"Идеальный вальс" - читать интересную книгу автора (Грейси Анна)

Глава 8

– Я так рад, что вы решили сопровождать меня сегодня утром, леди Элинор, – Себастьян перевел лошадей на медленную рысь, когда они заехали на узкую, вымощенную улочку в восточной части города. Это, конечно, были не трущобы, но и не та часть города, где он ожидал встретить кого-то вроде леди Элинор. Неудивительно, что она взяла с собой лакея, а не служанку. Он немного поразмышлял. Она казалась такой склонной к строгому соблюдению приличий особой. Но лакей мог защитить так, как служанка не смогла бы.

На ней снова было серое. Серое платье, серая ротонда, серая шляпка. Все просто скроено, без всяких украшений.

Леди Элинор изящно кивнула в ответ на его слова, осторожно отодвинувшись от него, пока они поворачивали за угол. Она все время так поступала, избегая даже малейшего прикосновения к его плечу, вне зависимости от того, как сильно покачивался экипаж. Это могло быть проявлением приверженности правилам приличия, но Себастьян подозревал, что ей просто не нравились прикосновения. И это усложняло ухаживание, но не было настоящим препятствием к тому браку, к которому он стремился. Он собирался жениться по практическим соображениям, а не из-за страсти.

Он вдруг подумал о Хоуп Мерридью. И тут же отбросил эту мысль. Если бы у него не было обязательств, и он был бы свободен, то он всем сердцем последовал бы за ней. Но она была... он пытался найти подходящее слово. Сверкающий эльф, хрупкое создание из полного смеха и хорошего настроения мира, в котором ему, Себастьяну просто нет места.

Если бы он завлек подобное изящное существо в тот хаос, в который он превратил жизнь троих человек, то это погасило бы тот огонь жажды жизни, который горел в ней, а этого он бы не смог вынести.

И так тяжко вынести ее теперешние холодные взгляды. Это была его вина и последствие выполнения его плана. Ему пришлось рассказать ей о леди Элинор. Себастьяну был необходим этот барьер между ними, чтобы защитить Хоуп. Днем ранее на берегу озера он почти скомпрометировал ее в парке. Он бы поцеловал ее, что запутало бы все еще больше.

Снова тянешься к луне, Себастьян Рейн. И когда он научится?

Он заставил себя подумать о настоящем. О женщине, которая в данный момент находилась рядом с ним.

– Я уверен, что мое присутствие акцентирует внимание на моих мотивах, леди Элинор. Я сознаю, что мое предложение кажется вам сомнительным, и не все ваши коллеги согласны его принять.

Серая шляпка леди Элинор подпрыгнула в знак согласия.

– Я должна признаться, что была против, когда вы впервые высказали свое предложение, но теперь я лучше понимаю ваши мотивы, и я передумала. Я уверена, что наши расходы уменьшатся благодаря вашему участию, и я знаю, что некоторые из наших патронесс сейчас испытывают определенные финансовые трудности: это вроде связано с инвестициями и последней войной, – она поморщилась, и покачала головой. – Если вы купите заведение, то облегчите их бремя.

– Рад помочь.

Она не знала его истинных мотивов, и никто не знал. Себастьян даже сам испытывал неуверенность. Он только знал, что должен купить именно этот сиротский приют. И никакой другой.

Все-таки, именно в этом заведении какое-то время жили его сестры.

Леди Элинор понятия не имела, какое отношение он имеет к этому месту. Расследование Мортона Блэка выявило, что мать леди Элинор умерла прежде, чем Касси и Дори оказались в приюте. Девочки оказались там, и были названы по-новому, хотя их первоначальные имена были записаны в регистрационную книгу. Мортон Блэк хотел уничтожить ту страницу, но, как оказалось, в этом не было необходимости. Потому что никакой связи между Кэрри и Дорин Морган и Кассандрой и Эудорой Рейн не существовало.

Себастьян натянул поводья, и экипаж оказался перед высоким, узким, мрачным зданием.

Он спрыгнул и протянул руку, чтобы помочь спуститься леди Элинор. Она едва дотронулась до него. Даже ее перчатки оказались серыми.

– Простите мою неосведомленность, но вы сейчас носите полутраур, леди Элинор?

Она покачала головой.

– Нет. Вовсе нет. Хотя еще года не прошло после смерти моей матери, это верно, но я вовсе не верю в обязательный траур, предписываемый обществом. А если вы о цвете одежды, то я сама выбрала его. Я всю жизнь носила серое, как и моя покойная мать. Цвета разжигают страсти в мужчинах.

Себастьян приподнял бровь.

– Неужели?

– Да, моя покойная мама, леди Эннисмор, досконально изучила этот вопрос. Если бы все женщины это понимали, и избегали одежды яркой расцветки, наша жизнь была бы намного более спокойной и рациональной

– В самом деле, – уклончиво пробормотал Себастьян. Если бы все носили серое, подумал он, жизнь стала бы еще страшнее. А также совсем не пошло бы на пользу текстильной торговле.

Вероятно, его сомнения отразились на лице, так как когда они поднимались по ступенькам перед входом в здание, леди Элинор серьезно пояснила.

– Это истинная правда. Моя мать провела кое-какие научные изыскания и опубликовала книгу; вы могли слышать о ней: “Принципы рациональности для просвещенных леди”.

Себастьян признался, что не слышал о такой книге.

– Значит, я подарю вам копию, потому что надеюсь, что приют будет продолжать функционировать в соответствии с принципами моей матери. Я уже провела некоторые нововведения, но не все леди с ними согласились. Ой, я отвлеклась, так как мы с вами обсуждали цвет моей одежды. Мама выяснила, что серый цвет оставляет мужчин равнодушными.

Себастьян не мог с этим поспорить. Пришлось признать, что никто ничего не мог сказать по поводу серого цвета. И еще раз рассмотрев весь ее серый наряд, он признал, что испытывает полное равнодушие и к наряду, и к его обладательнице.

Она потянула за веревочку звонка. Звон раздался во всех, даже отдаленных уголках дома, и в то же мгновение дверь открыла крупная женщина, одетая в черное шерстяное платье.

Она молча провела их в большую комнату, в которой его ожидали шесть леди. Их возраст колебался между дородной матроной лет пятидесяти и старой высушенной худышкой, которой было далеко за восемьдесят. Три женщины были одеты в платья простого, серого цвета, ничем не украшенные, одна – в черном, а оставшиеся две в платьях такой яркой расцветки, что Себастьян даже заморгал от такого контраста.

Когда он зашел, то шесть пар глаз прищурились в разной степени одобрения и подозрения. Себастьян привык к тому, что незнакомцев подвергают тщательной проверке. Ему было все равно, пока он получал то, чего хотел.

– Леди, – заговорил он после того, как завершились представления. – Вы уже некоторое время знаете о моем интересе, поэтому я не стану тратить время на предисловия. Я бы хотел приобрести это заведение. У вас будет моя гарантия в письменном виде, что оно будет функционировать под моим началом, и у вас также есть сведения о моей личности от Леди Элинор. К тому же, я желаю, чтобы трое из вас продолжили свою работу в приюте в качестве советниц, и мне осталось только сделать предложение, – он назвал сумму, и по звукам сдержанных вздохов, она была более чем достаточной. Он поднялся. – Может быть, кто-то покажет мне здание, пока вы обсудите мое предложение. Как вы знаете, я никогда не был тут дальше порога. А ему было любопытно увидеть то заведение, в котором оказались его сестры.

– Я вас провожу, – сказала леди Элинор. – Все здесь знают мое мнение насчет продажи.

Она провела Себастьяна по приюту, объясняя ему задачи, стоящие перед приютом, и отвечая на его вопросы. Ему был интересен сам приют, а вовсе не теоретическая база содержания воспитанниц приюта, потому что он ничего не знал про воспитание девочек. И пока его обитательницы были одеты в чистую одежду, находились в тепле, были хорошо накормлены и о них заботились, он не возражал против принципов, установленных в приюте. Он оставлял управление приютом другим, у кого были знания и представление о том, каким он должен быть.

А леди Элинор, как оказалось, очень четко все себе представляла.

– В том-то и дело, мистер Рейн, что эти девочки, вовсе не по своей вине, познакомились с самой жестокой стороной человеческой природы. Мы должны преодолеть этот дисбаланс, чтобы они смогли оправиться после суровых испытаний и вырасти, чтобы прожить жизнь с пользой и с достоинством.

Она говорила о том, насколько спокойная жизнь, включающая повседневную учебу и работу, поможет справиться с крайностями в поведении девочек. Она объясняла, как в результате пребывания в приюте они вырастут достойными и независимыми. Для Себастьяна все казалось прекрасным. По его мнению, она точно знала, как вести себя с его сестрами и заботиться о них. Он принял верное решение, несмотря на то, насколько болезненно оно далось ему.

Он не мог представить, чтобы мисс Хоуп Мерридью могла бы довольствоваться спокойной повседневностью, учиться и работать. Если честно, он не думал, что сама Касси довольствуется этим, но то, что он увидел, убедило его, что это было возможно.

Она провела его в комнату, где девочки, сидевшие рядами, шили, пока леди читала им вслух книгу.

– «Совершенствующие истории», – тихонько объяснила леди Элинор. – Каждая рассказывает о девушке, которая свернула с правильного пути, и в каждой содержится урок морали. Ее написала моя мать. Мы читаем попеременно то произведения моей матери, то Библию. Заменяем порочность их прошлой жизни моральными устоями.

Себастьян кивнул. Что он мог понимать в воспитании девушек?

– Девочки обучаются всем домашним занятиям, начиная от готовки до уборки и шитья платьев, а потом они идут в подмастерья в торговлю, в зависимости от их талантов и навыков. Разумеется, они работают целый день. Мы не позволяем лениться, так как лень ведет к порочности, это общеизвестно. Мы разрешаем перерыв на приемы пищи, и конечно для физических упражнений, – моя мать всегда считала такие занятия необходимыми для женщин. Она описывала огромное количество заболеваний, возникающих из-за отсутствия этих упражнений.

Он подумал, что это был нужный принцип. Перерывы на физические упражнения – это больше, чем получали многие работники фабрик, которых он знал. Некоторые мальчики и девочки, которых он знал ребенком, покалечились от четырнадцатичасового рабочего дня на фабрике, так как у них не было времени подвигаться или размять ноющие мышцы. В тот самый момент, как он стал менеджером мельницы, он ввел короткую зарядку и перерывы на еду, и это окупилось. На его мельницах больше не было детей-калек.

Он вдруг вспомнил, как дети радостно бегали по парку, и спросил:

– Значит, вы выводите их на прогулки?

Она решительно покачала головой.

– Нет, так как снаружи много соблазнов, и многие девочки снова свернут с правильного пути при малейшей возможности. Мы не выпускаем их, пока не уверимся, что они крепки морально и готовы сопротивляться искушению. Мир полон неразборчивых в средствах людей, которые пользуются не защищенными и доверчивыми девушками.

Себастьян подумал о сестрах, и сердечно кивнул в знак согласия. Страсть, с которой леди Элинор заботилась об этих девочках, тронула его. Он был уверен, что с некоторым поощрением, она направит свое сочувствие и на его сестер. Бог свидетель, что им нужен был кто-то, а они бы не стали иметь с ним дела. А леди Элинор составляла невозможную комбинацию, высокородная леди-аристократка, понимающая, насколько мир мог быть жестоким и ужасным.

Она не была хрупким шелковым эльфом, созданным лишь для радости и веселья.

Леди Элинор резко кинула. – Я рада, что вы одобряете. Теперь, давайте вернемся и посмотрим, какое решение принял совет по поводу вашего предложения? Себастьян согласился. Совет принял решение в тот момент, когда он назвал сумму, цинично подумал он. Но то время, которое он провел, осматривая здание, не было потрачено зря. Он не только удовлетворил свое любопытство, но ему также показалось, что он постепенно завоевывает леди Элинор. Она охотно танцевала с ним или ездила на прогулку, когда бы он ее не пригласил, но оставалась холодной и сдержанной до настоящего момента. Она почти проявила дружелюбие, объясняя программу деятельности приюта.

Он все еще понятия не имел, что она о нем думала, но одно было ясно: у нее было невысокое мнение о мужчинах.

Себастьян был не таким мужчиной, который сдается, встретив препятствие. Он был уверен, что если постарается, то со временем завоюет уважение и почтение леди Элинор, а именно этого он и хотел. Он не желал жену, которая начнет давить на него, требуя признаний и выражений чувств. Он намеревался жениться по практическим соображениям.

Он не возражал против ее эксцентричности, пока она не выходила за рамки приличий и ее принимали в свете. Ее эксцентричность даже нравилась Себастьяну, нравилось то, насколько непоколебимо она следовала своим принципам. И если забота о бедных девочках-сиротах была страстью ее жизни, значит, в ее защите должна быть брешь.

Она не сможет устоять перед его предложением выйти замуж, когда он его сделает, зная, что как его жена, она получит полную свободу в управлении сиротским приютом, и сможет вводить Рациональные Принципы сколько ее душе угодно.

Он мог бы даже назвать приют ее именем. Это, несомненно, будет прекрасным свадебным подарком: “Заведение леди Элинор Рейн для нуждающихся девочек”.

***

Джайлс рассмеялся.

– Заведение Леди Элинор Рейн для нуждающихся девочек? Ты дикий, романтичный пес! Что это за свадебный подарок? После этого все светские леди будут требовать свой собственный сиротский приют!

Себастьян строго посмотрел на него.

– Такого рода подарок леди Элинор оценит.

Джайлc расхохотался.

– Ты без сомнения прав. Она явно необычное создание.

Себастьян нахмурился.

– Мне необходимо ускорить процесс ухаживания, и поскорее его закончить. Как думаешь, может мне послать ей цветы или что-нибудь еще? В знак благодарности за то, что она сопроводила меня в приют сегодня? Своего рода проявление моего ухаживания за ней.

Джайлc покачал головой.

– Нет, она скажет, что цветы – нерациональны.

Себастьян поднял брови.

– Как ты можешь зна...

– Она уже встречалась с девочками? – прервал его Джайлc.

– Нет, еще нет.

– Так чего же ты ждешь? Они же являются первопричиной всего этого.

Себастьян помолчал в нерешительности.

– Я не уверен, что девочки готовы к встрече с людьми.

– Но ты же мне говорил, что они очень часто встречались с семейством Мерридью. Если это не люди, то я прямо не знаю.

– Ты прав. Я немедленно кое-что устрою, – он минуту подумал. – Я пошлю леди Элинор записку, и приглашу ее на прогулку.

– Куда?

Себастьян пожал плечами.

– Ты знаешь Лондон лучше меня. Предложи что-нибудь.

Джайлc, смеясь, покачал головой.

– О, нет. Ты не заставишь меня нести ответственность за это. Почему бы не сказать леди Элинор, что ты хотел бы отвезти ее и своих сестер куда-нибудь, и спросить ее совета. Она живет в Лондоне, и наверное знает, что может понравиться девочкам.

– Великолепная мысль, Джайлс. Я сейчас же пошлю ей записку.

***

– Мы должны благодарить сэра Хэнса Слоуна за эту великолепную возможность, – объясняла леди Элинор. – Он был доктором, натуралистом, и коллекционировал в основном образцы растений, а когда умер, примерно шестьдесят пять лет назад, то завещал для нации семьдесят одну тысячу экспонатов, библиотеку и гербарий королю Георгу II, – дедушке нашего Регента.

Она выжидающе посмотрела на Касси и Дори. Они ничего не сказали. Касси с выражением страдания на лице посмотрела на Себастьяна.

– Очень интересно, – сказал он.

– Да, это потрясающе, – восторженно заговорила вновь леди Элинор. – Были назначены доверенные лица, чтобы проследить за исполнением завещания, и после долгих споров, постановлением Парламента был создан Британский музей, – она указала на здание. – Передовой памятник рациональных исследований в мире.

– Гм, – кивнул Себастьян. – Очень впечатляет.

– По моему мнению, залы с растениями наиболее интересны, поэтому мы начнем с них, – заявила леди Элинор. – Я так полагаю, что вы, девочки, изучаете ботанику?

– Нет, – коротко ответила Касси.

Леди Элинор фыркнула.

– Я полагаю, что вы рисуете акварелью или вышиваете, а также занимаетесь итальянским и музыкой. Я не имею ничего против последних двух занятий, изучать другой язык – это рационально, но моя покойная мама не одобряла музыку, хотя должна признаться, что сама я испытываю к ней слабость.

– Нет, – снова ответила Касси.

Ее собеседница удивилась.

– Ой. Ну, давайте начнем наши занятия ботаникой тут. Классификация растений очень интересная наука. Основателем современного ботанического исследования, что странно, был швед, доктор Каролус Линнэус, доктор медицины, который...

– Почему это странно? – прервала ее Касси.

– Потому, Кассандра, что он не был англичанином, и невежливо молодым леди прерывать старших, – вежливо объяснила леди Элинор. – Доктор Линнэус умер сорок лет назад, создав систему изучения и классификации мира природы. Она называется по-латыни «Systema Naturae». После его смерти его работы, а также некоторые его ученики оказались в Англии. Например, один из них сопровождал в путешествии капитана Джеймса Кука, – вы же знаете о нем, я надеюсь.

– Нет, – ответила его сестра. – Он тоже умер?

– Да, – ответила молодая женщина, совершенно не замечая иронии. – Он умер вскоре после доктора Линнэуса, как мне кажется, около сорока лет назад.

– Все в Британском музее мертвы? – спросила Касси.

Леди Элинор казалась ошеломленной, но только на мгновение.

– Ну, да, разумеется. Кроме тех людей, которые там работают и посетителей. Теперь, давайте посмотрим выставку растений. В этой коллекции просто изумительные экземпляры.

– Мертвые растения?

– Да, Кассандра, конечно же. Растения плохо сохраняются в живом виде, не так ли? А их привезли со всего мира.

– Так они все коричневые, а не зеленые.

– Да.

– Моя подруга Грейс говорила, что тут есть египетские мумии, и большие мраморные статуи, которые лорд Элджин привез из Греции. Она сказала, что они хоть и повреждены, но все равно очень интересные.

Леди Элинор поджала губы, и заявила.

– Такие вещи не стоит смотреть молоденьким девушкам, – и прошла уверенной походкой к ботаническому отделу.

Касси повернулась к Себастьяну и долго молча смотрела на него.

Он ответил ей таким же молчаливым взглядом, прищурив глаза, но через минуту она пожала плечами, и побрела за леди Элинор, таща на буксире Дори. Она мастерски продемонстрировала мучительное немое презрение, но Себастьян не смог разозлиться на нее. Его сестричка-спорщица вела себя довольно прилично, принимая во внимание унылую атмосферу этого мероприятия.

Почему, черт возьми, леди Элинор выбрала это место для посещения?

Он получил ответ через два часа осмотра сморщенной коричневой растительности.

– Вы наверно размышляете, почему я столько знаю про этот музей и все его экспонаты.

– Нет, – пробормотала Касси себе под нос.

К счастью, леди не расслышала ее. И продолжила.

– Моя покойная мама приводила меня сюда раз в месяц. Мы приходили сюда вместе, как мать и дочь, – она улыбнулась девочкам. – Моя мать, леди Эннисмор, была известна как преподаватель и писательница, знаете ли. Она всегда была очень занята, читая лекции, встречаясь с людьми или работая над очередной книгой. Когда я была в вашем возрасте, то почти ее не видела. Но она всегда выделяла время для этого посещения. – Она посмотрела на это большое гулкое здание с любовью. – Я ждала того часа, который мы проводили здесь каждый месяц, только вдвоем. Это место для меня почти как дом.

Касси посмотрела на нее.

– Вы только здесь виделись с матерью наедине?

Леди Элинор покачала головой, и сказала с легким упреком.

– Когда ваша мать настолько известна, и у нее есть Призвание, нужно приносить что-то в жертву. Я горжусь тем, что я – дочь леди Эннисмор. Меня воспитали так, чтобы продолжить ее работу.

Возникла небольшая, неловкая пауза.

– Теперь я понимаю, почему вы так любите это место, – наконец заговорил Себастьян. – Спасибо, что привели нас сюда.

– Ой, но мы ведь еще не закончили.

Касси сердито молча посмотрела на него. Он осознал, что у нее почти закончился запас приличного поведения. Ее минутное сочувствие к их сопровождающей не продлится долго. Ему нужно было доставить ее домой прежде, чем она устроит что-нибудь возмутительное.

– Я думаю, что девочкам достаточно ботаники на сегодня, и пора вернуться домой и освежиться.

– Прекрасно, – согласилась леди Элинор. – Хотя там еще столько всего стоит посмотреть. Но я вовсе не возражаю против чашечки чая.

Себастьян быстро увлек их к экипажу. И пока Касси забиралась в него и садилась на свое место, он тихонько сказал.

– Ты сегодня вела себя хорошо, Касси. Если так будет и дальше, то мне стоит подумать о том, чтобы вознаградить тебя и Дори.

К несчастью, леди Элинор услышала его.

– Вознаградить? Я знаю именно то, что нужно. Я подарю вам обеим экземпляры книги моей матери «Истории усовершенствования для юных девушек».

По тому, как закатила глаза его сестра, Себастьян сразу понял, что с нее уже достаточно идей об образовании от леди Эннисмор. Он задержал дыхание, и посмотрел на Касси, безмолвно говоря ей, что если она вежливо поблагодарит, он в самом деле подумает об особом вознаграждении. Если нет...

Касси холодно посмотрела на него, и сказала с поразительной вежливостью. – Благодарю, леди Элинор. Я уверена, что эти истории такие же интересные, как и ваши лекции по ботанике.

К облегчению Себастьяна, леди Элинор опять не заметила иронии Касси. Хотя его благодушное состояние тут же прошло, так как леди, вдохновленная похвалой, стала вновь рассуждать о растительных экспонатах.

Касси выдержала пять минут, а потом ясным голосом заявила.

– Леди Элинор, а вы знаете, что я ношу нож у бедра? – она было начала поднимать юбку, чтобы его показать.

– Достаточно, Касси, – бросил Себастьян. Он страстно желал задушить ее. Именно это заявление заставило несколько прежних гувернанток упасть в обморок, в основном потому, что она поднимала платье, без смущения обнажая бедро, и демонстрировала остроту клинка.

Касси настороженно наблюдала за ним, и, слава Богу, она оставила юбку в приличном виде.

– Прошу прощения, леди Элинор, – начал он извиняться, но запнулся, когда увидел, что нет никаких признаков потери сознания. Она с интересом глядела на очертания предмета, вырисовывающегося под муслином около руки Касси. Казалась, что она вовсе не удивилась заявлению девочки.

Себастьян вспомнил, что именно поэтому ухаживал за ней. Если она должна была доказать, что в состоянии справиться с возмутительными поступками Касси, то это был как раз тот случай.

Она наклонилась вперед, и сказала.

– Разве это не создает неудобство из-за того, что нужно поднять все эти нижнее юбки, чтобы достать его? В ее голосе не было ни иронии, ни сарказма.

Касси нахмурилась. Она ожидала совершенно противоположной реакции. Она подозрительно взглянула на Себастьяна, как будто подумала о том, что он сговорился с леди Элинор. Себастьян сохранял, насколько это было возможно, бесстрастное лицо. Казалось, леди была в состоянии все уладить, и он решил, что сейчас лучше не вмешиваться в разговор. Касси решила испытать ее.

– Нет, я могу легко его достать. Видите? – она потянулась под юбку, и вытянула нож, стремительно помахав им. Клинок засверкал в полуденном свете.

Леди Элинор кивнула.

– Да, несколько громоздко, но подходит для самозащиты. Кажется, он острый и в хорошем состоянии, – она потянулась, и взяла нож из руки удивленной Касси, со знанием проверив лезвие, и протянула его обратно. – Да, очень хорошо. Тупой нож бесполезен. Она повернулась к Дори, и улыбнулась. – А у тебя Дори, тоже есть нож?

– Нет! – Себастьян и Касси громко воскликнули в ужасе. Себастьян добавил. – А зачем он ей, черт побери?

Леди Элинор посмотрела на их шокированные лица в изумлении. – Ой, простите. Я решила, что вы – прогрессивная семья.

– А что это такое? – спросил он.

– О, моя мать была решительной сторонницей того, что леди должна иметь средства самозащиты.

– Средства самозащиты?

Она кивнула и сдержанно объяснила. – В этом мире много насилия, и женщины должны уметь себя защитить, так как мужчины подвержены влиянию животных инстинктов, склонны к насилию, и женщины не могут полагаться на их благовоспитанность.

Будучи возмущенным столь компрометирующими высказываниями о своем поле, Себастьян саркастично отметил. – Значит, у вас тоже есть нож, притороченный к ноге.

– О, нет. Как я уже сказала, такой крупный нож для меня слишком громоздкий. Я ношу это, – и она вынула из шва в своем корсаже длинную, остроконечную шляпную булавку. И благожелательно улыбнулась Касси.

– Она также остра, и более удобна. Во всех моих платьях, дневных или вечерних, предусмотрена возможность носить такую. Если я уезжаю за границу, путешествуя или останавливаясь в сомнительной с точки зрения безопасности местности, я также ношу небольшой пистолет.

Но выражение лица Касси избавило его от раздражения, так как маленькая бунтовщица просто не знала, что ответить. Она, раскрыв рот, смотрела на сторонницу женской самозащиты. Касси смотрела шокированно и не одобрительно. Победив подобной тактикой нескольких гувернанток, она не ожидала, что ее превзойдет по количеству оружия для самозащиты, – такая маленькая, чопорная аристократка. Мортон Блэк оказался прав. Леди Элинор очень подходила для Касси. Даже ее эксцентричность могла быть расценена в качестве достоинства.

Но ему стало любопытно.

– А вам когда-либо приходилось прибегать к самозащите?

– Нет. Но моя мать говорила мне, что однажды это может произойти, поэтому я всегда настороже.

– Понимаю, – хотя его инстинкты защитника протестовали против того, чтобы женщины вокруг него были вооружены, но он не мог этого не одобрить. Он не всегда был в состоянии защитить женщин под своей опекой; благоразумно было то, что они оказались готовыми к опасности, даже хотя это ранило его мужское самолюбие.

Их прервал крик.

– Эй, Бастиан, подожди! – Это был Джайлс, который махал им, пока их ландо замедлилось, повернув на Беркли Стрит, и направляясь к дому на Хилл стрит. Себастьян подал знак кучеру остановиться.

Джайлс ехал верхом на превосходном черном мерине, и рысью двигался за их экипажем.

– Добрый день девочки, леди Элинор. Удивительное платье, леди Элинор. Просто замечательный фасон и цвет.

Леди Элинор, на которой было надето одно из ее обычных бесформенных одеяний, фыркнула, отвернулась, и устремила свой взгляд в точку на горизонте.

– Касси, Дори, вы тоже хорошо выглядите, – Джайлс подмигнул им обеим. – Теперь, куда направляетесь, красавицы?

Ответил Себастьян.

– Мы посещали Британский музей, а теперь собираемся немного отдохнуть.

– Я тоже слегка подустал, – воскликнул Джайлс. – И куда вы направляетесь? Могу я к вам присоединиться?

Себастьян планировал выпить чаю с пирожными дома, но, услышав вопрос Джайлса, вдруг вспомнил о предложении мисс Хоуп Мерридью днем ранее. А они находились почти на Беркли Сквер. Он посмотрел на девочек.

– Я думаю, что мы пойдем есть мороженое у Гюнтера.

Касси и Дори с изумлением подняли головы. После своей отвратительной выходки с демонстрацией ножа Касси не ожидала никакого вознаграждения, но так как ее поступок произвел эффект, противоположный ожидаемому, Себастьян решил, что не стоит придавать ему особого значения.

Он спросил.

– Леди Элинор, вы согласны с этим предложением? Я знаю, что заведение Гюнтера находится где-то неподалеку.

Леди Элинор хмыкнула, напряженно пожала плечами, и он решил, что таким образом она выразила свое согласие. Она продолжала презрительно относиться к Джайлсу. Эти двое никак не могли поладить.

– Это здесь, на углу площади, – заметил Джайлс.– Рядом с этим заведением установлен знак с изображением ананаса. Бастиан, ты найди для леди симпатичный уголок в тени, а я пришлю к вам официанта.

– Что? Мы не зайдем в кондитерскую?

Джайлс покачал головой.

– Мы могли бы, конечно, но в такой замечательный день все едят мороженое снаружи, на открытом воздухе, расположившись где-нибудь в тени. Не волнуйтесь, официанты принесут вам все, что вы выберете, – и он ушел прочь.

Они нашли место, где можно было остановить экипаж под прохладной тенью широких кленов, и скоро обнаружили, что, как и говорил Джайлс, многие ели мороженое и пирожные на свежем воздухе. Леди сидели в экипажах, и длинными итальянскими ложками зачерпывали небольшие порции сливочного лакомства. Элегантные джентльмены, стоящие без дела у парковой изгороди, болтали с леди, пока ели мороженое.

– Прекрасное местечко, – заявил Джайлс, вернувшись. Его лошадь была привязана к колышку в нескольких ярдах от них. За ним быстро шел официант. – Ну, теперь, кто какое мороженое будет заказывать? Какое у вас самое любимое?

Себастьян просто смотрел. И девочки тоже. Леди Элинор ничего не сказала. Наконец, Касси заговорила.

– Я никогда не ела мороженого, поэтому не знаю, какое оно бывает.

– Никогда не ели мороженого? – Джайлс воскликнул в притворном ужасе. – Бастиан, они в Лондоне уже... сколько дней? – и они до сих пор не попробовали мороженого!

– Я тоже никогда не ел его, – признался Себастьян.

Джайлс повернулся к Леди Элинор.

– Давайте, ваша обязанность, как жительницы Лондона, исправить эту шокирующую ситуацию. Как вы думаете, мороженое с каким вкусом понравится юным леди?

Леди Элинор холодно ответила.

– Не имею представления, мистер Бемертон. Я тоже никогда не пробовала мороженое. И не собираюсь. Моя мать не одобряла слишком горячую или слишком холодную еду. Мороженое не является рациональной пищей.

– Это так и есть, – пылко согласился Джайлс. – Это пища Богов! Что ж, для всех это впервые – и это великолепно! Официант, какие виды мороженого у вас есть?

Официант предложил ознакомиться с меню. Себастьян не успел посмотреть все: там было мороженое из воды, и мороженое с разными вкусами: клубничное, барбарисовое, фисташковое, бергамот, королевское кремовое, шоколадное, с жареным фундуком, с пармезаном, жасминное, кофе с молоком, с чаем, ананасовое, особенное мускатно-виноградное, и с лимонной водой, а также там были какие-то французские названия, которых он не понял.

Ассортимент был настолько широким, что никто не мог сделать выбор, поэтому Джайлс взял инициативу на себя.

– Прекрасно, для леди, я рекомендую клубничное...

– Я бы предпочла фисташковое, пожалуйста, – как всегда возразила Касси.

– Превосходно! Значит, официант, два клубничных, одно фисташковое, а нам, Бастиан, замороженный апельсиновый пунш – туда также добавляют ром.

Себастьян кивнул.

– Хорошо.

– Если вы заказываете второе клубничное мороженое для меня, я не стану его есть, – заявила леди Элинор. – Как я уже сказала, мороженое – не рациональная пища.

Джайлс задумчиво посмотрел на нее. От этого взгляда, нос леди Элинор поднялся вверх еще на дюйм.

– Прошу прощения. Вы едите темный хлеб, леди Элинор? – сдержанно спросил он. – Я могу попросить официанта принести его вам.

– Да, спасибо, – сказала она, сразу же смягчившись.

Джайлс сказал что-то официанту, который кивнул и убежал, петляя среди экипажей и фаэтонов, после чего он пересек забитую транспортом улицу, и направился в кондитерскую Гюнтера.

– Значит, все устроено, – заметил Джайлс, и забрался в открытый экипаж. Он втиснулся между Дори и Касси, и оказался напротив леди Элинор, которая презрительно отодвинула свои колени подальше, чтобы не коснуться его. Он ничего не заметил, и стал расспрашивать девочек о прошедшей экскурсии. Себастьян был тронут, когда заметил, что Джайлс расспрашивает Дори, как и Касси, формулируя вопросы так, чтобы она могла кивнуть в знак согласия, или отрицательно покачать головой. Все-таки, Джайлс – хороший парень.

– Мистер Бемертон, вы знаете, что леди Элинор также, как и я, носит оружие? – выпалила Касси.

Джайлс моргнул и посмотрел на леди Элинор.

Она вздернула нос еще выше и ничего не ответила, но на ее щеках появился легкий румянец.

– Вы не поделитесь со мной, Касси, где именно она носит свое оружие? В том же месте, что и вы? – он провокационно уставился на бедра леди Элинор.

Она попыталась защититься от его взгляда, еще больше прикрыв юбками ноги. – Определенно нет! Кассандра, обсуждать такие вопросы на людях неприлично.

– Длинная шляпная булавка. В ее корсаже, – прошептала Касси.

Джайлс уставился на корсаж леди Элинор. – Я ничего там не вижу, – прошептал он в ответ, и подмигнул Себастьяну.

Тот пнул своего друга в лодыжку, и решительно поменял тему. Они говорили о лошадях, пока не пришел официант; его поднос был уставлен стеклянными вазочками, наполненными разноцветными сливочными лакомствами. Джайлс раздал салфетки, потом передал мороженое; кремово-розовое Дори, бледно-зеленое в крапинку – Касси, две бледно оранжевые горки, выполненные в форме кристаллов льда, для себя и Себастьяна. И одна вазочка с мороженым цвета поджаренных бисквитов.

Леди Элинор посмотрела на это свысока.

– А это для кого?

Джайлс улыбнулся.

– Вы сказали, что едите ржаной хлеб. Это мороженое из ржаного хлеба, – он опустил ложку с длинной ручкой в лакомство, и искушающе поднял ее к лицу леди Элинор.

– Разве это не выглядит великолепно?

Леди Элинор с чопорным личиком ответила:

– Нет! Я согласилась поесть хлеба, а не...гм!

Себастьян должен был бы рассердиться на своего друга, но ошеломленное выражение лица леди Элинор заставило его рассмеяться. Девочки тоже захихикали.

Леди Элинор с достоинством проглотила содержимое ложки, которую Джайлс так неуважительно засунул ей в рот, пока она говорила. Когда она его проглотила, на ее лице показалось неожиданное выражение.

– Я же говорил, что вам понравится, – самодовольно заметил Джайлс.

– Это не рациональная пища, – невнятно пробормотала леди Элинор, глядя на вазочку в его руках. Она облизнула губы.

– Можете теперь его съесть, – посоветовал Джайлс, – так как в противном случае оно пропадет. Позволить пропасть хорошей пище – это ужасный грех, – он наклонился вперед, и передал вазочку в руки леди Элинор.

– Вы можете, если захотите, потом применить против меня свою булавку.

Неожиданно повернувшись к девочкам, он сказал.

– Ну и как вам первая проба?

Леди Элинор смотрела на вазочку одновременно с подозрением и желанием. Она мельком посмотрела на Джайлса, чтобы узнать, не наблюдает ли он за ней, но так как он, казалось, был совершенно поглощен общением с сестрами Себастьяна, и даже не смотрел в ее сторону, она снова зачерпнула полную ложку мороженого и съела. На ее лице появилось выражение блаженства, что изумительно его оживило. Она снова посмотрела на Джайлса, но он повернулся к Касси, поэтому она съела еще ложечку, а потом еще одну.

Касси попробовала свою порцию, и сказала.

– Ой, я думала, что на вкус оно будет как снег. Но это... угм... Это очень...гм... вкуснейшая штука, которую я когда-либо... гм... пробовала! Она с жадностью поедала свое фисташковое мороженое, как будто опасаясь, что оно исчезнет.

Себастьян посмотрел на Дори. Она ела, не спеша, понемногу, позволяя мороженому таять во рту, и подолгу смаковала его. Он улыбнулся, заметив выражение экстаза на ее лице.

– Давай, Себастьян. Твое мороженое растает, если ты не поторопишься.

Тут Себастьян вспомнил о своем замороженном апельсиновом пунше, и принялся за него. На вкус он было сладким, но пикантным, со вкусом рома на языке. В самом деле, пища Богов.

Какая ирония, что именно Хоуп Мерридью он должен благодарить за очевидный успех первой прогулки девочек с леди Элинор.

Экскурсия леди Элинор по музею оказалась ужасным провалом, а он был уверен, что там были другие экспонаты, которые вызвали бы у девочек интерес. И он вообще не одобрял манеру, с которой леди Элинор обращалась с девочками: длинные лекции и решительное неодобрение – именно так поступали все семь гувернанток, которые потерпели неудачу. Он подумал о том, как управлялось Заведение для нуждающихся девочек. Касси уже была на грани откровенного бунта.

Единственной удачей леди Элинор являлась ее реакция на демонстрацию ножа.

Это была безрадостная мысль. И такими же были ее отношения с матерью. Если она считала поведение своей матери по отношению к ней самой образцом для подражания...

Если бы с ними была мисс Хоуп, то прогулка была бы совсем другой, он был в этом уверен. Веселой. И смех звучал бы беспрерывно.

Он вдруг вспомнил, как Джайлс хитрым спосбом заставил леди Элинор есть мороженое с ложечки.

И именно Себастьян бы кормил мороженым Хоуп Мерридью, а не Джайлс.

Он нахмурился. Отказываться от намеченной цели при первой трудности – это было на него не похоже. Ему следует хорошенько продумать свой план, прежде чем его изменить. Он еще не поставил крест на браке с леди Элинор.