"Тайны корейской войны" - читать интересную книгу автора (Орлов Александр Семенович, Гаврилов Виктор...)

Первый этап войны (25 июня — 14 сентября)

Замысел первой (Сеульской) операции состоял в том, чтобы, нанося главный удар в общем направлении на Сеул, Сувон и вспомогательный — в обход Сеула с юго-востока в направлении на Сувон, разгромить противостоящего противника, окружить и уничтожить его главные силы в районе Сеула и выйти на рубеж Сувон — Вончжу — Самчхок.

На направлении главного удара (на Сеул) должны были наступать 1, 3, 4 и 6-я пехотные дивизии и 105-я танковая бригада.

2-я и 12-я пехотные дивизии и 603-й мотоциклетный полк получили задачу нанести удар в направлении Янгу, Сувон и отрезать пути отхода основным силам южнокорейской армии из района Сеула на юг и юго-восток.

Части КНА, наступавшие вдоль восточного побережья, должны были не допустить отхода противника на юг, а также подхода его резервов к линии фронта.

На западном побережье части КНА, развернутые правее главной группировки, должны были освободить Онджинский и Йонанский полуострова.

В дальнейшем с целью освобождения всей территории Южной Кореи имелось в виду разгромить резервы противника и развивать наступление по 3 направлениям:

Сувон, Чхёнан, Нонсан, Кванчжу, Мокпхо;

Очонни, Чонгчжю, Тэчжон, Намвон, Ресу;

Вончжу, Андон, Пусан.

На сеульском направлении в результате хорошо организованной и проведенной артиллерийской подготовки система огня противника была подавлена, и части северокорейской армии уже в первые часы боевых действий продвинулись на 6–8 км к югу от 38-й параллели и через 2 часа после начала наступления овладели городом Кэсон.

Посол США в Сеуле Джон Муччо узнал о нападении в 9.30 утра. Он услышал взрывы после первых авианалетов и привел в действие план эвакуации американцев и других иностранных граждан — единственный полностью готовый план на случай чрезвычайной ситуации в Корее. Операция имела кодовое наименование «Круллер» и была начата по сигналу «Файрсайд» ("Домашний очаг"), переданному вечером того же дня по американской военной радиосети в Корее. По этому сигналу все американцы должны были немедленно следовать в Инчхон, где осуществлялась погрузка на корабли. Муччо, посоветовавшись с начальником группы американских военных советников, отправил радиограмму в Токио, попросив немедленно организовать переброску по воздуху боеприпасов для южнокорейской армии, добавив при этом, что "для нас было бы катастрофой, если бы южные корейцы потерпели поражение просто потому, что США не обеспечили их хотя бы самым необходимым".

В Токио было решено эвакуировать всех военных советников самолетами с аэродрома в Кимпо в перерывах между частыми налетами северокорейской авиации, которая не встречала никакого сопротивления. Авиация Северной Кореи без труда достигла превосходства в воздухе и делала все, что ей заблагорассудится. В течение 26 июня большинство американцев и других граждан погрузились на норвежское судно в Инчхоне, причем пассажиров было 700 человек, а корабль был рассчитан на 12. Все не переставали восхищаться экипажем, который стоически справлялся со своей трудной задачей.

Командование южнокорейских войск стремилось привести в порядок деморализованные части, действовавшие в первом эшелоне, и начало спешно подтягивать вторые эшелоны и резервы. Южнокорейцам удалось на ряде направлений занять тактически выгодные рубежи и оказать упорное сопротивление наступающим войскам КНА. В частности, контратаками и огнем до конца дня 25 июня было задержано наступление 1-й пехотной дивизии в 6–8 км южнее 38-й параллели.

Действительно, многие подразделения южнокорейской армии стойко сражались против превосходящих сил северокорейцев. Не имея противотанковых средств, южнокорейская пехота применяла самоубийственные способы борьбы с атакующими танками Т-34, взбираясь с подрывными зарядами на башни или бросаясь под танки с ранцами, набитыми взрывчаткой. Многие южнокорейские артиллеристы до последнего стояли у своих неэффективных гаубиц М-3, пока не погибли возле них, успев перед этим огнем прямой наводкой нанести наступающим тяжелые потери.

Тем не менее части КНА (6-я пехотная дивизия) к исходу 25 июня вышли к р. Ханган.

Муччо и оставшаяся часть американского посольства выехали из Сеула, уничтожив свою посольскую радиостанцию. С ним уехали остатки американской военной миссии. Позже в тот же день без согласования с военной миссией начальник Генерального штаба Южной Кореи генерал Чэ вместе со своим штабом поспешно выехал из столицы, полностью лишив тем самым управления южнокорейские войска. Полковник Райт бросился за ним в погоню и обнаружил штаб, который развертывался на дороге в Сувон. Начальник штаба начал оправдываться, что "был увезен насильно против его желания его штабными офицерами". Райт убедил его вернуться с ним в Сеул. Но невосполнимый ущерб уже был нанесен моральному духу южнокорейской армии, как и гражданскому населению, которые видели все это неприглядное зрелище трусливого бегства своего командующего.

Штаб южнокорейской армии вернулся в Сеул только на несколько часов, после чего снова выехал из города, сопровождаемый тысячами охваченных ужасом солдат и беженцев, забивших все подъезды к мостам через р. Ханган. Южнокорейские саперы взорвали основные мосты, на которых сгрудились солдаты и беженцы, — по оценкам, погибло 800 человек.

В Вашингтоне был поздний вечер 24 июня, когда там узнали о вторжении Северной Кореи из сообщения Муччо, которое было сразу же подтверждено штабом Макартура. Трумэна не было в Вашингтоне, он уехал на выходные в свой дом в Индепенденсе, штат Миссури.

Дин Ачесон был среди первых, кого оповестили.

Поскольку Трумэн мог вернуться в Овальный кабинет только к полудню 25 июня, Ачесон взял на себя принятие целого ряда важных решений, которые по конституции не входили в его прерогативу. Он распорядился немедленно оказать военную помощь южнокорейской армии, о чем Муччо просил ранее, дал указания Макартуру поставить задачу авиации Дальневосточного командования на обеспечение воздушного прикрытия эвакуации американцев из Кореи, а 7-му флоту США — на крейсирование между Тайванем и материковым Китаем, чтобы исключить любые попытки Мао Цзэдуна осуществить вторжение в неспокойную вотчину Чан Кайши (точно так же, чтобы не допустить попыток Чан Кайши вторгнуться в Китай). Все это было сделано без консультаций с ОКНШ и до получения формального одобрения Конгрессом. Это было вполне в духе Ачесона, хорошо известного своим отчужденным отношением ко всякому, кого он считал ниже своего интеллектуального или социального уровня. У него было невысокое мнение о генерале Омаре Брэдли, председателе Объединенного комитета начальников штабов, которое, кстати, разделялось многими членами военного истэблишмента.

Нужно было немедленно задействовать "фактор ООН". Ачесон сразу же поставил задачу дежурным сменам в Пентагоне и Госдепартаменте связаться с Трюгве Ли и попросить его созвать чрезвычайное заседание Совета Безопасности ООН как можно раньше в воскресенье 25 июня. Этот запрос был сделан до наступления полуночи.

Совет Безопасности ООН собрался в Нью-Йорке в полдень 25 июня, чтобы рассмотреть проект резолюции, поспешно представленной США и призывающей к коллективным действиям против "неспровоцированной агрессии" и к немедленному прекращению огня северными корейцами. Среди членов СБ возникли разногласия. Великобритания, Франция, Египет, Норвегия и Индия настаивали на том, что это гражданская война и что поскольку на протяжении многих месяцев мир нарушался обеими сторонами, то трудно говорить о «неспровоцированности» и что нужно потребовать, чтобы обе стороны прекратили огонь. Однако эта поправка была отвергнута Трюгве Ли и Чарльзом Нойесом, представителем США, и первоначальная резолюция была принята девятью голосами «за» при отсутствии голосов «против». Югославский представитель воздержался. Гораздо более важным было то, что отсутствовал советский представитель Яков Малик. По указанию Москвы он бойкотировал заседания Совета Безопасности ввиду его продолжающегося отказа, так же как и всей Генеральной Ассамблеи, принять коммунистический Китай вместо националистического правительства Чан Кайши. Если бы Малик присутствовал, то он несомненно воспользовался бы правом вето и резолюция была бы заблокирована. В этом случае американцам пришлось бы либо оказывать помощь Южной Корее в одиночку, либо бросить Ли Сын Мана на произвол судьбы.

Вечером 25 июня вслед за принятием резолюции Совета Безопасности в Вашингтоне состоялось совещание на высшем уровне под председательством Трумэна, срочно вернувшегося из Миссури. Присутствовали Ачесон, министр обороны Джонсон, весь Объединенный комитет начальников штабов во главе с генералом Брэдли.

Военные планы Пентагона основывались на двух сценариях: возможное нападение на континентальную часть США или вторжение русских и их восточноевропейских союзников через границу, разделявшую Германию на две части. Следствием такого планирования была переброска ВВС США в континентальную Европу и создание баз Стратегического авиационного командования в Англии, Испании и Северной Африке.

Брэдли был сначала против отправки в Корею сухопутных войск. Как он полагал, армия находилась в бедственном состоянии после резких сокращений начиная с 1945 года и неизбежного перенапряжения ресурсов, поскольку силы, предназначенные для Западной Европы, должны были быть направлены на Дальний Восток. Начальник штаба ВВС генерал-лейтенант Хойт Ванденберг считал, что достаточно использовать воздушную мощь США, чтобы покончить с вторжением коммунистов. Он высказался за нанесение ядерных ударов по советским воздушным базам на Дальнем Востоке, и Трумэн сразу же отдал распоряжения разработать планы на случай такого решительного сценария. Он попросил ОКНШ произвести оценку того, где СССР может нанести следующий удар.

Ни у кого с самого начала не вызывало сомнения, что за агрессией Северной Кореи стоит Москва. Трумэн пребывал в мучительных раздумьях относительно "ужасных последствий" отправки на фронт американских сухопутных сил, и особенно в связи с перспективой нанесения ядерного удара по русским.

Позднее он писал: "В конце концов, я сделал это ради Организации Объединенных Наций. Я верил в Лигу Наций. Она оказалась несостоятельной. Многие думали, что это произошло из-за того, что США не входили в нее и не могли оказать ей поддержку. Ладно, теперь мы создали ООН. Это была наша идея, и при первой же большой проверке мы не могли допустить провала. Если коллективная система при ООН может работать, то ее надо заставить сделать это, настало время раскрыть карты".

Группа экспертов во главе с бригадным генералом Чёрчем сразу же отправилась из Токио в Корею, чтобы оценить ситуацию на месте. Чёрч рекомендовал немедленно прислать американские наземные боевые части.

Комиссия ООН по Корее (UNCOK), которая продолжала рекомендовать переговоры в качестве единственно правильного средства разрешения конфликта, была проигнорирована, когда Совет Безопасности собрался на свое заседание 27 июня, чтобы рассмотреть еще одну резолюцию США, призывавшую членов ООН "оказать такую помощь Республике Корея, которая может быть необходима для отражения вооруженного нападения и восстановления международного мира и безопасности в зоне конфликта". Резолюция была одобрена, что вызвало вздох облегчения в Вашингтоне. Великобритания, Франция, Тайвань, Куба, Эквадор, Норвегия и США голосовали «за», Югославия была против, а Индия и Египет воздержались. Советский представитель снова отсутствовал.

Тем временем наступление КНА на сеульском направлении в первый день в целом развивалось успешно. Северокорейские части, продвинувшись на 8-12 км, вклинились в оборону противника и охватили фланги вражеской группировки, действовавшей на сеульском направлении.

На Онджинском полуострове северокорейская армия успешно атаковала противника и к исходу 25 июня сломила его организованное сопротивление. В ходе боев было захвачено в плен до 2 тыс. солдат и офицеров противника и вся боевая техника 17-го полка Столичной пехотной дивизии. В ночь на 26 июня остатки 17-го полка общей численностью до 400 человек на лодках и шаландах переправились на о. Тэёнпхёндо (29 июня гарнизон этого острова был эвакуирован в Кунсан). К утру 26 июня полуостров Онджин был полностью очищен от южнокорейских войск. К этому же времени части КНА овладели Йонанским полуостровом.

Наступление на восточном участке фронта развивалось менее успешно. Части КНА, действуя в сложных условиях местности и встречая упорное сопротивление противника, продвинулись всего на 2–5 км. К вечеру 25 июня на восточном побережье в районе Каннын и Самчхок был высажен морской десант.

С утра 26 июня войска Корейской народной армии возобновили наступление.

Частям 6-й пехотной дивизии, которые еще вечером 25 июня вышли к р. Ханган, предстояло форсировать это серьезное водное препятствие. Ширина реки в этом месте достигала 6 км, глубина — 5 м. Из-за недостатка переправочных средств и некоторой неорганизованности к утру 26 июня на левый берег реки было переправлено лишь три батальона с двумя 76-мм полковыми пушками. Эти подразделения захватили плацдарм глубиной до 3 км. К утру 27 июня, несмотря на усилившееся сопротивление противника, на левый берег реки переправились главные силы дивизии. Остальные силы дивизии переправились в ночь на 28 июня.

На рассвете 27 июня после короткого артиллерийского налета наступление было продолжено, однако вскоре дальнейшее продвижение северокорейцев было остановлено огнем и контратаками остатков разгромленных частей противника и южнокорейских подразделений, подошедших из Сеула.

На других участках также шли напряженные бои, не прекращавшиеся весь день 26 июня. Только к вечеру 27 июня сопротивление противника было сломлено, части КНА овладели г. Мунсан. В то же время обозначился успех в направлении на Ыйджонбу, который был взят к вечеру 26 июня после полуторачасового боя.

С утра 27 июня было развернуто наступление на Сеул. Отходившие части противника оказывали огневое сопротивление, разрушали мосты, дороги и на отдельных участках устанавливали мины. К исходу 27 июня наступающие части КНА вышли на рубеж в 4–7 км северо-западнее, севернее и северо-восточнее Сеула.

2-я пехотная дивизия после двухдневных боев, вечером 27 июня, овладела крупным городом Чхунчхон и к исходу 27 июня подошла к Капхён. В это же время подразделения КНА обошли Капхён и в 2 км западнее города перерезали железную дорогу, ведущую на Сеул. 12-я пехотная дивизия, медленно продвигаясь вперед, к исходу 27 июня вышла на рубеж в 14 км северо-восточнее Хончен. На восточном побережье 1-я пограничная бригада к этому времени завязала бой за Каннын, где накануне был высажен морской десант.

В результате трехдневного наступления войска КНА нанесли тяжелое поражение основным силам противника, сосредоточенным у 38-й параллели1. Наибольшего успеха войска КНА добились на сеульском направлении, продвинувшись до 50 км и выйдя непосредственно на подступы к Сеулу.

Противник, стремясь приостановить продвижение наступающих войск КНА, спешно подтягивал резервы в район Сеула, которые вступили в бой уже 26–27 июня. По данным самого южнокорейского командования, к 30 июня ему удалось собрать южнее реки Ханган только 22 тыс. солдат и офицеров, а несколько позже — 54 тыс. человек2.

Но войска северокорейцев не использовали всех возможностей по окружению и уничтожению врага. 1, 2, 12-я стрелковые дивизии, которые должны были обойти Сеул и отрезать сеульской группировке пути на юг и юго-восток, не имея боевого опыта, действовали нерешительно. Даже когда Сеул был уже освобожден частями 3, 4-й стрелковых дивизий и 105-й танковой бригадой, 1, 2 и 12-я стрелковые дивизии находились в 30 км от города и не смогли своевременно преодолеть сопротивление небольших сил южнокорейских войск. В этих дивизиях не было четкого управления частями и подразделениями, артиллерия отставала от пехоты, и ей приходилось действовать без артиллерийской поддержки.

Поражение южнокорейских войск такого масштаба было неожиданным для американцев. Чтобы предотвратить их полный разгром, США решили открыто вмешаться в войну в Корее.

Генри Киссинджер, бывший госсекретарь США:

"Столкнувшись с этой ситуацией лицом к лицу вскоре после блокады Берлина, переворота в Чехословакии и коммунистической победы в Китае, США расценили случившееся как доказательство того, что коммунизм находится на марше и должен быть остановлен в большей степени из принципа, чем вследствие какой-либо военной доктрины… Успех вторжения в Корею имел бы катастрофические последствия для Японии. Япония, отделенная от Кореи лишь узким Японским морем, всегда считала последнюю ключевой в стратегическом отношении территорией в Северо-Восточной Азии. Ничем не сдерживаемый коммунистический контроль вызвал бы к жизни призрак маячащего на горизонте общеазиатского монолитного коммунистического монстра и подорвал бы прозападную ориентацию Японии"3.

26 июня президент США Трумэн приказал генералу Макартуру направить в Корею боеприпасы и снаряжение. Командующему 7-м флотом предписывалось прибыть в Сасебо (Японию) и установить оперативный контроль над Кореей.

ЦРУ было поднято по тревоге, чтобы сообщать о малейших признаках подготовки СССР к мировой войне, а командующий американскими ВВС Ванденберг и министр ВВС Финлеттер настаивали на немедленном нанесении ударов по Корее. Однако Трумэн боялся, что если стратегические бомбардировщики на Окинаве и Марианских островах будут пущены в ход, то это может привести к быстрому перерастанию в мировую войну.

27 июня президент США отдал приказ оказать вооруженную поддержку южнокорейской армии военно-воздушными и военно-морскими силами и отбросить армию Ким Ир Сена за 38-ю параллель4. К этому времени по приказу Макартура авиация США в Японии уже широко применялась по всей Северной Корее. Американский генерал Уитни в своей книге "Макартур и его встреча с историей" свидетельствует, что американская авиация по приказу Макартура начала боевые действия в Южной Корее даже еще до того, как был отдан вышеупомянутый приказ Трумэна, а с 27 июня эти действия приняли характер массированных ударов не только по войскам КНА, но и по объектам на территории севернее 38-й параллели5. После распоряжения Трумэна американская авиация, базировавшаяся в Японии, начала массированные бомбардировки северокорейских городов и сел, нанося удары по автомобильным и железным дорогам, а также по промышленным объектам и любым обнаруженным скоплениям войск.

В соответствии с указанием президента, командующий 7-м американским флотом адмирал Тернер Джой отдал приказ флоту выйти в море, чтобы избежать повторения Пёрл-Харбора на этот раз от русских, которые могли бы захватить американцев врасплох на якорных стояках. Американские корабли подвергли обстрелу прибрежные населенные пункты КНДР. Одновременно началась переброска американских сухопутных войск из Японии и США в Корею.

Военная обстановка в Корее продолжала ухудшаться. 29 июня ОКНШ передал Макартуру дополнения к предыдущим указаниям. Ему было приказано ограничить участие наземных сил только подразделениями связи и обслуживания, но развернуть боевые порядки у Пусан, Чинхэ. Ему также с опозданием было разрешено использовать авиацию для нанесения ударов по военным объектам в части для обеспечения эвакуации через порты в районе Северной Кореи, при условии, что эти цели находились не в непосредственной близости от маньчжуро-советской границы. В дополнение к этому ему было предписано представить в Вашингтон список необходимой материальной помощи южнокорейской армии, которую он не мог бы организовать в рамках своих возможностей. Макартуру было также указано, что применение ВМС и ВВС в Корее не означает разрешение на ведение войны против СССР. Если бы русские войска вошли в зону военных действий, он должен был перейти к обороне и связаться с Вашингтоном для получения дальнейших указаний.

Потеря Сеула встревожила американцев. Генерал Макартур 29 июня срочно вылетел из Японии в Корею. В воздухе самолет был подбит истребителем КНА, но пилоту полковнику Стофи успешно удалось посадить его на аэродроме в Сувоне.

Встретившись с послом Муччо, Ли Сын Маном, бригадным генералом Чёрчем и группой наблюдателей, Макартур услышал, что из почти 100 тысяч южнокорейских солдат, которые были теоретически в распоряжении четыре дня назад, только 8 тысяч были боеспособны на то утро. Противник вышел на северный берег р. Ханган, и форсирование ее становилось неизбежным. Макартур потребовал машину и вместе с сопровождавшими его лицами выехал по дороге от Сувонского аэродрома на фронт.

Приехав на берег р. Ханган, Макартур увидел, что южнокорейская армия не представляла больше никакой силы. Дороги, ведущие на юг, были забиты бегущими солдатами. Дымя своей трубкой, он сказал сопровождавшим его офицерам: "Я видел много отступающих корейских солдат в ходе этой поездки, у всех оружие и боеприпасы, и все улыбаются. Я не видел ни одного раненого. Никто не сражается".

Вечером 29 июня Макартур возвратился в Токио. Перед вылетом на аэродроме он заявил, что обстановка на фронте требует немедленного вмешательства сухопутных войск США6.

Получив откровенный доклад Макартура, в котором он сообщал, что южнокорейские части, еще не утратившие боеспособности, насчитывают примерно 25 тыс. человек, Трумэн разрешил еще более широкое использование американских наземных сил в Корее. Макартуру было разрешено отправить в Корею в случае необходимости все четыре дивизии 8-й армии, при условии, что будет обеспечена безопасность Японии. 30 июня Трумэн выступил с эмоциональным заявлением, в котором говорил: "Нам бросили вызов стаи языческих волков". Снова не проводилось никаких консультаций с ОКНШ, хотя Трумэн как главнокомандующий всеми американскими вооруженными силами не нарушал конституцию и действовал полностью в рамках своих полномочий. Америка собиралась вмешиваться как свободный и ни от кого не зависящий игрок.

Голоса несогласных не были слышны в Вашингтоне. Джон Даллес считал, что если США бросили вызов коммунизму в Азии, что теперь казалось неизбежным, они шли на риск смертельной конфронтации с СССР и коммунистическим Китаем, которые обладали фактически неисчерпаемыми ресурсами. Некоторые из членов ООН по-прежнему призывали ограничить США и попытаться решить все мирным путем, но Трумэн уже никого не слушал и хотел показать своим союзникам, что Вашингтон абсолютно привержен идее борьбы с "красной опасностью" где бы то ни было. Он также считал, что на него как на самопровозглашенного лидера свободного мира возложена миссия укрепить уверенность своих партнеров по НАТО, которые могли испытывать колебания перед лицом советско-китайской угрозы. Мнение Комиссии ООН по Корее, которая по-прежнему настаивала на мирных переговорах даже на этом этапе, было полностью отброшено.

Вступление в войну американских вооруженных сил советскими военными советниками в КНДР было встречено настороженно, но особой тревоги пока еще не вызывало. Посол СССР в Пхеньяне писал в Генеральный штаб:

"Товарищу Захарову:

Характерным и существенным является то, что с 27 июня вступила в бой американская авиация

[…].

За 3 дня боевых действий Народная Армия не имеет потерь в танках и артиллерии, незначительные потери в самоходках, однако в живой силе несет большие потери.

Штыков

28 июня 1950 года".

В тот же день Ким Ир Сен по радио обратился к народу. "В войне против южнокорейской клики, — говорил он, — корейский народ должен отстоять Корейскую Народно-Демократическую Республику и ее Конституцию… Война, которую мы ведем против развязанной продажной бандой Ли Сын Мана междоусобицы, является справедливой войной за объединение и независимость родины, за свободу и демократию"7. Обращаясь к воинам Народной армии, Ким Ир Сен призывал их проявлять мужество и самоотверженность в справедливой борьбе в защиту успехов демократических преобразований, проведенных в северной части Кореи, за освобождение южной части страны и за объединение родины под флагом Народной Республики8.

Всем гражданам КНДР предписывалось перестроить работу на военный лад, мобилизовать все свои силы на помощь Народной армии, делать все необходимое для победы над врагом9.

Однако с вступлением в войну США обстановка для КНДР резко ухудшилась. Расчеты Ким Ир Сена на то, что США не будут вмешиваться в конфликт, на которых во многом базировались оценки возможного успешного объединения Кореи военным путем, оказались несостоятельными. Позднее решение президента Трумэна о вмешательстве США в конфликт было подвергнуто всестороннему анализу и получило различные оценки.

Генри Киссинджер, бывший госсекретарь США:

"Хотя у Трумэна были в наличии убедительные геополитические аргументы в пользу вмешательства в Корее, он обратился к американскому народу, апеллируя к его коренным ценностям, и обрисовывал интервенцию, как защиту универсальных принципов, а не американских национальных интересов… Что Америка защищает принципы, а не интересы, право, а не силу, стало чуть ли не священным тезисом национального мышления при вовлечении своих вооруженных сил. Эту убежденность американцы пронесли через две мировые войны и через эскалацию войны во Вьетнаме в 1965 году, вплоть до боевых действий в Персидском заливе в 1991 году…

Таким образом, Америка оказалась вовлеченной в ограниченную войну, доктрина которой отсутствовала, и обороняла отдаленную страну, не представлявшую для нее, согласно ее же заявлению, стратегического интереса. Попав в двусмысленное положение, Америка не преследовала каких-либо национальных стратегических интересов на Корейском полуострове; принципиальной целью ее вмешательства было продемонстрировать, что существует возмездие за агрессию…

Все без исключения ключевые фигуры трумэновской администрации поверили в то, что имеет место осуществление коммунистического плана глобального характера, и сочли агрессию в Корее первым шагом согласованной китайско-советской стратегии, который вполне мог быть прелюдией к всеобщему натиску"10.

Американское руководство ошибалось. Ни СССР, ни КНР не ставили в те дни какие-либо глобальные цели. Задача была объединить Корею под властью Ким Ир Сена.

Но в Вашингтоне это воспринималось по-другому. 30 июня Трумэн подписал приказ об использовании в Корее фактически всех видов американских вооруженных сил: сухопутных войск, военно-воздушных и военно-морских сил. В нем говорилось, что 7-й флот поступает под оперативный контроль Макартура. Приказ требовал от командования военно-морских сил США на Тихом океане оказывать ему любую практическую помощь11.

В тот же день президент США после совещания с государственным секретарем и министром обороны подписал еще два приказа: о посылке двух американских дивизий из Японии в Корею и об установлении морской блокады Северной Кореи12.

Вот как описывает прибытие первых американских подразделений на корейскую землю Майкл Хики, английский ветеран войны в Корее:

"Первые американские боевые части прибыли в Корею 1 июля. Это были подразделения 1-го батальона 21-го пехотного полка 24-й пехотной дивизии, дислоцировавшейся в Японии. Они были сведены в оперативную группу под командованием подполковника Смита, которому дали 24 часа на сборы. Планировалось перебросить батальон на ближайший к фронту аэродром в Корее. Но погода была плохая, и транспортный самолет приземлился в Пусане, откуда 403 человека, входившие в состав "оперативной группы Смита", были переброшены по железной дороге и автомобильным транспортом в Пьёнтэк городок на главной дороге Сеул-Пусан. Два батальона 34-го пехотного полка 2 июля погрузились на корабли и отплыли из Японии с задачей как можно скорее присоединиться к группе Смита.

На неопытных солдат 24-й дивизии Корея произвела ужасное впечатление с точки зрения культуры, менее 10 % солдат имели боевой опыт и ранее участвовали в боях. В своем большинстве это были призывники или добровольцы, набранные в армию и прельщенные перспективой спокойной гарнизонной службы в Японии.

Смит решил занять оборону на трех высотках на окраине городка Осан, оседлав главную дорогу и контролируя северное направление на Сувон. Солдатам было приказано подготовить позицию. С наступлением темноты они начали окапываться, но эффективность работы была невысокой, поскольку они не имели навыков строительства укреплений, кроме того, у них не было мин и колючей проволоки. Земля была каменистой, и их саперные лопатки были мало пригодными. Их поддерживала батарея полевой артиллерии, но единственным противотанковым средством были устаревшие гранатометы калибра 60-мм. Два громоздких 75-мм безоткатных орудия были установлены на передних склонах возвышенностей. Никаких признаков как противника, так и подразделений южнокорейской армии, которые, как предполагалось, должны были сражаться рядом.

Оказавшись в одиночестве и с беспокойством сознавая, что они представляют самую могущественную страну свободного мира, солдаты с любопытством ожидали наступления будущих событий. Выкопав свои неглубокие окопы, они вскрыли свои пайки и начали есть их холодными. Пошел дождь. К рассвету многие из окопчиков оказались заполненными водой, и солдаты с несчастным видом сидели на земле под своими непромокаемыми накидками. Они были замерзшими, грязными, небритыми, сбитыми с толку и несчастными в связи с открывающейся перспективой. До сих пор все население, которое они видели, представляло собой угрюмую процессию беженцев, тянувшихся на юг. Земля, унавоженная человеческими экскрементами, хранившимися в ямах вдоль заливных рисовых полей, источала невыносимое зловоние. Тучи голодных комаров нападали на незащищенных солдат в то время, как вызывающие тревогу громадные незнакомые насекомые и ползучие гады ползали по ним. Люди говорили на непонятном языке и категорически отвергали любые попытки солдат говорить на жаргоне, принятом в японских пивных барах. Пройдет немного времени, и американцы, так же как большинство других солдат войск ООН, служивших в Корее, начнут относиться к несчастным корейцам, как к существам низшего порядка, не заслуживающим даже презрения. Пренебрежительное название корейцев «гуки», с самого начала прилипшее к ним, не обещало ничего хорошего для кампании, целью которой было спасение корейского народа"13.

Для того чтобы американское участие в войне не было истолковано мировым сообществом как вмешательство во внутренние дела Кореи, политическое руководство США позаботилось о том, чтобы придать действиям своих войск законный характер с точки зрения международного права. 7 июля 1950 г. состоялось заседание Совета Безопасности (СБ) ООН, на котором обсуждался корейский вопрос. СССР бойкотировал тогда его работу в знак протеста против незаконного присутствия гоминьдановца в качестве представителя Китая. Этим не замедлили воспользоваться США, которые поставили на голосование вопрос о привлечении кроме американских войск в Корее вооруженных сил ряда других стран, которые стали именоваться "войска ООН". Помимо США в "поход против коммунизма" было вовлечено еще 15 государств, из них — многие члены только что созданного военного блока НАТО. Но американские войска, конечно же, составляли основу войск ООН, поэтому их многонациональный состав был довольно символическим.

По решению Совета Безопасности генеральный секретарь ООН Трюгве Ли разослал членам ООН запрос о том, какого вида помощь они могли бы оказать Южной Корее. На этот запрос откликнулись страны — участницы блока НАТО. Англия, например, направила в район японских вод морские силы в составе легкого авианосца, двух крейсеров, пяти эсминцев и фрегатов. Эти силы находились под командованием генерала Макартура. Австралия послала в Корею эсминец и фрегат. Кроме того, она предоставила в распоряжение Макартура 77-ю истребительную эскадрилью королевско-австралийских военно-воздушных сил, находившуюся в Японии. Канада, Нидерланды и Новая Зеландия выделили для Южной Кореи военно-морские силы14.

В начале июля для обеспечения боевых действий южнокорейских войск было дополнительно выделено 740 самолетов, из них 30 тяжелых и 90 средних бомбардировщиков, 430 истребителей, 90 разведчиков и 100 транспортных.

Авиация КНА, значительно уступавшая по численности американской и понесшая в первые дни войны большие потери в личном составе и боевой технике (до 3 июля было потеряно 36 боевых самолетов), не могла противодействовать превосходящим силам противника и вынуждена была вести главным образом разведку в интересах наземных войск.

Быстро вступили в вооруженную борьбу и военно-морские силы США. В конце июня 1950 г. в водах Кореи уже действовало 19 крупных американских кораблей (тяжелые авианосец и крейсер, легкий крейсер, 12 эскадренных миноносцев, 4 подводные лодки), 23 английских и австралийских корабля (2 легких авианосца, 3 легких крейсера, 8 эскадренных миноносцев, а также 10 сторожевых кораблей). К 4 июля была установлена морская блокада Кореи, для чего были созданы три блокирующие группы: группа восточного побережья — под американским командованием, западного — под английским, южного — под южнокорейским15.

Малочисленный военно-морской флот КНДР, состоявший из малых боевых кораблей, в конце июня проводил ночную операцию против американского крейсера и миноносца, находившихся у порта Мокпхо. Для выполнения этой операции было направлено 4 катера. Однако цель операции не была достигнута, а северокорейский флот понес потери — 3 торпедных катера из 5 имеющихся и 2 морских охотника из 3.

В результате этих мероприятий "войска ООН" добились полного господства в воздухе и на море.

Срочные меры принимались также к восстановлению положения на сухопутном театре военных действий. Под прикрытием авиации американское и южнокорейское военное командование собрало на южном берегу Хангана южнокорейские части и организовало оборону.

Это уже вызвало серьезную тревогу в Пхеньяне и у советского советнического аппарата. Посол СССР в КНДР докладывал в Москву товарищу Фын Си (один из псевдонимов Сталина):

"…В связи с широко развернувшейся американской пропагандой по радио, направленной против КНДР, частыми налетами американской авиации на населенные пункты, производственные и военные объекты Северной и Южной Кореи, политические настроения населения несколько ухудшились.

Появились отдельные настроения неуверенности в окончательной победе, а в освобожденных районах некоторая (меньшая) часть населения занимает выжидательную позицию […].

Некоторая часть руководящих деятелей, в том числе Ким Ду Бон, Хон Мен Хи, высказываются о трудностях ведения войны против американцев силами Кореи и в осторожной форме пытались выяснить у Ким Ир Сена позицию Советского Союза в этом вопросе. (Эти данные о беседе Ким Ду Бона и Хон Мен Хи с Ким Ир Сеном мне сообщил секретарь Ким Ир Сена.)

Я сообщил Ким Ир Сену, что правительство СССР удовлетворило его заявку на вооружение и боеприпасы.

Штыков

1 июля 1950 года".

В первый период вооруженного конфликта, когда в Корею начали прибывать только отдельные подразделения сухопутных войск США, управление ими было сосредоточено в руках начальника группы военных советников, которому подчинялся передовой штаб, созданный 27 июня в Корее. Однако пока что сухопутные войска Южной Кореи все еще продолжали отступать под ударами войск КНА. Американское командование, видя, что южнокорейские войска, несмотря на полное господство американской авиации и флота, терпят одно поражение за другим и не выполняют поставленных перед ними задач, с 1 июля начало переброску из Японии в Корею частей 24-й американской пехотной дивизии. Один батальон этой дивизии был переброшен 2 июля в Тэчжон транспортной авиацией, а остальные силы дивизии были перевезены морем. 2 июля командование американскими сухопутными войсками принял на себя командир 24-й пехотной дивизии генерал-майор Дин.

В сложившейся обстановке Главное командование КНА решило до вступления в сражение крупных сухопутных сил США полностью разгромить южнокорейскую армию.

Несмотря на сильное воздействие американской авиации, войска КНА продолжали наступление. Части 6-й пехотной дивизии на рассвете 28 июня атаковали противника и отбросили его в район Кимпхо и после десятичасового боя овладели городом. В течение 29 июня дивизия вела ожесточенный бой за аэродром Кимпо. С утра 30 июня дивизия вновь атаковала противника и, преодолевая его упорное сопротивление, продвинулась и перерезала дорогу Сеул, Инчхон. В течение 1 и 2 июля части дивизии вели бои на достигнутом рубеже, отражая контратаки противника и подвергаясь при этом сильному воздействию авиации.

На других участках части КНА также успешно продвигались вперед. Рано утром 28 июня северокорейские войска атаковали противника, занявшего оборону на подступах к Сеулу, и к исходу дня полностью овладели городом. Южнокорейская армия, бросая боевую технику и снаряжение, поспешно отходила на южный берег р. Ханган.

Вследствие того, что командиры частей и соединений КНА, вышедших в район Сеула, немедленно не организовали форсирования р. Ханган и неотступного преследования противника, тот смог подорвать мост через реку и усилить свою оборону по ее южному берегу.

К этому времени была создана Ставка Главного командования с местом пребывания в Сопхо (12 км севернее Пхеньяна).

Большое удаление Генерального штаба от войск (120–300 км) и невозможность непосредственно руководить всеми соединениями вызвали необходимость создания двух оперативных групп с размещением их штабов в Ёнчоне и Янгу. 1-й оперативной группе были подчинены 1, 3, 4, 13 и 15-я пехотные дивизии, а 2-й оперативной группе — 2, 12-я пехотные дивизии и 603-й мотоциклетный полк. 5, 6 и 10-я пехотные и 105-я танковая дивизии16 остались в непосредственном подчинении Главного командования.

На рассвете 29 июня после 15-минутной артиллерийской подготовки передовой отряд 105-й танковой дивизии форсировал р. Ханган и захватил плацдарм на южном берегу. Однако переправа войск и наращивание сил на плацдарме вследствие недостатка переправочных средств и непрерывного воздействия американской авиации происходили медленно. Главные силы КНА в течение трех дней успеха не имели. Бои за плацдарм приняли ожесточенный затяжной характер. Южнокорейские части, поддерживаемые американской авиацией, непрерывно контратаковали. Лишь к утру 3 июля 3-й и 4-й пехотным дивизиям КНА удалось полностью переправиться на южный берег реки, отразить все контратаки противника и начать наступление в направлении Сувона. 105-я танковая дивизия преодолела р. Ханган к утру 6 июля по восстановленному северокорейскими саперами железнодорожному мосту.

Потеряв важный оборонительный рубеж на р. Ханган, южнокорейские войска укрепились на новом рубеже — Сувон, Ичхон. Они прилагали все силы к тому, чтобы удержать этот рубеж, особенно район Сувона, наиболее удобный по условиям местности для развертывания и ввода в бой 24-й американской пехотной дивизии, высадившейся 2 июля в Пусане. Враг укрепил город и усилил это направление авиацией.

Несмотря на непрерывную бомбардировку американской авиации, войска КНА, используя рельеф местности, обошли Сувон с запада и востока и к исходу 4 июля ударами с флангов и с фронта освободили его. Штаб южнокорейских войск срочно покинул Сувон за несколько часов до вступления в него частей КНА17.

1 июля в районе г. Осан подразделения КНА завязали бой с американскими частями. Это была боевая группа 24-й пехотной дивизии, которой было приказано оседлать дорогу Осан — Пхёнтэк и остановить продвижение частей Народной армии на этом направлении18. Однако стремительным наступлением 105-й танковой дивизии американская боевая группа была разгромлена.

Разгромив американскую боевую группу, 4-я стрелковая и 105-я танковая дивизии КНА стали продвигаться на юг, к г. Пхёнтэк. 6 июля они обошли его с востока и запада и нанесли поражение 34-му полку 24-й американской пехотной дивизии19.

В то время как на фронте шли ожесточенные бои, из Советского Союза в Корею направлялось большое количество оружия, боевой техники, обмундирования, снаряжения и медикаментов.

Попытки южнокорейцев в ходе Сувонской операции остановить наступление войск КНДР и ввести в бой 24-ю американскую пехотную дивизию были сорваны. Несмотря на активную поддержку со стороны авиации США, они вынуждены были отступить на юг.

2-я пехотная дивизия КНА, действуя в трудных условиях местности и недостаточно умело используя свою артиллерию, медленно продвигалась вперед, преодолевая упорное сопротивление противника. К 30 июня дивизия вышла к р. Ханган и, форсировав ее, 2 июля овладела Кванчжу. 12-я пехотная дивизия наступала в общем направлении Оронри, Хончен, Хэнсен и 2 июля овладела Вончжу. В связи с тем, что наступление 2-й и 12-й пехотных дивизий с самого начала развивалось медленно, а разрыв между их фланговыми частями все увеличивался, командование КНА направило в этот разрыв 15-ю пехотную дивизию и 30 июня в районе Хончен ввело ее в бой совместно с мотоциклетным батальоном 603-го мотоциклетного полка в направлении Ипхоли. Дивизия ко 2 июля вышла к р. Ханган на участке Ипхоли, Хынхоли и приступила к ее форсированию.

На восточном побережье части КНА к исходу 28 июня овладели г. Каннын и соединились с морским десантом, высаженным 25 июня, а также с партизанами, действовавшими в том районе. В районе Каннын в течение 29–30 июня сосредоточилась 5-я пехотная дивизия, которая с утра 1 июля начала наступление и 2 июля овладела г. Самчхон.

Таким образом, в результате боевых действий с 25 июня по 2 июля войска КНА, наступая со средним темпом до 10 км в сутки, продвинулись на 75–80 км, освободили значительную территорию Южной Кореи со столицей — городом Сеул. Форсировав р. Ханган, они создали условия для развития дальнейшего наступления на юг.

В ходе боевых действий войска южнокорейской армии, сосредоточенные на сеульском направлении, понесли большие потери и фактически были разгромлены. Однако окружить и уничтожить сеульскую группировку противника, как это предусматривалось планом, войскам КНА не удалось.

Причины этого заключаются прежде всего в том, что наступление войск, действовавших на сеульском направлении, развивалось медленнее, чем это предусматривалось планом. Части КНА, которые должны были обойти Сеул с юго-востока и отрезать пути отхода сеульской группировке противника на юг и юго-восток, вследствие недостаточно четкого управления, отставания артиллерии от наступающих войск и трудных условий местности не выполнили своей задачи. После овладения Сеулом было немедленно организовано форсирование р. Ханган, что позволило южнокорейскому командованию привести войска в порядок, организовать оборону на южном берегу реки и в дальнейшем отвести свои войска на юг.

Значительное влияние на понижение темпа наступления войск КНА оказала американская авиация, наносившая с 27 июня непрерывные удары по войскам, штабам и коммуникациям.

Отрицательно повлияли на успешное развитие наступления также недочеты в управлении войсками со стороны Министерства национальной обороны. Взяв на себя функции непосредственного руководства дивизиями, оно испытывало большие затруднения в управлении. Созданные из офицеров этого министерства штабы 1-й и 2-й оперативных групп не были по-настоящему сформированы и не имели достаточных средств связи. В то же время командиры ряда частей и соединений не стремились к поддержанию непрерывной связи с вышестоящими начальниками и соседями, нетвердо управляли подчиненными войсками и не уделяли должного внимания разведке.

Нет сомнения в том, что если бы войскам КНА удалось окружить и уничтожить сеульскую группировку южнокорейской армии, дальнейшие события, безусловно, развивались бы более благоприятно для войск Северной Кореи.

В создавшейся обстановке командование КНА решило с утра 3 июля возобновить наступление.

Целью этого наступления являлся окончательный разгром южнокорейских и успевших прибыть в Корею американских войск, а также быстрый захват портов юго-восточного побережья — Пусан, Ульсан, Пхохан. Захват этих портов лишал войска ООН возможности подбрасывать новые соединения и материальные средства.

В результате наступления КНА 3–9 июля, несмотря на полное господство своей авиации, противник терпел поражение и вынужден был откатываться на юг. Южнокорейские войска были деморализованы, и управление ими потеряно. В первых столкновениях с соединениями КНА передовые части 24-й американской пехотной дивизии генерала Дина также понесли серьезные потери. В связи с этим американское командование в период с 8 по 14 июля перебросило морским путем из Японии в Корею 25-ю пехотную дивизию. Одновременно готовилась к переброске из Японии и 1-я американская кавалерийская дивизия.

Генерал-полковник Н. Ломов, возглавлявший в советском Генеральном штабе Главное оперативное управление, позже вспоминал:

"…Успехи северокорейских войск полностью подтвердили наши расчеты, связанные с оценкой размаха, темпов и сроков операции. Обеспокоенность вызвали оперативно принятые американским командованием меры. Очень быстро на полуострове оказались части американской пехотной дивизии".

Успешным действиям войск КНА способствовало создание 4 июля 1950 года фронтового управления и двух армий. 1-я армия состояла из войск, занимавших восточный участок фронта.

Советский посол и главный военный советник КНА генерал Штыков непрерывно держал Кремль и Генштаб в курсе событий:

"Товарищу Фын Си

Сегодня, 3 июля, встречался с Ким Ир Сеном и Пак Хен Еном.

[…] Отмечая серьезность обстановки на фронте, на освобожденных территориях и опасность высадки американцами десанта в тылу войск или в портах Северной Кореи или воздушных десантов, он попросил меня доложить Вам его просьбу о быстрой поставке вооружения в следующих количествах:

винтовок 50 тыс. шт., автоматов ППШ 5000, ППС 5000, ручных пулеметов 1500 шт., станковых 350 шт., минометов 82 мм — 200 шт., минометов 120 мм 78 шт., орудий 76 мм — 80 шт., орудий 122 мм гаубиц — 24 шт., зенитных 37 мм — 60 шт., зенитных пулеметов — 120 шт., грузовых автомашин — 500 шт.

[…] Прошу вашего разрешения:

1. Иметь по два советника — советских офицеров в армейских группах (советника командующего группой и советника командующего артиллерией).

2. Прошу Вашего разрешения главному военному советнику тов. Васильеву с группой офицеров выехать в Сеул вместе со штабом фронта и находиться постоянно при штабе.

3. Прошу ускорить решение по затронутым вопросам.

Штыков

4 июля 1950 года".

Сталин нервничал. "Почему не выдерживаются запланированные темпы наступления?" — строго спросил он, выслушав доклад генерала Штеменко в присутствии маршалов Советского Союза Н.А. Булганина и A.M. Василевского. Снижение темпов в начале операции может привести к потере инициативы и вообще к срыву плана. Ким Ир Сен явно подыгрывает Ли Сын Ману. Американцы могут скоро прийти в себя. Нельзя этого допустить".

5 июля Сталин дает указание Штыкову потребовать от Ким Ир Сена составить предварительный план возможного отхода северокорейских войск за линию 38-й параллели, если войска ООН, накопив силы в районе Пусана, предпримут контрнаступление.

В тот же день советский лидер направил телеграмму Чжоу Эньлаю, в которой прямо написал: "Считаем правильным, чтобы немедленно сосредоточить 9 китайских дивизий на китайско-корейской границе для волонтерских действий в Северной Корее в случае перехода противником 38-й параллели. Мы постараемся обеспечить авиационное прикрытие этих частей"20.

Между тем северокорейцы продолжали наступление.

Потерпев поражение в Сувонской операции, южнокорейцы намеревались обороной по р. Кымган и горному хребту Собэксан сначала остановить наступление КНА, а затем вводом в сражение главных сил американских войск разгромить ее.

К 7 июля часть сил 24-й американской пехотной дивизии заняла позиции севернее Кымгана в районе Чхонана, а часть — по южному берегу реки, на участке Кончжу — Тэчжон. Правее и левее 240-й дивизии оборонялись южнокорейские дивизии. При этом основные силы противника располагались на холмах и высотах в двухэшелонном построении соединений. На хребте Собэксан южнокорейцы заняли все важнейшие перевалы.

12 июля в Корею прибыла передовая группа штаба 8-й американской армии во главе с командующим генерал-лейтенантом У. Уокером, который принял командование всеми сухопутными войсками США и Южной Кореи. Применяя самые жесткие меры, американцы до некоторой степени сумели привести в порядок южнокорейские войска. С целью создания резервов американское командование вывело ряд дивизий на переформирование. Спешно пополнялись людьми и вооружением дивизии, действовавшие на фронте.

Замедление темпов наступления КНА все больше волновало Москву. События явно шли не по сценарию Ким Ир Сена. Штыков докладывал:

"Товарищу Фын Си

7 июля 1950 года по просьбе Ким Ир Сена имел с ним встречу.

В начале беседы Ким Ир Сен, обращаясь ко мне, спросил: "Ну, как с советниками, когда они могут поехать в Сеул". Я ответил, что у меня в течение последних двух дней плохая связь, и я не получил указаний о возможности их выезда южнее 38-й параллели.

Тогда Ким Ир Сен сказал, что ему звонил начальник штаба фронта Кан Ген и спрашивал, как с советниками, поедут ли они с ним на юг, а когда он ответил, что еще неясно, тогда Кан Ген заявил, что ему без советников ехать в Сеул нечего, так как он не в состоянии без советников руководить войсками.

Я снова ответил, что ничего по этому вопросу дополнительно сказать не могу.

Тогда Ким Ир Сен заявил, что если советники не поедут, то тогда будет провал, и еще раз подчеркнул, что это провал. И далее Ким Ир Сен сказал, что Кан Ген просил его срочно официально обратиться к советскому правительству с просьбой разрешить советским советникам выехать в Сеул и в армейские группы, указав, что они обеспечат их безопасность и в плен они не попадут.

[…] Далее Ким Ир Сен сказал, что ему звонят со всех концов и сообщают о налетах американской авиации и о больших разрушениях, что сегодня в результате бомбежки разрушен жд узел, что плохо восстанавливаются жд мосты в районе Канко.

Впервые за время моих встреч я видел Ким Ир Сена таким расстроенным и растерянным.

Штыков

8 июля 1950 года".

Тем временем началась уже третья по счету, Тэчжонская, операция Корейской народной армии. Она проводилась 7-21 июля при равенстве сторон в живой силе, артиллерии, небольшом превосходстве КНА в танках, но зато при абсолютном превосходстве врага в авиации и флоте. Однако массирование сил и средств на Тэчжонском направлении позволило Ставке Ким Ир Сена создать превосходство над противником по родам войск в два-три раза. Войскам КНА приказывалось разгромить врага на реке Кымган, хребте Собэксан. Главный удар нанести в направлении Тэчжона с целью уничтожения 24-й американской пехотной дивизии.

Встревоженный тем, что военные действия пошли не по ранее намеченному плану, Ким Ир Сен лично обратился к Сталину с просьбой использовать советских военных специалистов в армейских группах.

"ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕТА МИНИСТРОВ СОЮЗА ССР ГЕНЕРАЛИССИМУСУ товарищу СТАЛИНУ И.В.

[…]

Будучи уверенным в Вашем стремлении помочь корейскому народу избавиться от американских империалистов, я вынужден обратиться к Вам с просьбой разрешить использовать 25–35 советских военных советников в штабе фронта Корейской Армии и штабах двух армейских групп, так как национальные военные кадры еще недостаточно овладели искусством вождения современных войск.

[…]

Ким Ир Сен

8 июля 1950 года".

Но Сталин, опасаясь возможных изменений во фронтовой обстановке и вероятности пленения советских военных, отказал. Он понимал, что это может резко осложнить обстановку. СССР официально не участвовал в войне. И не должно было быть поводов к обвинению его в этом.

7 июля войска КНА перешли в наступление по всему фронту. Наибольший успех был достигнут на направлении главного удара. Войска 1-й армии прорвали оборону 24-й американской пехотной дивизии в районе города Чхонан и столичной южнокорейской дивизии — восточнее этого района и 8 июля овладели городом.

Вечером 14 июля 1-я армия форсировала Кымган. Хорошая организация разведки при подходе к реке позволила быстро обнаружить броды и слабые участки обороны противника, а ложное форсирование на вспомогательном направлении дезориентировало противостоявшие части. Форсировав реку, части КНА обошли с флангов 24-ю дивизию и к рассвету 19-го завершили ее окружение.

Окружение осуществлялось путем глубокого обхода основными силами 4-й стрелковой дивизии (16 и 18 сп) почти всей тэчжонской группировки с юго-запада вдоль дороги Нонсан-Тэчжон. Это был марш — маневр по тылам врага на 40–50 км, проведенный скрыто за 8 часов темного времени. "Я не заметил, — писал позднее генерал Дин, — как северокорейцы охватывают меня с фланга. И только тогда, когда мы стали отходить из города и столкнулись с северокорейскими войсками, я понял все происходящее. Я был расстроен тем, что северокорейцы проникают в город с севера, но я не думал, что они могут обойти с фланга. Даже тогда, когда командир 34-го полка доложил мне о движении северокорейцев с юга, я надеялся вывести 34-й пехотный полк по дороге в Кунсан, но после стало ясно, что из этого ничего не получится". На другой день одновременными ударами с фронта, флангов и тыла американская дивизия в основном была уничтожена21.

Разгром 24-й пехотной дивизии — первое крупное поражение американских войск в Корее. "Стремительное форсирование реки Кымган Корейской Народной Армией, — писала английская газета "Санди таймс", — это серьезный удар по всему американскому командованию. Никто не мог подумать о том, что можно потерять последний естественный оборонительный рубеж в районе Тэчжона меньше чем за 24 часа после выхода противника к оборонительному рубежу". Обозреватель газеты «Обсервер» 15 июля 1950 года также отмечал: "Мир является свидетелем того, как вооруженные силы могущественных Соединенных Штатов ведут отчаянную безнадежную битву, в то время как их отбрасывает назад, к морю, армия Северной Кореи — самого маленького государства". Английская газета "Дейли телеграф энд Морнинг пост" писала: "Надежды на то, что участие американских наземных войск скажется на моральном состоянии северокорейцев, подорвет их наступательный дух, не оправдались".

Тэчжонская операция стала крупной победой КНА. В результате ее были окружены и уничтожены основные силы 24-й пехотной дивизии США. План американского и южнокорейского командования остановить наступление Народной армии на р. Кымган и хребте Собэксан был сорван.

Противник понес большие потери. Убитые, раненые и пленные составили более 32 тыс. солдат и офицеров. Кроме того, войска КНА уничтожили 220 орудий, свыше 20 танков, 540 пулеметов, 1300 автомашин22.

К 21 июля части КНА преодолели хребет Собэксан.

Таким образом, войска КНА за месяц боев освободили большую часть Южной Кореи, продвинувшись своим правым флангом до 400 км и центром до 160–200 км. В ходе боев основные силы южнокорейской армии были разгромлены, большие потери понесла и 24-я американская пехотная дивизия.

В середине июля американское командование начало перебрасывать в Корею из Японии дополнительно 1-ю кавалерийскую дивизию и два отдельных пехотных полка. В это же время из США в спешном порядке начали перебрасываться 1-я пехотная дивизия, 1-я дивизия морской пехоты (с 14 июля) и 2-я пехотная дивизия (с 18 июля).

Американское командование, стремясь оказать помощь наземным войскам, непрерывно увеличивало активность авиации, которая воздействовала не только на войска, но и подвергала систематическим бомбардировкам тыловые объекты КНДР. Военно-морской флот США блокировал побережье Кореи и подвергал систематическим артиллерийским обстрелам прибрежные населенные пункты.

Ввиду непрерывного воздействия вражеской авиации войска КНА с первой половины июля вынуждены были перейти почти исключительно к ночным действиям. Штыков писал в Москву:

"Товарищу Фын Си

По просьбе Ким Ир Сена 13.7.50 г. имел с ним встречу. В начале беседы Ким Ир Сен сообщил, что он имел встречу в поверенным в делах Китайской Народной Республики Си Тунмя.

Поверенный в делах Китайской республики по поручению Чжоу Эньлая передал ему, что Китайское правительство готово помочь всем необходимым в их войне в чем нуждаются корейцы и просил, чтобы эти просьбы были своевременными и чтобы Ким Ир Сен не стеснялся обращаться за помощью.

Далее поверенный в делах сказал, что Чжоу Эньлай в беседе с ним заявил, что китайцы считали, что американцы не примут участия в войне в Корее.

Поверенный в делах попросил Ким Ир Сена дать им корейские топографические карты по 500 экземпляров — 100 000, 200 000, 500 000, просил информировать об обстановке на фронтах, для чего он от посольства выделяет двух человек (полковников) для связи с министерством национальной обороны. Одновременно поверенный просил ускорить присылку образцов обмундирования Корейской Народной армии.

[…] Далее Ким Ир Сен заявил, что им тяжело, что он хотел бы послать в Москву Пак Хен Ена или Ким Ду Бона и посоветоваться, как им вести дальше дело, что он считает, что поскольку американцы и другие страны участвуют в войне на стороне Ли Сын Мана, то страны народной демократии могли бы им тоже помочь, в частности Чехословакия, Китай и другие, своими войсками.

Я, уклонившись от ответа на этот вопрос, заявил, что Ваша главная задача сейчас — это мобилизация внутренних сил, укреплять армию и проводить работу по закреплению освобожденных районов, обеспечивать там закрепление своего влияния.

Не возвращаясь к этому вопросу, Ким Ир Сен сказал, что для усиления руководства югом он намеревается послать группу руководящих работников во главе с Пак Хен Еном в Сеул.

При повторной встрече в связи с Вашей телеграммой Ким Ир Сен этого вопроса больше не поднимал.

Штыков

15 июля 1950 года".

Однако советское политическое руководство было готово оказать материальную помощь, но принимать прямого участия в войне не собиралось. Сталин осознавал всю опасность участия в локальной войне двух ядерных держав.

После поражения на Кымгане и хребте Собэксан американское военное командование сосредоточило свое внимание на том, чтобы воспрепятствовать выходу северокорейских войск к р. Нактонган и форсированию ее, так как это поставило бы войска интервентов в тяжелое положение. Оно спешно готовило оборону в Ендоне, Кымчхоне, Санчжу и Андоне — в пунктах, прикрывавших основные пути к Нактонгану, последней крупной водной преграде в Южной Корее.

Создавая оборону на подступах к Нактонгану и по самой реке, американское командование усиливало и свои войска в Корее. На корейский фронт срочно направлялись новые контингенты сухопутных войск и значительные силы авиации и флота. Спешно было введено в строй несколько авианосцев, находившихся на консервации. Американская промышленность получила крупные заказы на производство всех видов вооружения. Правительство США провело частичную мобилизацию.

Большое внимание уделялось также укреплению южнокорейской армии. Если в течение первой половины июля усилия американцев были направлены на то, чтобы собрать разрозненные группы южнокорейских войск, отступивших за р. Ханган, и сколотить из них боеспособные части, то во второй половине они стали проводить реорганизацию южнокорейской армии. К 24 июля 1950 года появились два пехотных корпуса. 1-й корпус включал 8-ю и Столичную пехотные дивизии, а 2-й — 1-ю и 6-ю пехотные дивизии. В резерве командования южнокорейской армии находилась 3-я отдельная пехотная дивизия23. Всего в южнокорейских войсках числилось 85 870 человек24.

К этому времени 8-я американская армия в Корее имела в своем составе 24-ю, 25-ю пехотные и 1-ю кавалерийскую дивизии. Общая численность войск США в Корее достигала 39 тыс. человек25.

На западном участке фронта оборону занимали лишь американские дивизии. Справа от них оборонялся 2-й пехотный корпус и далее на восток 1-й пехотный корпус южнокорейских войск.

Соотношение сил и средств было в пользу войск ООН. По живой силе они превосходили войска КНДР в 1,8 раза; артиллерии и танков было одинаковое количество; авиации и флота враг по-прежнему имел абсолютное превосходство. Необходимо заметить, что по сравнению с предыдущими операциями число самолетов и кораблей у противника значительно увеличилось.

КНА была еще далека от достижения конечной цели операции. Войска главной группировки находились в 100–150 км от портов Пусан, Ульсан, Пхохан. Между тем количество войск ООН, высадившихся в Корее, с каждым днем увеличивалось, сопротивление врага возрастало, условия наступления в связи с действиями авиации противника усложнялись.

Следовательно, обстановка на фронте изменилась. Она уже не была такой благоприятной для КНА, как во время проведения первых трех операций.

25 июля войска КНА перешли в наступление. Началась четвертая, Нактонганская операция. Цель ее заключалась в том, чтобы стремительным наступлением выйти на р. Нактонган, форсировать ее и захватить плацдармы на противоположном берегу. Главный удар наносился в направлении Тэгу. Части КНА встретили упорное сопротивление. На всех участках фронта развернулись ожесточенные бои. К началу августа основные силы 1-й армии подошли к Нактонгану. К этому же времени на западном участке войска КНА освободили всю юго-западную часть страны и вышли на южное побережье полуострова. Лишь войска 2-й армии, действовавшие на восточном участке фронта, с тяжелыми боями продвигались вперед и в конце июля достигли района Пхохан.

В начале августа начались кровопролитные бои за Нактонган. По длине это вторая река в Корее. Ее протяженность 524 км, ширина в нижнем течении более 700 м. Она судоходна на участке более 100 км. Только в верховье река в ряде мест проходима вброд. Враг оборонялся упорно. Бои шли днем и ночью. Авиация все время висела в воздухе и бомбила боевые порядки частей Народной армии.

К исходу 4 августа обозначился успех на юго-восточном направлении в полосе наступления 1-й армейской группы КНА.

Американское командование, учитывая серьезную угрозу прорыва войск Народной армии вдоль южного побережья к Пусану, начало спешно перебрасывать на угрожаемый участок свежие подкрепления, в частности, начавшие 31 июля выгрузку части 2-й пехотной дивизии и 1-й дивизии морской пехоты. Туда же была перегруппирована 25-я американская пехотная дивизия и другие части. Действия американских войск в этом районе поддерживались, кроме авиации, огнем корабельной артиллерии.

В период с 4 по 8 августа войска КНА преодолели Нактонган на вспомогательном направлении в районе Санчжу, Химчон, Андон и захватили плацдарм на противоположном берегу. 8 августа части КНА форсировали Нактонган и на направлении главного удара. Здесь они нанесли поражение 1-й кавалерийской и 25-й пехотной дивизиям американцев и 15 августа вышли на подступы к Вигвану.

К 13 августа частям 1-й армейской группы, несмотря на непрерывные атаки, удалось захватить лишь небольшой плацдарм на правом берегу р. Нактонган. Все остальные попытки были отбиты противником.

Части 2-й армейской группы с 26 июля также продолжали наступление и 2–4 августа вышли к р. Нактонган, захватив плацдарм на ее южном берегу.

В последующие два дня основные силы войск 2-й армейской группы форсировали р. Нактонган и, преодолевая упорное сопротивление противника, продвигались на юго-восток. Однако к 20 августа, встретив организованное сопротивление противника, войска 2-й армейской группы вынуждены были прекратить наступление.

21 августа КНА перешла к обороне на всем фронте.

В этот период у противника особенно активно действовали 1-я сводная бригада морской пехоты и авиация. Самолеты большими группами непрерывно бомбили войска Корейской народной армии. Только 16 августа в районе севернее Вигвана в налетах участвовало 100 бомбардировщиков В-29 и сотни истребителей, сбросивших огромное количество напалмовых бомб и обстрелявших позиции войск к р. Нактонган26.

Переход КНА к обороне на всем фронте свидетельствовал о том, что молниеносная кампания Ким Ир Сена переживает большие трудности, об этом все больше задумывались и в Москве, и в Пекине. Из Пхеньяна в Кремль сообщали:

"Товарищу Фын Си

Мун Ир (советский кореец), личный секретарь Ким Ир Сена, 19 августа приехал ко мне и сообщил ему следующее.

С начала августа американцы перешли к непрерывной массированной бомбардировке войск тяжелыми самолетами, такой бомбардировке подвергались все войска фронта. Группами по 30–40 самолетов они сбрасывали на войска ящики, которые в воздухе раскрывались, а оттуда высыпалось много мелких бомб. Это вызывало большие потери в живой силе и технике. Например, в результате такого налета 18.8.50 г. в 4-й дивизии почти не осталось людей, был разбит штаб и погиб командир дивизии.

Такое же положение в 3-й и 12-й дивизиях, которые в результате бомбежки вынуждены были оставить свои позиции.

Ким Ир Сен никогда не был в таком расстроенном состоянии. Он просит, нельзя ли обратиться за помощью и прислать интернациональные летные силы для прикрытия войск, что без прикрытия войскам воевать тяжело.

[…]

Штыков

20 августа 1950 года".

Было ясно, что к 20 августа наступление войск КНА на всем фронте было остановлено упорным сопротивлением противника. Более того, на отдельных участках войска КНА под воздействием сильных контратак противника, поддерживаемых массированными ударами авиации и артиллерии, вынуждены были оставить занятые позиции. Особенно ожесточенные бои развернулись в районе Пхохана и на плацдармах на восточном берегу р. Нактонган.

Таким образом, в результате наступления в период с 26 июля по 20 августа войска КНА продвинулись от 70 до 100 км и отбросили противника за р. Нактонган. Темп наступления войск КНА не превышал 1–4 км в сутки. В ходе наступления были разгромлены 2, 5 и 8-я пехотные дивизии, понесли тяжелые потери 1, 3, 7-я и Столичная дивизии южнокорейцев, 1-я кавалерийская и 25-я пехотная дивизии американцев. Общие потери противника составили свыше 50 тыс. солдат и офицеров.

Но и КНА несла немалые потери, а, главное, от ударов американской авиации все больше ущерба наносилось объектам экономики КНДР, росло число жертв и разрушений в тылу войск КНА.

Тем не менее КНА продолжала наступать. Вплоть до выхода к Нактонгану войска Корейской народной армии довольно успешно применяли проверенную в боях тактику: основными силами наносили удар по противнику с фронта, а частью сил обходили его и затем одновременными ударами с фронта и тыла ликвидировали. Так действовала 3-я пехотная дивизия против 1-й американской кавалерийской дивизии в районе Ендона. Так вели боевые действия части при освобождении городов Кымчхон и Андон.

Однако с выходом войск КНА к рубежу р. Нактонган сопротивление противника, отошедшего за водную преграду и образовавшего так называемый пусанский плацдарм, непрерывно возрастало. В отличие от прошлых операций враг создал на пусанском плацдарме сплошную линию обороны, основу которой составляли опорные пункты. Она исключала маневр частей КНА с целью охвата или обхода его открытого фланга.

Американское командование в начале августа ввело в сражение вновь переброшенные из США 2-ю пехотную дивизию, 1-ю дивизию морской пехоты, а также 5, 26 и 29-й отдельные пехотные полки. Все более активизировались действия американской авиации и военно-морского флота.

К началу третьей декады августа для КНА на фронте сложилась напряженная обстановка.

Из 14 имевшихся дивизий 10 пехотных дивизий, а также 105-я танковая дивизия действовали в первой линии. Три дивизии находились в резерве. В стадии формирования находились одна механизированная дивизия, две пехотные и одна танковая бригады и две бригады морской пехоты.

В ходе непрерывных наступательных действий войска понесли большие потери в людях и технике. Потери в артиллерии составляли около 40 %, а в танках и САУ свыше 50 %. В среднем пехотные дивизии к этому времени имели от 30 до 50 % штатной численности личного состава и материальной части. Особенно большие потери в личном составе понесли 3, 4, 6 и 15-я пехотные дивизии. Так, в полках 1-й и 3-й пехотных дивизий оставалось по 100–200 человек боевого состава. В 1-й пехотной дивизии имелось всего 63 орудия и миномета, в 5-й — 141, в 8-й — 85, в 12-й — 60, в 15-й — 92 из 203 положенных по штату, причем если действующие войска с начала войны и до 18 августа получали пополнение в людях, то материальная часть почти не восстанавливалась.

Коммуникации КНА были чрезвычайно растянуты и к тому же беспрерывно подвергались ожесточенным бомбардировкам вражеской авиации. Американская авиация, имея абсолютное господство в воздухе, ежедневно производила 500-1000 самолетовылетов, нанося массированные удары по боевым порядкам войск, объектам тыла, дорогам, мостам, переправам. Поэтому всякое движение железнодорожного и автомобильного транспорта днем было парализовано. Железные и автомобильные дороги могли работать только ночью.

Авиация КНА к тому времени имела всего 21 исправный боевой самолет, из них 20 штурмовиков и один истребитель. В строю имелось 6 летчиков-истребителей и 17 летчиков-штурмовиков. При таком положении нельзя было рассчитывать на противодействие американской авиации. В зенитно-артиллерийских частях КНА в общей сложности имелось не более 80 37-мм и 85-мм зенитных орудий, что не обеспечивало прикрытия даже самых важных объектов как на фронте, так и в тылу.

Полное господство авиации противника в воздухе лишило КНА возможности совершать быстрые перегруппировки или маневрировать силами и средствами, а также до предела затруднило питание фронта из тыла. Фронт не получал своевременно и в достаточном количестве пополнения, боеприпасов, горючего и продовольствия.

Советские военные советники в КНДР неоднократно отмечали, что Ким Ир Сен недоволен низкой исполнительской дисциплиной командиров КНА. Сам Ким Ир Сен производил впечатление человека, недостаточно опытного как руководителя и полностью утратившего контроль над ситуацией.

Некоторая часть руководящих работников государства и армии, ранее рассчитывавших на легкую победу, стала проявлять колебания и неуверенность в своих силах, опасаясь затяжной войны.

Предвоенный расчет руководителей КНДР на всемерную поддержку войск КНА народом Южной Кореи себя не оправдал.

Противник к концу августа сосредоточил на пусанском плацдарме 10 дивизий (5 американских и 5 южнокорейских), 27-ю английскую пехотную бригаду27 и пять отдельных полков.

Ряд соединений и частей были полностью укомплектованы людьми и вооружением. Остальные, хотя и понесли потери в боях, быстро пополнялись людьми и боевой техникой.

По документальным данным штаба дальневосточного командования США, на 1 сентября 1950 г. войска ООН имели в Корее почти 180 тыс. солдат и офицеров. Около половины войск (78 762 человека) составляли американцы. Если же учесть военно-воздушные силы США на Дальнем Востоке (33 651 человек), австралийские ВВС (330 человек) и военно-морской флот США, действовавший у берегов Кореи (36 389 человек), то общая численность войск ООН к тому времени достигла 250 370 солдат и офицеров28.

По решению южнокорейского правительства в сентябре 1950 г. на территории, остававшейся под контролем южнокорейцев и американцев, в армию проводилась мобилизация всего мужского населения в возрасте от 18 до 30 лет. Эта мобилизация позволяла пополнять войска, действующие на фронте. Так, в начале сентября 3-я пехотная дивизия получила на пополнение 1600 человек. Столичная дивизия — 1500 человек и 6-я пехотная дивизия — 1000 человек. Получили пополнение и другие дивизии.

Американские и южнокорейские войска своевременно и в достаточном количестве снабжались боеприпасами, продовольствием и горючим.

Обстановка на море также была неблагоприятной для КНА. Объединенные военно-морские силы противника были значительно увеличены и к 1 сентября имели в своем составе более 190 американских, британских, южнокорейских, голландских и французских боевых кораблей (в том числе 2 тяжелых, 2 легких и 2 конвойных авианосца, 4 тяжелых и 6 легких крейсеров, 47 эскадренных миноносцев, 13 сторожевых кораблей, 42 тральщика, более 60 транспортов, вспомогательных, десантных судов и других кораблей) и 449 самолетов морской авиации. Эти корабли полностью блокировали побережье Кореи, лишив КНА возможности производить морские перевозки.

Таким образом, господство в воздухе и на море продолжало оставаться полностью на стороне противника. В наземных войсках противник обладал двойным превосходством по пехоте и артиллерии и десятикратным по танкам.

В таких условиях 1 сентября началась пятая, Пусанская операция.

Несмотря на трудности, штабу КНА удалось все же в течение десяти дней подготовить операцию. Замысел ее заключался в том, чтобы окружить основные силы противника в районе Тэгу, затем расчленить их и уничтожить. В дальнейшем имелось в виду очистить от врага весь пусанский плацдарм.

В ночь на 1 сентября 1950 года после короткой артиллерийской подготовки части Корейской народной армии перешли в наступление. Войска ударной группировки 1-й армейской группы, сломив сопротивление противника, ночью форсировали Нактонган и захватили плацдарм на противоположном берегу реки. Развивая успех, соединения КНА к 3 сентября прорвали вражескую оборону на глубину 10–15 км. Особенно ожесточенные бои разгорелись за Чаннэ, который несколько раз переходил из рук в руки. Американские и южнокорейские войска, сосредоточив значительные силы и средства в этом районе, выбили части 1-й армейской группы из Чаннэ и оттеснили их на запад. С 8 сентября войска 1-й армейской группы, отбивая многочисленные контратаки противника, вели ожесточенные бои на достигнутом рубеже.

Соединения 2-й армейской группы, перейдя в наступление 2 сентября, за два дня прорвали оборону на 15–20 км и к 6 сентября вышли на рубеж 4 км севернее Тэгу. К 8 сентября противнику удалось приостановить дальнейшее наступление войск 2-й армейской группы на этом направлении.

Учитывая важное значение пусанского плацдарма, противник проявил исключительное упорство в боях за его удержание.

В последующие дни северокорейские части отражали мощные и непрерывные контратаки и интенсивные удары авиации. 10 сентября противник остановил наступление КНА на всем фронте и удержал за собой пусанский плацдарм. Части КНА, понеся потери в живой силе и боевой технике, перешли к обороне.

В ходе операции КНА впервые применили, и не без успеха, штурмовые группы, действовавшие ночью. Эти группы (по одной в каждом батальоне, состоявшие из 15–20 человек) проникали в тыл противника, внезапными налетами уничтожали его живую силу и технику. Так же успешно действовали впервые образованные противотанковые истребительные группы. Они создавались в каждом полку и состояли из 10–15 человек, вооруженных гранатами.

Однако, несмотря на отдельные тактические удачи, наступление Корейской народной армии, проходившее в условиях явного превосходства противника в силах и средствах, захлебнулось.

Противник располагал крупными военно-морскими силами. Обстрел артиллерийским огнем восточного побережья, высадка в августе американской кавалерийской дивизии в Пхохане, эвакуация в том же месяце 3-й южнокорейской дивизии из района Йонхе и высадка ее южнее Пхохана, авиационные удары авианосной группы, три контрудара 1-й морской бригады все это фактически сыграло решающую роль в том, что американо-южнокорейские войска удержались на пусанском плацдарме. Способствовали этому также коммуникации, существовавшие между Южной Кореей и Японией. Это был своеобразный мост из кораблей, по которому на корейский фронт доставлялись живая сила, боевая техника и вооружение.

Таким образом, в ходе наступления, предпринятого в начале сентября с целью ликвидации пусанского плацдарма, войска КНА имели незначительный успех. Они форсировали на широком фронте крупное водное препятствие — р. Нактонган — и продвинулись на отдельных направлениях на 15–25 км, но развить наступление и полностью выполнить поставленную задачу не смогли. В ходе этих боев северокорейская армия нанесла врагу ощутимые потери, но и сама потеряла значительное количество личного состава и боевой техники, поэтому положение ее по сравнению с 20-ми числами августа, о чем говорилось выше, еще более усложнилось.

Почему же, несмотря на большие успехи Корейской народной армии, она не смогла полностью решить поставленные задачи? Это объясняется прежде всего тем, что Корейская Народно-Демократическая Республика вела войну против мощной державы — США и ее союзников по "войскам ООН". КНА не имела опыта ведения наступательных действий против сильного и хорошо оснащенного врага и вела непрерывные бои в условиях растянутых коммуникаций.

По мере продвижения вперед войска Народной армии несли большие потери от авиации и артиллерии врага. Пополнение же войск за счет имевшихся весьма скудных резервов было слишком затруднено, а бесперебойное снабжение их всем необходимым для боя и жизни почти невозможно. В июле КНА ввела в бой практически все свои оперативные резервы, которые при этом, как правило, не восстанавливались.

В начале войны боевые действия велись главным образом днем. Однако уже в середине июля ввиду абсолютного господства вражеской авиации войскам КНА пришлось перейти почти полностью к боевым действиям только ночью. Это не остановило успешного продвижения Народной армии, но значительно снизило темпы наступления.

Большинство дивизий вели непрерывные бои в течение двух и более месяцев. В августе наращивание усилий действующих войск происходило почти исключительно за счет вновь сформированных соединений. В сентябре все силы КНА были втянуты в бой, а резервов фактически не было.

Войска испытывали недостаток в боеприпасах. В значительной степени это объяснялось недостатком транспортных средств и сильным воздействием американской авиации по путям подвоза.

В целом к сентябрю 1950 года соотношение сил изменилось в пользу войск ООН. Их авиация и военно-морской флот господствовали в воздухе и на море.

Американские войска, применяя мобильную оборону и непрерывно наращивая усилия, сумели остановить наступление КНА на последнем оборонительном рубеже р. Нактонган.