"Сердце изгнанника" - читать интересную книгу автора (Таннер Сюзан)

ГЛАВА 12

На следующее утро после прохладного приема, оказанного ей в замке Дейлисс, Сесиль проснулась оттого, что кто-то грубо ее тормошил. Она сопротивлялась: ей не хотелось покидать мир своих снов. Ей опять снился Иан, на этот раз с какой-то странной настойчивостью, неведомой ранее. И опять, проснувшись, она не могла вспомнить ни один из своих снов и не испытывала ничего, кроме чувства горечи.

Сесиль открыла глаза и увидела перед собой суровое лицо мужа.

– Одевайся, – резко сказал он. – Ты едешь в Уэйтфельд вместе со мной.

Сесиль не надо было упрашивать. Она была рада, что проснулась с ясной головой. Соображая, что могло случиться, Сесиль потянулась за ночной сорочкой: она не даст ему повода переменить свое решение.

Иан не ушел, а подошел к окну, распахнул ставни и стал смотреть вниз на двор замка. Свет раннего утреннего солнца разлился по комнате, ласково касаясь рук Сесиль сквозь тонкую материю сорочки. Она подождала какое-то время. Иан не обернулся. Сесиль пожала плечами. Ее муж имеет право находиться в ее комнате, хотя он пренебрег этим правом в предыдущую ночь. Это воспоминание оставило легкий привкус горечи.

Не спуская глаз с его спины, она сбросила сорочку и быстро ополоснулась в тазике с холодной водой, стоявшем на умывальном столике. Иан не двинулся с места даже тогда, когда она поспешно надела на себя юбку для верховой езды и блузку, которые заранее положила на комод. Все это время она боролась с собой, но любопытство взяло верх, и, кончив одеваться, она решилась задать мучивший ее вопрос:

– Почему?

Наконец-то Иан обернулся к ней. От его взгляда не ускользнула простота ее прически и практичность наряда. Продолжая глядеть на нее, он почувствовал, как в нем с новой силой пробуждаются противоречивые чувства. В самом деле – почему? Он провел целую ночь без сна, презирая себя и думая о том, что ему делать с женщиной, которую он никогда не хотел видеть своей женой и которая стала ею. Он не чувствовал облегчения оттого, что его тело помнило и снова жаждало ее. Не плотские желания были причиной смятенного состояния его духа. Он желал многих женщин и многих имел. Нет, он никогда не был и не будет рабом своих желаний. Дело было в другом, и Иан никогда бы не признался ей в этом. Он не был уверен, что сможет управлять ею издалека, хотя, и мог читать ее мысли лучше, чем она думала.

Сесиль уже не ждала ответа, когда на его губах появилась саркастическая улыбка.

– Потому что, если я не возьму тебя с собой, ты поедешь следом, ведь так?

От изумления Сесиль открыла рот, не зная, что ответить. Она не могла лгать, но и не хотела говорить ему правду.

– И не пытайся меня переубедить. – Его голос звучал почти доброжелательно, хотя он прекрасно понимал, что она заслуживала хорошей трепки за свое непослушание и за саму мысль, что можно такое себе позволить. Если он сейчас не отлупит ее, она потом устроит ему веселую жизнь.

Перебрав в голове все возможные ответы, Сесиль остановилась на дипломатическом варианте:

– Жена должна быть рядом со своим мужем.

– Жена должна быть там, где хочет ее муж, – уточнил Иан, не особенно надеясь убедить ее.

– Но ты ведь возьмешь Меня с собой?

Иан изучал обращенное к нему лицо. В горящих глазах Сесиль читалось нетерпеливое ожидание, жажда приключений, которую он никогда не встречал у женщин. Он прекрасно понимал, что это никак не связано с ее желанием быть рядом с ним. Да он и не хотел этого. Она была ему нужна в этой странной новой жизни, к которой он примеривался с осторожностью человека, не искушенного в искусных играх.

– Да, возьму, но, по-моему, тебе будет тяжело. Почуяв вызов, Сесиль выставила подбородок.

– Я не собираюсь жаловаться.

Иан с трудом сдержал улыбку. Нет, конечно, он не услышит ее жалоб. Маленькая, хрупкая и такая же привлекательная, как и другие женщины, которых Иан знал, она обладала такой твердой волей, которой мог бы позавидовать любой мужчина. И если бы он даже не взял ее в поездку, он, конечно же, не услышал бы от нее никаких стенаний.

Он протянул ей руку и поймал быстрый вопрошающий взгляд.

Доннчад ждал их внизу в зале. Он сидел за прекрасно отполированным столом, накрытым к утренней трапезе, которая включала овсяный хлеб, сыр, холодное мясо и эль.

Оглядев его, Иан вопросительно поднял брови.

– Не похоже, чтобы ты собрался в дорогу.

Садясь за стол, Сесиль молча с ним согласилась. Доннчад выглядел весьма привлекательно в камзоле и чулках теплого цвета. Его наряд резко контрастировал с кожаной курткой и бриджами Иана.

– Я догоню вас, – успокоил его Доннчад. – Я должен кое-что сделать сегодня утром.

– Конечно, это кое-что не может подождать. – Иан бросил на него понимающий взгляд.

– Не кое-что, а я не хочу ждать.

В его ответе не было ничего вызывающего. Сесиль пожалела, что не знает этих двух мужчин достаточно хорошо, чтобы присоединиться к их разговору. Она вздохнула, ничего не сказав, и потянулась к кружке с элем. Может быть, когда-нибудь она и сможет это сделать.

Сесиль промолчала и когда обнаружила отсутствие Тависа за столом. Она смутно догадывалась, что Иану не понравится, если она проявит интерес. Нельзя сказать, что у него были основания для беспокойства. Если бы она хотела выйти замуж за Тависа, она могла бы сделать это давным-давно. Так ей говорил отец. А она отвечала, что Тавис может рассчитывать только на ее дружбу. Но сейчас, однако, мысль иметь друга в качестве мужа показалась ей привлекательной, как никогда ранее.

Сесиль узнала о местонахождении Тависа, когда они уже седлали лошадей во дворе замка. И то только потому, что спросил об этом Доннчад.

– Я послал его в Эдинбург. – Иан не смотрел на Сесиль. Он вообще едва удостоил ее взгляда с тех пор, как они покинули спальню. – Он должен позаботиться о том, чтобы заменить всех, не желающих находиться у меня на службе, на менее чувствительных особ.

– А причем здесь чувствительность? – резко спросил Доннчад, прекрасно понимая, что его племянник имел в виду.

– Ну, – растягивая слова, начал Иан, – мое происхождение не вызывает особого уважения.

Сесиль услышала, нет, скорее, почувствовала страдание в его голосе, в то время как Доннчад, казалось, не заметил ничего неладного, а если и заметил, то продолжал, как ни в чем не бывало.

– Большинству людей кроме заработка и крыши над головой больше ничего не надо. Конечно, есть те, которых беспокоит положение их работодателя, но от этого они не становятся менее преданными.

Иан кивнул и уселся в седло. Возможно, так и надо с ним обращаться, подумала Сесиль. Иан мельком взглянул на нее, чтобы убедиться, что она сидит в седле, и посмотрел на дядю.

– Когда тебя ждать?

Улыбка мгновенно озарила лицо Доннчада.

– Прежде чем вы минуете Данблейн.

Сесиль терялась в догадках. Когда Иан послал Тависа в Эдинбург? И почему? Предложение Тависа остаться с Сесиль в Дейлиссе не вызвало большого восторга у Иана. Неужели ему была неприятна мысль даже об их совместной поездке в Уэйтфельд? Сесиль попыталась объяснить все ревностью Иана, но отбросила эту мысль. Он никогда не ревновал, и она не хотела давать ему для этого повод.

Рилла в отчаянии смотрела на помощника повара.

– То, что осталось от свадебного пира, нужно отдать бедным.

– Повар сказал, только не сладости. – Голос молодого человека слегка дрожал, но он стоял на своем. Перед ним, в конце концов, была не настоящая хозяйка, хотя он знал, что леди Джиорсал сказала бы то же самое.

Рилла почувствовала, как в ней поднимается злость. Он не стал бы спорить с Ниаррой, она была уверена в этом, не говоря уже о Джиорсал. А к ней, вдове одного из сыновей хозяйки, он до сих пор не испытывал никакого уважения.

Грациозно придерживая рукой юбку и гордо выпрямив спину, она прошла мимо помощника повара на кухню. Незадачливый молодой человек смотрел ей вслед и жалел того, кто подвернется ей под руку.

Повар оторвал взгляд от горячей жидкости, которую он осторожно пробовал.

– А, хозяйка Рилла, не попробуете ли бульон, который я готовлю для леди Джиорсал? Я уверен, он подкрепит ее силы. И мне очень хочется, чтобы он ей понравился.

Рилла попробовала бульон и одобрительно кивнула.

– Я уверена, он понравится маме. Вы очень внимательны к ней – Пара комплиментов была здесь кстати.

– Мы заботимся о ней.

– Прекрасно. Тогда, я думаю, вы бы не хотели огорчить ее из-за таких пустяков, как свадебные сладости. Их нужно наряду с другой едой отдать бедным, когда те придут за милостыней. – Им всегда приходилось думать о бедных.

– Но, хозяйка, беднякам нужно мясо, чтобы не ослабеть.

Хотя голос его был искренним, Рилле почудилась жадность в его глазах. Он мог бы продать сладости деревенским жителям и получить приличный куш.

– Я совершенно с вами согласна. – Рилла продолжала улыбаться. – После мяса сладости будут для них прекрасным подарком. Ни один из нас не хотел бы расстроить леди Джиорсал; если у вас есть еще вопросы, я спрошу сэра Сэлека, что он думает по этому поводу.

Скрипя зубами, повар кивнул.

– Не надо. Я уверен, что вы совершенно правы. Удовлетворенная, Рилла отвернулась. Ей пришло в голову, что, может быть, когда-нибудь она станет хозяйкой своего собственного дома. Ей редко приходилось иметь дело со слугами, занимающими более высокое положение, чем простые служанки, и она часто терялась от надменности их манер. Так как здоровье Джиорсал ухудшалось с каждым днем, Рилла взяла на себя часть многочисленных обязанностей Ниарры, пока та ухаживала за Джиорсал. Конечно, Рилла прекрасно знала, что Ниарра с легкостью справилась бы со всеми своими обязанностями, но в этом не было особой нужды. Рилле же пришлась по вкусу ее новая роль.

Довольная собой, она направилась в большой зал, и вдруг перед ней возник Рос Доннчад.

Узнав от явно удивленной Ниарры, что Рилла на кухне, Рос Доннчад последовал туда. Ступив в узкий проход, ведший во владения повара, он столкнулся с предметом своего интереса, который уткнулся ему прямо в грудь. Он помог Рилле сохранить равновесие, нежно обняв ее за плечи. Хрупкость ее телосложения вызвала у него прилив нежных чувств: ему захотелось защитить ее и позаботиться о ней.

Глаза их встретились, и Рилла почувствовала, как краска заливает ее лицо.

– Господин Доннчад, извините меня. Я была невнимательна.

– Все в порядке, если вы не ушиблись.

– Конечно нет, – запинаясь, ответила она. – Вы ищете сэра Сэлека? Я думаю, он с начальником стражи.

Доннчад неохотно снял руку с ее плеча.

– Я разговаривал с Лотарингом. Он мне разрешил навестить вас. – Внезапно уверенность оставила его. Черт возьми, он не хотел идти напролом. А что если она против его знаков внимания?

Пораженная услышанным, Рилла в смущении разглаживала руками юбку. Она была одета для домашних дел, а не для встречи гостей. Тем более такого гостя! Контраст в одежде только усугублял ее неловкость, хотя она не могла не заметить и не восхититься тем, как ловко сидел на нем прекрасный французский камзол, мягкая ткань эффектно облегала мускулистые плечи. Она знала, что многие мужчины вынуждены были подкладывать плечики, чтобы выглядеть подобным образом.

Понимая, что он ждет ее реакции на свои слова, она облизнула кончиком языка пересохшие губы.

– Я рада принять вас в любое время. Хотя было бы лучше, если бы вы меня заранее предупредили, – добавила она.

Доннчад с облегчением улыбнулся, увидев, как в ее глазах отразилась радость, когда она поняла, что он пришел к ней. Даже то, что она мягко его отчитала, не смущало его.

– Я заранее предупрежу вас и буду рад, если вы будете называть меня Рос. Мне нужно предупредить и о том, что каждый раз я бы хотел видеть ваших сыновей.

Улыбка Риллы была неторопливой и ласковой и окончательно растопила его сердце, когда она мягко сказала:

– Я буду знать об этом заранее сама, мой… Рос. Его имя прозвучало так естественно в ее устах, как будто это было для нее привычным делом. Она знала, будь Рос молод и напорист, она бы страдала и испытывала чувство вины, вспоминая Одвулфа. Но поскольку Рос Доннчад был намного старше Одвулфа, такой серьезный и надежный, с ним было абсолютно безопасно. Даже тот факт, что Рос был тоже привлекателен, не имел большого значения. Она хорошо знала Одвулфа, его любящую и благородную натуру. Он желал ей счастья и заботился о детях. Рилла каким-то шестым чувством догадывалась, что Рос Доннчад сможет обеспечить и то, и другое.

Она вспомнила о том, как одета.

– Если вы немного подождете, я надену что-нибудь более подходящее для приема гостей.

– Вы прекрасно выглядите, – запротестовал он. В ответ Рилла сморщила нос.

– Пять минут, – пообещала она, проскользнув мимо него в тот момент, когда ее свекор вошел в зал. Не останавливаясь, она улыбнулась Сэлеку.

Увидев счастливое Лицо Доннчада, Сэлек вздохнул:

– Нам будет тяжело остаться без нее и без сыновей Одвулфа.

– Она далеко не уедет. И сыновья Одвулфа навсегда останутся Лотарингами. Я о них позабочусь, обещаю вам.

– Да уж, пожалуйста, – хриплым голосом сказал Сэлек. Он не сомневался, что это произойдет очень скоро. Он видел счастливую улыбку Риллы и нетерпение в глазах Доннчада.

После целого дня в седле Сесиль чувствовала себя совершенно разбитой, но такой же счастливой. То, что за все это время ее муж едва перекинулся с ней парой слов, не имело большого значения. Остальные попутчики охотно вступали с ней в беседу. Так, один пожилой солдат называл замки, чьи владения они пересекали, и рассказывал истории про их хозяев. Она сомневалась в правдивости его историй, но с удовольствием их слушала. И если время от времени она и бросала тоскующий взгляд на широкую спину Иана, то молчала и не старалась привлечь его внимание.

Иан не делал скидок на то, что с ним ехала его супруга, с которой они были женаты уже целые сутки. К счастью, Сесиль была молодой и сильной и терпеливо сносила тяготы многочасового пребывания в седле. Она не пришла в уныние, когда обнаружила, что выбранное для ночлега место представляло собой небольшое понижение рельефа, едва ли достаточно глубокое, чтобы называться долиной, окруженное со всех сторон невысокими холмами. Вскоре, к ее восторгу, по периметру их небольшого лагеря развели костры, вернулись с добычей охотники, которых капитан Фрейн отправил еще в начале дня.

Скоро у нее потекли слюнки от запаха поджариваемой дичи. Их короткого завтрака из холодного мяса и тепловатого эля хватило лишь на то, чтобы поддержать ее силы. Когда сумерки сгустились до полной темноты, дневное тепло сменилось прохладой. В тот момент, когда Сесиль сидела и дрожала от холода, решаясь попросить Иана, чтобы кто-нибудь распаковал вещи и принес ее плащ, он возник перед ней с плащом в руках.

Она закуталась в него, а Иан тем временем расстелил на земле одеяло и жестом пригласил ее сесть. Сесиль опустилась на колени и почувствовала, как устала. Возбуждение, которое она испытывала в течение дня, помогло пережить этот день, но силы ее были на исходе. Она обрадовалась тому, что они были не одни, так как у нее вряд ли нашлись бы силы ответить Иану взаимностью, если бы у него возникло желание. Но ему, казалось, было вполне достаточно их брачной ночи.

Солдат принес им кружки с элем. Иан протянул одну из них Сесиль, затем сел рядом с ней на одеяло.

Сесиль думала, что они будут ночевать в палатках, но потом, когда поняла свою ошибку, была рада, что не спросила, будет ли у них другое укрытие, кроме одеяла. Иан наверняка бы подумал, что она жалуется. По правде говоря, Сесиль нравилась мысль провести ночь под открытым небом со звездами над головой, хотя она посматривала на небо с некоторым опасением – ей не хотелось промокнуть до нитки во время сна.

– Дождя не будет.

Сесиль резко обернулась и увидела Иана, который пристально смотрел на нее.

– Не будет, – спокойно согласилась она, – небо чистое.

– К утру соберутся облака, но дождя не будет.

– Откуда ты знаешь, что будет облачно? – Она услышала восхищение в своем голосе и почувствовала себя молодой и невежественной.

– По запаху ветра. – Иан поймал себя на том, что следит, как лунный свет преломляется в ее волосах. При каждом ее движении волосы загорались мерцающим светом, как будто в локоны были вкраплены драгоценные камни. Он подавил в себе желание дотронуться до них. Здесь не было места для того, что могло последовать за таким прикосновением.

– Я не чувствую сырости, – сказала Сесиль.

Иан был удивлен, что ей все еще не надоело обсуждать эту тему.

– Вот почему не будет дождя. Ветер обычно стихает на рассвете. Когда этого не случается, он нагоняет облака.

– Ты провел много времени в разъездах, да?

– Какое-то время, – сказал он осторожно. Ему не хотелось обсуждать с этой девушкой свои ранние годы, часы, которые он провел рядом с сэром Джеффри, когда тот обучал его манерам и военному делу. Он обучался в семье, а не на стороне, как другие молодые люди и его собственные братья. В то время он объяснял это тем, что он самый старший из них и наследник. Сейчас он понимал, в чем была причина.

– А ты был когда-нибудь при английском дворе? – Сесиль знала, что играет с огнем. Она чувствовала, что ей еще многое предстояло узнать о своем муже.

– Был, – наконец ответил он, не пускаясь в объяснения.

– Это было великолепно? А при шотландском дворе тебе приходилось бывать?

Он понял, что она не пытается выведать какие-либо секреты: его или чьи-либо еще. Просто она молода и любопытна. Он знал, что она никогда никуда не выезжала за пределы своего дома дольше, чем на несколько часов. Он немного расслабился и улыбнулся:

– Я был там несколько лет тому назад, когда еще был жив король Генри. И двор при короле Генри Восьмом был действительно великолепен. Я был достаточно молод, и тогда меня потрясли богатство убранства и великолепие церемоний.

– А если бы сейчас? – мягко спросила она.

– А сейчас мало что может меня потрясти. – Он понимал, что это звучит цинично, но могло ли быть иначе, когда он подумал, как мало от этого великолепия досталось самому королю Генри – неверные жены и тщедушный сын.

– И Арран на тебя не произвел впечатления?

Это был хитрый ход с ее стороны, и Иан пристально посмотрел на Сесиль. Хотя он не низкопоклонничал перед Арраном – и никогда ни перед кем, – он считал, что показал себя хорошим политиком в разговоре с регентом Шотландии. Интересно, что она слышала.

– Мне никто ничего не говорил, – заверила его Сесиль.

Иан подавился элем.

– Ты прочла мои мысли! – В его тоне слышалось суровое осуждение.

– Нет, я просто почувствовала, что ты меня подозреваешь, и догадалась, что ты не любишь, когда о тебе говорят. У тебя есть на это причины. Я уверена, о тебе сейчас ходит много сплетен и здесь, и в Англии.

– Ты очень смелая, – сухо сказал он, решив не сердиться на нее за бесстрашие.

– Отец говорит, что я очень глупая. Я никогда не знаю, когда нужно держать язык за зубами. – Она подумала об отце Эйндреасе и вздохнула. Она не чувствовала себя виноватой в этой истории, хотя у нее было больше чем достаточно случаев достойных сожаления, когда ее острый язычок ранил даже тех, кого она любила.

– Это качество не считается женской добродетелью. – Он поддразнивал ее, но голос звучал строго. Ей не стоило знать, что он не против женской храбрости.

Его ответ приятно удивил Сесиль. Ей хотелось, чтобы между ними установились отношения, допускающие шутливый тон.

– Ну что же, ты можешь внести это в список всех прочих моих отнюдь не добродетельных качеств.

Он почувствовал, что она смеется.

– Как ты узнала, что я говорю несерьезно? – Его разбирало любопытство. – Ты что, можешь читать чужие мысли?

Он не встречал еще никого, кто бы мог это делать, но довольно часто слышал от других людей, что они знали тех, кто обладал этим даром.

– Нет, – неуверенно сказала она, внезапно ощутив некоторую неловкость. – Я могу иногда почувствовать, что происходит с другими людьми, но это случается не всегда и не с каждым человеком. – Она не уклонилась от его пристального взгляда. – Обычно у меня получается с близкими мне людьми. И очень редко с незнакомыми, которые прикасаются ко мне. – Так, как он прикоснулся к ней той ночью в Сиаране. Она вспомнила тот поток чувств, который захлестнул ее и убедил в том, что между ними установилась связь, отрицать которую было невозможно.

Иан вспомнил другое время – их брачную ночь и тот момент, когда она барабанила своими кулачками по его мускулистой груди, умоляя дать ей почувствовать то, что чувствовал он. У него осталось ощущение, что он обманул ее.

Сесиль почувствовала его внезапное смущение и не смогла прочесть его мысли.

Глядя на ее растерянное лицо, Иан радовался ее недогадливости.

Они замолчали. И как раз в этот момент к ним приблизился один из их спутников, принесший жареную дичь, запах, который сводил Сесиль с ума.

Иан проследил за тем, чтобы у Сесиль было достаточно еды и питья. И когда ей принесли кружку горячего сидра с крепким виски, он заметил, как она обхватила кружку руками, пытаясь согреть их. Иан испытал угрызения совести при мысли о тонком одеяле, которое, как он полагал, должно было согревать ее в течение ночи.

Он расстелил свое одеяло рядом с Сесиль, сказав себе, что поступает так только потому, что не хочет, чтобы она простудилась. А когда он, обойдя лагерь и убедившись в том, что тот надежно защищен, вернулся, лег и притянул ее к себе, а она, повернувшись в его объятиях, прижалась щекой к его груди, он объяснил ее поведение холодом ночи.

Спустя два дня они миновали Данблейн и заночевали под стенами замка Уэйтфельд – третьим наследственным владением Иана.