"Разрушители Мира" - читать интересную книгу автора (Брэдли Мэрион Зиммер)

6

Чири вышли из леса, оцепенелые, с дикими глазами. Даже на Дарковере, где люди и полулюди с доисторических времен жили бок о бок, это событие привлекло толпу. Приглушенное бормотание удивления и ужаса пронеслось по улице. Гордое, высокорослое существо медленно и целеустремленно двигалось по мощеной мостовой, на которую еще никогда не ступало существо его расы.

Чири были легендой, в которую большинство людей верило только наполовину. Как только распространились слухи о том, что одно из чири во плоти двигалось по улицам Ариллина, люди вышли из домов, чтобы посмотреть на него.

Казалось, его против воли тянуло к какой-то неведомой цели. Нечеловеческое существо двигалось к выступающей в небо башне Ариллина.

Оно двигалось все медленнее и медленнее и, наконец, остановилось. Оно повернулось к толпе и произнесло что-то похожее на просьбу. Голос его был чистым, ясным и красивым, как об этом говорилось в легендах, но слова были совершенно непонятными, люди просто стояли и глазели на него. Наконец один старик в одеянии ученого сказал:

— Пропустите меня, я думаю, оно говорит на древнем наречии каста. Я видел его описание в старых книгах, и хотя я до сих пор никогда не пытался говорить на нем, теперь я это сделаю, — толпа освободила место для старика. Он низко поклонился чири. — Вы оказываете нам милость, благородный! Чем мы можем помочь вам?

Чири ответило медленно, словно слова его заржавели от того, что их долго не употребляли.

— Я… очень чужой в этом месте. Я был… следующего слова никто не понял. — Здесь есть Хастур. Вы можете провести меня туда, где он находится?

Старый ученый ответил:

— Если вы соблаговолите следовать за мной, благородный, — и он направился к башне. Позже он рассказывал своим друзьям: «Оно смотрело на меня и я заметил, что оно боится, боится таким образом, какого не знал никто из нас. У меня все еще дрожат ноги, когда я представляю себе его страх! Что же это такое?» Регис Хастур сидел в комнате башни Ариллина и завтракал. Сразу оке после этого он хотел вернуться назад, в Тендару, на самолете, на котором он прибыл. Юный служитель башни, юноша лет семнадцати, подошел к двери его комнаты.

— Ваи дом…

Регис обернулся и вежливо спросил: — В чем дело, Мартон?

— Лорд, там у ворот башни чири, и оно хочет говорить с вами, с Хастуром.

— Чири? — Регис рассмеялся. — Я все еще иногда допускаю ошибки в языке Ариллина. Я не понял. В Тендаре мы называем их кирри, этих слуг-нелюдей. Ты не знаешь, что ему нужно?

— Нет, мой Лорд, не кирри, — Мартон испугался. — Разве кирри могут быть так дерзки! Нет, Лорд Регис, чири, существо древнего и прекрасного народа лесов.

Регис был поражен и произнес: — Если это шутка, то она отпущена в самый неподходящий момент, — но второй взгляд на юношу убедил его, что Мартон был так же удивлен и недоверчив, как и он сам. Он без дальнейших колебаний поднялся и спустился вниз, к основанию башни.

Чири! Уже во времена его деда рассказывали, что только немногим из этой самой старой расы на Дарковере удалось выжить и укрыться в дремучих лесах. На памяти людей никто из них никогда не выходил из леса. Существовали странные истории о людях, заблудившихся в лесу, потому что они были ранены или их застала там ночь. С неизменной дружелюбностью им помогали чужие руки и нежные голоса. Им указывали верный путь — и все.

Регис вышел из темного коридора к подножию башни, и при бледном свете восходящего солнца он впервые увидел чири.

Оно стояло на мостовой, окруженное небольшой группой удивленных, покрытых мехом слуг-кирри, одетых в мундиры городской гвардии, и парой прохожих и выглядело прекрасным и крепким, как высокорослый юноша или даже как очень высокая молодая девушка, только черты лица, очень тонкие, бледные и нежные, не могли быть чертами лица человека. Голова была почти таких же размеров, как у Региса.

Его роскошные волосы мерцали золотом и серебром. Оно медленно повернулось к Регису с такой красотой и грацией, какой не могло быть у людей. Регис поднял глаза и встретил взгляд чири.

Глаза чири были светло-серыми, с серебристыми искорками в глубине и, когда Регис заглянул в эти нечеловеческие глаза, он перестал думать о непонимании, удивлении, благоговении, поклонении и старых легендах. Он понял, что чири было всего лишь юным существом, очень смущенным чуждым ему видом города, очень юным, очень диким и очень испуганным. С непроизвольной симпатией Регис протянул руку и произнес на каста, архаичном и мало используемом языке Доменов Комина:

— Бедное существо, как ты сюда попало? Я Регис Хастур, внук Хастуров, и я к твоим услугам. Не хочешь ли ты уйти с холода и от всех этих глаз? — добавил он.

— Я благодарю тебя, молодой Хастур, — медленно и запинаясь ответило чири. Регис вежливо отступил назад, чтобы пропустить своего странного гостя. Движением руки он отослал стражников и всех остальных. Он провел чири в одну из маленьких приемных в цоколе башни — помещение из белого, просвечивающего камня со светлыми, светящимися драпировками. Данило последовало за ним. Регис указал на кресло, но нечеловек, казалось, не заметил этого жеста и остался стоять. На своем медленном, запинающемся, архаичном наречии он произнес:

— Мы в Желтом Лесу узнали, что ты, Хастур, ищешь таких вот, обладающих древними силами, чтобы изучать эти силы, чтобы больше узнать о них, откуда они берутся и у какого народа они имеются.

— Это правда, — Регис обратил внимание, что чири, казалось, уже имитирует его собственный акцент и что оно ве ликолепно понимает его. — Но как вы узнали об этом в Желтом Лесу, благородный?

— Мы, чири, по крайней мере то, что осталось от нас сегодня, знаем многие вещи, Лорд Хастур. И представь себе, что к тебе пришел один из нас, чтобы помочь в поисках, если ты этого захочешь. Я тут самый молодой и считается, что я лучше всех смогу вынести разлуку с лесом и жить среди людей, поэтому мне приказали идти и делать то, что ты прикажешь.

— Как же ты добралось сюда? — удивленно спросил Регис.

— Я добирался сюда много-много дней, Регис Хастур. Сначала я пришел в Армиду, потому что мои люди знали этот молодой народ еще поколение назад. Они ушли, все Элгадоны, и поэтому я пришел сюда.

Данило выступил вперед, сделав Регису знак. Он ничего не сказал вслух, а связался с ним и передал:

— Ты уверен, что можно доверять этому нечеловеку? Ты уверен, что здесь нет ловушки?

— Здесь нет никакой ловушки, — сказало чири, повернувшись к Данило и улыбнувшись ему. — Я не связываюсь с врагами твоих друзей. До сегодняшнего дня я никогда не говорил ни с одним человеком из твоего народа, Данило.

— Ты знаешь мое имя?

— Извини меня — я не знаю ваших обычаев — это невежливо, произносить имя?

— Нет, — озадаченно ответил Данило. — Я только удивлен, что тебе оно известно. Ты, вероятно, выдающийся телепат, самый лучший из всех, кого я знаю среди нелюдей.

Светло-серые глаза чири на минуту задержали взгляд Данило. Потом чири улыбнулось и сказал Регису:

— Ты должен быть счастлив, что у тебя такой друг. Он очень любит тебя и защищает твою жизнь. Подтверди ему, пожалуйста, что я не сделаю ничего плохого ни тебе, ни твоим людям. Я не могу этого сделать, даже если бы хотел.

— Я знаю, — Регис внезапно почувствовал, что ему тепло и уютно. Он слышал много историй о чири, об их красоте и дружелюбии, и хотя существо, находящееся здесь, было молодым и испуганным, Регис знал, что оно не представляло никакой опасности.

Данило открыл рот, собираясь что-то сказать. Потом он перевел взгляд с чири на Региса и сделал удивительное открытие. Нечеловек был почти на целую голову выше его, он был строен, его лицо было узким, бледным, шестипалые руки казались не по-человечески длинными и грациозными.

И, однако, было в нем какое-то сходство, еще более подчеркиваемое преждевременно поседевшими волосами Региса, подкрашенными и известными на Дарковере как стрижка Комина.

Некоторые из этих древних семей, как говорили, были породнены с чири. Я хорошо могу себе это представить.

Регис спросил: — Тогда ты готов вернуться с нами в Тендару?

— Поэтому я сюда и пришел, — ответил чири, быстро оглядевшись вокруг, словно поддавшись панике. Я не привык быть… внутри стен.

Бедное существо, что же с ним станет в самолете?

— Я позабочусь о тебе, — сказал Регис. — Ты не должен бояться.

— Я боюсь, потому что все вокруг чужое, а я никогда не покидал леса, ответило чири, это признание вызвало у Региса еще большую симпатию к этому существу. — Но теперь я уже не боюсь и я в полном вашем распоряжении.

Регис осведомился: — Как тебя зовут?

— Мое имя очень длинное и вам трудно будет его произносить. Когда я был маленьким, меня звали просто Керал. Вы можете называть меня Кералом, если хотите.

Регис позвал слугу и приказал ему, чтобы он позаботился о том, чтобы самолет был подготовлен к полету. У него кружилась голова.

Он был здесь только несколько месяцев с тех пор, как Медицинская Служба Земной Империи начала осуществление своего проекта и занялась изучением парапсихологических сил. Не больше полудюжины дарковерцев согласились добровольно сотрудничать с ней. И теперь вот чири предложило самого себя, чири, член древнейшей и наименее изученной нечеловеческой расы на планете Дарковер, существование которой человечество, не считая старых историй, бывших не более чем просто легендами, всегда считало почти чистым вымыслом. И в течение многих столетий эти существа скрывались даже от Комина!

Как же оно пришло сюда и чего хотело от людей?

Регис осознал, что он так и не мог определить, было ли существо, пришедшее из леса, мужчиной или женщиной. В своей безопасности, силе и уверенности, с которой оно успокоило Данило, оно казалось мужчиной. Однако, нежность голоса, волнистые волосы и легкая одежда, робость и потребность в защите, которая, была заметна, когда оно проходило в дверь, и чуть было не вспыхнувшая паника, когда оно оказалось в руках у Региса, выдавали в нем женщину.

Имеют ли чирк какие-нибудь половые различия? Старая шутка о нелюдях кралмаках, стала на Дарковере поговоркой.

Пол кралмаков не интересует никого, кроме самих кралмаков. Такими же бесполыми должны быть и чири, подумал Регис.

Я не должен забывать, что Керал нечеловек. С того мгновения, когда он заговорил со мной, он, казалось, был человеком и даже был мне ближе, чем большинство людей, которых я знаю.

Ничего странного, что легенды рассказывают о людях, умерших от любви, после того как они увидели в лесу чири… в страстном желании голоса, красоты, какими не мог обладать ни один смертный… Регис испугался направлению, которое приняли его мысли. Он сказал Кералу:

— Мы скоро вылетим, — и пошел, чтобы попрощаться с дедом.

Больница была как больница на любом конце Галактики.

Дэвид проснулся рано и сразу не понял, где он находится, однако, прежде чем он открыл глаза, он почувствовал знакомое ощущение. Это была структура жизни, ставшая его вторым «я», душевная отстраненность практикующего врача, боль, от которой он должен был отделаться, наступающее излечение.

Потом он открыл глаза и вспомнил, что он находится на Дарковере, удаленном от его родины на бесчисленное количество световых лет, и если они поместили его в больницу, то это зависело не от доктора медицины, которого он всегда мог назвать по имени, а всецело от медицинской природы проекта.

Паранормальные и телепаты — и я являюсь одним из них! На какую это планету меня высадили?

Все, что он видел в этом мире вчера после посадки — космопорты везде были одинаковыми — была огромная, светящаяся пурпурная луна в полной фазе и маленький серп, низко нависший на странно окрашенном ночном небе.

Свет здесь, внутри, был нормальным земным желтым светом, но кoгдаa он подошел к окну, он увидел высокие, зубчатые местные горы и огромное, пылающее красное солнце, уже стоящее высоко в небе. Он, прибыл поздно и ему дали выспаться. Вероятно, рано или поздно кто-нибудь заглянет к нему. Дэвид приложил так много усилий — он не возлагал особенно много надежд на проект. Дьявол, он даже не хотел знать об этих паранормальных способностях, уничтожавших выбранный ими путь, он хотел отделаться от всего этого.

Он повернулся спиной к чужому солнцу и горам и направился в ванную. Ну да, думал он, может быть этот проект поможет, а может быть и нет. Если он не поможет ему, может быть, он поможет кому-нибудь другому. Лечение — это как исследовательская работа — шанс исследовать редкую и аномальную болезнь. Как мадам Уюри, которая изучала свои собственные лучевые ожоги или Ланах на Веге-девять, который описал космическую гниль, сам буквально заживо гния при этом.

Как бы там ни было, не имело никакого смысла разочаровываться. Если его товарищи заняты в проекте телепатов, это их не особенно обрадует, но и не разочарует, но это может поднять его собственный моральный дух. Приняв ванну и одевшись, он что-то вполголоса напевал про себя. Он был молод и против своей воли — любопытен.

Кафетерий при больнице, который ему показали еще вечером, в этот час был переполнен. Дэвид ненавидел толпу.

Он всегда терпеть этого не мог — это требовало от него слишком сильного напряжения, чтобы подавлять чувства, которые изливались на него, даже если он не хотел делить этого с присутствующими. Но, по крайней мере, это была знакомая толпа, хотя в ней были расовые и этнические типы, каких он никогда еще не видел. Врачи и медсестры, большинство из которых были одеты в халаты Медицинской Службы, украшенные палочкой эскулапа, несли на себе печать своей профессии. Многие были молоды и принадлежали к типу, который Дэвид счел дарковерским — темнокожие, с вьющимися волосами, наморщенными лбами, короткими, толстыми шестипалыми руками и серыми глазами.

Он почти уже покончил с завтраком, когда к нему подошел молодой рыжеволосый мужчина, одетый не в халат Медицинской Службы, а в зеленую куртку и высокие мягкие кожаные сапоги.

— Доктор Гамильтон? Я вас узнал. Не хотите ли вы пойти со мной и присоединиться к нам? Меня зовут Данило. Вам понравилась еда? Это относится к тем вещам, которые мы не можем предугадать. Я знаю, здесь, в здании штаб-квартиры землян, можно создать освещение и силу тяжести вашего родного мира, но привычки и вкусы определенных продуктов питания… — он пожал плечами. — Я думаю, кухня здесь не может предоставить ничего, кроме небогатого выбора блюд, которые, к счастью, ни у кого не вызовут настоящего отвращения.

Дэвид рассмеялся про себя.

— В больнице это обычное дело. Фактически я привык есть то, что мне дают. Вы спросили меня, что я только что съел, но, клянусь, я не могу этого сказать, — он с любопытством смотрел на Данило. — Вы принадлежите к штабу Медиков? — юноша выглядел слишком молодым для врача, но возраст некоторых типов молодых людей на некоторых планетах было трудно определить.

Однако Данило никак не объяснил своего положения и только отрицательно махнул рукой.

— Пойдемте, познакомитесь с остальными, работающими над этим проектом.

— Они… э… уже здесь?

— Большинство. Дарковерцы разместились в городе. Но думается, по крайней мере сначала, мы будем помогать, здесь Джейсон… — голос Данило поднялся, и юный врач, шедший по прихожей, направился к ним. Он был коренастым и темноволосым и тотчас же направился к Дэвиду.

— Доктор Гамильтон? — спросил подошедший врач. Как прошло путешествие? Сам я никогда не покидал Дарковера — я родился здесь. Меня зовут Джейсон Элисон, — он протянул Дэвиду руку. Дэвид пожал ее и теперь понял, что он не заметил приветствия Данило. Дарковерский обычай?

— Как я вижу, Данило уже представился вам. Я связной между дарковерскими медиками и обучающимися с одной стороны, и людьми Медицинской Службы Империи — с другой. При этом нужно заметить, что я тоже врач, хотя я практикую не очень много.

Он прошел вместе с ними вперед, и Данило легко соразмерял свои шаги с их. Теперь, когда ему предстояла встреча с другими участниками проекта, беспокойство Дэвида снова овладело им. Команда, составленная из отверженных — и он был одним из них.

— Доктор Элисон…

Доктор Элисон улыбнулся.

— Джейсона достаточно. И я тебя буду называть просто Дэвид, если ты не против. Дарковерцы не пользуются титулами, если они не находятся на самом верху иерархии. Кроме Лордед не существует больше ничего. Ни мистера, ни мадам (и господина доктора в том числе). Во всяком случае, это упрощает дело.

Все это обязательно изменится, обязательно.

— Дэвид — окей, — безрадостно ответил он. — Я… я еще никогда не был знаком с телепатами…

Данило рассмеялся.

— А теперь познакомишься. Мы не кусаемся. Мы не читаем постоянно мыслей других людей. И, насколько я вижу, ты тоже не телепат. Ты эмпат, и вероятно обладаешь парой других пси-способностей.

Дэвид уставился на юношу и слегка покачал головой. Он должен ревизовать и поставить на место пару предрассудков. Данило сказал:

— Извини. Я вырос среди дарковерцев с ларан-способностями и автоматически обнаруживаю это. Ты тоже должен обладать этим, потому что я чувствую себя возле тебя уютно, это все. Поэтому ты один из нас.

Голова у Дэвида закружилась. Джейсон попросил:

— Потише, Дани. Дэвид, веришь ты мне или нет, я знаю, как ты себя чувствуешь. Мне вспоминилось, что как-то однажды я рассказал тебе о столкновении — это действительно было столкновение — с одним из Хастуров. Но вот мы уже пришли.

Это была длинная комната, ярко освещенная и с прозрачными драпировками, висящими и переливающимися, словно радуга. Дэвид окинул их взглядом. Его способности были такими само собой разумеющимися для него, что он верил, что каждый обладает ими и они не стоят упоминания.

— Впечатления страха света, исходящие от высокорослой девушки у задней стены, высокой не девушки, не юноши с массой длинных распущенных, светлых волос, стройной бесполой фигуры — человеческой?

— Высокая, властная женщина, согнутая годами, но с таким выражением превосходства, словно она была молодой и царственной.

— Стройная, кажущаяся чувственной, угрюмая девушка, откинувшаяся в кресле, взгляд ее, как мышь, бегает по комнате и скользит между мужчинами.

— И снова: страх (свет), страх высокой девушки (юноши) со светлыми волосами, в длинной одежде. Это все?

— Вы Дэвид Гамильтон, — сказал стройный молодой мужчина. Дэвид каким-то образом понял, что волосы его поседели преждевременно. — Я — Регис Хастур. Я очень рад, что вы прибыли, Дэвид Гамильтон. Никогда еще не придпринималось ничего подобного, мы можем забыть о земном медицинском образовании. Люди, которые владеют телепатией, не нуждаются в развитии медицины и, насколько мне известно, они также не нуждаются в ее услугах. Во всяком случае, мы не нуждаемся. И земные медики не уверены, существуем ли мы. Им, в конце концов, пришлось уступить, но это им не нравится — за исключением присутствующих здесь, — добавил он, бросив дружеский взгляд на Джексона Элисона.

— Меня доставили сюда в качестве врача?

— О, да. Как только вы овладели этой способностью, вы должны были стать на редкость хорошим врачом, это мы знаем, — объяснил Регис. — И потребуется совсем немного времени, чтобы вы научились исключать нежелательные контакты. Этим любой член Комина овладевает за пару недель. В этом вам окажут помощь все присутствующие телепаты. Ваша проблема заключалась в том, чтобы никто не мог показать вам, как контролировать ваши способности. Счастье, что когда мы обнаружили вас, вы были еще молоды. Множество изолированных телепатов в нетелепатических культурах сходят с ума и становятся никому не нужными. Мы обнаружили это, когда штаб-квартира проекта начала поиски таких, как вы. И теперь у нас есть кое-кто, являющийся квалифицированным врачом — поэтому мы очень рады, что обнаружили вас.

Это было похоже на внезапно появившееся черное облако. Дэвид не однажды уже спрашивал себя, каким образом Регис узнал о его всеобъемлющем страхе? Но он же и не пытался скрыть ощущения, которые искажали его лицо судорогой страха. В первый раз в своей жизни он расслабился и сосредоточился на потоке ощущений, которые доставляли ему его возросшие способности к восприятию. Джейсон спросил:

— Разве тебе не сказали, Дэвид? Иди, учись тому, что знают другие. Ты последний в этой группе, прибывшей с другой планеты. Может быть, позже сюда прибудут другие телепаты, но сейчас здесь все, кого удалось обнаружить в Империи. Рондо…

Маленький сгорбленный человек встретил взгляд Дэвида быстрым взглядом своих серо-голубых глаз. Потом он почти незаметно пожал плечами.

Это один из праведников, ничего интересного. Дэвид, который не имел никакого опыта в общении с людьми из подпольного мира, типа Рондо, был поражен его почти враждебным отношением.

Мужчина в костюме, казалось, погрузился в апатию, но он вежливо встал и протянул руку Дэвиду.

— Очень рад, доктор Гамильтон. Меня зовут Дэвид Коннер.

— Тогда мы тезки, — улыбнувшись, ответил Дэвид. В голове у него промелькнуло: не психотик? Что с ним? Тип Коннера, по крайней мере, был ему знаком. Он был высок и худ, преждевременно облысел, кожа была коричневой, почтя черной, темные, блестящие глаза, теперь помутневшие от апатии и потрясения, ведущий себя наполовину цивилизованно. Он не был враждебен, но Дэвид с дрожью понял, что Коннер и ухом не поведет, если все вокруг него вдруг умрут. Он даже позавидовал ему.

Джейсон повел его дальше.

— Керал.

Высокий юноша-девушка, на два дюйма выше Дэвида, быстро и грациозно повернулся. Дэвид увидел ясные глаза, глубокие, как текущая вода, услышал светлый, приятный голос, похожий на голос девушки, который мягко и без всякого акцента произнес:

— Вы-оказали-нам-любезность-тем, что вы прибыли-сюда, Дэвид Гамильтон.

— Кто и что?

Джейсон прошептал ему на ухо:

— Чири, племя Дарковера. Большинство из нас думали, что оно не существует, пока одно из этих существ ни вышло из леса и примкнуло к нам.

— Он… и?

Джейсон воспринял смущение Дэвида.

Позже Дэвид часто спрашивал себя, приблизился ли Джейсон Элисон, сам не зная об этом, достаточно близко к телепатам, чтобы улавливать мысли. Дэвид так до конца никогда и не выяснил этого.

— Он или она, ты имеешь в виду? Я тоже не знаю этого.

Может быть, Р.С.- сокращение, которым Медицинская Служба Империи обозначает Разумные Существа — и не стоит спрашивать, какого оно пола: он, она или оно. Не стоит, если не имеешь представления, как оно отреагирует на это. Может быть, Регис знает.

Взгляд Дэвида снова вернулся к чири. Керал посмотрел на него и впервые улыбнулся. Это была чарующая улыбка, осветившая испуганное лицо, и чири своим светом и блеском осветил помещение. Дэвид спросил себя, как другие могли отвести глаза от нее… от него… проклятье!

Коннер встал и подошел к Дэвиду. Он тихо сказал ему на ухо:

— Когда побываешь на дюжине планет и увидишь несколько различных культур, привыкаешь ко всему. Ты будешь прав, если однажды попытаешься улыбнуться соблазнительной девушке, привлекшей твое внимание и переживешь неприятное удивление, когда обнаружишь, что это очаровательное существо оказывается местным воином. Культуры иногда выдают смешные штуки.

Он рассмеялся. Дэвид рассмеялся тоже и почувствовал некоторое облегчение. Итак, апатия Коннера не постоянна, потому что в это мгновение космонавт казался нормальным человеком.

Коннер продолжал все тем же дружелюбным, доверительным тоном:

— Но берегись при этом допустить ошибку…

Недовольная девушка с осознанной и наигранной заинтересованностью взглянула на Дэвида. У нее были густые светлые волосы, уложенные в искусную прическу и словно для кого-то, кого она должна была предупредить о холодном и бурном климате Дарковера, ее одежда выглядела так, будто она сама хотела замерзнуть до смерти. Однако, как сказал Коннер, культуры на различных планетах имели различные точки зрения на нормы поведения женщин и, несомненно, какое-то основание для того, чтобы девушка выставляла себя напоказ таким образом. Она ослепительно улыбнулась и сказала:

— Хелло, Дэвид.

— Который Дэвид? — спросил Коннер и Дэвид Гамильтон подумал — он ревнив!

Девушка по имени Миссии вздохнула:

— Вы оба, конечно, — она задержала руку Дэвида немного дольше, чем нужно, но рука ее была холодной и мягкой, и это противоречило взгляду, полному чувственности и заинтересованности, который она бросила на него. Ложь, холодно и точно определил Дэвид. — Я уже думала о том, как это будет возбуждающе, познакомиться с вами. Такое приключение! — Еще одна лoжь! Чего она хочет?

Джейсон прошел дальше, а Коннер опустился в кресло рядом с Мисси. Он, очевидно, старался взять себя в руки.

— Меня, как обычно, оставили напоследок, — произнес жизнерадостный голос.

Это была пожилая женщина, и она была еще старше, чем предполагал Дэвид. Лицо морщинистое, щеки запали, но фигура была такой же стройной, как раньше. На ней была прелестная длинная накидка из плотной темно-синей материи, а поверх была накинута шаль из меха. Ее руки, узловатые и высохшие от старости, все еще грациозно двигались, а голос был чистым и светлым. Взгляд ее скользнул по Мисси, но не с завистью старости к молодости, а словно эхо собственного любопытства Дэвида, Потом она повернулась к Дэвиду.

— Вас уже прогнали сквозь этот строй. Я — Дезидерия из Сторна; если я невежлива, извините меня, я еще никогда не находилась среди такого количества землян. Однако, как говорят в горах, никто так не юн, чтобы ему рано было учиться и никто так не стар, чтобы ему было поздно учиться. Итак, нам хочется знать, чему мы можем научиться друг у друга. Вероятно это будет больше, чем мы ожидали. Я стара, чтобы тратить время на ожидание. Джейсон?

Доктор Элисон сказал: — Регис, это к тебе… Ты эксперт.

— Но я не совсем эксперт, — ответил Регис Хастур.

Дэвид удивился тому, что он, не двигаясь, не повышая голоса, привлекает к себе всеобщее внимание. Впервые в голову Дэвида пришло, что, может быть, даже совсем неплохо быть искусным телепатом, который может использовать скрытые силы своего мозга.

Регис сказал:

— Как это известно большинству из вас, однажды на этой планете стало слишком много телепатов. Теперь же они редки и они большей частью утратили свою силу. И теперь они или не могут передать свой талант по наследству, или не могут использовать его из-за недостатка знаний. Мне до некоторой степени известно, что я могу сделать с собственными способностями. Я точно знаю, что они такое и как я их использую, и я могу предположить, что большинство из вас находится в такой же ситуации. С помощью этого проекта, который в данное время является лишь небольшой попыткой, мы хотим установить, какими способностями обладает каждый из нас, как и почему мы их получили, насколько они совершенны, играет ли обучение какую-нибудь роль в их улучшении и так далее. Короче говоря, мы хотим обнаружить, из чего складывается телепатия. Как нам начать — я не имею никакого представления. У каждого из нас есть свой собственный опыт. Каждый в отдельности охотно внесет в это свои мысли и ответы, и мы исследуем каждую мысль, имеющую хотя бы отдаленную связь с этим делом. Тем временем… — он сделал вежливый жест, — считайте, пожалуйста, себя моими гостями и если у кого-то из вас появится какое-то желание, ему надо будет только сказать об этом.

— Тогда, как единственный нетелепат в этой группе, — вмешался Джейсон, — я предлагаю, чтобы мы начали, как обычно начинают свои дела земляне. О пси-способностях болтают множество суеверной чепухи. Первое, что сделали бы земляне, если они наткнулись бы на что-то непонятное, это измерили бы это. Если все с этим согласны, я с помощью Дэвида Гамильтона исследую каждого из вас в отдельности, чтобы установить, обладаете ли вы общими физическими признаками, например, заметной электрической активностью мозга или особым излучением. Потом я попытаюсь замерить ваши пcи-силy хотя я уже теперь считаю, что мы не сможем получить верной шкалы отсчета. Нельзя измерить то, что не имеет соответствующих масштабов. Но, может быть, один из вас все же поможет нам определить эти масштабы. Дэвид, я хочу начать с тебя, а потом ты поможешь мне с исследованием других. Лаборатория, предоставленная в наше распоряжение, находится двумя дверями дальше. Мне очень жаль, что остальным некоторое время придется подождать, но это продлится недолго.

Они прошли в небольшую лабораторию, на двери которой была табличка «Спецпроект. А. Д-р Элисон.»

— Что это такое? — спросил Дэвид у Джейсона. — Ты запустил в компьютер мою историю болезни, начиная за полгода до того, как я, будучи студентом медицинского колледжа, на четвертом году обучения (во время игры в теннис) сломал мизинец на ноге. Я знаю, что это досье последовало за мной на Дарковер. Тебе так же мало нужны результаты исследований, как мне — вторая голова.

— Виноват, — рассмеялся Джейсон. Он подошел к считывающему устройству на столе. Назвал имя Дэвида и номер его договора с Земной Империей. Впрочем, тебе сказали, что ты занесен в платежную ведомость Медицинской Службы? Нет? Я искал случая, чтобы сообщить тебе об этом. А теперь мне хочется получить электроэнцефалограмму. Обычно при помощи нее определяют, нет ли у человека эпилепсии или повреждения мозга, и если у тебя есть то или другое, я это узнаю. Мне нужны будут энцефалограммы всех… — говоря это, он прикрепил к черепу Дэвида узкие электроды. — А позже, когда вы попробуете свои телепатические способности, я проверю, не выделяется ли при этом измеримое количество энергии. Сердце, легкие и желудочно-кишечный тракт мы в данное время можем оставить в покое. Сюда, ложись сюда, — он включил аппаратуру, Пару минут полежи спокойно.

Некоторое время спустя, когда он вынул ленту из считывающего устройства, то произнес: — Я умираю от желания заполучить в свои руки чири.

— Они человекоподобные?

— Этого никто не знает, даже на Дарковере. Я сомневаюсь, чтобы землянин когда-то говорил хоть с одним из них. Если да, то мне об этом неизвестно. К счастью, мне разрешили держать этот проект в тайне, но все же медицинский штаб следит за этим бедным существом, конечно только из любопытства, все-таки новый экземпляр.

— Я могу себе это представить, я должен признать, что мне тоже очень любопытно, — Дэвид не сказал, что чири интересует его не только как медика.

— Я ребенком пару лет прожил с нелюдями, лесными жителями, — продолжал Джейсон. — Потому, пару лет назад, уже находясь в Медицинской Службе, я боролся с ужасной эпидемией, разразившейся среди них, — голос его звучал как-то горько. — О, штаб-квартира землян была очень обходительна с ними, с лесными жителями. Было сделано все, что возможно, чтобы они чувствовали себя как дома. И, несмотря на это, они — экземпляры в зоопарке. Может быть, надо быть дарковерцем, чтобы жить вместе с нечеловеческой расой и принимать их как нечто само собой разумеющееся, прежде чем начать смотреть на них как на людей.

— На Дарковере существует много нечеловеческих рас?

— Насколько мне известно, по крайней мере, четыре, ответил Джейсон, и я убежден, что есть и другие, о которых я ничего не знаю.

Дэвид на некоторое время задумался над этим. Потом он спросил:

— Может быть, именно поэтому здесь находится так много естественных телепатов? Телепатия может быть единственной возможностью общения с нечеловеческими разумными существами.

— Это точка зрения, которая не приходила мне в голову! — воскликнул Джейсон. — Поэтому мне и нужно собрать всех в этот проект. Никто, кроме телепатов, не может знать — как это выразился Регис? — откуда взялись телепаты. Нужно ли нам теперь изучать остальных?

Первую половину дня они большей частью занимались рутинной работой. Для Дэвида это обыденное начало проекта, который он представлял себе весьма экстравагантным, было успокаивающим. Оба врача не обнаружили почти ничего, чего бы им уже не было известно. После небольшого обеда они просмотрели электроэнцефалограммы у дарковерцев, и у чужаков, таких, как Коннер. А его телепатические способности явно не врожденные, а судя по его предистории приобретенные. Она была похожа на остальные но в ней были кое-какие особенности, подобные тем, что возникают при врожденной мигрени и психомоторной эпилепсии. В меньшей степени то же было и у Дэвида, у Рондо и Данило также были обнаружены следы этого. Самым удивительным было то, что электроэнцефалограмма, снятая у Региса Хастура, не показала ничего подобного. Обследование Дезидерии еще не было закончено, а за Мисси и Керала они еще не брались.

— Может быть, это и является тем таинственным фактором? — спросил Джейсон.

— Я сомневаюсь. Почему же тогда мы не зарегистрировали ничего подобного у Региса? Я считаю, что он, как телепат, представляет нечто уникальное, — сказал Дэвид. Он также уникален и во всех других отношениях, подумал он.

— Во всяком случае, он обладает уникальной привлекательностью, согласился Джейсон, и Дэвид громко рассмеялся. Ему показалось, что они уже давно знают друг друга.

— Джейсон, окажи мне любезность, позволь мне снять твою электроэнцефалограмму.

Джейсон удивленно посмотрел на него, потом усмехнулся и пожал плечами.

— Пожалуйста. В заключение все полученные нами результаты я скормлю большому компьютеру Медицинской Службы, и он установит, нет ли здесь каких-либо общих факторов в составе крови или еще в чем-нибудь!

— Два общих фактора я могу назвать сразу же, — ответил Дэвид. У всех нас серые или голубые лица — и у дарковерцев, и у чужаков, таких, как Коннер. — А его телепатические способности явно не врожденные, а судя по его предистории — приобретенные.

Джейсон задумался.

— Несколько лет назад группа землян вместе с группой из Комина некоторое время вела исследовательскую работу по изучению телепатии и матрикс-механики — ты знаешь, что это такое?

— Я читал о дарковерской матрикс-технике — это недрагоценные камни, которые создаются из энергии прямым мозговым излучением без применения расщепления атомов или их слияния.

— Это так. Простые матрикс-приемы может использовать каждый, даже если он не телепат. Сложные же приемы требуют мощных телепатических способностей. Торговля этими камнями замерла, потому что недостаточно телепатов, которые могут обращаться с ними, из подобных же оснований телепатия представляет опасность и для профессиональных политиков. Поэтому публикуется так мало материалов о телепатах Дарковера. Но вот что я хочу сказать: в последние сто лет все время предпринимались спорадические попытки работать вместе с телепатами Дарковера. Дарковерцы всегда отклоняли эти попытки, а сейчас, возможно стало слишком поздно. Сегодня уже получены первые результаты. По крайней мере, стало известно, что телепатия связана с рыжими волосами. Если ты увидишь рыжеволосого дарковерца, будь уверен — он телепат.

— Это значит, что телепатия связана с функцией желез, вырабатывающих адреналин, — произнес Дэвид. — Я могу сказать тебе еще кое-что, что у них у всех есть общего. Все они — эктоморфные типы.

— Это… извини, что такое?

— Физический тип — эктоморфный — это высокий и худощавый, мехаморфный — мускулистый, эндоморфный — толстый и округлый.

— Я не знал об этом, — Джейсон отодвинул свою тарелку. — Идем, убедимся, можно ли это сказать о других. По крайней мере, это можно было сказать о Дезидерии.

Пожилая дама была очень общительна. Она ослепительно улыбалась, когда позвали медсестру, чтобы помочь ей раздеться.

— В моем возрасте не стоит делать любезных комплиментов, юноши.

Даже сестре стоило усилий сделать лицо, приличествующее ее профессии, а Дэвиду пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку. Боже, какой очаровательной она была сорок или пятьдесят лет назад!

— Сколько вам лет? Это имеет значение для наших исследований, — спросил он.

Она ответила на его вопрос. Джейсон, уже давно знакомый с дарковерской системой летоисчисления, перевел это в стандартные годы Земной Империи, это составило девяносто два года. Дэвид осведомился: — Это правда, что у всех телепатов Дарковера рыжие волосы? Это значит, что чем рыжее волосы, тем больше способности к матрикс-работе и сильнее лара-одаренность, и мы установили, что это закономерно.

— Я принадлежала к небольшой группе девочек, которые вместе с некоторыми из землян обучались матрикс-работе. Посмотрим, помню ли я еще специальные выражения, — произнесла Дезидерия. — Раньше у меня была великолепная память, но посмотрите, как я стара, — она на мгновение замолчала. — У меня есть или было ясновидение, и великолепное яснослышание, по меньшей мере, в течение трех месяцев, а также ограниченные телепатические способности — это значит, что я без помощи матрикс-техники могла передвигать силой мысли предметы, весом не более четырех гран, — заключила она. — Может быть записи об этом еще находятся в крепости Альдаран, если она не была уничтожена в войне. Если хотите, я могу навести справки об этом.

— Мы очень хотим, — горячо заверил ее Джейсон. — Есть среди вас, телепатов, кто-то толстый? Или вы все высокие и худощавые?

— Высокие и худощавые, или низенькие и худощавые, — сказала Дезидерия. — Здесь также значится: чем выше девушка, тем сильнее ее ларан-способности. Старейшины утверждают, что у некоторых телепатов из Комина в жилах течет кровь чири, а если все чири выглядят как Керал, в это можно поверить.

Джейсон и Дэвид сделали выводы из этого, прежде чем Дезидерия заметила, что она сказала что-то необычное. Оба врача посмотрели друг на друга. Дикое предположение пришло им в голову.

— Если возможно спаривание между людьми и чири…

— Это значит, что чири не нелюди, а один из подвидов человека, — сказал Дэвид.

— Это только легенда, — предупредила Дезидерия, — дошедшая до нас из доисторических времен.

— О, пожалуйста, расскажите нам об этих легендах! — Джейсон попытался скрыть возбуждение и отвернулся к машине. Он начал исчерпывающей лекцией как она функционирует, прежде чем укрепить на голове Дезидерии электроды, но та только махнула рукой.

— Хватит! У вас, землян, своя технология, а я слишком стара, чтобы быть очень любопытной. Пока меня не ударило током, я довольна, — она улыбнулась и откинулась назад.

Дэвид колдовал над выключателями и самописцами, когда без всякого предупреждения и без всякой связи по его телу словно пробежал электрический ток; Глубоко в его теле возникло сильное, интенсивное, почти болезненное желание, сексуальное пробуждение, сильная чувственность…

Шокированный и пристыженный, Дэвид глубоко вздохнул и выпрямился. Джейсон остановил работу. Он наморщил лоб, однако, казалось, ничего не заметил. Физическое волнение продолжалось. Дэвид обнаружил, что у него без всяких видимых причин произошла эрекция. Что? Как?..

Нежные пальцы женщины касались его. Мягкие слова неслышно нашептывались на языке, которого он не понимал. Мягкость теплого, прекрасного тела под ним, вокруг него…

К дьяволу! Откуда это? При всех своих опытах с недобровольной телепатией дома в больнице, Дэвид никогда не ощущал ничего подобного этому, и это повергло его в глубочайшее смущение. Он чувствовал себя как половой извращенец. Дезидерия закрыла глаза, но Дэвид видел, что она тоже смущена.

Чувствует ли она то же самое? На мгновение ему показалось, что тонкая, хрупкая серая фигура старой женщины преобразилась, на ее месте лежит молодая, прекрасная девушка в облаке светящихся нежно-золотистых волос. Она улыбается с закрытыми глазами, сознавая свою женственность. Дэвид повернулся, желудок его мучительно подкатился к горлу.

Это распространилось как искрящаяся ткань, тонкая паутина. В комнате этого не было. Коннер в мучительном одиночестве молил о контакте — и внезапно Дэвид осознал: Коннер держит в руках Мисси, крепко вжимается в нее своим обнаженным телом, все глубже и глубже, пока не происходит мощный взрыв…

Потом, когда его дыхание снова нормализовалось, он подумал — был ли у него самого оргазм? Нет, по крайней мере, не физически — Дэвид воспринял самый краешек тонкого как паутинка контакта: смущение Региса, сальный смешок Рондо и вспышку, при которой он вступил в контакт с Кералом. Это устремилось в него и окутало все его «я».

Дэвид? Это было почти как голос и он принес ему утешение и удовлетворение. Я здесь, Керал. Я этого не понимаю, но я считаю, что этого не стоит бояться.

Дэвид все еще не пришел в себя. Дезидерия, не касаясь его, все еще действовала на него, как дважды экспонированный фотоснимок.

Открыл ли он глаза? Он не мог поклясться в этом — чарующая юная девушка (старая женщина) желанная, податливая. Словно по принуждению, Дэвид взял ее руку и нежно поднес к губам. Она открыла глаза и снова стала пожилой женщиной, а из ее серых глаз бежали слезы. Она положила руку на его щеку, и Дэвид заметил, что и у него тоже слезы. А потом помещение внезапно нормализовалось, захлестнувшая его волна сексуальности исчезла. Они были одни, не считая не обращавшей ни на что внимания медсестры, которая молча ходила и убирала клочки газет и другой мусор.

— Нет, — прошептала Дезидерия. Дэвид подумал, что она разрыдается в голос, но она этого не сделала. Глубоко вздохнув, она снова восстановила самообладание. — Нет, Дэвид. Я старая, очень старая женщина. Это было… будь она проклята! Нет, это не так. Она юная, она, может быть, ничего не знает, и она, возможно, не давала обета.

Они оба услышали Региса — это была словно его мысленная молитва.

— …Я могу вынудить ее прекратить это, но она воспротивится мне, и мне придется использовать весь свой авторитет. Это ведь дарковерка, а я не хозяин лесного поместья.

Дезидерия тихо сказала:

— Чтобы эта глупая девчонка начала так рано! В случайно собравшейся группе телепатов вспыхнула ничем не сдерживаемая сексуальность, словно в свору кобелей-волков выпустили суку. Но это не привело к порядку. Дэвид, нужно ли мне сообщить вам пару фактов из ее жизни?

Снаружи до него дошли мысли Региса: «Сделай это, Дезидерия. Мы никак не сможем это использовать. Однако, ты должна понять, что она никогда в жизни еще не была знакома с другими практикующими телепатами. Вероятно, она сделала это по своей невинности. Почему бы ей и Коннеру не обняться во время встречи, если им этого хочется? Но она должна понять, что нельзя излучать свои желания на всех окружающих. Проклятье, мне не хотелось бы, чтобы это произошло. Ты поговори с ней, а Дэвид может поговорить с Коннером.»

— Спасибо — я думаю… — иронически ответил на эту просьбу Дэвид, и удивился, услышав ясные и четкие мысли Региса: — Я сам сделал бы это, но ты, по крайней мере, землянин. Меня он не станет слушать.

Внезапно Дэвид снова вернулся к реальности. Джейсон почему-то покраснел до ушей. Он пожал плечами.

— Я заметил, что что-то произошло, но не знаю, что.

Со смущенным взглядом Дезидерия ответила: — Я объясню тебе позже. Сейчас ты не поверишь этому.

— Кто же живет на Дарковере? — произнес Джейсон. Каждый день перед завтраком учишься верить по меньшей мере шести невероятным вещам. Я сам немного научился этому. Почему она взялась именно за Коннера?

— За кого же еще? — произнесла Дезидерия. — Регис стоит намного выше ее, Данило ее не интересует, ты и Дэвид — вы делаете слишком много, Рондо стар и психопатичен. Керал жуток и по внешности не совсем мужчина. А для Мисси вполне нормально, если она немедленно вступает с кем-то в сексуальные отношения. Это один из методов выживания. Коннер молод и мужественен. Глупо только, что она так рано занялась этим.

Дэвиду стало неприятно, словно он попал под дождь. Ему показалось, что он разделяет нечто странное, особенно с Дезидерией и Кералом, но именно это странное сглаживало впечатление. Он почувствовал себя лучше и испугался этого облегчения, когда Дезидерия спросила:

— Если вам сейчас не надо никаких ответов, могу я воспользоваться преимуществом своего возраста и отдохнуть? Все остальные ответы вы получите позже.

— Конечно! — Джейсон сказал сестре: — Отведите леди в ее комнату. Потом вернитесь и приведите к нам Керала.

Джейсон и Дэвид молчали, пока не вошел чири. Дэвид поднял взгляд и вынужден был признать, что он рад был видеть чарующую, лучащуюся улыбку Керала.

Керал вошел и послушно опустился на указанное ему место. Джейсон почти не понимал, с чего ему начать, но чири сам взял инициативу в свои руки.

— Я очень юн и очень мало знаю о жизни здесь, — сказал Керал. — Я также слишком медленно учу языки и в моем распоряжении слишком мало слов, чтобы описать вещи, которые я могу сделать. Может быть, вы поможете мне и будете меня учить? Регис сказал мне, что вы хотите исследовать мое тело. Вы совершенно спокойно можете сделать это. А я охотно узнаю больше о существах вашего вида. Итак, мы все хотим обменяться знаниями.

Джейсон повернулся к медсестре с Дарковера:

— Таня, если хоть одно слово выйдет отсюда за пределы проекта, прежде чем я позволю это, вы погрузите свои вещи на ближайший космический корабль и отправитесь проводить обычные исследования в горы Вольф-814.

— Я знаю все условия, господин доктор, — чопорно ответила она.

— Тогда постарайтесь соблюдать их.

Чири без колебания разделся и теперь спокойно стоял перед ними, словно нагота была так же привычна для него, как и одежда. Итак, в его культуре нет никакого табу в отношении наготы. Да, в его, потому что Керал был мужчиной. Этот вопрос был решен. И, как ни странно, Дэвид почувствовал себя разочарованным. Были быстро установлены обычные данные, причем Керал сам объяснил, что он делает: давление крови, немного ниже нормального давления крови человека, пульс несколько быстрее, сердце расположено ближе к правой стороне. По человеческим понятиям у него были небольшие отклонения в форме аорты, в устройстве внутреннего уха и в строении сетчатки. Но наиболее удивительное их ожидало впереди.

— Теперь ты знаешь это, — произнес Джейсон тихим голосом, накладывая электроды.

— Да. Но если Керал — отклонение… — он не хотел говорить «ненормальность» — … или это нормально для чири…

— Для человека это определенно нормально, — ответил Джейсон, — и для лесного жителя тоже, хотя я слышал, что так часто бывает. Тебе, наверное, ясно, что это такое. Кeрал, по крайней мере, частично функционирующий гермoфродит — двуполость, может быть, с небольшим уклонoм в мужскую сторону.

Дэвид посмотрел на Керала и снова встретил этот неожиданно проникновенный взгляд. Что это было, что они только что узнали?

— Я предлагаю просто спросить у него. Я сомневаюсь, что эта тема для них табу. У культур, в которых нет табу на наготу, нет также никаких табу и на сексуальность.

Однако, хотя Керал до этого все время охотно отвечал на их вопросы, на этот раз он оказался необычайно упрямым, и Дэвид не продвинулся ни на йоту. Его народ? Нет, конечно, они не были такими, как он. Каждое живое существо отличается от другого. Нет, он никогда не воспитывал ребенка.

(Вопросы, казалось, мучили его. Дэвид уж было подумал, что Керал вот-вот заплачет и почувствовал почти болезненное желание утешить его). Наконец они сдались. Как только Дэвид лучше овладеет языком, он поймет, что имеется в виду. Может быть, подумал Дэвид, он сможет задать ему вопросы при беседе, не испытывая затруднений из-за языкового барьера. Я за один день проделал огромный путь, подумай Дэвид. Потом он уже был готов рассматривать это как разумное решение проблемы.

Керала отпустили, он уходя бросил Дэвиду еще один дружественный взгляд. Дэвид вздохнул. Он устал.

— Осталась только Мисси, — сказал он. — Приведите ее сюда, Таня. Мы обследуем ее.

Он весело подумал, что им обоим будет безопаснее, если медсестра будет поблизости.

Мисси посмотрела на Дэвида с несколько вызывающей улыбкой, но так ничего и не сказала, когда он записывал ее данные в специальную карточку. Имя? Месснисса Джентри, но обычно все зовут ее Мисси. Родная планета Войнуол-6.

Ложь, — подумал Дэвида. Возраст? Двадцать четыре года. Еще одна ложь. Почему она все время лжет? Неужели она думает, что действительно сможет что-то скрыть в группе телепатов? Разве она НЕ ЗНАЕТ этого?

Внезапно он заметил, что она пытается соблазнить его — улыбка, небольшие чувственные покачивания тела, искра готовности отдаться. Не была ли она эксгибиционисткой?

Или нимфоманкой? Или просто очень глупой? Холодно и профессионально он приказал ей раздетьcя и сесть.

— Таня, дайте ей покрывало, — сказал он и отвернулся, пока она тщательно закутывалась, — Рост — пять футов десять дюймов. Вес — девяносто девять фунтов, давление семьдесят ка сорок восемь. Опасно низкое, но я не знаю силы тяжести, к которой она привыкла. Слепая кишка. Не могу найти эту проклятую штуку при помощи флюороскопа. Рентген — хм… что это? Женские… о, в этом нет никакого сомнения, если подумать, как она ведет себя. Но, несмотря на это, здесь явно какая-то аномалия…

Поразительно. Он отложил электроды, уложил ее и попросил полежать спокойно и неподвижно. Он начал рассматривать кривые, странные, необычные, такие же, как…

Вновь он почувствовал подозрение. Он посмотрел на Джейсона.

— Я видел этот узор только один раз, пару минут назад, и больше никогда. Никогда прежде ни у одного человека.

Мисси, лгунья и нимфоманка, была чири. И она прилетела с другого конца Галактики.

Дэвид снял электроды. Он старался говорить нормальным, даже несколько усталым голосом:

— На сегодня хватит, — сказал он. Когда она оделась и ушла, оба врача посмотрели друг на друга.

— Ну, наконец, — произнес Дэвид, — если мы хотим знать, откуда берутся телепаты, то это хорошее начало. И я запутался теперь еще больше, чем утром.

— Мы оба запутались, — чистосердечно признался Джейсон.

Маленький караван вьючных животных медленно спускался с горы под моросящим дождем. Впереди каравана ехали две дарковерские погонщицы, которых наняли в городе поблизости от космопорта. Они были членами гильдии Свободных Амазонок и носили обычную одежду: низкие сапоги из легкой неокрашенной кожи, отделанные мехом рейтузы, меховые куртки, специально приспособленные для верховой езды и тяжелые вышитые кожаные накидки с капюшонами. У одной из них были рыжие волосы, заплетенные и перетянутые на затылке и спрятанные под капюшоном, у другой коротко подстриженные темные локоны. У обеих был несколько грубоватый, мальчишеский вид женщин, которые вопреки всем законам этого патриархального общества выполняли мужскую работу и были совершенно независимы от мужчин. Кроме того, одна из них, с заплетенными в узлы волосами, казалась искусственно созданным существом среднего рода, какими Амазонки иногда делали себя. Такая операция на Дарковере была запрещена, но она, как почти все, что было нелегально, проводилась за определенную цену.

— Это самая дьявольски холодная весна за последние сорок лет, — сказала Амазонка с заплетенными в узлы волосами своей подруге и плотнее запахнула накидку. — Что этой тупоумной иномирянке приспичило ехать в горы в это время года?

— Она говорила, что хочет заняться экспортом пушных зверей и ей необходимо провести кое-какие исследования, ответила молодая девушка, скептически пожав плечами. Она, вероятно, родилась на одном из холодных миров, по крайнем мере, здешний климат ей не мешает. Я предложила ей меховое пальто и накидку, оно она сказала, чтобы я не беспокоилась об этом. Она также ездит под дождем без непромокаемого плаща, но если она хочет заработать ревматизм — это ее дело. Иномиряне сумасшедшие, если ты меня о них спросишь, даже более сумасшедшие, чем эти земляне. Но что-то с климатом стало не так, правда, Дарилин? Я выросла в торах. Это мало напоминает дождь, обычный для этого времени года — сейчас моросит, а должно было бы лить — и очень холодно.

Дарилин яростно кивнула головой в сторону далекой цепи холмов. Склоны их были голы и черны, а не покрыты, как обычно, сероватой зеленью и синевой хвойных лесов.

— Лесной пожар, — произнесла она, — что теперь? Подумай о кричащих детях, которых мы встретили в трех или четырех деревнях. Нищие — и это в горах! — она произнесла это с отвращением и гневом. — Было время, когда люди охотнее умирали с голоду, чем опускались до такого состояния, Монелла.

— Может быть многие из них уже умерли с голоду, — задумчиво произнесла Монелла. Они достигли группы небольших холмов. Монелла взглянула вниз, рот ее горько скривился при виде серых, грязных канав по которым вымывалась рыхлая пахотная земля.

— Посмотри! И это при таком слабом дождичке! А если этим летом задует Ветер-Призрак, здесь не останется ничего, кроме голых скал.

Андреа Клоссон, ехавшая в паре сотен шагов позади них, проявляла очень мало интереса к обеим женщинам Дарковера. Ее мысли были заняты собственными планами, и она замечала каждый предмет, каждый признак эрозии и других изменений.

Почему бы этому миру не стать городом-портом? Здесь очень мало того, что стоило бы защищать, думала она без всякого проявления чувств. Леса, которые я знаю — они исчезли давно, вместе с теми, кто населял их.

— Сумасшествие, что я отправилась в это путешествие. Что я здесь надеюсь увидеть?

Она остановила лошадь и подождала, когда к ней подъедут ее ассистентки. Обе они дрожали, несмотря на накидки и костюмы с электроподогревом. Она посмотрела на них с безразличным презрением и спросила себя, как другие агенты могли выносить все это, агенты, рассеянные по всей планете. Сама она, одетая в костюм для верховой езды, находила климат влажным, но вполне сносным.

— Дальше мы сегодня не поедем, — сказала она. — У нас достаточно экземпляров, чтобы признать это вероятным.

Один из мужчин кивнул и указал на одного из вьючных животных, нагруженных маленькими клетками.

— Полдюжины самцов и самок, и по меньшей мере дюжина маленьких детенышей. Как я слышал, именно этот вид туземцы предпочитают использовать для изготовления меховой одежды. И некоторые из них действительно великолепны.

— Как только мы вернемся в Торговый Город, мы проведем полный анализ их способа размножения, вероятно, что они смогут приспособиться к другому климату, — сказала Андреа. — Девушки так же хорошо выполняют работу по отлову, как и свои обязанности погонщиц. Может быть, теперь было бы неплохо собрать пробы почвы из среды обитания этих животных. Мы разобьем недалеко отсюда ночной лагерь, соберем пробы, а завтра утром вернемся назад.

Вскоре они достигли поляны и установили маленькие палатки: одну для двух Амазонок, одну для Андреа и одну для ее ассистентов. Один из них что-то записал в своем блокноте с непромокаемой обложкой. Амазонка Монелла ушла с силками, чтобы добыть мяса на ужин. Андреа молча стояла под деревьями, взгляд ее был устремлен на далекий горизон, перед ней, в пелене дождя одиноко торчали черные, обгорелые пни. Безрадостное зрелище для любителя леса, подумала она равнодушно. Но я уже видела, как умирали ради доброго дела и более прекрасные миры, чем этот. Я тоже умру ради доброго дела и этим помогу человечеству распространиться еще дальше, продвинуться вперед по пути прогресса. У меня нет детей и никогда не было, но. может быть, некоторые из этих огромных космопортов. огромные шаги, которыми человечество шагает от звезды к звезде, и являются моими детьми? И если один из миров встанет на пути у технологии, как я могу знать, кто из них мир или технология имеет больше прав на существование? Старая раса умрет, новая родится. Какая из них будет лучшей? Раса без способности к выживанию вымрет, как и многие лучшие расы, которые возникали и умирали прежде.

В космопорте мне сказали, что Свободные Амазонки являются лучшими проводниками и следопытами, чем большинство мужчин, и до сих пор это было именно так. И все же, это кажется мне странным — женщины, которые могут рожать детей, по доброй воле решили не делать этого. На любом из миров этой может быть признаком того, что связь между мужчинами и женщинами нарушена. И я так же мало понимаю этих женщин.

Понимаешь ли ты вообще кого-нибудь и понимала ли когда-нибудь? Теперь мне лучше подумать о своем бизнесе.

Я знаю планеты и экологию, а на этой планете я выполняю особое задание.

Она вернулась назад к палатке и открыла металлический ящик с надежным замком, открывающимся определенной комбинацией цифр. Она не стала поворачивать наборный диск, а пальцем одной руки слегка коснулась своего виска, а пальцем другой — замка. Спустя мгновение замок открылся. Андреа достала из ящика запечатанный пакетик, сунула его в карман и направилась в лес.

Под деревьями она присела на колени и без всяких инструментов, своими сильными руками, выкопала в земле ямку. Она взяла пригоршню почвы. Почва была влажной, мягкой, пропитанной дождевой водой и сладко пахла. Она была живой, в ней копошилась масса невидимых живых существ.

Андреа сияла с пакетика защитную оболочку из неразрываемого пластика. Содержимое его было похоже на сероватую пыль с черными вкраплениями. Это тоже живое, подумала она. Ну, это жизнь. Другие времена — другие хищники.

Кто выживет? Может быть, я слишком сильно надеюсь на это? Что окажется сильнее? Это — она пощупала живую почву Дарковера — или это?

Она высыпала серовато-черную пыль в ямку и засыпала ее. Потом она тщательно вымыла свои длинные пальцы и вернулась в лагерь.

В ее воображении возникла картина. Кристаллический черный вирус работает над почвой, убивает всех крошечных живых существ, червей, нематод, все, что делает землю плодородной, распространяется, растет, размножается, оставляя после себя мертвую, совершенно стерильную местность.

Что я сделала с людьми, которые отравили мои леса?

Почему я что-то должна была делать? Мне совершенно не нужны были наши леса. Но, с другой стороны, мне не нужно проливать слез о тех, кто придет после нас. Когда придет их время уходить — они уйдут, как ушли мы.

Внезапно перед ее мысленным взором возник список: Телепаты.

Леса.

Почва.

Море? Нет. Выжившее после всего этого население должно ведь чем-то питаться, оставим море в покое. В настоящее время его едва ли можно как-то использовать, а когда на суше нечего будет есть, переселение людей из лесов на морское побережье вызовет довольно сильные социальные беспорядки и столкновения. Тогда существование морей и океанов как единственных источников питания будет непременно работать на меня. Люди должны зайти настолько далеко, чтобы просить о технической помощи, чтобы начать разработку богатств морей и океанов и добычу сырья.

Она медленно побрела к лагерю. Знакомо пахнущее облако дыма донесло до нее запах готовящейся еды. Она увидела, что Монелла и ее спутница двигались вокруг костра. Ее ассистенты наблюдали за девушками, но, как ни странно, без всякого вожделения. Свободные Амазонки немного смущали Андреа.

Ей казалось трюком то, что они жили вместе с мужчинами, не вызывая их желания, словно они при помощи своей силы воли могли стать мужчинами…

Опасно! Оставь это!

Напряжение, с которым она постаралась убрать вновь нахлынувшие опасные мысли, опустошило ее лицо. С отсутствующим видом она потянулась вверх и сорвала полную горсть листьев и почек, которые под весенним дождем превратились в полные пушистых семян стручки. По старой привычке она вскрыла стручок, вытащила оттуда пушистые, легкие волокна и пальцами скрутила из них тонкую нить.

Все еще прядя нить, она направилась в лагерь. Внезапно она осознала, что она делает. Она скомкала нить и бросила ее в костер. Подчеркнуто весело она сказала:

— То, что варится, пахнет весьма привлекательно. Когда мы будем есть?