16. Лучший вечер в жизни

— Ола, Ола! Золотце, я знаю, что ты где-то здесь, — ворвался в мой сон голос Отто. Эх, не удался послеобеденный отдых.

— Чего тебе? Я сплю! — пробурчала я.

— Ага, — полугном с треском проломился через заросли кустов в Гаю Влюбленных, где я решила соснуть часок другой на уединенной полянке. — Значит, ты на Летний бал не идешь?

— На какой Летний бал? — спросила я, не открывая глаз.

— Тот, которой проводит городской голова.

Ежегодно наш городской правитель проводит Летний бал — самое желанное светское мероприятие. Там завязывались деловые связи, намечались будущие супружеские пары, плелись интриги, назначались фавориты и уходили в небытие прежние любимцы. В общем, высокоаристократичекое действо.

— Рожами мы с тобой не вышли на этот бал идти, — я попыталась вернуться в приятный сон.

— Это ты — рожей, — уточнил друг. — Я — лицом. Но на этот бал мы идем.

Я рывком села на подстилке и уставилась на Отто.

— Я выиграл пригласительный в лотерею, — старательно сдерживая счастливую улыбку, сказал полугном.

— Выиграл. В лотерею. Пригласительный, — до меня медленно доходила ошеломляющая информация.

На Летний бал можно было попасть тремя путями:

1. будучи аристократом или очень успешным и очень-очень богатым дельцом или их отпрыском;

2. будучи кавалером/дамой кого-то из вышеперечисленных;

3. выиграв в ежегодную лотерею один из двадцати пригласительных на двоих.

Лотерея ежегодно приносила в городскую казну сумму, с лихвой покрывавшую все недостачи бюджета. Даже самый бедный житель города считал свои долгом купить билет — а вдруг, вдруг Госпожа Удача улыбнется именно ему?

Я билеты лотереи не покупала. Год назад Отто подсчитал сумму, которая у меня уходит на всевозможные лотереи, акции и прочие мероприятия с «гарантированными призами» и строго запретил тратить деньги на ерунду. Для пущей надежности почти всю мою выручку от общего дела полугном откладывал в банк «на старость». С такой концепцией дела я согласилась не сразу, но, проведя вечер за расчетами собственного бюджета и поразившись своему умению спускать деньги на радость всем торговцам и проходимцам города, возмущаться перестала.

— Ты же мне запретил лотерею покупать! — возмутилась я.

— Вот, женщина! — вздохнул друг. — Я ей про бал, а она мне про лотерею. Я же не ты. И если я раз в год куплю два билетика лотереи, то голодной смертью не помру. Тебе напомнить «счастливый» билетик?

— Не надо, — пробурчала я.

Как-то я провела ритуал, призванный выяснить счастливые для меня номера билетов лотереи. Номеров оказалось много. Я честно купила их все, положив на это две стипендии и еще заняв денег. И выиграла. Конечно, выиграла — ритуал был проведен по всем правилам.

Четыре простеньких деревянных расчески. Пять пар шнурков. Кусочек мыла. Детскую погремушку. Всякой дребедени набралась целая полотняная торба. Единственным приятным выигрышем оказался кулек леденцов. Отто, икая от смеха, принес мне собственный подсчет моего убытка. Скрипя зубами от злости, я два дня стояла на рынке, пытаясь продать хоть что-то и вернуть себе часть денег. Потом привезла «выигрыш» домой и отдала сестрам. Мама тогда еще весьма подозрительно осведомилась, не ограбила ли ее старшая дочь бедного торговца?

— Бал! — мечтательно проговорила я, пока мы шли к общежитию. — Танцы! Платья! Прически! Украшения!

— Деловые связи! Контракты! Полезные знакомства! — вторил мне полугном.

— Отто, мне нужны деньги! Я хочу выглядеть на балу не хуже других!

— Я знал, что ты это скажешь, — вздохнул друг. — Вот твои деньги, я забрал их из банка. Постарайся распорядиться ими по уму, хорошо?

Я кивнула.

— Мне нужна будет твоя помощь. Чтобы не попасть на подделки твоих ушлых родственников. Хочу все по высшему классу!

Полугном задумался.

— Это ведь и мне придется одеваться прилично, — дошло до него. — Галстук! Ненавижу! Новый сюртук купить, туфли. Эх…

— И все модное! — добила я.

Отто задумчиво подергал себя за бороду.

Мысль, пришедшая в голову, заставила меня остановиться.

— А что если меня никто, совсем никто не будет приглашать на танцы? И я простою возле стены весь лучший вечер в своей жизни?

— Мне б твои проблемы, — махнул рукой полугном. — На первый танец я тебя приглашу, а потом будем завязывать полезные знакомства. Скучать будет некогда.

Что-то в последнее время я часто стала ходить по модным магазинам. Повзрослела, что ли? Как бы там ни было, к подготовке к балу я отнеслась очень серьезно. И купила действительно все самое лучшее. На натуральные бриллианты денег не хватило, но бижутерию я купила очень даже приличную. Пришлось даже потратиться на парикмахершу, долго колдовавшую над моими волосами под охи-ахи Лиры.

Облачение состоялось. Я повернулась к зеркалу и открыла глаза, чтобы замереть в изумлении. Это была одновременно и я, и не-я. Платье, неимоверной стоимостью сорок золотых — моя стипендия за четыре года! — сидело на мне великолепно. Оно подчеркивало то, что надо подчеркнуть и скрывало то, что надо скрыть. Куда-то подевался животик, талия стала узкой, бедра — округлыми, грудь — соблазнительной. Кажется, я разгадала секрет красоты эльфиек — одно такое платье — и ты красавица! Я прошлась по комнате, привыкая к аккуратным туфелькам на маленьком каблучке. Платье замерцало голубыми блестками, мои движения утратили угловатость и порывистость и стали текуче-танцующими. Я снова посмотрела на себя в зеркало. Как же я раньше не замечала этой длинной красивой шеи, гордо держащей на себе голову? Как мимо моего внимания прошли черные брови вразлет и выразительные серо-зеленые глаза? Аккуратный носик? Пухлые губки? Пышные волосы, спадающие на открытую спину красивыми волнами?

— О, Силы Небесные! — застонала я. — Ешкин кот! Неужели я такая красавица?

Лира пожала плечами. Ее снедала зависть.

В дверь постучали. В комнату вошел знатный гном в строгом зеленом сюртуке, подпоясанном широким кожаным поясом с серебряными заклепками. На поясе висела небольшая секира с искусной гравировкой лезвий. Коричневые панталоны и чулки подчеркивали крепко сбитые, мускулистые ноги. Аккуратные зеленые туфли ступали по полу бесшумно. Я посмотрела на бороду, причудливо заплетенную в косички, в которых поблескивали украшения, на аккуратно расчесанные волосы и неуверенно спросила:

— Отто?

— Это ты, Ола? — дрожащим голосом отозвался он.

— Я.

— Ты что с собой сделала?

— А ты?

— Провел день в парикмахерской, — гордо сказал полугном. — Ты прекрасно выглядишь.

— Да ты тоже.

— В какую сумму платье влетело? — сказал чарующе-прекрасный гном, превращаясь в моего друга.

— В большую, — сказала я. — Я в нем еще не один раз замуж выходить буду, и даже потомкам передам.

— Не один раз, — хмыкнул Отто. Он подошел ко мне и вздохнул — мой кавалер был на голову ниже. — Засмеют.

— Ничего подобного! — сказала Лира. — Сейчас это модно — быть ниже своей спутницы. Новая любовница короля выше его на полторы головы!

— Утешила, — буркнул полугном. — Пойдем уже, я извозчика нанял. Он за простой деньги берет.

— А зачем тебе секира? — спросила подруга.

— Это ритуальная, — ответил Отто. — официальная ритуальная секира. Разрешена на официальных мероприятиях.

— Тупая, что ли?

— Говорят тебе — ритуальная, — рассердился полугном. — Ни один гном в своем уме не использует ее не по назначению. Это только для поединков чести и для кровного братания.

— Ах, Отто, это будет лучший вечер в моей жизни, — сказала я, залезая в коляску извозчика. — Вечер, о котором можно только мечтать!

Лучший друг улыбнулся.

— Подождите! — раздался крик и к нам подбежал Трохим. — Вы на бал? Подвезете?

Мой одногруппник был одет вычурно-официально, хотя лицо особой радости не выражало.

— Ты тоже? — спросил полугном.

— Да. Марта пригласила. Ненавижу официальные мероприятия.

— Кто такая Марта?

— Моя новая подружка. Дочка заместителя городского головы.

Мы с Отто изумленно переглянулись.

— С каких пор бедный студент-теоретик имеет в подружках дочку заместителя головы? Или мы о тебе что-то не знаем?

— С тех пор, как я спас ее, когда она тонула в речке — решила проявить самостоятельность и погулять в одиночестве. Теперь вцепилась в меня, как репей. Дура набитая.

— Тогда почему ты с ней? — удивилась я. — Если она такая дура набитая?

— Потому что дура набитая деньгами, — философски сказал Отто. — К тому же наличие такого папеньки предполагает по крайней мере вежливое обращение.

Трохим уныло кивнул.

— Кстати, я вас даже не узнал, — сказал он, рассматривая наши наряды. — Вы как-то подозрительно прилично выглядите. А ты вообще на нормальную девушку стала похожа.

Я открыла было рот возмутиться, но мои слова утонули в пронзительном визге:

— Трохим! — источник невыносимого звука приближался к нам со ступенек городского дома собраний.

— Марта, — выдохнул Трохим.

Пока девушка счастливо обнимала моего одногруппника, я ее придирчиво рассматривала.

Платье, вероятно, шито на заказ. Во всяком случае я ни в одной лавке не видела такого количества розовых рюшечек и кружавчиков, составляющих вместе композицию «Седло на корове». Длинные блондинистые волосы Марты были закручены в прическу, украшенную огромным количеством камней, отчего тяжелой головой девушка старалась поворачивать аккуратно и медленно, на всякий случай подпирая ее рукой.

— И как у нее шея не сломалась? — шепнул мне Отто, оценивший профессиональным взглядом суммарный вес камней в прическе, диадемы и сережек.

— Аристократка, — сообщила я.

Когда я рассмотрела дам, присутствующих на балу, моя уверенность в собственной неотразимости увяла. Блеск драгоценностей и шуршание дорогущих платьев. Каждая из присутствующих вела себя так, будто это не прекрасный вечер, а обыденное мероприятие, какое бывает каждый день.

— Ола, — полугном дернул меня за руку. — Посмотри на меня. И теперь повторяй: я здесь самая красивая! Все мужчины падут к моим ногам! Мы заключим выгодные контракты!

— Я такая замухрышка! — я рассматривала себя в огромное зеркало в холле. Платье сидело как-то криво, прическа уже успела слегла растрепаться, косметика выделялась на бледной коже.

— Смотри на меня! — повторил друг. — И перестать себя грызть! Разве ты можешь выглядеть плохо в таком платье? Ты сколько за него отдала? Вон смотри, та тетка. Я руку на отсечение даю, это платье работы моей троюродной сестры! А у тебя — натуральное эльфийское. Разве может сравниться эльфийское платье с гномьим? Ты только присмотрись, как оно ее полнит!

Я задумалась. Потом посмотрела на себя в зеркало. А все-таки я хорошо выгляжу!

— Вот и славненько! — сказал Отто, мгновенно уловивший перемены в моем облике. — Еще вопрос: ты хоть один артефакт взяла? Не боишься, что тебя в этом гадючнике сглазят?

— Обижаешь! — ответила я. — Присмотрись повнимательнее.

Полугном присмотрелся. Конечно, все недорогие артефакты пришлось снять. Вообще, в продаже есть артефакты стилизированные под украшения, но денег на них у меня не было. Совсем без артефактов я обойтись не могла — прическу держала моя любимая шпилька.

— Ну, будем надеяться, все пройдет хорошо, — сказал полугном, потянулся дернуть себя за бороду, но вовремя остановился. Я вдруг поняла, что он переживает и волнуется точно так же как и я, только старается этого не показать. На душе сразу полегчало.

— Пойдем покорять вершины, — бодро сказала я, беря спутника под руку.

После небольшой приветственной речи голова объявил начало танцев. Отто дернулся было в комнату, где играли в карты, но я этого ждала, поэтому успела его затормозить.

— Ты обещал мне танец!

Полугном помялся.

— Я плохо танцую.

— Отто!

— Я умею танцевать только вальс!

— Отто!!

— Я ниже тебя!

— Ты посмотри вокруг, — прошипела я.

Лучший друг оглянулся. Лира была права — все девушки были выше своих партнеров. Некоторым для этого пришлось становиться на высоченные каблуки, больше напоминающие ходули. Тут и там жертвы моды хватались за своих партнеров по танцу судорожными движениями. Клонящиеся туда-сюда высокие дамские прически напоминали березовую рощу при сильном ветре.

Отто, выразив на лице полную покорность судьбе-злодейке, подал мне руку. Танцевал он неплохо, но зверское выражение лица все портило.

— А почему?.. — начала я, но полугном сбился и наступил мне на ногу.

— Я считаю такты! — рявкнул он. — Раз-два-три! Раз-два-три! Разбираюсь с ногами, какую куда ставить! А ты мне мешаешь. Ты хочешь танцевать или нет?

— Ладно, ладно, не кипятись, буду молчать.

Когда танец окончился, лучший друг смахнул пот и сказал:

— Я пошел заниматься делом. Если что, позову.

Я осталась одна посреди бальной залы, полной незнакомых людей.

— До чего же некоторые деньги любят! — проворчала я, стараясь приободриться.

— Ольгерда?

Я резко развернулась. Передо мной стоял Блондин Лим собственной персоной. На руке у него висела особа, будто сошедшая с обложки женского журнала.

— Здравствуй, — сказала я, лихорадочно пытаясь вспомнить правила этикета. — Сегодня хорошая погода, не правда ли?

— Брось, Ольгерда, — засмеялся Лим. — Ты никогда не была светской дамой.

Я обиделась, но не вспомнила ни одного светского ругательства и промолчала.

— Потанцуем? — предложил Блондин.

Я кивнула. А почему бы и нет?

Лим отлепил от себя красотку и обнял меня за талию.

— Я надеюсь, ты умеешь танцевать? — спросил он.

— Конечно, — с достоинством сказала я. Куплю маме новую юбку, спасибо ей за то, что гоняла меня на занятия танцами!

Блондин танцевал божественно. Я словно плыла по паркету, кружась, как пушинка, в его сильных и умелых руках.

— Ты, наверное, тут единственная здравомыслящая особа женского пола, — сказал Лим. — Понацепляли каблуков, ни потанцевать, ни по саду прогуляться.

Я кивнула. Я была вся во власти танца, и какую бы чушь не нес Блондин, я бы все равно кивала и улыбалась.

— Ну же, Ольгерда! Поддержи светскую беседу! Как тебе последние кладбищенские новости?

— Какие?

— Ты не слышала? Удивлен, удивлен. Что, твой дружок — некромант тебя не посвятил?

— Он не мой дружок! — привычно возмутилась я. Когда же я последний раз видела Иргу? Давно, недели полторы назад. Я тогда выбирала себе платье, никак не могла выбрать и спросила совета. Ирга улыбнулся и предложил пойти голой или в рубище — мол, будет оригинально. Я обиделась, стукнула его им же принесенным букетом, и больше некромант мне на глаза не попадался.

— Еще танец? — спросил Блондин.

Мне очень хотелось сказать «да», но гордость не позволила.

— Молчание — знак согласия, — провозгласил Лим и снова меня обнял.

— Так что за новости? — спросила, сгорая от любопытства.

— На городских кладбищах появился какой-то псих. Раскапывает могилы, делает себе армию зомби и убивает всех праздношатающихся по ночам. Некроманты из городской службы и стражники уже неделю патрулируют кладбища и улицы, но пока никого не поймали.

— И сколько жертв? — спросила я.

— Пока что шесть человек, но, думаю, будет больше. Новость разносится, появятся желающие самостоятельно половить маньяка. А ему этого и надо. Тем более, что уже предлагают очень хорошую награду.

— И никаких подозрений?

Лим пожал плечами.

— Я этим не занимаюсь. Просто новость рассказал.

Я с интересом спросила:

— А чем ты сейчас занимаешься? Почему ты не вернулся в Чистяково после окончания Университета? У тебя же там родители?

— Я тут в аспирантуре учусь. Тем более, предки надоели.

Кажется, я поняла в чем дело. В столице таких родовитых отпрысков пруд-пруди. А Лиму больше по нраву быть первой лягушкой в маленьком болоте, чем одной из первых в большом.

— А почему тебе это интересно? — спросил Блондин.

— Просто…

— О своих противниках надо знать побольше, так? — Лим улыбнулся и я вдруг поняла, почему за ним бегает столько девчонок.

— Ты мне не противник.

— А ты мне противник.

— Почему?

— Ты же против меня, значит, противник.

— Я не против тебя, — пусть говорит, что хочет, только бы продолжал танцевать.

— Тебе ведь не нравятся мои методы. Да и не с кем из моих друзей ты старалась дела не иметь. Думаешь, я не вижу?

— Я так не думала, — кажется, весь Университет знает, что мы с Лимом друг друга недолюбливаем.

— Если я тебя попрошу помочь, ты мне поможешь?

Я отрицательно покачала головой. Помешать точно попробую.

— А если я буду тонуть, вытащишь?

— Надрываться ну буду. Но и просто так тоже не брошу, — честно ответила я.

— Вот то то и оно. Мой отец говорил, что противников нужно выбирать достойных. А ты и Отто достойные противники.

Пока я на этим думала, Лим сменил тему.

— Ты сегодня выглядишь просто прекрасно. Я тебя едва узнал, если бы не полукровка…

— Не называй его так!

— Не буду. Прогуляемся по саду?

— Не хочу! — волшебство танца меня потихоньку отпускало.

— Подумай, — сказал Блондин и погладил меня по голой спине горячей рукой.

По коже побежали мурашки.

— Давно мечтал прогуляться с тобой по саду… Показать тебе беседки. Ты должна быть очень интересной… гм-м… собеседницей. Такой дикой, своевольной, не то что эти рафинированный красотки. Которые даже в пос… в беседке знают правила поведения!

— Что ты говоришь, — пролепетала я, чувствуя, как предательски слабеют колени.

— Пойдем, я покажу тебе! — прошептал Блондин мне на ухо.

Я почувствовала, как краснею. Почему в этой жизни ничего нельзя получить просто так? Почему стоит только немного расслабиться, получить удовольствие от танца, как тут же приходиться за это платить?

Лим осторожно пробрался рукой под платье. Я стояла, словно соляной столб, чувствуя, как меня кидает то в жар, то в холод.

— Я ведь не твой некромант, — мурлыкал он. — Я молча в стороне слюнки глотать не буду. Я тебе покажу, что значит настоящий мужчина!

Он слегка наклонился и поцеловал меня в губы.

Поцелуй был приятным. Я даже поймала себя на том, что начала ему отвечать…

Пляц! Пощечина оставила на лице Блондина красное пятно. Он отшатнулся, широко раскрыв глаза. Он попробовал перехватить мою руку, но я оказалась быстрее. Пляц! Когда это я успела перекрутить кольца камнями вовнутрь? Кроме красного пятна по щеке наглеца протянулись две глубокие царапины.

— Ах ты, дрянь! — прошипел Лим, хватая меня за руки. — Ты еще пожалеешь!

Вокруг нас пары остановились и с интересом стали наблюдать за происходящим.

— Это все, на что ты способен? — насмешливо спросила я, хотя больше всего мне хотелось заплакать. — Угрожать девушке?

Лим медленно провел рукой по щеке, стирая кровь. Посмотрел на руку и сказал:

— Ты еще пожалеешь.

— Нет, это ты еще пожалеешь! — закричала я, стараясь избавиться от ощущения, что я грязная. — Если ты хоть раз позволишь себе прикоснуться ко мне, то… то…

— Напустишь своего дружка? — криво ухмыльнулся Лим.

— Не напущу! Я разберусь с тобой сама. И ты узнаешь, что женская месть — самая ужасная! — сказала я с уверенностью, которой на самом деле не ощущала.

— Ах ты! — Лим размахнулся, но его руку перехватил Отто.

— Только попробуй! — сказал он. За спиной моего друга стояли, заложив большие пальцы рук за широкие пояса, четыре гнома солидной комплекции. Они настороженно смотрели на Блондина, и было понятно, что за своих они готовы устроить драку.

— Вы еще пожалеете! — последний раз сказал Лим, развернулся и ушел.

— Что уставились? — сказал самый толстый гном. — Танцуйте давайте.

Зрители торопливо отвернулись.

— Пойдем, — ласково сказал Отто, обнимая меня за спину. Я молча кивнула.

Мы вышли в сад и я отпустилась на скамейку. Как всегда после нервного напряжения было чувство, что из меня высосали все силы.

Я прерывисто вздохнула, но полугном резко скомандовал:

— Стоп! — и протянул мне чистый носовой платок. — К глазам приложи, а то всю косметику размоет. А теперь плачь.

— Что не поделили-то? — спросил он чуть позже.

— Он предложил мне… в общем, неприличное предложение сделал. И поцеловал, — под неяркий свет огонька я поправляла косметику.

— Давай я его убью, — предложил друг, поглаживая рукоять ритуальной секиры.

— Не надо. Ну его.

— Как скажешь, конечно. Но…

— Лучше Ирге этого не говорить, — закончили мы хором.

— Откуда ты взялся во время ссоры? — спросила я.

Полугном помог мне встать и мы пошли в сторону бальной залы.

— Да мы в соседней комнате были, — сказал Отто. — Там двери открыты. Смотрю, там толпа собралась. Все, думаю, это ты скандалишь. И побежал разнимать.

— А что, если толпа, так сразу я виновата? — возмутилась я.

— Я был не прав? — спросил друг.

Я вздохнула. Крыть было нечем.

Остаток бала прошел без приключений. Вокруг Лима щебетали три девушки, а он изображал из себя смертельно раненого. На нас с Отто он принципиально не смотрел, что меня лично вполне устраивало.

Мы спускались по ступенькам дома собраний вчетвером — мы с Отто и Трохим с Мартой. Я шла осторожно и медленно. Не смотря на то, что я почти распустила шнуровку сзади на платье, оно было тесным. На обеде в честь бала я постаралась съесть как можно больше. Во-первых, это было бесплатно. Во-вторых, там подавались такие деликатесы, что я даже боялась спросить, что это, подглядывая за тем, как едят это нечто соседи.

— Ии-к, — какой-то деликатес не ужился в желудке с другим и попросился наружу. Силой воли я загнала его назад.

— Жадность — это плохо, — прокомментировал Отто.

Я боялась лишний раз открыть рот, поэтому молча погрозила ему кулаком, оглядываясь в поисках извозчика.

— Давайте пройдемся, погуляем! — пропищала Марта. — Пупся, ты согласен?

«Пупся» поморщился.

— Давайте, — неожиданно поддержал Марту полугном.

— Я не с вами, — сказала я.

— Ты как раз с нами. Тебе надо походить. А то еда не переварится и будешь всю ночь мучаться.

Деликатесы снова взыграли в желудке и пришлось согласиться.

Мы медленно шли по ночному городу. Я молча переваривала пищу, Отто что-то подсчитывал на пальцах, Трохим «Пупся» делал вид, что слушает Марту, которая что-то возбужденно рассказывала.

— А теперь мы прогуляемся по кладбищу! — донеслось до меня.

— По какому еще кладбищу? — спросил Трохим.

— Вот, да мы же к нему подошли. Варрагинское кладбище. Я вам покажу склеп, там мой прадедушка похоронен. Он был великим человеком!

— Я не хочу на кладбище, — сказала я.

— Да что ты! Боишься? — засмеялась Марта. — Оно охраняется, папа говорил.

— Ты боишься? — спросил Трохим. — А, кажется здесь на тебя зомби напал. Помню-помню.

— Он не напал, он так, мимо проходил, — сказала я.

— Пойдем, — сказал Отто. — Мы так дорогу сократим.

— Ты же говорил, что надо погулять! — укоряла я друга, пока мы шли по дорожке старого кладбища. — А сейчас домой спешишь, дорогу сокращаешь.

— Ты не понимаешь, золотце! Я тут подсчитал! Мы можем заключить очень выгодный контракт! Надо все записать, пока я не забыл.

— А ты что-то, связанное с деньгами, забываешь? — спросила я.

— Обижаешь! Просто только что такая идея в голову пришла! Вот послушай, тебя это тоже касается. Если мы…

— Отто! — перебила его я. — Что-то не так? Или это я пьяная?

— Что?

— Кажется, у меня шпилька нагрелась.

— Да кажется это тебе все! — полугном потянулся рукой к моей прическе. — Молот и наковальня! Трохим, пойдем быстрее отсюда!

Мой одногруппник бросил на нас встревоженный взгляд и прибавил ходу.

— Отто! Она нагрелась еще больше! — я вцепилась в руку полугнома. Сразу вспомнился рассказ Блондина про маньяка-некроманта.

Если тут где-то бродят зомби, то мы крупно влипли. Из всех нас достойное сопротивление живым мертвецам может оказать только Трохим, отучившийся три года на мага-практика.

— Что случилось? — спросила Марта.

— Пока ничего, — ответил Трохим. — Отто, отдай мне секиру.

— Это ритуальная секира! — сказал полугном. — Не отдам. Это кощунство!

— Когда тебя съедят, это будет кощунством.

— Пусть лучше съедят, но осквернять святыню не дам! — заупрямился Отто.

— Ой! — пискнула Марта и вцепилась в Трохима двумя руками.

На дорожку вышел зомби. Приличный такой зомби, свеженький бодренький. Пока он просто стоял на дорожке, и я старалась не думать, что будет, если он начнет двигаться.

— Отпусти, дура, — Трохим безрезультатно пытался отцепить от себя Марту. Она только клацала зубами и теснее прижималась к защитнику.

Приходилось рассчитывать только на себя. Я приготовила несколько крупных огоньков, понимая, что они мало чем помогут против зомби.

— Сзади, — негромко сказал Отто.

Я обернулась. На дорожке стояли еще два зомби. Лезть в кусты в шикарном платье не хотелось, я старательно припоминала все боевые заклинания, которые знала. Знала я их очень мало.

Почему сожаление о пропущенных парах приходит не вовремя?

— Как вам мои детки? — спросил кто-то и на дорожку перед нами вышел маг в черной мантии. — Хорошо держатся, не правда ли?

Он был мужчиной в полном расцвете сил, с интеллигентным лицом и вежливой улыбкой.

— Ничего так, — ответила я. Сзади через зубы поминал Ёшку Трохим, пытавшийся оторвать от себя Марту.

— Не хотите ли присоединиться к ним?

— Нет, извините, — я припомнила, как Лира говорила, что с сумасшедшими лучше долго и вежливо разговаривать. — Мы уж как-нибудь так.

— Ну почему? — удивился маг. — Быть зомби — это очень хорошо. У вас будет свой хозяин, который будет заботиться о вас, регулярно кормить…

— Поить и одевать, — добавил Отто рядом со мной.

— Скажите, зачем это вам?

— Я собираю коллекцию, — похвастался некромант. — Они все такие разные. Попробуй каждого приручи! А когда моя коллекция станет самой большой в мире, я уйду на покой и каждый день буду ею любоваться.

— На них же нужна уйма магической энергии! — удивилась я.

— Да, — подтвердил коллекционер. — Поэтому мы ее сейчас у вас отберем. Путем умерщвления.

Если какого-либо мага правильно убить, то, теоретически, его магическая энергия переходит к убийце.

Мне не хотелось проверять на практике это утверждение.

Поэтому я нырнула в кусты, подобрав подол платья. Отто от меня практически не отстал. Слышно было как затрещали кусты по той стороне дорожки — Трохим спасал себя и Марту.

— Он отобрал у меня секиру! — взвыл полугном.

— Это же не кошелек! Как можно было проворонить оружие? — разозлилась я, надеявшаяся на защиту секиры.

— Я был занят, — огрызнулся Отто. — Я боялся.

— Бежим тогда обратно, Трохим нас спасет.

Мы выбежали обратно на дорожку и столкнулись с некромантом, который раздавал указания зомби.

— А-а-а-а-а! — заорала я изо всех сил и нырнула в кусты, надеясь, что с платьем ничего не случится.

Коллекционер с грохотом упал на дорожку — это полугном врезался в него всей массой.

— Сюда! — прервал наш бег крик.

Мы нырнули за большой склеп. Там на траве сидели Трохим с Мартой, которая молчала, обхватив себя руками.

— Что делать будем? — спросила я.

— Отдай секиру! — возмущался полугном.

— Не отдам! Это тебе она ритуальное оружие, а мне — защита собственной жизни! — рычал Трохим.

— Ребята! Нас сейчас всех убьют, а вы тут ругаетесь! — прервала их я.

— Всех? — переспросила Марта.

— Всех, нас — как магов, тебя — как свидетельницу.

— А он сказал, что ничего со мной не будет. Что меня не убьют. И что он потом станет моим ухажером.

— Кто он? — первый обрел дар речи полугном. — Этот псих?

— Нет, Лим. Он попросил, чтобы я повела вас на кладбище. И много чего пообещал, — рот Марты некрасиво скривился и она зарыдала в голос.

— Тихо ты, — рыкнул Трохим, закрывая ей рот рукой.

— Нет, народ! Вы как хотите, а я умирать не буду. Мне еще с Блондином поквитаться надо, — сказала я, пытаясь выломать ветку покрупнее.

— Вот они! — раздался крик некроманта. — Убить их!

Трохим, размахивая секирой, двинулся к ближайшему зомби. Полугном вооружился двумя дубинками и стал рядом со мной в боевую стойку. Марта закатила глаза и упала в обморок. А я закричала:

— Помогите! Кто-нибудь! Помогите! Убивают! Мама! А-а-а-а!!!

Самый эффективный способ остаться в живых — убегать. Но от пяти зомби между надгробных плит и склепов в длинном платье не очень побегаешь.

— Здесь кричали! — раздался чей-то голос. — Вот они!

В поле моего зрения попали три стражника и два некроманта.

Спасены!

— Ола? — остановился один некромант. Он удивленно смотрел на меня, и, не меняя, выражения лица, упал на землю. Один из зомби ударил Иргу палкой по голове настолько сильно, что дубина сломалась.

— Сволочь! — закричала я и кинулись на зомби. Я не знала, что буду делать, но факт, что Ирга получил по голове именно в тот момент, когда смотрел на меня восхищенным, нежным, любящим взглядом, меня изрядно разозлил.

Как только я прикоснулась к зомби, как сильный магический поток прошел через мое тело, шпилька стала очень горячей и мгновенно остыла. Зомби разорвало на мелкие кусочки.

— Ничего себе! — услышала я, отплевавшись.

Отто вытер мне лицо платком.

— Ты еще так можешь?

— Это не я, это сережки, которые в шпильку впаяны. Я не знаю, есть ли у них еще заряд, сказала я, наконец открыв глаза.

Ирга лежал у моих ног, черные волосы его слиплись от крови.

— Вот к чему ведут личные отношения на роботе, — хмуро сказал Отто, опускаясь перед ним на колени.

— Замолчи! — крикнула я и убежала в кусты.

Там меня охотно покинуло все, что было съедено на обеде на Летнем балу. Потом я посмотрела на себя, и, кажется, потеряла сознание.

Я пришла в себя от невыносимой вони. Как это ни было прискорбно, воняла я сама. Точнее, кусочки зомби, равномерным слоем покрывавшие мое некогда прекрасное платье.

Платье загублено. И Ирга… Ирга, остановившийся на меня посмотреть, валялся сейчас на траве… Истекая кровью… возможно… уже… мертвый…

Я побрела по кладбищу, обхватив себя руками. Меня трясло. Присев на какую-то могилку, я посидела так какое-то время, уставившись на чье-то надгробие. Маленький мраморный ангелочек плакал, закрыв лицо ладонями.

Ведь мы же даже не целовались ни разу по-настоящему. Не проводили достаточно времени вдвоем! А как он был ко мне терпелив! Как осторожно и ласково защищал меня от жизненных неурядиц, да что там говорить, спасал мне жизнь!

Почему у него хватало терпения смотреть, как я гуляю то с тем, то с тем? Почему он ждал, когда я повзрослею, поумнею, обращу на него внимание? Почему, почему я столько времени потратила зря, ни на что? Почему я не сделала так, чтобы все это время принадлежало только нам, нам двоим? Мне и человеку, который сильно, крепко и давно меня любит? Настолько любит, что готов наступить на горло собственным желаниям, лишь бы мне было хорошо! Почему я была так глупа? Почему я этого не замечала? Ведь он меня любил и в некрасивом балахоне, и больную, и пьяную. Веселую, грустную, злую, довольную жизнью — Ирга принимал меня такой, какая я есть, не пытаясь меня изменить.

Теперь я поняла, что такое «горькие слезы». Это слезы осознания собственной беспомощности и глупости, слезы, когда ничего нельзя изменить, слезы истинного горя.

Сначала одинокая слеза медленно сползла по щеке, а потом слезы заструились непрерывным потоком. Почему, почему мой лучший вечер в жизни оказался таким ужасным?

Сколько я так просидела, я не знаю. Слезы в конце концов закончились, теперь я просто всхлипывала с закрытыми глазами, раскачиваясь на могиле, как маятник.

— А вот и ты! — сказал Отто, зашумев кустами. — Мы тебя по запаху нашли. Не повесилась еще? Ну и молодец! Там все закончилось, наши победили.

Чьи-то холодные руки обняли меня и прижали мою голову к своей груди.

— Могу я хоть надеяться, что хоть часть слез была по поводу моего ранения, — спросил родной и близкий голос, растягивая гласные.

Я открыла глаза и вскочила, выпутавшись из объятий.

Ирга, вполне живой и даже веселый, смотрел на меня снизу вверх, сидя на облюбованном мою холмике. Из-под криво наложенной повязки торчали черные волосы.

— Ты, — сказала я, вперив в него палец. — Живой!

— Ну да, — ответил некромант. — Меня не так-то просто убить. Ты плакала из-за меня?

Я смотрела на него и не могла насмотреться. Какое у него бледное лицо! Под глазами уже появились синяки! Ему бы сейчас в постели лежать, а не по кладбищам шляться, меня разыскивая.

— Цени, золотце! — сказал полугном. — Если бы я прошел в себя после такой травмы, моим бы первым вопросом не был бы «А что с Олой?».

Я села рядом с Иргой. У меня просто в голове не укладывались все события этого вечера.

— Хочу выпить, — сформулировала я единственную мысль.

— Невозможно, — сказал Отто. — В таком прикиде тебя даже в самый гнусный кабак не пустят.

Ирга молча гладил мою спину.

— Ладно, — я с трудом поднялась. — Пойдем, доведем до дома этого воителя. И целителя какого-нибудь вызовем.

— Не надо целителя! — испуганно сказал некромант.

— Все мужики боятся целителей, — сказала я. — Пойдем, пойдем.

Ирга попытался встать, но покачнулся.

— Подпирай его справа, я слева, — распорядился полугном. — Ох, что ж ты тяжелый такой!

— Подожди! — я быстро создала магического вестника Лире. — Без целителя не обойтись.

— Коллекционера скрутили, — рассказывал по дороге Отто. Ирга шатался и даже попытался упасть в обморок. На повязке проступило красное пятно. — Трохим руку сломал, а секиру я ему подарил. Все равно она после зомби на братание не годится. Придется новую заказывать.

— Откуда Лим знал, что тот некромант будет именно на Варрагинском кладбище?

— Думаю, он не знал. Он просто предположил, исходя из данных, где маньяк уже побывал. Потом подговорил Марту, и дело в шляпе. В любом случае он надеялся, что что-то с нами да случится.

— Что Блондин? — спросил Ирга.

Мы с Отто переглянулись.

— Да увидел нас на балу и решил пошутить, — сказал полугном. — Он же не знал, что на этом кладбище будешь ты патрулировать.

У дома Ирги нас уже поджидала Лира с целительским чемоданчиком.

Втроем мы затащили некроманта в его квартиру на втором этаже.

— Водопровод у тебя есть? — спросил Отто. — А то от Олы так… пахнет.

— Есть, конечно, — сказал Ирга. — Это же государственная квартира. Тут все есть. Ола, возьми в шкафу какую-то одежду и полотенце.

Я открыла шкаф. Там аккуратно висела выглаженная одежда. Да, надо будет некроманта попросить как-нибудь у меня в шкафу порядок навести. Я взяла рубашку подлиннее, полотенце, и пошла в ванную.

Хорошо быть государственным служащим! У Ирги в кране даже был огненный демон, который грел воду. Причем не старый и ленивый, как у нас в общежитии, а молодой и бодрый.

Платье однозначно годилось только на выброс. Мне было его очень жаль, но слез уже не осталось.

Я зашла в комнату, где Лира боролась с некромантом.

— Он скулит! — пожаловалась она. — Будто я его убивать собралась.

— Так скажи Отто, пусть его подержит.

— Отто крови боится.

— Мужчины! — сказала я. — И как я его держать буду? Разве что лечь поперек?

Ирга заинтересованно притих.

— А я чистая, он грязный. На него тоже часть зомби попало!

— Отто, отведи меня в душ! — попросил некромант.

Лира быстро стянула грязное покрывало. Постельное белье оказалось не черным, как я ожидала, а обыкновенно белым. Чисто вымытый Ирга сел на кровать, я прижалась к его голому торсу, обняла его и сказала:

— Будешь дергаться, уйду.

Некромант тихо высидел всю операцию, иногда вздыхая.

Отто трусливо слинял под предлогом «выкидывания грязной одежды».

— Тебе бы полежать с недельку, — сказала Лира. — Я твоему начальству скажу. Пойдем домой, — обратилась она ко мне, — теперь ничего страшного с ним не будет.

— Нет, — заартачился Ирга. — Я ее в таком виде никуда не пущу!

— А что не так с моим видом? — возмутилась я.

— Ты выглядишь очень привлекательно, — объяснил Ирга. — Моя рубашка только до середины бедра доходит. И ты в таком виде собралась идти по ночному городу?

— Меня Отто проводит.

— Что Отто может сделать против толпы мужиков, вышедших из кабака? Тем более, я больной, несчастный.

— А где я спать буду? — спросила я.

Ирга похлопал по кровати рядом с собой.

— Ну уж нет! — возмутилась Лира. — Я тебе как целитель скажу, что это сейчас строго противопоказано! Лучше я останусь ночевать, отдам Оле свою юбку.

Эта перспектива Иргу не вдохновила.

— Там раскладушка есть, — грустно сказал он. — Для гостей.

— Вот и славненько! — мы быстро соорудили мне спальное место.

Лира долго читала Ирге лекцию о поведении, предписанному больному. Отто за ее спиной ухмылялся.

Как только гости ушли, я легла на раскладушку и моментально провалилась в сон. Ложе было слишком узким, чтобы Ирга поместился сбоку, а разбудить меня сейчас не смогла бы и орда петухов.

— Ну ты и горазда спать! — услышала я, проснувшись. — Уже Лира забегала с твоей одеждой, очень придирчиво, кстати тебя осмотрела. Все боялась, что я что-то с тобой сотворил. Ты еще и храпишь!

— Я не храплю, — сказала я, потягиваясь. События вчерашнего вечера в памяти потускнели и уже не вызывали таких сильных эмоций.

— Храпишь, храпишь! — некромант стоял надо мной, нагло рассматривая все, что не было прикрыто одеялом. — Я тебе чай сделал.

— Ты давно проснулся? — я посмотрела в окно, и обнаружила, что день приближается к половине.

— Я уже второй раз поспать успел, — выглядел Ирга сегодня лучше, чем вчера, но был ужасно бледным и осунувшимся. — Не хочешь перебраться на кровать?

— Тебе же вчера объяснили, что можно делать, а что нельзя.

— Так это же было вчера!

— Отвернись, — попросила я, увидев свою одежду.

— А я хочу посмотреть! — заупрямился некромант.

— Смотри, — улыбнулась я. Я умела одеваться так, чтобы ничего лишнего не показать.

Ирга был разочарован, но виду не подал.

— Кстати, если увидишь Блондина, передай ему, что если он еще хоть раз прикоснется к тебе, я его убью. Действительно убью. Его папочки я не боюсь.

— Кто тебе сказал? — я захлебнулась чаем.

— Лира. Она думала, я знаю. Об том, как Блондин тебя лапал уже полгорода судачит. Еще бы, такая новость — драка на самом Летнем балу! — Ирга был зол.

— Я была против! — оправдалась я, подавив воспоминание о прекрасном танце.

Некромант посмотрел на меня и ответил:

— Передай Блондину, то, что я сказал, хорошо? Я шла по солнечному городу и думала о том, что если минувший вечер был не самым лучшим в моей жизни, то самым запоминающимся — точно!