"Дурная Слава" - читать интересную книгу автора (Динаев Дино)

3

Элитный особо охраняемый поселок «Ареал» располагался в четверти часа езды от города, на берегу моря. Выехав из города, Бен с ходу влип в плотный туман.

Включенные противотуманные фары ничем себя не показали, с тем же успехом Бен мог улучшить видимость, пытаясь разогнать туман посредством размахивания руками.

Дорога змеилась по высокой насыпи, имелась опасность сверзиться вниз. Через некоторое время Бен поймал себя на мысли, что едет наугад. Остановив машину с включенными габаритными огнями, чтобы кто-нибудь не въехал, он вышел наружу.

Бен прислушался, но в тумане либо вязли все звуки, либо остальные ездоки благоразумно последовали его примеру и стояли на разных участках с выключенными моторами, там, где их застиг туман. В нескольких метрах в молочном киселе проступило нечто громоздкое и темное. Ему сначала показалось, что, припав к земле, застыло животное — дикое и опасное. Бен замер, чувствуя, как кожа на спине становится шершавой от высыпавших мурашек. Лишь тусклое посверкивание вывело его из оцепенения. Он сделал пару шагов, и из тумана выплыло тупое рыло милицейской машины.

Бен обошел ее со всех сторон. Никого. Внутри бился огонек вызова. Бен крикнул, но голос прочно завяз в тумане. Бену, который уж было начал успокаиваться, опять сделалось не по себе. Полезли дурные мысли, а еще чище живописные картины.

Патрульный в мерзком виде, являющемся последствием выстрела в упор, сидит, прислонившись к дереву, а его убийца затаился в тумане, настороженно прислушиваясь к шагам нежданно нагрянувшего свидетеля. В таком тумане выстрела никто не услышит точно.

Бен полностью сознавал всю абсурдность своих предчувствий. Ну не виноват он, ей богу. Что сделать, если внутри него сидит Веничка с полным набором дурных предчувствий. Образованный человек, наученный мыслить логически, и полная беззащитность от собственных убогих фантазий.

Бен заводит машину и едет, сам не зная куда. По шажочку, по метру. Неизвестно сколько продолжается наваждение. Туман пронзает молния. Бен вздрагивает и дергает рулем. Молнии мечутся с завидным упорством, даже ритмом. Проходит бездна времени, он успел изойти холодным потом, прежде чем понимает, что это не молнии, а маячок на еще одной милицейской машине. Слава богу, он не успел представить расстрелянных и удавленных уже в ней, потому что милиционер живой-здоровый стоит рядом с машиной.

Хоть он не машет Бену, тот останавливается сам и говорит:

— Что у вас случилось? Какой жуткий туман!

Гаишник, молодой очень худой парень, оглядывает его меланхоличным взглядом и говорит:

— Почему что-то должно случиться? Проезжайте, гражданин.

— Там у вас милицейская машина стоит. В ней никого нет.

— Ба! Это ж Еременко машина! — молодой сдвигает фуражку на затылок, вытягивает из машины микрофон и кричит. — Сотый нашелся! Еременко, слышь меня?

— В метрах пятидесяти, — шепчет Бен.

— Слышь, Еременко, твой сотый в полста от меня ближе к городу! Хватай ноги в руки и чеши за сотым, пока начальство не в курсе, растеряха!

Молодой сунул микрофон в машину и повернулся к Бену:

— Растеряха, вчерашний день ищет! Причем с утра.

— Что все-таки случилось, столько милиции? И при выезде из города, я видел, стоял пост.

— Носится тут по трассе один припадочный. Несет всякий бред, что сына ему надо спасать, торопится он, может случиться непоправимое. Уже столько аварий из-за него. И выезжает гад только в плохую погоду, знает, что при хорошей видимости мы его враз вычислим.

Бен почувствовал себя неуютно. То ли туман на него так действовал, то ли рассказ милиционера, но его вдруг холод пробрал до костей.

— Что это вы вздрогнули? Вроде не холодно, — взгляд молодого стал подозрительным.

— Документики предъявите, гражданин.

— Да, ладно, я же бред не несу и никого спасать не рвусь, — пытался Бен отшутиться.

— Документы, сказано! — рявкнул мент и даже к кобуре движение обозначил.

Бен совершенно не представлял, чем вызвана столь разительная перемена отношения к нему, и суетливо полез за документами. Водительское удостоверение, ОСАГО и пропуск на фирму лежали вместе.

— Фирма "Роса"! — неожиданно зло протянул молодой, в голосе которого не наблюдалось даже нескольких атомов простого участия. — У меня брат в «Катакомбе» работал. Слышал про такую?

"Катакомбу" в Алге знали все. «Роса» разорила ее под чистую, из менеджмента кого-то подставили по — крупному и посадили. Директор вроде удавился. Бен всегда подозревал, что богачи все немного с прибабахом. Зачем в противном случае обзывать свое детище "Катакомбой"?

— Я в «Росе» совсем недавно, — на всякий случай поставил он мента в известность.

— Садитесь в машину и катитесь отсюда! — холодно произнес молодой. — Или вы хотите, чтобы я вас задержал за езду в нетрезвом виде? Машину на штраф стоянку, вас на освидетельствование.

— Да я не пил! — возмутился Бен.

— Я даю вам пять секунд, чтобы убраться! — молодой демонстративно повернулся к нему спиной, вновь вытянул микрофон и закричал. — Еременко, заберешь ты сотого или нет, в твою душу!

Пунцовый от стыда Бен забрался в машину и еще долго по пути запихивал удостоверение в карман. Пропуск норовил выпасть обратно, словно говорил, нет брат, я с тобой навсегда, от меня так просто не отделаться.

На въезде в «Ареал», перекрытом железным шлагбаумом, Бена остановил охранник в камуфляже и казацкой папахе, заметив:

— Узнаю машину. Стало быть, вы теперь будете вместо Геры?

Бен был человеком суеверным, за черной кошкой мог квартал гнаться, чтобы только не дать ей перейти ему дорогу. И когда охранник сказал, что он будет вместо покойника, то внутренне похолодел. Все равно, что казак его к покойнику пристегнул. Ведь поверье такое есть, что покойник тянет за собой. После одного умирают еще двое. Бог любит троицу. Бен был в смятении. На ум приходили старые истории, связанных с покойниками, когда умирали, казалось бы, совершенно здоровые люди, не пьющие, не курящие, простужались, ложились в больницы, потом у них что-то расклеивалось в организме, отказывали почки, легкие, перед кончиной их уродовало до неузнаваемости, и трупы вывозили из больничных моргов в закрытых гробах.

Совершенно убитый Бен взял пропуск и поплелся к машине.

Поселок, застроенный двух и трехэтажными особняками, производил довольно гнетущее впечатление. Нигде ни души. Полное ощущение, что поселок не заселен.

Дом Базилевского стоял на отшибе. Сразу за забором начиналось дикое поле, на котором уже устроили свалку. Поле разрезал овраг, подходивший вплотную к опасно накренившемуся забору. Участок рядом с домом был абсолютно пуст, ни деревца, ни травинки. Грязь жирно отливала синевой, и зрелище было тошнотворное.

Дверь перечеркивала полоска скотча. Бен сорвал липкую ленту, она не замедлила намертво прилипнуть к рукам. В саду возвышалась пузатая бочка с дождевой водой, он сунул туда руку и отдернул, точно ошпарившись. В воде всплыло белое лицо, окаймленное развевающимися волосами. Господи, кукла! Бен так и не решился до нее дотронуться, от нее воняло гнилью.

Бен опрокинул бочку, и в потоке воды куклу понесло по огороду, вываливая в грязи.

Бен присел на цементное крыльцо и попытался взять себя в руки, унимая тряску святого Витта в руках. Он умел и любил брать себя в руки. Сначала испугаться до чертиков, до мокрых штанов, а потом взять себя в руки. Привычка пошла с детства, любили они с братом пугать друг друга, выскакивать ночью в спальне из шкафа и орать до того, что прибегали испуганные родители. Доорались. с тех пор, стоит чего-нибудь по-настоящему испугаться, как начинают сильно заикаться и он, и брат.

Бен решительно отомкнул основательную дубовую дверь и вошел. Внутри дом смотрелся лучше, чем снаружи. Два этажа, восемь комнат, кухня, ванна, газовое отопление — в подвале стоял массивный котел с датчиком, если фитилек задувало, газ разом перекрывался. Плюс в подвале гараж минимум на три автомобиля. В холодильнике имелись продукты. Краюшкин предупредил, что ассортимент обновлен, и от покойного ничего не осталось. Все убрали.

Бен погремел бутылками со спиртным, потом выволок на свет бутылочку "Морского дьявола". Сначала его гнали в полста оборотов, потом опомнились, и стали давать нормальный градус. Как Менделеев учил. Бен хлопнул стопарь, пока не вспомнил, что «Ниагара» стоит на улице. Некоторое время он сомневался, не будет ли нарушением садиться за руль после принятого спиртного, но алкоголь уже брал верх над здравым смыслом, и ему было все нипочем. Бен загнал машину в подвал, когда запирал ворота, обнаружил снаружи новый сверкающий засов, расположенный гораздо ниже, чем полагалось, в полуметре от земли. Точно такой же засов на таком же уровне обнаружился на входной двери.

Бен стоял на кухне, заедая очередную рюмку "Морского дьявола" маринованным огурчиком, когда почувствовал спиной чей-то взгляд. Алкоголь помог ему обернуться почти сразу, а не стоять столбом. Сзади ничего не оказалось, кроме входа в подвал с откинутым допотопным люком. У него возникла твердая уверенность, что оттуда на него кто-то пристально смотрел, и нырнул вниз за мгновение до того, как он оглянулся. Бен торопливо захлопнул люк, замкнув на щеколду. Некоторое время Бен посвятил тому, что ходил по затихшему дому и закрывал все подряд замки и щеколды.

Включив свет по всему первому этажу, он вернулся на кухню с твердым намерением подкрепиться всерьез. На стол перекочевали ветчина купеческая из мяса индейки, банка балтийских шпротов, помидоры-огурцы, специальный грубого помола хлеб, ну и бутылочка. Глядя в быстро темнеющее окно, он стал обстоятельно это оприходовать.

За окном громоздился соседский особняк, явно бандитский, судя по ухлопанным на него деньгам. Над добротной кирпичной стеной высился баскетбольный щит с провисшей сеткой на кольце.

Задерганный нервотрепкой последних дней, вскоре Бен задремал сидя за столом.

Некоторые любят состояние дремоты, он терпеть его не мог. Голова становилась тяжелой, мысли мутными, дурацкое состояние, когда мало чего от тебя зависит, наоборот, ты зависим, ты борешься со сном, а кончится все головной болью и неприятным открытием, что тебе еще надо добраться до постели.

Пошевелив ногой под столом, Бен болезненно наткнулся на острый край. Боль была яркой как вспышка, он даже застонал. Наклонившись, он увидел приклеенный к нижней стороне стола некий предмет-пистолет в кобуре! Стоило ему вытянуть руку, как рука уткнулась в рукоятку. Точно рассчитано. В случае необходимости не надо тянуться. Бен вынул его из оставшейся висеть кобуры и стал разглядывать.

Пистолет был плоским и чрезвычайно легким. Понятное дело, композитные сплавы. На рукояти выгравировано "Мортал,68".Ясен пень, не отечественная машинка.6 целых и 8 десятых миллиметра, надо полагать, калибр.

И в этот момент за спиной Бена кто-то быстро пересек коридор. В окне отражалось все, что происходило за спиной, совершенно бесшумно в нем мелькнуло нечто. У Бена разом пересохло во рту, и на некоторое время он утратил способность двигаться. Бен застыл за столом, в голове метались отрывочные мысли. Он точно закрыл все двери, причем снаружи их открыть было невозможно — ставни-щеколды, все такое, стало быть, неизвестный находился в доме все это время. Он в шкафу прятался!

Бен поймал себя на том, что все это время держит в руках заряженное оружие.

Только здесь должен быть предохранитель. Он и был, крохотная «собачка» на два положения «on» и "of".В этом месте Бен задергался. Как это понять? Изготовлен пистолет к стрельбе или нет?

У Бена возникло подспудное желание направить ствол в стену и спустить курок, сняв, таким образом, всякое двоякое толкование с повестки дня.

Обретя через какое-то время, которое могло быть и поменьше, способность двигаться, Бен встал с кресла и подошел к двери. Выглянув в коридор, увидел лишь крышку люка. С его места было отчетливо видно, что щеколда продолжает надежно удерживать его на месте. У Бена появилась спасительная мысль, что ему показалось, и в этот момент боковое зрение засекло движение в противоположном углу. Он наставил туда дрожащий пистолет.

На лестнице, ведущей на второй этаж, на второй или третьей ступени стоял человек.

Был он грузный, неестественно большой, и длинный до пят плащ делал его еще больше. Незнакомец, видя, что его засекли, не испугался, не кинулся наутек или, наоборот, на хозяина, а стоял и ждал. Потом он медленно поднял руку и поманил Бена. Тот энергично затряс головой, а вообще ему больше всего на свете хотелось закричать, чтобы выпустить из себя, наконец, весь накопившийся ужас. Но он не был уверен, что, закричав, не упадет в обморок.

Незнакомец поднялся до середины лестницы и опять поманил. И Бен пошел. Как сомнамбула, как лунатик. Пистолет в руке дела не менял, потому что смотрел в пол, и было совершенно не важно, на предохранителе он или нет. Пока Бен доковылял до лестницы, незнакомец скрылся на верхнем этаже, напоследок сверкнув полами безразмерного плаща.

Бен заторопился, опасаясь, что чужак исчезнет, не объяснив тайны своего появления, не просто же так он здесь появился.

Бен суетливо взбирался по лестнице, неловко перехватывая руками ступени, оказавшиеся неприятно сырыми, и когда приблизился к верхнему проему, навстречу внезапно рванулась огромная косматая голова. Руки Бена разжались, и он сверзился вниз, где так приложился лбом, что из глаз брызнули искры.

Искры почему-то сыпались со стуком, неуловимым образом трансформируясь в ложки, вилки и вскрытые консервные банки. Бен протер глаза, не веря себе. Он по-прежнему сидел за столом. Лоб горел, вызревая свежим синяком, что и не мудрено, ведь он обнаружил буйную головушку в расколоченной вдребезги пластиковой тарелке.

От сердца медленно отлегло, когда он понял, что все ему лишь привиделось в кошмарном сне. Раньше он никогда не засыпал вот так, сидя, с вилкой в руке.

Сколько же он выпил? Или так на него подействовала обстановка?

Бен подивился реальности сна. Он помнил каждую деталь. Надо же, пистолет под столом. Он усмехнулся, потом наклонился и заглянул вниз. Резко поднялся, потрогал горящий лоб, потом осторожно сунул руку под стол. И опять ему не пришлось ее вытягивать, потому что почти сразу в руку толкнулось искомое. Слава богу, не пистолет. Нечто плоское и твердое было приклеено снизу.

Бен, не глядя, сорвал и вытянул на свет. Конверт. Заклеенный, без адреса и вообще невинно белый. У него возникло отчаянное немотивированное желание не читать его. Выбросить, уничтожить, сделать вид, что ничего не было, не существовало. С другой стороны, если он не прочтет его, то будет мучиться неведением, обидно, если так какая-нибудь ерунда, вроде пинг-кода кредитной карточки.

Бен решительно порвал конверт, чересчур решительно, потому что оторвал часть самого письма, написанного бешеным летящим почерком. Бен набрал больше воздуху и точно в воду нырнул, стал его читать.

"Я обречен, а ты нет. Но ты уже сделал первый шаг, чтобы оказаться на краю той бездны, перед которой стою я. Ты переступил порог «Росы». Я даже не знаю, как предупредить тебя, чтобы ты понял. Не выходи на улицу в дождь? Не то. Это ты и сам вскоре поймешь. Самое главное: не иди на сделку! Я даже не знаю, что они тебе предложат, не суть важно. Все их предложения ведут в ад. Самое неотвратимое и страшное, что по большому счету, они не враги, они…" Письмо обрывалось длинной прямой линией, делавшейся все глубже, а на краю листка так вообще рассекавшей бумагу насквозь. Бен долго сидел, тупо разглядывая письмо.

Единственное, что он понял, что упоминать о нем нельзя. Даже думать про него нельзя. Он торопливо изорвал его и конверт, потом сжег обрывки в раковине.