"Дочь адмирала" - читать интересную книгу автора (Шоу Франческа)

Глава четвертая

Они вернулись на пристань в полном молчании. Хелена лишь догадывалась о том, что мужское достоинство Адама было уязвлено ее отказом принять его предложение, что, несомненно, – если верить слухам – сделала бы любая другая женщина с величайшей благодарностью.

Что касается ее, то просто возмутительно ожидать, что она этому обрадуется, поскольку он сделал ей предложение исключительно по долгу чести. Да как он осмелился предположить, что она по доброй воле согласится на это! И ему неважно, любит ли она его! Мама не зря воспитала в ней независимый характер, и она не собирается бросаться на шею любому мужчине лишь по той причине, что это – выход из трудного положения.

И она вовсе не обесчещена и не позволит его светлости это сделать, как бы он ей ни угрожал! Прохладный ночной воздух освежил Хелену, и она, покраснев, вспомнила, с какой легкостью почти уступила Адаму. Впредь она не подпустит его к себе, даже если ей придется оставшиеся дни плаванья провести, запершись в каюте!

Ялик ждал их, но гребцов в нем не было. Адам огляделся: лицо его застыло и напряглось – было видно, что он разъярен. Из ближайшей таверны выбежали двое матросов и кинулись к ним.

– Простите, милорд! – извинился тот, что постарше, вытирая мокрые губы. – Мы немного выпили. Симеон! Давай, парень, быстрее садись на весла.

Адам грозно посмотрел на матросов – его взгляд не предвещал им ничего хорошего – и подал Хелене руку. Но она повернулась к Симеону, который вскочил на ноги, едва не опрокинув лодку, и помог ей устроиться на корме.

– Чего вы ждете? – рявкнул Адам. – Пошевеливайтесь!

Матросы обменялись понимающим взглядом и стали молча грести, зная, что его светлость зла долго не держит и к утру его гнев пройдет.

Пока они, плыли к яхте, Хелена мучилась мыслями, что же будет с ней дальше, и готовилась к тому, что его светлость схватит ее в охапку, отнесет в каюту и уложит в постель. Напряжение у нее спало, когда на палубе “Лунной паутины” Адам обратился к боцману со словами:

– Проводи мисс Уайтт в каюту и проследи, чтобы она оттуда не выходила.

Он ушел в рулевую рубку, а потрясенная Хелена осталась стоять. Он мог, по крайней мере, проявить вежливость на глазах команды, а не отмахиваться от нее, как от нашкодившего юнги!

– Добрый вечер! – Не желая показывать своей обиды, она улыбнулась. – Пожалуйста, будьте так добры, проводите меня. В каюте есть свет?

– Да, мэм. Я помогу вам спуститься по трапу, мэм. Ступеньки уж больно крутые…

Около каюты Хелена пожелала боцману “спокойной ночи” и затем закрыла дверь на задвижку. Дождавшись, когда стихли его удаляющиеся шаги, она бросилась на койку и, схватив подушку, стала яростно колотить по ней, пока из швов не полетели перья. Тогда Хелена отбросила подушку и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Как она могла допустить такое обращение с собой? Честность заставила Хелену признаться, что Адам возбудил в ней не только злость. Дрожь пробежала по спине при мысли о его объятиях, о том, как его сильное тело прижимало ее к кровати… и о поцелуе в таверне.

Хелена проснулась от качки и ударов волн о борта яхты. Она быстро оделась, умылась и поднялась на палубу. У Хелены не было уверенности в том, что они возвращаются к английским берегам: тайна французского агента не выходила у нее из головы.

Кругом пенились серые волны, а небо над головой было покрыто темными тучами. Все предвещало дождь. Несмотря на ветер, судно шло на всех парусах.

Палуба кренилась под ногами, и Хелена ухватилась за сетки у бортов. Ветер растрепал ей волосы, и пряди больно били по щекам. Матросы деловито сновали по мокрой палубе, а Адам с боцманом стояли у рубки, держа в руках карту.

Хелена осторожно пошла к ним, цепляясь по пути за веревки и рангоуты.[9] Она поняла, почему матросы не надевают башмаки – ее кожаные туфли скользили по залитым водой доскам.

– Доброе утро. Где мы находимся? – задыхаясь от ветра, вымолвила Хелена.

Адам сунул карту в руки боцмана и произнес:

– Я, кажется, распорядился, чтобы мисс Уайтт оставалась в каюте.

Так вот какую игру он затеял! Хелена слегка улыбнулась и сказала, обращаясь к боцману:

– Пожалуйста, сообщите его светлости, что если он хочет увидеть последствия моей морской болезни прямо в каюте, то его желание будет исполнено. Если нет, то я останусь на свежем воздухе.

Адам увидел, как у боцмана дрогнули от улыбки губы, и с трудом удержался от того, чтобы не схватить Хелену Уайтт, не перебросить через плечо и не отнести вниз, а там… Черт! Он не знает, как поступить с этой дерзкой особой! Но она не жеманная простушка и не опытная замужняя дама и… поэтому вдвойне привлекательна.

Сбоку налетел порыв ветра, и Хелена, пошатнувшись, ухватилась за руку боцмана.

– Скажи мисс Уайтт, что ради ее безопасности она либо будет привязана к грот-мачте, либо будет сидеть в рубке и есть завтрак. Выбор, разумеется, за ней.

– Э… мисс…

– Спасибо, я слышала то, что сказал его светлость. Меня вполне устроит выпить кофе в рубке.

Злясь в душе на странности господ, боцман пошел искать юнгу Билли.

Хелена повернулась к Адаму и взглянула на его застывшее лицо.

– Как я вижу, ваше настроение не улучшилось после ночного сна, милорд. Если вы снизойдете до того, чтобы разговаривать со мной, могу ли я узнать, куда мы направляемся?

На его лице промелькнуло удивление.

– В Сиддлшэм, конечно. Куда же еще?

– А может, во Францию? – выпалила, не подумав, Хелена.

Адам грубо схватил ее за руку.

– Во Францию? – очень тихо переспросил он. – Почему вы так решили?

– Я… просто подумала, милорд… что мы находимся очень близко от французского берега. Погода плохая, и там можно укрыться.

Адам приблизился к ней.

– Неуклюжее объяснение, Хелена, и вы это понимаете. Нет, дело в том, что вы шпионили за мной, подслушивая у окна таверны. Остерегитесь, моя милая, иначе последствия для вас могут быть крайне неприятными.

Хелена вырвала руку и ответила в тон ему:

– Вы хотите сказать, что силой заставите меня вступить с вами в брак?

– Какая вы подозрительная! – Он зловеще улыбнулся. – Жена, конечно, не может свидетельствовать против мужа… хотя я не уверен, что это распространяется и на предательство. А мы ведь говорим о предательстве, не так ли, Хелена?

Она лишилась дара речи. Какая наглость! Он открыто бросил ей в лицо ее же завуалированное обвинение. Она не верит… не может поверить в то, что он предатель, и заговорила о Франции лишь потому, что он ее вынудил…

Хелена испугалась грозного вида Адама и чудовищности собственных слов. Честь английского джентльмена призывает его быть верным королю и родине, а она предположила немыслимое. Как теперь взять назад свои слова?

– Корабль по правому борту! – раздался крик с наблюдательного поста. – Судно береговой охраны!

Услыхав это, Адам забыл про Хелену и шагнул к поручням.

Команда замерла, не сводя глаз с приближающейся яхты, Хелену осенило – команда “Лунной паутины” опасается этой встречи, но готова к ней. Она подозревала Адама в том, что он занимается контрабандой, но теперь, посмотрев в его лицо, поняла, что дело намного серьезнее.

У борта парусника береговой охраны появилось облачко дыма, и, к ужасу Хелены, раздался пушечный выстрел и всплеск прямо у кормы яхты.

– Они стреляют в нас! – не веря своим глазам, вскрикнула она.

– Предупредительный выстрел, – мрачно сказал Адам. – Спуститесь вниз. Когда появится офицер, вы должны сказать, что мы помолвлены. Только это спасет вашу репутацию. – Он повернулся к матросам и крикнул: – Спустить паруса и приготовиться к дрейфу.

Хелена потянула его за рукав.

– Адам! Что вам отдал тот француз? Если это документы, то я могу их спрятать – меня не осмелятся обыскивать.

– Вы рискуете стать предательницей!

– Ох, не говорите глупостей! – оборвала его Хелена. – Отдайте мне бумаги!

Адам заглянул ей в глаза, и она поняла: интуиция ее не подвела, когда она поверила в то, что он не предатель, – Адам тоже доверяет ей.

– “Лунная паутина”! Ложитесь в дрейф и приготовьтесь принять на борт офицера налогового управления Его величества!

А Адам продолжал пристально смотреть на Хелену. Взгляд его изменился, словно он принял решение. Сунув руку во внутренний карман куртки, он вытащил маленький пергаментный сверток с толстыми красными печатями и вложил в ее трясущиеся руки. Затем, не говоря ни слова, повернулся к приближавшемуся судну, закрыв Хелену собой.

Хелена почти бегом спустилась вниз, прижимая к груди сверток, еще хранивший тепло Адама. Очутившись в каюте, она хотела было тут же приколоть сверток к белью, но, коснувшись рукой застежки платья, передумала.

Адам прав: если офицер – джентльмен и имеет связи в свете, то ей ничего не остается, как сказать, что они с Адамом помолвлены. И в этом случае ее репутация тоже пострадает! Она избежит скандала, но ее сочтут ветреной особой, которая отправилась одна в путешествие с мужчиной. Ей пришла в голову мысль: если она не будет выглядеть как леди, то никого не заинтересует ее нравственность и присутствие на яхте.

Она начала поспешно убирать все следы своего пребывания в каюте – сняла элегантное платье и туфельки и запихала их в сундук. Вместо этого достала свое старое платье, в котором ее вытащили из воды. Оно было постирано, но не выглажено и полиняло от морской воды. Хелена поскорее натянула его, обвязала голову полотенцем на манер тюрбана, а ноги оставила босыми.

Осторожно высунув голову из люка, Хелена огляделась. Внимание всех было приковано к правому борту, куда, судя по голосам, пришвартовалась лодка. Хелена вылезла из люка и, пригнувшись, побежала к камбузу. Она едва не упала со ступеней, спускаясь туда.

Кок чуть не уронил сковородку.

– Мисс Уайтт? Что стряслось?

– У меня нет времени объяснять, но поскольку вы служили у моего отца, то не поможете ли мне? Простите, я не знаю, как вас зовут.

– Том, мисс. Конечно, я вам помогу, вы только скажите, чем.

– На борту акцизные инспектора, и я не должна попасться им на глаза… иначе я погублена.

Матрос понимающе кивнул.

– Я должна притвориться поварихой – пусть считают это еще одной странностью его светлости. Вы согласны мне подыграть?

Матрос улыбнулся.

– Согласен, мэм, согласен. Я буду изображать вашего помощника, – он огляделся и, схватив кусок мешковины, протянул ей, – Вот, мэм, обвяжитесь этим как передником.

Хелена быстро повязала дерюгу вокруг талии.

– Сережки! – воскликнул кок.

Хелена выдернула из ушей филигранные подвески и замерла, держа их на ладони. Том подвинул ей ступку с пестиком, и она опустила туда сережки, засунув их поглубже под перчинки.

Но Том понимал, что все равно мало кого одурачит вид мисс Уайтт. Хотя она немного загорела от пребывания на ветру, но все равно у нее безупречный цвет лица и ясно, что она – леди из общества. Он вдруг сообразил, что надо сделать, и, запустив руку в бочонок с мукой, бросил пригоршню Хелене в лицо.

Она отчаянно зачихала, отчего мука распылилась не только по лицу, но и по одежде. А Том добавил еще и золы из печки.

Когда в крошечном камбузе появились люди в морской форме, Том и Хелена потрошили скумбрию.

– Эй, что вы там свет застите! Нечего толочься у меня на камбузе! – закричала Хелена, подражая простонародному говору.

Она с силой вонзила нож в разделочную доску и, упершись кулаками в бока, повернулась к вошедшим. Ни дать ни взять, миссис Чарнок, повариха в поместье Нортон!

– Послушайте, Дарвелл! Я знаю, что вам нравится изображать из себя чудака, но брать в море повариху? – Среди акцизных чиновников раздался смешок. – Если, конечно, она на самом деле повариха, – нагло закончил говоривший.

Прежде чем Адам успел ответить, Хелена задиристо вскинула подбородок и пронзительно закричала:

– А вы кто такой, чтобы считать меня непорядочной?

Она встретилась взглядом с морским офицером, который явно был главным среди остальных. В голове у нее промелькнула мысль, что при других обстоятельствах она сочла бы его красивым и представительным джентльменом. Сюртук обтягивал широкие плечи, он был высокого роста, почти как Адам, и темная шевелюра задевала судовые переборки над головой. Его внимательный, холодный взгляд скользнул по камбузу и вновь остановился на Хелене.

– Ну и команда у вас, Дарвелл, – заметил он и щелкнул пальцами. – Вы двое, обыщите камбуз: все шкафы… и бочонки тоже.

Мужчины протиснулись внутрь и начали обыск. Том с нарочито глупым видом взял ведро с картошкой, мокнущей в воде, и… уронил его у ног одного из чиновников, обрызгав тому белые чулки.

– Еще один подобный фокус, и ты отправишься чистить картошку в другое место, – огрызнулся тот.

Хелена бросила взгляд на Адама. Он стоял позади всех с равнодушным видом, скрестив руки на груди. Но она заметила, как он напрягся. Поймав ее взгляд, он приподнял бровь. Глаза у него потеплели, и в них промелькнули насмешка и… восхищение.

Хелена снова вспомнила миссис Чарнок, которая не допустила бы беспорядка у себя на кухне, и схватив половник, ткнула им в бок рассерженного чиновника.

– Оставьте его в покое, ваша честь! От него и так никакого проку, а вы его совсем запугали!

Офицер схватил Хелену за запястье.

– Ах ты, ведьма! Не смей дотрагиваться до моих подчиненных!

Он выхватил у нее половник, но его рука задержалась на ее кисти.

– Для поварихи уж очень нежная у тебя кожа, – заметил он.

У Хелены перехватило дыхание. Действительно, кожа у нее тонкая и гладкая, поскольку она не занималась физическим трудом. Но она быстро спохватилась и вкрадчиво произнесла, вытерев при этом руки об его сюртук:

– Небось, многих поварих потрогали, душка? – И лукаво ему подмигнула: – А секрет-то прост: свиное сало и… тесто. Вот так-то. – И снова подмигнула.

Один из чиновников расхохотался, а офицер быстро отодвинулся от Хелены. На его лице были написаны отвращение и ярость.

– Вы все осмотрели, Брукс? – холодно осведомился Адам, и Хелена увидела, как дрогнули мускулы у него на щеке.

– Не совсем, – офицер потыкал в предметы, стоящие на узкой полке, висевшей вдоль переборки, и, отодвинув в сторону пакеты с травами, куски сахара и щипцы, сунул палец в ступку с перцем.

– Ой! Не лезьте туда руками! – возмутилась Хелена. – Знаете, сколько это стоит?

Он повернулся к ней, и она дерзко выдержала его взгляд. Главное – чтобы среди перчинок он не заметил серебряных сережек!

– Достаточно! – Лейтенант Брукс окинул Хелену свирепым взглядом и повернулся к выходу. – Пойдемте в трюм, здесь ничего нет.

Процессия удалилась. Адам задержался на нижней ступеньке трапа и оглянулся – на его губах играла удивленная улыбка.

У Хелены подогнулись колени, и она опустилась на бочонок с мукой.

– Ох, Том! Мы едва не попались! Какой кошмар!

– Это всегда так, мисс. А лейтенант Брукс просто подлый человек. Он ненавидит его светлость, а оттого, что ничего не нашел, злится еще больше.

Хелена встала и заправила выбившиеся волосы под тюрбан из полотенца.

– Давайте-ка лучше продолжим готовить еду на случай, если они вернутся. – Она вытащила рыбу из лохани и вспорола ей брюхо. – Выходит, они часто вас посещают?

– Почти в каждом плаванье, – ответил Том, помешивая в кастрюле. – По крайней мере с тех пор, как Адмиралтейство направило на подмогу налоговым судам морских офицеров. А этот лейтенант Брукс уж очень о себе воображает. Ему собственный фрегат подавай, а его заставляют ловить контрабандистов. Вообще-то я думаю, что он с его светлостью давно знаком. Боцман говорит, что они вместе учились. Но то, что они враги, – это точно.

На верхней палубе послышался топот ног.

– Похоже, уходят несолоно хлебавши. Вот так всегда.

– Это оттого, что нечего искать? – спросила Хелена.

– Пусть будет так, мэм, – кок подмигнул ей.

Хелена была уверена – он имеет в виду контрабанду. Личная яхта представляет собой очевидную мишень для налогового управления, и, несмотря на то, что Англия находится в состоянии войны с Францией, спрос на французский шелк, кружева и бренди велик, а острова Силли – известный перевалочный пункт.

Но человек, с которым Адам шептался в “Гербе Годольфина”, не похож на торговца! Хелене стало страшно за Адама: у лейтенанта Брукса холодные глаза и злобные губы – он похож на расчетливого охотника, который не остановится ни перед чем, пока не поймает добычу.

У себя под рубашкой она чувствовала край пергаментного свертка. Что задумал Адам? И почему она доверяет ему больше, чем офицеру королевского флота? Чем бы ни занимался Адам, она верит, что он не предатель.

Хелена, волнуясь, ходила по камбузу.

– Почему они так долго не уходят? Я должна выяснить, что происходит, – кок пытался ее удержать, но она, не слушая его, тихонько поднялась по трапу и осторожно выглянула из люка.

Почти все акцизные чиновники уже сели в шлюпку, и у поручня стояли только Адам с офицером.

– Предупреждаю вас, Брукс, если эти налеты будут продолжаться, я обращусь в Адмиралтейство. У меня достаточно связей, – голос Адама звучал громко и жестко. Они стояли рядом, и их взаимная неприязнь была очевидна.

– Я знаю о ваших связях, милорд, – с издевкой ответил Брукс. – Благодаря им вы ведете столь свободный образ жизни. Но я слежу за вами и рано или поздно соберу необходимые доказательства вашей торговли. Тогда и проверим, насколько вы влиятельны.

С этими угрожающими словами он надел шляпу, перекинул ноги через поручень и исчез.

Хелена подбежала к Адаму.

– Они больше не появятся?

– Надеюсь. Но нам надо спешить, и поэтому я рискну, – он подошел к рулевой рубке, где боцман собирал разбросанные карты.

– Подожди, пока они скроются из виду, и поднимай груз.

– А если они опять вернутся, милорд?

– Тогда мы выбросим груз за борт. Потеря невелика. Я хочу поскорее доставить мисс Уайтт домой, а из-за плавучего якоря мы теряем скорость.

Спустя полчаса изумленная Хелена наблюдала, как двое матросов опустили с кормы яхты длинные багры с крюками. Вскоре на поверхности появились цепи, обмотанные водорослями, а затем на палубу шлепнулся увесистый узел из просмоленной парусины.

– Что в нем, милорд? – сдержанно спросила Хелена. Неужели она подвергала себя опасности из-за контрабандного товара?

– Шелк и табак. Совсем немного на этот раз, так что казначейство Его величества не понесет большого убытка.

Бросив взгляд на боцмана, Хелена холодно произнесла:

– Могу ли я поговорить с вами наедине, милорд?

Когда они вошли в каюту, она гневно спросила:

– Как вы могли? Как вы осмелились заставить меня плыть с вами на Силли и подвергли опасности быть опозоренной… и все из-за контрабандного товара, цена которому всего несколько гиней? Вас развеселило, когда я испугалась, что лейтенант Брукс может найти вашу переписку с французским поставщиком… тот сверток, который я привязала к рубашке?

– Значит, вот куда вы его спрятали, – глаза Адама насмешливо блестели. – Теперь можете его вернуть. – Он шагнул к ней.

Хелена отшатнулась и оказалась в углу крошечной каюты. Адам протянул руку и развязал у нее на голове полотенце. Кудри рассыпались у Хелены по плечам, а он смахнул остатки муки с ее носа.

– Почему вы это делаете, Адам? Деньги вам не нужны – все знают, что вы богаты. Жаждете острых ощущений? Тогда почему не поступить на службу во флот и не сражаться, как подобает честному человеку?

– Как вы правильно заметили, деньги мне не нужны, – он развязал у нее на талии “фартук”. – И дополнительные острые ощущения мне тоже ни к чему, – его голос звучал хрипло, а теплое дыхание обдало Хелене щеку. – Неужели вы поверили, что я сознательно хотел подвергнуть вас опасности? Что касается контрабанды, то она приносит стране много полезных сведений. Итак, куда вы положили мои записи? – Пальцы Адама погладили Хелену по спине.

У нее дух захватило, и гнев сменился… страстным желанием очутиться в его объятиях. Адам умело расстегнул лиф ее платья, и оно соскользнуло с плеч Хелены, которая в ужасе сделала шаг назад. Платье упало к ее ногам, и она очутилась в одной рубашке. Прикрыв руками грудь, Хелена задела сверток, пергамент зашуршал.

– Классический тайник. – Слова Адама прозвучали ласково и одновременно насмешливо, а его пальцы осторожно высвободили сверток из выреза рубашки Хелены. Он бросил бумаги на сундук и заключил Хелену в объятия. Одной ладонью он крепко прижимал ее за поясницу, а другой водил по мягким округлостям бедер. Губы Адама коснулись ее губ: прикосновение было нежным и уверенным. А Хелена, позабыв об осторожности и благоразумии, ответила на его поцелуй.

Он поднял ее и уложил на узкую кровать. Хелена не открывала глаз, у нее сильно стучало в ушах. Она почувствовала, как Адам спустил рубашку с ее плеч. Здравый смысл подсказывал, что надо запретить ему так поступать, но она захлебнулась в сладостной волне наслаждения, когда губы Адама коснулись ее обнаженного упругого соска.

Он на секунду отнял губы, и она жалобно застонала, но тут же ее захлестнул новый прилив чувственности, так как горячее тело Адама прижалось к ее нежной груди.

Адам тоже застонал, гладя плоский живот Хелены, а она интуитивно выгнулась, подставляя ему свое еще не знающее ласк тело.

– Пожалуйста, Адам… – шепот Хелены возбуждал его.

Вдруг он перестал ее гладить и целовать.

– Адам? – прошептала она. – Я чем-то вас обидела?

– Нет, – тихо ответил он. – Нет, Хелена, вы ни в чем не виноваты. Но я могу подождать… должен подождать до тех пор, пока мы не поженимся.

Хелену охватил ужас, вытеснивший чувственное возбуждение. Что она себе вообразила? Как допустила то, что сейчас произошло? Ведь только порядочность Адама – та самая порядочность, которая заставляет его на ней жениться, – спасла ее от позора, иначе другого выхода, как выйти за него замуж, у нее не было бы. Но каким бы привлекательным и таинственно волнующим ни был лорд Дарвелл… он ее не любит.

Она с трудом села и, не глядя на него, натянула рубашку. Она же знакома с ним всего несколько дней и ничего о нем не знает… а то, что знает, не говорит в его пользу! Наверное, все девушки, которых впервые поцеловали, как ее, испытывают неизведанные доселе волнения любви.

– Хелена… – он тоже сел и поправил одежду. – Вот когда мы поженимся…

– Поженимся? – Хелена с горечью рассмеялась. – Милорд, я отдаю должное вашей сдержанности. Боюсь, что из-за пережитых мною потрясений у меня разум помутился. Но я снова повторяю, что не смогу выйти за вас замуж… Я не хочу этого. Буду весьма признательна, если сейчас вы меня оставите – я должна одеться.

Адам пристально смотрел на нее, и она испугалась, что он снова опрокинет ее на подушки. Но он встал и сказал:

– Значит, мне придется быть с леди Уайтт более откровенным, чем я намеревался. Хелена, вы должны выйти за меня замуж – и выйдете, несмотря на ваше нежелание.