"Хэн Соло и мятежный рассвет" - читать интересную книгу автора (Криспин Энн К.)

2. Обещания

Бриа Тарен стояла одна в опустевшей ложе, глядя, как Хэн радуется своей победе. Ей хотелось быть там, чтобы обнять его, поцеловать, разделить с ним эту радость. «Это чудесно! — в восторге подумала она. — Хэн, ты заслуживал победы… ты играл лучше всех!»

Ей было интересно, что же темнокожий игрок передал кореллианину. Что-то ценное, очевидно. Хэн сжимал инфочип так, словно это было величайшее сокровище во вселенной. Был поздний вечер четвертого дня, и встреча кореллианского командира с дуро, суллустианином и алдераанцами должна была продолжиться следующим утром. Они сделали прогресс в достижении некоторых соглашений, и очень многое узнали о культуре друг друга, но значительных решений принято не было. Ни одна из трех групп повстанцев не пожелала принять предложенный Кореллией альянс. Бриа вздохнула. Она делала все, что могла, но, как было очевидно, предстояло сделать еще больше. Она понимала, что не должна винить другие группы за подозрительность, но ничего не могла с собой поделать. Ситуация с Империей двигалась только в худшую сторону, и нужно было быть полным слепцом, чтобы этого не видеть.

Услышав звук шагов, Бриа повернулась и увидела подошедшую к ней алдераанку. Это была очаровательная юная девушка с волосами цвета хрусталя и бледно-зелеными глазами. Ее простое, со скромным вырезом, зеленое платье облегало стройную царственную фигуру. Она была достаточно высокой, хотя и не такой, как Бриа.

Командир приветственно кивнула, и в течение нескольких минут они обе понаблюдали за происходящим в зале, где закончилось соревнование. Сейчас Хэн был среди других игроков, беседовал и получал поздравления. По залу разносили еду и напитки, официальные лица соревнования, крупье и штат отеля теперь смешались с остальными. Воцарилась атмосфера банкета.

— Похоже, им веселее, чем нам на собраниях, — сухо заметила Бриа. — Завидую им. Ничто в мире их не заботит.

— О, я уверена, у них есть заботы, — сказала Зима. — Но на мгновение они отбросили их в сторону, чтобы пребывать только в настоящем.

Бриа кивнула.

— Да вы, я смотрю, философ?

Девушка негромко рассмеялась — приятно и мелодично.

— У нас, аллераанцев, есть давняя традиция философии, этики и морали споров. На Алдераане есть кафе, где жители сидят и рассуждают о философии весь день. Это традиция планеты.

Бриа слегка усмехнулась.

— Кореллиане заработали репутацию, скорее, тех, кто делают дела сгоряча — целеустремленные, но рисковые.

— Возможно, два наших мира нужны друг другу для баланса, — поразмыслила Зима.

Бриа задумчиво посмотрела на нее.

— Зима, не хотели бы вы выпить чашечку кафа в баре?

— С радостью, — кивнула девушка.

Хрустальные волны разливались по ее плечам с каждым движением. Бриа слышала, что взрослые алдераанцы не стригли волос. Волосы Зимы спадали по ее спине ледяным каскадом.

Удобно устроившись за столиком с чашками дымящегося ароматного напитка, Бриа предусмотрительно нажала кнопку на своем золотом браслете, нацелила осыпавшие его камни в комнату, затем повернула запястье к себе. Когда камни перестали мигать, она расслабилась. Следящих устройств нет. Не то, чтобы я их ожидала, но лучше удостовериться, чем сожалеть потом.

— Итак, Зима, расскажите мне о себе, — сказала Бриа. — Как вы оказались в этой миссии?

— Вице-король для меня как отец, — тихо заговорила девушка. — Он вырастил меня со своей собственной дочерью, Леей. Мы с принцессой были вместе с раннего детства, — она едва заметно улыбнулась, и Брию снова поразило, какой уравновешенной и зрелой она была для своего возраста. — Были случаи, когда меня принимали за нее. Но я рада, что во мне нет королевской крови. Тяжело все время быть на виду у публики, как вице-король и Лея. Постоянное давление, окружение прессы… ваша жизнь не принадлежит вам.

Бриа кивнула.

— Я подозреваю, что принадлежать к королевской крови еще хуже, чем быть звездой экрана.

Она сделала глоток кафа.

— Итак, Бэйл Органа воспитал тебя… но при этом позволил отправиться в эту миссию, зная, насколько это может быть опасно, если нас обнаружат? — Бриа вскинула брови. — Я удивлена. Вам не так много лет, чтобы подвергаться такому риску.

Зима улыбнулась.

— Я на год и несколько месяцев старше принцессы. Мне недавно исполнилось семнадцать. Это совершеннолетие на Алдераане.

— Так же как и на Кореллии, — сказала Бриа. — Слишком мало. Когда мне было семнадцать, во мне не было ни капли здравого смысла, — она с сожалением улыбнулась. — Так давно… словно миллион лет назад, а не девять.

— Вы кажетесь старше, чем есть, — заметила Зима, — хотя и не выглядите на столько. В двадцать шесть лет — командир? Вы, должно быть, рано начали.

Она подмешала траладонского молока в свой каф.

— Это так. И если я кажусь старше своего возраста, то… год рабства на Илезии способен сделать это с человеком. Эти фабрики спайса много забирают от тебя.

— Вы были в рабстве? — Зима казалась удивленной.

— Да. Меня спас с Илезии мой… друг. Но физически улететь с планеты было несложно, — призналась Бриа. — Долгое время после того, как мое тело было свободно, мой дух и разум оставались в плену. Мне пришлось учиться освобождать себя, и это было самое сложное в моей жизни.

Зима кивнула с сочувственным взглядом. Бриа немного удивлялась самой себе, что так открылась перед этой девочкой, но с юной алдераанкой было удивительно легко говорить. Было видно, что она не просто поддерживает беседу, а ей действительно важно то, что говорит Бриа. Командир слегка пожала плечами:

— Это стоило мне всего, что было важным для меня. Любовь, семья… безопасность. Но это стоило того, чтобы быть собой. И это принесло новую цель в мою жизнь.

— Борьба с Империей.

Женщина кивнула.

— Борьба с Империей, которая поддерживает и поощряет рабство. Самое грязное и отвратительное явление, которое могли создать якобы цивилизованные существа.

— Я слышала об Илезии, — сказала беловолосая алдераанка. — Вице-король приказал провести расследование этого места несколько лет назад, когда появилось несколько неприятных слухов. С тех пор он поддерживал публичную кампанию, чтобы алдераанцы знали правду о том месте — о фабриках спайса, о принудительном труде.

— Это самое худшее, — горько сказала Бриа. — Они не принуждают тебя. Люди сами работают до смерти и делают это с охотой. Это ужасно. Если бы у меня были солдаты и оружие, я бы завтра же отправилась на Илезию с парой отрядов. Мы бы заткнули эту вонючую дыру навеки.

— Для этого потребуется много войск.

— Да, много. Сейчас у них там восемь или девять колоний. Тысячи рабов, — Бриа осторожно сделала глоток горячего напитка. — Итак… ты ожидаешь многого от завтрашнего собрания?

Зима вздохнула.

— Не очень.

— Я не виню тебя, — сказала Бриа. — Должно быть, это порядком утомительно — слушать, как мы весь день пререкаемся о том, создать повстанческий Альянс или нет. Ты можешь пропустить завтрашнее собрание и пойти развлечься. В Заоблачном городе есть экскурсии, там можно полюбоваться стаями белдонов, есть воздушные родео, где наездники на трактах выполняют разные трюки. Я слышала, это удивительное зрелище.

— Я должна присутствовать на завтрашней конференции, — сказала Зима. — Я нужна министру Далнею.

— Зачем? — удивилась Бриа. — Для моральной поддержки?

Девушка снова едва заметно улыбнулась.

— Нет. Я его протоколист. Я нужна, чтобы помочь ему в подготовке доклада вице-королю.

— Протоколист?

— Да. Я запоминаю все, что я вижу, слышу и чувствую, — сказала Зима. — Я не могу забыть даже то, что хочу.

Ее приятное лицо погрустнело, словно она вспомнила что-то неприятное из прошлого.

— Правда? — Бриа подумала, как полезно было бы иметь в штате кого-то с такими способностями; она сама брала уроки и проходила гипно-подготовку, чтобы улучшить свою память, потому что слишком немногое могла доверить инфочипам и записям. — Ты права, это делает тебя бесценной.

— Дело не в том, что я не хочу идти на завтрашнюю сессию, потому что мне скучно, командир, — сказала Зима, склонившись к столу. — Мне тяжко слушать, как Хрик Далней упрямо настаивает на том, что этика Алдераана важнее, чем борьба с Империей.

Бриа склонила голову набок.

— О… а вот это уже интересно. Почему ты так говоришь?

— Дважды, когда я сопровождала вице-короля в дипломатических миссиях на Корускант… — она замолчала, потом улыбнулась с сожалением. — Я имею в виду, на Имперском Центре… Я видела Императора. Один раз Император остановился и заговорил со мной, это было просто формальное приветствие, но… — она помедлила, покусывая губу, и впервые Бриа увидела, как исчезла ее взрослость и в юных чертах проявился напуганный ребенок. — Бриа, я заглянула в его глаза. Я не могу забыть их, как ни пытаюсь. Император Палпатин… В нем зло. Неестественное, странное… — Девушка поежилась, несмотря на уютное тепло бара. — Он напугал меня. Он был… таким зловещим.

— Я слышала о нем истории, — сказала Бриа. — Хотя никогда не встречала его. Я видела его на расстоянии, но не больше.

— Вряд ли вы захотели бы встретиться с ним, — сказала Зима. — Эти его глаза… их взгляд вонзается в тебя, и чувствуешь, как они выпивают душу, всю твою сущность.

Бриа вздохнула.

— Поэтому мы должны противостоять ему, — сказала она. — Он жаждет поглотить всех нас… планеты, жителей…… все. Палпатин хочет стать абсолютнейшим деспотом в истории. Мы должны бороться с ним, или мы все обратимся в пыль.

— Я согласна, — сказала Зима. — И вот почему я собираюсь вернуться на Алдераан и сказать вице-королю, что алдераанцы должны вооружиться и научиться воевать.

Бриа обескураженно моргнула.

— Правда? Но ведь министр Далней думает совсем не так.

— Знаю, — сказала девушка. — Как знаю и то, что вице-король против вооружения. Но ваши слова за прошедшие несколько дней убедили меня, что, если Алдераан не вступит в сражение, мы будем уничтожены. Мы не познаем настоящего мира, пока правит Император.

— Вы думаете, Бэйл Органа послушает вас? — сказала Бриа, ощутив искорку надежды.

По крайней мере, я дотянулась хоть до одного человека за эти несколько дней… это не было напрасно…

— Я не знаю, — ответила Зима. — Может быть. Он хороший человек, и уважает тех, кто может четко изложить свою точку зрения, даже если они молоды. Он действительно верит в сопротивление Империи. Он уже организовал для меня и своей дочери специальное обучение технике разведки. Он понимает, что две юных, невинно выглядящих девушки могут проникнуть туда и сделать то, что не удастся опытным дипломатам.

Бриа кивнула.

— Я и сама это выяснила, — сказала она. — Грустно сознавать, но красивое личико и милая улыбка могут обеспечить пропуск в те глубины имперской бюрократии и высшего командования… где другие усилия будут обречены на провал.

Женщина криво улыбнулась, наливая себе еще чашку кафа.

— Как ты, несомненно, заметила, в Империи преобладают мужчины человеческой расы. А если ты женщина, то мужчинами можно… манипулировать… иногда слишком легко. Мне это не нравится, это не правильно, но в конечном счете важен результат. Я научилась этому за долгие годы.

— Даже если вице-король не послушает меня, — сказала Зима, — уверена, что ее высочество выслушает. Она настояла на том, чтобы в нашу подготовку в Службе разведки были включены уроки по обращению с оружием. Мы обе научились достаточно метко стрелять. Вице-королю вначале не понравилась эта идея, но потом он обдумал это и согласился, даже выбрал особого специалиста для Лейи. Он умный человек и мог предвидеть, что нам может понадобиться умение защитить себя.

— Какая польза в том, что ты убедишь принцессу? — спросила Бриа. — Я знаю, что она, очевидно, любимая дочь, но это всего лишь юная девушка.

— Вице-король думает назначить ее представителем Алдераана в Имперском Сенате на следующий год, — сказала Зима. — Не стоит недооценивать целеустремленность Леи и ее влияние.

— Не буду, — сказала Бриа с улыбкой. — Я так рада, что мы поговорили. Я совсем было упала духом, но ты подняла мне настроение. Я очень благодарна тебе.

— Я благодарна вам, командир, — сказала Зима. — За то, что сказали мне правду. Кореллианское сопротивление действует верно. Альянс — это наша большая надежда. Могу лишь мечтать, что это произойдет однажды…

Когда вечеринка после турнира начала стихать, Хэн обнаружил Ландо неподалеку. Он махнул рукой.

— Давай сюда, я угощаю.

Ландо состроил кривую ухмылку.

— Еще бы ты не угостил, приятель. У тебя все мои деньги.

Хэн улыбнулся.

— Я покупаю. Эй… Ландо, тебе нужно взаймы? Хочешь забронировать обратный билет? Лайнер на Нар Шаддаа уходит завтра.

Ландо помедлил.

— Да… и нет. Я бы хотел занять тысячу, что я и сделаю. Но я решил некоторое время побыть здесь, на Беспине. Некоторые из тех, кто не попал в финал, разбредутся по казино Облачного города, стремясь восстановить что-нибудь из проигранного. Я не пропаду.

Хэн кивнул, отсчитал кредиток на полторы тысячи и передал их Ландо.

— Пользуйся, приятель. Не торопись.

Ландо улыбнулся, следуя к бару вместе с другом.

— Спасибо, Хэн.

— Да что там… Сабакк и все мои прочие выигрыши… мне это ничего не стоит.

Кореллианин чувствовал себя физически уставшим, но был слишком возбужден и знал, что не сможет заснуть — не сейчас. Ему нужно было продлить наслаждение победой и обладанием «Соколом» еще немного дольше.

Что ж, а я завтра назад. Нет причин торчать здесь, да и Чуи будет меня искать.

Ландо посмотрел через бар и приподнял бровь.

— О, я вижу по меньшей мере две причины здесь торчать.

Хэн проследил за взглядом друга, увидел двух женщин, покидающих бар через выход в вестибюль. Одна была высокой и пышной, с короткой черной стрижкой, другая — почти ребенок, стройная, с длинными белыми волосами. Он покачал головой.

— Ландо, ты неисправим. Эта высокая уложит тебя на обе лопатки, она же как борец с ринга. А за другую можно загреметь в тюрьму за совращение малолетних.

Ландо пожал плечами.

— Ну, если не эти две, то в Облачном городе хватает и других милых барышень. К тому же я хочу проверить деловые возможности. Чем-то нравится мне это место.

Хэн хитро улыбнулся.

— Располагайся. Что до меня, то мне не терпится попасть домой и прокатиться на моем корабле, — он подал знак дроиду-бармену. — Что пожелаешь, друг мой?

Ландо закатил глаза.

— Мне поланское красное и хорошую порцию яда для тебя.

Хэн рассмеялся.

— Итак… Куда ж ты собираешься махнуть на своем новом корабле? — спросил Калриссиан.

— Я собираюсь сдержать обещание, которое я дал Чуй почти три года назад, и свожу его повидаться с семьей на Кашиике, — сказал Хэн. — С «Соколом» я смогу проскользнуть мимо имперского патруля без проблем.

— Сколько времени прошло с тех пор, как он был на Кашиийке?

— Почти пятьдесят три года, — сказал Хэн. — Многое могло произойти за это время. Он оставил отца, нескольких кузенов и милую молодую женшину-вуки. Пора бы ему вернуться и повидаться с ними.

— Пятьдесят? — Ландо покачал головой. — Не могу представить себе женщину, которая ждала бы меня пятьдесят лет…

— Знаю, — сказал Хэн. — Да и у Чуби никогда не было взаимопонимания с Маллатобук. Я предупредил его, чтобы он был готов к тому, что она уже замужем и стала бабушкой.

Ландо кивнул и, когда принесли их напитки, поднял бокал. Хэн поднял кружку алдераанского эля.

— За «Сокол Тысячелетия», — сказал Ландо. — Самая быстрая посудина в Галактике. Ты уж береги его.

— За «Сокол», — отозвался Хэн. — За мой корабль. Пусть скользит легко и свободно, обгоняя все корабли имперцев.

Они торжественно сдвинули бокалы и вместе выпили.

На Нал Хутте стоял жаркий день, хотя такими здесь были почти все дни. Жаркими, дождливыми, влажными и грязными… в этом и была вся Нал Хутта. Но хаттам это нравилось: они любили этот мир, ставший для них родным. «Нал Хутта» по-хаттски означало «сверкающая драгоценность».

Но один хатт был слишком занят голографическим транслятором, чтобы обращать внимание на погоду. Дурга, новый лидер клана Бесадии с момента безвременной кончины его родителя Арука, случившейся шесть месяцев назад, был всецело сосредоточен на полноразмерном голографическом изображении, проецировавшемся в его офисе.

Два месяца спустя после смерти Арука, Дурга нанял команду лучших судебных экспертов в Империи, чтобы те прибыли на Нал Хутту и провели тщательное вскрытие огромного трупа. Он заморозил Арука и поместил его в стасис-поле, так как был убежден, что его родитель умер не по естественной причине. Прибывшие эксперты провели несколько недель, собирая образцы всех видов тканей, имевшихся в массивном теле предводителя хаттов, и проводя над ними тесты. Их первые результаты не принесли ничего, но Дурга настоял на продолжении расследования — а так как он платил, то судебные специалисты делали, как было приказано.

Сейчас Дурга смотрел на размытую голограмму руководителя экспертной группы Мика Бидлора. Это был светлокожий, субтильного телосложения мужчина с белесыми волосами. Поверх мятой одежды на нем был лабораторный халат. Увидев возникший перед ним образ Дурги, Бидлор слегка поклонился правителю хаттов.

— Ваше превосходительство, мы получили результаты позднейшего цикла тестов над образцами тканей, которые мы доставляли обратно на Корускант… То есть на Имперский Центр.

Дурга нетерпеливо махнул маленькой ручкой на Бидлора и обратился к нему на общегалактическом:

— Вы опоздали. Я ожидал ваш доклад два дня назад. Что вы узнали?

— Я сожалею, Ваше превосходительство, что результаты тестов немного задержались, — извинился Бидлор. — Тем не менее в этот раз, в отличие от предыдущих циклов, мы обнаружили нечто, что, я думаю, покажется вам очень интересным. Неожиданным и непредсказуемым. Нам пришлось связаться со специалистами на Виверале, и они в данный момент пытаются обнаружить, где было произведено это вещество. Трудно было вычислить фактор патологии, так как у нас нет чистых образцов, но мы упорно продолжаем работу, и когда мы протестировали число…

Дурга обрушил конечность на ближайший стол, разломав его в щепки.

— Ближе к делу, Бидлор! Мой родитель был убит?

Ученый набрал воздуха в грудь.

— Не могу утверждать наверняка, Ваше превосходительство. Я могу сказать вам лишь то, что мы обнаружили очень редкое вещество, сконцентрированное в тканях мозга господина Арука. Субстанция неестественного происхождения. Никто из моей группы никогда не встречал ее раньше. Мы продолжаем тесты даже сейчас, чтобы выяснить ее свойства.

Уродливое от природы лицо хатта стало еще страшнее, когда он нахмурился.

— Так я и знал, — сказал он.

Мик Бидлор предупреждающе поднял руку.

— Повелитель Дурга, прошу вас… позвольте нам завершить тесты. Мы продолжим нашу работу и сообщим вам, как только у нас появятся результаты.

Дурга сделал в сторону эксперта знак, что тот может быть свободен.

— Очень хорошо. Доложите мне немедленно, когда обнаружите, с чем мы тут имеем дело.

Человек поклонился.

— Смею вас заверить, повелитель Дурга.

Выругавшись в полголоса, хатт прервал соединение.

Дурга был не единственным на Нал Хутте, у кого не складывались дела. Джабба Десилийк Тиуре, заместитель главы могущественного клана Десилийк, был подавлен и раздражен.

Джабба провел все утро со своей тетей Джилиак, главой Десилийка, пытаясь закончить последний доклад о потерях клана в результате попытки Империи уничтожить Нар Шаддаа и поработить Нал Хутту. Атака Империи провалилась, в основном, благодаря тому, что Джабба и Джилиак успешно подкупили имперского адмирала, но пройдет долгое время, прежде чем бизнес на Нар Шаддаа снова придет в норму.

Нар Шаддаа была большим спутником, вращавшимся вокруг Нал Хутты. Иначе ее называли «Луна Контрабандистов», и это весьма соответствовало действительности, так как большинство здешних жителей были связаны с незаконной торговлей, потоки которой шли через Нар Шаддаа каждый день. Контрабанда спайса, перевозка оружия, скупка краденных сокровищ и древностей… Нар Шаддаа видела все это и многое другое.

— Поставки снизились на сорок три процента, тетушка, — сказал Джабба, ткнув в деку сравнительно маленькими пальцами. — Мы потеряли столько кораблей, столько капитанов и экипажей, когда этот треклятый Сарн Шильд пошел в атаку. Наши клиенты жалуются, что мы не можем продвигать наш продукт, как раньше. Даже Хэн Соло потерял свой корабль, а он наш лучший пилот.

Джилиак взглянула на своего племянника.

— Он летает на наших кораблях с момента атаки, племянник.

— Я знаю, но большинство наших кораблей — это старые модели, тетя. Медленные. А в нашем бизнесе, время — деньги, — Джабба посчитал еще что-то, затем раздраженно заворчал. — Тетя, наши прибыли в этом году будут самыми низкими за десять лет.

Джилиак ответила мощной отрыжкой. Джабба посмотрел на нее, обнаружив, что она снова занята поглощением какой-то высокопитательной гадости, которой намазывала болотных личинок перед тем, как запихнуть их в свой безразмерный рот. Забеременев в прошлом году, Джилиак переживала один из типичных для хатта скачков роста, которые у хаттов происходили несколько раз за взрослую жизнь.

За год Джилиак увеличилась в размерах почти на треть по сравнению с тем, какой она была до беременности.

— Тебе следует быть осторожнее, — предупредил Джабба. — От этих личинок в прошлый раз у тебя было ужасное несварение. Помнишь?

Джилиак снова рыгнула.

— Ты прав. Мне следует остановиться… но ребенку нужно питание.

Джабба вздохнул. Ребенок Джилиак по-прежнему проводил большую часть времени в сумке матери. Детеныши хаттов полностью зависели от своих матерей в первый год жизни.

— Это сообщение от Эфанта Мона, — сказал Джабба, заметив на комлинке мигающий индикатор входящего сообщения, и быстро проглядел Послание. — Он говорит, я должен вернуться на Татуин. Он поддерживает мои деловые интересы всеми силами, я уверен, но госпожа Валариан не преминет воспользоваться моим затянувшимся отсутствием, чтобы влезть на мою территорию.

Джилиак повернула выпуклые глаза на племянника.

— Если ты должен идти, племянник, иди. Но постарайся сделать путешествие покороче. Мне нужно, чтобы ты провел конференцию с представителями Десилийков из Центральных миров через десять дней.

— Но, тетя, тебе не помешало бы провести ее самой. Ты давно не общалась с ними, — заметил Джабба.

Джилиак ответила новой отрыжкой, потом зевнула.

— Я планирую присутствовать там, племянник. Но малыш так требователен… Мне нужно, чтобы ты был здесь и управлялся со всем этим, когда мне понадобится отдых.

Джабба начал возражать, потом проглотил слова. Какой смысл? Джилиак просто больше не интересовали аферы Десилийков, как было до ее материнства. Возможно, это гормональное…

Уже не один месяц Джабба работал над тем, чтобы восстановить потери, понесенные кажидиком Десилийк в битве при Нар Шаддаа. Он уже устал от груза на своих плечах — фигурально, конечно, ведь у хаттов нет плеч — от груза руководства Десилийком.

— А вот сообщение, которое должно заинтересовать тебя, тетя, — сказал Джабба, изучая другое послание. — Ремонт вашей яхты завершен. «Драконья жемчужина» полностью восстановлена.

В прежние дни первым вопросом Джилиак было бы «сколько?», но она не задала его. Практический интерес больше не был для нее первостепенным…

Яхта Джилиак была угнана кем-то из защитников Нар Шаддаа и заметно пострадала в битве. Долгое время Джабба и его тетя думали, что потеряли корабль навсегда, но потом хаттский контрабандист заметил судно, дрейфующее среди брошенных кораблей, разбросанных по орбите Луны контрабандистов.

Джабба приказал, чтобы «Жемчужину» отбуксировали в космодок, и потратил хорошую сумму на взятки, но так и не смог выяснить, кто из контрабандистов угнал судно и участвовал на нем в битве.

В прежние дни, грустно размышлял Джабба, новости о ее драгоценном корабле были бы главной заботой его тети. Но «Драконья жемчужина» пострадала из-за того, что Джилиак забыла увести корабль в безопасное место на Нал Хутте перед битвой. «Приоритет материнства,» — как она это объяснила.

Что ж, «приоритет материнства» стоил Десилийкам более пятидесяти тысяч кредиток за ремонт. Всего лишь из-за наплевательства Джилиак.

Джабба вздохнул, машинально потянулся за личинкой из аквариума своей тети. Он услышал фырканье, а за ним раскатистые носовые звуки. Повернувшись, он увидел, что тяжелые веки Джилиак были сомкнуты, и она храпела, приоткрыв рот.

Джабба снова вздохнул, потом вернулся к работе…

Тем же вечером Дурга Хатт ужинал со своим кузеном Зиером. Дурга недолюбливал Зиера и знал, что тот является его главным соперником в борьбе за трон Бесадии, но терпел его, потому что Зиер был слишком умен, чтобы противостоять Дурге открыто. Помня совет Арука держать своих друзей близко, а врагов еще ближе, Дурга неформально сделал Зиера своим заместителем, доверив ему дела, относящиеся к администрации обширных предприятий клана Бесадии.

Тем не менее Дурга держал Зиера на очень коротком поводке и ничуть не доверял ему. Двое хаттов перекидывались словами за едой, каждый глядя один на другого, как охотник на жертву.

В тот момент, когда Дурга подносил ко рту особо сочный кусок, в помещении возник его дворецкий, бледный подобострастный гуманоид-чевин.

— Вам послание, господин. Через несколько минут вас ожидает важная передача с Корусканта. Вы хотите принять ее здесь?

Дурга мельком взглянул на Зиера.

— Нет, я приму ее у себя в офисе.

Он пополз за чевином Османом, пока не добрался до офиса. В тот же момент замигал огонек соединения. «Мик Бидлор с новостями о веществе, найденном в мозговых тканях моего родителя?» — подумал хатт. Человек вполне ясно дал понять, что потребуется немало времени, возможно несколько месяцев, прежде чем они смогут завершить расследование.

Жестом велев чевину убираться из комнаты, Дурга активировал замки безопасности, включил поле экранирования канала и только потом принял соединение. Перед ним, почти в натуральный размер, внезапно появилась женщина, блондинка человеческой расы. Дурга был не слишком знаком с человеческими стандартами привлекательности, но определил, что она была стройной и гибкой.

— Господин Дурга, — сказала она. — Я Гури, советник принца Ксизора. Принц хотел бы переговорить с вами лично.

О, нет! Будь Дурга человеком, его бы прошиб пот. Но хатты не потеют, хотя их поры выделяют маслянистое вещество, чтобы кожа оставалась влажной и скользкой.

Арук успел его кое-чему научить, и Дурга не выказал никакого волнения. Вместо этого он наклонил голову вперед, что для хатта было ближайшим аналогом человеческого поклона.

— Это честь для меня.

Гури шагнула в сторону от поля передачи, и почти сразу же ее сменила высокая внушительная фигура фаллиенского принца Ксизора, лидера огромной криминальной империи, известной как «Черное солнце».

Народ Ксизора, фаллиены, развились из рептилоидных рас, хотя принц имел весьма человеческий вид. Его кожа носила заметный зеленоватый оттенок, а глаза были бледными и невыразительными. Мускулистое, гибкое тело и внешний вид позволяли дать ему немногим более тридцати стандартных (хотя Дурга знал, что ему почти сотня) лет. Череп Ксизора был гол, кроме узла длинных черных волос на макушке, спадающих на плечи. Поверх сплошного костюма, напоминающего пилотский комбинезон, на нем был надет дорогой плащ.

Пока Дурга разглядывал Ксизора, глава «Черного солнца» склонил голову в легком кивке.

— Приветствую, господин Дурга. Я уже несколько месяцев ничего не слышал от Вас и подумал, что лучше будет мне самому удостовериться в вашем здравии и благополучии. Как обстоят дела у клана Бесадии после безвременной кончины вашего уважаемого родителя?

— Дела Бесадии в порядке, Ваше Высочество, — сказал Дурга. — Ваша помощь неоценима, уверяю вас.

Когда Дурга впервые возглавил Бесадии, он встретил сильный отпор других лидеров клана — в основном из-за несчастливого родимого пятна на лице, которое, по верованиям хаттов, считалось чрезвычайно дурным знаком, — и вынужден был просить помощи у принца Ксизора. Через неделю после его просьбы три главных противника и очернителя Дурги умерли словно бы и независимо друг от друга. Оппозиция заметно притихла после этого…

Дурга заплатил Ксизору за помощь, но требования принца были настолько невелики и так скромны, вопреки ожиданиям новоиспеченного повелителя хаттов, что наследнику Арука было ясно — с «Черным солнцем» еще не покончено.

— Для меня было радостью предоставить вам любую помощь, господин Дурга, — сказал Ксизор, разводя руки в жесте искренности. Дурга без усилий поверил, что фаллиенский принц действительно был искренен. Хозяин Бесадии давно знал, что «Черное солнце» только и ждало того, чтобы надежно закрепиться в хаттском пространстве. — Должен сказать, я тешу себя скромной надеждой, что у нас будет причина снова работать вместе.

— Возможно, Ваше Высочество, — сказал Дурга. — На данный момент все мое время уходит на управление делами моего клана, и я не могу уделить внимание чему-либо за пределами Нал Хутты.

— Ах, несомненно, у вас найдется время для илезианских дел Бесадии, — произнес Ксизор, словно бы просто размышляя вслух. — Такая грандиозная операция, такая эффективность, и все это достигнуто за столь сравнительно короткий срок. Очень впечатляет.

Ужину в желудке Дурги стало немного неуютно. Так вот чего хочет Ксизор, подумал он. Илезия. Ему нужна доля от прибыли.

— Разумеется, Ваше Высочество, — сказал Дурга. — Илезия имеет важнейшее значение для деловых интересов Бесадии. Я отношусь к своим обязанностям в нашем илезианском предприятии с высочайшей серьезностью.

— Это ничуть не удивляет меня, господин Дурга, — сказал принц фаллиенов. — Я и не ожидал меньшего. Ваш народ сродни моему в том, что касается эффективного ведения дел. Честное слово, вы превосходите многие другие расы, которые гордятся своей деловой хваткой… как люди, например. Все их действия окрашены эмоциями, вместо того чтобы оставаться рациональными и аналитическими.

— Безусловно, Ваше Высочество, вы абсолютно правы, — согласился Дурга.

— Тем не менее оба наших народа проявляют заботу о семейных узах, — сказал Ксизор после короткой паузы.

«К чему, во имя Галактики, он клонит?» — удивился Дурга. Хатт ничего не понимал, и это порядком его злило.

— Да, это тоже верно, Ваше высочество, — нейтральным голосом через мгновение ответил Дурга.

— Мои источники выяснили, что вам может понадобиться некоторая помощь в выяснении правды, стоящей за смертью вашего родителя, господин Дурга, — сказал Ксизор. — Несомненно, вы столкнулись с некоторыми… странностями.

«Как он узнал о докладе экспертов так быстро?» — снова удивился Дурга, потом мысленно одернул себя. Он говорил с «Черным солнцем», крупнейшей криминальной организацией во всей Галактике. Возможно, у самого Императора не было таких шпионских сетей, как у них.

— Мои люди проводят расследование, — ровно сказал Дурга. — Я извещу вас, если мне потребуется помощь, ваше Высочество. Но я благодарен вам за ваше желание поддержать меня в моей тяжелой утрате.

Ксизор уважительно склонил голову.

— Честью семьи нельзя пренебречь, долги должны быть уплачены, и, когда необходимо, месть должна быть скорой, господин Дурга. Я уверен, мои источники могут значительно посодействовать вам, — он взглянул Дурге прямо в глаза. — Господин Дурга, позвольте мне быть откровенным. Интересы «Черного солнца» во Внешнем кольце не соблюдаются должным образом. Мне кажется, что нам было бы хорошо объединиться с естественными хозяевами этого региона космоса — хаттами. И мне весьма очевидно, что вы, господин Дурга, — восходящая звезда Нал Хутты.

Слова Ксизора ни польстили Дурге, ни убедили его. Вместо этого он вспомнил разговор со своим родителем. Принц Ксизор контактировал с Аруком несколько раз за последние пару десятилетий и делал главе Бесадии несколько похожих предложений. И Арук всегда предельно вежливо отказывал. Господин Бесадии хорошо знал, что Ксизора злить не стоит, но он не хотел стать одним из вассалов фаллиенского принца, или, как Ксизор называл их, виго.

«Мощь «Черного солнца» соблазнительна, сын мой, — говорил Арук. — Но берегись ее, потому что не будет дороги назад, пока принц Ксизор жив. Иногда легче отказать самому Императору. Уступи «Черному солнцу» милю, и они захватят парсек. Запомни это, Дурга».

«Я помню», — мысленно сказал Дурга и поднял прямой взгляд на голоизображение. — Я подумаю над вашими словами, принц Ксизор, — сказал Дурга. — Но на данный момент, хаттский обычай требует, чтобы я проводил расследования и осуществлял возможную месть, как священное… и единоличное… действие.

Ксизор снова склонил голову.

— Я вполне понимаю вас, господин Дурга. Я буду ждать от вас вестей, когда вы сможете обдумать мое предложение.

— Благодарю вас, Ваше Высочество, — сказал Дурга. — Ваша забота — честь для меня, и ваша дружба дорога мне.

Впервые Ксизор слегка улыбнулся, затем протянул руку и отключил соединение.

После того как изображение принца исчезло, Дурга позволил себе расслабиться. Он чувствовал себя истощенным этим словесным поединком с фаллиенским принцем, но поздравил себя с тем, что держался неплохо.

«Илезия. Ему нужна доля в Илезии, — подумал он. — Что ж, Ксизор мог желать все, что ему угодно, но желать — не значит получить, как очень быстро узнает каждое мыслящее существо.

Если бы Ксизор знал, что я организовал еще одну колонию на Илезии и отправил наблюдательные команды на Нирвону, чтобы начать выбор подходящего места для новой планеты пилигримов, он бы жаждал в два раза больше этого. Хорошо, что он крайне мало распространялся о своих амбициях насчет нового расширения Бесадии».

У Дурги возникло внезапное, живое представление целой россыпи Илезий, планет, где довольные и счастливые паломники превращали чистый спайс в чистую прибыль. Возможно, я мог бы даже добраться до миров Центра, подумал он. Палпатин не станет мне мешать, он ценит рабов, которых я продаю его подданным…

Хатт улыбнулся и с разгоревшимся заново аппетитом заскользил обратно к своему прерванному ужину.

Находящийся далеко в Имперском Центре, принц Ксизор отвернулся от своего передатчика.

— Хатт не просто хитер, а еще и красноречив, похоже, — прокомментировал он, обращаясь к своему человекоподобному дроиду-убийце, Гури. — С Дургой будет сложнее, чем я ожидал. Дроид, имевший внешность ослепительно красивой, женщины-человека, сделал едва заметное движение рукой. При этом его значение — угроза — в жесте угадывалось безошибочно.

— Почему бы тогда не убрать его, мой принц. Это несложно…

Ксизор кивнул.

— Знаю, для тебя, Гури, даже толстая шкура хатта не составит проблем. Но убить потенциального противника — это далеко не так эффективно и эффектно, как сделать его верным подчиненным.

— По всем сведениям, власть молодого главы Бесадии и его кажидика над кланом по-прежнему невелика, мой принц, — сказала Гури. — Возможно, что Джабба Хатт будет более подходящим кандидатом?

Ксизор покачал головой.

— Джабба был полезен мне в прошлом, — сказал он. — Мы торговали информацией между собой — практически все я знал и без этого — и я оказал ему кое-какие услуги. Лучше пусть он будет обязан мне, чтобы, когда я захочу возвращения долгов, он сделал бы это с… энтузиазмом. Джабба уважает «Черное солнце». И боится его, хотя никогда этого не признает.

Гури кивнула. Большинство существ в Галактике, кто обладал здравым смыслом и знал хоть что-то о «Черном солнце» — хотя большинство как раз не знало, — боялись этой организации.

— К тому же Джабба слишком… независим, слишком привык делать все по-своему, — задумчиво продолжил Ксизор. — С другой стороны, Дурга не менее умен и в отличие от Джаббы достаточно молод, чтобы можно было эффективно… слепить из него то, что мне нужно. Он будет ценным прибавлением для «Черного солнца». Хатты беспощадны и корыстны. Одним словом, идеальны.

— Я поняла вас, мой принц, — сдержанно ответила Гури, которая, надо сказать, всегда была сдержанна. Она была, в конце концов, искусственным творением — хотя настолько же превосходила большинство лязгающих неуклюжих механизмов, которые принято было называть дроидами, насколько принц Ксизор превосходил тех ползающих существ, что были его дальними эволюционными родственниками.

Ксизор подошел к своему креслу и опустился в него, располагаясь в нем почти с ленью, пока кресло услужливо подстраивалось под каждое его движение. В задумчивости он водил острым пальцем по своей щеке, слегка касаясь когтем зеленоватой кожи.

— «Черному солнцу» нужно закрепиться в хаттском пространстве, и Дурга — мой лучший шанс сделать это. К тому же… Бесадии контролируют Илезию, и та операция, хоть и малая по масштабу в сравнении с большинством предприятий «Черного солнца», впечатляет меня. Господин Арук был хитрейшим старым хаттом. Он бы никогда не стал работать на меня… но его сын может оказаться другим.

— Каков ваш план, мой принц? — спросила Гури.

— Я дам Дурге время осознать, как сильно он нуждается в «Черном солнце», — ответил Ксизор. — Гури, организуй тщательное наблюдение за расследованием Дурги касательно смерти Арука. Я хочу, чтобы наши разведчики опережали знания Дурги о том, что обнаружила группа экспертов. Я хочу знать, как умер Арук, до того, как это узнает глава Бесадии.

Она кивнула.

— Будет исполнено, мой принц.

— И если открытия экспертов Дурги обнаружат причастность к убийству Арука — скорее всего, Джилиак или Джаббы, — то я хочу, чтобы эта связь была уничтожена наиболее тонким образом. Я не хочу, чтобы Дурга понял, что ему намеренно мешают в поисках убийцы его отца… это ясно?

— Да, мой принц. Все будет сделано, как вы пожелаете.

— Хорошо, — Ксизор казался довольным. — Пусть Дурга пару месяцев поиграет в детектива, если хочет… пусть даже год. Пусть погоняется за собственным скользким хвостом. Раздражение будет расти до тех пор, пока он не будет только рад прибегнуть к услугам «Черного солнца» — и дать хороший процент от Илезии.

В ранний утренний час Хэн Соло вернулся в свою захудалую квартиру на Нар Шаддаа, тут же обнаружив, что разношерстные обитатели его дома еще вовсю спали. Впрочем, долго это не продлилось.

— Эй, все! — крикнул кореллианин. — Чуй! Ярик! Подъем! Я выиграл! Гляньте на это!

Хэн пробежал по комнатам, вопя и размахивая необъятно толстой пачкой кредиток.

Они с Чуи делили это нехитрое жилище с их юным другом Яриком и древним дроидом по имени ЗиЗи, которого Хэн выиграл у Мако Спинса в недавней дружеской игре в сабакк. Проведя месяц-другой в компании ЗиЗи, Хэн был почти уверен, что Мако, заядлый картежник, подтасовал колоду, чтобы заведомо проиграть.

В качестве домашнего дроида ЗиЗи был больше чирикающим и заикающимся источником раздражения, чем помощником. Хэна настолько доконали усилия дроида навести везде порядок, что он несколько раз подумывал сдать надоедливую железку в металлолом, но до дела так и не дошло. Пока Хэн ограничивался раздраженным приказом: «Оставить все как есть!»

Ярик Соло был уличным мальчишкой из глубин Нар Шаддаа. Около года назад он представился Хэну как дальний родственник. Он практически боготворил Хэна, который был известен по всей округе как один из первокласснейших пилотов. Ярик был нагловатым симпатичным пареньком, который напоминал Хэну его самого в юности. Кореллианин проверил заявление Ярика и достоверно выяснил — Ярик имел прав на имя Соло не больше, чем Чуби. Но к тому времени, когда Хэн точно установил, что они не родственники, и Ярик врал, он в некотором роде привязался к мальчишке. Поэтому позволил ему остаться рядом и даже летать с ними, и Ярик стал довольно неплохим стрелком.

Несмотря на юность, он показал себя в битве при Нар Шаддаа, сбив несколько ДИ-истребителей и позволив Хэну, Ландо и Салле Зенд изменить перевес битвы. Поэтому Хэн так и не сказал юноше, что знал правду. Для Ярика было важно чувство родства, пусть даже мнимого. И Хэн охотно позволил ему «позаимствовать» свою фамилию.

Хэн продолжал носиться по квартире и прыгать по стенам от восторга, пока его сонные друзья собирались вокруг.

— Ну же, просыпайтесь! — кричал он. — Я выиграл, парни! Я выиграл «Сокол» у Ландо!

От радостного рева Чубакки, возгласов Ярика и всего прочего восторга бедняга ЗиЗи пришел в такое замешательство, что старого дроида замкнуло и его пришлось включать заново. Обменявшись хлопками по спине и поздравлениями, Хэн, Чубакка и Ярик немедленно отправились за кораблем Ландо, имея на руках карточку с его маркером.

После того как все формальности по смене владельца были соблюдены, Хэн просто стоял и глазел на «Тысячелетнего сокола».

— Мой… — повторял он, улыбаясь до тех пор, пока мышцы лица не начало сводить.

Голова кореллианина была полна планов по ремонту «Сокола». Он многое хотел сделать, чтобы превратить его в корабль своей мечты. И благодаря турниру по сабакку… у него были на это деньги!

Для начала он собирался позвать Шуга и Саллу, чтобы они помогли ему снять боевую броню с брошенного имперского «Ликвидатора», крупного крейсера, потерянного в битве при Нар Шаддаа. Его разгерметизированный корпус дрейфовал среди космического мусора по орбите Луны контрабандистов. Хорошая броня была приоритетной задачей Хэна. Он не хотел, чтобы «Сокола» постигла участь «Брии».

Затем ему требовалась выдвижная лазерная пушка под днищем судна. Контрабанда — дело рискованное, и иногда требовалось быстро ретироваться. Желательно, имея огневое прикрытие…

Также он собирался сделать капитальный ремонт гипердвигателя «Сокола» и установить легкую пушку на носу корабля. И торпедные установки, конечно же. Еще передвинуть бы счетверенные лазерные турели, чтобы они стояли рядом, а не наверху и справа. А может быть, и щиты заодно усилить?

Хэн стоял рядом со своими друзьями, размышляя о своем корабле, мечтая, что он может сделать для него… превратить ИТ-1300 в идеальный корабль. В контрабандистский корабль высшего класса.

— Потайные отсеки, — пробормотал он.

— Что? — Ярик повернулся к нему. — Что ты сказал, Хэн?

— Я сказал, что сделаю несколько потайных отсеков под палубой, приятель, — сказал Хэн, кладя руку на плечи юноши. Он улыбнулся Чубакке. — И догадайся, кто мне в этом поможет?

Ярик улыбнулся в ответ:

— Здорово! А что будет твоим первым грузом?

Хэн задумался на секунду.

— Для начала мы наведаемся на Кашиик. Думаю, хорошая партия стрел с разрывными наконечниками для самострелов сгодится, а, Чуи?

Чубакка выражал свое согласие долго и громко. Теперь, зная, что он отправится домой, вуки был более взволнованным от предстоящего, чем Хэн когда-либо его видел.

Два дня спустя, до отказа набив трюм контрабандой, Хэн Соло вывел свой корабль из ангара и поднял его ввысь, радуясь быстрому разгону «Сокола тысячелетия». Чуй сидел в кресле второго пилота, а позицию стрелка занимал Ярик. Хэн надеялся избежать имперских патрулей, но хотел быть готовым к бою, если бы они появились.

Кашиик был планетой, находящейся «под протекторатом» (а попросту — в рабстве) Империи. Имперцам удалось усмирить население, хотя свои набеги на города и жилища вуки они сводили к минимуму и всегда были многочисленны и хорошо вооружены. Вуки были известны горячим норовом и склонностью действовать импульсивно.

Хэну удалось избежать имперских патрулей и остаться вне зоны досягаемости сенсорных спутникое, теперь он приближался к зеленеющему шару Кашиийка. Родина вуки была по большей части покрыта лесами гигантских деревьев врошир и имела четыре континента, разделенные лентами океана. Архипелаги островов усыпали искрящиеся прибрежные моря, как изумруды на голубом шелке. Пустынных регионов там было немного, в основном на засушливой стороне экваториальных гор.

Когда они оказались в диапазоне связи, Чубакка взял передатчик, и, настроив его на закодированную частоту, издал серию ворчащих, рычащих и прочих звуков, что для нетренированного человеческого уха ничем не отличалось от его обычной речи — но это было не так.

Хэн нахмурился, заметив, что, хоть многие слова и звучали знакомо, он практически ничего не мог понять из речи своего друга. Когда Чуй замолк, в ответ послышался похожий набор звуков — скорее всего, указаний.

Хэн, бдительно следивший за сенсорами, быстро поправил курс. Прямо из-за края планеты вылетал имперский истребитель.

— Ярик, смотри в оба, — сказал он, включив переговорное устройство. — Не думаю, что нас заметили, но лучше быть наготове.

Несколько напряженных секунд спустя Хэн выпустил вздох облегчения, когда приборы показали, что имперский корабль спокойно следовал своим курсом, не заметив их.

Хэн снова повернулся к Чуи, и тот разразился потоком указаний и координат, которые передал ему связной. Хэн должен был лететь низко, практически по верху самых высоких крон кроширов, и быть готовым мгновенно менять курс, как только Чубакка скажет ему.

— Хорошо, приятель, — сказал кореллианин. — Это твой мир, и ты здесь главный. Но… что за язык, на котором ты разговаривал? Какой-нибудь ваш шифр?

Чубакка посмеялся, потом объяснил, что имперцы были настолько тупы, что большинство из них даже не понимали, что не все вуки одинаковы. Существовало несколько родственных, но в чем-то различных рас вуки. Хэн уже знал, что Чубакка был рвооком и отличался буро-рыжим мехом, типичным для этого народа. Он также знал, что язык, который он научился понимать, но не говорить на нем, назывался «ширивуук», что в вольном переводе означало «язык древесного народа».

Чубакка продолжал объяснять, что язык, который только что слышал от него Хэн — ксасзик — был традиционным племенным языком, на котором говорили вуки с острова Вартаки и некоторых близлежащих прибрежных регионов. Так что, когда имперцы захватили Кашиик, подпольные организации приняли ксасзик, как свой «кодовый» язык. Они использовали его всегда, когда давали указания или передавали информацию, не предназначавшуюся для имперских ушей.

Хэн кивнул.

— Ладно, приятель. Просто скажи мне, как лететь и куда, а я отведу нас, куда велят твои подпольщики.

Низко, почти касаясь, а иногда и огибая верхние ветви вроширов, Хэн направил «Сокола» по предписанному курсу и с указанной скоростью. Примерно каждую минуту Чуи сверялся со своим связным.

Наконец, когда они приблизились к родному городу Чуй — Рвоокррорро, городу длиной около километра, стоящему на платформах, сплетенных из ветвей вроширов — второй пилот опасно бросил корабль вниз, на полминуты заставив его падать между ветвями. Сердце Хэна подскочило к горлу, пока «Сокол» нырял по зеленому лесу, оправдывая свое имя, но координаты Чуй были точны.

Хотя сквозь иллюминаторы казалось, что их вот-вот занесет и расплющит вдребезги, корабль остался невредим. Чуй пролаял приказ, и Хэн крикнул: «Жесткая посадка… держитесь!»

Совершив немыслимый поворот влево, кореллианин увидел перед собой нечто, что сначала принял за огромную пещеру — черная дыра зияла впереди, готовая поглотить их.

Но приблизившись, Хэн понял, что это была гигантская ветка врошира, торчавшая среди не менее крупных ветвей. То ли случайно, то ли специально она была отломана от основного дерева и выпустошена, образовав «дупло» размером с небольшой имперский ангар.

— Ты хочешь, чтобы я сел там? — прокричал Хэн. — А что, если мы не поместимся?

Чуй рявкнул в ответ так, что было ясно, что они точно поместятся.

Хэн включил тормозные двигатели на всю мощь, подойдя ко входу в дупло. Они проникли внутрь, и внезапно приглушенный солнечный свет исчез, и пространство перед ними осталось освещено лишь инфракрасными сенсорами «Сокола» и лучами посадочных огней.

Хэн сбросил остатки скорости и на репульсорах опустил корабль на место посадки.

Через несколько секунд в дверях рубки возник Ярик. Волосы на голове парня практически стояли дыбом.

— Хэн, ты еще безумнее, чем я думал! Вот это приземление!

— Заткнись, приятель, — отрезал Хэн.

Чуй настойчиво рычал, требуя, чтобы Хэн немедленно отключил всю энергию на «Соколе», кроме батарей для поддержки шлюзов, и сделал это немедленно!

— Хорошо, хорошо, — пробормотал Хэн, подчиняясь. — Побереги свой мех…

Он быстро отключил все питание, оставив лишь батареи. Внутренность корабля теперь освещалась только слабым красноватым светом аварийных огней.

— Может, все-таки скажешь мне, что происходит? — проворчал кореллианин. — Лети сюда, поверни там, выключи питание… хорошо, что я покладистый парень, который научился слушать приказы, пока был во флоте. Так в чем дело?

Чубакка нетерпеливо велел людям следовать за ним. От возбуждения вуки чуть из шкуры не выпрыгивал. Он ревел от удовольствия и жажды вдохнуть воздух родного мира.

Снаружи что-то стукнуло по новой броне «Сокола».

— Эй! — завопил Хэн, подпрыгнув и оттолкнув друга локтем. — Осторожнее, это моя обшивка!

Опустив трап, Хэн кинулся вниз и остановился в изумлении. Когда он влетел в пещеру, ему казалось, что они едва поместятся там, но теперь пространство было так велико, что в нем раздавалось эхо.

У входа взвыл гидравлический подъемник, открывая огромный «занавес» некой камуфляжной сети над входом. Несколько вуки деловито укрывали «Сокола» дополнительными сетями.

Чуи подошел из-за спины и негромко прорычал извинение за то, что не предупредил своего друга о том, что произойдет.

— Позволь догадаться, — сказал Хэн, изучая сети. — Эти вещи содержат либо подавляющие узлы, либо они отсылают некую маскировочную частоту, чтобы имперцы не могли нас здесь засечь.

Чубакка подтвердил догадку Хэна. Местные вуки использовали это место посадки для доставки контрабандных товаров, и они знали в этом толк.

«Ничего себе! — пробормотал Ярик. Как только зажегся свет, юноша, раскрыв рот, воззрился на обстановку дупла. Оно представляло собой хорошо оснащенный и полностью функциональный посадочный док и ремонтный комплекс. — Ну и дела! Это что-то!»

Хэн все еще не мог поверить, что они стояли внутри дерева. Нет, не дерева, а ветки этого дерева. Если такой огромной была одна ветка врошира, то каким было все дерево, даже в голове не укладывалось. Он покачал головой.

— Должен признать, Чуй, твои ребята тут хорошо устроились.

Тщательно закрыв «Сокол», Хэн и Ярик последовали за Чубаккой к выходу из дупла, где тот представил их толпе вуки. Хэну непросто было уследить за разговором — не привык он слышать одновременную быструю речь семерых вуки. Чубакку поприветствовали урчанием, обняли, похлопали по спине, потрясли за плечи, снова похлопали и осыпали радостными восклицаниями.

Чуй представил Хэна как своего брата чести, которому он был обязан долгом жизни за то, что тот освободил его из рабства. Над Хэном, в свою очередь, нависла смертельная опасность, что его так же захлопают по спине, затрясут и все прочее, но, к счастью, Чубакка вмешался и продолжил словесное представление. Не все вуки понимали общегалактический, так что потребовалось много перевода.

Трое из вуки, с которыми познакомился Хэн, были родственниками Чуби: вуки с завитками золотисто-каштановой шерсти оказалась его сестрой, Каллабау; Джоудррл, более низкого роста, каштанового оттенка женщина (Хэн с удивлением отметил, что он мог видеть семейное сходство!) была его кузиной; Дрианта, темно-коричневого окраса мужчина — двоюродным братом. Остальные четверо были членами подпольного сопротивления, которые пришли специально, чтобы познакомиться с Хэном и обсудить его груз.

Мотамба, старший из вуки, был экспертом по военному снаряжению, и его голубые глаза загорелись, когда Хэн сообщил, сколько ящиков с разрывными стрелами он привез сюда. Катарра, молодая женщина-вуки, была лидером их движения, насколько мог судить Хэн. Слушали ее с большим уважением. Она регулярно консультировалась со своим отцом, крупным мужчиной по имени Тарказза — тот был первым вуки с черным мехом, которого когда-либо видел Хэн. Вдоль его спины шла полоска серебристой шерсти, что было, очевидно, семейной чертой, так как у Катарры была такая же, хотя ее мех был желтовато-коричневым.

Через несколько минут шума, Чубакка что-то прорычал своим друзьям. Хэн понял почти все. Получалось нечто вроде «принесите куулаары».

«Что такое куулаары?» — подумал Хэн.

В неведении он пребывал недолго. Им предоставили два длинных, похожих на мешки, куска ткани — или это была связанная шерсть? Чубакка повернулся к Хэну, указал сначала на кореллианца, потом на куулаар. Хэн недоверчиво посмотрел на друга и покачал головой:

— Залезать внутрь? Чтобы ты мог нести нас по деревьям? Ни за что, приятель! Я и сам могу лазать не хуже тебя.

Чубакка тоже посмотрел на друга, взрыкнул и схватил Хэна за руку, потащил кореллианина ко входу в пещеру и, подняв камуфляжный навес, жестом попросил Хэна шагнуть наружу, на выступ пещеры.

Ярик последовал за ними, вместе с другими вуки. Парень был в замешательстве, так как не понимал почти ничего из сказанного.

— Хэн? Что они хотят?

— Они хотят, чтобы мы залезли в эти мешки, и они могли бы поднять нас на эти ветки, пока мы не доберемся до лифта на Рвоокррорро. Я только что сказал Чуй, что этому не бывать, я и сам полезу.

Ярик подошел к краю и осторожно наклонился, поглядев вниз. Потом опять подошел к Хэну, долго и молча посмотрел на него. И, ни говоря ни слова, начал забираться в свой куулаар.

Заинтригованный, Хэн пошел и тоже посмотрел вниз.

Он, конечно, знал это, но одно дело знать, а другое — осознавать. Он стоял на многокилометровой высоте. Под ним лес тянулся… тянулся… и тянулся…

Ветки деревьев спускались все ниже, пока даже острое зрение Хэна не смогло различить их одну от другой. Несмотря на весь свой пилотский опыт и превосходное чувство равновесия, от этого вида у Хэна на секунду повело голову. Он вернулся к Чубакке, который уже услужливо подавал ему куулаар. Когда Хэн засомневался, вуки согнул в локтях свои мощные руки и продемонстрировал когти — очень острые и, вкупе с огромной силой Чуби, позволявшие ему глубоко вонзаться в кору деревьев при лазании.

«Я еще пожалею об этом…» — пробормотал Хэн, забираясь в мешок.

Чубакка хотел нести Хэна, но родственники убедили его, что он слишком давно не лазал по лемму, и будет лучше, если он позаботится только о себе.

Итак, Мотамба понес Ярика, а Тарказза — Хэна, обоих упакованных в свои куулаары. Хэн хотел выглянуть наружу, но Тарказза непреклонно запихнул его обратно в мешок, предупредив, чтобы руки тоже не высовывал и вообще лежал спокойно, чтобы не мешать равновесию своего носильщика.

Внутри куулаара Хэн ощущал, как мотался мешок в такт шагам Тарказзы. Тот подошел к краю платформы, потом с ревом и мощным рывком оттолкнулся от земли. Они падали, падали!

Хэну едва удалось сдержать вопль. Он услышал, как Ярик коротко сдавленно вскрикнул.

Несколько секунд спустя Тарказза приземлился на твердую поверхность, уцепился, затем быстро полез вверх. По куулаару зашелестели листья. Хэн только хотел расслабиться, как вдруг они снова прыгнули.

В следующие несколько минут все, что Хэн мог делать, — это пытаться не двигаться и сосредоточиться на том, чтобы его не замутило. Мешок мотался, дергался, крутился и шлепался о ветки, несмотря на все усилия Тарказзы.

Рывок, прыжок, полет…

Раскачаться, подтянуться, залезть…

Хэну, наконец, пришлось закрыть глаза — все равно видно было не слишком много — и пытаться держать себя в руках. Казалось, что это кошмарное путешествие продолжалось бесконечно, но, посмотрев позднее на часы, Хэн обнаружил, что оно заняло не более пятнадцати минут.

Наконец, с последним скачком и рыком движение прекратилось, и Хэн почувствовал, что лежит на земле, все еще внутри куулаара. Когда мир вокруг него перестал кружиться (на что потребовалось некоторое время), кореллианин начал выбираться на свет.

Несколько мгновений спустя, широко расставив ноги для равновесия, он стоял на необъятной платформе, на которой лежал огромный, почти полностью обнесенный изгородью город Рвоокррорро. По форме он напоминал громадное сплющенное яйцо, утыканное домами, гнездящимися по окраинам и разбросанными по всей платформе. Ветки росли прямо вдоль улиц, сквозь материал, их образующий, и добавляли к окружению мазки зелени.

Мир вокруг Хэна успокоился, и он глубоко вздохнул. Город перед ним был красив той красотой, что трудно описать. Даже не окрашенный в пастельные тона Облачного города, Рвоокррорро имел ту же открытость и воздушность. Может быть, оттого, что он, как и Облачный город, находился также высоко.

Некоторые из зданий были в несколько этажей, но каким-то образом гармонировали с верхушками деревьев. Всюду вокруг них ветер качал живые зеленые ветви вроширов. Небо над головой было синим, с легким оттенком зеленого. По нему проплывали полосы плотных, сияющих белизной облаков.

Хэн услышал сдавленное бульканье, оглянулся и увидел Ярика, склонившегося над платформой и держащегося за живот, очевидно от боли. Он подошел и потрогал юношу за плечо.

— Эй, парень, все в порядке?

Ярик покачал головой и, судя по взгляду, тут же об этом пожалел.

— Все нормально, — пробормотал он. — Просто пытаюсь удержаться от тошноты.

— Для этого есть маленькая хитрость, — сказал Хэн насмешливо-серьезно. — Просто не думай о жарком из траладона.

Ярик глянул на Хэна, как на предателя, и, зажимая рот рукой, кинулся к краю платформы. Кореллианин пожал плечами, развернулся и увидел Чуи.

— Бедняга. Слушай, Чуй, что это за способ путешествовать? Хорошо, что твои люди взяли эти мешки с собой. Что вы обычно носите в них? Багаж?

Чубакка изогнул губы, потом выдал краткий и несколько странный перевод слова «куулаар».

Хэн разозлился.

— Сумка для детей? Вы таскаете в них своих детенышей?

Чубакка начал смеяться, и чем больше свирепел Хэн, тем громче хохотал вуки. Кореллианина спас рев компании вуки, идущих по дороге из города. Их было не меньше десяти, от мала до велика. Хэн заметил немного сутулого, низкорослого, седеющего вуки, и в этот момент Чубакка сорвался с места, бросившись к пришедшим с ревом радости.

Глядя, как Чуй хлопает, стучит по спине и обнимает старого вуки, Хэн повернулся к Каллабау, которая, к счастью, понимала общегалактический.

— Аттичиткук? — догадался он, назвав имя отца Чубакки.

Сестра Чубакки подтвердила, что это действительно их отец Аттичиткук, который только и говорил, что о своем сыне с тех пор, как узнал, что тот скоро будет дома.

— Есть еще кое-кто, кого Чуй очень хотел увидеть, — сказал Хэн. — Маллатобук. Она все еще живет здесь в Рвоокррорро?

Мощные зубы Каллабоу сверкнули в вукийской улыбке, и она по-человечески кивнула.

— Она замужем? — спросил Хэн, опасаясь ответа. Он догадывался, как много этот вопрос значил для его друга.

Улыбка Каллабау стала шире, и она медленно уверенно покачала головой

— Нет.

Хэн так же широко улыбнулся в ответ.

— Ура! Думаю, нам есть, что отпраздновать!

Хэн почувствовал прикосновение к своему плечу и, повернувшись, увидел Катарру, стоявшую рядом с еще одним мужчиной-вуки. К полному изумлению Хэна, высокий вуки раскрыл рот и поразительно членораздельно произнес по-вукийски.

— Приветствую вас, капитан Соло. Я Ралррачеен. Можете звать меня Ралрра. Для нас честь, Хэн Соло, что вы посетили Кашиик.

Хэн уронил челюсть. Ему потребовались годы, чтобы научиться понимать речь вуки, но воспроизвести ее он не мог даже после многих усилий. А этот вуки говорил в такой манере, что Хэн мог понять его очень легко и, может быть, даже повторить за ним.

— Здравствуй! — выпалил Хэн. — Как ты это делаешь?

— Дефект речи, — ответил вуки. — Неудобен для меня при общении с собственным народом, но очень полезен, когда Кашиик посещают люди.

— Еще бы… — пробормотал Хэн, все еще пребывая в шоке.

С помощью Ралрры, Хэн и Катарра могли начать переговоры о грузе разрывных стрел.

— Мы крайне нуждаемся в них, — сказал Ралрра. — Но мы не просим милости. У нас есть, что дать взамен, капитан.

— И что же это? — поинтересовался Хэн.

— Броня имперских штурмовиков, — ответил Ралрра. — Мои люди начали собирать ее с тех солдат, которым она больше не понадобится, сначала как трофеи, но потом мы узнали, что она имеет ценность. У нас есть много костюмов и шлемов.

Хэн задумался. Броня штурмовиков действительно была сделана из ценных материалов и могла быть использована для других видов нательной брони. Также ее можно было химически расплавить и затем переработать.

— Хотелось бы взглянуть на нее, — сказал он, — но мы можем поторговаться. Использованная броня, она ведь… не так уж много стоит…

Это было неправдой. Комплект брони штурмовика в хорошем состоянии стоил больше двух тысяч кредиток в зависимости от рынка. Но, подумал Хэн, им все равно она ни к чему, а я могу подзаработать на этом путешествии… Я ж не благотворительностью тут занимаюсь…

Катарра громко зарычала и заговорила с переводчиком на быстром, хоть и с акцентом, ширивууке, который Хэн с трудом понимал. Что-то о человеке с волосами цвета солнца?

Ралрра повернулся к Хэну.

— Катарра говорит, она знает, что броня стоит много. Знает, потому что так сказала женщина с твоей планеты Кореллии, с волосами цвета рассвета.

Внимание Хэна вдруг полностью обратилось к лидеру сопротивления.

— С Кореллии? — резко спросил он. — Кореллианская женщина? Светловолосая?

Ралрра кратко переговорил с Катаррой.

— Да. Она пришла сюда сразу после самого недавнего Дня Жизни — примерно стандартный год назад, капитан, — и она встречалась с лидерами сопротивления, дала нам советы по организации, шифрам, тактике и многому другому. Она была членом движения повстанцев на твоей родине.

Хэн уставился на Катарру.

— Имя. Как было ее имя?

Ралрра повернулся к лидеру, быстро переговорил, потом развернулся обратно.

— Катара говорит, она не знает ее имени, это обычное дело, на случай допроса. Во время ее визита мы называли ее Куаррр-теллерра, что означает «златовласая воительница».

Хэн набрал воздух в грудь.

— Как она выглядела? — спросил он. — Я могу знать эту кореллианку. Она может быть… — он помедлил. — Она может быть моей… моим другом. Мы расстались давно, по вине Империи.

Строго говоря, это было правдой. Бриа ушла, когда Хэн готовился поступить в Имперскую Академию, сказав, что она не хочет удерживать его. Он до сих пор хранил записку, которую она написала ему. Глупо было ее беречь, и каждый раз, когда он на нее натыкался, он решал выбросить ее, но почему-то так этого и не сделал…

Настороженное выражение Катарры заметно смягчилось, когда она услышала это. Она протянула руку и положила ее на руку Хэна, выражая сочувствие. Империя была бедой, разлучившей много семей…

Ралрра сделал жест в воздухе, проведя линию на уровне носа Хэна.

— Вот такого роста, — сказал он. — Длинные волосы цвета рассвета… золотисто-рыжие. Глаза цвета нашего неба. Стройная. — Его руки обрисовали тонкую фигуру. — Она была лидером команды, личностью высокого ранга. Она сказала, что ее попросили прилететь на Кашиик, потому что она знала, что значит жить в рабстве. Она сказала нам, что была рабыней на планете Илезия, и она отдаст жизнь за то, чтобы освободить Кашиик и любой другой мир, порабощенный Империей. Она говорила с большим порывом.

Голос Ралрры слегка изменился, став более доверительным:

— Я тоже был рабом, пока мои друзья не освободили меня от Империи. Куаррр-теллерра говорила правду о своем рабстве. Я это видел. Она знала, что это такое. Мы много говорили о том, как сильно ненавидим Империю.

Во рту у Хэна пересохло. Ему стоило усилий кивнуть и пробормотать:

— Спасибо, что сказали…

«Бриа, — ошеломленно подумал он. — Бриа — член кореллианского восстания? Как, во имя Галактики, такое произошло?