"Веселые и грустные истории про Машу и Ваню" - читать интересную книгу автора (Колесников Андрей)

«А трусы?!»

Маша никогда не была в цирке, но уже несколько лет очень хотела попасть туда. Несколько раз она была близка к этому. Но ее родители в последний момент предпринимали все необходимые усилия для того, чтобы поездка в цирк именно в этот день оказалась невозможной.

И вот, наконец, Маша оказалась в цирке. Чего она ожидала от него? Безусловно, чего-то важного в своей жизни. Она придавала визиту в цирк явно преувеличенное значение. Как только мы поднялись по ступенькам цирка на Цветном бульваре и вошли в двери, она истошно закричала:

– Я в цирке!

Другие мальчики и девочки косились на нее с демонстративным недоумением и старались делать вид, что ничего особенного не происходит. Возможно, посещение цирка было для них таким же привычным делом, как и поход в библиотеку. Не знаю. И вот мне уже казалось, что они ни много ни мало обходят ее стороной. Мою дочь, про которую трехлетний Денис в детском саду с гордостью говорит, что она его жена, здесь обходили стороной! А сама она при этом считает своим мужем Кирюшу. А Никиту в этом проекте вообще никто не рассматривает всерьез.

Так вот, мы вошли, значит, в цирк и сразу увидели слона. Я-то, честно говоря, оторопел. Дело в том, что большой серый пыльный слон, идущий рядом с тобой по коридору, вообще-то редкость для меня.

Маша кивнула слону как старому знакомому, и я лишний раз подумал о том, что надо бы воспринимать мир попроще и допускать, что с тобой в любой момент может произойти любая неожиданность. То есть надо бы равняться в этом смысле на нее.

Между тем это машинальное движение души моей дочери не осталось незамеченным. К ней сразу подбежал фотограф и, на всякий случай заискивающе улыбнувшись мне, спросил ее:

– Девочка, хочешь сфотографироваться со слоном?

– Да, – тут же ответила Маша.

Заручившись ее поддержкой, фотограф уже довольно нагло посмотрел на меня и сказал:

– С вас 300 рублей.

– А не много? – на всякий случай спросил я. Он не успел ответить.

– Нет, папа, – ответила Маша. – Мало.

– Две фотографии, – пожал плечами фотограф, – 10 на 15. Нормально. Со слоном же. Может за ухо его подержать. Он не укусит.

– Да он шевельнется, и от нее ничего не останется, – раздраженно сказал я.

Я понимал, что вряд ли они, конечно, держат тут такого слона, который шевелится, когда дети хватают его за ухо. Так я на самом деле думал. Но просто мне не нравился этот фотограф.

– Вы что, папа? – посмотрел на меня фотограф. – Вы не знаете, с кем имеете дело. Этот слон будет стоять, как фарфоровый.

На ум ему пришло странное сравнение.

– Но на всякий случай вы, конечно, станете рядом с ребенком, – добавил фотограф.

Мы подошли к слону. Я взял Машу на руки, она схватила слона за ухо и дернула что было сил. Я замер. Но слон, по-моему, даже не заметил нашего присутствия. Фотограф нажал на кнопочку.

– Слон, ты плохой, – вдруг обиженно сказала Маша.

– Почему он плохой? – спросил я, но тут же и сам понял. На самом деле для слона, как выяснилось, все это переживание тоже не прошло даром. В результате он пукнул. Представляете, что бывает, когда пукает слон? Запахло жареным.

– Папа, – спросила Маша, когда мы отошли на безопасное расстояние, – а если я опять возьму слона за ухо, он опять пукнет?

– Да, моя девочка, – сказал я, – поэтому больше мы к слону никогда подходить не будем.

И мы пошли в зал. Началось представление, и оказалось, что деликатная тема в этот вечер еще вовсе не исчерпана. Один клоун забавы ради начал на арене раздевать другого. В итоге клоун оказался в центре арены в одних блестящих трусах. Он медленно и с удовольствием поворачивался вокруг своей оси. У него был мощный загорелый торс. Его-то он, наверное, и стремился продемонстрировать публике.

Но его торжество продолжалось недолго. Маша смотрел а-смотрела на него, а потом с недоумением прошептала:

– А трусы?

Ее, конечно, никто, кроме меня, не услышал. А она обращалась, как оказалось, именно к клоуну. И, выждав еще несколько секунд, звонким детским голосом прокричала уже на весь цирк:

– А трусы?!

Взрослые и дети начали хохотать. Большинство, наверное, решило, что это так и надо, что моя Маша – «подстава». Но клоун-то знал, что она не «подстава». Он еще раз медленно обернулся вокруг своей оси и начал всматриваться в зал. В душе этот парень, я уверен, был стриптизером. И Машин крик донесся до самых потаенных уголков его души. Если бы она крикнула еще раз, он бы, возможно, снял трусы.

Но она этого не сделала. Хорошая девочка.