"Земля лишних. Исход" - читать интересную книгу автора (Круз Андрей, Круз Мария)

Москва 14 июня 2005 года, 16:53

Звонок мобильного был отключён, и аппарат запульсировал в нагрудном кармане моего пиджака в приступе вибрации, как попавший в паутину шмель. Чертыхнувшись, я выловил его оттуда, посмотрел на засветившийся экранчик, где мигала надпись «Zimin». Ага, давно не виделись, прямо соскучиться успел. Я ткнул большим пальцем в кнопочку приёма и поднёс телефон к уху:

— Слушаю вас, Леонид Сергеевич.

Голос мой прозвучат не то чтобы очень вежливо — скорее напротив. Для вежливости поводов не было.

— Андрей Алексеевич, вы уже далеко отъехали? — донеслось из трубки.

— Нет, ещё недалеко. А что? — слегка настороженно ответил я.

Продолжать процесс общения никак не хотелось. А ему, кажется, наоборот:

— Мы с вами сейчас могли бы снова встретиться?

Выматериться мне удалось совершенно беззвучно, и при этом я даже удержался, чтобы конкретно не послать собеседника по известному адресу. Выдержка!

— А мы недостаточно ещё навстречались? — осторожно спросил я, переведя дух. — На мой взгляд, так на год вперёд хватило общения.

Пообщались мы сегодня действительно здорово, причём совсем недавно. Только что, если уж быть точным. Общались не только с самим Зиминым, а с пришедшими с ним каким-то до невероятности молодым и мутным «важняком» из Центрального следственного управления, имени которого я так и не запомнил, и молодым мордатым юристом Федей, много хамившим и изображавшим из себя то ли генерального прокурора, то ли вора в законе. Разговор часто переходил на повышенные тона, Зимин тихо посмеивался и пытался навести порядок за столом, потому что юрист Федя, чувствуя себя в безопасности за двумя ментами, много кричал, угрожал, в конце концов сведя и без того непростой разговор к собственному бенефису. Стороны максимально откровенно обменялись мнениями друг о друге и разошлись в крайне озлобленном состоянии.

— Андрей Алексеевич, вы меня правильно поймите. — Тон Зимина был скорее извиняющимся. — Наш недавний разговор состоялся вообще и именно таким образом потому, что меня уполномочили организовать встречу представителей вашего кредитора и вас…

— А «важняк» кого представлял? — перебил я.

— «Важняк» был для важности, простите за каламбур, — усмехнулся Зимин. — Люди думают, что позвали «важняка», покричали как Фёдор — и деньги сами к ним пришли. Решили вопрос — что захотели, то поимели. Хотя таких, как Фёдор, всё же к разговорам пускать нельзя. Молодой, глупый, понтов много. Я с вами немножко о другом хотел поговорить, менее… хм… портящем настроение. Найдёте время для разговора наедине?

Ехал я домой, никаких больше планов не было. И что такое интересное может Зимин со мной обсуждать? С одной стороны, все его предложения послать хочется, но фактор любопытства… Однако я сделал вид, что задумался, и спросил в свою очередь:

— В часок уложимся?

— Думаю, что уложимся, — подтвердил он. — Собственно, у меня к вам предложение некое. Не понравится — то можем и в пять минут уложиться, понравится — сами решите, сколько посидим. Вы сейчас где территориально?

— На Маяковке, только что из тоннеля выехал в сторону Смоленской.

— Вы знаете пивную «Жигули» на Новом Арбате? Вы пиво пьёте?

— Кто же не знает? — вздохнул я. — И кто пива не пьёт?

Не лучший собутыльник, но всё же… И до дома недалеко.

— Сможете через пятнадцать минут быть там, во втором зале? — спросил Зимин.

— Если у них места на парковке есть — то смогу, — прикинул я. — В крайнем случае, через двадцать.

— Я вас там ждать буду, слева от входа в зал, за одним из столиков. Увидите.

Я надавил на газ, выскочил в левый ряд и погнал в сторону Смоленской, на разворот. Потолкался на светофорах, пропетлял по арбатским переулкам. Места на «жигулёвской» парковке были, прямо возле входа. Я сунул купюру в руку парнишке в чёрной форме, взял портфель с заднего сиденья и вошёл в ресторан, мимо фотографии Леонида Ильича со товарищи, пьющими водку на охоте, и мимо гардероба.

Зимин, крепкий мужчина лет пятидесяти, с загорелым лицом и волосами, лишь немного тронутыми сединой, в белой рубашке и лёгких брюках, сидел за дальним столиком у стены в ближайшем от входа отсеке. Было ещё рано, поэтому малолюдно. Я подошёл к столику.

— Присаживайтесь, Андрей Алексеевич, — сделал он приглашающий жест. — Я пива попросил, и к пиву чего-нибудь сообразить. Будете?

Я поставил портфель на стул, сам сел на соседний, расстегнул пиджак, повесил его на спинку стула, затем ослабил галстук. Жарко на улице, лето в Москве — отдельная история.

— Отчего не быть? Буду обязательно.

— Вот и хорошо, — кивнул он.

Как раз подошёл официант, поставил на стол запотевший кувшин с пивом, тарелки с закусками, положил два меню. Зимин быстро и ловко налил пиво в кружки, поднял свою в приветственном жесте, кивнул мне — и выпил её на треть буквально в два глотка.

Я тоже отпил холодного пива, поставил кружку на стол, всем своим видом показывая, что готов слушать.

— Мне надо поговорить с вами, Андрей Алексеевич, — заявил Зимин. — Без Фёдоров и прочих.

— Ну вот мы сейчас без прочих Фёдоров вроде, — обвёл я рукой окружающую действительность. — Давайте поговорим.

Зимин ещё хлебнул из кружки, затем сказал:

— Значит, так… я для начала попробую обрисовать ситуацию так, как я её вижу. Может, я чего в ней и не понимаю, могу ведь и ошибаться, но определённое мнение у меня сложилось. Положение у вас сейчас почти безвыходное.

— Полагаете? — с некоторой иронией спросил я.

Это он или очень наивный, или неискренний. Другое дело, что выходы несколько радикальные…

— Полагаю, — подтвердил он. — Выход есть всегда, разумеется, я поэтому и сказал «почти», но вот именно хорошего выхода из ситуации нет — мирного, полюбовного, вы уж моему опыту поверьте. Всё же я в милиции двадцать четыре года проработал, и в адвокатах уже три года. Другое дело, что я почти уверен, что кредиторы ваши с вас и рубля не получат. Хотя дело ваше подгребут наверняка, а вас из него вытолкнут.

— Почему вы так думаете?

С последним утверждением я, пожалуй, был согласен, всё к тому и шло. Но уточнить не грех.

— А я таких людей, как вы, хорошо знаю, — усмехнулся собеседник. — Или за границу рванёте, или станете опасно агрессивным, или ещё что-то отчудите.

— Я что — бандит, по-вашему? — спросил я, подумав, что не может быть такого, что Зимин вытащил меня на разговор лишь для того, чтобы я разболтал ему свои планы на будущее. Хотя, надо отдать должное, он почти угадал. Просто сдаваться я не собирался и варианты уже прикидывал разные. В том числе и с печальными последствиями для противника.

— Нет, не бандит, — усмехнулся Зимин. — Вы вполне уверенный в себе сорокалетний мужик, далеко уже не мальчик, у которого хватает и ума, и здоровья для того, чтобы не давать плясать у себя на голове фокстрот. Даже если бы у вас сейчас были те деньги, которые с вас тянут, вы бы их всё равно не отдали, потому что долг ваш, тут ежу понятно — искусственного происхождения. К тому же вы не обременены семьёй, а компания ваша уже развалилась, так что на самом деле вас ничто не сдерживает. А кредиторы, или, как стало модно говорить — рейдеры, этого ещё не поняли. Они делают сейчас глупость из глупостей — загоняют в угол и ещё злят. Можно сильно пострадать.

— А что же вы так радеете за его выплату, если долг полагаете искусственным? — продолжал я выспрашивать.

— Что я говорю там, с теми людьми, и что говорю здесь — две большие разницы, как говорят в Одессе, — ответил Зимин, нимало не смущаясь моим ехидством. — Я наёмный работник, агент. Там я на них работаю, потому что они меня наняли, и поэтому вынужден «радеть», как вы выразились.

Он ещё раз с видимым удовольствием приложился к кружке, продолжил:

— Здесь, сейчас, за этим самым столом, я работаю на других людей, которым разборки между коррумпированным префектом, его зятем — бывшим прокурорским, дружком — начальником БЭПа, всеми прочими и вами — в общем-то, до лампочки. Да и вы здесь не без греха.

— Конкретней насчёт грехов, пожалуйста.

Не люблю я облыжных обвинений, даже если на самом деле они правдивы. А кто у нас не без греха? Пусть тот и бросается камнями в кого ни попадя. А раз сказал «А», то говори уже и «Б».

— Захотелось вам перейти на качественно иной уровень, ввязались в авантюру, если честно, — сказал он, откинувшись на спинку стула и глядя мне прямо в глаза. — А на этом уровне другие правила, и тот, кто туда идёт, должен иметь серьёзную защиту и покровительство, чтобы его не съели. А вы пошли — и попали в заранее подготовленную ловушку. Её же не специально для вас придумали, она там всегда стоит. Как капкан на тропе. — Зимин изобразил руками нечто, подобное смыкающимся челюстям.

Ну в этом он прав, предположим. Я в какой-то момент сам почувствовал, что успех в деле начал привлекать излишек внимания. Хотя бы всевозможные проверки вдруг зачастили без всякого видимого повода.

— Кто попал в него, тот и добыча, — продолжал Зимин. — И что в итоге? Вы своими деньгами оплатили проект и участок, так называемые инвесторы — мало того что отмыли краденое и взяточное, но ещё и вас же обокрали, и вы же им ещё должны остались. Деньги же прошли по кругу: они вам правой рукой дали, а вы им в левую заплатили. Их деньги вернули, да ещё своих добавили. Неужели непонятно?

— Это понятно, — кивнул я. — Но понятно становится потом. Когда схема на поверхность лезет.

— А чтобы было сразу ясно, надо в такие дела под прикрытием ходить или хотя бы справки наводить всерьёз, с кем дело имеете, — жёстко сказал он. — А вы почти на авось. И на крючке оказались. А чтобы вы не дёргались, вам сразу и дело уголовное, и проверки, и надо будет — и ещё дело откроют, и ещё. Отбивайтесь на здоровье, проводите время с пользой. Ни на что другое у вас его теперь не остаётся.

— Похоже на правду, — оставалось мне согласиться. Точнее нынешнюю ситуацию и не опишешь. Сам дурак, захотел выше головы попрыгать, а соломка не постелена. И упал больно.

— Естественно, потому что так и есть на самом деле, — добил он меня. — Жадные они, хотят всё иметь. А вы ничего не докажете, нигде. По документам вы не правы. Местами… — он поморщился, покрутил руками, — сомнительно, местами натянуто, но наше следствие и суд вы знаете, они глазки закроют, где нужно. И закончится по-любому плохо. Или они вас до тюрьмы доведут, или вам придётся в другой стране с нуля начинать, или доведут до ручки, и вы на себя грех возьмёте. Плохо всё закончится.

— Почему?

Я понял, что он имеет в виду, но хотел, чтобы он сказал это сам.

— Мой опыт так подсказывает, — дипломатично ответил собеседник. — А ещё опыт мне подсказывает, что в строительном бизнесе вы не совсем на своём месте. Здесь надо быть кручёным, с гибким позвоночником, с кем надо — вежливым. В Москве строите, а здесь начальников — ух сколько! А вы? То правду-матку в глаза, то большого начальника к бениной маме посылаете. Потом начальник вам в отместку налоговую насылает… видите, как выходит? Давайте по глоточку, а потом я дальше вас порочить буду.

Я усмехнулся, мы чокнулись кружками.

— За горькую правду! — произнёс я актуальный тост.

— Ага, именно, — кивнул Зимин, опустошив кружку до дна. — Да и живёте вы все последние годы так, как будто это всё временное. Ни семьи не завели, всё сменяющиеся какие-то дамы, ни даже круга друзей из преуспевающего богатого окружения. Друзья-то все ваши из прошлого — армия, институт. Как будто не нравится вам настоящее ваше, нет в нём никого, с кем стоит дружить.

Опять подошёл официант, спросил:

— Выбрали что-нибудь?

Я заказал у него картофельные зразы, Зимин — мясо. Официант ушёл, я спросил у Зимина:

— Покопались в моей жизни немножко?

— Покопался, — кивнул он. — Вам бы тоже такую привычку полезно иметь. Если бы вы покопались в прошлом вашего инвестора, то узнали бы, кто он, поняли, что не стоит с ним связываться. И в такую ситуацию не попали бы наверняка. Они-то не впервые такой трюк провернули. Не зная броду… помните пословицу?

— Помню, — ответил я лаконично.

Что есть, то есть, надо бы заранее думать, чем потом так, как сейчас…

— Последние годы вы работали вполне успешно, — продолжал между тем Зимин. — Звёзд с неба, может, и не хватали, но для человека с улицы, не зятя премьера или, скажем, не бойфренда президентской дочки — вполне успешно. По странам разным поболтались, тут заработали, там заработали, потом в Москве дело начали, тоже всё в порядке было. Но при этом вы только недавно своей квартирой обзавелись, до этого всё в съёмных проживали. К светской жизни никаким боком. Максимка-то, зять префектовский, из клубов не вылезает, наслаждается жизнью. А вы как будто другой жизни ждёте. Кстати, а зачем вы страны проживания столько раз меняли?

— Новая страна — новая жизнь, — ответил я, пожав плечами. — Я их как будто уже несколько прожил. А вы, кстати, психоаналитиком по совместительству не работали?

Зимин хмыкнул:

— Я не работаю, но с психоаналитиком вы уже пообщались.

— Это где же? — удивился я.

— А мужичка командировочного из Питера не помните? Почти напротив, в пабе «Молли Гвинз»? Тот, который почти случайно к вам за столик подсел? Вспоминаете?

— Ах во-о-от как! — протянул я. — Получается, что вы уже с месяц вокруг меня хороводы водите?

— Даже немножко больше, — ответил Зимин, подумав секунду. — Почти полтора.

— И зачем это вам? — насторожился я.

— Предложение некое вам сделать. Давайте налью ещё — и расскажу.

Зимин опять аккуратно, без пены, наполнил кружки пивом, поднял свою со стола и сделал ею приветственный жест в мою сторону:

— Давайте, будем здоровы.

Я молча кивнул и отпил из кружки.

— Значит, для начала я кратенько оглашу мнение Семёна Борисовича, психоаналитика нашего питерского. Интересно?

— Он и вправду из Питера? — уточнил я.

— Правда, — подтвердил Зимин. — Решили не рисковать, из другого города человека позвали. Вы внимательный, питерское произношение от московского отличите. Да ещё и «бордюры-поребрики», «подъезды-парадные»… москвич мог бы проколоться. А нужно было, чтобы вы поверили, что человек приезжий, через пару часов навсегда исчезнет с вашего горизонта.

Я хорошо помнил питерского Семёна Борисовича, интеллигентного мужичка в очках и с густыми усами, который должен был кого-то встретить в английском пабе на Новом Арбате, но не встретил, и кому надо было провести пару часов до отъезда на вокзал. Он легко вызвал на разговор меня, сидевшего после очередного визита очередной проверки в поганейшем настроении и зашедшего перекусить и выпить туда, куда я всегда хожу обедать. И этому незнакомому человеку я выложил многое такое, чего никогда не рассказал бы никому из знакомых. Так бывают откровенны соседи по купе в поездах дальнего следования, которые живут вместе в замкнутом пространстве, что располагает к открытости, но поезд приходит на станцию, они прощаются и расходятся, чтобы уже никогда не увидеться.

— И сказал наш многомудрый Семён Борисович, что вы — человек, этому миру не принадлежащий. Каково, а? — Зимин даже паузу выдержал, чтобы убедиться во впечатлении. — Сосед вы просто с этим миром, Андрей Алексеевич. Вот зачем вы, например, каждые выходные носитесь на стрельбище? Тратите при этом немалые деньги на патроны, стреляете часами из всего. Зачем?

— Ну мало ли? — пожал я плечами. — Разные проблемы в жизни случаются.

— Андрей Алексеевич, — засмеялся Зимин. — Даже если вы ваших жуликоватых кредиторов всё же решите перестрелять, вам такое умение вовсе не нужно, хватит и гораздо меньшего. О вас на стрельбище чуть не легенды слагают, даже проверяли вас тайно люди из органов — не террорист ли, часом? К тому же проблемам вашим с полгода всего, а вы в Кубинке лет пять уже как пропадаете.

— Вы в курсе, что я раньше пулевой стрельбой занимался, первый разряд имел? — спросил я.

— Знаю, — ответил Зимин. — И знаю, что в Афганистане были снайпером. Не Зайцевым, конечно, но две награды имеете. И всё же?

Я пожал плечами. Зачем все во всём ищут какую-то причину? Попробую объяснить:

— Мне просто стрелять нравится. Соревнование с самим собой. Как гольф, например. Или даже бильярд. Вчера так, а сегодня лучше — нет предела совершенству. И способ отвлечься от забот прекрасный.

— Возможно, — согласился Зимин. — Но вот Семён Борисович утверждает, что вы мечтаете о другой жизни — и подсознательно себя к этому готовите, на всякий случай. Что вам на Диком Западе самое место, там бы вы были как рыба в воде. Надеяться только на себя и свой «кольт», мало людей, много земли, кругом опасность, индейцы всякие с бизонами, новые земли…

— Неплохо было бы, но я всё же немножко реалист, — пожал я плечами на такое заявление. — По крайней мере надеюсь, что ещё остаюсь таковым.

— Ещё скажу кое-что, только вы мне сразу морду не бейте, — сдержанно улыбнулся он. — Обещаете?

Не люблю обещать ничего втёмную, но любопытно. В конце концов, про обещание и забыть можно — тоже способ.

— Хорошо, обещаю, — кивнул я.

— Я у вас в квартире был, вместе с Семёном Борисовичем, — сказал Зимин и замолчал.

— Вот как даже? — помолчал я, глядя на него. — Хорошо, про морду я обещал.

— Вы худого не подумайте, компромат, деньги или ценности мы у вас не искали, — поднял он руки в жесте «сдаюсь». — Даже не копались нигде. Зашли, посмотрели и вышли, ничего не трогали. Посмотрели просто книги на полках, диски с фильмами, обстановку.

— И?.. — подтолкнул я его к продолжению.

Пусть уж выскажется, надоел со своими драматическими паузами.

— Семён Борисович укрепился в своём мнении, — высказался Зимин. — Человек с деньгами, а мебель по минимуму, из «Икеа», сам привёз, сам собрал. Причём подбор такой: удобно смотреть кино, сидеть за компьютером, слушать музыку и спать с женщиной. И всё. Ни попыток произвести впечатление, ни приёмы светские устраивать. Да и размер квартиры не для приёмов… место хорошее, но квартира на одного, без перспектив увеличения численности населения. Пусть и не маломерка, но и не большая. Не хоромы.

Довольно точное описание, по-другому и не скажешь.

— Скорее берлога, — усмехнулся я. — И самому убирать недолго.

— А приходящая горничная? Недорого для вас ведь, по недавним временам? — задал он вопрос.

— Не люблю посторонних дома. Берлога всё же.

— Именно! — Он даже ладонью по столу пристукнул. — Машина у вас какая? «Форестер» с турбиной?

— Он самый. Два с половиной литра.

Зимин замолчал — к столу подошёл официант с подносом. Молча расставил тарелки, затем пожелал приятного аппетита и удалился. Зимин окликнул его:

— Нам пивка ещё кувшинчик!

Официант кивнул, пошёл в сторону бара.

— Так вот, о машине… Люди с вашими средствами ездят на машине подороже, посолидней. Чтобы доказать ею что-то окружающим. А у вас другое — быстрая и на все случаи жизни. Не дешёвая, но и не дорогая. И в грязь, и в снег, на работу и на рыбалку. Тоже похоже, что машина «на всякий случай», как и стрельба ваша в Кубинке. Единственное, что удивило лично меня, не вписалось, — костюмы у вас дорогие. Пошиты в Лондоне, настоящими портными, на какой-то там улице, забыл на какой…

— Сэвилл-Роу.

— Да, да, — закивал он. — На этой самой. Но наш психоаналитик сказал, что это от желания добротности и качества, причём не только в своём внешнем виде. Было бы напоказ — вы бы «Армани» носили. А так вы просто обстоятельный — очень распространённая черта для стрелков, с его слов. Он как раз о чём-то таком диссертацию писал. И часы с обувью у вас дорогие, но это от правила, что вы можете быть одеты как угодно, но именно часы и обувь выдадут в вас человека состоятельного. А так вроде и маскируетесь.

Об этом я раньше не задумывался. Всё недосуг было самоанализом заняться. А тут вот как разложили: все подспудные желания на свет вытащили, можно сказать.

— Возможно, — пожал я плечами. — Это и для работы необходимо. И к чему это всё, что вы мне здесь рассказали?

— К чему… — Зимин задумался. — Сейчас расскажу, к чему. Вам никогда не хотелось на самом деле всю эту суетную жизнь бросить и уехать куда-нибудь к чёртовой матери, на острова в океане или, скажем, на тот же Дикий Запад? Своё мнение я уже высказал, хотелось бы теперь от вас услышать.

Я отпил из кружки, поставил её на стол, покрутил. Подумал, затем сказал:

— Допустим.

— Что именно «допустим»? — спросил он. — Скажите прямо, пожалуйста. Это важно, чтобы вы это произнесли вслух, не заставляли толковать ваши ответы.

— Хотелось бы, если была бы такая возможность, — медленно, чуть не по слогам, ответил я.

— Возможность есть. Я серьёзно! Мне не двенадцать лет, чтобы здесь такие шутки шутить, — добавил Зимин, увидев мою ехидную ухмылку.

— Рассказывайте, — махнул я рукой.

— Я вам сейчас в общих чертах изложу саму идею, потом вы можете задать мне любые вопросы. На многие из них я отвечу, на некоторые — не смогу, на некоторые отвечать не имею права. Договорились?

Вид у него и вправду был серьёзный. Странно.

— Продолжайте, — вздохнул я.

Зимин вновь отдал должное пиву, заговорил:

— Я, с вашего позволения, вербовщик. Работаю я на некую серьёзную международную организацию, название и цели которой вам знать не нужно, да и не влияет это ни на что. Коммерческую организацию, фонд. Организация ищет таких людей, как вы: энергичных, желающих круто изменить свою жизнь по тем или иным причинам. У вас есть желание, есть причины и есть проблема, которая всё равно заставит вас её менять, но уже менее упорядоченным путём.

— Вам это зачем? — уточнил я.

Что бы он ни сказал дальше, не так важно, но начинать нужно именно с этого. Зачем ему?

— Я же вербовщик, как уже сказал, — повторил он. — Я зарабатываю на жизнь.

Мотив достойный, кто бы спорил.

— А ваши партнёры и мои инвесторы как сочетаются?

Зимин усмехнулся:

— Партнёры-кредиторы и так уже обожрались, дальше некуда. Поэтому они не сочетаются. Жульё они, и беспокоиться о них мне даже вовсе не интересно: Допрыгаются рано или поздно, губит жадность фраеров. Лично мне вы симпатичны, а поскольку я могу заработать на вас, то лучше я прокину тех партнёров, а вам помогу.

— Как именно? — уточнил я. — В смысле как именно заработаете? И чем поможете?

Официант принёс кувшин с пивом, поставил его перед нами. К кувшину никто не притронулся, я молча смотрел на Зимина.

— У вас остались некоторые ценности, — сказал он. — Квартира у вас дорогая довольно-таки, для такой-то площади. Мы прикинули, рыночная цена её сейчас — около шестисот пятидесяти тысяч долларов. Вы знаете рынок, скажите — так это?

— Да, примерно, — подтвердил я. — Дальше что?

Зимин достал из-под своего стула пухлый портфель из коричневой кожи, открыл его. Вытащил оттуда плоский пакет из обёрточной бумаги, перемотанный скотчем, положил перед собой, придавив к столу руками.

— Здесь четыреста пятьдесят тысяч долларов, — сказал он. — Я отдам их вам прямо сейчас, если вы примете моё предложение. Это цена вашей квартиры минус мои комиссионные, минус скидка за срочность продажи, минус то, что всё оформление купли-продажи и дальнейшей перепродажи — мои проблемы. Мне даже доверенность от вас не нужна. Если вы примете моё предложение — просто отдадите мне ключи перед отъездом.

— Не боитесь, что продинамлю?

— Нет, конечно, — покачал он головой. — Я играю в открытую. У вас будет три дня, чтобы подготовиться, не знаю… отметить отъезд, или что там вам ещё может понадобиться. Через три дня я буду вас ждать в месте, о котором скажу после. Если вас не будет — вас станут искать ваши кредиторы, менты, кто угодно, и мы им будем помогать. Лишние проблемы для вас. Если же вы сейчас начнёте сами продавать свою квартиру — скорее всего, не успеете. Наложат арест на имущество, останетесь без денег. А я не только деньги предлагаю, но и другую помощь.

Ну что, позиция изложена достаточно чётко для того, чтобы вызвать внимание. Продолжим.

— Хорошо, давайте к сути предложения, — сказал я.

— Вам граммов пятьдесят выпить не надо предварительно? — неожиданно усмехнулся он. — А то после моего рассказа может всякое случиться. Скорую психиатрическую мне вызывать начнёте или ещё что.

— Не надо, — покачал я головой. — Я не скептик и не легковерный. Верю в то, что вижу, или в то, что мне докажут. Докажете, что вы не пургу гоните, — поверю, и никакой «скорой» не будет.

— Прагматичный подход, — заулыбался он шире. — Итак, перехожу к сути. Я предлагаю вам перебраться в другой мир. Малонаселённый, живущий по законам почти что Дикого Запада. Мир очень далёкий, из которого сюда, обратно, хода нет. Система ниппель — туда дуй, а оттуда — гм… ничего, в общем. Поэтому я и предлагаю деньги вперёд — чтобы вы не думали, что вас просто банально хотят замочить за квартиру, за оставшееся у вас имущество. Поэтому и не требуем доверенностей и прочего. Поэтому поможем превратить эти деньги или их часть, какую сами выберете, в то, что полезно в том мире, но не слишком ценно в этом. Это жест доверия и приглашение к доверию.

— Вы сколько на этом заработаете? — уточнил я.

Зимин задумался, затем ответил:

— Около восьмидесяти тысяч. Немножко больше. Остаток уйдёт на расходы по оформлению и в организацию.

Я задумался. За восемьдесят тысяч люди способны совершить многое, в том числе и сменить сторону. Логика не нарушена, послушаем дальше.

— Организация тоже зарабатывает?

— Нет, — покачал он головой. — У них денег более чем хватает — не их масштаб. Но вы не единственный переселенец. Кроме таких, как вы, есть люди бедные. Им даются подъёмные на начало новой жизни. Не знаю сколько, но я точно знаю, что вы финансируете переселение ещё нескольких человек.

— Хорошо, допустим, я немного вам верю, — медленно кивнул я. — Что за мир такой?

— Смешно, но толком никто не знает. Даже те, кто его открыл, — усмехнулся он. — Проход получился в процессе какого-то научного эксперимента лет двадцать назад. Затем туда начали переселяться люди. Сейчас там несколько миллионов. Живут пока в пределах одного полуострова, кажется.

— Миллионы исчезли отсюда — и никто не заметил? — с недоверием переспросил я.

— Не только русские: там весь мир представлен. Не во всех странах принято интересоваться судьбой пропавших, да и туда по-разному попадали, вовсе не обязательно пропадали без вести. Меняли место жительства, меняли работу, ехали в длительные командировки, вроде как на север или в другую страну. Вы на языках говорите?

Я кивнул, сказал:

— Английский свободно и испанский не хуже. Вы там были?

— Нет, обратного хода сюда нет. Был бы я там — с вами сейчас не сидел, там бы и остался. Но есть связь. Дорогая, не частая, но информация оттуда поступает. Отсюда туда идёт товар, его здесь оплачивают. Фонд, на который я работаю, заинтересован в развитии. И, насколько я понимаю, не только он, есть ещё инвесторы.

— А в чём их интерес, что они платят? — спросил я.

— Не знаю, если честно, — покачал он головой. — Может, себе базу готовят, может, рассчитывают на обратную связь, может, что другое.

— Понятно, — сказал я, хоть ничего не было понятно.

— Ещё отсюда едут поселенцы, — продолжил Зимин. — Ещё там есть океан, есть степи, горы, джунгли, хищники. Много хищников, и все они жуть какие злые. Есть люди, иногда враждующие друг с другом. Зато для вас там будет рай — никакой Кубинки не надо. Хоть на танке катайся, если денег хватит купить.

Я задумался. Глубоко. Затем сам разлил пиво по опустевшим кружкам. Понял, что поймал себя уже на дружественном жесте.

— И кто туда ещё едет? — спросил я.

— Этого я не скажу, — решительно заявил он. — Не имею права. Люди едут. Со всего мира. Расселяются компактно, по этническому признаку, насколько мне известно. Да больше ничего и не знаю, если честно.

Опять приложившись к кружке с пивом, я задал следующий вопрос:

— Вы говорили о какой-то помощи?

— Само собой, — кивнул он и вроде как даже придвинул ко мне свёрток с деньгами. — У вас будет три дня. Полных дня, то есть даже больше трёх дней получается у вас. Три полных дня и две половинки. В субботу в полдень вы должны будете встретиться со мной и уехать. Навсегда. Я обещаю, что за эти три дня вас никто не побеспокоит — ни менты, ни кредиторы. Я сам вас прикрывать буду, отгонять всех. Если кто-то к вам подлезет — звоните сразу же мне, и я всё разрулю. Собирайтесь, отдыхайте. Машину вам стоит поменять, кстати.

— Туда на машине можно? — удивился я.

Лично мне представилось что-то вроде космического корабля. Захмелел, наверное.

— С машиной, — кивнул он. — Если хотите, конечно. Это вроде телепортации, и можно здоровые всякие штуки туда посылать. Машина — не предельный размер. Строительную технику даже засылают. Вагоны железнодорожные.

— Зачем её менять? — спросил я. — Машину в смысле?

— Там дороги пока не очень, — ответил он. — Как в российской глубинке, пожалуй. И ещё кое-какая специфика — бывает, что и постреливают. Поэтому, на мой взгляд, лучше «уазика» ничего нет. Его чинить легко, хотя и часто приходится. Или что-то вроде «дефендера», или старых «японцев». Джипы или пикапы. Главное — электроники поменьше. А слесарный ремонт там делают, и запчасти есть, по сведениям. Проблема с ремонтом электроники и подобного. И там обойдётся вам раза в два дороже, чем здесь.

— Стреляют? А как насчёт оружия? — спросил я.

— Там всё купите, что хотите. Не проблема. И свой парабеллум прихватите, если хотите, — ехидно улыбнулся Зимин. — Откуда он у вас, кстати, если не секрет?

— От деда остался, с войны, — вздохнул я. — А говорили, что не шарились нигде.

— Он у вас почти на виду лежит, — чуть укоризненно сказал Зимин. — Как новенький, кстати.

— А он и есть новенький. Дед его в разведке с офицера снял, и сам стрелял раз десять. Так и лежал дома у нас. Ну и я пострелял несколько раз.

— А патроны-то где брали? Их у нас не достать небось? — удивился Зимин.

— Шутите, Леонид Сергеевич? — удивился я в свою очередь. — Давно уже выпускают. И Климовск, и Тула. У нас же теперь «грач» армейский, пистолет под парабеллумовский патрон. И автоматы под него есть, «бизон» тот же… под парабеллумовский тоже есть модификация, я сам стрелял. «Бизон два — ноль пять» называется, как мне помнится.

— Вот как, — удивлённо поднял он брови. — Отстал я. Пока служил — был «Макаров», а теперь всё, ничего не знаю. Ну вот и возьмите его с собой тоже. Да и вам, наверное, спокойней с ним будет. Вы же ныряльщик? Дайвер вроде как? Тогда и оборудование возьмите — как знать. Там океан. Посудины какие-то имеются у людей. Точно могу сказать что — одеждой запаситесь, поудобней, как для охоты или воины. Всё же экстремальные условия, а там, по слухам, нормальную пока не шьют. А всё, что отсюда идёт, — там втридорога. В общем, всё, что в машину влезет и бросить жалко — берите. Только не перегружайтесь — дороги поганые, больше направления одни. Вот насчёт качества дорог мне точно известно, что их там нет. Много раз говорили.

Зимин опять полез в портфель, достал папку, в которой был один лист бумаги с отпечатанным на принтере текстом:

— Здесь вот адреса вам и контактные телефоны. В виде пароля мою визитку показывайте. Вот здесь, на Берёзовой аллее, — он потыкал пальцем в первую строчку, — машинами торгуют. Хозяина зовут Игорь, очень толковый парень. Может вашу оценить и быстро выкупить, без волокиты. Взамен у него подберёте, что вам надо. У него и «уазики», и иномарки. Даже «тигр» газовский недавно был, но уже уехал. Кому понадобился? «Хаммер» тоже у него видел.

— А с топливом там как? — уточнил я.

— Топливо есть, и недорого, говорят, только качество так себе. Поэтому лучше или дизелёк, или бензиновый мотор попроще. У Игоря выбор всегда неплохой. Цены он задирает, но зато может машину подготовить, как туда нужно, на Новую Землю. Добавит чего нужно, усилит, подварит.

Увидев мой удивлённый взгляд, пояснил:

— Не нашу Новую Землю — мир этот мы так называем. Только там жарко, в отличие от нашей.

— А вообще климат какой?

Так незаметно для самого себя я перешёл к расспросам.

— Летом сухо и жарко, зимой прохладней — и мокро. Как в африканской саванне. Не бывали?

— Бывал.

— Ну видите как, даже там вы бывали, а я дальше Сочи — никуда, — вздохнул он. — Зимой градусов до десяти-двенадцати температура падает. Изредка. Как мне рассказывали. Так с одеждой и рассчитывайте. Кстати, об одежде.

Он снова подтащил к себе листок, ткнул пальцем во второй абзац:

— Это магазин для рыболова и охотника. Подойдёте к менеджеру, зовут Ильёй, тут написано. Там вам скидку небольшую сделают, а самое главное — у него в подсобке можно набрать отличной военной и полувоенной справы. И нашей, и натовской. Камуфляж, разгрузки, обувь, носки, перчатки, очки… что угодно, в общем. Плюс всё для туристов, но это уже в зале. Хороший выбор радиостанций. В общем, уделите внимание — может пригодиться.

Зимин покрутил головой, поискал глазами официанта, махнул ему рукой. Тот подошёл, встал у стола. Зимин посмотрел на меня:

— Андрей Алексеевич, по полтинничку всё же, а?

— На пиво-то? — удивился я заявлению вроде грамотного человека.

— Так мы же в сторону повышения градусности, всё в рамках правил, — успокоил он меня. — Градус снижать нельзя, во избежание последствий, а повышать только рекомендуется.

— Да напиваться неохота, — поморщился я. — Дел ещё, если договоримся… Машину с учёта и на учёт и прочее…

Зимин отмахнулся рукой:

— Андре-е-ей Алексеевич… На сей счёт не волнуйтесь, я всё объясню. В момент справитесь, никакой возни.

Уговорил. Точно уговорил.

— Ладно, давайте по соточке, всё равно ведь полтинничком не ограничимся, — ответил я.

— Ну вот и ладно, — обрадовался Зимин и повернулся к официанту: — Так, давайте нам… «Русский Стандарт» есть?

— Разумеется, — солидно кивнул тот.

— Триста «стандарта» и грибочков там солёных, и ещё чего… такого же.

При этом он изобразил некий странный жест руками, но официант его понял. Они всегда такие жесты понимают.

— Давайте большую тарелку солений наберём вам? — предложил официант.

— Ага, давайте, — обрадовался Зимин.

Официант опять ушёл, а мой визави повернулся ко мне:

— Андрей Алексеевич, машину вы свою так отдайте, с номерами. Игорь потом сам всё сделает. Доверенность не нужна, потому что вы всё равно с Новой Земли липовую опротестовать не сможете. А деньги уже у вас будут. Взаимная гарантия, так сказать. А ставить на учёт… Смеётесь? Кому ТАМ какой учёт нужен? Хоть краденую везите. Вам по Москве и ехать-то надо будет минуту или меньше. И гаишников там не было и не будет.

— А если будет? — спросил я уже из чистого упрямства.

— Не будет, поверьте уж, нам они в этом месте совсем не нужны, — спокойно ответил Зимин. — К тому же, как мне кажется, у Игоря и машины-то все краденые. «Страховочный» вариант или что-то в этом духе. Но вы не берите в голову, на этой части пути безопасность гарантируем.

Я хмыкнул, затем спросил:

— А где не гарантируете?

— За «воротами». Дальше вы сами, я даже толком и не знаю, как там. Знаю только, что кто-то вас встретит и объяснит, что надо.

— Хорошо бы, — вздохнул я в задумчивости. — Надеюсь, хоть не в степь выкинет? Или море?

— Нет, в степь не выкидывает, — усмехнулся он. — И в море тоже. Ворота, говорят, тоже в обслуживании нуждаются с той стороны. Точнее — там другие ворота, и с ними тоже люди работают.

— С этим понятно. Ещё что-нибудь?

— А вот выпьете со мной чуток — я вам самое главное расскажу.

Пришёл официант, мы выпили, потом ещё, наконец Зимин снова заговорил о деле:

— Теперь, Андрей Алексеевич, самое главное. Это я уже говорить не должен, если честно, но и прямого указания не говорить у меня тоже нет. Так что скажу — деньги там другие. Золотой эквивалент. Менять наши деньги лучше здесь, и тоже на золото. Там их принимают, но по убогому курсу, в два раза заниженному, поскольку не нужны.

— А почему принимают? — уточнил я.

— Под будущее, — ответил Зимин. — Вроде бы надеются открыть обратный проход и вернуть их в оборот.

— Тогда продолжайте, — подбодрил я его. — Ещё какой-то бизнес?

— Вы догадливы, — усмехнулся он. — Помогу вам обменять доллары на золото. Здесь, в Москве. Курс в мою пользу, конечно, но по-божески. И такого количества золота быстро вам всё равно никто не найдёт.

Смешно, но именно в этот момент я ему вроде поверил. Так старательно обдирают тех клиентов, кого кидать не намерены. Если тебя собираются обобрать, то как раз всё в твою пользу.

— Спасибо за совет, — поклонился я.

— И теперь последнее, потом уж просто посидим да выпьем. Я вам завтра позвоню днём, часа в два, скажем. И вы мне озвучите ваше окончательное решение. Если решите остаться — тогда просто верните деньги, а этого разговора не было. Стол с меня. А если продолжаем игру — тогда… милости просим, наверное.