ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Его шансы выросли до восьми и восьми десятых к одному, — сказал Корбин, удивленно покачивая головой. — Даже в своих самых смелых мечтах я не надеялся, что они поднимутся так высоко. Ты уже включила в игру остаток моего состояния?

— Сразу же после захвата рудовоза и исчезновения Кубара шансы Александра стремительно взлетели вверх, и я поставила оставшиеся двадцать процентов твоих средств конкретно против Сигмы. Почти шестьдесят процентов всего его состояния участвует в игре.

— Превосходно, — произнес Корбин с сияющей улыбкой. — Просто превосходно.

— Но о Кубаре не поступало никаких сведений на протяжении последних восемнадцати часов, — сказала Тия. — Послушай, Корбин, если он погиб, Александр может довести дело до победы.

— Не беспокойся, моя дорогая, не беспокойся. Во-первых, в сигнале, поступающем от Кубара, появились помехи за несколько минут до его полного прекращения; во-вторых, тело, которое они вытащили на площадь, хотя и одето в доспехи Кубара, по описанию не соответствует данным, хранящимся в компьютере. Нет, я совершенно не встревожен; кроме того, об Александре скоро позаботятся. Тот, кто должен это сделать, уже находится на месте,

— Но как, Корбин?

— Если я увижу, что с его стороны появилась какая-то угроза или соотношение ставок начнет изменяться в неблагоприятную для меня сторону, его уберут немедленно. Если же я смогу провернуть еще более крупную операцию, то позволю прожить ему еще немного.

Тия подалась вперед:

— Как?

— Тебе не нужно об этом знать, — коротко ответил Корбин.

— Так все-таки куда, черт возьми, подевался Кубар? — внезапно спросила она, решив, что лучше сменить тему, чем продолжать расспросы.

— Не забывай, Колбард пронизан миллионами километров подземных переходов. В конце концов, существует возможность, что гафам тоже об этом хорошо известно. По крайней мере, нет причин, которые помешали бы им узнать, что находится у них под ногами.

— Тут есть один интересный момент, — заметила Тия.

— Какой же?

— Насколько мне известно, ксарн не следит за внешней поверхностью Колбарда.

Корбин промолчал. «Совсем неплохо, — подумал он. — Девочка хорошо схватывает ситуацию».

— Кто-нибудь из кохов сейчас отсутствует на яхте?

— Букха и Йешна находятся на своих родных планетах. Сига из консорциума Монта в данный момент возвращается на Колбард. Все остальные кохи на месте.

— Тогда все в порядке, только держи их под наблюдением. Если кто-нибудь из них соберется покинуть яхту, убедись, что на его корабль установлено подслушивающее устройство. А как насчет Элдина и Зергха?

— Они где-то над поверхностью — устанавливают новые наблюдательные камеры.

— Хорошо, девочка.

Он махнул рукой, словно бы отпуская ее, и, уловив намек, Тия встала и покинула комнату.

Она хорошо выполняла свою работу, присматривая за соблюдением его интересов. Правда, несколько раз проявила излишнее любопытство, интересуясь тем, как он намерен вывести из игры Александра. Подобраться вплотную к Александру и в самом деле было очень непросто. Чтобы решить эту проблему, ему пришлось начать приготовления еще два года назад и организовать несколько разведывательных вылазок на поверхность Колбарда задолго до того, как началось осуществление проекта. Он протянул надежную линию связи от вершины Олимпа. Поскольку связь с его агентом осуществлялась напрямую… по проводам, ксарн не мог перехватить эти передачи. Теперь оставалось только ждать. Повернувшись, он открыл дверь в свою маленькую комнату отдыха. Пришло время немного отвлечься от насущных проблем.

Оказавшись в коридоре, Тия услышала, как открылась дверь в личные покои Корбина и гостиную наполнил женский смех. «Черт бы побрал эту Регину», — подумала она, а затем, улыбаясь, отправилась по своим делам.

Мелкий дождь, почти беспрерывно моросивший последние два месяца, наконец прекратился, и с уходом муссона задул свежий восточный ветер. Солнце, как всегда, неподвижно висело на вечно полуденном небосводе. На какое-то мгновение Александру до боли захотелось увидеть, как лучи заходящего солнца играют огненными красками на снежных вершинах Гиндукуша.

Донесения с юга поступали на протяжении всего дня. Все признаки говорили о том, что враг собирается выступить.

И что произошло с Кубаром? Эта мысль не давала ему покоя. Он снова вспомнил свою охоту на Дария. В течение нескольких лет он преследовал его по всей Персидской империи, раскинувшейся на много тысяч 'лиг. Провел с ним два крупных сражения и в конце концов нашел своего главного врага на обочине дороги, убитого двумя предателями-персами. Он часто представлял себе, как во время ожесточенной битвы выходит из строя своих солдат, его доспехи блестят в лучах утреннего солнца, и встречается с Дарием один на один, чтобы в личном поединке решить судьбу всего мира.

Они показали ему тело того, кого называли тагом. Хотя ему не хотелось так поступать, но он привел Лиалу опознать тело, лежащее в его командирской палатке. Она молча посмотрела на него и, не произнеся ни слова, повернулась и вышла. С тех пор она с ним не разговаривала и отказывалась подтвердить, на самом ли деле эти останки принадлежали Кубару.

— Все еще думаешь о количестве павших врагов, — прозвучал за его спиной голос Ярослава.

— Всего лишь сотня врагов погибла в бою и еще пятьдесят трупов было разбросано по всей крепости. Что-то здесь не так.

— Может быть, у них выросли крылья? — предположил Парменион, глядя на Александра поверх края своей чаши.

— Я бы не удивился, — тихо произнес Александр. — И еще одна странная деталь — это кузнечный инструмент. Его нет, а кузницы полностью опустели. Даже мехи, которые они использовали, чтобы брызгать в нас расплавленным металлом, и те куда-то исчезли. Из крепости должен быть еще какой-то выход.

— Но мы окружили крепость кольцом сплошной осады, глубиной в несколько лиг, — заметил Парменион.

— Есть и другие пути, — медленно произнес Ярослав. Внимательно посмотрев на него, Александр вспомнил место их первой встречи.

— Ярослав, возьми с собой пятьсот человек, — распорядился Александр. — Начни на одном конце звездного корабля и, осматривая его шаг за шагом, закончи на противоположном. Отсюда должен быть еще какой-то выход. И я хочу его найти.

Александр знал, что Кубар был таким же, как и он сам. Если бы все его надежды были потеряны, армия разбита, а со всех сторон наседали враги, то он не стал бы встречать смерть, забившись в какую-то боковую улочку. Нет, он бы надел свои лучшие доспехи и встал бы во весь рост на самом высоком месте, чтобы все видели, как умирает царь.

Как умирает царь… Его мысли вернулись к смертному одру в Вавилоне, с которого его похитили. Как там было написано в святой книге иудеев, называвших его освободителем? «При реках Вавилона…» Он не помнил, как там было дальше. Он уже почти повернулся к Ярославу, чтобы спросить его, не знает ли тот продолжения. Но нет, этот человек порой и так удивлял его слишком сильно своими бескрайними познаниями. Если окажется, что Ярославу знакомо содержание редкой древней книги, написанной народом, который, скорее всего, давно забыт, то этот факт только усугубит его подозрения. Лучше он воздержится от вопроса.

При реках Вавилона… Он задумался о странном невидимом боге, которому поклонялись иудеи. Неужели боги, или бог, на самом деле так далеки от людей? Безликие судьи, беспристрастно вершащие судьбами людей? Но даже их бог проявлял гнев, посылая огненный дождь на тех, кто вызвал его недовольство.

Или люди всего лишь марионетки в руках богов? Почему его послали сюда? Кто был этот полубог Элдин, имеющий живот, как у Пармениона, и со страхом говоривший с еще более могущественными богами, называемыми Надзиратели?

— Ты когда-нибудь слышал о боге по имени Элдин? — внезапно спросил Александр, бросив взгляд через плечо на Ярослава.

Парменион поставил на стол чашу и тоже внимательно посмотрел на престарелого философа.

Лицо Ярослава осталось неподвижным. Пожалуй, даже слишком неподвижным, подумал Александр.

— Что это за бог, мой повелитель?

Александр понимающе улыбнулся и отвел взгляд в сторону. Неужели и на самом деле все это просто какая-то игра, которой развлекаются боги? Он часто думал об этом по ночам, лежа в одиночестве, когда они пересекали бескрайние просторы Персии. Наблюдают ли боги Олимпа за его действиями, вызывают ли они у них какой-то интерес? В глубине души он всегда мечтал сравняться с ними. Надеялся, что в тот день, когда весь мир ляжет у его ног, даже боги посмотрят на смертного из плоти и крови с завистью и уважением. Поскольку боги правят издалека и их голос никогда не слышен, в то время как он, Александр, мог упорядочить мир, лежавший перед его глазами. Упорядочить мир.

Он бросил взгляд на южные равнины. На расстоянии, казалось бы не превышающем дистанцию одного дневного перехода, к небу поднималась гигантская башня, за ней прямо из морской пучины вставала следующая, а за ней — еще одна. Горы, сделанные богами, целый мир, сделанный богами, и он был всего лишь актером на их сцене. Смотрят ли они за ним сейчас? Почти инстинктивно он повернулся и посмотрел на гору, которую называл Олимпом. «Если вы смотрите, — подумал он, — то смотрите внимательнее, поскольку, несмотря на все ваше могущество, я все-таки Александр».

— Подготовьте войска к выступлению с началом затемнения, — скомандовал Александр, повернувшись лицом к своим офицерам. — Нам придется вступить в битву с тем оружием, которое у нас есть.

— Но почему не остаться здесь, чтобы они сами на нас напали? — спросил Парменион.

— В таком случае у них появится возможность, прорвавшись через левый фланг нашей обороны, отрезать нам путь к Наковальне. Если это произойдет, мы окажемся прижатыми к берегу залива. И хотя у нас есть корабли, я не хотел бы, чтобы единственный путь для снабжения продовольствием и отступления лежал по воде. Я хочу встретиться с врагом как можно ближе к столице, чтобы после того, как мы одержим победу, у него уже не было времени на то, чтобы перегруппироваться, прежде чем мы подойдем к самым воротам.

Дайте людям команду готовиться, мы выступаем через час.

Офицеры отсалютовали и, повернувшись, вышли из командирской палатки.

Он не стал раскрывать им истинные причины наступления. Во время первого сражения он намеренно разместил армию в таком месте, из которого не было пути для отступления. Зная, как сражается враг, он был уверен в успехе при том условии, что его люди выстоят и не побегут.

Но в данном случае он не был уверен в ситуации и не испытывал желания оказаться осажденным в крепости, из которой нет выхода. Железная цитадель пала слишком внезапно. Это было так, словно враг читал его мысли, поскольку он уже решил, что если космический рудовоз не окажется в его руках, прежде чем основные силы гафов выступят из столицы, то ему придется отступить через Наковальню. В противном случае ему пришлось бы вступить в сражение с неизвестной по силе армией, оставив в тылу укрепленную неприятельскую позицию.

«Мой враг знает не только то, о чем я думаю, — решил Александр, — но он также внимательно изучает, как я сражаюсь». Отчаяние порождает отчаянные действия, но порою оно заставляет перейти на новый уровень мышления. Если Кубар еще жив, то Александр не сомневался, что в предстоящей битве не будет места слепому отчаянию.

Низко поклонившись единственной урне, содержащей пепел трех его братьев, Хина потрогал талисман, висевший на его шее. В кожаном мешочке находилась миниатюрная копия урны, установленной на семейном алтаре. И так же, как и более крупный дубликат, миниатюрная урна хранила пепел трех его братьев. Обычай, согласно которому последний оставшийся в живых брат всегда носил при себе пепел тех, кто ушел перед ним, считался древним даже во времена Кубара. Он служил постоянным напоминанием об узах, связывающих воедино четыре души, которые вместе пришли в этот мир и которые тоже вместе однажды предстанут перед судом Незримого Света, где деяния всех четверых будут рассматриваться как деяния одного. Последний оставшийся в живых мог продолжить линию рода, но он также нес на себе самую тяжелую ношу, поскольку именно его поступки имели наибольший вес и значительнее всех влияли на окончательное решение высшего суда. Его три брата находились в Бинде, Зале Покоя и Тихого Созерцания, и их пепел в кожаном мешочке на шее заставлял постоянно помнить об этом. Поскольку они могли видеть каждое его действие, читать каждую его мысль то. если он оступится, они сразу узнают, что неразумное поведение последнего брата обрекло их всех на вечный мрак.

— Пора.

Он почувствовал легкое прикосновение к плечу.

Повернувшись, Хина увидел Кавету, стоящую в дверях семейной усыпальницы. Она была частью наследства, доставшегося ему от Калина, поскольку если старший брат успевал перед смертью завести супругу, то она доставалась последнему оставшемуся в живых брату. Для Хины это не являлось тяжким обязательством; он издали любил Кавету с тех самых пор, как Калин назвал ее своей, и в глубине души знал, что она также испытывает к нему благосклонность, несмотря на обязательства перед Калином. Она приблизилась и положила руки ему на плечи, а он осторожно прижал ладонь к ее животу.

Днем раньше она сказала ему, что беременна и дети будут его. Для Хины это было главным доказательством ее любви, поскольку она не имела детей от Калина. Многие считали, что гаварнианские женщины способны контролировать детородный цикл. Если это было так, то она позволила своему организму начать цикл в ту ночь, когда после траура по Калину, продолжавшегося двадцать затемнений, они впервые оказались вместе.

Значит, скоро на свет появятся еще пять маленьких существ — четыре мальчика и одна девочка, как это было всегда у представителей гаварнианской расы. Три сына будут названы в честь его братьев, а четвертый получит имя отца, что являлось давно заведенным обычаем. Дочь назовут в честь матери Каветы, чтобы и ее линия получила продолжение.

Она так походила на Лиалу. Эта дура пробралась на корабль, чтобы оказаться поближе к Кубару. По крайней мере, Искандер вновь проявил рыцарское благородство, сообщив ему, что сестра находится под его опекой в полной безопасности. Он не переставал удивляться, что заставило Лиалу так безоглядно стремиться увидеть Кубара, который не обращал на нее ни малейшего внимания все то время, что он провел при дворе. По крайней мере, она в безопасности, подумал он, и его мысли снова вернулись к ушедшим братьям.

Присоединится ли он к ним к тому времени, когда Кавета разрешится от бремени, что должно было произойти к началу следующего сезона дождей?

— Я люблю тебя больше собственной жизни, — прошептал он. — Если мне суждено пасть в бою, скажи моим сыновьям и дочери, что я люблю их, как память моих братьев.

Она мягко улыбнулась и взяла его за руку, после чего они вместе покинули семейную усыпальницу и вернулись на залитый ярким светом внутренний двор замка.

Двор был пуст, если не считать единственной лошади, и, воспользовавшись отсутствием посторонних, он крепко обнял ее в последний раз, а затем решительно вскочил в седло.

За городскими стенами его ожидало войско, построенное в тридцать пять колонн по тысяче воинов, а каждая тысяча была разбита на десять групп по сто. Завидев командующего, войска встретили его оглушительными приветственными криками. Те, у кого не было ни земли, ни титулов, почувствовали, что грядут большие перемены, сулящие им новые возможности.

Хина галопом проскакал по дороге, и свита из штабных офицеров и вестовых пристроилась у него за спиной. Элитный полк, составленный из ветеранов, прошедших сражение у рудовоза, был выстроен по обеим сторонам дороги. Каждый воин держал в руке короткое копье. Деревянное древко длиной в рост человека было настолько толстым, что едва помещалось в кулаке гаварнианина. Копье заканчивалось мощным стальным наконечником, от которого отходил в сторону загнутый зубец. Каждый воин имел при себе в специальном чехле за спиной еще два таких же зловеще выглядящих копья, а у пояса длинный изогнутый меч.

Раздобыть мечи для новой армии было совсем не просто. Решение этой проблемы чуть не привело к открытому восстанию. Поскольку за короткий промежуток времени было невозможно изготовить такое количество качественного оружия, Хина был вынужден попросить его у знатных семейств. Но меч, как любой благородный гаварнианин, имел свою и историю и родословную, и аристократы чуть не подняли бунт, когда в их поместьях стали появляться отряды снабжения и забирать оружие, в котором так нуждалась армия.

Но, несмотря на такие крайние меры, полностью вооружить удалось лишь половину армии. И в результате значительная часть воинов имела при себе только три короткие пики и подобие копья, которым была вооружена фаланга безволосых.

Все приходилось делать в большой спешке; в посланиях от Кубара, прибывавших с почтовым ястребом каждую ночь, план действий расписывался шаг за шагом, но вот уже в течение трех затемнений от него не поступало никаких сообщений. Хина теперь действовал самостоятельно.

Не оглядываясь, Хина проскакал дальше по дороге. Когда затихли приветственные возгласы, тридцатипятитысячная армия перестроилась в походные колонны, захватив значительную часть пространства по обеим сторонам дороги. Армия выступила на север, чтобы встретиться с врагом в решающем сражении.

— Так ты думаешь, что это произойдет в течение ближайших трех дней?

Элдин оторвал взгляд от монитора с поступающей на него информацией и кивнул Зергху, который расположился в мягком кресле рядом с ним. Васба-гаварнианин приподнял перед собой непочатую бутылку бренди; в другой руке он держал наготове два бокала. Элдин еще раз согласно кивнул, ответив как на вопрос, так и на предложение. Наполнив бокал до половины, Зергх передал его Элдину, и тот сразу же сделал большой глоток без утонченного предварительного ритуала, принятого среди кохов.

— Я буду просто счастлив, когда эта проклятая игра закончится, — устало произнес Зергх — За последний сумасшедший месяц я не поспал нормально ни одной ночи Ставки на моих подопечных поступают настолько быстро, что компьютер не успевает их обрабатывать Будь я проклят, Элдин, общая сумма ставок уже превысила триллион катаров А сразу же после взятия рудовоза поступила ставка на двадцать биллионов Всего лишь одна ставка, и сделана она была непосредственно против состояния Сигмы

— Эта ставка должна быть рекордной, — пробормотал Элдин с отсутствующим видом

— Так и есть, я уже проверил

— И кто ее сделал?

— Она поступила с закодированного счета в банковской системе Элдарниана, владельца которого невозможно установить, кто-то пытается делать свои дела по-тихому Мне это не нравится, поскольку, по установленным правилам, круг игроков ограничен только теми лицами, которые имеют статус Коха.

— На это правило уже давно наложена всем наплевать. Уже, наверное, половина Облака знает о нашей игре Черт возьми, мне приходится менять мой личный контактный номер дважды в день, чтобы избавиться от домогательств тех, кто обращается за советом или предлагает взятку Ты не представляешь, сколько у меня в последнее время объявилось дальних, давно забытых родственников

— Двадцать биллионов Кстати, — продолжил Элдин, — Сигма не интересовался, кто поставил против него7

— Он не сказал ни единого слова Я лично с ним связался, чтобы получить от него подтверждение, а он просто улыбнулся и дал свое согласие Это на него совсем не похоже, обычно он более осторожен в таких вопросах

— Тогда зачем ты мне об этом рассказываешь?

— Да просто так, без всяких причин, — ответил Зергх, задумчиво глядя в свой бокал — У тебя случайно нет при себе одной из твоих ужасных сигар7

— Стоило ли спрашивать?

Элдин ощупал нагрудный карман и извлек из него два слегка погнутых коричневых цилиндра, один из которых уже был до половины выкурен Сунув в рот сразу две сигары, он взял со стола зажигалку, и через несколько секунд к потолку поднялась двойная струйка дыма Более длинную сигару он предложил Зергху и с интересом наблюдал за тем, как его старый наставник откинулся на спинку кресла, сделал глубокую затяжку и, согнувшись пополам, судорожно закашлялся

— В твоем возрасте следует быть внимательнее к своему здоровью, — посоветовал Элдин.

— Я думаю, в настоящее время для меня курить твои сигары не опаснее чем просто принимать ПИЩУ, за которой мне приходится внимательно следить. Скажу тебе, Элдин наша профессия становится очень опасной Когда я только начинал обучать тебя ее азам, это все еще бьл спорт для джентльменов. Тогда благородные люди знали, что такое благородство. В них чувствовалась порода, и иметь с ними дело доставляло мне огромное удовольствие. Но эти игры начали действовать на них как наркотик. Каждая последующая должна быть крупнее, чем предыдущая. Каждая новая игра должна быть более тщательно спланирована и иметь больше вариантов для ставок чтобы удовлетворить их растущие аппетиты. Сейчас я не ВИЖУ среди них джентльменов, за исключением может быть Букхи и конечно же старика Сигмы. Но я уверен, они последние представители вымирающей породы. Почему мы служим этим преступникам, Элдин?

— Что поделаешь, такая у нас работа.

— Эта игра последняя для меня, — медленно произнес Зергх.

Он снова затянулся сигарой, и ему удалось вдохнуть дым не закашлявшись.

— Ты что, собрался в отставку? — тихо спросил Элдин.

— Назови это как хочешь. Но последняя игра что-то надломила у меня внутри. Раньше мы просто наблюдали за сражениями на примитивных мирах. Мы незаметно проникали туда, устанавливали наблюдательные камеры, подсчитывали шансы, а затем принимали ставки. В любом случае мы не могли остановить там кровопролитие, поскольку Надзиратели держат под контролем примитивные миры и запрещают с ними всякий контакт. Но теперь мы сами спровоцировали крупный конфликт, после того как взяли двух гениев массового уничтожения из далекого прошлого и поместили в ситуацию, идеально подходящую для проявления их способностей.

— Когда мы начинали проект, ты не испытывал подобных угрызений совести.

— Тогда для них еще не было причин. Наши с тобой народы проливали кровь на Колбарде с тех пор, как они там поселились почти три тысячелетия назад. Я так же, как и ты, надеялся, что Кубар и Александр положат конец затяжной войне раз и навсегда. Кроме того, сама идея казалась мне весьма интересной — взять две легендарные личности и заставить их вступить в противоборство. Мне также казалось, что победитель заставит свой народ забыть о варварских обычаях и выведет его из мрака невежества.

— Зергх, Зергх, ты говоришь сейчас так, словно стал последователем философии Надзирателей.

Зергх никак не прореагировал на легкую издевку со стороны Элдина.

— Что ты на самом деле собирался со мной обсудить, Зергх? Прежде тебя не беспокоили особенно сильно вопросы морали и нравственности, и я всегда думал, что это скорее моя прерогатива.

Зергх задумчиво посмотрел на кончик сигары, отложил ее в пепельницу и, запрокинув голову, одним глотком допил остаток бренди из своего бокала.

— Кохами способны стать только такие личности, чьи семьи поколение за поколением воспитывают в своих отпрысках хитрость и деловую хватку. Были времена, когда их также приучали соблюдать строгий кодекс чести, но, увы, они уже прошли.

— И это опять не то, что тебя на самом деле беспокоит.

— Если я начну говорить, то нарушу профессиональную этику.

— Продолжай, — сказал Элдин, — я проверил свою комнату на наличие жучков всего лишь час назад. Если бы подобные устройства были на тебе, то моя система защиты подала бы сигнал предупреждения. Это помещение совершенно стерильно.

— Один тот факт, что я нахожусь на яхте Корбина, заставляет меня чувствовать…

— Давай говори, черт возьми!

— Ну хорошо. По какой причине кто-то поставил двадцать биллионов катар? Безумная ставка, особенно если учесть, что Кубар пропал, а многие считают его погибшим.

— Ну ладно, уж тебе-то известно о Кубаре гораздо больше, чем остальным. И, судя по твоему поведению, я могу догадаться, что он не мертв, и черт бы побрал всю игровую этику.

Зергх не обратил внимания на скрытый смысл слов Элдина.

— Послушай, Элдин, я почти не сомневаюсь, что ставку на двадцать биллионов сделал Корбин. Иначе просто не может быть.

— Что тебя заставляет так думать?

— Я не продержался бы в этом бизнесе всю свою жизнь, если бы не научился чуять хорошую ставку, а также чувствовать, когда кто-то начинает вести двойную игру.

— Почему ты мне об этом рассказываешь?

— Потому, черт возьми, что если он тайно сделал ставку на двадцать биллионов катаров, то наверняка что-то затевает. И кроме того, если эта ставка окажется выигрышной, ты не получишь комиссионных; васба, как консультант, всегда должен получать свой процент от выигрыша. Черт возьми, Элдин, твои советы принесли ему биллионы, а тебе досталась лишь дырка от бублика. Во всяком случае, Букха в данном вопросе ведет себя честно. Да, его бухгалтерия порою бывает весьма изобретательна по части различного крючкотворства. Но тем не менее деньги, рано или поздно, перетекают ко мне в карман.

— И ты тут же отправляешься на какую-нибудь планету удовольствий, где тратишь их на женщин или, что еще хуже, проигрываешь в карты, — заметил Элдин.

— По крайней мере, я их имею.

— По крайней мере, ты их имел.

— Послушай, если Корбин что-то затевает, то ты должен приложить все усилия для того, чтобы выяснить, в чем здесь дело. А чем ты вместо этого занимаешься? Гоняешь старые игровые программы на компьютере, возишься с голографическими записями и многократно воспроизводишь изображение Александра и Кубара. Черт возьми, Элдин, хватит крутить эти бесполезные записи, начинай борьбу за собственное выживание.

— Я уже начал, — спокойно произнес Элдин. — Я давно начал.

Он с улыбкой посмотрел на Зергха, а затем, взяв в руки сканер, еще раз быстро проверил комнату. Вернувшись в кресло, он заново наполнил бокал своего старого товарища.