"Темные желания" - читать интересную книгу автора (Коул Кресли)Глава 20Дешазиор заметил его и вскинул подбородок в знак приветствия. Грозовой демон ничем не выразил свою враждебность по отношению к Кейду. Если бы Кейд что-то сделал, все поняли бы, что это из-за женщины. Он процедил Холли сквозь зубы: – Встань быстро. – Есть проблемы, Кейдеон? – спросил Дешазиор, всмотревшись в лицо Кейда. – Это моя подопечная, и мы уезжаем. – Иду, иду. – Холли стояла на ногах нетвердо, пояс для меча она сняла с талии. Беря очки у Дешазиора, она легко погладила его по рогам. Она понятия не имела, что для демона это все равно что погладить его по промежности. – Наверное, нужно еще пропустить на дорожку… Кейд потащил ее за плечо: – Вечеринка кончилась, малышка. Остальные смотрели на него, словно он спятил – грубо обращается с валькирией. Холли же принялась посылать во все стороны воздушные поцелуи. – Чмок! Пиши мне, Деш! – Куда мы едем, Кейдеон? – спросила она, когда они снова оказались на дороге. Он молчал на протяжении нескольких миль. Как будто злился на нее. Не говоря ни слова, он протянул ей листок бумаги: – Интересно, что ты там делала? – спросил, наконец, Кейдеон. – Веселилась, пока ты раздевал Иматру в задней комнате. – Я не обязан отчитываться перед тобой. – Разумеется. – Прижав голову к окну, Холли уставилась в небо. Звезды. Ярче, чем те, что она видела в Орлеане. Кейдеон сказал: – Похоже, между нами нет никакого согласия. – И правда нет. – Что это такое? – спросил он. – Какая-то перевернутая психология? Она вздохнула. – Кейдеон, разве ты не понимаешь, что я не огорчена, поскольку ничуть не интересуюсь тобой? – Чушь собачья. Ты знаешь, что нас влечет друг к другу. – Влечет? Ты смеешься, да? Я обладаю сверхчувствительностью. Ты сам так сказал. Кажется, я не так проницательна, как обычно. Даже тебя я могу начать рассматривать как возможный вариант. – Даже меня?! Что это значит, интересно? Женщины не находят меня неприятным с виду. – Или самодовольным. – Его слова напомнили ей, что говорят о Кейдеоне другие – что он женолюб. – Это женщины, которые, очевидно, испытывают склонность к рогам и клыкам. Я такой склонности не испытываю. Сдвинув брови, он провел ладонью по своему рогу, поймал себя на этом, потом убрал руку. – Не любишь рога, а? Ты гладила рога Деша так, будто это последняя ночь в твоей жизни. Справка на будущее: с таким же успехом ты могла бы устроить ему ручной шенди. Она не знала, что означает это выражение, но звучало оно неприятно. – Откуда мне это знать? В «Книге знаний» таких сведений нет. И только ты, святой Кейдеон, порицаешь мое поведение в таверне. – Да, черт побери, Холли, в задней комнате с Иматрой все было совсем иначе. – Мне, правда, вовсе не хочется слушать твои оправдания, потому что я ничуть не обижена. И меня совершенно не интересует, как это было. Это меня не касается. – Даже после того, как мы целовались вчера… – Поцелуй, которого я не хотела, и сказала, что это больше не повторится? – Она нахмурилась, потому что голова у нее слегка закружилась. – И тебе неинтересно, почему я поцеловал тебя вчера вечером, а сегодня вечером – ее? – Как будто все дело этим и ограничилось. – Потому что ты самец? – Она пожала плечами. – Возможно, ты как лев в расцвете сил: хочешь любую доступную женщину, которая попадется тебе на глаза. – Она сказала, что не даст мне эти дурацкие указания, если я этого не сделаю! – И на это потребовался целый час? – спросила Холли уже не так равнодушно. Но тут Кейд понял, что она просто смеется над ним. – Целый час! Это тебе спьяну… – Он замолчал, бросив взгляд на часы. Брови его сошлись. – Вот ведьма! Она, наверное, замедлила ход времени в своей комнате. Теперь Холли смеялась открыто: – Замедлила ход времени. В своей комнате. Перестань. Мне все равно. – Я думал, что после нашего вчерашнего поцелуя в тебе проснется инстинкт собственницы. – С какой стати во мне будет просыпаться какой-то инстинкт? С какой стати тебе возражать, что я флиртовала с Дешем. – С Дешем. – Он долго бурлил. – Твой парень на конференции, а ты целуешься сначала со мной, через пару часов чуть ли не ласкаешь меня, а потом напиваешься и виснешь на другом мужике. Ничего себе, верность. – Ты меня припер к стенке. Неверная девственница. Безответственная. – Почему ты улыбаешься? – Потому что впервые наслаждаюсь тем, что я в подпитии. – Так вот в чем дело. – Он немного успокоился. – Когда ты протрезвеешь, ты будешь страшно злиться на меня. Она ущипнула себя за лоб и пробормотала: – Теперь я хорошо понимаю, что такое зануда. Никогда не понимала раньше. – Ты меня называешь… подумать только! Школьная училка называет демона занудой! – Школьная училка? Ха! Ты опять отнес себя к определенной эпохе! Кейду страшно захотелось сделать что-нибудь, чтобы встряхнуть Холли. Он мог вынести все, кроме этого безразличия. Он остановил машину у края дороги, протянул руку к Холли, обхватил ее лицо и притянул к себе. Но она оттолкнула его. С силой. С силой валькирии – эта сила явно увеличилась. – Не смей! – бросила она, и ее глаза сверкнули серебром. – Если бы мне хотелось узнать, какие на вкус губы Иматры, я сама поцеловала бы ее. – Ладно. – Он отодвинулся. – Мне плевать, веришь ты мне или нет. – Он завел мотор и поехал дальше… После часа молчания она пробормотала: – Остановись. – Нет. Нам нужно придерживаться времени. – Остановись, Кейдеон. Мне нехорошо. – И сколько ты приняла? Две рюмки? Три? Она неуверенно засмеялась. – Гораздо больше. – Тебе сказали, что оно подействует потом? – Ну, сказали. – Сколько, Холли? – Могу сказать… с абсолютной уверенностью, что это было целое число, делилось на три, и больше чем девять или равно девяти… – Голова ее упала вперед. Два нелегких часа ушло у Кейдеона, чтобы найти какой-нибудь приличный отель. Холли все время была без сознания, свернувшись на своем сиденье. Когда он нес ее в номер, она открыла глаза и уставилась на него. Его возмущение уже улеглось, и теперь одного ее взгляда было достаточно, чтобы сердце у него быстро забилось. Он вздохнул. – Малышка, после девяти стакашек ты вовсе обезножишь… Она застонала. – Я что… лишусь ног? Он не удержался и усмехнулся, услышав ее горестный голос. – Тебя развезет в стельку. Когда он усадил ее на кровать, она легла на спину, но тут же вскрикнула: – Господи, все кружится! Он торопливо потянул ее ногу вниз, чтобы она могла коснуться пальцами ковра. – Лучше? Спустя несколько мгновений она пробормотала: – Лучше. – Я ведь мог тебя всему этому научить. Теперь я раздену тебя, и ты ляжешь спать. – Я могу сама, – невнятно сказала она, протянула руку, чтобы расстегнуть пуговицы на джемпере, но вместо этого угодила себе в глаз костяшками пальцев. – Bay! Больно! – Дай я это сделаю – я не буду смотреть. Она сказала с серьезным видом: – Нет, будешь. – Да, ты, наверное, права. – Он стянул с нее джемпер. – Ничего нового я здесь не увижу… Но он увидел. Он понял это, когда добрался до колготок и черных кружевных трусиков. Он никогда в жизни не видел ничего подобного. Он ошеломленно выдохнул и пробормотал: – О боги, малышка, я могу кончить, просто глядя на тебя. – А? Что ты сказал? Она выглядела необыкновенной в шелковом белье и колготках до бедер. От бесконечных занятий плаванием тело у нее было что надо. Руки и ноги у нее были натренированы, но сохранили свою мягкость. Бедра расширялись от узкой талии. Груди цвета сливок переливались через края развратных получашечек лифчика. У нее была фигура секс-бомбы, и такой она останется на всю ее бессмертную жизнь. Кейдеону хотелось завыть от наслаждения, которое ему доставляло одно только созерцание. Он протянул руку к ее груди… – Ты что-то сказал, Кейдеон? – тихо спросила она. Он убрал руки, сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Потом опять потянулся к ней и опять убрал руки. Потом заходил по номеру, стараясь притупить вожделение. Женщина его мечты лежала на кровати, точно жертва, облаченная в шелк, и он не мог прикоснуться к ней. Потом он прищурился. Если он не может попользоваться ею, он может хотя бы получить ответы на некоторые вопросы. – Да, малышка. Есть к тебе вопрос… |
||
|