"Столичная штучка" - читать интересную книгу автора (Гордиенко Галина)Глава 4 Несчастный случайЧерешню Леся продавать не стала. Просто высыпала оставшиеся ягоды в пакет и отдала милой, скромно одетой женщине с забавными мальчишками-погодками. Тощие, вихрастые и беззубые, они смотрелись двойниками Маши с Дашей. Мальчишки радостно повизгивали, вытягивая из пакета крупные сочные ягоды, женщина смущенно благодарила, а Леся уже неслась вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Спускавшиеся к морю курортники невольно оборачивались ей вслед: девочка бурно рыдала. Больше всего на свете Лесе хотелось умереть: ее никогда так не унижали. Никогда! Леся вспоминала надменное лицо троюродной сестры, ее презрительный взгляд, брошенную в миску мятую купюру – будто нищей милостыню подала – и сердце мучительно сжималось, а дыхание перехватывало от обиды. – Какое право она имела ТАК на меня смотреть, – лихорадочно шептала Леся, сглатывая горькие, соленые слезы. – Словно на ничтожество! Сделала вид, что мы не знакомы. А ведь… Леся поймала любопытный, сочувствующий взгляд немолодой женщины и нырнула под поручень, подальше от всех. Отбежала от лестницы и бессильно упала в сухую, давно выгоревшую траву. Она казалась себе сломанной куклой. «Сверху я и смотрюсь так, – равнодушно думала девочка. – Тощие ручки и ножки-палочки, в спутанных волосах травинки, пустые глаза. Поиграл кто-то и выбросил за ненадобностью…» Леся всхлипнула, перевернулась на спину и невольно зажмурилась: высокое крымское небо куполом стояло над миром, вбирая его в себя. Единственное крошечное облако кружилось у солнца, будто на привязи. Изредка подбиралось к нему поближе, и тогда на землю падала благословенная тень. Травы начинали остро пахнуть, птицы оживленно перекликаться, цикады звенели громче, а небо темнело, наполнялось синевой и сливалось по цвету с морем. Леся лежала, разбросав руки в стороны, и не обращала внимания на коловшие спину травинки. Воздух, насыщенный солью и йодом, запахами полыни, шалфея и барбариса, кружил голову. Где-то внизу звонко кричали дети. Чайки плавно скользили над волнами, караулили неосторожную рыбу. Леся рассматривала знакомый с раннего детства каменистый склон горы и понемногу успокаивалась. Скудное летом разнотравье, сама тусклая и, в общем-то, неплодородная почва Керченского полуострова, яркий лоскут моря внизу – завораживали. Они властно вторгались в Лесину душу, незаметно вытесняя нанесенную обиду. Слишком ничтожной, мелкой она казалась здесь, в Крыму. Леся знала: этот дивный край пережил множество катаклизмов. Он становился поочередно то греческим, то скифским, то киммерийским, то татарским… Терпеливо пережидал периоды безвременья. И постепенно врастал в сердца новых своих жильцов, явственно томясь мечтой о настоящих хозяевах. Леся любила Крым! Она родилась здесь. Росла на сглаженных временем керченских холмах. Носилась по крутым тропам, собирая сердолики и редкие тут прозрачные, чуть мутные кристаллы горного хрусталя. Падала, разбивая колени, и кровь ее мешалась с землей, прорастая следующей весной шалфеем, мятой, чабрецом или нежными крымскими подснежниками. Они были одной крови, Леся и этот древний мир. Над Лесиным лицом зависла стрекоза. Девочка резким движением выбросила руку, и теперь пленница неистово била крыльями в ее кулаке. «Как мое сердце, когда Ритка спросила – почем стакан? И посмотрела сквозь меня, будто ни разу не встречала, – грустно подумала Леся. – И подругу со мной не познакомила…» Леся разжала пальцы и улыбнулась: прозрачные голубоватые крылья неподвижно замерли, стрекоза не могла поверить внезапной свободе. Круглые фасеточные глаза показались Лесе бессмысленными, инопланетными. Тонкое гибкое тельце – слишком хрупким. Леся легонько подула на недавнюю пленницу, и та задрожала. Быстро и щекотно перебирая лапками, побежала по указательному пальцу и сорвалась с него, как с трамплина. На мгновение зависла в воздухе и исчезла, будто растаяла. Растаяла почему-то и Лесина печаль. Девочка засмеялась, на душе стало удивительно легко. – Все будет хорошо, – громко сказала себе Леся и стала выбираться наверх, к улице, огибая колючие кусты шиповника и продираясь сквозь разросшуюся сирень. Ей хотелось домой. Увидеть дедушку и… Богдана! Он обещал прийти сегодня к четырем и привести сестер. Лесины губы смешливо дрогнули. Она представила, как расскажет Машке о недавней сценке на рынке. Ехидная девчонка обязательно пройдется на ее счет – ах, ах, торговка, какой позор семье и друзьям! Клубника, черешня – вот кошмар! А уж на Риткин счет выскажется… Леся озабоченно нахмурилась: маленькая Маша вдруг невзлюбила Риту и постоянно ее передразнивала. Очень похоже, кстати. Цедила слова сквозь зубы. Гордо вскидывала подбородок. Выставляла на всеобщее обозрение тощую расцарапанную ножку и задумчиво оглаживала ее, откровенно любуясь. Ритиным движением отбрасывала на спину свои выгоревшие кудряшки. Недоуменно рассматривала за столом обычную вилку и высокомерно сообщала всем, что привыкла пользоваться серебром. Брезгливо отталкивала кувшин с кипяченой водой и требовала минеральной без газа. Дефилировала по песчаным дорожкам сада, выступая так же, как Рита, даже отсутствие бедер и талии Машке не мешало обезьянничать. Леся уговаривала ее не безобразничать, мама сердилась, а дедушка, Дашка и Богдан откровенно веселились. «Столичная штучка» – так звали между собой гостью бессовестные девчонки. И вряд ли додумались до этого сами, скорее – с подачи брата подхватили. Обычно Леся укоризненно грозила сестрам пальцем. Но сейчас только усмехнулась и пробормотала едва слышно: – Точно. Столичная штучка. Леся не ошиблась, калитку перед ней распахнули смеющиеся девчонки и весело, в один голос закричали: – А у нас сюрприз! Леся впервые порадовалась, что Рита возвращается домой ближе к вечеру. А пока ее нет, можно на время забыть о московской гостье. Вести себя как всегда, без оглядки на нее. Не думать, как говоришь или смеешься. И не выслушивать снисходительные поучения, как должна вести себя девушка их возраста. Леся на секунду крепко прижала к себе взлохмаченные головенки и добродушно поинтересовалась: – Опять котенка подобрали? Маша с Дашей переглянулись и дружно возмутились: – Вовсе нет! – Вечно ты на нас наговариваешь, – проворчала Машка. – А сюрприз и не наш, – простодушно призналась Даша. Покраснела, испуганно покосилась на сестру и сунула палец в рот. Маша стукнула ее по затылку и неохотно буркнула: – Богдана сюрприз. А Дашка болтушка. Язык как помело. Даша покраснела еще сильнее, у нее запылали даже уши, и надулась. Леся с любопытством спросила: – Какой? Маша напыжилась, открыла было рот. Потом оглянулась на дом и обиженно протянула: – Не знаю. – Сами же кричали – сюрприз! – весело удивилась Леся. – Ага, – сосредоточенно угрызая палец, пробубнила Даша. – Богдан так и сказал: «Поехали, у меня для Леси сюрприз». – А еще родной брат! – сурово осудила Маша. – Только смеяться умеет. – Над родными сестрами, – пискнула Даша, за что получила одобрительный Машин взгляд. – Кто бы говорил, – хмыкнула Леся. Она пошла к дому, мысленно перебирая все возможные сюрпризы, выпавшие когда-либо на ее долю. Как-то: поездка в Киев с классом; коробки конфет от Богдана и его родителей; книги; цветы; билеты в кино и на концерты; прошлогоднюю вылазку на неделю к Азовскому морю… У Леси даже голова закружилась! Спросить Богдана о сюрпризе она не успела. Маша с Дашей увидели брата, выносящего из кухни тяжелый газовый баллон. Вытолкали Лесю вперед и радостно закричали: – Вот она! Говори быстрее! Богдан сбросил пустой баллон в траву. Смахнул ладонью со лба капли пота, и ухмыльнулся: – Что, прямо сейчас выкладывать? – Ага, – закивала Даша. Маша топнула от нетерпения ногой и сжала кулаки. Леся беспомощно пожала плечами. Богдан сел на ступеньку и сказал Лесе, небрежно указав на сестер: – Учись, пока эти шмакодявки рядом. – Чему? – удивилась Леся. – Выбивать из окружающих то, что тебе нужно. – Из тебя выбьешь, – огрызнулась Маша. – Расскажи, Даня, – умоляюще прошептала Даша, прижимаясь нежной щечкой к плечу брата. Богдан осторожно отстранил девочку, но лицо его мгновенно утратило жесткость. Он привычно перевязал распустившийся на одной из косичек белый бант и засмеялся: – Не думаю, что тебе мой сюрприз понравится. – А Лесе понравится? – заинтересовалась Даша. – Считаю, да. – Тогда и мне – да, – уверила его Даша. – Он считает нас маленькими, – презрительно бросила Маша. – А вы, конечно, большие? – Ростом нет, – угрюмо признала младшая сестра. – А так поумнее многих взрослых будем. – И сердито крикнула: – Уж не глупее тебя! Леся села рядом с Богданом и застенчиво спросила: – Что за сюрприз? Богдан строго посмотрел на сестер: – То, что сейчас услышите, большой секрет, ясно? Не умеете держать языки за зубами… – Умеем-умеем, – уморительно заулыбались Машка с Дашкой, демонстрируя брату щербатые рты. Леся фыркнула. Девчонки мгновенно прильнули к ее коленям и, заглядывая в глаза, попросили: – Скажи ему, что мы вас не выдадим! – Мы ж не предатели, – почему-то басом заявила Даша и от волнения дернула за только что завязанный бант. Богдан только рукой махнул и сдался. Обернулся к Лесе и спросил: – Сколько денег тебе не хватает на протез? Леся вспыхнула и с неожиданным раздражением воскликнула: – Даня, я же просила – это мой подарок! Я не возьму от тебя денег! – А я и не предлагаю, – сухо произнес Богдан. – Тогда о чем ты? – буркнула Леся. – Просто мне кое-какую работу предложили, и я сразу вспомнил о тебе. – Но… я не умею писать программы! Леся грустно улыбнулась: а жаль. Сколько проблем бы исчезло. Ведь у отца Богдана своя фирма, самая серьезная в Крыму. Богдан постоянно там подрабатывает. Ей бы так! Но она, Леся, способна самостоятельно написать лишь самые простенькие программы. Кому они нужны? – Знаю. Леся с неожиданной надеждой посмотрела на друга: – У меня отложено две тысячи гривен. Даша ахнула. Маша показала сестре кулак. Леся сказала: – Нужно еще пятьсот. Ну, и на дорогу в Симферополь примерно шестьдесят. – Отлично! Девчонки восторженно взвизгнули. Не потому, что их заинтересовала неведомая работа – к чему им? Просто они почувствовали, как это важно – действительно важно! – для Леси. Богдан легко коснулся Лесиных пальцев: – Папин компаньон купил дом. Новостройку. На Митридате. Там нужно прибраться. Окна помыть, полы, мелкий мусор во дворе убрать. Маша с Дашей разочарованно переглянулись. Маша наморщила веснушчатый носик и шепнула сестре: – Вот так сюрприз. Полы мыть! Не обращая на девчонок внимания, Богдан спокойно сказал: – Работы на неделю, не больше, я сегодня утром заходил туда, смотрел. Зато заплатят нам… – Почему нам? – строптиво возразила Леся. – Я сама все сделаю! – Вот уж нет, – вдруг рассердился Богдан. – Анатолий Федорович мне не чужой. Деньги я тебе не предлагаю, но уж поработать с недельку ради нового протеза… Помалкивай лучше! И скажи спасибо, что я отцу с матерью все не рассказал. – А чего б было? – с жадным любопытством воскликнула Маша. – Да ничего, – отмахнулся Богдан. – Просто некоторые обожают создавать трудности на ровном месте! – Мне не нужны подачки! – Протез – не подачка. – Ну… благотворительность. – Дура! – Ой! Вы сейчас поссоритесь, – испуганно прошептала Даша. – А тебе какое дело?! – зашипела Маша. Ее глаза горели. Она никогда не видела, чтобы старший брат так сердился на Лесю. Однако глупая Дашка все испортила. Как всегда. Потому что Богдан больше кричать не стал. Растер до красноты лоб и пробормотал: – Извини. Леся, отвернувшись, упрямо молчала. Богдан хмыкнул и уже обычным своим тоном сказал: – Короче – за уборку предлагают шестьсот гривен. Ровно. Леся непроизвольно тронула загоревшиеся щеки. Она не верила собственным ушам: неужели все так просто решится? Прямо сейчас? И через неделю-другую она привезет из Симферополя новый протез? Вот дедушка обрадуется! – Ты правду говоришь? – Лесин голос дрогнул. – Я тебя когда-нибудь обманывал? – Меня обманывал! – тут же влезла в разговор разочарованная Маша. Богдан бросил на нее раздраженный взгляд, и младшая сестра тут же заинтересовалась пышным пионом у самого крыльца. Даша затаила дыхание: как бы их не выгнали из-за вредной Машки. Леся невольно улыбнулась: Машу в жизни не интересовали цветы! Разве только на бегу смахнуть прутом с бедняги голову. Она посмотрела на хмурое лицо Богдана и виновато произнесла: – Не злись. Знаешь же – я тебе верю. – Прекрасно. Тогда слушай внимательно. За уборку в самом деле обещают шестьсот гривен. Но работать мы будем вдвоем, иначе – извини. По-прежнему продавай вишню у пляжа. – Но… почему? – Я должен объяснять? Лесины глаза потемнели от обиды. Богдан невнятно высказался в сторону. Потом отрывисто бросил: – Во-первых, хозяин нанял меня, вряд ли он доверит свой новый дом чужаку… – Ты меня рекомендуешь, – пролепетала Леся. – Во-вторых, – будто не слыша, продолжил Богдан, – там есть и мужская работа – стащить со второго этажа остатки линолеума, например. Или отдраить полы. Они кое-где краской заляпаны, растворитель нужен. В-третьих, дом стоит на отшибе, сторожа днем не бывает, запросто может шпану какую-нибудь на участок занести, и что тогда? – Но я… – Нет! Или мы идем вместе, или Анатолий Федорович не получит ко дню рождения новый протез. Хотя… Может, ты все-таки возьмешь у меня недостающую сумму? Леся отрицательно покачала головой. Потом обреченно вздохнула: – Ладно. Будем работать вместе. – И мы тоже! – хором заверещали Даша с Машей. Они уже забыли о пионе и весело прыгали перед крыльцом. Богдан сурово сказал: – Только не сегодня! – Почему?! – возмущенно закричала Маша. – Потому что сегодня мы только сходим туда и осмотрим дом, – мягко пояснила Леся. – Нужно прикинуть, что принести для уборки. Но завтра… – Что? – жалобно посмотрела на нее Даша. – Завтра вы обязательно пойдете с нами! Леся ласково улыбнулась девочкам и подумала, что теперь не скоро сможет выйти к пляжу с клубникой или вишней. И хорошо. Одна мысль, что на рынок может снова прийти Рита… Ф-фу! В дрожь бросает. Рита свернула на знакомую улицу, нашла взглядом калитку и язвительно усмехнулась. Она вдруг вспомнила Лесино потрясенное лицо там, на рынке. И мгновенно выступившие слезы, когда Рита бросила в миску смятую десятирублевку. «Торговка, – презрительно подумала она. – Моя троюродная сестрица – обычная уличная торговка. Хорошо, мама не знает, до чего опустились ее любимые родственнички!» Рита попыталась представить себя на Лесином месте: вот она искательно улыбается покупателю, стаканом отмеряет ягоды, берет грязные медяки из чужих рук, отсчитывает сдачу… Какая гадость! Теперь понятно, почему Леська такая забитая. Она и на море почти не ходит, ей некогда. С утра копается в своих грядках, прямо навозный жук, не девчонка. А потом кланяется перед курортниками и вежливо благодарит за покупку. Хорошенькая жизнь! Лучше повеситься. «Интересно, как Леська меня сейчас встретит? Сделает вид, что ничего не случилось? Или начнет совать назад мои десять гривен? Ни за что не возьму!» Но Леси дома не оказалось. Лишь Анатолий Федорович читал на крыльце газету, а в горке песка у забора возились Машка с Дашкой, строили новую крепость. «Опять они тут, – раздраженно поморщилась Рита. – Прямо как в детский сад сюда ходят. Дня не помню, чтоб не путались под ногами!» Но вслух Рита своей досады не высказала. Поздоровалась с Анатолием Федоровичем и пошла на кухню. Кастрюля с борщом на плите оказалась теплой, и Рита невольно сглотнула слюну: пахло восхитительно. Девочка быстро умяла порцию. Плеснула себе еще поварешку и с сожалением признала, что мама не умеет готовить борщ. В Леськином чего только нет! Болгарский перец, свежие помидоры, разнообразная зелень, шкварки, чеснок… А мама заправляла свой борщ купленной в магазине томатной пастой. Рита с сомнением посмотрела на котлеты, взяла одну и с обреченным вздохом съела, очень уж вкусная. Потом она вышла на крыльцо. Села рядом с Анатолием Федоровичем и, тяжело отдуваясь, спросила: – А где все? – Ты имеешь в виду Лесю или Шурочку? – улыбнулся Анатолий Федорович. – Тетя Шура на работе, я знаю, – сказала Рита. – А Леся убежала куда-то с Даней. – И это секрет! – выкрикнула от песочницы Маша. И на всякий случай цыкнула на сестру, чтоб не проболталась случайно. Даша обиженно насупилась, но промолчала. Маша молнией слетала на кухню. Поставила грязные тарелки в раковину и смахнула крошки со стола. Потом возмущенно сообщила сестре: – Ритка опять не помыла за собой посуду! – Леся не велела с ней ругаться, – осторожно напомнила Даша и пристроила к замку еще одну башню. – Да помню я, – отмахнулась Маша. – Она мне тысячу раз говорила: Ритка – гостья! – Она противная, – пробормотала Даша. Покосилась на московскую гостью и неохотно признала: – Но очень, очень красивая. – Леся красивее! – ревниво одернула Маша. Даша пожала плечами, но спорить с сестрой не решилась. Ей самой больше нравилась Леся, но… Подумав, справедливая Даша сказала себе, что уж глаза у Леси точно лучше. Большие-пребольшие. И добрые. Рита посмотрела на часы и с досадой подумала, что без Леськи и Богдана скучновато. Не с кем перебрасываться ехидными репликами, не над кем посмеяться или просто поболтать. «Интересно, где они носятся, уже почти шесть. Вот-вот тетя Шура с работы вернется. Она не любит, когда кого-то дома нет». Рита покосилась на Анатолия Федоровича, но спросить его, когда придет Леся, не успела: в доме зазвонил телефон. Рита не сомневалась, что звонит тетя Шура. Сняла трубку и весело выпалила: – Привет! У нас все в порядке! – Привет, – услышала она голос Богдана, – зато у нас – нет. Рита недоверчиво посмотрела на трубку и осторожно вернула ее к уху. – Все шутишь? – И не думаю. Рита зачем-то выглянула в окно: там ничего не изменилось. Анатолий Федорович спокойно просматривал очередную газету – что он только находил в них интересного?! – а девчонки возились с песком, старательно рыли вокруг своего замка ров. – Что случилось? – пробормотала Рита. – Леся упала и вывихнула руку, мы сейчас поедем в травматоложку… – Куда?! – В травматологическое отделение. При больнице. Нужно на всякий случай сделать снимок. И наложить повязку. Рита ошеломленно молчала, пытаясь переварить неожиданную информацию. Потом неуверенно бросила: – Мне подозвать Анатолия Федоровича? – Не нужно. И ничего пока ему не говори. – А-а… – У меня к тебе просьба. Рита вспыхнула и снова машинально посмотрела в окно: девчонки дружно волокли к своему рву ведро с водой. Она выплескивалась на них, Маша с Дашей радостно визжали. Анатолий Федорович время от времени отрывал взгляд от газеты, косился на малышек и добродушно улыбался. «Это вместо того, чтоб прикрикнуть!» – возмутилась Рита. Машка с Дашкой выглядели настоящими замарашками. Косички расплелись. Еще утром белоснежные трусики, носки и банты – в мокром песке. В красивых босоножках хлюпала вода. Веснушчатые мордашки – в грязных разводах… Кошмар! Зато голубые глаза сияют, сами хохочут и счастливы донельзя. Рита отвернулась от окна и пролепетала: – К-какая? – Отвези, пожалуйста, моих сестер домой. Можешь взять такси, я верну деньги. Сегодня же. – Но… – Вызови машину по телефону, так проще. Не нужно толкаться на автобусных остановках, люди как раз с работы едут. И с пляжей. Рита машинально провела рукой по волосам, будто Богдан мог ее видеть. Записала адрес и ничуть не удивилась, услышав только номер дома – явно не многоэтажка. Снова частный сектор! И наверняка такое же убожество, как здесь, у Леськи. Несколько крошечных комнат, жалкий дворик, щербатый забор вокруг участка – тоска. Ни камина в гостиной, ни бассейна во дворе, ни веранды вокруг дома – ничего. А в Подмосковье сейчас строят такие классные особняки – мечта. Рита с досадой подумала – скорее всего, она не успеет к семи часам на Набережную. И вряд ли Олег с Оксаной станут ее ждать. Решат, что сегодня она не придет. «Накрылся вечер! Точно – на дискотеку не попаду. Не тащиться же туда одной. Буду сидеть дома, выслушивать тети Шурины жалобы на жизнь и смотреть на Леськину перебинтованную руку…» |
||
|