"Кентавры Юпитера" - читать интересную книгу автора (Андерсен Пол)

Глава 15

Проводив взглядом новых друзей, Теор внимательно осмотрелся и почувствовал, как страх вновь закрадывается в его душу.

Он находился на краю леса, заросшего толстоствольными деревьями с низко стелющимися ветвями и характерной для Юпитера листвой, которая землянину напомнила бы легочную ткань. Их своеобразный фотосинтез основывался на реакции получения водорода путем разложения метана и аммиака. Поскольку солнечного света было мало, то важную роль играла общая площадь листвы — при «легочной» структуре она максимальна. Кроны редко поднимались выше пятнадцати фунтов, но сам лес казался наярру бесконечным. Валъфило мог быть где угодно среди этого океана деревьев. В одиночку же путь до города не одолеть…

Теор перевел взгляд на мрачную громаду вулкана, над которым поднимался яркий столб дыма, и тут же услышал глухой рокот и почувствовал под ногами сотрясение земли. Он был знаком с вулканическим огнем, не раз ему приходилось помогать кузнецам в Атхе. Но тогда вокруг были опытные мастера, вооруженные инструментами. Теперь же он один, и, кроме голых рук, у него нет ничего, даже самого примитивного оружия.

Но наярр не стал поддаваться панике. Он пошел в направлении вулкана, внимательно глядя по сторонам. И вскоре нашел среди корней деревьев пару обломков. Это был лед, кристаллы которого содержали немало соединений кремния и магния, — для наярр то же самое, что обсидиан для древнего человека. Теор умело расколол один из камней. Самый крупный кусок вполне мог послужить топором, а мелкие — наконечниками для копий. Затем он разыскал среди деревьев кусты ларрик, отличающиеся тонкими прямыми ветвями, и срезал самую длинную. Обтесав ветвь, наярр получил вполне удовлетворительное древко и, расщепив его торец, тщательно закрепил один из острых осколков тонкими корнями. Оставшиеся наконечники наярр завернул в лист дерева и засунул за пояс. Оружие получилось грубым и неуклюжим, уступая даже копьям дикарей, но Теор был рад и такому. Он сразу же почувствовал себя куда увереннее.

Теперь надо было позаботиться об еде. Наярр не очень-то тешил себя надеждой, но, видимо, удача окончательно вернулась: вскоре он набрел на след скальпада. Теор в нерешительности остановился. Скальпад — грозный зверь, в одиночку трудно его одолеть, да еще с таким примитивным оружием. Но это мясо, много мяса…

И не только мясо, внезапно с волнением подумал наярр. Панцири скальпадов использовались в кузницах Атха в качестве плавильных котлов. Огня же на склонах вулкана сколько угодно!

Ему пришла в голову неплохая идея, и он решительно направился в глубь леса, охваченный возбуждением перед предстоящей схваткой.

Теор нашел скальпада на поляне, среди густого кустарника. Зверь кормился, перемалывая мощными челюстями жесткие ветки. Его куполообразный панцирь медленно двигался над озером листвы. Не раздумывая, Теор с воинственным кличем бросился в атаку.

Ему, навстречу поднялась бронированная шея, увенчанная массивной головой. Усики зверя выпрямились. Мгновение скальпад изучал нежданного противника, а затем, взревев, раскрыл пасть с крючкообразными клыками. Взбрыкнув столбообразными ногами, он тяжело побежал Теору навстречу.

— Кей-юи! — закричал наярр и метнул копье, целясь в горловой мешочек зверя. Острие с глухим звуком вонзилось точно в незашишенную плоть.

Скальпад закружился. Теор едва увернулся от челюстей, которые легко могли перекусить его руку. Зверь затряс головой и разбил о валун древко копья в щепки. Кровь фонтаном взметнулась над кустарником. Похоже, рана была смертельной, но наярр не мог ждать — приближалась буря, а еще быстрее надвигалась ночь. Скинув с плеч узел с вещами, он взял в одну руку топор, а в другую — самый большой из оставшихся наконечников. Несколько раз обошел агонизирующее животное и, выждав удобный момент, вонзил наконечник в глаз. Скальпад яростно взвыл и едва не отхватил ему кисть. Наярр вновь стал терпеливо кружить вокруг поверженного зверя, с трудом уворачиваясь от щелкающих челюстей Несколько раз бросал наконечники, словно метательные ножи, но промахивался. А когда у него остался только топор, отчаянно бросился в атаку, бешено нанося удары, и скоро с ног до головы был забрызган кровью отчаянно защищавшегося животного. Это была трудная, опасная схватка, и Теор едва держался на ногах, когда усики скальпада окончательно повисли.

Буря приближалась, времени для отдыха не осталось. Крепко сжав скользкий от крови топор, он принялся разделывать тушу. Отрезал себе сочный кусок мяса, а затем принялся за панцирь, который непременно хотел взять с собой. Над головой кружили стервятники, ожидая своей доли, а вскоре со стороны деревьев послышался угрожающий вой. Теор торопливо свернул панцирь из толстой кожи и двинулся в сторону вулкана. Склоны, не в пример прибрежным скалам, были относительно пологими, но наярр едва держался на ногах от усталости. Он не успел одолеть и половины подъема, как начался дождь. Тяжелые капли аммиака тяжело хлестали по телу. Низкие облака то и дело озарялись вспышками молний. Из кратера вместе с красным дымом повалил еще и серый пар, так что Теора вскоре окутали облака тумана, в которых плясали бесчисленные искры. Идти стало еще труднее, зато пар немного защищал от жара, пышущего из многочисленных трещин в лаве. Вскоре Теор нашел то, что искал — небольшую дыру в склоне, из которой хлестали языки пламени. Жабры наярра немедленно закрылись, протестуя против едких испарений, так что он вынужден был отступить, чтобы глотнуть относительно чистого воздуха.

Затем он приступил к сооружению круговой стенки вокруг маленького жерла. Ему пришлось перетаскать множество обломков камней, пока верхняя часть этого круга стала относительно ровной. Развернув панцирь, наярр разместил его на «горне», словно котел. Дождь быстро наполнил его жидким аммиаком, который тут же стал испаряться.

Теперь оставалось только надеяться на удачу. Невдалеке Теор обнаружил небольшую скалу и разместился под ее козырьком, словно под крышей. И только теперь наконец-то смог утолить голод То, что мясо скальпада было сырым, нисколько его не смущало — кулинарным искусством наярры пока не овладели Правда, дома он иногда пробовал вареное мясо, добавляя в бульон специи. Дом… Существует ли он еще, или враги превратили Наярр в развалины?

Насытившись, он улегся на бок и слегка задремал. Непогода вовсю разгулялась, дождь нещадно хлестал, но это вполне устраивало Теора — котел все время наполнялся.

Дождь продолжался всю ночь, день и еще одну ночь. Все это время Теор проспал, приходя в себя после пережитых потрясений. И только когда туман стал подниматься над вулканом, уходя в посветлевшее небо, он очнулся и почувствовал себя вполне отдохнувшим Впервые после отплытия из Медалона он с оптимизмом смотрел в будущее.

Перекусив, он с нетерпением пошел к своему «горну». Панцирь скальпада был затянут черной коркой. Разбив ее, наярр увидел на дне солидных размеров металлическую отливку. Это был почти чистый натрий.

Как-то эту идею высказал Марк Фрэзер. Землянин объяснил Теору, что натрий хорошо растворяется аммиаком и образует с ним ряд соединений — именно они и придавали облакам Юпитера характерную окраску. Дождь в течение многих часов наполнял панцирь жидким аммиаком, который, испаряясь, оставил на дне достаточное количество натрия. Теперь оставалось лишь пустить его в ход, но для этого нужно подняться к жерлу вулкана.

Несколько часов Теор карабкался на гору с южной стороны. Склон становился все круче, а жар от подземного огня — сильнее. Дышать было труднее и труднее, так что наярр часто останавливался, чтобы передохнуть. В эти минуты он неотрывно смотрел на огромную лесистую равнину, тянущуюся до самой Дикой стены. Где-то там должна находиться армия Вальфило, его последняя надежда на спасение. Но сначала нужно дать знать о себе. Именно для этой цели Теор и добыл натрий.

К ночи он добрался до края кратера. Почти ничего не видя, едва дыша, он тем не менее нашел в себе силы заглянуть в кипящее жерло вулкана. Это было ужасное, невероятное зрелище. Наярр отшатнулся, но затем вновь заставил себя подойти ближе. И, оторвав кусок от мягкого слитка, швырнул его в озеро огня.

Он едва успел укрыться за ближайшим обломком лавы, как язык пламени вскипел там, где он только что стоял. Часть дымного столба тотчас окрасилась в желтый цвет. Через некоторое время он бросил второй кусок металла, за ним — третий. Выждав солидную паузу, он метнул в кратер четвертый кусок, и наконец — пятый. Это было визуальной интерпретацией барабанного сигнала «Жду помощи!».

Оставшейся части слитка хватило только еще на одно повторение просьбы о помощи. Теор полагал, что усиленные вспышки и изменение цвета дыма должны быть заметны на расстоянии многих десятков миль. Но видели ли все это воины Валъфило? И захотят ли вернуться, чтобы помочь неизвестно кому?

Теор вновь укрылся в своем убежище под скалой и, тяжело дыша, стал ждать. Ночью заснул беспокойным сном.

Под утро его разбудил топот чьих-то ног. Оглядевшись, Теор с радостью увидел двух воинов, поднимавшихся по склону горы. Увидев сородича, они галопом понеслись ему навстречу.

— О, да это же Рив, наш Рив!

Теор с волнением обнял товарищей. Ему не верилось, что позади остался такой долгий и трудный путь в полном одиночестве, через дикие области гор — путь, которым доселе не проходил ни один юпитерианин. Но борьба еще не закончилась…

— Надо уходить отсюда, — сказал он. — Это плохое место для наярр.

Оказалось, что разведчики прилетели к подножию вулкана на форгарах и предусмотрительно захватили с собой двух запасных. Перед тем как отправиться в обратный путь, они коротко ответили на расспросы Теора.

— Нам нечего особенно рассказывать, сын Элкора, — сказал один из воинов грустно. — Мы не могли оставаться на побережье, и потому перешли через перевал и остановились в лесу, на берегу озера. Там мы и раскинули лагерь. Наше начальство так и не решило, что делать: либо вернуться и умереть в бою, либо ждать подкрепления. Некоторые считают, что мы должны направиться на восток Мендалона, а затем повернуть на юг и искать Лесное племя. Этот народ умеет драться и может помочь. Но другие говорят, что за это время улунт-хазулы полностью овладеют страной. И первым падет Наярр.

— Да, времени у нас мало, — согласился Теор. — Горожане не смогут долго выдерживать осаду, тем более что запас продовольствия у них невелик. Затем погибнут мастерские Атха — враг не оставит там камня на камне. Даже если нам и удастся отвоевать оставшуюся часть Мендалона, без Наярра и Атха мы обречены. Узнав, что наша цивилизация гибнет, на нас со всех сторон ринутся орды дикарей.

Он продолжал размышлять об этом, пролетая на форгаре над лесом. Что же делать, как выиграть войну у куда более сильного противника? Ясного ответа он так и не нашел, но после всего происшедшего вера его в собственные силы значительно возросла. В лагерь около озера он вошел решительным шагом и сразу же направился к юрте Вальфило, над которой развевалось знамя армии наярр.

Покрытый шрамами ветеран с неподдельной радостью приветствовал сына Элкора. Он был поражен, услышав рассказ о скитаниях Теора. Подробно доложив обо всем, что произошло во время отступления его войска, Вальфило спросил:

— Что предлагаешь делать, сынок?

— Идти в Мендалон так быстро, как только сумеем, — решительно ответил Теор. — Если мы пересечем Дикую страну через Ворота ветра, то выйдем на равнину недалеко от реки Брантор. В тех местах растет густой лес, так что мы построим плоты и быстро и незаметно спустимся по течению к Наярру. Оказавшись на берегу, зайдем врагу в тыл и сразу же атакуем их. Когда горожане увидят, что к ним пришла помощь, они сделают вылазку. Улунт-хазулы окажутся между двух отрядов…

— Которые враг так же легко порубит на куски, как и один, — мрачно продолжил Вальфило. — Сынок, моя армия уже далеко не та, что несколько дней назад схватилась с чужаками на побережье. Многие убиты, еще больше унесли раны и голод.

— У вас есть другой план? — едва сдерживая ярость, спросил Теор.

— Есть. Мы можем поселиться в этих местах. Охота здесь неплохая, мы уже убедились в этом. В лесах, правда, немало дикарей, но они не осмелятся напасть на нас. Здесь и будет основана новая страна наярр. Мы построим кузницу на склонах вулкана, и тогда сможем изготавливать оружие. Цивилизация наярр со временем возродится вновь, а о Мендалоне… о нем придется забыть.

— Что? Оставить все, что создали предки?

Вальфило опустил голову.

— Другого пути нет. Послушай меня, старина. Я был бойцом всю сознательную жизнь и привык жертвовать очень многим, чтобы сохранить самое важное. А что может быть важнее нашего народа? Поход к Наярру не спасет горожан, а лишь приведет в гибели всего нашего племени. И тогда тьма опустится на мир — ведь в этой части планеты мы единственное цивилизованное племя.

— Вы — опытный воин и знаете о битвах куда больше, чем я, — гневно произнес Теор. — Но вы имеете лишь смутное представление о том, на чем зиждется наша цивилизация. Почему наярры никогда раньше не пытались пересечь Мендалон и поселиться в этих местах? Да потому, что эта страна куда беднее, чем вы думаете. Частые дожди вымывают из почвы питательные вещества, поэтому здесь растут только твердые, как камень, деревья. Для сельского хозяйства здешняя земля не годится. Охотой долго не проживешь, надо заниматься разведением скота — а чем ему здесь питаться? Вы говорите, на вулкане можно построить кузницу. Но я сам видел — там нет подходящих минералов, они встречаются только на побережье. Я уже не говорю о том, что, отдав врагу Наярр, мы останемся без всех накопленных нашим племенем знаний, без письменности, и скоро вообще впадем в варварство. Наша цивилизация очень хрупка, и не воины — носители ее. Если мы останемся здесь, то тьма придет неизбежно. В бою у нас есть шанс на победу, а здесь его совсем нет!

— Это только твое мнение, коллега, — глухо ответил Вальфило. — Я думаю иначе. И потом, я вовсе не собираюсь отдать врагу Мендалон навсегда. Окрепнув, мы сможем с помощью соседних племен отвоевать его.

— Руины Наярра и разоренные поля и фермы — это вы хотите сказать? — возмутился Теор. — Неужели наш народ превратят в рабов только потому, что мы сейчас струсили?

Гребень Вальфило воинственно ощетинился.

— Не стоит называть меня трусом, сынок, — иначе я могу забыть, что ты из рода Рива, — с угрозой процедил он.

Теор едва сдержался. На помощь пришло врожденное хладнокровие Ривов. Успокоившись, он предложил:

— Хорошо, я запомню ваше обещание со временем вернуться в Мендалон. А теперь соберите армию — воины должны знать, как обстоят дела.

Остаток дня Теор посвятил тому, что ходил среди хижин и беседовал с солдатами и офицерами. Он повторил им те же аргументы, которыми пытался убедить Вальфило, и уходил, давая возможность воинам самим обдумать ситуацию. Опыт общения с Фрэзером многому научил его, и сейчас было самое время воспользоваться плодами своего красноречия.

Ближе к закату туман стал сгущаться над озером. На поляне собралась большая часть уцелевшей армии — увы, наярр осталось совсем немного. Теор взобрался на высокий камень и осмотрелся. Последние лучи Солнца освещали сильно поредевший лес пик. Шлемы и щиты были помяты, но на них еще можно было различить эмблемы полков, чью славную историю знали все, даже дети.

— Наярры! — зычно крикнул Теор, и его голос звучным эхом отразился от темной стены леса. — Вы знаете, что оба моих полуотца погибли в море. Вы остались без вождя и его мудрого советника. А теперь и я, единственный из оставшихся в живых Ривов, должен оставить вас!

— Что? — в бешенстве заорал Валъфило. — Ты обманул меня, Теор! Я запрещаю…

— Я буду говорить, — твердо ответил Теор. — По закону никто не может прерывать Рива. Потом можете говорить что угодно, но сейчас вы обязаны выслушать меня. — Он вновь повернулся к войску. — Наярры! Враг мародерствует в Мендалоне. Он окружил город и ждет, когда наши жены и дети умрут от голода или сдадутся в рабство. Неужели мы позволим им сделать это?

Воины негодующе закричали, размахивая оружием.

Теор повторил все аргументы в пользу начала новой военной кампании. Он не преминул отметить — наш командующий против, но решать вам. Я же, подчеркнул он, в любом случае вернусь в Мендалон и найду смерть в бою.

Армия забурлила, но скоро стало ясно, что большинство поддерживает молодого Рива. Тогда Валъфило прыгнул на валун и встал рядом с Теором. На него немедленно нацелились десятки копий.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — спокойно сказал старый воин. — Я остаюсь при своем мнении, но армию не оставлю. Через два или три дня мы соберем достаточно еды и тогда вернемся в Мендалону. Разойтись!

Он соскочил на землю, и Теор последовал за ним. Валъфило укоризненно взглянул на Рива.

— Сынок, ты произнес в мой адрес много жестоких, несправедливых слов, — хрипло сказал он. — Я никого не предавал, а действовал лишь в интересах наярр. По крайней мере, мне так кажется.

— То же самое делаю и я, — ответил Теор и дружески обнял старика за плечи. — Вы сами говорили, что не раз жертвовали второстепенными вещами ради главного…

— Верно. Вот ты и пожертвовал моей честью, Рив, — горько сказал Вальфило.

— Нет! Я выступил только против плана остаться здесь. Но важно другое — мы снова вместе, и вы поведете армию домой.

Заходящее Солнце осветило лицо Теора багряными лучами. Вальфило долго смотрел на него, а затем нагнулся и положил топор у его ног — это был древний знак повиновения.

— Все же ты истинный Рив, сынок! — воскликнул он. — Спасибо, что в этот тяжелый момент взял ответственность на свои молодые плечи — для меня она была непосильной ношей. Похоже, мне теперь осталось недолго жить, но я умру в бою, и сердце мое будет светлым в этот час. Вперед, Теор, сын Элкора!