"Поцелуй перед смертью" - читать интересную книгу автора (Левин Айра)

6

Эллен была в фойе в 7:30, чтобы Пауэллу не представилась возможность спросить у дежурного администратора, как позвонить в номер мисс Киттридж. Он появился без пяти восемь, поблёскивая узкой полоской усов, нервно улыбаясь (сговорчивая чувиха, приезжая…). Он разузнал поточнее, что "Потерянный горизонт" начинается в 8:06, так что им пришлось взять такси, хотя отель и кинотеатр разделяли всего пять кварталов. Где-то в средине фильма Пауэлл обнял Эллен своею рукой. Краем глаза она не переставая видела его ладонь, охватившую её плечо: эта рука ласкала Дороти, а потом с силою толкнула её… быть может…

Здание Муниципалитета находилось в трёх кварталах от кинотеатра и менее, чем в двух — от гостиницы. Они проходили мимо него на обратном пути в отель, по другой стороне улицы. В нескольких окнах верхнего этажа угадываемого в темноте фасада горел свет.

— Это самое высокое здание в городе? — спросила Эллен, глядя Пауэллу в лицо.

— Да, — подтвердил он. Его взгляд при этом был уставлен на тротуар, по которому они шагали, куда-то футов на двадцать вперёд.

— Какая у него высота?

— Четырнадцать этажей, — он продолжал смотреть во всё том же направлении. Эллен подумала: "Когда тебя спрашивают про высоту чего-нибудь в пределах видимости, вполне естественно ещё раз поглядеть на этот объект, даже если знаешь ответ заранее. Если только тут не кроется особой причины для нежелания это делать".

Они сидели в кабинке отделанного чёрным деревом коктейль-бара гостиницы, наполненного тихими звуками фортепьяно, и пили виски-сауэр. Разговор не клеился, Эллен с трудом вытягивала слова из Пауэлла, который как будто намеренно медлил с ответами, осторожничал. Взвинченное оживление, в котором он начал вечер, слетело с него, когда они проходили мимо здания Муниципалитета, вернулось к нему опять, когда они вошли в отель, и теперь неуклонно угасало, всё больше и больше с каждой минутой, проведённой ими в обтянутой красной кожей кабинке.

Заговорили про работу. Пауэллу не нравилась его нынешняя работа. Уже два месяца он был барменом и планировал тотчас уволиться, как только найдёт что-нибудь получше. Он копил деньги на летний учебный тур по Европе.

Что он изучал? Профилирующим предметом у него был английский. Что он собирался делать по окончании университета? Он пока ещё не решил окончательно. Может быть, пойти в рекламный бизнес или в издательское дело. Его планы на будущее казались пока самыми приблизительными.

Потом заговорили про девушек.

— Меня мутит от студенток, — сообщил он. — Никакой зрелости — всё воспринимают слишком всерьёз.

Эллен подумала, что, потянув за эту ниточку, можно выйти прямо на вопрос типа: "Ты слишком важное значение придаёшь сексу. Если вы нравитесь друг другу, что плохого если у вас дойдёт до постели?" Однако поняла, что так просто разговорить его не получится. Казалось, что-то тревожит его. Он осторожно взвешивал свои слова, изгибая в своих беспокойных длинных пальцах соломинку уже третьего стакана.

— Стоит позволить сесть им на шею, — рассуждал он с затуманенным взором, — и так просто их уже не стряхнуть. — Он посмотрел на свою руку. — Наломаешь таких дров.

Эллен закрыла глаза; её лежавшие на гладкой черной поверхности стола руки покрылись испариной.

— И ничего не поделаешь, их тоже жалко, — продолжал он, — но в первую очередь надо беспокоиться о себе.

— Их — это кого? — спросила она, по-прежнему с закрытыми глазами.

— Тех, кто вешается нам на шею. — Он громко шлёпнул ладонью по столу. Эллен открыла глаза. Улыбаясь, он доставал сигареты из пачки, лежавшей на столе. — Главная моя беда — слишком увлёкся виски-сауэр, — сказал он. Поднёс нетвёрдою рукой спичку к её сигарете. — Давай поговорим о тебе.

Она рассказала ему выдуманную историю про школу секретарш в Де-Мойне, в которой директором был пожилой француз, швырявшийся в учащихся комками жёванной бумаги, когда они отвлекались на уроке. Когда она закончила свой рассказ, Пауэлл сказал:

— Послушай, давай уйдём отсюда.

— Ты хочешь сказать, в другой ресторан? — спросила Эллен.

— Если ты хочешь, — сказал он без энтузиазма.

Эллен потрогала своё пальто, лежавшее рядом на стуле.

— А ничего, если никуда не пойдём? Лично я бы… Я сегодня так рано встала.

— О'кей, — согласился Пауэлл. — Провожу тебя до дверей твоего номера. — На лице у него снова появилась та нервная улыбка, с которой он встретил её в фойе.

Она стояла, прислонившись спиной к двери номера, в руке держа ключ с латунной биркой.

— Большое спасибо, — сказала она. — Это был по-настоящему приятный вечер.

Он попытался обнять её той рукой, на сгибе которой лежали оба их пальто. Губами потянулся к её губам, но она уклонилась в сторону, и поцелуй пришёлся в щёку.

— Не будь недотрогой, — пробормотал он полусонно. Схватил её за подбородок и крепко поцеловал в губы.

— Давай зайдём внутрь — выкурим по последней сигарете, — предложил он.

Она помотала головой.

— Эвви… — его рука лежала у неё на плече.

Она снова помотала головой.

— Честное слово. Я до смерти устала.

Это был отказ, но увещевающие нотки в её голосе давали понять, что всё может быть по-другому в следующий раз.

Он поцеловал её ещё раз. Она попыталась сбросить его руку со своего плеча.

— Пожалуйста — кто-нибудь может…

Продолжая удерживать её, он слегка откинулся назад и улыбнулся ей. В ответ она тоже улыбнулась, постаравшись, чтобы эта улыбка вышла столь же широкой и сияющей, как та, которой она одарила его в аптеке.

Уловка сработала. Как если бы проводом под напряжением коснулись обнажённого нерва. Снова тень скользнула по его лицу.

Он привлёк её к себе теснее, обнимая обеими руками, а подбородок положив ей на плечо, как будто, чтобы не видеть её улыбки.

— Я всё ещё напоминаю тебе о той девице? — поинтересовалась она. И тут же: — Наверняка, она была из тех, с кем ты тут же расстался.

— Нет, — возразил он. — Мы долго были вместе. — Он снова отшатнулся назад. — Кто сказал, что я тут же с тобой расстанусь? На завтрашний вечер у тебя есть какие-нибудь планы?

— Нет.

— То же время, то же место.

— Если ты не против.

Он поцеловал её в щёку и снова прижал к себе.

— Что случилось? — спросила она.

— Ты о чём? — Она почувствовала вибрации его голоса у самого своего виска.

— О той девице. Почему ты её бросил? — Она старалась придать беззаботность, небрежность своим словам. — Может, я сумею чему-нибудь научиться на её ошибках.

— Ох… — Он замолчал. Эллен уставилась на лацкан его пиджака, заворожённая повторяющимся узором серо-голубой ткани, видимым столь близко.

— Всё было в точности, как я говорил тебе там, внизу. Мы зашли слишком далеко. Пришлось рвать по живому. — Он тяжело вздохнул. — Она была очень незрелой, — добавил он.

Немного погодя, Эллен попыталась вырваться из его рук:

— Думаю, мне лучше…

Он снова приложился к ней своими губами; на этот раз поцелуй был затяжным. Не в силах сдержать отвращение, она закрыла глаза.

Высвободившись из его объятий, она повернулась к Пауэллу спиной, вставила ключ в замочную скважину.

— Завтра вечером в восемь, — повторил он. Ей всё-таки пришлось обернуться к нему, чтобы взять своё пальто с его руки, и тут уж ей не удалось спрятаться от его пристального взгляда. — Спокойной ночи, Эвви.

Она надавила рукою на дверь у себя за спиной и, заставив себя улыбнуться, сделала шаг назад.

— Спокойной ночи. — Она захлопнула дверь.

Пятью минутами позднее, когда она неподвижно сидела на кровати, всё ещё держа в руках пальто, зазвонил телефон. Это был Гант.

— Я вижу, ты не ложишься допоздна.

Она не сдержала вздох:

— Разговаривая с тобой, я просто отдыхаю!

— Та-ак, — протянул он. — Так, так, так! Похоже, моя невиновность была окончательно и безоговорочно доказана.

— Да. Пауэлл был её любовником. И я права, что это не было самоубийством. Я теперь знаю это. Он всё время говорит про девиц, которые вешаются людям на шею и слишком серьёзно всё воспринимают и заходят чересчур далеко, и тому подобное. — Теперь, когда ей не нужно было сдерживать себя, взвешивая каждую фразу, слова лились сами собой.

— Боже правый, твои таланты потрясают меня. Где ты раздобыла всю эту информацию?

— От него самого.

— Что-о?

— Я закадрила его прямо в аптеке, где он работает. Я — Эвлин Киттридж, секретарша из Де-Мойна, Айова, ищущая работу. С ним толковать — это всё равно, что идти по канату.

Гант долго молчал.

— Рассказывай всё, — наконец сказал он устало. — Когда ты планируешь выбить из него письменное признание?

Она рассказала ему про внезапное уныние Пауэлла, случившееся с ним, когда они проходили мимо здания Муниципалитета; с максимальной точностью повторила всё, что он высказал, находясь под воздействием охватившей его депрессии и виски-сауэр.

Гант был серьёзен, когда заговорил снова:

— Послушай, Эллен, пора тебе заканчивать твои игры с ним.

— Почему? Пока он думает, что я Эвлин Киттридж…

— С чего ты взяла, что он так думает? Что, если Дороти показывала ему твою фотографию?

— У неё был только один снимок, и то — смазанный, групповой, наши лица на нём — в тени. Если он и видел его, это же было почти год назад. И кроме, не наговорил бы он столько, если б заподозрил меня.

— Пожалуй, не стал бы, — согласился Гант неохотно. — Что ты собираешься делать теперь?

— Днём я была в библиотеке и прочитала всё, что было в газетах о смерти Дороти. Некоторые подробности так и остались нигде не упомянуты: такие нюансы, например, как цвет её шляпки или то, что она была в перчатках. Я назначила ему ещё свидание завтра на вечер. Если удастся вывести разговор на её «самоубийство», может, он обронит какие-нибудь сведения, которые не мог бы знать, если б не находился рядом с ней в тот момент.

— Это не будет уликой, — сказал Гант. — Он может сослаться на то, что просто был в Муниципалитете в то время и увидел её уже после…

— Я не ищу никаких улик. Всё, что мне надо, это что-нибудь такое, что заставит полицию переменить мнение обо мне, перестать думать, что я просто чокнутая с воспалённым воображением. Если я смогу доказать, что в момент гибели Дороти он был где-то рядом, этого хватит, чтоб начать копать дальше.

— Ладно, пожалуйста, скажи мне, каким макаром ты собираешься его разговорить, не вызвав подозрений. Он ведь не идиот, так ведь?

— Я должна попытаться, — стояла она на своём. — Что ещё тут можно сделать?

Гант задумался на секунду.

— У меня есть старая киянка, — начал он. — Ею мы можем треснуть его по башке, притащить на место преступления и выбить из него признание.

— Ты же видишь, — отозвалась Эллен серьёзно, — другого способа нет… — и неожиданно замолчала.

— Алло?

— Я слушаю, — откликнулась она.

— Что случилось? Я подумал, нас разъединили.

— Я задумалась.

— О, послушай, серьёзно — будь осторожна, обещаешь? И если будет хоть какая-нибудь возможность, позвони мне завтра вечером, просто дай знать, где ты и как обстоят дела.

— Зачем?

— На всякий пожарный.

— Он думает, я — Эвлин Киттриж.

— Всё равно, позвони. Лишним не будет. Между прочим, я легко седею.

— Ладно.

— Спокойной ночи, Эллен.

— Спокойной ночи, Гордон.

Положив трубку, она продолжала сидеть на кровати, кусая губу и барабаня по столику пальцами, что всегда было у неё признаком того, что к ней в голову пришла свежая идея.