"Кровь Оборотня" - читать интересную книгу автора (Лент Алиса, Никольский Борис)

Глава 4. Брай

Сознание резким рывком вернулось ко мне. Открыв глаза, я подумал что ослеп, но постепенно вернулось и зрение. Затем слух, и обоняние.

Комната залитая лучами зимнего солнца, морозный воздух пробирающийся через приоткрытую форточку, звон мечей за окном, и запах мокрой собаки. Вот что окружало меня. Так. Стоп. Тяжело дышавшая, и к тому же мокрая собака?

Я скосил глаза, и, проследив взглядом за цепочкой мокрых следов, наткнулся на пса, сидящего с высунутым языком, и смотрящего мне прямо в глаза. Никогда не встречал собак, которые смотрят людям в глаза.

"Ну и чего уставился? Собак никогда не видел?"

От неожиданности, я на секунду замер, и попытался подняться с кровати, но тут же со стоном повалился обратно.

"Странный человек"

Я замотал головой, пытаясь откинуть наваждение. Пока я гримасничал возле окна, обхватив себя руками, бой за окном утих, и послышался раскатистый смех мужчины, в ответ на брошенную женским голосом фразу.

Остановив празднество сумасшествия, я посмотрел на тот угол, где сидел пес. Он по-прежнему находился там, совершенно в той же позе… А жаль. Я думал это всего лишь последствия болезни.

Усилием воли, собрав мысли в кулак, я лихорадочно осмысливал происходящее. Вопросы один за другим рождались в сознании.

"Где я? Что со мной? Какой болезни? Почему я совершенно голый?" И, наконец… "Кто я?"

Пес в углу недовольно зашевелился и, накрыв лапой голову, тяжело вздохнул.

"Ты в доме знахарки. Она вылечила тебя от гангрены и лихорадки. А ты, если совсем нет предположений — человек, который обязан нам с Каэ жизнью. Жаль только, что ты не слышишь меня"

Я медленно покачал головой:

— Вообще-то слышу, и это пугает меня больше всего…

Удивленно встрепенувшись, пес подскочил на месте, и ошарашено уставился на меня:

"Слышишь??!"

— Слышу, слышу, — я поспешно осматривался в поисках одежды — Не знаешь, где тут можно разжиться одежкой?

— Она на полу, рядом с кроватью.

Очередной раз, подскочив на кровати, как бы это не вошло в привычку, я взглянул на девушку, стоящую в дверном проеме.

"Откуда она взялась? Подошла совершенно бесшумно. Хотя я должен был услышать, это точно"

Не знаю, правда, откуда взялась эта уверенность, но я не сомневался не минуты. Должен был услышать. Должен, и все тут.

По-видимому, я задумался и произнес последние слова в слух, и до меня донесся едва слышный телепатический шепот пса.

"Она Охотница, подкрадываться бесшумно — её профессия"

Девушка недовольно покосилась на собаку:

"Он тебя не слышит, к чему лишние лекции"

Черт возьми. Оказывается и девушка «воспринимает» речь животного.

— Слышу, как не странно, но слышу. Или мне кажется?

Видели когда-нибудь девушку, которая становится белее известняка за считанные доли секунды? Я нет. До сей поры.

Пораженно схватив воздух ртом, девушка присела в кресло:

— Как, слышишь?

Я раздраженно взмахнул руками и потянулся к штанам:

— Да что вы заладили как птицы: "Слышишь, не слышишь". Будем считать, что это последствия болезни. И тебе Каэ, я полагаю, тоже стоит подлечиться у знахарки. Слышать разные голоса, это явно нехорошо.

Натянув штаны, я поднялся с кровати, и босиком прошлепав до двери, присел на стул рядом с Охотницей:

— Лучше расскажи мне, что произошло в лесу? И как я оказался здесь? Кто ты такая?

Но, кажется, девушка уже пришла в себя, потому что, приняв независимый вид, она, холодно улыбнулась, и стала рассматривать меня. Нахрапом тут ничего не узнать. Расскажет когда захочет.

Охотница не замедлила подтвердить мои догадки:

— Поговорим потом, а сейчас одевайся, мы идем есть. И кстати, хозяйку зовут Эста.

Полуденные лучи заливали комнату, наполняя ее ласковым теплом. Ноздри щекотал соблазнительный аромат острого супа. Когда мы вошли в комнату, навстречу нам появилась женщина в овечьем полушубке. Лицо ее раскраснелось от мороза, а в руках она держала что-то завернутое в полотенце. Поприветствовав нас кивком, она, не останавливаясь, прошла в центр комнаты, и склонилась над широким дубовым столом.

Посредине стояла непритязательная деревянная ваза, доверху наполненная сочными спелыми яблоками. Эста, а это была именно она, убрала вазу, заменив ее кастрюлей, испускающей дразнящие ароматы. Затем она расставила на столе глиняные тарелки, и, повернувшись к нам, жестом пригласила к столу.

Пес, по имени Клык, как успела сообщить Каэ, подошел к столу вместе с нами, и, усевшись, стал сверлить знахарку взглядом. Та в свою очередь притворялась, что не замечает молчаливого упрека в глазах пса, скинула полушубок, и стала бегать по комнате, метая на стол все новые блюда. Клык крутился по близости. Дело закончилось тем, что Эста наступила ему на хвост, и раздраженно взмахнув руками, погрозила псу пальцем. Впрочем, он был тут же прощен, и получил миску с кашей, не лишенной огромных кусков прожаренного мяса. Лучшей благодарностью для хозяйки стало довольное чавканье Клыка.

Пока пес увлеченно поедал свое угощение, мы с девушкой присели за стол, и терпеливо дожидались окончания урагана, который буквально носился по комнате. Наконец, Эста, видимо полностью удовлетворенная своей работой, присела на краешек резного стула, и, взяв нож, громко постучала по столу. Ответом ей стал веселый бас, раздавшийся из другой комнаты:

— Уже иду, дорогая. Иду, мой генерал.

Знахарка улыбнулась и протянула руки к нашим тарелкам, взяла их, и все также молчаливо, разлила по ним суп. Вытерев половник об полотенце, она поставила кастрюлю, ближе к краю стола, как раз к тому месту, что оставалось свободным.

Пока я разглядывал, военную справу и пучки трав, что в огромных количествах были развешаны по стенам, в комнате стало на одного человека больше. Высокий, плечистый, с абсолютно седой окладистой бородой, и такими же седыми волосами, мужчина, уже стягивал с себя, внушающих уважение размеров, волчовку. Аккуратно положив одежду на пол в углу, он присел на свободный стул, и протянул мне руку:

— Меня зовут Райн, я муж Эсты.

Пожав огромную, но неожиданно мягкую, и теплую ладонь, я в замешательстве оглянулся на Каэ:

— Я рад знакомству, Райн, но, к сожалению, я не помню своего имени.

Недоумение отразилось на жестком лице мужчины:

— Совсем не помнишь?

Положение спасла Каэ. Потянувшись за хлебом, она как бы невзначай обронила:

— Его зовут Брай.

Райн улыбнулся, и повторно протянул руку:

— Вот так-то лучше. Меня зовут Райн, и я очень рад знакомству с тобой Брай. Ты крепче, чем кажешься на первый взгляд.

Покорно пожав протянутую еще раз руку, я наступил Каэ на ногу. Девушка недоуменно воззрилась на меня.

"Что?"

Я покачал головой, продолжая улыбаться хозяевам дома.

"Ничего такого. Откуда ты знаешь мое имя? И, черт побери, почему я слышу тебя без слов?!"

Каэ старательно глотала суп, не уставая нахваливать талант, знахарки, но глаза ее оставались, холодны как лед.

"Не знаю. И мне это не нравится… А имя у тебя выколото на татуировке, такой же как у меня. Ты Охотник?"

Слова Кай неожиданным образом породили в сознании ленту ведений, не совсем понятных, но достаточно ярких и кровавых.

Вот я убиваю оборотня. Бросаю его на острый край скалы и, метнув в шею серебряный кинжал, спокойно ухожу.

Вот вампир, трясущимися руками держащий, белую от страха девчонку, за шею. Короткий взмах, и он разлетается огненным пеплом.

Несколько зомби, управляемых некромантом, идущих ко мне. Зловонный запах смерти и разложения. Неуловимой серой тенью проскальзываю через нестройные ряды, и вонзаю меч в сердце мага.

И еще сотни, тысячи подобных ведений…

"Наверное. Если Охотники уничтожают нечисть, то я один из вас"

Метнув из под ресниц, полный интереса взгляд, Каэ, скормила Клыку кусочек жаренной курицы.

"Почему ты так уверен? Татуировка, конечно, многое, да еще и такая старая. Но ты же говоришь, что потерял память?"

Хозяева дома, были увлечены поглощением еды, и почти не замечали нашего молчаливого диалога. Лишь Эста, изредка, с любопытством поглядывала на меня. Я еще раз изучил богатое содержимое стен комнаты, и лишь после этого ответил девушке.

"Это я помню. Тысячи убийств. Нежить, нечисть… Оборотни, вампиры, зомби, и прочие. Я убивал их. Охотился…"

Суп в тарелках закончился, второе было съедено. Как впрочем, и третье, и четвертое. В общем не счесть, сколько провалилось в наши желудки. Мы с Охотницей и необыкновенно молчаливым Клыком вышли на заснеженную веранду. Райн, посмотрев на нас, пошел с женой, видимо, чтобы помочь с мытьем.

Солнце, ласковым котенком терлось о лицо, а мороз слегка покусывал обнаженные части тела. Ветерок слегка покачивал верхушки громадных дубов, и, врезаясь в нас, норовил забраться под легкие куртки, которыми нас снабдила Эста.

Клык, сладко зевнув, улегся на небольшой плетеный диванчик, и закрыл глаза, но уши с прежней настороженностью, продолжали возвышаться над головой.

Я присел на корточки, и теперь смотрел на девушку снизу вверх:

— Расскажи, что случилось? Где вы меня нашли?

Слегка поморщившись, девушка развела руки в стороны:

— А что рассказывать? Мы с Клыком, и еще несколькими Охотниками вышли из Вьяра на охоту. Оборотни Югара пытались заразить весть город, и еще… не знаю, зачем им это, но они пытались похитить ребенка губернатора. Я оказалась поблизости, когда одна из тварей схватила ребенка, и пыталась удрать. Я бросила в него серебряный дротик, ранила, и собиралась добить, как тварь метнула в меня ребенка. Пока я ловила дитя, — Каэ слегка смущенно повела головой — Оборотень удрал… Потом на приеме у губернатора, в дом неожиданно ворвалась женщина, и стала кричать, что половина города мертва. Кто-то перерезал зараженным глотки. Вот так, — девушка провела по горлу от уха, до уха — Каждому… Губернатор объявил охоту. За любого убитого Оборотня — тысяча золотых, — Охотница отряхнула снег с перил веранды и, облокотившись на них, продолжила — Мы вышли в лес, и там наткнулись на стаю волков, которая окружила тебя. Сначала я подумал, что ты один из оборотней, но мои амулеты были спокойны. Клык вступил в драку, потом я… Волки ушли, словно их позвал кто-то. А я потеряла сознание, и очнулась в сторожке, — Каэ посмотрела на меня — В общем, я спасла твою шкуру, Брай.

Поднявшись с корточек, я подошел к девушке и, протянув руку, положил ей на плечо:

— Я благодарен тебе, Каэтана. Правда благодарен.

Девушка дернула плечом, сбрасывая мою руку:

— Благодарен и благодарен. Спасибо — не звенит. В общем, Брай, мне нужно идти — охота не ждет. А ты пока оставайся у Эсты. Тебе нужен уход, и все такое, — девушка оттолкнулась от перил, и прошла к входу в дом — Клык! Мы уходим.

Пес нехотя открыл глаза, и, зевнув, спрыгнул на пол.

"Ты неисправима, Каэ. Зачем бежать? Оборотни все равно уже далеко, тем более ты собиралась на покой. Мне казалось"

Почесав лапой за ухом, Клык встряхнулся, и медленно подошел к девушке. Оглянувшись на меня, он замер. Во взгляде явственно читалось: "Сделай что-нибудь!"

Охотница замерла на пороге, словно раздумывая, заходить в дом или нет. Я подошел сзади, и не рискуя более дотрагиваться до нее, наклонился к ее уху:

— Я могу… пойти с тобой…

Резко обернувшись, Каэ с удивлением взглянула на меня:

— Ты?! Нет, это исключено! Ты ослаб после болезни, у тебя нет оружия, и самое главное, я не охочусь в команде!

Ух ты, сколько отговорок!

Посмотрев на Клыка, я пожал плечами.

"Я не сказал, что собираюсь участвовать в охоте. Я хочу помочь вам, ведь я хорошо помню и знаю тварей Югара, встречался ранее"

Клык, приоткрыл лапой дверь с веранды, и наполовину войдя в дом, задумчиво заметил:

"Подумай Каэ, он ведь может пригодиться"

Придержав дверь рукой, девушка пропустила пса, и сама вошла в дом, едва не задев плечом косяк.

"И даже думать не буду!"

От Эсты мы вышли на утро следующего дня. Было темно. Солнце скрылось за тучами, и с неба начинал валить снег. На прощание, Райн, не переставая ворчать, снабдил меня всем необходимым для охоты. Теперь на мне сидела, плавно подогнанная кольчуга, из серебра. На боку покоился серебряный меч, в простых кожаных ножнах, за спиной еще один. На перевес, через левую ногу, перевязь с четырьмя метательными ножами. Поверх всего, на меня была водружена, одна из самых маленьких волчовок хозяина дома.

Отозвав на секунду, Каэ, мужчина передал ей какой-то сверток. Клык, поведя носом, мгновенно заключил, что это нечто металлическое, и одновременно нет. Мне оставалось теряться в догадках, потому как на мой вопрос, Охотница лишь пожала плечами, мол: "Не твое дело".

Знахарка, вручила некую баночку с мазью, и повелела растирать болящие места каждый день. Помахав на прощанье, она скрылась в доме, и больше не показывалась. Райн еще десять минут объяснял, как нам выйти на прямую дорогу через весь лес, а потом пожал нам с Каэ руки, коротко по деловому, протянул руку и Клыку, и, пожав тому лапу, удалился в дом, шепнув что-то напоследок Охотнице.

Поднялся ветер, и через минуту, уже не было видно собственных рук. Снег, поднимаемый невидимой силой природы, застилал все вокруг. Лишь сзади виднелся огонек домашнего очага Райна и Эсты.

Охотница, резким движением сгребла набившийся в глаза снег.

"Все еще не жалеешь, что пошел с нами? Сама не понимаю, как ты смог уговорить меня"

Я аккуратно шел, закрывая лицо ладонью, и стараясь попадать в протоптанные Клыком следы.

"Нет, Охотница! Не жалею!"

Через несколько часов блужданий, мы вышли на дорогу, и двигаться стало гораздо легче. Где-то впереди раздалось веселое гавканье Клыка, и еле слышно долетела до нас Каэ его мысленная речь.

"Здесь поляна! Можно сделать привал"

Я прибавил ходу, за что получил еще одну усмешку со стороны Охотницы. Ну и пусть, я действительно устал, да и пора использовать мазь, которую мне дала Эста.

Небольшая поляна располагала к отдыху как нельзя лучше. Окруженная со всех сторон густыми зарослями, она имела лишь один выход — прямо на дорогу. Спустившись с небольшого пригорка, я подошел к псу, сосредоточенно обнюхивающему заросли и присел рядом на корточки.

"Что-то почуял?"

Клык недовольно повернул голову в мою сторону.

"Пока нет, но запах странный. Не лесной. Гнилью пахнет"

Я недоуменно передернул плечами:

— Подумаешь, может, заяц умер.

Сзади послышалось удивленное покашливание Каэ:

— Ты издеваешься? Мороз и снег не способствуют разложению — голос переместился ближе, и стал настороженным — Здесь что-то не так.

Пес, словно человек, утвердительно качнул головой.

"Мне тоже так кажется…"

Настороженно помахивая хвостом, Клык обежал поляну, и остановился возле не большой елочки.

"Кажется, запах идет отсюда"

Передними лапами, раскидывая снег, пес полез под низкие ветки. Через секунду он выскочил оттуда словно ошпаренный, и поспешил отбежать на другой конец поляны.

"Там лежит…"

Что именно лежит под елью, я не расслышал, потому как в этот момент, это самое, решило показаться миру. Запах гнили наполнил воздух. Из-под дерева, кряхтя, вылезло существо, с ног до головы покрытое бурой шерстью. Резко обернувшись, оно показало в улыбки гнилые клыки, и, взревев, бросилось к нам.

В чем причина ярости сего животного, разбираться было некогда, и поступив самым рациональным способом, а именно выхватив меч, и закричав что-то в ответ на вопли монстра, я бросился в атаку. Получилось эффектно. Бешено вращая, как мечом, так и глазами, я бежал на встречу монстру, и кричал что-то яростное, но не особо осмысленное.

Остановившись, существо, казалось слегка удивленно замахало руками, громогласно испортило воздух и гигантским прыжком, выпрыгнуло с поляны, и скрылось в кустах.

Пробежав круг почета, я остановился возле валяющейся на земле Каэтаны. Кажется, она смеялась. Смеялась так, что не могла вымолвить ни слова еще довольно долго. Отсмеявшись, Охотница поднялась с земли, и с невозмутимым видом, стала отряхивать снег с одежды.

Я раздраженно запихнул меч в ножны и взглянул на девушку. Клык к тому времени успел куда-то испариться.

— Что смешного?

Каэ сверкнув ослепительно улыбкой, с наигранным сожалением потрепала меня по плечу:

— Не беспокойся. Все хорошо… Но вот зачем ты набросился на бедного Виалита?

Я сбросил руку Охотницы:

— Виалит? Кто это?

Пытаясь подавить улыбку, Каэтана развернулась ко мне спиной:

— Эх, Охотник… Виалит — это лесной страж, который продает Охотникам информацию за орехи и ягоды. Видимо твой меч, в качестве оплаты, его не устроил. И даже испугал.

Я обреченно почесал затылок и, отойдя от девушки, поинтересовался сам у себя:

— И чего она взяла, что это чудо испугалось…

Каэтана, кажется, услышала мое бурчание и усмехнулась:

— По звуку. Он ведь явно не рассмеялся, перед тем как убежать…