"Комерс: Тем, кто не дожил" - читать интересную книгу автора (Дикий Ефим)

Явная вечеря

Промахнуться было невозможно по-любому: прямо посреди участка мрачно стоял наш беленький «Москвич 2141», прекрасно видный с дороги. Стоял горделиво – но почему-то с открытым капотом. Под капотом флегматично рылся Комиссаров.

– О, маленький пожаловал! – радостно приветствовал он меня. – Заходи, располагайся. Ирка, тебе тоже привет. Сейчас наши с пляжа подтянутся, а пока можно и выпить.

– Саш, а ты-то чего не на пляжу?..

– Да не люблю я этот ваш пляж. Да и видишь, делом занимаюсь.

– А что с машиной-то?

– Как что – движок заклинило, нефиг вдесятером кататься. Третий день маемся. Зато при деле.

Судя по цвету комиссаровской кожи, загорать на пляже и впрямь не было его любимым занятием. Дела Сашка, впрочем, отложил вполне охотно – и к прибытию всей шайки-лейки мы уже пребывали во вполне подогретом состоянии.

Большую часть народа я видел впервые в жизни – за исключением Доктора, Краба, Темы Китайца и еще пары человек. Куча веселых и нетрезвых особ обоего пола, идентифицировать которых было как-то недосуг: ну сами прикиньте, как можно единовременно запомнить полтора десятка рыл. Особенно после эпопеи с перелетом-переездом и последующей алкогольной реабилитацией.

Из всей гоп-компании выделялся только Вадик. Ну только представьте себе эльфа с выраженной еврейской внешностью! А если этот эльфосемит еще и отличается неумеренной болтливостью, причем довольно активно пользуется феней, то не заметить такого довольно сложно.

Мальчик из интеллигентной семьи, Вадим в молодости, что называется, попал в дурную компанию – и на пять лет отъехал в места не столь отдаленные по наркотической статье. На выходе смесь получилась на редкость гремучая, но при этом не лишенная своеобразного обаяния.

По своей привычке придумывать погоняла и коверкать имена Доктор окрестил эльфа Давиком. Приучать к кличке пришлось долго, года два – но терпение и труд, как известно, еще и не такого достичь позволяют.

Именно Вадик рявкнул ближе к ночи: «Хорош бухать, пошли на море!» И был абсолютно прав: ну сколько можно у стола сидеть?! Ладно в теньке днем от жары спасаться, но вечером-то какой смысл?

Тем более что напитки и прочие ништяки никто не мешает взять с собой. На берегу, когда не жарко, употребление даже приятней. Ветерок, волны набегают, цикады стрекочут… Сделаем еще поправку на то, что в следующий раз до моря мне предстояло добраться только через пару суток – но кто ж знал…

Говорят, что алкоголь с травой мешать не следует еще и потому, что разные кайфы друг друга прибивают и происходит перевод продукта. Не верьте этому: при правильных количествах эффект получается вполне убедительным. В какой-то момент обнаружилось, что мы (я, Ирка и примкнувший Китаец) откололись от основной толпы и умудрились заблудиться на Литфонде – узкой полоске между улицей Ленина и побережьем.

Смешно?.. Ну, нам тоже было смешно – не считая того, что надо было как-то добираться до дому. При этом душа требовала продолжения празднества, а ресурсы отсутствовали. И ладно бы только бухла не было – так еще и сигареты кончились буквально на глазах.

– У меня, – гордо заявил Китаец, – осталось три беломорины. Но мы их курить не будем.

– Это почему это? – удивился я.

– А ты сам подумай: ну что такое три папиросы? Выкурили и забыли. Зато это же три штакета!

– Можно подумать, что у нас с собой трава есть…

– А вот и есть! – гордо заявил Тема, помахав у меня перед носом коробком с ништяками. – И вот ее-то мы и будем курить!

Три косяка на троих чистяком – это уже само по себе неплохо, а с учетом всего принятого ранее, так и подавно. Как мы выбрались с этого чертова Литфонда, решительно не помню, но на участок явились поздней ночью. Народ уже разбрелся по комнатам, у стола оставалась парочка самых стойких.

– Ну вы даете! – веселился Краб. – Заблудиться на Литфонде!.. В натуре, нормально начинается отдых.

Отдых и впрямь получился под стать первому вечеру. И даже не потому, что подобный угар для коктебельской тусовки – занятие вполне обыденное. Дело в том, что в происходящее внезапно вмешался фактор большой политики. Причем буквально через несколько часов. Начинался рассвет, и мы потихоньку расползались, чтобы встретить утро следующего дня.

Утро 19 августа 1991 года.