"Выстрел в водопад [СИ]" - читать интересную книгу автора (Леднев Вадим)

Глава четвертая

Дневник Майи

18.03.200... вечер

"Сейчас уже вечер, скоро совсем стемнеет... Устала я что-то. Не то чтобы переработалась - от переживаний устала. Заканчивается первый день нашего пребывания в "Этом Мире", как не дико это звучит. Даже если место, в котором мы находимся, расположено на Земле - то не на нашей Земле. Хотя... тут народ, все плетет что-то, про какой-то эксперимент. Про массовый гипноз. Но, по-моему, это скорее массовый психоз - паранойя. Я их не осуждаю - от происходящего, действительно можно шизануться. Но, "Этот Мир" совершенно реальный, хоть и совсем чужой. Я имею в виду большой Мир, который окружает наш маленький - оставшийся нам, вещественным осколком прошлого. Какая-то чужая Земля, живущая по другим законам. Тут не только мы, люди, но и березы вокруг института, мыши в подвалах и вороны на крышах - все не вписывается в новую реальность. Не знаю, откуда такое ощущение, ведь если сидеть на лавочке возле института, никаких признаков чужого пока что незаметно, но это просто сквозит отовсюду! Хотя... Солнце всходит на Востоке, а садится на Западе...

Ну ладно, хватит бесплодных рассуждений, а то скоро стемнеет, фонаря у меня нет, и в результате, я не успею ничего записать.

Итак - первое: конкретного результата, все эти экспедиции к обрыву, пока не дали; второе: зато появилась некоторая определенность в организации нашего быта - цыганский табор под открытым небом, постепенно перебирается в стены института; и, наконец, третье: нас тридцать шесть человек, включая одиннадцать женщин, двадцать три мужчины и двух детей. "Братки" к регистрации интереса не проявили, поэтому остались у меня безымянными.

Сначала порешили, а потом, под бдительным присмотром институтских - Михаила Аркадьевича (по виду, типичный старый еврей из анекдотов) и Варвары Петровны, провели, своеобразную "ревизию" в буфете. Продуктов не так чтобы много, но на самое первое время хватит.

Значица, мы имеем: мешок гречи, пол мешка риса, пару мешков картошки, коробку сливочного масла, два десятка банок тушенки, с десяток рыбных консервов, несколько десятков яиц. Еще в наличии сухое молоко (немного), пять банок сгущенки (ее сразу спрятали подальше, типа, детям), пять буханок хлеба, коробка с сухофруктами. Чипсы, печенье, глазированные сырки и прочая фигня. Еще соль, сода и мука. Чай в пакетиках, растворимый кофе. Из напитков - минералка, да всякие Колы с Мириндами. Пиво еще. И сигареты есть. Михаил Аркадьевич притащил толстый журнал учета и велел все переписать в него, с тем, чтобы досконально знать, сколько продуктов мы израсходуем в один прием.

За записи взялась Татьяна - бухгалтер в прошлой жизни - она несколько раз пересчитала все запасы, заглянула в каждую подсобку и холодильник, узнать, не завалилось ли, не закатилось ли чего съестного.

Также поступило предложение, проверить институтские кабинеты - мало ли, что там могло оставаться по столам и холодильникам. Но сегодня прошлись лишь по некоторым комнатам, первого этажа, главного корпуса. Есть еще разные мастерские - механическая, столярная, стеклодувная и пр. - там тоже может быть съестное от прошлых хозяев.

Жаркий спор неожиданно разгорелся у дверей институтской кассы. Ключей у вахтерши, понятное дело, не оказалось - хранятся где-то в другом месте. Милиционер встал в позу - жратвы, говорит, там нет, зато, мол, деньги, возможно какие-то ценные бумаги, потом отвечать... Остальным, в общем-то, было по-фиг. Но один из братвы с джипа (он единственный из них, все время таскался с нами), вроде бы зовут его Владик... так вот этот "кажетсяВладик", как психованный стал орать у двери, что, мол, сволочи ученые, затащили всех куда-то к черту на кулички, а теперь еще и прячут, что-то особо ценное, от граждан-пострадавших. Самое смешное, что среди "граждан-пострадавших" нашлись сочувствующие этому придурку. Прапорщик, попытался культурно утихомирить истерика, но то все орал. Тут вмешались институтские. Они, пообещали братку, что прямо сейчас найдут ключи от кассы, откроют ее специально для него, а потом запрут его там. Пусть сидит, наслаждается чтением приходно-расходных ордеров. Владик быстро смикитил, что расклад не в его пользу и припух. Дебил! Ясен ведь пень, что там одни бумажки. Куда бы этот Владик с ними поперся? В лес под елку? У народа, похоже, мозги, как заклинило, так и не расклинило, для них эта бумага еще чего-то стоит. Я вот специально вечером сидела и рассматривала пятисотку - водяные знаки, защитная полоска, микрографика... говна-пирога... Еще вчера, это были приличные деньги... ну, не то чтобы уж сильно приличные, но все-таки... А сейчас? Подтереться ей... Несравненно полезней, лишняя пачка чая или блок сигарет.

Ладно, растеклася мыслию по древу.

После того, как переписали продукты в столовке - тут же назначили дежурную "бригаду поварих". В составе: Варвары Петровны - у нее ключи от всех ящиков и кладовых; Татьяны - как она сама сказала - будет вести учет продуктов; и вашей покорной слуги - ну, мне не привыкать - могу приготовить обед хоть на тридцать, хоть на сто человек. Научилась, пока маме в экспедициях помогала.

Потом возникло замешательство. Как готовить? Электричества-то нет. Не на костре же. Хотя, некоторые светлые головы не замедлили предложить эту идею. Институтские долго совещались. Потом кто-то из них вспомнил, что вроде, на складе есть газовая плита с институтской базы отдыха. Решили заодно и склад проверить, на предмет изучения полезности его содержимого.

Что там не говори, а институтские мне нравятся! Не бегают, как наши лишенцы, от одного обрыва к другому, не гоношатся: спасите, помогите! Не выдвигают идиотских версий, типа, брошены в параллельный мир, научным гипнозом. Вообще не обсуждают: где, когда и зачем? А обсуждают: как жить и что делать? Согласна - это первично в нашем положении. Когда будет чего пожрать, тогда и будем думать, куда нас занесло!

Однако, все это лирика! Так вот, отправились они на склад и спустя примерно, полчаса, приперли, на тележке здоровенную плиту, конфорок на десять. И заодно, пару баллонов с газом. Говорят в стеклодувной мастерской, полно этих баллонов. Ну, хоть что-то радует! В итоге, еду мы сготовили. Наспех, конечно. Тем не менее, съедобно.

Ужин прошел в мрачном молчании, все торопились скорее поесть и уйти спать. Некоторые отправились по своим машинам. Кое-кто устроился на креслах в вестибюле. Я болталась, как неприкаянная, пока меня не позвала Варвара Петровна. Предложила переночевать в буфете, заодно и продукты покараулить, чтоб не сперли несознательные товарищи, дескать, лицо у меня честное и она мне полностью доверяет. А сама она переночует в вахтерской каморке на топчанчике, все ж таки от ключей ей нельзя далеко.

Кто-то из шутников, вяло заигрывая, поинтересовался, а не пущу ли я его себе под бок. Я игнорировала идиотскую шутку, а Варвара Петровна, совершенно серьезно заявила, что типов с такими физиономиями и от продуктов и от девушек надо держать подальше, и что такие бугаи могут и на полу переночевать, или где-нибудь в другом месте - ничего с ними не сделается.

Сейчас она в медпункте. Пошла проведать "тетушку Сову" из автобуса. Та, так и не пришла в себя. Похоже, с ней дела совсем плохи. Алексей Федорович, что-то там упоминал про гематому мозга...

Ну, вот совсем стемнело. Буквы расплываются, писать никакой возможности больше нет, так что, бай-бай, до завтра!"

Несколько минут Майя лежала и смотрела в непроглядную тьму перед собой. Ничего не видно, хоть глаз коли. Это потому что шторы задернуты. Она прислушалась к себе. Сердце скакало в груди, как заполошное. Душно. Нужно выйти на свежий воздух, заодно и до ветру прогуляться. Решивши так, Майя поднялась со своего ложа из составленных в два ряда стульев, нащупала ногами тапки. Подошла к двери и, отодвинув щеколду, выглянула в коридор. Никого. Как была в ночнушке, в темноте все равно ничего не видно, она вышла из буфета. Несколько десятков шагов по короткому коридору, бессильная вертушка турникета, тяжелые двери. Девушка вышла на крыльцо и остановилась, вглядываясь в темноту.

Асфальтовая площадка, упирающаяся в бывший газон, машины, возможно припаркованные тут навсегда. Безумное количество звезд над головой и их двойники-отражения в лужах под крыльцом. Созвездия вроде и знакомые, но в тоже время, какие-то не такие. Непривычные. Словно звездам надоело сидеть на одном месте, и они разбрелись кто куда. Только луна за прозрачными кронами берез, какая была, такая и осталась. Майя еще раз оглядела площадку перед институтом - в темноте она казалась бескрайней. Свежий ветер щекотал голые ноги. "Кажется, скоро начнет светать. Небо на востоке уже чуть-чуть розовеет. Надо возвращаться, а то торчу посреди крыльца, словно пугало, еще увидит кто, в таком виде", - она покосилась на пустые черные окна института. - Ну, все, по быстренькому делаем свои дела и обратно в койку". Вернувшись в буфет, Майя заперла за собой дверь и вновь улеглась на свою импровизированную кровать. Завернулась в одеяло и, зажмурив глаза, попыталась уснуть. Как ни странно, это получилось почти мгновенно.

Под утро Илье приснился нечто странное. Вернее сам сон не запомнился, он был длинным и путаным, в памяти осталось лишь его окончание. В этом окончании, он садился в трамвай, чтобы ехать в Институт. Хотя точно знал, что никакие трамваи туда не ходят, там и рельсов-то сроду не было. Но почему-то сел. Они ехали и ехали. Мимо каких-то товарных станций, мимо стрелок и дорожных переездов. Вот и знакомые ряды гаражных боксов. Значит уже скоро. Охваченный внезапным сомнением, Илья оглянулся и с удивлением обнаружил, что салон пуст. Все пассажиры сошли неизвестно когда, только одна кондукторша с подозрением таращилась на него толстыми стеклами очков. "Молодой человек, - сказала она строго, - трамвай дальше не идет! Конечная! Дальше дороги нет!" То есть, как конечная? Он глянул в окно - трамвай стоял в заснеженном чистом поле. Илья почувствовал состояние близкое к панике. Куда же тут идти? Он хотел подойти к кондукторше и выяснить, как вдруг оказалось, что никакой кондукторши уже нет... и самого трамвая нет, а он стоит в поле, босиком на снегу, на пронизывающем холодном ветру, у края бездонного и бесконечного обрыва.

Тут Илья понял, что на этом самом месте и стоял Институт... а теперь его нет, только огромная черная дыра, из которой поднимается то ли туман, то ли дым.

И как только он это понял, почва начала уходить из-под ног. Илья почувствовал, как проваливается в эту дыру... страшно и неотвратимо.

Там внутри не было воздуха, стало нечем дышать. Чувство запредельного ужаса заполнило все сознание. Он закричал и проснулся, как из воды, выныривая из кошмара.

Первым, что он увидел, было испуганное, лицо Анюты. По ее щекам катились крупные слезы.

- Ты что, зайка?.. - хрипло спросил Илья, медленно отходя от пережитого, - почему ты плачешь?

- Мне приснилась... - всхлипнула Анюта, - приснилось... что меня съело какое-то чудище... живьем. А еще ты кричишь... у меня чуть сердце не разорвалось...

- Чудище? Какое чудище? - Илья обнял подругу, поцеловал в мокрую щеку. Ее плечи дрожали. Он почувствовал, как ком встал в горле, от жалости, от нежности к ней. Свой страх разом ушел прочь - лицо у Анюты было, как у маленькой девочки, на которую вдруг злобно загавкала, рвущаяся с привязи, цепная собака. - Ну, успокойся, глупенькая... это ж сон всего лишь! Ну, вот же мы, живые, здоровые! - при этом, он невольно поежился, вспомнив свои собственные сновидения.

- Да-а... сон... - протянула девушка срывающимся голосом, - я так обрадовалась, когда проснулась... подумала: какое счастье, что это сон и мы дома в своей постели... А мы здесь... в этой... в этом... - слезы снова хлынули у нее из глаз, она закрыла лицо руками и упала на подушку, спиной к нему. Илья некоторое время недоуменно смотрел на ее трясущиеся от рыданий плечи. "Что с ней? Истерика? Что делать-то? Воды принести?" Так ничего и, не придумав, он просто лег рядом и принялся гладить ее, от плеча к бедру, по жаркой погоде спали без одежды, одновременно целовать, шею, плечи, спину, шепча при этом: "Ты самая любимая, самая красивая, самая, самая!.." Ласки возымели действие. Рыдания перешли в еле слышные жалобные всхлипывания. Закрепляя успех, Илья придвинулся ближе, и опустил вниз правую руку, подготавливая позицию. Она не сопротивлялась, открываясь ему навстречу. Миг соединения оказался таким мучительно сладким, что Илья еле вытерпел, сжав до боли зубы. Анюта почувствовала это и остановилась. Повернула лицо, ища его губы. После короткой паузы, они продолжили, медленно напряженно двигаясь навстречу друг другу и не обращая внимания на скрипучий диван. Ритмичные движения, время от времени, прерывались волнами судороги, пробегающими по ее телу. Она не произносила ни звука, а просто вся сжималась и останавливалась. Все это происходило как-то странно, незнакомо молча, лишь старые пружины аккомпанировали им. Наконец Илья понял, что больше терпеть уже не в силах и, в несколько сильных резких толчков, закончил дело. Он застонал и это был первый звук, который издали любовники. Анюта что-то зашептала еле слышное, изо всех сил прижимаясь к нему. Илья почувствовал, как бешено колотится ее сердце, перекликаясь с прерывистым дыханием и судорожной пульсацией бедер. Почувствовал, что крик страсти рвется из нее, но она его почему-то сдерживает. Еще несколько сладких секунд и девушка с облегчением выдохнула, расслабляясь. Илья приподнялся на локте и с удивлением заглянул ей в лицо. Глаза ее были прикрыты густыми ресницами, а губы, напротив, приоткрыты. На виске и на носу выступили капельки пота. Она почувствовала его взгляд и открыла глаза. Благодарно улыбнулась.

- Хороший!..

- А ты не очень хорошая!.. - Илья поцеловал ее в висок, под каштановым локоном, прихватил зубами мочку уха, пощекотал кончиком языка шею. - Почему молчала?

- Щикотно! - она засмеялась, отстраняясь от него, выставив вперед ладошки.

Бух, бух - удары в дверь. Застигнутые врасплох любовники подскочили на своем ложе, словно дверь была не заперта. Илья начал суетливо искать одежду, а Анюта закуталась в занавеску, заменяющую им покрывало.

- Марек что ли?.. - недовольно пробурчал Илья, натягивая трусы, - ... явился спозаранку... Сколько времени?

Анюта потянулась за своими часиками и за халатом.

- Седьмой час вроде... двадцать минут седьмого. Может, случилось чего?

- Ага, случилось! - Илья недовольно поморщился. - Оно проснулось и хочет жрать. Пойду, открою, а то дверь сломает.

Словно в подтверждение его слов, долбежка в дверь повторилась, и к ней добавился зычный голос Марека:

- Илюха, открывай... вы чо, спите, что ли еще?

Илья оглянулся на подругу, прикрылась ли, и открыл замок. Марек нетерпеливо топтался на пороге.

- Здорово други! - гаркнул он нарочито придурковатым голосом. Сунул Илье руку и, оттерев его плечом, проник в помещение. Анюта, только успевшая запахнуть халат, глянула на него недовольно.

- Чего так рано приперся-то?

- А мне не спится, в моей одинокой солдатской шконке... не у каждого под боком такая лялька! К тому же у меня для вас сюрприз!

Насладившись вопросительными взглядами, Марек жестом фокусника извлек откуда-то из-за спины, нечто, завернутое в белую тряпку.

- Опаньки! - под тряпкой оказалась картонная коробка из-под обуви. - Эне, бэне, раба! Квинтер, финтер... жаба! - он картинно открыл картонку.

В коробке сидела... стрекоза. Нет не стрекоза - стрекозища! Каждое крыло длиной в ладонь. Насекомое занимало всю коробку. Похожее одновременно на искусную поделку и на увеличенную модель из зоологического музея. Узкое, точно покрытое черно-синей эмалью, тельце. Прозрачные слюдяные крылья. Огромные фасеточные глаза. Три пары длинных ног. Драгоценная игрушка. Хрупкая, грациозная...

- Какая прелесть! - Анюта коснулась золотистого полупрозрачного крылышка - никакой реакции. - Она, что умерла? Ты ее убил? - она осуждающе посмотрела на Марека.

- Делать мне больше нечего было, как ее убивать, - Марек слегка тряхнул коробку. Стрекоза внутри не шелохнулась, сидела как приклеенная. - Этот беспилотный летательный аппарат в окно ко мне залетел. Чуть заикой не сделала. Залетела и врезалась в зеркало. Ну, я не будь дураком, коробкой ее накрыл. Думаю, вам покажу.

- Бедненькая... - Анюта попыталась пальцем погладить стрекозу. - Слушайте, она на ощупь... словно сплетена из жестких ниток! - девушка восторженно улыбалась. - Красотка!

По плоскости крыла прошел слюдяной блеск - стрекоза шевельнулась, повернула голову, огромные фасеточные глаза, казалось, смотрели сразу на всех. Илья вздрогнул - она живая.

- Ух, ты, голова большая, какая! Интересно, она о чем-нибудь думает? - Анюта снова потянулась ее погладить. - Эй!.. ты о чем-нибудь думаешь?

- Осторожней! - Илья поймал ее за руку.

- Чего? - недоуменно повернулась к нему девушка.

- Куда ручонки-то суешь? Она ж не сдохла еще... Смотри, как пастью шевелит! Зараз пол пальца отхватит. На фига ты ее сюда приволок? - он сердито обернулся к Мареку.

- Чего ты так шугаешься? - удивился тот. - Словно там крокодил сидит... Да это ж можно сказать, первый абориген! Посланец, так сказать, этого мира! Поздравляю с первым контактом! - Марек еще раз тряхнул коробку, стрекоза опять не шелохнулась.

- Контактер, блин, выискался! Прибей ее до конца... или выкини в окно! Пусть летит кверху жопой! Дай я сам выкину! - Илья попытался забрать у него коробку.

- Э-э!.. - отстранился от его рук Марек. - Ты чего такой агрессивный?!

- И, правда что! Чего она тебе сделала? - Анюта уцепилась за коробку со своей стороны. - Дайте мне... я ее своим теткам покажу!

Но "первый абориген" решил по-своему. Сухо затрещали крылья, коробку толкнуло и дернуло так, будто оттуда вылетело не насекомое, а птица. Марек испугано шарахнулся в сторону. Проследить стремительный движение стрекозы не успевал глаз. Это был не вихляющий полет бабочки или грузное прямолинейное передвижение жука. Стрекоза мелькнула туда-сюда по комнате, на краткий миг зависла над поверхностью стола и безошибочно метнулась в открытое окно. Только бумаги разлетелись по столу.

- Ну, вот! - Анюта подошла к окну и легла локтями на подоконник, будто пытаясь рассмотреть, куда именно улетела стрекоза. - Улетел наш абориген... наверное тебя испугалась, - она повернулась к Илье. - Нервный ты какой-то стал... по ночам кричишь...

- Себя вспомни! - огрызнулся тот.

- Ты чего, Ильюха, никак, стрекоз боишься? - Марек, криво ухмыляясь, смотрел на друга.

- Я? - Илья сделал презрительное лицо. - Я даже твою физиономию не боюсь ночью увидеть! Тем более стрекозу какую-то, вонючую! - он отвернулся и сделал вид, что ищет что-то в ящике письменного стола. Не объяснять же им, что это никакой не страх, а обыкновенная брезгливость, помноженная к тому же на гигантские размеры насекомого. Кто знает, что придет в ее лупоглазую голову?

Когда-то давным-давно в раннем детстве, он посмотрел документальный фильм про насекомых, где с большим увеличением и во всех подробностях показывали их противоестественные фасеточные глаза, суставчатые лапы, отвратительные щетинистые хоботки и жуткие жвала. Крошечные существа, многие из которых были совершенно безобидными, в один миг обернулись для него жуткими монстрами. Илья потом часто видел знакомые черты у всевозможных чудищ, порожденных Голливудом. Именно насекомые вдохновляли режиссеров создавать монстров по их образу и подобию. Страх с возрастом прошел, а брезгливость и отвращение, особенно к крупным инсектам, осталась. Даже давить их было противно. А тут, поди ж ты... детские фобии, оказывается, возвращаются. Да еще и сон этот дурацкий! Он искоса глянул на подругу. Что, интересно, она про него подумала?

- А чего это, Анна Ивановна, ты до сих пор расслабляешься? - влез Марек. - Забыла, что у тебя наряд на кухню?

- А ты че, мне начальник? - копируя его ехидный тон, девушка лениво потянулась за расческой. - Напоминальщик нашелся... Без сопливых скользко!

- Вот как работать с таким человеческим материалом? - Марек повернулся к Илье, который начал размышлять, во чтобы такое ему одеться. - А, отец? Как работать?

- Ты лучше скажи, умник, когда за водой пойдем? - Илья с отвращением посмотрел на свои носки и, не решившись их одеть, отложил в сторону. - Так ведь завшивем скоро...

- Да уж... - Анюта сунула нос в отворот своего халата, - не умыться, не постирать.

- Ну, ты даешь, отец! - делано удивился Марек. - Я вам что, лозоходец? Ответственный за воду? Снега в лесу еще полно... кому надо тот идет и набирает. А вообще... вон бушмены в Калахари, вообще без воды живут и ничего! Ходят в набедренных повязках из трех веревочек. Испачкалась повязка - выкинул, новую одел. А моются песком. Да, песком!

- Ань... - обратился Илья к подруге, - слышишь, что знающие люди советуют? Ты готова ходить в набедренной повязке и мыться песком?

- А-а... - во рту у девушки была заколка, и она временно шепелявила, - Фсяс!.. Не дофдетес! - она извлекла заколку изо рта и ловко прихватила ей собранные в пучок волосы. - Пусть этот знающий, сперва, песок найдет... по-моему здесь одна глина... ну, и с себя начнет, в смысле повязки!

- А я что... Легко! - Марек с наслаждением почесал волосатую грудь. - У меня комплексов нет. Боюсь только, все женщины нашего поселения испытают культурный шок. Имейте в виду, мужской стриптиз дороже женского! А если серьезно, то на складе есть спецодежда. Видели же, что наши электрики, в камуфляже ходят, как, блин, спецназовцы? Я тоже давно так хотел походить.

- Кстати! - подхватил Илья. - Помнишь, в прошлом году Сан Саныч учения спасателей проводил? Я там еще был старшим дозиметристом... так нам выдавали спецуху... типа, каких-то комбезов. Еще кирзачи и противогазы.

- Противогазы... - задумчиво повторила за ним Анюта. Глядя в маленькое зеркальце, она поправила челку, провела языком по губам. - Господи, на кого я похожа? И противогаз не нужен... Ладно сойдет. Тут вам не Мулен-Руж, - она поднялась с дивана, одернула свой тесный и короткий халат. - Чао, мальчики! На обед не опаздывайте...

- Пошла, что ли? - удивился Илья. - Даже чаю не попьешь?

- На кухне попью... - отмахнулась девушка. - Там же и умоюсь. Там хоть вода есть, - она наклонилась, чтоб застегнуть босоножки.

- Халат-то покороче не могла найти? - язвительно спросил ее Илья.

Анюта не спеша, выпрямилась. Показала мужчинам острый розовый язык, и нарочито покачивая бедрами, вышла за дверь.

Друзья переглянулись.

- Ну что ж... - философски сказал Марек, - баба с возу... Ее там накормят. А я гляди, чего нашел!.. - он помахал пластиковым пакетом.

- Нэ? - поинтересовался Илья, наливая воды в чайник.

- Нэ, тебе! - Марек торжественно вывалил содержимое пакета на стол. Это был внушительный кусок грудинки упакованной в целлофан.

- Ух, ты! - Илья зажег стеклодувную горелку. - Откуда? На кухне что ли спер?

- Не надо инсинуаций! В соседней комнате, в холодильнике нашел. Скажи спасибо Либерзону. Сало жрал втихаря - хохлятская морда! Хлеб есть?

- Хлеб есть.

- Давай быстрее! И ножик давай... Жрать хочу, аж хохочу!

Варвара Петровна явилась в буфет еще засветло. Зашла со стороны кухни, отперев дверь своим ключом. Насмешливо посмотрела на заспанную физиономию Майи, выглянувшую на ее шаги из-за спинки стула.

- Вставай, вставай, засоня! Хватит лежать!

Девушка яростно потерла кулаками глаза, силясь прогнать крепкий утренний сон.

- Сколько времени?

- Уже семь часиков, голубушка!

- Всего? Зачем так рано-то? Все ж спят еще... - Майя неловко села на стуле, уронив при этом одеяло. - Я разве сегодня дежурю?

- Ты может, и не дежуришь... - Варвара Петровна расположившись возле буфетной стойки, принялась закалывать седые волосы, - хотя все равно... чего без дела болтаться, а лишняя пара рук не помешает...

- Ну, Варварочка Петровна... - девушка, подойдя, ткнулась носом в ее плечо, - я же вчера, по-честному... как Папик Карлик вкалывала!

- Ладно, лентяйка, отдыхай до ужина, - смилостивилась вахтерша, - сейчас другие женщины придут... наши институтские. Так! - она по хозяйски обвела буфет взглядом и сказала самой себе. - Ну что, пора за работу? Три десятка ртов накормить, напоить - это тебе не фунт изюму! Пока печь растопится, пока вода согреется...

Пока она чем-то шуршала под прилавком и двигала какие-то коробки. Майя занялась своим туалетом. Побрызгала из глубокой чашки на лицо водой, что называется - умылась. Почистила зубы, подумала про себя, что ей одной повезло - есть сумка с личными вещами. А другим - даже переодеться не во что, одни только лабораторные халаты всем вчера раздали.

Дверь в буфет дернулась, затем в рифленое стекло постучали.

- Кто там? - громко спросила Варвара Петровна.

- Смена пришла! - бодро откликнулись из-за двери.

- Ань, ты что ли?

- Я что ли. Мои тетеньки еще не появлялись?

- Не было, пока. Майечка - девочка, открой, пожалуйста, я тут занята ...

Майя, на ходу закручивая косу вокруг головы, и зажав шпильки во рту, открыла задвижку и распахнула дверь.

На пороге стояла, высокая худая девица, с растрепанными, не смотря на заколку, каштановыми волосами. Возрастом, может, чуть постарше Майи. "Подруга того высокого симпатичного парня... Ильи", - вспомнила Майя. Одета девица была так же, как и она, в белый халат. Только уж больно короткий. "Очевидно, чересчур высокого мнения о своих ногах, поэтому не считает возможным скрывать такую красоту от народа..."

Майя приветливо улыбнулась. "...Хотя не такие уж они у нее и идеальные... И сама - словно из прутиков собрана... Да и лицо - нос длинноватый, рот большеватый - этакая Буратинка. Что интересно он в ней нашел? Хотя, при всей ее худобе, грудь, наверное, размера третьего... Вероятно на мужиков это действует".

- Привет! - сказала девица, которой видимо, надоело ждать, пока ее закончат рассматривать, и шагнула в комнату.

Майя поспешно отступила в сторону и проводила ее взглядом. Приподняв полы халата, посмотрела на свои ноги. "Да... нам маленьким женщинам сложно тягаться с такими дылдами!.. Разве что каблуки одеть - сантиметров десять..." В этот момент, она поймала насмешливый взгляд Варвары Петровны и, одернув халат, с независимым видом, продолжила закалывать косу.

Девица, смешно поднимая коленки, точно гарцующая лошадка, вышла на середину зала и, с видом наследной принцессы в изгнании, осмотрелась вокруг:

- Ну и где тут предстоящий фронт работ мне выделили? Показывайте!

- Да фронт он везде есть - было бы желание. Вон, становись пока, гречу перебирай. Как вода в кастрюле закипит, туда высыпешь! Ты с утра хоть чаю глотнула? Нет? Тогда, давайте девоньки, чайку выпьем и за работу! - Варвара Петровна ловко разожгла плиту. - Нужно будет мужикам сказать, чтобы еще пару баллонов с газом принесли. А то на сегодня хватит, а на завтра уже не знаю!

Анна, сморщив нос, критически разглядывала гречневую крупу. Перебрать стакан гречи - это не сложно, а если этой гречи почти что три килограмма? Майя усмехнулась про себя - ничего, может ты тут и белая кость и голубая кровь, вот только есть пить все хотят, а прислугу еще в семнадцатом году отменили - придется повозиться! Аня, похоже, почувствовала насмешливый Майин взгляд - глянула независимо, дернула плечом, мол, мы и не такое видали - и одним пальцем стала ворошить крупу.

- Смотри как нужно, она тебя не укусит! - Майя подошла к столу, рассыпала немного крупы ровным слоем. - Ты ее сразу все не высыпай - запаришься ковыряться! А так - по чуть-чуть! Сор - вот в эту миску, а чистую - сюда. Поняла?

- Да поняла я, не тупее паровоза! - Аня забрала у Майи миску с гречей. - Разберусь без самых умных!

- Разберешься! Деваться все равно некуда!

- Цыц, не ссорьтесь! Мало нам проблем, тут вы еще в кошки-дыбошки кидаетесь! - Варвара Петровна махнула на девчонок полотенцем. - Вода сейчас скипит, чайку попьем! Сразу настроение улучшится!

- Да уж, улучшится! Оно и так - лучше некуда! - проворчала Аня. - Только чаем и спасешься!

- А чем тебе плохо? Чай он всегда хорошо! Особенно с утра. Мой дед, царствие ему небесное, очень чай любил и с малиновым листом, и со смородиновым, и с мятой! По два чайника мог за раз выпить!

- Ужас, как интересно, чего там твой дед мог выпить и в каком количестве! - продолжала ворчать себе под нос Аня. - Вот ведь, зараза какая, да отцепись ты от меня, в конце-то концов! - это уже было обращено к шелухе, что прилипла к пальцу и не хотела отставать. Аня потрясла рукой, точно кошка лапой. В конце концов, вытерла палец о полу халата. - Так, с этим разобрались, где тут тазик для каши... вот он... туда эту, сюда - ту - иди сюда тебе говорят... не рассыпаться! - последняя реплика была обращена ко всей крупе в целом - от неловкого движения Анны крупинки раскатились по оцинкованной столешнице. - Учти, с пола я тебя подбирать не буду - валяйся там!

Майя усмехалась, слушая причитания и ворчание новенькой кухарки. Интересно, она все свои действия сопровождает таким бухтением, или только те которые ее раздражают? Бедный Илья! Неужто она всегда так комментирует его или свои действия? Воображение у Майи разыгралось не на шутку, но смеяться в голос было глупо, и из-за этого становилось еще смешнее.

- Майя, что с тобой? Смешинка в рот попала? - удивленно посмотрела Варвара Петровна. - То за весь день не улыбнешься, а тут стоит давится!

Майя в ответ только потрясла головой. Но Аня услышала реплику старой поварихи, и совсем разобидевшись, поджала губы, замолчала.

- Все, вода вскипела, давайте чай пить! - Варвара Петровна расставила на столе разномастные чайные чашки.

Майя старалась не смотреть на Аню, чтобы снова не начать хихикать. А то окончательно примут за деревенскую дурочку.

- Ой, здравствуйте, как мы вовремя! - в дверях появилась "смена" - две женщины зрелых лет, очевидно, те самые, про которых расспрашивала Аня. - Глядите, они тут чаи без нас гоняют.

- Давайте, давайте! Проходите девушки. - Варвара Петровна достала еще пару чашек. - Мы уж и заждались! Анна уж давно пришла, а вас все нет!

- Она у нас молодая, шустрая. Куда нам до нее! - тетки зевали, и сладко потягивались. - Ох, бабоньки, и дома от этой готовки никуда не деться, и здесь, в этой Тьмутаракани, она никуда от нас не ушла.

Дальше разговор завертелся по избитому руслу - мужья, дети, свекрови - как будто ничего и не произошло - вот посидят эти немолодые тетки, пожалуются на свои судьбы, да и разойдутся по домам.

Ни Майя ни Аня в общем разговоре участия не принимали, Аня сидела с независимым видом, закинув ногу на ногу, копалась в гречке, а Майя, побыстрее допив чай, выскочила из буфета - пусть там дальше институтские сами между собой разбираются, кто, что должен делать. А новеньких Варвара Петровна строит, у нее это хорошо получается, даром что вахтерша!

Майя спустилась в вестибюль. Чем бы полезным заняться, если все равно "выходной день"? Может пойти поискать себе "жилье" - тем более что пустых комнат и кабинетов хоть отбавляй! Нет, потом поищет, надоели ей эти "казенные стены" за два дня. И слоняющейся без дела народ утомил. Все как будто ждут чего-то, или кого-то. Доброго дядю, который придет и всех спасет. Девушка вышла во двор. Похоже большинство лишенцев-переселенцев точно также не знали чем именно им заниматься. Несколько мужиков сидели и курили на солнышке. Майя увидела среди прочих "своего" таксиста. Женщин видно не было - может быть занимались "инвентаризацией"? Все-таки женщины более деловитые существа, чем мужики.

Самую большую активность во дворе проявляли Гришка и Женька - сыновья Татьяны. Мальчишки увлеченно бегали до ближайших деревьев, под которыми еще сохранился снег и в пригоршнях таскали его на асфальт на солнцепек. А потом внимательно смотрели, как быстро он тает и запускали в ручьях "кораблики" из веток и щепок.

- Эй, мелюзга, нечего за просто так руки морозить! Вы бы лучше снег в ведра складывали да на кухню к бабе Варе носили! - позади Майи на крыльцо вышел Славка - один из охотников, который молодой.

- Как же мы будем носить? - удивились Женька.

- У нас же ведра нет! - закончил за него Гришка.

- Да вон в каптерке за вахтой ведра стоят! Давайте - бегом! А то скоро совсем без воды останемся! Большую пользу принесете обществу!

Воодушевленные ролью спасителей человечества, мальчишки громко стуча пятками и оставляя на полу мокрые следы, кинулись в каптерку за ведром, а потом снова унеслись в лесок за снегом.

- Вы плотнее снег набивайте, чтобы воды на всех хватило! - напутствовал их вслед Славка.

- Грязная вода будет - за зиму на снег чего только не насыпалось.... - задумчиво сказала Майя.

- Лучше хоть какая-нибудь вода, чем вообще никакой! - философски рассудил молодой охотник. - Даже пол подтереть и то польза, - он глянул на девушку и в глазах у него зажегся интерес. - А ты чего - тоже на свежий воздух вышла подышать?

- У меня выходной... - усмехнулась Майя. - Вот и думаю, куда пойти - может в кино, а может по магазинам пробежаться... как думаешь?

- Не, у меня лучше предложение есть! Ты на обрыве была? Хочешь, сгоняем? Посмотришь на окрестности. Иваныч там совещается, на собрании партактива, ексель-моксель, так что машина ему сейчас не нужна. Я могу взять.

- Почему бы и нет? - девушка кокетливо поправила челку. - Я, наверно, там одна из всех и не была. Давай, а то кругом только и разговоров - лес, лес - даже интересно.

Они пошли к джипу охотников, стоящему в дальнем углу стоянки, возле бокового выезда.

- На какой обрыв поедем?.. - поинтересовался Славка, - ближний или дальний?

- А где море?

- Не-е... - парень смешно вытянул губы трубочкой, - море там, - он махнул рукой куда-то за институт. - Его с обрывов не видно. В ту сторону не доедешь, дороги нет... только если пешком, через лес.

- Нет уж, не хочу через лес! Там сейчас болото, все тает.

- Вот и я про то, - согласился Славка, - поедем по дороге. Асфальт, по крайней мере, уже высох.

Майя искоса посмотрела на своего провожатого - забавный он, все время улыбается. Симпатичный, хоть и щетиной зарос. Между передними зубами щербина. Влюбчивый, значит! А может с ним стоит познакомиться поближе?

Чужой лес стоял за обрывом плотной, молчаливой стеной. Ни одного знакомого дерева или листика. Когда Славка заглушил мотор, стало тихо - неестественно тихо. Ни пения птиц, ни стрекота кузнечиков. Только легкий ветерок шуршал в высоких кронах деревьев. Чужие деревья, чужие запахи - горячие, влажные. Пахло смолой, влажной листвой и свежеразрытой землей. "Выходит, птиц в этом мире нет - подумала Майя. - А кто интересно есть?"

Они прогулялись вдоль обрыва, Славка, очень подробно в лицах расписывал, как и где они чуть не околели, показывал Майе в какую сторону они ходили с Иванычем, где спускались с обрыва. Хвастался, что первым ступил на "чужую планету" - американцев переплюнули, мол - они всего лишь на Луне побывали, а нас вон куда занесло! Пообещал в следующий раз принести Майе сувенир на память: "если она его ждать будет". Короче нес какую-то веселую ерунду, старался рассмешить. Майя внимательно слушала, где нужно пугалась, где нужно восхищалась. Даже пару раз спросила о чем-то. А потом уселась на край обрыва, прямо на асфальтовую дорогу - благо сухо, свесила вниз ноги. Славка стоял и курил у нее за спиной. Выкинул вниз окурок. Подошел к обрыву, сплюнул.

"Сижу на краю земли, болтаю в воздухе ножками" - был какой-то мультик, где один из героев хотел добраться до самого края земли, но земля круглая и в итоге он снова вернулся к себе домой. Интересно, а им когда-нибудь удастся вернуться?

Достигнув зенита, Солнце явственно клонилось влево.

- Все, пора мне, - Майя поднялась на ноги, отряхнула подол халата. - Моя вторая смена скоро начнется... поехали Славка домой!

Парень засуетился, кинулся к джипу, завел двигатель. Следя за ним, девушка усмехнулась про себя. "Ну и видок у меня - белый халат, голые ноги и зимние ботинки. В таком виде только знакомство водить". Да и то сказать, на ее тридцать пятый, сменную обувь еще поискать! Хорошо хоть шлепки с собой были - а то по такой жаре пришлось бы босиком "дома" ходить.

Майя сказала неправду - до ее дежурства было еще далеко. Просто ей надоел этот чужой непонятный мир, и опять хотелось туда, где все привычно по-земному. Хотелось домой. Сейчас чуть ли не первый раз за два дня, Майя подумала про институт - "дом". Именно дом, где живут люди. Где она живет. Может, привыкает помаленьку?