"Синяя кровь" - читать интересную книгу автора ((Айрайенн) Аронова Ирина)

Глава 22

К концу первого весеннего месяца мы успели практически достигнуть окраины Бильбергии. Богато украшенные рунами ладные городские стены сменились бревенчатыми частоколами мелких городишек, а те и вовсе на старые деревенские заборы. Мы старались особо не привлекать к себе внимания, поэтому ночевали в местных лесах. Днём мы снова трогались в путь. Когда заканчивалась провизия, кто-нибудь брал наши походные мешки и шёл в ближайшую деревню. Кстати, у всех обнаружилась привычка брать в такой поход и оборотня. Сколько я им ни втолковывала, что огромная волосатая туша с капканом вместо зубов не тянет на домашнего пса, все только саркастически ухмылялись на мои слова. Дураки, честное слово! Я тут беспокоюсь, как бы нас не подловили на одном из трактов или ночью потихонечку не перебили, а они скалятся! Сдаётся мне, что им такое положение даже нравится, хотя я бы с большим удовольствием поспала на жесткой постели в крестьянской избушке, чем на холодном снегу, кое-как прикрытом ветками и сухостоем.

Сейчас я сидела в лесу на толстом бревне около костра и хмуро играла ножиком, втыкая с размаху в конец чурбана и вытаскивая обратно. Не знаю, с чего это у меня проснулась тяга к холодному оружию (если оружием можно назвать сей маленький перочинный ножик, которым мы чистим картошку), но как только очередной продуктовый посланец уходил с обросшим Руаном, я начинала теребить несчастное бревно. Зато нервы успокаивает и отвлекает от дурных мыслей. Да и в цель попадать я научилась довольно быстро.

Я вытащила нож и оглядела полянку. Наша поклажа была кучей свалена около костра (за исключением моей сумки, аккуратно стоящей рядом), лошади, привязанные к кустам, флегматично жевали овёс из намордных мешков, ребята бродили где-то по лесу в поисках сухих веток и прошлогодней калины. Изредка до меня доносился далёкий веселый смех и крики.

Всё равно на душе у меня неспокойно! А вдруг Руан вызовет своим видом нехорошие догадки у сельчан? А если Алекс (ну, кто додумался его послать за продуктами?!) нарвётся на местных забияк? А вдруг, в конце концов, сам Хозяин свалится к нам на головы из телепорта?!

Я поёжилась и снова огляделась. На полянке я была одна. Главное, что за продуктами меня никто посылать не хочет, аргументируя это тем, что я тут самая опасно знаменитая, зато оставлять меня посреди леса — это пожалуйста! Гады и эгоисты!

Ну вот, теперь мне всякие странные звуки мерещиться начинают…. Словно ходит кто.

— Бу! — тихо сказали мне в ухо, и я подскочила, как ужаленная. И никого не увидела! Та-а-а-ак….

— Кто здесь? — с подозрением великим спросила я. Может быть, у меня это нервное? Голоса чудятся… вполне натуральные, а? Бывает иногда такое.

Кстати, помню небольшой примерчик из жизни. Мы с Наставником опять куда-то переселились, и меня, разумеется, заставили делать уборку на новом месте. Но место само по себе было отнюдь не ново. И даже не старо. А именно — древне: живописно колышущаяся на сквозняке имени всех щелей позапозапозапрошлогодняя паутина, слой пыли в два пальца толщиной и с живописными дорожками мышиных следов и обильными вкраплениями помета вышеупомянутых грызунов, а также дохлых мух…. Так вот, заставили меня делать уборку. Как сами понимаете, подобное действо, требующее полной самоотдачи и терпения, в подобном ужасе хороших домохозяек бесследно для одежды не прошло бы никак. Для меня, тогда ещё ребенка, тем более. И когда Наставник, решив, что моя трудовая деятельность подошла к концу и дом уже напоминает себя, сунулся в избу, его очам предстало нечто засаленное-чёрное-чумазое. Виктор Хаосон поначалу меня не узнал и собрался было потолковать с нежитью (ещё не установленной классификации) самым скородейственным и убедительным способом (боевым огненным пульсаром прямо по цели), но тут «нежить», оскорбленная в лучших чувствах, подала голос. Меня благополучно узнали. Зато Наставник, думая, что я не замечаю, ещё неделю в углы косился….

Я прищурилась и обвела взором поляну. Никого. И всё же…

— Девица-красавица, долгожданная! — раздался звонкий писк, перешедший в скрипучее злорадное хихиканье, когда я снова нервно подпрыгнула, вместо того, чтобы мирно усесться обратно на бревно. Обернувшись на источник голоса, я обнаружила, что моё насиженное место занято существом весьма экстравагантного вида. К счастью, я вовремя сдержала наклёвывавшийся вопрос "Вы хто?" и не опозорила Наставника, столько втолковывавшего мне, как выглядит леший. Насколько помнится, он мне ещё говорил, что с лешим при встрече надо вежливо поздороваться, дабы не оскорбить важную лесную особу своим непочтением. А иначе забредешь леший знает куда, и нечисть кто тебя отыщет!

Но вместо того, чтобы почтительно отвесить поклон до земли ("Здравствуй, леший-батюшка, долгих лет твоему лесу!"), я совсем беспардонно уставилась на него в упор. Недаром я его вид назвала экстравагантным. Дело было не в самой по себе таковой наружности лешего, а в пестрых лоскутках, которыми он обвязался с ветвистой макушки до обутых в лапотки ножек. Этакое "древо желаний" в уменьшенном размере.

— Ну, что ж, здравствуй! — нарушил непоколебимое молчание леший.

— Здрасьте! — кивнула я настороженно, гадая, по какой такой причине леший осчастливил меня своим присутствием.

— Перейдём к делу, — закинул одну веточку на другую леший. — Ты продавать или покупать? Самоцветы, если что, больше не предлагать — и так в ассортименте перебор…

— Чего?! — прищурилась я, не поверив ушам.

— Глухая, что ль? На какое ухо?

Какой болтливый субъект! Я ему слово, а он мне сразу две фразы!

— Ага, сразу на два, — съязвила я.

— Давно? — продолжал беседу леший.

— Угу, — хмыкнула я и расхохоталась. — Какие ещё самоцветы, батя? Ты что, деревню периодически посещаешь — в разгар народных гуляний?

— Делать мне нечего, — передёрнул худенькими плечиками он. — А самоцветы разные: рубины, изумруды, нефриты…

— Батя, — вкрадчиво произнесла я, — ты, кажется, ошибся. Я ничего не покупаю и не продаю…

Леший удивленно похлопал круглыми глазами и, наверное, впервые ничего не прокомментировал. Зато это он компенсировал сполна подробным красочным рассказом на мой вопрос, с чего он взял, что я что-то продаю.

Оказывается, эта дивная тихая полянка посреди небольшого леска являлась местом тайной торговли волшебными артефактами и драгоценностями. То-то мы заметили ладное костровище, обложенное камнями, и удобное бревно для сидения! Я всё тогда уговаривала устроиться где-нибудь в другом месте, но ребята решили, что у меня опять приступ паранойи. Ну, вот он, "приступ паранойи": как минимум пять раз в сезон лешего-скупщика «навещают» люди, желающие продать, и люди, желающие купить. Причём нередко сюда наведываются и маги. Сейчас, в начале весны, им давно пора появиться на сей поляне, но вместо них заявились мы. А это лесное создание наивно кинулось встречать дорогих гостей во всей своей красе и с тряпичными знаками отличия — для новичков.

Мда. Какое глубокое, должно быть, разочарование.

— Раз вы всё равно тут, может, купите чего, а? — с надеждой спросил леший, одновременно стягивая с себя лоскутки один за другим. Я усмехнулась. А впрочем, почему бы и нет?

— Если есть что-нибудь интересненькое…, - протянула я. Хозяин леса оживился.

— Обижаешь! Халтуру не беру! А тебе что надобно: каменья али украшения всякие, или, может быть, оружие?

— Тащи всё! — весело воскликнула я.

— Всё? — шутливо прищурился леший.

— Не всё-всё, конечно, а только самое интересное, — уточнила я. Леший кивнул, спрыгнул с бревна и исчез за ближайшей березой. Пока он там искал "самое интересное", я проверила имеющуюся у меня в наличии сумму денег. Зачарованный кошель, к сожалению, не радовал своей тяжестью — напротив, в нём находилось, по прикидкам, примерно пятнадцать золотых. Правда, на дне сумки лежала небольшая заначка, но я твёрдо решила не тратить её понапрасну.

Наконец явился леший с огромным мешком.

— Вот! — гордо открыл он горловину, демонстрируя мне содержимое. Я чуть не ахнула.

Вурдалаки, ё-моё!! Может, ну её, эту решимость не трогать заначку? Ради ТАКИХ вещей золота не жалко…

Хозяин леса, с удовлетворением обозрев ошеломленное выражение моего лица, вытащил содержимое наружу и стал раскладывать рядочком на бревне. Моему взору предстали следующие вещи: серебряный кинжал с огромным красным гранатом, вделанным в замысловатую рукоять; табакерка-артефакт, содержащая в себе заклинание наведения тумана; трость с набалдашником в виде оскаленной волчьей головы с изумрудными глазами; толстенный фолиант с заклинаниями; гобелен, вышитый серебряными нитями и жемчугом; связка колец с аметистами, изумрудами, топазами, рубинами и янтарём; цепочка с внушительного вида кулоном; перстень с продолговатым кроваво-красным камнем, больше похожим на чей-то глаз; лук с богато расшитыми саадаком[10] и налучем[11] и ещё куча всяких занимательных вещиц…

Я бы не отказалась владеть всем, что сейчас передо мной лежало, но, принимая в расчёт количество имеющегося у меня капитала, следовало выбрать только самое-самое. Больше всего мне понравился гобелен, изображающий сидящую на камне и задумчиво глядящую на луну девицу с цветком в волосах, но разум подсказывал, что полезнее будет взять зачарованную табакерку. Мы с лешим стали торговаться.

Когда же пришли ребята, в том числе и Алекс с перевоплотившимся Руаном, я стала счастливой обладательницей расписанной строгим орнаментом фарфоровой табакерки и довольно восседала на бревне, с которого недавно исчезли все те чудесные вещи вместе с лешим (и золотым из моего кошеля).

— Что это такое? — полюбопытствовал Леонир, заметив артефакт. Я загадочно хмыкнула, ещё больше разжигая любопытство спутников. Алекс подошёл поближе, чтобы как следует рассмотреть вещицу.

— Инцея, ты что, куришь?! — воскликнул он изумленно. Я, преисполненная сарказма, фыркнула:

— Ага, ночью, за кустиками — чтоб никто не видел. Как будто других способов дымить у меня нет!

— Ну, и зачём тебе это тогда? — продолжал допытываться Алекс.

— Уймись, — коротко сказала я и засунула табакерку в сумку. Ребята поняли, что объяснения от меня ждать бесполезно.

— Кстати, — самым обыденным тоном заметила я, когда Леонир и Петраш стали ставить на огонь котел, а остальные, тем временем, с энтузиазмом рылись в принесённых продуктах, — долго здесь засиживаться мы не будем. Сегодня же вечером двинемся в путь. Это место небезопасно для нас.

Ребята отвлеклись от занятий и уставились на меня.

— Инцея, старушка, ты чего?

— Ничего, — буркнула я, — с лешим поговорила — вот что! Он мне по секрету поведал, что на этой самой полянке появляются люди. Частенько — маги. Вам это ничего не говорит?

Парни безмолвствовали, погружённые в раздумья. Один Руан довольно равнодушно отнесся к моим словам, со скучающим видом пожевывая кусок колбасы и кидая взгляды на задумавшихся ребят.

— Нет, не говорит! — в конце концов, ответил Алекс. — Лес рядом с деревней…. Мало ли, что нужно им тут. Может, дрова…

— Ага, а годность их они проверяют на костре, — кивнула я в сторону танцующих языков пламени, — костровище специально камушками обложили…. Дорогие мои, я надеялась, что вы придёте к выводу, что необходимо поживее отсюда убираться!

Парни недовольно побурчали для виду, но всё же вечером мы снова двинулись в путь. Покачиваясь монотонно на лошади, я любовалась на оттаивающую, но пока что замерзающую по холодным ночам природу. А ещё бдительно следила, чтобы нас не застали врасплох засадой. Но кусты и деревья сменяли друг друга с поразительным однообразием. Если нас и ждал подобный сюрприз, то не тут. Тогда где?

…Ой, не буди лихо, пока тихо! Даже мысленно не притрагивайся. Иначе…

Наше «иначе» отозвалось через недельку, в удивительно оптимистический, солнечный и всячески чудесный день. Видимо, неприятности проснулись от нашего дружного удивления, а также подозрения — мол, странно, что всё так спокойно и благополучно.

Началось всё с того, что мы решили, несмотря на прежние меры предосторожности, выехать на главный тракт, ведущий в сторону Паулурбоса — оттуда мы планировали ехать напрямик к горам. До окраины Бильбергии оставалось совсем чуть-чуть, всего каких-то три дня, а дальше — фиг догоните, все те, кто за нами гнался!

Ага, естественно, стоило нам выехать на дорогу и возрадоваться удивительной пустынности оной, как впереди замаячили десять фигур на конях! Что-то в них было тревожное, пугающее…. Руан, заметив, что я настороженно вглядываюсь вдаль (остальные со смехом и шутками уничтожали между делом остатки колбасы, окружив на лошадях Петраша, везшего провиант), спрыгнул с коня Мега (тот рассеянно проводил его взором, а потом с воинственным воплем выдернул с помощью кинжала из-под носа Алекса здоровенную колбасину) и быстро обернулся в оборотня. Ребята, разумеется, обратили на сей факт внимания не больше, чем на всадников впереди.

Руан по привычке бегло обнюхал землю, а потом юркнул в прошлогодние высохшие заросли репейника, росшие вдоль обочины, и, невидимый, потрусил вперед. Я немного проехала на лошади и остановилась, сосредоточенно приглядываясь к приближающейся компании.

Одежда качественная, теплая, столичного покроя. Луки и мечи за спиной. Идентичные друг другу медальоны на шеях. Странно…

Из кустов с треском вынырнул оборотень.

— Госпожа ведьма, — запыхавшимся голосом проговорил Руан сразу как перевоплотился, — там… опасность… нутром чувствую… медальоны на шеях… артефакты… как пить дать….

Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, выравнивая дыхание, и добавил более внятно:

— Наверняка по наши души.

Об этом я сама догадалась. Сомнений больше не было. Да и какие могут быть сомнения, когда видишь отлично вооруженных всадников, со зверскими лицами прочесывающих тракты окраин?

— Вурдалаки вас подери! — рыкнула я и развернула лошадь. — Идиоты, кончайте возню — погоня!

Ребята затихли и взорами невинных младенцев уставились на грозную меня.

— Что? Где погоня? — обеспокоился Леонир. Прости, солнышко, я была о тебе лучшего мнения: ты мне всегда казался серьезнее, внимательнее и степеннее остальных. Увы моей наивности!

— Прямо впереди! — рявкнула я. Развеселая компания затихла окончательно и уставилась на дорогу.

— Может, это просто путники?

Сколько надежды, Мег…. А наивности ещё больше, чем у меня.

Пока мы так легкомысленно болтали, всадники заметно оживились при виде нашего общества и подхлестнули лошадей. На весеннем солнышке совсем не приветственно блеснули лезвия мечей. Если мы ещё немного замешкаемся — то прощально.

Я дернула поводьями и сдавила бока коня, подавая тем самым пример остальным, но остальные чудом прозрели раньше, чем я это сделала. Развернув коней, разудалая пятерка ринулась месить растаявшую дорогу.

— Взбирайся ко мне, живо! — крикнула я Руану, зло посмотрев вслед Мегу, скакавшему во весь опор и забывшему мальчишку на дороге. Это был последний раз, когда мой конь везет ещё кого-то кроме своей хозяйки! Говорила же я, что возиться с ним не буду! А приходится…

Руан ловко вскарабкался на спину лошади и устроился позади меня. Мы вдвоём синхронно оглянулись в сторону десятки всадников, прежде чем тронуться с места. Они стремительно приближались. Мы не успеем уйти…

Я быстро соображала, на ходу умудряясь оглядываться и проверять расстояние до преследователей.

Итак, силы у нас не равны: десять человек с артефактами и пять человек плюс дракон-колдунья плюс мальчишка-обортень. Перевоплощаться я не буду — плащ жалко. Впрочем, если сильно припечёт, придётся жертвовать самым дорогим. Дорога одна-единственная, до ближайшего ответвления — верста-две. И не факт, что там нас не поджидают ещё парочка таких вот отрядов. Леший!..

Леший? Точно, я гений! Надо использовать табакерку!

— Ребята! — крикнула я. — По моему знаку поворачиваем обратно!

— Ты свихнулась, да?! — рявкнул Леонир, оборачиваясь на скаку.

— Я тебе припомню! — весело крикнула я. Наверное, я сумасшедшая, раз получаю удовольствие от такой опасности.

Я снова оглянулась, на этот раз со злодейской усмешкой на губах. Ещё посмотрим, кто кого!

— Руан, держись крепче, — приказала я. — Сейчас будет твориться магия!.. ДАВАЙ!!!

Я открыла табакерку и развернула коня. Надеюсь, артефакт сработает как надо.

Позади раздался смешанный топот копыт, но я никого не видела из-за плотного, густого, как сметана, тумана…

— ВПЕРЁД!!! — крикнула я и, пришпорив коня, рванула по дороге. Слева от меня всколыхнулся воздух и мелькнула серая тень. Здрасьте и прощайте, господин преследователь! Долгого Вам блуждания!

Туман кончился неожиданно, и ослепительное весеннее солнце резануло по глазам. Но я даже не прищурилась, а лишь торжествующе рассмеялась и развернула лошадь боком. Спутники один за другим вылетали из белого облака. Наконец, последним выехал Мег.

— Инцея, ты гений!

А что я говорила?

— Ты только сейчас это понял, Леонир? — хмыкнула я. — Ничего не хочешь добавить?

Тот рассмеялся.

— Ну, Инци! Злопамятная…. Ладно, беру свои слова насчёт твоей психической невменяемости обратно!

Я довольно усмехнулась.

— Что ж, едем?

— Едем.

Мы оглянулись на клубящийся туман и рассмеялись.