"От звёзд — к терновому венку" - читать интересную книгу автора (Филиппов Леонид)КАЖДЫЙ ВИНТИК ЭТОГО СМРАДНОГО МИРА. «Пикник на обочине»Эта повесть — самая «кинематографичная» у АБС. Местами забываешь, что держишь в руках книгу, и уже не столько читаешь, сколько наблюдаешь за ходом действия. Как булгаковский Максудов. Вплоть до того, что потом вспоминаются конкретные лица, помещения, улицы… Будто побывал там. Отсюда — легко заметное разделение содержимого пилюли и ее оболочки. Все то, что авторы хотели сказать Детство настоящей фантастики, то, с чего начинались и сами АБС, — простенькая «НФ» первых послевоенных лет. Популяризаторство. Наивные мечты о скором наступлении НТР-овского рая на Земле. Литература, рассчитанная на таких людей, как молодой Рэдрик Шухарт, — с интеллектом, но без образования, — способных поверить в простую схему. «Только сейчас, — говорю, — это дыра в будущее. Через эту дыру мы такое в ваш паршивый мир накачаем, что все переменится. Жизнь будет другая, правильная, у каждого будет все, что надо. Вот вам и дыра. Через эту дыру знания идут. А когда знание будет, мы и богатыми всех сделаем, и к звездам полетим, и куда хочешь доберемся. Вот такая у нас здесь дыра…» Ну, а как обстоят дела с верой у тех, кто эти НФ-сказки создает? Уж они-то куда начитаннее Шухарта, слушателя своего. Соответственно, и скепсиса у них поболе — как, скажем, у Валентина Пильмана. Да и страха тоже… «Боятся, боятся, высоколобые… Да так и должно быть. Они должны бояться даже больше, чем все мы, простые обыватели, вместе взятые. Ведь мы просто ничего не понимаем, а они по крайней мере понимают, до какой степени ничего не понимают. Смотрят в эту бездонную пропасть и знают, что неизбежно им туда спускаться…» И, наконец, уровень третий. Юношеский оптимизм бывшего «любителя НФ» Рэдрика Шухарта ушел в песок. К концу повести Рэд уже не способен мыслить в таких категориях, как «дыра в светлое будущее». Да и ученые, похоже, не слишком продвинулись в попытках Что это именно агнец, становится ясно не сразу. Однако к моменту жертвоприношения все ключевые фигуры — на своих местах. Представим, что Брюн, героиня «Отеля „У Погибшего Альпиниста“», с ее пышными вороными волосами, не то женскими, не то юношескими, и соответствующей фигурой манекенщицы, — и вправду разделяется надвое: на сестру и брата, как это грезилось в пьяном угаре инспектору Глебски. Однако само по себе ЗДЕСЬ это было бы неинтересно. Интересно другое: разделение происходит, так сказать, еще и по знаку: на сестру-стерву и брата-«бойскаута». Артур идет к Богу вовсе не с той целью, какую автоматически приписал ему Рэдрик, не для того, чтобы исполнять детские желания мальчишки-колледжера. Он, оказывается, идет за В этом жертвоприношении, в попытке отдать божественной мясорубке жизнь Артура «в оплату» счастья дочери — приговор последнему делу Шухарта. Рэд и сам уже это предчувствует: «…глубоко-глубоко внутри заворочался вдруг беспокойно некий червячок и завертел колючей головкой». Именно приговор — ибо счастье пред очами Всевышнего мыслимо только таким, каким видит его агнец. То есть — даром! И для всех! А ценой жертвы Рэдрику ничто доброе для себя и своих близких купить не удастся. Даже если на донышке его души и вправду есть добро. «…Если ты на самом деле такой… всемогущий, всесильный, всепонимающий… разберись!» Вот именно. Счастье ребенка ценой жизни другого ребенка… Не сходится. И Шухарт это понимает, забывая в итоге о том маленьком, личном, с чем шел. И принимая в конечном итоге сказанное агнцем — как свое. Никакой торговли. Для всех и даром. |
|
|