"Сергей Есенин" - читать интересную книгу автора (Прокушев Юрий Львович)

НА РАССТОЯНЬЕ (Вместо вступления)

Вероятно, за всю свою долгую историю старинное русское село Константиново не знало ничего подобного.

Это трудно передать словами.

Это надо было видеть!

В тот памятный день - 2 октября 1965 года с утра шли и ехали в Константиново люди. Иные из них добирались пароходом, иные поездом, иные на попутной машине. Их не остановили ни бездорожье, ни плохая погода. Среди них были известные всей стране поэты и те, кто только еще мечтал напечатать свои первые стихи.

Рязанцы и москвичи, южане и сибиряки, ленинградцы и горьковчане - все они собрались на родине Есенина со всех концов России, собрались, чтобы в простой деревенской избе открыть музей великому поэту.

Здесь, на рязанской земле, отшумело озорное детство поэта, прошла его юность, здесь он написал свои первые стихи:

Там, где капустные грядки

Красной водой поливает восход,

Клененочек маленький матке

Зеленое вымя сосет.

И мог ли тогда кто представить, что пройдут годы и этот рязанский паренек станет великим поэтом России...

В двенадцать часов дня тысячи людей замерли в торжественной тишине. Перерезана алая лента у калитки дома Есениных: музей открыт. Первыми входят в дом сестры поэта - Екатерина и Александра Есенины.

Здесь все как было когда-то в те далекие ранние годы. Вспоминаются стихи:

Изба крестьянская.

Хомутный запах дегтя.

Божница старая,

Лампады кроткий свет...

Веет домашним теплом и уютом. Тикают часы, поблескивает на столе самовар. Чистая, светлая горница очень мала и, конечно, не может вместить сразу всех желающих.

А погода между тем окончательно испортилась. Ветер ураганной силы (такого не помнят константиновцы) пронизывает до костей, сбивает с ног, пыль застит глаза. В такое ненастье на улице обычно ни души. А тут тысячи людей!..

Если бы все это мог видеть Есенин!

Когда-то, чувствуя, как вокруг него на селе "кипит" иная жизнь, как задорно поет над долом "крестьянский комсомол" "агитки Бедного Демьяна", он с тревогой и грустью думал:

Моя поэзия здесь больше не нужна,

Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.

То были горькие минуты одиночества. Лишь одно тогда врачевало душу, успокаивало сердце:

Пускай меня сегодня не поют

Я пел тогда, когда был край мой болен...

До позднего вечера шли люди к "низкому дому с голубыми ставнями", чтобы поклониться родному очагу поэта. Пришли в Константиново они и на другой день - 3 октября (более трех тысяч человек!), а затем шли во все октябрьские дни, шли в ноябре и январе, в марте и июне... И будут идти туда всегда, как идут в Михайловское к Пушкину, в Тарханы к Лермонтову, на Волгу к Некрасову.

Память сердца хранит и другое событие тех дней.

Москва... Вся в живых цветах могила Есенина. Звучат стихи, строки которых давно стали крылатыми. Но здесь они воспринимаются как-то по-особенному, волнуют до спазмы в горле:

Не жалею, не зову, не плачу,

Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым.

Кто-то читает стихи Есенина, забравшись на решетку ограды, кто-то стоя на высокой каменной плите, а кто - и просто на земле. Вокруг люди. Их много. Они здесь с самого утра...

А стихи все звучат. То звонкие, задорные, радостные, то задумчивые и грустные:

Не бродить, не мять в кустах багряных

Лебеды и не искать следа.

Со снопом волос твоих овсяных

Отоснилась ты мне навсегда...

Так продолжается два, три, четыре часа... Народ все прибывает. Пришла делегация Союза писателей. Не может пройти... Море людей.

Читают стихи, посвященные памяти поэта. А затем вновь - есенинские стихи, наполненные любовью к России. Их слушают те, для кого поэзия Есенина - сама жизнь:

Спит ковыль. Равнина дорогая

И свинцовой свежести полынь.

Никакая родина другая

Не вольет мне в грудь мою теплынь.

Вечереет... Лучи заката скользят по золотистой осенней листве. Кто-то тихо читает:

Отговорила роща золотая...

Незабываемо, неповторимо!

Подлинно народная любовь! Щедрая, бескомпромиссная, мужественная. Эту великую любовь народ пронес в своем сердце через все преграды прошлого, через все испытания временем.

Чем крупнее художник, самобытнее его талант, новаторский поиск, тем труднее порой бывает по-настоящему оценить вклад его в духовную жизнь нации, глубоко и всесторонне раскрыть все грани его дарования.

Давно двадцатый век потеснил с арены истории век девятнадцатый, а вокруг могучих фигур властителей дум "века минувшего" Пушкина и Лермонтова, Гоголя и Некрасова, Чернышевского и Толстого кипят страсти, сталкиваются различные точки зрения, в их бессмертных творениях открываются для пас все новые и новые художественные дали...

Лицом к лицу

Лица не увидать.

Большое видится на расстоянье.