"По следам сенсаций" - читать интересную книгу автора (Бобров Лев Викторович)

Конец света?

— Нас ждёт космическая катастрофа: Земля столкнётся с астероидом! Или с кометой. Представляете взрыв, по силе равный термоядерному?

— Для паники нет никаких оснований: вероятность подобной встречи ничтожна.

— Пусть так, но нашу планету может торпедировать Луна, вот это действительно будет катастрофа! Впрочем, ещё задолго до столкновения с нашим естественным спутником распухающее Солнце погубит своим жаром всё живое.

— Временная шкала подобных (весьма гипотетических!) событий простирается на миллиарды лет. А всякие прогнозы на такой срок — чистая спекуляция!

— Почему? Зная законы природы, мы вправе экстраполировать в будущее развитие солнечной системы, Земли и землян. Например, законы эволюции говорят, что человечество выродится через миллионы лет.

— Это ошибка. Закон естественного отбора уже более не касается человека.

— И всё же мы должны трезво проанализировать тенденции в развитии общества, чтобы предвосхитить и предотвратить возможные опасности. Разве не грозит Земле энергетический голод? А перенаселение? А огромная разрушительная мощь?

Апокалиптические прогнозы. Обоснованные и необоснованные опасения. Куда идёт род человеческий? И не пора ли об этом думать уже сейчас?

В четверг 18 мая 2000 года ровно в 13.30 по мексиканскому времени наш мир погибнет! За оставшиеся до этого срока 37 лет землетрясения, вулканические извержения и атмосферные катастрофы будут усиливаться и учащаться. Первые признаки надвигающейся гибели мира будут наблюдаться 15 ноября 1966 года, когда наша планета столкнётся с остатками двух неизвестных комет, тогда же на Землю выпадет обильный метеоритный дождь. 11 июля 1996 года, то есть за 4 года до окончательной гибели, Земля, продолжая двигаться по своей орбите, попадёт в хвост кометы Галлея. Землетрясения произойдут в Северной Африке, в среднем Чили, у побережья Калифорнии и в Центральной Америке. Конец света наступит, когда все планеты солнечной системы попадут в электромагнитное поле такой мощности, что начнут распадаться. Так вещает доктор Муньос Феррада, директор обсерватории в Вилья Алемана.

Предвидения чилийского учёного напечатала 26 сентября 1963 года австрийская газета «Фольксштимме».

Конец света? И это серьёзно?! В век небывалого прогресса науки и техники, в век невиданного расцвета космогонии, в век, когда начались первые, но столь многообещающие космические старты?

Ничего удивительного не была бы, появись подобное сообщение несколько столетий назад. Но сегодня!

«История человеческих безумств». Так назвал свою книгу венгерский учёный, академик Иштван Ратвек. И действительно, то, что описано в ней, как нельзя лучше соответствует грустному её заглавию.

— Впервые слух о конце света разнёсся по Европе накануне 1000 года. В последние десятилетия X века объявились оракулы, предсказывавшие гибель человечества. Роковой датой они называли тысячный год с его тремя нолями. Что ж, по десятеричной системе это была круглая цифра. Правда, если бы в Европе была распространена иная система счисления, то не исключено, что и конец света был бы назначен на другой срок. Но в эпоху мрачного средневековья мало кто задавался такими вопросами, и всё уверения толкователей библии принимались за чистую монету. Памятники старины оказались немыми свидетелями несусветного переполоха, когда за несколько лет до пришествия «страшного суда» было прекращено строительство долговременных зданий. Даже церкви возводились кое-как, на скорую руку, без приличествующей такому случаю прочности и лепоты — как временные сооружения. Монументальные высоченные громады соборов, о которые потом бессильно разбивались волны времени, начали возводиться лишь после того, как урочный час миновал без каких-либо репрессий со стороны внезапно смилостивившегося божества.

Массовые психозы на той же апокалиптической почве потрясали Европу и во времена Возрождения.

Но вот наступил XIX век. Век, когда было создано великое учение диалектического и исторического материализма. Когда были заложены основы электродинамики, преобразившей энергетику. Когда синтез мочевины, первого искусственно полученного органического вещества, нанёс сокрушительный удар витализму — мистическому учению о «жизненной силе». Когда, наконец, открытие планеты Нептун, предсказанное чисто математически — путём анализа отклонений в астрономических таблицах, лишний раз подтвердило справедливость законов небесной механики, а стало быть, и научной космогонии. Разумеется, в такой ситуации служителям господа бога стало туго. Но оракулы от науки не унимались, подпирая для вящей убедительности свои спекуляции ссылками на опасность встречи Земли с кометами — тем более что появление комет по случайному стечению обстоятельств, как назло, совпадало с чёрными годинами опустошительных эпидемий.

Правда, надежды на легковерие всё ещё оправдывались и у оголтелых мракобесов. 13 июня 1857 года Париж, просвещённый Париж, где Леверье сделал своё знаменитое открытие, оказался во власти страшной тревоги: толпы обезумевших от религиозного страха обывателей хлынули в святые храмы, дабы не стать, как им предсказывали, заживо погребёнными под обломками своих грешных обиталищ.

Американец Уильям Миллер с 1832 по 1844 год ухитрился произнести три тысячи двести проповедей в защиту мрачных прогнозов апокалипсиса. Он назначил ещё один «самый достоверный» срок конца света — 14 марта 1864 года. И опять роковой день миновал, как того и следовало ожидать, спокойно, без особых происшествий. Тем не менее всего два года спустя жители Будапешта снова поддались панике; правда, на этот раз благоразумные горожане, дабы достойно встретить день страшного суда, устремились не в церкви, а в таверны, где и предались разгулу в ожидании всемирной катастрофы.

В наши дни о судном дне судачат разве что религиозные фанатики. А люди науки? Что говорят они о будущем нашей планеты и её обитателей?

В апреле 1965 года журнал «Сайентифик Американ» напечатал статью, содержавшую жуткую весть: навстречу Земле движется гигантская космическая торпеда!

Всё началось летом 1949 года, когда американский астроном В. Бааде с помощью пятиметрового телескопа, установленного в обсерватории Маунт-Паломар, обнаружил неизвестный дотоле астероид. Астероиды — это маленькие планетки, которые вращаются вокруг Солнца между орбитами Марса и Юпитера. Маленькие, конечно, по космическим масштабам. Так, самый крупный из них, Церера, имеет в поперечнике ни много ни мало — 770 километров. Астероид, открытый Бааде, значительно меньше: его диаметр всего полтора километра. Но каким бы он ни был, встреча с гигантским небесным камнем, несущимся со скоростью в десятки километров в секунду, не сулит ничего приятного. Если бы этот каменный гость из космоса пожаловал в земную атмосферу, катастрофа по своему размаху превзошла бы тунгусскую — ту, что разразилась 30 июня 1908 года. По масштабам разрушений она, возможно, не уступила бы термоядерному взрыву. Но есть ли основания для таких опасений?

Астероид Бааде был зарегистрирован под номером 1566 и получил поэтическое имя Икара. Когда проделали вычисления, выяснилось, что Икар движется по очень вытянутой орбите и в перигелии подходит к Солнцу на расстояние 27 миллионов километров. Ни одно другое космическое тело подобных размеров не оказывается в такой близости от нашего дневного светила. И каждые девятнадцать лет Икар проносится неподалёку от Земли.

В сообщении «Сайентифик Американ» значилось: астероид идёт на сближение с нашей планетой. Учёные подсчитали, что минимальное расстояние между Икаром и Землёй 15 июня 1968 года составит примерно семь миллионов километров. Это, конечно, немало. Но дело в том, что Икар мимоходом очутится по соседству с Меркурием. И не исключено, что притяжение Меркурия изменит орбиту Икара. Достаточно отклонения на несколько градусов, чтобы астероид врезался в Землю. Неужто трагическое рандеву неминуемо?

Вот как откомментировал это предположение старший научный сотрудник кафедры небесной механики и гравиметрии МГУ М. С. Яров-Яровой:

— Астероид и Земля, бесспорно, могут столкнуться. Теоретически. Однако, чтобы произошло столкновение, необходимо почти невероятное стечение обстоятельств. Во-первых, должны пересечься орбиты Земли и Икара, а во-вторых, что практически совершенно исключено, оба тела обязаны попасть в одну и ту же точку в одно и то же время. Любые расчёты и прогнозы на этот счёт представляются малоубедительными…

Конечно, встречи небесных тел время от времени происходят. 21 октября. 1965 года астрономы ожидали, что комета Икейя-Секи упадёт на Солнце. Яркие солнечные лучи развеют кометный хвост и разреженную газовую атмосферу её головы. Жаркое дыхание светила, испарит аммиачный лёд, составляющий основную массу; центрального ядра туманной головы кометы ещё задолго до соприкосновения с поверхностью раскалённого шара. У холодной Земли нет таких возможностей:- она беззащитна, если, конечно, не считать своеобразным панцирем лёгкое воздушное покрывало, окутывающее нашу планету. Однако предсказание астрономов не сбылось: первоначальные расчёты траектории Икейя-Секи оказались неточными и комет, а прошла мимо «мишени». То же самое может случиться и с Икаром.

Теперь уже известны семь хвостатых космических странниц, близко подходивших к Солнцу. Но все они, обогнув светило, снова удалялись за пределы планетной системы. Столкновение кометы с крохотной Землёй ещё менее вероятно. Однако и оно не в диковинку: всё больше учёных приходит к выводу, что виновником тунгусской катастрофы была именно комета — не марсианский корабль, не метеорит и уж, конечно, не лазерный, луч, который якобы могли послать инопланетные существа. Считается, правда, что разрушительные визиты наносятся гигантскими незваными гостями из вселенной не чаще одного раза в тысячи лет.

К чему может привести подобное космическое рандеву?

За последние полтораста лет в Сибири тысячи раз находили останки мамонтов. Не только скелеты, по и целые, туши, прекрасно сохранившиеся в мёрзлом грунте. Анатомируя трупы, учёные начали в пищеварительном тракте сосновые, еловые и лиственничные ветви, кору, шишки, и хвою. Названные породы деревьев теперь не ветре-, чаются, в тундре, они растут на сотни километров южнее. Значит, много тысяч лет назад, здешний климат был теплее, а растительность — богаче. Но самое загадочное обстоятельство заключается в другом: желудки, мамонтов набиты комьями непереваренной пищи, а в пасти у них осталась даже непережеванная зелень! Похоже, что могучие животные, прекрасно, приспособленные к условиям существования, погибли внезапно — скорей всего от резкого похолодания. Настолько резкого, что они не успели уйти в тёплые края и промёрзли насквозь — вплоть до содержимого желудков… Как это могло произойти?

С интересной гипотезой, изложенной в книге польского учёного Л. Зайдлера «Атлантида», познакомила читателей «Неделя»: «Космическое тело огромных размеров — согласно Муку, планетоид А, согласно Каменскому, часть ядра кометы Галлея — столкнулось с Землёй. Земля содрогнулась и сдвинулась на 30° в направлении воздействия внешней силы. В результате сдвига полюсов произошла смена географической широты всех точек на поверхности нашей планеты, то есть всеобщее изменение климата». Немедленно вслед за ударом на материки хлынули гигантские волны высотой в сотни и тысячи метров — цунами. Смещение земной коры сопровождалось землетрясениями и вулканическими извержениями. Атмосферу заполнили клубы удушающих газов и пыли, с потемневшего неба полились грязевые дожди. Наводнение смыло лёгких животных без особого вреда для них; мамонты же, весившие многие тонны, погрузились в размякшую почву и погибли.

Увы, приведённая версия весьма сомнительна. Окажись правдивой картина катастрофы, нарисованная Зайдлером, погибли бы не только мамонты, а все животные и люди. Что же касается Икара, то его масса ничтожна в сравнении с земной. И соударение с астероидом, случись оно на самом деле, не вызвало бы никакого существенного сдвига земной коры или оси.

А мамонты могли погибнуть и от иных причин. В этой связи интересно вспомнить судьбу других ископаемых — гигантских ящеров. Они вымерли в конце мелового периода мезозойской эры (примерно 70 миллионов лет назад). В 1957 году профессора И. С. Шкловский и В. И. Красовский высказали предположение, что динозавров и прочих пресмыкающихся погубила вспышка космического излучения. Вероятно, одна из звёзд неподалёку от солнечной системы вдруг взорвалась грандиозным космическим фейерверком (астрофизики полагают, что самому Солнцу подобная участь не грозит). Взорвавшись, звёздная масса распылилась, превратившись в радиоактивное облако, способное более чем стократно поднять земной фон жёсткой космической радиации. Сильное облучение искоренило весь род гигантских рептилий. Но оно оказалось губительным не для всех живых существ. Напротив, для некоторых их видов оно вполне могло стать благоприятным эволюционным фактором.

Правда, многие палеонтологи считают, что динозавры и их сородичи вымерли из-за сильного похолодания, А длительные температурные изменения на Земле тоже вызываются порой космическими силами! Например, периодические наступления и отступления ледников палеонтологи связывают с пульсациями солнечной радиации. (Ослабить её способны, скажем, облака межзвёздных газов и пыли, через которые проходит иногда наша планета.) Так что катаклизмы в биосфере Земли вполне возможны и без столкновения с космическими телами.

Впрочем, к чему этот разговор о прошлом в главе, посвящённой будущему? Ответить поможет иллюстрация из области астрономии и палеоклиматологии.

Эллиптическая траектория, по которой Земля несётся вокруг Солнца, то сплющивается, то снова округляется. Так повторяется каждые 92 тысячи лет. В результате расстояние между планетой и светилом для одного и того же дня любого месяца не остаётся одинаковым. Но это не всё. Каждые 20 тысяч лет периодически меняется и наклон земной оси к плоскости околосолнечной орбиты, колеблясь в пределах от 24° 36 до 2Г58. Учитывая оба фактора, астрономы подсчитали поток лучистой энергии, приходившийся на тот или иной участок планеты в разные эпохи. Затем сопоставили вычисленные данные с хронологией оледенений. Получилось неплохое совпадение: похолоданиям, как правило, соответствовали меньшие количества солнечного тепла. Тогда югославский учёный Миланкович тем же способом построил шкалу ожидаемых климатических изменений. По его расчётам, через 20 тысяч лет под сибирскими ветрами будут раскачиваться пальмы. А к пятисотому веку все большие города северного полушария скроются подо льдом. Новая волна потепления охватит примерно 30 тысячелетий, однако к 90000 году последует очередное нашествие ледников.

Так изучение минувшего позволяет предвидеть грядущее.

Однако допустим, что нас не посетят ни кометы, ни астероиды. Что принесёт Земле её будущее? Возможен ли пресловутый конец света — разумеется, не в богословском толковании, а в геофизическом?

Сначала автор позволит себе сослаться на слова советского астронома профессора И. С. Шкловского: «Ничего пессимистического как в утверждении о неизбежной гибели каждого индивидуума, так и в утверждении о неизбежной гибели общества разумных существ, конечно, нет. Подобно тому как гибель отдельного индивидуума не останавливает развитие общества, гибель цивилизации на какой-нибудь планете не означает прекращения развития разумной жизни во вселенной… В настоящее время подавляющее большинство исследователей стоит за «короткую» и даже «очень короткую» шкалу времени существования технологически развитой цивилизации».

Следует добавить, что предсказание будущего столетиями считалось прерогативой фантастов и… церковников. Первые рисовали будущее преимущественно в розовых тонах, вторые — в чёрных.

Церковники создали целую «науку» о конце света — эсхатологию. Разумеется, опорой для их прорицаний служили прежде всего бредовые гадания апокалипсиса. Надо сказать, что тлетворное влияние мракобесов на легко внушаемую паству ещё далеко не преодолено. Хотя бы поэтому разговор на эту «генеральную тему» актуален и поучителен.

Писатели, устремившие свой взор в будущее, разумеется, исходили из современных им достижений науки и техники. Но их безудержной фантазии было тесно в рамках ограничений, накладываемых строгой научной логикой. А рубрика фантастической литературы спасала от суровой критики учёных.

Гораздо более скудна библиография научных прогнозов. Да и она порядочно засорена трудами таких «пророков», как Мальтус, которому эсхатологи обязаны существенным вкладом в их мистические спекуляции.

— Что день грядущий мне готовит? Этот вопрос в наше время всё чаще беспокоит человечество. Исполинская созидательная мощь человечества соперничает с не менее исполинской разрушительной его мощью. В своих радужных надеждах, в своих мучительных опасениях люди обращаются к людям с вопросом: что потом?. И там, где; наука отмалчивается, слово тотчас берёт религия.

Учёные не могут молчать.

: За последние годы вышли в свет интересные исследования, представляющие собой научную экстраполяцию прошлого и нынешнего научного прогресса в близкое и далёкое будущее. Член Королевского общества, лауреат Нобелевской премии профессор Джордж Томсон написал книгу «Предвидимое будущее». С его широко известной работой вступили в спор советские авторы И. Лада и ©. Писаржевский в книг? «Контуры грядущего». Из высказываний известных советских учёных составлен сборник М. Васильева и С. Гущева «Репортаж из XXI века». Любопытные прогнозы содержатся в книге профессора И. С. Шкловского «Вселенная, жизнь, разум». А книга английского биолога Артура Кларка «Черты будущего» оснащена даже таблицей вероятных научно-технических достижений человеческого разума на несколько столетий вперёд.

Публикация Программы КПСС, содержащей научный анализ грядущего социального прогресса, вызвала бурные отклики за рубежом. Английский журнал «Нью сайентист», например, начал печатать статьи крупнейших учёных мира под рубрикой «Человечество, наука и техника через- двадцать лет». А в 1964 году в Праге вышел сборник выступлений на международных дискуссиях марксистов «Какое будущее ожидает человечество».

В перечисленных книгах читатель найдёт глубоко обоснованные ответы на самые разнообразные вопросы. Ну, а что же найдёт читатель в главе, предлагаемой ему здесь?

Как выглядит пресловутый конец света через призму науки? Наступит ли он? Что действительно грозит земле и её обитателям? Существуют ли роковые ограничения на пути человечества к прогрессу? Если да, то где выход? И о чём пора подумать уже сегодня?

«Одни говорят: мир погибнет, объятый пламенем, другие — скованный льдом…»

Эту строку из стихотворения американского поэта Роберта Фроста не зря предпослал одной из своих книг астрофизик Джордж Гамов. Трагическое звучание цитаты вполне соответствует апокалиптическому тону прогнозов автора в области космогонии.

Многие взгляды Гамова разделяет его не менее маститый коллега и соотечественник Дж. Койпер. Пророчествами Койпера открывается сборник статей «Планета Земля», вышедший накануне Международного геофизического года — в 1957 году.

«Мы должны решить вопрос, — пишет Койпер в главе «Возможная конечная судьба Земли», — «умрёт» ли планета Земля от естественных причин или она погибнет «насильственной смертью» от действия внешних сил». И отвечает на вопрос, что нас ждёт.

…Допустим, что наши дневное и ночное светила останутся неизменными, и Земля в своём развитии будет предоставлена главным образом влиянию внутренних сил. Казалось бы, никакие опасения тогда не должны омрачить безмятежное шествие землян по пути прогресса. Ан нет, над нашими потомками, оказывается, нависает грозная, хотя и отдалённая, опасность.

Сейчас три четверти земной поверхности покрыты водой. Для космического наблюдателя то, что мы называем планетой Земля, выглядит скорее как планета Вода. Но у планеты Вода есть реальные шансы превратиться в настоящую, без всяких оговорок, планету Земля!

Представьте себе гигантские океанические бассейны, утратившие все свои миллиарды тонн воды, представьте небо без единого облачка над бесплодными континентами, представьте иссякшие родники и высохшие русла рек, словно шрамы пересекающие скорбный лик Земли, представьте огромные облака всепроникающей пыли, окутывающей планету удушливым покрывалом, представьте, наконец, знойное днём и леденящее ночью дыхание ветра. Печальная юдоль смерти и опустошения, мало похожая на нашу зелёную и нарядную планету…

Может ли так быть на самом деле? Судите сами.

Если освещённость Земли Солнцем и температура верхних слоёв атмосферы останутся неизменными, то из воздушного океана в космос по-прежнему будет ускользать водород, образующийся при разложении водяного пара ультрафиолетовыми лучами Солнца… Именно так в „результате фотолиза происходит необратимое расщепление молекул воды на кислород, остающийся в атмосфере, и водород, убегающий в космос: Сейчас уровень Мирового океана на несколько метров ниже, чем миллиарды лет назад. Как видно, океаны действительно мелеют. Правда, «усушка» из-за фотолиза была слишком мала в течение всех геологических периодов, чтобы можно было ожидать скорого истощения запасов воды, говорит Койпер. Стало быть, опасения были напрасными? Не тут-то было: человечество подстерегает другая опасность — планета Земля окончательно превратится в планету Вода!

Вся штука в действии воздушной «тёрки» планеты — выветривания, медленно, но верно разрушающего в прах самые крепкие скалы.

Наступит время, когда радиоактивный распад в коре и верхнем слое мантии Земли ослабеет. Расплавленная магма будет всё реже изливаться из огнедышащих жерл. Вулканическая деятельность и горообразование затихнут. Что же касается выветривания, то его зубы останутся столь же беспощадными. Постепенно сгладятся выступы континентов. Океанские впадины будут занесены осадочными породами. Начнётся повсеместное вторжение Нептуна в царство Геи. Суша будет затопляться до тех пор, пока вся поверхность Земли полностью не покроется океаном…

На всё это понадобится «каких-нибудь» десять миллиардов лет. Но задолго до окончания этого срока могут вступить в действие внешние силы в лице… Начнём с взаимоотношений с ближайшей соседкой нашей планеты — Луной.

Общеизвестно, что притяжение Луны рождает два водяных бугра, ползущих по морям и океанам с востока на запад, по мере вращения Земли, и вызывающих дважды в сутки повышение уровня моря — прилив. Притяжение небесных тел действует подобным образом не только на воду. Часть суши, расположенная в какой-то момент ближе всего к. Луне, испытывает более сильное притяжение, нежели центральная зона Земли. И наоборот: притяжение Луной противоположной части Земли слабее. Сила притяжения Луной этих частей-антиподов различается на целых 10 процентов. Поэтому на противолежащих краях земного шара образуются два плоских холма, вздымающихся в обе стороны от центра планеты. В результате вращения Земли твёрдые приливные волны перемещаются с востока на запад. При этом их движению мешают силы сцепления земных слоёв. Налицо явное трение, только в космических масштабах… Энергия схватки титанических сил космического действия и земного противодействия переходит в тепло, подогревающее недра нашей планеты. Но самое интересное в том, что «приливное трение» медленно, век за веком, тысячелетие за тысячелетием тормозит суточное вращение земного шара. Этот эффект сказывается в том, что сутки удлиняются, а лунная орбита из круговой становится эллиптической и всё более вытянутой. Луна удаляется от Земли. Максимальное расстояние от Земли до её космической спутницы может со временем стать на 40 процентов больше теперешнего. Наступит момент, когда удлиняющиеся земные сутки составят 55 современных дней. Месяц, то есть период обращения Луны вокруг Земли, также: увеличится до 55 суток. Приливная волна на Земле, вызванная Луной, будет, тогда такой же неподвижной, как теперь земной прилив на Луне. Лунное приливное трение прекратится.

Однако не прекратится солнечное приливное трение, если только на Земле сохранятся океаны. Вращение Земли поэтому не перестанет замедляться. Новые сутки станут длиннее месяца, который всё ещё будет составлять 55 современных суток. Вновь на Земле появятся лунные приливные волны, правда, более медленные, чем сейчас. Однако вызванное ими слабое трение не Пройдёт бесследно. Оно будет действовать навстречу солнечным приливам, так что новые лунные приливы будут в какой-то степени способствовать вращению Земли. В результате день и месяц снова начнут сокращаться, хотя сутки так и останутся навсегда длиннее месяца. Луна начнёт медленно надвигаться на Землю, пока, наконец, не достигнет так называемого «предела Роша». Очутившись на этой дистанции, Луна обрушится на Землю всей своей массой в миллиарды тонн.

Конечно, нельзя просто сказать, что Луна обязательно «торпедирует» Землю, как полагал английский физик Джордж Дарвин. Может статься, Луна под действием земного притяжения безобидно развалится на куски. Именно такую картину рисует английский геофизик Джеффрис. Вокруг нашей планеты появится пояс массивных обломков Луны, отдалённо напоминающий газовое кольцо Сатурна.

Однако временная шкала событий, которые разыграются но достижении Луной максимального удаления от Земли, горазда больше десяти миллиардов лет. Поэтому, прежде чем говорить о судьбе Луны, следовало бы изучить работу других внешних сил.

«Именно эволюция Солнца определяет критическую фазу эволюции Земли», — утверждает Койпер, приступая к разбору третьего варианта возможной судьбы Земли.

Возраст Солнца, вероятно, равен 6 миллиардам лет, а для звезды такой массы это уже зрелость. После того как Солнце образовалось из протозвёзды, навсегда покинув солнечную туманность, и стало звездой современных размеров, его диаметр и яркость начали: медленно, расти.: Сейчас его светимость чуть ли не на четверть больше первоначальной. Увеличение размеров и яркости будет продолжаться и впредь.

Через 3–4 миллиарда лет Солнце «распухнет» до размеров орбиты Меркурия. Видимая яркость его возрастёт, вероятно, не более чем в десять раз, зато общая интенсивность излучения увеличится раз в сто. Средняя температура Земли станет в три раза выше, если считать от абсолютного нуля, — иными словами, поднимется выше точки кипения воды. Примерно через два миллиарда лет океаны закипят. Интересно, что это не приведёт к потере Землёй запасов воды. Дело в том, что нет оснований ожидать значительного увеличения температуры внешних слоёв атмосферы, откуда газы и пары ускользают в межпланетное пространство. Ведь температура верхней, атмосферы зависит главным образом от количества ультрафиолетового излучения, а: вклад в солнечную радиацию именно, этой составляющей едва ли заметно возрастёт… Для наблюдателя с Луны или Марса Земля предстанет словно закутанной в серебристо-белый пуховый платок. Разумеется, рано или поздно размеры Солнца начнут снова сокращаться. Эта более короткая стадия эволюции завершится превращением Солнца в белый карлик — маленькую звезду с огромной плотностью вещества. Не исключено, что солнечные превращения по временам будут принимать характер катастроф. Но, по мнению Койпера, Земля как планета выдержит все изменения Солнца вплоть до стадии белого карлика. В какой-то период водяные, пары сконденсируются. Плотная завеса облаков рассеется. Снова, надвинутся ледяные шапки на обе «макушки» планеты. Через, несколько миллионов лет океаны замёрзнут, а континенты будут закованы в ледяную броню. Белое безмолвие Антарктиды, прерываемое, разве что свистом леденящего ветра, воцарится на всей планете от полюсов до экватора. Глазам космического наблюдателя представится мрачная однообразная картина, которую лишь изредка будут оживлять огненные всплески вулканических извержений…

Перед заходом Солнца… Так выглядит будущее планеты Земля в представлении Койпера. Но послушаем других учёных, а многие из них настроены куда более оптимистически.

В течение последних трёх миллиардов лет, считает доктор физико-математических наук Алла Генриховна Масевич, масса и светимость Солнца должны были остаться практически неизменными: Зато четыре-пять миллиардов лет назад размеры Солнца могли быть другими. Можно подсчитать, основываясь на гипотезе В. Г. Фесенкова и теории строения звёзд, что максимальная масса, которую Солнце могло иметь в прошлом (примерно восемь миллиардов лет назад), была в десять раз, светимость в две тысячи раз, а поперечник в пять раз больше нынешних.

Что же произойдёт с нашим светилом в дальнейшем?

По мнению А. Г. Масевич, Солнце останется в таком же состоянии, что и теперь, по меньшей мере десять миллиардов лет. Его светимость практически не изменится, пока весь водород в его недрах не превратится в гелий. А это произойдёт не раньше, чем через сто миллиардов лет.

Тут читатель, вовремя вспомнив мрачные пророчества- Койпера, вправе спросить: «Ну хорошо, Солнце не изменится в течение ста миллиардов лет. А как же человечество будет противостоять земным стихиям, если осуществится первый вариант будущего Земли, по Койперу? Как отразить землянам возможную атаку Луны (второй вариант)?»

Было время — в неописуемый ужас повергали наших беззащитных пращуров грозы, наводнения, вспышки эпидемий, набеги хищных зверей. Но вот человек построил громоотводы, возвёл дамбы, наладил производство медикаментов, изобрёл огнестрельное оружие. Многие повседневные тревоги наших предков вызывают у нас теперь невольную улыбку.

Неужели же через миллиарды лет наших потомков испугает нашествие или, наоборот, отступление океана? Разве умрёт древнее искусство возведения плотин? Разве мы не можем уже сейчас запросто синтезировать, а если нужно, то и разлагать воду?

Уже в наши дни преобразующая деятельность человечества обрела глобальные масштабы. Прорываются каналы, прорубаются тоннели, возводятся плотины, создаются искусственные моря.

При горно-земляных работах ежегодно на поверхность Земли выносится более 5 кубических километров породы. Это лишь втрое меньше, чем уносят в океан все реки нашей планеты. Понятно, что подобные изменения не проходят бесследно для структуры верхних слоёв земной коры.

За пять веков (начиная с XVI столетия) горняки добыли из недр земных не менее 50 миллиардов тонн углерода и 2 миллиардов тонн железа. Вместе с другими полезными ископаемыми это целые горы, перенесённые с места на место. Неужто человеку будущего не по плечу воздвигнуть заслоны на пути океанских волн?

Начнут сохнуть моря? Не беда: если растопить полярные льды, уровень Мирового океана поднимется на 50 метров. Уже сегодня предложено сооружать огромные искусственные хранилища пресной поды транспортировкой на буксире ледяных гор — айсбергов — к побережьям пустынь. Два-три таких айсберга в бухте, перегороженной разводящейся плотиной, — и пустыня на целый год обеспечена искусственной Волгой, способной оросить миллионы гектаров.

А в один прекрасный день человек активно вмешается и в атмосферную кухню.

В своей книге «Черты будущего» английский учёный Артур Кларк утверждает, что к колонизации других планет человечество приступит гораздо раньше, чем научится управлять климатом и погодой. На первый взгляд такое предположение кажется парадоксальным. Неужели навести порядок в хозяйстве собственной планеты труднее, чем обживать далёкие холодные планеты? Разве успехи в управлении погодой так малы, разве перспективы этого большого дела так удручающи, чтобы относить решение климатической проблемы на более отдалённый срок, нежели высадку массовых космических десантов и строительство внеземных городов?

Спору нет, грандиозны масштабы, которыми природа измеряет своё могущество. По сравнению с ними силы человека кажутся прямо-таки ничтожными. Возьмём такой пример. Неимоверна энергия первой атомной бомбы, сброшенной 6 августа 1945 года американским бомбардировщиком Б-29 «Энола-Гей» на Хиросиму. Шутка сказать: это всё равно что взорвать 20 тысяч тонн тротила, для перевозки которых потребуется чуть ли не полтора десятка железнодорожных составов! Недаром от большого японского города остались только груды дымящихся развалин. Но всей этой чудовищной мощи едва-едва хватило бы на то, чтобы вызвать лёгкий летний дождик над Сочи. Вот она, энергия атмосферных процессов, приводящих, к образованию облаков и выпадению осадков!

Что же, неужели при столкновении лицом к лицу с могущественным недружелюбием природы нам ничего не остаётся, как беспомощно склонить голову, покорно ожидая своей участи?

Нет! Человеческий разум подобен праще в руках библейского героя Давида, который, если верить легенде, с помощью этого незамысловатого оружия победил великана Голиафа, даром что сам был поэт и маловат ростом.

Вокруг нас немало явлений, которые начинаются под действием незначительных причин, а высвобождают значительное количество энергии. Порой непотушенная папироса, брошенная неведомо кем в глухой тайге, становится причиной разрушительного урагана, сметающего постройки на другом конце континента. Вся штука в том, что от слабого огонька начинается бушующий лесной пожар, пожар вызывает поднятие воздушных масс на большой территории, рождаются облака и ветер, начинается схватка грозных атмосферных сил.

Толчок ничтожен — эффект грандиозен.

Сказанное в полной мере относится к тому, что мы называем погодой. И впрямь: погоду можно уподобить карандашу, стоящему на собственном острие. Малейшее сотрясение— и карандаш упал. Возьмите обыкновенное облако. Дождь вот-вот выпадет. Огромная энергия, необходимая для формирования облака, загодя субсидирована природой. Её щедро дарит атмосфере наше Солнце. Оно неизмеримо мощнее любого самого страшного лесного пожара. Этот неутомимый работяга и приводит в действие атмосферный мотор, — Солнце испаряет воду из рек, морей и океанов, поднимает влажный воздух в верхние, белее холодные, слой атмосферы, водяной пар сгущается в капельки влаги, а из них уже образуются облака. — Облако может пролиться дождём. А может и не пролиться. Дело в том, что цепь, приводящая механизм дождевания в действие, порой бывает не замкнута. Поставьте на своё место недостающее звено — и желаемый результат будет достигнут недорогой ценой.

Но как найти это недостающее звено, это «спусковой крючок»: погоды? Как направить высвобожденную энергию по нужному руслу? Ведь нарушение, метеорологического равновесия в атмосфере способно, чего доброго, привести к трагическим последствиям где-то по соседству, как в примере с лесным пожаром. Стало быть, нужно не только нащупать «спусковой крючок», но и постараться, чтобы «ружьё» освободившейся стихийной силы не смогло больно ранить при отдаче, не говоря уже о том, что выстрел должен точно поразить цель.

Именно по такому пути поисков спускового крючка погоди и идут учёные — «охотники за облаками».

Первые попытки искусственно воздействовать на облака были предприняты ещё в последней четверти прошлого века. Но в них было много наивного, поэтому, естественно, они не привели к успеху. Лишь за последние двадцать пять лет в этой области наметился серьёзный теоретический и практический прогресс.

Воздушный океан стал ареной схватки человека с природой. Ещё в 1933 году советский учёный В. А. Федосеев в Ашхабаде ставил интересные опыты. Он распылял с самолёта в облаках хлористый кальций. Химический анализ осадков, собранных наблюдателями в разных концах города, привёл к любопытным результатам. Оказалось, что хлористая соль кальция присутствовала лишь в первых каплях дождя. В последующих порциях собранных осадков, особенно под конец дождя, не было даже следов этой соли.

Что, случилось?

Сработал механизм спускового крючка.

Попав в облако, микроскопические крупинки хлористого кальция тут же стали жадно поглощать влагу. Зародились первые крупные капли дождя. Это пробудило облако от «летаргического сна». После первоначального толчка процесс продолжался самопроизвольно. По пути к земле перворождённая капля, словно снежный ком, несущийся с горы, всё время сливалась с мелкими капельками, тяжелела, росла и, достигнув размеров 5—10 миллиметров, разбрызгивалась. Каждая из вновь образованных дочерних капель, повторяла, этот путь. Поглощая облачные элементы, она тоже росла, тяжелела, разбрызгивалась. Такого рода лавинообразный процесс, который учёные зовут, цепной, реакцией, наконец, охватывал всё облако. „В результате облако проливалось на землю Ниагарами капель. Вот, собственно, и весь механизм, спускового крючка.

Стало быть, распылённый хлористый кальций сыграл, роль «затравки» процесса… Вот… почему капли, выпавшие в последующие стадии дождя, не содержали солей.

Вскоре после войны подобные опыты, стали проводиться в широком масштабе, но преимущественно в странах тропического, пояса. Там приходится иметь дело с тёплыми облаками. В наших широтах таких облаков нет. Наши облака имеют, как правило, переохлаждённую «шапку».

Если у подножия многокилометровой облачной горы что-то около 15° тепла, то в верхней части облака, температура даже летом доходит до минус 30–40°. И как это ни странно, даже при таком «крещенском» морозе облачные капельки не замерзают. Они находятся в переохлаждённом состоянии, свойственном особо чистой воде. А чтобы пошёл дождь, нужно вызвать их замерзание и превращение в градины. Ведь все наши дожди — это град, растаявший по пути к земле. Хлористый кальций не поможет — нужна иная «затравка». Как подтолкнуть процесс образования льдинок из переохлаждённых капель?

Лет пятнадцать тому назад американские учёные Шефер и Лангмюр показали, что для этого достаточно распылить в облаке пригоршню или даже щепотку йодистого серебра. Весь фокус в том, что йодистое серебро и лёд по своей кристаллической структуре похожи словно две капли воды. Поэтому мельчайшие кристаллики йодистого серебра могут служить зародышами кристаллизации в облаке взамен микроскопических льдинок, которые в природе часто отсутствуют, а искусственно их получить очень трудно. Дым же йодистого серебри получают запросто — сильным нагреванием вещества. Молекулы водяного пара, принимая крошечные частички йодистого серебра за ледяные кристаллики, льнут к ним, оседают, на них, увеличивая размеры такого ледяного «орешка» — сверху лёд, а под ним йодистое серебро. Появляется снежинка, потом градина.

Так гласила теория. Что же касается практики, то здесь экспериментам успех сопутствовал, увы, далеко не всегда и далеко не везде. Тем не менее это не помешало падкой до сенсаций американской прессе поднять неимоверную шумиху. На страницах газет под броскими аншлагами красовались портреты «рэйнмейкеров» («дождевых дел мастеров») — так окрестила пресса учёных, занимавшихся активным воздействием на облака.

За дело тут как тут взялись бизнесмены на чисто коммерческой основе. И хотя учёные предупреждали, что вызывание дождя по воле человека — не такая простая задача, как кажется, что нельзя переходить от отдельных удачных опытов к массовому применению йодистого серебра, что нельзя окуривать облака дымом йодистого серебра по принципу «кашу маслом не испортишь», что требуется умелое дозирование «затравки», реклама сделала своё дело. Появились целые компании «по поставке дождя». Не удивительно, что наиболее активным при этом было воздействие не на облака, а на кошельки доверчивых фермеров, попавших на удочку широковещательной рекламы.

Конечно, неудачи коммерсантов от науки не в силах были скомпрометировать серьёзную научную идею Шефера и Лангмюра. В- настоящее время опыты с йодистым серебром проводятся в исследовательских учреждениях всего мира; ведутся они и в Советском Союзе.

Другим оправдавшим себя способом активного воздействия на переохлаждение облака умеренного пояса является рассеивание в них мелкогранулированного сухого льда (твёрдой углекислоты) — того самого, которым пользуются продавцы мороженого. Как и в лотках с мороженым, сухой лёд в небесах также играет роль охладителя. Пронизывая облако, крупинки сухого льда создают вокруг себя зону сильного охлаждения (до минус 70°). Облачные капельки мгновенно кристаллизуются, образуя льдинки. А это-то как раз, и нужно для того, чтобы пробудить облако от спячки. Благодаря многократным столкновениям с каплями и снежинками льдинки вырастают до размеров градин. Ну, а градины по пути к земле тают и превращаются в капли дождя. В результате либо выпадают осадки, либо облако рассеивается.

Рассеивание облаков и туманов имеет не менее важное значение, нежели искусственное стимулирование осадков. Во сколько обходится государству один-единственный бесполетный день на крупном аэродроме! Десятки самолётов стоят на приколе, сотни пассажиров клянут погоду — небо остаётся неумолимым. А сколько воздушных ворот страны ежегодно бывает заперто туманами!

Теперь с этим будет покончено.

В декабре 1951 года самолёт СССР-Л-902 отправился в необычное путешествие. Он полетел раскрывать небо над аэродромами нашей страны. Ижевск, Казань, Пенза, Саратов, Арзамас, Пермь, Курган — всюду было одно и то же: с появлением этого удивительного самолёта таяли туманы, прорубались «окна» в облаках. Вот примеры актов, составленных метеорологами:…

«Настоящий акт составлен в том, что 13 февраля 1952, года при температуре —18° и штормовой облачности гор. Петропавловск был открыт от тумана. Через 20 минут после начала воздействия самолёты начали посадку. Расход углекислоты составил 1,25 кг».

«С трёх заходов была освобождена от облачности зона в 950 кв. км. Чистое небо сохранялось над аэродромом в течение

2 часов. Расход углекислоты составил 5 кг».

Чистое небо — за 72 копейки! Посудите сами: 1 килограмм сухого льда стоит всего 12 копеек.

После серьёзных государственных испытаний методика раскрывания аэродромов была принята на вооружение Гражданским воздушным флотом СССР.

От умения рассеивать облака один шаг до борьбы с градом.

— Град — сущий бич сельскохозяйственных полей. В 1960 году ущерб от ледяной бомбардировки виноградников в одном только Гурджаани составил десятки миллионов рублей. В 1961 году при Министерстве сельского хозяйства Грузии организована противо-градовая служба.

Раньше, чтобы победить облако, нужно было залезть в него, хотя это далеко не безопасно для пилота. Ныне учёным уже более не обязательно «витать в облаках». Нажим кнопки «старт» — и ракета, нацеленная на тучу, взмывает ввысь, чтобы взорвать белоснежный «воздушный замок», туго набитый градинами. Другие ракеты, оборудованные геофизическими приборами, инспектируют результаты активного воздействия.

А сколько других современных приборов пришло на помощь метеорологам! Радиолокаторы Центральной аэрологической обсерватории СССР, ощупывают облака своими невидимыми щупальцами-лучами. Электронно-счётные машины помогают «охотникам за облаками» предвидеть капризы воздушного океана.

Проблемой активного воздействия на атмосферные процессы занята теперь большая советская наука. Не за горами день, когда климат можно будет изменять простым нажатием кнопки.

Конечно, тревожная обстановка в мире отнюдь не благоприятствует научно-техническому прогрессу во имя человеческого счастья. А если бы не обременительные расходы на гонку вооружений! Если бы парни всей земли, инженеры и учёные всех цветов кожи вместе подумали над планомерной и дальновидной реконструкцией своей планеты!

Неистребима вера человечества в торжество добра над злом, разума над стихией. И это не только вера. Сколько готовых инженерных проектов по переоборудованию суши и моря, по усовершенствованию водного, воздушного и теплового режима Земли ждут своего осуществления! Нет, ни наступление, ни отступление воды не поставит в тупик человечество будущего, это ясно уже сейчас.

Но как тогда объяснить странное предсказание Артура Кларка, будто освоение необжитых планет — дело более близкого будущего, чем управление климатом? Неужели переделка далёких космических обиталищ с их неподходящими для дыхания атмосферами, с их суровым климатом, с их абсолютно безводной почвой, — неужели эта задача легче, чем покорение земной атмосферы и гидросферы?

Разумеется, не легче. Так, может быть, Кларк ошибся? Быть может, ему изменили интуитивное чутьё фантаста и строгое логическое мышление учёного?

Думается, всё же нет. Ибо проблема переселения на иные планеты, проблема переустройства космоса может гораздо раньше потребовать концентрации всех усилий человечества на её решении. Нет, не потому, что нам угрожают космические катастрофы и людям ничего не останется делать, как бежать с Земли, подобно крысам с тонущего корабля. Наших потомков подстерегают прежде всего чисто земные трудности, которые заставят человечество покинуть свою колыбель. И произойдёт это, как предвидит Кларк, в недалёком будущем.

Что касается грозных подарков космоса, то вероятность получить их ничтожно мала для Земли. Даже если это кометы или астероиды. Впрочем, так ли уж беспомощны земляне? Человек, расщепивший атом и поднявшийся к звёздам, сумеет предварить трагическое столкновение, скажем, сдвинув космическую торпеду с её роковой трассы или уничтожив её задолго до вторжения в земную атмосферу.

С Луной, правда, дело обстоит посложнее. Но и тут любые опасения окажутся преждевременными. Они наверняка вызовут улыбку у читателя будущего, когда ему попадутся в руки ветхие страницы этой книги. Ибо читателю уже будет известен способ управлять скоростью гигантского космического корабля — планеты Земля, не говоря уже о Луне.

Мощные термоядерные взрывы способны сдвинуть Луну с привычной орбиты на предписанную человеком. Антигравитационные экраны, если, конечно, до них додумаются инженеры будущего, помогут предотвратить падение Луны. А может — кто знает? — тогда воссоединение Луны и Земли вдруг окажется желательным? И, возможно, человек сможет разбить Луну на куски, если сочтёт это нужным, так же просто, как взрывает сейчас огромные скалы. Да что там Луна! Само Солнце рано или поздно окажется объектом преобразовательной деятельности человека. Да, само Солнце — независимо от того; будет оно угасать или разгораться ярче.

23 февраля 1956 года и 20 июля. 1959 года были зарегистрированы внезапные отклонения в скорости суточного вращения Земли. Самое интересное то, что этим аномалиям предшествовали мощные вспышки на Солнце. Директор Парижской астрономической обсерватории профессор Д. Данжан предположил, что это могло произойти в результате взаимодействия магнитного поля Земли с потоком заряженных частиц, выстреливаемых Солнцем. Если это действительно так, то нельзя ли искусственно замедлять или ускорять вращение Земли с помощью Солнца? Нельзя ли вмешаться во взаимоотношения между Землёй и Луной? Быть может, активное воздействие на магнитное поле Земли — это один из будущих рычагов на пульте управления грандиозным космическим кораблём — нашей планетой? Да, но как повлиять на нашу далёкую дневную звезду? Одну из возможностей подсказывает профессор И. С. Шкловский в своей книге «Вселенная, жизнь, разум».

И. С. Шкловский рисует картину «дистанционного» управления термоядерными процессами на звезде с помощью игольчатых пучков жёсткой радиации. Вспышки, даже взрыв звёзд можно будет вызвать простым нажатием кнопки. Подстёгивая или, наоборот, притормаживая ход термоядерных процессов, человек будет управлять энергетическим хозяйством Солнца, как металлурги командуют доменной печью.

Но, вероятно, иного читателя давно уже подмывает спросить: а зачем, собственно, все эти спекуляции? Какой прок от того, будем мы знать или нет, что стрясётся с Землёй через миллиарды, миллионы, пусть далее тысячи лет? Разве мало насущных проблем, ждущих безотлагательного решения?

Что ж, он будет по-своему прав, этот практически мыслящий читатель. Ещё много, ой как много предстоит сделать, чтобы сегодняшний день не омрачали болезни и неурожаи, нищета и бесправие!

Ну как тут парировать справедливый упрёк? Видимо, лучше всего прибегнуть к языку фактов и цифр.

Оглянитесь вокруг. Зыбкие хоботы дыма над свечками заводских труб, сизые зловонные шлейфы облачков, тянущиеся за выхлопными трубами автомобилей, — казалось бы, ну что тут особенного? Повисят-повисят, растают — и снова небо чистое. Нет! За последние 100 лет промышленные предприятия и двигатели внутреннего сгорания добавили в воздушный бассейн нашей планеты около 360 миллиардов тонн углекислоты, повысив её среднюю концентрацию на 13 процентов. Между тем известно, что углекислый газ усиливает «парниковый эффект» атмосферы! Лёгкое воздушное покрывало земного шара, пропуская разогревающие солнечные лучи, препятствует теплоотдаче. А углекислота, подобно стёклам в оранжереях, способствует сохранению тепла, полученного Землёй от Солнца. Не потому ли сейчас наблюдается в среднем повсеместное потепление климата? Известно, что площадь полярных снеговых шапок сокращается быстрее, чем когда бы то ни было раньше, тают ледники, на более короткий срок замерзают водоёмы, мелеют моря, не связанные с Ледовитым океаном (Каспий, Мёртвое море в Палестине, Большое Солёное озеро в США).

И надо сказать, геофизики не без тревоги следят за происходящими изменениями.

При вспашке ежегодно перемещается огромная масса грунта — в три раза больше, чем количество вулканических продуктов, извергаемых огнедышащими горами. Лезвия плугов, зубцы колёс, гусениц, борон распыляют почву, нарушая её структуру. Почва подвергается эрозии, её верхний распылённый слой выдувается ветрами. Так, свыше 50 миллионов гектаров (площадь Франции!) некогда плодородных земель стали совершенно непригодными для сельского хозяйства. Каждый год с полей и пастбищ США смывается и развеивается 3 миллиарда тонн почвы, в СССР — более полумиллиарда. Две трети лесов в Соединённых Штатах варварски сведено на нет, площадь пустынь увеличилась вдвое. Систематическое выжигание растительности в Африке привело к тому, что тропические леса вытесняются саваннами, а саванны — пустынями. Пески Сахары, к примеру, двигаются на юг со скоростью около километра в год.

Когда перекрывают реку, чтобы вода, размолотая лопастями турбин, дала ток, — это хорошо. Когда же плотина перегораживает красной рыбе дорогу из моря в верховья реки к нерестилищам, — это, разумеется, плохо. Но во сто крат хуже, если это становится ясно не заранее, а когда уже поздно что-либо предпринять. Известно, что рыбные запасы Каспия во многом сократились из-за того, что проектировщики не были приучены думать о будущем. И считать! Исходя из добрых побуждений, всей душой ратуя за скорейшее выполнение грандиозной программы электрификации, они слишком однобоко представляли грядущее и вот оказались в положении короля, который говаривал: «После нас — хоть потоп!»

Ещё несколько цифр.

Ни для кого не секрет, что запасы каменного угля, нефти, газа и прочих горючих ископаемых будут израсходованы в ближайшие столетия. Но это ещё полбеды. По расчётам советского учёного И. С. Шкловского, если каждые 100 лет объём производства будет удваиваться, то через 2500 лет он должен возрасти в 10 миллиардов раз! Это означает, что в 45-м веке потребности в энергии составят величину космического порядка — 0,0001 «тотальной» мощности солнечного излучения.

А возможности?

Подсчитано, что энергии, заключённой атомного топлива, всего раз в 20–30 превосходит энергию горючих ископаемых, что лежат ещё не добытые у нас под ногами. Конечно, человечество овладеет секретом управляемого термоядерного синтеза. Тем не менее общая мощность термоядерных электростанций не может превзойти некоторый роковой предел. Академик Н. Н. Семёнов считает, что это ограничение связано с перегревом земной поверхности и атмосферы. Так что едва ли удастся получать термоядерную энергию в количестве, большем 5—10 процентов солнечной энергии, поглощаемой Землёй и атмосферой. Разве мы не должны подумать об этом уже сейчас?

Вывод один: энергетические ресурсы Земли явно недостаточны для развития общества разумных существ на протяжении нескольких тысячелетий!

Следует иметь в виду, что в своих расчётах И. Шкловский полагал прирост промышленного потенциала, а стало быть, и энергетической потребности равным одной трети процента в год. Между тем он выше! Например, в Советском Союзе устойчивый ежегодный прирост составляет 10 процентов. У нас и во многих других странах он имеет определённую тенденцию к увеличению. А коли так, не сократятся ли сроки, предвычисленные Шкловским? Не окажется ли прав Кларк, наметивший освоение планет на 2000 год?

Не хватит не только энергии, но и территории для размещения землян. Американский физик-теоретик Ф. Дайсон подсчитал, что при современной скорости прироста народонаселения уже через 3500 лет все люди в сумме должны весить столько же, сколько весит земной шар. Взгляните на следующие цифры. В древний и средний каменный век, иными словами, на протяжении сотен тысяч лет вплоть по шестое тысячелетие до новой эры на Земле в целом обитало 2–5 миллионов человек — столько же, сколько сейчас насчитывается в городе средних размеров, скажем в Ленинграде. В позднекаменном веке (с VI по III тысячелетие до н. э.) население Земли возросло в несколько раз, но по-прежнему не превышало 20 миллионов человек. В бронзовый век (III и II тысячелетия до н. э.) оно колебалось в пределах 20–40 миллионов. Во времена античного рабовладения (X век до н. э. — III век н. э.) — 100–200 миллионов, в феодальную эпоху (250 — 1500 гг. н. э.) — 300–400 миллионов человек. Далее численность народонаселения составляла по годам в миллионах человек: 1650 г. — около 550, 1750 г. — свыше 700, 1850 г. — около 1200, 1950 г. — свыше 2500, 1965 г. — около 3350. Допустим, что прирост населения сохранит теперешние темпы: тогда в 1980 году на Земле окажется 4 миллиарда 200 миллионов жителей, а к первому году III тысячелетия новой эры — 5,5–6 миллиардов. А дальше?

Вот прогнозы экспертов-демографов ООН: к 2050 году население Земли составит 15 миллиардов человек, к 2100 году — 35–40 миллиардов, к 2300 году — перевалит за миллион миллиардов. И это далеко не предел! Тем более если наука при этом сможет дарить человеку возраст в 150–200 лет и вечную молодость в придачу.

Между тем планета наша, как сказал бы кондуктор автобуса, «не резиновая». Поверхность земного шара составляет 510 миллионов квадратных километров; из них 361 миллион приходится на Мировой океан. Остаётся 149 миллионов квадратных километров суши, а пригодными для обитания считаются лишь 125 миллионов квадратных километров (без арктической суши и Антарктиды). Прикиньте: к 2000 году плотность населения повсюду превысит 50 человек на квадратный километр, к 2050 году — 120, к 2100 — 300 человек на квадратный километр, а к 2300 году — на всей планете, считая сушу и море, достигнет скученности, характерной для современных городов. Это значит не останется ни одного незаселённого клочка территории ни в пустынях, ни в горах, ни в тундре, ни в джунглях, ни даже в океане. Повсюду, даже там, где зеленели луга и шумели леса, взметнутся к небу коробки небоскрёбов в сотни этажей. Человек создаст искусственные плавучие острова, шагнёт в глубины голубого континента, в земные недра. Человеческое обиталище срастётся в сплошной гигантский сферический супергород… А что потом? Неужели мир идёт к катастрофе, предсказанной Мальтусом?

За последние сто лет не было недостатка в пессимистических гороскопах, предвещавших человечеству ужасы голода и мора из-за полного истощения жизненных ресурсов.

В 1887 году английский биолог Томас Гексли предсказал гибель современной цивилизации. Её агония должна была начаться 50 лет спустя, то есть в 1937 году, после того как, по расчётам Гексли, растения исчерпают весь почвенный азот, а запасы чилийской селитры придут к концу. Навязчивая идея азотного голода преследовала и соотечественника Гексли, известного физика Вильяма Крукса. А коллега Крукса, сэр Вильям Томсон, он же лорд Кельвин, предрекал человечеству гибель от удушья из-за постепенного превращения всего атмосферного кислорода в углекислый газ: к этому-де приведёт сжигание угля, нефти и газа во всё возрастающих масштабах.

Самое зловещее прорицание высказал английский священник Роберт Мальтус. В своей книге «Опыт о законе народонаселения», вышедшей в 1798 году, он утверждал, что население Земли растёт в геометрической прогрессии, а продукция сельского хозяйства — в арифметической. Голод, войны, нищета — всё это возводилось в ранг нерушимых социальных законов, установленных природой якобы для того, чтобы сдерживать рост населения.

Во все эпохи подобные теории встречали суровый отпор со стороны лучших умов. Одним из первых несостоятельность взглядов Мальтуса продемонстрировал Давид Рикардо. Камня на камне не оставили от мальтузианства Маркс и Ленин.

В 1898 году К- А. Тимирязев прочёл блестящую публичную лекцию на тему «Точно ли человечеству грозит близкая гибель?». В ней большой русский учёный опроверг прогнозы Крукса и Кельвина. Предвидение Тимирязева сбылось: в начале XX века была решена проблема азотных удобрений, когда химики научились в промышленных масштабах связывать атмосферный азот с водородом, получая аммиак — полуфабрикат в производстве всевозможных селитр. К чести Крукса, следует отметить, что он вскоре отказался от своего опрометчивого выступления.

Однако неомальтузианцы не угомонились до сих пор. Снова и снова пытаются они доказать, будто перенаселение, а не социальные условия — единственная причина экономических бедствий на Земле. Кое-кто из современных преемников Мальтуса договаривается до прямой проповеди каннибализма. Мол, прямым и естественным выходом из грядущих человечеству трудностей станет… людоедство. Это-де обеспечит население Земли пищей и в то же время не даст ему разрастись.

— Я далёк от желания даже комментировать эту, мягко говоря, крайнюю точку зрения, — говорит академик Н. М. Жаворонков. — Однако её очевидная каннибальская форма — это не игра досужего ума. Сущность взглядов мальтузианцев всех мастей, ныне здравствующих и в бозе почивших, одна и та же. И она достаточно серьёзна, чтобы не отмахиваться от взглядов идейного противника, а противопоставить им подлинно научный анализ вопроса.

Если по всей Земле поднять урожаи до уровня передовых сельскохозяйственных стран, то даже без расширения площадей обрабатываемой земли продовольствия вполне хватит, чтобы прокормить 10 миллиардов человек — втрое больше, чем сейчас.

Если распространить кормовые и продовольственные культуры на половину поверхности суши, то средствами питания будут обеспечены 50 миллиардов человек, а если сюда же включить съедобную продукцию Нептунова царства, то и более 100 миллиардов.

Когда наука окончательно раскроет механизм фотосинтеза и научится управлять этим процессом, тогда кпд растений удастся увеличить в несколько раз. Достаточно довести его с теперешних 0,5–1,5 процента до 10 процентов при вегетационном периоде в полгода, как вся потенциальная посевная площадь суши (100 миллионов квадратных километров) сможет прокормить триллион человек.

Вот передо мной серия кадров, словно выхваченных из-за туманной завесы будущего удивлёнными глазами фантаста. Но нет, художник иллюстрировал не фантастический роман профессионального мечтателя от литературы. Он комментировал карандашом и кистью прогнозы учёного, разумеется, не лишённого воображения, но самого настоящего учёного — известного физика, председателя Британского межпланетного общества Артура Чарлза Кларка.

Итак, мир спустя 500 лет — каков он?

Двенадцать картинок. Подписи: «Январь 2465 года», «Февраль 2465 года». И так далее — ровно дюжина. Города с высоченными домами. Многоэтажные дороги. Половодье машин — едущих, плывущих, летящих. Зелёные стадионы. Лесистые горные склоны. Плодородные поля. Морские плантации. Золотые пляжи. И море — смеющееся под солнцем, свободное, безбрежное, широко раскинувшееся до самой кромки горизонта, расцвеченное кое-где пёстрыми крыльями парусов. Наконец, человек — стройный, элегантный, чуть-чуть похожий на выходца со страниц журнала мод. Но не в этом дело. Где искажённые яростью лица конкурентов, воюющих за жизненное пространство? Где измождённые недоеданием, бледные беспризорные дети? Куда девались предсказанные Мальтусом вселенские голод, скученность, мор? Почему по-прежнему зеленеют луга, шумят леса, плодоносят сады и поли? Быть может, Кларк и ведать не ведает о кривой роста народонаселения, стремительно взбегающей ввысь?

Думается, дело в другом. Даже на Западе мрачная утопия Мальтуса, одного из апостолов человеконенавистничества, становится всё менее популярной. И совершенно не находит отклика в среде прогрессивно настроенных учёных.

Кларк не коммунист. Но ему явно претит воинствующий антикоммунизм и его отвратительное чадо — «холодная война». Учёный отнюдь не склонен идеализировать мир, в котором он живёт. Напротив, в произведениях А. Кларка там и сям попадаются колкие шпильки, задевающие уклад пресловутого «свободного мира». «Но касается Кларк социально-политической стороны дела именно мельком, старательно обходя поля сражений идеологии марксизма с буржуазной идеологией, — пишет доктор исторических наук И. Бестужев. — В исторической борьбе между капитализмом и социализмом он предпочитает оставаться нейтральным. Прогресс науки должен вывести человечество из мрачных ущелий сегодняшнего дня к вершинам светлого будущего — такова ясно прослеживаемая мысль автора».

В своей книге «Черты будущего» А. Кларк набрасывает контуры этого прогресса. Он помещает в ней знаменитую таблицу, обошедшую все издания мира. В ней три раздела: свершения науки и техники вчера, сегодня и завтра.

Насколько правдоподобны предвидения учёного? Не слишком ли щедры авансы, выданные Кларком современникам и потомкам? Оплатит ли наука будущего эти векселя?

«Таблицу, конечно, не стоит принимать слишком всерьёз, — оговаривается Артур Кларк, — но она вместе с тем представляет определённую ценность: достаточно поучительно экстраполирует прошлые научные достижения на будущее. Даже если она не пригодится ни на что иное, кроме как служить кратким перечнем достижений за последние 150 лет, то и в этом случае убедит любого, что никакое воображение не в силах охватить грядущее далее 2100 года. Я также не пытаюсь это сделать».

История науки знает немало оракулов грядущего прогресса. Широко известны дерзкие прогнозы Жюля Верна и Герберта Уэллса. В своих утопических романах писатели, как теперь учёный Кларк, смело ставили вехи на пути развития науки и техники. Сверхскоростной самолёт со стреловидными крыльями — 1970 год. Ошибка в пятнадцать лет. Первые космонавты, покидающие Землю, — год 2055-й. Ошибка почти в сто лет. Телевидение («теле-фот»), пассажирские «аэрокары», летящие со скоростью 600 километров в час, электрические счётно-решающие устройства — всё это должно было появиться не раньше XXIX века. А появилось сегодня. Ошибка ни много ни мало в девятьсот лет!

Так уж повелось, что почти все дальнобойные проекции сегодняшних знаний, сегодняшней интуиции сквозь туманную кисею завтрашнего дня оказывались более блёклыми и скудными, чем реальность.

Если бы показать дизельный двигатель, автомобиль, паровую турбину или вертолёт Бенджамину Франклину, Галилео Галилею, Леонардо да Винчи, даже Архимеду (а такой список охватывает два тысячелетия), ни для одного из перечисленных корифеев не составило бы труда понять, как работают эти машины. Все четверо не преминули бы отдать должное поразительному мастерству и точности в изготовлении деталей, но принцип действия машин не стал бы сюрпризом для их физического мироощущения.

А теперь вообразите, будто всю четвёрку великих умов прошлого пригласили к телевизору, электронно-вычислительному устройству, радиолокатору или ядерному реактору. Сколь бы образованными и проницательными ни были наши гениальные гости, им не удалось бы самостоятельно, без вашей помощи, разобраться, что к чему. Ибо в багаже их физических идей отсутствовали такие понятия, как электронные пучки, транзисторы, расщепление атома, волноводы и катодно-лучевые трубки.

Да что Архимед! Шагнуть вспять, в XIX век, сказать учёному: «Вот два небольших куска металла, называемого ураном-235.

Если их сдвинуть, произойдёт взрыв, как от двадцати тысяч тонн тротила». — «Не морочьте мне голову, милостивый государь! — строго осадит вас учёный. — Это не атомистика, а какая-то мистика».

С точки зрения физики, химии, термодинамики конца прошлого века он будет прав. Впрочем, только ли прошлого? Как-то незадолго до второй мировой войны Альберту Эйнштейну задали вопрос: «Удастся в ближайшие столетия овладеть энергией расщеплённого атома?»

— О, это совершенно исключено, — убеждённо ответил величайший физик XX века. Ровно через год был открыт процесс деления, ещё через четыре года запущен первый в мире атомный котёл, а в 1945 году ядерные взрывы уничтожили Хиросиму и Нагасаки.

Не содержит ли «белых пятен» и «контурная карта» Кларка? Не ожидают ли науку новые откровения, которым суждено опрокинуть сегодняшние наши представления?

Разумеется, ожидают!

Помните наши подсчёты плотности населения к 2300 году? Ну не комично ли выглядят связанные с ними опасения на фоне будущего научно-технического прогресса?

В таблице Кларка заселение других планет отнесено на последние годы XX века. Десятилетием раньше или позже, но эмиграция землян в космос начнётся бесспорно, как это предвидел ещё К. Э. Циолковский. И даже вовсе не из-за нехватки территории. Просто в силу неистребимого стремления человека переделывать окружающий мир, совершенствовать его. Вполне естественно, что на определённом этапе развития цивилизации взоры людей неминуемо обратятся к энергетическим и материальным ресурсам за пределами Земли.

Итак, космос — вот где найдёт человек квантум сатис — полной мерой — энергию, материалы, пространство.

Американский физик Фримен Дайсон, следуя идеям К- Э. Циолковского, считает предрешённым, что рано или поздно в дело пойдёт «масса Юпитера, расчленённая и переработанная инженерами Земли». Вокруг Солнца будет сооружена сфера или свод радиусом 150 миллионов километров. Под этим исполинским колпаком окажутся Солнце и объём межпланетного пространства с Меркурием, Венерой и Землёй. При толщине стенок в 3 метра сфера Дайсона представила бы вполне подходящий плацдарм для размещения энергетических установок, заводов, жилищ. Каждая капля из огромного океана энергии, который ныне расточительно транжирится, окажется взятой под контроль и поставленной на службу людям.

Проект Дайсона с помпой обошёл зарубежную и нашу прессу, хотя, как выяснилось, он… неосуществим! Во всяком случае, в описанном варианте. Это подметил доктор технических наук профессор Г. И. Покровский. По расчётам советского учёного, сферическая оболочка трёхметровой толщины должна рухнуть под действием могучего солнечного притяжения, даже если бы она вращалась, ибо гравитационные силы уравновешивались бы центробежными неравномерно — слабее всего разрушительная сила притяжения будет действовать в экваториальных областях сферы, больше всего — в полярных. Это и вызвало бы катастрофу.

Тем не менее решение грандиозной задачи, поставленной Дайсоном, вполне возможно, считает профессор Покровский. Для этого не нужно окружать Солнце сплошным колпаком. Гораздо больше подходит система колец разных диаметров. Каждое кольцо должно вращаться с такой скоростью, чтобы центробежные силы компенсировали силу притяжения Солнца или чуть превосходили её (для создания искусственной силы тяжести). Совокупность таких колец представит собою нечто вроде раковины с двумя раструбами, повёрнутыми в разные стороны. Через раструбы могли бы входить в солнечный мир и уходить из него космические корабли.

Разумеется, вещество Юпитера годится не только как стройматериал. Известно, что главная составная часть больших планет — водород. Почему бы не использовать его в качестве ядерного горючего для реакций синтеза? Запасов юпитерианской ядерной энергии хватит ещё на 300 миллионов лет.

Энергия, вещество, пространство… Всё это с лихвой предоставит космос, переделанный человеком. А в том, что он будет переделан, нет никакого сомнения.

Человеку, а не природе будет принадлежать последнее слово в сегодняшнем споре учёных о том, станет Солнце красным гигантом, белым карликом или чем-нибудь ещё.

Не миллиарды, а максимум сотни лет отделяют человечество от возможности решать судьбу Земли так же властно, как сегодня оно решает судьбы мощных рек.

Ну, а сам человек?

А любопытно, чёрт возьми, — Что будет после нас с людьми, — Что станется потом?

Думается, любопытство Николая Асеева разделяют многие, хотя удовлетворить его не просто. Итак, царь природы, человек грядущих тысячелетий — гомо футурус — каким его рисуют антропологи?

«Он будет иметь большую голову и больше зубов, чем мы; его движения будут ловкими, но не сильными. Он будет развиваться медленно, продолжая учиться до зрелого возраста, который будет наступать только в 40 лет; жить он будет несколько столетий. Он будет более разумен и менее подчинён инстинктам, чем мы. Его побуждения значительно больше, чем наши, будут зависеть от воспитания. Он будет иметь более высокий уровень интеллекта, и многие будут обладать в некоторых отраслях знаний такими способностями, которые мы называем гениальностью».

Так живописует английский учёный профессор Дж. Б. Холдеи человека далёкого завтра. Ему вторит другой оракул от антропологии, профессор Г. Л. Шапиро: «Суммируя наши пророчества о будущем человеке, мы можем картинно описать его как более высокого, чем мы, с головой большего объёма и более круглой. Его лоб будет более вертикальным, надглазничные дуги гладкими. Некоторые представители грядущей расы будут ходить на четырёхпалых ногах, и многие будут рано лысеть».

По мнению зарубежных анатомов, в лицевой части черепа гомо футурус будут отсутствовать носовые, слёзные и межчелюстные кости, Челюсти совершенно лишатся зубов, а это неотвратимо повлечёт за собой уменьшение высоты лицевой части черепа. Представьте: лицо с кулачок и над ним — высокий крутой лоб, напоминающий шлем мотоциклиста…

Шапиро не сомневается в том, что через 500 тысяч лет на ноге человека сохранятся только четыре пальца. «Такое уменьшение числа пальцев не должно удивлять нас, ибо подобное явление хорошо известно в эволюции многих млекопитающих, например лошади, коровы, верблюда, свиньи». На руке останутся только три двухфаланговых пальца. Этого-де будет вполне достаточно, чтобы выполнять операции, не требующие большого физического напряжения. Кости рук и ног окажутся слабее, тоньше, изящнее, чем наши теперешние.

Не избежит изменений и корпус, вещают антропологи. Череп переместится вниз, в то же время таз передвинется навстречу черепу. Укоротится грудная клетка. Через несколько миллионов лет у человека останется один шейный позвонок, один грудной, один поясничный и два-три крестцовых. Ключицы у гомо футурус пропадут, как исчезли они у многих млекопитающих.

Этот физически слабый и беззубый отпрыск теперешнего человечества, существо с коротким туловищем и головой, что называется, с пивной котёл, зато с могучим интеллектом, заслуживает наименования уже не просто «гомо сапиенс», а «гомо сапиентиссимус» («человек в высшей степени разумный»).

Читателю, несомненно, бросилось в глаза одно знаменательное противоречие: сокращение грудной клетки приведёт к тому, что рост человека уменьшится. А двумя абзацами выше стоит диаметрально противоположное высказывание — люди через 500 тысяч лет будут выше ростом, чем мы. Доказательство, приведённое Шапиро, таково: эволюция многих животных сопровождалась увеличением их размеров. Это было, например, у динозавров, у лошадей, у верблюдов. Подобное явление Шапиро считает общим для всех позвоночных, а значит, обязательным и для человека. Правда, учёный оговаривается: «Нет причины считать более высокого человека в механическом отношении построенным лучше. В самом деле, низкорослый человек, вероятно, более экономно расходует энергию, которая вырабатывается в его теле, чем высокий. Но в эстетическом отношении высоким отдаётся предпочтение, и может быть, у цивилизованных народов эстетика получит перевес».

Опять, как и в главе об эликсире молодости, мы столкнулись с альтернативой высокорослости или низкорослости для человека будущего. Что ж, давайте исследуем вопрос до конца.

Прежде всего выясним: есть ли границы человеческих размеров?

Нередко приходится читать: «Если бы муравей был размером с человека, он запросто поднимал бы пианино на пятый этаж». На самом деле он не смог бы выдержать и собственного веса. То же самое случилось бы с мухой, стань она размерами со слона. Впрочем, слону бы тоже крупно не повезло, если бы каким-то волшебством он вдруг сравнялся ростом с цокотухой.

Все, кто читал Перельмана, помнят: когда диаметры двух арбузов различаются всего в два раза, то один в восемь раз тяжелее второго. Эта закономерность, с небольшими скидками на меньшую геометрическую правильность и простоту, приложима и к живым организмам.

Представьте себе вашу копию, только удвоенную в размерах; она будет весить примерно в восемь раз больше. Между тем площадь поперечного сечения ваших костей увеличится всего лишь вчетверо. Удельная нагрузка на скелет, хрящи и мышцы значительно возрастёт, так что, вполне возможно, вам не под силу будет справляться с тяжестью своего тела. Ваше тело, гармонично сложенное, подвижное, сильное, сразу же покажется окружающим неуклюжей громадиной с несовершенной конструкцией. «Позвольте, — скажете вы, — у слона вес ещё больше!» Это так, однако у него четыре ноги — и какие!

Поверхность ваших лёгких, кровеносных сосудов, желудка, кишечника увеличится тоже не восьмикратно, а лишь в четыре раза. Вполне вероятно, что при изменившемся соотношении обмен веществ замедлится, возникнут расстройства — и вашему организму несдобровать.

Короче говоря, сколько-нибудь существенному увеличению габаритов человеческого тела должна сопутствовать коренная перестройка его анатомической организации.

Превращение в лилипута тоже потребовало бы конструктивных переделок в теперешней конституции человека. Если слона наделить мушиными или даже мышиными размерами, его кости окажутся слишком массивными для крошечного организма. Известно, что у маленьких животных суставы относительно более хрупки и миниатюрны, чем у крупных.

Таким образом, человек с его теперешними пропорциями самой природой втиснут в жёсткие рамки размеров — как минимальных, так и максимальных, хотя превращение гомо сапиенс в низкорослое существо связано, по-видимому, с меньшей переделкой, чем в высокорослое (считают, например, что пигмеи лучше приспособлены к жизни на Земле, чем другие представители человечества). Выходит, если человеку и суждено измениться в размерах, то незначительно. А в пропорциях? Неужто внешний облик наших потомков будет таким, как его рисуют авторы приведённых цитат?

Для начала разберёмся, как были получены портреты гомо футурус.

Антропологи сравнили высоту черепного свода у наших отдалённых предков, представителей разных эпох. Выяснилось, что она росла тем заметнее, чем выше взбиралось человечество по эволюционной лестнице. Построили кривую изменений в пропорциях черепа от обезьяночеловека до человека современного, затем экстра- полировали, продолжили её в будущее. На рисунке появился огромный лобастый череп с крохотными челюстями. Следуя логике этих рассуждений, ссылаясь на эволюцию других млекопитающих, учёные предсказали изменения и человеческому организму в целом.

Насколько правомочна подобная экстраполяция?

В интервью, данном корреспонденту журнала «Техника — молодёжи», профессор Я. Я. Рогинский, заведующий кафедрой антропологии МГУ, сказал:

— Оценка величины и формы мозга, бесспорно, имеет определённое значение для суждения о дальнейшей эволюции человечества. Но подходить к этим величинам следует весьма и весьма осторожно.

Взять, к примеру, ёмкость черепной коробки. Известно, что мозг Анатоля Франса весил чуть ли не вдвое легче, чем мозг И. С. Тургенева. Значит ли это, что великие писатели стояли на разных ступеньках человеческой эволюции? Вздор!

Несколько столетий назад в среде европейской знати бытовала мода на слуг-уродцев. Их специально выращивали компрачикосы, с детских лет деформируя своим жертвам голову и тело тугими повязками. Покупатель придирчиво осматривал живой товар: ему нужен был урод, но не идиот. И действительно, форма черепной коробки обычно мало отражалась на умственных способностях человека. Разумеется, подобные признаки, насильно приданные людям средневековыми варварами, по наследству не передавались. Мозг, этот удивительно пластичный орган, приспосабливался к навязанным ему неблагоприятным условиям лишь на протяжении жизни одного человека. Так что этот пример совсем из другой оперы, упрекнёт читатель автора, он не имеет отношения к эволюции черепа! Между тем, мол, факт остаётся фактом: форма черепа и интеллектуальные способности тесно связаны между собой — взять хотя бы разницу между питекантропом и синантропом, неандертальцем и кроманьонцем!

Ладно, пусть так, но сравните удлинённые головы негров и круглые монголов. Эти различия формировались тысячелетиями. А умственные способности тех и других — разве они ниже, чем у белых? Нет, конечно! Какой же признак положить тогда в основу оценки эволюционных изменений? Увы, об этом ещё не договорились учёные.

Советский антрополог С. И. Успенский взял за критерий такой индекс — частное от деления объёма мозговой полости на произведение её ширины и квадрата длины. Подсчитали, что для синантропа он равен 0,305, для явантропа — 0,317, для неандертальца — 0,360, для древних египтян и современных людей — 0,375. Вполне закономерный рост. Но самое любопытное в том, что индекс Успенского для кроманьонца оказался заметно меньше, чем 0,375! Получается, что кроманьонец отличался от нас не меньше, чем неандерталец от кроманьонца. Между тем антропология убеждена в том, что кроманьонец физически ничем не отличается от нас, разве что одеждой.

Как же всё-таки: продолжает человек изменяться или нет?

Вот что пишет в своей книге «Прошлое, настоящее и будущее человека» профессор А. П. Быстров.

Эволюция человека началась стадией питекантропа (обезьяночеловека). В те суровые времена судьба каждого индивидуума полностью зависела от умения добывать себе пищу и защищаться от неприятеля. В обстановке тяжёлой борьбы за существование судьбами вида заправлял беспощадный естественный отбор, искоренявший слабых и неприспособленных. Правда, в отличие от всех окружавших животных питекантроп вёл битву за жизнь не зубами и когтями. Искусственные, хотя и примитивные, орудия приносили ему победу. При этом успех атаки или обороны зависел не столько от технического совершенства вооружения, сколько от тактической изворотливости. Иными словами, мощь орудий умножалась разумом того, кто ими владел. Понятно, почему естественный отбор сохранял более одарённых индивидуумов, предоставляя им возможность передавать свои качества по наследству из поколения в поколение. А это обусловливало прогрессивную эволюцию мозга. Так появился синантроп — непосредственный потомок питекантропа, а затем и неандерталец.

Неандертальцу тоже приходилось туго, хотя и легче, чем питекантропу. И опять-таки закон отбора, этот слепой и жестокий распорядитель человеческих судеб, вынужден был отдавать предпочтение не столько мускульной силе, сколько интеллекту. В живых оставались более смекалистые. Но чем совершеннее становился мозг человека, тем искуснее изготовлялось оружие, тем легче было бороться за жизнь.

Этот мучительный и медленный процесс в конце концов привёл к тому, что естественный отбор мало-помалу утратил власть над человеческим обществом. Укрывающийся от непогоды в пещерах, облачённый в звериные шкуры, владеющий огнём, хорошо оснащённый дротиками и топорами, охотящийся не в одиночку, а в компании соплеменников, наш древний пращур стал для всех окружавших его животных страшным, непобедимым врагом.

Случайная гибель людей во время охоты не носила характер отбора. А коли так, с прекращением естественного отбора перестал действовать главный фактор эволюции? Другие факторы (изменчивость наследственных признаков) сами по себе не в силах обусловить эволюционного развития.

Биологическая эволюция гомо сапиенс как вида остановилась. Это произошло около 40 тысяч лет назад, когда сформировался кроманьонец. С тех пор в скелете человека не обнаружено ни одного существенно нового признака, который давал бы нам право говорить о новой ступеньке на эволюционной лестнице человечества.

«Я не разделяю взглядов анатомов на предстоящую судьбу человека и не думаю, что его скелет даже в очень отдалённом будущем может принять такие уродливые формы, какие пророчествуют они, — резюмирует профессор А. П. Быстров. — Поэтому если человечество не применит по совету некоторых евгенистов по отношению к самому себе такого же искусственного отбора, при помощи которого оно получает новые породы домашнего скота, то люди далёкого будущего ничем не будут отличаться от нас».

Вывод: кривая эволюции питекантроп — неандерталец — синантроп — кроманьонец вполне научно иллюстрирует действие естественного отбора. Но этот закон, по-прежнему властвующий в царстве животных, утратил свою видообразующую силу применительно к человеческому обществу, утратил давно, начиная с кроманьонца. Поэтому нет оснований продлевать в будущее кривую эволюции в рамках той же закономерности.

Значит ли это, что теперешние формы человеческого тела застыли, законсервировались, больше не развиваются?

«Не ведя жестокой борьбы за существование, не подвергаясь ни естественному, ни искусственному отбору, — уточняет профессор А. П. Быстров, — человек, однако, не будет чем-то абсолютно неизменным, ибо такой фактор его прошлой эволюции, как изменчивость, и в будущем не утратит прежней силы, хотя и потеряет прежнее значение. Человек по-прежнему будет изменяться, но его изменчивость уже не будет служить основой эволюционных изменений».

В августе 1964 года в Москве проходил VII Международный конгресс по антропологии и этнографии. Его генеральным секретарём был избран советский антрополог профессор Г. Дебец. Учёный рассказал о новых работах:

— В годы второй мировой войны американцы отвозили тела своих солдат, погибших на тихоокеанском театре военных действий, на Гавайи. Данные о росте сохранялись в воинских книжках. Так в руки учёных, правда, в связи с очень печальными обстоятельствами, попал богатейший фактический материал. Когда война окончилась, трупы стали скелетами. Длина костей была измерена. Оказалось, что соотношение длины костей и роста различно у разных рас.

Удалось установить единую формулу для разных современных рас, сильно различающихся между собой по пропорциям тела. Если формула пригодна для современных народов, то она годится, по-видимому, и для древних.

Мы, — продолжает Г. Дебец, — исследовали останки людей, начиная с III тысячелетия до нашей эры. (Более древние настолько единичны, что нельзя делать сколько-нибудь определённые выводы. Речь пока может идти о неолите, бронзовом веке, о скифах).

Оказалось, что от Днепра до Енисея просторы нашей Родины населяли кряжистые массивные люди. Представьте себе: вы входите в трамвай, и все пассажиры его кажутся вам почему-то, ну, скажем, чтобы не было излишнего преувеличения, штангистами среднего веса.

Если брать последние четыре тысячи лет, то в первой половине с человеком произошли довольно существенные изменения, во второй их было гораздо меньше.

Меньше. Но всё-таки были! Значит, человек изменялся не только до появления кроманьонца (40–50 тысяч лет назад), но даже в последние тысячелетия? И всё же этого чересчур мало, чтобы говорить о естественной революции в человеческой природе. И Дебец согласен с Быстровым: «Никакого нового человека не будет».

Разумеется, человеку будущего нет нужды изменяться, так сказать, морфофизиологически, приспосабливаясь к условиям среды. Преобразованиям подвергнется сама природа: ведь уже в наши дни человек способен создавать искусственную, вполне комфортабельную среду где угодно — на Полюсе холода в Антарктиде и среди раскалённых песков Африки, под водой и в космосе. То ли будет завтра!

Впрочем, если классические каноны красоты будут пересмотрены, человек сумеет лепить своё тело по собственному усмотрению. Освобождённый от гнетущего однообразного труда, человек коммунистического завтра не оставит занятий спортом и избежит однобокого развития. Больше того: он научится исправлять ошибки природы, устраняя свои физические дефекты, заменяя в случае надобности повреждённые или недоразвитые органы искусственными, скажем, сделанными из синтетических полимеров. А разгадав химический шифр наследственности, люди сумеют направлять своё развитие по желаемому руслу.

Невольно вспоминаются замечательные слова К. Э. Циолковского: «Что могущественнее человеческого разума? Ему — сила, власть и господство над всем космосом».

И над человеческой природой.

Но чтобы приблизить этот величайший триумф человеческого разума, предстоит сделать ещё многое, очень многое. Человек, который призван преобразовать мир, не может быть равнодушен к будущему — своему собственному и своих правнуков.

Автору этих строк довелось как-то беседовать с прогрессивным писателем, активным борцом за мир Робертом Юнгом, автором книг «Ярче тысячи солнц» и «Лучи из пепла». На вопрос: «Что вы думаете о будущем науки?» — Юнг ответил:

— Я не учёный, и мне очень трудно быть оракулом грядущего в науке. Но я убеждён, что в наши дни, когда древо знании становится всё ветвистее, а специализация учёных всё уже и уже, прогнозированием научного прогресса должны заниматься целые исследовательские институты. Один из таких — Институт футурологии — я намерен основать в Вене. Мне хотелось бы, чтобы это был международный научный центр, подобный дубненскому Объединённому институту ядерных исследований. Учёные, всесторонне проанализировав новейшими методами вчерашнее и сегодняшнее состояние науки, могли бы выявлять наиболее прогрессивные тенденции в науке и давать компетентные рекомендации координационным центрам разных стран. Мы, со своей стороны, надеемся позаимствовать богатый опыт русских в области экономического планирования на годы и десятилетия вперёд.

Словно морской шквал, вал за валом обрушивается на нас поток новых открытий и изобретений. Масштабы научной деятельности растут по экспоненциальному закону — примерно так же, как и население Земли. Но если народонаселение удвоилось за последние 65 лет и ещё раз удвоится к первому десятилетию XXI века, то объём научных работ удваивается примерно за пятнадцать-двадцать лет. Количественным мерилом научно-технического прогресса здесь служит прежде всего численность людей, занятых в сфере науки, отнесённая ко всему населению в целом. Людей, непосредственно «делающих» науку и обслуживающих её (изготовители научного оборудования, издатели научной литературы и т. д.), а также внедряющих новые достижения в практику, становится всё больше — их уже не сотни, не тысячи, как в прошлые века, а миллионы. Отчисления из бюджетов на научные исследования тоже составляют заметный процент и растут из года в год.

Другой критерий — темп внедрения научных достижений. Теперь промежуток времени между теорией и практикой, наукой и промышленностью, лабораторией и заводом существенно короче: если раньше он был равен примерно длительности человеческой жизни и даже частенько превосходил её, то в наши дни этот интервал составляет годы. В XVII–XVIII веках от открытия законов давления до промышленной паровой машины прошло чуть ли не столетие, от открытия законов электромагнитной индукции до электродвигателя — полвека. А от первого искусственного спутника Земли до первой фотографии обратной стороны Луны прошло два года, хотя, как известно, межпланетный полёт многие относили на конец века. Открытие цепной реакции и практическое её использование разделяют всего четыре года. А вспомните транзисторы, лазеры, световоды, ситаллы, новые пластики!

Разумеется, количество научных работников, публикаций, затрата средств на исследовательские работы характеризуют, строго говоря, лишь рост приложенных усилий. А их эффективность? Увеличился ли урожай научных достижений? Растёт ли он с той же скоростью?

Список основополагающих научных результатов увеличивается, естественно, медленнее, нежели размах научной деятельности в целом, чем число учёных, технических работников, обслуживающего персонала, вспомогательных средств и ассигнований. Зато именно благодаря количественному росту научного контингента в целом ускорилось внедрение принципиально новых достижений в практику.

А что будет потом? Увеличится ли разрыв между творцами и исполнителями? С какой скоростью будет расти научная продукция?

Уже сейчас ясно, что объём научных работ не может вечно расти по экспоненте. Ибо эта кривая, чем дальше в будущее, тем круче взмывает вверх, приводя к нелепым результатам: армия исследователей должна разрастись настолько, что рано или поздно всех жителей Земли не хватило бы для пополнения семьи учёных.

Количество научных изданий тоже не может расти бесконечно, иначе в один прекрасный день на каждого обитателя земного шара придётся по одному названию журнала; некому будет их ни готовить к печати, ни даже читать.

Значит, при экстраполяции в будущее научного прогресса теперешнему закону роста можно следовать лишь до каких-то пределов. Потом закон должен измениться.

Наглядное пояснение этого экспоненциального закона содержится в знаменитой легенде, о происхождении шахмат. Как известно, изобретатель игры запросил на первый взгляд скромную награду. На первую клетку слуги хана должны были положить одно пшеничное зерно, на вторую — два, на третью — четыре, на четвёртую — восемь и так далее. Количество зёрен каждый раз удваивалось. Оказалось, однако, что на последнюю клетку доски предстояло положить чудовищное количество зёрен — миллиарды тонн пшеницы!

Что же, выходит, темпы развития науки должны замедлиться? Как же тогда быть с красочными прогнозами, упомянутыми в этой главе? Где же выход?

Вот что думает советский учёный, физик-теоретик Е. Фейнберг: применение роботов, вычислительных машин, обучающих машин, машин, производящих себе подобные машины, начнёт расширяться такими темпами, что общий рост научной продукции не замедлится. Не затормозится и развитие самой науки, ибо человеческий мозг будет разгружен от второстепенной умственной работы, хотя относительное количество служителей науки, их процент и останется постоянным. Абсолютная же численность исследовательских кадров будет расти с той же скоростью, что и население Земли.

«Однако это только фантазия, — говорит Е. Фейнберг, — она Может оказаться неизмеримо беднее действительности. Мы уже хорошо знаем по опыту истории, что самая, казалось бы, безудержная фантазия оказывается угнетающе худосочной перед лицом возможностей, которые обнаруживает жизнь и в науке, и в технике, и в социальном устройстве».

В заключение хотелось бы привести интересные философские размышления К. П. Феоктистова, советского учёного-космонавта, выступившего совсем недавно со статьёй о будущем в журнале «Земля и вселенная».

«Говорят:

— Космос, прогресс человечества, расширение сферы его жизни… а нужно ли всё это, или, вернее, а будет ли всё это? Ведь, с одной стороны, в настоящее время мир находится в весьма неустойчивом состоянии: при современных средствах уничтожения, находящихся в руках различных государств, не придёт ли он в ближайшем будущем к катастрофической ядерной войне и к гибели цивилизации? Но даже если война и будет предотвращена — куда пойдёт развитие? Ведь уже сейчас ясно, что человек, действуя методично, может создать искусственно существа более высокого интеллекта, чем человек. Уж если «слепая» природа смогла создать человека методом «проб и ошибок», то последовательно-логическая работа учёных, безусловно, позволит создать существо более разумное и лучше приспособленное к жизни. А люди обречены на «вырождение»: по мере «насыщения» знаниями об окружающем мире у них будет пропадать интерес к нему, по мере улучшения условий жизни, безопасности ослабнет жизнеспособность и воля к борьбе за существование, и людей вытеснят более приспособленные к жизни автоматы раньше, чем человечество освоит космическое пространство».

Такого рода сомнений можно придумать достаточно много, замечает К. П. Феоктистов. И вообще сомнения высказать гораздо легче, чем их разрешить или опровергнуть.

Если говорить о возможности и опасности ядерной войны, то тут может быть только один ответ: человечество должно приложить все усилия, оно обязано это сделать, если хочет выжить, чтобы не допустить возникновения войны. Это трудная задача, но человечество должно решить её. Рано или поздно человечество станет социально единым, и проблема возможности ядерного самоуничтожения цивилизации будет вообще устранена.

Вопрос о «вытеснении» человечества им самим созданными более разумными существами сложнее.

Можно привести несколько возражений. Во-первых, нужно ли человеку создавать существа разумные, способные размножаться, достаточно компактные, чтобы передвигаться, и достаточно универсальные в своих возможностях и устремлениях, чтобы они были способны «вытеснить» человечество? Сейчас более логичным представляется ответ отрицательный. Правда, на это возражают: более разумная, «машинная» цивилизация с какого-то этапа может развиваться стихийно, и люди не смогут контролировать её развитие. На это можно ответить, что «более разумная цивилизация» не может нуждаться в уничтожении или в вытеснении другой разумной цивилизации. Надо сказать, что спор на эту тему сейчас выглядит достаточно схоластичным и едва ли оправдан.

Конечно, люди будут стремиться создавать высокоорганизованные, достаточно компактные системы, способные действовать в достаточно широком диапазоне условий окружающего мира (сейчас мы называем их «автоматами», автоматическими межпланетными станциями и т. п.), но это будут специализированные устройства, предназначенные для исследования Солнца, планет, земных и других планетных недр и т. д. Будут создаваться электронные устройства, обладающие громадной оперативной памятью и большими (по сравнению с человеческим мозгом) возможностями анализа и переработки информации. Однако нет никакой нужды делать эти устройства существами, способными самоорганизовываться, передвигаться и размножаться.

Если же когда-либо люди сочтут целесообразным создать и создадут общество «существ», более приспособленных для жизни в бесконечных просторах вселенной, то ведь и в этом случае оно будет прямым детищем человечества, прямым продолжением и развитием человеческой цивилизации в космосе.

Что же касается сомнений в том, что по мере накопления знаний, по мере роста благосостояния и комфорта люди не найдут себе новых сфер для поиска и исследований («усыплённые комфортом и безопасностью!»), то такие сомнения представляются несерьёзными.

Человечество — на пороге новой эры. Посмотрим вокруг. Картина отнюдь не идиллическая, слишком много противоречий: гигантские разрушительные средства и политическая раздроблённость человечества, великие технические достижения нашего времени, высокий уровень жизни в ряде стран и отсталость, отсутствие современной промышленности, низкий, граничащий с нищетой уровень жизни в других странах.

Но противоречия обладают одним свойством: они не могут сохраняться вечно — рано или поздно они разрешаются. Разрешаются не сами собой — к их разрешению ведёт часто тяжёлый и тернистый путь, но он будет пройден, убеждённо заключает Феоктистов.

Нет, никакими силами природе не остановить научно-технического прогресса! Однако, отметая апокалиптические бредни церкви, человеконенавистнические идеи мальтузианства, пессимистическое видение будущего некоторыми учёными, люди не могут жить по принципу «после нас — хоть потоп», они не хотят видеть грядущий день только сквозь розовые очки, без трезвой оценки своих возможностей и потребностей, трудностей и путей их преодоления.

В самом деле: не являемся ли мы свидетелями формирования совершенно новой научной дисциплины? Разве не переходит к учёным волшебная власть над читательскими умами, узурпированная писателями-фантастами?

Так пожелаем ей счастливого будущего, науке о грядущем — футурологии.