"Наша Маша (Книга для родителей)" - читать интересную книгу автора (Пантелеев Алексей Иванович)ТЕТРАДЬ ЧЕТВЕРТАЯ16.1.58. Вечером сегодня гуляла с Машенькой мама. Попозже в парк пришел отец. Девочка все время спала и хорошо делала, так как родители вели разговоры невеселые... На обратном пути мама зашла в цветочный магазин, папа остался с Машей. То ли девочка почувствовала исчезновение матери, то ли время пришло, то ли коляска перестала вдруг катиться, но Машка проснулась, заулыбалась, стала проситься на руки. Я поставил ее на каменный подоконничек витрины, и она с интересом разглядывала сквозь стекло сказочный сад, столь же сказочно освещенный лампами дневного света. Среди кустов белой сирени она вдруг увидела знакомую черную шубку мамы, потянулась к ней. Мама тоже нас увидела и позвала. Машка - в подпоясанной кушачком коричневой шубке, в валенках и в пестром платочке - совершенная матрешка. Родительское сердце тает, когда посторонние люди нахваливают нашу дочку. Продавщица принесла ей срезанный цветок. Незнакомая пожилая тетя наклонилась и сказала: - Боже мой, какие ясные глазки!.. Папа и мама выбирали цветы, маленькие зимние хризантемы, и Машке было невдомек, что цветы они выбирают без всякой радости, не для себя, а чтобы поставить их у гроба человека, которого память ее, конечно же, не сохранит. 18.1.58. День сегодня ослепительный: голубое небо, яркое солнце, легкий мороз. И всей этой благодати Машка не видела, - весь день сидела дома с тетей Маней: мама и папа ездили на кладбище, хоронили милого друга нашего Евгения Львовича Шварца. Вернулись под вечер. Машка здорово соскучилась, это видно было по тому, как нежно она ластилась к родителям, с какой готовностью их целовала. Папа накануне не спал, лег рано - в 6 часов вечера, но в 8 часов проснулся и больше заснуть не мог. Настроение у папы скверное, на душе - мрак. И напрасно он в этом состоянии берется за Машкин дневник. 22.1.58. Несколько дней не притрагивался к этой тетрадке. С Машкой мы как-то особенно подружились за эти последние дни. Папа закончил срочную работу, времени у него стало больше, и девочка с утра до ночи, пока она не спит, не ест и не гуляет, находится у него в комнате. Читаем, играем, разглядываем картинки или просто возимся. С кем-нибудь ведь повозиться надо! ...Вечером папа достал из чемодана стародавнего Машкиного любимца Петрушку. Надо было видеть ее радость. Напяленный на папину руку, Петрушка полез на книжный шкаф. Начался "спектакль". Машка так шумно выражала восторг, так громко визжала, хлопала в ладоши, стучала ногами, что прибежала мама. Обе они сидели на моей раскладушке, изображая зрительный зал, а я импровизировал пьесу, в которой кроме Петрушки участвовала еще красная деревянная собака-такса. Мама кричала мне: - Спрячь голову, она видит! Но прятаться было незачем. Как я убедился, Машка отлично понимает, что Петрушка не настоящий, что это игра, искусство, театр. Ведь и мы в детстве знали механику петрушечного представления, однако бегали за петрушечниками из двора во двор и, затаив дыхание, ждали появления длинноносого человечка в красном колпаке с бубенчиком над цветастой ситцевой ширмой. После меня в роли петрушечника-кукловода выступала мама. Теперь Машка сидела у меня на руках. Не забуду выражения ее лица! Это был настоящий тюзовский зритель, маленький театрал, очарованный тем, что происходит на сцене. На "сцене" происходила самая несложная импровизация: Петрушка пищал, кланялся, целовался с таксой, кричал "здравствуй, Маша!", махал руками, и Машке нисколько не мешала то и дело мелькавшая за "ширмой" мамина голова, как не мешает театральному зрителю будка суфлера или фигура осветителя в боковой ложе. * * * Почти три недели стояла у нас в столовой елка. Мама вспоминает, что в декабре, когда впервые зашла речь о елке, я высказал целую кучу опасений: дескать, Машку ни на минуту нельзя будет оставить одну в комнате: она и елку может повалить, и игрушки будет срывать, и иголок наглотается. Машка оказалась умнее, чем думал о ней ее родитель. За три недели она не дотронулась ни до одной игрушки и вообще не прикоснулась к елке. Может быть, тут сыграл некоторую роль "культ Деда Мороза", который создали этой бородатой личности бабушка, мама и другие домочадцы. На Деда Мороза (а он ростом почти с Машу) девчонка действительно смотрела с почтением. 28.1.58. С каждым днем, с каждым часом все лучше, свободнее ориентируется она в мире. Растет, обогащается ее словарь. По-прежнему это двусложные слова. Если в слове больше, чем два слога, она его сокращает, укорачивает - до одного, двух. Собака превращается в "баку", колбаса на ее языке - "каба", девочка "девтя", лошадка - нечто не поддающееся транскрипции: два раза прищелкивает, цокает языком. Очаровательно в ее произношении слово "Дженни": - Дчани. Как-то на английско-грузинский лад. Эта "Дчани" ее любимица. До сих пор во всем, что она разглядывала на картинках, для нее не существовало сюжета, а тут целый роман - четверостишие Чуковского с очень славными рисунками Сутеева. Собственно, рисунков там всего два. На одном бедная Дженни горько плачет, растирая кулачком правый глаз. Одна ножка у нее босая. На стуле - сундучок, в котором все разворошено. А внизу - толстый мельник с доброй улыбкой несет в протянутой руке Дженнин красный башмачок. Машка может без конца слушать и пересказывать эту "страшную историю". - Бедная девочка! Как она плачет. Башмачок, туфельку потеряла. Ах, бедная. Ножка босая, голенькая, холодно ей. Где же башмачок? Искала, искала, нигде нет... Машка по-настоящему "переживает". Но когда спросишь: "Где же башмачок?" - она с победоносным видом тычет пальчиком в нижний рисунок: - Вот он, башмачок! Дядя его нашел. Несет Дженни. Не плачь, Дженни. Сейчас тебе дядя принесет туфельку. Вот какой хороший дядя мельник... Машка радуется, смеется, глазенки ее сверкают. Действительно, для нее это сюжет, роман, здесь она впервые сопереживает судьбу литературного героя. Но последнюю строчку стихов - "и на мельнице смолол" - я не могу читать Маше. Такой поступок "не в образе" добродушного мельника, доброго гения маленькой несчастной Дженни. И вот вместо "мельницы" я бормочу нечто жалкое, беспомощное, но - благополучное (что-нибудь вроде "положил его на стол"). * * * Когда ей нужно попросить близких сделать что-нибудь, требующее физических усилий: открыть коробку, сломать что-нибудь, отрезать, вытащить из бутылки пробку, - она неподражаемым образом натуживается, стонет, кряхтит... Утром была у мамы, увидела апельсин, попробовала очистить его - не вышло. Дает маме, кряхтит, просит очистить. Мама делает вид, что и у нее ничего не выходит. Тогда Машку осеняет счастливая мысль. - Бапа! - говорит она и бежит к отцу. Папе, конечно, очень лестно, что Машка считает его таким волшебником и умельцем. Пишет мама 30.1.58. Вчера наш "бапа" лег в больницу. Дома стало пусто. Папа уверял, что Маша сразу же забудет его и ни разу не вспомнит. Нет, не забыла. Вчера и сегодня несколько раз рвалась в комнату отца. Когда я, после завтрака, впустила ее, она подбежала к папиной постели, положила голову на его подушку и очень тихо, почти шепотом, сказала: - Бапа... Бапа... А вечером, когда я укладывала ее спать, она тоже два раза сказала "бапа". Значит, не только вспоминает отца, но и скучает... 1 ГОД 6 МЕСЯЦЕВ 12.2.58. Два раза Маша была у папы в больнице. Между прочим, в больнице женщины ходят в пижамах, и Маша называла их "тетя-дядя". 12.2.58. Сегодня помогала мне убирать квартиру. Конечно, эта "помощь" утомила маму больше, чем сама уборка. Но все-таки я не мешала ей: пусть приучается к труду. Очень смешно она орудует тряпкой, вытирая что под руку попало. При этом одной и той же тряпкой она может и пол вытереть, и стол, и лицо. 21.3.58. Вчера целый день оставалась с тетей Машей. Любит она ее по-прежнему, любит за веселый нрав, за то, что тетя Маша знает всякие прибаутки и умеет веселиться, как ребенок. А может быть, отчасти и за то, что тетя Маша потакает ей во всем; Машка это чувствует. При тете Маше она делает что хочет. После этого мне дня два приходится бороться с Машей, выправлять ее. За столом ей без тети Маши скучно, она не ест, капризничает. А тетя Маша из обеда устраивает цирк. - Кушай, Маша, - говорит она, - кушай, сладкая, а не то я плакать буду. И очень талантливо навзрыд плачет. Машке это интересно, конечно. Но что же получится, если все мы начнем навзрыд плакать?! 1 ГОД 8 МЕСЯЦЕВ 4.4.58. Сегодня утром после завтрака дала ей книжку и хотела усадить ее в своей комнате. Но Машка вырвалась и побежала в комнату папы. Вбегает туда и застревает на пороге: комната залита солнцем. И золотой квадрат окна лежит на блестяще натертом паркете. Машка ахнула, потом повернулась ко мне и кричит: - Кап-кап-кап!.. Это она солнце с дождем спутала. Пишет папа 1 ГОД 10 МЕСЯЦЕВ 16.6.58. Разлив. Три месяца родительские руки не притрагивались к этой тетрадке. Машка хворала, отец до конца апреля находился в больничном заточении, мама разрывалась на части. 5 июня переехали на дачу. Дача, которую зимой сняли мама и тетя Ляля, оказалась очень славной, вместительной и удобной. Садик. Много цветов. Яблоньки. Вишня. Огромное множество сирени. Большая куча отличного ярко-желтого песка - штука, на которую Машка в городе только издали смотрела. А главное - очень симпатичная, интеллигентная хозяйка, дочь потомственного сестрорецкого рабочего. О том, как Маша поселилась на даче, о том, как она здесь живет и что делает, а также о многом другом будем записывать завтра, и послезавтра, и послепослезавтра... Фактов, событий и впечатлений накопилось много. 18.6.58. Вчера не по своей вине не сделал записи: вечером не было электричества. Сейчас тоже лампочка не светится, но за окном еще светло, хотя на часах половина одиннадцатого. Белые ночи, сирень цветет. Небо без одного облачка, молочно-голубое, на западе розовато-сиреневое. И - тихо. Как говорится, листочек не шелохнется. Машка недавно угомонилась, спит. ...В городе несколько раз она была в Зоологическом саду... Прежде чем повести ее туда, папа и мама побывали там без нее и, так сказать, выработали программу Машкиного ознакомления с животным миром. Решили не перегружать ее для начала всякой экзотикой, показать в первую очередь тех, кого она уже знает (лошадь, олень, тигр, слон, медведь, волк, лисица и так далее). Обезьян же и бегемота решили оставить на потом. Конечно, эту "программу" соблюсти полностью не удалось. Больше всего Машке понравился олень. Слона она не разглядела. А слоненка (который помещается уже в отдельном загончике) испугалась, даже заплакала. ...Следующий визит в зоосад был более удачен, хотя на этот раз мы ходили туда без мамы. Машка видела на площадке молодняка медвежат и маленького львенка, кормила (кидала издали кусочки хлеба) оленя, видела волка, шакала, хорька, соболя. Видела лисицу и на вопрос: "Кто это?" отвечала: "Собачка". Сидели с папой в кафе, ели сардельки, пили кофе. Машка восседала, как большая, на отдельном стуле, ела с аппетитом. Но то ли кофе на нее подействовал, то ли вообще она от усталости развинтилась, - вела она себя в дальнейшем не так, как подобает вести себя благонравной девице двадцати одного месяца от роду. Шла мимо клеток с тиграми, львами и леопардами, размахивала руками и на весь сад орала: - Сосиська! Сосиська! Сосиська! Это слово (как и предмет, который оно обозначает) одно из любимейших у нее. (Между прочим, косичку она тоже называет сосиской!) 20.6.58. Вчера опять не было электричества. Зато сегодня оно сияет в полную силу, и мы воспользуемся этим и будем жаловаться на Машу. Девочка она, что называется, сложная. Может быть ангелом, светлой, обаятельной личностью, а бывает и так (и часто бывает), что с трудом сдерживаешь желание выпороть ее. Упрямство ("отцовское", как уверяют мама и тетя), переходящее в то патологическое состояние, которое называется негативизмом. - Маша, сними, пожалуйста, локоть со стола. Ставит оба локтя. - Сними локти. Прошу тебя. Нагло смотрит, смеется, локтей не снимает. - Маша, кончится плохо! Пойдешь в коридор (то есть на веранду). Знает, что дело идет к этому, что отец не шутит, но какой-то бесенок толкает ее на край пропасти. Через минуту она на веранде, за закрытой дверью, дико ревет. Прибегаю к этим крайним мерам редко и не всегда со спокойной совестью. Предпочел бы не пользоваться угрозами и наказаниями. * * * Плакса порядочная Машка. И это меня тоже огорчает. Бывает, правда (как сегодня это несколько раз было), - скувырнется с крыльца, сделает сальто-мортале через три-четыре ступеньки, больно ударится и - хоть бы что. Не плачет, только испугается слегка. А другой раз скажут ей: - Маша, иди руки мыть, пора обедать. И - слезы на всю улицу. 21.6.58. Многие слова она произносит четко, правильно, иногда даже комично, утрированно правильно, но говорить до сих пор не говорит, глаголами почти не пользуется... Первое, что она усвоила, - это окончания ласкательной и уменьшительной формы. Маму она называет: - Мамсинька. Меня - папсинька. Слова эти придумала сама - чуть ли не полгода тому назад. Лялю называет: - Тетя Лялячка! То есть "чка" прибавляет к "Ляля". Мария Федоровна учила Машку петь: Катя, Катя, Катерина, Нарисована картина... Машка пробует петь: Катя, Катя, Катярина. 23.6.58. Вечером, после позднего нашего обеда, ходили на озеро. Видели много лодочек, видели уток, видели белую собачку, видели, как дядя мыл в озере лицо - себе и мальчику своему. На обратном пути Машка поразила нас своей художнической наблюдательностью. Увидела на заборе орнамент в виде ромба и говорит: - Конфета! В самом деле, похоже на завернутую в бумажку карамель. Мы похвалили Машку, после чего невозможно было оторвать ее от заборов, поскольку все заборы в Курортном районе украшены только этим стандартным орнаментом... Перед сном сидела у меня, разглядывали книгу "Шаляпин". Увидела на групповом портрете Немировича-Данченко и говорит: - Дядя Ленин! Показал ей открытку: памятник Ленину у Финляндского вокзала. Вглядевшись, Маша узнала Ленина. ...Мама укладывала Машку спать. Папа курил во дворе. Слышит, Машка барахлит за занавеской, не хочет спать. - Это что такое?! - зарычал папа. - Спать сию же минуту! И ушел. Машка стала тихонько звать его: - Папся! Папсиночка! Мама ей говорит: - Скажи "папа" громко. И Машка стала кричать: - Папа-громка, папа-громка! Засыпает она по вечерам плохо. Сами виноваты: разгуливаем ее. 2 ГОДА 15.8.58. Стыд и позор нерадивым родителям! Почти два месяца не заглядывали в эту тетрадку. Оправдания есть? Есть. Но оправдываться не будем. Лучше запишем то, что запомнилось. * * * Лето стоит никудышное. Дожди, холодина, неделями без передышки дует норд-ост. Однажды ночью в саду у нас повалило яблоню. 26 июля приехали долгожданные гости с Кавказа: бабушка Люба и Машин двоюродный брат Павлик. Маша спит вместе с мамой в маленькой комнатке. Бабушка и Павлик - в большой проходной комнате, столовой. Теперь по утрам я никогда не вижу Машку, но со слов мамы знаю, что изо дня в день по утрам происходит одна и та же история. Машка просыпается, вскакивает на ноги, стоит в кроватке в долгополой своей ночной рубашонке, смотрит в сторону матери и басом гудит: - Мммм-синька! Мамсик! Буди! Мамсик! Буди! "Буди" - это значит "проснись". Затем, перебравшись на постель матери, отодвигает занавеску и выглядывает за окно: - Сонышко! Шляпка! Тап-тап. Это значит: "На дворе солнце. Где моя шляпка и туфли? Гулять пора". Одевшись (или, вернее, дав себя одеть), Машка бежит будить Павлика. Павлику десять лет, спит он крепко. Маша подбегает к его раскладушке, трясет мальчика за бронзовое, загорелое плечо и басом кричит ему в ухо: - Батишка, буди! Батишка, буди!.. * * * Четвертого августа Машке исполнилось два года. И среди прочего она получила в подарок деревянную куклу, длинноносого и длинноногого Буратино. Называет она его то Буратино, то - Петрушка. Вообще-то это, конечно, одно и то же, только национальности разные: Петрушка - русский, Буратино - итальянец. Несколько дней спустя меня зовут на веранду. Там происходит что-то смешное. В центре - Машка. Лицо у нее несколько растерянное. - Машенька, - говорит бабушка, - скажи папочке, что растет на огороде? И Маша начинает перечислять: - Юк (лук)... кайтошка... мойковка... - А еще что? - Огуйчики. - А еще? - Буятино. Все хохочут. Только Машка остается серьезной, не понимая, в чем дело, что тут смешного. А я сразу догадываюсь, в чем дело. Смешного тут и правда ничего нет. Бабушка сказала Маше, что на огороде растут лук, огурцы, морковка, петрушка... Девочка предпочитает называть Петрушку его итальянским именем, только и всего. А то, что длинноносые петрушки растут на огороде рядом с луком и сельдереем, - это ее нисколько не удивляет. Для нее это такая же сказка, такое же чудо и такая же обыденность, как и все, что ее окружает. * * * Маша давно уже очень любит разглядывать картинки. А теперь она еще и "читать" приохотилась. Берет книгу, или журнал, или газету, или письмо какое-нибудь, водит пальцем и "читает" какой-то вздор: - Киля, нянька, биля, дядька. Калаком. Силя. Кашни, миля-фа... Сочиняет "стихи", экикики. До сих пор это были чистой воды экикики хорей и дактиль. Сегодня же она дважды поразила меня. Утром пришла ко мне и читает что-то размером "Гайаваты" и "Калевалы": Каля-паля диля каля Мика вака салатака Канька-Ванька салакайя... и так далее. А вечером взяла со стула телеграмму и минут десять, пока мама не увела ее, читала, импровизировала стихи размером (хоть убей, не вспомню, как он называется) "Вещего Олега": Макашка мокала талимба кала. Калина, камилька, накая... Я был поражен. Я не читал ей - ни здесь, ни в Ленинграде - ничего, написанного этим размером. И вообще никто, насколько я помню, не читал. Откуда же это? Впрочем, надо будет еще выяснить, - может быть, пели что-нибудь или читали (вроде "Врагу не сдается наш гордый "Варяг"). А самые любимые Машины стихи это: Тиля-миля босичком, Талакиля миличком... Очень захотелось перечитать "От двух до пяти". А под рукой нет. 2 ГОДА 1 МЕСЯЦ 10.9.58. 1 сентября уехали на Кавказ тетя Гетта и Павлик. Вскоре ушла от нас и "мадам Маня". Маша исчезновения этой особы и не заметила как будто; а о тете Маше, которая давно у нас не была, Машка вспоминает часто - и вспоминает сама, без всякого напоминания. * * * В изобретении ласкательных и уменьшительных она неутомима: мамсинька, папсинька, мамсик, папсик. Говорит еще: - Мамсиночка. * * * Сейчас я проглядывал эту тетрадку и в записи от 20 июня наткнулся на такую фразу: "Плакса порядочная Машка". Даже удивился, настолько это неверно, настолько не подходит эта характеристика к нашей девочке. Нет, слава богу, плачет она теперь очень редко. И главным образом - перед сном, когда дома нет мамы. * * * На днях я ездил в город. Мама и Маша ходили меня провожать. Поезд ушел, увез папу. Машка была огорчена. Но не успели они дойти до конца платформы, как пришел встречный, ленинградский поезд. Мама рассказывала мне, как оживилась, как просияла Машка. - Папся! Папся! - кричала она и во все глазенки смотрела, искала меня среди выходящих из вагонов. Она была уверена, что я уже прокатился немножко на поезде и вернулся. 11.9.58. У меня Машка не была сегодня. А бывать в моем логове она любит и проникнуть сюда стремится при малейшей возможности. Увидев, что дверь, ведущая из кухни в сени, отворена, она юркает туда. Тычется в мою закрытую дверь и таким тоном, как будто случилось что-то страшное, и вместе с тем не в полный голос, слегка приглушенно, кричит: - Папа!.. Папочка!.. Папся!.. Или: - Папа! Можня? Излишняя торопливость и приглушенный голос вызваны опасениями, что ее поймают и схватят. А ловят и хватают ее на каждом шагу: - Нельзя, Машенька! Папа работает. Нельзя!.. 12.9.58. Машенька! Дочка! Как видишь, задолженность свою я погашаю честно: пишу каждый день, каждый вечер, а еще точнее - каждую ночь. Два дня я тебя почти не видел. Вчера весь день сидел в своем холодном чуланчике и работал. А сегодня бабушка и мама возили тебя в город делать какую-то прививку. Вернулись вы из города в восьмом, кажется, часу вечера. И не успела ты поесть, как тебя стали укладывать спать. А спать тебе не хотелось. Ты была возбуждена, вела себя за столом шумно и неприлично, настолько шумно и неприлично, что отцу пришлось даже прибегнуть к строгости. Тебя это не успокоило. Едва кончив ужинать, ты стала носиться по комнатам с теми дикими выкриками, которые свидетельствуют о том, что нервы у ребенка возбуждены свыше меры. Без конца ты кричала: - Пописала! Пописала! Этим ты вводила в заблуждение твоих родителей и бабушку. Родители щупали твои штанишки, бабушка заглядывала под стул - нет ли там лужи? Предлагали тебе сесть на горшок... А дело небось объяснялось просто: ты сегодня, только что, научилась произносить такое трудное слово, как "пописала" - и радовалась этому, без конца упражнялась и наслаждалась. 14.9.58. Сегодня, дочка, ты много была на воздухе. Погода стоит никудышная: пасмурно, ветрено, но все-таки дождя не было. Перед ужином мы играли с тобой недолго в саду: собирали камушки и сажали их в "клетки", нарисованные папой на песчаной дорожке. Камушки - это звери. Мы наперебой придумывали, какой камушек - какой зверь. - Это будет слон! - говорю я. Ты тащишь осколок кирпича и кричишь: - Живаф! В соседних клетках размещаются олень, павлин, попугай, лев, тигр, лисичка, бегемот, крокодил, зайчик. Ты уже многих зверей знаешь - и не только по названиям. А вот простой лягушки никогда не видела... И еще одного "зверя" ты ни разу не видела, хотя второе лето живешь за городом: свинью. Коров, лошадей, козочек, уток, гусей - этих сколько угодно, а вот простой хрюшки нигде в окрестностях нет. Дело дошло до того, что я уж объявление хотел вешать у вокзала: "Требуется за небольшую плату свинья с поросятами. Ненадолго. Только посмотреть". 15.9.58. Все-таки ты, Маша, плохо и мало разговариваешь. Слов знаешь много, а связывать их даже в коротенькие фразы ленишься. Или ты у нас неспособная? На каждом шагу надо тебе подсказывать, надо тормошить тебя, тянуть за язык. Схватишь меня, бывает, за руку: - Пойдем! Я отлично знаю, куда ты стремишься, но все-таки спрашиваю: - Куда это пойдем? Кивок в сторону моей комнаты: - Туда! - Ко мне? Киваешь головой: дескать, да. - Скажи: "к тебе". - К тебе. Вот так и тянешь тебя за язык и вытягиваешь, как фокусник вытягивает изо рта ленту, каждое местоимение и каждое существительное. * * * Перед сном ты опять играла у меня в комнате. Кормила кукол. На этот раз обед появлялся не из воздуха, а мы его варили. Толстая книга превратилась в плиту, на ней стоял керогаз и так далее. Между прочим, сегодня я впервые заметил, что ты "играешь", то есть актерствуешь, входишь в роль. На "керогазе" (роль этого предмета играла у нас нижняя половина матрешки) стояла кастрюля с супом (крышка от витаминной коробки). Я спросил: - Не погас? И ты, не отвечая, деловито поколдовала пальчиками, "подвернула фитиль" - тем движением, которое много раз наблюдала на кухне - у мамы и бабушки. 22.9.58. Ох, Маша, Маша! Опять виноват перед тобой. Оглянуться не успели неделя прошла. Впрочем, у папки есть оправдание - работал с утра до вечера (или точнее - с вечера до утра). Кое-что он записывал, но не в дневник, а так, куда попало, на клочках разных. Перепишу эти записи сюда. Но раньше расскажу, хотя бы вкратце, о событиях этой недели. Вчера мы ходили с тобой в лес. И не в тот паршивый лесок, куда ходим обычно, а подальше, в сторону моря. Там хорошо, тихо, темно, растут елки, каких ты в Разливе не видела. Попав в этот дремучий лес, ты даже немножко испугалась, стала хватать меня за штанину и хныкать: - Боисся! Боисся! Опасения твои не были напрасными. Волки и медведи на нас не напали, но зато налетели комары, от которых ты уже столько натерпелась в июне и в августе... Тебя здорово искусали. На обратном пути ты не переставая чесалась и жаловалась: - Бойно!.. Какой-то подлец комар умудрился укусить тебя в правый глаз. Верхнее веко опухло. Мы заспешили домой. Но зато мы нашли три гриба: две сыроежки и горькушку. А главное, нам посчастливилось - увидели наконец живую лягушку! Ее поймали в канаве какие-то мальчики. Услышав, как они кричат "лягуха! лягуха!", я прибавил шагу и еще издали стал просить их: - Ребята, не отпускайте ее! Покажите девочке!.. Лягушка была, правда, совсем маленькая, полудохлая, но все-таки еще успела попрыгать, прежде чем эти маленькие разбойники унесли ее. * * * До сих пор большую часть ночи ты спишь на маминой постели. К этому тебя приучили зимой, когда ты хворала и дома у нас было очень холодно. Решили, что сразу же по возвращении в город каждый будет спать в своей кровати. И мама тебя к этому уже подготавливает. Но и ты, как я понимаю, тоже готовишься к бою. На днях между тобой и мамой произошел такой разговор. Мама, укладывая тебя спать, говорит тебе: - Маленькие дети должны спать в маленьких кроватках. - Маша большая, - отвечаешь ты. - Большая? А разве большие дети когда-нибудь пи-пи в штанишки делают? - Маша маленькая, - говоришь ты, и выясняется, что наша дочь за словом в карман не лезет. 3.10.58. Ленинград. 26-го мы перебрались в наше ленинградское гнездо. И ты очень быстро вошла в городскую колею. Ты ходишь по квартире, останавливаешься перед закрытым на ключ шкафом, показываешь пальчиком и говоришь: - Бурятина! Совершенно верно: в этом шкафу, за этой дверкой, лежит в полусогнутом состоянии, правда, не Буратино, а Петрушка... Ты его не видела пять месяцев, ты забыла его имя, но образ его в твоей памяти хранится. И ты смотришь на меня снизу вверх и очень мило спрашиваешь: - Помнишь? Впрочем, это, пожалуй, не вопрос. "Помнишь" - это значит "помню", как "боисся" значит - "боюсь". Это "помнишь" слышится теперь довольно часто. Увидела простынку, приколотую кнопками к стене над папиной постелью: - О! Кино! Кино! Помнишь?!! Совершенно верно, простынка эта заменяла экран, когда я показывал тебе диафильмы. В овладении фразовой речью ты делаешь успехи. На днях пришла с прогулки и сообщила мне: - Маша кушала кефир в садике. В садик тебе принесла кефир бабушка. Я знаю это и все-таки спрашиваю: - А кто тебе принес в садик кефир? Задумалась. Глазенки забегали. Наконец "сообразила" и говоришь: - Койовка?! ...А на днях ты нас насмешила и огорчила. Чем? Написал я сейчас: "своей хитростью", - и зачеркнул. Какая же это хитрость? Это не хитрость, это называется по-другому. Воспользовавшись тем, что никого не было в столовой, ты открыла буфет и стибрила конфету-тянучку. После чего сразу же села за свой маленький обеденный столик, ручки положила, как благонравная девочка, на край стола, и - лопаешь себе краденую тянучку. Бабушка входит и - ах! А ты с безмятежным видом жуешь конфетину: дескать, что вам от меня надо? Ем как полагается: сижу за столом, локтей на столе не держу... Все-таки тебе влетело, голубчик!.. * * * Все чаще и чаще слышится твое требовательное и настойчивое: - Сама! Сама! Все тебе хочется делать самой: и с лестницы спуститься, и кнопку в лифте нажать, и котлетку съесть, и лицо полотенцем вытереть... 1.11.58. Мама сегодня занималась чем-то на кухне. Прибегает Маша: - Мамочка! Мамочка! Лёлечка повесилась! У мамы сердце захолонуло. Что такое? Какая Лёлечка? Бежит в столовую и видит: с больших медицинских весов сдернуто покрывало, на чашке весов сидит Машкина кукла Леля, а Машка стоит тут же и передвигает на рычаге разновес. Я хвораю, не видел этого. Позже мама - в присутствии Машки рассказывала мне эту историю. Из педагогических соображений я Машку побранил, потом спрашиваю: - Сколько же весит твоя Лёлечка? Сдвинула бровки, подумала: - Семь градусов. * * * А на днях Машка расшалилась с мамой и говорит: - Маша маму съест... бабушку съест... папсиньку съест. - Да? А сама что будешь делать? После очень короткой паузы: - Пьякать. 5.11.58. Время идет, Машка растет. Болтает она с каждым днем все бойчее и бойчее. Вот еще примеры. Пришла ко мне. Я лежу, читаю. - Папсинька, поцелуемся немножко? * * * Играла у меня в комнате. И не хотела оттуда уходить. А ей пора было идти обедать. Я говорю: - Вот что, Машенька, ты сходи вымой ручки, переоденься, пообедай с бабушкой, а потом я покажу тебе разные штучки. Все быстро сделала - не успел оглянуться, она уже опять у меня: - Покажи штучку! * * * Были в Зоопарке. Притомившись, уселись на скамейку перед большим круглым загоном, где живут олени и их родственники. Сквозь кустики акаций мы видели большую голову оленьей самки. Вдруг раздался громовой голос: - Граждане! В четырнадцать часов ноль-ноль минут в лектории Зоосада состоится лекция "Обезьяны". Машка побледнела, съежилась, вытаращила глазенки. Я говорю: - Кто это? И она - хриплым шепотом: - Корова! Думала, что это олениха закричала: рупор громкоговорителя как раз над самой головой этой безрогой особы. 7.11.58. Ленинград. Праздник. А папа весь день дома. Прихварывает и хандрит. Поздно встал. А Машка утром гуляла с бабушкой. Была на Неве, видела разукрашенные флагами корабли, была в парке. Домой пришла тоже с флагом. Гостей у нас не было, но вечером устроили "бал": мама поставила на проигрыватель "Славянский танец" Дворжака, нарядилась сама, нарядила Машку - танцевали. После ужина я вышел в ванную покурить. Уселся на бортик ванны, вытянул по бортику ноги. Машка посмотрела и говорит: - Ваня, Ваня - простота... Это песенка такая - про Ваню, который "купил лошадь без хвоста". А там картинка - похожая. 2 ГОДА 4 МЕСЯЦА 4.12.58. Сегодня вечером мама и папа уезжают в Москву. Папа едет на писательский съезд. Впервые оба родителя на такой большой срок, то есть на несколько дней, покидают Машку, оставляют ее на попечение бабушки и тети Ляли. Машка не понимает, конечно, что значит "Москва" и что такое "несколько дней". Последние три-четыре дня папа не работал, у него болел глаз, врач запретил ему читать и писать. И все эти дни с утра до отбоя папа был с Машей. Играем или смотрим картинки в книгах или что-нибудь еще придумаем... Потом я начинаю забивать в мундштук сигарету. Машка видит это, вскакивает: - Идем курить? И мы направляемся в ванную, где я устроил себе курилку и где Машка с удовольствием (и без вреда для себя, так как там хорошая вентиляция) проводит время. * * * По-прежнему много и с удовольствием вспоминает, наслаждается этим новым даром жизни. Увидела в книге теленка. Повернула ко мне голову (это непременно - чтобы увидеть мои глаза): - Помнишь - в Разливе теленочек? Или - чищу ей ваткой нос. - Помнишь, Тамарочке нос чистили? (Тамарочка - это кукла.) Как-то днем я укладывал ее спать (вернее, лежать, так как днем она не спит уже больше двух месяцев). Пытаясь усыпить Машку, я стал слегка покачивать ее кроватку. Это вызвало, по-видимому, приятные ассоциации, напомнило лето, Разлив, где ее возили в коляске, укачивали и убаюкивали. Машка встрепенулась, села в кроватке: - Помнишь... комаики кусали? - Ну как же, помню комариков. - Машу кусали. Вот. И поднимает ногу, показывает, где именно ее искусали злодеи комары. * * * Радуется, когда я шучу, - например, разглядывая картинки в книге, называю собаку лошадью, слона - лягушкой и тому подобное. Иногда верит, что я такой бестолковый, но чаще понимает, что я шучу. Спрашиваю: - Это что - слон? - Лягушка!!! - Лягу-ушка??! - Правда, лягушка! Это "правда" я услышал на днях. И почему-то обрадовался. 23.12.58. Мама и папа 12 дней были в отлучке - ездили в Москву. Машка осталась на попечении бабушки и тети Ляли. Мы боялись, что она будет тосковать... Ничего подобного. В этом возрасте горевать не умеют. Впрочем, кто знает... Внешне девчонка ничем не проявляла своей "тоски по родителям", была весела, оживлена, жила заботами текущей минуты... Звонили мы в Ленинград ежедневно, иногда по два раза, а Машка не всегда и к телефону бежала, когда ей говорили: "Иди скорей, мамсинька из Москвы говорит". Даже, пожалуй, забыла нас немножко. Несколько минут дичилась, исподлобья разглядывала нас, когда мы рано утром 18-го явились перед ее светлые очи. Но где-то в глубине души она тосковала, конечно. И вот доказательство. Третьего дня, то есть на пятый день нашего возвращения, Машка, уже лежа в постели, зовет маму: - Мамсинька... ложись!.. (То есть ложись рядом.) Когда мама, устроив постель, ложится, Машка испытующе смотрит на нее и тихо-тихо спрашивает: - В Москву не уедешь? * * * Ночью Машка проснулась, плакала, кричала, звала маму. Элико прибежала: - Машенька, детка, что с тобой? В чем дело? Машка (с выражением ужаса на лице). Мыло потерял а!.. Во сне увидела. А днем она много возилась в ванной с обмылками - и один из них потерялся, упал в раковину, и она долго не могла его достать. Позже камушком, который играл роль мыла, долго мылила у меня в комнате крохотного голыша, "дитю". Так что у мыла были основания втереться в ее сновидение. 2.1.59. Ленинград. ...О елке говорили ей давно. Когда папа с мамой уезжали в Москву, ей было объявлено, что едут они за Дедом Морозом, а Дед привезет елку и подарки. Вообще этого Деда Мороза эксплуатировали сверх всякой меры. Пугали: "Дед Мороз рассердится, если кушать не будешь", "Если спать не пойдешь - Дед Мороз подарков не принесет"... Эта дешевая домашняя мифология мне, по правде сказать, не нравилась. Извлекать "педагогическую пользу" из такой легенды - и делать это на каждом шагу - хорошо ли? Легкий способ. И чем он лучше других способов, когда запугивают волком, трубочистом, милиционером, Бармалеем и так далее? К счастью, Машу до конца не запугали. Деда Мороза она ждала с почтением, с излишним, быть может, волнением, но без страха. Елки она не видела до утра 1 января. Принесли ее вечером 31-го, когда Маша уже спала, разукрасили, уложили под ее сенью подарки и тут же поставили полуметрового Деда... Я оставил Машке послание, в котором раешником сообщалось, что, кажется, елка уже стоит в столовой и что, если не ошибаюсь, Дед Мороз прибыл и находится там же - с подарками. К сожалению, я не видел, как Машка появилась в столовой. Но мама, прочитав Машке мое письмо, одев ее и разрешив ей войти в столовую, вышла в коридор и через другую дверь наблюдала за девочкой. Машка ахнула, застыла, глазенки ее забегали по разукрашенным веткам дерева и наконец остановились на фигуре белобородого старика. - Здравствуй, Дед Мороз, - сказала Маша. - С Новым годом! * * * Несколько анекдотов из Машкиной жизни. - Мама, спей немножко! - Что значит "спей"? "Спой" ты хочешь сказать? Спеть тебе? - Да... спей. И жмурится. Клубочком свертывается под одеялом. - Что же тебе спеть? - "Колотушек надавай". Это фраза из какой-то народной колыбельной. * * * Маша уже такая большая, что поправляет других, когда они говорят неправильно. Мы втроем в ванной: Маша, мамся и я. - Папсинька, скажи, ты любишь Машу? - спрашивает мама. - Лублу, - отвечаю я (точно так, как еще месяц назад говорила Маша). Маша - на руках у мамы - иронически смеется: - "Лублу"! - Папа неправильно сказал: лублу! А как надо сказать? Отчетливо, четко, изысканно, как-то даже по-французски: - Лю-блю. ...А вот уже совсем невеселый анекдот. Перед праздником работала у нас Аня - несчастная женщина, муж которой в тюрьме. На руках трое детей, работает поденно. Дети - мал мала меньше остаются дома одни, то и дело хворают. Под Новый год Аня мыла у нас в столовой пол. Машка разговорилась с ней: - Скоро к Машеньке Дед Мороз придет, подарки принесет, куклу принесет. Мячик принесет. - А мне он что принесет? - А тебе... тебе - камушки. Мама и бабушка, которые работали в соседней комнате и слышали этот разговор, чуть не заплакали от огорчения. - Правильно, Машенька, - усмехнулась Аня. - Мне только камушки и достаются в жизни. Уверен, что Машка не только не хотела, но и не смогла бы так зло пошутить. Думаю, что она хотела сказать тете Ане приятное. Ведь камушки в ее обиходе - очень ценная валюта. Самый дорогой подарок, который она получила минувшим летом, - это красивые камушки, привезенные ей в подарок с Черного моря ее двоюродным братишкой Павликом. 2 ГОДА 5 МЕСЯЦЕВ 16.1.59. По-прежнему любит книги, любит слушать чтение или "читать" сама. Импровизирует и стихи и прозу со скоростью пулемета. Сегодня болтала минут пять: сочиняла заумные стихи - слова на одну рифму. Перебрала, кажется, все согласные: Сосиська, Баласиська, Маласиська, Малакиська, Колосиська, Тиська, Валиська, Палиська и так далее. * * * Капаем в нос витамин "А". Я - Машке, Машка - своим куклам. Для кукол у нас другая, сухая, чистая, пипетка и пустая бутылочка из-под лекарства. Буквально и пунктуально повторяет все манипуляции, какие только что проделывал я: набирает в пипетку лекарство, капает по очереди в обе ноздри, вытирает у кукол под носиками и даже плачет за них и кричит противным "капризульным" голосом: - Не хачччу! Не хачччу!.. Причем за каждую куклу на свой особый голос. * * * На ужин принесли ей глубокую тарелку манной каши. - Не хаччу! Большая каша! Большая каша! Понял: хотела сказать - слишком много каши!.. 17.1.59. Сегодня Маша рассказала маме сказку собственного сочинения. "Мама пошла в ес собиять гьибы. Пьишол ежик и галавит маме: - Мама, не собияй гьибы, они - гойкие". * * * Любит рисовать и делает в этой области некоторые успехи. Успехи, конечно, самые микроскопические. Еще недавно она просто чиркала карандашом по бумаге (а еще раньше рвала и царапала карандашом бумагу), а теперь пробует выводить кружочки, ломаную линию. "Нарисует" что-нибудь и кричит: - Ой, зайчик, зайчик! Или: - Папа, смотри! Синдбад! Иногда что-то угадываешь в этих ломаных и округлых линиях: уши, хвостик, собачью морду. Очень хочет научиться правильно держать карандаш. Поминутно спрашивает: - Так? Пьявильно? Держит карандаш очень, казалось бы, неудобно - между средним и указательным пальцами. Но ей, по-видимому, так сподручнее. * * * Разглядывала альбом карикатур Н.Радлова со стихами Гернет и Дилакторской. Там - звери. Многих она уже хорошо знает, но всегда кого-нибудь путает. Жирафа часто называет оленем, собак путает с лисицами. На картинке изображена кошка, провожающая кого-то и машущая лапкой. - Киска! Киска! - кричит Маша. - Киска "до свиданья" лапками галявит!.. 30.1.59. Завтра папа уезжает на месяц в Комарово, в писательский Дом творчества, работать. И вот накануне отъезда решил погасить задолженность перед Машкой. * * * У нас новая домработница - 48-летняя татарка Минзамал. По-русски говорит так скверно и так невнятно, что и я с трудом понимаю. А для Машки это и вовсе не хорошо. И без того много вокруг нее иноязычного. Но, как это ни странно, трудное имя Минзамал первая у нас в доме усвоила Машка. Минзамал - маленькая, худенькая, как девочка. А лицо - сморщенное, как у старушки. Но коса у нее великолепная, длинная, буквально до пят. И Машка, обладательница двух крысиных хвостиков, смотрит с восторгом на эту толстую, длинную косу. * * * Машка пришла ко мне и канючит: - Поиграй, папа, с Машей. - Не могу. Папе надо работать. Не отстает: - Поиграй! Пожалуйста! Я бросил перо. - Ну что, - говорю, - мне с тобой делать? - Играть! - А работать кто будет? - Мама. * * * Итак, до свиданья, Машенька! Завтра уезжаю. Оставляю эту тетрадку нашей дорогой мамсиньке. Записи Элико 2.2.59. ...Нашла рубль и положила в кармашек. Ее спрашивают: - Маша, для чего тебе рубль? - Хочу купить много-много денег. - Потом добавила: - Килограмм денег. ...Маша "читает" из "Катауси и Мауси": Дженни туфлю потеряла, Долго пьякила, искала, Мейник туфельку нашел И на мельнице смолол. Дальше сочиняет сама: И чулочки нашел И на мельнице смолол, И штанишки нашел И на мельнице смолол. Тетю Вазу нашел И на мельнице смолол...* ______________ * Примечание папы. Вот что делает возраст! Давно ли она в ужас приходила от мысли, что мельник смолол на мельнице Дженнину туфельку. А теперь без зазрения совести сама бросает под эти безжалостные жернова и чулки, и штанишки, и даже тетю Вазу. Что это - жестокость? Нет, это просто взросление. Уже понимает игру, условность искусства. - Нет, нет, - смеется она, - тетю не смолол!.. Или же читает: Дети, в школу собирайтесь, Человек пропел давно... Смотрит на меня лукаво: - Пьявильно, мама? ...Папа перед отъездом в Комарово читал ей чарушинский "Теремок": мышка-норушка, лягушка-квакушка... А Маша читает на свой лад: Мышка-норушка, Матрешка-картошка... Выдумала каких-то героев: тетя Ваза и дядя Усик. ...Провели день в Комарове. Машка не отставала от папы. Только и слышно было: - Папу хочу! Папу хочу! ...Дважды была с нею в Зоопарке. Один раз была с нами ее подруга Каринэ. К моему удивлению, Машка очень хорошо ориентируется в зоопарке, показала нам, где какие звери находятся. Маша говорила Каринэ: - Смотри, у павлина хвост красивый. Сова глазки закрыла. Зайчик морковку кусает. Волк бабушку и Красную Шапочку съел. Слон кушает сакир (сахар). А Каринэ смотрела равнодушно, морщилась и говорила: - Маса, тут воняет. Маше слово "воняет" очень понравилось, она его не знала и стала повторять. Как только заходим в "бегемотник" или "обезьянник", она нюхает воздух и говорит: - И тут воняет. Пришлось поправлять ее: плохо пахнет, а не воняет. - Нет, воняет, - твердила она. Пишет папа 2 ГОДА 10 МЕСЯЦЕВ 29.6.59. Разлив Двухмесячный пропуск в Машкином дневнике! Три недели живем на даче. Живем вчетвером: мама, папа, Маша и тетя Минзамал. На днях переехала - к себе на набережную реки Гагарки - тетя Ляля. Лето неважное. Машка растет, вытянулась. Что можно сказать о ней еще? Хорошая она? Плохая? Умная? Глупая? Не знаю. Одно могу сказать: трудная, не простая. За последнее время (на даче, главным образом) развитие ее пошло как будто быстрее. Чаще и чаще задает вопросы. "Почему" еще не появилось, а главным образом - "что это?" и "кто там?" и "кто это?" Любит слушать сказки и вообще все, что ей рассказывают. Рассказываю ей русские народные сказки, Андерсена, Перро, Одоевского, рассказы Житкова, Чарушина, Бианки, Тайца, Носова... Иногда упрощаю рассказ, а бывает - шпарю по книжному тексту. Машка (особенно в кроватке, перед сном) слушает вытаращив глазенки, и временами кажется, что она все понимает. А бывает, ляпнет что-нибудь такое наивное, что ясно: ничегошеньки-то она не поняла. Половины, во всяком случае. Сегодня (полчаса назад) рассказывал ей "своими словами" "Кошкин дом". Она знает несколько вариантов этой истории: Маршак по-русски, Маршак по-немецки ("Катценфаус", как говорит Маша) и мой - вольный прозаический пересказ. Сегодня сделал попытку довести до сознания Маши мораль этой сказки. Подчеркиваю, что кошка была богатая, но недобрая, а котята - сиротки, бедные, но добрые. Дошел в рассказе до того места, где тетя Кошка и Кот Василий приходят просить ночлега у котят. Маша слушает внимательно, затаив дыхание. Я говорю: - Котята были добрые, они не стали вспоминать, что тетя их выгнала. "Пожалуйста, - говорят, - заходите, тетя Кошка". А тете Кошке стыдно стало... Машка встрепенулась: - Пипи сделала? - Что? Какие пипи?! - В штанишки пипи? Слово "стыдно" Машка слышит главным образом (если не исключительно) в тех редких случаях, когда у нее оказываются мокрыми штаны. Вот тебе и мораль! 30.6.59. Умеет быть трогательно ласковой. Вечером, перед сном, у меня в комнате обнимает нас с Элико, ласкается, по очереди целует и приговаривает: - Папочка мой пригоженький! Папочка халёсый! Мамочка халёсая!.. Лапушка! Матушка ты моя красивая... богатая! Папсинька ты мой горемычный!.. Откуда это - "пригожий", "горемычный", "богатый", "лапушка"? Из книг, из фольклора, а главным образом - от любимицы ее, от тети Маши. * * * Бедная тетя Маша! В апреле ей сделали операцию: рак. И кажется, болезнь уже в таком состоянии, что спасти ее нельзя. После больницы она жила у нас. Не работала, конечно, только возилась в меру сил своих с Машей. Потом выхлопотала с трудом крохотную пенсию и уехала - к сыну в Новгород. Врачи говорят - поехала умирать. Она не знает, конечно, чем она больна. Жаль ее очень. И Машку жаль. Очень она любит свою тетю Машу. И та относится к Маше душевно, по-человечески, много ей дала - от своей сердечности, доброты, незаурядного таланта, юмора, словесного богатства. Дай бог, чтобы врачи ошиблись и чтобы век ее продлился. * * * Машка - обезьянка. Подхватывает не только хорошее, но и всякую пошлость, глупость и даже охальство. Взяла, например, моду на каждом шагу восклицать: - Какая пьелесть! Сначала я смеялся, а потом стал сердиться. Потому что в этом возгласе почудились мне иронические и даже цинические нотки. Гуляем с нею. - Маша, посмотри, какой красивый кленчик!.. Вскинет голову: - Какая пьелесть! И в этом возгласе столько светского равнодушия и безразличия, что диву даешься: откуда?! Теперь это реже. * * * ...Многое мы ленимся делать. Сколько интересного, значительного пропустили, такого, что уже не вернется и не повторится. Не проследили и не следим, как с каждым днем выпрямляется, становится грамматически правильной ее речь, как, по всем правилам, она самостийно осваивает падежи, суффиксы и прочую премудрость, на усвоение которой иностранец, изучающий русский язык, тратит годы. Не заметили, не уловили момент, когда она стала говорить о себе в первом лице: не "дай Машеньке", а "дай мне". ...Вчера вечером папа рассердился на Машку. Что-то она закапризничала, чего-то не захотела делать. - Ах, вот как? - говорит папа. - Она не хочет? А попка у нее где? - Нет у меня попки! - заявляет Маша. * * * Гостила у нас 13-летняя Алла, девочка, которую вырастила Минзамал. Попросила у меня почитать книгу, Маша, конечно, тут как тут: - Маше тоже книгу надо дать! - Да? А разве так говорят? Ты же слышала, как Аллочка сейчас сказала: "Алексей Иванович, дайте мне, пожалуйста, книгу". Маша вытянулась по-солдатски и: - Алексей Иванович, дайте, пожалуйста, Маше книжечку!.. * * * Машка сочиняет стихи. Пожалуй, последнее время стих этот находит на нее реже. Но все-таки почти каждый день она что-нибудь бормочет, по-прежнему выбирая самые неожиданные размеры. К сожалению, мы не записываем образцы ее творчества, а удержать в памяти эту заумь невозможно. * * * Это я записал еще в городе. Машка импровизировала с пулеметной быстротой: Тут корова прибежала, Галавит корова: "Мало!" Прибежал и Дед Мороз, Галавит Мороз: "Овес". 3.7.59. Днем вчера мама, папа и Маша ходили в Тарховку... На обратном пути попали под проливной дождь... Вез Машку на велосипеде (она очень ловко сидит на багажнике. Машину я веду "в поводу", потому что садиться в седло мама мне в этих случаях не разрешает). * * * Вечером Машка долго не засыпала. Я прилег рядом, на тахту. Она попросила: - Расскажи сказку. Рассказал про девочку, заблудившуюся в лесу и попавшую в домик, где живут медведи (в другом случае - волки). Вариант толстовской сказки. Слушает, вытаращив глазенки. - Съели? - Что съели? - Волки съели Танечку? - Еще неизвестно. Губы задрожали. Покраснела. Заплакала. - Нет! Нет! Не съели! Мама ее где? - Мама еще неизвестно где. - Нет! Нет! Мама пришла!.. А позже, когда на смену мне явилась Элико, Машка сама стала пересказывать ей эту "страшную" сказку. И, по словам Элико, пугала ее: - Волки девочку съели! Да! Да! Съели!.. Что это? По-видимому, когда слушает рассказ, ставит себя на место героини. А когда сама рассказывает, героиня "объективируется". Впрочем, не уверен, что это именно так. 2 ГОДА И 11 МЕСЯЦЕВ 4.7.59. Замысловатая штука - детская память. В прошлом году, здесь же, ходили мы с Машкой на озеро, кормили уток, и одна утка клюнула Машу в палец. Зимой, в городе, Машка не раз вспоминала эту историю. Мне думалось, что этот случай запомнится ей на всю жизнь. И вот приехали в Разлив, пришли на то самое место, где происходила баталия с утками, и - никаких следов, никаких ассоциаций. А вместе с тем в памяти история с утками сидит. Но это уже не "оригинал", а "второй оттиск". * * * Сегодня опять денек никудышный. Дождя, правда, нет, но - холодина, ветер, на небе - не облака, а что-то вроде грязного белья. Машка сидит дома. Что-то она разлюбила за последнее время игры в одиночку. Все тянется к другим, ищет товарищей. Со мной любит играть. С детьми, по моим наблюдениям, меньше. Странно? Нет, не странно. С ней ведь надо умеючи играть. Надо все время составлять сценарий игры. * * * Кто-то сказал: - Скоро Машенькин день рождения. Гости к ней придут. Игрушки принесут. - А Дед Мороз придет? - Нет, Дед Мороз только зимой может ходить, когда холодно, когда снег. - А сейчас? Пусть сейчас придет. Игрушки пусть принесет. - Сейчас он не может. Сейчас жарко. Сейчас он растает. - Ничего, - сказала она, подумав. - Игрушки ведь не растают? 5.7.59. Вчера мама купила Маше в булочной очень красивую булочку-утку, румяную, поджаристую, с глазками-изюминками. Маша ни за что не хотела ее есть (так же, как не хотела на днях мылиться мылом-слоником), навзрыд зарыдала, когда я, шутя, сунул в рот птичий клювик. Вечером мы ходили с нею гулять. Возле булочной стояла с мамой толстая девочка, держала в руке точно такую же печеную птичку. Маша сразу же на это заметила: - Машина уточка! Смотри!.. И вдруг - о ужас! - толстая девочка сунула в рот птичью голову и половины головы нет! - Папа! Папа! Смотри! Девочка утку зарезала! ...А сегодня утром, когда папа после гимнастики растирал Машу махровым полотенцем, пришла мама, принесла злополучную уточку и стала играть с Машей. - Открой ротик. Маша открыла. - Хап! И мама сунула булочку в Машин рот. Машка автоматически сомкнула челюсти и - порядочный кусок птичьей головы остался у нее во рту. Не сразу она сообразила, что случилось. А когда увидела надкушенную утку и поняла, что жует она утиную голову, горькие слезы хлынули из ее глаз. Мама не поняла, в чем дело. А я знал, я ждал этих слез. Обещали вылечить уточку. Как вылечим? А уже придумали: купим такую точно, а эту - слопаем потихоньку. * * * Утром сегодня сидел за маленьким столиком, кормил Машку. Повернулся к Элико. - Мать, - говорю, - передай нам, пожалуйста, сахар. Машка нахмурилась, метнула на меня сердитый взгляд. - Не мать! - Да, да, - говорю. - Совершенно верно. Мамочка, передай нам, пожалуйста, сахар. Минут через пять, забывшись, сказал по какому-то поводу: - Эх, мать, мать!.. Но увидел осуждающий взгляд М.А.Пантелеевой и, поперхнувшись, быстро поправился: - Эх, мамочка, мамочка!.. 6.7.59. Машка легла поздно - в одиннадцатом часу. Мы пили чай на веранде, а она лежала в кроватке в маминой комнатушке. Сперва лежала спокойно, что-то вполголоса бормотала, а потом стала кричать: - Не вижу маму! Маму не вижу! Пошел к ней, прилег на тахту, рассказывал сказки... Не желает слушать сказки с печальным концом. Вмешивается в рассказ и на ходу перестраивает сюжет: - Нет, Танечка в лес не пошла! Нет, медведь не пришел! Нет, мама вернулась! Нет, девочка никуда не уходила, девочка в садике сидела... Эх, Машенька! Знаешь ли ты, что метод, на который ты толкаешь отца, давно и безоговорочно осужден. Он называется у ученых людей "теорией бесконфликтности". * * * А засыпает Машка (уже не первый раз) под такую "сказку": - Вот едем мы с Машей на машине. Ой, как качает! А за окошечком люди, козы, коровки, деревья бегут!.. А мы едем, едем, едем... Она вспоминает поездку на машине, глазки ее слипаются, и очень скоро ее ручка, покоившаяся в моей руке, обмякает, кулачок разжимается, и через минуту я слышу легкое, нежное посапывание... * * * Сегодня утром говорю ей: - Дай-ка я тебя поцелую. - За что? - говорит. - Ни за что. Просто я тебя люблю. Вопрос ее меня поначалу удивил и даже огорчил. А потом я понял. Ведь ей частенько приходится слышать: - Вот какая хорошая девочка - весь супик съела! Дай я тебя за это поцелую!.. 8.7.59. Папа вернулся вчера из города в седьмом часу вечера... Привез Маше книжек. Привез конфет и печенья. Машка так торопилась читать книжки, что не доела даже любимое свое миндальное печенье. Мама говорит, что это вышло у нее совсем "по-девчоночьи": положила печенье, сказала "это я потом", побежала, вернулась, отщипнула еще кусочек и уже бесповоротно ринулась в папину комнату. Читал "Мойдодыра", маленькие рассказы Л.Толстого, "Белый дом и черный кот" - стихи польских поэтов в очень хорошем стихотворном пересказе Б.Заходера. Конечно, ближе всего Машиному пониманию бесхитростные азбучные рассказики Толстого. В "Мойдодыре" - и в тексте, и в рисунках - много непонятного. Юмор Тувима[3] ("Труляляйчики") еще не доходит. А ведь я ей "Огниво" андерсеновское рассказывал! Там она разве что одну десятую понимает, а слушает и просит: "Дальше рассказывай", вообще это дело темное - что "рано" и что "не рано". Всякая книга (и не только детская) опережает опыт читателя, в ней всегда больше, чем человек знает (знал до того, как прочел эту книгу). Не хотелось Маше вчера уходить от папы. Были у него и еще книги, но их мы будем читать и разглядывать сегодня. 11.7.59. ...Машка ездила с родителями в Сестрорецк. Ей купили в игрушечном магазине железное ведерко и пластмассовые формочки. Из магазина прошли в привокзальный садик. Маша не могла наглядеться на свои обновки. А там, в саду, в ящике с песком играла очень занятная маленькая девочка. Поначалу я думал, что это мальчишечка, - если не ошибаюсь, она была в штанах. Девочка стала играть с Машей. Отец ее, подвыпивший молодой дядя, сказал, что зовут ее Люся, что ей два годика, а потом стал жаловаться, что вот "мамки не можем ей найти". Девочка - от рождения сирота, мать ее умерла два с половиной года назад, при Люсином появлении на свет. - Разве трудно маму найти? - бездумно спросили мы этого маленького человечка в кепке с пуговкой. - Трудно... Ведь надо такую, чтобы мачехой не была. И спешить надо. Потом поздно будет. Надо, чтобы Люська не знала, чтобы мамкой звала... Стало нам очень жаль эту девочку. Отвел я Машу в сторону, объяснил, что у девочки нет мамы, и деликатно намекнул, что неплохо бы подарить Люсе формочки и ведерко. Не буду рассказывать, как происходило это. Конечно, Машке не очень-то хотелось отдавать только что приобретенные игрушки. Но ей хотелось и пожалеть девочку, и она скрепя сердце пожалела - стиснула зубы и с улыбкой (да с улыбкой) отдала ей большую часть своих сокровищ. Эта встреча в сестрорецком городском саду оставила глубокий след и памяти Машкиной и в душе. Конечно, она понятия не имеет, что такое "умер", "умерла", но то, что существуют дети, у которых может не быть мамы или папы, - с этим она уже столкнулась. Теперь на каждом шагу она задает такие вопросы. Увидит стреноженную лошадь, пасущуюся на опушке леса: - А мама у лошади где? - А у муравья мама где? - А детки у нее где? А на днях спросила: - А у самолета мама есть? * * * Где же они, эти родители, "которых нет"? Мама рассказала мне вчера, что был у нее с Машей такой разговор. - Это ваша дочка (про куклу)? - Да, - отвечает Маша, - это моя дочка. - А вы ее мама? - Да. - А папа у нее есть? - Нет, папы нет. - Да что вы говорите?! Бедная девочка! Где же ее папа? - Папа? Он в магазин ушел. * * * На вопрос, есть ли у нее дети, Машка ответила маме (со вздохом): - Дети у меня есть. Жены нет! * * * Любит "Огниво" Андерсена. Правда, в моем пересказе от Андерсена остаются рожки да ножки. Особенно ей нравится то место, где солдат с набитыми золотом карманами приходит в королевский город, в столицу, заходит в ресторан, а потом - в гостиницу. Когда я вчера описал комнатку, где остановился солдат (кроватка, два стула, стол, умывальник), Машка спросила: - Это Комарово, да? То есть Дом творчества в Комарове, где папа живет в очень похожей комнатке. 13.7.59. Утром я работал и слышал, как она просилась "к папе" и как мама не пускала ее. Позже я узнал, в чем дело: Машка поймала муху!.. И очень хотела мне ее показать. А когда я вышел и у Машки появилась эта возможность, муха куда-то исчезла. Надо было видеть Машкино испуганное лицо! - Где моя мука? Мама, где мука? - бегала она по всей даче. Сейчас без четверти час. Только что скрипнула калитка. Вихляя тугим рыжим задом, прошел Машкин ровесник, трехлетний боксер Синдбад, за ним с пестрым раскрытым зонтиком - тетя Ляля. 14.7.59. День вчера был жаркий. Вечером, уже в девятом часу, папа и мама пошли на Разлив купаться, взяли с собой и Машутку. Шел легкий дождик, в отдалении гремела гроза, а на небе - несказанно красивое нагромождение сизых и черных туч, пышных облаков. В облаках гигантские окна, просветы, оттуда - золотые снопы солнечных лучей, ниже, над крышами домов, - малиновый шар солнца. Родители не только сами выкупались, но и вняли мольбам дочери - взяли ее с собой в воду. Она дрожала - не то от холода, не то от волнения. А выйдя из воды, бегала с папой по песочку, любовалась уходящим на покой солнцем, искала на южной стороне небосвода молодую луну. Обратно все трое шли босиком. Машка вдруг остановилась, ноздри ее зашевелились. - Чем пак? Этот вопрос ("чем пахнет?") она задает на каждом шагу. На этот раз родители не сразу уловили в вечернем воздухе чуть слышный запах дыма. * * * Завтракали сегодня утром, отец огорчился, услышав, как тетя Минзамал спрашивала Машу: - Ну, что тебе на второе дать? Папа счел долгом объяснить тете Минзамал, что девочка - это девочка, а не дама, которая пришла в ресторан и выбирает блюда по карточке. Что дадут то и должна есть. Мама согласилась со мной. А тетя Минзамал, боюсь, меня не поняла. * * * Мама уехала в Сестрорецк на рынок. Машу вывели во двор, велели ей играть на солнышке и там, где нет ветра. Но разве она усидит на месте? Отложив работы, играл с нею часа полтора на веранде. Лежал в шезлонге, Машка сидела тут же. Говорили по очереди по телефону: с Дедом Морозом, с мамой, с доктором Айболитом. Потом Машка изображала Деда Мороза, говорила басом, ходила с какой-то особенной старческой осанкой. Потом она же была Айболитом, лечила меня и Тамару. Очень смеялась, когда я сказал в телефон Деду Морозу: - Приезжайте, пожалуйста, Дед Мороз. Все мы будем очень рады. Что? Жарко? Боитесь растаять? Знаете что? Мы вас можем в холодильник посадить!.. * * * Все-таки это чудо - фантазия трехлетнего ребенка. Это - самое настоящие искусство, искусство высокой пробы. Ведь она знает, что я говорю не в телефон, а в собственный кулак, знает, что я говорю не с Айболитом или с Дедом Морозом, а сам с собой, - и все-таки верит, что Айболит сейчас приедет и что Дед Мороз сердится потому, что ему предлагают посидеть в холодильнике. * * * Ходит по белому свету и пищит: - Что? Как? Почему? Как называется? Какой? Чей? На днях спросила: - Это чейный? 17.7.59. Играли вчера с Машкой в саду в "гостей". Я сидел в гамаке, Машка меня угощала, кормила супом, жареной рыбой, киселем, конфетами, поила чаем. Но самым приятным угощением оказалась игра на рояле, которой угостила меня на десерт хозяйка. Трудно словами изобразить, как это было. В роли рояля выступал гамак, тот самый, на котором я сидел. Но где и когда Машка видела это? Откуда эти размашистые движения обеими руками, этот быстрый бег пальцев по "клавиатуре", эти "мощные аккорды"?! Видела она только на картинке - в "Katzenhaus" - там, где тетя Кошка играет и поет. Но ведь там, на картинке, запечатлен один момент. А как она пела! Уж этого я не берусь изобразить. Откинув голову и размашисто аккомпанируя себе, она пела что-то очень серьезное, "классическое". И, обрывая себя на полуфразе, несколько раз спрашивала, обращаясь к публике: - Еще? В роли публики выступали тетя Ляля и я. Тетя Ляля давилась от смеха, а я... я наслаждался. Честное слово, с наслаждением и совершенно всерьез слушал эти серьезные, торжественные рулады... 18.7.59. ...Вечером сидели в гамаке, читали немножко. Убедился, что у Машки все-таки недостаточно большой запас слов. Мысль у нее обгоняет слово. Даже вопрос не всегда умеет задать. А любознательность у нее, как и полагается в этом возрасте, с каждым днем становится все более жадной. Вчера увидела на картинке бегемота: - Папа! Папа! Расскажи! Что? Какой? Почему? Что именно интересует ее? Да все, что можно узнать о бегемоте. И грех в подобных случаях не ответить, отмолчаться или отмахнуться. Надо помочь ей и вопрос как следует сформулировать. * * * Заметил, что Машка последнее время стала как-то отчетливее картавить. Вместо "р" произносит "л". - Папа, дай мне люку!.. Понял, но говорю: - Луку? Есть хочешь? Кричит: - Лю-ку! - Какого? Зеленого? Или репчатого? - Да нет! - хохочет, показывая руку. - Лю-у-ку! 19.7.59. Вчера провела день в очень красивом живописном и даже экзотическом месте - на взморье, при впадении Гагарки в залив. Низкий, поросший ольшаником берег, широкая в этом месте река, впадающая в море, длинная песчаная коса или дамба, в отдалении - Кронштадт, а ближе - причудливо изрезанные очертания фортов. На том берегу Гагарки - бело-синий деревянный обелиск, памятник погибшим в Отечественную войну морякам. Раскладушку поставили в лесочке, в этих маленьких насыщенных птичьим гомоном и пронизанных солнцем джунглях. Спала Машка долго, побила все рекорды: 2 часа 15 минут. Мама и тетя Ляля купались. Наслаждался, бегал, нырял, приносил из воды палку Синдбад. А Машка ничего этого не видела и не слышала: спала как убитая... * * * Вчера вечером Машка спросила у мамы: - У солнца мама есть? - Есть, Машенька, да. - А что она делает? Машина мама растерялась: - Я не знаю, Машенька, что она делает. - А я знаю. - Ну, что? - Варенье варит. Папе это очень понравилось: солнцева мама летним вечером варит малиновое варенье!.. * * * Читали "Белочку и Тамарочку". На картинке мама этих девочек выглядывает из окна. Маша хорошо знает, чья это мама. Но говорит: - Это моя мама. - Как твоя? У тебя же есть мамочка. - Нет, моя! - А что же мы будем делать с нашей мамочкой? Белочке и Тамарочке отдадим? - Нет! - А как же быть? Подумала и говорит: - У меня три мамы. По-видимому, хотела сказать: две. * * * А позже, обнимая маму, сказала ей на ухо: - Мамсиночка... дружочек мой!.. * * * Сегодня опять чудесный летний день. Проснулся за окном Машка: - Па-апа-а-а! Идем гимнастикой заниматься! Вскочил, откинул занавеску - стоит, задрав головку, голенькая, простоволосая, в одних красных сандаликах. Через пять минут вышел в сад. Машка бежит навстречу: - Папа! Папа! Иди, посмотри! Божья коровка! Действительно, на цветке сидит очень нарядная божья коровка. И началось: - А мама у нее где? Мама - корова? Большая? Да? - Нет, Машенька. - А где она живет? Она с муками живет? (То есть с мухами.) 20.7.59. Занимались гимнастикой вперемежку с игрой в прятки. Между прочим, на этой несложной игре проверяется мера Машкиного ума. До сих пор она прячется по способу известной длинноногой птицы, обитательницы пустыни. Та хоть голову под крыло прячет. А Машка закроется каким-нибудь фиговым листком, станет за кустиком или, скажем, за гамаком и кричит: - Ищи меня! Всякий раз приходится разыгрывать пантомиму. И всякий раз, когда "находишь" ее и ахаешь, она заливается ликующим смехом. Игры она меняет на ходу. Сегодня играла в прятки, вдруг выбегает из-за куста, протягивает руку: - Здрасти. Я уже понимаю, в чем дело. - Здравствуйте, Марья Алексеевна! - Садитесь чай пить. Я присаживаюсь на корточки, пью понарошку чай. Говорю: - Сахара мало. - Нет сахара! - Как нет? - Не привезли магазин. Откуда это? Кажется, это уже давно не проблема - сахар. А в Машкиной игре сахар - дефицитный товар. Говорит: - Потом дядя привезет сахар. И картошку привезет. И огуйчики привезет. И ягоды привезет. * * * Ну, до новой тетрадки, Маша! Доброго тебе здоровьица! |
||
|