"Тайны семейного альбома" - читать интересную книгу автора (Кроуфорд Клаудиа)

10 1944 СЭМЮЭЛЬ

В июне 1944 года школа Джулии Ричман, как обычно, устраивала торжественный вечер. Выпускники прошли через весь зал и встали шеренгой перед собравшимися в этот день родителями, родственниками и друзьями. Со дня сражения в Пирл-Харборе прошло уже два с половиной года, поэтому среди летних светлых одежд повсюду были видны защитные военные мундиры самых разных родов войск.

Ханна вглядывалась в присутствующих в надежде отыскать того, кого она больше всего хотела бы сегодня увидеть в зале. Сэмюэль сказал, что постарается быть. Когда она позвонила в Форт Монмаут прошлым вечером, он все еще не знал, назначат ли на этот день учебные маневры, чтобы проверить готовность связистов обеспечить надежное сообщение вдоль всего побережья от Джерси до Лонг Бренча. Упорно циркулирующие слухи о том, что в различных точках Атлантического океана видели подводные лодки нацистов, заставляли патрульную службу на побережье сохранять предельную бдительность. Однако Сэму все же удалось внушить командиру, как важно для поддержания духа личного состава отпускать их на такого рода мероприятия, как выпускной вечер сестры.

Ханна увидела, что рядом с Сэмом сидит какая-то женщина в военной форме, а по соседству с ними пустует одно место. Мать, конечно же, опаздывала.

«Она опоздает и на свои собственные похороны!» – частенько говорила Кэтлин, посмеиваясь, особенно в тех случаях, когда ей удавалось приготовить что-нибудь особенно вкусное и не хотелось, чтобы еда перестояла или остыла, а Рейчел так и не появлялась.

Кэтлин? Неужели эта женская фигура в военной форме Кэтлин? Когда Сэм и она встали, чтобы пропустить Рейчел, никаких сомнений на этот счет у Ханны не осталось. К вящей радости Ханны, Сэм и Кэтлин держались за руки. А когда появилась Рейчел и попыталась сесть между ними, Сэм, улыбнувшись, покачал головой и показал ей на свободное место с другой стороны от себя.

Это был настоящий день торжества Ханны и день, полный сюрпризов для ее матери. Ведь Ханна и словом не обмолвилась матери ни о том, что ей выпала честь произносить прощальную речь, ни о том, что она удостоилась главного журналистского приза Нелли Блай за свои статьи в газете «Ричмондские новости». Рейчел не имела представления и о том, что Сэм, будучи инструктором, имел право – и воспользовался им – снимать комнату по соседству с военной базой в Ред Бэнке. Его друзья были знакомы с редактором местной газеты, и он пообещал взять Ханну летом на работу, чтобы она попробовала свои силы и написала несколько репортажей. Ханна могла остановиться у Сэма. Там она могла бы встречаться и с молодыми офицерами – «под моим зорким наблюдением», – предупредил ее, смеясь, Сэм.

«А кто будет зорко присматривать за Сэмом и Кэтлин?» – подумала про себя Ханна. Они признались ей, что давно влюблены друг в друга, что уже лет десять знают, что созданы друг для друга. Только Ханна была посвящена в их тайну. Когда Соединенные Штаты объявили о своем вступлении в войну, Кэтлин оставила Рейчел записку и ушла из дома. Она устроилась работать на фабрику в Бруклине, где шили униформу, и одновременно училась в Бруклинском колледже, где вскоре получила степень бакалавра.

Рейчел пришла в негодование. – Неблагодарная девчонка! И это после всего, что я сделала для нее! Дала ей крышу над головой. Платила за ее обучение. Как она посмела уйти от меня?

Не имело смысла напоминать Рейчел о том, что, так называемую «крышу над головой» Кэтлин получила за работу, которую она выполняла по дому. А что касается образования, то обучение в Бруклинском колледже было бесплатным.

Ханна как раз раздумывала о том, что скажет мать, узнав, что они пригласили Кэтлин на ланч, когда услышала свою фамилию. Она должна была произносить прощальную речь – почетная обязанность, которой удостаиваются, как известно, лучшие из лучших. Удивленное выражение, появившееся на лице матери, отчасти искупило все те обиды, которые она всегда так переживала из-за пренебрежения Рейчел к ее занятиям. Гордость и радость, которые прямо-таки излучали лица Сэма и Кэтлин, придали ей не только еще больше радости, но и уверенности в себе.

Она заговорила о том, как много сил должны приложить молодые люди в эти трудные годы войны, чтобы стать достойными гражданами своей страны, и принести как можно больше пользы обществу, когда наступят мирные дни. Ее голос окреп, в нем появились торжественные нотки:

– Война научила нас не замыкаться в себе, научила тому, что вместе мы можем добиться большего, чем если бы пытались добиться чего-то только для себя лично. Что мы должны работать вместе для общего блага. Что мы должны помогать друг другу реализовывать свои мечты.

Поблагодарив всех учителей, а также отдав должное тем, кто ушел в армию, она закончила свое выступление:

– А еще я хочу поблагодарить четырех человек, которые сделали все, чтобы я смогла добиться успехов в учебе и как личность. Это мой брат Сэмюэль, который сегодня присутствует здесь в военной форме старшего лейтенанта корпуса связистов. Младшие сестры весьма надоедливые существа, и я, наверное, была такой же, как и остальные. Но Сэм всегда приходил мне на выручку. Он помогал мне выполнять домашние задания. Он всегда утирал мне слезы и подбадривал в тяжелую минуту. И он всегда внушал мне уверенность, что я буду самой лучшей.

Следующий человек, сыгравший важную роль в моей жизни – Кэтлин Фентон. Она тоже здесь. Она прибыла из Дублина в самое тяжелое время – период Великой Депрессии – и пережила его вместе с нами. Это она внушала нам с Сэмом этические принципы, объясняя, какие возможности открывает перед нами Америка. Она закончила Бруклинский колледж и получила степень бакалавра, стала полноправным гражданином нашей страны, и теперь она член Американской женской армии.

Раздались аплодисменты, и, дождавшись, когда они утихнут, Ханна продолжила:

– И теперь я хочу поблагодарить моих родителей, благодаря которым я появилась на этом свете. – Взглянув на Рейчел, Ханна увидела, что у нее по щекам текут слезы. Неожиданная реакция матери удивила Ханну и даже нарушила течение мыслей. Она не ожидала, что мать будет так взволнована. – И хотя мой отец ушел из жизни, когда мне было всего восемь лет, он оставил мне в наследство доброту и жизнелюбие, которые мне и в самом деле пригодились. И поэтому в заключение я хочу выразить огромную благодарность своей матери за то, что она в самые трудные годы жизни оказалась такой сильной и всегда стремилась к совершенству. Своим личным примером она учила меня. Оставшись одна, она не испугалась превратностей судьбы и продолжала бороться не только за то, чтобы выжить, но и за нечто большее. Спасибо тебе, мама, за то, что ты помогала мне, и мы теперь вместе можем порадоваться тому, что настал день, когда ты тоже можешь гордиться мной.

Позже, когда наконец все закончили обниматься, обмениваться поцелуями, когда выпускникам вручили цветы, а они дали обещание не терять связи друг с другом, Рейчел прошла следом за дочерью в их классную комнату, где выпускники складывали подаренные на память вещицы. Голос Рейчел вздрагивал от волнения:

– Почему ты ничего не сказала мне раньше?

– Я пыталась, но ты была слишком занята.

– Мать и дочь должны быть особенно близки, не так ли?

– К сожалению, мы никогда не были особенно близки. И все дело в том, что ты любишь Сэмюэля больше, чем меня…

– Дорогая…

– … и, если честно признаться, я не осуждаю тебя, мама. Я тоже люблю Сэма больше, чем саму себя.

Словно догадываясь, что речь идет именно о нем, Сэмюэль постучал в дверь:

– Хватит секретничать, выходите. Не заставляйте всех ждать.

– Но мы ведь можем оставаться друзьями? – предложила Рейчел.

Видя, как мать отмякла, Ханна решила воспользоваться моментом и изложила свои планы на лето: поехать к Сэму, пожить в комнате, которую он снимает на Ред Бэнке и поработать в местной газете репортером.

– Ведь это просто чудесно! А ты можешь приезжать к нам на выходные.

Рейчел тотчас сделала стойку:

– А как же колледж? Ты не можешь вечно работать в желтой газетенке. Ты должна стать второй Дороти Томпсон! Ты способна достичь такой же известности, как и Маргерит Хиггинс…

– Но я же поеду к нему только на лето, мама. Одно другому не помешает. – Она не удержалась, чтобы не напомнить: – Мы ведь уже обсуждали этот вопрос.

За праздничным ланчем Рейчел постаралась сделать все, чтобы превратить день торжества своей дочери в свой собственный день торжества. Рейчел оставалась сама собой, когда расплакалась во время речи. Но она так же оставалась сама собой, когда принялась перестраивать разговор таким образом, чтобы внимание людей было направлено только на нее одну. И даже, когда крепко обняв за плечи сына и дочь, советовала Кэтлин последовать ее примеру и завести себе детей, чтобы насладиться материнским чувством.

– Сейчас, Кэтлин, ты вся прямо-таки сияешь…

– Благодарю, мама.

Но Рейчел не дала Кэтлин увернуться от ответа:

– Нет, нет, не увиливай, признавайся, ты влюблена? Правда, она выглядит так, как и положено выглядеть влюбленным? Не так ли, Сэм? Заставь ее признаться, кто он!

Сэм повернулся к Кэтлин с бокалом шампанского:

– Это правда, Кэтлин? Ты и в самом деле влюблена?

Кэтлин так и зарделась вся.

– Не смущай ее, Сэм. Она признается, когда сочтет нужным, правда, Кэтлин?

Кэтлин подняла бокал с шампанским:

– Давайте выпьем за любовь. – Только на секунду задержавшись на Сэме, она обвела взглядом Ханну и Рейчел. – За мою американскую семью!

Рейчел ни за что не призналась бы в этом, но шампанское все-таки ударило ей в голову:

– Я так горжусь тобой, Кэтлин. – Она никак не могла выбрать нужную интонацию, все время впадая в менторский тон, тон хозяйки, которая разговаривает со своей служанкой. – Ты сумела достичь очень многого, несмотря на свое происхождение.

Было такое впечатление, что Рейчел начисто забыла о том, что сама выросла в сиротском приюте. И трое молодых людей любили шутить над тем, что Рейчел до сих пор уверена, что Кэтлин родилась в лачуге и выросла чуть ли не в свинарнике. Конечно, в доме Кэтлин – в одном из районов Дублина – на Гарднер-стрит всегда было туго с деньгами, но тем не менее, книг у них было больше, чем в особняке на Ривер-сайд.

– Меня трогает твое чувство благодарности за то, что я вывезла тебя из Ирландии, дала тебе возможность научиться читать и писать и даже поступить в колледж.

Этот монолог все трое слышали и прежде. Рейчел прибегала к нему, чтобы установить необходимую дистанцию. Она и в самом деле помогала Кэтлин и называла «ирландской девчонкой» гораздо реже, чем Кэтлин приходилось слышать это в церкви Святого Духа. Рейчел предоставила Кэтлин отдельную комнату с ванной, рядом с кухней – и хотя они были крошечными, они казались Кэтлин больше, чем Букингемский дворец. Поскольку Рейчел уходила на целый день, Кэтлин брала оставленные ей деньги и сама ходила за покупками. Она грела воду и купала Ханну и Сэма – всего лишь двоих, в то время как дома ей приходилось обихаживать восьмерых своих братьев и сестричек. Поэтому Кэтлин не придавала значения тому, что Рейчел всякий раз пыталась сочинить свою собственную историю относительно «ирландской девчонки». Кэтлин и в самом деле была ей благодарна. И особенно теперь, когда, сидя за столом, она своим коленом ощущала колено Сэма, Кэтлин была благодарна Рейчел гораздо больше, чем та могла себе представить.

Слушая затянувшийся монолог матери, Сэм неторопливо пил коктейль, жевал цыпленка и улыбался своим мыслям. Он очень любил мать, несмотря на то, что время от времени она его довольно сильно раздражала. И он понимал, почему она постоянно испытывает желание быть в центре внимания. Он сделал все, чтобы уберечь маленькую Ханну от потрясения, когда умер отец, и старался сделать все, чтобы сгладить то неравенство в отношении к ним, которое сама мать не могла скрыть.

Он никогда не обсуждал случившегося с матерью, хотя догадывался, в каком отчаянном положении одно время они находились: их чуть не вышвырнули на улицу из-за неуплаты за квартиру, так что они могли оказаться в числе тех, что живут в картонных коробках, если бы Рейчел не стала любовницей Маркуса Салинко.

Сэм видел, как рушились семьи в период Великой Депрессии. Он знал, как часто детей просто отдавали в приюты или отправляли на улицы попрошайничать.

– Мы все очень благодарны тебе, мама, – успокоил он ее, когда Рейчел опять собралась всплакнуть, и в этот момент бросил взгляд на Ханну. Она пыталась держать себя в руках, но на ее лице появилась тень печали, которая напомнила Сэму, как была огорчена его сестра в день своего десятилетия. И в тот день она была главной героиней праздника до того момента, пока не появилась Рейчел. Сейчас происходило то же самое. Рейчел собиралась занять почетное место, отнимая лавры у дочери.

Поведение матери иной раз совершенно сбивало Сэма с толку. И как здорово он придумал, что Ханна проведет чудесное лето у него, работая в газете Ред Бэнка, встречаясь с его друзьями – молодыми офицерами Форта Монмаут. Наконец-то и у нее появится возможность вздохнуть посвободнее, а может быть, она и влюбится в кого-нибудь.

Он знал от Кэтлин, как горько рыдала Ханна в тот свой день рождения. Девочка никак не могла понять, почему мать уехала из города, когда надо было готовиться к приему ее маленьких гостей. А потом Ханна не могла понять, почему мать солгала про жемчуг.

Сэм знал, почему. Но Сэм ни разу и словом не обмолвился об этом. Может быть, когда она станет старше или когда Рейчел умрет… На самом деле Рейчел в тот день уехала в Чикаго не потому, что у нее там были срочные дела. Ей пришлось поехать из-за Маркуса Салинко. Она должна была сопровождать его в поездках. И, отправляясь в очередную поездку, он потребовал, чтобы она была с ним.

Рейчел ничего не сказала ему про день рождения Ханны. Когда он узнал об этом, Маркус рассердился. Как она посмела так огорчить ребенка? И отправил ее назад в Нью-Йорк первым же поездом.

Этот день рождения навсегда запомнился Сэму.