"Выстрел в водопад" - читать интересную книгу автора (Леднев Вадим)

Глава девятая

— Тсс-с, тише ты, балбес! Спугнешь ведь…

— Все, все, молчу… А помнишь…

— Блин, да засохни ты!

— Ну-у, Гриш…а, круто мы придумали — на стрекоз ловить?

— Да круто, круто… Ух ты!.. Глянь, какие рыбины! Ни фа себе!.. здоровенные! Да вон там, смотри! Видишь? Так и ходят кругами. Парочку бы таких выловить! Хватило бы и на обед, и на ужин.

— Красивые они.

— Кто? Рыбины?

— Не-е… стрекозы. Крылья такие разноцветные, блестящие… Надо засушить парочку. Дома пацанам покажем, прикольно будет.

— Да… блин, опять сожрала наживку, гадина. Дай-ка мне еще одну… жалко даже такой красоте хвост отрывать. Ты молодец, Жека, что удочку нашел. А то, что бы тогда делали? Ни компа, ни телека… даже мяча тут нет… Хоть порыбачим…

— Да я же смотрю… щурясь от удовольствия, в сотый раз начал рассказывать Женька, — дядя Слава багажник освобождает… под продукты, наверное… всякого барахла повытаскивал. Вижу, у них там спиннинг! Он шмотки в кладовку отнес, типа, спрятал… а спиннинг завернул в какие-то тряпки и поставил в уголок, — Женька хохотнул, — я думаю, класс, как раз нам и пригодится. Они уехали, я и взял.

— Во, лыбу-то до ушей растянул, — усмехнулся Гриша. Не зазнайся теперь, добытчик. Стырил у людей удочку и радуется.

— Ну, Гриш… я же…

— Все, сказал же — припухни!

Несколько минут царило молчание. Оба сосредоточенно буравили взглядом поплавок.

Сидели мальчишки верхом на стволе поваленной ветром сосны. Перед тем, они долго бродили по берегу, ища подходящее место для рыбалки. Крутой, высокий обрыв не давал подобраться к реке, новое русло которой проходило несколько в стороне от плато. И только в этом месте она, приблизившись вплотную, плескалась прямо под обрывом. Уже успев основательно подмыть склон, река не оставила шанса, стоявшей на самом его краю, сосне. Вывороченные из земли, напоминающие щупальца осьминога, корни, продолжали цепляться за склон, не давая дереву окончательно упасть в реку. Погруженная в воду колючая крона, шевелилась, словно живая, омываемая ленивыми струями. Женька болтал ногами метрах в четырех от воды. Дальше спускаться побоялись — тонкий, ближе к верхушке, ствол неприятно раскачивался под ногами и казался ненадежным.

Брат сидел немного ниже, сквозь смешно торчащие уши просвечивало отражающееся от воды солнце, отчего они казались почти прозрачными. Охваченный охотничьим азартом, он поминутно ерошил коротко стриженую макушку.

Внизу плескалась речка, не особо-то и широкая, они видали и побольше. В этом месте она образовывала небольшую заводь, течения в которой почти не было. Склон немного осыпался, позволив им почти без приключений спуститься так низко. Почти, потому что Женька, спускаясь по шершавому стволу, не избежал всюду торчащих сучков и под конец крепко зацепился штанами. Под язвительные насмешки брата, долго пыхтел, пытался выпутаться, дергал, выкручивал, но застревал еще больше, пока, наконец, Гришка не сжалился и не освободил несчастного пленника.

Противоположный берег, густо поросший деревьями и кустарником, был надежно укрыт от любопытных взглядов. Сладковатый запах прелой листвы и влажной земли, доносимый легким ветерком, так и манил, не давая Женьке покоя. Его мало интересовала рыбалка. Он уже строил планы, как пробраться на тот берег и разведать обстановку. В очередной раз, потянув носом воздух, мальчик покосился на брата.

Гришка, наморщив лоб от усердия, следил за поплавком. Тот лишь слегка подрагивал на поверхности воды, покрытой легкой рябью.

Поплавок тихонько задергался — раз, другой, и ушел на глубину.

— Смотри! Ничего себе! Тяни, тяни… Женька, рискуя свалиться, заглядывал брату через плечо, — давай, ну…

Гришка вел нешуточную борьбу с неведомой речной обитательницей. От напряжения на лбу выступили капельки пота, он старался подвести «рыбешку» как можно ближе к себе. Удилище изогнулось дугой.

— Женька, сейчас подтяну ее! Отходи! — закусив губу, он изо всех своих сил дернул удочку, из воды вместе с россыпью брызг вылетела рыба. Даже засунутая в пакет, она продолжала биться и трепыхаться своим скользким телом.

— Хороша рыбка! — довольный Гришка снимал с груди и живота серебристые чешуйки. На три кило потянет!

— Да ну? — усомнился Женька.

— Точно тебе говорю! Еще пару таких поймаем и уха будет зашибись!

— Как ты думаешь, — Женька при помощи ладони замерял длину затихающей рыбины, — она взрослая или еще бы выросла?

— Не знаю, — брат покачал головой, — теперь уже точно не вырастет… главное, чтоб съедобная была.

— Слушай, — наконец, решился Женька, — а давай, пока ты будешь ловить, я сплаваю на тот берег, грибов поищу? Я мигом, — начал канючить он, предвидя возражения старшего брата, — вдруг еще и грибов наберем. Представляешь, как все обрадуются!

Но тот, против обыкновения, спорить не стал.

— С течением-то справишься? — спросил, с так раздражающей Женьку, покровительственной усмешкой.

— Какое тут течение? — возмутился тот. Где ты его видишь? — полный решимости, он начал раздеваться.

— Ну-ну… Гришка деловито насаживал на крючок следующую порцию наживки. Смотри, я не полезу тебя доставать.

— Ты лови, лови, — Женька привязал за шнурки кеды на ветку, сверкая исцарапанными коленками, встал ногами на ствол сосны и приготовился нырнуть.

— Башку не разбей, — авторитетно заметил брат, — руки-то, руки, неправильно держишь!

— Интересно, глубоко тут? — Женька, словно передумав нырять, присел на корточки, всматриваясь в водную рябь. А если камни там?

— Зассал? — предположил старший, — сам придумал, а теперь ссышь?

— Дурак ты! Сам-то чего не нырнешь? — голос Женьки звенел от обиды, — вот и показал бы, как правильно надо!

Их перепалку прервал громкий всплеск. Из воды медленно показалась голова странного животного — заостренная пасть с множеством зубов, похожая на крокодилью, только короче. Жуткая тварь появилась и тут же скрылась в темной воде, продемонстрировав серое мясистое тело с плавниками на лоснящихся боках и длинным змеиным хвостом.

Братья испуганно переглянулись.

— А если б ты все-таки прыгнул? — загорелое Гришкино лицо стало серым.

— Да может, это и не хищник, — протянул мелкий, сам, не очень-то веря в свое предположение.

— Ты че, слепой? Зубы его видел? Он ими водоросли жрет, да?

— Чего орешь на меня? Сам подбивал: нырни да нырни! — хоть и страшно было Женьке, но он старался не показать вида, что перепугался.

— Да ты сам же придумал!.. возмутился Гришка. На тот берег, на тот берег!.. Грибочков ему захотелось! — приложив руку ко лбу козырьком, он пристально всматривался в обманчиво безмятежную рябь на воде.

Рыбачить расхотелось. Разыгравшееся Женькино воображение, рисовало ему картины, одна страшней другой. Он беспокойно озирался по сторонам, опасаясь, что неведомое чудище выскочит из воды и, ухватив его за ногу, утянет в пучину. Ну и что, что до воды метра четыре, может они прыгают, как дельфины.

— Пойдем, что ли? Гриш… а? — он натянул штаны, балансируя и обдирая ноги, обул кеды. Накинул на плечи рюкзачок со всякими необходимыми вещами.

— Хорош канючить, не терпится за мамкину юбку уцепиться? — первый испуг прошел, и старший брат храбрился, делая вид, что ничуть не против остаться.

— Ты как хочешь, а я пошел, — Женька стал карабкаться вверх по сосне. Герой, кверху дырой!

— Стой! Ты хоть помнишь дорогу-то? — не мог Гришка так подорвать свой авторитет, — Стой, я кому сказал!

— Без тебя обойдусь, — не оборачиваясь, Женька лез все выше, — а ты сиди здесь, лови крокодилов… Тоже мне, Данди нашелся…

— Ну и фиг с тобой, — пробурчал старший.

Женька подтянулся на корнях, ловко перебрался через них и спрыгнул на песок. Со злостью пнул дерево и, развернувшись, стал подниматься по крутому склону.

Земля вдруг стала уходить из-под ног. Отчаянно хватаясь руками за воздух, мальчик упал на колени, и стал стремительно скатываться, загребая лишь пригоршни песка.

— Женька! — истошный крик брата звенел в ушах.

Сосна, громко шурша ветками, уходила в воду. Земля комьями падала вниз.

Женькино падение прекратилось. Лежа на боку, ему оставалось беспомощно наблюдать, как брат какими-то неуклюжими прыжками карабкается вверх по стволу, сдирая руки и ноги в кровь. Добравшись до корней, он лег на них грудью. Дерево вздрогнуло еще раз и замерло. Разделенные несколькими метрами, мальчишки лежали, боясь пошелохнуться.

— Женя, не дергайся, — севшим голосом сказал Гришка. Посмотрел вниз — до воды всего ничего и поднял глаза на младшего. Тебе надо медленно подниматься. Старайся втыкать ноги и руки поглубже в песок.

— Я не могу…

— Можешь, давай… только осторожно… ты легкий, все получится.

Женька, всхлипнул, вытер выступившие слезы, размазав грязь по лицу, кивнул и зарыл руку в горячий песок. Глубже, глубже. Наконец, пальцы ощутили прохладу — там уже была твердая почва из которой торчали какие-то корешки. Вцепившись в них покрепче, он засунул вторую руку немного повыше. Подтянул тело. До края обвала было рукой подать, но чтоб преодолеть это расстояние, казалось, ушла целая вечность. Боясь неосторожным движением еще больше осыпать песок, Женька медленно, тщательно вымеряя каждый последующий шаг, карабкался наверх.

Вот и край. Сделав последнее усилие, мальчик перевалился через него и с облегчением выдохнул.

— Гриш, я сейчас какую-нибудь палку найду, вытащу тебя — он лежал на краю обрыва и смотрел на брата.

— Нет, — покачал головой тот, — тут не палку, тут целое дерево надо… не вытянешь… Позови кого-нибудь из взрослых…

— Ты подожди тогда, я мигом, ладно? Держись, ага? — Женька поднялся на ноги, огляделся и побежал в заросли деревьев. Кажется, оттуда они пришли на берег. Дорогу обратно к институту он помнил очень приблизительно. Страх за брата гнал все быстрее.

Когда эта противная узкоглазая девчонка зажмурилась и завопила, что есть силы, сердце у Наташи оборвалось в первый раз.

Когда уже забегала в Институт, в дверях, что-то заставило оглянуться, и сердце у нее оборвалось во второй раз — за спиной у Анны стоял динозавр. Двуногий, выше девушки, с оскаленной пастью и длинным извивающимся хвостом. Наталья видела таких на картинках, в книжках своего семилетнего племянника. Она хотела закричать, но только молча, как рыба разевала рот. На горло словно накинули удавку, и женщина не могла выдавить из себя ни звука. Больше не медля ни секунды, она развернулась и помчалась в вестибюль.

— Ох, моченьки моей нет… что ж там приключилось? — Варвара Петровна тяжело дышала и держалась за левый бок, — крик-то подняла, аж сердце заходится…

— От кого мы убегали-то? Это ж надо так напугать! — Татьяна беспокойно оглядывалась, — А сыночки мои как же? Или мне самой их искать придется…

Из-за угла выскочила Наташа, глаза у нее были совершенно безумные.

— Что там, Натусь?

— Ключ! Скорее!

— Господи, Наталка, ты что как припадочная?.. глядя на ее перекошенное лицо, Варвара Петровна утерла испарину.

— Сдохнуть хотите? Дверь открывай! Ты меня понимаешь, дура старая? — Наталья вцепилась в ее руку, — Где ключ?

— Да подожди, не тряси ты меня, окаянная, — свекольно-красное лицо вахтерши покрывали мелкие бисеринки пота, — всю душу вытрясешь, и так еле на ногах держусь, — она стала шарить по карманам фартука в поисках ключей.

Послышался дробный стук каблуков, затем грохот, сопровождающийся треском, словно сломалась деревянная доска. Яростное рычание наполнило вестибюль.

Из вестибюля в коридор, высунулась зубастая морда, показавшаяся Варваре Петровне, невероятно огромной Следом еще одна. Досматривать она не стала. Безошибочно выхватив в связке нужный ключ, воткнула его в замочную скважину. Теперь в поле ее зрения было только лицо Татьяны, на глазах ставшее мертвенно-бледным. Сзади, задавленным голосом, пискнула Наташа. Варвара Петровна спиной почувствовала приближение зверя. Замок спасительно щелкнул, открываясь. Распахнув дверь вахтерша влетела в буфет, за шиворот таща за собой окаменевшую от ужаса Татьяну. Трясущаяся Наталья, заскочила следом и помчалась дальше, куда-то на кухню. Молниеносно, словно, годами тренировалась на скорость, вахтерша захлопнула дверь прямо перед носом зверя, ключи с громким лязганьем упали на пол.

Глухой удар заставил ее отшатнуться. Еще один. Трясущимися руками, наваливаясь всем своим грузным телом, она придвинула к двери тяжелый стол и рухнула на пол.

— Господи, что же это делается?.. Господи, спаси и сохрани… Богородица Дева, радуйся… Благодатная Мария, Господь с тобою… благословенна ты в женах… и благословенен плод чрева твоего… Усердно к тебе прибегаю, скорая помощница и молитвенница о душе моей… Избави мя от бед и напастей…

Сыпалась штукатурка, трещали косяки. И чем сильнее скребли когти по толстому дереву дверной обшивки, тем исступленней женщина молилась:

— Царица Преблагая, богородица матушка… защитница сирых и убогих, узриши мою беду… услыши мою скорбь, спаси и помилуй… спаси и помилуй!..

Внезапно удары прекратились. Удаляющийся стук когтей по каменному полу и все стихло. Теперь было слышно только ее шумное, со свистом дыхание. Спасительная дверь двоилась и расплывалась в глазах. На фоне пылающего лица, ставшие бесцветными губы, продолжали двигаться уже беззвучно.

Женщина попыталась подняться с пола, но не смогла и только устало прислонилась спиной к ножке стола. Голову давил железный обруч, боль зазубренными лезвиями полосовала мозг.

— Девоньки, милые… воды дайте, — язык повиновался ей с трудом. Кажись, ушел он, проклятый… дай… пересохло все.

Воды она так и не дождалась.

— Еттить твою мать! — сказал Семенов.

Тело бандита лежало на полу вместе с привязанным к нему стулом. Над правым ухом трупа имелась аккуратная дырочка, вторая столь же аккуратная, была в оконном стекле.

— Выходит, ты жмура второй раз решил убить? — язвительно поинтересовался прапорщик.

— Выходит так, — развел руками охотник.

Слава присел возле трупа на корточки.

— Все брюхо в кровище, а вокруг нет ничего…

Семенов хмыкнул.

— Этот гаврик еще вчера ласты склеил!

— Думаешь?

— Чего тут думать? Его кровь в джипе была… видать, пока они досюда добрались он, и перекинулся, значит, от потери крови. А второй не будь дураком, использовал дружка своего, чтоб, нас подзадержать. И ведь ловко придумал мерзавец! Стекло грязное, в домике темно… а он окошко с дверью приоткрыл — сквозняк… занавесочка колышется… вот и казалось, что этот шевелится. Пока мы покойничка высматривали да окружали — минут двадцать потеряли… Обманул гад!

— Интересно… прапорщик щелкнул зажигалкой, прикуривая, — а сам-то он куда делся? Может в погреб, какой залез? Эдак мы его неделю выковыривать будем!

— Вряд ли, — Семенов тоже вытянул сигарету из пачки, — дай-ка прикурить, Коля… он затянулся, щурясь от дыма. Ты бы Славка поосторожней со жмуром, — заметил он возящемуся возле трупа напарнику, — вдруг он его заминировал…

— Ну, ты Иваныч нашел душмана, — усмехнулся Слава. Чем он его заминирует, какашкой, что ли? Нет на нем ничего.

— Ну-ну, — Семенов снова повернулся к прапорщику. Я говорю, вряд ли… не будет он прятаться, не тот это тип! А что там за галдеж на улице?

Они вышли наружу. Метрах в пятнадцати, возле соседнего домика, стояли и что-то оживленно обсуждали Штерн с Алексеем Федоровичем. Увидев их, замахали руками, подзывая к себе.

— Эй, Славка, — крикнул в дом Семенов, — бросай своего покойника, он не убежит… пойдем, там мужики, похоже, что-то нашли.

Все участники облавы, числом семеро, скопились у осины, к которой была привязана веревка. Другим свои концом, она свисала со стены плато.

— Ну, что я говорил? — Семенов выглядел удовлетворенным. Не станет он прятаться по погребам… мужик рисковый!

— А может, он так просто… веревку для отвода глаз привязал? — усомнился Алексей Федорович.

— Э нет, батенька! — охотник подошел к краю плато. Вон, видно, как он по стенке ногами шурудил, когда спускался. Или думаете, он сперва спустился, а потом обратно залез, чтоб только нас запутать? Так нет, вон и следы его внизу имеются… он достал бинокль. Угу… направо пошел. Чуешь, Славка?

— Неужели к оврагу? — удивился тот. Там конечно стена пониже, чем здесь… но метров пять все равно будет… Так просто не запрыгнешь! Скорее, он попробует где-нибудь по дереву взобраться. Может спуститься, да по следам его пройти?

— Ты Славка всегда верно рассуждаешь! — кивнул Семенов. За что тебя и уважаю. Но спускаться мы не будем, ни к чему нам эта канитель. А овраг проверим, тем более нам это почти по пути. Правильно?

— Конечно, проверим, Иваныч!

— Вы разрешите господа вмешаться в ваш важный разговор? — встрял Борис Колбасов. Мне кажется, мы теряем время! А если он уже забрался обратно?

— Вот! — поднял толстый указательный палец Семенов. Чтоб не терять время в дальнейшем, надо разобраться в текущем моменте. Вы ребята, веревку обратно смотайте, — обратился он к институтским. Таким образом, назад он этой же дорогой не вернется! Остается три варианта: первый — на плато он возвращаться не собирается, как промежуточный вариант, его кто-нибудь уже съел; второй — он хочет вернуться, но пока не может, нет подходящего места для подъема; и, наконец, третий — он уже на плато.

— Первые два варианта мне нравятся больше, — сказал Алексей Федорович.

— Особенно самый первый! — поддакнул прапорщик.

— Но надеюсь, э-э… лицо Штерна было довольно кислым, — мы не столь наивны, чтоб э-э… на них рассчитывать.

— Нет, не столь, — согласился с ним Семенов, — Итак, поскольку число наших противников уменьшилось до одного, не вижу необходимости бегать за ним всей толпой. Поэтому, сейчас мы разделим наши силы. Тему голода никто не отменял, верно?.. а значит часть наших бойцов, под вашим Михаил Аркадьевич, чутким руководством, останется здесь и подробненько изучит содержимое погребов. А ваш участок здесь имеется?

— К сожалению, а может к счастью, нет, — ответил Штерн, — наш домик был на другом краю поселка. Но очень многих я тут знал.

— Ну, и отлично! Проверьте самых зажиточных. С вами будут… Кого вы хотите в помощники?

Штерн пожал плечами.

— Ну, тогда берите институтских ребят. С ними у вас будет полное взаимопонимание. Не возражаете? — обратился он к Егору с Борисом. Те дружно кивнули, мол, какая разница где послужить родине, в погребах, так в погребах.

— Втроем, я думаю, справитесь. Автобус мы вам оставим… вместе с шоферюгой. Ну, а остальные прошу за мной… поспешаем господа, времени у нас маловато!

С момента боя на лестнице, прошла, казалось, вечность, хотя на самом деле, вряд ли больше пяти минут.

Пока Марек успокаивал девчонку, Илья осмотрелся по сторонам. Комната, в которую они вломились после короткой схватки с динозаврами, оказалась читальным залом Институтской библиотеки. Он попытался прислушиваться к тому, что происходит в коридоре, но от Марека с девицей было столько шума, что Илья бросил эту затею и, раздраженно глянув на них, подошел к окну выходящему в Институтский двор. Отсюда со второго этажа, двор выглядел совершенно пустынным — так и стояла накрытая пластиковой пленкой мебель, разбросанные по стоянке машины томились брошенные своими хозяевами. Динозавров тоже не было. Тихо и мирно. Сзади подошел Марек, положил руку ему на плечо.

— Ну, что скажешь, уважаемый друг, откуда это свалилось на нашу голову?

— Откуда свалилось, уважаемый друг… в тон ему отвечал Илья, — сейчас неважно! Скажи лучше, где ты, блин, целый день шлялся?

— Ничего и не шлялся… буркнул Марек, убирая руку с плеча. Подумаешь… уже полчасика вздремнуть нельзя.

— Ты мне уши не крути! Полчасика… Как мужики уехали, так я тебя больше и не видал… Тебя за каким хреном тут оставляли?

— Ну, начинай, начинай!.. вид у Марека был страшно обиженный.

— Вы его не ругайте Илья! — неожиданно подала голос Майя. Если бы не он…

— Ладно… Илья вспомнил проявленную его другом храбрость и смекалку с применением огнетушителя, и тон его против воли смягчился. Откуда ты, кстати, там, на лестнице нарисовался?

— Ты прикинь! — бодро начал Марек, обиженный вид с него как ветром сдуло. Встал я, значит, думаю: пойду, проведаю, как там друг Илья вахту несет. Тебя ж на полчаса оставить нельзя!.. Да ладно, ладно, не испепеляй меня взглядом, шучу! И тут эти две телки несутся… крашеная эта, Светка… и подруга ее… забыл, как звать. Глаза у обоих по пять рублей. Лопочут что-то, а что, понять не могу…

— Да ты наверно не проснулся просто.

— Не болтай, — отмахнулся Марек. Просто орут в два голоса, вот и не поймешь, то ли пожар, то ли, наоборот, потоп… похоже сами толком не знают. Ну, я их в комнату затолкал, велел дверь изнутри запереть и никому не открывать, а сам побег до тебя. Бегу по третьему этажу… слышу — крики, визги… спускаюсь на второй, а там эта, — он кивнул на девушку, — лежит на лестнице и отдыхает. А к ней лезет такое!.. Слушай Илюха, я, когда его увидел, чуть не обосрался… пардон мадмуазель! Ну, в общем, думаю, спасать надо малую. Подхватил ее под микитки, тащу, значит, и думаю: а куда ж потом? И тоскливо мне от этой мысли сделалось… А тут, слава богу, ты и подоспел с ломиком, — лицо Марека приняло мечтательное выражение. Слышь, Илюша, а здорово ты его охреначил по кумполу!.. Только я не понял, что это за чудо-юдо такое было?

— Динозавр.

Лицо у Марека вытянулось.

— Вашу мать!.. Точно! А я все думаю, кого он мне напоминает. Я, понимаешь, в фас его не узнал…

— Их трое было, — сказала Майя бесцветным голосом.

Мужчины обернулись к ней.

— Ничего, что я вас отвлекаю? — продолжила девушка, — Вы так мило беседуете, я даже подумала: неужели у нас уже все в порядке?..

— Да нет, не все! — огрызнулся Илья. Во-первых: с крыши, я видел, как минимум пятерых… а во-вторых, не надо тут строить из себя самую умную!

— Я и не строю.

— Вот и не строй!

— Слышь, отец, — вмешался Марек, — что ты на дивчину взъелся? Не видишь у нее культурный шок?

— У всех шок! Думаете, я не думаю про то, что надо делать? У присутствующих идеи есть? Ясно, идей нету!.. Тогда я пошел за «Стечкиным»

— Как это?

— Очень просто! Пройду через библиотеку и выйду через дверь возле правой лестницы.

— Я с тобой! — тут же сказал Марек.

— И я! — пискнула Майя.

— А вы милая барышня, останетесь здесь, и будете сидеть тихо, как мышка пока все не устаканится!

Майя отчаянно замотала головой.

— Одна я не останусь! — она попыталась вскочить, но тут же со стоном опустилась обратно. Я не могу, остаться, правда! Я очень боюсь… добавила она почти шепотом.

— Ладно, — констатировал Илья, — Марек, ты остаешься с ней.

— Вот еще! — возмутился тот. Чтоб Марек Левицкий друга бросил? Да ни в жизнь! Одна посидит, ничего с ней не сделается, тоже мне, кисейная барышня… тут он наткнулся глазами на умоляющий взгляд девушки и его страстный монолог оборвался.

— Вот-вот, — усмехнулся Илья.

— Да тебя ж одного сожрут и не подавятся! Вспомни, как на лестнице!..

— Не сожрут! И ты мне в этом поможешь…

— Интересно знать, как я тебе помогу сидя здесь?

— Сейчас все объясню, идем ко второй двери… Спокойно девушка! — повернулся он к встрепенувшейся при этих словах Майе, — Марек сразу вернется! Так вот, идем ко второй двери, осторожно открываем и смотрим… если зверюга в коридоре, ты возвращаешься в читальный зал и начинаешь лупить в дверь, орать… в общем всячески привлекать его внимание! А я в это время постараюсь быстренько проскочить на лестницу…

— А если он тебя заметит?

— Даже если и заметит — не страшно. От читального зала до двери, метров пятнадцать, а мне всего пару-тройку метров проскочить до лестницы, а там ему за мной не угнаться. Ты главное, дверь не забудь запереть!

— Ох, Илюха, Илюха… Марек с сомнением качал головой, — боязно, мне тебя одного отпускать…

— Не дрейфь! — Илья хлопнул друга по плечу. И не спорь, только время зря теряем.

— Тоже мне командир выискался! — бурчал Марек, плетясь за ним по коридору вдоль стеллажей с книгами. Раскомандовался тут!

— Да не командир… увещевал друга Илья, они вошли в кабинет библиотекарей, дверь из которого и вела на лестницу. Но, ты же понимаешь, что без пистолета нам с этим зверьем не сладить?

На удивление, коридор оказался пуст.

— Ну, вот и отлично! — обрадовался Илья. Все оказалось даже проще чем мы думали… Короче, я побежал, а ты запрись и жди…

Когда Наташа опасливо выглянула из кухни, Татьяна сидела на полу, обхватив колени руками, и только бессмысленно хлопала глазами. Наташа подошла к сидевшей возле стола вахтерше, потрогала за плечо.

— Варвара Петровна! Ты чего? — она принялась тормошить ее, зачем-то дуть в лицо, не обращая внимания на то, что от ее толчков голова вахтерши, безвольно моталась из стороны в сторону. Кинулась к буфетной стойке, схватила чашку, зачерпнула из бака воды и бросилась обратно. Некоторое время тщетно пыталась влить воду ей в рот, стуча краем чашки по намертво сжатым зубам, пока, наконец, не поняла. Отшатнулась.

— Ох, что это… ой, батюшки! Померла! — чашка, выпав из рук, с громким стуком разбилась о кафель, а вода плеснулась на ноги. Что же это делается?! Люди! Кто-нибудь… помогите! — заголосив, Наталья, кинулась к столу, забралась на него, на коленках подползла к двери, прижалась ухом к деревянной поверхности. Ничего. Покосившись на Татьяну, она открыла защелку замка и немного приоткрыла дверь, пытаясь рассмотреть коридор.

Мощный удар оглушил ее, Наташа кувырком полетела на пол. Сидя на полу и держась за ушибленный лоб, она некоторое время безумно таращилась на треснувшую дверь. Ничего не соображая от боли, только ошалело трясла головой. Последовал еще более сильный толчок, дверь прогнулась, полетели щепки. С ужасающим скрежетом тяжелый стол поехал по шершавому кафелю. Опомнившись, Наталья заверещала, как схваченный заяц, вскочила с пола и бросилась через столовую, не разбирая пути и ударяясь об острые углы столов. Пролетела кухню и с размаху ударилась о дверь, ведущую на лестницу.

— Ой, мамочки!.. и эта закрыта!

Изо всех сил она билась о бесчувственную деревяшку, не желавшую выпускать из ловушки. Потом сообразила и побежала назад — у ног вахтерши валялась связка ключей, Наташа схватила ее и понеслась обратно. По пути пнула, так и сидевшую на полу Татьяну.

— Проснись, дурища!!!

Та наконец-то очнулась и вскинула глаза — в образовавшийся узкий проем уже просунулась зубастая пасть и когтистые лапы. Спасло ее только то, что зверь мешал сам себе — дверь открывалась ему навстречу, а он лез вперед, заклинивая створки своим телом. Но по всему было видно, что продержится эта хрупкая преграда не дольше нескольких секунд. Женщина, заметалась и рванулась прочь. Упала, поскользнувшись на мокром полу, поползла, не обращая внимания на разбитые колени, лишь бы быть подальше от страшной оскаленной морды. Обогнув буфетную стойку, Татьяна завыла от отчаяния — дверь на кухню оказалась запертой. То ли Наталья случайно захлопнула ее за собой, то ли специально, чтоб при помощи Татьяны задержать хищника. Сзади послышалось утробное рычание. Куда бежать? Где прятаться? Женщина судорожно распахнула створки шкафа для хранения продуктов, и забралась в него, стараясь забиться в самый дальний угол, стать маленькой и незаметной. На дверке изнутри не было даже малюсенького крючка, чтоб закрыться. Да и для какой надобности он бы мог понадобиться в нормальной жизни? Запоздало задалась вопросом, а живы ли вообще ее дети…

В зале что-то с грохотом упало, и Татьяна услышала приближающееся клацанье когтей. Чудовище все-таки ворвалось в буфет. Заходясь в беззвучных рыданиях, женщина перекрестилась и закрыла глаза.

Закусывая губы до крови и ежесекундно оглядываясь, Наталья один за другим пыталась вставить ключи в замочную скважину. Из буфета уже доносились рычание и грохот. Казалось, прошла вечность, прежде чем ключ был подобран. Замок, наконец, щелкнул открываясь, и женщина, распахнув дверь, буквально, выпала на лестницу, чуть не сбив с ног подбежавшего Илью.

— Там… там… ткнув несколько раз пальцем в сторону буфета, женщина вдруг припустила вверх по лестнице. Илья даже не успел схватить ее за руку.

— Куда?! Стой! Что там?

Торопливый стук каблуков был ему ответом.

— В библиотеку беги! — крикнул ей вслед Илья, и тихо добавил. Курица!

Он осторожно заглянул на кухню, и тут же отшатнулся от знакомого яростного рычания. Торопливо передернул затвор АПСа и перевел флажок предохранителя в положение непрерывного огня.

На кухне никого не оказалось — рычание раздавалось из-за хлипкой фанерной двери ведущей в столовую. Держа тяжелый пистолет обеими руками, как полицейские в американских фильмах, Илья прошел вдоль ряда столов, плит, и шкафов. Стараясь ступать неслышно, он прислушивался к возне в столовой, и размышлял, как ему поступить. Сколько, интересно, там динозавров? Хорошо если один. В обойме «Стечкина» двадцать патронов, а перезарядить он наверняка не успеет. На одного-то хватит наверняка, а ну как их двое или трое? Интересно, насколько они живучи? Илья однажды читал, про то, как охотились на гигантского крокодила-людоеда — всадили в него несколько разрывных пуль, потом проткнули каким-то колом, а он все равно удрал. От этих мыслей по спине пробежал холодок, захотелось оказаться где-нибудь подальше от этих тварей. Лучше всего, конечно, дома, но за неимением лучшего, сошла бы и библиотека — все ж таки вместе не так страшно. А может снова забраться на крышу, да попробовать еще раз связаться с мужиками? Интересно, заработала ли рация? Илья даже не уловил момент, когда он начал пятиться обратно, к выходу на лестницу. Не отводя, взгляда и дула пистолета от двери в столовую, он отступал все дальше и дальше. В самом деле, что ему там делать? Эта дурында сбежала, значит в столовой никого нет. Но что тогда там делает динозавр? Да мало ли, что он может там делать? Может, нашел, что-то из продуктов, да и жрет себе.

В тот момент, когда занятый самоуспокоением Илья, уже готов был покинуть кухню, по ушам резанул отчаянный женский визг.

Он сорвался с места, как ужаленный, на раздумье времени больше не было. Пока он тут рассусоливает, в буфете, кажется, кого-то убивают.

От удара ногой, хилая дверь, вырвав кусок из хлипкого косяка, распахнулась настежь. Илье бы подождать, но он сдуру кинулся следом за ней. Время замедлилось, как в кинофильме «Матрица», где пули булькают по пять минут из одного угла экрана в другой. В паре метров от Ильи стоял динозавр. Его поза, напоминала позу испуганного страуса. Голова и передние лапы были скрыты в недрах большого ящика, так что наружу торчала только задняя часть туловища. Длинный хвост, толстый у основания и тонкий в конце, как бич хлестал воздух. Когтистые ноги скребли кафель, силясь засунуть тело еще глубже внутрь ящика. И снова истошный вопль. Илья явственно уловил в нем смертельную тоску — в голосе женщины уже не было надежды остаться живой. На этом замедленная съемка и закончилась. Истекли миллисекунды неподвижности и отброшенная ударом ноги дверь, отскочив, вернулась назад, стукнув Илью в плечо. К тому времени палец уже выбрал свободный ход курка и этот толчок сработал как спусковой механизм. Грохнула длинная очередь, в которой было почти не разобрать отдельных выстрелов. Ствол повело, пули пошли веером. Зазвенела разбитая посуда, что-то упало и покатилось громко бренча. Пистолет дернулся, выворачивая руку, словно был крайне недоволен стрелком. Динозавр, как ужаленный выдернул башку из ящика и уставился на Илью. Тот с удивлением понял, что умудрился не попасть ни разу. Качнув головой, словно был крайне удивлен нежданным визитом новой дичи и салютом, с которым она появилась, хищник прямо с места заскочил на стол. Илья непроизвольно шарахнулся назад, ударился об косяк и выдал новую очередь. На этот раз попал.

Когда три девятимиллиметровые пули выпущенные в упор, в течение одной секунды попадают в тело — это создает определенный кинетический эффект. Зверь свалился со стола и опрокинулся на спину, сбив по пути разлетевшуюся посуду. Яростный визжа, он дрыгал ногами и бил хвостом, но встать не мог.

Илья испытал огромное облегчение. Так бывает в снах про войну, когда стреляешь по врагам, а пульки бессильно выпадают из ствола, как горох из плевательной трубки. И вот ты уже в отчаянье и понимаешь, что все пропало, как вдруг оружие становится боевым, и враги от выстрелов начинают валиться, как снопы.

То, что расслабляться было рано, стало ясно секунду спустя, когда боковым зрением он заметил стремительное движение слева. Второй монстр, которого в этой дуэли, он умудрился не заметить, перемахнув через стойку, со всего маху врезался в дверь. Теперь уже Илья полетел на пол. Правда тут же вскочил на четвереньки, но при этом обнаружил, что потная ладонь больше не сжимает рукоятку АПСа. Хищная тварь, меж тем, уже возникла в проходе.

Нервы у Ильи сдали, и он, как спасающийся от тапка таракан, шустро юркнул под стол для разделки мяса. Выскочив с другой стороны, он так же на четвереньках устремился к выходу из кухни. Победа обернулась позорным бегством. Но и убежать оказалось делом непростым. Хищник, в два прыжка преодолел разделяющее их расстояние. Только какая-то животная реакция заставила Илью закатиться под очередной стол, прежде чем на том месте, где только что была его спина, лязгнули когти. Выкарабкавшись из-под спасительного стола, парень оказался в узком пространстве между краем столешницы и стеной. Здесь даже дергаться было некуда, только боком двигаться вдоль этого и стоящего к нему впритык, других столов, укрываясь от лязгающей пасти динозавра, за чанами и котлами. Зверь попытался запрыгнуть на стол но, поскользнувшись на гладком металле, свалился на пол. Илья боком, боком отодвигался от него вдоль стены, пока не понял, что дальше двигаться не может — стало слишком узко, да к тому же горячо. Пару секунд он соображал, что так припекает грудь и живот, пока, наконец, не понял, что стоит прямо за плитой, на которой в огромной кастрюле кипит вода. Он не мог знать, что около часа назад, когда еще ничего не предвещало беды, рачительная Варвара Петровна поставила на газ кастрюлю с водой для чая и прочих кухонных нужд. Естественно, что в связи с последующими событиями про кастрюлю все забыли, и вода успела нагреться до кипения. В чем и убедился Илья, отдернув обожженную ладонь. Боль ускорила мысли и он, недолго думая, что есть силы, толкнул кастрюлю от себя. Плеснулся кипяток, ошпарив руки и грудь. Пятнадцатилитровая кастрюля заскользила днищем по комфоркам, на что-то наткнулась, накренилась и опрокинулась прямо под ноги маячившему за плитой динозавру. Последовавший за этим визг и скулеж, наверняка, дал бы фору десятку побитых собак. Как тварь исчезла из кухни, Илья заметить не успел — не до того было. В это время он отчаянно выбирался из угла, подгибая ноги от разлившегося по полу кипятка и ожесточенно хлопая руками по задымившейся, от раскаленной плиты, рубашке.

Когда минуту спустя, ошпаренный и обожженный Илья, отважился выглянуть в столовую, держа наготове самый большой из найденных им кухонных ножей, он не обнаружил там никого достойного внимания. Пистолет, оказывается, все это время лежал всего в шаге от двери. Быстро нагнувшись, Илья подобрал оружие.

Подстреленный им динозавр, валялся в углу возле кассы. Под ним натекла здоровенная кровавая лужа. Глаза его были закрыты, но задние лапы и кончик хвоста все еще судорожно дергались, чудовищные когти сжимались и разжимались.

Второй хищник бесследно исчез. Обойдя буфетную стойку, Илья, наконец, увидел, чем он занимался до их встречи. От увиденного, ему моментально стало дурно. Рот наполнился горячей слюной.

Рвало его минут пять… может больше, может меньше — кто их считал. Казалось, что вместе с остатками пищи и желудочным соком выходит из него весь испытанный за сегодня страх, так мучительно содрогалось тело, и выворачивался наизнанку желудок.

Наконец, все закончилось. Илья вытер губы, смахнул с глаз выступившие слезы и, вздохнув, опустился на ближайший стул. На изуродованное тело Варвары Петровны, он старался больше не смотреть.

Шорох, внезапно раздавшийся со стороны буфетной стойки, заставил снова схватиться за пистолет. Сперва Илья подумал, что это ожил динозавр. Однако поверженный хищник продолжал лежать, где и лежал, зато из ящика слышалось тихое всхлипывание. Тут он, наконец, сообразил, что совсем забыл про несчастную, ради спасения которой, собственно, сюда и явился. Жива, слава богу! Покосившись на издыхающего, но все никак не могущего окончательно издохнуть ящера, Илья осторожно постучал рукояткой пистолета по дверце.

— Эй! Кто там? Вылезай, приехали…

Как она оказалась в своей машине, Альбина не поняла. Казалось, только что стояла на освещенном солнцем пятачке земли, прикрыв ладонью глаза. Смотрела на несносную девчонку, которая надрывалась и звала их обратно. А потом этот крик… Вибрируя, звеня и срываясь на визг, он заполнил все вокруг. И ничего уже не было, кроме этого крика. Волна страха окатила с ног до головы, заставив тело действовать быстрее разума. И вот теперь она сидит, вжавшись в водительское кресло, в мчащейся машине и вспоминает, как только что разрушилась последняя хрупкая преграда, отделявшая их земное прошлое от страшной реальности пришедшей извне. Ужас из самых кошмарных снов, стал явью. Порождением этой новой жуткой реальности были твари, рвущие на части то, что уже перестало быть человеком.

Здесь, в уютном маленьком мирке салона пахло ванилью и нежными цветочными духами.

Куда она едет? Что с людьми в Институте? Воображение тут же услужливо нарисовало жуткую картину — монстры убили всех, институт превратился в братскую могилу. Одной ей не выжить. Перспектива попасть на закуску к неведомому зверью… Бр-р! Тогда остается один вариант: посильнее разогнаться и в дерево. Жаль только, что все так глупо — ведь только, жить начала по-человечески, еще так много не успела и не сделала. Долбанная Инга, со свои абонементом в Оперный!

Стоп! Как она могла забыть — в лесу еще есть люди! Мужчины. Надо срочно найти их и предупредить, если, конечно, их не постигла та же участь, что и взбалмошную девицу. Быстрей! Она вжала педаль газа. На повороте машину занесло, чуть не опрокинув в кювет. Облившись потом, Альбина стала вести осторожней. Куда же они поехали? Напряженно всматриваясь в дорогу, женщина молила только о том, чтобы с ними было все в порядке. Что угодно, лишь бы живые. «Только бы они были живые!» — как заклинание повторяла она вслух. Странное чувство заполняло ее — почти нежность к этим некогда таким чужим и неприятным людям.

Навстречу неслась серая лента дороги. Слезы горячими ручейками стекали по лицу. Нет, она не рыдала — это было помимо воли. Смотрела вдаль и облизывала соленые губы. От ранее милых сердцу запахов мутило. Теперь, видно, ваниль всегда будет ассоциироваться со смертью и липким ужасом.

Крюк глянул на часы и перешел на рысцу. Без четверти два — значит в его распоряжении еще, минут двадцать — полчаса, вряд ли больше.

Как ни странно, но пока все складывалось удачно — во время его путешествия вдоль стены плато, ни одна из местных гадин не попыталась к нему прицениться. Это было очень кстати, Крюк не то чтобы боялся нападения, но пришлось бы стрелять, а значит, привлечь внимание охотников-людей. Весь его план в этом случае, смело отправлялся псу под хвост.

Как ни странно, все обошлось, и даже обратно на плато удалось попасть без проблем. Овраг, тот самый, через который они перебирались вчера с Гриней, размыло вчерашним ливнем. Высота стены в этом месте не превышала полутора метров. Правда, добираться туда пришлось по колено в жидкой грязи, нанесенной вчерашним потопом. Пока брел по грязевому озерцу, пока карабкался на плато, весь вывозился в липкой глине. Но это ладно — грязь, слава богу, не кровь, лишний раз испачкаться не страшно. Напрягло Крюка совсем другое: глинистое дно оврага, по которому до сих пор тек небольшой ручеек, было испещрено странными двупалыми следами. Выходит, кто-то успел воспользоваться проходом до него, а значит, вполне мог быть где-то рядом.

Следы напоминали птичьи. Вернее, как напоминали — два крайних пальца были нормальными длинными, а вот средний подкачал — был он совсем короткий, но зато оставлял самый глубокий отпечаток. В остальном же в точности как птичьи. Вот только размеры… сопоставил глубину следов со своими, Крюк присвистнул — выходило так, что весили эти «птички» не меньше, а то и больше чем он сам. Может, конечно, это были какие-нибудь здешние мирные страусы. Но почему-то на ум сразу приходили пернатые любители речной живности, в чьей хищности сомневаться не приходилось. В общем, палец с курка Крюк не убирал всю дорогу, а глаза настороженно шарили по краям оврага. Лишь когда выбрался на более-менее ровную местность, вздохнул свободней. Время, по всем прикидкам у него еще было. Когда пробирался по оврагу, выглянул возле мостика. Автобус и джипы уже стояли там. Значит, охотники прибыли и ушли к поселку. Возле автобуса терлись два фраера, типа, охраняли. Можно, конечно, было их грохнуть и забрать джип, а остальным шины попротыкать, но в планы Крюка это не входило. Ведь до сих пор, крови на нем не было. Лично он никого не убивал и не был организатором этой канители. Мента завалил Кот, а пострадал ли кто еще с той стороны, Крюк не знал.

«Эхе-хе!.. размышлял он на ходу, — Вот так и бывает, свяжешься с отморозками, потом жизни не рад. Из всей бригады только Гриня и был человеком — его и жалко. Остальные бивни тупоголовые!» Как такому коллективу доверили сопровождать важный груз, Крюк понять не мог. Наркотой он раньше не занимался и если б не личный должок перед Калимом, никогда бы на подобное дело не подписался.

До цели его пути оставалась еще пара километров, когда вдали послышался шум двигателя. Со стороны института быстро приближался автомобиль. Крюк едва успел залечь на обочине, когда из-за поворота вылетела серебристая «ауди». На огромной скорости, она пронеслась, мимо него, но в следующий момент вдруг резко затормозила. Визг покрышек резанул по ушам. Крюк вскинул, было, автомат, но тут же опустил — машина остановилась явно не по его душу.

Ха! Удача сама перла в руки.

Тошнота накатила внезапно. От резкого торможения, машину занесло и развернуло почти поперек дороги. Распахнув дверцу, Альбина склонилась над асфальтом, и ее вырвало. Мучительные спазмы не отпускали с минуту. Наконец стало лучше. Она вытерла губы и откинулась на сиденье. В этот момент сзади негромко хлопнула дверка. Обернуться Альбина не успела — волосы больно сжала сильная рука. Вторая легла на горло.

— Дернешься, шею сверну!

Голос был грубый, но без злобы. Альбина скосила глаза, в зеркало заднего вида.

Короткий ежик волос. Внимательные голубые глаза под кустистыми бровями. Выражение лица не угрожающее, а скорей усталое. Один из бандитов, кажется главный.

— Ногу убрала с газа и ключ быстро сюда!

Она, молча, выполнила его требования.

— Умница, — похвалил бандит и убрал руки. Затем выбрался из машины, обошел сзади, открыл дверцу и легонько толкнул оцепеневшую Альбину в плечо. Перелазь на соседнее… да резче давай, некогда мне! — плюхнулся в освободившееся водительское кресло. Ну и куда ты, цыпа, собралась? — почти ласково спросил он, вновь заводя мотор.

— Я… Я ищу наших… охотников, — смотря на его многодневную щетину, Альбина почти физически ощутила, какая она, должно быть, колючая.

— Охотников? — с пониманием усмехнулся бандит. На кого охотников? На серого волка? Нет цыпа, с этим ничего не выйдет! Сейчас нам срочно нужно назад.

Машина начала разворачиваться.

— Туда нельзя… Альбина сама поразилась своему голосу, какому-то хриплому и неживому. Бандит покосился на нее.

— Ты видно не поняла меня? Заткнись и сопи в две дырки!

— Я прошу тебя!.. там… она не решалась продолжить, опасаясь, что ее примут за сумасшедшую.

— Ну?

— Динозавры… выдохнула Альбина. Это правда! Женщину из институтских… на моих глазах… Боюсь, и остальных…

— Динозавры? — бандит вдруг заржал. То-то ты неслась, как в жопу укушенная.

Машина, ускоряясь, помчалась в обратном направлении.

— Я не видела, откуда они появились… продолжала Альбина, ей жизненно необходимо было убедить его, что она не рехнулась. Она все говорила и говорила, а бандит слушал, не перебивая, лишь изредка косился в ее сторону.

— Тебя как звать? — неожиданно спросил он.

— Меня? — женщина растерялась. Альбина. Я прошу тебя… вас…

— А меня Виталя! — перебил ее бандит. Вот и познакомились!

— Очень приятно…

Тот хохотнул.

— Приятно ей… Будет еще приятнее! Альбина, значит? Немка что ли?

— Почему немка? Русская… Послушайте, Виталий… там действительно очень, очень опасно!

— Динозавры значит? А может драконы, а? С тремя головами и огнем из пасти?

Когда мужчины добрались до мостика через овраг, Семенов подозвал Славу.

— Славик, ты вроде собирался овраг проверить? Вот и давай… Для подстраховки возьми Федьку, он парень боевой. Справитесь вдвоем?

Слава хмыкнул.

— Естественно! Я бы и один справился.

— Нет, — поморщился Семенов, — по одному мы здесь ходить не будем… минимум, по двое! Рацию я тебе оставляю. Если чего найдешь интересного, сообщишь…

— Как скажешь. А ты уверен, что я тебе не понадоблюсь там? — он мотнул головой в сторону института.

— Ну, ты даешь Славка, — усмехнулся охотник, — Уверен?.. Я ни в чем не уверен! Просто кроме тебя здесь оставить некого. Остальные следопыты говна от пули не отличат, не то, чтобы следы разобрать. Илью-то вызываешь?

— Да каждые две минуты! Достало уже!

— Молчит? — поинтересовался Семенов, скорей для проформы, чем надеясь.

— Шума больше нет… но и не отвечает.

— Ладно, минут через десять, сами там будем… Я с тобой свяжусь. Ну что ребята, по машинам…

Гришка висел, обхватив руками и ногами злосчастные корни, боясь пошевелиться. Если бы не зубастое чудище в реке, он бы просто прыгнул и плыл, пока не нашлось бы подходящее место, чтобы вылезти на берег. Но теперь, об этом не могло быть и речи. «Жаль, что удочка пропала, — невпопад думал он, — да и рыбу тоже жалко… Что они теперь скажут взрослым?» Эта мысль смущала его куда сильней, чем кровь, струящаяся из распоротой сучком лодыжки. А зря. Алые капли, срываясь с босой ступни, падали в реку, растворяясь в темной воде.

Когда он в следующий раз глянул вниз, то обомлел — прямо под ним, кружил хоровод серых теней, совсем близко от поверхности воды. Размеры речных тварей впечатляли — несколько метров в длину. Сколько их там? Да какая разница — и одной хватит, чтоб сожрать. Хорошенько разглядеть их не получалось, но он почти не сомневался, что это именно те «крокодилы», один из которых «улыбался» им с Женькой пятнадцать минут назад. И приплыли они сюда именно по его, Григория Иванова, душу. Самое страшное, что он ничего не может сделать. Только замереть и ждать, ждать. Насколько крепко дерево зацепилось корнями? А если эти зверюги уцепятся зубами за ветки и потянут? Пожалуй, силенок им хватит… а вот ума хватит ли? В том, что брат будет бежать изо всех сил, Гришка не сомневался, но если просто не найдет дорогу, заблудится? Оба пропадут ни за что. Маму жалко. Она, бедная, всегда за них так беспокоится. И не зря, как оказалось.

Мерзкая заостренная морда высунулась из воды, щеря пасть, будто насмехаясь.

— Пошел на фиг! Крокодил уродский! — голос мальчика сорвался на всхлип, — я тебя не боюсь, гадина!

Страшилище нырнуло обратно в воду. Надо же, какое понятливое. Что дальше? Начали неметь пальцы. Сколько еще он сможет держаться… Решив рискнуть, стал медленно перемещать свой вес на другую ногу. Прислушался. Вроде бы сосна не сдвинулась… Тогда он освободил правую руку, кровообращение начало восстанавливаться — онемение сменилось болезненным покалыванием. Ну, если вот так менять поочередно, то вполне можно продержаться.

Сперва зачесался нос. С ним проблем не возникло — он просто потер его о шершавую кору. А потом, как это обычно бывает, когда нет возможности почесаться, начало зудеть по всему телу. Гришка зажмурился и попытался не думать об этом. Получалось плохо. Зато зуд отвлекал от мыслей про кружащих внизу тварей. Интересно, сколько уже прошло времени? Кажется вечность. А на самом деле, может, и полчаса не прошло. Где же брат?

Быстрее, быстрее… Главное, не сбиться в сторону. Женька бежал, огибая деревья, не всегда успевая заслоняться от хлещущих веток. Р-раз! Нога поехала, с разбега угодив в скользкую жижу. Нелепый кульбит и он лежит в жидкой грязи. Из груди вместо слов вырвался лишь сиплый выдох. Отбил легкие. Такое уже было, когда пару лет назад упал с качели. Он поднялся на четвереньки, вроде ни сломано ничего, только ладони горят огнем да сами кисти рук побаливают. Откашливаясь и пробуя голос, снова побежал, на ходу утирая грязное лицо. Так, скоро эта лесопосадка должна закончиться. Вон и поваленный тополь справа, значит, он немного уклонился от правильной дороги. Закололо в боку, пришлось немного сбавить скорость. Впереди показался просвет между деревьями. Вот и широкая просека, где Женька умудрился наловить стрекоз. Пересекая ее наискосок, краем глаза он заметил какую-то тень, на секунду заслонившую солнце.

Продолжая бежать, он повернул голову… и тут же забыл про усталость и боль в боку. Слева к нему летело что-то большое, рассекавшее воздух резкими движениями крыльев. Ничего подобного Женька раньше не видел. Заорав во все горло, мальчик, что есть силы, припустил к лесу. Однако, не пробежав и пары десятков метров, он вдруг понял, что машет руками и ногами уже в воздухе. Оглянувшись, он увидел хлопающие над его головой грязно-серые кожистые крылья и облезлый клюв. Мальчишка дергался изо всех сил, мешая твари набрать высоту и орал, надсаживая горло. Внезапно сообразив, что когти хищника держат его всего лишь за рюкзак, Женька изловчился и вывернулся из натянутых лямок. Приземление было жестким. Проще говоря, он покатился кувырком. Одураченная тварь, пролетев по инерции несколько десятков метров, бросила никчемный рюкзак и взмыла вверх, разворачиваясь на новый заход. До спасительных деревьев, где гадине не развернуться со своими крыльями, оставалось каких-то метров пять. Женька преодолел их не вставая, прямо на четвереньках. С мерзким клекотом, тварь влетела вслед за мальчишкой в стену деревьев, и стала биться, запутавшись в тонких стволах и кустарнике. Во все стороны полетели ветки. Тварь барахталась и хрипло визжала, пытаясь выбраться. Женька не стал этого дожидаться, и рванул напрямик, через лес. Когда он уже удалился на сотню метров, в голову вдруг пришла неприятная мысль — ведь птеродактиль или как его там, может так просто и не отстать. Ну ладно, в лесу с Женькой ему не справиться, но ведь там дальше, снова открытое пространство. А самое страшное, что этот гад может напасть на его беспомощного брата…

Придется вернуться… как не страшно, но надо. Приняв решение, Женька пошарив глазами вокруг в поисках какого-нибудь орудия. Ага, вот подходящая палка. Руки тряслись. От страха сердце билось где-то в животе, ноги отказывались слушаться, но мальчик все равно побежал назад. Успел как раз вовремя. Цепляясь когтями за ветки, птеродактиль продирался сквозь заросли кустов. Еще чуть-чуть и будет на свободе. Скосил на подбегающего мальчишку желтый глаз, радостно, как показалось Женьке, заклекотал. Еще бы, сбежавшая дичь сама возвращалась к нему в пасть.

— Получи гад! — Женька замахнулся, и палка опустилась на голову незадачливой твари. Еще раз и еще. По шее, по крыльям, по спине… со всей силы. Птеродактиль визжал и дергал головой, но ничего не мог поделать — мальчишка не давал ему выбраться на оперативное пространство. Женька молотил врага до тех пор, пока палка, хрустнув, не сломалась. Он не стал проверять, сдохла ли гадина, а побежал к дороге, которая виднелась сквозь стволы березок и осин.

Выскочив на пустынную дорогу, мальчик остановился, озираясь в растерянности — куда бежать-то, в какую сторону? К реке они шли вроде не здесь. Как там Гришка? Сколько времени прошло?

Он побежал наугад. Подошвы мягко шлепали по асфальту, и это был, пожалуй, единственный звук, который он слышал. Болела расцарапанная спина, саднили разбитые руки. Едкая грязь щипала кожу.

Сначала он подумал, что показалось. Но нет, нарастающий шум мотора — навстречу ему ехала машина.

— Стойте! — хотел крикнуть Женька, но дыханье прервалось, и изо рта вылетел только невнятный хрип. Он встал на дороге и согнулся, упершись руками в полусогнутые колени. Сил больше не было.

Красивая серебристая машина принадлежала той тетеньке, которую мама называла «чья-то любовница». Из салона выскочили сама хозяйка и коротко стриженый дядька. Да это же главный бандит! В голове у Женьки мелькнул вихрь мыслей. Он, наверное, взял ее в заложницы, а сейчас и его тоже похитит.

Не раздумывая больше ни секунды, мальчишка развернулся и припустил назад.

Женщина кричала, ему, чтобы остановился, а бандит просто побежал вдогонку. Далеко Женьке удрать не удалось. Железная рука схватила его за шиворот, так что рубашка затрещала.

— Да стой ты чертенок!

Заверещав как заяц, Женька принялся брыкаться, пытаюсь развернуться и укусить дядьку за руку.

— Он еще кусается, гаденыш! — бандит поставил его на ноги и хорошенько встряхнул, — Да не ори ты так, оглохнуть можно!

— Где твой брат? Вы хоть подумали, что с матерью будет? — это уже разлохмаченная тетка накинулась.

— Гришка… там… спасите его, — тут у Женьки не выдержали нервы и он разревелся как последний сопляк.

Солнце немилосердно припекало макушку. Темные силуэты все так же кружили у самой поверхности, время от времени высовывая хищные пасти. Кажется, их стало, больше. Кровь на ноге запеклась бурой коркой, натягивая кожу, а в горле пересохло так, что даже сглотнуть невозможно. Но Гришка уже не обращал внимания на эту ерунду. Мысли путались, усталость навалилась тяжелым ватным покрывалом, и незаметно он провалился в состояние между сном и явью, когда действительность обманчива. Только бы не сорваться… не упасть в воду…

— Эй, шкет! Ты живой? — громкий мужской окрик, — слышишь меня?

— Он в крови, — к мужскому голосу, присоединился обеспокоенный женский.

— Гришка! — это голос брата.

Собственное имя стучало многократным затухающим эхом в мозгу. Что-то прошуршало и шлепнулось у головы. Голоса наверху продолжали совещаться. Он с трудом разлепил веки и открыл глаза — белые блики скакали, мешая разглядеть людей наверху. Рядом лежал конец то ли веревки, то ли троса. Проследив взглядом по нему, он увидел, что другой конец держит какой-то дядька. Рядом с ним женщина и младший братишка. Собственно видны были только головы и руки, все трое лежали на краю и на разные голоса кричали ему хватать веревку.

— Если не сможет сам, кому-то придется спускаться, — мужик покачал головой. Эй, пацан… обмотай вокруг пояса и держись крепче.

Гришка возился, казалось, целую вечность. Занемевшие руки, плохо слушались, были словно чужие. От его ерзаний, сосна сдвинулась с места и медленно поползла вниз. Наверху охнули сразу в несколько голосов. Крону подхватило теченьем и это ускорило паденье. С громким плеском ствол рухнул в реку, распугав «крокодилов». Вода, пенясь, поглотила его, но вскоре он всплыл уже дальше по теченью. Тут только Гришка сообразил, что все это время он провисел под обрывом, а жгучая боль вокруг живота — от веревки, впившейся в кожу.

— Успел, таки, — удовлетворенно констатировал голос сверху, и его начали быстро поднимать.

На последних полметра мальчика подхватили под мышки и втянули на осыпающуюся кручу.

— Ничего страшного, — бегло осмотрев ногу, вынес вердикт дядька, — до свадьбы заживет! Идти сможешь? — обратился он к Гришке.

Тот неуверенно покачал головой.

— Не знаю, смогу, наверно… медленно только…

— Медленно не годится! — мужик легко подхватил его, перекинул через плечо, и зашагал прочь от обрыва.

— Сейчас, сейчас… женщина семенила следом, — до машины только доберемся. Потерпи милый!

Сияющий Женька шел рядом, то, забегая вперед, то, отставая на полшага, заглядывал в лицо брату. Ему не терпелось поведать о своих приключениях, но он сдерживался.

«Боже, неужели этот страшный день, наконец, закончился? Сил нет совершенно, вдобавок, зверски болит колено. Алексей Федорович дал мне «фастум гель». Марек усиленно втирал, но пока что не очень помогает. Честно говоря, я сначала смущалась, не каждый день мужчины мне наглаживают коленки. Но потом ничего привыкла. Все-таки приятно, когда о тебе кто-то заботится. Возятся с тобой, как с ребенком, бормочут, что-то успокаивающее, ласковое. Как мне этого не хватало здесь…

Локоть тоже болит, но терпимо, просто кожа содрана.

Писать в дневник нет никакого желания, но заставляет непонятное чувство долга. Да собственно, и заняться больше нечем. Спать не могу. Страшно представить, что останусь одна… Даже на время сна. Не дай бог, то, что я видела наяву, вернется во сне. Это как тогда в детстве… когда утонул в реке сосед с первого этажа. Все ходили смотреть на него и я тоже. А потом мама сидела у моей постели три ночи, потому что стоило закрыть глаза, я видела синюшное раздутое тело. И было никак не прогнать страшное видение.

Альбина поступила просто — напилась с Мареком коньяка, устроила небольшую истерику и теперь дрыхнет на диванчике. А у меня не получается. К сожалению, тот вкусный ликер закончился. Пробовала пить коньяк — лезет обратно. Даже запах спиртного отвратителен.

Марек ушел минут десять назад. Ему нужно быть с Ильей. Оставил мне самодельную лампу. Состоит она из обычной спиртовки, на которую одета стеклянная трубка. Налит в спиртовку не спирт, а какая-то вонючая жидкость. Не знаю, как она называется, но пламя дает яркое. Правда и расходуется жидкость довольно быстро — за то время пока мы сидели, осталось меньше половины.

Постоянно задаю себе вопрос: продолжаю ли я верить в то, что нас кто-нибудь спасет, и мы чудесным образом сможем вернуться назад в свой мир? Раньше мне казалось, что это возможно, или, по крайней мере, я заставляла себя верить. А теперь? А вот теперь, я должна себе признаться — совсем уже не верю. С каждым прошедшим днем ситуация становится только хуже. Сегодня пятые сутки нашего пребывания здесь и следует признать — если убыль нашего населения сохранит те же темпы, очень сомневаюсь, что нам удастся дожить хотя бы до десятых.

На сегодня из списка живых вычеркнуто еще четверо человек. И пусть один, вернее одна из них — кондукторша, с самого начала была одной ногой в могиле, а второй при жизни был бандитом… все равно их жалко до слез. А остальных двух и вовсе!

Этот странный сон, начавшийся, как приключение, быстро превратился в кошмар. Ощущение, что я во сне, усиливается еще и тем, что в определенные моменты времени (надо сказать — в самые драматические моменты), я словно знаю, что произойдет дальше. Словно этот кошмар порождение моего разума. Так было и перед заварухой с бандитами, и накануне встречи с динозаврами. Может, я просто сошла с ума и у меня комплексная галлюцинация? Или какая-нибудь ложная память? Что я знаю про шизофреников? Паранойяльный бред, обрыв сознания… Негусто. Но даже мне ясно, что если такие сложно наведенные галлюцинации и существуют, они никак не могут возникнуть ни с того ни с сего. Тогда остается признать, что я в добром… нет, слово добрый тут не подходит… просто в душевном здравии, и все что с нами случилось, произошло наяву. Ох, лучше бы я свихнулась!

Итак. Динозавры явились в час восемнадцать. Это сказала Альбина, она в машине умудрилась посмотреть на часы. Мне-то в тот момент было не до замеров времени. Первой погибла Анна — она ближе всех была к пролеску. Впрочем, что я говорю… тела ее так и не нашли, только следы… Это дает формальный повод считать ее не погибшей, а пропавшей без вести, но, кажется, что кроме Ильи, в это никто не верит. Ну и пусть, если ему так легче. У меня не хватило духу рассказать, что видела и Альбине строго настрого запретила. Только эта идиотская дура Наталья, успела что-то такое вякнуть, хотя сама ничего толком и не знает. Но потом, увидев, как меняется лицо Ильи, прикусила язык, а то могла бы случиться еще одна потеря в нашем коллективе. Ее быстренько вывели в коридор от греха подальше и объяснили что к чему. Она ведь помимо прочего умудрилась сбежать из буфета, предварительно заперев там Татьяну. Сейчас она клянется, что сделала это машинально в состоянии аффекта. Может, так оно было, но друзей от этого у нее не прибавилось. Очень жаль Варвару Петровну, хотя Наталья утверждает, что померла она еще до того, как динозавры прорвались в буфет. Алексей Федорович осмотрев тело, сказал, что это возможно, судя по отсутствию следов борьбы и еще чего-то там… не помню. На этом вопрос и закрыли. Как мы теперь без нее будем, даже не представляю. Ведь она была заводилой и душой компании, объединившая нас и институтских женщин в одну команду.

Теперь о забавном, хоть и грешно в таких обстоятельствах. Учудила Фатима. Самовольно напившись успокоительного, умудрилась почти все проспать. Проснулась только от выстрелов Ильи. Выползла из медпункта и чуть ли не нос к носу столкнулась с удирающим из буфета динозавром. Грохнулась в обморок. По-счастью ошпаренная Ильей зверюга не удостоила ее вниманием (этот факт немедленно стал предметом насмешек Марека — дескать, нашей красавицы, даже доисторическое ископаемое испугалось).

Потом приехали Семенов и еще трое охотников. Что-то такое Семенов видно подозревал. Это было видно по тому, как они с оружием наготове ворвались в вестибюль. Не стану тут описывать, как вытягивались их лица по мере того, как они узнавали подробности. Оставив с нами милиционера, Алексея Федоровича и таксиста, Семенов на своем джипе помчался обратно, чтоб предупредить Славку и людей в дачном поселке. Тех, что искали продукты.

Продукты, кстати, нашли. Всякие соленья — варенья и десять мешков картошки.

Закрадываются сомнения. Ведь если бы никто не поехал туда, все остались бы живы. А так… Поменяли десять мешков картошки на двух человек… По пять мешков за человека. Такой вот обмен…

Следующим актом драмы, стало появление странной компании из Альбины, беглого главаря бандитов и Татьяниных мальчишек. Немая сцена была покруче, чем в «Ревизоре». Некоторое время я думала, что мужчины сейчас начнут стрелять друг в друга, такие у них были лица. Особенно кривился милиционер — автомат у него в руках так и ходил ходуном. Альбина мне потом сказала, что она готова была встать впереди Виталия (так зовут бандита), чтоб не начали палить. Ситуацию разрядила Татьяна, которая, преодолев столбняк, кинулась к своим детям, начав их обнимать, целовать и одновременно колотить. Тут уж мало кто смог сдержать улыбку.

Все познается в сравнении. Какое мне было дело до этих малолетних негодяев еще четыре дня назад? А теперь, я буквально счастлива, что мальчишки оказались живы и здоровы. Сказать честно, мы уже не чаяли их увидеть. У старшего распорота нога, но ведь это такая ерунда, по сравнению с тем, что могло с ними случиться. Судя по рассказу Альбины, юным балбесам сильно повезло, злодейка судьба, за один час погубившая двоих взрослых, отчего-то оказалась к ним милостива — старшего не сожрали жутковатые речные зверюги, а младшим не кормят птенчиков огромного птеродактиля… или как его там. Интересно, отбила ли у них эта история желание сбегать от матери в поисках сомнительных приключений?

Вот написала «от матери» и опять вспомнила своих. Даже представить сложно, каково им сейчас… Нет, надо думать о чем-то другом, иначе точно приснятся кошмары. О приятном, вот, например, какое сладкое и душистое клубничное варенье. Пишу, а во рту так и чувствуется вкус клубники. Или о горячем песочке на пляже. О том, как плещется море у ног, а солоноватый воздух заполняет легкие. А небо глубокое с тонкими кружевными облаками… И легкий ветерок холодит разгоряченную кожу. И еще обязательно, чтоб кто-то хороший рядом… Как жить-то хочется!