"Собака Кантерсельфа" - читать интересную книгу автора (Динаев Дино)31.– Отличная задумка, теперь я понимаю значение фразы "словом ушибленный", – заметил Неволин, глядя на распростертое у ног тело. – Судя по всему, он очнется не скоро. – А я виноват? – обиделся Шорохов. – Он так визжал, что весь квартал бы сбежался. Он был отчасти прав. Бродяга вышел на них внезапно, и напарникам ничего не оставалось, как захватить его в плен. Они тихо сидели в ванной комнате, когда вроде бы запертая дверь непринужденно безо всякого сопротивления отворилась, замок остался гордо реять на стене, а дверь существовала и отворялась сама по себе, независимо от замка, и вошел пожилой товарищ, одетый в три рваные куртки одна на другую. – Ты кто? – от неожиданности спросил Неволин. – Извините, я ошибся дверью, – вежливый оказался товарищ. Он с порога метнул в следователя сетку, что нес в руках, в ней звякнули бутылки (господи, и тут бутылки, откуда они их только выкапывают!), Неволин схватился за ушибленную голову, а товарищ стремглав рванул в дверь. Шорохов из положения сидя ухватил его за ногу, вследствие чего товарищ дверью промахнулся, и вышло не очень. Майор налег на него, медвежьей хваткой вывернул руки, а следователь все еще охая и растирая голову, бросился вязать. Спустя минуту товарищ лежал на спине спеленатый как младенец. – Бутылки уцелели? – первым делом поинтересовался он. – Да. Жить хочешь? – спросил майор, на что захваченный также ответил утвердительно. – Как тебя зовут? – Лох, – не моргнув глазом, заявил пленник. – И этот туда же. Будешь у нас Лох-2,- решил майор, потом повернулся к напарнику. – Ну, давай, следователь, коли арестованного. – Где находится медицинский центр? Как туда попасть? – спросил Неволин, тут и началось. Задержанный вывернул глаза и страшно завыл. На губах выступила и запузырилась пена. Шорохов от неожиданности и двинул его пудовым кулаком по голове. Лох-2 дернулся и затих. – Ты его не убил? – с надеждой спросил Неволин. – Не должен. Очухается как миленький. Они в спокойной обстановке обыскали пленника и нашли у него лишь упаковку ампул аминазина, просроченных на пять лет. – Может он псих? Аминазин в кармане, пена у рта, – предположил майор. – Не скажи. Пока я не заговорил про медцентр, он вел себя абсолютно адекватно. – Чего же он испугался? – Он не испугался, Витя, он ус…ся от страха. Ты видел его глаза? Он будто призрака увидел. Что-то сильно всех пугает одно упоминание медцентра. Для продолжения допроса необходимо было привести лоха-2 в сознание. Водопровод в доме не действовал, судя по устрашающего вида ветвистой ржавчине, довольно давно. Майор по – молодецки метнулся на улицу и принес снега. Они растерли несчастного, и тот вскоре замычал, задергался, даже пену у рта обновил. – Спокойно, мы тебе ничего плохого не сделаем, мы не врачи и вообще люди приезжие, скоро отсюда уйдем, – успокоил Неволин. Задержанный перестал дергаться, и уставил на них единственный, как оказалось, глаз. Второй был покрыт бельмом. – Вы точно не врачи? – недоверчиво спросил он. – Точно нет. Мы из милиции. Ты ведь ничего не имеешь против милиционеров? Кстати, ты почему так врачей боишься? – Кто же их не боится? Можно подумать, вы их не боитесь. Один знакомый лох рассказывал, как они его дружка потрошили, орган за органом, так и преставился под ножом. У меня видал, глаза нет. Тоже они, я и понять ничего не успел, налетели, зрачок вынули, белок оставили. – Врешь! Что ж они прямо на улице тебе глаз резали? Для этого операционная нужна. – У нас такие специалисты, голыми руками операции делают. Я же говорю – орган за органом. – Ну ладно, – Неволин переглянулся с напарником, поняв, что тот тоже не верит россказням бомжа. – Про медицинский центр слыхал? – А как же! Напарники переглянулись уже с надеждой. – Так он существует? – Функционирует! – подчеркнул Лох-2.- У нас лучшие специалисты в Европе работают. – Проведешь нас туда? Задержанный предпринял неудачную попытку лягнуться, потом, елозя всем телом, как червяк, пытающийся скрыться в яблоке, стал вкручиваться в узкую нишу между ржавой ванной и стеной. Ему удалось таким образом расклиниться там, что напарникам даже сообща не удалось выдворить его обратно. Неволин от бессилия даже пнул его, но был остановлен напарником. – Ты разве не видишь, он больной! Сумасшедший. Если до этого Лох-2 только подвывал, то, услышав слова Шорохова, истерически захохотал. – Точно, псих, – согласился Неволин. – Сами вы психи! – выкрикнул задержанный. – Только законченный идиот может пойти в медицинский центр! Только дебил в квадрате! – Эту побасенку мы слышали. Тот, кто в медцентр пойдет, тот не вернется. Лох-2 затих, потом опять зашелся в истерическом смехе. – Вы ничего не поняли! Вы вернетесь, только другие. Не такие как сейчас. – Можно поподробней. – Еще чего, – задержанный вдруг застучал зубами. – Когда вы потом вернетесь, вы же мне отомстите. – И часто из медцентра ТАКИЕ возвращаются? Лох-2 завращал глазами, словно прислушиваясь ими. – Они приходят ночью. Никто не выходит на улицу ночью. Здесь самые страшные ночи в мире! – Мы это уже поняли. Майор кивнул напарнику, и они вышли в коридор посовещаться. – С каждой минутой этот милый городок нравится мне все меньше, – признался майор. – Ты веришь россказням этого убогого? -удивился Неволин.- Я больше, чем уверен, что все в его словах сплошные галлюцинации, а он обычный псих. Ты видел его глаз? Сделано грубо и совсем не напоминает хирургическое вмешательство. Если бы хотели взять орган для трансплантации, взяли бы весь глаз целиком, а не один зрачок. Кому нужен один зрачок? – Да, он очень сильно смахивает на психа,- согласился Шорохов.- Он пускает пену и воет, и вообще производит кучу нелогичных вещей, чтобы казаться больным на голову, но одно в его словах настоящее. Это чувство неподдельного ужаса, с которым он говорит о медцентре. Сколько сейчас времени? – Почти полдень. Какое это имеет значение? – Часиков через шесть начнет смеркаться. Осень все-таки. Линять отсюда надо до темноты. – Линять из-за слов сумасшедшего? Сорвать задание из-за того, что наболтал шизофреник? Я вас не понимаю, майор. Не хочется вас обижать, но мне кажется, вы испугались? – А мне не обидно. И знаешь почему? Потому что я хочу уцелеть. Уже второй нами встреченный бьется в падучей, стоит ему услышать о медцентре. Я все больше убеждаюсь, что это действительно страшное место. Столько лет прошло, город давно распался и агонизирует, а медцентр продолжает работать, как ни в чем не бывало. Представляешь, чего они могли там наворочать? Они обижены системой, которая их вышвырнула на свалку, у кого хочешь, шары пойдут набекрень. Эти люди особые, они работали на секретную программу, возможно, на оборонку, представляешь, чего они могли наизобретать от своей обиды? – С чего ты взял, что они работали на оборонку? – А с чего бы это сугубо мирный медицинский центр с навороченной аппаратурой и выдающимися специалистами располагать в городке с симпатичным названием Алга-17? Номерные названия давали только жутко секретным ящикам. Сюда раньше без спецпропуска нечего было и соваться. Этот несчастный сказал, что людей в медцентре не убивают, а делают их другими. Универсальных солдат готовят. – Почему именно солдат? – Потому что все эти жутко секретные ящики всегда работали на войну. – Прыг-скок! – Возможно. Теперь ты мне веришь? – Но как наше задание? – Данные нами получены. Косвенные, но и черт с ними. Центр функционирует. – Мне надо еще побеседовать с задержанным, только ты не мешай, – попросил Неволин. Они вернулись. Задержанный за это время не сдвинулся с места, намертво застряв в узкой нише. – Товарищ, можно вас спросить? – Неволин постучал по высунуто ноге. Задержанный ногу втянул, но над краем ванный показалось его перепуганное лицо. – А почему вас так зовут. Все, кого мы встречаем, называют себя лохи. – А кто же мы? Переделанные те люди, а мы самые настоящие лохи. Мы ублюдки из последних. Мало нас уже осталось. – Могу вам возразить, что переделанные тоже не идеальны, и зря вы о себе так уничижительно. Кстати, мы по вашей терминологии тоже лохи? – Самые настоящие, – осклабился допрашиваемый. – Мы с вашей терминологией не согласны, ну да бог с ней. Скажите лучше, не встречали вы такого человека в пальто, лицо неприятное, похож на енота. Не дослушав его, задержанный стал вопить, опять, как и предыдущий повторяя "Пальто! Пальто!". Неволину с большим трудом удалось его успокоить. – Что вам далось это пальто? – Он за вами следил? – с напряженным интересом спросил задержанный. Неволин сказал, что нет и напоследок как бы невзначай сказал: – Мы тут с товарищем посовещались и решили уходить к себе. Скажите нам, чтобы мы случайно в медцентр не забрели, в какой он стороне. – А вы точно туда не пойдете? – доверчиво спросил задержанный. Неволин проявил твердость и перед доверчивым взглядом устоял. – Конечно, нет. – Там где лес кончается, – тихо проговорил Лох-2. – Где кончается лес? Где это? – Внимание! Дом окружен! – внезапно раздался снаружи усиленный неким средством голос. Напарники с проклятиями вскочили на ноги и достали оружие. – Я же говорил! я предупреждал! – завыл задержанный. – Это он! Человек в пальто! – Ты к окну, но не высовывайся, я в подъезд! – быстро проинструктировал майор Неволина. – И не дрейфь, прорвемся. Неволин встал сбоку от окна и выглянул. Напротив дома застыла шеренга разношерстно одетых людей. Многие были в откровенном тряпье, но сжимали в руках автоматы. Командовал ими их старый знакомец-Енот. Укрываясь за шеренгой, он прокричал в огромный, из огромного цельного куска тонкой жести, рупор: – Лохи, мы знаем, что вы там. Оставьте оружие и выходите с поднятыми руками. Не беспокойтесь, вам нечего опасаться. Мы сделаем вас людьми! – В подъезде тихо! – сказал вернувшийся с разведки майор. – Это не регулярное соединение, а какая-то банда. Их не может быть много, и все выходы они перекрыть не смогут. Не хватит ни дисциплины, ни людей. Сейчас мы от них оторвемся. – Меня возьмете? – робко спросил, выглядывая из ванной комнаты Лох-2. – Не делайте глупостей! – продолжал Енот. – Из-за вас погибнут местные лохи. Чтобы убедить вас в серьезности наших намерений, я вам продемонстрирую одну штуку. Дело в том, что я обладаю сверхъестественной силой. Не верите? – Енот широко развел руками. – Извольте. Сейчас я взмахну руками, и все люди в этом доме умрут. Все кроме вас, потому что вы нам нужны. Вы такие чистые, здоровые, вы просто обязаны стать людьми. – Благодетель нашелся! – выпалил Шорохов. – Раз! – сказал Енот. Неволин бросился к задержанному и стал его судорожно освобождать от пут. – Ты ему поверил? – не выдержал Шорохов. – Не срамись. – Два! – продолжал Енот. – Подождите, мы сейчас! – крикнул Неволин. – Ты чего идиот? Ты нас выдал! – не выдержал майор. – Три! – выкрикнул Енот. – Оп-ля! Он аккуратно поставил гигантский, чуть ли не с его рост, рупор на землю. Под мышкой он сжимал некий предмет, оказавшийся прибором с несколькими блестящими кнопками. Он опустил его наземь, щелкнул тумблером, и от аккумулятора вспыхнула лампа. Прибор функционировал, правда, слабо. Лампа едва светилась, аккумулятор находился на издыхании. Енот покрутил магнето и нажал еще одну кнопку. Неволин развязал последний узел и выпрямился, чтобы столкнуться с быстро стекленеющим взглядом задержанного. – Нет! – вырвалось у него. – Он же не должен был! Арестованный кулем упал к его ногам. Он был мертв. – Савосту в натуре завалили. Козырной один, черный, с ним соска, дерется как бешеная, – орал Базлов по телефону. – Что с Зубом? – спросил Шерхан. – У Зуба башню снесло, он в комке серит. – Что за баба была с черным? – Красивая стерва. Вся в черном. И волосы черные как воронье крыло. – Марж! – Ты ее знаешь? А она тебя? – Какое это теперь имеет значение? – Это такая тварь, что я бы сменил хату. – Это потому что ты бздун, Базлов. А я не бздун! Бросай все и дуй прямо ко мне! Расскажешь все подробно, – Шерхан назвал адрес и отключил мобильный. Авторитетный вор находился в квартире на последнем этаже 16-ти этажного дома, расположенного за "Мадрасом". В комнате кроме него находились еще 8 человек. Это были серьезные люди, одетые в костюмы, с которыми несколько дисгармонировали автоматы "Гайдук". Руководил ими Налим. На нем был даже галстук, но упаси бог, кому – нибудь подшутить над этим. Никто никогда не видел, чтобы Налим улыбался. В свое время он тянул срок за двойное убийство. – Он придет, – тихим голосом проговорил Налим. – Конечно, – утвердительно кивнул Шерхан. – И ты его прищучишь. – Может быть много шума. – Мне положить на это. Завалите его, а Марж приведите ко мне. Хочу побазарить с ней. Через нее нормальным пацанам лоб зеленкой помазали. Прыг-скок с Марж сидели в тесном душном помещении. Прыг-скоку что, шерсть его оставалась сухой и серебристо блестела в свете единственного плафона, девушка сильно потела. Платье обвисло на ней. – Почему ты пошла со мной? – спросил Прыг-скок и, не стесняясь девушки, шумно и довольно успешно проковырял носовую пазуху. – Потому что я ненавижу Секу! Она всегда хотела быть чистенькой. Притворялась, тварь, чтобы парня у меня отбить. Ненавижу. Я всегда хотела ее убить, так что цели у нас совпадают. – Узнаю людей. – А почему ты сам хочешь ее убить? – Это не мое желание. Мне приказано убить Секильду. – Секильду? Ты назвал ее Секильдой? – Марж зашлась от смеха, она сучила ногами, в ее смехе слышались истеричные нотки, и возможно они могли бы кого-нибудь побеспокоить, если бы присутствовавший при разговоре человек в синем комбинезоне не лежал у них под ногами со свернутой шеей. – Она разве не сказала, как ее зовут? – Когда ее принесли Живому, она только смогла вымолвить, что ее зовут Сека. Притворялась, дрянь! – Она не должна была вернуться из того места, откуда вернулась. Я здесь, чтобы устранить ошибку. – Ты не похож на человека, годного лишь для того, чтобы устранять чьи-то ошибки. Ты вполне способен работать на себя. А я бы тебе помогала. – Мне не нужны помощники, – оборвал Прыг-скок. – И я работаю на Кантерсельфа, и этим все сказано! – Он в авторитете? Что-то я не слышала про такого. – Тебе повезло. – Я хочу работать на Кантерсельфа! – Он не работает с женщинами. – А Секильда? – Сека – вырвавшийся из клетки урод. Ее надо убить! Когда я ее поймаю, я оторвусь по полной. – Представляю, – Марж содрогнулась, вспомнив происшедшее с остальными салагами. Когда она вышла ночью, неожиданно сильные руки зажали ей рот и схватили поперек туловища. Секунду спустя ее с бешеной скоростью уволокли на добрую сотню метров. – Здесь можно кричать! – пробормотал Прыг-скок, освободив от захвата. Она без промедления лягнула его и вскрикнула от боли, когда нога угодила в нечто, напоминающее асфальтовый каток с колючками словно у ежа, лишь по недоразумению принявший форму человека. – Больше бить не советую,- предупредил Прыг-скок.- Переломаешь свои прелестные ножки. Я готов сохранить тебе жизнь в обмен на этих двух пацанов. Я их по любому убью. Сегодня ночью, когда я начну им ноги выдергивать, ты увидишь, какие они жалкие, как боятся смерти. – Все бояться смерти, даже ты, придурок! – Я ее не боюсь, потому что я сама смерть. Тебе про меня не говорил тот, с большой головой? – Так ты за нами следил? – Следил, а теперь буду пытать. – Ты меня убьешь? – Если бы я б тебя хотел убить, давно бы замочил и драл бы сейчас в ночи мертвую. – Фу, какая гадость. – Мне нужны союзники, а то Зуб с ума сошел. – Кто это? – Не важно. Я у него жену драл, и дядю тоже. Дядю потом убил, а жену не стал. – Круто, – удивилась Марж. – Ты еще не знаешь, что такое настоящая крутизна. Идем со мной, перед нами все прогнуться, я тебе обещаю. – Зачем тебе салаги нужны? – Мне не нужны салаги, мне нужна Сека, но они мне мешают. Услышав имя злейшего врага, Марж оживилась: – Это все Сека! Она Шерхану наболтала, что тебя надо завалить, а то ты его завалишь. Мы бы сами ни за что. – Хитрый урод, – констатировал Прыг-скок. – Я бы ее сначала убил, а потом мертвую драл. – Это мы уже слышали. Чего ж ты союзников ищешь, если такой крутой? – Если хочешь, я могу тебя убить. И драть потом мертвую. – Что ты на этом зациклился, – Марж слегка отодвинулась, чтобы в следующую секунду оказаться в железном хвате Прыг-скока, который вынул у нее бритву из пальцев, просто взял, но было полное ощущение, что скромное действие пытаются осуществить при посредстве ковша экскаватора, еще бы немного, и он раздавил бы ей пальцы. – Больше никогда так не делай! – строго наказал он. – Если хочешь жить, поможешь мне. – Что я должна сделать, и что я получу? – Делать ничего не надо. Когда вернешься в дом, не закрывай двери. Ну и не дай взорвать хибару, я знаю вы туда понапихали взрывчатки. Для этого возьми пульт управления в руки все. Дальше дело техники. Будет интересно, я обещаю. Будет интересно? Марж содрогнулась, вспомнив, как умирали салаги. Завязанные рты, безмолвные конвульсирующие фигуры. И перед ними суетящаяся, нескладная, смешная фигура в большом кожаном переднике, чтобы не забрызгаться. – Люди меня достали, вот и все, – пояснил он потом, когда ночь кошмаров закончилась. – Никогда не пытайся меня достать. Теперь они сидели напротив друг друга в тесном фургоне, и Марж переполняли взаимоисключающие чувства – страха, ненависти и одновременно надежды. Ведь он обещал доставить ей Секу! Это застило ей все. Правильно говорят, что любой мужчина может сказать о женщине плохо, но любая женщина скажет о женщине еще хуже. Марж ненавидела Секу, как может ненавидеть только женщина. Не разумом, сердцем, нутром, сущностью. Все в ней тряслось, едва она вспоминала ее нескладную фигуру. Лучшая, видишь ли, она? Посмотрим, как она умрет, как ее будет потом этот урод драть мертвую. Тьфу, ты, привязалось. – О чем ты думаешь? – спросил вдруг Прыг-скок, и у нее возникло дурацкое чувство, что он прочитал ее мысли. Впрочем, это было не трудно. Трудно было жить с ненавистью в душе, ложиться спать с ней, просыпаться. Не жизнь, а сплошное сосуществование с невыносимым всепожирающим чувством. Она от переизбытка чувств пнула ногой труп. – Неинтересно бить мертвое. Боль можно доставить только живому, – философски заметил Прыг-скок. – Ну что пошли? Она кивнула, и он распахнул дверцу. Прямо напротив хлебного фургона, где они обосновались, светились неоновые буквы "Мадрас". |
|
|