"Опасности любви" - читать интересную книгу автора (Бекнел Рексана)20Люси проснулась от прикосновения его руки. Была еще ночь, в комнате стояла кромешная тьма. Она не помнила, как они добрались до кровати. И как разделись. – Сейчас я буду тебя совращать. От звука его хриплого голоса по телу ее побежали мурашки. Он прижимался к ней сзади всем телом, его руки ласкали ее – и чувствительную кожу под коленкой, и впадинку пупка, и щель между ягодицами и бедрами. Он целовал ее в основание шеи, он скользил губами по ее позвоночнику. Когда она задрожала и начала поворачиваться к нему, он сказал: – Не двигайся. Я сам. Люси вздохнула. Он сам? Как просто. И как божественно… Однако оказалось, что это даже более чем божественно. Ласки его становились все настойчивее, а ей становилось все труднее сдерживать себя и лежать, не двигаясь. Ей тоже хотелось целовать его! Ей было нужно прикасаться к нему. Но Айвэн был неумолим. Только когда он опрокинул ее на спину и вошел в нее, смогла она удовлетворить свое желание. Она обхватила его руками, она сдавила его бедрами, а он наваливался на нее всей своей тяжестью. Вначале он двигался медленно, и это было так прекрасно, что Люси чуть не сошла с ума. Грудью и жесткими волосами он терся о ее грудь, тонкая льняная простыня сбилась под ней в комок. Люси не могла пошевелиться, она была бессильна, и в то же время она была сильна, как никогда. Он жарко дышал ей в шею, он зарывался лицом в ее волосы, доводя ее до исступления. – Айвэн! – застонала она, вцепившись руками в его плечи, чувствуя приближение последних содроганий. – Айвэн! – Я здесь, – прошептал он. – Я с тобой, любимая. «Любимая»?! Закипая во всепоглощающем огне, Люси слышала только это слово, и сердце ее таяло. Любимая… – Я люблю тебя, – прошептала она. – Я люблю тебя, Айвэн. Они взорвались одновременно. Они вылились один в другого, они вросли один в другого. Огонь пожирал их, огонь выжигал их изнутри. Это было прекрасно! Но когда они, задыхаясь, распластались на скомканных, мокрых от пота простынях, между ними установилось что-то новое, и это было еще прекраснее. Это было намного больше, чем каждый из них по отдельности. Они вместе. Они вдвоем. И они любят друг друга. Люси снова заснула, а Айвэн лежал, неподвижный, как смерть, с открытыми глазами и наблюдал за приходом рассвета. Его терзали противоречивые чувства. Она любит его?! Он слышал, как она выдохнула эти слова ему на ухо, но тогда он в них не поверил. Но она-то в них верит, и в этом все дело. Хотя, собственно, почему бы ему не поверить? В конце-то концов, он сам этого хотел. Он обладает ей, она принадлежит ему. Но любовь… Женская любовь изменчива. Мать недолго его любила. А бабке это чувство вообще незнакомо. Он сжал зубы. Слова любви не значат ничего. Даже если она сама в них верит. Он был сердит на всех женщин на свете. Но в данный момент сердце его учащенно билось совсем по другой причине. Для этого у него были куда более веские основания. Он больше не мог отрицать перед самим собой, что он любит Люси. От одной этой мысли на лбу у него выступала испарина. Она пошевелилась и потянулась, совсем как кошка, коснулась стопой его ноги, и им овладело отчаяние. Потом Люси замерла, и он понял, что она проснулась и ей неловко оттого, что она проснулась в кровати рядом с ним. А что, если она уже сожалеет о своих словах? Они лежали не двигаясь. Он притворялся, что спит, а она, судя по всему, мучилась вопросом, что теперь делать. Наконец очень осторожно она начала отодвигаться. Айвэн был даже этому рад: он не был готов встретиться с ней глазами. Но ему не понравилось, что она хочет ускользнуть незаметно. Когда она начала подниматься с кровати, он схватил ее за руку. – Ты куда? Люси резко повернулась, и на ее бледном как мел лице был написан явный испуг. Широко раскрытыми глазами она смотрела на него. Но что могло ее так напугать? – Я… я… я сейчас. Мне надо… надо в ванную, – заикаясь, произнесла она. Она лжет! Айвэн сразу понял это, и в нем что-то оборвалось. Совсем недавно она любила его. И вот, утром, она уже бежит от него. Он смотрел на нее, на ее обнаженное тело с мягкой белоснежной кожей, с высокой грудью, с прелестными рассыпанными по плечам волосами. Желание вновь шевельнулось в нем, но он безжалостно подавил его. – В ванную? – Да. Извини, Айвэн, мне надо. Извини… Он прищурил глаза, не отпуская ее руки. – Что с тобой? – Прошу тебя, пусти. Ой! Она вырвала у него руку и опрометью побежала к двери, но, сообразив, что не одета, остановилась. Широко раскрытыми глазами она осмотрела комнату – и впервые Айвэну стало беспокойно. – Люси, в чем дело? Не отвечая, она бросилась к комоду, схватила фарфоровую вазу, и ее тут же стошнило. Айвэн вскочил и засуетился, не зная, что делать. Ей плохо, а он ничем не может помочь. Она что, перепила вчера? Не похоже. А может, она больна? Люси еще раз стошнило, и он почувствовал презрение к самому себе за то, что мог на нее сердиться. Надо что-то делать! Но что? Он быстро влез в брюки, схватил халат и накинул ей на плечи. – Что с тобой, Люси? Я могу тебе помочь? Она покачала головой. – Уходи, пожалуйста. Просто уходи… Она вновь содрогнулась всем телом, и сердце у Айвэна бешено заколотилось. Она была такой беззащитной и бледной, такой слабой и хрупкой! Может, это он был с ней слишком груб? Не раздумывая больше, он бросился к двери и рванул ее на себя. – На помощь! Эй, кто-нибудь, помогите! К тому времени, когда две служанки и дворецкий добежали до спальни, Люси все еще стояла посреди комнаты, не выпуская из рук вазу. – Умоляю, Айвэн, уходи… Оставь меня… Все будет в порядке. В порядке… – Милорд, в чем дело? – спросил Симмс. – Миледи, вам плохо? – озабоченно поинтересовалась служанка. – Боже! – воскликнула вторая. – Уж не ждет ли она?.. Она говорила тихо, но Айвэн все слышал. Люси тоже. Он это понял по тому, как она напряглась, и похолодел. Ждет? Ждет ребенка? Айвэну показалось, что его ударили в солнечное сплетение. Сильно ударили. Нет, она не может ждать ребенка! Не так быстро! Но когда она подняла широко раскрытые, полные слез и ужаса глаза, он понял, что это правда. Она Он продолжал стоять рядом с ней и был слишком поражен, чтобы думать о чем-то. Служанки суетились вокруг Люси. Та, что постарше, деликатно оттеснила графа. – Мы ей поможем, милорд. Сейчас все будет в порядке. Вам лучше уйти. Мы о ней позаботимся. Не беспокойтесь. Айвэн подчинился. То, что Люси плохо, – уже плохо. Но Люси плохо оттого, что она ждет ребенка! Это просто не укладывается у него в голове. Он подхватил рубашку и ботинки и побрел к двери. Но прежде, чем выйти, он услышал слова Симмса: – Вот графиня-то будет довольна!.. Графиня… Старая ведьма, которая заправляет его жизнью, как ей заблагорассудится. Она будет рада, черт бы ее побрал. Она к этому и стремилась. Именно для этого она и ввела Люси в его жизнь. В коридоре Айвэн обулся и отправился на конюшню. Пока удивленный конюх седлал лошадь, он натянул рубашку и заправил ее в брюки. Она добилась всего, к чему стремилась. Он стал графом Уэсткоттом, он женился на женщине, которую она сама для него нашла, он оплодотворил здоровое тело своей жены… – Чертова старуха! Айвэн вскочил в седло, не обращая внимания на пораженного конюха. Он был не в силах больше находиться в затхлой атмосфере дома Уэсткоттов – в своем собственном доме, который никогда не станет для него родным. Галопом проскакав по улицам, он выехал за город и дал коню полную волю. Люси сидела возле окна спальни, глядя в никуда. «Надо было сказать ему раньше!» – ругала себя она. Она же знала, что ее будет тошнить. Ведь такое с ней случается теперь каждое утро. Почему же она решила, что ей удастся скрыть от него беременность? Как она могла поступить так необдуманно? «Если бы он не пропал на целых два месяца, – оправдывала себя она, – я бы все ему сказала». Но ведь она еще вчера вечером могла все ему сказать. Она и собиралась. Но когда он поднялся в спальню, у нее просто не осталось времени… Зато теперь он знает все. А поскольку его нет вот уже почти четыре часа, можно предположить, что ему это вовсе не понравилось… Эгоист проклятый! Он что, считает, что Люси отвернулась от окна, устыдившись собственных мыслей. Разумеется, она рада тому, что у нее будет ребенок! Ребенок Айвэна. Но она не могла без боли думать о том, что воспитывать его ей, видимо, придется одной. Ребенку нужен отец. И Айвэну это известно не хуже, чем ей. А любая жена жаждет разделить материнские радости и горести с мужем. И Люси тоже жаждала разделить их с Айвэном… Но он этого не хочет. Он ретировался. Опять на два месяца? Опять будет утверждать, что у него куча дел? Люси едва сдерживала слезы. Ей никогда не было так одиноко. – Бедный мой, – шептала она, обняв руками живот. – У тебя не будет любящего папочки. Зато у тебя будет ненавистная бабка… Да, но ведь у Люси тоже есть мать, и уж она-то его будет любить. У ее ребенка будут дядя, тетя, двоюродные братья и сестры. У него будет любовь – если не отцовская, то хотя бы материнская. И родственная. В отличие от Айвэна ее ребенок будет окружен любовью каждый день, каждую минуту своей жизни! А когда он или она подрастет, то тоже сможет поделиться своей любовью с другими. А Айвэн, видимо, на это никогда не будет способен… В дверь постучали, и по стуку она поняла, что это не Айвэн – он стучится решительно. К тому же вряд ли он будет стучать в дверь собственной спальни. Люси смахнула с глаз слезы и попыталась взять себя в руки. – Войдите, – сказала она, придавая лицу безмятежное выражение. В щелку заглянула Валери. У нее было обеспокоенное лицо, но при виде Люси она тут же оживилась. – Люси! Я так за вас рада! – Она бросилась через спальню к Люси и обняла ее. – Ребенок! Я так вам завидую… Валери села на стульчик у ног Люси. – Знаете, – сказала Люси, пытаясь улыбнуться, – я бы не стала пока об этом объявлять всем. Валери рассмеялась: – Да ведь все равно скоро все узнают! Слуги только об этом и говорят. Она замолчала, и на лице у нее появилось озабоченное выражение. Люси сразу поняла, о чем она подумала. – Они, наверное, говорят также и о том, что мой муж вновь исчез? Валери взяла Люси за руки. – Он же в шоке, неужели вы не понимаете? Я уверена, что он скоро объявится. Люси больше не могла улыбаться. Она встала и начала нервно ходить по комнате. – Я лучше вас знаю Айвэна. Он ненавидит, когда его к чему-то принуждают. Особенно если это женщина. Он вообще не доверяет женщинам! И я не могу его за это винить. Он считает, что мать его предала, а бабка бросила на произвол судьбы и обманула. А теперь еще и я… – Но ведь вы же отказывались выходить за него замуж!.. – Валери с озадаченным лицом замолчала. Люси вздохнула: – Он считает, что я принимала участие в хитроумном плане его бабки. Я уверена только в одном: он не собирался на мне жениться. А вот – женился. Я подозреваю, что и о детях он никогда не думал. А получается, что я его и к этому принуждаю. Он так на меня зол… – закончила она дрожащим голосом. – А он знает, что вы его любите? Люси подошла к окну. Моросило. Она посмотрела на Валери, даже не пытаясь скрыть своего состояния. – А разве это не видно? Валери улыбнулась: – Мне и Джеймсу видно. И, возможно, всем вокруг. – Но не Айвэну? – Мне кажется, он просто не знает, что такое любовь. Не удивлюсь, если он ничего не разглядел. Возможно, ему надо об этом сказать. Неужели вы не пытались? Люси вспомнила прошедшую ночь. Как он в пылу страсти назвал ее любимой, как она призналась ему в любви… Он ее слышал, но ему, судя по всему, не нужна ее любовь. – Я сказала ему об этом вчера. Валери промолчала, и Люси вздохнула. – Я, пожалуй, прилягу. И… будьте добры, попросите Симмса приготовить мне карету. Я еду в Сомерсет. Как только мне станет лучше, – добавила она, чувствуя новый приступ тошноты. – А в Дорсет вы не поедете? У Люси в горле стоял ком. – Дом Уэсткоттов – не мой дом. Я возвращаюсь в Хьютон-Мейнор. Я хочу к своим. Я хочу к маме! Валери смотрела на нее широко раскрытыми глазами. – Вас тянет к людям, которые вас любят. Это я понимаю. По большому счету, все мы хотим, чтобы нас любили. Даже Айвэн. Она тихо закрыла за собой дверь, но слова ее еще долго звучали в ушах Люси. «Даже Айвэн…» В самом деле, он ведь ничем не отличается от других. Ему тоже нужна любовь. Но он не умеет любить, он не знает, что такое быть любимым. Он не позволит ей любить себя. Люси знала, что в отличие от всего прочего, вроде хороших манер и правильного произношения, любви научить нельзя. Ребенка еще можно – но не взрослого мужчину. По щекам ее покатились жгучие слезы, но она тут же стерла их. Не стоит мучить себя мыслями о том, что могло бы быть. Надо радоваться тому, что у тебя есть. Люси снова положила руку на живот. – Я буду любить тебя, Айвэн. Я буду любить твоего ребенка. Я подарю ему такое детство, которого не было у тебя, я подарю ему любовь и счастье. Она знала, что будет хорошей матерью. Но любящего отца ей не заменить… Но кто знает, может, Айвэн еще и станет любящим отцом? Да, ее он не любит, но, может, с рождением ребенка он смягчится? А что, если их ребенок – единственная возможность научить Айвэна любить? Люси стало чуточку легче. Даже если Айвэн отвергнет ее любовь, едва ли он сможет отвергнуть невинное дитя. |
||
|