"Лживая птица счастья" - читать интересную книгу автора (Борисова Светлана Александровна)

Глава пятая Аквамарин

Добровольно-принудительная вербовка в верные слуги

Мирон подключил крошечный чип, значительно увеличивающий его ментальные способности, и с замиранием сердца осторожно прощупал окружающее пространство. Он не почувствовал ничьего тревожащего присутствия и с облегчением перевел дух. С трудом найдя в ноосфере слабый отпечаток ауры Мари, парень слегка улыбнулся. Ментальный сигнал расстроенной девушки стремительно удалялся от Старой базы и, затихая, вскоре растворился в миллиардах своих собратьев. «Ура! Моя девочка свободна! Интересно, почему Старейший её отпустил? Очень надеюсь, что она ему просто надоела…»

Оказавшись на Старой базе, Мирон через чипы сразу же уловил, что Мари находится где-то рядом и немедленно попытался увидеться с ней. Но путь во внутренние помещения оказался ему заказан. Ник при помощи тиарана строго следил за тем, чтобы он не пересекал невидимую демаркационную линию, отделяющую внутренние жилые помещения Риоголиза от лабораторного комплекса. Обрушивающиеся раз за разом неотвратимые дистанционные удары из ментала отобили у Мирона охоту нарушать установленные правила. Но в знак протеста, пленник забросил все предоставленные ему занимательные игрушки и с упрямством достойным лучшего применения начал с бесполезную войну с Ником. Причем он прекрасно осознавал, что таким образом раздражает Старейшего и это может стоить ему жизни.

Поначалу Ник относился к упрямцу довольно снисходительно, всячески поощряя его заниматься любимым делом в одной из своих лабораторий, но постепенно начал закручивать гайки. Безумные выходки пленника надоели ему хуже горькой редьки, а недавно замеченное стороннее вмешательство в работу тиарана положило конец его долготерпению. Сочтя его невменяемым из-за применения чипов, Ник решил отправить Мирона к праотцам. Зная его немалые криминальные таланты вкупе с талантами учёного, он не собирался рисковать, выпуская его на волю. Но тут вмешалась госпожа Фортуна и дала своему любимчику ещё один шанс на выживание — парню вовремя повезло попасться на глаза Мари. Это сохранило ему жизнь, а самоотверженный поступок по спасению их жизней в виртуале дал ему в глазах Ника право на дополнительный выбор. Как все правители, он ценил в людях наличие собачьей преданности. Почувствовав это качество в своём пленнике, Ник решил его приручить, тем более что тот был удивительно талантливым инженером, и его тонкое чутье вкупе с умением конструировать новую технику могло очень пригодиться при разработке звездолета. Особенно при том дефиците времени, который у него внезапно возник.

Только в отношении способов приручения строптивца Ник до сих пор сомневался. Сейчас шагая к комнате своего пленника, он решил, что нет смысла обламывать его в лоб. «Парнишка слишком упрям, и страх — не самый лучший побудительный мотив в подчинённом положении. Мне спартаковские восстания на дому совершенно ни к чему. Попробую иной подход. Конечно, методика наложения психоматриц еще до конца не обкатана, но для благого дела придется рискнуть. Заодно появятся экспериментальные данные, что само по себе очень даже неплохо…»

Неожиданно Ник уловил усиленный чипом поисковый сигнал и, стиснув зубы, закрылся ментальным щитом. «Вот стервец, говорил же ему не играться с электроникой! Скоро она окончательно выжжет ему мозги». Он прибавил шаг.

— Встать! Немедленно сними чип.

— Пошел к чёрту! — огрызнулся Мирон и исподлобья посмотрел на своего недруга. Но увиденное заставило его поспешно сползти на пол. Нетвёрдо стоя на ногах, он снял чип и пошатнулся от резкой боли в висках, сопровождавшей этот процесс.

— Фигли ты мной командуешь? Я тебе не слуга, — проворчал парень со страдальческим выражением на лице, но в его тоне не было прежнего вызова. «Чёрт! Кажется, закончилась моя лафа и сейчас мной займутся всерьёз», — расстроено подумал он. Его опасения не замедлили оправдаться.

— Верно. Ты не имеешь прав на привилегии моего слуги и пора тебе уяснить, что я дважды не повторяю свои приказы. В прошлый раз я запретил тебе пользоваться электронными игрушками, — ледяным тоном ответствовал Ник и его мощнейший удар из ментала буквально вывернул парня наизнанку. От непереносимой боли он повалился на пол и, захлебываясь собственной блевотиной, начал по нему кататься.

Несмотря на гордость и искусанные вкровь губы, Мирон не мог удержаться от криков. Его мечтой было провалиться в желанное небытие, но мучитель не давал ему такой возможности. С безжалостным выражением на лице Ник внимательно наблюдал за ходом пытки и с изощрённой жестокостью палача дозировал ментальный удар, не давая пленнику потерять сознание. Наконец, когда тот, забившись напоследок в судорогах, неподвижно скрючился у его ног, Ник отступил в сторону, чтобы не испачкаться и холодно произнёс:

— Что ж, пока достаточно. Надеюсь, ты яснил урок. Отныне малейшее непослушание с твоей стороны будет наказуемо. Я достаточно терпел твои выходки, надеясь, что однажды ты сам образумишься. Увы, ты не оправдал моих ожиданий.

Ник опустился в кресло и насмешливо добавил:

— Ну-ну, хватит притворяться! Я знаю, что ты в сознании и прекрасно слышишь меня.

Поморщившись от непереносимой вони, измученный Мирон немного пришел в себя и понял что лежит, уткнувшись лицом в собственную рвоту. С яростным смущением он осознал, что ею дело не ограничилось, и его затопила жаркая волна стыда, когда он почувствовал мокроту в штанах. «Мать твою!.. Негодяй! Мерзавец! Палач!»

На глазах парня выступили слезы от унизительности положения, но собрав волю в кулак, он преодолел физическую немощь и привстал на четвереньки. Дрожа всем телом, он с трудом сфокусировал взгляд на своём мучителе и его серое исхудалое лицо, испачканное рвотой, исказила тяжелая всеобъемлющая ненависть.

— Сколько можно надо мной издеваться, а?

— Не помню, чтобы я слишком интересовался твоей персоной, — ответил Ник, удивлённо приподняв бровь. И это была чистая правда. Конечно, в самом начале личного знакомства со Старейшим Мирону сильно досталось — во время поимки и пока он изучал его чипы. Но в течение года до этого момента Ник действительно не обращал на него никакого внимания. Кажется невероятным, но именно это огорчало парня больше всего.

Смерив униженного пленника презрительным взглядом, Ник резко добавил:

— У меня есть предложение и в твоих интересах внимательно его выслушать. Правда, в последнее время твои поступки граничили с безумием. Если обследование выявит, что они — следствие мозговых нарушений из-за применения чипов, а не твоего скверного характера, то я по-любому буду вынужден ликвидировать тебя, и тогда все наши договорённости не будут иметь силы.

— Пошел к чёрту со своими предложениями! Убей меня сразу, я не буду сотрудничать с тобой! — в запальчивости выкрикнул Мирон и не успел он осознать происходящее, как Ник стремительно поднялся на ноги и, схватив его за грудки, легко поднял в воздух.

— А вот это уже не тебе решать! С чего ты решил, что будешь достоин такой чести, как быстрая смерть? — он насмешливо улыбнулся своему пленнику и укоризненно покачал головой. — Очень наивно так полагать, мой мальчик! Ты еще не понял, что кое-что поменялось? Видишь ли, отныне твоя вольница кончилась даже в выборе между жизнью и смертью. Здесь и сейчас у тебя есть единственный выбор — стать моим рабом или принять статус моего личного слуги.

— И что ты сделаешь, если я откажусь от сомнительной чести быть слугой такого ублюдка? — полузадушено прохрипел Мирон. — По-любому ты не сделаешь из меня раба.

— Почему ты так решил? — удивился Ник. — Забыл, с кем имеешь дело? Спорим, что уже к вечеру я сломаю тебя, и ты будешь пресмыкаться у моих ног.

— Врёшь! Чего ж ты раньше не превратил меня в раба? — с недоверием отозвался пленник.

— Я лишь совсем недавно узнал, что у меня времени в обрез и потому ты пригодишься мне в любом состоянии. У тебя не было бы и этого выбора, но раб слишком безыинициативен и тем не очень устраивает меня в сложившейся ситуации. Кстати, я не настолько великодушен и дважды своих предложений не делаю. В принципе, мне всё равно, что ты выберешь, — снисходительно произнес Ник. — Думай, у тебя минута на размышление. Время пошло, — он разжал руки и брезгливо вытер пальцы белоснежным кружевным платком.

Внезапно отпущенный Мирон рухнул неряшливой кучкой на деревянный блестящий пол, а Ник сел в кресло и, положив ногу на ногу, спокойно воззрился на него. Его пленник не бездействовал. Не поднимая головы, он лихорадочно просчитывал, на каких условиях принять предложение Старейшего. Мирону совсем не хотелось превратиться в безгласную марионетку в руках всемогущего хозяина. А то, что такое ему под силу, он ни секунды не сомневался, имея кое-какое представление о его возможностях. Они были безграничны по современным меркам.

Предвидя с кем ему придётся столкнуться из-за девушки, Мирон тщательно изучал возможности Старейшего и пришел к неутешительному выводу, что в ментале даже с расширенными техникой возможностями ему было не под силу тягаться со своим всемогущим противником. Но и это оказалось не главным. Попав в плен к Нику, он оказался под влиянием его незаурядной личности, хотя тот не прикладывал к этому никаких усилий, скорее наоборот. Неоднократно сталкиваясь с ним на начальном этапе, когда тот исследовал возможности его техники и, будучи сам талантливым ученым, Мирон с глубоким внутренним разочарованием быстро уяснил полное превосходство Старейшего по всем направлениям. А затем незаметно для себя начал преклоняться перед его мощным интеллектом.

Стараясь подавить своё растущее восхищение, он стал вести себя с Ником крайне вызывающе, периодически срываясь на совершенно идиотские поступки. Отказ от еды был как раз одной из таких глупостей. Мирон быстро осознал это, но отступить от избранной линии поведения уже не мог: гордость не позволяла. При этом его страшно бесило безразличное отношение Старейшего, проявляемое к нему, — ведь в душе он признал его полное превосходство и по-мальчишески жаждал его внимания, если не одобрения. Но тому было абсолютно все равно, жив ли будет его пленник в процессе объявленной голодовки или умрет от полного истощения. И это непробиваемое равнодушие объекта преклонения постоянно толкало Мирона на все более отчаянные поступки. Не отдавая себе отчета, он вел себя как капризный ребенок, на которого занятой родитель не обращает внимания. Усугублялось дело и тем, что он видел в Нике соперника в любви.

«Мой будущий работодатель тот ещё жук и с ним нужно держать ухо востро…» — призадумался Мирон, но его нисколько не угнетала мысль быть слугой Старейшего, скорее он гордился таким предложением. И где-то на краю сознания у него пробивалось облегчение от мысли, что теперь-то он может прекратить свою дурацкую войну. У парня мелькнула боязливая мысль, не упускает ли он какого-нибудь существенного обстоятельства. Но потом он плюнул на свои опасения. Вопреки здравому смыслу, он надеялся, что с ним ведут честную игру и весело фыркнув, подумал: «Ай, ладно! Что тут думать? Мне нечего терять, кроме своих цепей! — решил он с оптимизмом. — Всё равно будущее с таким хозяином невозможно предугадать, потому будем полагаться на любимое «авось». Или как ещё говорят? Кривая вывезет! Девочка моя, я не хочу умирать, особенно теперь, когда появилась надежда. Решено, буду слугой их древнейшевства! Фигаро здесь, Фигаро там!.. — его рот растянулся в улыбке. — Всё же трудиться в одной связке с таким боссом по-любому — огромная честь!»

Мирон постарался непредвзято глянуть на Ника, как на своего будущего повелителя. Встретившись с ним глазами, он поёжился от его тяжёлого взгляда, и в его душе поневоле всколыхнулось восхищение. «Вот ублюдок! Птичку видно по полёту! Он действительно выглядит и ведет себя как настоящий король. Похоже, не зря болтают, что Старейший из каких-то крутых властителей вымершей цивилизации… а еще он слишком красив, чтобы иметь шансы в борьбе с ним за Мари, — у парня тоскливо заныло сердце, но он упрямо тряхнул головой. — Черт с ним! Я все равно не сдамся! И пусть он хоть трижды король из Древних, я все равно не уступлю ему мою девочку!»

В карих глазах парня вспыхнуло прежнее упрямство, и у Ника дернулись уголки губ в ироничной улыбке. «Ну-ну, мечтать не вредно!»

— Время вышло. Твое решение? — спокойно спросил он.

— Черт с тобой! Я буду тебе служить, пока не надоест.

Насмешливо улыбнувшись, Ник вольготно откинулся на спинку кресла и, положив руки на подлокотники, мягко произнес:

— Очень плохо, мой юный друг. Увы, ты слишком невнимателен для человека с научным складом ума. Потому я в тебе слегка разочарован, — ведь слушая, ты меня совсем не слышишь, а это нехорошо. Повторяю, у тебя больше нет права распоряжаться жизнью, с настоящего момента она полностью принадлежит мне. Как верный пес ты будешь служить мне до тех пор, пока не умрешь или я не выгоню тебя со двора.

— Ну, знаешь! Ты все-таки говори, да не заговаривайся. Я тебе не собака, чтобы ползать на пузе у твоих ног… — возмущенно начал Мирон, поднимаясь на ноги, но быстро умолк под непреклонным взглядом своего хозяина.

— Дебаты окончены. Подойди ближе и встань на колени.

По приказу Ника Мирон нехотя опустился на одно колено, но поймав его недобрый взгляд, с тихими ругательствами бухнулся на оба колена. Помедлив, тот положил ему руку на левое плечо и холодно произнес:

— Повторяй за мной: Ае райделин Никотан, ритод мидс, ваус ти, тиро ми, сентано Мирон.

— Ладно, я скажу, мне не трудно… Честное слово, средневековье какое-то! — сердито буркнул парень, неловко ерзая на коленях, и тут в его глазах сверкнуло жгучее любопытство. — А по плечу железякой не надо стукнуть? Ведь по слухам ты король. Если такое дело, то мне хотелось бы стать настоящим рыцарем…

— Заткнись. В твоих же интересах, никогда не увидеть меч в моих руках.

— Чёрт! Могу и помолчать, незачем на меня давить менталом! Ае райделин Никотан, ритод мидс, ваус ти, тиро ми, сентано Мирон.

— Ра, райделин Никотан, бауви ритод мидс, ваус ти, тиро ми, ает аталин,[10] сентано Мирон, — растягивая слова, медленно произнес Ник и, замолчав, насмешливо посмотрел на понурого парня. «Вот дурак! Рыцарем он хочет стать! Знал бы ты, бездельник, какая высокая честь тебе оказана. У нас дома эреи из знатнейших домов бились бы насмерть за такое звание, полученное из моих рук…»

Поднявшись на ноги, Ник двинулся к двери и, не оборачиваясь, резко приказал:

— Следуй за мной, аталин! Не отставай, но держись на полшага за моей спиной.

— Как скажешь, босс, — проворчал Мирон, с трудом поднимаясь на ноги.

Высокая фигура его хозяина так стремительно исчезла из комнаты, что он, опасаясь не успеть за ним, с тихими проклятиями бросился следом. Ему было тягостно от исходящей от него вони и мокрой одежды, противно липнущей к телу, но из чистого упрямства он старался не отставать от легендарного Старейшего, боясь показаться слабаком в его глазах. Изо всех сил он пытался догнать стремительно удаляющийся силуэт, но это плохо ему удавалось. В отчаянии Мирон перешел на бег, обливаясь потом и пыхтя как паровоз. Скоро он запалено хватал ртом воздух, разрывающий легкие, но силенок все равно хватало только на то, чтобы окончательно не отстать и не потеряться в огромных коридорах Старой базы. К концу дороги парень почти ничего не видел, и сквозь туман, периодически застилающий глаза, ловил временами размытый силуэт впереди и снова устремлялся следом. Только огромная сила воли продолжала держать его на ногах.

Когда на последнем издыхании, Мирон вполз в огромный светлый зал, отделанный в бело-золотистых тонах, нахмурившийся Ник уже ждал его у полупрозрачного фиолетового саркофага, стоящего на невысоком возвышении. Завидев своего аталина, бессильно повисшего на дверном косяке, он сделал нетерпеливый жест, приказывая тому приблизиться и Мирон, на заплетающихся ногах, казалось, целую вечность тащился до своего хозяина. Наконец, добравшись до цели, он замер рядом с ним, а потом внезапно рухнул без сознания. Ник усмехнулся, подивившись упрямству новоявленного слуги, и легко поднял его с мозаичного пола. Створки необычного саркофага разошлись, и он уложил свою ношу в регенерационную камеру. Опустилась белая мягкая полумаска, неся измученному телу забвение, и на жутко изможденном пергаментном лице парня на мгновение появилась блаженная мальчишеская улыбка.

Телохранитель из пробирки. Или мучают ли некоторых ученых угрызения совести по поводу этичности насильственного вторжения в sancta sanctorum[11] — личность другого человека

Прошло немало времени, прежде чем створки фиолетового саркофага снова разошлись, освобождая своего пленника. Ударили тугие струи холодной воды, смывая восстанавливающий гель с недвижного тела. Когда пропала страшная худоба, стало ясно, что белобрысый вампир очень молод и у него красивая гибкая фигура и очень симпатичное лукавое лицо. Особенно изменились его волосы, даже в намокшем виде бросалось в глаза, что из тусклой серой пакли они превратились в фантастическую серебристую гриву. Тело из саркофага медленно всплыло вверх, и вокруг него заклубился поток сухого горячего воздуха, раздувая сияющие серебром блестящие длинные пряди. А затем мирно спящего Мирона повлекло к выходу из бело-золотого зала и дальше по коридору, пока он не оказался в лаборатории Ника, тот уже ждал его, лёжа в одной из двух прозрачных капсул. Тело юноши опустилось в соседнюю капсулу и над ним сомкнулись прозрачные створки. В царящей тишине огромного помещения замигали цветные всполохи на полупрозрачных экранах, отражающих информацию по отдельным этапам процесса наложения временной психоматрицы.

Спустя сутки мелодично пропел сигнал пробуждения и бледный Ник, слегка пошатнувшись, выбрался из своей капсулы и подошел к её двойнику по соседству. Прозрачные створки мягко разошлись, и он с затаённым любопытством посмотрел на спокойное лицо по-прежнему спящего юноши.

— Крейд! Надеюсь, что мои труды не пропали даром и эксперимент удался, — пробормотал он с кривой усмешкой и обессилено рухнул в кресло по соседству с капсулой. Спохватившись, он добавил: — Тиаран, приоритет в кодах доступа у аталина Мирона, — наивысший, за исключением моих личных файлов.

— Исполнено, мой райделин.

— Пробуждение аталина.

— Исполнено, мой райделин.

Юноша сел и недоуменно огляделся по сторонам. При виде сгорбившейся фигуры в кресле, он изумлённо хлопнул карими глазами и в его мягком певучем голосе прозвучали участливые интонации:

— Атей, Ае рай Никотан. Кэ теш бик? Ва оино ди?

— Атей, ае аталин. Рон ва туадо, — отняв руки от лица, отозвался Ник и испытующе посмотрел в слегка растерянное лицо юноши. Усмехнувшись, он требовательно добавил: — Скажи, как тебя зовут. Вообще, ты понимаешь, что я говорю?

— Да, мой рай, я понимаю Вас. Неужели Вы меня не помните? Я Ваш покорный слуга Кидел, — удивлённо распахнув глаза, мягко ответил юноша. Выбравшись из капсулы, он с удивительным изяществом скользнул к Нику и привычным движением опустился перед ним на колени. На его подвижном лице немедленно появилась сочувственная гримаса, когда он заглянул в усталое лицо своего хозяина.

— Вы не бережете себя, рай Никотан. Нельзя да такой степени доводить себя работой! Сколько Вы уже не отдыхали, если забыли имя Вашего верного слуги? — сказал он с мягким упрёком и, спросив взглядом разрешение, поднялся на ноги. — Идёмте, мой рай, я позабочусь о Вас. Хотите сначала поесть или сразу ляжете спать?

— Ни то ни другое, Кидел… — Ник споткнулся на имени, но затем деловито продолжил: — Мне нужно еще немного поработать, я не хочу терять ещё сутки из-за отдыха. Помоги мне загрузить новую задачу в тиаран… — он устало потёр виски. — Да, не величай меня раем. Это смешно — король без королевства, и можешь звать меня на «ты».

На лице юноши промелькнула озабоченное выражение. Он сомнением посмотрел на его осунувшееся бледное лицо.

— Как прикажете, мой райделин… — сказал он и, снова оглядевшись по сторонам, нерешительно добавил: — Никотан, не просветишь, что произошло? Прости за фамильярное обращение, но надеюсь, что мы по-прежнему друзья? Почему-то в голове полнейшая пустота и я совершенно не помню, что было недавно. Похоже, мы в лаборатории твоего отца…

— Не сейчас, Мирон. Идем работать, — нетерпеливо проговорил Ник, не обращая внимания на поражённого его словами собеседника.

— Мой райделин, вижу, что в делах ты не знаешь удержу и можешь называть меня хоть ридано, но пора тебе отдохнуть, — решившись, осторожно произнёс юноша. — Никотан, ты трудоголик, но моя задача следить за твоим здоровьем. Потому я не позволю тебе увлекаться работой и сутками напролёт не вылезать из лаборатории, как это делает твой отец рай Тайтан…

— Замолчи, Кидел! — прошипел Ник и коротко без замаха ударил юношу по щеке. Тот снова опустился перед ним на колени и склонил голову. Фантастически красивая серебряная завеса волос скрыла его погрустневшее лицо.

— Простите, мой райделин! — виновато произнёс он. — Каково будет Ваше наказание за мой непростительный проступок?

— Крейд, я совсем упустил этот момент из виду! — сквозь зубы произнес Ник, сумрачно глядя на склоненную голову слуги. В его глазах вспыхнула боль и, помолчав, он глухо добавил: — Кидел, я не злюсь на тебя. Это ты меня прости, но в будущем постарайся не упоминать мою прежнюю семью.

Юноша быстро вскинул голову, и на его лице появилась сильнейшая растерянность вкупе с тревогой.

— Но почему? — не удержавшись, воскликнул он. — Простите за дерзость, мой райделин, но я смею настаивать. Что-то случилось?

— Да, мой друг, Кидел, случилось. Арея умерла вместе с нашим народом, — с нескрываемой горечью ответил Ник. — Из эреев в живых остался только я… ну, и ты в какой-то мере.

— Что? Я ничего не понимаю! Ведь недавно все были живы и здоровы! — недоверчиво глядя на него, отозвался юноша. Он настолько забылся, что вскочил на ноги без разрешения господина. — Вы шутите, мой райделин? — с отчаянной надеждой он впился глазами в его хмурое лицо. — Это неправда!.. А как же моя семья, а невеста Барижи?.. Не может быть, чтобы все погибли! Наверняка, кто-то должен выжить, Вы плохо искали, мой райделин!.. Выпустите меня!

В карих глазах юноши нарастало жуткое смятение. Он раненой птицей заметался по огромному помещению, слепо ища выход и Ник поспешно заблокировал дверь.

— Кидел! Немедленно прекрати позорную истерику! — резко прикрикнул он. — Ты аталин или криа, впервые оказавшаяся на рабской конюшне?

Ник смерил презрительным взглядом сразу же замершего юношу.

— По-любому твоё место рядом со мной, а не с твоей семьёй. Ты посмел забыть, что принёс мне клятву Вечной крови? — в его голосе прозвучала ярость и неприкрытая угроза. — Это равносильно предательству! Ты обесчестил свою семью!

— О, нет! Мой райделин, убейте меня, но пусть бесчестие не коснется моего рода! — с отчаянием воскликнул несчастный юноша, распостершись у ног своего повелителя. — Прикажите и я умру!

— Встань, Кидел! — устало сказал опомнившийся Ник. — Давай прекратим затянувшийся фарс! Гибель моей цивилизации тебя не касается. На самом деле ты не имеешь никакого отношения к эреям, и зовут тебя Мирон, а не Кидел. Потому успокойся, ты не из рода сентано Кауминд и у тебя никогда не было невесты по имени Барижи!

Юноша поднял голову и неверяще посмотрел на него, но затем страдальческое выражение пропало с его лица, и он бесстрастно произнёс:

— Как скажете, мой райделин. Ваше слово для меня закон. Если Вам угодно, чтобы я был каким-то безродным Мироном, а не сентано Киделом ола Кауминд, значит, так тому и быть, — в его голосе зазвучали виноватые нотки. — Прикажите мне умереть, мой райделин! Мне нет прощения за то, что я настолько забылся, что посмел поставить свои ничтожные интересы выше Вас, моего властителя и тем нарушил свою клятву.

— Кидел, я сказал достаточно!.. — прошипел Ник и расстроено поднял глаза к небу, видя, что аталин серьёзно настроен на немедленное наказание. — О, боги! Мирон, прекрати валяться и стучать себя в грудь как шимпанзе! Когда я решу наказать тебя, ты первым об этом узнаешь! А сейчас подъём, пора работать!

— Слушаю и повинуюсь, мой райделин! — весело воскликнул юноша, вскакивая на ноги. — Что делать?

— Кидел… вот крейд! Мирон, загрузи через параллельный нейродатчик эти данные. Как только закончишь, прикажи тиарану отключить меня.

Ник и пытливо посмотрел на своего оживившегося аталина. Тот с недоумением взял у него дисплейную папку и пробежал глазами её содержимое.

— Тебе все ясно? Справишься? — не утерпел он.

— О' кей, мой райделин. Не беспокойтесь, будет сделано в лучшем виде! — погрузившись в задание, не сразу откликнулся юноша. Он сосредоточенно нахмурил брови. — Никотан, а можно я здесь добавлю несколько иное построение? Мне кажется, если тут внести вот такой небольшой финт, то результат получится гораздо достовернее…

— Покажи, — коротко ответствовал Ник.

Две высокие фигуры, склонившись, голова к голове, так что перемешались блестящие черные и серебристые пряди их волос, жестикулируя, яростно заспорили. Творческий процесс подзатянулся, и потому вопреки ожиданиям, быстро закончить с делами им не удалось. Чуть живые, но жутко довольные, оба приползли в столовую уже на рассвете и, выпив страшное количество кофе, уснули сидя за столом. Первым очнулся Мирон и, взяв Ника на руки, донес его до спальни и бережно опустил на кровать. Укрыв одеялом своего повелителя, он свернулся калачиком на полу и моментально уснул мертвецким сном.

— Крейд! Что у вас с Мари за привычка, неизменно болтаться на полу, попадаясь мне под ноги?

— А где, по-твоему, должен находиться твой аталин? Прости, Никотан, но тут ничего не попишешь, я на своем посту и охраняю твою особу, — весело сияя глазами, произнес юноша, развалившись на полу.

— Не смеши меня! С твоими умениями, это мне впору охранять тебя… — но тут в животе у Ника требовательно заурчало. — Крейд, как хочется есть! С чего бы это? — он вздохнул. — Ясно. Вчера мы толком ничего не поели. Благодаря Мари, еда из автоповара по-прежнему отвратительна. Аталин, хватит валяться, марш готовить завтрак! Очень надеюсь, что в отличие от моей алин ты умеешь управляться с кухонной техникой.

— Обижаете, мой райделин! Если ты помнишь, то я изобретатель многих полезных приспособлений к автоповару, — легко вскакивая на ноги, пропел Мирон.

— Не ты, а Кидел… вот, крейд!

— Неважно, мой райделин, я справлюсь со своими эмоциями, — погрустнев, сказал юноша и опустился на колени. — Простите мою печаль, — он умоляюще посмотрел на Ника.

— Мирон, живо в столовую и чтобы через полчаса было готово что-нибудь съедобное!

— Yes, мой райделин! — вскакивая на ноги, воскликнул юноша и стоя в дверях весело добавил: — Потерпи немного, Никотан, и я накормлю тебя также вкусно, как это было дома. Если нет, то просто снесешь мне повинную голову туаши. О' кей?

Дерзко ухмыльнувшись, юноша исчез за дверью. А Ник постоял, глядя ему вслед, и удивленно покачал головой.

— Однако ж! Странная личность получилась… но лучшего результата вряд ли стоит желать за такой короткий срок.

Когда он появился в столовой, юноша, насвистывая, заканчивал сервировать завтрак.

— Доброе утро! Прошу за стол, мой райделин, — он лукаво улыбнулся и заговорщицки понизил голос: — Никотан, ты не поверишь, но у меня все готово! Я приготовил солейкув. Надеюсь, ты по-прежнему его любишь?

Мирон ловко отодвинул стул для хозяина и когда он сел, благосклонно кивнув ему, юноша скользнул на место рядом с ним и цепко огляделся вокруг. Ник сдержанно улыбнулся, заметив привычку профессионального телохранителя в своем новоявленном аталине. Когда он попробовал приготовленное им блюдо, то и вовсе пришел в восхищение.

— Да ты просто кудесник! Как тебе удалось так быстро перенастроить автоповара? — удивлённо спросил он.

— Хотелось бы мне похвастаться своими несравненными умениями, мой райделин, но должен признаться, что я успел перенастроить только одно блюдо, — просияв от похвалы, быстро проговорил юноша, искоса глянув на своего повелителя. Он замер, оторвавшись от своей тарелки, ожидая разрешения приступить к дальнейшей трапезе. Получив его, он с видимым удовольствием съел неимоверное количество солейкув.

Ник потаенно улыбнулся, настоящий Кидел терпеть не мог это блюдо, и машинально отметил, что манеры и поведение юноши за столом совершенно безупречны, как и подобает представителю высшей эрейской знати. Он с легким раскаянием вспомнил, как в детстве заставлял своего прежнего аталина есть солейкув в качестве наказания за провинность, хотя такое случалось довольно редко. Кидел — гибкий по натуре, старался не попадаться под горячую руку своему юному властителю, особенно когда тот вошел в пору юношества. Характер у Никотана был в то время очень неровный, и если аталину не удавалось избежать его сопровождения, то он превращался в невидимую и безгласную тень за спиной разъяренного подростка.

«Крейд знает, что за чудовище я сотворил. Привычки у парня — явно сборная солянка из двух психотипов, а еще к ним присоединились и мои вкусы… Н-да, дела!»

После завтрака Мирон быстро убрал со стола и, поклонившись, спросил с затаенной надеждой:

— Никотан, мы сегодня работаем? Я могу сопровождать тебя в лабораторию? — в его голосе слышалось нетерпение. Дорвавшись до настоящей работы, он мечтал немедленно её продолжить.

— Конечно, — рассеянно отозвался Ник. — Интересно, как лягут новые построения в общую конструкцию двигателя? Думаешь, есть надежда запихать эту дуру в задний отсек корабля или её нужно доработать, уменьшив насколько возможно размеры?

— Ну, не знаю… мне, кажется, говорить об этом преждевременно. Давай проработаем тормозные поля, а потом всё скопом пихнём на место, — мгновенно отозвался юноша, сразу же поняв, о чем идет речь.

— Возможно, ты прав. Просчитай-ка до конца вчерашний вариант. Есть у меня стойкое ощущение, что мы что-то упустили в расчетах.

— Думаешь? Это там, где мы загнали в уравнение четвертый аддептос?

— Да. Кажется, мы не туда свернули через парочку построений.

— Досадно! Но, кажется, ты прав. Ладненько, пересчитаю, не проблема! У нас до ночи куча времени. Никотан, идем быстрее, а то у меня просто руки чешутся приступить к расчетам и посмотреть, что из этого получится!

— Тиаран, в двенадцать дай сигнал на обед и, если мы не отреагируем, доставь его к нам.

— Будет исполнено, мой райделин, — отозвался компьютер вежливым голосом.

Отстав на полшага, как положено аталину, юноша начал горячо излагать свою идею компоновки отдельных частей двигателя внимательно слушающему его Нику.

Нетронутый обед так и простоял на столе до позднего вечера, пока Мирон не спохватился, что уже время ужина, а у них с утра маковой росинки во рту не было. Обругав себя последними словами, из эрейского и вампирского репертуаров, он быстро разогрел еду и встал на колени у капсулы Ника. Юноша до тех пор не отставал от него с настойчивыми мольбами поесть, пока тот с проклятиями не согласился.

Это был единственный раз, когда его повелитель пропустил время обеда — в дальнейшем аталин педантично соблюдал режим дня, свято блюдя время обеда и ужина. Мирон заранее давал распоряжение тиарану приостановить функционирование капсул и, несмотря на неудовольствие Ника, до тех пор умолял его прервать работу, пока тот не сдавался, и затем неизменно тащил его в столовую. Через пару дней Ник смирился с настойчивостью аталина, — следить за его здоровьем действительно входило в круг его обязанностей.

Через неделю Ник позвонил в Петербург.

— Ну-ну, какие люди на проводе! Значит, Их величество, наконец-то, соизволили поинтересоваться своими бедными родственниками, — не здороваясь, резко произнес Палевский. — В ближайшее время я жду тебя домой, нам необходимо поговорить.

— Привет, Михаэль. Мы с тобой не так давно виделись в Совете Старейшин и, по-моему, обо всем побеседовали…

— Не увиливай, ты знаешь, о ком пойдет речь.

— Прости, но сейчас я не могу вырваться, у меня крайне мало времени…

— Не беда, немного времени ты найдешь, если я прошу тебя.

— Не дави на меня. Прости, но именно сейчас я не могу тратить драгоценное время на личные дела.

— К твоему сведению, для меня не менее драгоценна каждая минута, — на том конце трубки повисло непродолжительное молчание, а затем Палевский сухо добавил: — Что ж, если гора не идет к Магомету, то и я не настолько высокомерен. Ради спокойствия в семье я готов встретиться на твоей территории. Что скажешь, малыш? Нужно тебе время на подготовку, или встретимся сегодня вечером, и ты выступишь экспромтом?

— Мне не в чем оправдываться!.. — тут до Ника дошло, как его назвал Палевский и он немедленно вспылил: — Какого крейда ты со мной так разговариваешь? Какой я тебе малыш? — взяв себя в руки, он произнёс ледяным тоном: — Хорошо. Встречаемся сегодня в десять по московскому времени. Жди, за полчаса до назначенного времени я пришлю за тобой авиетку.

Не прощаясь, рассерженный Ник оборвал соединение, и с досадой почувствовал неясный смешок, донёсшийся из ментала. Оказывается, Палевский дублировал связь, отслеживая эмоции своего собеседника через ноосферу.

«О, Боги! Наверно, в наказание за тяжкие грехи они помутили мне разум, когда я решил воссоздать отца в этом типе! Вот хитрый жук! Он же купил меня, как маленького, заставив встретиться на его условиях, — с легкой насмешкой подумал Ник, и у него потеплело на сердце. — Н-да, Михаэль и по характеру становится похожим на свой ехидный оригинал, да и возраст у них с отцом сейчас примерно одинаковый. Хотя нет, как всегда, я преувеличиваю и принимаю желаемое за действительное. Рай Тайтан по натуре был веселым и очень общительным человеком, а вот Михаэля при всем желании в этом не обвинишь, — веселья в нем столько же, сколько в ледяном истукане, то бишь ни на грош, а жаль…»

Из ментала насмешливо донеслось: «Ну, знаешь! За ледяного истукана к тебе будет отдельный счёт!..»

Ник досадливо поморщился. «Крейд, становлюсь небрежен!.. Совсем достали меня перемены в Риоголизе».

Возвращение блудной дочери. Неудачный вечер в кругу старых друзей

Обедала Мари уже в родном доме в Питере и этим же вечером к ней нагрянули друзья. Необыкновенно похорошевшая и как всегда стильно одетая Соня прямо с порога с радостным визгом повисла на шее у сдержанно улыбающейся девушки.

— Господи, Мари! Как я давно тебя не видела!.. — счастливо сияя синими глазами, воскликнула подруга и набросилась на неё с упреками. — Зай, ты — редкостный поросенок! Ну, как ты могла исчезнуть и даже не предупредить никого из нас! И почему ты всё это время не подавала о себе ни весточки?! Как тебе не стыдно! Зацени мой подвиг! Чтобы выяснить, что с тобой случилось, я даже решилась пристать к Михаилу Яновичу. Заметь, мне это было нелегко, ты же знаешь, как я его панически боюсь с той самой охоты. А уж как я ловила его в институте — это вообще отдельная песня! Хорошо, что он сказал мне, что с тобой всё в порядке, и ты с Ником занимаешься какими-то страшно важными расчетами.

Внезапно Соня замолчала. Она пытливо заглянула в её лицо и тихо спросила:

— C тобой действительно все в порядке, Мари? А то я трещу как сорока и не даю тебе слова вставить…

— Конечно, всё в порядке, мon ami. Ты же видишь, что я жива и здорова, а остальное — чепуха, не стоящая внимания, — спокойно сказала девушка насторожившейся подруге. Чмокнув в щеку её и Ивана, она настойчиво подтолкнула их в направлении гостиной. — Простите, друзья мои, но в ногах правды нет. Нехорошо, что я держу вас у двери, проходите. Во время ужина обо всем поговорим. Сонечка, не смотри на меня такими глазами, а то я начинаю себя чувствовать уродом о двух головах. Клянусь, мы с тобой попозже обо всем поболтаем. Благо, теперь у меня будет масса свободного времени.

— Ну, смотри, я тебя за язык не тянула, ты сама это пообещала.

— Ладно, мой хороший, ты же знаешь, у меня нет от тебя секретов, — искренне улыбнулась Мари, и обняла разом повеселевшую Сонечку. — Не бери в голову, подруга! Я тебя люблю!

— Эй, а про меня вы не забыли, трещотки?

— Вань, ты не думай… господи, как я соскучилась по тебе! — прошептала Мари, бросаясь к другу, обиженному её холодным приемом. Уткнувшись лбом в его грудь, она постаралась справиться с подступившими слезами. Растроганный юноша прижал её к себе и ласково похлопал по спине.

— Ну, вот, Машка, теперь я тебя узнаю, а то выглядишь как расфуфыренная фифа и ведёшь себя как неродная. Мои сестрицы передают тебе пламенный привет и грозились на днях нагрянуть, так что готовься морально. Аннабель их тут избаловала на каникулах различными яствами, поэтому жди, по старой памяти они завалятся к тебе целой кодлой.

— Передай девочкам, что я буду страшно рада их визиту и жду с нетерпением. Только необходимо уточнить время, чтобы…

— Вот, чёрт! Это же невозможно слушать! Машка, прекращай нести свою нечеловеческую тарабарщину! Где ты набралась дурацкого политеса? Вроде вы с Сонькой год как не встречались…

Та тут же вмешалась и, ухватив мужа за ухо, основательно его выкрутила.

— Нет! Сколько раз тебе говорить! Не смей называть меня этим плебейским именем!

— Сонь, прекрати, неудобно же! — сдержанно отозвался Иван и, легонько щелкнув по носу свою половину, наставительно добавил: — Дорогая, нельзя так открыто демонстрировать, что я у тебя под башмаком. Это ущемляет мое мужское достоинство. Господи, надеюсь, мне зачтется на небесах, что я терплю от этой ведьмочки! Вот что значит вовремя не поставить жену на место.

— Это я-то ведьма? — не на шутку обиделась Соня и мстительно добавила: — Поговори ещё у меня! Я тебе дома и не такую ижицу пропишу на твое ущемленное мужское достоинство.

— Виноват. Беру свои слова обратно. Исправлюсь. Искуплю свои прегрешения непосильным трудом на благо семьи!

— То-то же! Будешь должен внеплановую уборку квартиры и два… нет, три похода со мной на вечеринки по первому требованию. Понял?

— Так точно, мэм! — с преданным выражением на лице Иван козырнул жене и хитро покосился на приятельницу. — Машка, видишь, что творится? Полнейший матриархат в семье! Скажи, хоть ты не обиде на меня за такое обращение? Прости, но привычка вторая натура, слетает с языка до того, как я успеваю проконтролировать мозги, — виновато добавил он. Мари улыбнулась ему и постаралась ответить с прежней беспечностью:

— Ванечка, я не переживу, если ты не будешь вести со мной по-прежнему. Ещё хуже, если ты начнешь величать меня полным именем.

— Ну, вот хоть один нормальный человек появился в наших рядах. Машка, ты не представляешь, насколько я тебе рад. Я очень надеюсь, что моя неугомонная половинка теперь отстанет от меня и полностью переключится на тебя. Она совсем задолбала меня светскими мероприятиями по выходным. Ей, богу, ты не поверишь, но в последнее время я чувствую себя каким-то карманным бобиком. Сонька таскает меня за собой повсюду как будто я её неотъемлемый аксессуар. Просто хочется взвыть от тоски. И так радости не на грош от этих дурацких посиделок с глупыми куклами, так еще благоверная все время шипит мне на ухо: то не так сделал, то не эдак положил. Я популярно объяснил ей, что нужно положить на эти вечеринки, так она, представляешь, со мной неделю не разговаривала.

Соня смерила мужа негодующим взглядом.

— За такие выражения убить тебя мало не то, что неделю не разговаривать, — воскликнула она и злорадно добавила: — Не очень-то расслабляйся, дорогой, Мари тебе не поможет, теперь мы будем втроем ходить на приемы.

Увидев, что он нахмурился, Соня сменила тактику и жалобно протянула:

— И не стыдно тебе, Иван? Неужели ты нас, слабых женщин отправишь без сопровождения на такие рискованные мероприятия?

Тот состроил недоумённую физиономию.

— Не выдумывай! Самое страшное вас ожидает не на дороге, а впереди — это куцые мозги дамочек присутствующих на вечеринке.

В глазах Сони заплясали чертенята.

— Давай-давай! Можешь не ходить с нами! Только учти, что на светских раутах присутствуют и другие мужчины! Вдруг в твоё отсутствие мы обзаведемся любовниками?.. Да, шучу я, Ладожский, шучу!

— Ты хорошо помнишь, до чего дошутилась приснопамятная жена Отелло? Думаю, в гробу ей были не очень к лицу высунутый язык и синюшные отпечатки на шее.

— Да ну тебя! Кстати, если ты надеешься опять уткнуться в свою работу, пока мы отсутствуем, то даже не мечтай. Я и так тебя вижу считанные часы в неделю и то не каждый день. Поэтому в выходные ты безраздельно мой. И не надейся увильнуть от своих прямых обязанностей!

Прижав к себе расстроившуюся жену, Иван вздохнул и ласково сказал:

— Эх, вот в какой житейский омут заводят нас мечты о счастье! Сонечка, прекрати, я же пошутил. Как скажешь, так и будет.

Повернувшись к приятельнице, молчаливо идущей рядом с ними, он подмигнул ей и проговорил нарочито громким шопотом:

— Машка, видишь, что творится? Полный атас в личной жизни. Учти, я всё же очень надеюсь на твою помощь.

Девушка ответила ему несколько натянутой улыбкой, и Иван смерил её долгим сочувственным взглядом. Затем, не выпуская жену, он прижал её к себе другой рукой.

— Что-то ты хандришь, подруга. Поведай нам, как на духу, это Кощей Бессмертный так тебя уморил? Он точно не держал тебя в хрустальном гробу? Какая-то ты заторможенная, хотя выглядишь классно.

— Иван! Крайне бестактно задавать такие вопросы в лоб… — безнадёжно пискнула Соня, не имея возможности вырваться из мужниной хватки.

— Знаю, деликатная моя! Все равно ты к ней пристанешь по этому поводу со всей присущим тебе тактом. Так что ходить вокруг да около? «Вы привлекательны, я чертовски привлекателен, что зря время терять?»

— Нет-нет! Ей богу, все нормально! Ребята, не берите в голову: у меня всё в порядке. Честное слово!

— Ну, если сплошной порядок… хотя свежо предание, да верится с трудом, — проворчал Иван, быстро переглянувшись с женой. — Ладно, поверю тебе на слово. Машка, а ты действительно классно выглядишь. Сонька, заткни уши, я сейчас буду говорить комплементы исключительно твоей подруге.

— Я не ревнивая.

— Все вы так говорите, а потом приходится лысину засаживать жалкой порослью из неприличных мест…

Слушая шутливую перепалку друзей, Мари, продолжала натянуто улыбаться. Наконец, ей свело скулы от притворства, и она не выдержала.

— Уважаемые гости, у меня уже все готово, не хотелось бы, чтобы еда остыла. К моему великому сожалению, в разогретом виде кушанья не так вкусны как с жару с пылу. И рай… отец с минуты на минуту будет дома. Прошу вас проходите в гостиную, — мелодично произнесла девушка и, вежливо поклонившись, развернулась и пошла впереди них стремительной изящной походкой. Мари не видела, как друзья ошарашено переглянулись за её спиной. Соня, сделав страшные глаза мужу, стала жестами предупреждать его, что бы тот не смел комментировать вслух происходящее и выразительно провела ребром ладони по горлу. Иван закатил глаза и, тяжко вздохнув, перехватил брыкающуюся жену за талию и, сунув её подмышку, понес в гостиную. По дороге его безмерно развлекала яростная, но безмолвная пантомима жены.

— Ну, погоди! Ты у меня дома получишь такой бан-кай тапком по голове, что мало не покажется! — прошипела Сонечка, когда её не могла услышать подруга. — Сотру к чертям все твои любимые аниме и в первую очередь этого рыжего бандита Ичиго из Блича! Нашел, кому подражать! Пусти, гад, я тебе не Рукия Кучики, чтобы таскать меня как куклу подмышкой!

— Молчи, женщина! Мы еще не пришли на место. Кстати, Ичиго не бандит, а временный синигами.

— Не понимаю я этого. Выходит, что мальчишка подрабатывает богом смерти на полставки?.. Эй, если ты меня швырнешь на диван, и я испорчу прическу или макияж, то пеняй на себя! Вам с Ичиго Эспада детским садом покажется!

— Пф! Вот ещё! Дорогая, откуда такие глубокие познания в тупом, по твоим словам, аниме? Кстати, я тебе говорил, что ты неправа? В японских аниме заложено очень много житейской мудрости, во всяком случае, в лучших из них, — назидательно произнес Иван и без перехода добавил: — Так я и знал, что ты в мое отсутствие шаришься по моему ноутбуку.

— Очень нужно было!

В гостиной Иван бережно опустил жену на диван и присев перед ней взял её за руки.

— Сонька, что ты ищешь в моих файлах? Адреса любовниц?

— Вот ещё! Как ты смеешь думать такое обо мне? — пренебрежительно фыркнула Соня, неудержимо при этом краснея. Иван засмеялся и, сев рядышком, обнял её за плечи. Поцеловав смущенную жену, он ласково произнес:

— Любимая, ты у меня редкостная дура! Ты не забыла, что у меня фотографическая память?

— Ну, и?

— Что «ну, и»? Записать тебе номера телефонов моих любовниц? Только сначала объясни, что ты собираешься делать с бедными девушками?

— Для начала я выцарапаю их бесстыжие зенки и твои в придачу к ним!

— О, нет! Не надо! О, жестокая жена, верни мои прекрасные глаза, они мне дороги как память! Мой бог, я ничего не вижу! Придется действовать на ощупь. О, какие интересные округлости!..

— С ума сошел? Мари с минуты на минуту появится…

— Я уже здесь, но вы не стесняйтесь. Мой бог! Как мне отрадно видеть происходящее! Наконец-то вы перешли от слов к делу, после того как столько лет отравляли мне жизнь своим затянувшимся платоническим романом.

— Это не я! Это все она! О, моя жестокая жена! Не бей меня по голове — это мой главный рабочий орган!.. Черт, дорогая, осторожнее! Этот орган должен быть для тебя всего дороже. Машка, ты тоже виновата. Почему ты от меня скрывала, что твоя подружка — жуткая садистка?! Ведь я тоже твой друг!

— Конечно, вы оба мои друзья. Сонечка, Иван, присаживайтесь за стол, я сейчас принесу все остальное. Господи, как неудобно, что здесь нет автоповара, как на Старой базе. С ним не нужно никуда бегать.

— Слушай, может, обойдемся без формальностей? Посидим, как встарь, на кухне?

— Нет. Это наша первый вечер за целый год, который я провожу вместе с вами. И я хочу, чтобы у нас за столом была праздничная атмосфера, какую любила создавать Рени. Ребята, не сердитесь на меня. Извини меня, Вань! В следующий раз я все сделаю, как ты хочешь, и мы обязательно посидим на кухне. Хорошо? Ты простишь мне за эгоизм? — девушка умоляюще посмотрела на смутившегося друга, не обращая внимания на удивленную Соню.

— Машка, что ты городишь? Нашла из-за чего извиняться. Делай как тебе удобно.

— Большое тебе спасибо! — прижав руки к груди, счастливо просияла Мари под внимательным взглядом Ивана.

— Я помогу тебе! — сказала Соня, вскакивая с дивана.

— Нет-нет! Посиди здесь. Ну, пожалуйста, Сонечка, я очень тебя прошу, незачем беспокоиться! Вы мои гости и ваше дело — отдыхать, а мое, как хозяйки, — заботиться о вас! Ребята, честное слово, я быстро, одна нога здесь, другая — там!

Выпалив свою тираду на едином дыхании, девушка быстро исчезла за дверью. Иван с Соней переглянулись.

— Иван, что-то я ничего не понимаю, что творится с Мари.

— Я тоже, солнышко. Но я догадываюсь, какой гад должен ответить за её сегодняшнюю пришибленность и он мне ответит!

В синих глазах Ивана засверкала ярость. Сонечка моментально оказалась на коленях у мужа и, схватив его за руку, прижала к своей горящей щеке.

— Милый, не заводись! Ты же не знаешь всех обстоятельств дела. Успокойся, ты же сам говорил, что нельзя судить о процессе не имея достаточных данных, — встревожено глядя на мужа, быстро сказала она. — Подожди, еще весь вечер впереди. Посмотрим, что будет дальше, может быть не всё настолько плохо. А так кое в чем есть явные изменения к лучшему, — и в её голосе зазвучали восторженные нотки: — Да что там говорить! Ты только посмотри, как теперь Мари изысканно выглядит, как она безупречно одевается и с какой уверенностью держится! Короче, по внешности — настоящая модель, хоть сейчас на обложку журнала! Честное слово, она произведет большой фурор на светских приемах. А уж как удивятся те, кто знал её раньше!

— Пропади он пропадом хваленый светский лоск, о котором ты мне говоришь, захлебываясь от восторга! — рассерженно ответил Иван. — Выеденного яйца не стоит её пустая внешность, если за ней не осталось прежней начинки, той веселой и бесшабашной девчонки, какой она была прежде!

— Тише-тише, милый! Не кричи так громко, Мари услышит. Не горячись, моя любовь, дома выпустишь пар, — ласково проговорила Соня, целуя мужа. — Не надо злиться на меня: я ни в чем не виновата.

— Ах, ты чертова лиса! Хватит так смотреть на меня: я уже успокоился. Тем более ты права в части того, что еще недостаточно данных для достоверных выводов.

— Я всегда знала, что ты у меня умница, любимый!

— Не объяснишь мне, почему после твоих слов я чувствую себя полным дураком?

— Я не виновата. Очевидно, твое имя наводит на определенные ассоциации с народными сказками, — ответила Соня и, лукаво посмотрев на мужа, состроила дурашливую гримаску.

— И ты Брут?!.. Не смей хихикать, предательница! Набралась всяких гадостей у моих сестриц! Ещё одно слово об Иване-дураке…

— А вот и я! — преувеличенно весело воскликнула Мари, стремительно скользнув в гостиную с огромным подносом в руках.

Смущенные друзья тут же вскочили на ноги и все трое принялись суетиться вокруг стола, расставляя принесенные кушанья. Девушка не возражала против их помощи, но по всему чувствовалось, что ей страшно неловко. Когда в гостиной действительно был накрыт праздничный стол и все расселись по местам, Соня пристально посмотрела на подругу и только сейчас отдала себе отчет, насколько та изменилась. — Мари, боже мой! Поначалу я и не заметила, что у тебя длинные волосы! И какое необычное красивое платье! Безупречный вкус! Оно очень идет тебе, ты выглядишь в нем просто изумительно, дорогая! Откуда такая прелесть? Я что-то не узнаю марки модельера.

С видом королевы, находящейся в изгнании, девушка улыбнулась ей и вежливо ответила: — Спасибо, Соня. Я рада, что ты находишь мой вкус безупречным. Видишь ли, в течение года у меня был строгий учитель. Он быстро научил меня разбираться в одежде и не только в ней одной. Неудивительно, что ты не узнаешь модельера, поскольку это эрейское платье. О, я нарушаю правила приличия! — спохватилась она. — Слишком много говорить за столом, да ещё о себе любимой — выглядит крайне некрасиво с моей стороны. Друзья, чувствуйте себя как дома!

В дальнейшем вежливый выверенный тон девушки живо напомнил Ивану салонных львиц на великосветских приемах, на которые его таскала жена, но он решил воздержаться от комментариев.

После первой перемены блюд, Мари первой нарушила неловкое молчание, воцарившееся за столом.

— Иван, что за вселенская печаль на твоем лице, и почему ты замолчал? Что-то не так?.. Друзья, простите меня за неприличную настойчивость, у вас что-то случилось? Может, я могу вам чем-то помочь?

Подняв на неё синие печальные глаза, Иван до тех пор вглядывался в лицо своей подруги, пока та не покраснела под его испытующим взглядом. Напряженно выпрямившись, девушка опустила ресницы. Тогда он медленно произнес:

— Да вот всё думаю: сначала дать Нику в глаз, а потом спросить, что он с тобой сделал. Или спросить и потом как следует стукнуть в тот же глаз… эх, Машка, жаль мне тебя! И как только он смог сломать тебя за такое короткое время?

Не поднимая глаз, девушка тихо сказала:

— Ты ошибаешься, Иван. Ник не сделал мне ничего плохого. Наоборот, теперь я умею многое из того, что мне раньше и не снилось. Вот попробуй пробить мой ментальный щит!

Иван испытующе посмотрел в её заблестевшие глаза и отрицательно покачал головой.

— Я тебе не враг, Мари, чтобы испытывать на прочность твой щит.

Смутившись, девушка снова опустила голову и долго молчала. Затем она подняла на друзей совершенно сухие глаза и вежливым тоном сказала:

— Простите, я отвлеклась, что непростительно для хозяйки дома. Иван, Соня, давайте ваши тарелки, я положу вам специально для вас приготовленное кушанье. Поверьте, я очень старалась и, мне кажется, получилось неплохо…

Поражённо посмотрев на подругу, Соня воскликнула:

— Мари, ты хочешь сказать, что все это сама приготовила? Да ты же из готовки только кофе в чашку умела наливать!

Последовавшая реакция девушки заставила заскрипеть Ивана зубами. Мари почему-то испуганно посмотрела на него и осторожно произнесла:

— Мой ра… Иван, я всё пробовала. По-моему, получилось вполне съедобно. Честное слово, тебе понравится, я очень старалась угодить твоим вкусам…

Словно очнувшись, девушка провела по безупречно уложенным волосам и, жалко улыбнувшись друзьям, снова опустила голову. За столом повисла очередная неловкая пауза.

— Простите, я еще не привыкла к новой обстановке. Не обращайте на меня внимания. Сонечка, тебе положить ещё греческого салата? — спокойно произнесла Мари, поднимая голову и твердо глядя на друзей.

На её лице застыло такое ледяное высокомерное выражение, совершенно не располагающее к какому-либо участию, что Соня застыла с изумлённо приоткрытым ртом. Её ступор длился до тех пор, пока Иван не толкнул жену под столом и она, растерянно улыбаясь, поспешно протянула свою тарелку. Мари невозмутимо положила ей салат и, передавая обратно, одарила подругу вежливой великосветской улыбкой.

Друзья с тяжелым чувством наблюдали за девушкой, всячески пытаясь создать за столом непринужденную обстановку, но все было напрасно. Мари окончательно замкнулась в себе, боясь допустить очередную промашку, и вела с ними беседы только на отвлеченные темы.

Весь вечер Иван бросал на девушку сумрачно-внимательные взгляды. Он крайне неловко чувствовал себя за столом, из-за того, что по отношению к нему Мари вела себя совсем неадекватно. Она неосознанно всячески стремилась ему угодить. Как-то раз Ивану вдруг показалось, что девушка, нечаянно уронив один из приборов, дернулась упасть перед ним на колени и сдержала свой порыв только огромным усилием воли. Он украдкой глянул на жену, и та расстроено передернула плечами. С ужасом Иван понял, что не ему одному так показалось.

Правда, после ужина обстановка несколько нормализовалась, и Мари слегка оттаяла. Как встарь, она весело смеялась над забавными историями, которые рассказывал Иван. К нему в отдел аналитики всегда поступало много нелепой и забавной информации для обработки. Но в целом вечер получился крайне тяжелым. Как только позволили приличия, Ладожские засобирались домой, Иван что-то невнятно пробормотал насчет того, что завтра им рано на работу. А Сонечка, с жалостью посмотрев на подругу, твердо пообещала ей, что завтра после работы она обязательно зайдет к ней и они обстоятельно обо всём побеседуют. Внутренне Мари содрогнулась от инквизиторски-безапелляционного тона подруги, но улыбнулась ей широкой неискренней улыбкой и согласно кивнула головой.

Разговор по душам с пристрастным родителем, который остался недоволен новоприобретенными привычками дочери

Палевский появился почти глубокой ночью и при виде дочери, открывшей ему двери, просиял радостной улыбкой. Соскучившись, он вознамерился с ней поговорить, но она порывисто обняла его и, чмокнув в щёку, сразу же бросилась в кухню. Несколько озадаченный её поспешным бегством, Палевский пошел следом. Войдя в кухню, он бросил быстрый взгляд на сервированный к его приходу стол, и с удивлением воззрился на девушку, хлопочущую у плиты. «Такое чувство, что я вижу хозяйственную Аннабель, а не безалаберную Мари. Чтобы это значило?..»

— Милая, бог с ним! Не стоит так поздно разводить возню с полномасштабным ужином: что-то у меня нет аппетита. С твоего разрешения, я что-нибудь перехвачу по-быстрому и отправлюсь спать… — с улыбкой произнес Михаил.

Тут до него донесся запах готовящихся блюд и его рот мгновенно наполнился голодной слюной.

— О, нет! Беру свои слова обратно, оказывается, я голоден как волк. Господи, какой чудесный аромат! Детка, это мне не снится? Это точно ты там, у плиты?

— Мой руки, и садись за стол. Нечего ехидничать. Радоваться надо, что у тебя в доме появился приличный повар в моем лице. Судя по твоему осунувшемуся лицу, ты тут совсем одичал в одиночестве, и питаешься чёрт знает чем. Хоть бы экономку взял, чтобы она присматривала за тобой, — обернувшись, проворчала девушка, оживленно сияя тёмными глазами. — Подожди секунду, сейчас будет готово.

Палевский вымыл руки и, сев на любимое место, стал с любопытством наблюдать за дочерью. На первый взгляд, та вроде бы не очень изменилась. Та же встрепанная короткая прическа и привычные черные джинсы с темным топом, но…

Одежда девушки, дополненная изысканными украшениями, производила впечатление дорогого наряда, несмотря на кажущуюся простоту. Мари подошла ближе, и Михаил понял, что причёска у неё далеко не та же самая, не говоря уж об искусном макияже на лице и исходящем от неё общем ощущении ухоженности. «Ну, неплохо. Светский лоск идет девочке. В конце концов, ей давно пора было привести себя в порядок. Ай, да сынуля, ай, да подлец! Оказывается ты у нас эстет по натуре. Похоже, внешность бедной девочки не устраивала тебя в прежнем виде. И, как я погляжу, не только это…» Изящество скользящих движений Мари тоже не укрылось от его внимания. Слегка поколебавшись, Палевский коснулся ментала девушки и удивленно приподнял брови. «Вот это да! За год и такой прогресс — это просто немыслимо! Похоже, Ник вплотную озаботился renommИe[12] своей невесты… Не знаю, что и думать. Если всё хорошо, то почему Мари хандрит? Разберемся».

— Мика, ты засыпаешь на ходу или еда настолько отвратительна на вкус?

Слова девушки не сразу дошли до Палевского, но он быстро встрепенулся.

— Ты это о чем? А-а, это… детка, я стараюсь подольше растянуть удовольствие. Так вкусно, что я опасаюсь проглотить язык.

— Подхалим несчастный! Ешь, сколько влезет. У меня столько наготовлено, что на полк спецназа хватит!

— Ну, в этом мне не под силу тягаться с этими ребятами. Такая прорва средств уходит на прокорм и амуницию этих жеребцов из Штейновской конюшни, конечно, в пересчете на единицу, что ни одна другая статья государственных расходов не может с ними потягаться.

— Ну, там не одни жеребцы, есть и кобылы… твое счастье, что Эльза не слышит, как ты её хаешь с коллегами!

— Э, нет! Чистую правду говорю. Ты же сама работала в этой службе и видела, какое у них оснащение. А теперь прикинь, сколько институтского народу и, не только, трудится в поте лица, разрабатывая для них передовые игрушки. Ну, может, только Академия опережает их показатели по затратам, но на то есть веские основания. Она — кузница наших кадров и головной мозг вампирской расы…

Начав беседу на отвлеченные темы, Палевский исподволь перешел к расспросам дочери о жизни на Старой базе. Поначалу та держалась настороженно, тщательно взвешивая свои ответы и всячески избегая темы взаимоотношений с Ником, что уже само по себе было показательно. Но постепенно Мари разговорилась и с увлечением принялась описывать отцу, как проходил процесс ее слияния с тиараном и насколько это странно и непривычно для человеческого мозга. Заинтересовавшись, тот с большим интересом слушал ее, и твердо решил, что обязательно спросит Ника об удивительном устройстве. Применение такого прибора сулило большие перспективы в будущем. Увлекшись рассказом, девушка не заметила, как Михаил наводящими невинными с виду вопросами выпытал у неё практически всю подноготную. Слушая дочь, он все больше расстраивался, но внешне постарался не показывать этого.

Ужин подошел к концу, и Мари заварила ему любимый чай с мятой. Разомлев от сытой еды, Палевский благодушно произнес:

— Черт, если и дальше ты собираешься кормить меня как на убой, то я скоро не влезу в свои костюмы и буду первым в истории вампиром, страдающим от ожирения. Мари как тебе не стыдно?! Меня же разлюбят не только женщины, но даже секретарши.

— На комплементы напрашиваешься? Вряд ли тебе грозит такая ужасная перспектива. Я звонила Эль, и она мне в красках расписала, как тебя усиленно атакуют её подруги. И если бы только они! Соня мне тоже кое о чем поведала. В частности, о том, какие свары случаются между девицами в генетическом институте и все из-за тебя. Елки-палки! Целая куча женщин страшно горит желанием скрасить твое байроновское одиночество. Бедняжки! Мне их заранее жаль! «Чайльд-Гарольд» ты наш!.. Соня даже намекнула, что ты готов пасть к ногам какой-то девицы. Во всяком случае, она так считает…

— Женщины слишком много болтают на работе и дома, причем, о всякой чепухе. Интересно, почему «сарафанное радио» работает быстрее всех остальных средств связи? Милая, не смотри на меня так! Это — неправда, бабские сплетни. Ты же знаешь, что по натуре я однолюб, — усмехнулся Палевский неуемному любопытству, заблестевшему в глазах дочери. — Конечно, я не монах, но пустить кого-то в сердце?.. Нет, не так быстро.

Мари сразу погрустнела и тихо спросила:

— Кстати, ты ездил в этом году к Рени?

— Нет.

— Если соберешься, возьми меня с собой, а то я так и не побывала в тех местах…

— Нет.

За столом надолго воцарилась тишина. Палевский внимательно глянул на дочь, и стал раздраженно постукивать пальцами по столу. Та грустно посмотрела на него и тихо сказала:

— Прости. Я не подумала, что ты захочешь побыть один, и тебе может быть неприятно мое сопровождение.

— Н-да. Ты стала чересчур деликатной или демонстрируешь благоприобретенную выдержку? Это тоже входило в обязательное обучение с битьем?

— Причем тут это?.. Прости.

— Подними голову, хватит кукожиться. Мари, что ты заладила как попугай «прости, прости»? Конечно, ты неплохая актриса, но тебе далеко до Сары Бернар. Ник настолько выдрессировал тебя, что ты лишний раз боишься спросить, или совсем разучилась иметь собственное мнение? — резко произнес Михаил и тут же пожалел о своих словах и выплеснувшемся раздражении.

Девушка напряженно выпрямились, у её губ залегли страдальческие складочки.

— Я вам не лошадь и не собака!.. Ты ошибаешься, никто меня не дрессировал. Пойми, это был и мой выбор. Я же не дура и прекрасно понимаю, что, не приняв эрейских корней Ника, не смогу находиться рядом с ним, — горько произнесла она тоном ледяной королевы. — Прости, если ты не возражаешь, то я помою посуду и пойду к себе.

Стремительно поднявшись на ноги, Мари принялась собирать тарелки и прочие приборы. Палевский отобрал у неё поднос с посудой и бросил через плечо:

— Милая, посиди на диване, пока я загружу посудомойку. Понимаю, что ты страшно устала, на тебя столько навалилось за день, но я хочу с тобой еще немного поговорить… — он несколько ошарашено посмотрел на количество испачканной посуды и у него невольно вырвалось: — Черт! Как ты умудрилась перепачкать такую гору черепков за один присест?.. — увидев заблестевшие глаза дочери, он немедленно спохватился. — Спокойно, детка, можешь не отвечать. Я не в претензии, просто констатирую факт. Готов мыть целые горы посуды хоть каждый день, если ты будешь баловать меня подобными деликатесами.

Мари усмехнулась наносному энтузиазму отца и украдкой вытерла слёзы. Она с удивлением наблюдала за тем, с какой ловкостью тот управляется с делами в кухне. Обычно избалованный Палевский никогда не занимался подобными мелочами, считая их ниже своего достоинства. Только Рени иногда заставляла его трудиться на домашнем поприще, чтобы он не забывал, кто в доме главный. Да и то ей это стоило немалых трудов.

Покончив с хозяйственными заботами, Палевский присел рядом с дочерью и, обняв за плечи, привлек ее к себе. Разом расслабившись, та обняла его за талию и уткнулась лбом в плечо. Помедлив, он слегка отстранил ее от себя и, участливо глядя в побледневшее до синевы усталое лицо, мягко произнес:

— Детка ты ничего прямо не говоришь и я не хотел вмешиваться в твои отношения с Ником… но ты так подавлена, что я не могу остаться в стороне. Не молчи, давай поговорим. Конечно, я не могу заменить тебе Рени, но ты и мой ребенок, поэтому всегда можешь попросить меня о помощи.

— Прости, Мика, я не нарочно, так уж все вышло, — у изнервничавшейся за день девушки задрожали губы, но она сдержалась и горько добавила: — Господи, я и рада бы поплакаться тебе в жилетку, но все так наболело… у меня нет сил, говорить об этом.

— Прости, детка я не хотел тебя расстраивать, — сочувственно отозвался Палевский и ободряюще улыбнулся дочери. — Просто помни, что я на твоей стороне… Мари, если станет совсем плохо, не молчи, я всегда приду тебе на помощь.

— Я знаю, что могу положиться на тебя, но все равно спасибо. Прости, тебе непросто выбирать между нами, — ведь ты и о Нике беспокоишься. Он тебе сын, причем кровный.

— Глупости! Родство определяется не только общей кровью. Да и здесь ты приходишься мне родной внучкой. Куда уж ближе?.. Какой кошмар, как подумаю об этом, так мороз по коже! Очень хочется заглянуть в зеркало и проверить — нет ли седой бороды на лице, — с легкой досадой в голосе воскликнул Палевский. Помолчав, он глухо добавил: — Детка, когда с нами была Рени, то нас очень долго связывали настоящие семейные узы, а с Ником мы слишком редко видимся даже для дружеских взаимоотношений. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, кто из вас мне ближе.

— Спасибо, Мика.

— Не смей реветь, Мари!

— Простите, мой райделин! Я… — автоматически произнесла девушка, сделав попытку опуститься на колени. — Нет- нет! Мика, все в порядке!

— О, черт! Что-то незаметно. Иди спать Мари, тебе нужно как следует отдохнуть, — резко произнес Палевский, вскакивая на ноги.

Девушка испуганно смотрела на его напряженно выпрямленную спину, и в ее темных глазах заблестели непролитые слезы. Она с отчаянием воскликнула:

— Мика, только не бери в голову! Хорошо? Действительно, все нормально! Ты пойми, почти год я жила по правилам, принятым в эрейских семьях и оно не прошло для меня даром. Это совершенно обычный ритуал, принятый в их обществе. Поверь мне, в этом нет ничего унизительного! Чистая формальность в общении, как в японских семьях…

Резко повернувшись, Палевский взглянул на дочь, проверяя, насколько та верит собственным словам. На ее лице было написано самое искреннее убеждение в своей правоте. Тот тяжко вздохнул и холодно произнес:

— Принеси мне сигареты из гостиной.

Мари мгновенно повиновалась, и Палевский огорченно вздохнул: прежде девушка была не столь покладиста. Она непременно стала бы препираться, не желая идти. Конечно, Мари принесла бы требуемое, но не преминула бы поворчать, что она не девочка на побегушках у ленивых родителей. «Формальность говоришь, как в японских семьях? Ну-ну!..»

Невеселые размышления Палевского прервала вернувшаяся Мари. Не сказав ни слова упрека, она протянула ему пачку сигарет и пепельницу, он неспешно закурил и повелительно произнес:

— Спасибо, милая. Постарайся впредь так не волноваться. На сегодня все, иди наверх и ложись спать.

И снова девушка, как зомби, безгласно повиновалась приказному тону отца.

— Спокойной ночи!

— И тебе спокойной ночи! С утра не жди меня к завтраку, я уезжаю в Испанию.

— Это правда?.. Если ты собираешься устроить разборки с Ником, то это глупо… — обернувшись, с беспокойством сказала Мари. — Господи, вот дура: о чем я только думаю!.. Простите, мой райделин, я вмешиваюсь не в свое дело…

Не закончив свою речь, девушка страдальчески закусила губу, поняв, что опять допустила очередную промашку и, стремительно развернувшись, бросилась наверх.

Удивленно приподняв брови, Михаил посмотрел ей вслед и огорченно покачал головой.

Он не обманывал дочь и действительно собирался в страну цветущих апельсинов и кровавой корриды, чтобы принять участие в чрезвычайном заседании Совета Старейшин. Ну, а в свободное от работы время, конечно, он собирался немного отдохнуть и пообщаться с тамошними жгучими красотками, посмотреть в их исполнении пламенное фламенко и не только.

Что касается разговора с Ником то, при здравом размышлении, Палевский решил отложить его до более удобного случая.

Перед отъездом он позвонил Штейну и приказал тому обеспечить круглосуточное наблюдение за Мари, и присовокупил к своему распоряжению вполне прозрачную угрозу. Сквозь зубы Глава СС раздраженно пообещал Главе СБ, что если с головы девушки упадет хоть один волосок, то он выгонит нерадивого подчиненного к чертовой матери, или зашлет еще куда подальше.

Ошарашенный внезапным «наездом» начальства и заинтригованный сверх всякой меры, Штейн твердо решил не упускать из виду предстоящее загадочное дельце. Хотя кое-какие смутные догадки на тему, чем вызвано столь странное распоряжение, у него уже имелись. Что ж, на то он и Глава СБ, чтобы точно знать, чем кончится дело, когда другие только замышляют его.

Холостяцкий быт и заботы на Старой базе

— Мой райделин, проснитесь!

Мирон осторожно тряхнул хозяина за плечо. Тот со стонами метался по постели, но не просыпался и он решил оставить его в покое. Ник вроде бы успокоился, но вдруг сел в кровати и, не поднимая опущенной головы, глухо спросил:

— Что, опять я кричал во сне?

— Да, мой райделин.

— То же самое?

— Да.

— Вот, крейд! Даже регенерационная капсула не помогает. Хорошо. Подготовь мне комнату в левом крыле здания, я перееду поближе к лаборатории, — мрачно произнес Ник, запустив пятерню в спутанные блестящие волосы. — И позвони Адель, скажи, что я буду у нее сегодня в семь тридцать по московскому времени. Ты каких женщин предпочитаешь — высоких или низких, брюнеток или блондинок?

«Крейд, дежавю. Помню Мари, о том же меня спрашивала… Ладно, не вовремя я о ней вспомнил», — Ник постарался прогнать воспоминания о девушке.

— Любимых, — неожиданно вырвалось у Мирона. Он испуганно глянул на хозяина и, увидев вспыхнувшую ярость на его лице, упал на колени, и чуть слышно пробормотал: — Простите за дерзость, мой райделин.

Темные глаза с недобрым вниманием глянули на склоненную серебристую голову, но потом выражение красивого смуглого лица несколько смягчилось.

— Я, к твоему сведению, тоже предпочитаю в постели любимых женщин, но за неимением их на настоящий момент придется довольствоваться тем, что есть в наличии. Передай Адель, чтобы она привела парочку подруг, выберешь на месте, если ты такой привередливый.

— Это проститутки? Мне не хотелось бы…

— За кого ты меня держишь? Я не пользуюсь услугами продажных тварей. К тому же мои женщины — настоящие вампирки, а среди нашего народа никто не занимается подобным ремеслом на профессиональной основе — это запрещено законом. Так что не переживай — никаких проституток или любительниц из их числа. Просто мои любовницы — авантюристки по натуре. Кстати, многие из них замужем и вполне счастливы в браке, но не прочь временами развлечься на стороне. За их профессиональные качества тоже не беспокойся, они любой человеческой жрице продажной любви дадут сто очков вперед, — ведь девочки работают с удовольствием. Кстати, закажи-ка подарки, пусть к вечеру перед отъездом доставят нам. Денег мои женщины, конечно, не берут, но подарки любят. Я точно не помню, что предпочитает Адель, спроси тиаран, он подскажет. Ты тоже закажи подарок для подружки. Выбери его из разряда общепринятых, если не можешь определиться с женщиной.

— И чем такой подарок отличается от оплаты деньгами за сексуальные услуги? — спросил слегка осмелевший Мирон.

— В общем-то, ничем и в то же время очень многим, — ответил Ник и, глянув на обескураженного аталина, улыбнулся. — Во-первых, подарив дорогую вещь: изумрудные серьги или колье из бриллиантов, которые по душе женщине, я выказываю ей свое уважение. Во-вторых, раньше женщины всегда дарили мне что-нибудь взамен и потому чувствовали себя комфортно — это был обмен подарками на память о приятно проведенном времени.

— Что, отдаривались Вашими же драгоценностями?

— Нет. В основном, я просил подарить мне какую-нибудь безделушку: духи, белье, туфельку и прочее.

— О, какой равноценный обмен!

— Хватит ехидничать, поговори еще у меня! Марш готовить завтрак, — сердито проворчал Ник, направляясь в ванну. Настроение ему испортило помимо приснившегося кошмара и воспоминание о том, как Мари наткнулась на приснопамятную коллекцию женских подарков в его спальне, благодаря безалаберности Кима.

В столовой, несмотря на раннее прохладное утро, стрельчатые створки окон стояли распахнутыми настежь: Мирон любил устраивать мощный сквозняк в помещениях, не перенося на дух застойный воздух.

«Я уже достаточно надышался воздухом подземелий, когда прятался от тебя по различным норам. Под конец меня уже выворачивало от запаха канализации, поэтому ты меня и поймал», — сказал он Нику, когда тот с любопытством спросил, чем вызвана такая любовь его аталина к свежему воздуху. «Ври больше, — беззлобно рассмеялся Ник, услышав такое объяснение из его уст. — У тебя не было иного выхода. Я твою нору обложил со всех сторон, а ты до последнего надеялся ускользнуть через древнюю вентиляционную шахту, о которой никто не знал, кроме тебя, но тебе не повезло. Я раздобыл древний план, в котором эта шахта как раз была обозначена». Обиженный вампир тут же стал доказывать, что он неправ, но Ник повелительно махнул рукой, прекращая бессмысленную дискуссию, и приказал Мирону немедленно заткнуться. А затем и вовсе велел идти ему в лабораторию и подготовить новые расчеты тормозных полей космолета. «Ладно. Не хотите слушать и не надо, но я говорю чистую правду», — чуть слышно проворчал напоследок Мирон, выскальзывая за дверь.

Приняв душ, Ник оделся в эрейский серо-голубой костюм и, связав волосы в хвост, пошел в столовую на завтрак. Он распахнул двери и навстречу ему ударил мощный поток воздуха.

— Вот, крейд! Мирон, старайся не так активно проветривать помещение, а то ты мне испортишь хранимый здесь антиквариат!

— Уже заканчиваю мой райделин! — воскликнул юноша, бросаясь к окнам и быстро их закрывая.

Поймав сердитый взгляд Ника, он поспешно произнес:

— Не стоит злиться, мой райделин. Дурак бы не понял, но я не из таких. Кстати, Вам очень идет этот костюм.

— Заткнись, Мирон. Что за женские замашки? Не хватало еще от тебя выслушивать комплементы моей внешности.

Юноша смущенно покраснел и неловко засуетился, накрывая на стол.

— Прекрати нервничать, я ничего такого не имел в виду. Я считаю, что у тебя вполне традиционная ориентация. Поменьше нужно смотреть уродских фильмов, тогда не будет лезть в голову всякая грязь, — насмешливо произнес Ник, глядя как аталин, возмущенно закатив глаза, поспешно вытирает разлитый апельсиновый сок.

— Никотан, я был бы тебе страшно признателен, если бы ты не говорил мне под руку! И отдельное спасибо за твое мнение по поводу моей правильной ориентации.

— Не за что. Ты действительно зря волнуешься. Просто на тебя действует синдром обожествления хозяина. При королевском дворе это не такая уж большая редкость. Право, не стоит принижать себя, Мирон. Постарайся воспринимать меня как обычного человека.

— Легче сказать, чем сделать, особенно когда внутри сидит этот древний придурок, — чуть слышно произнес юноша. — Что будете на завтрак, мой райделин? Как обычно или попробуете миталим ез тью?

— Сядь, хватит суетиться, — повелительно приказал Ник. Он внимательно посмотрел на чеканный профиль своего слуги, застывшего на стуле рядом с ним. — Смотри на меня.

— Простите, мой райделин, — печально произнес юноша. Подняв голову он, посмотрел на своего повелителя, с трудом выдерживая его тяжёлый взгляд. Наконец, Ник сухо произнёс:

— Мирон, я хочу, чтобы ты уяснил для себя. Психоматрица Кидела не привилась бы тебе, если бы у вас не было почти стопроцентного совпадения личностных характеристик. Понятно?

— Да, мой райделин.

— К тому же психоматрица Кидела является для тебя временной и подчиненной твоей основной личности, — при виде печали на лице юноши, Ник уже мягче добавил: — Мирон, тебе очень повезло, что в тиаране оказался слепок именно с его личности. Право, не стоит так расстраиваться: мой прежний аталин был достойным человеком. Отец долго проверял Кидела прежде, чем приставить его ко мне. Он моделировал на тиаране его поведение в различных острых ситуациях, поэтому психоматрица и сохранилась здесь в Риоголизе. Конечно, накладывать личность Кидела на твою — это несколько сложнее, чем, к примеру, просто привить тебе навыки телохранителя. Или летчика, управляющего определенным летательным аппаратом. Или врача-хирурга, оперирующего на сердце, но сути это не меняет. Ведь ты бы не отказался в одночасье обрести то, чему другие учатся годами, если не десятилетиями?

— Н-да!.. Честно говоря, я не думал в таком ключе о приобретенных навыках… — задумчиво произнес Мирон, и его глаза оживленно заблестели. — Никотан, это правда?

— Святая правда! Клянусь тебе в этом Мари и Михаэлем, — убежденно ответил он и добавил: — Кстати, не забудь приготовить сегодня ужин на двоих. У меня сегодня гость. Вечером прилетает Михаэль: устраивать мне головомойку по поводу Мари. Пошли за ним Аталету, чтобы она забрала его из дома в Петербурге и к десяти доставила сюда. И будь добр, постарайся по максимуму ублажить моего генетического отца стряпней из эрейской кухни.

— Будет сделано в лучшем виде, сэр! — воскликнул повеселевший юноша, передавая хозяину первое блюдо для завтрака.

— Надеюсь, нам удастся задобрить нашего домашнего дракона, и он сменит гнев на милость — проворчал Ник, беря столовые приборы. — Мирон, я еще не говорил сегодня, что ты готовишь все лучше и лучше и твоя еда превыше всяких похвал?

— Нет, Никотан, и это большое упущение с твоей стороны! Вот впаду в тоску от неудовлетворенного тщеславия, и шиш приготовлю тебе такой деликатес в следующий раз!

— Зазнаешься, быстро получишь у меня по носу.

— Ну, вот! И как тут сохранять чувство собственного достоинства? В такой обстановке сплошного угнетения трудящихся?! — обиженно протянул Мирон.

— Желательно, молча. Ты мне мешаешь думать… — последовал немедленный ответ, сопровождаемый недовольным выражением хозяйского лица.

— Молчу!.. Я ведь знаю… Мой райделин, незачем пилить меня злобным взглядом. Честное слово, я молчу, как рыба!

«Между прочим, скучно и не с кем поговорить… Чёрт! Никакой свободы мысли!.. Молчу! Все ушли в сад!»

Запланированный визит высокого гостя

Как и было обещано, присланная Ником бархатисто-черная компактная авиетка, прилетела на место назначения в точно назначенное время, и уже в гараже сбросила режим невидимости. Она, как огромная хищная птица медленно вплыла внутрь огромного помещения и, пролетев под самым потолком, плавно спланировала вниз, зависнув в полуметре от бетонного пола.

Из лифта появился Палевский и замер, любуясь удивительным летательным прибором, похожим на живое существо. Стремительные обводы корпуса, предназначенного для полетов в атмосфере, придавали представшему видению ощущение полной ирреальности. Авиетка, украшенная причудливым эрейским гербом, была изумительна и выглядела фантастичной игрушкой для съемок космических саг в Голливуде. Палевский с трудом стряхнул с себя наваждение. «Ах ты, красавица! Черт, похоже, я готов влюбиться в это чудо техники!» Словно услышав его похвалу, дверца авиетки, похожая на крыло, гостеприимно распахнулась, учтиво приглашая своего пассажира внутрь, и тот не заставил себя ждать.

— Ну, милая, полетели к твоему хозяину.

Неожиданно раздался красивый женский голос, который уважительно произнес:

— Да, мой райделин. Разрешите представиться. Я ваш пилот — искусственный разум Аталета. Моя основная задача — максимально позаботиться о Вашей защите и удобствах в полете. Поэтому располагайтесь, и чувствуйте себя как дома. Можете курить в салоне. Ваши любимые сигареты и пепельница справа от Вас за мигающим зеленым значком. Если Вам что-то понадобится, скажите вслух Ваше пожелание, и оно будет немедленно исполнено, конечно, по мере моих возможностей.

— Спасибо, Аталета, — ответил удивленный Палевский. — Если нетрудно, то зови меня сэр, а не райделин.

— Да, сэр, принято во внимание, — снова прозвучал голос Аталеты. — Режим взлета. Приготовьтесь, сэр, активирован первичный защитный комплекс.

Из краев кресла выдвинулись широкие темные полосы, которые неплотно охватили тело Палевского от груди до колен, и сомкнулись в единое полотно.

— Простите за временные неудобства, сэр. Как только мы окажемся в безопасном летном коридоре, я уберу защиту.

— Не стоит беспокоиться, Аталета. Делай, что положено и не обращай на меня внимания.

— Спасибо, сэр. Со своей стороны обещаю сделать все, чтобы оправдать Ваше высокое доверие.

Окончательно очарованный Палевский поклялся бы на библии что в голосе Аталеты прозвучала мягкая насмешка. А та с вкрадчивостью настоящей женщины вдруг добавила:

— Сэр, не возражаете, если я включу вашу любимую музыку? Мне очень хочется, чтобы Вы остались довольны полетом.

— Хорошо, милая. Включи мне что-нибудь из Дебюсси? желательно ноктюрны, — с улыбкой произнес Палевский. С удовольствием расслабившись после утомительного дня, насыщенного до предела массой различных совещаний по самым разнообразным поводам, он откинулся на удобное изголовье и прикрыл глаза.

— Да, сэр, будет сделано, — ласково пропела Аталета, и в салоне негромко зазвучала чудесная музыка. — Могу я Вам предложить массаж спины? Он снимет Вашу усталость. Простите, сэр, если я навязчива…

— Вот как? Пожалуй, массаж — это то, что нужно. Я не возражаю…

Полет длился не более получаса, но Палевский остался очень доволен. По прибытии на место он счел нужным поблагодарить Аталету, и та польщено ответила, что всегда к его услугам. Он решил, что обязательно выяснит у Ника, что это за искусственный разум Аталета и не сможет ли тот выделить эту машину в его распоряжение — уж очень пришлись ему по душе и машина и пилот.

Выйдя из авиетки, Палевский с любопытством огляделся по сторонам. С предыдущего невольного посещения сего местечка для него минуло немало лет. Правда, прошлый раз он попал на Старую базу в бессознательном состоянии и обратно домой Ник отправлял его из подземного гаража, поэтому он не видел, что представляет собой снаружи это примечательное сооружение.

Завороженный открывшимся видом, Палевский замер, глядя на могучие черные горы, увенчанные белоснежными пиками и величественные громады водопадов, низвергающихся всей своей мощью с высоченных уступов. В нем стало просыпаться какое-то непонятное чувство, отзываясь странной тоской в груди. Окружающий прекрасный мир вызывал в нем чувство узнавания, и властно манил к себе.

Его внимание привлекло странное горное образование в виде черного трезубца, украшенного голубоватыми изломанными пиками. И ему нестерпимо, до боли в сердце, вдруг захотелось подняться туда, на самый верх, и глянуть на родные дали — бескрайние поля с лесами и уютные домики крестьян с разноцветными крышами, приютившиеся в зеленых ладонях долин в междугорье…

«Родные? Черт, что такое со мной творится? Право, какое-то наваждение. Нужно укрепить ментальный щит»

Ник неслышно подошел к нему и, встав рядом, негромко сказал:

— Вблизи все настоящее, а на дальних подступах, конечно, голографическое изображение пейзажа, который окружал наш дом в поместье Восточного Гана. Тебе нравится?

— Да, смотрится изумительно. Неужели в древности наш мир был настолько прекрасен? Очень жаль, что с тех пор он настолько измельчал, — не сразу отозвался гость. — Жаль, что у меня нет каких-либо конкретных воспоминаний, но эта местность кажется мне страшно знакомой, состояние полнейшего дежавю. Так и, кажется, что если поднапрячься, то я что-нибудь обязательно вспомню. Как будто моя неприкаянная душа, спустя много лет вернулась в давно забытый отчий дом, — против воли вырвалось у потрясенного Палевского.

— Все может быть. Я вижу, тебе понравился трезубец горы Лафи. Отец любил летать туда один и по несколько дней пропадал в огромных пещерах. Помню, когда мне было восемь лет, он привез оттуда медвежонка, жутко тощего и злобного. В горах случился обвал, и его мать медведица погибла, а трехмесячный малыш, оставшись сиротой, погибал голодной смертью в одной из пещер. Отец с трудом выходил сердитого звереныша, и тот впоследствии признавал только его одного. Он не хотел брать еду не из чьих рук, пока тот находился в отъезде, и это стало для нас большой проблемой в поместье. Медвежонок в отсутствие отца забивался в угол искусственной пещеры и доводил себя до полного истощения. Злобно рыча, он набрасывался на любого из служителей, которые пытались его накормить и многих из них покалечил. Зато, когда появлялся отец, этот гаденыш вел себя как шелковый. Он бросался к нему и, обняв, начинал что-то ему лопотать на своем медвежьем языке, жалуясь на несправедливость окружающих. Отец так привязался к мохнатому бандиту, что долгое время не мог решиться с ним расстаться, пока не погибла одна из рабынь, посланная на уборку в его вольер. Тогда, скрепя сердце, он отдал подросшего зверя в зоопарк. Как назло, так сложились обстоятельства, что ему пришлось срочно вылететь на конференцию глав государств и, когда он вернулся, все уже было кончено. Медвежонок так затосковал по нему, что недолго прожил в неволе. Отец впоследствии очень жалел, что не пристрелил его сам, чтобы тот не мучился.

— Может, стоило выпустить зверя на волю?

— Выпускали и неоднократно, но все было бесполезно. Как бы далеко подросшего медвежонка не отвозили охотники в горы, он всегда возвращался домой страшно оголодавший и отощавший, а затем, найдя отца, обнимал его за колени и плакал как ребенок.

…Перед глазами Палевского неожиданно промелькнул размытый образ большого черного медведя. Он увидел, что стоит у странного летательного аппарата и к нему издалека стремительно катится мохнатый темный колобок. Подбежав ближе, зверь встает на задние лапы и с неописуемой радостью, написанной на свирепой морде, косолапо торопится к нему, а затем бережно обнимает передними лапами. Смеясь, он пытается увернуться от шершавого языка, но это бесполезно. Зверюга, громко урча, моментально успевает облизать хозяина и, засыхая, медвежья слюна стягивает кожу на лице…

— Н-да, непростая ситуация. Черт! Очень жаль бедного малыша! — воскликнул растроганный Палевский и, смущенный неожиданно выказанными чувствами, поспешно перевел взгляд на замок. Он удивленно присвистнул:

— Да, в размахе тебе не откажешь, сооружение впечатляет! Очень красиво. Сам строил или изначально так и выглядело?

— По прошествии такого количества лет, трудно уже сказать, что либо определенное. Что-то было изначально, что-то я изменил в память о доме.

— Ясно.

Палевский окинул долгим взором прекрасный пейзаж и волшебный белый замок, а затем со вздохом добавил:

— Ладно, друг мой, пора оставить ностальгию и вернуться к нашим баранам. Что ж, веди меня внутрь, или тут поговорим? Я не отказался бы, у тебя тут красота неописуемая. Замечательный парк, и какие необычные скульптуры и фонтаны! Во всяком случае, очень на них похоже, — сказал Михаил, с сомнением глядя на причудливую архитектуру сооружений не совсем понятного назначения. Он расстегнул кожаную куртку и облегченно вздохнул. — Бог мой, как хорошо! У нас в Питере холод и слякоть, а у тебя здесь лето в разгаре…

— На Старой базе представлены все четыре времени года, за углом справа как раз будет осень, так что если хочешь слякоть…

— Боже упаси! Только не это. Я хочу лето, или на крайний случай позднюю весну.

— Нет проблем. Хочешь, можем устроить пикник на свежем воздухе. Неподалеку Мари разбила красивый садик. Мне он очень нравится, и я поставил в нем небольшую беседку. Идем, там и побеседуем. Если проголодался, немного потерпи, я уже распорядился, и ужин сейчас подадут.

— Не к спеху, Аталета меня попотчевала бутербродами с кофе, поэтому я не голоден. Кстати, она — это что-то новенькое в технике? Твоя авиетка — просто чудо, а пилот и вовсе — выше всяких похвал.

— Рад, что тебе понравилось. Если хочешь, можешь забирать авиетку вместе с Аталетой. Она специально на твою личность настроена.

— Вот как? Что ж спасибо, хотя это несколько неожиданный подарок.

— Ну, почему? Только разумная предосторожность. Обстановка в вампирском обществе несколько неспокойная в связи с предстоящей катастрофой, поэтому я счел нужным разработать для тебя дополнительные средства защиты. Будь добр пользуйся только моей авиеткой для своих перемещений. Аталета выручит тебя в случае опасности. Ее невозможно обмануть при сегодняшнем уровне человеческой и вампирской техники. В крайнем случае, если положение станет совсем безвыходным, то она даст сигнал бедствия и тебе на помощь придет оборонительная система Старой базы.

— Черт, очень надеюсь, что до этого дело не дойдет! — ответил Михаил, поневоле впечатленный уровнем предоставляемой ему Ником защиты. — Умоляю, не разнесите по ошибке какой-нибудь континент.

Ник молча улыбнулся, и пошел вперед. «Дьявол! И как мне теперь устроить ему выволочку за Мари, чтобы это не выглядело черной неблагодарностью? Похоже, на это он и рассчитывал своим подарком, — подумал обескураженный Палевский, шагая следом за своим провожатым. — Правда, раньше это соображение меня бы не остановило, но видимо я привыкаю к мальчишке…»

Не глядя по сторонам, он погрузился в размышления: «Скорее всего, я не прав, воспринимая Ника как младшего… но есть у меня стойкое ощущение, что мой генетический отпрыск по реальному возрасту максимум — ровесник Томаса, и я ничего не могу с этим поделать…»

— Вот мы и на месте, — негромко произнес Ник, прерывая мысленные блуждания Палевского.

Тот рассеянно огляделся по сторонам и удивленно присвистнул. Они оказались в царстве буйной зелени. Роскошные цветы и цветущие кустарники были устрашающе гигантскими, не говоря уж о деревьях с огромнейшими листьями. Михаил с трудом узнавал в растениях некоторые скромные южные растения. Ник подвел его к очень уютной беседке, увитой хмелем, и они присели за резной деревянный столик в ожидании ужина.

— Неужели это все Мари вырастила? Раньше я не замечал за ней подобного таланта.

— Наверно, она ленилась. На самом деле такие способности присущи всем воплощениям Лотиэль.

— Не просветишь, кто такая Лотиэль и ее воплощения?

— Не сегодня. Не хочу портить нам вечер. Давай, просто посидим, поедим, а потом поговорим обо всех неотложных делах. Не возражаешь?

— Ты хозяин, твое слово закон, — пожал плечами Палевский.

— Ну и замечательно! Будешь аперитив перед ужином? Хочу предложить тебе для расширения вкусового кругозора мое эрейское вино. Рискнешь?

— Давай. Кто не рискует, тот дольше живет, но это не наша добродетель, — произнес гость, беря бокал с прозрачной жидкостью, в которой во множестве плавали разноцветные спиральки. — О, потрясающе! Какой удивительный вкус! Что это за напиток?

— Ликали. У этого вина нет аналогов в современных земных винах. Оно сделано из ягод и настояно на травах, а затем добавлены специи. Его ценность определяется количеством спиралеобразных пали, возникающих с возрастом, чем их больше, тем оно дороже. Рецепт вина давно утерян, а то, что мы пьем — из запасов королевских погребов правящего дома Лета… Отец очень любил ликали, поэтому решил сохранить его остатки на века вместе с детьми…

Печальный голос Ника заставил Палевского неуютно поежиться. «Трудно быть двойником и еще хуже — приемником, другого человека, о котором ты ничего практически не знаешь. Господи, скорее бы настало время ужина», — угрюмо подумал он. Неожиданно у его руки разгорелся небольшой голубоватый огонек, напоминающий шаровую молнию.

— Не бойся, это не природное явление, а искусственный проводник-указатель. Если тебе нужны удобства, руки помыть и прочее, то он укажет тебе путь, тут недалеко.

— Как раз хотел просить тебя об этом, — с благодарностью произнес Палевский, поднимаясь на ноги.

Когда он вернулся, на столик в беседке мягко спланировал огромный стеклянный поднос с множеством необычных блюд в странной посуде. Михаил в удивлении распахнул глаза.

— Надеюсь, мой вампирский желудок выдержит твою эрейскую кухню, — произнес он со смешком. — Я так понимаю, ты решил меня на сегодня добить ее деликатесами.

— Извини, но мне хочется угостить тебя, как принято в эрейских домах.

Гость взял протянутую ему тарелку с горкой разнообразных закусок, и недоверчиво в нее заглянул. Затем он поставил ее на стол и взял в руки странные столовые приборы. Хозяин, видя, что гость колеблется, не решаясь опробовать кушанье, серьезно произнес:

— Ешь, я ручаюсь, что все съедобно и твой желудок выдержит. Это не инопланетная еда, а приготовлено из самых обычных земных растений — овощей и фруктов, которые ты и так ешь каждый день. Правда, кухня несколько необычная, но советую попробовать. Вдруг тебе все же понравится?

Проголодавшийся гость не стал больше привередничать и с большим удовольствием приступил к трапезе.

Салаты были съедены, а за ними и горячие блюда, поданные вместе с терпким сухим фиолетовым вином, в отличие от ликали, напоминающим привычные земные аперитивы. Напоследок они пили обычный чай с мятой. Удивленному гостю хозяин пояснил, что к этому земному напитку его приучила Мари.

Чай, заваренный на мяте и еще каких-то душистых травах, распространял умопомрачительный аромат и Палевский с довольствием его пригубил. На вкус напиток оказался тоже замечательным: терпкий и в меру горячий, он прекрасно оттенял вкус эрейских сладостей. В основном это были тающие во рту крошечные печенья и засахаренные фрукты.

Когда на столе остались только коньяк и сигары для Михаила и необычное золотисто-оранжевое вино для Ника, мужчины, расслабились и, смакуя напитки, хором сказали:

— Ну, а теперь перейдем к делу…

Они дружно рассмеялись. Затем Палевский посерьезнел и миролюбиво произнес:

— Ник, год назад ты попросил меня не вмешиваться в ваши отношения, заявив, что это для пользы Мари, и я уважил твою просьбу, но, кажется, совершенно зря. Будь добр объясни мне, что между вами происходит. Какого черта моя дочь ходит как в воду опущенная? Тот неспешно пригубил вино и с тяжким вздохом отставил в сторону бокал с чудесным пламенеющим напитком.

— Ладно. Не совсем понимаю, что ты хочешь услышать от меня, но я держу свое слово. Знаешь, давай сразу же определимся и расставим все точки над «i» в части моих взаимоотношений с Мари. Она — моя алин, то есть невеста в соответствии с эрейскими обычаями, и этим все сказано. Поэтому ты не имеешь права вмешиваться в нашу личную жизнь и спрашивать с меня ответ за мои поступки по отношению к ней.

— Это нечто новенькое. Объяснись-ка, мой друг, что-то я ничего не понимаю, — ведь девочка твердо уверена, что вы разорвали вашу помолвку.

— Нет. Это не так. Мари не знает точного ритуала и потому приняла мои слова за чистую монету.

— Выходит, ты ее элементарно обманул? Тебе не кажется, что так поступать несколько безнравственно по отношению к ней? Особенно, когда ты делаешь упор на то, что никогда не лжешь своим близким.

— Нет, мне так не кажется. То как я веду себя с другими, не касается Мари и наоборот. Поскольку помолвка состоялась по эрейским законам, то она — моя собственность и по отношению к ней я не обязан соблюдать внешние приличия. Причем настолько, что если захочу я могу её даже убить без объяснения причин, — безапелляционным тоном произнес Ник, спокойно глядя в глаза ошарашенному собеседнику.

За столом повисла напряженная пауза. Палевский постарался успокоиться. Отставив в сторону бокал, он закурил и, медленно выпустив сигарный дым, произнес ледяным тоном:

— Дичь какая-то! Если бы я тебя не знал, то на пушечный выстрел не подпустил бы к девочке после таких слов. Но не думай, я и сейчас не позволю тебе безнаказанно издеваться над Мари…

— Поверишь на слово, если я скажу, что мне такая «дичь», как ты выражаешься, не приходила даже в голову? Надеюсь, ты понимаешь, что речь идет совсем о другом, — она моя неотделимая половина, второе «я», если хочешь. Поэтому давай не будем заранее конфликтовать. Попытайся все же выслушать меня до конца.

— Излагай, я тебя внимательно слушаю, но постарайся впредь обходиться без столь шокирующих заявлений, — проворчал Михаил, и снова взяв бокал с коньяком, откинулся на спинку скамейки.

— Ну, это вряд ли мне удастся, но я постараюсь доходчиво объяснить свою позицию по тем или иным вопросам.

— Сделай милость. Хотя я сразу же понял, что в твоих действиях таится какой-то подвох: слишком уж ты легко отказался от Мари, особенно в ее положении. Это на тебя не похоже. Надеюсь, ты в курсе, что она беременна?

— Само собой я знаю о ребёнке все, включая время зачатия до секунды. Мальчик красивый как ангел и уровень интеллекта у него не хуже, чем у родителей, — с гордостью произнес Ник. — Тиаран даже выдал мне кучу изображений, как малыш будет выглядеть в том или ином возрасте, вместе с таблицами роста и особенностей питания в соответствующем возрасте. Я потом передам тебе все нужное через локальный доступ в вашем доме. Постарайтесь соблюдать указанный рацион и комплекс физических упражнений. Хотя в этом нет особой нужды, мальчик совершенно здоровый. Замечательный ребенок, жаль что…

Ник внезапно замолчал, опустив глаза. Удивленный Михаил иронично хмыкнул, глядя на него, но ничего не сказал.

— Извини. Устал, и голова трещит от недосыпа. Может, сегодня посплю нормально.

— Как продвигаются дела со звездолетом? — тактично переменил тему разговора Палевский и заинтересованно посмотрел на собеседника.

— Лучше, чем ожидалось. У меня на днях появился очень толковый помощник. Поэтому мы сообща справимся вчерне со всем комплексом проблем приблизительно через полгода, а может и раньше. Потом я передам это дело полностью под контроль Академии, пусть они дальше возятся, доводя отдельные детали до ума. Но даже сейчас можно твердо сказать, что мы все улетим вовремя, с транспортом больше нет проблем.

— Очень хорошая новость. Просто замечательная! Могу я объявить в Совете, что звездолет практически уже существует?

— Думаю, да. Чувствуешь, что обстановка чересчур накалилась и хочешь хорошей новостью пригасить пыл сепаратистов?

— Да. Это сообщение выбьет почву у них из-под ног, но дело даже не в них. Общее брожение в умах вампирского сообщества достигло такого уровня, что обстановка, боюсь, близка к взрывоопасной, а мне не хотелось бы прибегать к крайним аргументам. График работ настолько напряженный, что у нас теперь каждый человек на вес золота. В общем, рабочих рук катастрофически не хватает. Людям приходится трудиться по десять-двенадцать часов в сутки, а тут еще неизвестность с полетом. Каждого посещает неотвязная мысль о том, — а вдруг придется кого-то оставить, поскольку не хватит места? И, не дай бог, это окажется кто-то из его семьи. Поэтому все раздражены и гудят, как пчелы в улье. Достаточно малейшей искры, и все полетит к черту. Ты даже не представляешь, насколько порадовал меня своим сообщением!

Довольный новостью Михаил тепло посмотрел на внимательно слушающего Ника. Тот отстраненно улыбнулся в ответ.

— Я рад, что так удачно сложилось все один к одному, и я вовремя поспел со своим сообщением, предотвратив очередной народный бунт. С некоторых пор они плохо воздействуют на мою ослабленную психику.

— Кто старое помянет, тому глаз вон… Я так понимаю, что работы по звездолету уже на мази и вчерне все готово. Ник, скажи мне, почему ты так торопишься? Что с тобой происходит?

— Ты это о чем? Со мной все в порядке.

— Прекрати. Нечего делать из меня дурака, а высокомерия мне и самому не занимать.

— Успокойся. Давай не будем обо мне — это разговор еще не ко времени. Ты же хотел поговорить о Мари? Вот к ней давай и вернемся. Как ты уже понял, у меня нет ни минуты свободного времени, поэтому я прошу тебя присмотреть за ней и ребенком, пока я не освобожусь. Через полгода я заберу ее домой, а сейчас пусть немного отойдет от обучения. Мари действительно пришлось со мной нелегко.

— Да, уж! Тебе не кажется, что битье было все-таки лишним в обучении? Она уже не совсем малолетка, которой нужно вкладывать ума через задние ворота.

— Крейд! А ты хотел бы, чтобы я с ходу выдал ей меч и покромсал в капусту? Должна же она хоть немного научиться уворачиваться от ударов? Для этого и существует система подготовки ритен. Это традиционная система подготовки молодняка принятая в среде эрейской знати и она не одно столетие давала очень хорошие результаты. Может, со стороны она выглядит жестоко, но я другой не знаю. Искать что-то новое — у меня не было ни времени, ни желания. К тому же все делалось для пользы Мари…

— Благими намерениями…

— Я знаю, куда ими выстлана дорога, но это не тот случай. Я решил, что Мари должна иметь соответствующую физическую и ментальную подготовку, потому как неизвестно с чем вам придется столкнуться в глубоком космосе и на другой планете. Как мать моего ребенка, она должна уметь при случае защитить его. Правда, я провел с ней ускоренный курс ритен. Из-за недостатка времени вышло несколько жестковато, но тут я рассчитывал на Мари, зная, что у нее очень пластичная стойкая натура. Она удивительно быстро приспосабливается к новым обстоятельствам, вживаясь в новую роль. Этим она пошла в свою мамашу. Риза годами могла прикидываться кем угодно, уж кому это знать как не тебе. Так что не беспокойся за Мари: вне базы с нее быстро сойдет налет эрейских привычек.

Раздался треск стекла, Михаил аккуратно сложил на столик осколки бокала. По его руке стекала янтарная жидкость вперемежку с кровью.

— Ты так уверен в этом? Или тебе так удобнее думать? К твоему сведению, все не так просто, как ты мне преподносишь; ты затронул глубинные слои психики Мари и теперь от нее абстрагируешься, как будто она тебе подопытная зверушка, — Палевский смерил собеседника испытующим взглядом, и в его резком голосе послышалась осторожные нотки: — В чем дело, Ник? Почему ты все время говоришь так, будто скоро исчезнешь из нашей жизни? Ты настолько привязан к планете, что опять собрался поспать в хронокапсуле несколько сотен тысячелетий? Решил остаться на Земле и посмотреть чем дело кончится? Не понимаю. Вроде ты как мальчишка рвался в космос…

— Хватит!.. Со временем я расскажу тебе все, но не сейчас, потому наберись терпения… Прошу…считай, что это моя прихоть, — в глухом голосе Ника прозвучала такая горечь, что Палевский умолк, уже с откровенной тревогой глядя на генетического отпрыска. — Теперь о Мари: я полностью уверен в своих действиях. Сколько не пройдет времени, но у нее останется умение мгновенно принимать решения в острой ситуации и небывалая скорость движений при защите. К тому же теперь никто не сможет повредить ей с помощью ментала. Знание этого — достаточно оправдание для моих действий. Во всяком случае, в моих глазах, а тебе хочешь или не хочешь, но придется смириться с происшедшим.

Мрачный Ник протянул Палевскому салфетку и тот сдержанно поблагодарил его, вытирая кровь.

— Ладно, черт с тобой! Действительно, дело уже сделано, и поздно сожалеть о пролитом молоке.

И снова в воздухе повисла недоговоренность, но почему-то Михаилу не хотелось допытываться до истины, потому что его стали одолевать дурные предчувствия. Он погрузился в размышления, вкратце анализируя состоявшийся разговор с Ником, и он ему все больше не нравился. У него создалось стойкое ощущение, что он прощается с ними, пытаясь напоследок успеть переделать массу дел. А еще он почувствовал, что это никак не связано со сном в хронокапсуле.

«Чертов мальчишка! Напустил такого туману, что нет никакой возможности разобраться, в чем же дело, а он одна из ключевых фигур в политике. Его именем много дел раскручено, хотя он ведет себя как бирюк и почти не высовывает носа из своей норы. Нужно как следует расспросить Мари о нем. Может, ее слова что-нибудь прояснят, хотя сейчас не стоит ее нервировать…Черт, у вампирской расы скоро появится первый в истории младенец! Чудеса! Срочно нужно поставить девочку под плотный контроль. Может, перевести Мари в мой институт генетики, чтобы она находилась под непрерывным круглосуточным наблюдением специалистов?.. Хорошо, что Ника не будет дома, что-то мне подсказывает, что ему не понравится моя идея…»

— Скажи, ты все еще злишься на меня за смерть Ризы? — подняв глаза, нерешительно спросил Ник. Палевский, очнувшись, внутренне удивился такой перемене темы их беседы, но сдержанно ответил:

— Уже нет. Столько лет прошло с той поры, что все поросло быльем. Я не сержусь на тебя, и это правда. При здравом размышлении, я даже благодарен тебе. Ведь я прекрасно понимаю, что на самом деле ты спас меня от гибели. Впрочем, я всегда это знал, еще при нашей первой встрече, только не хотел признавать очевидного факта. Знаешь, давай больше не будем упоминать Эльжбету и поганить себе настроение, как я понимаю, она и тебе немало испортила крови?

— Да, ты прав. А тебя никогда не раздражало сходство Мари с матерью? Причем настолько, что тебе временами хотелось бы её убить?

— Нет. Мари с самого начала для меня никак не ассоциировалась с Эльжбетой. Есть, конечно, определенное внешнее сходство, но это все, — ответил удивленный Палевский.

— Что ж… тебе повезло. Точнее, Мари повезло…

— Ник, сколько тебе лет на самом деле? — мягко спросил Палевский, заинтересованно подавшись к собеседнику. В его зеленых глазах вспыхнули золотисто-коричневые искры.

— А в чём дело? Почему ты вдруг заинтересовался моим возрастом?

— Ты можешь ответить на четко сформулированный вопрос? Если не хочешь, то так и скажи.

— Что настолько непохож на взрослого? По речам или поступкам?.. В общем-то, нет смысла скрывать… через год тринадцатого июня мне исполнится семьдесят.

— Так я и думал. Ты ровесник Томаса Штейна, — торжествующе произнес Михаил, откидываясь на спинку скамейки. — Правда, тот слегка постарше будет, тому в апреле исполнится семьдесят восемь, — и вкрадчиво добавил: — А почему тебе так мало реальных лет? Ты часто спал в хронокапсуле?.. Ну, в общем-то, я тебя понимаю, хотя ты мог бы заняться полезным делом, например, руководить вампирским сообществом. Разве тебе не хотелось быть у руля власти? Ты же принц из королевской династии и наверняка тебя с младых ногтей приучали к правлению.

— Ну, почему не хотелось?! Очень даже тянуло. Но только я отдавал себе отчет, что традиционная эрейская система управления не подходит вампирам, во всем зависящим от человечества. Зная себя, я боялся, что не удержусь и так или иначе буду прививать вампирам свои эрейские понятия, и это могло плохо кончиться для всего сообщества в целом, не говоря уж о человечестве. Впрочем, людям сильно повезло, что мы зависим от фениксов, только это в свое время остановило меня от массового геноцида. Конкурирующий вид нужно убирать сразу, пока он не набрал силу, — Ник нахмурился и, глянув исподлобья на собеседника, нехотя добавил: — По молодости лет меня страшно заедали гордость и высокомерие. Власть, кому попало над своими творениями, я не мог отдать, вот поэтому и появился ты: к своей крови я не ревновал. Ну, почти… потом, когда ты подрос, в возрасте двух лет я отдал тебя в человеческую семью. Павловичи были замечательными людьми, к тому же образованные и интеллигентные. Пани Зося, та и вовсе любила тебя как родная мать, поэтому я не волновался за твою судьбу. Сдав им тебя на руки, я залег в хронокапсулу. Не было сил дождаться, когда ты вырастешь. Да и потом частенько в ней отлеживался, когда хандра заедала: делать-то было особенно нечего, а вмешиваться в твои действия по управлению вампирским сообществом мне не хотелось. Вот так и вышло, что ты догнал меня по возрасту и перегнал со временем.

В беседке воцарилось молчание. Михаил уважительно посмотрел на юношу и, помолчав, тихо произнес:

— Ты очень предусмотрителен, мой друг. Но больше отлынивать от управления я тебе не советую. Как мой наследник ты должен вникнуть во все тонкости. Я на этом настаиваю.

— Хорошо, Михаэль. Я учту твое пожелание… со временем. Как только все закончится, я постараюсь подключиться к управлению.

— Договорились. Все равно ты выглядишь чересчур молодо для своих лет, по сравнению с вампирами.

— Очевидно, не прошли даром тысячелетия, проведенные в хронокапсуле. Только так я могу объяснить свою неприлично юную внешность. Кстати, еще неизвестно как это сказалось на вас с Мари, хотя с некоторых пор ты тоже застрял на возрасте своего оригинала.

— Я это заметил. Кстати, генскопирование тоже подтверждает, что я перестал стареть. Не скажу, что меня расстраивает сей удивительный факт. Интересно, что будет с Мари в дальнейшем?.. Да, еще одно, Ник. Для пользы дела пусть твой возраст останется нашим маленьким секретом. Другим совершенно необязательно знать, сколько тебе лет на самом деле, — со вздохом произнес Палевский, поднимаясь на ноги. — Ладно. Пора и честь знать. Спасибо за то, что нашел время и принял меня. Знаешь, все же постарайся не замыкаться в себе и выберись к нам пораньше, чем через полгода.

— Не могу обещать. Но Мари лучше не говори об этом, а то она окончательно разлюбит меня…

— Так ты не собираешься ей говорить, что ваша помолвка не разорвана?

— Нет. И тебя попрошу молчать об этом. Мари по-прежнему моя алин, но за ней осталось право выбора. Это не значит, что я отступлюсь от неё без боя, но если она меня окончательно разлюбит… что ж, значит, так тому и быть. Клянусь, я отпущу её на волю, — тихий голос Ника был полон такой искренней грусти, что Палевскому снова стало не по себе.

— Ник, может, тебе нужна помощь? Скажи, и все госслужбы мира будут в твоем распоряжении.

— Спасибо, Михаэль. Я очень благодарен тебе за столь щедрое предложение, но я не нуждаюсь в помощи. Не беспокойся, со мной все в порядке. Кстати, если хочешь, то можешь в любое время прилетать ко мне. Только всегда бери Аталету, иначе сработает оборонная система базы.

— Спасибо и тебе за это предложение. Постараюсь не очень злоупотреблять твоим приглашением, — ведь незваный гость хуже татарина. Кажется, так говорят русские?

— Брось. Я это говорю не ради политеса — тут и твой дом. Скажи, ведь ты здесь что-то увидел, или мне показалось?

— Да. В моей памяти вдруг вспыхнула четкая картина. Я стою у летательного аппарата, и ко мне со всех лап несется мой верный Бориш.

— Вот как? Удивительно, что ты вспомнил даже имя медвежонка. Клянусь, что я всё время держал щит и не мог ничего тебе внушить.

— Я это знаю. При всем желании ты бы не смог, я тоже держал ментальный щит. Дурацкая просьба. Может быть, ты её уважишь?.. Я хочу увидеть, как вы жили на Арее. Это возможно?

— Хорошо, если хочешь, смотри.

На мгновение заколебавшись, Палевский не сразу снял защиту, но доверие должно быть обоюдным. Ник закрыл глаза, и он осторожно прикоснулся к его открытому разуму. Перед внутренним взором изумленного Михаила вдруг замелькали необычные видения, и он замер в восхищении, наслаждаясь чудесными картинами быта королевского двора из седой древности. До зубовного скрежета они были для него одновременно и чужими и родными.

Очнувшись, он не сразу пришел в себя. Чувство огромной потери стало просто всеобъемлющим, и он, присев на скамью, опустил голову.

— Какой удивительный мир, и какой удивительный народ! Все равно не понимаю, как можно в космическую эру сохранить средневековое рабство! Да, вы эреи страшно консервативны по натуре! Хорошо, что у вас не существовало религиозного фанатизма, как у народов майя с их человеческими жертвоприношениями, — что само по себе удивительно при вашей упертости и склонности к жестокости.

— Почему ты так решил? Просто жертвоприношения прекратились со временем, поскольку являлись нерациональным расходованием людских ресурсов. И не настолько мы упертые, как ты считаешь. Прогресс и нас не обходил стороной, иначе мы не построили бы космические корабли. Но эреи не столь охотно расставались со своими традициями, как современные земляне. К тому же система рабства у эрееев — это нечто иное чем то, что процветало у людей в средние века. Не знаю, сожалеть об этом или нет, но институт рабства существовал издревле на Арее и для меня это — совершенно привычное явление. Проще разрешить дворянству держать официальных рабов под контролем государства, чем загнать садистские наклонности знати в подполье и пожинать потом махровые плоды различных извращений, затрагивающих их семьи и подчиненных.

— Неужели помогало? Ведь одно другому не помеха. Можно начать на рабах тренироваться в своих садистских развлечениях, а на домашних с подчиненными продолжить получать удовольствие.

— Мне трудно объяснить, но наша история показывает, что это не так. Тут в действие вступали жесткие ограничительные законы эрейского общества. У нас действовала крайне строгая судейская система, причем, в основной своей массе ее служащие были совершенно неподкупны. Потому те, кто попадались на подобном, лишались всего: и имущества, и титула и сами рисковали оказаться в роли рабов. Кстати, в мою бытность рабы сохранились только при королевских дворах и знатнейших домах. Их наличие скорей служило своеобразной визитной карточкой, показывающей богатство семьи, чем от них был какой-то реальный прок. Потому что стоили они дороже элитных домашних животных, да и хлопот с их содержанием было столько, что мама не горюй…Крейд, Мари нет, так теперь я набираюсь всякой словесной дури от Мирона… в общем, столько государственных служб пеклось о благе рабов, что самое простое было бы продать их с торгов, чем содержать на рабской конюшне. Тем более что их потомство принадлежало не хозяину, а государству. Дети рабов по определению являлись изначально свободными людьми и находились на содержании у государства. На их образование и дальнейшую поддержку шли просто сумасшедшие деньги, и из их числа вышло много достойных людей, занявших впоследствии не последние места в нашем обществе. Как действовала система отбора рабов, я представляю довольно смутно, тем более что по молодости лет подобная ерунда меня нисколько не интересовала, в отличие от рабынь…

— Кто бы сомневался! Мальчишки везде одинаковы. Извини, что перебил, продолжай, пожалуйста, мне очень интересно.

— Для развлечений рабов и приобретали. Иначе, за каким крейдом они нужны? Так, на чем я остановился?.. Ах, да. В институте рабства, в основном, все завязывалось на непомерных долгах какой-либо богатой семьи. Продажа некоторых ее членов в рабство спасала семью от финансового краха и служила своеобразным наказанием за мотовство. Потому что продавали не виновника, а, как правило, его детей или близких родственников — сестер и братьев. Также наказывались и некоторые другие преступления, не подлежащие смертной казни. Честно говоря, всего не помню, но Рабский кодекс в любом государстве эреев — это огромнейший комплекс документов. Ведь у нас не существовало системы тюрем, как у современных государств: их практически заменяло рабство для богатых и средних слоев с полным лишением свободы, включая права на жизнь, и общественные работы для бедных слоев населения с полным сохранением гражданских прав.

— Н-да… Оригинальная система наказания, хотя и не всегда бьет по непосредственному виновнику. Казнили, надеюсь, по другому принципу?

— Естественно, только за дело, а не за то, что ты имеешь несчастье состоять в родстве с каким-нибудь гадом. Хотя потом виновник рабства своих близких всячески стремился выкупить их у хозяина. Конечно, случалось всякое и художественная литература полна разнообразных трагедий о любви рабов и хозяев, которые не хотели возвращать их семье. На деле же определение в рабство случалось не так часто, в обеспеченных слоях населения царило похвальное благоразумие. Любителей безоглядно рисковать свободой близких находилось не так уж много.

— И то хлеб, в такой форме и я бы не оказался от рабства. Глядишь, народ стал бы действовать осмотрительнее, и в делах не пёр на рожон. Опять же на тюрьмах какая экономия государственных средств. Только боюсь, что такое не привьется в современном обществе, в котором мы живем — подобный подход к наказаниям нужно воспитывать исподволь, как это происходило у вас. Очень интересный казус. Надо будет почитать вашу историю, — ведь так интересно сравнить две непохожих цивилизации и сделать соответствующие выводы.

— Зачем?

— Если мы скоро улетим с Земли, и нам не нужно будет жить с оглядкой на человечество, то пора выработать свои правила общественного устройства, более соответствующие нашему образу жизни.

— Без проблем. Библиотека тиарана в твоем распоряжении, но только здесь, на базе. Дома в Петербурге я не могу открыть доступ к историческим документам.

— Ясно. Спрашивать «почему», я так понимаю, бесполезно?.. Скажи, светловолосая женщина с синими глазами и есть твоя мать?.. Хоть и несколько в иной цветовой гамме, но мой бог, как она похожа на Рени!

— Тоже заметил? Зря переживаешь по этому поводу, просто у вас с отцом очень схожие вкусы в плане женщин. Хотя ему не так легко далась женитьба на любимой женщине, как тебе в свое время. Мама происходила не из столь высокого рода, как отец и ему пришлось вынести целую битву с родичами, чтобы воссоединиться с ней в официальном браке.

— Странно все это… иногда я готов прибить тебя за то, что ты извлек меня на белый свет из пробирки. Тебе не понять, насколько неуютно чувствовать себя чьим-то дубликатом. Пусть твой отец был гением, но дела это не меняет. Меня все время преследует ощущение, что я являюсь его нечеткой копией. Короче, подделкой под оригинал.

— Ты неправ, воспринимая себя в таком качестве. Конечно, внешне вы одинаковы и в ваших характерах есть много общего, но с другой стороны, вы — две совершенно разные личности, потому что формировались в разных условиях. Правильнее было бы назвать тебя его братом-близнецом.

— Ну, в такой интерпретации моя ситуация выглядит не столь безнадежно. Спасибо за утешение.

— Я не утешаю тебя, я так думаю на самом деле.

И действительно в голосе Ника прозвучало искреннее убеждение в сказанном.

— Тем более, спасибо, — сдержанно поблагодарил Михаил, поневоле растроганный его словами. Он и сам иногда так думал, и мнению Ника, хорошо знающему обе ипостаси одного лица, он доверял. Под влиянием его убежденности из души Палевского стали уходить тяжкие сомнения по поводу того, является ли он полноценной личностью, одолевающие его в последнее время.

Вдруг на деревьях, кустарниках и траве стали вспыхивать один за другим неяркие огни, искусно спрятанные в густой зелени. Они подсветили необычные скульптуры и небольшие красивые фонтанчики, бьющие прямо из земли, те выглядели очень живописно, окруженные кучками камней, обросших сероватым мохом, и лесными цветами. Зазвучала чудесная мелодия и в воздухе заплясал разноцветный хоровод огромных светлячков. Темно-синяя вечерняя мгла под звездным небосклоном преобразилась в волшебную ночную сказку. В небе засияла полная луна, выглянув из-за крошечного облака. Ее появление довершило волшебную картину. Палевский с удивлением огляделся по сторонам:

— Н-да, ты и Старая база проняли меня просто до печенок. Пожалуй, я не смогу отказаться от твоего приглашения. Если ты действительно не против моих посещений, я буду периодически заглядывать к тебе.

— Почту за честь, райделин Михаил… кстати, хочу чтобы ты знал истинную причину убийства Эльжбеты. В день, когда мне исполнилось четырнадцать лет, Риза убила мою возлюбленную — мою озорную красавицу Лотилану… Так сказать, преподнесла своеобразный подарок. И я поклялся в тот же день, что когда-нибудь изничтожу ее и весь ее род…

— Черт, это никуда не годится! Ник, прекращай свои средневековые страсти! Забудь о том, что было сто лет тому назад. Фу ты, черт! Какие там сто лет!.. Короче, от древнего мира, в котором ты жил, давно уж и праха не осталось, а ты все живешь по его правилам. Опомнись и просто радуйся тому, что тебе даровано судьбой. Счастье, мой друг, так недолговечно, а ты как ребенок куксишься на него. Пойми, дурак, что Мари любит тебя, иначе я давно послал бы тебя, куда подальше с твоими идиотскими закидонами и не лез бы в ваши дела.

— Это твое счастье, что я уважаю тебя!.. Прости за резкость. Ладно, давай не будем больше развивать эту тему. Идём, я провожу тебя, а то Мари, наверно, волнуется, оставшись одна. Передавай ей привет и напомни, что я ее жду. Пусть она сколько угодно упрямится, но её дом здесь, рядом со мной.

— Прилетай и сам ей это скажи. Кстати, это твой помощник крадется за нами в кустах?

Сев в авиетку, Палевский на мгновение прикрыл глаза. Он мысленно пробежался по основным моментам состоявшегося разговора с Ником и решил, что тот оказался неожиданно плодотворным и тут с досадой припомнил, что забыл поговорить с ним об устройстве сопряжения компьютера с мозгом. Но затем решил, что не все потеряно и никто не мешает ему побеседовать на эту тему в другой раз.

— Аталета, домой!

— Слушаюсь, сэр! Я так рада, что теперь мы будем работать вместе.

— Взаимно, Аталета. С твоего разрешения я немного вздремну, а пока включи мне что-нибудь успокаивающее из музыки.

Мужские разговоры по душам

«Пожалуй, Мика кое в чем прав и я действительно веду себя по-дурацки с Мари. Бедная девочка не виновата в том, что у неё в родителях значится такая змеюка, как Риза. А с другой стороны бесы нашептывают, что яблоко от яблони… Чушь! Если посмотреть, кто у меня в предках числится, то это ей надо от меня с воплями бежать куда подальше», — лениво рассуждал Ник, лежа на высокой скале у водопада. Он неспешно перебирал в уме подробности состоявшегося разговора с Палевским под неумолчный шум воды, прыгающей по крутым уступам, и одновременно любовался величественной ночной панорамой, открывающегося с высокой скалы. Наконец, не выдержав терпеливого сопения аталина, поджидающего его, Ник нехотя повернул голову к пологому спуску и, насмешливо улыбнувшись купе темных густых зарослей, лениво произнес:

— Что, совсем муравьи заели, страдалец? Незачем прятаться, тем более что тебя за километр слышно, горе-телохранитель. Ломишься следом как стадо слонов. Какого крейда ты забрался прямо в муравейник? Выходи, присаживайся рядом, только отряхни насекомых. Мне не хочется отгонять их менталом.

Из темноты неслышно появился Мирон и, энергично отряхиваясь от мелкой страшно кусачей живности, обижено проворчал:

— Неправда, мой раделин, я крался как леопард. Ни веточки не шелохнулось, ни сучка не треснуло.

— Бестолочь ты, Мирон, к тому же обижаешься на справедливую критику. Скажи, на кой крейд аталину ментал, если он не удосуживается им воспользоваться?

— Никотан, ты не мог бы выражаться яснее? Я же ни черта не понимаю.

Мирон опустился у ног Ника и тот, неслышно вздохнув, отвлекся от созерцания чудесной звездной ночи с полной луной на небосклоне, и занял сидячее положение. Задумчиво пожевав травинку, он спокойно ответил:

— Вот в этом вся разница между выучкой настоящего телохранителя и его наложенной психоматрицей.

— О, черт! Я понял! Ты меня отследил не только по менталу, но и по переполоху среди птиц и насекомых!

— Ну, что я могу сказать? Для тебя не все потеряно. Хотя в острой ситуации от твоих запоздалых озарений не будет никакого толку.

— Клянусь, я научусь, мой райделин, и буду тебе настоящим телохранителем…Никотан, ты не мог бы со мной позаниматься ритен?

— Нет. Мари отбила у меня всякую охоту заниматься воспитанием молодняка. Тем более тебе это не надо, — ведь первичные навыки у тебя должны сохраниться через психоматрицу Кидела.

— Ты сам говорил, что без практики, они гроша ломанного не стоят, а тренажерный зал не дает должной подготовки. Не бойся, я не буду тебе в тягость.

— Все вы так говорите, а потом хлопот с вами невпроворот. Будешь дуться на меня, и рыдать как Мари.

— Я тебе не девчонка, чтобы слезы лить!.. Простите, мой райделин. Готов понести любое наказание за свою грубость.

— Предупреждаю, ты слишком часто хамишь мне в последнее время. Учти, еще раз услышу от тебя неподобающее выражение в свой адрес, и ты сполна получишь от меня соответствующее наказание. Надеюсь, в твоей памяти еще не стерлось, что такое терав для нерадивых слуг? На первый раз я не хочу применять к тебе ментальное наказание, слишком уж ты боишься мозговых манипуляций, но вполне могу спустить с тебя шкуру, да так, что мало не покажется.

— Простите, мой райделин. Клянусь, такое больше не повторится… Только я думал, что я тебе не только слуга, но и друг. Может я и груб порой, но я же о тебе беспокоюсь, — обиженно пробормотал юноша и Ник насмешливо фыркнул.

— Ты или Кидел?

— Я — это я, Никотан — твёрдо сказал Мирон и запальчиво добавил: — Мне наплевать, кем ты меня считаешь! Я не делю себя на части. Если ты мне не доверяешь, я принесу тебе Вечную клятву крови.

Резко повернув голову к своему собеседнику, Ник долго смотрел в совсем юное лицо своего аталина, обрамленное фантастически красивой серебристой гривой волос, подсвеченную полной луной. «Крейд! Мирон удивительно похож на Лотилану, точнее на её родного брата» Он отвернулся и, помолчав, резко произнес:

— Не стоит разбрасываться такими словами и тем более клятвами. Вряд ли ты осознаешь, о чем идет речь.

— Уверен, что знаю, — самонадеянно воскликнул юноша, с воодушевлением глядя на своего обожаемого повелителя.

— Не думаю. А ты в курсе, что сейчас решаешь не только свою судьбу, но и судьбу всего своего рода? Готов ли ты распорядиться жизнью всех своих детей и детей их детей? Если ты сейчас принесешь мне Вечную клятву крови, то не только у тебя, но и у них не будет больше своей воли. Все они будут пожизненно моими верными псами, и мое слово будет для них единственным законом.

— Наплевать! Ведь у вампиров нет кровных детей, и вряд ли скоро появятся, а фениксы — это не совсем то, правда?

— Ты ошибаешься, через пару-тройку лет у вампиров будет кровное потомство.

— Это райделин Михаил так сказал? Ну, да он же не только Глава Совета Старейшин, но и Глава службы генетиков Объединенных кланов. Очень серьезный господин, поэтому я ему верю.

— Потому не спеши и хорошенько подумай о последствиях. Вдруг тебе настолько глянется новая подружка, с которой ты познакомился у Адель, что вы со временем решите создать семью и завести кровных детей.

— Ну, это вряд ли, мой райделин. Скорее вы с Адель поженитесь, чем я сделаю предложение Катерине.

— Причем здесь Адель? Не понимаю!

— Так бедняжка влюблена в вас как кошка, а Вы не знали?

— Даже не приходило в голову. Почему ты так решил? — удивился Ник. Юноша лукаво улыбнулся. Отбросив волосы со лба, он размахнулся и швырнул подобранный по дороге камешек в пропасть перед собой.

— Мой райделин, в своем глазу и бревна не увидать, а со стороны такое очень заметно… О, черт, как глубоко! — воскликнул Мирон, услышав глухой далекий перестук брошенного камня.

— В таком случае, вычеркни ее из списка моих женщин, она мне больше не нужна.

— Никотан, так нельзя! А вдруг девушка расстроится и того… вниз головой с сотого этажа?

— Мне всё равно. Я не хочу никаких дополнительных проблем. Мне вполне достаточно имеющихся, поэтому не спорь. А если Адель такая дура, чтобы покончить с собой из-за ерунды, то это её проблемы. Пошли ей какой-нибудь прощальный подарок от меня. Выбери у Тиффани бриллиантовый гарнитур и подороже. Но все-таки мне кажется, что ты ошибаешься, девочка слишком корыстна для любви и обожает получать от меня драгоценности.

— Может быть… — нерешительно вымолвил Мирон, не зная говорить или нет Нику о том, как он подсмотрел за Адель на балконе. Перед его глазами вспыхнула четкая картинка.

…Прекрасная как ангел в белом длинном платье, девушка беззвучно заливается слезами, облокотившись на перила. Она механически ломает подаренное ей Ником ожерелье, и периодически роняет его кусочки вниз…

У юноши защемило сердце, красавица-вампирка явно была влюблена в его хозяина и прекрасно сознавала, что у нее нет никаких шансов завоевать его сердце. Поддерживая иллюзию алчности, она пыталась подольше удержать своего ненадежного возлюбленного.

— Обязательно вычеркни Адель… хотя это лишнее: я и так о ней не забуду. Не хочу вводить её в заблуждение, как она меня. Не люблю, когда мной манипулируют даже из лучших побуждений.

— Это смотря кто… Хорошо-хорошо! Никотан, так могу я принести тебе Вечную клятву крови?

— Нет, я не могу взять на себя такую ответственность. К тому же ты подумал о Мари?

— Никотан, не надо. Ты знаешь о моей любви, но это не повод издеваться надо мной, — чуть слышно произнес юноша, горестно опустив голову. — Я прекрасно понимаю, что райдиэль Мариэль для меня также недостижима, как звёзды на небе.

— Неужели? А вдруг? Судьба ведь переменчива. Никогда не думал о том, что госпожа Удача вдруг улыбнется тебе, а не мне? Я ведь тоже не вечен.

— Я не отказываюсь от своей любви, Никотан, прости меня за это. Но ведь дело в том, что пообщавшись с тобой, я считаю себя недостойным райдиэль Мариэль. Мне с тобой никогда не сравниться… И потом, если судьба будет ко мне благосклонна, я всегда буду знать, что она испытывает ко мне только жалость. На что идет в любви райдиэль Мариэль, я уже видел. К тому же я давал тебе клятву верности, и она для меня много значит. Не веришь? Прочитай сам мои чувства…

— Не сможешь простить ей любви к другому? Как эгоистично…

Внезапное вторжение в открытую мыслесферу было, как удар кинжала в сердце, и Мирон заскрипел зубами, с трудом удерживаясь от болезненного вопля. Но неприятное ощущение тут же исчезло. Покрывшись липкой испариной, юноша согнулся в приступе неудержимой рвоты.

— Извините, мой райделин!

— Крейд, Мирон, ты совсем не умеешь управляться с менталом! Тебя вконец испортили твои дурацкие электронные игрушки. Ты хоть понял, почему я тебе запретил использование чипов? — воскликнул он, с жалостью глядя на юношу, сотрясающегося всем телом в сильнейших приступах. С жалкой улыбкой на бледном лице тот отрицательно покачал головой. — Дурак! Электронные игрушки убивают природный ментальный дар, чем чаще ими пользуешься, тем сильнее он угасает.

Ник вскочил на ноги и легко поднял на руки своего несчастного аталина. Страшно смущенный Мирон пришел в ярость и попытался вырваться.

— Никотан, сдурел? Пусти меня немедленно! Я сам в состоянии дойти.

— Не беспокойся, мой друг. Как только я почувствую, что это так, я немедленно отпущу тебя. А сейчас сиди тихо. Мне лень тащиться в обход, пойдем напрямую через пропасть Тари: так гораздо ближе. Не трепыхайся, если не хочешь оказаться на дне стометрового ущелья.

Перепрыгнув через несколько нешироких разломов, они оказались у огромной пропасти. На ее краю Мирон настолько пришел в себя, что Ник отпустил его на волю, топать своими ножками. Юноша с неприкрытым ужасом в глазах посмотрел, как его хозяин легко перемахнул через широченный провал. Ник присел на краю пропасти, и принялся с интересом наблюдать за нерешительным топтанием своего аталина на другой ее стороне.

— Я приказываю, прыгай! Долго мне тебя ждать?.. Говоришь, собрался давать мне Вечную клятву крови? Ну-ну, — с насмешкой произнес Ник. Лениво потянувшись, он поднялся на ноги. — Боишься прыгать, значит, иди в обход. Я слабаков не жду. Дома увидимся.

Такого вызова своей гордости юноша уже не смог перенести. Коротко разбежавшись, он сильно оттолкнулся от края и прыгнул через пропасть. Мирон не верил, что сумеет допрыгнуть до другого ее края и потому мысленно попрощался с белым светом. И точно, слегка не достав до противоположного края, он сорвался и стремительно ухнул в пустоту под ногами.

Падая вниз, юноша обреченно закрыл глаза: «Господи, прости мои прегрешения и прими мою неприкаянную душу! Прощай, любимая! Господи, ни о чем не прошу тебя, только отправь меня туда, где мы свидимся с моей девочкой. Никотан, прости меня за то, что я оказался для тебя никудышным аталином…»

— Это точно. Мирон, поднимайся, хватит валяться, изображая труп. Ты уже прилетел на дно, но тот свет на сегодня отменяется. Стой, не шевелись, сейчас я зацеплю тебя силовым лучом и подниму наверх.

Оказавшись на краю пропасти, дрожащий Мирон рухнул на камни: его не держали ноги.

— Крейд, я страшно устал, хочу добраться до дома и лечь спать. Неужели я так много прошу у судьбы? Так нет! Мало мне было сегодня дикого кошмара во сне, похода по девочкам, осложненного очередной любовью, и трудного разговора с этим хитрым лисом, Михаэлем, так напоследок на мою бедную голову свалился придурочный аталин, не дав насладиться заслуженным отдыхом в одиночестве. Нет, точно! Добрые дела наказуемы, сужу по собственному опыту! — усталым голосом произнес Ник и быстрыми шагами понесся вниз, легко скользя на крутых спусках.

— Неправда! Я — не придурочный, я — неопытный!

— Суть, одно и то же.

— Никотан, подожди меня! — завопил юноша, бросаясь следом за ним.

— Догоняй и молчи, пока я не прибил тебя.

— Черт! Какое замечательное чувство ощущать себя живым!.. Эй, это я сам с собой разговариваю!

На удивление у Ника неожиданно поднялось настроение. «Может, теперь меня не будут больше мучить кошмары, в которых я не успеваю спасти Мари. Нет сил, изо дня в день видеть во сне, как она падает вниз и разбивается об острые камни, а потом изломанной куклой лежит на дне ущелья. Еще ужаснее увидеть, что это не она разбилась, а Риза, которая вдруг поднимает залитое кровью лицо и заявляет, что в мире нет, и не было никой Мари, а есть только она, а затем хохочет мне в глаза… Подлая ты тварь, Риза, пытаешься сломать мне жизнь даже из могилы. Ненавижу тебя за это. Знай, я убью тебя в своей памяти и Мари ты не получишь, можешь не стараться. Если Михаэль смог вас разделить и одну любит, а вторую ненавидит, то и я смогу. Хотя ему было проще, он встретился с вами взрослым человеком, а мне значительно сложнее вытравить детские воспоминания, но я справлюсь».

— Эй, аталин, ты еще на этом свете? Реанимация не требуется? Радуйся, я решил удовлетворить твою просьбу о занятиях. Поэтому готовься: ровно в шесть тридцать, чтобы ждал меня на иметис в тренажерном зале. Разрешаю тебе взять туаши из коллекции, хранящейся на складе.

— Ура! Заработало!.. Спасибо, Никотан! Я твой вечный должник!

— Я знаю. Интересно, к чему относилось твое «заработало»?

— Ну, мультик есть такой с котом по имени Матроскин…

— Очень содержательный ответ. Причем тут кот?

— Ну, это он кричал «заработало», когда какое-нибудь дело удавалось.

— Н-да. Похоже, пора тебя занять делами по полной, чтобы не занимался всякой ерундой типа просмотра детских мультиков.

— Вот, черт! Никотан, что ты удумал? Я и так занят по уши.

— Узнаешь, в свое время. О, боги! Наконец, я добрался до дома. Какое счастье! Спать! В какую комнату ты меня поселил?

— Никотан, ты знаешь… в общем, за всей сегодняшней суетой я забыл твое распоряжение о переезде.

— Час от часу не легче!.. Все мое терпение иссякло. Убирайся с глаз моих долой и чтобы я тебя до утра не видел.

— Простите, мой райделин!

— Вон! Пока я не пожалел о своем мягкосердечии и не всыпал тебе по первое число.

Мари. Будни в родных пенатах

По окончании рабочего дня я вежливо распрощалась со своими коллегами, и на всех парах первой вылетела из помещения офиса. Захлопывая двери за собой, я неуютно поежилась, прочувствовав всей своей несчастной спиной устремленные в нее кинжальные взгляды. Ладно бы только это, вдобавок я услышала, как мне в след раздались ехидные смешки и чей-то нарочито громкий шепот:

— Надо же, какое похвальное трудолюбие! Хотелось бы мне стать дочкой Главы Совета, чтобы также не заботиться о производимом впечатлении на начальство…

Я скрипнула зубами от злости, но не объяснять же всем, что я тороплюсь сбежать не с рабочего места, а от своего провожатого.

Черт, два с небольшим месяца я дома, но меня уже достали по полной программе, а ведь начиналось все более или менее нормально.

После приснопамятного ужина в кругу друзей, я находилась в таком душевном раздрае, что даже не стала возражать, когда у нас в доме появился милейший Давид Левантовский, мой психиатр и, смущаясь, попросил разрешения побеседовать со мной. Страшно удивленная его нерешительностью, я спросила, в чем дело. После небольшой паузы Давид сказал, что неуверен в своих силах и боится, что не сможет мне опять помочь. Действительно, за пять лет обучения в Академии у меня не сложились доверительные отношения с моим куратором-психологом. Трудно сказать, кто в этом виноват, но факт остаётся фактом.

Чувствуя, что беседа у нас не клеится, я решила сделать перерыв и потащила Давида на кухню. Во время обеда слово за слово, но как-то мы оба расслабились и разговорились. Он мне пожаловался на свои трудности в Академии и рассказал несколько забавных случаев и анекдотов из студенческой жизни. Неожиданно это страшно рассмешило меня, вызвав в душе ностальгию по «альма-матер» и я почувствовала себя раскованно в его присутствии. Поэтому не стала злиться, когда он исподволь принялся расспрашивать меня о жизни на Старой базе. Не очень охотно начав повествование, в дальнейшем мне было трудно на него сердиться, видя каким восторгом горят его глаза во время моего рассказа.

Когда в наши отношения пришло доверие, то быстро выяснилось, что Давид — замечательный человек и профессионал в своем деле. Только благодаря его усилиям я так быстро оклемалась и без опаски шокировать окружающих стала все смелее общаться с людьми.

Мы с Давидом частенько беседовали по душам, и он мне как-то признался, что я очень изменилась, по сравнению с тем, какой он меня помнит в Академии. Когда я принялась выяснять, в чем это выражается, поколебавшись, он ответил, что по его субъективному ощущению я стала более цельной и раскованной натурой, поскольку бесследно исчез какой-то страшный внутренний надрыв, сильно уродовавший мою психику. Действительно беспричинная истерия и неуравновешенность бесследно исчезли, а раньше мне несладко приходилось, и я часто находилась на грани нервного срыва. Но почему? Я не могла припомнить серьезных причин для этого.

Ну и, слава богу! Такой пропаже стоит только порадоваться. Я поинтересовалась, чем он объясняет происшедшие во мне изменения. Неуверенно почесав в затылке, тот ответил, что скорей всего чудесами господними. Мы от души поржали над его предположением, — ведь со временем Давид стал мне больше другом, чем врачом. Спустя месяц, он разрешил мне пойти на работу и, несмотря на опасения мои и Мика, уверил нас, что все в порядке. Давид безапелляционно заявил отцу, что мне пора выползать из своей домашней скорлупы.

Вот с тех пор и начался этот кошмар. Как только я пошла на работу, служба охраны отца взяла меня под такую плотную опеку, что у меня не осталось никакой личной жизни, а ее и так было немного. На первых порах я с ходу взвилась на дыбы, но тут же крепко получила по носу за свое упрямство, причем не столько от отца, сколько от своего непосредственного начальника Томаса Штейна. Правда, потом он меня снова вызвал и долго извинялся. Лучше бы он этого не делал. Мне поплохело от ядовитых вежливых слов гораздо больше, чем от его прежних гневных воплей. Несмотря на принесенные извинения, он не преминул мне высказать в глаза, какая я неблагодарная…(н-да, скажем, что особа), которая не ценит заботу близких о себе и, особенно, его героические усилия, потому что ему с кровью от сердца приходится отрывать так необходимых ему людей, чтобы присматривать за…(ну, сами догадаетесь за кем).

Знай я заранее, чем все обернется, может быть, я и не стала бы особенно рыпаться, но из надежных провидцев мне известен только один. Кто не догадался, поднимите голову вверх. Там обитает один загадочный товарищ с нимбом на голове, чьи помыслы нам неизвестны и слава Ему за это!

Короче, по известной пословице; знал бы, где упадешь, то подстелил бы соломку под задницу, а так все пошло своим чередом. В общем, как только я заметила слежку за собой, то сразу же заловила горе-сыщика, по виду совсем мальчишку. Прижав его в укромном уголке, я довольно жестко потребовала ответа, какого черта он шляется за мной. Меланхолично смерив меня наглым взглядом, светловолосый тинейджер, расхлябано прислонился к стене и, засунув руки в карманы, коротко заявил, что он приставлен охранять меня, а затем сквозь зубы попросил убрать от него руки. Я ошарашено воззрилась на нахального отрока, потихонечку зверея. Больше всего меня взбесил тот факт, что парень был явно моложе меня — только что из Академии или вообще из студентов-третьекурсников, находящихся на практике. Тоже мне охрана! Хотя по коротким волосам понятно, что он из спецназа. Пока я злилась, не зная, что предпринять, тот вдруг поднял голову и, глядя на меня холодными голубыми глазами, недобро ухмыльнулся, а затем с различимой угрозой в голосе произнес жаргонную фразу, смысл которой сводился к тому, чтобы я не рыпалась, если не хочу огрести неприятностей на свою пятую точку.

Опешившая от подобного хамства, я тут же позвонила отцу, но тот спокойно подтвердил, что это его распоряжение. Пришлось скрепя сердце выпустить парня и еще извиниться за свой наезд на сотрудника при исполнении служебных обязанностей. Этот гаденыш, отлепившись от стенки, усмехнулся и, уже не скрываясь, совершенно открыто потащился следом за мной. При этом он буквально наступал мне на пятки, ядовито комментируя мои походы по магазинам. Намеченные в тот вечер дела полетели к черту. Не выдержав ворчания за своей спиной, я все бросила и позорно сбежала домой. Только там этот юный ужас, наконец, оставил меня в покое.

На следующий день, я собралась пораньше на работу, решив во что бы то ни стало, но оторваться от слежки. Глупо конечно, но меня страшно раздражала сложившаяся ситуация. Перечить Мике я не смела, но и идти на поводу у его прорезавшейся мании я не собиралась. Но не тут-то было. В моей машине за рулем уже сидел сопровождающий, правда, на этот раз серьезный молчаливый дядька, а не тот вчерашний наглый паренек. День прошел спокойно, своего провожатого я почти не замечала, настолько неслышно он следовал за мной. И о том, что за мной установлено наблюдение, я вспоминала только тогда, когда садилась в машину, а он поджидал меня там.

Я почти смирилась с охраной, но на следующий день появился тот же светловолосый наглец. Когда я села в машину, он не соизволил даже поздороваться, зато представился по полной форме. Гнусно ухмыльнувшись, парень заявил, что его зовут Анжей Сапковский и порадовал меня «радостной» вестью о том, что с этого дня он назначен моим постоянным телохранителем, а потому я обязана ежедневно согласовывать с ним график своих встреч и посещений буквально по секундам.

Когда я с ехидцей поинтересовалась, не автор ли он знаменитого «Ведьмака», тот неожиданно спокойно ответил, что представляет собой гораздо худшую ипостась своего знаменитого тезки, а именно прототип самого Ведьмака и обладает всеми достоинствами своего имени. «Это ж, которого из них?» — спросила я, и он мне ответил, что настоящего. Я не очень поняла, о чем это он, но расспрашивать не рискнула. Как-то на досуге я нашла характеристику его имени в интернете. Можете тоже ее изучить и даже попробовать рискнуть назвать этим именем ребенка.

Характеристика имени Анжей:

Польский вариант имени Андрей. Независимый и гордый авантюрист, самоуверен, не умеет признавать свои ошибки, в отношениях с людьми ему недостает такта. Обладает аналитическим складом ума и врожденным чувством справедливости. Он не только умеет анализировать мелочи, но и воспринимает процесс в целом. Хорошо делает только то, что ему нравится, может заупрямиться и встать в позу. Обладает хорошей образной, но слабой механической памятью. Игрок по натуре, легко переносит поражения и неудачи. Не любит одиночества. Умеет произвести хорошее впечатление. Живет богатой внутренней жизнью. Сексуально созревает рано, поэтому родители должны своевременно ознакомить его с реалиями жизни. Анжей отличается хорошим здоровьем, слабое место организма — зубы. У него талант к технике, точным наукам, агрономии…

Не знаю, какой из Анжи Сапковского агроном или механик, а также насчет зубов (по-моему, они вполне здоровые и чересчур острые) и умения произвести хорошее впечатление, но он почти полностью соответствует своему имени. То есть редкостный гад, в чем я имела удовольствие неоднократно убедиться. А ещё он любитель манипулировать людьми, точнее не любитель, а начинающий профессионал. Выяснилось, что Сапковский действительно третьекурсник из спецназа, проходящий практику под эгидой Штейна, и вдобавок числящийся в его любимчиках. Ужас! Страшно представить, что из него выйдет при таком наставнике.

Короче, Анжей так достал меня за неделю плотного общения, виртуозно обругивая за каждую оплошность, что я нешуточно мечтала придушить наглеца. Желательно в каком-нибудь уединенном местечке, а его труп втихую прикопать и сделать вид, что так оно и было. Окончательно я разругалась со своим телохранителем через пару недель, когда он пожаловался на меня Штейну, за мои попытки скрыться от наблюдения и тот вызвал меня на ковер. Б-р-р! Вот тогда я не понаслышке узнала, что такое ижица, прописанная начальством.

Господи! Как Штейн орал на меня! Честное слово, как вспомню, так до сих пор вздрогну! Не знаю, как я очутилась в приемной, вылетев из его кабинета. И его подлая секретарша не добавила мне хорошего настроения. Без нее-то тошно, а тут еще живая ипостась Снежной королевы из сказки Г.Х. Андерсена ледяным тоном вылепила мне что-то о том, что я позорю своего отца. Убить бы ее за такие слова! Наверно, на моем лице отразилось нечто такое, соответствующее настроению, потому что на полуслове она вдруг резко замолчала и уткнулась в свой ноутбук.

Чтобы не связываться со скандальным юнцом, я теперь по вечерам частенько отсиживалась дома в гордом одиночестве. На первых порах я еще болталась у Сони, но быстро завязала с этими посещениями. Иван, как правило, пропадал на работе, но у Ладожских дома сложилась своеобразная обстановка. Их малолетний феникс Максимка, конечно, обожал своих родителей и при них вел себя, как ангелочек, но стоило Соне оставить нас наедине, как милейший ребенок тут же превращался в исчадие ада, и изводил меня не меньше Анжея, если не больше и я с позором бежала из дома друзей. В общем, я его понимаю, Максимка ревновал меня к родителям и не хотел делиться со мной их вниманием.

Меня настолько достало сидение дома, что я даже обрадовалась приглашению Сони на званую вечеринку в честь дня рождения какой-то их сотрудницы из генетического института. Вот почему я решила сегодня, чтобы не портить себе настроение, потихоньку улизнуть с работы без своей машины и походить по магазинам в поисках подарка. В конце концов, не могу же я заявиться с пустыми руками к человеку на день рождения?! А бродить в поисках подарка с этой язвой Анжеем за спиной, я не собиралась, тогда из всех отделов меня будут привлекать только те, которые торгуют колюще-режущими предметами. Правда, я не возлагала особых надежд на возможность ускользнуть от юного цербера. Несмотря на мою неслабую подготовку, удрать от Анжея мне еще ни разу не удалось, как я ни старалась. Черт! Убежав пораньше с работы, я не подумала, что в фойе так мало народу: все еще сидели по своим местам. Сердце окончательно упало, когда я заметила что Сапковский уже на посту и поджидает меня. Я пристально посмотрела на него, сейчас в парне не было ни грана напускной расхлябанности, принятой им в общении со мной: по цепкому взгляду и напружиненной позе чувствовалось, что он спецназовец от макушки до пят. Заложив руки за спину в военной позе «вольно», тот стоял так, что незаметно просочиться мимо него к выходу не было никакой возможности.

Тут на мое счастье к входу подъехал автобус, и его пассажиры стали входить внутрь. Правда, они не спасали положения, сорок с небольшим человек — это не та толпа, которая могла бы помочь моему делу. Внезапно какая-то худенькая девушка бросилась к Анжею и, смеясь, повисла на его шее. Он закружился вместе с ней в фойе, приподняв незнакомку за талию, а потом парочка, не стесняясь окружающих, принялась целоваться. Наконец, Анжей оторвался от девушки и бережно опустил ее на ноги. Не выпуская из своих объятий, он принялся вполголоса о чем-то ее расспрашивать. Сияя глазами, девушка гладила его по лицу и что-то быстро скороговоркой отвечала. Мое сердце кольнула черная зависть к ее счастью. «Везет же некоторым, легкомысленную красотку еще не постигло разочарование в любви». Я перевела взгляд на Анжея, и меня потрясло выражение лица моего юного цербера. Оказывается, этот паршивец умеет не только ненавидеть.

Я пригляделась внимательнее к подружке Сапковского, потому что меня преследовало смутное ощущение, что она мне знакома. Точно, мы с ней где-то встречались! Тут я услышала, как он ласково назвал ее лисичкой, и вспомнила ее. Это была одна из врачей госпиталя при нашей Академии по имени Алиса. Я тут же вспомнила, что она, между прочим, очень милая и скромная женщина, и прилично старше моего телохранителя. «Ну и ну, просто хват-парень! Вот тебе и тинейджер! Это ж надо так охмурить женщину много старше себя! — потрясенно подумала я, глядя на обнимающуюся парочку. — Черт, чего я торможу? Вот он — мой единственный шанс!» Ловко скрываясь в растущей толпе сотрудников устремившихся к выходу, я выскользнула наружу и со всех ног бросилась к своей машине. Увидев бегущего следом Ведьмака с разъяренной миной на лице, я лихо развернулась на своем малыше «опеле» и, мигнув фарами, показала ему на прощание язык. Мне повезло, я успела выбраться со стоянки, до образовавшейся пробки на дороге и с легким сердцем поехала в центр города на поиски подарка.

Присмотрев очаровательную импортную безделушку страшно дорогую в пересчете на рубли, я затребовала себе подходящую упаковку для подарка. А затем долго билась с бестолковой продавщицей, пытаясь втолковать ей, что блеск в обертке — это не самое главное. В конце концов, я просто приказала ей завернуть, как я хочу, и только тогда она неохотно повиновалась. Господи, до чего же разболтанная публика работает подчас в элитных магазинах. Ну, какого черта ты споришь с покупателем, который всегда и во всем прав за свои деньги!

Сразу после магазина я поехала домой и, конечно, застряла в пробке. Стрелки на часах показывали уже восемь часов вечера, когда я выскочила из машины в подземном гараже. Влетев домой, я заметалась между душевой и гардеробной: до вечеринки в загородном клубе оставалось совсем немного. Наш вампирский бомонд собирался где-то за городом у черта на куличиках, а туда еще нужно добраться. «Пожалуй, нужно поторопиться, неприлично намного опаздывать в гости».

В гардеробной я быстро выбрала подходящий наряд, и посмотрела на себя в зеркало. То, что нужно. Самостоятельно соорудила стильную прическу из отросших волос: не люблю стилистов-парикмахеров. Вечно не то на голове соорудят, они, видите ли, так видят, а я — нет! В дополнение я надела настоящие драгоценности. К чему стесняться, если сердце просит?! Снова придирчиво осмотрела себя в зеркале, и оценила свой вид на восемь баллов по десятибалльной системе. Минус два балла я вычла себе за бледность и не совсем хорошее самочувствие. Что-то мне слегка неможется в последнее время.

«Неужели чем-то траванулась на манер Сони, или так систематический недосып сказывается? Черт, нужно поменьше думать о Нике, тогда и сон ночами бежать не будет, — угрюмо подумала я, почувствовав, как тоска снова подступает к сердцу, вызывая в нем острую боль. Я опустилась на банкетку и стиснула медальон в руке. Меня немного отпустило, и я спрятала лилию на груди, опустив ее в глубокий вырез платья. Но от печальных мыслей негде было укрыться. Пора уж признаться самой себе, Ник выбросил меня из своей жизни за ненадобностью, как это и подозревалось ранее. Весь его треп об эрейской помолвке на поверку и гроша ломанного не стоил.

«Лжец! Подлый обманщик!.. Что суть одно, и тоже. Черт! Это же фразочка из репертуара Ника! Ненавижу… ладно, хватит впадать в черную меланхолию, и без него прекрасно проживу. Сейчас интересную бледность замаскируем косметикой, а неважное самочувствие — показной бодростью, незачем беспокоить Соню унылой физиономией, и на выход. Эх, напиться, что ли сегодня до поросячьего визга и задать всем жару, чтобы и чертям, и ангелам стало тошно?.. А что? Это мысль. С горя оторвусь сегодня по полной! Интересно как обстоят дела с мужиками на вечеринке? Надеюсь, что не все они заявятся парой…»

По дороге к холлу я почувствовала приближение подруги и передала ей по менталу: «Сонь, заходи, у меня открыто. Я готова к выходу, хочешь — подожди у дверей, хочешь — иди ко мне навстречу».

Та моментально отозвалось бодрым возгласом из коридора.

— А я уже здесь!

— Я тоже. Добрый вечер, дорогая, ты как всегда бесподобна, — пропела я, целуя воздух у ее щечки. Сонечка действительно выглядела просто замечательно в голубом вечернем платье.

— Мари, я все еще не могу поверить, что ты сама теперь выбираешь наряды. Чудесное платье! Но не слишком ли мрачноват твой стиль в целом? Думаешь, стоило надевать черное?

— Сонь, я похожа на киношную вампирку?

— Несомненно! Причем, очень красивую и злобную, выглядишь так, как будто тебя целую вечность не кормили.

— Замечательно! — довольно воскликнула я и, прищурив глаза, выпустила когти. Выставив их перед собой, я крадущимся шагом двинулась к подруге. — На все сто совпадает с моим настроением. Господа! Я не советую вам становиться на моем пути: я вышла на охоту и ищу себе жертву, возможно, не одну. Я — просто зве-р-рь! Я ст-р-рашно голодна! Ой, кому-то сегодняшней ночью сильно не повезет: я высосу его кровь до капельки!

Бедная Соня на полном серьёзе шарахнулась от меня. От неожиданности я еле успела поймать её, когда она стала падать, запутавшись в длинном платье. Подруга надулась и, поправляя причёску, устроила мне выволочку.

— Зай, твои шуточки переходят все границы приличия! В последнее время я замечаю, что ты стала очень похожа на Ника и не только внешне, но и по характеру. Мари, лучше прекрати дурачиться. Пожалуйста, будь осторожней и на вечеринке не нарывайся на неприятности.

— Не бойся, Сонечка. Я буду само благоразумие, если только неприятностям не повезет нарваться на меня.

Как взведённая пружина я нетерпеливо ждала, пока подруга закончит прихорашиваться. Не выдержав, я потянула её за руку.

— Ну, идём же, наконец! За мной, мon ami! Я жажду крови!