"Фельдмаршал Паулюс: от Гитлера к Сталину" - читать интересную книгу автора (Марковчин Владимир)

Глава II Семья

Как видно из анкеты, собственноручно заполненной Паулюсом 24 февраля 1943 года в лагере военнопленных НКВД СССР № 27 (г.Красногорск), его семья состояла из жены, Елены-Констанции Паулюс, дочери, Ольги-Констанции, сыновей Фридриха и Эрнста.

Жена, Елена-Констанция, урожденная Розетти-Солеску, родилась в г.Бухаресте 25 апреля 1889 года и происходила из знатной румынской семьи. Паулюс познакомился с ней благодаря тому, что вместе с ее родным братом проходил военную службу. Она никогда не работала, занимаясь исключительно домашним хозяйством

Дочь — Ольга фон Кутцшенбах, родилась 5 января 1914 года. После Второй мировой войны работала секретарем в отделении Красного Креста в Баден-Бадене.

Весной 1941 года она вышла замуж за Ахима фон Кутцшенбаха, 1905 года рождения, который родился под г. Тифлисом и в начале 20-х годов, как германский подданный, выехал на постоянное место жительства в Германию. До войны он работал в качестве торгового служащего в Рейнской области, а затем, в качестве начальника отдела, — в Вене, на одной из мыловаренных фабрик той же фирмы.

В годы войны он служил в армии переводчиком при штабе главного квартирмейстера, в том числе — и под Сталинградом. Ахим фон Кутцшенбах погиб на Восточном фронте, в Румынии, 18 сентября 1944 года.

Сын Паулюса — Эрнст Александер, родился 11 апреля 1918 года. Воевал в танковых частях, где дослужился до чина капитана. С сентября 1942 года находился в Берлине, так как в результате тяжелого ранения стал непригодным к вое нной службе. В конце марта 1943 года Эрнст Паулюс женился в Берлине на Лоре Динзинген, дочери владельца фабрики отопительных приборов, и с 1945 года работал на фабрике отопительных приборов, принадлежащей его тестю.

Второй сын-близнец — Фридрих Эфрем — также служил в танковых частях и тоже был в чине капитана. Он погиб 29февраля 1944 года в Италии.

Брат фельдмаршала — Эрнст Паулюс, родился 3 января 1897 года. В годы Первой мировой войны имел чин лейтенанта, а после ее завершения был в течение 20 лет спортивным преподавателем в г.Гизене, затем — в г.Ветцларе и в кавалерийской школе в г.Ганновере.

В 1933-1935 годах Эрнст Паулюс был преподавателем спорта в отделении «Гитлер югенд» в Берлине. Он был членом национал-социалистской партии. В сентябре 1939 года его, как офицера запаса, призвали в армию. В чине капитана запаса он проходил службу в тыловых автомобильных частях сначала в Дюссельдорфе, а затем в Праге и Клегенфурте.

Сестра Паулюса — Корнелия Паулюс, родилась 26 апреля 1899 года. С 1926 по 1936 год она служила в управлении 5-го военного округа в Штутгарте. С 1936 года она работала в Берлине, в инженерно-технической инспекции административно-хозяйственного управления.

Двоюродные братья фельдмаршала:

— Арнольд Паулюс, 63-65-ти лет, архитектор в г.Касселе;

— Карл Паулюс, 60-ти лет, инженер в г.Лайхингене;

— Эрнст Паулюс, 60-ти лет, священник в г. Гессиш Лихтенау, под Касселем. Еще один двоюродный брат, точные данные о котором отсутствуют, был врачом в г.Мюльхаузене (Тюрингия).

По линии жены Паулюс имел следующих родственников:

— ее брата — Константина Розетти, 54-х лет, до окончания Первой мировой войны — армейского офицера. В отставку ушел в чине старшего лейтенанта; позднее работал агентом по страхованию в г.Констанце на Бодезее (Румыния);

сестру — Александру Базер, урожденную Розетти, 56-ти лет, домохозяйку;

ее мужа — Эдуарда Базера, экспедитора, проживающего в Баден-Бадене;

сестру — Марию Шпис, урожденную Розетти, 52-х лет;

ее мужа — полковника Отто Шписа, с лета 1940 года в связи с ампутацией ноги находившегося в отставке. Он с женой проживал в Штуттгарте.

В начале марта 1943 года среди военнопленных стали курсировать слухи о том, что дочь Паулюса заключена в концлагерь за попытку покушения на Гитлера, а по некоторым утверждениям — она была даже расстреляна. На самом деле такие утверждения совершенно не соответствовали истине.

В том же году Елена-Констанция Паулюс, ее дочь Ольга и двое внуков уехали в Баден-Баден, где был куплен небольшой дом.

После пленения Паулюс получал некоторые сведения о жене и членах семьи только через генералов, попавших в плен.

После того как сталинградская группировка капитулировала, родственникам Паулюса было сообщено из ставки Гитлера, что сам фельдмаршал Паулюс застрелился. До 1944 года семья Паулюса не терпела никаких притеснений. Как уже отмечалось, коррективы в ее состав вносила сама война.

Так, в дополнение к погибшим на фронте сыну и зятю, весной 1944 года в Баден-Бадене умерла маленькая внучка фельдмаршала — Александра фон Кутцшенбах.

28 октября 1944 года, в ответ на развернутую гитлеровскую пропаганду, обвиняющую «Союз немецких офицеров» и его президента фон Зейдлица1 в предательстве, Фридрих Паулюс выступил в очередной раз по радио2.

Небольшое по размерам выступление, адресованное всем немцам, было многократно передано по радио на различных волнах. Оно содержало прямые обвинения в предательстве интересов страны как Гитлером, так и Гиммлером3, что, по-видимому, и явилось той самой каплей, переполнившей чашу их арийского терпения. Выводы были сделаны быстро и по-немецки скрупулезно.

Уже в начале ноября 1944 года Гитлером был отдан приказ об аресте жены Паулюса, жены сына Паулюса — Лоры с 3-месячным ребенком и дочери Паулюса, баронессы фон Кутцшенбах с 3-летним сыном. 15 ноября того же года был заключен в тюрьму гестапо в Берлине сам Эрнст Александр Паулюс, который содержался в подземной камере одной из берлинских тюрем.

25 декабря он был вызван на допрос начальником 4-го Управления1 РСХА2 Мюллером3. Мюллер заявил молодому Паулюсу, что его отец занимается преступной антигитлеровской, антигерманской работой и возглавляет армию, составленную из немецких военнопленных. Поэтому он дал указание арестовать всю семью Паулюса и довести об этом через немецкую агентуру до сведения фельдмаршала, с тем чтобы оказать на него давление. Далее Мюллер сказал, что, пока Паулюс не прекратит своей антигитлеровской деятельности, вся семья останется в заключении. После этого Эрнст Паулюс был переведен в тюрьму Кюстрина, где содержался вместе с участниками покушения на Гитлера 20 июля 1944 года.

В начале 1945 года все содержавшиеся в тюрьме были переведены в г.Имменштадт (Бавария). В апреле того же года всем этим заключенным было заявлено, что по приказу Гитлера они будут расстреляны, однако этот приказ выполнен не был, поскольку Имменштадт был вскоре занят французскими войсками.

Несколько иначе сложилась судьба остальных членов семьи опального фельдмаршала. К тому времени в обиход немецкого «правосудия» был введен новый юридический термин — «зиппенхефтлинге» — «арестованная родня» своеобразный институт заложников (в СССР этому соответствовала аббревиатура ЧСИР1), который был организован для оказания давления на «предателей» интересов немецкого народа, а также для профилактики возможной измены интересам фюрера других людей.

Эти арестованные числились за РСХА, которое также выделяло охрану. В основном это были женщины с маленькими детьми.

Первые «зиппенхефтлинге» прибыли в ссылку в курортное местечко Ширлихмюлле уже в начале ноября 1944 года. Ссыльные прибывали группами в 2-3 человека, иногда и больше, а иногда привозили только одного человека. Большинство из них доставляли через Бреславль, некоторых через Герлиц.

Ширлихмюлле — маленькое местечко в Судетской области, район Троппау. Оно расположено в 120-130 километрах от Бреславля, вблизи станции зимнего спорта Грюнвальд. Там всего несколько зданий и гостиница-ресторан. Обычно в этой гостинице жили туристы, приезжавшие покататься на лыжах. Теперь РСХА забронировало ее специально для размещения репрессированных родственников и оплачивало владельцу гостиницы все расходы по их содержанию.

В Бреславле останавливались ссыльные, едущие из Берлина, для пересадки в поезд на Глатц, затем — на Рейнерц, по направлению к Ширлихмюлле.

В середине декабря 1944 года прибыли в Бреславль из Берлина по пути в Ширлихмюлле в качестве репрессированных родственников Констанция Паулюс жена генерал-фельдмаршала Паулюса, их замужняя дочь Ольга фон Кутцшенбах с 2-летним сыном Акселем и невестка, Лора Паулюс, с грудным ребенком, в сопровождении чиновника и охраны. Их привезли из Берлина с «особым комфортом» — в товарном вагоне.

Констанцию Паулюс, ввиду плохого состояния ее здоровья, нельзя было сразу поместить в Ширлихмюлле, которое лежит на высоте 800 метров. Горный воздух был ей вреден. Поэтому, с разрешения Берлина, вся семья была помещена на 10-14 дней для адаптации в долину, в деревню Альтхойде-Бад, поблизости от Ширлихмюлле, а впоследствии ей была также предоставлена врачебная помощь.

После того как они немного оправились от потрясений, 7 января 1945 года в Ширлихмюлле была доставлена первой Ольга фон Кутцшенбах; затем туда же одним из чиновников была доставлена Лора Паулюс с детьми. И только потом была перевезена на санях Констанция Паулюс. Им уже были забронированы три комнаты в одном из домов.

Начальник гестапо Бреславля, которому было поручено «опекать» семью пленного фельдмаршала, оберштурмбанфюрер СС Шарпвинкель впоследствии рассказывал на допросе: «...Я беседовал... с Ольгой фон Кутцшенбах. Она, кажется, говорила, что жила у своей матери в Баден-Бадене, была ли она арестована там, я не знаю. Достоверным является лишь то, что все они содержались в заключении в Берлине.

Сын фельдмаршала, капитан Паулюс, тоже находился под арестом и сидел в крепости в Кюстрине. Об аресте капитана Паулюса я узнал от жены его. О том, что он сидел в крепости, я узнал из ее писем к нему, которые, как обычно, переправлялись через меня в Берлин и которые я прочитывал.

Беседы с молодыми дамами сводились к рассуждениям об их участи. Ольга говорила о своем подавленном на строении, вследствие смерти мужа и ребенка, и о том, что она живет исключительно ради ее ребенка Акселя. Лора Паулюс рассказывала, что ее не собирались арестовывать из-за грудного ребенка, но из солидарности к мужу и потому, что он этого хотел, она «по глупости» настояла на ссылке ее вместе со всей семьей. Обе женщины просили меня о помощи. Я обещал и сдержал свое обещание.

Я им посоветовал написать просьбу об освобождении из-под ареста, а обосновать ее тем, что они имеют маленьких детей, и эту просьбу направить непосредственно мне. Хотя я к этому вопросу никакого отношения ни по служебной, ни по территориальной линии не имел, я все же обещал просьбу направить с моим ходатайством в Берлин. Этот совет они с благодарностью приняли. Когда я был уже в армии (в конце января или в начале февраля 1945 г.), я получил от них эти заявления об освобождении из-под ареста, о которых я с ними говорил, и также личные письма с их благодарностью мне. Я эти заявления немедленно с моим ходатайством направил в Берлин для быстрейшего разрешения СС-группенфюреру Мюллеру в РСХА.

Как реагировали в Берлине на мои обращения, я не знаю, так как с 13 февраля Бреславль был окружен русскими войсками. При непосредственной военной угрозе Ширлихмюлле их бы эвакуировали. Судя по радиосводкам, до 30 апреля такой угрозы не было. Учитывая критическое положение на всех фронтах, сложившееся после 30 апреля, эвакуация потеряла свой смысл. Думаю, что их пришлось освободить. Мое ходатайство было настолько ясно мотивировано, что я полагаю, что в результате его эти женщины были вскоре освобождены.

Оказать помощь дамам меня побудило чисто человеческое чувство. О Паулюсе в Германии ничего не публиковалось. Заметке в швейцарской газете о нем, написанной очень туманно, я не поверил.

С женой фельдмаршала я имел короткий разговор только в Бреславле. Она жила уединенно. Никто из них о поведении фельдмаршала открыто не говорил со мной. Молодые женщины намекали лишь, что не могут себе представить какие-либо действия Паулюса против Германии или против Гитлера.

Незадолго до этого я познакомился с бывшей женой захваченного в плен генерала фон Зейдлица, которая находилась в Ширлихмюлле с двумя дочерьми. Я и с ней говорил не как чиновник, а как обыкновенный человек, о ее судьбе. Также в этом случае я, не будучи на это уполномоченным, предложил РСХА освободить их, так как эта женщина не могла знать, что ее муж делает в России.

Когда я привез семью Паулюс в Ширлихмюлле, фрау фон Зейдлиц и ее две дочери как раз были освобождены1. Было ли это следствием моего ходатайства, я не знаю.

Насколько я помню, в Ширлихмюлле находились еще бывшие жены генерала фон Ленски1 и генерала Даммермана2 (или Даммана). С этими дамами я вежливо и корректно разговаривал, предложил им свои услуги, но, в связи с моим переходом в армию, в крепость Бреславля, из этого ничего не вышло, так как почта от указанных лиц не могла до меня дойти, вследствие окружения Бреславля».

Похвальное усердие Шарпвинкеля, однако, успехом не увенчалось. По крайней мере, Ольга фон Кутцшенбах и ее сын Ахим были направлены в концлагеря, а Констанция Паулюс — сначала в Бухенвальд, а затем — в Дахау3, откуда она была освобождена только в апреле 1945 года, также как и все остальные члены семьи.

В октябре того же года Констанция Паулюс, Ольга и Ахим фон Кутцшенбах возвратились в Баден-Баден, в свой доме по улице Цеппелинштрассе, 6, который к тому времени был занят посторонними людьми.

Только благодаря поддержке и содействию французских оккупационных властей родные фельдмаршала смогли поселиться в своем доме и получить статус жертв нацизма, совершенно необходимый для того, чтобы выжить в этот тяжелый период, в условиях разрухи, отсутствия работы и денег. Кроме того, спустя некоторое время они стали сдавать часть комнат французским офицерам, а также немцам, у которых не было жилья. Все это позволило им держаться какое-то время на плаву, хотя, по образному выражению Констанции Паулюс, «после года, проведенного в тюрьме, уже много не перенесешь, а жизнь здесь, в доме, очень неприятна, но изменить этого нельзя».

Эрнст Паулюс, его жена Лора и малолетний сын Фридрих Александр уехали к родителям жены в город Фирзен, где проживали по адресу: Бисмаркштрассе, 67. С осени 1945 года Эрнст начал работать на фабрике отопительных приборов, принадлежащей его тестю, господину Динзингу.

Окончательно связь со членами семьи была установлена только в феврале 1946 года, после появления Паулюса на Нюрнбергском процессе. Тогда ему удалось получить письмо от сына, в котором были указаны новые адреса жены и его самого. Кроме того, была предпринята попытка организовать скоротечную встречу отца с сыном, но она не состоялась, так как уже 12 февраля фельдмаршал должен был выехать в СССР. Не состоялась также встреча и с родной сестрой, Корнелией Паулюс, специально приехавшей в Нюрнберг.

До этого отдельные письма доходили до Паулюса через Международный Красный Крест или от его кузена, Константина М. Стурца-Бохотина, проживавшего в Румынии. Писал письма и фельдмаршал, но, вероятно, многие из них в военной круговерти просто терялись либо изымались по известным причинам спецслужбами Германии.

Необходимо сказать, что за весь период пребывания в плену советской цензурой было задержано всего лишь несколько писем Паулюса, а после известных событий августа 1944 года они, в случае необходимости, корректировались и переписывались заново.

Итак, в 1946-1947 годах возник еще один канал получения писем — они поступали через земляка и знакомого фельдмаршала, доктора Хадермана, проживавшего в Берлине, которому удавалось переадресовывать письма в СССР и обратно не только для членов семьи Паулюса, но и для многих других немецких генералов, находящихся в советском плену. Среди них — генералы Латтман1, Корфес2, Вайнкнехт3, Хенрици4 и многие другие. Только родственникам последнего генерала удалось избежать печальной участи «зиппенхефт линге». Причина здесь одна — этот генерал попал в плен 9 мая 1945 года — в День Победы.

До конца не ясно, какими мотивами руководствовался доктор Хадерман, оказывая помощь. Каких-то особых денежных средств, тем более от такой специфической категории населения — военнопленных и их родственников, — он просто не мог получать, поскольку, как правило, жены и родственники пленных генералов, тем более недавно освобожденных из тюрем и концлагерей, не имели никаких средств. Вероятнее всего, Хадерману нравилось общаться с родственниками людей, чьи фамилии еще недавно внушали уважение в германском обществе. Кроме того, впереди у всей нации была неизвестность — те, кого еще так недавно называли изменниками, могли вновь оказаться на гребне жизни. Но вскоре посредничество доктора стало ненужным — доставка почты была упорядочена.

В определенный момент могло показаться, что сам глава семьи, став врагом рейха, способствовал применению к своим близким репрессий, чем мог оттолкнуть их от себя. Но этого не случилось. Как уже отмечалось, Фридрих Паулюс, в связи с его постоянным стремлением сделать успешную военную карьеру, обычным для выходцев из низов общества, не мог уделять много времени семье. Тем не менее, несмотря на то что воспитанием детей занималась в основном жена, он также старался участвовать в этом процессе.

Находясь в течении многих лет в плену, имея взрослых детей и четырех внуков, он всегда старался давать полезные советы по их воспитанию, образованию и другим сторонам жизни. Внуки же, и те, что появились на свет уже после его пленения, едва научившись писать, впоследствии напишут неровным детским почерком о своей любви к нему:

«Дорогой дедушка!

Скоро Рождество, и так как ты, к сожалению, не с нами, я пишу тебе письмо. Когда в канун праздника ты вскроешь нашу посылку, то, определенно, будешь ей рад. Мы будем много думать о тебе.

Может быть, мы поедем на праздники в Алльгой. Если будет снег, то я покатаюсь на лыжах. В школе я хорошо успеваю и думаю к пасхе поступить в ремесленную школу.

Итак, дорогой дедушка, всего хорошего к Рождеству желает тебе от всего сердца твой мальчик».

Так выразил свое отношение старший внук — Бурши, никогда еще не видевший своего деда. Вот такие секреты заочного воспитания.

В семье было принято называть друг друга по уменьшительно-ласкательным именам, известным только ее членам и близким родственникам. Констанцию Паулюс звали Кока, дочь Ольгу — Пусси, сына Эрнста — Зусси, сына Фрица Пуффи, внука Ахима фон Кутцшенбаха — Бурши, внучку Сильвию — Берка, внука Фридриха Александра — Аксель, сестру Корнелию Паулюс — Нелли, свояченицу Александру Базер — Поньон, ее мужа Эдуарда Базера — Тэдди.

По мере возможности они старались поддерживать фельдмаршала всякого рода посылками, несмотря на то что это влекло за собой определенные расходы.

Члены семьи Паулюса постоянно находились под прессом всякого рода домыслов, слухов и клеветы, распространяемых по радио и через газеты. Так, например, осенью 1947 года газеты всего мира, в том числе и американские, сообщили о скором вторжении в Германию стотысячной армии, составленной из немецких военнопленных, возглавляемой Паулюсом и Зейдлицем. Никто из семьи Паулюса этому вздору никогда не верил.

Наоборот, сын фельдмаршала, Эрнст Паулюс, старался добиться справедливого отношения к своему отцу, пытаясь опубликовать в печати английской зоны оккупации письма отца, называющего вздором все спекуляции вокруг его деятельности в СССР. Но это не остановило поток лжи в атмосфере размежевания интересов трех стран-победительниц и Советского Союза.

3 февраля 1948 года Эрнст Паулюс выступил по кельнскому радио, заявив, что все слухи о существовании «армии Паулюса» в СССР являются сплошным вымыслом. В качестве подтверждения этой информации он ссылался на свидетельства бывшего подполковника Фрица Кайзера, недавно возвратившегося из советского плена.

Одиннадцатого июля 1948 года в очередной раз им была предпринята попытка рассказать правду о деятельности отца, на этот раз — в газете «Берлинер Цайтунг»1. Эту заметку высоко оценил сам фельдмаршал, но рекомендовал сыну впоследствии воздерживаться от контактов с какими-либо журналистами, так как, в условиях предстоящего разделения Германии, это было бы бессмысленно. Он был прав, так как в середине следующего года начали уже писать о фельдмаршале Паулюсе, командующем китайской армией.

В такой обстановке последовал следующий для семьи удар — 10 ноября 1949 года в 1 час 5 минут в Баден-Бадене от тяжелого рецидива желтухи умирает Констанция Паулюс. Фридрих Паулюс знал о ее болезни и до последнего времени надеялся, что ему разрешат поехать к ней. Но этого не случилось.

Констанция Паулюс была погребена на кладбище Баден-Бадена, где к тому времени уже была похоронена ее внучка Александра, несколько других близких родственников, а также лежал небольшой четырехгранный камень с именами Ахима фон Кутцшенбаха и Фрица Паулюса, хотя они и были похоронены далеко за пределами Германии.

Вопрос о репатриации Паулюса решался на самом высоком уровне, но решен положительно в этот период так и не был. Девятого декабря ему были вручены задержанные письма родных, в которых было известие о смерти жены. Он весьма горестно воспринял эту весть и, выслушав соболезнования, ушел в свою комнату, где долго плакал.

Смерть Коки произвела на него пагубное впечатление; только 31 декабря он направляет детям две телеграммы, в которых сообщает о своем скором возвращении домой. Но и эти надежды вскоре, подобно миражу, растаяли.

Потеряв мать, дети и близкие родственники фельдмаршала сконцентрировали все свое внимание на заботе о нем. За неимением другой возможности, все это выразилось во всевозрастающем потоке писем, открыток и посылок. Для учета их поступления Паулюсом была разработана особая система, которая позволяла определить письма, не дошедшие до адресатов, чтобы впоследствии продублировать на ходящуюся в них информацию. Такой же системе регистрации и учета писем он обучил и своих близких родственников.

Имея в распоряжении огромное количество свободного времени, Паулюс занимал их несколькими увлечениями: он писал письма родным и близким, нередко до 5 штук в день, и очень много рисовал, рассылая им свои акварели, картины в масле, рисунки ко дням рождения и праздникам, сопровождая их остроумными пожеланиями, в чем достиг немалых успехов.

Среди объектов его художественного воплощения были картины известных русских живописцев, как, например, «Утро в сосновом лесу» Шишкина1. Часто вдохновляли его открытки, получаемые от Корнелии Паулюс (Нелли). Хорошо зная вкусы брата, она старалась подобрать для него такие открытки, которые бы точно отражали то или иное состояние природы, как правило, в переходный период от одного времени года к другому; натюрморты, с крупными планами садовых цветов, в которых содержались зачастую неповторимые сочетания буйства цветов и оттенков; наконец, репродукции картин немецких художников, инвалидов мировой войны, написанных в неповторимой для нормального, здорового человека форме и технике — с помощью зубов и сохранившихся левых рук.

Последние произведения он оценивал наиболее высоко— он не представлял, как могли эти люди с таким талантом и мастерством создавать шедевры, так тяжело пострадав в годы войны. Паулюс постоянно проводил параллели с инвалидами, приходя, в конечном счете, к выводу, что он, по сравнению с ними, находится просто в самом наилучшем положении. Это помогало ему преодолеть критические моменты в жизни, когда он в какой-то мере терял твердость духа.

В ноябре 1951 года Эрнст Паулюс, после отдыха в Альпах, на обратном пути в Фирзен заехал в Баварию, где посетил одного из хороших знакомых отца — Гудериана2, в свое время много сделавшего в профессиональном становлении будущего фельдмаршала, и передавшего для него сердечный привет.

Перед своей смертью Констанция Паулюс написала завещание, в котором назвала своего мужа единственным наследником принадлежащего им обоим имущества. Особых богатств семья не имела; довольно значительные коррективы в ее благосостояние внесла война. Единственное, что смогла сделать Констанция Паулюс в отсутствие мужа, — приобрести небольшой дом в Баден-Бадене, куда она и переехала из Берлина в 1943 году.

Кроме того, приехавшему в отпуск Эрнсту Паулюсу удалось отправить в Баден-Баден практически все семейное имущество, находившееся на их казенной квартире в столице. Именно благодаря этому обстоятельству после окончания войны его мать, сестра и племянник могли, продавая что-либо из имущества, какое-то время прожить без работы, найти которую было в тот период очень сложно.

Затем была сдача комнат иностранцам и нуждавшимся в жилье немцам, что помогло Констанции Паулюс сделать определенные накопления. В первую очередь она хотела как следует подготовиться к возвращению мужа. Но после проведения денежной реформы эти накопления попросту пропали.

Теперь Фридрих Паулюс принял на себя еще и хозяйственные обязанности по принадлежащему ему имуществу. По желанию детей он передал им часть мебели и одежды, а получив от властей Баден-Бадена ссуду под залог своего дома, большую ее часть подарил Ольге — для постройки нового дома, который она планировала построить на купленном в ноябре 1951 года участке земли в Лихтенфельде. Старый дом, приобретенный в 1943 году, уже никуда не годился и был предназначен на слом.

По мере возможности Паулюс старался помочь и сестре, которая не имела своей семьи. Кроме того, он каждый раз по получении посылок от детей и родственников старался возместить со своего счета их затраты. Делал он это с помощью Эдуарда Базера (Тедди), который имел его доверенность на снятие денег со счета, а также хранил на складе все оставшееся имущество семьи Фридриха Паулюса.

Эрнст Паулюс имел к тому времени семью, в которой было трое детей. Последняя дочь, Клаудия, родилась в мае 1950 года. Разбудив в себе талант предпринимателя, он горячо взялся за работу и достиг в этом деле некоторых успехов. Послевоенная неразбериха, царившая в том числе в экономике и бизнесе, постепенно была преодолена.

Испытывая определенные проблемы со здоровьем, подорванным в ходе войны (обмороженные легкие, простреленная левая рука), Эрнст Паулюс по совету отца начал активно заниматься закаливанием и плаванием, другими видами спорта. Кроме того, продолжал учиться на различных экономических курсах, в том числе и на курсах французского языка, принимая участие в различных встречах промышленников в Западной Германии и за ее пределами. Благо состояние его семьи постоянно росло; довольно скоро был приобретен личный автомобиль.

Семья могла позволить себе несколько раз в год отдыхать в Швейцарии, Франции, Италии, Австрии. Эрнст Паулюс не нуждался в какой-либо материальной помощи отца. Единственное, что никак не устраивало Фридриха Паулюса, так это то, что его сын ничем не помогал своей сестре — с некоторых пор между ними испортились отношения. Поэтому фельдмаршала постоянно мучила мысль о консолидации семьи, об установлении между детьми нормальных родственных отношений. В конце концов, это ему в большой степени удалось к лету 1953 года — брат и сестра возобновили нормальные родственные отношения.

Фельдмаршал продолжал уроки своего «заочного» воспитания. Когда перед Эрнстом встал вопрос о выборе учебного заведения для сына, то он, вполне естественно, обратился за советом к отцу, предложив ему поделиться принципами, которыми старший Паулюс руководствовался при выборе учебного заведения для сыновей-близнецов. В ответ Эрнст получил послание следующего содержания:

«Выбор школы для Акселя, конечно, важная и серьезная тема, и я хочу высказать свою точку зрения, насколько это будет возможно отсюда.

Прежде всего хочу осветить цель и средства обучения отдельных учебных заведений.

Гимназия способствует гармоничному развитию всех умственных способностей учеников, благодаря глубокому изучению великой греко-римской эпохи в истории человечества. Там учат латинский и греческий. Изучение латинского языка, с его логическим построением, дисциплинирует мысли. Изучение греческого языка способствует введению в греческую литературу, являющуюся источником европейской науки (философия, учение о государстве) и исскуства. Таким образом, гимназия закладывает прочную основу для всеобщего образования.

Но для многих современных профессий учебный материал гуманитарной гимназии не дает необходимой подготовки, например для всех отраслей инженерного дела и для специальностей, где на первый план выдвигаются знания современности, современных языков. Эту задачу выполняют реальные школы. Там изучают новые языки, математику и естествознание.

Реальная гимназия отличается от гимназии тем, что в ней нет греческого, а от высшей реальной школы — тем, что есть латинский, она как бы объединяет цель и средства гимназий и реальных школ.

Здесь, по-моему, возникает опасность в том отношении, что берется слишком много учебного материала, который проходят в высшей реальной школе, что может привести к перенапряжению молодых сил. Но предположим, что учебный план выдерживается в рамках благоразумия, тогда по всему тому, что ты пишешь об Акселе, самым подходящим учебным заведением для него, по моему мнению, является реальная гимназия. С одной стороны, он будет избавлен от греческого и тем самым избежит подводного камня, на который он мог бы натолкнуться. С другой стороны, знания латинского языка помогут ему изучить современные западноевропейские языки и облегчат понимание технических терминов и часто встречающихся иностранных слов, корни которых большей частью — латинского происхождения.

Только я не знаю, есть ли у вас там реальная гимназия, но, очевидно, наверняка есть по соседству в Гладбахе-Рейдте, с которым, наверное, имеется трамвайное или автобусное сообщение.

Хочу тебе посоветовать поскорее познакомиться с учебным планом реальной гимназии. Обрати особое внимание на требования по математике и естествознанию, по сравнению с требованиями гимназии, с одной стороны, и требованиями высшей реальной школы — с другой стороны.

Насколько мне известно, имеются 2 вида реальных гимназий, в одних фундаментом является латынь (т.е. как в гимназии), в других — новые языки, а латынь начинается позднее (реформистская реальная гимназия?). Когда ты узнаешь о положении со школами, мы сможем поговорить об этом дальше.

Ты спрашиваешь, послал бы я теперь своих сыновей в гимназию. Отвечу по собственному опыту и по опыту с вами. У меня хорошее гуманитарное образование, которое мне дала гимназия, но часто мне очень недостает лучшего знания новых языков (несмотря на хорошие отметки по этим предметам; требования были слишком малы). Я думаю, что и вы чувствуете это.

Я вспоминаю время Олимпийских игр 1936 года. В качестве награды за более хорошее знание французского и английского языков, я мог бы отказаться от знания греческого, но не от знания латинского языка. Поэтому я теперь предпочитаю реальную гимназию при условии, что требования по математике будут не очень высоки. В гимназии я с ними благополучно справлялся, но это был предел моих способностей в этом отношении.

То, что мы в свое время послали вас в гимназию, имело следующие причины: ваши успехи в школе показали, что вы выросли до требований гимназии. С другой стороны, у вас не наблюдалось особых склонностей к математике и техническим специальностям. Следовательно, вопрос о высшей реальной школе отпал. Оставался выбор между гимназией и реальной гимназией. При этом выборе играл роль не только учебный материал. Я находился в таком возрасте, что мне нужно было рассчитывать на частую перемену гарнизона, как и оказалось на самом деле. И хотя во всех гарнизонных городах были гимназии, во многих городах не было реальных гимназий. Исходя из этого, мы с мамой решили отдать вас в гимназию, хотя колебались долгое время. Но нужно предполагать, что Аксель будет учиться в школе от начала и до конца, на одном и том же месте, поэтому решение, которое сыграло роль, когда учились вы, отпадает. Мне кажется, что позднее он пойдет по стопам отца, по теперешней специальности.

Это, пожалуй, самое главное, что я могу сказать в отношении этой темы, находясь здесь. Может быть, есть еще мнения, над которыми стоило бы подумать, но которых я не знаю».

Такая вот лекция. И так — практически со всеми затруднениями, возникающими у детей.

После принятия Ольгой решения о постройке нового дома Паулюс дал ряд ценных советов по проектированию комнат и организации строительства. Сама дочь также не сидела без дела, занимаясь садом на старом участке разбивала клумбы, изготовляла и красила скамейки. Летом 1953 года она отпраздновала новоселье в только что отстроенном доме.

Кроме строительства, работы и ведения домашнего хозяйства, она постоянно испытывала проблемы с воспитанием сына. Бурши, в отсутствие мужской части воспитания, рос достаточно непослушным ребенком. Ольга постоянно писала отцу о том, что с нетерпением ждет его возвращения домой, так как надеется на его помощь в перевоспитании его внука. Не желая отставать от сына, она также училась — правда, вождению автомобиля. Решив избежать теоретических занятий, она занялась практикой, использовав для этого автомобиль семейства Базеров. Но первая же попытка въехать в гараж закончилась неудачей — она въехала в дверь, после чего приняла решение заниматься с инструктором.

Бурши учился в народной школе довольно средне, без особых успехов, но через некоторое время Ольга приняла решение о его переходе в классическую гимназию. Выдержав переводные экзамены, младший Ахим начал «бороться» с иностранными языками — греческим и латинским. Но в первый же день посещения новой школы он был сбит мчавшимся по дороге мотоциклистом, правда, без особых проблем для здоровья.

Проблемы у него были в учебе. Если с изучением греческого языка его результаты были более или менее удовлетворительными, то с латынью сразу не заладилось. Не помогла ни сама Ольга, ни занятия с ним нескольких репетиторов. Впрочем, у него были успехи в спорте. Он довольно сносно катался на горных лыжах, плавал. Особенно его увлекали конские бега и автогонки.

По совету отца Ольга перевела сына в высшую реальную школу, где языки древних народов не изучали, а основным предметом была математика, по которой у Бурши были определенные успехи. В случае своих отъездов она оставляла сына в семействе Базеров, которые не имели детей и поэтому с удовольствием занимались с ним не только уроками, но и очищали от грязи его коленки и руки после того, как он в очередной раз с друзьями побывал на угольном складе или на лесопилке.

Постоянное ожидание, в котором родные Паулюса провели несколько лет, в суматохе дней пришло, наконец, к своему логическому завершению. Паковались очередные посылки для фельдмаршала, шли по почте письма, а его судьба тем временем была решена.

Двадцать четвертого октября 1953 года он покинул Москву и уже через два дня сошел на перрон одного из берлинских вокзалов. Его встречали старые друзья по советскому плену, совместной работе в «Союзе немецких офицеров»1 и Национальном комитете «Свободная Германия»2, занимавшие к тому времени весьма ответственные должности в правительстве ГДР и органах управления крупных городов Восточной Германии.

По решению правительства Фридриху Паулюсу была предоставлена вилла в окрестностях города Дрездена, а также ответственная должность в народной полиции, которой руководил в то время его близкий друг и соратник Винценц Мюллер.

Находясь в непосредственной близости от своих родных, он через некоторое время с ними встретился. Ни сын, ни дочь не решились на воссоединение с отцом — для этого был необходим переезд в ГДР, — предпочли посещать его время от времени. Впрочем, такая необходимость вскоре отпала 1 февраля 1957 года, спустя три с половиной года после возвращения из СССР, бывший фельдмаршал бывшего вермахта скончался.