"Иной вариант" - читать интересную книгу автора (Конюшевский Владислав Николаевич)

Глава 2

От этих мыслей мне стало совсем нехорошо. Но почти сразу появилась злоба. Фигассе! Какие-то бедуины-бабуины меня просто так, походя, пристрелят? Эх, сюда бы ствол, я бы им показал, что такое русская спецура! Но, с голыми руками шансов нет… Даже если прыгну на пацана, то здоровый меня в полете срежет…

А может чернявая с переводом ошиблась или не так их расслышала? С внезапно вспыхнувшей надеждой я повернул голову налево и стараясь не шевелить губами уточнил:

— Они прямо так и сказали что убьют?

Мне в ответ тихонько всхлипнули:

— Большой сказал молодому что-то вроде — «господин, идите в машину, мы сами тут все закончим». А молодой отказался…

Нет, не ошиблась… Точно — хана…

И глазки у этого малолетнего упыря что-то уж совсем странно загорелись. Толи маньячит потихоньку, толи в первый раз в жизни людей кончать будет, вот и мандражирует. Ухватившись за эту мысль, я приказал себе перестать трястись и попробовать прикинуть дальнейшее развитие ситуации. Может хоть что-то это даст. Так… щегол явно нервничает, постоянно облизывая губы. Да и пальцами — вон как рукоятку автомата сжал. Сейчас его вскинет и начнет стрелять? Хм, вряд ли… Ему для стрельбы повод нужен будет. Это здоровяк, без особых эмоций всех бы покрошил. Потому как профессионал. А мелкий змееныш, волнуется. Но и упивается ситуацией. Так, так, так… Истероидный тип? Угу, похоже. Значит наверняка — будет искать повод. Докалупается до какой-нибудь мелочи, разорется и только потом, брызгая слюной, начнет палить. Весь магазин выпустит, тем самым доказывая, что он взрослый мужчина и кровавых дел не боится. Себе доказывая, «Шварценеггеру»-няньке, бойцам своим вонючим, папику долбанному…

Ага — вроде пока все логично. То есть, для начала, он обязательно должен подойти к кому-то из нас и завести разговор. Понятно, что их время сейчас сильно поджимает, но с момента уничтожения охранника прошло всего несколько минут. Шума боевики не наделали и могут себе позволить в боевой обстановке провести дрессуру молодого волчонка. Точнее, не просто рядового волчонка, а сыночка очень крутого папика.

Да уж, действительно, восток-дело тонкое. Вот, захотел отпрыск арабского набоба лично гяуров пострелять и, запретить ему никто не осмелился. У здоровяка только и хватило духу, чтобы мягко ему посоветовать уйти, пока спецы будут заниматься своей работой. А пацан в ответ закусил удила — как же, ведь его уход может быть воспринят подчиненными как слабость. Глупо это конечно и непрофессионально… совсем непрофессионально. Но нам сейчас любые ошибки противника на руку…

Единственно — отпустит ли его «Шварц» одного, пусть даже на эти пятнадцать-двадцать шагов? Или будет идти рядом? Вообще-то должен отпустить. Ведь, идя рядом, он подвергнет сомнению способность мелкого гада к самостоятельным поступкам и тем самым принизит его самооценку. Да и кого опасаться? Толпу старичков? Щупленького полуобморочного гида? Тех трясущихся жиробасов, из Лос-Анжелеса? А может меня с девахой? Вряд ли. Я конечно вовсе не выгляжу задохликом, но внешний вид сейчас играет на меня. Одна панама чего стоит…

Да и не догадываются они, что тут русский затесался. Группа ведь, иностранная. А все эти инострики, с детства приучены в подобных ситуациях не рыпаться. Поэтому, щегол должен пойти один… Угу — в поисках повода. Будет идти, заглядывая каждому в глаза. Ощущая себя вершителем судеб. Накачиваясь куражом и предвкушением. А как накачается — начнет…

Так может — дать ему повод? Чего я теряю? Если он начнет с того края, то шансов вообще не останется. А если ко мне подойдет в упор, то хоть прикрыться им попробую. Автомат сдернуть, конечно, не успею. Пистолет… нет, ствол у него в кобуре. Остается нож, рукоять которого торчит из ножен на ремне. Вариант, конечно, дохлый. Очень дохлый, но это лучше чем ничего. И если здоровяк при нем действительно нянькой работает, то в первую же секунду меня не пристрелят. Не пристрелят, из-за опасения зацепить командира. Главное — самому не подставиться. А там — куда кривая вывезет. Но это всяко-разно это лучше, чем подохнуть вообще без всякого трепыхания! Уж щегла я завалить сумею и тем самым расстрою «Шварценеггера» до невозможности. Ведь папаша этого недомерка, за смерть сына, со всех боевиков голову снимет. Хоть какая-то радость напоследок…

Все эти соображения заняли не больше полудесятка секунд и арабчонок, еще не успел согнать упрямое выражение с морды, возникшее после вопроса своего зама. Выражение то не согнал, но глазами уже начал обшаривать строй людей, стоящих возле стенки. Значит, сейчас все и завертится.

План вчерне сложился и, может мы со стоящей рядом незнакомкой ошибались в своих предположениях, но быть оптимистом в данной ситуации просто глупо. Упустишь момент — помрешь совсем бесполезно… Да и адреналиновая волна уже пошла по телу. Поэтому опять повернувшись к еврейке я тихо сказал:

— Когда все начнется, встань за меня.

— Что начнется?

— Просто держись позади меня. Поняла?

Девчонка, может и не совсем поняла, но взглянула вполне осмысленно, кивнув в ответ. А я, почти в голос, добавил:

— Дорогая, отпусти пожалуйста руку.

Есть контакт! Араб, который уже собирался подойти к середине строя, услышав мой голос, нехорошо улыбнулся и направился к нам, со словами:

— Чего это вы там шепчетесь, дети собаки?

Здоровяк и второй бандит при этом остались на месте, с интересом наблюдая за развитием событий. Даже, оружие к плечу не вскинули, продолжая контролировать толпу просто направленными в ее сторону стволами. Здорово! Получается, что подляны не ожидают и дают право пристрелить меня с девахой именно этому салабону. А на себя возьмут остальных.

И нож у арабчонка, без предохранительного темляка. Держится только за счет пружины в ножнах. Это радует, так как после начала моего движения, каждое мгновение на счету будет. Тем временем, сынок высокопоставленного папы остановившись напротив нас, повторил свой вопрос:

— Чего замолчал, гяур? У себя в Америке, вы обычно очень голосистые. А сейчас уже штаны мокрые? — и, обращаясь к наполовину спрятавшейся за меня барышне, добавил — И ты еврейская свинья, не прячься, не поможет. Когда твои соплеменники убили моего старшего брата, я поклялся уничтожить тысячу израильтян. Пришло время исполнять клятву.

После чего, сдвинул кобуру на живот и картинно положил на нее руку. А я, чувствуя плечом, как трясет прижавшуюся ко мне девчонку, просто стоял, кусая губы. Черт, черт, черт! Прогадал… Этот мудак конечно стоит всего в двух шагах от меня, но вот «Шварц» хоть и не стал подходить ближе, зато просто сместился по фронту и теперь вскинув свой «Микро-Узи»,[12] снабженный длинным набалдашником глушителя, полностью контролирует ситуацию. Стоит мне только дернуться, здоровяк наплюет на все педагогические порывы и просто нашпигует возникшую для своего подопечного опасность, свинцом.

Блин, а я так рассчитывал, что мелкий ублюдок подойдет вплотную и начнет брызгая слюнями, шипеть мне прямо в лицо. А может?… Вспомнив любимое словечко нашего курсового «залетчика» Рината Игнатуллина, я пробормотал:

— Иншалла.[13]

Бандиту наверное показалось что он ослышался, и сделав шаг вперед, щегол переспросил:

— Что? Что ты сказал, американец?

И как раз в этот момент, с другой стороны нашей шеренги, послышался надтреснутый вопль:

— Она не дышит! Не дышит! Вы ее убили!

«Шварценеггер» и второй автоматчик машинально повернули голову в сторону шума. Арабчонок тоже. И даже захотел отступить назад, дабы получше разглядеть из-за чего возник незапланированный переполох и кто именно там «не дышит». Но я, начавший работу за мгновенье до неожиданного даже для меня вопля, не дал ему этого сделать. Ухватив за тонкую шею, подтянул бандита ближе и со словами:

— Я — русский!!

Ткнул большим пальцем ему в глаз. Морда у него была повернута, поэтому тычок вышел не очень удачным. Но боевику и этого хватило. А пока он еще только вскидывал руки к поврежденному месту, одним рывком развернул легкого пацана спиной к себе. Кобуру он конечно исключительно вовремя сдвинул, вот я и смог заранее разглядеть что там не пистолет, а револьвер, который вовсе не нужно взводить. Это сыграло решающую роль, поэтому, не связываясь с ножом, схватился именно за револьвер. Здоровяк и автоматчик еще только поворачивались в мою сторону, а я уже направив ствол в сторону замотанного в куфию мужика с автоматом, сделал два выстрела.

Зараза! Расчет на то, что у них лишь автоматы с глушителем, себя не оправдал… Кургузый уродец в моей руке, оказался нечто вроде нашего ОЦ-38,[14] поэтому, чуть слышно кашлянул и все. Черт, и где он только добыл настолько эксклюзивный ствол? Хотя, какая сейчас разница, главное что возможность звуком выстрелов поднять тревогу, у меня отсутствует! А ведь так надеялся, что бабахами привлеку внимание кого-нибудь. Место конечно пустынное, но чем черт не шутит. Вдруг кто-нибудь по округе бродит. Те же археологи, например…

Только, видно не судьба… Ну и хрен с ним! Главное что мне удалось попасть и автоматчик упал, а я не теряя времени на пустые сожаления и пытаясь спрятаться за щупленькой фигуркой неудачливого террориста, каким-то мерзким фальцетом завопил:

— Оружие на землю! Оружие на землю, а то я убью этого человека! Оружие на землю!

После моего крика, послышался топот ног. Ага, понятно, это сюда бегут те, кто полковника к машинам утаскивал. То-то сейчас им радости будет от незапланированно изменившейся ситуации! Или я перед смертью «порадуюсь», если ошибся в своих расчетах и мой заложник представляет гораздо меньшую ценность, чем рассчитывалось.

Но, прошло уже секунды четыре, а по мне пока никто не стреляет. Все члены тургруппы, как будто им ноги подрубили, с началом пальбы повалились на землю, прикрыв голову руками, а бандиты всё молчат. И ведь не посмотришь, что они там делают, так как стоит только высунуть голову, как ее моментом прострелят. Тут даже гадать не нужно. Поэтому я и не высовывался, продолжая орать, срывая горло:

— Оружие на землю! Быстро! Оружи… Кхе кхе…

От волнения я, перестарался в громкости, поэтому, пустив позорного петуха, закашлялся. Да и английский, для показания экспрессии и непреклонности намерений, как-то не очень подходит… Наверное поэтому, машинально, стал вносить в свои требования русские непарламентские выражения:

— Стволы на землю, суки! Я ему б….ь башку сейчас отстрелю в п…у! Вы, п……ы, маму вашу через семь коромысел, выполнять приказ! Е….е папуасы, быстро оружие положили!

А сам, тем временем чтобы оценить обстановку, присел еще ниже и используя обмотанную вокруг шеи щегла арафатку как удавку, осторожно на секунду выглянул из-под его локтя. Этой секунды хватило, чтобы увидеть, что двое захватчиков вбежавших во двор остановились повинуясь жесту здоровяка и, застыли недалеко от входа на площадь. И вот еще что интересно — действительно у «Шварца» когда он услышал русские маты, глаза, видимые в щель куфии расширились, или мне показалось? Хотя, какая разница? Главное, что они автоматы так и не побросали! Чувствуя противную дрожь в коленках я выдал длинную матерную тираду на родном языке, закончив ее однако по-английски:

— Считаю до пяти и если вы не бросите стволы, убиваю этого крысеныша! И пох, что будет дальше! Раз! Два!

И тут услышал хриплый бас, ответивший на том же английском:

— А если мы сейчас перестреляем заложников? И первой будет твоя баба! А сам ты пожалеешь, что родился на свет. Лично тебе буду кишки выпускать!

— Ха! Начинай! Тогда вторым, после девушки, будет этот п……ш! И живым вы меня один хрен не возьмете! Три! Четыре!

И бас сломался:

— Стой, не стреляй! Мы положим автоматы и отойдем, а ты отпустишь Ахмета.

После этого послышался металлический бряк. Еще раз выглянув и убедившись что оружие террористы действительно положили на землю, я продолжил выдвижение требований:

— Эй, здоровый, возьми рацию и скажи снайперу на башне, чтобы выбросил винтовку! Говори!!!

Этот снайпер был самым уязвимым местом моего плана. То есть, там была конечно целая куча этих мест, но снайпер… Я ведь его не видел и поэтому пока тыкал в глаз арабчонку, попутно выдирая ствол, все время ожидал выстрела. Но видно стрелок тоже несколько отвлекся на крик, поэтому момент упустил. Или, что гораздо вероятнее, как только боевики взяли ситуацию под свой контроль, занялся наружным наблюдением, следя за дальними подходами. А когда все завертелось и я уже палил в автоматчика, то он мог видеть только мою руку с револьвером. Вот и побоялся работать, опасаясь задеть главаря. Да и сейчас, наверняка какие-то части моего тела, выступающие из-за щегла, он может наблюдать. Но видимо не жизненно важные, поэтому и не стреляет. Ведь если меня только ранить, я всегда могу успеть нажать на курок, а лишняя дыра в организме, арабчонку точно здоровья не прибавит!

Но от этого стрелка один черт надо избавляться как можно быстрее, поэтому мне пришлось снова завести счетчик:

— Б…ь! Не вижу винтовки! Считаю до пяти и валю вашего п….а! Раз! Два! Три!

— Подожди! Сейчас, сейчас он ее выбросит!

Ага — здоровяк опять поддался и что-то начал говорить по-арабски. Наверное — в рацию. А я спросил у стоящей за моей спиной девушки:

— Чего он бормочет?

— Не слышу… Кажется что-то про оружие.

— И что?

— Пока ничего… подожди… вот! Выкинул!

Ну, одной головной болью меньше. Но только одной. На самом деле все только начинается и чем закончится, вовсе не известно. Сильно ткнув стволом начавшего трепыхаться заложника, я более смело высунул голову и окинул взглядом создавшуюся диспозицию. Понятно, что у снайпера есть альтернативное оружие, но до бойницы, откуда выпала винтовка, достаточно большое расстояние, поэтому пистолета можно не опасаться. Да даже если там и автомат, точнее говоря пистолет-пулемет у помощника снайперюги найдется, то стрелять все равно никто не решится. Пока не решится. Но стоит мне отпустить заложника, из любой щели могут начать пальбу. Я ведь не знаю сколько их всего собралось. В принципе, должно быть не более десяти человек. То есть, от семи до десяти. Один уже лежит. Один у меня. Трое передо мной. Один-два на башне. А где еще трое, можно только гадать.

Радует что за спиной стена капитальная, без проломов и оттуда ни одно мурло не вылезет. Но больше радости не вижу. Пока сыночек крутого папы пердит от переживаний, выгибаясь от упертого в поясницу ствола все застыло в равновесии. Только вечно так продолжаться не может…

Всей шкурой ощущая общую напряженность ситуации, я обильно потел, чувствуя себя мужиком, поймавшим тигра за хвост. И держать боязно, и отпустить — смерть. Правда, потел не просто так, а попутно перебирал варианты. В конце концов решившись, крикнул стоящим шагах в двадцати от меня бандитам:

— Снимайте подсумки и отходите к выходу. Вон туда! Когда мы заберем автоматы, я освобожу вашего человека!

Здоровяк, просунув руку под платок, поскреб шею, а потом, повелительно кивнув стоящим рядом арабам, принялся стягивать с себя амуницию. Через минуту, покидав боеприпасы рядом с оружием, они отошли еще шагов на тридцать, расположившись возле кучи валунов, перед входом. А я, очередной раз ткнув стволом в почку мелкого крысеныша, которому никак не стоялось смирно, спросил у девчонки:

— Тебя как зовут?

Та, не выходя из-за моей спины, ответила:

— Майя.[15]

Хм, имя какое-то не еврейское. Но сейчас это роли не играет никакой. Поэтому, не теряя времени на посторонние мысли и понимая, что помощи ждать мне больше все равно не от кого, попросил:

— Майя, ты сейчас медленно и спокойно подойдешь к лежащему оружию, соберешь автоматы и подсумки, после чего принесешь все сюда. Поняла?

Барышня от такого предложения вздрогнула, но после десятисекундного молчания ответила:

— Поняла. Только мне очень страшно…

Я вздохнул:

— Мне тоже, но деваться некуда. Если я сам пойду, да еще и вместе с этим арабом, то меня из любой дыры могут пристрелить в спину. Если я начну передавать тебе револьвер и меняться местами, чтобы ты встала возле заложника, то в этот момент нас тоже кто-нибудь сможет подстрелить. И тогда всех положат. А пока этот пацан у меня в руках, тебя не тронут… Ну что, сделаешь?

Девчонка вместо ответа всхлипнула и вывернувшись из-за меня, какой-то деревянной походкой направилась к амуниции. Ну вот и хорошо… А то я боялся, что она струсит и откажется идти. Тогда — пиши, пропало. Но сейчас, мы еще повоюем.

Глядя как Майя сгибаясь под тяжестью барахла возвращается обратно, я довольно кивнул и приказал подошедшей девчонке:

— Возьми оружие и подсумок с боеприпасами на себя надень.

Мокрая как мышь деваха, глянув на меня шальными глазами выполнила все, что было сказано и, опять спрятавшись сзади, жарко прошептала:

— Там, возле пролома сидит автоматчик. Я его заметила, когда назад шла.

— Понятное дело. Такую хорошую позицию не занять просто нельзя. Ну да черт с ним! Ты сейчас лучше достань во-о-н из того подсумка гранату, слегка разогни усики и дай ее мне.

Получив тяжеленький кругляш, удовлетворенно ощерился — знакомая штучка. Да и как ей не быть знакомой, когда это киданная мною сотни раз русская Ф-1! Продемонстрировав лимонку здоровяку, я с трудом запихнул ее в тесный нагрудный кармашек на сетчатой жилетке арабчонка. Запихнул так, чтобы скоба торчала наружу и крикнул:

— Скажи своим людям, чтобы никто не вздумал стрелять, а то я вашего человека заминировал. Вот видишь — у меня палец в кольцо продет. Если я упаду, то и ему конец!

«Шварценеггер», нервно переминающийся с ноги на ногу, заволновался:

— Эй, мы так не договаривались! Ты обещал его отпустить, когда получишь оружие! Мы свое оружие отдали, теперь ты должен выполнить обещание!

Щаз! Спешу и падаю! Совсем меня за дурака держат… Вместо ответа, я опять спросил свою напарницу:

— Майя у тебя веревочка есть?

— Какая?

— Любая! Можно леску или проволочку… что, нет? Жалко… Тогда, держи!

Я передал ей револьвер и не вынимая палец из кольца, принялся стягивать куфию с шеи яростно сверлившего меня одним глазом пацана. Второй у него тоже был на месте, просто в данный момент не открывался, заплыв сильной опухолью. Подмигнув непутевому сыночку крутого папика, я отдал платок девчонке, сказав:

— Оторви от нее две полоски и дай мне. Сделай одну ленту потолще, я ею руки этому парню свяжу, а другую тоньше — ее за гранатное кольцо завяжу. Сможешь?

— Конечно!

— Тогда — действуй!

За спиной какое-то время слышалось сосредоточенное сопение, а потом треск разрываемой материи.

— Ой!

Я оглянулся:

— Что «ой»?

Майя, разглядывая оторванный шматок, виновато сказала:

— Криво вышло…

— Ничего страшного! Давай его сюда и делай второй пошире, для рук.

Пока девчонка мучилась с арафаткой, сильно переживающий «Шварц», внимательно следящий за моими манипуляциями, снова вступил в переговоры:

— Ты что творишь, скотина? Мы ведь так не договаривались! Немедленно отпусти Ахмета. А то отсюда никто живой не уйдет! Нам без него не жить, но и вы жить не будете!

Я, привязав ленточку к кольцу и намотав на кулак длинный, почти полутораметровый хвост, крикнул в ответ:

— Не ори! Все живыми останутся, если глупить не станешь. Ты сейчас собираешь всех своих людей, и которые возле тебя стоят и тех, что за стенами прячутся. После чего садитесь в машину и, едете вниз, до поворота. Там останавливаешься и тогда, я отпускаю к тебе Ахмета. По другому, никак не разойдемся! Согласен?

— Дай подумать.

— Думай!

В этот момент подала голос наконец то справившаяся с платком Майя:

— А как же тот турист которого они с собой забрали? Ну, полковник? Ты их что — с ним отпустишь?

Я кивнул:

— Ага. Иначе ничего не получится. — и видя что девчонка хочет возразить, пояснил мысль — Если они заберут полковника с Ахметом, то просто уедут и все. Ни секунды лишней терять не станут. У них и так операция непозволительно затянулась. Ведь с момента убийства нашего охранника, уже минут десять прошло… А вот если я затребую полковника, то получив Ахмета обратно, они вполне могут пойти на штурм, чтобы вернуть полковника и выполнить свою задачу. В данной ситуации лишние пять минут, при общей тишине и спокойствии вокруг, для них роли не сыграют. Ну а я один против них не потяну. Да и ты ведь, не из боевых подразделений? Вот видишь… Значит бой вести не сможешь. И тогда ляжем все.

— А если им Ахмета не отдавать? Пока он у тебя, смотри какие они послушные!

Я фыркнул:

— Если боевики заподозрят что им пацана не отдадут, то штурм начнется еще быстрее. Со всеми вытекающими последствиями. Нет уж! Я не Рэмбо, поэтому пусть забирают обоих и уматывают! Или есть возражения?

Майя, тяжело вздохнув, покачала головой. Хм, быстро же она очухалась от потрясения, возникшего во время захвата. И как всякая женщина, сразу же, как только ситуация более-менее выправилась, захотела большего. Но вообще, наш диалог мне сильно напомнил сказку о рыбаке и рыбке. Если конкретнее, то как раз тот момент, со словами: «Не хочу быть царицей земною, хочу стать владычицей морскою!». Правда кареглазая принцесска, в отличие от сказочной бабки, сумела найти в себе силы и вовремя остановиться. А ведь мне нужно было именно ее согласие. Обдуманное согласие, а не выжатое. Просто я должен наблюдать, как арабы грузятся и уходят, а она все это время будет оставаться на месте, держа Ахмета на поводке. И если бы я не стал объяснять побудительной причины своего поступка, то кто его знает, что придет девчонке в голову? Вдруг, почувствовав себя хозяйкой положения, она объявит арабчонка своим личным пленником и начнет качать права? Нет уж! Лучше все разжевать и быть спокойным…

— Эй, русский!

О, здоровяк голос подал!

— Чего тебе?

— Мы согласны! Но если ты опять обманешь, или станешь выдвигать новые условия, то мы вернемся и уже тогда разговаривать ни с кем не будем! А смерть твоя будет настолько страшной, что даже я испугаюсь!

— Я тоже пугаюсь, поэтому говорю правду! Если ВСЕ твои люди, уедут к повороту, то я сразу же отпущу Ахмета. Он мне не нужен! Мне главное чтобы вы нас в покое оставили!

— О кей! Только кто будет за нами наблюдать?

— Я! А девчонка вашего пацана посторожит!

— Не пойдет! Жизнь Ахмета я еврейке не доверю! Пусть она смотрит, а ты его сам контролировать будешь!

Блин! Видно здоровяк тоже хорошо шансы прикидывать умеет… Но еще раз хоть как-то подставлять девушку мне вовсе не хотелось, поэтому я крикнул в ответ:

— Нет! Я ей доверяю и этого достаточно! А тебе придется доверять мне. Поэтому начинай действовать!

«Шварц» сплюнул и махнул рукой:

— Хорошо!

А я, передав веревочку Майе, попросил:

— Смотри внимательно и от стены не отходи. Я скоро вернусь.

После чего, подняв ранее сдернутый с заминированного главаря «Узи», замотал ему руки обрывком арафатки и напялив на себя один из трофейных ремней с подсумками, притащенных Майей, потопал в сторону выхода. Шел и по пути сильно боялся даже не того, что боевики шутки шутить начнут, а того, что наши странные движения могут заметить какие-нибудь посторонние люди. Пусть вокруг и пустынно, но по закону подлости, какой-нибудь водитель из изредка проезжающих по нижней дороге машин разглядит, что здесь происходит. Две минуты назад я об этом мечтал, а сейчас, когда ситуация стала разруливаться, поднятая ими тревога могла бы мне конкретно икнуться. Аборигены тут все дерганные до невозможности и многие гражданские ходят с оружием. Вот увидят боевиков и вполне могут вообразить себя героями. Ладно, если просто отзвонятся воякам. А если стрелять начнут? Тогда все выйдет из-под контроля и шансов выжить у меня практически не останется…

Но пока нас вроде никто не замечал и пройдя к выходу я мог наблюдать как террористы грузились в свой микроавтобус и тойотовский джип, которого я раньше не видел. Точнее — четверо заскочили в «Фольксваген» и еще трое, включая здоровяка, разместились в «Тойоте». При этом «Шварц», перед тем как сесть в машину, довольно буднично сказал:

— Смотри, русский… Ты, насколько я успел понять, человек достаточно умный. И прекрасно понимаешь, что наше время уже вышло. Так что, или через пять минут мы уезжаем с Ахметом, а вы продолжаете жить спокойной жизнью, или мы все, включая вас, превращаемся в шахидов. Мы в добровольных, так как вернуться без сына хозяина просто нельзя, а вы — в вынужденных. Поэтому тянуть не советую.

После чего захлопнул дверь и джип, выкинув мелкие камешки из-под колес, рванул вниз по серпантину.

А я, глядя им вслед, только сплюнул. Ай-яй-яй… Как все нехорошо выходит… Можно сказать — очень плохо. Нет, меня напрягли не слова здоровяка — они как раз были вполне нормальны и ожидаемы. Мне категорически не понравилось то, что я увидел их машины. Точнее, что мне позволили их увидеть. И это могло означать лишь одно — живым меня по любому оставлять не собираются. Остальных туристов, скорее всего не тронут — тут уж не до жиру. А вот русского, который сломал все планы, уберут. Уберут по двум причинам — я видел на чем они поехали и значит буквально через полчаса, полиция начнет искать именно эти колеса. А вторая… Хм, тут все упирается в менталитет и престиж. И то и другое требовало от Шварца превратить меня в жмурика, чтобы можно было сказать: «Кяфир, поднявший руку на молодого господина, нами уничтожен». Потому как, при проведении операции он допустил огромный косяк. И винить в этом косяке будут вовсе не невоздержанного в своих желаниях сопляка, а того, кто допустил, что сына хозяина захватил какой-то турист. И только смерть дерзкого неверного, может слегка выправить ситуацию.

Ой, тошненько мне… Хотя… Я очередной раз сплюнул, наблюдая как машины боевиков подъезжают к повороту и взбодрился. А чего собственно говоря я расклеился? Ведь предполагал, что они обязательно кого-то здесь в засаде оставят. Или в развалинах или в зеленке. Просто не могут не оставить. А вдруг русский опять начнет фортели выкидывать? Тогда этот засадный стрелок меня тупо валит, плюя на все последствия. А потом, вернувшиеся бандиты устраивают здесь кровавую баню, после чего героически гибнут в неравной схватке с подъехавшими вояками. В том, что вояки подъедут, я нисколько не сомневался. Там, в оставшихся возле Майи подсумках гранат вполне хватает, так что бесшумное оружие перестает играть. Да и я, при падении устраиваю такой бабах, который и в Эйлате услышат.

Это первый вариант развития событий. Второй же, гораздо более приятный для террористов это тот, где я просто отпускаю Ахмета. И как только он берет гранатный «поводок» в свои руки, меня тут же валит оставшийся в засаде бандит. Валит лишь для того, чтобы «Шварц» мог сказать коронную фразу насчет «кяфира, поднявшего руку»…

Только вот здоровяк конечно может быть и профи, но видно из-за большого расстройства, ошибку с машинами допустил. Или просто недотумкал, что я это просеку. А надо было. Зато теперь точно знаю, что меня ждет. Без вариантов. Но на первоначальный план передачи арабчонка, это никак не влияет. Ну не думали же они в самом деле, что русский, стоя посреди дороги, вытащит гранату из жилетки щегла и широким жестом предложит ему бежать к своим? Щаз!

У меня на это свой план заготовлен и пока машины ехали к повороту, я все что надо было, приглядел. А надо мне было укрытие, в котором можно было залечь и только потом отпустить заложника. И подходящее место нашлось! Со одной стороны прикрытое большим деревом, а с другой, нехилым валуном. Как говорится — то, что доктор прописал! Поэтому махнув рукой вылезшим возле дорожного указателя боевикам, я повернулся и скользнув взглядом по нашему автобусу, пошел обратно.

А там, практически ничего не изменилось. Лишь двое туристов хлопотали возле лежащей в теньке бабки, да еще один сухонький старичок, стоял рядом с Майей, воинственно сжимая в руках кургузый пистолет-пулемет. Да уж, вот что значит старая закалка. Те, кто помоложе, так и валяются жопами кверху, а этот старик… вроде канадец… ну да, точно канадец один из тех, кто в самом начале сбежать хотел, возбужденно сверкая глазами, при моем подходе поинтересовался:

— Помощь нужна? Ты не смотри что я старый! Рука еще крепкая! И хоть вот это — дедок с сомнением взглянул на ствол — и оружием не назовешь, но будь уверен- не промахнусь.

Хмыкнув, я ответил:

— Конечно, нужна — и обращаясь к Майе, добавил — Сейчас пойду отдавать пацана, а ты возьми автомат нашего охранника, да и остальную амуницию, и уводи людей вон в то строение. Пусть у него задней стенки нет, но хоть с боков прикрыты будете.

Барышня, передавая мне веревку привязанную к кольцу гранаты кивнула и поинтересовалась:

— А ты?

— Я же сказал — пойду этого крысеныша отдавать. Но если через пять минут не вернусь, начинай стрелять из оружия охранника. Хоть в воздух, лишь бы шум был. Только не раньше, а то меня там ухлопают. Поняла?

— Да. А…

Она как-то замялась и я вопросительно поднял брови:

— Чего?

— Может мы этого — девушка с ненавистью покосилась на пленного боевика — отпустим прямо отсюда? Зачем тебе выходить? Все спрячемся, где ты посоветовал и — отпустим. Они ведь не должны вернуться, ты сам говорил… А как отпустим, так сразу стрелять начнем. Это их здорово подстегнет к бегству…

Во блин! Я тут планы рожаю один за другим, а ведь все действительно очень просто! На хрена мне куда-то переться и подставляться под пули, когда можно спокойно занять оборону и только потом выпускать араба! А уж если сразу за этим начать пулять из «Узи» то никто сюда уже точно не вернется. Террористам до основной трассы минут десять ехать надо, поэтому они подхватят своего облажавшегося главаря и пулей отсюда рванут, забыв про все планы мести! А я ведь так лоханулся потому что оружие убитого парнишки совсем не подумал. Оно ведь без глушителя, так что сейчас такой грохот устроим, чертям тошно станет! Можно было конечно снять глушителя с трофейных пистолетов-пулеметов, но они почему-то не откручивались, вот я и оставил эту затею. Зато сейчас…

На радостях, я чуть было не чмокнул сообразительную девчонку, но неожиданно застыл. Твою маман! Ну не идиот ли? Нет, понятно что со страха да с переполоха мозги слабо соображали. Но ведь это на поверхности лежало, как же я сразу не допер!

Майя увидев внезапное изменение выражения моего лица, встревожено выпалила:

— Я опять что-то не то сказала?

— Нет, ты умница и все правильно придумала. Просто меня еще одна мысль посетила. Поэтому давай, собирай туристов и гони их куда задумано. А я — сейчас…

После чего не обращая внимания на девушку, принялся охлопывать гордо молчащего Ахмета. И почти сразу нашел что искал. А именно — телефон. И ведь еще по одному телефону есть у убитой сержантки и у охранника. Их, а так же ныне умершую бабку, боевики не обыскивали. А так как в наше время выйти из дому без сотки это все равно что выйти без штанов, то связью мы сейчас обеспечены по самые уши!

Главное теперь, чтобы прячущийся стрелок не разглядел, что же я взял у арабчонка. Или он сам не завопил, предупреждая своих. Но это вряд ли. Не такое у него состояние, чтобы помирать сейчас. Поэтому будет молчать до тех пор, пока не добежит до своих. А «Шварц» узнав о новой опасности тут же, забрав своих нукеров, даст деру.

Поэтому, сунув трофейный телефон в карман я, глядя как последний турист исчезает в здании, завопил в никуда, при этом имея ввиду оставшегося стрелка:

— Эй! Я сейчас отхожу к остальным и сразу отпускаю вашего человека.

После чего сделал, как обещал. Подтянув Ахмета ближе к стене, смотал ленточку привязанную к гранате в комок и, сунув получившееся макраме арабу за пазуху, тут же нырнул в дверной проем. И уже оттуда, сказал ему:

— Чего встал? Беги к своим!

Бывший пленный, поняв, что его действительно отпускают, сразу преобразился. Выпрямился, расправил плечи, засверкал глазом, но, однако после высокомерного плевка в нашу сторону, больше никак своего отношения показывать не стал и довольно резво порысил к выходу. Я же, глядя ему вслед подумал, что именно присутствие вот этого гонористого малолетнего дилетанта нас всех и спасло. Без него, «Шварц» со своими людьми сразу бы изъяли полковника, покрошили свидетелей и умотали. А «папин сыночек», своими действиями им все обломал. Прям, хоть свечку за него ставь… Хотя, через пару-тройку лет этот волчонок в волка превратится и если и втыкать за него свечку, то только ему же в задницу. Так, чтобы по самые гланды…

В общем, посмотрев как Ахмет добежал до входа и скрылся из глаз, я повернулся назад и протянул удивленно вытаращившейся на меня девчонке телефон:

— Давай звони, куда там у вас в таких случаях звонят? А мне вон в ту дырку понаблюдать надо, как он до остальных дойдет. И уедут ли они после этого…

Майя, вцепившись в трубку как утопающий хватается за спасательный круг, тут же принялась набирать номер а я, поставив канадского дедушку с пистолетом-пулеметом возле дверного проема, подошел к пролому в стене.

Начала дороги отсюда видно не было, но большая ее часть, а самое главное стоящие внизу террористы просматривались хорошо. И по тому, как начал разворачиваться джип, стало понятно, что своего главаря они заметили. Заметили и захотели подъехать к нему. Но мы так не договаривались, поэтому, ухватив неудобный и маломощный «Узи» охранника, я несколькими одиночными выстрелами обозначил свое недовольство. Да уж… после чуть слышного кашлянья бесшумок, грохот пальбы заставил поморщиться. Попутно он взвил целую стаю птиц которые с громкими криками начали кружить над рощей растущей вокруг развалин. Но он же, сразу прекратил всяческие незапланированные движения. Тойота, клюнув носом остановилась и выскочивший из нее здоровяк, погрозив в нашу сторону кулаком, остался на месте.

Вот так вот. Стой, грозись, но близко не лезь…А еще секунд через десять я увидел Ахмета. Связанные за спиной руки мешали ему бежать под уклон, но арабченок все равно развил приличную скорость, шустро перебирая конечностями. Такими темпами, изнервничавшийся «Шварц» уже через полминуты сможет прижать своего непутевого командира, к широкой груди. Единственно… Оторвавшись от карабина я прищурился, пытаясь понять, что там у Ахмета между ног болтается. Вроде, когда он от нас уходил, ничего такого не было…