может, если бы мы не вмешались, черти уже сейчас заканчивали очищать землю от смертных, и на новый срок пост бога этой вселенной автоматически перешел бы к Валайбойфру.

То, что вокруг меня — не шахматы или футбол, тут нет четко выписанного определения победителя. Это даже не ролевая игра, это игра с неизвестной силой по неизвестным правилам. Первый, силовой-военный, раунд победителя не выявил, значит результаты аннулируются и игра начинается с начала, только уже по новому сценарию. Но со старыми игроками.