"Рыночная цена счастья" - читать интересную книгу автора (Виталий Овчинников)

ЧАСТЬ 2-я

Олег, убаюканный своими, не слишком, правда. внятными мыслями, бездумно гля-дел на дорогу. Дорога была на удивление хорошей.

Бетонка, покрытая асфальтом. Дела-лась дорога еще в Советское время.

И делалась добротно. Под строящуюся недалеко под-земную ракетную базу. А потому рассчитанную на значительные силовые нагрузки. Ведь платформы с ракетами весили очень и очень много. Сколько лет уже прошло – а все стоит дороженька! Уж для чего, чего, а для оборонки мы тогда делать умели. Это тебе не какой-нибудь "вшивенький" ширпотреб, не пресловутые товары нарочного потребления, где главное

– количество, а потому все – "кое как да тяп ляп", без особых затрат и особого на то усердия. Это тебе – оборонка, где военпреды, как цепные псы, никогда не пойдут ни на какие отступления от чертежей.

Как написано, так и сделай. Умри, но сделай правильно, как положено, как надо. У всех военпредов хорошая зарплата, прекрасные жилищные ус-ловия, живут они припеваючи при крупных заводах, а значит – в больших городах Это те-бе не какой-нибудь "задрипанный" поселок в отдаленном гарнизоне, где нет ничего, кро-ме тайги. степей, пустыни, гор или моря. Только не южного, теплого, а холодного, север-ного, куда даже мысленно окунуться невозможно – страшно слишком. Да еще комарья с гнусом и оводами столько, что неба из-за них порой не видно. И вырваться из этого гарни-зона проблема из проблем, а практически – невозможно. Жизни целой и то – не хватит. А если уж вырвался, да попал по случаю в военпреды на оборонный завод – считай, что по-пал в рай. И потому – ни на какие уговоры по снижению качества, по несоответствию с рабочими чертежами. Не дай бог проявится где-нибудь твоя ошибка или выявится твой несчастный компромисс – тогда прощай комфортная жизнь. Перед глазами опять замая-чит убогая комнатушка в богом и чертом забытом и всеми проклятом каком-нибудь гар-низоне. А тебе ведь уже не двадцать лет, а чуть ли не в два раза больше. И можно со спо-койной совестью считать, что жизнь твоя кончилась и пора трубить отбой.

Хотя нет, все мы – люди. Все мы – "человеки".. И ни что человеческое нам не чуждо. И военпреды – тоже бывали не без греха. И никуда от этого не денешься.. Даже на солнце и то есть пятна. Что же тогда говорить о нас, простых людях?. Ведь не нашлось же в древнем

Израиле ни одного человека, который осмелился бы бросить камень в деву Ма-рию. Потому что все были грешны. Все.. То ли на самом деле, то ли в мыслях, но – греш-ны, грешны. И Олег, всю свою после институтскую жизнь проработавший с военпредами, хорошо знал эту среду. И ту обстановку, в которой им приходилось работать; И тот жесто-чайший прессинг, который связывал военпредов по рукам и ногам и заставлял их делать совершенно не то. что они считали нужным делать в данной ситуации и что они должны были сделать согласно своего статуса и своих должностных инструкций..

Однако все мы являемся продуктом той системы, в которой живем и работаем.А система требует. Давай! Давай! Давай! И все мы – давали.

В меру своего старания, в меру своих способностей, в меру своего желания и таланта, если он только имелся.. Давали,.закрыв на все глаза, спрятав подальше свою совесть. А здесь еще канистра спирта для снятия напряжений и очистки совести от всяких там угрызений.

Спирта всегда много на подобных предприятиях.. Официально – для технологических нужд. Неофициально – для утряски и усушки человеческих взаимоотношений, для создания деловой и творческой обстановки между заказчиками и исполнителями, когда приходилось подписывать журна-лы отступлений от требований рабочих чертежей перед оформлением актов окончатель-ной приемки. И самое поразительное здесь заключается в том, что наша военная продук-ция, даже при таком варварском отношении к ее изготовлению, работала.. И не так уж и плохо работала. В чем многократно убеждались наши прямые и косвенные противники. -.. Действительно, наверное, самый страшный враг для русского человека – это он сам. И нас невозможно победить извне. Мы погибнем изнутри. От самих себя. Ведь Олег сей-час едет уничтожать именно то. что он делал все свои активные годы после окончания ин-ститута.. Едет уничтожать плоды собственного же труда.

Кошмар, да и только! Ни в од-ном, самом страшном сне такого не увидишь. И слава Богу, что не увидишь. Потому что сама действительность стала хуже кошмарных снов. И от этого, к сожалению, никуда уже не денешься.

Минут через тридцать после выезда из Костромы машина свернула вправо. Здесь тоже шла бетонка, и тоже заасфальтированная. И стоял на повороте вкопанный в землю столб с прикрепленным к нему большим красным кругом с белым к кирпичом посереди-не, означающим элементарное, но всем понятное предубеждение: "Проезд закрыт: Но их

"газон" поехал. Действительно, почему бы и нет?!. Мало ли знаков стоит на дороге?! Что, на них на всех внимание обращать, что ли? .Это при Советской власти было нельзя. А сейчас – можно. Сейчас вообще все можно. Такое у нас сейчас время. Демократия! А де-мократия – это когда я ничего и никого не признаю и делаю, что хочу.. То есть, демокра-тия по "русски" – это полная и окончательная вседозволенность.

Они проехали еще немного и уперлись в большие металлические ворота, перего-раживающие путь. Рядом с воротами стоял небольшой кирпичный домик, а вправо и вле-во от ворот уходила в лес широкая просека с двумя рядами колючей проволоки, прикреп-ленной к железобетонным опорам с изогнутыми "яйцевилными" светильниками наверху.

Услышав шум мотора, из домика вышел мужчина средних лет в камуфляже и с "Ка-лашниковым" на плече. Погоны на куртке отсутствовали. Значит – не солдат, охранник. Господи, сколько же их стало в несчастной России, этих охранников! Чуть ли не половина мужского населения страны. Причем, самого активного мужского возраста, в 25-40 лет. Здоровые бугаи, сытые, самодовольные, ленивые, ничего в жизни уже не желающие, кро-ме примитивного физиологического удовольствия. Поесть, поспать, выпить и

"трахнуть-ся".. Самцы. Двуногие, прямоходящие самцы. И вид у всех их

– вид самца, а не человека. Рожа – опухшая от водки, непрерывного сна и абсолютнейшего ничегонеделания, полу-бритые, с вечной, двухдневной, а то и трех-четырех дневной щетиной; глаз уже и не вид-но уже, одни лишь щелочки. На голове – черная, вязаная шапочка, натянутая до са-мых бровей, из под которых смотрят на мир хмурые, не выспавшиеся, а, может, наоборот, переспавшие, недобрые глаза.

Мужчина поправил на плече автомат, подошел к маши-не, и, закинув на бок голову, молча уставился на Сергея.

Тот открыл дверцу и крикнул охраннику:

– Что, Семеныч, своих не узнаешь? Смотри лучше – начальника тебе привез!…

Мужчина подошел к машине, остановился и неохотно, с нескрываемой раздражени-ем вскинул не поднимающиеся брови:

– Кого привез?

Сергей хохотнул:

– Ну, ты даешь, Семеныч! Совсем одурел от бессонницы! Я же тебе говорил ут-ром, когда выезжал, что за начальником поехал на вокзал.

Не помнишь, что ли?:

Охранник сердито нахмурился. Видно, слова Сергея его неприятно задели. И он не-довольно, с показной суровостью в голосе произнес:

– Почему не помню? Прекрасно все помню. И ты из меня "дурачка" перед чужими людьми не делай. Я свои права прекрасно знаю…

И он обратился к Олегу:

– Предъявите документы, пожалуйста

Олег усмехнулся, наблюдая только разыгравшуюся перед ним сценку.

Страшная это сила – человек с автоматом. Если одного человека наделить властью над другими людьми – трудно сказать, что из него, в дальнейшем, может получиться. Если, конечно, он прочув-ствует эту свою власть над другими людьми, ставшими теперь зависимыми от него людь-ми. Зависимыми от его воли, от его желаний, от его капризов и даже от настроения.. Если прочувствует, если поймет свою силу и войдет во вкус, если ему понравиться властвовать над всеми теми, кто ниже и слабее его – тогда держи-и-ись! Даже если это власть всего лишь над несколькими человеками, все равно – это страшно! И тогда муж начинает измы-ваться над женой, над детьми и испытывает от этого удовольствие и наслаждение посиль-нее, чем от секса. А начальник начинает издеваться нал своими подчиненными. Не физи-чески, нет – психологически. И тоже – балдеет от этого, испытывает небывалый кайф, как другие от наркотика. Да-а, власть – страшная сила, если она применяются не для дела, а для удовлетворения своих личных, мелких притязаний, для своего личного только лишь самоутверждения.

Если это так – тогда держитесь подчиненные!..Будь их всего лишь нес-колько человек или многие многие миллионы.

И тогда получается Иосиф Виссарионович Сталин, самый незаметный человек в ок-ружении Ленина. "Бездарнейший" политик, не умеющий ни говорить, ни писать, ни мыс-лить, ни работать самому, ни организовывать работу других. Не человек, а человечек, во всем по рождению – "срелненький",. Среднего роста,. со средненькими способностями, средненькими возможностями, средне образованный, недалекий, ограниченный, малогра-мотный, злобный, мелкий и мелочный, мстительный, маниакально мнительный, наделен-ный множеством комплексов собственной неполноценности и люто ненавидящих всех тех, кто хоть чуточку, хоть в чем-то, но все же превосходит его. А таких вокруг, оказы-вается, видимо-невидимо, абсолютнейшее большинство среди миллионов граждан гро-мадной его страны. И чтобы хоть как-то выделиться из общей человеческой массы, стать выше других – страстное желание командовать, заставлять всех подчиняться своей воле, какой бы она ни была, а всех не подчиняющихся – уничтожать, уничтожать, уничтожать. Уничтожать всех, кто умнее, способнее, образованнее талантливее, кто огрызнулся, оскор-корбил, насмеялся, отмахнулся, не подчинился, попытался усомниться в его выдающихся способностях, в его праве вершить судьбами людей..

И не просто уничтожить, а еще сломать его предварительно, сломать психологичес-ки, заставить признаться в черт знает в чем,, в самых нелепых и самых невероятнейших своих преступлениях. И в преступлениях не перед ним лично, перед товарищем Стали-ным,

Генеральным секретарем партии, вождем и учителем угнетенных представителей "Мирового Человечества", а перед своей Родиной, перед своим народом, пред своей стра-ной, строящей светлое будущее для всего Прогрессивного Человечества.. А это уже пос-трашнее и побольнее будет. Потому что теперь ты отныне и навсегда будешь

"Врагом На-рода", и имя твое будет проклято во веки веков, а дети твои – станут навечно детьми вра-гов народа, то есть, "Чсеировцами", членами семьи изменников и предателей Родины. И прав у них в этой стране отныне не будет никаких и никогда. И пусть теперь все в стране знают, кто самый умный, самый мудрый, самый великий, самый проницательный, самый выдающийся и самый гениальный человек всех времен и народов! Даже не чело-век, а сам – Бог на Земле! И даже больше, чем Бог. Ибо его идеи определяют теперь пути развитие всего

Человечества на Земле на долгие годы вперед.. И пусть все на Земле об этом знают! Пусть знают и бояться! И трепещут! И подчиняются!.

Все! Вся партия! Вся страна! Весь Мир! И потому Великому Сталину -

Ура! Ура! Ура! Ура во веки веков!

Олег еще раз усмехнулся нахлынувшим вдруг на него всем этим неожиданным та-ким мыслям и достал свои документы. Все необходимые свои документы. И паспорт, и удостоверение личности от фирмы, и выписку из приказа о своем назначении на долж-ность начальника объекта по демонтажу оборудованию Костромской ракетной базы, так называемого объекта "Костромбаза".Порядок есть порядок. Чего уж тут кочевряжить-ся, чего взбрыкивать, в бутылку лезть по пустякам, дурь начальственную показывать? За-чем? Для чего? Ведь охранник прав.

Олег здесь лицо незнакомое. Его еще и в глаза-то никто здесь не видел. Поэтому, пусть охранник делает то, что он должен делать в по-добных ситуациях.. Пусть занимается своим делом.. А то ведь, в противном случае, я ему прямо завтра же разгон и устрою за халатное отношение к своим обязанностям.

Охранник проверил документы Олега, затем козырнул ему, сказал:

"Здравствуйте, Олег Юрьевич!", вернул документы, повернулся к домику и крикнул:

– Открывай, Вить! Свои приехали!.

Газон тронул дальше. И вскоре за КПП, слева за деревьями замелькали крыши ка-ких-то невысоких строений. Олег понял, что они приехали. Машина свернула влево и они выехали на небольшую прямоугольную площадь, скорее даже армейский плац тщательно и ровно заасфальтированную. С трех сторон плаца, кроме той, что была обращена к доро-ге, прямо по его периметру, стояло несколько длинных одноэтажных зданий барачного типа. Газон подъехал к торцу одного из них и остановился. Сергей выключил мотор, по-вернулся к Олегу и сказал::

– Все, Олег Юрьевич, приехали. Здесь у нас контора.

Олег вышел из машины, огляделся. В общем – неплохо, неплохо.

Гораздо лучше, чем можно было бы ожидать в нынешнее время.

Аккуратные беленькие кирпичные казар-мы, выложенные из силикатного кирпича с шиферными, поросшими от старости мхом конусными крышами, выглядели жилыми и не заброшенными. Вдоль фасадов каждого здания ровными рядами выстроились посаженные когда-то деревья – березы и ели. Дру-гих деревьев не было видно. Деревья, видимо, сажались по

"армейски":просто и без осо-бых премудростей. Через одного. Береза, ель, береза, ель и так до самого конца. Как гово-рится, дешево и сердито и с некоторой даже претензией на художественную оригиналь-ность. Вот так-то! И мы, мол – не лыком шиты! Помни – наших! Знаем свое место в жиз-ни. Знаем!

Олег вздохнул. Теперь вот ему здесь придется жить и работать.

Уничтожать объ-ект, бывший когда-то предметом особой гордости

Советской страны. Вот оно как порой в жизни оборачивается. Нарочно и не придумаешь. Не угадаешь ни за что. Играет нами жизнь, ой, как играет. Сначала ударно строили, теперь вот, также ударно, рушим постро-енное. А что поделать, если за разрушение хорошо платят!. И платят только за разруше-ние. За другое теперь в нашей стране не платят. За грязь платят, за помойки, за матерщи-ну, за публичные раздевания, за проституцию, за измену, за предательство, за

"порнуху", за все плохое в жизни.. И с пеной у рта доказывают всем нам с экранов телевидения и радиопрограмм, что именно это русскому народу и надо. Что именно эта грязь и погань жизни требуются русскому народу и востребована русским народом. И именно в этом за-ключается особенность характера русского народа, его национальный менталитет.. И шпа-рят, и жмут во всю. Без стыда и без совести…

Противно, конечно, очень противно все это слушать и видеть Но, что поделать. От нас с вами история страны не зависит. Во всяком случае – не впрямую.. Существует есте-ственный ход развития страны.

Его не перепрыгнешь, не переделаешь. От кого или от чего он зависит

– трудно сказать. Раньше говорили – от производственных отношений и классовой борьбы. Сейчас утверждают, что рынок все определяет сам;

Поэтому, рынок и эволюционный путь развития человечества определяют сегодня и межгосударственные и внутригосударственные отношения. Но что это такое, эволюционный путь развития чело-вечества и куда он нас ведет – никто в мире ничего вразумительного на этот счет не исхи-трился сказать. Идет все куда-то все скопом, хаотично и бестолково и, на первый взгляд, не слишком разумно. Как в дикой природе. Но ведь человек есть "Гомо сапиенс" и он не может, да и не должен жить по законам дикой природы. На то он и человек.

Да-а, раньше была ясность. Мы все шли в светлое будущее

Человечества, в Ком-мунизм. Где каждый будет трудиться по своим способностям, а получать – по своим пот-ребностям. И чем же чем плох этот принцип?. Кому он может не понравиться? Только круглому

"идиоту". Но все же не понравился. Не прижился.. И Великая страна под назва-нием Советский Союз, строящая это светлое будущее, рухнула в одночасье под бременем Великих, но неосуществимых идей. Сейчас говорят, что Коммунизм – это неосуществи-мая мечта Человечества, своеобразная сказка об идеальном и справедливом для всех чело-веческом обществе, живущем по человеческим, а не по звериным законам. Обществе, где человек человеку – брат, а не волк. И мы шли в это общество через Революции, через Гра-жданскую войну, через

Великий террор, через море крови и миллионы смертей. Хотели осчастливить Человечество. Пусть насильно, но – осчастливить. А он, этот человек, поче-му-то не захотел предложенного ему счастья.

Захотел своего. Пусть маленького, плохонь-кого, сопливенького, примитивненького, но все же – своего. До большого, всеобщего счастья мы, оказывается, еще не доросли. Поэтому теперь мы будем идти другим путем. Каким – не знаем. Но – другим..И хорошо, если без революций.

Революции мы уже про-ходили. К чему они приводят – знаем. Слишком хорошо знаем. Посмотрим теперь, что нам даст этот нынешний, столько лет проклинаемый в русской литературе строй под названием капитализм, в структуру которого пытается вписаться и он, Олег

Жуков, быв-ший инженер одного из самых престижнейших когда-то предприятий страны. Посмот-рим. Что нам еще остается делать? Выбора или, как сейчас говорят, альтернативы у нас с вами нет.. Посмотрим и поучаствуем. А там – будь оно, что будет…

Олег обернулся к стоящему около машины Сергею:

– Говоришь, контора здесь? А кабинет мой?

– Тоже здесь, – ответил Сергей, – А ключи у меня.

Тогда показывай, – решительно заявил Олег и направился к к крыльцу.

Так начался Костромской период жизни Олега. Непростой и очень значимый для него период. Период, сыгравши, по существу, самое определяющее значение в его даль-нейшей жизни. Для начала Олег собрал общее собрание работников объекта. И рабочих, и ИТР-овцев, и служащих, и подсобников, и охранников. Благо, что все они жили здесь, на объекте, в комнатах казармы. Собрание прошло в Красном уголке базы, расположенном в одной из казарм. Всего собралось около сорока человек. В основном мужчины 30-40-ка летнего, наиболее активного и трудоспособного мужского возраста. И четыре женщины. В годах. Пожилые даже на вид. Самый безопасный для женщины возраст.

Можно спокойно отпускать из дома. Даже надолго. Никто ими не соблазнится, никто на них не позарится. Их время ушло. А мужикам для любовных утех требуются молоденькие. Мужикам возбу-диться надо. А возбудить мужика в годах, ведущего беспорядочный образ жизни и те-ряющих мужскую силу и уверенность в себе, может только броская женская красота и женская молодость. Ведь молодая женщина для мужчин всегда красива, всегда обаятель-на и всегда желанна.. На женщины же своего возраста мужчина после сорока лет практи-чески уже и не смотрит. Нет стимула.. Они для него старые и не красивые.. А старые по-тому, что не возбуждают. А не возбуждают потому, что они уже не красивые. Для него не красивые, а значит, по современному, не сексуальны. На них у него "не стоит". Если он у него вообще еще

"стоит". Потому что чаще всего к этому времени у нынешних мужиков серьезные проблемы с потенцией. И нужны сильные внешние возбудители, чтобы в нем вновь проснулся мужчина. А это как раз и есть молодая красивая женщина. Более мощ-ных и более сильных естественных сексуальных возбудителей для мужчины любого воз-раста, в принципе, не существует ничего…

Правда, это все сказанное относится к посторонней для мужчины женщине. Но если мужчина любит свою женщину, будь она жена,. подруга или простая любовница, то эта женщина всегда остается для него самой красивой женщиной на свете и всегда будет для него красивая, независимо от ее возраста, ее внешнего вида и килограммов наложенных на ее лицо косметики. Она будет для него красивой до тех пор, пока он ее любит. Если, конечно, он вообще в состоянии любить. В этом и есть смысл любви мужчины к женщине. Чтобы он заметил эту, видимую только им ее внутреннюю красоту, и выделил бы эту жен-щину из миллионов других для себя.. Потому-то и не нужна любящему мужчине космети-ка на любимой женщине.. Он ее не видит, эту косметику. Не способен видеть.. Он видит свою женщину, а в ней только ту женщину, без которой ему жизнь кажется тоскливой, скучной и совершенно не нужной на этом свете.. Только любовь мужчины к женщине де-лает ее в его глазах самой красивой женщиной на свете, а значит – всегда желанной. А ко-гда любви нет, тогда, конечно же, нужна внешняя привлекательность, молодость, све-жесть, нужны внешние стимуляторы мужских гормонов, на худой конец, необычность си-туации, в которой происходит секс. Потому что секс со своей женой на чужой постели, в чужой квартире, где-нибудь на природе, на сеновале, в сарае, в машине и т.п. может дать незабываемые ощущения и может получиться сразу, без предварительных ласк и настроя, и быть ярким, эмоциональным, страстным, мощным и сильным. Да, конечно же может, но только на короткий момент, на непродолжительное время, когда еще работает и сраба-тывает простой и элементарный эффекту новизны. На раз или два – не больше…

Существует закон сексуальных отношений между мужчиной и женщиной, о кото-ром почему-то многие женщин почему-то забывает. Как забывают и о том, что они являя-ются женщинами. А ведь женщины во все времена цивилизации правили миром. И не обя-зательно напрямую, чаще всего незаметно, исподволь. Женщина – это та ось, вокруг кото-рой вращаются все практически интересы мужчин. И на работе, и в быту, и в искусстве.. Закон сексуальности гласит – для секса мужчину необходимо возбудить. Но лучше всего, если он сам возбудиться при виде женщины. А для этого женщина должна быть привле-кательной и красивой для мужчины, то есть, по современному – сексуальной.. Для любого мужчины, не только для любимого.

А сексуальность – это не косметика на лице и не подтянутые у хирурга морщины Сексуаль ность – это общий облик женщины в максимальном проявлении ее женской су-щности, то есть – ее женское обаяние, ее женственность. А женственность не зависит от одежды, косметики или парфюмерии. Красивая и обаятельная женщина всегда красива и всегда обаятельна.. Независимо ни от одежды, ни от своего внешнего вида. Даже в рабо-чей робе, в комбинезоне, в телогрейке и кирзовых сапогах, даже грязная и измученная от непосильного физической труда – красивая женщина все равно красива…А красота жен-щины в сочетании с ее женственностью и женским обаянием – всегда являлась и является естественным сексуальным возбудителем для мужчины.. И проще всего это, конечно же, сделать молодой и красивой женщине. Поэтому любовь старика Мазепы к молоденькой Марии естественна и объяснима. Объяснима и с точки зрения мужской физиологии, его психологии, его половых инстинктов, и даже законов

Фрейда.

А вот любовь молодого парня к бабушке или к пожилой женщине – это уже патоло-гия, болезнь,.ненормальность. Здесь уже во всю попахивает визитом к психиатру. Да не одним только визитом. Здесь уже требуется серьезное лечение в психиатрической клини-ке. И далеко не дешевое. Правда, есть также и иные мотивы подобных отношений, что-то наподобие "альфонсов или "жигало". Это когда молодой человек живет за счет женщины. Естественно, что богатой и далеко не молодой женщины. Но это все, конечно же, к чувст-вам не имеет никакого отношения. Это – элементарный рассчет, сделка, своего рода биз-нес.

Поэтому говорить, к примеру, о любви Филиппа Киркорова или Максима

Галкина к госпоже Пугачевой, а также о любви Евгения Гора к госпоже

Бабкиной – просто несерьез-но, если не сказать большего.. Не надо трепать по пустому чистое и святое слово "Лю-бовь" в тех ситуациях, когда о ней даже и намека быть не может. Здесь речь идет не о чувствах, а о коммерции, о чисто деловых отношениях между мужчиной и женщиной. Между молодым парнем и пожилой женщиной. Парень занимается сексом с женщиной, доставляет ей удовольствие, а она ему за это помогает строить карьеру в шоу бизнесе. И совершенно здесь не важно, оформляют ли они свои отношения законодательно, в ви-де брачных или же нет. Печать в паспорте никакого значения не имеет. Гораздо важнее печать на бланке брачного контракта. А там черным по белому написано: пока ты спишь со мной, то есть пока ты занимаешься со мной сексом, ты поешь на сцене; перестаешь за-ниматься со мной сексом – я перекрываю тебе пути на сцену. Вот и все. Полная "взаимо-выгода" и полная взаимная заинтересованность в сохранении подписанного соглашения. Так сказать, ты – мне; я- тебе. То есть, чисто деловые,

"товарно" денежные отношения. Классические. Почти по Марксу…

– Все это, конечно же, так, – мысленно усмехнулся Олег, глядя в зал Красного уго-лка, – но как же в действительности эти несколько десятков здоровых мужиков будут здесь обходиться без женщин? Конечно же не смогут они без женщин. Тогда что – сюда будут их водить? Но откуда? Из Костромы? Далековато. Да и не слишком удобно. Ведь автобусного сообщения сюда нет. Надо будет прозондировать насчет ближе лежащих сел. Далеко ли они? Большие, маленькие? Как добираться?. А ты сам как будешь здесь без женщины?. Как у себя в

Подлипках, смотреть по "видаку" "порнуху" и онанировать? Не пора ли прекращать этот сексуальный суррогат, а? Ты же не сопливый какой-нибудь маль-чишка, а давно уже взрослый мужчина.

Но ведь кроме женского вопроса в этом небольшом обособленном коллективе, которым будет командовать и руководить теперь Олег, возникнут множество других про-блем, не менее важных и не менее горячих, чем эта. Как, например, кормить их всех здесь? Кто убирать будет все эти помещения? Если попытаться переложить уборку на са-мих рабочих, то через неделю захлебнемся в грязи и мусоре. А как быть с постельным бе-льем? Ведь не повезут же рабочие сюда из дома простыни и одеяла. Конечно нет!. А как тогда быть? Здесь же придется пропыхтеть не один месяц! А, может, плюнуть на все и – пропади оно все пропадом?!. Это в советские времена каждый руководитель предприятия нес на своих плечах весь свой соцкультбыт своих подчиненных. А сейчас – каждый дума-ет только о себе и лишь о себе.

Поэтому можно будет со спокойной совестью пустить на самотек всю их жизнь после работы. И питание, и жилье, и досуг, и даже медобслужива-ние. Можно, все можно. Но получится ли это у него, у

Олега. Ведь он воспитан на иных принципах жизни, чем те, которые практикуют нынешняя правила жизни. И не сможет он бросить людей на произвол судьбы. Не сможет. Ладно там всякие порезы, ушибы, ино-родные тела в глаз, – все эти неизбежные спутники физически работающего человека на любом производстве. С этим еще можно как-нибудь обойтись. А если серьезное заболева-ние?! Ведь там, где жизнь, там и болезни. И не обязательно – только насморк и кашель

Тогда что?! Тогда – как?!. А если несчастный случай? Люди будут жить здесь. Жить и работать..А где живут люди – может быть все. Могут быть серьезные травмы, несчастные случаи. Как бытовые, так и производственные. Ведь все это теперь на плечах Олега. Или он все еще мыслит по старинке, по Советским меркам, когда на руководителя любого предприятия вешался весь "Соцкульбыт" работников его коллектива. Как же ему посту-пить теперь? Какую выбрать позицию?

Самое простое – махнуть на все рукой и заниматься только работой, демонтажем имеющегося на базе оборудования. А обо всем остальном пусть думают сами рабочие. Каждый пусть теперь отвечает за себя, и только за себя. Наступил закон джунглей, где каждый только за себя.

Как в Советских концлагерях – сегодня умрешь ты, а я попробую дожить до завтра. Да н-не-ет, не получится у него так.. Не получится. Не та закваска. Он все-таки типичнейший "совок". Бывший советский человек.

Тот самый, который не смо-жет бросить подчиненных ему людей на произвол судьбы. Никак не сможет. И все вопро-сы и проблемы жизни и быта его рабочих на объекте, удаленного от населенных пунктов, придется решать ему. Только ему и никому больше. А задача эта не из легких. Далеко не из легких.. Одно свободное время после работы чего будет стоить! Такая проблема, что вздохнешь – н ничего не скажешь

Ведь это самое страшное дело для обыкновенного че-ловека, его свободное время.

Олег поездил по командировкам и хорошо знал, как маются командировочные по вечерам от обыкновеннейшего безделья, от неумения и не желания хоть чем-то себя за-нять. Тогда время вокруг тебя замирает, а стрелки. часов будто бы останавливаются и при-липают к одному и тому же месту циферблата. А ты лежишь на кровати в грязном номере старой гостинице, несчастный, забытый и заброшенный всеми на свете, куришь одну си-гарету за другой, глядя невидящими глазами в серо желтый, давно небеленый потолок но-мера и ощущаешь в душе жутчайшую тоску. Потому что лежать тебе уже надоело до чер-тиков в голове, а ты не имеешь ни малейшего представления о том, что делать, чем себя занять, и куда же все таки его деть это никому не нужное, сводное от работы твое личное дело. Была бы возможность – с удовольствием бы убрал бы его куда-нибудь подальше, убил его, уничтожил. спрятал, продал, выбросил, сделал все, чтобы только избавиться от него. Это обилие свободного времени, этот пустой, никчемный и никому абсолютно не нужный сегодняшний вечер. давит на психику человека, вносит дискомфорт в его жизнь, делает его агрессивным, злобным и портит настроение не только ему самому, но и окру-жающим его людям, толкает на необдуманные, часто непоправимые и страшные по своим последствиям действия.

Действительно, когда человек остается один на один с самим собой, своими мысля-ми и своими думами в четырех стенах номера гостиницы, где еще несколько таких же бе-долаг командировочных, как и он, томятся и маются от безделья, он начинает звереть и тихо сходить с ума. Людей охватывает раздражение и злость друг на друга. Они взрыва-ются по пустякам, цепляются друг к другу не из-за чего и потихонечку сатанеют. Ко-дировочные лежат одетые на кроватях, не разговаривая и не глядя друг на друга. Лежат часами. И потихонечку психологическая атмосфера в комнате сгущается до грозовой, об-становка накаляется. Достаточно малейшей искры, ничтожнейшего повода для взрыва. И он настает. Кто-то из лежащих в комнате произносит какое-нибудь слово, показавшее-еся соседу оскорбительным и обидным до невозможности.

И вот уже тишину комнаты прорезает чей-то грубый, оскорбительный мат. В ответ раздается такой же, если еще не "хлеще". И все!

Началось! Тишина комнаты взрывается и разлетается на мелкие кусочки.

Люди вскакивают, кидаются друг на друга, хватаются за грудки и…начинается оно, родное и долгожданное! Начинается обычное и чисто наше, российское выяснение взаимных отношений. Чаще всего с мордобоем, с расквашенными носами, с выбитыми зубами, с многочисленными ушибами, синяками и ссадинами. Но все довольны. Все рады. Хоть какое-то, да разнообразие. в этом скучнейшем из миров..

Хоть что-то, да произошло сейчас со всеми ними в этой комнате. И разорвался, наконец, этот мертвый, застывший и давящий на душу круг свободного времени.

А еще лучше в подобной ситуации – бутылка.. родная спасительница, универсаль-ное лекарство от всех бед и несчастий для русского человека. Вольешь в себя стакан, другой этой животворной водицы и сразу же мир вокруг тебя заиграет всеми цветами и оттенками радуги и нет теперь у тебя никаких забот и огорчений, и ты самый счастливый на свете человек. Вот только женщину бы еще сюда какую-нибудь

"посисястей" для пол-ноты ощущений. Слушай, пошли за бабами, а? Где здесь бабы обитают? Давай еще по ста-кану и – вперед, за бабами. Эй, бабы, где вы?! Где?! Мы "ща"с к вам…к вам…ква…ква… Хр-р-р-р.

Хр-р-р- Эй, ба-а-а…Хр-р-р…

Однако после таких возлияний никакие бабы монтажникам были уже не нужны. Им было не до женщин и не до баб. Ни на что путное с женщинами они в подобном состоя-нии не были способны. И получалось в большинстве случаев, как в одном старом анекдо-те:. "Когда у меня бутылка – ни одна принцесса мира мне не нужна! Бутылка – женского рода. Для меня она. была и остается женщиной. Лучшей в мире женщиной, моей послед- ней и самой желанной женщиной." Что касается насчет последней и самой желанной – это уж точно. Точнее и не придумаешь. Большинство монтажников к сорока годам ста-новились полными импотентами и ни на что путное с женщинами уже не годились.

Ниче-го другого в жизни для них уже и не оставалось. как мотаться по командировкам.

А то, что именно эта проблема на объекте станет основной и будет процветать, Олег понимал прекрасно. Но как с подобным явлением надо будет здесь бороться, он не знал. Он знал и понимал только одно, что пускать "бытовуху" на объекте на самотек, недопу-стимо ни под каким предлогом. Начнется элементарнейший и обыкновеннейший бардак, анархия, которые при отсутствии сильной власти станут той самой

"матерью порядка", которая и будет здесь определять меру ответственности и меру дозволенности для каж-дого работающего и живущего здесь.. А так и до беды недалеко. А вешать на свою шею еще и пьяные дебоши и возможные затем несчастные случаи, будь они бытовыми или производственными, он не собирался. Правда, что именно он станет предпринимать на своем объекте для укреплению трудовой и производственной дисциплины, какие меры и какие средства возьмет на вооружение, он не знал. Пока не знал. Но одно он знал уже точ-но – никакой вакханалии и никакого пьяного разгула он здесь не допустит.

Чего бы это ему ни стоило. Всякую пьянь, дебоширов, лодырей и разгильдяев он будет гнать с объекта в три шеи, в хвост, и в гриву.

С подобными людьми он работать не станет и не будет ни за какие блага земли.

Но говорить о планах предстоящей работы на объекте, о порядке и дисциплине на собрании он не стал. Считал, что преждевременно. В таких случаях важны не слова, а дей-ствия. Причем, действия конкретные и реальные. Но чтобы действовать, необходимо знать, необходимо иметь хоть какие-то представления о самом объекте, куда он приехал в качестве начальника.. Чем он и занялся сразу же после собрания.

Для начала они обошли с Сергеем весь объект. И его жилую часть, и производствен-ную. Объект оказался приличным. Одних казарм Олег насчитал целых пять штук. Да еще своя автономная котельная. Правда, газовая, на природном газе, от проходящей недалеко газового магистрального областного газопровода, и почти что автоматическая, но все рав-но, дежурный оператор там должен быть. Хотя бы один, но – должен, должен. По прави-лам обслуживания газовых котельных. Иначе – нельзя. Иначе эту котельную в эксплуата-цию не примут. Но это все было тогда, при Советской власти, когда действовали законы производства. А сейчас? Сейчас, каждый хозяин, что хочет, то и делает. Но хозяином те-перь здесь будет Олег. И вся ответственность за происходящее здесь теперь ложится на него. И юридическая, и уголовная. Поэтому оператор должен быть. Хотя бы один. На вся-кий, так сказать, пожарный случай. Как ответственное за газовое хозяйство объекта лицо. Чтобы было потом с кого спросить, если, не дай бог что.. А он и оказался один, этот опе-ратор.. Мужчина значительно выше средних лет. По понятиям Олега – пожилой мужчина. Остался еще с времен тех самых, советских и постсоветских времен, когда объект считал-ся сверхсекретным военным объектов Союзного значения. Их было тогда четверо. Теперь же он один. А жил с семьей в Костроме. Хотя в семейном бараке у них была квартира. Раньше там было много народу, жили офицерские семьи. И даже свой детский садик был. Правда небольшой, но все же – был. А в школу детей ежедневно отвозил специальный армейский автобус. Туда и обратно. Забывать ни о ком никогда не забывали.

В общем – не так уж и плохо. Худо – бедно, но Советская власть все же пыталась за-ботиться о бытовой стороне жизни своих сограждан.

Плохо ли, хорошо, но все же пыта-лась. Сейчас – другое дело. Сейчас каждый со своими житейскими проблемами, и боль-шими, и маленькими, борется сам. В одиночку. И особенно тяжело здесь приходится жен-щина. Запил, к примеру, или загулял муж. Да еще бьет и гоняет ее с детьми. Что делала женщина в таких случаях в Советское время. Шла в партком и все рассказывала.. Потом в партком вызывали мужа. И песочили так, что притихал надолго, если не на всегда. А сей-час ей куда обратиться, кого звать на помощь?. Некого и не к кому. Сама вышла замуж – сама теперь и расхлебывай. А здесь еще сын оболтус учебу запустил, уроки прогуливает, дерется с ребятишками, хулиганит постоянно. Что делать? Раньше просто. Директор или завуч школы вызывали его к себе и в процессе этого воспитательного момента грозились позвонить к отцу на работу и сообщить там, отцовскому начальству о безобразном пове-дении сына одного из их подчиненных.

Девственность меры была ошеломляющей. Маль-чишка был согласен на что угодно, только бы не звонить к отцу на работу. Потому что срамота была страшная. Мало, что отца пропесочат на работе за плохое воспитание сына и он, придя домой, семь шкур с сына спустит за семейный позор. С работы еще назначат ответственного за дальнейшее воспитание и учебу сына. Это и позор жутчайший, и конт-роль мощнейший и жесточайший. . Короче, общество и власть активно помогали семье воспитывать и поднимать сво-их неразумных отпрысков. Пусть грубо, пусть неумело, непрофессионально, но все же по-могало. И общими усилиями что-то, да получалось. Вырос совершенно новый тип челове-ка на земле -

Советский человек. Плохой он или хороший для современной жизни на

Зе-мле – это другой вопрос, другой разговор. Но было кое что в характере Советского чело-века такое, особенное, непохожее ни на что другое, что многие представители разных стран и народов всерьез завидовали ему. Особенно в сороковые и пятидесятые годы. Ведь

Советский человек никогда не чувствовал себя в своей стране брошенным и обездолен-ным. Он всегда был частичкой Советского общества. И одним он никогда себя не ощущал ни перед какими сложностями жизни.

Даже страшную беспризорность после гражданской и отечественной войны Совет-ская власть победила быстро и эффективно. Вспомните

"Педагогическую поэму" Мака-ренко. Трудовая коммуна помогла тысячам беспризорных ребятишек встать на ноги, по-лучить образование и специальность и стать полнокровным членом общества. А сейчас?!

Сколько миллионов беспризорных бродят по стране? Сколько?! Никто и не знает. На од-них вокзалах Москвы их многие тысячи. И заметьте – там нет детей Чеченских, как нет вообще детей с Кавказа и из Средней

Азии. Там только русские дети. Русские семьи вы-брасывают своих детей на улицу. Это – страшно. А страшно потому, что ни отец с ма-терью, ни сама власть не думает и не занимается своими детьми. А

Советская власть – ду-мала и занималась. И эта идея о Комсомоле – явилась мощнейшим стимулом для постро-ения Социализма в стране. И бывшие комсомольцы грудью стали на защиту своего Оте-чества, своей

Родины, своей страны, где они были самой передовой, самой активной, са-мой сознательной и самой значимой частью общества. А сейчас?!

Молодежь без молодеж-ных организаций напоминает стаю диких животных, обуреваемых только лишь животны-ми инстинктами. Пьет во всю чуть ли не с десяти лет, курит, занимается беспорядочным сексом, принимает наркотики и совершенно не интересуется ни прошлым, ни будущим своей страны, где он живет. И не дай бог – война! Защищать эту страну никто из них не станет. Потому что ничего не сделала эта страна для их воспитания, для их личностного и их гражданского становления. Как аукнется, так оно и откликнется. Вот уж и вправду, что точнее не скажешь….

И прав был поэт, которого назвал "Великий Вождь всех времен и народов" "са-мым талантливым поэтом нашей Советской эпохи", когда говорил, что "плохо человеку, когда он один, горе одному, один не воин; каждый дюжий ему господин, и даже слабые, если двое.". Человек не может, не должен и не имеет права оставаться с жизнью один на один. Если он только человек. И не важно здесь какой он человек -

Советский, просто русский или еще какой. Весь смысл существования человеческого общества на Земле в том то и заключается, чтобы объединить людей в единое целое для решения своих жиз-ненных проблем. И общественных, и личных. Причем, необходимо сделать так, чтобы личные интересы каждого отдельного гражданина страны органично совпадали бы с об-щественными интересами того общества, где он живет. Именно тогда и наступает необхо-димая гармония личного и общественного в жизни человека. И он, человек, перестает быть для своего собрата волком, конкурентом во всем и вся, а станет другом, помощни-ком и братом в великом деле построения справедливого общества для всех людей на све-те. То есть, хотим мы того, или нет, но мы опять-таки возвращаемся к постулатам Комму-нистического будущего на Земле. Не хотят они умирать, как их не третируют.

Вот примерно такие мысли возникали и гасли в голове Олега, когда они бродили с Сергеем по территории бывшей ракетной базы СССР, а теперь его производственного объекта. Жилой фонд базы оказался в прекрасном состоянии. Хоть в аренду сдавай, хоть квартирантов пускай. Только далековато немножко от ближайших населенных пунктов.

Да и транспорта общественного сюда нет. Будь то Кострома,

Судиславль, Сусанино или тот же Галич. Поэтому пропадает зря хорошее жилье, построенное когда-то Советским го-сударством для защиты своих небесных границ от возможного коварного агрессора и не нужное теперь никому.

Ладно что жилая часть объекта. С ней все ясно и понятно. Но что же тогда с произ-водственной?: А производственная часть объекта оказалась просто сногсшибательной.. Это был громадный ангар, запрятанный под землю. Точнее – под холм. То ли природный, то ли искусственный, сейчас сказать трудно. Длинной – метров триста, четыреста, а, мо-жет и все пятьсот. Кто считал? А шириной – наверное,метров сто, не меньше. Посередине ангара – железнодорожный путь. С одной стороны. С другой – автомобильный. Правда, железнодорожный путь снаружи разобран., а въезд в ангар взорван. И изнутри наглухо заложен кирпичом. Это для того, чтобы предотвратить самовольное проникновение в ан-гар разного рода любителей легкой наживы. Ведь ангар просто забит емкостями из нержа-веющей стали, титана, алюминия, меди, и трубопроводами, соединяющими их. Здесь, под землей, в герметичных емкостях хранилось жидкое ракетное горючее, так называемый, "гептил" для баллистических ракет, окислители для этог о ракетного горючего в виде концентрированной азотной и серной кислот; жидкий фреон для мощных холодильных установок, служащих для охлаждения защитных рубашек емкостей с горючим и окисли-телем, а также различного рода растворителей для промывки рабочих емкостей после их опорожнения и бог знает еще что, необходимое для хранения, заправки и консервации двигателей баллистических ракет дальнего и ближнего действия. Как стационарных, раз-мещенных в подземных шахтах. так и передвижных, перемещаемых по дорогам страны на специальных приводных платформах.

Кроме того,. в ангаре находилась своя автономная электростанция, работающая на мазуте, своя кислородная станция с трубопроводной разводкой по стенам ангара; своя ав-тономная канализация с системой очистки и дезактивации канализационных стоков; своя автономная водопроводная система, запитанная от глубинных артезианских скважин; свои жилые помещения для обслуживающего персонала базы; свой автономный пищеблок с кухней и холодильными кладовыми для хранения необходимого набора продуктов, на-чиная от свежего картофеля и кончая замороженными мясными тушами.

В общем, жить и работать можно. И даже неплохо можно.

Предусмотрено было пра-ктически все, вплоть до опасности ядерного удара. Не учли лишь одного, действительно самого непредвиденного – развала Союза и последующего за ним развала ракетного щита страны.

Но подобного хода развития событий в то время предусмотреть не смог бы никто. Даже самый гениальный ясновидящий и, наверное – сам бы

Господь. Бог.

Результатами обхода Олег остался доволен. Объект под названием

"Костромбаза" на-ходился в хорошем состоянии, практически – в работоспособном. Емкостей, трубопрово-дов и обычных металлоконструкций в ангаре было много. Очень много. Не одна сотня тонн. И практически все – наидефицитнейшая продукция. Нержавейка, титан, алюминий, медь и их сплавы. За рубежом этот металл стоил бешенные деньги.

Ай, да братья! Ай, да близняшки! Как же это они исхитрились заполучить в свои ру-ки такое добро?! И ведь наверняка – почти что за даром. Хотя, что тут особенного?! Все легко объяснимо. Такое уж сейчас время. Военные сидят без без зарплаты, без денег, без самого элементарного финансирования. Власть страны открыто говорила о свертывании наших ракетных войск стратегического назначения. Их-за их, якобы, абсолютнейшей, военной и технической ненужности в настоящий исторический период развития страны. Ракетные базы, ракетные полигоны, ракетные комплексы со всем находящимся на них во-енным и техническим имуществом. Не законсервировать, не демонтировать, аккуратно и грамотно, с возможностью их дальнейшего использования в народном хозяйстве или хотя бы утилизировать. Не-ет, просто-напросто уничтожить. И разве можно в данной ситуации винить военных за то, что они попытались взять какую-то для себя выгоду получить из этого необъятного моря уничтожаемого и выбрасываемого на свалку военного имущества и военной техники.? Да нет, не хватит совести предъявлять к ним хоть какие-то обвине-ния. Тем более, если к ним подъедут обходительные люди с целым чемоданом денег. И не просто денег – а настоящих зелененьких, а не наших деревянных, и просят уступить им то, что завтра ты взорвешь и уничтожишь. А дома денег нет ни рубля, и "жрать" почти что нечего, а жена и дети смотрят на тебя такими глазами, что хочется взвыть от отчаяния и своей собственной мужской беспомощности. А руки так и тянутся к табельному ору-жию. Только стрелять-то в кого?! Не в кого. А раз не в кого, раз нет вокруг никого вино-ватого, тогда. почему бы и не пойти им навстречу и не дать им того, что они просят? Не бесплатно, нет. За деньги.Почему?!.

А действительно – почему? Потому что НАТО требует их скорейшего уничтоже-ния? Или есть еще какая-то другая, нам не слишком известная причина?. Да плевать мы хотели на НАТО и на собственное полу

"дебильное" руководство, которое озабочено сей-час чем угодно, но только не безопасностью собственной страны.. Хотя нет, все знают, чем они сейчас занимаются. Они во всю пользуется мгновениями, которые им предостави-ла судьба. Они ловят свою удачу. Они занимаются теперь своим личным, своим собст-венным жизненным благоустройством. И наверняка они от НАТО кое что получили за свои

"сверхактивные" действия" по разоружению страны. Наверняка! Поэтому нам сам Господь Бог велел кое что и для себя урвать в это время всеобщего большого "хапа". раз-вернувшегося в стране. .Вечером они с Сергеем сидели в комнате Олега в бывшей офицерской казарме за бу-тылкой водки и прикидывали, как им вести работы на объекте "Костромбаза". Комната была большая, метров двадцать, не меньше. К ней примыкала небольшая прихожая, не-большая кухонька, а также спальня с ванной. Ванная совмещенная с туалетом..Как и у

Олега в Подлипках. А это даже и лучше. Площадь у совмещен ванны, так называемой "га-ванны", то есть, го-- и ванны, была намного больше, чем у раздельных. Поэтому здесь можно было спокойно поставить еще и стиральную машинку. Пусть не импортную, не ав-томат с программным управлением, уменьшенный вариант тех шикарных стиральных ма-шин-автоматов, что постоянно мелькают в американских фильмах про семейную жизнь, и которые устанавливаются в подвалах их домов, будь то "многоэтажки" или индивидуаль-ные коттеджи. Пусть наши, простенькие, некрасивые и неуклюжие, но обязательно с цен-трифугой для отжима, чтобы не мучиться потом с сушкой белья. У них с Юлией в

Под-липках стояла такая, двух функциональная, "Сибирь". Она и стирала, и, одновременно со стиркой, отжимала выстиранное белье в центрифуге. Центрифуга мощная, с большой ско-ростью вращения. Белье из нее выходило почти сухим. Оставалось только развесить его на балконе. И не столько для сушки, сколько для проветривания. Стирка на ней особого труда не вызывала. Поэтому Олег при случае или необходимости, без всякого напряга становился и стирал на ней. Если

Юлия попросит. И никаких таких особых чувств униже-ния своего мужского самолюбия или же – достоинства, не испытывал. А после ухода

Юлии он стирал на ней постоянно. Раз в неделю По субботам. После завтрака. Чтобы белье днем повесить потом на балконе и весь день иметь свободным. А в прачечную он никогда белье не сдавал

Предпочитал обходиться сам. А вот как здесь теперь придется данную проблему решать – пока неизвестно..

В новой его жизни все было пока неизвестно. Одни сплошные вопросы. Правда, с каждым выпитым стаканом количество неразрешимых вопросов становилось все меньше и меньше. А вместо них приходило жутчайшая уверенность в себе, в собственных силах и в собственных возможностях решать любые возникающие на объекте проблемы. Как про-изводственные, так и бытовые.

А здесь еще жена Сергея приготовила для них сногсшибательную

"закусь", совме-щеную с обедом. Сергей здесь жил с женой. Их квартира находилась рядом с "Олеговой". Жена его имела экономическое образование и была оформлена бухгалтером объекта "Кос-тромбаза". Но помимо выполнения своих основных обязанностей, которых было, если уж откровенно, не так и много, она подкармливала ребят на объекте.

Готовила им обеды на небольшой кухне офицеров ракетчиков, размещенной в одной из казарм. Готовить начала по собственной инициативе. Жалко стало ребят. Маются бедные всухомятку, кто во что горазд, кто как может. Больше закусывают, чем едят. У кого на что фантазии хватает. А откуда здесь появиться фантазии, если выбора нет никакого. Чего фантазировать на пус-тоте. Кострома с ее магазинами далековато. Добираться туда и обратно проблематично.. Это надо идти пешком по бетонке до ближайшего шоссе. Километров пять. А там ловить попутку или ждать рейсового автобуса с Галича до Костромы. Точно также и обратно. Но уже с полными сумками. Да и что можно было взять в Костроме такого особенного? Чай, да сахар, да хлеб, да консервов, да колбасы, которая не испортится без холодильника. По-тому что холодильников в их комнатах не было. Короче – ничего хорошего. Одна сухо-мятка при напряженном физическом труде. Через несколько месяцев хронический гаст-рит обеспечен. И к гадалке ходить не надо. Будешь потом работать на одни лекарства. Полная и окончательная ясность.

Яснее и быть не может.

Потому и смилостивилась над ребятами жена Сергея, а ее звали

Валя, точнее – Ва-лентина Михайловна, вошла в их незавидное положение и предложила им готовить, пока вопрос с их питанием официально не разрешиться. Благо, что в одной казарме была обо-рудована неплохая столовая на полусотню посадочных мест с печами и плитами на природном газе, с большим холодильниками и холодильными камерами. Ребята сброси-лись для начала по тысяче рублей, Валентина

Михайловна съездила на газоне мужа в Ко-строму на "оптовку" и закупили все необходимое на первый случай. И картошку, и ка-пусту, и лук, и морковь, и свеклу, и крупы, и растительное масло, и макароны, и верми-шель, и рис, и гречку, и кое что из приправ, и тушенку, и даже мяса немного. Короче, все, что надо для приготовления первых и вторых блюд средней так сказать паршивости. А в помощь ей рабочие выделяли пару дежурных. По очереди, чтобы никого не приваживать.

Утром Олег собрал общее собрание рабочих. Разговор шел о предстоящей работе и потому был конкретным, деловым и касался конкретно каждого из них. Олег поднял их трудовые книжки, записал себе в журнал профессии каждого из них, по которым они бы-ли оформлены на работу и которые были подтверждены из квалификационными удосто-верениями, а также их дополнительные профессии, которыми они тоже владели.

Затем они с Сергеем разбили рабочих на две отдельные бригады. и решили начать работы в ангаре сразу же с двух противоположных сторон, идя навстречу друг другу. Каждая бригада должна была быть комплексной и выполнять все виды работ по демонта-жу оборудования, начиная от его порезки на отдельные элементы, складирования на спе-циальных площадках и последующей их погрузке на автомобильные фуры. Транспорти-рование разрезанных элементов емкостей, трубопроводов и заготовок металлоконструк-ций внутри ангара, складирование и погрузку их должны были осуществляться при по помощи мостовых кранов ангара. Эти краны были установлены на рельсах подкрановых путей, смонтированных на стальных колоннах, поддерживающих арочную крышу ангара. Колонны разбивали ангар на три отдельных пролета. Центральный пролет был самый большой с шириной подкрановых путей в 42 метра и имел краны грузоподъемностью аж в

50тонн. Два боковых пролета были поменьше с шириной подкрановых путей в 28 метров.. Краны на них были грузоподъемностью в 25 тонн..

Через центральный пролет ангара проходил железнодорожный путь, утопленный, как трамвайный, в бетон пола, что позволяло использовать его еще и как автомобильный путь для большегрузных тягачей с ракетами. Продумано, ничего не скажешь. Основатель-но продумано. До самых мелких мелочей. Умели и у нас делать, когда надо было стране, когда заставляли

Но Олега заставлять было некому. Да его и не надо было заставлять. Он был здесь полным и единственным хозяином. Все властные полномочия фирмы на объекте "Кост-ромбаза" находились в его руках. Москва была далеко. Советовать или спрашивать разре-шения ему было не у кого. Да и указаний чьих-либо ему тоже не от кого было получать. Надеяться он мог только лишь на себя. Потому что выше него здесь не было никого. Вы-ше него здесь был только Бог. Но в Бога он не верил.

И он, как бывший производственник, прекрасно понимал., как бездеятельность рас-холаживает и развращает людей. Есть очевидная истина, от которой никуда не денешься. И эта истина прямо говорит – на работе человек должен работать. Он и приходит на рабо-ту дл того, чтобы работать. Значит, основная задача руководителя – дать ему эту работу. И сделать все, чтобы он смог бы выполнить эту самую работу.

А не сидеть и ждать чего-то, не слишком понятного. Как в старом анекдоте:. "Раствор – есть; кирпич – нет; Сижу – ку-ру. Кирпич – есть; раствор – застыл. Сижу – куру". И вот его, Олегова задача заключается в том, чтобы каждый рабочий на участке ежедневно утром. получал бы свое производст-венное задание, а в конце рабочего дня отчитался бы перед ним за все сделанное за день.

Вроде бы просто, на первый взгляд. Однако, уследить за всем происходящим на объекте одному – невозможно и еще раз невозможно. Не хватит ни физических, ни психо-логических возможностей уследить за всем самому. Можно проконтролировать, но только через своих помощников или заместителей. При условии, конечно, что сумеешь переело-жить на их плечи основную часть своих обязанностей. А за собой оставишь лишь конт-роль. за всем происходящим на объекте. Вот тогда – да! Тогда ты – король! И все тогда – в твоей власти!

Но…помощников у него, к сожалению, столько, что даже говорить о них не хочется. Потому что сразу же слезы наворачиваются. Как говорится – кот их наплакал. Нет у него на объекте помощников. Кроме одного – его прораба, Сергея Григорьевича. Но ему, к со-жалению, придется большую часть своего рабочего времени мотаться вне территории участка. Ведь кто-то же должен обеспечивать рабочих объекта всем необходимым для их работы? Должен. Причем, для ежедневной работы. А это – резаки для резки металла,. И. все импортные резаки, не российские, современные, дорогие. И плазменные, режущие металл плазменной струей с температурой свыше 20 000 тысяч градусов; и обычные газо-вые резаки, режущие металл газокислородным пламенем; и электродуговые, предназна-ченные для резки металла электрической дугой. И, естественно, газы для резаков. В бал-лонах под давление свыше ста атмосфер. Аргон, азот, ацетилен, пропан.

Хорошо, хоть ки-слорода не надо. Разводка есть по ангару кислородная от своей кислородной станции. А для подсоединении газов нужно целую кучу инструментария: шланги, штуцера там раз-ные, переходники всякие, хомутики зажимные. И еще многое, многое чего. Вплоть до

"Болгарок" разных мощностей и обыкновенных отбойных молотков со своей компрес-сорной станцией… А там еще сменяемые, быстро изнашивающие детали к резакам А у плазменных резаков они не стоят больше смены. Требуется их регулярная замена. А там и электроды для резки, и "электрододержатели" к ним, и электроды для дуговой сварки; и электрические кабели разных типов и марок, и соединительные муфты к ним. А там еще спецодежда, рукавицы и перчатки рабочие, каски, респираторы, очки защитные, и свароч-ные маски с темными стеклами и т.д. и т.п. и еще бог знает что, необходимое для подоб-ного производства. Хорошо хоть Олег со всем этим уже сталкивался и знал, что именно надо и сколько этого всего надо для нормальной работы. А все это еще надо найти, преж-де чем купить. В бесчисленных фирмах и

"фирмочках", разбросанных повсюду.. Или в Костроме, или же в Москве.

Поэтому Сергей редко бывал на самом объекте. Он чаще всего мотался на своей машине по базам этих саамы фирм и "фирмочек", занимающихся продажей и перепрода-жей импортного оборудования и инструмента. Своего-то уже практически ничего не про-изводили.

Работы на объекте набирала силу, поэтому материалов и аппаратуры требова-лось все больше и больше..

…А Олег не вылезал с ангара. Налаживая производство., организовывая работу на объекте, Олег понимал, что одному ему за всем на участке не уследить из-за физической величины самого объекта и объемов выполняемых работ. Нужны были помошники, непо-средственные на самом месте производства. Здесь резали емкости, резали трубопроводы, резали металлоконструкции. Не разбирали, не демонтировали, а именно резали на мерные элементы. И в процессе резки этих конкретных изделий на месте их рабочей установки возникают множество конкретных практических вопросов, на которые необходимо сразу же дать ответ. Как это сделать, чтобы на тебя не свалилось ничего из уже отрезанного и тебя бы при этом элементарно не придавило?. А как и это сделать и не свалиться при этом вниз и не сломать себе или товарищу шею? А как зацепить отрезанную часть емкости, ес-ли туда пролезть невозможно? И так далее и тому подобное. Вопросов возникало – мно-жество. А среди рабочих монтажников было всего несколько человек. А остальные – про-сто газорезчики, да электросварщики или газоэлектросварщики. Причем решать вопросы надо было сразу, немедленно, чтобы не останавливать фронт работы, и не бегать по анга-ру, и не искать Олега, и не сидеть сиднем, и ждать его решения.

Поэтому Олегу были нужны руководители на местах работы с правом принятия решения на рабочих местах и взятия ответственности за его последствия на собственные плечи. Ответственности и моральной, и юридической. И Олег решил сделать своими по-мощниками на производственных участках самих бригадиров бригад, выделив их более высокими полномочиями в ранге мастера и, соответственно – более высокой зарплатой. Он побеседовал с каждым бригадиром отдельно, наедине, затем с двумя ими вместе. Пос-ле чего он закрепил юридически устную их договоренность, издал соответствующий при-каз по объекту. Он ввел жесткий график работы на участке, который сам четко и посто-янно выдерживал. За нарушение производственной дисциплины, за прогулы, за пьянку на рабочих местах наказывал жестко

– рублем. Сам порой проверял, кто что сделал за день. И провести его было сложно. Потому что он слишком хорошо знал эту работу. Ведь он был производственником еще Советских времен, а "Костромбаза" была далеко не первый его объект на фирме братьев-близнецов.. . Он проводил по утрам, в восемь часов, с бригадирами и прорабом

Сергеем опера-тивку в ангаре, где они все вместе обсуждали ход работ на участка и планировали задания на предстоящий рабочий день.

Вечером в шесть часов, они собирались снова, но уже, ча-ще всего без

Сергея. Бригадиры отчитывались перед Олегом о проделанной работе, док-ладывали о причинах срывов утреннего производственного заданий, если таковой слу-чался о возникшие вдруг сложности и непредвиденные обстоятельствах и принимаемых ими практических решениях.

И дело потихонечку пошло, начало набирать обороты. Фуры с металлом, одна за другой, потянулись к западной границе России.

Московское начальство, а более правиль-но – московские хозяева были довольны Олегом и хвалили его. Только радости их хвала почему-то не приносила. Раньше, на заводе он был готов прыгать от радости, получив ка-кую-нибудь грамоту или благодарность за выполненную к срокам работу. Тогда появля-лось ощущение собственной своей сопричастности к Великим делам Великой страны. А потому и радость, потому и гордость. А сейчас – что? Чему радоваться – то?! Чему?!

То-му, что активно помогаю братьям-близнецам грабить свою страну, его страну? Помогаю набивать им свою "мошну"?.Да нет, эта его деятельность никакого морального удовлет-ворения ему не приносила. И их похвала была солью на незаживающую до сих пор ду- шевную рану из-за развала страны. Тогда его деятельность была направлена на уселения мощности его страны. А сейчас на что? Есть все-таки разница между служением Родине и служением хозяину. В первом случае речь идет о высоких и чистых помыслах, о служении идеалам. А во втором – об элементарном прислуживании. Как сказал классик еще две сот-ни лет назад:"Служить бы рад – прислуживаться тошно" И действительно – тошно.. Даже говорить на эту тему нет желания. До того противно на душе становиться….

И как только Олег свалил с своих плеч груз забот от работы своего производствен-ного участка, у него появилась возможность и время для решения бытовых проблем про-живающих на объекте подчиненных ему людей. Главным здесь были – питание, спальные принадлежности и досуг. С питанием вопрос вроде бы уже начал решаться сам. Однако продолжать вешать все на своего бухгалтера, Валентину Михайловну он уже не мог. Про-фессиональной работы у Валентины Михайловны, работы экономиста и бухгалтера объек-та "Костромбаза" прибавилось и все продолжало прибавляться. Ей уже было не до обедов рабочим. Братья близняшки требовали тщательного учета всех производственных затрат на участке и их обязательного "документативного" подтверждения. А это – чеки, квитан-ции, накладные, счета, акты, фактуры и т.д. и т.п. То есть, бумаги, бумаги, бумаги и еще раз бумаги. И баланс итоговый по каждому прошедшему месяцу.. Поэтому с Валентиной

Михайловной Олегу приходилось встречаться очень и очень часто. По нескольку раз в день. Пожалуй, слишком часто для молодой, красивой тридцатилетней женщины в самом расцвете своих сил и желаний.

И Олег отстранил Валентину Михайловну от кухонных ее дел по приготовлению обедов для рабочих. Он долго не слезал с телефона, убеждая братьев в Москве дать согла-сие на штатного повара с помойником на объект и даже съездил по этому вопросу в Моск-ву.

Братья дали согласие. Правда зарплату положили "мизернейшую". Две тысячи повару и полторы его помощнику. На замечание Олега о том, что такой зарплаты нигде сейчас не бывает,.услышал смех:

– Эх, ты-ы, Олег Юрьевич! Наивный ты человек! Да где ты видел поваров с высо-кой зарплатой, а? Даже в классных ресторанах у них зарплата небольшая. Имей это в ви-ду. Но, если ты действительно считаешь, что этого им мало – добавляй сам.

И это уже было кое что! Главное, что есть разрешение. А остальное уже в руках Оле-га. А он найдет возможность добавить им, если понадобиться. Найдет. Фонд зарплаты объекта полностью в его руках. У всех рабочих утвержденные Москвой оклады. Но пре-миальный фонд весь в распоряжении Олега. Главное, чтобы баланс совпал, а куда какие затрат идут по каким статьям – это уже его личное дело..

И на объекте появилась своя столовая и две женщины, ее работницы.

И еще женщи-на – кастелянша, заведующая спальными принадлежностями на объекте и следящая за чистотой в казармах. Через нее Олег заключил договор с одной из прачечных города и кастелянша раз в десять дней сдавала туда не только казенные спальные принадлежности, но также и белье, и одежду самих рабочих объекта. Включая, конечно же, и одежду Олега с семьей Сергея. Обе женщины были из ближайшего к базе местного поселения под наз-ванием Сусанино. То ли поселка городского типа, то ли городка сельского типа. Когда-то это было большое старинное село по названием Мольвитино. О нем есть упоминание в старых русских летописях аж с 15-го века. В советское время его переименовали в Суса-нино. По официальной Советской точке зрения именно здесь завел в лесные дебри отряд польских шляхтичей

Мольвитинский староста Сусанин Иван. Хотя, по современной ло-гиике, что-то далековато от Москвы получается забрел отряд поляков. Слишком уж далее-ко. Пешком, без дорог?.Зачем? По идее – все должно было произойти гораздо ближе к Москве. Но, к сожалению, мы плохо знаем историю своей страны. Безобразно плохо. Мы о свое родной Великой

Отечественно-то войне 1941-45-х годов имеем довольно смутное представление. Спросите у любого нынешнего своего соотечественника,: кто, к примеру, командовал войсками Красной Армии перед началом войны? Ответа не услышите. Кем был Жуков перед началом войны? Никто не скажет. А уж про Василевского или Рокосов-ского и спрашивать не стоит. Вряд ли найдется хоть один человек в стране, не считая ис-ториков специалистов, кто даст правильный ответ.. А ведь они все были маршалами Со-ветского Союза, выдающимися полководцами

Отечественной войны…Так что уж здесь говорить об Отечественной войне 1612-го года, которая и была-то неизвестно когда?! Не стоит и времени на пустое тратить. Русский народ своей собственной истории не знает. На юбилей Победы в 2000-ом годы первая программа телевидения пригласила на игру к Яку-бовскому несколько правнуков

Полководцев Отечественной Войны. И в процессе игры Якубович задал им несколько вопросов об их прадедах, широко вроде бы известных

"Во-еноначальниках". И выяснилось, что они правнуки ничего о них не знают. Ни-иче-е-го-о-о, кроме того, что они были маршалами, и что воевали в Отечественную войну. Даже Яку-бович был в шоке и быстро свернул свою активность, перестал задавать им подобные вопросы.

Понял, что слишком уж чревато..И.это есть факт, от которого никуда не де-нешься. В семьях Выдающихся Полководцев их родные отпрыски, через два поколения о них уже ничего о не знают. Нет необходимости – знать! А что же тогда говорить о прос-тых людях, а?. Ничего, кроме того, что мы превращаемся, если уже не превратились в Иванов, не помнящих своего родства. А такой народ будущего не имеет. Он просто-на-просто исчезнет со временем, растворится в других народах, которые бережно хранят и передают своим детям свою историю. Жаль конечно признавать это. Но это, действии-тельно так. И никуда от подобного "так" не денешься…. ..Так что, жизнь на объекте "Костромбаза" потихонечку начала налаживаться. Люди работали. И вроде – неплохо работали, потому что фуры с металлом регулярно отправляя-лись на Запад. Питание на объекте тоже было налажено. И не только обеды, но и завтраки тоже.

Вот ужинов не было. Потому что вечером женщины уезжали домой. За ними из Су-санино приезжала машина. Муж поварихи приезжал и забирал их всех. Ведь у них в Суса-нино были семьи. Работы, правда, в

Сусанино теперь не было. Раньше там активно рабо-тала меховая фабрика, где шили хорошие кроличьи шапки и меховые перчатки. А под специальный заказ можно было сшить и норковую шапку, и бобровую, и даже пыжико-вую. А потом фабрику приватизировали, хозяева объявили ее банкротом и закрыли. А те-перь вместо фабрики стоят одни полуразрушенные корпуса. Все по растащили, по раз-грабили". И негде больше работать в Сусанино – поселке городского типа или городе по-селкового типа. Слава богу, что на бывшей ракетной базе что-то начали делать. То ли ли-квидировать ее собираются, то ли еще чего.

Но люди там работают. Правда, рабочие все из Москвы, но обслугу-то из Москвы не привезешь. Смысла нет. Но на прислугу и разные там неквалифицированные работы конечно же понадобятся местные. Вот три

"ихние" "бабоньки" уже устроились. Может, повезет и еще кому.

Со стиркой постельного белья и одежды. Кастелянша регулярно забирала грязное белье и грязную одежду и сдавала в прачечную.

Правда, деньги за стирку своей одежды и белья рабочие все-таки платили. Олег не мог личные затраты работников объекта брать на себя. Слишком накладно. Сам он конечно же за стирку не платил. Как не платили и Сер-гей с Валентиной. И правильно. Еще чего не хватало!. И даже с женщинами тоже вроде бы начало утрясаться.

Женщины регулярно стали появляться в казармах. В основном в выходные дни. Чаще всего в пятницу. Вечером. Кто их привозит, откуда привозит и как отправляют назад – Олег себе в голову не закладывал. Зачем?

Жизнь есть жизнь. Зачем идти против ее законов? Он лишь жестко предупредил на общем собрании коллектива на-счет возможных скандалов и эксцессов из-за женщин. Сказал, что не потерпит бардака, и будет гнать в три шеи не только самих виновников, но и их бригадиров.

Потому что бри-гадиры на объекте должны отвечать за своих подчиненных все 24-ре часа в сутки. И в ра-бочее их время, и в нерабочее. За это он им и платит. Как в армии. А они ведь и так почти как в армии в ее лучшие время. Живут в казармах, и под охраной. А для гарантии он еще с каждого расписку взял за передачу их ответственность после окончания рабочего време-ни в руки бригадиров. Он прекрасно понимал, что все его эти действия абсолютно неза-конны. Но иначе поступить не мог. Иначе на объекте расцвела бы самая примитивная анархия и самый "элементарнейшаий" бардак, если не хуже.. А он на это пойти не мог Ни-и-как не мог. Это было бы для него настоящим самоубийством..

…. И его эти его противозаконные действия вроде бы сработали, подействовали. Эксцессов на женской почве на объекте не было. Как говорится, тишь да гладь, да божья благодать. А если так, значит – нормально. Значит, усилия Олега увенчались успехом. Единственное, что его теперь тревожило и всерьез беспокоило. – это его непростые лич-ные отношения с Валентиной Михайловной, нынешним бухгалтером и экономистом объекта "Костромбаза", женой его заместителя, помощника и почти что друга, Сергея Григорьевича Потапова.