Рахманина Арина Темная кровь: Пробуждение

1.

Черт, мне нужно на работу!

Придется отложить изготовление своего шикарнейшего пиджачка на неопределенное время. Вздыхаю, смотрю на часы. А, черт, где наша не пропадала! Опоздаю на пятнадцать минут.

Ровно полчаса уходит на то, чтобы приклеить к подбортам дублерин, а затем аккуратно обрезать неэстетично торчащие по краям куски. Теперь быстренько в ванную, волосы мыть не буду, соберусь за двадцать минут. Ой, только нужно еще набрать водички для моей канарейки, а то она помрет от жажды, пока я вернусь.

Выскакиваю из дома ровно в половине девятого. В девять мне нужно быть на работе, а на то, чтобы добраться туда, как минимум, нужно минут сорок.

Черт, черт, черт!

Ну, Вика ни за что не выгонит меня за опоздания. Что там тех пятнадцать минут?

Кажется, в спешке я забыла представиться.

Итак, перед вами — Даша Несуденко. Неугомонное и вечно куда-то мчащееся, суматошное и немного дерганое создание. Дерганность моя объясняется постоянным цейтнотом, в который я успешно загоняю себя последние месяцы. Хотя, она, как я считаю, мне к лицу. Состояние перманентной расслабленности влияет на мой характер еще более пагубным образом. Тогда я впадаю в состояние полной прострации, думаю постоянно о чем-то своем и пользуюсь первой возможностью доказать всем окружающим свое занудство. Спешка же на занудство времени не оставляет, зато окружающие, наблюдая, как я пытаюсь одновременно решить по пятнадцать проблем, получают возможность посмотреть бесплатное шоу. За это они меня и любят.

Водоворот событий, в который я оказалась втянута, закрутился несколько раньше. Было это где-то полгода назад, как раз когда основным моим состоянием была та самая расслабленность, сопровождаемая занудством и постоянным брюзжанием. Я училась в аспирантуре, совмещая этот, без сомнения, самый неудачный способ убить время с преподаванием в университете. Особого интеллектуального напряжения ни одно, ни другое от меня не требовало.

Работа в университете мало что давала моему уму и сердцу. Поначалу я старалась донести до студентов вечные истины и усиленно изучала научные труды, чтобы выдержками из них подтвердить собственные идеи, излагаемые в диссертации. Но очень скоро стало известно, что студентов из вуза отчислять нельзя. Бюджетников потому, что так мы теряем финансирование, предоставляемое государством, а контрактников — потому что так мы теряем финансирование, предоставляемое их родителями. Как бы сильно кто-то из студентов не старался убедить преподавателя в том, что не станет делать вообще ничего, им нужно было ставить сносные оценки, позволившие бы продолжать числиться среди студентов нашего университета и щедро платить за это гордое звание. Что касается всех оригинальных идей, которые я пыталась выразить в своем научном труде, они вскоре затонули в море шаблонных фраз и вежливых оборотов, которыми должен был по определению изобиловать приличный научный труд.

Словом, инициатива в хорошо отлаженном механизме отечественного высшего образования подавлялась на корню.

Отлично понимая, что мой протест ну ничего абсолютно в этой системе не изменит, я не бунтовала в открытую, вскоре заделавшись тихим и скромным преподавателем, который потихоньку берет взятки и спускает их на развлечения, каждый раз опасаясь, что во время очередной вылазки в ночной клуб его там заметят собственные студенты, а затем по вузу поползут сплетни, и все будут шептаться у тебя за спиной "А вот в прошлый четверг она в НЛО таааакое вытворяла…"

Но так делали очень многие мои коллеги, поэтому мелкие грешки, не имеющие прямого отношения к выставлению оценок всем раздолбаям, мне прощали. Вернее, их по определению не было, поэтому их никто не замечал. Не до того было.

Студенты предпочитали помолчать об этом. По крайней мере, в моем присутствии. Хотя, иногда все же находились смельчаки, готовые бесстыдно вторгнуться на мою территорию, заставляя своего преподавателя метать громы, молнии и угрозы, которые никогда не могли осуществиться. Ведь эти наглецы точно знали, что в итоге я их все равно аттестую.

Одним из таких оказался милый студент Юра, с которым я по прошествию определенных препирательств оказалась в одной постели. И еще Кирилл. Очень красивый молодой человек, учившийся в университете на специальности "Банковское дело" в группе ускоренной подготовки. Более чем странный тип. Вскоре выяснилось, что он занимал не последнее место в руководстве одного из украинских банков, а к нам пришел "за корочкой". Странно, но он почти никогда не пропускал мои пары, несмотря на то, что мог бы спокойно заплатить за зачет и вообще не ходить. Вряд ли для банкира это было бы проблемой. Как-то раз, когда он все-таки не пришел, его одногруппники сказали мне, что чести видеть его на каждой своей паре удостаивались со времени начала их совместного обучения только три преподавателя. Почему Кириллу, обычно сохранявшему молчание, сидя за задней партой, так интересна политология, я не понимала. Возможно, конечно, что по тем же причинам, что и Юре, но он ведь ни разу не сделал попытки сблизиться со мной, хотя от его пристального взгляда мне частенько становилось не по себе. Только уже во второй половине семестра, когда в апреле я вперве пришла к ним на занятия в блузке с вырезом, он все-таки заговорил со мной, выйдя за рамки, установленные для студента и преподавателя.

Разговор у нас получился еще тот. Я спокойно сидела за своим столом, просматривая выставленные за семестр студентам оценки. Кирилл подошел ко мне так тихо, как будто от его движений даже воздух не колебался. Я заметила его уже тогда, когда своими длинными пальцами с ухоженными ногтями он приподнял мои свисавшие до плечей волосы.

— Бурная ночь, Дарья Александровна? — спросил он.

Я вспыхнула, моментально отшатываясь от него. Волосы легли на свое место. Да, Юра действительно накануне оставил на моей шее несколько доказательств своей страсти. Но как Кирилл умудрился рассмотреть эти засосы? Я ведь была уверена, что их почти не видно.

Студенты навострили уши. Все разговоры в аудитории смолкли.

— Что за любопытство? — спросила я, обращая свой грозный взгляд на негодяя, посмевшего поднять настолько непозволительную тему. — По-вашему, я не должна заниматься тем, от чего это бывает?

— Почему же, — усмехнулся он. — Думаю, вам это очень нравится.

И, не глядя больше на меня, он величественно прошествовал к своему месту.

Я даже не нашлась, что ему ответить. Студенты начали улыбаться. Мое лицо вспыхнуло, но не от стыда, а от злости. За секс мне стыдно не было. Я злилась только на то, что кто-то попытался намекнуть на то, что мне должно быть стыдно.

Сейчас мне ясно, что весь семестр Кирилл наблюдал за мной. Этим и объяснялась его странная страсть к изучению политологии. Что-то во мне разбудило его любопытство, потому он стал наблюдать пристальнее. После случая с засосами мы начали сталкиваться все чаще и чаще. Причем, каждая из этих ситуаций была весьма щекотливой. В следующий раз он прошел мимо меня и моей подружки с кафедры, когда мы, после важного производственного совещания, где обсуждалось море идиотских вопросов, решили посидеть в парке на лавочке и попить лонгер. Одной бутылочки нам показалось мало — сказывалось напряжение после выслушивания всего того бреда, который нес наш заведующий кафедрой. Через час мы были уже довольно-таки пьяные. Вот тогда-то мимо нас и прошествовал Кирилл, насмешливо глядя на меня.

— Кто это? — спросила меня подружка, восхищенно провожая его взглядом. — Такой красивый, и смотрит на тебя.

— Этот мудак — мой студент, — заплетающимся языком едва выговорила я. — И стопудово спросит меня на следующей неделе во время их пары, что именно мы с тобой пили.

Но Кирилл не спросил. Просто смотрел на меня с задней парты с противной улыбочкой человека, которому известно о тебе чуть больше, чем должно бы.

Черт, уж не шантажировать ли он меня надумал в конце семестра? Ну, ради разнообразия, если просто платить ему надоело. Хотя, я и так собиралась поставить ему зачет автоматом. Он ведь всегда знал обстоятельный ответ на любой вопрос, какой бы ему не задали.

Следующая наша встреча состоялась при еще более интригующих обстоятельствах. Мы с Юрой зашли в бар для байкеров, где нам очень нравилось сидеть, потому что и посетителям, и официантам обычно было совершенно плевать на все, что происходило в зале. Можно было творить все, что угодно. Юра пил виски, я — мартини с текилой. И вскоре мы были уже настолько пьяными, что все закончилось довольно таки… Сейчас мне неприятно вспоминать об этом.

Накануне заведующий кафедрой вызвал меня на ковер и отругал совершенно ни за что. У этого господина была интересная философия; он считал, что за одного битого дают двух небитых. Поэтому любил устраивать выволочки на пустом месте. Меня же, естественно, это очень сильно выбивало из колеи. Мне так захотелось хотя бы на время выйти из роли преподавателя, забыть обо всем, что связывало меня с званием государственной служащей, что я совершила самый идиотский акт протеста из всех, которые мне приходилось совершать за всю мою жизнь. Я прямо в баре начала делать Юре минет. Поначалу тот пытался протестовать, но потом, поскольку тоже был довольно пьян, расслабился и получил удовольствие. Довольная собой, я чмокнула его в губы и отправилась в туалет мыть руки.

Кирилл сидел как раз напротив нашего столика, медленно потягивал пиво из большой кружки и с любопытством наблюдал за происходящим. Не могло быть никаких сомнений в том, что он видел, чем мы занимались от начала и до конца. Хотя наш столик и был частично отгорожен от зала, но не настолько, чтобы со своего места Кирилл не заметил бы ничего.

На мгновение я застыла на месте, просто тупо пялясь на него, и сквозь дурман, наполнявший мою голову, начиная понимать, что именно только что сделала, что он должен был думать обо мне, и что мне самой сейчас о себе нужно думать. К тому же, они с Юрой учились на смежных специальностях. Они наверняка должны были видеть друг друга в коридорах университета. Кирилл знал, что это — мой студент.

Мне захотелось убить этого типа. Или, по крайней мере, ударить его в противно и неизменно ухмыляющееся лицо, чтобы стереть с него эту насмешку. Тебе забавно, паршивый денежный мешок? Или ты просто стараешься так скрыть свою зависть, потому что у самого, судя по всему, подружки нет, иначе с чего бы тебе сидеть тут одному? Наверное, при таком мерзком характере и внешность не спасает!

Одарив его убийственным взглядом, я ринулась в туалет. Когда же вернулась, Кирилла за столиком уже не было. Там стояла почти нетронутая кружка пива и лежала купюра, которую еще не успел забрать официант.

Сославшись на головную боль, я уговорила Юру уйти оттуда. Мы взяли такси, доехали до его дома, где он поцеловал меня, сказал, что я была просто великолепна, дал мне денег расплатиться с таксистом и вышел. Меня же машина повезла дальше, домой.

По каким-то своим соображениям я никогда не доезжала на такси до своего дома, предпочитая выходить у соседнего. Так было и на этот раз. Расплатившись, я вышла из машины. Несмотря на конец мая, на улице было довольно зябко. Или же моя дрожь объяснялась нервным напряжением. Больше всего хотелось, чтобы из этого вечера выпала одна из составляющих — бар для байкеров, минет, Юра или Кирилл. Чего-то не должно было случаться. Но, по какой-то иронии, все составляющие сошлись, и я не представляла, как смогу прийти к ним в группу на экзамен и как буду расписываться у этого негодяя в зачетке.

— И о чем вы так глубоко задумались, Дарья Александровна?

Услывшав знакомый голос, да еще и этот, я просто подпрыгнула от испуга. Как он умудряется подходить так тихо? И что он, черт возьми, тут делает???

— Кирилл, какого… — пролепетала я.

— Вы не волнуйтесь так, — прервал он меня, все так же мягко и уверенно. — Я никому не скажу, что сегодня случилось в том баре. Но вот насчет того вашего приятеля далеко не уверен. Он обязательно проговорится. Между нами говоря, выбор вы сделали не лучший.

— Что тебе нужно? — я вся словно ощетинилась, когда он подошел ко мне ближе.

— Просто ваше общество, — пожал тот плечами, останавливаясь очень близко от меня. Я должна была бы почувствовать его дыхание, но почему-то ничего подобного не было. — Просто немного больше вашего общества. Вы ведь очень любопытная барышня. Иногда я даже испываю нечто сродни восхищению, глядя на вас. Реальность в данном случае превосходит мои ожидания.

Когда я удивленно посмотрела на него. Он подмигнул. Уж не думает ли он…

— Кирилл…

— Можно я вас провожу? — спросил он. — Вы не очень твердо стоите на ногах.

Увидев мое хмурое выражение лица, Кирилл только улыбнулся.

— Не поймите превратно, пожалуйста. Я не намерен вас шантажировать или приставать. Просто хочу убедиться, что вы — в порядке и добрались домой.

— С чего бы такая забота? И, кстати, как ты тут оказался?

— Ну, зная имя и фамилию, адрес добыть несложно. Тем более, что Несуденко — фамилия не такая распространенная. Идемте?

Он предложил мне руку.

На какую-то долю секунды мне захотелось опереться на нее. И все же, я этого не сделала.

— Кирилл, не знаю, на что ты сейчас рассчитываешь, — мой голос прозвучал очень холодно, — но рассчитывать на что-то, кроме автомата по экзамену, тебе точно не стоит. И автомат тебе причитается исключительно потому, что ты действительно его заслужил.

И, развернувшись, я пошла по направлению к своему дому, обхватив себя руками, чтобы хоть как-то унять бившую меня дрожь.

— Прости, Даша, — услышала я вдруг позади себя голос, больше похожий на шипение. — Я хотел быть мягче, но придется быть таким, как всегда.

Волна пробежавшей по моему телу дрожи была гораздо сильнее предыдущей. Тогда мне было не по себе из-за нервов. Сейчас же меня охватил ужас. То, как он сказал эти слова, не обещали ничего хорошего.

Повинуясь инстинкту, я развернулась, чтобы встретить его лицом к лицу, но не успела. Раньше, чем мое движение было завершено, его руки, такие холодные, что я ощутила это даже через полотно своего ангорового свитера, легли на мою талию, и резко притянули меня к его такому же холодному телу, а его губы коснулись моей шеи.

— Не трогай… — только и успела пискнуть я, когда после поцелуя, такого стремительного, что я до сих пор сомневаюсь, а был ли он вообще, его зубы — вернее клыки, вонзились в мою шею.

По моему телу словно электрический разряд пробежал. Ни страха, ни протеста больше не было, было только удовольствие от того, что рядом есть кто-то, кому настолько дорого и близко мое существо. Ведь он пил меня всю, до дна, без остатка. Пил мою горечь от того, что все мечты, лелеемые в течение долгих студенческих лет, на то, что я стану хорошим преподавателем, канули в лету, пил разочарования, причиняемые разными мужчинами, после которых исчезла вера в то, что я сумею когда-нибудь быть счастливой с одним из них. Все это было дорого ему настолько, что он сам хотел все испытать и прочувствовать. Все то, что причиняло мне боль, и что давало сил, несмотря на боль, все-таки оставаться самой собой.

— Хорошая девочка, — сквозь дурман, гораздо более густой, чем от текилы, услышала я его шепот. — Такая несчастная и такая сильная… Как же долго искал такую, как ты…

Но мое тело уже не было способно отреагировать на его слова. Мои ноги не держали меня. Я безвольно обмякла в его руках, понимая, что Кирилл несет меня куда-то далеко, где сможет сделать со мной все, что захочет, и никто никогда не узнает об этом. Но мысль о смерти нисколько не пугала меня.

Только лишь когда он уложил меня на переднее сидение своего огромного автомобиля, опустив спинку, я смогла спросить:

— Мне будет больно?

— Немного, — прошептал он, ласково гладя меня по волосам. — Но не волнуйся. Оно того стоит.

Он поднес к моим губам какую-то бутылку, из которой я послушно сделала несколько глотков. Наверное, это был какой-то наркотик, потому что мир вокруг вдруг запылал разными красками, заставляя меня улыбаться от счастья. Да, конечно же, оно того стоит.

Все, что происходило в последующие недели, смазалось в моей памяти в какую-то бесконечную карусель образов. Помню, что Кирилл уложил меня в теплую ванную. Электрического освещения там не было — только две ароматические свечи, наполняющие небольшое помещение запахом миндаля. Ощущение теплой воды на коже было неимоверно приятным, ведь я успела очень сильно замерзнуть. Помню, что Кирилл поймал мое запястье, поднимая его над водой, затем блеснуло лезвие, а из упавшей снова в воду руки быстро посочилась темная жидкость.

Кровь.

Моя!

Я удивленно уставилась на нее, настолько захваченная зрелищем, что не заметила даже, как он проделал ту же операцию с другой моей рукой.

— Зачем? — только и спросила я, чувствуя, как к горько-сладкому аромату миндаля примешивается запах чего-то соленого и очень красного.

Кирилл смотрел на меня все так же ласково, но он ничего не говорил. Вскрыв мои вены, он как был, в одежде, забрался в ванную. Как я поняла потом, чтоб поддерживать мою голову над водой. Мне нужно было умереть от потери крови, а не от того, что захлебнусь.

Кровь вытекала очень быстро, и вскоре мое сознание отключилось. В себя я не приходила очень долго. Кажется, столетями спала и видела кошмары, конца которым не было. Я кричала, испытывала физическую боль, но проснуться не могла. В конце концов, чувство страха притупилось, оставив только саднящее чувство обреченности, когда ты понимаешь, что реальность ужасна, но свыкаешься с ней, и даже плакать в знак протеста уже нет сил, потому что весь протест в тебе изжит постоянной болью, избежать которой не можешь и уже не умеешь.

Именно тогда, когда я перестала сопротивляться окружающему меня ужасу, откуда-то издали донеслись звуки уже успевшего стать знакомым голоса.

— Бедняжка, совсем измучилась. Потерпи еще немного. Скоро ты станешь еще лучше, чем была. И страшно больше не будет.

Его рука гладила меня по волосам и по взмокшему лбу. Она была все такой же прохладной, но на сей раз его прикосновения не казались чуждыми. Словно во всем мире он остался единственным, на кого я смогла бы рассчитывать.

Мне хватило сил открыть глаза. Правда, сказать ничего не получилось. Словно все слова вдруг оказались совершенно забытыми. Получилось только простонать.

— Узнаешь меня? — спросил Кирилл, склонившийся над моим изголовьем.

Я кивнула, соврав. Сейчас ни за что не смогла бы вспомнить, кто он. Я знала только то, что мы знакомы, и что он вывел меня из этого ада. Не знаю как, но вывел.

Кирилл улыбнулся.

— Хочешь встать?

Я снова кивнула. Его руки обхватили меня, вытаскивая из-под одеяла. Однако, встать на собственные ноги не получилось. Он держал меня на руках, позволяя оглядеться вокруг. Совершенно незнакомая комната, какие-то странные вещи, предназначение которых было мною забыто. Странная поверхность отражала Кирилла, повторяя каждое его движение. Я с любопытством уставилась на странное бледное создание с горящими глазами, страшно исхудавшее, которое таращилось на меня оттуда.

— Ах, женщины, — рассмеялся он. — В первую очередь все равно смотрятся в зеркало.

Я протянула к зеркалу руку. Да, точно, оно называется именно так. И в нем видны все находящиеся в комнате предметы. Я тоже должна быть видна. Значит, эта смертельно больная — я? Но как?..

— Удивлена? — прошептал Кирилл, прижимаясь щекой к моему лбу. — Не волнуйся. Ты ненадолго останешься такой. Теперь уже совсем ненадолго…

Отойдя от зеркала, он посадил меня на диван.

— Ну, что, малыш? — спросил он своим неизменно нежным голосом. — Продолжим?

Я понятия не имела, о чем он говорит, но кивнула в третий раз. А когда он подал мне свое запястье, то впила в него свои клыки так, словно ничего более естественного в моей жизни не происходило никогда.

Волна кошмаров снова накатила на меня. Но на сей раз было не так страшно. Я знала, что они нереальны. А когда они схлынули, то в первую очередь я подняла руки, глядя на те места, где должны были остаться шрамы от порезов, ведь Кирилл вскрыл мне вены — теперь я отчетливо это вспомнила. Его кровь, попав в мои артерии, словно помогла очиститься так долго бредившему разуму, возвращая мне ощущение реальности.

Но ведь смерть моя так и не наступила. Зачем же тогда он сделал это?

Шрамов на руках не было. Даже следов не осталось. Но ведь не могло же все это просто мне привидеться! Из всего виденного мною за эти столетия кошмаров это воспоминание было единственным отчетливым. Что же произошло, в конце концов?!

— К ней возвращается память, — услышала я незнакомый голос. — Она пытается понять, что с ней случилось.

Резко сев — настолько резко, что должна была бы закружиться голова — я посмотрела на диван, откуда меня, очевидно, снова перенесли на постель. Там сидел Кирилл, мой Кирилл, прекрасный, как никогда раньше. Чуть бледнее, чем обычно, и немного исхудавший. У него были такие тонкие черты лица, которые бывают только у аристократов, рожденных в семьях кузенов. Там, где поколениями все делалось, чтобы сделать доминирующими одни черты и полностью искоренить другие. Он был настолько совершенен, насколько могло быть совершенным человеческое существо. Вряд ли когда-нибудь у него будут дети. Дети должны превосходить родителей, а его превзойти было невозможно. Странно, что я раньше этого не замечала. И странно, что замечала так много окружавших его мужчин, они ведь должны были бы меркнуть на его фоне. Как сейчас меркнул сидевший с ним рядом блондин. Тоже красивый, но не такой утонченный, именно он и говорил о том, что ко мне возвращалась память.

— Что случилось? — пробормотала я.

Воспоминания действительно нахлынули на меня, хотя пока это были лишь разрозненные обрывки моей бывшей реальности. Я вспоминала слова, вспоминала назначение отдельных предметов, но события оставались все так же покрыты темной пеленой. Единственное, что вспоминалось отчетливо, так это мое тело в ванной, где теплая вода смешивалась с кровью, а потом отражение в зеркале, которое несомненно было моим и все же не могло принадлежать мне по какой-то до сих пор не ясной мне причине.

Вспомнив о нем, я поднялась с постели, все еще чувствуя слабость в ногах. Кирилл подался вперед, будучи готовым поддержать меня в случае падения. Но этого не потребовалось. Довольно неуверенно, но у меня все же получилось сделать несколько шагов. Оперевшись о спинку кресла, я уставилась на все такое же бледное и измученное существо, которое видела там в прошлый раз. Только на сей раз болезненная худоба исчезла. Теперь это был человек, который просто долго болел. Под глазами лежали круги, губы были едва ли розовее кожи лица, но все же я явно шла на поправку. А еще… Еще что-то во мне изменилось. Поначалу перемена казалась слишком неуловимой, но вскоре в памяти моей яркой вспышкой пробежала сцена.

Кирилл подходит ко мне и приподнимает мои волосы. Мои волосы! Они ведь были значительно короче, едва ли достигая плечей. Сейчас же они мягкими темными волнами струились едва ли не до пола.

— Что происходит? — вновь тихо спросила я, терзаемая какой-то внутренней жаждой истины. — Что со мной? Я больна?

— Была больна, — ответил мне Кирилл, приближаясь и обнимая меня за талию.

Как раз вовремя, потому что ноги больше не держали меня.

— Так долго? — спросила я, жадно ловя его взгляд. — Когда у меня успели вырасти волосы?

— Нет, недолго, — его пальцы пробежали по моим локонам, на удивление гладким и блестящим, если учесть, сколько времени я провела в постели, совершенно больная. — Просто теперь они станут расти быстрее. Гораздо быстрее, чем раньше.

— Почему? — вопрос звучал неимоверно глупо, но я не могла его не задать.

Кирилл ухмыльнулся. Улыбка его не была доброй, но почему-то теперь я знала, что все зло, которое было в нем, ничем не грозит лично мне.

— Потому что все в тебе обновляется, когда ты получаешь то, что хочешь, — и он поднял свою руку, поднося ее к моим губам. — А хочешь ты этого…

И, забыв обо всем от одного его намека, я вся раскрылась навстречу тому, что он назвал моим желанием, но что на самом деле теперь было моей глубинной потребностью. Я пила его кровь.

Вот так-то и произошло мое перерождение в вампира.

Чуть позже, когда сознание мое окончательно прояснилось, Кирилл долгие часы потратил на объяснение всех произошедших со мной метаморфоз.

Почти все по-настоящему древние культуры мира хранят память о какой-то величайшей давней катастрофе, которая навсегда изменила облик нашей планеты и существ, живущих на ней. Те времена смутно помнятся самыми древними из вампиров, сохранившись в их преданиях. Возможно, когда-то все они были людьми, но вследствие либо странных мутаций, либо заражения каким-то вирусом превратились в нечто большее, чем просто человек. Некоторые человеческие способности оказались ими потеряны — например, способность зачинать детей, но большинство развилось до такой степени, что вполне могли сойти за сверхъестественные. Мы могли преодолевать закон земного тяготения с гораздо большим успехом, чем люди — совершать невероятные по своей высоте и длине пряжки, падать с огромной высоты без риска что-либо повредить и т. д., мы могли стремительно двигаться, наши слух и зрение были обострены почти до невероятия. К тому же, как сказал Кирилл, бессмертие давало нам возможность пронаблюдать за тем, что могло бы произойти с обычными людьми, если б их жизни были длиннее. При условии, что вампир был достаточно любопытен и наблюдателен, со временем он мог стать невероятно проницательным, а в дальнейшем научиться читать мысли. Конечно, никто из нас не слышал их в буквальном смысле, но, слыша стук сердца и пульсацию крови по артериям, соотнося их с мимикой человека, можно было почти наверняка определить, что же сейчас его занимает. Так же вампиры овладевали даром внушения, который можно было преобразовывать в дар исцеления. Словом, возможности были почти безграничны.

Несмотря на это, вампиры вовсе не занимались теми вещами, которыми должны были бы. Они не вершили судьбы рода человеческого и не находились на вершине пирамиды власти. Им это было настолько же неинтересно, насколько неинтересно человеку править, допустим, стаей кроликов. Они просто жили среди людей, наслаждаясь своим бессмертием. Кто-то ударялся в исследования, кто-то просто тешил свое эго, становясь финансовым магнатом, кто-то принимал решение стать знаменитостью — все зависело только от желания.

Собственных законов у вампиров было очень мало. Правили ими старейшины, о существовании которых знали все, которых, возможно, многие видели, но никто не знал, кто же они на самом деле. Была группа вампиров в Осло, которая передавала их волю. Если находились несогласные, их очень быстро уничтожали. Сила старейшин была настолько велика, что даже трехтысячелетним вампирам было не справиться с ними. Хотя, о возрасте среди нас говорить было непринято. Испив крови старшего, ты и сам делался сильнее. В этом легенды не лгали. В средние века некоторые достаточно зрелые вампиры объединились в секту, члены которой проводили целый ряд кровавых ритуалов, направленных на выработку коллективного сознания. Такая группа вампиров представляла собой страшную силу, которая использовалась для поимки вапиров более древних и испития их крови до последней капли. После этого истощенный и ослабленный древний уничтожался. Секта действовала настолько тайно, что плоды ее деятельности стали заметны лишь спустя десятилетия. Старейшины и их сторонники со временем нашли и истребили всех, кто хотел увеличить личное могущество не за счет собственного возраста, а за счет тех, кто был вампиром дольше их. Однако, тема возраста с тех пор стала табу. Навсегда научившись опасаться более молодых, древние вампиры всячески скрывали свой возраст. В частности, старались выглядеть как можно более современно, чтобы по одежде и предпочтениям в окружающей обстановке невозможно было сказать, в какую эпоху они родились.

Нет нужды говорить, что с тех пор испитие крови старшего тебя вампира стало считаться одним из самых страшных преступлений, какое только мог совершить вампир. Как объяснил мне Кирилл, накопление слишком большой мощи без мудрости, которая приходила с возрастом, приводила к необузданной жажде управлять себе подобными. В древние времена, вплоть до Средневековья, среди вампиров то и дело появлялись этакие желающие править. Рано или поздно, они обращали на себя внимание по-настоящему старых вампиров, которые снисходили до того, чтобы поставить на место зарвавшегося юнца. Со временем, все это стало слишком утомительно для них, тогда и были придуманы порядки, направленные на сохранение среди вампиров определенной демократии, когда никто никем не правил, и даже четко выраженных кланов не существовало. Да, конечно, некоторые вампиры были довольно близки. Связь между обратившим и обращенным, к примеру, была почти неразрываемой, но все же это были скорее семьи, члены которых жили раздельно и лишь по праздникам собирались, чтобы пообщаться. Оказалось, что традиционно днем таких вот сборов считался Хэллоуин, вернее, Самхэйн. Именно в этот день «родители» и «дети» стремились увидеть друг друга с особым рвением.

Согласно законов, запрещено было превышать определенное число особей нашего вида. Мы не должны были становиться слишком заметны. В древности чрезмерный рост вампирской популяции привел лишь к тому, что слишком многие люди зарились на их бессмертие, становясь, в свою очередь, кровопийцами. Зачастую это совершалось неграмотно и приводило к массовым убийствам, беспорядкам и погромам. Что цивилизованному миру было совершенно не нужно.

Грамотное превращение человека в вампира — разговор отдельный. В общих чертах все предельно просто. Нужно лишить человека собственной крови и заменить ее на нашу. Но все не так просто, как может показаться. Ведь на самом деле, что бы не писала там Энн Райс, кровь — это просто пища. Поэтому вампир не может выпить больше литра за раз. Да и литр — это слишком много, рискуешь получить жуткое несварение, причем, в ментальном плане тоже. Поэтому кровь приходится выпускать через разрезы на теле, что и сделал со мной Кирилл. Получив, в свою очередь, его кровь, я начала перевоплощаться. Однако, для завершения процесса нужно было пить ее снова и снова, пока по моим артериям не побежала бы чистая вампирская субстанция в достаточном количестве, которое за один раз я, даже будучи очень голодной, поглотить не могла. Для того, чтобы неонат был по-настоящему перспективным, поить его должен только один представитель нашего рода, а полное перевоплощение — завершиться до того, как новенький впервые отведает крови человека. Кирилл очень много времени провел, дежуря у моей постели, отмечая, как капля за каплей, проникая в мое тело, его кровь меняет меня. Он хотел, чтобы я действительно получила от своего бессмертия все. Как он сказал, ему позволили обратить человека более сорока лет назад, однако он никак не мог найти подходящую кандидатуру. Наконец-то выбрав меня, он приложил все силы, чтобы я действительно была идеальной новообращенной. Если бы крови, получаемой каждый раз, было меньше, и процесс растянулся бы, или меня обращали бы несколько вампиров одновременно, или я добралась бы до человека раньше, чем процесс завершился бы, у меня никогда не восстановилась бы полная ясность сознания и память. Подобное происходит с теми, о ком пишут в многочисленных вампирских романах. Получив силу, недостаточную, чтобы выдержать бессмертие, но достаточную, чтобы убивать, они несут с собой боль и разрушение, убивая даже тогда, когда на это нет и намека необходимости. К тому же, недообращенные не выносили солнечного света. Таких вампиров мы должны были истреблять, чтобы не позволить человечеству восстать против нас. Но к моменту моего перерождения таковых почти не осталось, потому что большинство из нас уже поняли, что подобные прецеденты просто не нужны. Без них было гораздо спокойнее. На обращения давали позволение лишь избранным, и то не так часто. За самим процессом обращения также следили. Когда я более-менее пришла в себя, мне пришлось побеседовать с приехавшим из Осло строгим вампиром, который занимался тем, что проверял меня на адекватность. В итоге, он остался доволен, долго говорил о том, что я во всем должна быть послушна Кириллу, потому что он старше, мудрее меня и прочее-прочее, и только после этого оставил меня в покое.

После этого Кирилл заверил меня, что моя жизнь мало в чем изменится прямо сейчас. Он считал, что сейчас для меня основная задача — просто жить среди людей, учась скрывать от них свою истинную природу. И лишь потом, когда я стану слшком молодой для постаревших друзей, мне нужно будет «уйти», начав в другом месте новую жизнь, и уж там-то использовать свои новые способности.

Сейчас же мне предстояло вернуться домой и просто жить с родителями.

Скорее всего, что они даже не заметят произошедшей со мной перемены. Ну, разве что кожа моя станет бледнее, а глаза — ярче.

На самом деле, нормальный вампир мало отличается от человека.

Мы спокойно переносим солнечный свет. Ночь приятнее, но разница эта не настолько существенна, чтобы быть исключительно ночными созданиями. Хотя, днем наша сила действительно несколько уменьшается. Слышишь все сказанное в радиусе километра, а не двух, чувствуешь запахи не так остро, немного хуже видишь.

Мы спокойно едим человеческую еду, хотя необходимости в ней для нас нет. Нашим тарелкам совсем не обязательно оставаться нетронутыми.

Мы можем спать, как и все люди. Хотя, необходимость в этом также значительно снижена. Обычно, для нормальной жизнедеятельности, вполне хватает отключаться на пару часов в неделю. Однако, спать приятно, потому что мы, подобно людям, видим сны, только они гораздо ярче. Я обычно сплю каждую ночь, часа по три-четыре. Остальное время, остающееся ночью, стала тратить на чтение.

Словом, мне можно было вернуться к родителям, по которым я довольно сильно скучала. Кирилл закончил введение в мое образование тем, что научил охотиться по ночам. Даже самый юный вампир обладает способностью завораживать свою жертву так, что она не сопротивляется, едва лишь ты к ней прикоснешься, либо просто пристально посмотришь в глаза. После этого происходит помутнение рассудка, настолько, что человек не запоминает, что же с ним происходило. После вампирского поцелуя обычно несколько дней кружится голова, потому что утеряно по человеческим меркам много крови. Но после это проходит. Хотя, замечено, что человек, раз укушенный, начинает, спустя какое-то время, сам искать вампиров. Конечно, делается это бессознательно. Тем не менее, такие люди как-то чувствуют нас, а мы как-то чувствуем их, и такая кровь кажется более вкусной.

Я научилась распознавать таких довольно быстро, но все же старалась не поддаваться искушению и обходила их стороной. Если человека кусают несколько раз, он медленно сходит с ума. К чему это? В родном Донецке на без малого миллион жителей приходилось не более дюжины вампиров. Мы спокойно могли питаться, не пересекаясь друг с другом. К тому же, были и такие, кто жил на донорской крови. Не знаю, зачем. Позже мне приходилось ее пробовать, и это даже большая гадость, чем соевое мясо.

Обычно я раза четыре в неделю выходила на вечернюю прогулку, когда уже темнело, подкарауливала какого-нибудь случайно забредшего в темное место человечка и там осторожно прикладывалась к его шее или руке. Полученной крови мне вполне хватало на пару дней.

Возвращаться в обычный мир было странно. Поначалу я льстила себе надеждой, что почти не изменилась. Ну, теперь недолюбливала солнечный свет, и несколько раз в неделю мне нужно было выходить пройтись ночью. Мои движения стали более плавными, глаза — блестящими, начали быстрее расти волосы (как объяснил мне Кирилл, каждое кровевливание в организм ускоряло все происходившие в нем процессы — заживление, омоложение, рост волос и ногтей). Теперь все медосмотры мне нужно было проходить в специальной частной клинике, а наращивание ногтей стало бы большой проблемой, потому что коррекции потребовалось бы делать ну уж слишком часто. Зато сами ногти стали настолько крепкими, что мне пришлось освоить науку затачивания ножниц. Если они были недостаточно острыми, мои вампирские коготки им совершенно не поддавались.

В остальном же, как мне казалось, я осталась все той же. Никаких странностей, которые должны были бы выдать во мне вампира, не наблюдалось. Я не шипела на людей, как кошка, не испытывала непреодолимого желания наброситься на проходящих мимо, если чувствовала по запаху, что где-то на их теле есть царапина, не двигаться слишком быстро тоже было нормальным явлением. Молниеносность всегда была преднамеренной, хотя Кирилл утверждал, что ее также провоцировали сильные эмоции, и за ними необходимо следить. Температура тела была ниже обычной, но, если я регулярно пила кровь, не опускалась ниже 25 градусов по шкале Цельсия, что позволяло скрыть тот факт, что физически мое тело было мертво. Да и самой мне в собственную смерть не верилось. Я ведь двигалась, дышала, когда мне был необходим воздух, чтобы разговаривать, а мое сердце хоть и медленно, но билось.

Мне казалось, ничего существенно не изменится. И только вернувшись, наконец, домой, я поняла, насколько значительными были изменения.

2.

Для моего возвращения была изобретена целая легенда. Согласно ей, меня похитили, и я не помнила толком ничего из произошедшего. Следователь, который официально руководил моими поисками, недоверчиво выслушал мой сбивчивый рассказ. Якобы, память стала возвращаться ко мне вскоре после того, как однажды меня обнаружил бредущей по улице в полном дурмане мой бывший студент Кирилл. Он знал, что я пропала без вести — слух об этом ходил по университету — и привез к себе домой. Там, спустя несколько дней, я пришла в себя и вспомнила, где живу.

— У вас на теле нет никаких шрамов? — спросил следователь, очевидно, намекая на то, что у меня могли вырезать почку.

— Нет, совершенно, — отрицательно покачала я головой. — Даже царапин или синяков.

— И ничего странного в самочувствии?

— Ничего.

Он смотрел на мое источавшее невинность бледное лицо и как-то нервно застучал ручкой по столу.

— Кажется, Дарья Александровна, вам очень сильно повезло, — произнес он. — Лично я был уверен, что живой вас уже никто не увидит.

Я пожала плечами, на секунду таки посмотрела в его грязно-зеленые глаза и вновь отвела взгляд к окну. Несмотря на пластиковые рамы, оно выглядело старым и давно немытым.

— Знаете, я сама удивляюсь. Хотя, это все настолько странно… Наверное, мне потом станет интересно, что же произошло. Сейчас я просто еще не понимаю до конца, что в принципе что-то случилось…

Следователь только хмыкнул. Вряд ли он до конца понял мою мысль. Однако ему стало ясно, что я ничем не помогу ему.

— Дело мы, конечно, закрыть не можем, — сказал он. — Вас ведь похитили и насильно удерживали…

Я снова посмотрела на него.

— Понимаю. Очень жаль, что ничем не могу помочь. Я обязательно сообщу, если что-то вспомню из того, что было за эти три месяца.

— Постарайтесь, — кивнул он. — Все, что угодно. Даже мелкие детали. Какие-то люди, места… Все могло бы помочь. У вас есть мой номер телефона?

— Нет. У меня и телефона-то пока нет. Наверное, он остался там…

Я точно знала, что мой телефон Кирилл в тот же день, когда вез меня к себе, разобрал на составляющие и выбросил их по дороге в разных местах. Он же и сказал мне потом, что если хочешь скрыть свое местонахождение, то обязательно нужно вынуть из трубки аккумулятор.

Я вздохнула. Кирилл… Тоска по нему давала о себе знать даже сейчас, когда прошла всего пара дней с нашей последней встречи. Он не говорил мне, что связь между обращенным и обратившим должна быть необычайно сильной, но я успела к нему очень сильно привязаться. Его кровь текла в моих артериях, а звуки его голоса до сих пор звучали у меня в ушах.

— А вампиры занимаются любовью? — спросила я его пару недель назад, после нашего возвращения с ночной охоты, когда он отправил меня за кровью одну, оставив совершенно без надзора.

Возможно, конечно, что он все равно следил за мной с какой-то крыши, но это осталось тайной. Кирилл всегда чувствовал мое приближение, я его — нет.

— Конечно, — улыбнулся он. — Еще как. Мы ведь дольше не устаем, гораздо меньше от этого пачкаемся и не рискуем подхватить ВИЧ. Думаю, ты скоро сама попробуешь. Ощущения еще те.

— А нам можно только с вампирами?

— Естественно, нет. Наоборот, вампир очень редко делает это с вампиром.

— Почему?

— Потому, — он хитро посмотрел на меня, — что это слишком приятно. Настолько приятно, что даже больно.

Конечно, я задавалась вопросом, хочет ли он меня. Но Кирилл не делал ничего, чтобы помочь мне дать самой себе положительный ответ на этот вопрос. Да, он обо мне заботился, но в его заботе и прикосновениях не было ничего романтического. Только холодное желание обучить. Сделать вампира, достаточно могущественного для того, чтобы позже помогать нашему маленькому сообществу сохранять в Донецке привычный для него уклад жизни.

Отправляя меня домой к родителям, он не выказал и тени волнения. Кажется, мое отсутствие в его доме точно не поколебало его безмятежность.

Он обещал прийти ко мне. Но последние два дня я жила без него, без наших вечерних бесед и совместных вылазок в город на охоту, и отчаянно скучала.

— Тогда я напишу вам свой, — сказал следователь. — Звоните, если что-то вспомните. Если не сможете, тоже звоните. Мне в любом случае будет приятно с вами пообщаться.

Я удивленно подняла на него глаза. Он мне подмигнул. Черт, да этот коп пытается меня снять!

— Могу идти? — я, не глядя, сгребла листочек с его номером со стола, намереваясь выбросить его в урну на автобусной остановке.

— Одну минуту, — он поднял указательный палец на правой руке и начал листать какое-то дело. — Я только хотел уточнить… Тот парень, который вас, в итоге, доставил домой… Кирилл…

— Да, что с ним? — я пыталась сохранить спокойствие.

Голос не дрогнул, но все же я выдала себя. Следователь поднял глаза и как-то слишком пристально на меня посмотрел.

— Кирилл Коримский, — сказал он, выделяя каждый звук. — Вы помните, как именно и где он вас встретил?

— Нет, — я отрицательно покачала головой. — Говорю же вам, ничего вообще не помню. Очень смутно припоминаю уже только, как лежала на диване в его доме. Он говорит, пару дней я ничего больше и не делала, просто лежала и смотрела в потолок. Лишь потом стала приходить в себя. Но я, повторяюсь, кажется.

Следователь кивнул и сделал в своих бумагах какую-то пометку.

— Только не вешайте на него все это, — вспыхнула я. — Не хватало еще, чтобы у человека были неприятности из-за того, что он мне помог! То, что он привез меня к себе домой, вызвал врача и заботился обо мне, пока я не пришла в себя…

— Понимаю, понимаю, — очень активно согласился со мной этот тип. — Конечно же. Его никто ни в чем не обвиняет. Просто такая забота… Вы же с ним в университете познакомились?

— Да, он был студентом в группе, где я преподавала.

— Так он и экзамены вам сдавал? — улыбнулся следователь.

— Нет, — я стала говорить тише. — Не успел.

— Хороший студент… Так ценил преподавателя. У вас с ним не было никаких конфликтов?

— Никогда. Мы вообще общались только в пределах университетских занятий. Как к студенту, у меня к нему никаких претензий не было. Так что мы познакомились по-настоящему только тогда, когда я узнала, что нахожусь у него дома.

— Понятно, — следователь сдался перед лицом такой признательности за содеянное добро.

Я знала, что у него должны быть документы с результатами моих якобы анализов, где доктор, якобы вызванный Кириллом, а на деле являющийся его подопечным человеком, которого он время от времени поил своей кровью, указывал, что я находилась тогда под воздействием каких-то психотропных веществ, состав которых до конца им выяснен не был. Он прописал мне витамины и покой, а также наблюдал за моим состоянием, чтобы выяснить, не будет ли у меня ломки. Ничего подобного не было. Следовательно, химически зависимой я не была. Действие препаратов закончилось, память вернулась, и меня отправили домой. Все правильно. Кирилл поступил как законопослушный гражданин. Кстати, в том же документе упоминалось, что все мои органы — на месте и правильно функционируют.

Конечно, его все равно вызвали на допрос, но ничего нового не услышали. Ехал по делам, случайно увидел на улице в совершенно отключенном состоянии свою пропавшую преподавательницу, решил помочь, отвез домой, вызвал доктора и заботился, пока она не оказалась снова способной заботиться о себе сама.

Вечером того же дня я ощутила его присутствие где-то неподалеку. Он наверняка звал меня. Помня все, чему меня учили, сказала маме, что хочу подышать свежим воздухом. Та поначалу закатила истерику, поскольку боялась, что ее дочь снова похитят и накачают наркотиками странные пришельцы. Пришлось выдержать настоящую бурю, но ведь мне все равно нужно было идти, а Кирилл звал довольно настойчиво.

В итоге, все же выскользнув из дома, я добралась до ближайшей тени и просто расслабилась. Тьма была моей внутренней сущностью, она заполнила меня всю и позволила мне скрыться от глаз окружавших меня людей. Сейчас они не смогут так просто заметить меня, разве что, когда я буду уж очень близко.

Кирилл ждал меня в парке недалеко от моего дома, на развалинах того, что когда-то было летним кинотеатром. Сам парк давным-давно забросили, за газонами никто не следил, и сквозь заросли, разросшиеся здесь за несколько лет, обычному человеку даже днем было бы жутковато пробираться. Ночью вероятность здесь кого-то встретить была почти равна нулю. Чтобы нам уж наверняка никто не мешал, Кирилл взобрался на остатки почти обрушившейся крыши и сидел там, подняв лицо к тонкому полумесяцу в небе. Обычный человек не рассмотрел бы его в ореоле окружавшей его тьмы, но я-то не была человеком. И мне это существо, порожденное ночью, казалось прекрасным.

Мне потребовалось всего несколько шагов, чтобы добраться до него. Невероятно довольная встречей, я опустилась рядом с ним и свесила ноги вниз, болтая ими, словно шаловливый ребенок.

— Ты испачкаешь юбку, — заметил Кирилл.

Я почувствовала, как почти осязаемая тьма внезапно волной слегка приподняла меня над поверхностью, на которой я сидела.

— Как ты это делаешь?

— Просто придаю тьме осязаемую форму. Ты тоже очень быстро этому научишься, — ответил он. — Потренируйся немного. И пользуйся. Будет лучше, если ты не станешь оставлять после себя следов. И на себе — тоже.

— Хорошо, — пискнула я, подчиняясь его опыту.

— Как все проходит? — спросил он, все так же глядя на луну. — Привыкаешь?

— Да. Решаю все вопросы понемногу… Думаю, мне нужно съездить на работу завтра. Узнаю, какие мне нужны документы, чтобы…

— Они тебя давно уволили, — перебил меня Кирилл. — Решили, что ты сбежала с каким-нибудь приятелем.

— Уволили???

Я вдруг поняла, что в течение всех тех месяцев, что была вампиром, не вспоминала о Юре. А он ведь тоже где-то существовал… И наверняка думает, что его бросили.

— Ну да. Ты ведь исчезла так внезапно. А им нужен был человек, чтобы вести занятия. Вот они и уволили тебя за прогулы, не подумав, что ты сможешь оспорить это решение, когда вернешься. И уже успели взять другую девушку на твое место.

Я чувствовала себя немного подавленной. Это что ж теперь? Мне не быть преподавателем?

— Представляю, как они забегают, когда узнают, что ты вернулась, — хмыкнул Кирилл. — У тебя ведь есть все основания потребовать восстановления в должности.

Я никогда не любила эту работу. Тем не менее, чувствовала себя растерянной из-за того, что больше никогда не придется ее выполнять. Как же так…

— Ты хочешь вернуться? — спросил меня вампир.

Впервые за весь вечер он посмотрел на меня, и в его взгляде читалось беспокойство. Хорошо… Хотя бы так я знаю, что ему не безразлично, что происходит со мной.

— Не знаю… Я просто ничего больше делать не умею… Только еще шить. Но то ведь всегда было моим хобби.

Мне хотелось услышать, что чем бы я не решила заняться, он мне поможет и даст на это денег. У Кирилла ведь было столько денег, сколько никаким курицам на свете не склевать. Однако, он скромно промолчал на этот счет.

— А ты не хочешь попробовать выложить свое резюме на сайте в интернете? — спросил он. — Как бы там ни было, преподаватель вуза с двухлетним стажем — это говорит о многом. Тебя ради престижа возьмут на любое предприятие.

— Придется так и сделать, — согласилась я, пытаясь скрыть свое разочарование.

Он не сделал ни намека на то, что ему не хватает меня, и ни намека на то, что поможет мне обустроиться в моем новом существовании, о котором я его не просила.

Мне хотелось рвать и метать. Нет, ну не сволочь ли? Типичный мужчина, даром, что неизвестно уже сколько лет мертвый! В Украине явно не пользовался популярностью афоризм "Мы в ответе за тех, кого приручили".

Конечно, лучшим выходом было бы навалять Кириллу по самые помидоры. Но мое вампирское образование было достаточно разносторонним — он успел обучить меня основам рукопашного боя. Я знала, что спокойно разберусь с целой толпой хулиганов, но вот с самим Кириллом тягаться было бесполезно. Я однозначно ему уступала по всем параметрам. Он был не слишком высоким и не слишком плотным и, как сам утверждал, за счет этого очень быстрым. Он наносил удары с такой молниеносной быстротой, что в свое время я просто не успевала сосчитать, сколько же раз врезалась в стенку, рискуя ее сломать. И это он еще даже не вполсилы бил.

Негодяй! Уже тогда надо было догадаться, что он не станет со временем вести себя по-джентльменски.

Вот только зачем он вообще сегодня явился? Чтобы посоветовать мне искать работу?

Словно прочитав мои мысли, Кирилл извлек откуда-то небольшую коробку и протянул мне. Поначалу я даже не взглянула на нее. Просто взяла в руки, чтобы хотя бы сделать вид, что меня не волнует его свинское отношение. Однако, уже через несколько секунд до меня дошло, что это была не просто коробка.

— Что это? — машинально спросила я.

Конечно, темнота не помешала мне рассмотреть изображения на картонной поверхности, однако разум все еще отказывался верить в то, что это именно та самая вещь.

— Подарок, — почти улыбнулся Кирилл. — Мне показалось, что тебе будет неудобно без этой штучки в современном мире.

Это был мобильный телефон. Очень симпатичная раскладушка фиолетового цвета.

Мои воспоминания о человеческой жизни были достаточно тусклыми, а воспоминаний о жизни вампира я накопить еще не успела. Кажется, то было самым первым. На какую-то долю секунды реальный мир оказался словно заслонен видением из прошлого. Тому прошлому было всего несколько недель от роду. Я сидела в комнате Кирилла, позаимствовав его ноут-бук и бродила по просторам интернета. Он запретил мне заходить на социальные сайты или форумы, где я обычно сидела до нашего знакомства. Вернее, до нашего близкого знакомства. Нельзя было давать хоть кому-то понять, что Даша Несуденко присутствует где-то в этом мире и помнит, кто она такая. Вернуть себе это имя и личность мне предстояло позже. Поэтому я целыми днями бродила по страничкам светской хроники, что-то читала, качала музыку, которую слушала дома. Ну и, между делом, забралась на сайт с описаниями мобильных телефонов. И там вот именно эта модель привлекла мое внимание. Я долго рассматривала фото, читала характеристики и даже стала искать цены на других сайтах.

— Нравится? — спросил неслышно возникший за моей спиной Кирилл.

— Ага, — кивнула я.

Тогда мне еще казалось, что он — неравнодушен ко мне, и именно по этой причине решил подарить мне вечную (или почти вечную) жизнь. Поэтому где-то внутри меня теплилась надежда, что вампир решит меня побаловать и подарит именно такой вот телефончик.

Но его, казалось, больше не интересовали мои желания. Потому что он настоял, чтоб я выключила компьютер и снова начал бесконечные тренировки. Как манипулировать тьмой, как двигаться незаметно для человеческого глаза, как драться с людьми и как драться, если на меня нападет вампир…

Поэтому сейчас подарок оказался громом посреди ясного неба. Неужели он запомнил не только то, что я хотела этот телефон, но даже модель? Да он и цвет выбрал тот же — фиолетовый. Хотя, как он забудет? Вампиры ведь ничего не забывают! Но неужели он посчитал это важным?

Я сидела, слегка оглушенная. Воспоминания о вечере, когда я впервые увидела этот гаджет, были такими яркими, что на секунду вообще смешали мое представление о прошлом-настоящем. А сам факт, что Кирилл таки сделал мне подарок, был слишком неожиданным, чтобы не привести меня в замешательство.

— Ты в порядке? — спросил он, легонько коснувшись своими прохладными пальцами моего плеча.

Очевидно, он давно не пил кровь. Кажется, ему это вообще было особо нужно. Его чувство голода было совершенно не похоже на мое. Мне мой голод не позволял становиться настолько холодной, в буквальном смысле. Я пила человеческую кровь, и она согревала мое тело, до того, как его температура опустилась бы так низко. Сдерживать себя слишком долго было настоящей пыткой.

— К-Кирилл… Слушай, поч-чему, — я слегка заикалась, — время стало каким-то запутанным? Когда я двигаюсь по-нашему быстро, мне кажется, что прибываю в место назначения раньше, чем отправилась… А сейчас… Я просто кое-что вспомнила. Так, как будто это прямо сейчас со мной происходит…

— О, ты об этом! — усмехнулся он. — Действительно, я как-то мало тебе об этом говорил. Все-таки, сотни лет не приходилось обучать новичков, а сам уже мало помню о ваших ощущениях. Все дело в том, что вампир — не до конца мертв и не до конца жив. Мы словно останавливаемся на перекрестке двух миров. В одном из них время есть, во втором — нет. Поэтому ты и способна во времени действовать так, будто его нет. Когда движешься, то просто сдвигаешь временные рамки. Ну, и воспоминания становятся такими яркими, потому что ты, в определенной степени, действительно возвращаешься в то время, когда все это происходило.

Я потерла виски, пытаясь уяснить все, что он говорил. Голова шла кругом.

Кирилл негромко рассмеялся.

— Лучше отвлекись на настоящее, — мягко посоветовал он. — Открой коробку, посмотри, оцени. Сразу станет легче.

Оставалось лишь сделать, как он говорил.

Телефон был великолепен. Я действительно отвлеклась. Прошлое и настоящее вновь встали на свои места.

— Спасибо, — прошептала я.

— Да не за что. Сим-карточка — в коробке. Вставь ее в трубку, когда будешь уже дома. И, желательно, завтра утром. Да, и еще… Когда отправляешься по нашим делам, не бери телефон с собой. В крайнем случае, извлекай из него аккумулятор. Будет очень глупо, если вампира выследят по мобильнику.

Наверное, это был такой специфический юмор. Нужно было хихикнуть. Я хихикнула.

— А звонить тебе можно будет?

— Я и сам планирую тебе звонить, — пожал плечами Кирилл. — Главное, не обсуждать по телефону по-настоящему важные проблемы. Но вообще — нам положено перезваниваться, так, на всякий случай. Мы ведь теперь друзья, и должны общаться. И, в случае чего, предоставлять информацию о том, что мы действительно общаемся.

Нет, ну надо же было вот так взять и все испортить! Только я оттаяла и поверила, что все-таки нужна ему — пусть не как возлюбленная, но хотя бы как друг… как ребенок, в конце концов — как он снова все испортил. Черт! Этот подарок — просто грубый расчет. Чтобы, в случае чего, окружающие поверили, что мы подружились за время моей временной амнезии и продолжаем общаться по этой причине, а не потому, что Кириллу нужен дрессированный зверек, способный делать за него грязную вампирскую работку. Пусть не сейчас, но в будущем. Иначе, ради чего ему так меня натаскивать во всех темных премудростях? Наверняка есть вещи, которые ему по возрасту и статусу делать не положено, вот он и решил воспитать для этого меня. Может поэтому сейчас он и не хочет помочь мне выбиться в люди? Ну, чтобы я не стала слишком узнаваемой, и меня можно было бы использовать в моей следующей «жизни», когда Даши Несуденко официально не станет на белом свете, а появится какая-то другая девушка, уже достаточно умелая и зрелая, чтобы быть еще и вампиршей.

Очень хотелось спросить, а для каких же все-таки целей Кирилл намерен меня использовать. Убивать для него? Соблазнять?

— Ну, малыш, — Кирилл вдруг провел пальцами по моей щеке.

Очевидно, я выглядела такой понурой, что ему захотелось хоть как-то меня утешить.

— Не грусти. Постепенно все обустроится. Ты увидишь, насколько ярче станет твоя жизнь. Просто тебе нужно привыкнуть. А сейчас — мне нужно идти. Я позвоню тебе, когда придет пора.

— Угу, — мрачно кивнула я, понимая, что это означает.

Он запрещал мне звонить ему первой.

Кирилл только улыбнулся своей фирменной улыбкой — одним уголком губ. Затем поднялся на ноги и прыгнул прямо в темноту парка. Я наблюдала за его исчезновением, не в силах удержать восхищенный возглас.

Да, я сейчас тоже умела очень быстро передвигаться гигантскими прыжками. Люди не заметили бы меня. Тем не менее, Кирилл строго-настрого запретил делать это где-нибудь в деловых районах, поскольку там нас могли засечь камеры слежения, а замедленное воспроизведение раскрыло бы наш маленький секрет. Но вот он не просто мчался сквозь парк, он просто растворился во тьме, так что даже мои вампирские глаза не могли уследить за ним. Прыгнул и исчез, как и не было. Несколько секунд я все так же сидела на вершине полуразрушенной стены, надеясь таки рассмотреть своего наставника между деревьев. Но он так нигде и не появился, растворившись в ночи. Мне осталось только идти домой. А на следующий день делать то, что он сказал — размещать свое резюме в интернете.

Я даже не рассчитывала на скорый успех. Думала привыкнуть к мысли о новой работе, разгрести старые завалы: мне ведь еще предстояло забрать документы из университета и заверить всех, что не собираюсь возвращаться. Ну, и проверить записи в трудовой книжке, на всякий случай. Не хватало еще, чтобы меня уволили за прогулы. Меня потом с такой записью никуда не возьмут, а попытки сослаться на амнезию только затруднят мои поиски. Однако, перезвонили мне буквально сразу же, как только я заполнила форму на сайте с объявлениями, и пригласили на собеседование в филиал одного довольно известного банка (не банка Кирилла, увы). Оказалось, что им нужен ассистент какого-то там отдела по обслуживанию каких-то там счетов. Как ни странно, их совершенно не смутил тот факт, что у меня абсолютно нет опыта работы в этой сфере. Девушка, позвонившая мне, все равно настаивала на собеседовании в самое ближайшее время. То ли ей так уж понравилось резюме, то ли так нужен был сотрудник, но уже через три часа я сидела у нее в кабинете.

Девушку звали Викой, на вид ей было лет 25, и ей предстояло стать моей новой начальницей.

Она была очень доброжелательна и буквально с порога заявила мне, что пришла в восторг от моего резюме.

— Понимаете, — меня настолько обескуражило ее дружелюбие, что я решила рассказать все. Вряд ли получу работу, зато не обману ее ожиданий, — у меня были некоторые семейные обстоятельства… Не хочу вдаваться в подробности. Словом, я еще не была на своей предыдущей работе, и не знаю, уволена ли я оттуда, и какую запись мне сделали в трудовой.

— Но вы ведь решили в любом случае уходить, если выложили резюме в интернете? — спросила Вика, стуча ручкой по столу. — А мне как раз нужна сотрудница, похожая на вас… Вернее, на тебя. Наша корпоративная этика не допускает обращение на «Вы». Так какая разница? Разберешься с той работой и сразу же придешь к нам! Мы тебе хоть сегодня распечатаем бейдж и подпишем контракт!

Я лишь беспомощно хлопала ресницами.

— А в чем будут заключаться мои обязанности?

Вика так пространно распространялась о необходимости в их филиале нового сотрудника, что как-то совсем упустила из виду то, чем сотрудник должен будет заниматься.

— Ах да! — спохватилась она. — Конечно! Ничего сложного! Абсолютно ничего сложного! Ты знакома с понятием кредитных карт?

— Ну… — многозначительно протянула я.

— Наш банк, как и многие другие, предоставляет своим клиентам возможность расплачиваться… ммм… в долг. Каждому из клиентов наш эксперт устанавливает определенный лимит, в рамках которого он может скупляться во всех магазинах, с которыми у нас заключен договор. А таких магазинов — неимоверное количество, и становится их еще больше. Мы рассчитываемся с магазином за клиента, а позже, когда на его счет поступают средства, взымаем с него эту сумму и причитающиеся нам проценты. Довольно простая схема. Твоя задача будет заключаться в том, чтобы забивать в систему присланные нам магазинами данные: кто, где и какой картой расплачивался. Затем ты предоставляешь необходимые данные сотрудникам, которые производят расчеты с магазинами, а клиентам отправляешь их счета по почте или по электронке, чтоб они были в курсе, сколько обязаны нам возместить.

Мда… Действительно ничего сложного. Даже у секретарш обязанности посложнее.

— Наверное, тебя интересует зарплата? — оживилась Вика, догадавшись по выражения моего лица, что я колеблюсь. — Ну, мы стараемся должным образом мотивировать сотрудников.

И она назвала цифру, заставившую меня нахмуриться.

Сколько???

Столько денег за такую работу? Человеку, который с банковским делом вообще никогда не сталкивался, за исключением тех карточек, при помощи которых можно было заставить банкомат отдать мне мою зарплату?

Быть не может!

— Или вам поступило лучшее предложение? — в свою очередь нахмурилась Вика.

— Нет, вовсе нет, — вспыхнула я. — Просто… Я боюсь не справиться!

— Почему это вы, то есть ты, не справишься? — Вика выудила откуда-то распечатку моего резюме. — Ты же сама пишешь здесь, что ты — очень пунктуальна, в чем-то даже педантична. Человек с такими качествами просто не может не справиться с такой работой! А если ты будешь делать все хорошо, мы поговорим о повышении.

О повышении? Да что происходит-то? Неужели это вампирский шарм так действует? Нет, я догадывалась, конечно, что теперь не просто лучше выгляжу, но и людей могу привлекать на свою сторону с большей эффективностью. Но это же какая-то гиперэффективность! Предлагать мне зарплату в три раза выше моей предыдущей просто за то, что я буду вбивать какие-то данные в какую-то базу, распечатывать и передавать кому-то? Это невозможно. Так не бывает!

— Так когда ты сможешь приступить? — жала, между тем, Вика.

— Эммммм… Ну, мне все же нужно наведаться на предыдущую работу, забрать там свои документы.

— Хорошо, — Вика снова постучала ручкой по столешнице, задумчиво косясь на окно.

Понятия не имею, что она хотела там увидеть. Жалюзи были повернуты так, что улицы не было видно, а прямые солнечные лучи, к моему удовольствию, в комнату не попадали.

— Но это ведь не займет много времени? — спросила она, поворачиваясь ко мне.

На мгновение улыбка на ее лице сменилась выражением вселенской усталости. Впечатление было таким мимолетным, что я даже на секунду заколебалась, было ли оно вообще. Но только одна мысль об этом вновь заставило время совершить вираж, и на образ вновь радостно и доброжелательно улыбающейся управляющей банком наслоился образ ее же, но только в другом амплуа — женщины, словно борющейся за что-то, вопреки всему.

На долю секунды зажмурившись, а потом вновь открыв глаза, я заставила себя сосредоточиться на ручке, которой она так усиленно пристукивала. Это была обычная шариковая ручка с символикой того банка, где мне теперь, судя по всему, предстояло работать.

Прошлое и настоящее вернулись на свои места, едва я перестала мысленно смешивать их.

— Вам нехорошо? — участливо поинтересовалась Вика.

— О, нет, что вы, — я впервые улыбнулась ей в ответ, поймав себя на мысли, что улыбку породило желание скрыть истинное положение вещей. — Просто задумалась на секунду…

Она улыбнулась. Прямо как я. Да уж, город улыбок какой-то, где все счастливы и должны бесконечно улыбаться. Когда-то я что-то читала о таком городе… Или смотрела… К счастью, воспоминание было человеческим, а не вампирским, поэтому временной дезориентации не произошло.

Как ни странно, но именно этот маленький инцидент меня успокоил. Теперь я — не человек. Мои реакции способны изменить даже столь фундаментальную категорию восприятия мира, как время. Так почему же реакции на меня должны быть обычными? Мало ли, что именно увидела во мне эта девушка? Возможно, она как-то особо восприимчива… Я прислушалась к своим инстинктам так, как советовал мне Кирилл, хотя и немного боялась своей жажды. Вдруг она выйдет из-под контроля?

Но ничего страшного не произошло. Я просто ощутила, что когда-то Вику уже кто-то кусал. Очевидно, вся причина в этом. Она подсознательно распознала во мне вампира и потому-то так и старается заполучить меня в свое ближайшее окружение.

— Возможно, я прямо сегодня смогу все уладить, — сказала я.

— Отлично! В любом случае, ждем тебя завтра. Когда получится освободиться, тогда и приходи. Я пока распоряжусь подготовить контракт. Напиши, пожалуйста, свое имя.

Она протянула мне лист бумаги и ручку. Не ту, которую все это время держала в руках, хотя и очень похожую.

— Даже если не отработаешь завтра полный рабочий день, я представлю тебя твоим коллегам и покажу программу, с которой тебе нужно будет работать, — сказала она. — Так что приходи завтра в любом случае. Даже если всего на пару часов.

Я кивнула. Что ж… Раз уж все так удачно складывается…

Выйдя из здания банка, я подумала, что административный корпус университета расположен не так уж и далеко. Вполне можно зайти в отдел кадров и попытаться забрать свою трудовую книжку прямо сегодня. А завтра — приступить к новой работе с чистым сердцем.

Правда, чем ближе я подходила к административному зданию, тем хуже себя чувствовала. Просто удивительно, насколько, став отличными от людей, вампиры сохраняют способность чувствовать по-человечески. Внизу моего живота образовался противный прохладный липкий тяжелый комок, вселявший во все мое существо неуверенность. Конечно, можно было надеяться, что я окажу на работников отдела кадров тот же эффект, что и на работницу банка, но интуиция все время подсказывала мне, что этого не произойдет.

На входе меня окликнул вахтер. Я помнила его еще по прошлому году. Он же, кажется, успел меня забыть напрочь.

— Девушка, вы куда? — осведомился он. — Вы — студентка?

Сколько я работала здесь, столько меня и принимали за студентку.

— Нет, — пискнула я. — Мне нужно в отдел кадров за моей трудовой.

Охранник пару секунд помолчал, вглядываясь в мое лицо. Затем он вдруг как-то весь сжался, словно призрака увидел.

— Так я пройду?

Он даже не ответил, только быстро закивал, съезжая под свою стойку, словно пытаясь спрятаться.

Да уж… И когда это я успела так его напугать?

Отдел кадров располагался на первом же этаже. Как всегда, у входа в него выстроилась очередь из молодых преподавателей-аспирантов, которые спешили уладить свои дела до начала сентября, чтобы выйти на работу в новом учебном году.

— Кто последний? — хмуро осведомилась я, понимая, что придется проторчать здесь несколько часов.

— Даша! — раздался возглас из небольшой, но все же толпы.

Я посмотрела на ту, кому возглас принадлежал. Не без труда вспомнила, что это — девочка, учившаяся со мной на одной факультете, но на пару лет младше. Как же ее звали? Ира? Наташа? Аня? Черт, как вообще можно было жить с человеческой памятью? Я даже такие мелочи забывала!

— О, привет, — я помахала ей рукой. — Так кто тут последний?

— Я, — ответил какой-то толстый пацан.

Насколько я помнила, это был сын или внук какого-то заведующего кафедрой. В принципе, можно было бы и так догадаться: огромное пузо, хомячьи щеки и совершенно пустой взгляд человека, не прочитавшего в жизни ни одной книги полностью. Родственникам работников украинских вузов, особенно если родственники на такой должности, что-то читать или учить необходимости нет. Достаточно пары страничек, слизанных из интернета и зазубренных наизусть, чтобы потом пугать студентов.

— Я за тобой… в смысле, вами, — буркнула я, глядя на это чудо природы и искренне радуясь, что больше не придется иметь общих с такими вот персонами дел.

— Даша! — казалось, что моя однофакультетчица потеряла дар речи, и могла выговорить только мое имя.

— Да, дорогая, — отозвалась я нежно, чтобы скрыть тот факт, что совершенно не помню ее имени.

— Боже, Даша, ты вернулась!

О, кажется, она в курсе того, что я куда-то без вести пропала и несколько месяцев обо мне никто ничего не знал. И тут в моей голове внезапно словно вспышка зажглась. Конечно же! Насколько я знаю, с кафедры никто из ассистентов уходить не собирался, а свободных мест у нас не было. То есть, если эта Ира-Наташа-Аня пасется под отделом кадров, то ее решили взять именно на мое место. Они действительно были уверены, что я не вернусь и быстренько нашли мне замену, как и говорил Кирилл. Понятно, почему теперь это создание так беспомощно пялится на меня. Она явно рассчитывала на мой кусочек от пирога студенческих почтения и благодарности, и явно не рассчитывала, что я явлюсь за ним собственной персоной.

— Тебя пригласили на мое место? — эти слова прозвучали очень мрачно.

То есть, они прозвучали ОЧЕНЬ мрачно. Вампирские эмоции — намного сильнее человеческих, потому и в их выражении появляются дополнительная глубина и убедительность. Постепенно к этому привыкаешь и, чтобы лишний раз не напрягать смертных своим пылом, просто не воспринимаешь ничего с ними связанного всерьез. Тогда нет эмоций, нет и того, что может показаться чрезмерным. Но в то время я еще очень плохо себя контролировала. Поэтому Ира-Наташа-Аня прямо таки отшатнулась от меня, готовая мчаться из университета и от меня подальше.

— Да не переживай так, — опомнилась я. — Все нормально! Я понимаю, как все выглядело! Они не были уверены, что я вернусь, и, естественно, им был нужен преподаватель.

— Правда? — на лице бедной девчушки отразилось неземное облегчение. — Ты правда не злишься?

— Да ну! — пожала я плечами. — На что тут злиться? Так уж получилось. К тому же, мне уже предложили другую работу.

— Серьезно? А где? — простодушно спросила она.

Я не была уверена, что толстый племянник, все еще внимательно нас слушавший — не родственник заведующего кафедрой банковского дела. Поэтому решила не говорить о банках и своих новых обязанностях. Могу сболтнуть какую-нибудь глупость, он подумает, что я вру, и все это будет выглядеть ужас как непрезентабельно. Лучше промолчать.

— Пока не хочу говорить. Там контракт еще не подписан. И сначала нужно с этой работой разобраться.

Ира-Наташа-Аня с готовностью закивала. Испуг постепенно отпускал ее, и мы довольно мило поболтали те полчаса, что стояли в очереди. Затем она юркнула в кабинет, а толстый племянник несмело обратился ко мне.

— Так ты и есть та Несуденко, которая так просто взяла и исчезла в начале лета?

— Да, — буркнула я, глядя на него исподлобья.

Что за странный тип? И зачем ему любые сведения обо мне? Так интересно?

От такого моего взгляда Ира-Наташа-Аня уже бежала бы так, что одни пятки сверкали бы. Но этот тип явно был настолько толстокожий, что совершенно не ощущал ауры, которая от меня исходила. Вместо того, чтобы испугаться за свое жалкое существование, не нужное никому, кроме его мамочки, он только подался вперед, ближе ко мне. Весь предыдущий опыт говорил ему, что мужчина — всегда хозяин положения, а девушка по отношению к нему никогда не сможет применить силу. Так что ж меня бояться?

Я очень резко ощутила запах его сладковатого пота. Тот противный запах, который свойственен только людям с очень уж большим количеством лишнего веса и свиньям. Мне показалось, что сейчас меня стошнит просто от осознания того, что эта груда сала находится настолько близко к моему телу.

— А что тогда случилось? — спросил он, буравя взглядом мое угрюмое лицо и даже не подозревая, что причиной моего плохого настроения может быть он сам. — Куда ты исчезла?

— Меня инопланетяне похитили.

Пару мгновений он колебался. А затем засмеялся, как-то неестественно, одними губами. И стал мне от этого настолько неприятен, что очень сильно захотелось ударить его. Не попробовать его крови, ни в коем случае. Просто ударить. Так, чтобы услышать хруст костей и наслаждаться видом того, как это поганое выражение бесконечной уверенности в себе стирается с его мерзкого, заплывшего жиром лица. Я не сдержалась и довольно сильно стукнула зажатой в кулак рукой по стене позади себя. И с ужасом почувствовала, что она подается. Черт!

Инстинктивно обернувшись, я увидела трещины на том месте, по которому ударила.

— Боишься, что они за тобой сквозь стену явятся? — пошутил племянничек и глухо хохотнул.

К счастью, он не заметил, что я натворила. Можно было вздохнуть с облегчением. Поняв, что никто не обвинит меня в умении проламывать стены, я даже не испытала досады на этого остряка. Желание сломать ему пару косточек стало не таким сильным, зато отбросить его от себя подальше хотелось все так же.

— Ты знаешь, я не очень настроена шутить…

— И поэтому шутки тебе сегодня не слишком удаются? — он самодовольно пялился на меня, весьма довольный собой.

По его сценарию, я теперь должна была почувствовать себя слегка приопущенной, попытаться исправить его мнение обо мне и, тем самым, отдать инициативу полностью в его руки.

Особо «умные» парни так себя и ведут, стремясь доказать всем, какие они лидеры и как всем вокруг не плевать на их мнение. На то есть только одно лекарство, которым я сразу же и воспользовалась.

— Да мне плевать. Как получилось, так и пошутилось. Если не смешно, так не смейся.

Он сразу же попытался сделать вид, что ему особо и не надо было. Только хмыкнул и отвернулся от меня, как будто это не он предпринял попытку начать разговор.

Я вздохнула с облегчением и облокотилась на стенку, пытаясь своим телом прикрыть образовавшиеся на ней трещины. Хорошо, что в университете не особо тратятся на отделку помещений, где не так уж часто бывают ректор и его ближайшие соратники. В коридоре, где располагались входы в их кабинеты, все стены были зашиты в пластик. Если б это я по нему так врезала, то непременно раздался бы хруст. Тогда этот толстый придурок точно поверил бы в то, что меня похитили инопланетяне. И проводили надо мной опыты для наделения сверхсилой.

К тому же, мне хотелось прислушаться. Мой слух еще не был таким острым, как у Кирилла или его приятеля Марка, также древнего вампира, навещавшего нас несколько раз, но все же я могла бы в окружающем гуле услышать, о чем говорят в отделе кадров.

К моему ужасу, он заговорил со мной снова.

— А ты хочешь снова вернуться на работу?

Я уже открыла было рот, чтобы подробно объяснить, где я видела его и учреждение, которое принимает на работу таких, как он, как дверь в отдел кадров распахнулась, и в коридор буквально вылетела Ира-Наташа-Аня.

— Даша, тебя зовут, — пробормотала она, испуганно пряча глаза.

Итак, началось. Эта девочка сказала им, что вернулась та, на чье место она претендует. И теперь, естественно, мне предстояло пережить бурю.

— Несуденко! — буквально заорала моя старая знакомая Римма Валентиновна, наша противнющая сотрудница отдела кадров.

Помнится, когда-то я переписывала заявление о просьбе принять меня на работу семь раз. Она все время придиралась к какой-нибудь мелочи. И каждый раз для того, чтобы сдать ей новый вариант заявления, мне приходилось из административного корпуса бегать еще в два учебных, расположенных каждый в пятнадцати минутах ходьбы, чтобы взять все необходимые подписи.

— Да, она здесь, — я буравила ее взглядом исподлобья.

Наверное, получилось очень злобно, потому что Римма Валентиновна если и не подобрела, то слегка осеклась.

— Явилась, наконец, — пробурчала она. — И что скажешь? Где ты была?

— Я болела. Очень сильно. Настолько, что не могла сообщить, что не приду на работу. Все медицинские справки у меня есть.

Запах ее страха накрыл меня плотной волной. Я сжала руку в кулак, сдерживая желание взяться за что-то. Чем бы это что-то не оказалось, не факт, что потом его починят. Кирилл говорил, что человеческий страх действует на нас возбуждающе. Несмотря на то, что Римма Валентиновна была отвратительной толстой и скандальной бабой, мне захотелось прижать ее к стене, вонзиться в ее шею и пить кровь до тех пор, пока она не потеряет сознание. Я ощутила, как жажда заставляет мои зубы заостриться и удлиниться. Это — одна из самых потрясающих вампирских особенностей. Обычно наши зубы не отличить от обычных, лишь желание крови заставляет их стать такими, какими и должны быть классические вампирские клыки.

Нужно было брать себя в руки! Иначе она заметит, что со мной что-то не так. И не она одна. Ира-Наташа-Аня словно уменьшилась в два раза. Бедняжка сидела, вжавшись в спинку стула и дрожала, как осиновый листок

— Так ты хочешь вернуться на работу? — беспомощно спросила Римма Валентиновна.

— А меня разве не уволили?

Мне вдруг показалось, что она растаяла настолько, чтобы предложить мне вернуться на свое место и спокойно учить детишек дальше. Наверное поэтому мой облик и взгляд стали не такими грозными. Римма Валентиновна опомнилась и снова вошла в роль раздающей милости.

— А ты как думала? О тебе ведь не было ни слуху, ни духу.

— Тогда верните мне мою трудовую, — пожала я плечами.

Странно, но на что я все это время надеялась? В конце концов, разве Кирилл не предупредил меня, что все будет именно так?

Римма Валентиновна поднялась и подошла к каким-то шкафам. Проработав два года в университете, я точно знала, где лежат трудовые книжки и личные дела сотрудников. Точно не там.

Прошло довольно много времени, прежде чем она выудила из-под каких-то с виду вообще бесполезных бумажек мою трудовую книжку. Побоявшись передать ее мне в руки, она сунула документ Ире-Наташе-Ане. Та опасливо сделала шаг в мою сторону. Я взяла его, открыла и прочитала последнюю запись. Так и есть: уволена за прогулы по статье!

Мои брови сошлись на переносице, вызвав новую волну инстинктивного испуга у всех, кто был в комнате.

Римма Валентиновна усиленно таращилась в пол, а бедняжка, которой предстояло занять мое место, вообще не знала, в какую сторону смотреть, поэтому смотрела поочередно во все.

Я ничего не сказала. Запихнула трудовую в свою черную, уже довольно поношенную сумку, развернулась и вышла из кабинета.

— Все нормально? — обратился ко мне толстый племянник.

Даже не знаю, что меня тогда сдержало. Хотя у меня и получилось сдержать физический порыв дать ему по наглой роже, кое-что сдержать не получилось. Тени, самые ближние родственники нашего вида, повинуясь моему настроению, угрожающе задвигались. Я испугалась собственной силы, глядя на это. Они отреагировали так же моментально — все вернулось на круги своя.

Обернувшись, я увидела, что толстяк перепугано таращится в мою сторону, хотя явно не на меня.

— Ой, ты в порядке? — спросила я, озабоченно приподняв брови и начав оглядываться вокруг.

— Д-да, — ответил он. — Наверное, тут просто жарко…

Уверена, он и в Антарктиде точно так же потел. И запах его пота был бы таким же отвратительным.

— Ну, пока, — кивнула я ему и направилась к выходу, стараясь двигаться не слишком быстро.

Ужасно хотелось стремглав, по-вампирски, броситься к выходу и умчаться подальше отсюда. Здесь сам воздух бюрократизма давил на меня, и, покидая это здание, я уже точно знала, что рада своей нежданной и непрошеной свободе.

Да, я привыкла работать здесь, но это — не мое место. Мысль о том, что больше не придется иметь дел с этим отделом кадров, уже меня грела. Больше никакой беготни между корпусами, никаких постоянных отчетов о проделанной и не проделанной, но все равно подотчетной работе. И, главное, больше никаких тупых родственников моих коллег, старших по рангу.

Я достаточно бодро прошагала пару кварталов, радуясь внезапному освобождению и думая о том, как же круто теперь, что одним своим грозным взглядом можно привести людей в замешательство. И все же, не успев дойти до автобусной остановки, я опустилась на ступеньки какой-то гостиницы и устало ссутулила плечи. Как бы там ни было, а моя работа на университет была действительно добросовестной. Столько стараний приходилось прилагать, столько души вкладывать! А они не решили нужным даже выяснить, что же произошло с их сотрудницей, и нарисовали мне в трудовой ту самую позорную запись, из-за которой мне много лет придется объяснять работодателям, что же случилось "тем летом".

Мне отчаянно захотелось чьей-то поддержки. Я вынула мобильный телефон из сумки. Кажется, человеческая привычка сказалась. До того, как я умерла, в такие моменты всегда набирала кого-то из друзей и просила просто поговорить со мной. Но сейчас… Сейчас в телефоне не было ни одного номера из тех, на которые я раньше звонила. Только номер Кирилла. А он-то вряд ли захочет обсуждать со мной такие проблемы. Наверняка он уверен, что уже все мне сказал вчера вечером, когда предупредил, что больше мне не нужно будет работать в университете.

Придется справиться с этим всем самой.

Надо брать себя в руки. Не хватало еще расплакаться тут.

Я застыла на месте.

Расплакаться?

Черт!

Вспоминаю романы Энн Райс, прочитанные мной словно тысячу лет назад. Конечно, в большинстве своем — это чушь собачья. Мы не настолько отличаемся от людей, насколько ей хотелось бы. Наша кожа по своей мягкости превзойдет иную человеческую, хотя нанести нам повреждения гораздо сложнее, чего уж там. Но ничего общего с холодным мрамором в ней нет. Теплота нашего тела сохраняется в нем столько же, сколько и выпитая кровь. Лично моя температура начинала значительно отличаться от человеческой только на третий день после охоты. Все остальное время холодные пальцы можно было списывать на замедленное кровообращение. В конце концов, даже в мою бытность человеком они очень часто бывали холодными. Наши ногти даже отдаленно не напоминают хрустальные, мои глаза остались того же серого цвета, что и до смерти, клыки проявляются только тогда, когда это необходимо, а волосы… Волосы, как выяснилось, уж точно не отрастут за одну ночь, чтобы принять тот вид, который имели в наш последний день жизни. Они растут только тогда, когда мы пьем кровь. Мне приходилось делать это довольно часто, поэтому следовало готовиться к тому, что скоро придется подстригаться.

Но вот насчет одной детали я не была уверена.

Вампир Лестат плакал кровавыми слезами. А какими стану плакать я? Кирилл вообще не упомянул ничего подобного. Кажется, он давно уже не подозревал, что вампиру потребуется по какой-то причине плакать.

Конечно, разум подсказывал мне, что тетушка Райс наверняка ошибалась. Не настолько уж моя анатомия отлична от человеческой, чтобы я вдруг стала рыдать кровью. Если я даже обычную пищу есть могу, так с чего бы вдруг…

Но проверять не хотелось. Потому я быстренько вскочила на ноги и отправилась домой, вспоминая все, что когда-либо читала о вампирах. К счастью, авторам готических романов все же удалось кое в чем оказаться правыми. Например, Стефани Майер писала о том, что вампиры необычайно ярко воспринимают окружающий их мир, а потому быстро отвлекаются.

Мир действительно предстал передо мной иначе, чем в мою бытность человеком. Всему виденному ранее добавилось множество подробностей, поэтому я уже через полчаса почти забыла о произошедшем в университете, занятая разглядыванием в окно маршрутки видами родного города, ставшими вдруг почти незнакомыми. А после того, как вечером мне удалось напиться крови одного очень симпатичного мальчика, все неприятные ощущения как рукой сняло. Хотя, сказать, что я все забыла и простила, тоже было бы неправильно. Просто теперь это уже не имело значения. Следовало готовиться к новому дню и к новой работе. В конце концов, Вика уже сказала, что ей плевать, по какой причине меня уволили с предыдущего места.

3.

К утру я уже была рада, что мне предстоит работать на новом месте и в совершенно незнакомой для меня сфере. Если собираюсь жить вечно, или хотя бы очень долго, мне постоянно придется менять род деятельности. Кирилл уже успел предупредить меня на этот счет. Когда занимаешься, допустим, финансами, то в современном мире, даже переехав в другую страну, всегда есть вероятность встретить давних знакомых. А тех, естественно, очень удивит встреча с якобы умершим коллегой, который так и пышет здоровьем. Поэтому большинство вампиров время от времени «умирают», меняя место жительства и род деятельности.

Кирилл сказал мне, что живет в Украине чуть больше сотни лет, и что сначала он был доктором в Тернополе, затем — следователем в Херсоне, и вот, не так давно, перебрался в Донецк, где стал изображать молодого перспективного банкира.

— Конечно, — рассказывал он мне в тот вечер, вальяжно развалившись на диване в огромной гостиной своего дома, — вот так сразу взять и переехать вряд ли получится. Нужно давать людям время, начисто забыть о тебе, чтобы даже документы в архивах с твоим старым именем успели пожелтеть. Лет десять приходится просто жить, ничем особо не занимаясь. Снимаешь квартиры по разным городам, год живешь здесь, год — там. Никому лишний раз не показываешься, читаешь книги, изучаешь то дело, которым планируешь в дальнейшем заниматься. Если это — новая страна, то нужно учить язык. Потом решаешь где-то осесть, делаешь себе документы, покупаешь недвижимость, придумываешь легенду — и начинаешь все по новой. Заканчиваешь вуз, получаешь диплом… Все — как у всех. Чтобы особо не выделяться.

Я тогда сидела, свернувшись калачиком, в кресле напротив, и слушала его вполуха. Мне больше нравилось смотреть на его тонкие губы и представлять, как они целуют мои.

Как же давно это было! Тогда я еще верила, что между нами что-то может быть и, если стану прилежной ученицей, с Кирилла со временем сойдет вся его холодность.

И какая-то струнка внутри меня издавала жалобный стон каждый раз, когда я думала об этом.

Кирилл… Такой красивый, такой уверенный в себе, такой родной. Несмотря на всю его отстраненность, именно родной. Ведь, как бы там ни было, среди встреченных им, именно меня он решил обратить, сделать своим ребенком, именно на меня положил столько сил. И, несмотря ни на что, мне хотелось верить, что в глубине души он любит меня не меньше, чем я его, просто не хочет показывать мне это из-за дурацких предрассудков, что двум вампирам не следует быть вместе иначе, чем как союзникам. Хотя, он неоднократно намекал, что из меня пока и союзница-то никакая — слишком я ребенок, по вампирским меркам.

Так что, придется еще многому учиться, пока Кирилл хотя бы воспримет меня всерьез. Вот только вопрос о том, а будет ли он мне интересен до тех пор, остается открыт.

В конце концов, мужчина, который заботится о тебе и любит тебя с самого начала — это одно, а мужчина, внимания которого удается добиться ценою слишком больших жертв — это уже совсем другое. По пути к такой цели обычно успеваешь обратить на себя внимание стольких ярких личностей…

Многие девушки утешают себя подобными мыслями. Мол, пройдет время, он поймет, что потерял, а я буду вся такая гордая-неприступная, и ему останется только головой стучать об стенку. Но лично меня такие надежды всегда утешали мало. К тому моменту, когда мне будет настолько все равно, что у него только и останется, что стучать головой об стенку, мне, собственно, будет глубоко безразлично, стучит или не стучит. А вот сейчас, когда он мне действительно нужен, его нет рядом, и непонятно, волнует ли его вообще вопрос, жива ли я до сих пор, или меня успел прикончить другой, более опытный вампир. И, несмотря на это все, мне хочется волосы на себе рвать от тоски. Потому что я скучаю по нему… Господи, как же я по нему скучаю! После тех месяцев, что мы провели вместе, и все его внимание было сосредоточено на мне одной, стало просто невыносимо жить без него. И уж тем более, самой решать свои проблемы.

А они, эти проблемы, заявили о себе очень громко сразу же, как я подошла к двери своего отделения банка. Сейчас мне предстоит начать заниматься чем-то, чего еще никогда не делала и о чем ни малейшего понятия не имею. И еще перезнакомиться с кучей народа, и в каждом из них — кровь. А если мне так сильно захочется кого-то укусить, что я не смогу сдержаться? Я же вся на взводе. Черт!

— Дашенька! — услышала я за спиной знакомый голос и сразу же повернулась.

Чуть быстрее, чем следовало, пожалуй.

Вика вздрогнула и чуть ли не перестала улыбаться.

— Слушай, — выдохнула она, поднеся руку к сердцу, — ну у тебя и реакция! Ты так быстро развернулась, что у меня даже ветер в ушах засвистел.

— Эммм, — многозначительно протянула я, даже не подозревая, что бы такого умного сказать и радуясь в глубине души, что для того, чтобы начать двигаться по-настоящему быстро, мне пришлось бы приложить маленькое ментальное усилие, словно сдвигая себя сквозь границу двух миров, в одном из которых времени не существовало.

— А почему ты тут стоишь? — спросила начальница. — Боишься зайти что ли?

— Ну, — глубину моей мысли сегодня просто невозможно было измерить.

— Пошли, — Вика улыбнулась, приобняла меня за талию и ввела меня в здание банка.

Она чиркнула своей карточкой по считывателю.

— Тебе скоро выдадут такую же, — сказала она. — Когда привезут из центрального офиса. А пока нужно будет отмечать у вахтера время твоего прихода и ухода каждый день.

Она была столь любезна, что даже дождалась в коридоре окончания этой процедуры, затем провела меня в не особо просторный офис, где за компьютерами уже расположились трое сотрудниц. Два стола пустовали.

— Доброе утро! — громко провозгласила Вика. — Как дела?

— Как всегда, — ответила одна из девушек, лишь слегка отрываясь от своей чашки с кофе.

— Коля еще не пришел? — поморщилась начальница, косясь на пустовавший стол, расположенный ближе остальных к входу.

— Это был риторический вопрос? — осведомилась женщина средних лет, сидевшая у окна.

Мне она сразу не понравилась. То есть, внешне она была очень хороша собой, несмотря даже на то, что явно была лет на 20 старше любой из нас — уже находившихся в комнате сотрудниц, меня и Вики. Кожа была разве что чуть суше, чем у девушек (моя — не в счет, у вампиров все "от природы" идеально), однако не было никаких морщин, а цвет ее был просто кукольный, причем мое особое зрение сразу же дало возможность убедиться, что причиной тому является не только косметика, но и тщательный уход. Голубые глаза смотрели на мир очень дружелюбно, крашеные рыжие волосы были аккуратно уложены, когти — остро наточены… Ладно, насчет «наточены» — это я погорячилась. Но что-то в этой ухоженной бабенке, по всем статьям "своей в доску" мне не понравилось. Хищные инстинкты, уже успевшие стать неотъемлемой частью моей природы, вдруг потребовали, чтобы я немедленно шарахнула ее головкой об какую-нибудь твердую поверхность. Осталось только глубоко вдохнуть, вбирая в себя легкие ароматы всех присутствующих — запах молодой теплой крови, который не могли перебить даже активно всеми ими используемые духи и косметика, и подумать о том, что тяжела таки жизнь вампира. А еще о том, что когда-нибудь я таки укушу каждую из них. Так, немножко. Чисто в познавательных интересах.

— Это наша новая сотрудница, — довольным тоном заявила Вика, — будет заниматься выписками по кредитным картам. Прошу любить и жаловать.

Несмотря на всю торжественность, с которой это было произнесено, в комнате на пару секунд повисло напряженное молчание. И только потом одна из сотрудниц — самая худенькая, с длинными мелированными волосами и темными живыми глазами — произнесла:

— О, так быстро?

— Ну, работы ведь немало, — пожала плечами Вика, так стараясь не оправдываться, что все заметили ее попытки.

Дамочка средних лет посмотрела на меня слишком уж изучающим взглядом. Прямо-таки подозрительно.

Здесь явно что-то происходило. Я попала в центр каких-то событий, причем явно не в роли положительного персонажа. Враждебность в воздухе не ощущалась, зато настороженности — сколько угодно.

— Это — Диана, представила Вика рыжую.

Мелированную девочку с очень живым взглядом звали Таней, и мне она сразу пришлась по душе больше остальных. Наверное потому, что от всей ее тоненькой фигурки веяло любопытством. Можно было быть уверенной, что сначала Танечка постарается меня узнать, и только потом составит обо мне свое мнение. Молоденькую блондиночку звали Анжелой, а брюнетку с интересной стрижкой — Мариной. Также во всех отношениях милые девушки, с которыми очень хотелось подружиться. Я даже не могла определиться, что хочу сделать раньше — попробовать их крови или все-таки заслужить их доверие.

— У нас есть еще Коля, — хмыкнула Вика. — Он ведет переговоры с клиентами: если кто-то хочет оформить депозит, взять потребительский кредит или оформить кредитную карту. Очень вежливый мальчик…

— Правда, не очень пунктуальный, — заметила Диана.

Остальные девчонки захихикали.

И вот, под звук их смешков, как под звук фанфар, красный и запыхавшийся Коля ворвался в офис.

Я лишилась дара речи.

Он тоже. Сначала потому, что увидел Вику. Очень быстро взяв себя в руки, он стал бормотать извинения, но умолк сразу же, как только взгляд его наткнулся на меня.

— Здравствуй, Коля! Как ты кстати! — с легкой издевкой произнесла Вика. — Как раз познакомишься с нашей новой сотрудницей.

— Даша? — выпалил он прежде, чем нас представили друг другу.

Все удивленно уставились на нас.

— Вы знакомы? — спросила Вика.

— Ага, — закивала я, не в силах не скривиться, словно пришлось проглотить залпом полбутылки уксуса.

С Колей мы были знакомы очень давно. И очень близко, к сожалению.

На втором курсе я захотела заставить одного типа ревновать. Для этого нужно было срочно найти себе более-менее симпатичного кавалера, который не сумел бы передо мной устоять. Волею судеб, им оказался именно Коля. На первом курсе он все время оказывал мне знаки внимания, хотя… Да, он не мне одной их оказывал. Тем не менее, в тройку его любимиц я однозначно попала. Ну, и решила этим воспользоваться.

Как ни странно, Коля долго сопротивлялся моим чарам — недели, эдак, три. Потом, все-таки, сдался, тем самым удостоившись звания моего первого мужчины. Я подумала, что уж если ревновать — то по полной. А чтобы в произошедшем ни у кого не было сомнений, лишение меня невинности случилось прямо в студенческом общежитии. Ну, чтобы все доброжелатели оказались в курсе и уж точно рассказали бы тому, кого это касалось.

Моя место удалась. Тип, которому положено было ревновать, отревновал по полной. Я была довольна и не скрывала этого. Все вокруг, включаю Колю, решили, что причиной постоянной счастливой улыбки на моем лице был секс. Коля так уверился в собственной неотразимости, что только на лбу у себя о ней не писал. Меня такое общественное мнение вполне устраивало. Потому я и не распространялась о том, что на самом деле считаю секс чем-то отвратительным и вообще не понимаю, зачем люди им занимаются.

Дело было не в каких-то комплексах или врожденной девичьей стыдливости. Я не чувствовала себя некомфортно раздетой, даже если на улице был белый день. Все происходившее не казалось мне чем-то грязным и постыдным, как, пожалуй, решило бы большинство, узнай они о моих чувствах. Нет, секс казался мне вполне естественным физиологическим процессом, стесняться которого особого смысла нет, а уединяться для него стоит только затем, чтобы не отвлекаться на других присутствующих. Секрет же заключался в том, что мне вообще не нравилось то, что со мной делал Коля. Единственное, за что всю жизнь буду ему благодарна, так это за раз и навсегда усвоенный урок — сексуальная несовместимость таки бывает.

Сначала я на что-то надеялась — пыталась привыкнуть и приспособиться. Представляла на месте Коли других мужчин, пила слабоалкогольные напитки, подумывала даже начать курить травку. Ничего не получалось. Мы провстречались полгода лишь потому, что мальчик оказался не ахти каким темпераментным (что бы он там о себе при этом не думал), а потому секс у нас бывал довольно редко. Но я все равно скоро поняла, что убью или его, или себя, если мы еще раз ляжем в одну постель. К счастью, ни он, ни окружающие о реальном положении дел даже не догадывались. Месть совершилась, а что дальше будет со мной и Колей — кому какое дело? Не замуж же мне было за него выходить!

Так что я его бросила. Довольно фальшиво извинилась за то, что потратила столько его времени и сразу же без памяти влюбилась в совершенно другого парня.

К моему ужасу, на том все не закончилось. Коля, кажется, втрескался в меня не на шутку и очень надеялся, что вернет меня, проявив понимание, дружеское участие и постоянно находясь рядом, чтобы поддержать. Избавиться от его присутствия действительно было нелегко. А если учесть, что он смотрел на меня преданными щенячьими глазами, то странно, что я ни разу так ему и не напинала.

Лишь бы избавиться от его преданности, я стала орать на бедного Колю при всех и оскорблять без причины. Поначалу Коля обижался, затем стал избегать меня. Но тут уж я вошла во вкус и спешила наброситься на несчастного, едва он оказывался в зоне досягаемости. Закончилось все громкой (в основном, за мой счет) перебранкой. Несколько лет мы вообще не общались и не здоровались при встрече. Затем все встало на свои места, конечно. Мы помирились, хотя и не настолько, чтобы он пригласил меня на свою свадьбу. Его жена и я были неплохо знакомы, и мне она не нравилась. По той причине, что в ее присутствии было очень легко ощущать себя субтильной худышкой и лопать шоколадки без малейших зазрений совести. А потом приходилось комплексовать на фоне по-настоящему худых девушек. Коля причину моей неприязни, ясное дело, не понял, но на всякий случай предпочел держать нас подальше друг от друга. Тем более, что его жена оказалась не просто жирной коровой, а еще и ревнивой жирной коровой. Зная, что я — бывшая девушка ее мужа, она начинала как-то странно вести себя в моем присутствии. Кажется, пыталась играть роль ангела, особо выигрышную на фоне такой глубоко порочной особы, как я. О том, что ее дражайший супруг прекрасно знает, какой у меня характер, и за все блага мира не рискнет снова меня домогаться, как бы сильно ему этого не хотелось, и что мне ни за какие деньги не интересно было бы снова связаться с этим нытиком, женушка даже и не помышляла. Ревновала, и все тут. Хотя, чего еще ждать от коровы-то?

Короче, между мной и Колей давно было заключено перемирие. Но тот факт, что теперь нам придется по восемь часов в день топтаться в одном помещении, нас обоих ну никак не вдохновлял на великие свершения.

— А вы… — как-то вопросительно протянула Вика.

— Мы — одногруппники, — заявила я. — Вместе учились в универитете.

— Как занятно, — усмехнулась Диана.

Ну и зараза! Приходилось довольно много усилий прилагать, чтобы сдерживать себя. Что-то мне отчаянно не нравилось в этой бабе. Вроде и выглядит отлично, и кому поставишь в вину капельку стервозности? Тем не менее, она меня раздражала просто до боли.

— Ну, тогда тебе проще будет у нас обжиться, — улыбнулась Вика. — Ладно, давай покажу, с чем тебе предстоит работать.

Объяснения заняли довольно много времени. Мне пришлось сходить к компьютерщику Сереже, заседавшему в малюсенькой душной коморке, где до потолка было напихано компьютерной техники всех мастей. Он оказался высоким и худым обладателем на удивление развратных глазок. Просто удивительно, насколько он создавал впечатление а-ля "К разврату готов. Если будет время". Хотя время, кажется, находилось не всегда. И в ту нашу встречу, и во все последующие он всегда куда-то спешил.

Он дал мне пароли, чтобы я могла работать за банковским компьютером, и никто не влез бы в обрабатываемую мной информацию.

Затем я вернулась в офис, чтобы начать вникать в свои непосредственные обязанности. Они оказались не ахти какой сложности, но требовали от исполнителя большой скурпулезности.

По электронной почте мне каждый день приходили счета из магазинов, с которыми у нашего банка были заключены договора. А таковых был вагон и маленькая тележка. В счетах обозначались номера кредитных карт и суммы, которые были по ним потрачены. Мне необходимо было распределить их по личным счетам, закрепленным за владельцами карточек, а затем передать полученную информацию Марине, которая снимала соответствующие средства с накопительных счетов. Если кто-то из наших клиентов превышал лимит, следовало отправить ему предупреждение и заблокировать кредитку до полного погашения долга перед банком. Опять таки, ничего сложного, но в случае, если потеряешь какую-то сумму или не заблокируешь вовремя карту заядлому транжире, деньги, потерянные банком, вполне могут вычесть из твоей зарплаты.

Но такого со мной не случилось ни разу. Я сама удивилась, насколько легко было справляться с подобной работой, будучи вампиром. Хотя сложнее было концентрироваться на чем-то одном, зато мелкие детали не выскальзывали из моей памяти, а думать о нескольких вещах одновременно стало очень просто. Мне так и не пришлось напрячься. Ни разу, с самого первого дня. Вика удивлялась, насколько я смогла избегать типичных для новичков ошибок. Остальные, особенно Коля, отнеслись к моим успехам несколько настороженно, но я старалась вести себя в высшей степени доброжелательно и не выпендриваться, поэтому все же скоро влилась в коллектив. Единственные, в отношениях с кем сохранялась некая натянутость, были Диана и все тот же Коля. В зрелой дамочке я таки не нашла ничего, достойного хоть малейшего упрека. Более того, подружившись довольно близко с Таней и относительно близко с Мариной и Анжелой, я узнала еще и множество фактов, доказывающих, что Диану следует уважать. Не потеряй я последние остатки совести еще в свою бытность человеком, мне было бы стыдно за свою к ней антипатию.

Она была незамужем, одна воспитывала сына. Муж бросил ее, когда ребенку было около двух лет. Родители Дианы умерли рано, поэтому ей пришлось и на себя, и на воспитание сына зарабатывать самой, рассчитывая только на свои силы. И, как бы там ни было, ей это удавалось. Сейчас она жила в собственной квартире в центре, постоянно ходила в салоны красоты и одевалась только в самых дорогих магазинах города.

Из разговоров я также узнала, что ее сын учится на программиста. Почему-то Диана считала, что эта профессия — самая престижная из всех ныне существующих. Не уверена, что ее сын думал так же. Тем не менее, рыжая бестия просто не позволила бы ему поступить в вуз, чтобы изучать что-то другое. Так что парень был просто обречен стать программером.

Диана буквально бредила будущей профессией сына. Некоторые из ее отзывов на эту тему были по-настоящему нездоровыми. Она свято стояла на том, что хороший программист никогда не будет бедствовать, и вообще — это кратчайший путь стать миллионером. Никто ей не перечил, однако все работники нашего отделения у нее за спиной только переглядывались, когда она начинала свою песню о том, что "Станет мой сын программером и всем вам покажет".

Также она уверяла, что принимает самое деятельное участие в учебе сына, вникая абсолютно во все, с чем тому приходится сталкиваться. Об этом она тоже говорила довольно часто. Если в офисе находился Сережа, он, слыша ее излияния, всегда прыскал в рукав. Бесшумно, зато очень демонстративно.

— Я поражаюсь этой женщине, — признался он мне как-то, когда я забежала к нему как-то поутру.

Мои визиты к нему были довольно редкими (ну, кажется, редкими), хотя, в итоге, я все равно стала самой частой гостьей в его админской коморке. Остальные предпочитали вызванивать Сережу по телефону, и только я заходила сюда лично. Объяснение тому было достаточно простым. Иногда с утра мне очень хотелось крови. Если уж так складывалось, что ночью я не могла напиться вволю (иногда случалось так, что кровь первой жертвы оказывалась невкусной, я отпускала ее, и больше никого поймать не могла — все прохожие гуляли группками), приходилось сидеть на голодном пайке до следующего вечера. А чтобы продержаться в более-менее человеческой форме и не сходить уж слишком с ума от аппетитных запахов своих коллег или просто людей на улице, нужно было хоть немного утолить жажду. Ну, а Сережа сидел в своей коморке совсем один, гости к нему наведывались редко. В случае, если посетители таки решили бы появиться в ненужный момент, мой слух уловил бы звук даже самых тихих шагов в коридоре. Сейчас застать меня врасплох было почти неразрешаемой задачей. Я сама удивлялась тому, как много стала слышать и видеть, не испытывая особой нагрузки на свою психику. Сережкину шею я вскоре изучила вдоль и поперек. Пила совсем немного — буквально пару глотков, но продержаться до вечера удавалось, с его самочувствием тоже все было в порядке.

Конечно же, он не помнил о том, что на самом деле происходило и, к счастью, в его коморке не было камер видеонаблюдения, о чем он сам мне буквально на второй день знакомства проболтался. Поэтому приходы мои он считал особыми признаками внимания, тем более, что я частенько приносила ему какие-нибудь печенюжки "к чаю". Учитывая, что Сережа был моим постоянным донором, ему нужно было хорошо кушать. Но он вскоре стал думать, что я в него влюблена, и только врожденная скромность не позволяет мне наброситься на него прямо на столе. Многие из офиса разделяли его точку зрения. Диане нравилось подтрунивать по этому поводу. Ее не смущало даже то, что я всегда хмурилась в ответ на подобные шуточки.

Больше я никак на эти сплетни не реагировала. Если хотят — пусть болтают. В конце концов, какая разница? Никому и в голову не придет, зачем я на самом деле к нему хожу. В организме вампира содержится особая субстанция, которая и позволяет нам быстро регенерировать. Когда мы кусаем жертву, она, вместе с нашей слюной, попадает и в нее. Силы регенерации обычно с головой хватает на то, чтобы быстренько заживить ранки от укусов, и никаких следов не остается. Так что, пусть думают, будто Сережа мне интересен. Пусть он и сам так думает. Была бы кровь…

До своих коллег я за полтора месяца так и не добралась. Все как-то руки не доходили. А вот общаться с Колей я почему-то просто брезговала.

Как уже было сказано, отношения у нас с самого начала не заладились. Не то, чтобы мы ругались, просто по большей части отмалчивались.

В самый первый день на работе я таки попыталась навести мосты:

— А ты изменился, Коля. Тебя и не узнать, так повзрослел. Даже взгляд не тот.

— Ты тоже изменилась, — вздохнул он так горько, будто я уговаривала его остаться после работы и выполнить мои обязанности. — Так… возмужала.

От этих слов я просто оторопела. Диана за своим столом фыркнула, и Маринка ей вторила.

Конечно, Коля не специально это сказал. Он никогда никого не обижал специально. Просто был глуп, и ума ему не хватало даже на то, чтобы иной раз промолчать.

В итоге, до самого вечера, каждый раз, когда мой взгляд падал на него, я ругала себя за то, что когда-то потеряла девственность с таким идиотом. И ради такого же идиота! Ведь интеллектуальный коэффициент у того, кому я с Колей мстила, едва ли был выше.

Лучше уж держаться от них обоих и от таких своих мыслей подальше. Самооценка — вещь жизненно-необходимая, но хрупкая, незачем подвергать ее излишним нагрузкам.

Обедать я обычно ходила с Танюшкой. Так уж сложилось, что Диана в ближайшую столовую на обеденный перерыв ходила с кассиршей Ниной, и там больше говорила по мобильному, чем с девушкой, сидевшей напротив, Марина — с Анжелой, а Таня — с кем придется, иногда даже с Колей или, что вообще странно, с Сережей. Теперь ее постоянной компаньонкой стала я.

Так мне очень скоро удалось узнать все банковские сплетни, и очень многие вещи встали на свои места.

Например, наконец стало понятно, почему изначально меня встретили стеной молчания и настороженности.

Оказалось, что на моем месте раньше работала девушка Аня, которую все здесь любили. Но уволили ее по какому-то вообще смехотворному поводу, а меня приняли буквально на следующий день.

— Мы все подумали, что это специально для тебя освободили место, — танюшкин голос был прямо-таки чарующим, я просто купалась в его мягком звучании. — А когда ты пришла, это вообще было очевидно.

— Прости? — не поняла я. — Что стало очевидно?

— Понимаешь, — Таня как-то потупилась. — Просто ты очень похожа на одного человека. Мы подумали, что ты — его родственница.

— На какого такого человека?

— На нашего регионального директора. На Ярослава Милицкого.

Никогда раньше не слышала этого имени.

— Тань, я вынуждена тебя разочаровать, — в моем голосе сквозила легкая снисходительность. — Но я понятия не имею, кто такой Ярослав Милицкий, и уж точно не имею к нему никакого отношения.

— Да знаю, знаю, — согласилась она, отпивая сок из бумажного стаканчика. — Вика уже сказала, что сходство у вас — случайное, она сама удивилась, когда впервые тебя увидела.

Мне смутно припомнилось, что Вика как-то настойчиво выспрашивала меня о родственниках, особенно братьях. Я тогда только плечами пожала, потому что рассказывать было не о ком.

— Что-то ты вообще не кушаешь, — заметила моя собеседница.

Спохватившись, я отправила в рот немного салата, который брала обычно для отвода глаз и никогда не доедала. Нельзя же было совсем не есть. На меня и так постоянно косились из-за того, что в офисе я не пила чай и не жевала что-нибудь, чтобы заморить червячка.

— И этот Милицкий так похож на меня?

— Да, очень, — заверила Танюшка. — Единственное различие — цвет волос. Ты — брюнетка, он — натуральный блондин. А все остальное — как близнецы.

— Увы, — вздохнула я. — Мой брат умер при родах за два года до того, как на свет появилась я.

Это было правдой. Так же, как и то, что мне всегда хотелось иметь старшего брата. А все сложилось так, что мы даже не знали, где его похоронили. Мама тогда сильно переживала, а папа все время был рядом с ней. Когда вспомнили о том, что неплохо бы забрать детский трупик из морга, уже было слишком поздно.

В такие подробности я Таню посвящать не стала. Как предпочла не задумываться и о том, насколько важна для меня была в первые месяцы после обращения забота Кирилла. Сейчас он фактически исчез из моей жизни. Звонил не чаще, чем раз в неделю — просто спросить, как мои дела.

— Жалко, — протянула Танюшка.

Ей действительно было жаль, что мой брат когда-то умер. И жаль, что Ярослав мне совершенно чужой человек, а потому я чувствую себя такой одинокой. Она вообще очень быстро проникалась чужими переживаниями. Такая вот была хорошая.

— А этот Милицкий у нас бывает? — спросила я. — Интересно было б на него посмотреть.

— Обычно Вика сама к нему ездит. Или из центрального офиса приезжают сотрудники отдела внутреннего аудита. Но я тебе найду его фотку. Если же хочешь вживую посмотреть, то на Новый год, скорее всего, снова будет корпоратив в каком-нибудь ночном клубе. Там он точно будет.

— Интересно, — блекло откликнулась я.

Танюшка сдержала обещание и действительно нашла для меня фотографию регионального директора в архивах. Нельзя было не признать — наше сходство было поразительным. Имей я сейчас брата, даже он не мог быть более похож на меня. Так вот почему Вика так настаивала, чтобы я здесь работала! Она подумала, что мы с Ярославом — какие-то родственники.

Странное сходство, очень странное. Конечно, жизнь — странная штука, и случиться может все, что угодно. Но сказать, что такие совпадения — дело житейское, тоже язык не повернется.

Я стала ловить себя на том, что часто думаю об этом. Учитывая то, что не нужно было спать, времени на подобные раздумья стало уходить действительно много. Отвлекало меня только чтение. Общение с друзьями, постепенно налаживающееся после моего возвращения помогало ненадолго. Но больше всего я думала о своем умершем брате, Ярославе и нашем с ним сходстве тогда, когда шила.

А шила я часто.

Главной моей человеческой страстью были наряды. Мне безумно нравилось просматривать модные журналы, мысленно примерять на себя изображенные там вещи, а потом прохаживаться по магазинам, узнавая уже где-то когда-то виденную одежду и аксессуары. Но преподавательской зарплаты на хорошие вещи не хватало, и не могло хватить, даже если учитывать взятки. Ну, можно было, конечно, купить себе красивую рубашку или юбку, а вот ради платья или сапожек пришлось бы очень сильно затянуть пояс месяца на три. Потому-то меня зачастую и смешил внешний вид моих коллег, особенно тех, кто уже успел защитить кандидатскую. Как правило, одежда и обувь были самыми шикарными на всем базаре, где их покупали; золота было много, и все оно — турецкое, плохо очищенное даже для 575 пробы. От взгляда на волосы преподавательниц хотелось плакать. Они явно уже открыли для себя краски средней ценовой категории, а также широко рекламируемые шампуни. Возможно, кто-то даже дорос до Syoss. Но вот о том, что существуют маски для волос, бальзамы для волос, флюиды для волос и прочее-прочее, мои коллеги-женщины явно еще не знали. Но вершиной всего были шубы! Обычно они покупались где-то в Дворце спорта, со скидкой и пометкой "Прямые поставки из Молдавии". Не знаю, из какого меха этот ужас шили, но носились эти произведения искусства с не меньшей гордостью, чем Эллочка-людоедка в свое время носила мексиканского тушкана.

Конечно же, исключения были. Но обычно для этих исключений преподавание было хобби. Основное же место работы находилось довольно далеко от университета.

Став преподавателем и насмотревшись на этот парад стиля я в первую очередь спрятала подальше все свои золотые кольца. Оставила только одно, носившееся на мизинце правой руки. После этого засела за конспекты кружка кройки и шитья, который посещала года два, будучи еще школьницей. Изначально у меня мало что получилось. Но постепенно руки вспомнили то, что мне нравилось делать еще в подростковом возрасте, и что не менее понравилось делать сейчас.

Через три-четыре месяца я набила руку, и сшитые вещи стало возможно одевать "на люди".

Проблема во многом оказалась решенной. На сэкономленные деньги я стала покупать обувь и аксессуары. Конечно, Бланик и Лабутен так и остались мечтой. Во-первых, стоило это очень дорого, во-вторых, в Донецке их просто невозможно было достать. Нужно было бы ехать минимум в Киев. Но меня выручил маленький обувной магазинчик, случайно обнаруженный где-то на задворках цивилизации. Там продавали обувь, привезенную из Восточной Европы — Венгрии, Болгарии, Югославии. Как сказала мне тетя, еще во времена СССР купить пару таких было несказанной удачей. Очень быстро стало понятно, почему. Конечно, сделаны они были не из такой качественной кожи и замши, как обувь Лабутена. Но все же покрой и качество были такими, что знаток сразу определил бы, что в обуви я разбираюсь.

Вскоре я уже замечала на себе заинтересованные взгляды наших «золотых» студенток, некоторые из которых приезжали на учебы в «Мерседесах», а обновлять гардероб явно ездили за границу. И это было для меня лучшим комплиментом.

Получив свою первую зарплату в банке, я поняла, что теперь экономить на одежде мне совсем не обязательно. Теперь денег должно было хватить на все. По крайней мере, со временем. Но уж откладывать деньги, чтобы через несколько недель иметь возможность купить себе приличные ботильоны, мне больше не придется. А если напрячься, то через полгода и на Лабутена хватит. Включая поездку в Киев. Поэтому я сразу же отправилась по магазинам, и в итоге, потратив на шоппинг почти целый день, купила себе новую суперскую модель швейной машинки, в которой была куча мала всяких операций. На следующий день я забежала в магазин тканей и через неделю с небольшим уже отправилась на работу в новеньком платьице и новеньких ботильончиках. И выглядела бы я шикарно даже в том случае, если б не была вампиром. Хотя, моя новая сущность во многом таки облегчала жизнь. Некоторая невосприимчивость к физическим законам распространялась абсолютно на все части моего тела, поэтому волосы не приходили в беспорядок, какой бы ветер не дул на улице, кожа не обветривалась, губы не трескались… Ладно, я увлеклась.

В тот день мы с Танюшкой после обеда успели забежать в магазин тканей, и я купила себе шикарный отрез на пиджак. Сейчас же сидела и шила его, радуясь внезапной ловкости своих рук. Теперь все швы ложились ровно, а кроить стало гораздо проще, потому что мои глаза на удивление легко схватывали форму будущего изделия и соотносили ее с моей собственной фигурой.

И тут я услышала зов, перепутать который было невозможно ни с чем. Кирилл!

Как же я соскучилась за эти полтора месяца. Забыв обо всем, я вскочила и едва ли не бросилась на улицу прямо в своем сиреневом в черный цветочек халатике и огромных тапочках-щенках.

Но куда он звал меня?

И тут в двери позвонили.

Не пришел же он…

И в следующий момент стало ясно, что именно это он и сделал. Кирилл пришел ко мне в гости совершенно по-человечески. Пришел в гости и попросил разрешения войти. Поверье, согласно которому вампиру необходимо было попасть в чей-то дом, было не более, чем поверьем. Тем более странно, что Кирилл решился на такое. Мне казалось, разрушенный кинотеатр устраивает его гораздо больше. Да и сама я там чувствовала себя уютней. Сидя в своей спальне на постели, где приходилось спать еще ребенком, никогда не поверишь до конца в то, что ты теперь — вампир, и что все прошлое миновало. Поэтому я и нервничала, когда здесь появилась мама и сказала, что ко мне пришли.

— Кто? — изобразила я удивление.

— Какой-то молодой человек.

— О, Кирилл! — моему изумлению но просто не было предела, стоило мне увидеть его. — Какой сюрприз! Не ожидала!

— Банально прозвучит, но я проезжал мимо и решил, что неплохо было бы повидаться, — скромно сказал он. — Если ты непротив, конечно.

— Как же тут можно быть против?

Вскоре мы уже сидели в моей спальне. На японском столике, остывал чайник, чашки остались пустыми. Весь этот гостеприимный маскарад был разыгран исключительно для мамы.

— Я действительно не ожидала, что ты придешь, — сказала я, слишком тихо, чтобы меня можно было услышать в соседней комнате.

— Скоро Самхэйн, — ответил Кирилл туманно. — Я не смогу провести его с тобой, но и сделать вид, что нет этого праздника и связанных с ним традиций, тоже не могу.

Действительно, был уже конец октября. Я вспомнила, что он и Марк рассказывали мне об этом празднике. Все вампиры, которых связывали кровные узы, в этот день встречались, рассказывали о своих удачах и бедах, узнавали, что произошло за год с их сородичами…

То есть, все это будет происходить, но меня касаться не будет?

— Ты уедешь куда-то? — спросила я.

— Нет, останусь в Донецке, — покачал головой Кирилл. — Обычно в такие дни здесь бывает много проблем. Приезжает много незнакомцев, а от них ждать можно всего, чего угодно. Поэтому я буду очень благодарен тебе, если в последующие дни ты будешь очень осторожна. Более того, я бы предпочел, чтобы ты вообще уехала.

— Как это — уехала? — вспыхнула я. — Куда? И я работаю, вообще-то.

— Я уже сделал тебе больничный, — сказал Кирилл все тем же ровным тоном, доставая из своего портфеля больничный бланк. — На две недели. Завтра утром тебе нужно будет позвонить на работу и сказать, что ты заболела. Родителям скажешь, что тебя посылают в срочную командировку. В одиннадцать утра за тобой заедет Марк. Он отвезет тебя в безопасное место. Пожалуйста, будь послушным ребенком и не покидай его, пока мы не приедем и не заберем туда оттуда.

Я не знала, что сказать. Да и что можно было? Вместо того, чтобы взять меня на праздник и представить сообществу местных вампиров как своего ребенка, Кирилл решил спрятать меня подальше, как будто меня и не было. Но почему?

— Даша, — он вдруг сделал движение и уже через секунду был всего в нескольких сантиметрах от меня.

Я не ощущала его дыхания, потому что он не дышал, но его серые глаза были так близко… Он поднял ладонь и погладил меня по щеке. Прикосновение показалось мне обжигающим. Очевидно, не так давно Кирилл утолил жажду, и теперь был теплым, почти как живой человек.

— Даша, милая, — его голос тоже потеплел, — я вижу, что тебе все это не очень нравится, и понимаю, почему. Поверь, ты ничего не потеряешь, если послушаешься меня. Я хочу, чтобы жила ты долго-долго, не меньше, чем я. И в течение всей твоей жизни у тебя будет масса возможностей познакомиться со всеми ныне живущими вампирами. Но сейчас ты еще очень молода и неопытна, а вампира породившего очень легко достать через его детей. И чем более юны дети, тем проще. Поэтому тебе пока лучше побыть вдали от всего этого.

— Не понимаю, к чему такие предосторожности? — раздраженно встряхнула я плечами, не обращая внимания даже на то, что едва ли когда-то мы были так близко. — Я почти два месяца живу одна и не встретила до сих пор еще ни одного вампира, кроме тебя и Марка. Ни одного! Что сейчас мне может грозить?

— Ты не встречала их потому, что есть четко закрепленные за нами территории, которые мы можем оградить от вмешательства, — нахмурился Кирилл. — И до настоящего момента ты всегда находилась на моей, а другие вампиры Донецка получили четкое указание не соваться на них. Но время Самхэйна — другое дело. В городе будет много новичков, не знакомых с местной расстановкой сил. И мне совершенно не хочется, чтобы ты столкнулась с кем-то из них на улице. В эти дни можно будет всего, чего угодно ждать.

Кровь прилила к моим щекам. Так вот, в чем дело! Кирилл запретил другим вампирам приближаться ко мне, а я все это время ему подыгрывала. Опасаясь своих новых способностей и того, чем они могут обернуться, я старалась держаться в одних и тех же рамках. Вся моя жизнь циркулировала по схеме дом-работа-друзья. Причем, все друзья были недалеко от дома.

— Даша, — снова окликнул меня по имени Кирилл, — так можно рассчитывать, что ты сделаешь все, как я прошу?

— Хорошо, — глубоко втянула воздух в легкие я. — Сделаю все. Но только скажи, я вообще — полноценный вампир? Или во мне есть что-то, из-за чего меня не примут в ваше сообщество?

— Конечно же ты — полноценная, — уверенно заявил Кирилл. — Могу даже больше сказать, ты — очень сильная. Я очень много себя вложил в твое обращение и, кажется, преуспел. Поверь, не так уж много вампиров умеют через несколько недель после трансформации материализовать тьму. Если бы тебя обращали так, как обычно это делается, ты овладела бы этим умением лет через пятьдесят, не раньше. И то, поначалу это была бы только тень того, на что ты сейчас способна.

Он говорил об умении делать тьму осязаемой субстанцией и направлять ее движение. Не очень хорошо, но я умела словно скручивать ее в небольшие смерчи и ими избивать противника. На самом Кирилле и практиковалась, хотя он всегда включал щит, сотканный из такой же плотной тьмы, но более… прозрачной что ли — не могу правильного слова подобрать. Таким образом, я не могла достать его самого, но по колебаниям щита он определял силу моего удара. Основам подобной защиты он обучил и меня, но до его уровня мне нужно было еще расти и расти. Пока мой покров мог только смягчить прямой удар материального объекта и слегка замедлить скорость летящей пули. Об отражении ударов материализованной тьмы речь даже не шла.

— Ты серьезно говоришь? — спросила я недоверчиво.

— Вполне серьезно, — кивнул он.

— А от чего зависит сила обращенного?

Сначала Кирилл только загадочно улыбнулся, но потом посмотрел мне в глаза и почему-то все-таки решил сдаться.

— Я скажу тебе, но только при условии, что ближайшие лет сто ты будешь держать это при себе. Потом ты достаточно окрепнешь, чтобы дать отпор любому, кто покусится на твое могущество.

Могущество? Ого! Ну и словечко он применяет относительно ко мне. Вот его сила — это настоящее могущество. На его фоне я — просто кукла.

— Рассказывай уже!

Кирилл несколько отодвинулся от меня. Атмосфера доверия и близости вдруг куда-то испарилась. Я только вздохнула. Ну почему так? Почему он держится так отстраненно? Ведь знает же, что я жить без него не могу!

— Чтобы создать сильного вампира, нужно в максимально краткие сроки полностью заменить его кровь на вампирскую. Но это ты и так знаешь. Также должна догадываться, что за то время, что мне приходилось держать тебя на диете исключительно из моей крови, мне нужно было чем-то питаться.

Я кивнула.

— Можно запастись для такого дела донорской кровью. Есть вариант поить новичка кровью нескольких вампиров, однако это ослабляет его, и довольно сильно. Можно пить человеческую, но в то время, как уходишь на охоту, нужно, чтобы за неонатом присматривали. Сейчас это и есть самый распространенный вариант обращения. Результаты отнюдь неплохи. Но я предпочел сделать несколько иначе.

Он остановился, лукаво глядя на меня. Но я молчала.

— В Донецке у меня есть два постоянных компаньона, — продолжил Кирилл. — Давным-давнот, они тоже были обращены мною. Ну, и теперь ты. Первый — это Марк, вторая — Соэрен, больше известная как Саша.

— Соэрен? — переспросила я.

— Ты еще не видела ее. Хотя, в ближайшее время я обязательно вас познакомлю. Тебе будет полезно общаться со старшей сестрой, — он ухмыльнулся. — Но не будем уклоняться от темы. В случае твоего обращения кровь людей пила только Соэрен. После того, как в ее артериях она трансформировалась в более могущественную кровь вампира, она утоляла жажду Марка. А после Марк отдавал эту кровь мне. И лишь позже я кормил тебя. Фактически, ты обращена тремя вампирами, но пила кровь только одного из них, а человеческое влияние было сведено к минимуму. Поэтому-то ты и сильна.

Мне не очень верилось в услышанное. Неужели действительно все это имело место? Ему так хотелось сделать меня максимально сильной, что он создал целую вампирскую цепочку с целью передать мне самое лучшее из всего, что могло дать бессмертие.

— Единственное "но", — он снова ухмыльнулся, но на сей раз очень мрачно. — Все это было незаконно. Пить кровь другого вампира — запрещено, даже если он согласен. И если история твоего обращения когда-нибудь выплывет на свет, я не смогу ручаться ни за свою безопасность, ни за твою. Потому я и прошу тебя, Даша, уехать отсюда на время. Многим захочется увидеть моего нового ребенка, и я не хочу, чтобы они заподозрили, что в тебе заключено больше силы, чем в иных вампирах, уже перешагнувших трехсотлетний рубеж.

Теперь мне не просто не верилось. Теперь все сказанное не укладывалось у меня в голове. Неужели все обстояло вот так? Кирилл провел какой-то эксперимент, оказавшийся удачным, и теперь делает все, чтобы защитить его результат.

— Я уеду из города, и буду там, где ты скажешь, столько, сколько ты скажешь, — кивнула я. — Но может скажешь мне еще, к чему тебе было создавать такого сильного вампира? Неужели ты не мог обойтись обычной… ммм… процедурой.

— А ты разве не считаешь себя особенной и достойной чего-то особенного? — спрсоил он не без поддевки. — На твой вопрос точного ответа нет, Даша. Я просто знал, что способ этот сработает и хотел, чтобы таким вампиром стал кто-то, действительно этого заслуживающий. Я долго искал, и был безумно рад, когда увидел тебя впервые.

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, когда же состоялась та встреча. Наверняка в университете…

— Ты тогда сидела за столиком, где обычно перед парами располагались студенты, — усмехнулся Кирилл.

Ему, конечно, было очень просто. Будучи вампиром, он прекрасно помнил тот момент. Я же, тогда еще просто человек, его давно забыла. Вот только как ему удается с такой легкостью скользить по своему прошлому, совершенно не теряя связи с настоящим? Это же так сложно!

— Не заметить тебя было просто невозможно, — продолжал Кирилл, как-то мечтательно улыбаясь (совершенно непохоже на него). — Ты очень выделялась на фоне остальных студенток. Фиолетовый яркий пиджак, такой же фиолетовый, расшитый бисером воздушный шарф, короткая юбка в клетку, как у японской школьницы, совершенно немыслимой расцветки колготки и ярко-красные, в тон сумке, ботинки на высоченном каблуке. И все это каким-то образом смотрелось на тебе гармонично.

Я улыбнулась. Надо же!

— Так ты уже тогда решил меня обратить?

— Это решение созрело не сразу. Все-таки, ты должна была доказать, что сможешь выдержать все то, что я мог дать тебе. Просто пить твою кровь точно не стоило бы. Ты ведь девушка, в конце концов.

— Ммммм, — вот тут я точно не знала, как отреагировать.

С чего бы это Кирилла мой пол волновал?

— Что за замешательство? — спросил он, с интересом глядя на меня. — О! Я понял!

Он откинул голову назад и громко расхохотался.

— Да что такое? — спросила я, краснея. В первый раз он позволил себе смеяться в моем присутствии.

— Я забыл тебе сказать об этом! Вообще об этом забыл. Вроде бы, общеизвестная вещь. Даже не подумал, что новенький может ее не знать.

— Какая еще вещь? — встревожилась я. — Хватит кругами ходить!

— Дело в том, — Кирилл больше не улыбался, но по лицу его блуждала лукавая улыбка, отчего я чувствовала себя еще более неуютно, — что вампир перенимает мизерную долю внешности того, чью кровь он пьет. И если его жертвы обладают сходными чертами, постепенно они передаются и ему. Поэтому-то лучше и выбирать тех, кто одного с тобой пола. Если не хочешь стать со временем женоподобным, конечно. Так что вырабатывается прямо-таки условный рефлекс. Не так уж и часто встречаются девушки, кровь которых действительно хочется попробовать.

Тут-то у меня в памяти и всплыла ремарка Коли о том, что я «возмужала». Черт! Как в воду смотрел, негодяй! Я едва сдержала порыв ринуться к зеркалу, выискивая в своей внешности следы мужеподобности.

— Что-то ты разволновалась, — продолжал дразнить меня Кирилл. — Небось, только к мальчикам все это время прикладывалась!

— Нет! — почти что крикнула я.

— Да перестань!

И тут случилось нечто вообще невообразимое. Он придвинулся ко мне и обнял. От его рук исходило тепло и ощущение удивительного умиротворения. Сейчас, как никогда, я ощутила, что не была безразлична ему никогда. И никогда не стану. Не знаю, что за чувства я будила в нем. Любил ли он во мне ту девушку в красных ботинках и фиолетовом шарфе, которая пробудила в нем жажду, либо же лучшее из его творений, но его любовь была воистину безграничной. Настолько безграничной, что волны ее обвалакивали меня, заставляя забыть обо всем на свете. Оставалось только четкое осознание того, что никогда я не смогу его предать.

— Ты — само совершенство, Даша, — прошептал он, и в голосе его сквозило искреннее восхищение. — И ты останешься такой в любом своем обличьи.

Мне было так тепло. Не в силах не поверить, я только подалась назад, зарываясь покрепче в его объятия, а с губ моих сорвался легкий стон.

Скажи, скажи, что тебе нужно сейчас то же, что нужно и мне! Дай понять, что наше единение может стать еще более полным. Внутри меня все буквально кричала, умоляя его сделать еще один шаг мне навстречу, но почему-то вслух я так и не сказала ни слова.

Почему я промолчала тогда? Объяснений может быть множество. Но, наверное, мне казалось, что этот его шаг должен был быть сделан спонтанно, а не потому, что его просили.

Несколько бесконечных секунд Кирилл продолжал прижимать меня к себе, а губы его были так близко от моего виска… В конце концов, я почувствовала, как его рука поднялась и погладила меня по коротким волосам. Недавно пришлось остричь их, чтобы не было заметно, насколько быстро они выросли. А затем он заговорил, все тем же спокойным и ровным тоном, к которому я давно привыкла.

— На самом деле, все просто. Ты действительно меняешься под влиянием тех, чью кровь берешь, чтобы жить, но перемены эти не стремительны. Чтобы стало заметно что-то, нужно упорно пить кровь людей, похожих друг на друга, не один десяток лет. Зато так ты сможешь корректировать что-то в своей внешности — рост, цвет глаз, кожи.

— Кожи? — удивилась я. — То есть, теоретически, я могу стать негритянкой?

— Да. Куда бы ты не переехала, всегда со временем предоставиться возможность почувствовать себя коренной жительницей.

— Интересно, — мой голос звучал как-то тускло. Наверное, я была разочарована тем, как обернулся наш разговор. — А ты хотя бы помнишь, как ты изначально выглядел, Кирилл? Мне кажется, ты — очень стар, и твое настоящее лицо…

— На самом деле, — он перебил меня, — эти изменения — просто приспособление, как у хамелеона. Забавный виток развития нашего рода. Но твое истинное обличье никуда не девается. Внутри ты всегда останешься такой же, какой была при обращении. Просто очень много времени пройдет до тех пор, пока ты научишься вызывать из глубин своего существа ту Дашу, которая родилась в Украине в 20 веке. Хотя, не факт, что ты не забудешь себя настолько, что потом просто не узнаешь.

— Так это возможно? — я попыталась повернуться к нему, насколько это позволяли его объятия. — Потом снова стать прежней?

— Возможно, — ответил Кирилл. — Но это могут делать только по-настоящему древние вампиры, а чтобы сохранить свой истинный облик надолго, нужно быть даже больше, чем просто древним. Обычно наслоения, накопившиеся за весь период нашей жизни, снимаются совсем ненадолго, когда эмоции, бушующие в тебе, настолько сильны, что ты перестаешь контролировать себя.

— Ого! Не представляю, чтобы ты себя перестал контролировать, — почти обиженно протянула я.

— И, тем не менее, — усмехнулся он, внезапно выпуская меня из кольца своих объятий. — Кстати, самый простой способ — довести вампира до оргазма. С представительницей его же рода. С обычной женщиной это не сработает.

Я застыла. Нет, не может быть! Уж не поэтому ли?..

— Этим можно пользоваться, — продолжил Кирилл свой рассказ. — Обычно древние вампиры прилагают множество усилий, чтобы сохранить свое инкогнито. Сделать это несложно — просто несколько десятков лет заниматься изменениями в своей внешности. После этого можно поселиться на любой земле, не называя своего настоящего имени. Согласно нашим законам, никто не может требовать, чтобы мы сообщали свои истинные имена и возраст, поскольку бывают тайны, которым лучше остаться сокрытыми во мраке навечно.

Его голос просто завораживал. Как и то, о чем он говорил. Я повернулась к нему, не в силах скрыть восхищения. Он говорил, что это из меня было создано совершенство, но ничто в мире не могло сравниться с ним. От этого вампира исходило истинное величие.

— Я не надоел тебе еще этими рассказами? — спросил он, ласково глядя в мои глаза.

— О чем ты говоришь? Я бы тебя целую вечность слушала!

— Ну уж нет! — он улыбнулся, превращаясь вновь в обычного красавчика, не стесненного в средствах и страшно этим гордого. — Я не настолько стар, чтобы быть таким снобом, способным целую вечность поучать маленьких девочек.

Ха-ха! Как же смешно! Лишний раз напомнил мне, что следует помнить свое место.

— Думаю, мне уже пора, — сказал он, поднимаясь. — Нужно еще дать Марку окончательные указания. Он отвезет тебя в укромное местечко. Холодильник будет забит донорской кровью, на всякий случай.

Донорскую кровь из пакетов я еще никогда не пробовала. Да и не хотелось особо, если честно. Хотя, уже через пару секунд мне стало ясно, что это была шутка.

— Мммм, — протянула я, всем своим видом изображая активную интеллектуальную деятельность.

— Будешь умницей, хорошо? — спросил Кирилл, набрасывая на плечи свое обалденно красивое кашемировое пальто. И тут он поднял указательный палец, словно что-то вспомнил. — Да, малыш, и не одевайся слишком уж ярко! Что-нибудь более серого цвета, чем красные ботинки и зеленые полусапожки у тебя есть?

— Ну, если хорошо поискать, то найдется…

— С одной частью гардероба я точно смогу тебе помочь, — он вдруг мне подмигнул.

Я обратила внимание на большой пакет в его руке сразу же, как он вошел в квартиру. Но мне и в голову не приходило, что там может быть что-то для меня.

Кирилл жестом фокусника извлек из этого пакета еще один, с пометкой Y-3.

— Что это? — вот теперь кровь отлила от моего лица.

Ни за что не поверю, пока не увижу.

— Мне показалось, что это тебе точно должно понравиться.

Я почти выхватила протянутый мне пакет и вытащила из него.

Нет!

Нет!!

Я не верю!!!

Это было именно оно! Зачаровующее от одного прикосновения к нему, сшитое из чего-то невероятно мягкого и струящегося, теплое, но легкое, как летнее платьице. Это было пальтишко из осенней коллекции Йоши Ямамото! Точно помню! Я сохранила фотки этих вещей на ноут-буке Кирилла, когда еще жила у него. Неужели он заглянул туда и?..

Швырнув пальто на диван, я бросилась Кириллу на шею.

— У меня просто нет слов! Ты… Ты — такой молодец!

Он негромко рассмеялся.

— Пальтишко стоит как не очень новый болид. Но я подумал, что в нем тебя, по крайней мере, не так будет заметно на улице, если уж ты решишь прогуляться. Не вздумай только обуть красные…

— Не буду!

— Даже не бери их с собой!

— Не буду!

Он еще раз засмеялся и высвободился из моих объятий.

— Даша, мне действительно пора. Я на машине, так что добраться домой по-быстрому не получится. Будь умницей и во всем слушайся Марка.

— А я… — слова застыли у меня на губах.

— Да? — он обернулся, уже наполовину выйдя за дверь спальни.

— Я увижу тебя, когда вернусь?

— Конечно! — кивнул он. — Не провожай! Думаю, я сам смогу выйти отсюда.

Мне ужасно хотелось догнать его, чтобы снова броситься на шею и прильнуть губами к губам. Но что-то вновь меня остановило. Вернее, не что-то. Страх оказаться отвергнутой.

Вернувшись в комнату, я взяла пальто в руки, желая еще раз насладиться тем приятным ощущением, которое исходило буквально от каждой ниточки, из которой была соткана его ткань. Конечно, творение Йоши Ямамото было лучшим в своем роде и стоило наверняка целое состояние. Кирилл действительно баловал меня, научившись исполнять мои заветные желания. Однако было ли это связано с тем, что я была ему по-настоящему интересна? Или же это находили выражения отеческие чувства? К тому же, существовала Соэрен. Вампирша, о которой сегодня я узнала впервые. Все то время, что я была в доме Кирилла, он прятал ее от меня, либо меня от нее. И это могло значить все, что угодно. Начиная с того, что она была его возлюбленной и заканчивая тем, что он хотел сделать меня своей возлюбленной.

Хотя, если действительно хотел бы, что его остановило бы? И разве так можно понимать тот факт, что он фактически выставил меня из своего дома, заставив переехать назад к родителям?

Тогда как же понимать те чувства, которые всколыхнули во мне его объятия? Разве могут они быть самообманом? Разве не вспыхнула я, загоревшись от пылавшего в нем огня?

У меня не было ответа ни на один из этих вопросов. У меня было только пальто от Йоши Ямамото, неизвестно какими вообще путями попавшее в Украину. С виду совершенно обычное, черного цвета и ни о чем не говорившее несведущему в моде человеку. Кирилл подарил мне его потому, что не хотел, чтобы я слишком уж выделялась из толпы там, куда уеду.

4.

Утром я сообщила маме, что меня отправляют в срочную и незапланированную командировку. Она довольно сильно волновалась, все еще помня мое мнимое похищение, умоляя меня быть осторожной и почаще звонить. Я обещала все, сбрасывая вещи в огромную дорожную сумку. Конечно, ехать на две недели неизвестно куда с минимумом вещей — дело гиблое. Но после того, как я забраковала все яркое, количество вещей значительно поубавилось. Затем, на всякий случай, отсеялось еще все слишком вызывающее. Оставшееся можно было запихнуть всего лишь в одну сумку. При условии, что обувь я упакую отдельно, конечно.

— Мда, — только и сказал заехавший ровно в одиннадцать Марк. — Смотрю, ты по минимуму вещи собирала.

Я только пожала плечами. Женщина всегда останется женщиной, даже если она вампир.

Очевидно, Марк это знал, потому что безропотно погрузил мои сумки в багажник своего джипа.

Я не слишком хорошо была знакома с ним. Очень смутно вспоминалось, как они обсуждали что-то с Кириллом, сидя в спальне, где происходило мое обращение. Это было уже тогда, когда способность мыслить постепенно вернулась ко мне, но до того, как вернулась способность мыслить ясно. После этого я видела Марка буквально два раза, и оба раза — мельком. Мне его едва представили. Сейчас же выяснилось, что в определенной степени он — мой брат.

Кажется, все вокруг словно сговорились. Брат, брат, брат! Прямо месседж какой-то. Когда вернусь, обязательно подробно расспрошу маму о том, что случилось за два года до моего рождения. Если обнаружится, что есть хотя бы малейшая вероятность того, что тогда ребенок мог остаться жив, мне придется заняться данным вопросом более детально. В конце концов, то, что теперь я мертва, не сделает меня в меньшей степени сестрой того человека… Ну, или Ярослава Милицкого, если быть точнее. Пока что он — наиболее вероятный кандидат.

— О чем задумалась? — спросил меня вдруг Марк, до этого довольно долго молчавший.

Я даже слегка подпрыгнула.

— О знакомых людях. Не думаю, чтобы тебе было интересно.

Он только пожал плечами.

— Скорее всего. Я мало думаю о людях.

Его тон меня несколько покоробил. Звучит так, будто мне еще предстоит дорасти до его уровня, на котором такие мелкие проблемы, как люди, вообще не занимают. С другой стороны, было похоже, что Марк непрочь поболтать, поэтому я решилась его спросить:

— А ты обычно проводишь свое время с вампирами?

— Ну, то время, которое я считаю своим, действительно трачу только на вампиров, — ответил он, снова свысока.

Он выглядел настолько самодовольным, что я едва сдержалась от того, чтобы следующим моим вопросом не стало "Как можно быть вампиром долго и вообще не поумнеть?" Марк ведь наверняка был намного старше меня. Если Кирилл двадцать лет искал кандидата на обращение, а этот белобрысый был обращен задолго до того… Немало получается. Действительно, можно было бы уже и немного расширить свой кругозор. В конце концов, все мы живем в мире людей, поэтому не интересоваться ими попросту глупо.

— А с Соэрен ты знаком? — спросила я.

Марк посмотрел на меня, как на законченую дуру.

— Мы из одной семьи, — ответил он. — Естественно, я знаю Соэрен!

Да уж! Умнее не придумаешь! Он-то из нас древнее, должен бы знать, что вампиры ничего не забывают. Следовательно, Кирилл не удосужился рассказать мне о том, что существуют еще и какие-то семьи! А если он мне не рассказал, то кто?

Кажется, расспрашивать его было гиблым делом. Я надула губы и поплотнее захлопнула на себе новое пальто. Мне не было холодно, но прикосновение мягкой ткани действовало на меня завораживающе.

Марк вез меня на север. Неужели в Святогорск? Я чуть было не спросила, но вовремя осеклась, посмотрев на его лицо. Даже не верится, что это чудовище — тоже порождение Кирилла. Интересно, а Соэрен — тоже воплощенная серьезность?

Решив не заморачиваться по этому поводу, я достала из сумки любовный роман, откинула спинку сидения пониже и погрузилась в чтение. Эту книгу мне порекомендовала человеческая подруга. В ней не оказалось ничего умного, зато очень много смешного. Не сумев в третий раз сдержать улыбку, я заметила, что Марк с любопытством поглядывает на меня.

— Что? — вырвалось у меня.

— Что читаешь?

— Ничего особенного. Любовный роман, — пожала я плечами.

Марк хмыкнул. Очевидно, такое чтение тоже было недостойно вампира.

Вот зануда-то!

Посмотрев в окно, я поняла, что мы почти приехали. Марк гнал на бешеной скорости, поэтому дорога до Славянска заняла гораздо меньше времени, чем обычно.

Значит, в Святогорск меня не повезут. И, если я все правильно помню, то здесь мне предстоит расслабляться на озерах.

— Имей в виду, ты — моя жена, приехала сюда отдыхать, — почти выплюнул Марк.

Чья жена??? Я так и обмерла. Когда же он швырнул мне на колени паспорт, мои пальцы, открывая его, почти дрожали.

В паспорт была вклеена моя фотография, но написано чужое имя. На ближайшие две недели мне предстояло стать Лизой Матюшиной. Более дурацкую фамилию придумать было сложно. Наверняка, честь определения моего псевдонима досталась Марку. Я злобно покосилась на него, запихнула паспорт в сумку и вышла из машины, вслед за этим негодяем.

По официальной версии Лиза Матюшина должна была отдыхать в пансионате средней руки, дышать свежим воздухом и принимать грязевые ванны. Марк отвел меня к стойке регистрации, в путевке мне сделали отметку и вручили ключ от мое комнаты. Вся процедура заняла от силы минут десять, но я успела почувствовать себя более, чем неловко. И регистраторша, и все, кто проходил мимо усиленно на меня пялились. Кажется, за все те годы, что я безвылазно сидела в Донецке, общаясь с людьми, для которых журналы ELLE, Vogue, Cosmopolitan и им подобные были не просто кипой глянцевой бумаги, а посланиями свыше, из моей головы окончательно испарилось представление о том, что в провинциальных городках типа этого большая часть женского населения не сочетает черное пальто от Йоши Ямамото с желтыми шарфами и колготами в рубчик, одетыми под «зимние» босоножки, имитировавшими крокодиловую кожу.

Я схватила ключи и ринулась к лифту, предоставив Марку самому тащить в мою комнату мою огромную сумку с нарядами в черно-бело-серо-коричнево-синей гамме.

Тот с весьма недовольным видом затащил сумку в мою комнату спустя десять минут. Она явно не казалась ему тяжелой, но была слишком громоздкой, даже для вампира.

На тот момент я уже сбросила шарф и пальто и теперь сидела на диване в маленькой гостинной. Марк окинул меня взглядом, затем покачал головой и направился к двери, не сказав ни слова. Мне захотелось окликнуть его и спросить, когда он приедет, чтобы забрать меня отсюда, но что-то внутри заставило меня сдержаться. Кажется, с этим вампиром у меня отношения изначально не заладились. Он меня явно на дух не переносит, так что не стоит обострять уже сложившуюся ситуацию.

— Кирилл сказал, чтобы ты позвонила ему сразу же, если тебе что-то покажется странным, — крикнул он уже из прихожей и в следующий момент раздался звук захлопывающейся за ним двери.

Вот и все. Я осталась совершенно одна. Наверное, единственный вампир во всем Славянске. Есть мне не хотелось, потому что после ухода Кирилла вчера я отправилась на охоту и наелась на несколько дней вперед. Возможно, даже завтра жажда не заявит о себе.

Включив телевизор, я достала из сумки спицы и клубок ниток и взялась за вязание.

Просто удивительно, насколько легко переносилось одиночество. Пару дней я фактически не выходила из комнаты. Смотрела телевизор и вязала. В сумке было три вида ниток, чтобы было на что тратить время во время затворничества.

На улицу мне потребовалось выйти только один раз, чтобы поесть. Я сделала это на второй вечер моего пребывания в Славянске, когда уже стемнело. В курортной зоне в октябре по вечерам можно было встретить не так уж и много народу. Побродив по аллеям близлежащего большого, но не ахти как благоустроенного пансионата для инвалидов, я решила, что нужно выбраться в более оживленное место.

В свое время Кирилл учил меня бегать так, как умеют только вампиры. Для этого мы тогда специально выехали за город, и с тех пор возможности пробежаться с ветерком мне не выдавалось. Но вот сейчас… Фактически, пансионаты стояли в лесу. Даже мое обостренное вампирское зрение нигде не зафиксировало камер. К счастью, до этого места цивилизация еще не настолько дошла. Я глубоко вздохнула, не в силах сдержать улыбку, и сорвалась с места.

Моя скорость была так высока, что человек не смог бы разглядеть меня. Перед его глазами мелькнул бы только размытый силуэт, который несложно принять за обман зрения. Во мраке же, все более сгущавшемся над землей, это вообще было бы невозможно. Я была свободна, я могла мчаться так быстро, как мне хотелось. И эта свобода буквально опьяняла. Чувствуя, как мое тело рассекает холодный октябрьский воздух, я едва сдерживала счастливый смех. Остановившись в одном из темных переулков в спальном районе и совершенно не нуждаясь в том, чтобы отдышаться, я ощутила, как волны благодарности накрывают меня. Мне захотелось броситься на шею Кирилла, чтобы поблагодарить его за это новое существование, в котором мне были доступны такие ощущения.

Найти жертву оказалось делом буквально нескольких минуь. Беглый осмотр, чтобы убедиться, что нигде поблизости нет камер, просьба, обращенная к какой-то девушке, чтобы якобы узнать дорогу, чуток особого вампирского обаяния, и вот мы уже в переулке, в том положении, когда случайному прохожему может показаться, что мы просто обнимаемся. Если он не станет присматриваться, конечно. Но нас вообще никто не заметил. Послушная мне тьма сгустилась вокруг нас чуть больше, чем положено при обычных обстоятельствах, а мой вампирский слух не зафиксировал ни малейшего изменения в ритме шагов тех, кто проходил мимо. Через несколько минут я уже выходила из тени сытая и довольная, готовая вновь мчаться на невиданной скорости в свой пансионат. Задержалась лишь ненадолго, чтобы зайти в супермаркет, купить кое-какой снеди. На полпути к пансионату я сделала остановку, вскрыла кое-что из упаковок и вытряхнула содержимое на землю. Мне нужны были только коробкии пакеты, чтобы бросить их в мусорное ведро в моей комнате. В кафетерии я в эти дни не появлялась, так что нужно создать у девушки-уборщицы впечатление, что отдыхающая все-таки чем-то питается. Упаковки от еды отправились в мусорное ведро сразу же после моего возвращения. Нераспакованное я швырнула в холодильник, в котором до этого мышь повесилась. Затем снова села за вязание, решив, что все-таки надо бы появляться в кафетерии, просто приличия ради. На самом деле, от одной мысли о человеческой еде меня бросало в дрожь. Она не была неприятной на вкус, просто такой… ммм… чуждой, что пробовать ее лишний раз не тянула. Но что делать? Придется потерпеть. Иначе вскоре весь персонал начнет присматриваться к странной барышне, которая питается одним воздухом.

Думая об этом, на следующее утро я спустилась к завтраку. Оделась попроще: темно-синие ботильоны, полостаые гетры, сверху на колготки, короткая юбка в складку, белая блузочка и полуспортивного покроя джемперок. А на голове — косынка. Моя короткая стрижка подросла слишком быстро. Вчера днем из-под прядей на висках еще виднелись мочки ушей, сегодня же они были уже длиной почти до подбородка. Кажется, мне лучше навестить парикмахера. Чертова длина! Больше ни за что так коротко не подстригусь. Длинные волосы можно скручивать в узел, и никто не увидит, что хватило вечера для того, чтобы они стали длиннее на пять сантиметров.

Пять сантиметров?

Это сколько я вчера выпила? Надо бы повнимательнее за собой следить.

— Кто это? — услышала я перешептывания обслуживающего персонала на кухне.

— Та самая девица с третьего этажа, — ответил женский голос. — Она приехала два дня назад, и все это время ее никто не видел, кроме Наташки, которая там убирает.

— Красивая, — первый голос был низкого тембра и явно принадлежал высокому парню. У низкорослых даже бас так приятно не звучит. Если они — не Кирилл, конечно. — Одна приехала?

— Бледная, как смерть. Ее привез муж. И сразу уехал. Наверное, решил от нее отделаться, хотя бы на время.

— Отделаться от такой? — голос дрогнул от возбуждения. — Ты посмотри на нее! От таких только идиоты отделываются.

Я нахмурилась. Будучи человеком, не любила кобелей. Теперь — подавно. Надо бы поменьше слушать, что о чем народ за углами перешептывается. Люди-идиоты почему-то всегда считают нас образчиками красоты, естественно, даже не догадываясь, что эта красота нужна исключительно для того, чтобы запудрить им мозги и отключить инстинкт самосохранения. Поэтому перешептывания подобного рода до моего слуха долетали регулярно. И иногда мне было невероятно жаль, что никого из этих уродов нельзя размазать по стенке. Раньше мне бы силенок не хватило, теперь просто было нельзя.

Я подошла к раздаче и увидела эту парочку. Совершенно простецкого вида девочку с тусклыми волосами, собранными в скучный хвостик, невыщипанными бровями и кожей, явно знакомой только с одним видом ухода — тональным кремом «Балет», и парня с огромным носом-клювом. Именно про такие носы говорят, что при порывах ветра их владельцам разворачивает голову. Мда…

— Вам завтрак? — очень вежливо спросил меня носатый.

— Да, — неуверенно ответила я. — Только много не ложите. И первое блюдо не нужно… И хлеб тоже. И напитков не надо, я потом в комнате попью минералки.

Носач посмотрел на меня как-то удивленно, но все же сделал, как я просила. У меня на подносе оказались яичница с беконом, салат из помидоров с тертым сыром и листок петрушки.

— Нормально? — спросил он. — Не мало?

— Нет, в самый раз, — улыбнулась я.

Куда бы деть потом все это, чтобы не было заметно, что из всего этого не съели ни кусочка.

Устроившись за столиком, я уткнулась взглядом в тарелку. Вот же напасть! Дома было гораздо проще. Мама еще до моего исчезновения привыкла, что питается ее ребенок кое-как и обычно у монитора компьютера. Можно было прятать еду у себя в спальне, затем выбрасывать ее на улице по пути на автобусную остановку или смывать в унитаз. Я прокололась только раз, когда мама зачем-то полезла в мой комод и нашла там спрятанные яблоки.

Сейчас же мне придется две недели подряд изображать человеческий аппетит. Кошмар!

— Кошмар! — раздался мужской голос у моего столика.

Я подняла голову от тарелки и буквально приросла к столу от неожиданности. Прямо передо мной стоял Ярослав Милицкий собственной персоной. С таким же подносом, как и у меня, только на нем было побольше тарелок.

— Такая яркая девушка и сидит совершенно одна! — воскликнул он, улыбаясь. — Просто кошмар!

— Здрасти, — только и смогла выдавить я.

Черт! Что он здесь делает? Зачем региональному директору крупного банка приезжать в это Богом забытое место? И, что гораздо более актуально, что делать мне? Я — сотрудница его банка, у которой должна быть сейчас жуткая ангина. А она, вместо того, чтобы лежать дома под теплыи одеялом, под чужим именем «оздоравливается» на озерном курорте. Да еще и под чужим именем!

— Можно присесть? — спросил он.

— Ну, попробуйте, — мрачно ответила я.

Растерянность моя была почти человеческой. В голове вихрем проносились мысли. Что делать?

— Ярослав, — представился он, опускаясь рядом со мной и очень зазывно мне улыбаясь.

Моя улыбка. Давно мною самой забытая. Я так улыбалась, будучи человеком, когда хотела соблазнить мужчину. Сейчас же мои мысли занимал только Кирилл, который вряд ли был бы очарован одной моей улыбкой. Или все же был бы? Откуда мне знать, если я не пробовала?

— Кажется, я помешал, — улыбка исчезла с его лица. — Извините.

Он поднялся, чтобы уйти, и взялся за края своего подноса, при этом внимательно глядя на меня. Явно надеялся, что сейчас его заверят "О, что вы! Вы нисколько не помешали!" и предложат остаться. Но я только смотрела на него и молчала.

Он — не вампир, и многое из того, что открыто мне, от него ускользает. Вряд ли он отдает себе отчет в том, насколько мы похожи внешне. Обычно такое сходство очевидно для окружающих, но не для тех, кто им обладает. А похожи мы были до невероятия. Линия роста его светлых волос в деталях совпадала с моей, его нос был такой же формы, наши губы были одинаково тонкими.

— Мама, посмотри, близнецы! — раздался голос из-за соседнего столика, где сидела крупная мамаша с пережжеными крашеными волосами и ее маленькая дочка, лет пяти, которая с возрастом должна будет стать такой же крупной.

Я на мгновение закрыла глаза, проклиная все на свете. А ведь Ярослав уже готов был уйти! Теперь же его настрой резко изменился. Он обернулся на громкий крик девочки, которую сейчас отчитывала мамаша, убедился, что сказанное относилось к нему и мне, снова повернулся и на лице его четко проступили сначала удивление, а затем понимание.

— Черт возьми! — пробормотал он. — Вот поэтому-то мне и показалось, что мы знакомы!

— Вы о чем? — холодно спросила я.

— Посмотрите на меня внимательно, — он снова опустился на стул.

Я посмотрела, еще больше хмурясь. Что там выглядывать-то? С каждым взглядом становится все более очевидно только то, насколько мы с ним похожи.

— Молодой человек, — мой голос был прямо-таки ледяным, — или Ярослав, кажется? Что вы хотите от меня?

— Это сложно объяснить, — произнес он. — Понимаешь, я… Скажи, ты — родная дочь? Тебе никогда не казалось, что тебя удочерили?

Я рассмеялась злым и колючим смехом.

— Это вряд ли! Я — точная копия моего папы. И больше в моей семье детей не было. Так что, к чему бы ты не клонил, это все — простая случайность. И не лезь ко мне больше, хорошо?

Я вскочила из-за стола, радуясь, что есть мне сегодня все же не придется, и рванула к себе в комнату и там бросилась на постель, даже не потрудившись снять обувь. Едва удалось вовремя сдержать желание разорвать на клочки постельное белье.

Что же мне теперь делать?

Марк сказал, чтобы я звонила Кириллу сразу же, как что-то здесь покажется мне странным. И мне действительно казалось странным то, что меня привезли в тот же пансионат, в который неведомо какими судьбами занесло моего непосредственного начальника, который мог бы оказаться моим восставшим из мертвых братом. Если допустить хотя бы на мгновение тот факт, что на самом деле мой брат не умер. Учитывая наше с Ярославом сходство, вполне возможно, что так оно и было.

Первым моим побуждением было позвонить Кириллу и попросить разобраться во всей этой чертовщине. Но уже взяв в руки телефон, я вдруг передумала.

Да, мой создатель сделает все, чтобы помочь мне и защитить меня, в том не было ни малейших сомнений. Но опыт моих отношений с ним уже доказывал, что Кирилл имел свое мнение относительно того, что мне полезно, и как следует ограждать меня от того, что мне вредно. И, если он сочтет, что встреча с моим якобы мертвым, а на самом деле живым родственником сможет хоть как-то повредить мне, он, не задумываясь, сделает все, чтобы я никогда не докопалась до правды. Вот только как мне потом жить, не зная ее? Особенно после того, как я наяву встретила человека, который может быть мне близким родственником? Самым близким! Таким, каким этот придурок Марк никогда не станет, несмотря на то, что нашему вампирскому существованию положило начало одно и то же существо.

Я просто не имею права рисковать Ярославом. А поэтому нельзя ни о чем рассказывать Кириллу. Мне нужно дождаться возвращения в Донецк, и уж там попытаться найти концы — поговорить с мамой, найти тех докторов, которые принимали у нее роды…

Мои размышления прервал тихий стук в дверь. Я поняла, кто хочет видеть меня, до того, как отперла замок.

— Прости, — умоляющим тоном произнес Ярослав, — прости, ради Бога. Тебя ведь Лиза зовут, да?

— Да, — кивнула я, не в силах больше напускать на себя холодность. — Это ты прости, что я так нагрубила тебе в кафетерии. Просто все это было…

— Понимаю, как все это было. Для меня тоже — словно гром среди ясного неба…

От каждого звука его голоса веяло теплотой и заботой. К тому же, мы оба успели почувствовать, как между нами растет и крепнет связь, которую ни он, ни я разорвать уже не сможем. Мы действительно были очень близкими людьми, и неважно, что до этого мы столько лет были незнакомы.

— Зайдешь? — спросила я, пропуская его и стаскивая с волос смявшуюся косынку.

— Если позволишь.

Я посторонилась, пропуская его, швырнула косынку на холодильник и прошла в гостиную, где опустилась на диван и уставилась на собственные коленки. Ярослав сел рядом. Не настолько близко, чтобы мы прикасались друг к другу, но все же я чувствовала бы тепло его тела, даже если не была бы вампиром.

— Я точно знаю, что мой отец усыновил меня, — сказал он тихо. — И я очень давно хочу найти свою настоящую семью. Но даже не знаю, с чего начать.

Он умолк, тоже уставившись куда-то в сторону. Но в выражении его лица было столько надежды, что я просто не могла не обнадежиться сама.

— У меня есть кое-какие мысли по поводу того, откуда следует начать. Но я сама еще ничего не знаю и ни в чем не уверена.

— Тогда… — начал он.

— Да, — кивнула я. — Думаю, нам стоит так и сделать. Как только я вернусь в Донецк, сразу же наведу справки.

На самом деле, мы оба понимали, что особые доказательства нам не нужны. Мы уже были братом и сестрой, хотя ни один из нас еще не произнес эти слова вслух. А поиск доказательств был просто тем делом, которое должно было сблизить нас и стереть те недомолвки, которые могли бы еще остаться.

Итак, мое заточение обернулось совершенно не тем, чем должно было стать по изначальному замыслу. Я больше не сидела одна и взаперти. Почти все время мы с Ярославом проводили вместе. И ему, и мне было много о чем рассказать. Он рассказал, что его отец — известный политик, но они носят разные фамилии, поскольку всеми финансовыми делами семьи занимается Ярослав. Матери своей он не знал, отец постоянно менял женщин, как перчатки. Бабушка и дедушка никогда его всерьез не воспринимали, а когда Ярослав был студентом, он таки добился от отца подтверждения того факта, что он — приемный, а не родной сын. Это добавило вопросов, но уж никак не ответов. Отец сказал, что понятия не имеет, из каких весей по его требованию был привезен новорожденный мальчик. Всем этим занимался специальный человек, который на тот момент давно покоился в могиле. Ярослав продолжал расспросы в течение еще какого-то времени, но, отчаявшись выяснить еще какие-либо детали, перестал верить в то, что еще когда-то увидит своих настоящих родителей. Встреча со мной просто потрясла его.

Он часто обхватывал мое лицо ладонями и всматривался в мои черты, каждый раз удивляясь нашему сходству. Я же удивлялась только тому, что ни разу в моем лице его ничего не насторожило, ведь для человеческого оно было слишком совершенно — гладкая кожа, без малейшего изъяна, белки глаз словно сделаны из жемчуга, словно мои глаза никогда не уставали, слишком свежие для середины осени губы, которым положено было бы быть обветреными. Почти сразу же Ярослав предложил сделать анализ ДНК, от чего мне пришлось отказаться. Осматривавший меня доктор сразу сказал, что я не должна позволять ничего подобного. По сравнению с человеческим, моя ДНК была слишком изменена.

— Но почему? — удивился Ярослав. — Разве это не самый простой способ?

Кое-как отговорившись, я предложила сделать анализ позже, надеясь, что смогу подсунуть ему образцы ДНК мамы или папы.

Рассказ о моей жизни тоже был достаточно объемным и, по большей части, правдивым. Умолчала я пока только об одном — что на самом деле меня звали Дашей, а не Лизой. Нельзя же было сказать ему, что на самом деле его сестра — вампир, а не сказав этого, было бы очень сложно объяснить, как она оказалась на курорте с поддельным паспортом. Так что звали меня Лиза, я работала секретарем на крупном промышленном предприятии (не в банке, что вы! не в банке) как обычный человек. А, ну еще я замужем, как знает весь персонал пансионата, но сейчас мы разводимся.

Пришлось смириться с мыслью, что возвращение в Донецк будет означать мое увольнение. Нельзя продолжать работать в банке Ярослава ни при каких обстоятельствах. Вот только рано или поздно его придется познакомить с мамой. И как тогда объяснить, что меня зовут Лиза?

Мне пока приходило в голову только одно объяснение: сказать, что на самом деле меня назвали Дашей, но позже я поменяла имя на Лизу. А маме, чтобы ее не расстраивать, ничего не сказала. Ну, Ярику представилась так, чтобы он сначала привык называть меня настоящим именем, а не… Блин, запуталась. Ладно, определимся со временем. Сейчас ведь этот вопрос ребром не стоит…

Все шло замечательно целых четыре дня. Утром пятого Ярослав пришел ко мне в комнату, где я по привычке вязала. Все нитки, привезенные из Донецка, давным-давно закончились, и мы вместе успели побродить по Славянску, чтобы купить мне их еще. Вернуться я должна была с двумя новыми свитерами и кардиганом. Братишка только удивлялся, когда я успеваю их вязать. Он не догадывался, что на сон мне нужна от силы пара часов в сутки, а зрение позволяет работать спицами даже в полной темноте.

— Доброе утро, сестричка, — сказал он как-то расстроенно.

— Что случилось? — я сразу же отбросила вязание и бросилась к нему.

— Мне нужно уезжать. Из Донецка звонили. В одном из отделений проблемы. Как выяснилось, сотрудник уже несколько месяцев обчищает наших клиентов.

Я похолодела.

— Все серьезно?

— Да, очень серьезно. Он сумел каким-то образом переписать программу, так что на свои запросы о состоянии депозита клиенты получали некорректные результаты. Обычно все получалось так, якобы банковские служащие что-то напутали и насчитали им лишние проценты. Чтобы не терять лишние деньги, клиенты обычно старались умолчать об ошибках, а потому никто особо ничего не проверял. И только на прошлой неделе одна барышня заявила, что мне, мол, чужого не нужно, вы мне лишние деньги насчитали. И, когда стали проверять, выяснилось, что реально ее счет пуст.

— Прости, — я встряхнула головой. — А как такое возможно? Как можно запрашивать данные о состоянии своего счета и получать не то, что на самом деле?

— Говорю же, там что-то нахимичили с программой. Наверняка у сотрудника есть сообщник. На комбинацию запроса отправлялись ложные данные. А поскольку речь идет о депозитах, с которых деньги какое-то время снимать нельзя, никто особо и не заметил, что на самом деле их там нет.

Бред какой-то! Это действительно должен быть какой-то компьютерный гений! Учитывая то, что над нашей базой данных в свое время трудилась целая команда программистов, а сейчас целая команда ее обслуживает, это как надо было постараться, чтобы провернуть аферу такого плана! Как только вернусь, сразу позвоню Танюшке! Она обычно в курсе всех сплетен, должна была бы слышать что-то об этом. Интересно, какое отделение так проштрафилось?

У меня на языке вертелось еще множество вопросов. Как удалось выяснить, кто из служащих занимался хищениями? Что с ним сейчас? Но Ярослав только поцеловал меня в щеку.

— Ладно, дорогая, мне пора идти, — сказал он ласково. — Ты обещала позвонить вечером, помнишь?

— Конечно, — кивнула я растерянно.

Вот так! Остаюсь здесь снова одна-одинешенька. И кто его знает, когда за мной приедут… Прошло чуть больше недели, а мой банковский больничный был рассчитан на две. Значит, мне еще долгих несколько дней томиться здесь, развлекая себя только прогулками по парку, где все деревья уже стояли без листвы, а все оздоравливающиеся инвалиды пялятся на меня, как на ненормальную. Как будто я обязана ходить в кроссовках и спортивных костюмах, а не на каблуках и в классных шмотках только потому, что они не покупают модные журналы!

— Забегу в туалет, — шепнул мне брат.

Я кивнула. Он исчез за дверью, оставив на столике у двери какие-то документы, сунутые в обычный прозрачный файл. Мой взгляд упал на них, всего мгновение ушло на то, чтобы просмотреть и осознать, что именно было на первом листе.

Это было описание переводов денег со счетов нашего банка на счета каких-то совершенно мне незнакомых финансовых учреждений, из которых все, как одно, были зарегистрированы за границей. Но важно было не это. Важны были номера счетов, с которых снимались средства. Все они были открыты в нашем отделении, я сразу же определила это по номерам.

Это кто-то из наших! Кто-то, имеющий доступ к данным по депозитам.

Я лихорадочно стала прикидывать, кто же из сотрудников это может быть. Черт, да кто угодно, исключая кассиршу Нину и меня. Чисто теоретически, к такого рода данным не имел также доступа Сережа, но он вполне мог, используя свои админские права, этот доступ получить. Все остальные постоянно работали с клиентской базой. И любой из них мог провороваться.

Ярослав направился к двери. Я быстро сделала шаг назад и многозначительно уставилась на узор на линолеуме.

— Позвони мне сразу же, как вернешься в Донецк, — попросил он, улыбаясь. — А то мне кажется, что я уже скучаю.

— Да, обязательно.

Он чмокнул меня в щеку еще раз.

— Что-то случилось, Лиза? Ты как-то напряжена…

— Немного расстроилась, — ответила я, заглядывая ему прямо в глаза для пущей искренности. — Не думала, что ты так быстро уедешь…

— Работа, — его искренность, судя по всему была не наигранной.

Ярослав действительно сожалел, что не может провести со мной больше времени. А я не могла сказать ему даже свое настоящее имя. Наверное, мне должно быть стыдно…

Он оглянулся еще раз перед тем, как уйти, и меня окатило его жгучим нежеланием уходить. Мое обостренное восприятие иногда улавливало такие чувства по отношению к другим женщинам, но еще никогда эти эмоции не были направлены на меня саму. Я едва сдержалась от того, чтобы не броситься за Ярославом вслед с мольбой "Не уходи! Останься со мной!"

Упав на диван, я впилась пальцами в мягкую ошибку и едва не продавила ее, оставив на плотной ткани четкие следы своих пяти пальцев. Нужно быть осторожнее, нужно отвлечься на что-то, чтобы не думать об этом… человеке. Да, он — мой брат, но ведь сейчас я стала членом не только своей человеческой семьи. Есть и другие существа, невероятно могущественные, которые по странной прихоти решили разделить со мной свое могущество. У меня нет права предавать их.

Совершенно выбитая из колеи, я набрала в телефоне номер мамы. Нужно занять чем-то свой ставший слишком способный к нагрузкам и слишком непривычный к ним же ум.

— Алло, — у мамы был очень сонный голос. — Привет, Дашуля. Как ты там?

— Хорошо, — сказала я. — Тут очень чистый воздух. Действительно курорт. Отлично отдыхаю. Как будто и не командировка вообще!

— О, хорошо тебе, — как всегда, она по-хорошему слегка завидовала моему беззаботному существованию.

На самом деле она за меня радовалась, и делала все, чтобы забот мне не прибавлялось.

— Чем ты там занимаешься? — спросила я.

— Стираю. Ты ведь приедешь, привезешь кучу грязной оежды. Мне будет легче, если все наше я постираю сейчас.

Я улыбнулась. Все-таки, моя мама — прелесть. Она освободила меня почти от всей домашней работы и от стирки в том числе.

Хотя в последнее время со мной все было гораздо проще. Оказалось, что вампиры не потеют, поэтому стирать вещи приходилось гораздо реже.

— Спасибо, мам. Слушай, я тут хотела спросить тебя об одной вещи… Извини, что по телефону.

— О какой?

— А ты не скажешь мне точно, когда родился мой брат и в какой больнице?

Как ни странно, но мой вопрос маму совершенно не удивил.

— Скажу, конечно. Он родился 23 августа в роддоме при Северной макеевской больнице.

Год проблемы не составлял. Я знала, что мой брат был на два года старше меня. Вернее, Ярослав был старше меня. А родился он 23 августа!

Сомнений в том, что этот симпатичный блондин с добрыми глазами темно-серого цвета — мой родственник, у меня и раньше почти не было. Тем не менее, сейчас мне все равно показалось, будто меня что-то сильно ударило. Воспоминание о его улыбке было слишком ярким, даже для вампира. Несмотря на то, что я уже более-менее овладела своей способностью «плавать» от настоящего к прошлому во времени, сейчас у меня словно закружилась голова.

Он — действительно мой брат, мой единственный родной брат; человек, ближе которого у меня не должно было быть никого. Он всегда должен был быть рядом, тем более, что разница в возрасте у нас была такой, которая не помешала бы стать настоящими друзьями. Я вспомнила свое детство. Сначала мы с родителями жили в маленьком Богом забытом поселочке, на самой окраине города. Большая часть жителей давно перебралась из него в спальные районы, застроенные многоэтажками, откуда было легко добираться до центра. Почти в полном одиночестве я исследовала развалины брошенных домов, которых было полно по соседству, бродила по заросшим сорной травой тропинкам, лазила по огромным тополям, словно маленькая обезьянка. Все эти приключения мы должны были разделить. Ярослав должен был быть рядом со мной и тогда, когда мы наконец-то переехали в многоэтажку, и я пошла в школу, где большинство девочек умело не лазить по деревьям, а ходить на каблуках и красить губы одолженной у мамы или старшей сестры помадой. Он поддерживал бы меня тогда, когда я не понимала, почему со мной никто не хочет считаться. Когда я стала студенткой, спешащей каждое утро на пары мимо целого ряда киосков с периодикой и каждое утро замирающей около них, разглядывая глянцевые журналы, с которых на меня смотрели красотки в платьях красивых настолько, что моим бывшим одноклассницам не пришло бы в голову даже попытаться примерить их на себя, Ярослав должен был хихикать над моей новой слабостью. А когда я наконец-то привыкла регулярно покупать их и из своих вещей стала сооружать ансамбли, чем-то напоминающие глянцевые фотосессии, он долже был бы поощрять меня. Он всегда должен был быть рядом, и никтоне имел права разлучать нас на 25 лет.

Кусая губы, я дала себе слово, что обязательно докопаюсь до правды. Узнаю, кто и как заставил моих родителей считать Ярослава мертвым!

— Даша, я занята сейчас, — сказала мама. — Пора доставать белье из машинки. Звони, хорошо?

— Обязательно!

Закончив разговор, я села за вязание. О своем обещании позвонить вспомнила только вечером, когда на улице было уже темно. Но на сей раз на мой звонок никто не ответил. Наверное, родители уже легли спать. Нитки для вязания у меня уже подходили к концу. Чтобы не слишком скучать, я быстренько смоталась в центр Славянска, где в супермаркете еще успела купить себе несколько модных журналов. Как ни странно, здесь уже продавались ноябрьские номера. Затем я выпила крови и вернулась в пансионат. Ярослав знал, что его сестра не ложится допоздна, потому позвонил мне поближе к полуночи. Мы мило поболтали, заверили друг друга, что сильно скучаем и разошлись по кроватям. Я с удовольствием провалялась в постели до самого утра, занимаясь лишь тем, что перебирала в памяти моменты, проведенные в доме Кирилла. Меня никто не видел, так что можно было спокойно проматывать воспоминания перед глазами, словно трехмерное кино, смакуя каждое их мгновение.

Все-таки, мой вампир был удивительно хорош. И удивительно холоден.

Мне так хотелось бы, чтоб он был не только учителем…

И, словно в ответ на мои мысли, его имя высветилось на внезапно ожившем экране мобильного телефона.

— А-алло, — как-то неуверенно ответила я.

Буквально за пару секунд до этого меня поразило открытие, что вампирские фантазии могут быть не менее реальными, чем вампирские воспоминания.

— Чем ты занимаешься? — как-то хмуро спросил Кирилл.

Судя по звукам в трубке, он был в каком-то людном месте.

— Ничем особенным…

— Собирай вещи, — тоном, не терпящим возражения, приказал он. — Очень быстро собирай и спускайся вниз. Я заберу тебя максимум минут через 20.

— Что? — вспыхнула я, глядя на календарь; было только 27 октября. — Сейчас? Но почему?

— Собирайся!

В трубке раздались короткие гудки.

Кирилл еще никогда не позволял себе разговаривать со мной таким тоном. Обычно он был гораздо… нежнее. Я прямо-таки вспыхнула, вскакивая с постели и поспешно натягивая на себя ярко-розовый свитер.

5.

Он появился у меня в комнате, когда я яростно пыталась застегнуть туго набитую сумку, не вырвав при этом ко всем чертям молнию. Оказалось, что такой исход вполне возможен. Увидев, как усиленно я трамбую в нее свежесвязанные свитерочки, Кирилл как будто подобрел.

— Позволь, — сказал он, мягко отстраняя меня от сумки и без видимых усилий застегивая ее. — Теперь пошли.

Он взял сумку и направился прямо к лифту.

Выражение его лица было озабоченным. Таким я никогда еще его не видела.

— Кирилл, — пискнула я, когда мы стояли у лифта, усиленно делая вид, что не спустились бы в сотню раз быстрее по лестнице, — Кирилл, что-то происходит?

— Не то чтобы, — угрюмо ответил он. — На самом деле, уже произошло.

Он сказал это таким голосом, что я вообще удивилась, что на мой вопрос все же ответили.

Черт! Нам нужно быстро делать ноги? Но в чем дело? Неужели Ярослав на самом деле был шпионом какого-нибудь враждебного вампирского клана и умудрился достать доказательства моего незаконного обращения?

— Даша, — произнес Кирилл, пристально глядя мне в глаза, когда за нами закрылась дверь лифта, — я должен сказать тебе одну вещь. Но я должен быть уверен в том, что ты воспримешь ее спокойно. По возможности, конечно. Но все же сейчас тебе придется быть такой сильной, какой, возможно, еще никогда не доводилось быть.

А вот такой поворот меня решительно не устраивал! Явно случилось нечто ужасное.

— Так ты будешь держать себя в руках?

— Д-да… — в моем голосе не было никакой уверенности.

— Твои родители погибли.

Что?

Это короткое слово из трех букв я так ине произнесла. Его словно прокричала вся окрыжающая действительность. Причем, так оглушительно, что на какое-то время оно заслонило собой все. Мое тело вдруг стало одним плотным сгустком недоверия. Нет, он не мог сказать это. Он мог сказать все, что угодно. Что Ярослав на самом деле был не тем, за кого себя выдавал, что я — полная дура, что он ошибся, сделав меня вампиром, и что теперь мне предстоит умереть. Но Кирилл точно не мог сказать того, что я только что услышала. После всего, через что мне пришлось пройти за последние месяцы, не могли вот так взять и умереть мои родители, совершенно не связанные со всеми этими вампирскими тайнами! Они просто были не при чем!

Охватившее меня чувство нереальности происходящего вдруг отступило под натиском его объятий. Таких же пьянящих, как и тот вечер, когда он просил меня уехать из Донецка на две недели. Сейчас он снова обнимал меня и только осознание того, что это он, и он так близко, помогло мне в тот момент не сойти с ума.

— Как? — мои губы задрожали, а из глаз брызнули слезы.

Самые обыкновенные человеческие слезы, совершенно непохожие на кровь. Разве что такие же солоноватые на вкус.

— Я все расскажу, девочка, — прошептал Кирилл, прижимаясь щекой к моему лбу. — Но ты сможешь держать себя в руках?

Я кивнула, принимая всунутый им в мою руку платок.

— Сейчас мы сядем в такси, которое довезет нас до безлюдного места, — сказал Кирилл. — Оттуда мы сможем очень быстро вернуться в Донецк. Тебе нужно быть там. Кажется, ты — единственная адекватная родственница. Кроме тебя ведь есть…

— Только моя старенькая бабушка и тетя, — сказала я, сама удивляясь своему спокойствию.

Конечно же, они не смогут ничего толком организовать. Мне придется самой заниматься всем… Мне придется хоронить своих родителей.

Кирилл провел меня мимо стойки регистрации, и я почувствовала удивление сидевшей за ней женщины. Еще бы, сначала меня привез сюда «муж», затем я несколько дней подряд общалась только с богатым блондином с нижнего этажа, а теперь меня увозит не менее респектабельно выглядящий молодой человек.

— Я попросил Соэрен по возможности организовать все быстро и незаметно, — сказал Кирилл тихо, выводя меня на улицу, — чтобы тебе не пришлось самой ходить и выпрашивать справку о смерти и прочее-прочее. Она сейчас оформляет через подставных лиц все документы и заказывает то, что может понадобиться для похорон. Тебе нужно будет только присутствовать там и поддерживать родственников. Насколько я знаю, твои бабушка и тетя там сейчас совсем одни и способны только громко плакать. Твой брат с женой — в Киеве, и я подумал, что лучше не содействовать их более скорому возвращению…

Я не сразу поняла, о каком брате идет речь. Затем до меня дошло, что о двоюродном. Сын моей тети был журналистом и постоянно мотался по стране. Он вполне мог быть в Киеве.

Эти трое и есть все, что осталось от моей семьи… Есть еще Ярослав, конечно. Но ведь он не рос со мной и не сидел рядом на семейных обедах, когда все мы собирались за одним столом.

— Кирилл, — сказала я одними губами, когда мы уселись на заднее сидение такси, — что все-таки случилось?

Он обнимал меня одной рукой, не давая ни на секунды почувствовать себя одной. Благодаря его поддержке, я чувствовала, как ко мне постепенно возвращаются силы.

— Утечка газа, — ответил он, так же тихо. — Мне очень жаль, Даша. Причина для смерти настолько обыденная, что никто даже не подумал о ней. А потому мы и не смогли предотвратить…

Правильно истолковав мой вопросительный взгляд, он объяснил:

— Марк и Соэрен присматривали за районом, где ты живешь. На случай, если кто-то надумает туда сунуться. Но такого мы предвидеть не могли, девочка. Прости.

Я не могла быть уверенной с ним так, как с Ярославом. Эмоции того были для меня открытой книгой, Кирилл же с легкостью скрывал их от меня. И все же сейчас он на самом деле сочувствовал мне. Вдруг стали ясны и его планы, когда он заставил меня переехать из его дома в квартиру родителей. Он не хотел, чтобы в моем человеческом прошлом остались какие-то недосказанности. Я должна была быть со своими близкими до конца, потому что никакие перемены в моем теле и сознании не изменили бы того факта, что эти люди когда-то дали мне жизнь. Я должна была быть с ними, пока они не ушли бы из этого мира. Вот только никто не думал, что конец придет так скоро.

Из моей груди снова вырвалось сдавленное всхлипывание. А еще я осознала то, что Ярослав никогда не познакомится со своими настоящими папой и мамой.

— А когда похороны? — спросила я.

— Завтра, — ответил Кирилл. — Ты не возражаешь?

— Нет, — отрицательно покачала головой я. — Спасибо, что все устроил.

Он ничего мне не ответил. Просто придвинул меня чуть ближе к себе. Моя голова как-то непроизвольно опустилась на его грудь. Кирилл, мой Кирилл, мой любимый мужчина, такой близкий и такой далекий, пахнущий едва уловимо и все же так знакомо. Такой нежный и легкий аромат крови, бегущей по его жилам и дарующей бессмертие…

— Нам пора, — сказал он, осторожно отодвигая меня от себя.

Я подняла голову и осмотрелась по сторонам. Машина привезла нас на какую-то странную улицу, сплошь застроенную какими-то промышленными зданиями. Метрах в ста от места, где мы остановились, курили какие-то дяденьки в рабочих тужурках.

— Что мы тут делаем? — спросила я удивленно.

Таксист посмотрел на меня как-то странно. Очевидно, его смущал тот факт, что красивую девушку на двенадцатисантиметровых каблуках и с огромным баулом привезли зачем-то на склад для стройматериалов… или для металлоконструкций? Черт с ним! Я-то знаю, что могу доверять Кириллу. Хотя, местечко он действительно выбрал странное.

Кирилл повернул ключ в замке огромной, обитой ржавыми листами железа двери. Последовав за ним внутрь, я оказалась в подобии маленькой прихожей с единственным запыленным окошком где-то под потолком. Вампир запер дверь изнутри, очень тщательно. Все происходящее окончательно утрачивало смысл. Разве он не говорил, что нам нужно поскорее попасть в Донецк?

— Ты выглядишь какой-то перепуганной, — заметил Кирилл. — Неужели боишься темноты?

Хм…

Он взял меня за руку и провел меня в еще более темный коридор, между делом говоря:

— То, что сейчас случится, останется между мной и тобой, договорились? Никто не должен быть в курсе, что сейчас ты была со мной! Ни Соэрен, ни Марк, ни тем более кто-то другой. Поняла?

— Да, — сказала я несмело.

Вампиры не боятся темноты, потому что сами они — часть тьмы, и какая-то часть их — не что иное, как тьма. И все же, находясь в темном помещении с затхлым воздухом, где словно не было ничего, кроме руки Кирилла, крепко сжимающей мою, я поняла, что начинаю бояться. Что-то происходило, что-то, чего я не понимала и еще очень долго не смогу понять.

— А теперь прижмись ко мне, — послышался его шепот у самого моего уха, — и закрой глаза.

— Хорошо, — я поняла, что сейчас снова разрыдаюсь, и крепко зажмурилась.

— Просто доверься мне, — сказал он.

И в следующий момент случилось нечто. Я могла бы сказать, что в моих ушах засвистел ветер. Но это не был ветер. Это было нечто, такое же нематериальное, но все же такое плотное, что кожей чувствовала, как рассекаю пространство на бешеной скорости. Словно что-то пыталось ворваться в меня и разорвать изнутри на клочки.

— Мамочка, — всхлипнула я, в ужасе прижимаясь к Кириллу, обнимающему меня одной рукой.

— Не открывай глаза, — только и сказал он. — Я с тобой, все время с тобой.

В следующую секунду это закончилось. Окружающее пространство вдруг потеряло свою плотность и перестало казаться таким угрожающим.

— Можно открывать? — проскулила я.

— Да, можно, — ответил Кирилл.

На оба наши голоса откликнулось легкое эхо.

Открыв глаза, я сразу узнала это место. Недостроенный микрорайон, не так далеко от моего дома. Его лет пятнадцать назад забросили, оставив только мертвые бетонные коробки планировавшихся девятиэтажек. Мы иногда забредали сюда с подругами, чтобы набраться острых впечатлений. Забранное ржавой решеткой окно, сквозь которое в подвал попадал скудный дневной свет, точно было мне знакомо.

— Ты в порядке? — спросил Кирилл.

Я кивнула, хотя все еще неуверенно.

— Что это было? — на сей раз мой голос звучал очень хрипло.

— Я прошел через мрак, — ответил вампир. — Умение очень высокого уровня, мало кому доступное. И еще меньше особей нашего рода умеет брать с собой спутников. Признать, что я способен на такое, это все равно, что признать себя… — он запнулся. — Но ты ведь помнишь, что никто не должен знать об этом?

— Да, — я кивнула. — Да я и не помню ничего… Все время была в машине, а затем вдруг пришла в себя уже на улице. Вон там!

Я подняла руку и указала в направлении окошка, сквозь которое слегка виднелся двор этого заброшенного здания. Затем направилась к выходу, радуясь, что особое зрение позволяет мне пробраться туда, не повредив обувь.

Кирилл последовал за мной и вынес сумку.

— Пошли в ту сторону, — сказал он, кивая в определенном направлении. — Я оставил там машину.

На то, чтобы добраться до авто, а затем доехать до моего дома, нам потребовалось всего несколько минут.

— Все твои родственники — внутри, — сказал Кирилл. — С утра здесь уже все проветрили, а утечку устранили. Так что не волнуйся.

Только сейчас я поняла масштаб проделанной им работы. Ведь все было проделано так, чтобы меня не беспокоили до того, как сам Кирилл до меня доберется. И все, тем не менее, шло своим чередом.

— Тебе попозже передадут все документы, — продолжил он. — Человек, тебе незнакомый. Насколько я знаю, Соэрен уже все даже с местом на кладбище уладила. Не возражаешь?

— Нет, — я снова покачала головой. — Просто хочу поблагодарить тебя. И за то, что ты сам пришел рассказать мне об этом, тоже.

— Вырвусь к тебе после Самхейна, — сказал он.

Следующие несколько часов были ужасны. Докатив сумку до дверей своего подъезда (с легкостью намного быстрее донесла бы ее, но ведь девушке негоже быть такой силачкой), я со странным чувством внутри осознала, что больше никогда не смогу вернуться к тому укладу жизни, который всю мою жизнь казался мне незыблемым. Когда я вошла в квартиру, холодную, словно склеп, поскольку все окна были открыты настежь, ко мне бросились тетя и бабушка. Тетя просто рыдала, бабушка же причитала, в основном, потому, что теперь я осталась совершенно одна, а ведь я — не замужем, и обо мне некому заботиться. Пришлось срочно брать себя в руки настолько, чтобы найти в себе силы даже разозлиться на нее за то, что в такой момент меня попрекают моим незамужним статусом. Мама, давно привыкшая к моему холостяцкому образу жизни, всегда говорила, что я для замужества просто не создана, папа и тетя хранили молчание, и только бабушка всегда напоминала мне о том, что никто не решился свить со мной семейное гнездышко.

Отмахнувшись от них, я отправилась закрывать окна. Не хватало еще, чтоб та же бабушка подхватила пневмонию и умерла бы.

Родственницы поначалу протестовали, но мой взгляд оказался настолько тяжелым, что они сразу же умолкли и послушно сели на табуреточки на кухне. Думаю, они побаивались меня после возвращения, не понимая, что именно во мне изменилось, но все же инстинктивно догадываясь, что перемены слишком значительны.

Воспользовавшись передышкой, я скользнула в свою спальню, дверь в которую была плотно закрыта, но по грязным следам на полу сразу же стало понятно, что утром ее осматривали.

Стоило мне войти, как в клетке зачирикала канарейка.

Я так и застыла на пороге. Очевидно, дверь сюда была закрыта всю ночь, и потому-то птица смогла выжить. Ошалев, я бросилась к ней, словно взбесившееся животное, просто не веря своим глазам.

Птичка испуганно ринулась к дальней стенке.

У меня внутри все оборвалось! Неужели хоть кто-то смог выжить во всем этом сумасшедшем доме? Я всегда закрывала дверь в свою спальню, потому что иначе сюда врывался наш кот Касик и начинал осаду клетки по всем правилам. Несколько раз он даже валил ее на пол.

И тут до меня дошло!

— Касик!

Я вырвалась из комнаты, почти безумная, совершенно не понимая, что же я делаю. Кот! Здесь где-то был еще кот!

— Касик!

— Даша… — несмело окликнула меня тетя, появляясь в зале.

Но я не слушала ее. Даже почти не скрывала того факта, что принюхиваюсь, пытаясь во всей этой провонявшейся запахом смерти квартире найти еще и моего кота!

Он лежал, забившись под ванную, и был еще жив. Очевидно, эта комната привлекла его потому, что сюда через вентиляционные отверстия проникал воздух. Как бы мало его не было, но Касик все же выжил. Сейчас он смотрел на меня больными глазами, полными надежды, что я не дам ему умереть.

— Боже!

Я нырнула под ванную, неестественно распластавшись, и дотянулась до него правой рукой. Мое прикосновение заставило Касика слабо мяукнуть. С тех пор, как я стала вампиром, он сторонился меня, стараясь сбежать от странного существа подальше. Лишь когда во мне было много человеческой крови, он соглашался поесть из моих рук. Но сейчас у него не было других хозяев, кроме меня, и он это понимал. Наверное.

— Даша, — послышался голос тети.

Очевидно, она решила, что ее племянница свихнулась от горя. И лишь когда я выбралась из-под ванной с едва живым котенком на руках, тетя слегка успокоилась.

— Как ты узнала, что он там? — изумленно спросила она.

— Это мой кот. Я немного знаю его повадки.

Вынув из кармана мобильный, я быстро набрала номер такси. Бегом я доставила бы Касика в ветеринарную лечебницу быстрее, но на дворе был белый день, а потому приходилось сдерживать свои порывы. Мне нужно оправдать доверие Кирилла. В конце концов, если бы не он, кот мог бы успеть умереть до того, как его хозяйка вернулась бы сюда. Не представляю, что со мной было бы, если б довершением ко всему случившемуся стал бы его трупик, найденный под ванной.

— Куда ты едешь? — набросились на меня тетя и бабушка, услышав, что я вызвала машину.

— К ветеринару. Тут должны прийти люди, с которыми я договорилась, принесут все необходимые документы. Теть, — я умоляюще посмотрела на нее, — слушай их внимательно. С похоронами все будет в порядке. Но сейчас нужно сделать то, что нужно сделать. Может быть, это животное еще выживет.

Бабушка стала высказывать громкое возмущение тем, на что я трачу время, но мне было все равно. Касика мы взяли в дом еще котенком, и все его беззаветно любили. Потому мама точно одобрила бы мое решение спасти его во что бы то ни стало.

Машина вскоре приехала, и я повезла завернутого в полотенце кота в лечебницу. Ветеринар там только головой покачала, но сказала, что все же при надлежащем уходе животное может выжить. Что ж… Купив ампул с всевозможными укрепляющими его иммунитет уколами, я повезла Касика домой. Он больше не мяукал, но смотрел на меня с немой благодарностью. Кажется, сделанные ему в лечебнице уколы подействовали, потому что он постепенно оживал.

Вернувшись домой, я включила обогреватель и уложила кота рядом с ним. Затем нашла в холодильнике упаковка Киеткэта и накормила его с ложечки. Тетя и бабушка махнули на меня рукой. Только спустя несколько часов зашли сказать мне, что уходят к бабушке ночевать, и позвали меня с собой. Услышав, что я останусь в этой квартире, вызвало новую волну протестов. Они боялись, что утром и меня найдут мертвой. Пришлось даже прикрикнуть, чтобы они оставили меня в покое. Особо неистовствовала бабушка. Я даже почувствовала облегчение, когда они ушли.

Как же тихо здесь стало…

Канарейка чистила перышки и опасливо поглядывала на дремлющего на полу кота. Тот был еще слишком слаб, чтобы ходить и тем более нападать на нее, но птица не знала об этом. Ее редкие почирикивания были единственными звуками, нарушавшими странное молчание, воцарившееся в этих стенах. Раньше мама по вечерам смотрела сериалы, чуть позже отец — футбол, они оба смеялись, комментировали увиденное, иногда ругались, Касик так носился по квартире, что стены дрожали. Потому сейчас здесь было неестественно тихо.

Мне не было страшно. Более того, я не чувствовала себя одинокой. И все же внутри что-то саднило, не желая признавать, что теперь эта тишина — часть моего существования.

Пришлось отвлечься. Мне ведь еще многое предстоит сделать. Сначала я позвонила Ярославу. Этот эпизод — один из немногих, которые я сознательно стараюсь не вспоминать ни при каких обстоятельствах. Брат, узнав о произошедшем, казалось, просто в это не поверил. Ирония судьбы оказалась жестокой, до невероятности. Почти сразу же после того, как нашлась его настоящая семья, он ее потерял. Он так и не познакомился со своими настоящими родителями.

Когда первая волна его растерянности схлынула, Ярослав захотел приехать. Естественно, я не стала ему отказывать, просто объяснила дорогу. Кто еще мог понять меня в тот вечер, как не человек, чья потеря была даже больше моей?

Пока он ехал, ко мне пришел человек от Соэрен. Вернее, от Саши. Обычный человек, никогда мною раньше не встречаемый. Даже не упырь. Он принес справки о смерти и все, связанное с погребением. Сказал, чтоб завтра утром за мной заедут, и мне нужно будет забрать родителей из морга. Одежду для них уже приготовили, гробы привезут завтра. Я только махнула рукой, давая понять, что мне не нужны подробности. Он кивнул и исчез.

Ярослав появился как раз тогда, когда я кормила Касика. Выглядел он ужасно.

— Тебе бы водки, — хмуро заметила я.

— У меня с собой, — ответил брат, не менее хмуро.

С собой у него был виски. Он предложил его и мне, но я только головой покачала. В итоге, братец в одиночку осушил почти всю бутылку, наблюдая за моими хлопотами над котом. Касику все еще было плохо, но смерть, кажется, отступила. Через смерть мне самой пришлось пройти, поэтому перепутать ее дыхание с чем-то еще было бы невозможно. Прислушиваясь к его слабому, но ровному дыханию и поглаживая мягкую шерстку, я облегченно вздохнула. Мама обязательно скажет мне «Спасибо» за то, что ее любимца выходили.

— А у вас есть семейные фотографии? — пьяно спросил Ярослав.

— Конечно, — кивнула я, вдруг со стыдом признавая, насколько редко фотографировала родителей.

Пока грузился компьютер, где хранились все мои фото, брат так же пьяно спросил:

— Ноута у тебя нет?

— Нет, — пожала я плечами. — Мог бы быть, но все деньги на шмотки уходят. Твоя сестра — заядлая шмоточница.

— Странно, ты такая спокойная, — произнес он, как-то слишком пристально меня рассматривая.

Наверное, нужно было смутиться. Но меня часто так рассматривали. Вампирская кровь на самом деле не делает человека красивым. Но она скрывает все, что было в его внешности непривлекательного, а привлекательное становится невероятно выразительным. Сложно пройти по улице, не обратив на себя внимание.

Интересно, а на Кирилла тоже так смотрят? Или он просто по улицам не ходит?

— Ты просто не видел, что сегодня было с тетей и бабушкой, — ответила я, стуча по клавиатуре. — Думаю, из трех женщин-Несуденко, оставшихся на этом свете, хотя бы одна должна быть нормальной в любых обстоятельствах.

Ярослав сел на самый край дивана, продолжая все так же сверлить меня взглядом.

— Нормальной тебя тоже сложно назвать, хитрюга, — сказал он порывисто.

— Что? — я повернулась к нему. — В каком это смысле?

— Это сложно объяснить, — замялся брат, потирая макушку. Собрать слова во внятные предложения у него явно не слишком удачно получалось. — Ты просто словно квинтэссенция… Как будто все, что в тебе есть — просто очень удачная личина чего-то другого.

Ого! Вот это белобрысый вискохлеб загнул!

— Братишка, знаешь, как-то я не очень поняла.

Я нашла фото, которые он хотел посмотреть, но предпочла сначала дослушать.

— Понимаешь, — Ярослав откинул прядь волос, падавшую ему на глаза, — ты — вроде бы во всех отношениях нормальная. Конечно, если человек ну уж очень нормальный, без всяких слабостей, это тоже как-то странно. Но у тебя слабости, вроде, есть. Это твое вязание… — он снова замялся. — Ты вяжешь, словно маньячка. И твой кот, — он неопределенно махнул рукой в сторону Касика.

Касик только смерил его презрительным взглядом и зевнул.

— Он зевает! — заорала я, забыв обо всем на свете.

— Что? — не понял Ярослав.

— Он зевает! Ты понимаешь? — с блуждающей улыбкой на лице я уставилась на брата. — Это значит, что ему хочется спать! Он устал за сегодня! Ярик, он выздоровеет!

Выражение лица Ярослава ничуть не изменилось.

— Ты так любишь этого кота?

— Конечно! — я боялась брать Касика на руки, но не нагнуться и не поцеловать его просто не могла. — Извини, что перебила. Так что ты говорил о моих слабостях?

— Говорил, что у тебя и слабости какие-то слишком логически выверенные и совершенные. Смотрю на все это и хочу заорать "Не верю!" За всем этим точно есть какая-то тайна. Только ее страшно раскрывать. Потому что ты отбросишь всю свою правильность и расшибешь всмятку.

Я только засмеялась. Бред какой-то!

— Братишка, по-моему, тебе пора спать. Давай включу колонку, чтобы ты смог умыться горячей водой…

— У тебя есть парень? — спросил он вдруг.

Я подумала о Кирилле. Потом о Юре, которого не видела уже более полугода. Он регулярно мелькал среди моих друзей на Вконтакте, но ничего мне не писал. В статусе у него стояло "Встречается с Галиной Бычко". Кажется, он очень быстро утешился после моего исчезновения и нынешний статус-кво его вполне устраивал. Мне же происходящее в его жизни было не ахти как интересно. Бычко, значит Бычко.

— Нет, у меня нет парня.

— Не удивительно, — ответил Ярослав. — Я бы тоже не решился иметь дело с такой странной мадемуазель, которая может меня прибить в темном углу на темной улице. Если б ты не была моей сестрой…

Я не успела затушить огонь, пылающий в моем взгляде, Ярослав тут же осекся.

— Прости, — пробормотал он, — я чушь несу.

— Да, есть немного, — согласилась я.

Он фактически сказал, что мужчины меня боятся, а потому бегут за километр. Нет, ну бред! Во-первых, я живу спокойно, никого не трогаю. Во-вторых, с чего бы Кириллу меня бояться? Он меня одной левой положит и раздавит. Да что там левой! Вообще-то, он сражается при помощи материализованной тьмы, ловко направляя ее на врага, а сам почти стоит и не шевелится. Это я до его уровня не дотягиваю…

— Ты расстроилась! — пьяно расстроился Ярослав. — Прости, сестренка, прости…

— Может завтра посмотрим фото? — спросила я.

— Завтра может и времени не хватить. Мне еще нужно будет показаться на работе, разобраться, что там за ситуация.

— А что там происходит? — главное было не показать свой интерес.

— Да все так оформлено, будто один из сотрудников проворовался. Но как-то слишком гладко вылизано… Я потому и заговорил о том, что ты слишком хороша сегодня, — Ярослав снова осекся. — Ладно, покажи фото.

К счастью, пока мы смотрели снимки, начиная с отсканированных еще с пленок и вплоть до самых последних, сделанных на хорошем цифровике, братишка успел слегка протрезветь. Он с интересом слушал рассказы о нашей жизни, а я сама увлеклась, вспоминая, сколько хорошего было нами пережито вместе. Просто не верится, что все закончилось.

— А это что за папка? — спросил Ярослав, увидев ярлычки не совсем обычных снимков.

— Да так, — хмыкнула я. — То, что я шью… Всякие мои хендмейды. Просто шмотки.

— Покажи!

— Ты же парень, — рассмеялась я. — Зачем тебе женские платья?

— Все равно, покажи.

Как ни странно, но коллекция фотографий сшитых мною вещей ему очень сильно понравилась. Ярослав почти сразу заявил, что его сестра — талантище, и подтвердил это, громко чмокнув меня в щеку. Я засмеялась. Все эти вещи лично у меня вызывали гораздо меньше восторга. Каждый стежок в них был знакомым, каждая складочка, и каждая ошибочка, делавшая их далекими от совершенства.

В конце концов, мне все же удалось загнать своего белобрысого братца в ванную, после чего он стал умолять меня позволить ему спать со мной на диване, а не в спальне родителей. Я уловила исходящие от него флюиды страха. Бедняга просто побаивался, что по его душу могут явиться истинные хозяева постели. Алкоголь ему, как ни странно, смелости не добавил. Пришлось позволить ему прикорнуть рядом.

— Только учти, я Касика тоже рядом положу. Ему будет холодно на полу!

— Ладно!

Я вдруг поняла, что рядом со мной коту будет не намного теплее. Жажда, давно не утоляемая, дала о себе знать, как только Ярослав перестал отвлекать меня разговором.

— Странная ситуация, — сказала я вслух задумчиво.

— Какая? — спросил он сонным голосом. — Что ты в постели с мужчиной, а этот мужчина — твой брат?

— Дурачок, — засмеялась я, все же признавая, что Ярослав — парень симпатичный, и если б не обстоятельства, он бы просто так не отделался.

Возможно.

Ведь Кирилла в моей жизни никто не отменял. Как и того, что мое сердце екает каждый раз, когда я думаю о нем.

Касик, лежавший около меня под одеялом, попытался мурлыкнуть, но у него не слишком хорошо получилось. Ему, наверное, холодно. Моя температура довольно сильно упала.

Ярослав уже довольно похрапывал рядом. Ему было абсолютно невдомек, что его сестре сон нужен так же мало, как и воздух.

А что если?

Вздохнув, я осторожно напустила на него ту волну марева, которой обычно туманила разум своей жертвы, отнимая у нее способность сопротивляться и память. Ярослав слабо застонал во сне.

— Тихо, мой хороший, — прошептала я, очень нежно кусая его шею.

Кажется, до меня вампиры обходили его стороной, у крови нет того сладко-приторного привкуса, который даруем ей мы хотя бы одним своим укусом. К тому же, он — мужчина. Правда, мужчина очень похожий на меня.

Его кровь теплым ручейком заструилась внутрь моего тела, делая его по-настоящему близким. Теперь и ему будет меня не хватать… Улыбнувшись, я оторвалась от него и проследила за тем, как буквально на глазах затягиваются маленькие ранки от укусов.

Касик доверчиво прильнул ко мне.

6.

Все было спокойно до утра.

— Ярослав, — окликнула я брата, лежа на спине и глядя в потолок, — а можно тебя попросить кое о чем?

— Как ты догадалась, что я не сплю? — спросил он сонным голосом.

— Ты дышишь по-другому.

— Наблюдательная, чертовка!

Брат открыл глаза. Я повернулась на бок и, улыбаясь, уставилась на него.

— Что тут наблюдать? Можно подумать, я впервые в жизни сплю с мужчиной! Ритм дыхания во сне — совершенно не такой, как у человека, который просто лежит с закрытыми глазами.

Ярослав попытался схватить меня пальцами за кончик носа, но, естественно, я вовремя увернулась, стараясь не задеть Касика.

Кот потянулся и очень выразительно посмотрел на меня. Он явно выздоравливал.

— Так что насчет просьбы, братишка?

Просто удивительно, насколько легко мы себя чувствовали. Так, как будто сегодня нам не предстояло похоронить собственных родителей, которые… Нет, мне точно не стоило думать о том, что могло быть, если б они остались живы. И я не стала.

— Конечно, — ответил он, глядя на меня очень нежно. Пожалуй, даже совсем не по-братски. — Все, что хочешь.

— Я хотела попросить, чтобы ты пока не говорил нашим родственникам, что ты… Что ты — один из нас. Сейчас они точно не поймут.

— Наверное, — флегматично обронил Ярослав, отводя взгляд от моего лица.

— И есть еще одна вещь, — выдохнула я, понимая, что это все равно придется сказать. — На самом деле, меня не Лизой зовут. Вообще-то я — Даша.

— Ну, это я знаю. В смысле, про Лизу. Твое настоящее имя у меня выяснить пока не получилось.

Я удивленно уставилась на него.

— И давно ты знаешь?

— Еще в Славянске знал, — пожал он плечами.

Вот так простодушный добряк Ярослав! Хотя, нужно отдать должное моей глупости, это я переоценила его видимые святость и простоту. Могла бы догадаться, что мой собственный брат не будет таким уж доверчивым. Тем более, что он — банковский служащий высокого ранга. Там принято проверять любую информацию.

— Твоей фамилией должна была бы быть Несуденко, — буркнула я, выбираясь из-под одеяла.

В комнате было довольно-таки зябко. Моя разогретая чужой кровью кожа должна была бы скоро охладиться, потому я поспешно накинула теплый халат.

— Мне вот только одно интересно, — сказал вдруг Ярослав почти тем же тоном, что и вчера вечером.

Я молчала. Раз уж начал, то пусть и продолжает. Совершенно не собираюсь подыгрывать.

— Есть хотя бы что-то, что по-настоящему тебя волнует? — закончил свою мысль мой белобрысый братец, когда понял, что ответной реплики от меня не дождется.

Мда… Кажется, семейное общение складывается по всем законам. Любящий брат таки пытается разобраться, что творится в душе у младшей сестренки, чтобы дать ей совет. Наверное, именно об этом я и мечтала. Проблема состояла только в том, что мы оба росли порознь, будучи уверенными в том, что у нас нет родных братьев и сестер. А потому сестренка ну никак не привыкла открывать перед кем-то душу.

— Меня волнует предстоящий день, — сказала я, подходя к столу и глядя на свои длиннющие ногти.

Со вчерашнего вечера они еще отросли и теперь их надо срочно подстричь. Взять в ванную свои специально наточенные ножницы, чтобы Ярослав не понял, какого труда и какой концентрации мне это иногда стоит — просто их подстричь.

— Ты посмотришь на нашу семью, — рассеянно продолжила я, глядя куда угодно, только не на свои ногти, чтобы не привлекать к ним внимания брата, — и поймешь, почему мне нужно держать себя в руках. Если я не стану этого делать, все остальные просто с ума сойдут. А мое время плакать и сожалеть придет чуть попозже, когда все те, кто считает, что на похоронах не плакать — неприлично, закончат со своими спектаклями.

— Странная ты, — только и заметил Ярослав.

Я посмотрела на него. Совсем мельком, но мне и этого было более, чем достаточно. В глазах его горел живой интерес, что многое объясняло, вкупе с его вчерашними излияниями.

— Слушай, а у тебя девушка есть?

Он вздрогнул, явно не ожидая вопроса.

— А что? Хочешь быть представленной?

— Что за бред! Неужели непонятно, что мне просто интересно!

— Есть, — в его голосе слышалось недовольство, слегка разбавленное каким-то разочарованием. — Довольна?

Я только усмехнулась. В это же время в животе у него заурчало. Очевидно, блондин проголодался. Я усмехнулась еще раз.

— Хватит хихикать, — рявкунл он, швыряя в меня подушку. — Как будто сама не такая же!

— Давай приготовлю тебе позавтракать, — я очень изящно увернулась от подушки.

За последние несколько часов моя уверенность в том, что мне нужен брат довольно сильно поколебалась. Нет, конечно, это здорово, что он нашелся после стольких лет. Но ведь мы действительно все эти годы были единственными детьми в семье, а потому вряд ли у нас получится сразу поладить, особенно, если мы будем так близко общаться.

— А ты не будешь есть? — спросил Ярослав, устраиваясь за столом.

— Я уже перехватила бутерброд, — соврала я. — На большее аппетита не хватает.

Меня охватили какие-то двойственные чувства. С одной стороны, присутствие брата уже стало меня утомлять, с другой стороны, я была ему благодарна за то, что мне снова захотелось остаться одной. Еще вчера эта перспектива казалась ужасающей. Наверное, именно поэтому я и бросилась с таким неистовством спасать Касика. Как-никак, а он был членом семьи. Молчаливым, в отличие от Ярослава.

Но времени много об этом думать у меня не было. Денек предстоял еще тот. Как ни странно, но больше всего меня поддерживала мысль о том, что сейчас будет много слез и криков.

Мне позвонили и сообщили о том времени, когда приедут машины. После нужно было обзвонить всех родственников и поторопить. Вскоре все они собрались у меня — тетя, бабушка и двоюродный брат с женой, утром прилетевшие из Киева. Подтянулись еще коллеги папы и мамы. Откуда они узнали о том, что похороны будут именно сегодня, для меня навсегда осталось загадкой.

Ярослав все это время вел себя отлично — тихо сидел в сторонке, а на вопросы семьи ответил, что он — мой близкий друг. В итоге, все они были уверены, что это — мой новый бой-френд. Обычно я прятала их от родственников, чтобы не выслушивать вопросов типа "А когда же свадьба?" Братишка сразу же понял, откуда ветер дует, но развеивать мифов не стал. Очевидно, понял, что момент неподходящий.

Точно в назначенное время приехали машины, нас отвезли сначала в морг, откуда мы и забрали моих родителей. Здесь я точно была готова потерять самообладание, как раз в тот момент, когда тетя и бабушка заголосили. Удержало меня от этого только рукопожатие Ярослава. Не знаю, когда он успел подойти ко мне и осторожно взять меня за руку, но я словно очнулась.

— Держишься? — спросил он позже, уже когда мы сидели в машине.

— Стараюсь…

Похороны прошли словно в тумане. Всеми силами я старалась не думать о происходящем, уверяя себя в том, что просто смотрю такое страшное кино. Когда могилы уже закопали, Ярослав шепнул:

— Даша, мне нужно уйти. Позвоню тебе вечером…

Я кивнула. Пожалуй, так лучше. Он, конечно, здорово помог, но все же мне нужно побыть одной. Переосмыслить все случившееся и уяснить для себя, что родителей больше нет. Если я этого не сделаю, то просто сойду с ума.

Люди Кирилла предусмотрели все, даже поминки в шикарном кафе.

— Даш, прости, конечно, — обратился ко мне двоюродный брат, с которым я целый день даже не разговаривала, — но когда ты все это успела организовать?

— Знакомые помогли, — мой ответ был туманным.

Кузен понял, что подробностей сегодня не будет и предпочел отойти в сторонку, оставив меня на растерзание тете, умолявшей меня съесть хотя бы что-то. Ей почему-то казалось, что от еды мне должно полегчать.

К вечеру все это, к счастью, закончилось, и я осталась совершенно одна в своей квартире. Единственным, кто пытался разбавить мое одиночество, был Касик. Обняв его, я просто лежала на диване и вспоминала когда-то прочитанные мною книги. Герои оживали и перед моими глазами разыгрывали какие-то сценки, отвлекая меня от мыслей о том, какой же теперь станет моя жизнь.

И в этот момент я услышала зов. Подчиняясь, я вскочила с дивана и открыла дверь в зал. Кирилл стоял на пороге.

— Устала? — только и спросил он.

Я не успела даже кивнуть. Просто упала в его объятия и разрыдалась.

Кирилл не говорил ничего. Только гладил мои волосы и плечи, давая возможность выплакаться. Как же я была благодарна, что он все-таки пришел. Единственное существо во вселенной, которое могло до конца понять, как же мне все-таки было тогда больно и на руках которого можно было забыться.

Кажется именно тогда между нами и стал налаживаться тот особый род понимания, который, как я выяснила много позже, даже не всем вампирам был доступен. Мне стало ясно, почему Кирилл все же настоял на моем отъезде из его дома, позволив мне остаток жизни моих родителей пробыть рядом с ними. У нас с ним действительно была впереди еще целая вечность, и вряд ли будут темы, которые мы не сможем со временем обсудить. Включая и те чувства, которые я к нему испытываю, и которые, как мне казалось, он испытывал ко мне. Родители же ушли от меня навсегда.

— Кирилл, — пробормотала я, слегка успокаиваясь, — спасибо огромное. Ты позволил мне не растратить даром то время, что у нас осталось.

— Тебе это было нужно, — улыбнулся он, гладя меня по щеке. — А настоящий родитель всегда делает то, что нужно его ребенку.

Слезы брызнули из моих глаз с новой силой. Ребенку? Но разве мне нужен отец? У меня уже были папа и мама! Да, нам больше никогда не быть вместе, но они сделали для меня все, что могли. И я точно не хочу менять память о них на представления о любом другом родителе. Тем более, что Кирилл для меня давно является чем-то другим.

— Малыш, мне нужно идти, — сказал он тихо. — Ты справишься одна?

Я только кивнула, вытирая с глаз предательскую влагу.

Одна…

Да, теперь-то я точно все время буду одна.

Он открыл дверь в зал и буквально растворился во тьме. Умение, доступное лишь очень древним вампирам, о котором мне пока можно только мечтать. Мне остается лишь одинокая вечность в ожидании того времени, когда я тоже смогу ходить через тьму и сама выбирать себе спутников.

Я открыла окно, сгущая вокруг себя тени, чтобы никто, даже с самого близкого расстояния не смог бы рассмотреть, что именно происходит. Затем прыгнула в ночь в поисках жертвы. Мне нужна кровь, и побольше крови. Переплавляясь в моих артериях, она каждый раз укрепляет мое тело. И мне нужно быть сильной духовно, чтобы со временем достичь такого физического могущества, которое позволит мне самой творить свою судьбу.

Забыв обо всем на свете, кроме собственной жажды, я мчалась сквозь темноту, слушая свою жажду и заранее предвкушая ее утоление, намеренно оттягивая момент, когда остановлюсь в темном месте и позову к себе ту девушку, которая окажется наиболее притягательна в тот момент.

И внезапно случилось нечто, чего не происходило раньше никогда. Я ощутила присутствие другого вампира. Раньше точно так же приходило ощущение, что Кирилл или Марк — рядом, но они всегда словно сообщали о своем присутствии. На сей раз это было нечто чуждое.

Я замерла на месте, внимательно оглядываясь вокруг. Он мог быть где угодно в ночной мгле. Он давал ощутить свое присутствие, но не давал четко понять, где же он находился.

Согласно его плану, мне следовало испугаться. Однако я поддаваться не собиралась.

— Выходи! — послала я мощный импульс в темноту, вся концентрируясь на ощущении этого присутствия.

На мгновение мне показалось, что мой невидимый противник находится слева от меня, готовясь выпрыгнуть из тьмы и застать меня врасплох. Но уже в следующую секунду все вокруг смешалось, и присутствие стало ощутимо также справа от меня.

"Дура!" — словно яркая вспышка взорвалась у меня в голове, когда рядом со мной приземлилась эффектная темноволосая вампирша в шикарных босоножках на каблуках.

Она словно с неба свалилась, явно прыгнув откуда-то сверху. Я осмотрелась. Ближайшие высокие здания находились метрах в пятидесяти. Конечно, покров тьмы не дал бы человеческому глазу увидеть ее, и даже обычная камера не зафиксировала бы ничего четкого, только полосу темных пятен, но все же это было экстремально. Я невольно отступила на шаг, хотя ощущения опасности от этой попрыгуньи не исходило.

— Куда собралась? — рявкнула она мне, а затем, повернувшись в ту сторону, где, как мне показалось, я впервые ощутила присутствие другого вампира, более спокойно произнесла: — Кто там? Майю, это ты?

— Не совсем, — послышался тихий мягкий голос.

Из темноты появилась еще одна вампирша. Если у первой волосы были подстрижены под каре, то у этой волосы ниспадали чуть ли не до колен тугими рыжими завитками. Ее выражение лица было таким томным, будто она только что испытала самый сильный оргазм в своей жизни. Девушка мне сразу же не понравилась.

— Мира, — мне показалось, что в голосе коротко стриженой послышалось облегчение. — Привет!

— Немного неожиданная встреча, — все так же томно произнесла Мира. — Что вы здесь делаете, и кто это? Та самая девочка, которую Кирилл обратил? И она здесь охотится?

Я вздрогнула. Она знала обо мне?

— Да, это она и есть, — кивнула стриженая, делая шаг и словно отгораживая меня от Миры. — Кажется, заблудилась немного. Я приношу наши извинения. Мы сейчас же уйдем!

Рыжая пристально меня разглядывала. Я ответила таким же пристальным взглядом, хотя и не говорила ничего.

— Понимаю, — произнесла, наконец, рыжая. — С молоденькими всегда масса проблем. Хорошо, что ты была поблизости.

— Я или Марк всегда поблизости, — холодно сказала стриженая. — Просто никто не застрахован от случайностей. Но я обещаю, что ничего подобного не повторится.

Мира только кивнула, все так же пристально глядя на меня.

— Идем, — прошипела мне моя защитница и добавила более громко: — До свидания, Мира. Благодарю за понимание!

— На здоровье, Соэрен, — мягко сказала та.

Так вот в каких обстоятельствах мне предстоит познакомиться с еще одной моей «сестренкой»! Опустив голову и вся словно ощетинившись, я, тем не менее, последовала за ней.

— Сгущай тьму и побежали, — сказала та негромко, — быстро!

Я выполнила указание и приготовилась бежать, но Соэрен схватила меня за руку и резко оттолкнулась от земли. Сама того не ожидая, я почти полетела за ней. Мы бесшумно приземлились на крышу какого-то гаража.

— Хорошо получается, — вампирша приподняла левую бровь. — Давай за мной!

Я кивнула и бросилась за ней. Бег по крышам оказался на удивление приятным занятием. Странно, что раньше мне не приходило в голову заняться ничем подобным. Ощущения во время прыжков высоко над землей даже отдаленно не напоминали те, которые сопровождали быстрый бег по земле. Я услышала собственный счастливый смех. Как хорошо чувствовать себя такой свободной! Однако быстрый взгляд умных и колючих глаз Соэрен заставил меня умолкнуть.

В конце концов, мы остановились на темной поляне. Я знала это место. Рядом был только лес и заброшенная шахта.

Вампирша на секунду замерла. Я тоже остановилась, не зная, какой реакции ждать от нее.

Движения Соэрен не были достаточно молниеносны, чтобы мое зрение не успело их зафиксировать, но это оказалось настолько неожиданно, что я не успела помешать ей. Она размахнулась и со всей силы влепила мне оплеуху. Невольно подавшись назад, я схватилась за щеку. Не то, чтобы это было очень больно, но внутри меня все вскипело.

— Ты что творишь? — прошипела я, невольно принимая боевую стойку.

— Это ты что творишь, позволь спросить? — казалось, Соэрен твердо вознамерилась сжечь меня взглядом. — Ты хотя бы соображаешь, что ты только что натворила? Чем тебе твой район был плох для охоты?

— А чем тот был плох?

— Тем, что он контролируется тремя сестрами, идиотка! И не говори, что ты не в курсе о разграничении территорий в Донецке. Я знаю, что Кирилл не посвящал тебя в детали, но о таком он умолчать просто не мог.

Смысл ее слов постепенно доходил до меня. Вампиры не имели права охотиться на территории, занятой другими вампирами. Но ведь Кирилл действительно не говорил мне, где же я не могу охотиться.

— По-твоему, я стала бы нарушать его прямой запрет? — вспыхнула я.

Соэрен отвернулась от меня и грязно выругалась.

— Так и знала, что твои возможности переоценивают! — заявила она злобно, даже не глядя в мою сторону. — Ты соображаешь так мало, как и любая новообращенная. А я уж было поверила, что ты действительно исключительная!

О чем это она?

Почему я должна была забыть то, что говорил мне Кирилл, особенно, если это было бы так важно?

— Рули домой! — крикнула Соэрен. — Найди кого-то по пути и больше не суйся никуда, кроме…

Она буквально по слогам выпалила названия нескольких районов Донецка. В их число попал и тот, где я жила, и тот, где я работала и даже те, где я обычно делала покупки. Если это было территорией Кирилла, которую он контролировал, неудивительно, что раньше мне не пришлось столкнуться ни с одним из вампиров, кроме Марка. Даже Соэрен не высовывалась, хотя, очевидно, она тоже регулярно следила за мной.

Что тут вообще происходит? Кирилл всегда был очень заботлив по отношению ко мне. Почему же сейчас выясняется, что он о стольком умолчал?

По дороге домой я поймала первую прохожую, не задумываясь ни о ее возрасте, ни о внешности. Один раз мне ничем не навредит, еще успею полакомиться красотками. На сей раз выпитой мною крови было достаточно много, потому что мне нужны были силы. Отбежав от своей жертвы на приличное расстояние и замерев в тени многоэтажного дома, в котором горело всего два окна, я вслушалась в темноту своим особым вампирским слухом-чутьем.

Соэрен была где-то там. Достаточно далеко, чтобы я не смогла ощутить ее присутствие, не прислушиваясь, и достаточно близко, чтобы самой не терять меня из виду. До этого мысль, что меня постоянно держат под наблюдением не приходила мне в голову, поэтому я и не пыталась обнаружить вблизи от себя чье-то присутствие. Теперь же, чем пристальней я вслушивалась, тем четче осознавала, что все это время ни на секунду не оставалась одна.

За мной следила не только Соэрен. Были еще и люди. Не вампиры, но все же не совсем обычные люди, в чем-то бывшие сродни нам. Возможно те, кому давали вампирскую кровь. Давно, когда я еще не слишком осознавала окружавшую меня реальность, однако понимала, насколько изменилось мое тело, а Кирилл объяснял мне особенности перевоплощения, он упомянул, что в вампиров редко обращают тех, кто при жизни пил кровь вампира, потому как они становятся очень слабыми. Наилучший вариант — те, кого даже ни разу не кусали.

Воспоминания были очень туманными. Поэтому-то они и не приходили мне в голову до этого вечера. Я совершенно не думала, что есть настоящая маленькая армия тех, кто охраняет новообращенное дитя очень древнего вампира, не позволяя хотя бы кому-то приблизиться к нему. Наверняка, каждый раз, когда чужак появлялся на небезопасном от меня расстоянии, его принуждали уйти, как вынуждены были сегодня уйти мы с Соэрен.

А я-то все эти месяцы наивно считала, что спокойно существую, забытая всеми неживущими и большинством живущих. Наивная!

Мне нужны были объяснения, а потому я ринулась к своему дому. Там на полке в мое спальне лежал фиолетовый мобильный телефон, единственная ниточка, которая позволит мне сейчас же связаться с Кириллом и потребовать ответы на все мои вопросы.

Однако, когда я взяла телефон, то увидела на нем несколько пропущенных звонков от Ярослава и сообщение с просьбой перезвонить сразу же, как смогу. Вздохнув, я набрала его номер.

— Даша! — выдохнул он с удовольствием. — Наконец-то! Я был уже уверен, что ты не позвонишь…

— Привет, — сказала я, немного сухо. — Говори все быстро, мне нужно сделать еще пару срочных звонков.

— В такое время?

Часы показывали половину первого ночи.

— А у тебя по работе безотлагательных дел не бывает?

— Ладно, — согласился Ярослав. — Словом, мне очень нужно встретиться с тобой завтра. И я хотел попросить, чтобы ты принесла свою кровь.

— Что?

— Для анализа ДНК, — пояснил он, несколько обескураженный моим тоном.

О, конечно! Как это я могла забыть?

— Если нужно, я договорюсь с знакомой медсестрой. Она задержится после работы и сможет взять кровь у тебя, если ты боишься…

— Нет, — почти рубанула я. — Не боюсь. Сама принесу, не волнуйся.

— Ладненько. И будет еще одна вещь, о которой я хочу с тобой поговорить… Вернее, даже не я.

— Конечно, — мне хотелось побыстрее закончить этот разговор. — Завтра все и обсудим!

Возможно, он мне и брат, кроме которого у меня считай что и родственников близких не осталось, но все же сейчас для меня важнее выяснить, что же происходит.

— Давай, — голос Ярослава снова зазвучал как-то обескуражено. — До завтра. Вернее, до вечера…

— До завтра.

Я лихорадочно жала на клавиши в поисках Кирилла. Смогла хоть немного успокоиться только тогда, когда услышала длинные гудки в трубке.

— Да, малыш, — услышала я его.

Казалось, что он смертельно устал. А моя решительность вдруг растаяла, словно туман.

— Кирилл, — пробормотала я, — прости, что беспокою…

— Все нормально, — сказал он тускло. — Я понимаю, ты сама должна быть сейчас немного на грани истерики. Соэрен уже сообщила мне, что случилось. Не переживай. Она сама виновата. У нее были четкие инструкции не выпускать тебя за границы контролируемых нами районов города. И ничего страшного не случилось. Конечно, принцесса увидела тебя, но это все равно случилось бы рано или поздно…

— Кто? — не поняла я.

— Это прозвище довольно могущественной вампирской семьи, — пояснил Кирилл. — Его возглавляют три девушки, прозванные тремя принцессами. Я позже расскажу тебе все подробно. Но сейчас мне нужно заниматься делами. Ты подождешь еще несколько дней, Даша?

Я не могла бы отказать ему, когда он говорил так.

— Конечно, — прозвучал мой ответ. — Я подожду столько, сколько нужно. Извини, что из-за меня были проблемы, Кирилл.

Он не подал мне ни одного знака, что не расстроен из-за моей сегодняшней глупости.

— Я позвоню, когда освобожусь, — только и сказал он.

Послышались короткие гудки.

Вот и все. Теперь я одна. Только теперь это не было вселенское одиночество, как тогда, когда я чувствовала себя забытой и покинутой всем миром, теперь это было одиночество узницы, тщательно охраняемой.

7.

Месяц назад Кирилл обещал мне ответы. Но до сих пор не было ни ответов, ни его. Только присутствие Соэрен или Марка, а еще множества упырей, охранявших меня круглые сутки.

Они никак не проявляли себя, и я могла заставить себя не напрягать свое чутье, чтобы не ощущать где-то вдали отзвуки вампирской крови в их не умерших телах. Но знание того, что они — там, уже никогда ни на секунду не оставляло меня.

Я листала глянцевый журнал. Конечно, даже сейчас мне не было необходимо читать их. За модными тенденциями гораздо удобнее следить через интернет, там фото с показов известных дизайнеров, по которым я определяла тенденции, появлялись гораздо раньше. К тому же, собственным глазам и способностям к анализу и обобщению я доверяла гораздо больше, чем модным редакторам. Но глянец остался моей привычкой. Поэтому сегодня, по дороге к Ярославу, покупка этого номера модного обозревателя оказалась не более, чем данью привычке. Тем не менее, он оказался кстати. С ним удавалось создавать впечатление занятой девушки, тем самым спасаясь от острого ощущения собственного несоответствия всему происходящему вокруг.

Вокруг была вечеринка.

Наверное, стоит сказать пару слов о том, что случилось со мной за последний месяц, начиная с того вечера, когда я отдала Ярославу свои волосы. Поначалу планировалось всучить ему кровь моей тети, но небольшой рейд по соответствующим сайтам в интернете дал неутешительные результаты. Ему могут сообщить, что кровь никак не могла принадлежать 25-летней девушке, да и еще его сестре. К счастью, решение нашлось. Порывшись в своих закромах, я нашла свои волосы на старых расческах. По расческам давно мусорник плакал, но почему-то они так и валялись годами в коробках в антресоли. Наверное, это был лучший вариант, потому как мои волосы там не просто сохранились, они еще и были натурального цвета, а не черного, изначально получаемого при помощи стойкой крем-краски, а затем, после моей смерти, напрочь закрепившегося. Кирилл говорил, что вампирская кровь определенным образом меняет нашу ДНК, в зависимости от того, как мы выглядели на момент смерти. Так что теперь я была действительно брюнеткой, а не всего лишь немного темнее блондина Ярослава. К счастью, он пока не догадался спросить, кто же в нашей семье был той жгучей брюнеткой, от которой его сестра унаследовала свои роскошные черные пряди.

Получив волосы вместо крови, брат посмотрел на меня, как на идиотку, но потом сказал, что и это неплохо. Через пару недель мы получили результаты, подтверждающие наши родство. Этот факт пока не афишировался, хотя кое-кто уже начал догадываться.

Этим кое-кто в первую очередь был близкий друг Ярослава Денис.

В тот же вечер, как брат получил мои волосы, он повез меня в ресторан, общаться с этим молодым человеком. Денис был сыном достаточно богатого бизнесмена, но хотел создать что-то свое. Используя отцовские инвестиции, но во всем остальном — на ровном месте. Понятия не имею, почему он решил открыть магазин женской одежды, продукцию для которого производил бы его же цех, но почему-то решение было принято именно такое. Единственной загвоздкой был креативный директор. Претендентки либо умели шить, но были напрочь лишены креатива, либо креативили по полной, но понятиия не имели, как свои фантазии воплотить в реальных тканях при помощи ниток и швейных машинок. В итоге, через пару дней, пересмотрев почти весь мой гардероб, давно уже изготавливаемый мною самой для себя, а также кучу фоток когда-то сшитых мною вещей, Денис предложил мне стать тем самым креативным директором. Зарплата была пока чуть ниже, чем в банке, но не намного. Мое согласие было с готовностью дано. В конце концов, изготавливая женскую одежду, я была намного больше в своей стихии, чем разбираясь со счетами клиентов по банковским кредитным картам. Оставалось только сказать Ярославу спасибо за то, что он предоставил мне возможность заняться действительно любимым делом.

Ну и, конечно, нужно было еще уволиться из банка.

Когда я пришла туда, то услышала воистину необычайную историю. Выяснилось, что Коля ничего на самом деле не воровал. Истинной виновницей хищений была… Диана. Сережа ходил какой-то смущенный и старался ни на кого не смотреть. Он-то всегда уверял, что наша продвинутая дамочка ничего не смыслит в компьютерах. А оказалось, что она смыслила, причем куда лучше, чем он. Диана настолько увлеклась помощью сыну в учебе, что стала сама неплохой программисткой. Решение провернуть аферу и выставить Колю виноватым, по-моему, было вполне закономерным.

— Просто удивительно, что ее поймали, — восторженно говорила мне Танюшка. — Никто не верил, что виноват может быть Коля, но никто уже не верил и в то, что он выкрутится. И, тем не менее, доказательства они нашли. Тут сам Милицкий несколько суток просидел. Смотрел записи с камер, что-то сверял…

— Милицкий? — спросила я, ощущая, как все внутри холодеет.

Ярослав так и не узнал, что его свеженайденная сестра работает в его же банке. И мне казалось, что лучше ему и не знать. Тогда встал бы закономерный вопрос, что я делала в Славянске под чужой фамилией. И если он и там начнет копать…

Но если он сидел здесь с документами, то просто не мог не заметить, что одну из сотрудниц отделения зовут Даша Несуденко. Разве что мою скромную персону сочли недостойной проверки. В конце концов, у меня никогда не было доступа к данным по депозитным счетам.

Если б он знал, что я работаю здесь, на меня уже должны были бы посыпаться вопросы, а Ярик все это время молчал. Просто не верится в такое везение! И все же чудо случилось, и в этот раз именно со мной.

Еще одно маленькое чудо ожидало меня, когда я пошла к Вике писать заявление об увольнении.

Кажется, это известие ее расстроило.

— Жаль, очень жаль, — сказала она. — Хотя, на самом деле, так ведь и должно было быть.

— В смысле? — не поняла я.

Вика подняла на меня смеющиеся глаза, из которых так и струилось лукавство, и подмигнула.

— Ну, твой брат не позволил бы тебе долго сидеть на такой должности. Хотя, я все равно не ожидала, что ты только два месяца тут проработаешь.

— А, ты об этом, — улыбнулась я.

Так она тоже была уверена, что я — сестра их регионального директора? Да, это многое объяснило бы. Ну, что ж… Не буду развеивать ее заблуждение.

Когда заявление об уходе по собственному желанию было написано, и я уже взялась за ручку двери, Вика сказала:

— Постараюсь найти человека побыстрее, чтобы ты не отрабатывала весь двухнедельный срок. Просто оставишь ему свою тайм-карту, он будет за тебя отмечаться, чтобы ты не потеряла в деньгах.

— Спасибо.

Хорошо, что я не стала отнекиваться, доказывая, что Ярослав — не мой брат.

— И передавай привет Кириллу, — вдруг сказала она.

Кому???

Я застыла на месте, изумленно глядя на нее. Неужели Вика имела в виду?..

Она нервно заерзала, как бывало всегда, когда я смотрела на нее слишком пристально. Впрочем, от такого моего взгляда большинству окружающих становилось неуютно.

— Вы все-таки похожи, — пискнула она. — Взгляд у вас точно одинаковый.

Вика считала меня сестрой Кирилла Баронецкого! Я просто не верила в это. Откуда она его знала? С чего она вообще все это взяла?

Мне хотелось вернуться и быстро, в ультимативной форме, потребовать от нее ответов. Но делать это все же не стоило. Не уверена, что смогу потом заставить ее забыть, а укусить ее, чтобы получить большую власть над памятью, тоже нельзя. Прямо над ее столом висела чертова камера наблюдения!

— Спасибо, — тихо сказала я и вышла.

Вот, значит, как все это произошло! Кирилл заставил меня искать работу, ни слова не сказав о том, что сам уже приготовил для меня место. Он просто каким-то образом убедил эту блондинку взять меня. Но к чему весь этот цирк? Что вообще за странные методы воспитания? Количество моих вопросов к нему только увеличилось, а с ответами он не спешил.

Первые несколько недель на новом месте были достаточно сложными. До моего прихода здесь шили, в основном, белые женские блузы и костюмы-двойки каких-то жутких невзрачных цветов. Я решила сразу же изменить ассортимент, что, естественно, не понравилось пожилой женщине, до меня исполняющей обязанности руководителя цеха. По ее мнению, костюмы были чем-то универсальным, что должны были бы покупать в любом случае. Я же свято верила в то, что костюмы были давно устаревшей формой одежды даже для офиса. Нашими покупателями, в первую очередь, должны были стать молодые девушки, такие как Танюшка, Марина или Анжела. Они зарабатывали достаточно, чтобы самим выбирать для себя обновки, а не консультироваться при их выборе с мамочками и бабушками. И ни одна из них на работу в костюме не ходила, и уж тем более в костюме жуткого цвета хаки!

В итоге, моя оппонентка довольно быстро уволилась. Я только пожала плечами и стала делать выкройки сама, сосредоточившись на юбках, блузках, брюках и пиджаках довольно простого кроя, зато самых разных цветов. Оставалось только подобрать штат хороших портних, на что должно было уйти довольно много времени.

Опыта у меня не было. У Дениса его оказалось еще меньше. Единственное, на чем мы тогда выехали, так это на взаимоподдержке и доверии. Как ни странно, но он с самого начала стал относиться ко мне очень хорошо. Пару дней я даже думала, что он ко мне неравнодушен. Однако, сердце его давно было отдано другой девушке, которую звали Аня, и которую я с ним частенько видела, когда он вечером заезжал на производство узнать, как идут дела. Очень скоро стало понятно, что Денис просто очень хорошо воспитан, а потому ему можно доверять и рассчитывать на него при любых обстоятельствах. Ну, почти при любых.

Он старался вникнуть во все дела нашего маленького цеха, вносил свои предложения, выслушивал мои, мы с ним что-то планировали, что-то решали, словом, работа кипела. Я никогда раньше не чувствовала себя такой счастливой. Впервые в жизни мне пришлось заниматься тем, что мне по-настоящему нравилось. Очень часто я даже не уезжала на ночь домой. Проводив портних, целые ночи просиживала в офисе, сводя отчеты, делая выкройки или просто сидя за машинкой. К счастью, сон для вампира — вопрос не принципиальный, а потому я успевала все, удивляя своих подчиненных и тем самым заставляя их испытывать ко мне уважение. Девушки знали, что начальница работает больше любой из них. Кроме того, я относилась к ним очень вежливо, требуя качественной работы, но и не жалея похвалы, если сделанное ими мне нравилось.

В итоге, через месяц, когда мне позвонил Ярослав, которого я тоже видела мало, меня очень удивил факт, что с нашей последней встречи прошло столько времени. Значит, Кирилл еще дольше не показывался!

— Мы с Денисом уже начинаем волноваться за тебя, — сказал брат. — Сколько ты торчишь на работе? Он говорит, ты за эти несколько недель ни разу не ушла вовремя.

— Мне нравится делать то, что я делаю, поэтому…

— Понятно, — перебил он меня. — Тебе пора отдохнуть! У меня послезавтра вечеринка для близких друзей, и ты приглашена. Заодно познакомишься с моей девушкой.

— Девушкой? — удивилась я.

Ярослав расхохотался в трубку.

— Представь себе! Была бы не так занята, давно познакомилась бы.

Даже будучи вампиром, я осталась женщиной. Поэтому стала выспрашивать, кто она. Оказалось, что все достаточно тривиально. Ярослав встречался с дочерью владелицы главного пакета акций того банка, где он занимал свою высокую должность, и который, как я уже знала от Дениса, занимался финансовыми делами многих крупных бизнесменов региона. У нашего маленького предприятия тоже был там счет. Приемный отец моего брата его связь с этой юной особой Алисой весьма и весьма поощрял. Как заверил меня Ярослав, все началось из соображений личной выгоды, но постепенно переросло в настоящую привязанность.

— Алиска должна тебе понравиться, — сказал он уверенно. — Вы с ней в чем-то похожи.

Насчет схожести он явно загнул. Стало понятно, почему впервые увидев меня в Славянске, Ярослав не понял, что именно во мне кажется ему таким знакомым.

Я явилась в его фешенебельную квартиру, одевшись в самом минималистском стиле — маленькое черное платье, симпатичная сумочка, черное классическое пальто и ботильоны. Все это (кроме платья, сшитого мною же) обошлось мне достаточно дорого. Однако, увидев Алису, я была готова сквозь пол провалиться. Черт, если глянуть навскидку, то наряд у нее — от Шанель, я видела это платье в их последней коллекции. Туфли у нее были… Черт, неужели правда от Гуччи?

Наше сходство ограничилось темным цветом волос и склонностью при помощи макияжа делать акцент на глазах. Алиса была гораздо смуглее меня, губы у нее были такими же пухлыми и очаровательными, как у Меган Фокс, и вообще о таких говорят "горячая женщина", в то время как я всю свою жизнь была снежной королевой. Она смерила меня презрительным взглядом.

— О, привет! — раздался радостный возглас Дениса, который, судя по блеску в глазах, уже успел выпить бокальчик виски. — Алиса, правда Даша и Ярослав похожи, словно близнецы?

— Да, что-то есть, — сказала та холодно.

Однако, было очевидно, что сходство наше она отметила, и оно ее совершенно не обрадовало. Интересно, братец уже рассказал ей нашу с ним историю?

На вечеринке присутствовали Ярослав, Алиса, Денис со своей Аней и еще один жгучий брюнет Алик, всем всячески пытавшийся услужить. Что-то в его внешности навело меня на мысль, что он является каким-то дальним родственником моей будущей золовке. Очевидно, что ему было положено развлекать меня, потому что первую пару часов от него невозможно было отбиться. Он не отставал от меня ни на шаг, постоянно делая комплименты и заглядывая мне в глаза. Позже, успев также зарядиться виски, Алик прошептал мне:

— А я и не думал, что ты окажешься такой красавицей.

Да здравствует вампирская кровь! Разве я могла показаться ему некрасивой?

Алисе я явно не понравилась. Она и Аня все время мыли мне кости, перешептываясь почти весь вечер и будучи уверены, что никто понятия не имеет, о чем они говорят. Но вампиру-то все было прекрасно слышно. Даже намного слышнее, чем хотелось бы, и громко включенная музыка этому не мешала. Я с облегчением вздохнула, когда Аня, допив второй бокал шампанского, вытащила Дениса танцевать, несмотря на все его сопротивление — до этого они с Ярославом испытывали какую-то новую компьютерную игру. Брат улыбнулся мне, сидевшей на диване вместе с подвыпившим Аликом, и подошел к своей девушке. Та смотрела на него с каким-то недовольством.

— Ярик, — услышала я ее тихий голос и приготовилась к очередной порции гадостей, на которую никак не смогу ответить, чтобы не обнаружить свой сверхслух.

Братишка наклонился к ней, и она стала говорить ему на ухо, чтобы музыка не мешала ему внимать всему, ею сказанному.

— Ярик, по-моему, ты ошибся. У нее что-то не в порядке с аурой. Она не такая, как у обычных людей.

— Аура и не может быть такой же, — сказал Ярослав, продолжая все так же мило улыбаться, наблюдая за тем, как Алик расточает мне комплименты. — Она ведь моя сестра все-таки. Помнишь?

Я поднялась с дивана, пробормотав своему жгуче-брюнетистому спутнику:

— Иду в туалет.

Голос Алисы стал чуть глуше, но я все равно отчетливо слышала каждое произнесенное ей слово.

— Ярик, говорю тебе, с ней что-то не так. У нее есть какая-то сила, и она ей осознанно пользуется.

— Какая еще сила? — Ярослав явно был настроен скептически.

— Не знаю. Я не вижу ее настолько четко. Но в ней что-то есть, клянусь.

— Дорогая, мне кажется, ты просто сверхбдительна, — рассмеялся мой брат. — Если эта ведьмочка действительно способна на что-то большее, чем неосознанно кого-то сглазить, это было бы уже отчетливо видно. Ты же не считаешь, что она — сильнее меня? Она, вообще-то, младшая. И еще она не знает о том, кто мы.

— Но она — девушка…

— Алиса, это ведь уже обсуждалось! И вообще, хватит! Потом поговорим.

Я стояла в туалете, схватившись за ручку двери и прислушиваясь ко всем разговорам в квартире. Денис и Аня обсуждали что-то совершенно постороннее. Алик негромко храпел. Очевидно, виски давало о себе знать. Ярослав и Алиса сменили тему — теперь они обсуждали каких-то крупных клиентов их банка. Все вернулось на круги своя, и мне, еще и полугода не пробывшей вампиром, все еще не привыкшей доверять до конца своим сверхспособностям, не верилось, что я действительно услышала то, что услышала.

Что происходит, черт возьми?

Выйдя из туалета, я засобиралась домой. Алик так и не проснулся, Денис пьяно засожалел, что его дорогая Даша уже уходит, а Аня бросала на него взгляды, полные злости и ревности, Ярослав, совершенно трезвый, согласился, что мне нужно отдохнуть, и вызвал мне такси.

Отъехав от его дома на несколько кварталов, я услышала зов.

Черт! А не много ли для одного дня-то?

— Остановите, пожалуйста.

— Так вы разве не в Макеевку собираетесь? — спросил шофер.

Ярослав, проводив меня до автомобиля, строго-настрого приказал ему довезти меня до порога дома и пообещал за это довольно много денег. Эти деньги лежали сейчас у меня в кармане. Я достала их и протянула ему.

— По-моему, мы уже в Макеевке.

Он остановил машину, и я свободно выскользнула на улицу. Дождавшись, чтобы такси исчезло за поворотом, выключила мобильный и вынула из него аккумулятор, одновременно собирая вокруг себя тьму. Затем, под защитой ее покрова, прыгнула прямо на крышу двухэтажного дома, а уж оттуда, совершенно бесшумно, добралась до того места, где ждал меня Кирилл.

Поначалу я сильно удивилась. Его обычно аккуратно подстриженные волосы сейчас свисали ниже плечей. А выражение, с которым он посмотрел на меня, буквально ударило меня своей холодностью.

— Ты хочешь правду? — спросил он мрачно.

— Ээээ… — не нашлась, что ответить я.

Мне страшно было что-то требовать, когда он смотрел на меня так. К тому же, такое резкое начало совершенно сбило меня с толку.

Кирилл ринулся ко мне так стремительно, что даже мои глаза едва смогли уловить его движение. Его рука обвилась вокруг моей талии, а губы прошептали, приблизившись к моему уху:

— Закрой глаза.

Я вздрогнула от испуга. Неужели он снова поведет меня сквозь тьму? Даже сейчас, когда я знаю, что меня ждет, и это знание наполняет меня таким страхом?

Плотный ветер ударил меня по щекам. Мы снова двигались куда-то через темноту, настолько мрачную, что даже ее собственные порождения боялись ее. Спустя те бесконечные секунды, что длилось наше путешествие, я, совершенно обессиленная, упала на каменный холодный пол, пытаясь отдышаться. Мне не нужно было дышать, но как же хотелось это сделать! Каким сладким был воздух ночного мира, в котором жили люди, и насколько слаще он был тягучей атмосферы того мира, откуда пришла сущность, навсегда изменившая мои тело и душу!

— Даша, — услышала я его голос, теперь не грозный, а сочувствующий.

Я подняла голову. Кирилл стоял рядом и протягивал мне руку.

— Вставай, девочка, — глаза его наполнились теплом. — Тебе нечего бояться, когда я рядом, как бы темно не было вокруг.

Опираясь на его руку, подняться было легко.

Он снова привел меня в то же место, что и в первый раз. Это был заброшенный недостроенный микрорайон, недалеко от дома, где я жила с родителями. Только на сей раз мы вышли из мрака не в подвале, а на одном из верхних этажей.

— Прости, что не приходил раньше, — сказал Кирилл, отпуская мою руку и делая несколько шагов в сторону бетонных столбов, поддерживавших потолок там, где должны были быть возведены стены, и где они уже никогда не будут возведены. — Мне нужно было сделать очень много, а ты была настолько погружена в свои дела, что легко переносила мое молчание.

Я ничего не ответила, только обхватила себя руками. Не оттого, что было холодно, просто по привычке. Или потому, что хотела, чтобы это он обнял меня.

— Сегодня ты наконец-то узнаешь все, — сказал Кирилл, пытливо глядя на меня. — Соэрен сообщила, что Алиса начала ненужный разговор в твоем присутствии, а Ярослав ее не прервал…

Я нахмурилась. Да что происходит в конце-то концов?!

— Вампиры — не единственные в этом мире, кому дано несколько больше, чем обычным людям, — сказал Кирилл. — Есть еще такие, как твой брат и Алиса. И какой была ты.

— Так ты изначально знал, что у меня есть брат? — удивленно спросила я.

— Знал, дорогая. Еще в тот день, когда впервые увидел тебя, стало понятно, что ты — не совсем обычный человек. Алиса сегодня говорила об этом. Она — талантливая девочка, видит ауры так подробно, как мало кто. Потому и усмотрела в тебе нечто, что ее насторожило. Правда, даже если она сотню лет проживет, то не научится видеть ауры так, как умею видеть их я.

Так! Сейчас мне нужно просто взять себя в руки и дослушать его до конца. Кажется, он настроен говорить правду. Так пусть говорит, пока не расскажет все! Внутри меня зрела злость и обида на Кирилла. Он столько времени держал меня в неведении! Но сегодня, прежде чем злиться, я должна вытащить из него столько информации, сколько вообще возможно.

— Так кто же я такая?

— Ты — потомок очень древнего ведьмовского клана, Даша. И очень могущественного. Одного из немногих, сильного настолько, что силой наделялись не только девочки, но и мальчики.

Его слова меня озадачили. Разве это могло быть правдой? Я много лет прожила со своими родителями, очень часто виделась с родственниками. И не было никаких намеков на что-то подобное.

— Ты помнишь свою бабушку по линии матери, Даша? — спросил Кирилл. — Ту самую, что умерла двенадцать лет назад?

— Конечно, помню. Но я ее очень хорошо знала, и…

— Ты знаешь, что она два раза была замужем. Но истинную историю ее первого замужества ты вряд ли слышала.

— Почему же? У нее был ребенок. Но он умер вскоре после рождения. А мужа ее убили то ли турки, то ли еще кто-то типа их. Они тогда жили в Ашхабаде…

— Они тогда проиграли другому ведьмовскому клану, — уверенно сказал Кирилл, — в проклятых азиатских степях, где испокон веков ведутся ведьмовские войны. Да, первый муж твоей бабушки погиб, но ребенок умер совсем по другой причине. Дело в том, что ей и еще нескольким твоим родственникам согласились оставить жизнь только при условии, что они скуют свои силы и будут жить, подобно обычным людям. Есть такой ведьмовский ритуал, который позволяет сделать это. И для его осуществления нужна кровь младенца.

Я застыла на месте. Ничего себе!

— Силы ведьмы и ведьмака покидают его до самой его смерти. Печать невозможно снять обычными средствами. Есть возможность снять ее только с детей и внуков. Но потерявшие силу ведьмы не могут совершать эти ритуалы, они не могут даже говорить о них. Потому-то твоя мать и ее брат не знали, какую силу получили по наследству. И чем дольше они хранили ее, тем большей она становилась.

Мой дядя умер задолго до того, как мы с Кириллом повстречались, и даже раньше, чем умерла бабушка. Я тогда была еще совсем ребенком.

— Твоего брата похитил польский клан Милицких. Довольно таки слабенький клан, которого хватило на то, чтобы сколотить богатство, но не хватает на то, чтобы получить реальную власть, к которой ведьмы стремятся просто в силу своей природы. Нам, вампирам, вполне хватает человеческой крови. Ведьмам нужны человеческие души. Правда, не так много есть ведем, способные получить достаточно много душ, чтобы удовлетворить свою жажду. Милицкие к таковым не относятся. Однако, их нынешняя глава клана и мать Алисы Елена — невероятно честолюбива. Аппетиты у нее невероятные. Она-то и выкопала на свет Божий историю клана твоей бабушки и решила использовать ее в своих интересах. Ведьма она слабенькая и не слишком-то просвещенная. Потому, чтобы усилить свой клан, она решила приобщить к нему твоего брата. Когда она выяснила, что в одном с нею городе живут наследники огромной силы, она решила привлечь одного из них на свою сторону. Проще всего было воспитать того ребенка, которого вынашивала твоя мать. Потому Елена и провернула всю ту аферу с мнимой смертью Ярослава. Заодно и получила еще семерых младенцев.

— Каких младенцев?

— Согласно официальным данным, в тот день, когда якобы умер твой брат, в том же роддоме умерло еще семеро детей. И никому из родителей не отдали их тела, сказав, что спешно похоронили все в общей могиле. Эксгумации всеми силами избегали. На самом деле, те семеро детей действительно умерли. Их принесли в жертву по числу ведьмовских традиций, чтобы вызволить силу твоего брата, чтобы он снова смог быть ведьмаком.

Все услышанное было слишком невероятно, чтобы верить. Я недоверчиво посмотрела на Кирилла, но потом вспомнила подслушанный разговор Ярослава и Алисы и решила просто дослушать до конца.

— В итоге, Елена получила, что хотела. Достаточно могущественного ведьмака, чтобы осуществлять свои планы. И он ей действительно во многом помог. Теперь ей остается надеяться, что их с Алисой дети будут еще более могущественны, унаследовав силу обоих кланов. Однако, сам Ярослав по честолюбию во многом превзошел свою воспитательницу. Отсюда и его договор с вампирским кланом, которым руководит вампирша Кристина, она же Кристина дель Сторца, итальянка по происхождению. Сейчас это, конечно, уже незаметно.

— Кто это? — спросила я.

— Она и ее дети контролируют малозначимые районы Донецка. Там им достаточно людей, чтобы питаться, но уж точно мало возможностей, чтобы делать деньги. Поэтому, в основном, они промышляют торговлей наркотиками и прочим криминалом. Им это положение не слишком нравится, поэтому они многое отдали бы, чтоб занять место моего клана, либо же клана принцесс.

Сделав секундную паузу, он пояснил:

— Принцессы — это те рыженькие барышни, которых ты видела во время своего ночного вояжа в чужие районы. Достаточно сильные, но все же непредусмотрительные. Не воспринимают союза Кристину иее союзников- ведем всерьез. А очень зря. На их владения метят в первую очередь.

— Познавательно, — съязвила я, глядя на огни многоэтажек вдали.

Он вздохнул. Наверное, просто для того, чтобы сделать свои эмоции более понятными для меня. Интересно, а Кирилл догадывался о том, что я сейчас чувствую? О том, насколько важна для меня была его поддержка и как мне было больно от того, что он вот так отстранился, и даже не пытался прикоснуться ко мне, чтобы хоть как-то успокоить.

— Знаешь, — заговорил он с иронией в голосе, — а ведь ты сейчас мыслишь как типичная ведьма. Небо может падать на землю, но она все равно будет думать о том, что ей с этого может перепасть.

Я не смогла сдержаться и обернулась. Да, он явно смеялся надо мной, хотя и без злобы; так, как смеются над любимым ребенком.

— Но я ведь — не ведьма. Моя сила так и не пробудилась до того, как я стала вампиром, — мой взгляд снова устремился на огни окон домов, отчаянно пытавшихся рассеять ночную темень.

Сказать, что Кирилл двигался бесшумно, значило ничего не сказать. На самом деле, вампиры не слышат друг друга, а чувствуют некие вибрации своих сородичей, потревоживших окружающую тьму. Именно так я опредляла, что Соэрен или Марк находятся неподалеку, со временем научившись легко различать их. Но присутствие Кирилла определить было невозможно. Ощутив прикосновение его руки к своему плечу, я вдруг подумала о том, какой же силой он все-таки обладал.

Я повернула голову. Его лицо было всего в паре сантиметров от моего. Кроме того, он вдруг словно позволил мне чувствовать исходящую от него энергию, полную тьмы и мощи, настолько необъятных, что даже мысль о них казалась невероятной. Инстинктивно, я отшатнулась. Кажется, впервые с того вечера, как он подкарулил меня у моего дома, чтобы начать мое обращение в вампира, мне было страшно находиться с ним рядом.

Но он не сделал ничего, чтобы мой страх усилился. Напротив, его рука обвилась вокруг моей талии так, как мне и хотелось. А в глазах его вдруг вспыхнул огонек, который никогда не появлялся там раньше. Я едва успела осознать, что на самом деле он никогда не считал меня ребенком, несмотря на все то, что говорил.

— Итак, я продолжу, пожалуй, — сказал он как-то проникновенно. — Ты способна все услышать или близость ко мне на тебя слишком отвлекающе действует?

— Нет! — это слово само собой слетело с моих губ.

Он снова усмехнулся, слегка насмешливо. Но его рука придвинула меня к его телу еще ближе.

— Ты умеешь материализовать тьму, — сказал он вдруг. — Можешь сделать ее плотной? Достаточно плотной, чтобы ударить вот по той колонне?

Я удивленно уставилась на него. Да, Кирилл с самого начала учил меня сжимать тьму до состояния материи, чтобы делать из нее покров для своих ночных путешествий. Позже он сам настоял, чтобы я использовала тьму как сидение, позволявшее мне словно парить в воздухе. Но ударить?

— Тьма — основное оружие вампира, — напомнил мне он, хотя понимал, что я уже была неспособна когда-либо забыть его слова, когда услышала их впервые. — Но неонаты используют ее только как защиту. И не раньше, чем через несколько десятилетий после своего обращения, как наступательное оружие. Однако я хочу, чтобы ты сейчас собрала тьму воедино и ударила по той колонне. Давай!

— Но…

— Ты сможешь, — прервал он мягко мою попытку усомниться в собственных силах. — Я создал тебя вопреки всем законам, которые запрещают обращать ведем, да еще из такого сильного клана, как твой. Я не пил кровь людей, когда обращал тебя. Изначально людьми питалась Соэрен. Спустя время, необходимое на то, чтобы эта кровь преобразовалась в вампирскую, ее пил более сильный Марк. И только после этого — я. Никто и никогда не получал при обращении подобного. Ты должна была стать сильной уже только потому, что тебя создавал некто, проживший в теле вампира столько, сколько я, и получивший от времени такую силу. Но я не хотел ограничивать тебя даже этим. Из всех тех сил, которые было возможно собрать воедино, ты получила все и даже больше. А потому сейчас ты — единственная на земле, кто не пробыв и года вампиром способен на то, чего иным нужно ждать столетиями. А потому…

Его речь звучала так вдохновенно, что я не смогла не подчиниться. Бывают приказы, ради исполнения которых ты используешь даже те способности, о владении которыми сама не подозревала. И сейчас, когда Кирилл говорил со мной так, я не могла не сделать того, что он хотел. И неважно, возможно ли это в принципе, ведь я обязана!

Тьма стекалась к моим рукам из всех уголков, куда не попадал свет луны и отблески горящих вдали электрических огней. На ее месте оставалась какая-то несветлая не-пустота, сродни той, через которую вел меня Кирилл. Она пугала, она словно пульсировала и жила своей собственной разумной жизнью. Шагни в нее, и уже не вернешься. Однако сейчас это было неважно. Сейчас было важно собрать ту тьму, которую я только могла и сгустить ее настолько, чтобы сделать осязаемой. Пораженная, я наблюдала за тем, как передо мной вырастает темный, медленно вращающийся шар, постепенно уменьшающися в диаметре.

— Двигай его, — буквально промурлыкал мне на ухо Кирилл. — И одновременно ускоряй. Так, как ты сама делала бы это, только оставайся на месте. Иногда это бывает тяжело. Так и тянет самой броситься к пункту назначения, а не двигать туда…

Предметом это назвать было сложно. Но суть он объяснил. Сосредоточившись, я швырнула сгусток тьмы в указанную Кириллом ранее колонну.

Эффект был потрясающий. Темный шар на огромной скорости врезался в бетонный столб. Каменные осколки разлетелись на несколько метров вокруг, а железные конструкции, заключенные внутри, смялись под силой удара. Поскольку колонна стояла на самом углу недостроенного этажа и поддерживала бетонную плиту крыши, та, вследствие деформации конструкций, со странным звуком накренилась, опустишись на несколько сантиметров вниз. Я непроизвольно взвизгнула, испугавшись, что каменный свод сейчас обрушится и ринулась было в сторону со всей той скоростью, на которую только была способна.

Кирилл расхохотался и без каких-либо видимых усилий удержал меня на месте.

— Все в порядке, милая, — сказал он мне, сквозь смех, — не вырывайся так. Поверь, крыша пока останется там, где и была.

Я замерла в кольце его объятий, уверенная, что мне полагается тяжело дышать и начисто забыв, что мне незачем это делать. От этого моя растерянность только еще больше увеличилась.

— Только на людях таким не занимайся, — сказал Кирилл, прижавшись щекой к моему виску, — получится слишком демонстративно.

— А днем я тоже так смогу делать? — заговорило во мне любопытство.

— Не только сможешь. Ты уже можешь. Но только все равно не надо. И практиковаться в людных местах я бы тебе тоже не рекомендовал. Думаю, что в ближайшее время мы станем почаще выбираться в глушь, и уж там-то ты нашвыряешься тьмой столько, сколько захочешь.

У меня внутри все замерло от мысли, что Кирилл остался мною доволен, и что теперь мы сможем больше времени проводить вместе. Может все наконец-то встанет на свои места? Ведь недаром он ведет себя так ласково.

— А теперь, Даша, — сказал он, не давая мне времени на мечты, — ты должна сделать еще кое-что.

— Что? — спросила я с готовностью, даже привстав на цыпочки от нетерпения.

— Теперь ты сделаешь то же самое, но только, помимо своей стремительности, ты вселишь в материализованную тьму ветер.

Моя готовность растаяла, как дым.

Тьма — исконное убежище вампира, а также его оружие. В ней мы скрываемся, только в ней мы чувствуем себя по-настоящему легко, а наша сила становится полной. Тьма — наш образ жизни и часть нас самих. Только сейчас я вдруг осознала, насколько сроднилась с нею и насколько естественными для меня за последние месяцы стали манипуляции с нею же. Поэтому просьба Кирилла пойти в своих манипуляциях дальше меня не смутила, хотя и несколько удивила. Но ветер?

— Обычные вампиры не способны на это, — произнес Кирилл, видя мои колебания. — Они орудуют тьмой, а не силами природы, как ведьмы. Но ты — другое дело. Ты сможешь!

— Кирилл! — вспыхнула я. — Прости, но я… Я ведь действительно не ведьма! Ты же знаешь это. Если во мне и были какие-то силы, они спали…

— Знаю, — ответил он, поворачивая меня лицом к себе. — Не могу не знать. Потому, что сделать вампира из полноценной ведьмы невозможно.

Не найдя, что ответить, я просто вопросительно посмотрела на него.

— Загадка мироздания. Но силы, таящиеся в вашем роде, словно разрывают обращенную ведьму изнутри. Она являет собой зрелище еще более жалкое, чем недообращенный, и представляет еще большую опасность. Поэтому-то наши два племени и не слились воедино до сих пор. И только древнейшие вампиры знают, что это правило не распространяется на ведьму, сила которой запечатана. Она переходит к ней, но не раскрывает себя. До определенного времени.

— До какого?

— До того, как пробужденная сила не переходит к ней по наследству.

Кусочки паззла стали складываться в моей голове в единую картину, хотя общие очертания того, что было изображено на ней, все еще ускользали от меня.

— То есть, когда мои родители… — пробормотала я, бессильно поднимая правую руку.

Я хотела прижать ее к губам, чтобы сдержать вырывающийся стон, но не успела. Рука застыла на полпути.

— Не совсем, — торопливо ответил Кирилл. — Смерть твоих родителей… Даша!

Он буквально встряхнул меня, пытаясь вырвать из того оцепенения, которое сковало все мое тело.

— Даша, послушай, — он навис надо мной, — я не убивал твоих родителей!

Я подняла лицо и беспомощно уставилась на него, всем своим видом показывая готовность верить ему и все же недоверие.

Он так хотел, чтобы я была сильнее! Он сделал все, чтобы я была сильнее. Так почему убийство папы и мамы должно было бы остановить его? Ведь это так просто — сделал вампира из непробужденной ведьмы, а затем, чтобы вернуть ей силу, просто убил ее семью. Сила перешла по наследству в измененное тело, и, в итоге, мы имеем странный, почти невозможный гибрид, в своем полном распоряжении.

Хотя, с другой стороны, зачем тогда ему было отправлять меня к ним? Разве не более логичным шагом стало бы оставить меня у себя в доме, а потом тихонько убрать родителей так, чтобы я ничего не узнала и не заподозрила? Можно было даже увезти меня в другую страну, чтобы связь между нами оказалась бы окончательно прерванной, а потом просто не сообщать детали их смерти. И я существовала бы целую вечность, будучи уверенной, что получила силу ведьмы после смерти мамы, наступившей вследствие вполне естественных причин.

— Ты знаешь, кто? — мой голос прозвучал устало и блекло.

— Ведьмовские силы не так просты, как кажутся, — сказал Кирилл. — Есть сила, принадлежащая клану и передающаяся из поколения в поколение, а есть сила каждого конкретного его представителя. Твой брат получил возможность пользоваться своими способностями вскоре после рождения, когда пролилась кровь семерых жертв. Твоя была заперта вплоть до недавнего времени. Однако, самое большое могущество ни ты, ни он получить не могли, потому что все это время наследницей клана была ваша мать.

Меня словно ударило. Так вот оно что!

— После ее смерти Ярослав приехал к тебе и провел ночь в доме, бывший домом его родителей все это время. Так он словно утвердил свое право на наследство. Он — старший, поэтому теперь наследник клана — тоже он.

— Отлично, — пробормотала я, чувствуя, как в глубине моего естества назревает волна ненависти. — И он подумал, что если никогда не видел своих настоящих родителей, то можно уже и не встречаться. Странно, что меня пожалел!

— От твоей смерти ни ему, ни Милицким — никакого толку, — сказал Кирилл. — При обычных обстоятельствах ты смогла бы претендовать на что-то только в случае его смерти, а убить его не смогла бы.

— Да?

— Старшие — по определению сильнее, а с силой всего клана, перешедшей к ним — и подавно. Он мог не бояться тебя. К тому же, как бы ты узнала, что именно Ярославу смерть собственных родителей была настолько выгодна? Ты ведь даже не подозревала о том, кем вы все были. И никто не собирался тебе об этом рассказывать. Расчет был достаточно верным во всем, кроме одного.

— Ярослав не знает, что я — вампир, — мои губы растянулись в злобной улыбке.

Так вот, на что обратила внимание Алиса! В этот вечер я использовала исключительно свои пассивные способности — слушала, что они говорили и не более. Я не манипулировала тьмой, я не пользовалась способностью передивгаться быстрее, чем люди, я не зачаровывала никого, чтобы лишить возможности сопротивляться, а той ночью, когда все же сделала это с братом, он спал, я была почти обычным человеком, а потому ни Алиса, ни Ярослав, тоже не имевший возможности наблюдать проявления моих необычных способностей, не смогли распознать, что же я такое. Вампиры могли чувствовать приближение друг друга, если только один из них не был несравнимо сильнее и не хотел скрыть свое присутствие, ведьмы, как позже выяснилось — тоже. Но друг друга мы узнавали только по характерным проявлениям силы. Поэтому, поскольку моя сила себя никак не проявила, Ярослав и Алиса до сих пор и не смогли распознать меня. Хотя, девчонка оказалась на редкость сообразительной и таки почувствовала что-то неладное.

— Именно, — Кирилл улыбнулся одним уголком губ. — Ему это даже в голову не пришло. Он был уверен, что ему незачем тебя опасаться. Но вот то, что ты выпила его крови… Мне даже объяснить это сложно. Как я понимаю, ты просто следовала инстинкту?

Я почему-то смутилась, вспоминая ночь перед похоронами. Кажется, тогда мной овладело какое-то безумие, породившее желание быть ближе единственному родственнику, оставшемуся у меня. Хотя, знай я, что он же в этом виноват… Не представляю даже, что я сделала бы с ним, но просто так он не умер бы.

— В какой-то степени, я даже ему сочувствую, — продолжал Кирилл. — Он ведь неглуп, а так просчитался!

— А есть что-то особенное в том, что я выпила его крови тогда?

— Еще бы! — в его глазах сверкнуло торжество. — Ты ведь забрала часть его тогда. Фактически, ты вместе с ним унаследовала силу вашего клана!

Вот как!

— Теперь ты и ведьма, полноценная, получившая невероятную силу, и вампир. И эти две сущности не станут в тебе бороться друг с другом, ты сможешь использовать их обе! — его голос дрожал от возбуждения. — Подобных тебе за всю историю этой планеты были единицы. И почти никто не сравнится с тобой! Поэтому сейчас, прямо сейчас, всели во тьму ветер! Даже не пытайся сомневаться в том, что ты на это способна!

Подчинившись, я вновь собрала успевшую растечься по углам тьму.

— Вращай ее, — подсказывал мне Кирилл, крепко прижимая меня к себе, — и вместе с тем, собирай в нее ветер. Ускоряй его потоки и заставляй тьму быть еще плотнее и еще смертоносней.

Я вся сосредоточилась на том, что делала. Струи воздуха не сразу стали слушаться меня. Но все же, будто неохотно, они слились с тьмой, наполнив ее новым содержанием и вращаясь в ней со свистом все быстрее и быстрее. Темный сгусток передо мной преобразовывался в темное торнадо, постепенно начиная втягивать в себя мелкие камушки, валявшиеся вокруг. Мои волосы развевались, смешиваясь с волосами Кирилла, хотя я почти не чувствовала порывов порожденного мною же вихря и твердо стояла на ногах.

— Молодец! — удовлетворенно выдохнул мне на ухо мой наставник. — Теперь бей!

Повинуясь скорее моей воле, чем легкому движению моих рук, темный смерч ринулся все к той же колонне, и от одного соприкосновения с ним она в нескольких местах переломилась, смерч же словно раскололся на несколько частей и, отразившись от нее, с силой врезался в соседние столбы и стены, ударив их с не меньшей силой. Крыша просела и стала оседать. Я вскрикнула, но, прежде чем успела податься назад, ощутила, как руки Кирилла подхватили меня, и нас с ним на бешеной скорости вынесло из рушащегося здания какая-то сила. Через десятую долю секунды мы уже стояли на соседней крыше и наблюдали за тем, как с грохотом проваливаются вниз и два верхних этажа, расположенных над той комнатой, где произошел наш разговор.

8.

— Это — самое меньшее, на что ты способна, — сказал Кирилл, едва грохот прекратился, — и ты только начинаешь.

Я засмеялась. Звук собственного смеха показался мне неприятным. В нем была примесь какого-то безумия, готового сформировать еще десяток таких смертоносных смерчей и разорвать ими тело моего брата на мелкие кусочки. Образ того, как я врываюсь в квартиру Ярослава и разношу там все в щепки, четко сформировался в моей голове, на минуту поколебав ощущение временной реальности, чего уже давно не случалось. Я была уверена, что полностью контролирую эти свои способности.

И, тем не менее, Кирилл сказал, уловив ход моих мыслей:

— Но все же ты не можешь мстить своему брату прямо сейчас.

— Почему? — спросила я, оглядываясь на разрушенный мною дом. — Разве мне не хватит сил?

— Сил хватит, — кивнул он. — Однако, может не хватить умения и выносливости. Ты разве не хочешь пить?

Жажда действительно всепоглощающей волной разливалась по моему телу. Ослепленная ненавистью, я не сразу это заметила. Но сейчас поняла, что если не заполню свои вены свежей кровью, то просто обезумею.

— Идем! — бросил Кирилл, укутывая нас тьмой и увлекая меня в сторону жилых домов.

Я думала о том, сколько времени мы сейчас можем выслеживать жертву. Уже перевалило за полночь, к тому же, была зима, потому шанс встретить на улице кого-нибудь был невелик. Это ведь был спальный район, а ночная жизнь кипела где-то вдали.

Однако для Кирилла все это не было чем-то даже похожим на проблему. Одним усилием воли он заставил открыться дверь в первом же подъезде, куда мы вошли. Руками он придерживал меня, чтоб мои ноги не касались пола. Посмотрев вниз, я увидела, что сам он пользуется тьмой, тем самым не оставляя даже незаметных следов.

— Ты в перчатках? — спросил он, осматривая мои руки, словно не видел их этим вечером.

Жители квартиры уже были зачарованы и не могли оказать нам сопротивление. Я впилась зубами в шею лежавшей в постели девушки и почувствовала, как способность контролировать себя возвращается. Чтобы слишком иссушать ее, пришлось перейти к спящему в соседней комнате подростку. Вскоре мы с Кириллом покинули квартиру так же, как и вошли.

— А их соседи не могут нас заметить? — спросила я, пытаясь вслушаться в биение сердец за другими дверями, но не успевая уловить их все одновременно.

— Они тоже зачарованы, — ответил вампир.

Ничего себе! Интересно, каково это — обладать такой силой?

— Кирилл, — прошептала я уже на улице, — а ты тоже умеешь управлять стихиями? Ты так объяснял мне все это там…

— Да, умею, — кивнул он. — Я — тоже ведьмак. Но ты позволишь мне подробнее рассказать тебе об этом позже? И, думаю, ты сама сохранишь эту маленькую тайну.

Естественно, сохраню.

Он вел меня по улицам, держа за руку. Так, словно я была маленьким ребенком.

— Ты очень сильна, Даша, — заговорил он быстро, не глядя на меня. — Я сделал все, чтобы дать тебе силу, о которой помышлять не могут новообращенные, вампиры, прожившие века, и ведьмы, вместе взятые. Но пока ты еще очень уязвима, потому нельзя просто так рваться в сражение с Милицким. Потому что он — один из самых сильных ведьмаков мира, точно так же как ты — один из самых сильных вампиров. С той лишь разницей, малышка, что он свои способности оттачивает уже почти тридцать лет, а ты — несколько месяцев. И даже если он не уничтожит тебя, пока что тебе не победить.

— И что ты собираешься делать? — процедила я сквозь зубы.

— Собираюсь представить тебя принцессам, — произнес он, внезапно остановившись, так что я налетела на него, не успев затормозить. — А затем объяснить этим дурочкам, что нужно зачистить территорию нашего города от Сторца. По крайней мере, от их ключевых бойцов. Столкнувшись с ними, нам придется, рано или поздно, столкнуться и с ведьмами. После того, как ты вступишь в эту битву, используя свои особенные приемчики, они сразу же позовут ведьмовских приятелей на подмогу. И на них-то ты потренируешься.

— Ты уверен? — спросила я.

— Абсолютно, — Кирилл повернулся ко мне и, подняв руку, провел пальцем по моим губам; должно быть, стирал оставшуюся на них кровь. — Есть только одно условие, без которого эта задачка не будет решена.

— Какое?

— Тебе нельзя будет никого оставлять в живых. Если даже самая мелкая сошка, хоть кто-то из них доберется до своих главных и сообщит, что в Донецке есть вампир, который убивает ведьмовской силой, нам с тобой останется только быстренько собирать вещи и бежать отсюда, потому как в город незамедлительно нагрянут вампирские старейшины и главы ведьмовских кланов. Они захотят уничтожить тебя или же сделать что-то еще хуже.

Я не стала спрашивать, что может быть еще хуже.

— Ты, как я заметил, редко спишь по ночам, — продолжал Кирилл. — Обязательно выспись сегодня ночью. Завтра веди себя так, словно ничего не случилось, просто иди на работу. Милицкому совсем не обязательно знать обо всем происходящем. Стоит ему просто что-то заподозрить…

И тут я сделала нечто, на что раньше никогда не решилась бы. Я перебила Кирилла.

— А его можно просто убить во сне?

Кирилл посмотрел на меня с нескрываемым интересом.

— Не считаешь, что это слишком подло?

— А должна?

— Нет, — рассмеялся он. — Никогда не понимал пафоса так называемых честных побед. Ты или побеждаешь, или нет. Но в данном случае все-таки придется убить его, глядя ему в глаза. Так, чтобы он понял, что ты сильнее.

— Но почему?

— Потому что иначе он вернется в облике призрака, дорогая, — голос вампира прозвучал несколько тише, чем обычно. — Есть у ведем, знаешь ли, такая особенность. Если они не умирают от руки более сильного соперника в честном поединке, причем, у противника действительно должны быть серьезные причины отправить ведьму на тот свет, или же умирают своей собственной смертью, то потом возвращаются в виде призрака, и избавиться от них тогда гораздо сложнее.

Я только хлопала ресницами. Да уж! Такое сложно было предположить.

— Знаешь, от нас вообще не так просто избавиться, — сказал Кирилл, слегка улыбнувшись. — На том месте, где умирает ведьма, вампир, оборотень, некромант и любой из той же компании, еще многие годы сохраняется этакий маленький смерчик негативной энергии, который более принято называть проклятием. И чем сильнее был умерший, тем мощнее этот энергетический катаклизм. Но обычно он лишен личностного начала и все равно рассеивается со временем.

— Откуда ты все это знаешь? — вырвалось у меня.

— Я их вижу, Даша, — на сей раз на его лице появилась настоящая улыбка, а не скромный намек на нее. — Еще одна милая вампирская особенность. Со временем начинаешь видеть ауры, причем, не только людей и похожих на них существ, но и мест. Соэрен тоже уже умеет. Похуже, чем Алиса, не говоря уже обо мне, но умеет.

Сколько же ему все-таки лет? Столетий, тысячелетий?

— Не думай об этом много, — Кирилл слегка сжал мои пальцы в своей руке. — У тебя еще будет уйма времени осмыслить все необходимое. Поверь, я позабочусь, чтобы ты узнала все. И это «все» подразумевает гораздо больше, чем все то, что знают Соэрен и Марк.

— Но почему?

Это был день вопросов, на которые не ответить было нельзя. Кирилл посмотрел на меня, и лицо его смягчилось.

— Почему? — требовала я. — Почему ты говоришь, что сделал меня сильнее? Почему ты хочешь, чтобы я превзошла других твоих детей?

— Да потому, что они были только ступенями, предшествовавшими твоему созданию, — ответил Кирилл, и голос его прозвучал по-необычному хрипло. — Я очень давно хотел создать такую, как ты. И, если хочешь снова задать свое "Почему?", скажу честно. Мне нужен некто, кто станет равным мне. И еще я был безумно рад, что этим кем-то оказалась именно ты. Еще когда ты впервые вошла в аудиторию, где я ждал тебя, потому что понял, что ты — непробужденная ведьма и именно из тебя можно будет создать по-настоящему могущественного вампира, не могу передать свою радость от того, что ты оказалась именно такой! Ты была лучше любой мечты тогда.

И именно в этот момент, когда я ошарашено смотрела на него, не веря услышанному, Кирилл наклонился и коснулся своими губами моих. Поцелуй словно обжег, заставляя чужую кровь в моих жилах воспламениться. Ничего похожего со мной не происходило за все время, что я была человеком. Более ярких ощущений я вообще никогда не испытывала.

Мы просто стояли на темной зимней улице, окруженные собранной вокруг тьмой, отстранявшей нас от мира людей, и целовались. Пальцы Кирилла пробегали по моим волосам, шее, плечам, его губы не отрывались от моих, заставляя каждую клеточку моего бессмертного тела раскрываться ему навстречу. Если б он не остановился, я бы отдалась ему прямо там, на земле, покрытой перемешанным с грязью снегом.

— Кирилл, — только и смогла я прошептать, когда он закончил поцелуй, сгорая от счастья, что его руки все так же ласкают меня, а значит произошедшее не было сном.

Он тихо засмеялся, поцеловав меня в висок.

— Ну, не буду соблазнять тебя сегодня, — сказал он. — Все-таки, я не уверен, что ты готова увидеть настоящего меня.

Я подняла голову и посмотрела на его красивое лицо. Светлая кожа, тонкие черты лица, очень светлые серые глаза, аристократизм и холодность буквально в каждой клеточке. Неужели на самом деле он другой?

— А ты… — мне показалось, что я даже стала заикаться. — Ты на самом деле не похож на того, какой ты сейчас?

— Весьма отдаленно, — улыбнулся он. — Я покажу тебе, но не сейчас. И, если не слишком разочарую тебя…

Звучало насмешливо. Наверняка Кирилл знал, что даже его истинный облик не может меня отпугнуть. Хотя, все равно от одной мысли, что в ответственный момент можно увидеть совершенно не того, ради которого этот ответственный момент и хотелось пережить, становилось как-то неловко.

— Тебе нужно поспать, — сказал Кирилл, снова проводя пальцем по моим губам. — Марк присмотрит за тобой. А завтра вечером приду я, и мы отправимся представлять тебя вампирам Донецка. Вернее, вампиршам. Главное — никаких самодемонстраций. В твоем возрасте нормально еще ничего не уметь, кроме прыжков по крышам, наведения марева на жертв и небольшого ускорения. Но все-таки не ускоряйся. Можешь напутать с темпом.

Я кивнула.

— А моя аура… Она им ни о чем не скажет?

— Их самой старшей — всего четыреста лет. Или даже меньше, а по твоей ауре еще даже Соэрен ничего понять неспособна, — заверил меня Кирилл. — Так что можешь не бояться слишком «засветиться». Они что-то поймут только если ты начнешь материализовать тьму. Даже учитывая то, что обратил тебя древний, ты еще слишком для этого молода.

— Они знают, что ты — древний?

— Конечно. А почему, по-твоему, я контролирую самые прибыльные районы города? Просто они не знают, насколько я древний. Знают точно только то, что обращенная мною Соэрен намного старше их самих. А еще догадываются, что даже без нее мне не будет стоить ничего уничтожить их всех. Ладно, достаточно познаний на сегодня. Ты должна отдохнуть как следует. А завтра не выдать себя, ни в коем случае.

— Можешь рассчитывать на меня, — заверила я.

Он снова поцеловал меня в висок, сделал шаг назад и исчез в охватившей его тьме, оставив меня одну. Вернее, не одну. Прислушавшись, я ощутила приближение Марка откуда-то издали, а еще присутствие нескольких упырей. Я никогда не бывала одна. Кирилл всегда заботился обо мне, что бы я там сама себе не придумывала бы. Словно поставив себе целью заменить все, мною потерянное, он стал и отцом, и братом.

Братом…

Интересно, а как мне пережить разочарование? И как Ярослав мог?

Я шла по направлению к дому, но застыла на месте, потому что воспоминания вновь стерли грань между временами, вернув назад тот день, прожитый мною словно века назад, когда мы впервые встретились глазами в кафетерии обшарпанного пансионата.

Интересно, как Ярослав вообще там оказался?

Не без труда взяв себя в руки, я сунула руки в карманы и снова направилась к дому.

Конечно, я мало что знала о ведьмах. Но того, что знала, вполне хватило бы, чтоб предположить, что он пытался ведьмовским способом найти свою семью. Возможно, именно поэтому он и оказался тогда в Славянске. Хотел побыстрее получить свое чертово наследство!

Мой взгляд упал на постель. Я оставила на ней свой ноут-бук. Вернее, ноут-бук, подаренный мне Ярославом.

Это случилось всего через пару дней после похорон. Брат приехал ко мне и привез эту вещицу. Конечно, она стоила очень недешево — имиджевая модель нежно-сливового цвета, очень в тон моему мобильному телефону.

Правда, я редко ей пользовалась. Конечно, сидеть на постели с ноутом на коленях обычному человеку удобно, но вампиру совершенно все равно, где и в какой позе сидеть, так что ноут валялся на постели, почти не включаемый.

Подчинившись рефлексу, я схватила его и собралась было швырнуть об стену. Уверена, подарок Ярослава разлетелся бы на тысячу кусочков.

Но это было бы слишком импульсивно. Недостойно вампира. Сама не знаю, откуда взялась эта мысль, но откуда-то взялась. Потому ноут-бук, в итоге, оказался просто в ящике комода, где не мозолил глаза.

Пытаясь подчиниться Кириллу, я легла в постель, но спать мне отчаянно не хотелось. Хотелось собрать темное торнадо помощнее и отправить его в квартиру Ярослава, чтобы размозжить голову ему и этой маленькой негодяйке Алисе. Она точно знала, что происходит, и наверняка не сделала ни малейшей попытки остановить своего любимого мужчину. Вопрос был только в том: зачем? Неужели им было мало того, что они уже имели? У них ведь были деньги, власть, все, что только для счастья нужно. Лично у меня этого в таких количествах не было никогда. И, тем не менее, я была счастлива в те ночи, когда, сидя за своим обычным и не слишком мощным компьютером и читая очередную книжку, слышала в соседней спальне биение сердец людей, благодаря которым пришла в этот мир. И все, что у меня было или могло бы быть, я бы отдала за возможность просто побыть с ними еще какое-то время. Кто такой Ярослав, чтобы поступать со мной так?

Эмоции захлестывали меня с головой. В итоге, я все же впала в своего рода забытье, чем-то напомнившее мне кошмары, наполнившие мой разум во время перевоплощения. Назвать это отдыхом язык бы не повернулся. Поднявшись с постели, я выглядела из рук вон плохо.

Добраться до работы оказалось не таким простым делом, как обычно. Меня все время выносило из временной реальности в прошлое, где я заново переживала все минуты, проведенные с моим братом. Должно быть, я просто излучала жажду убийства, потому что пассажиры старались держаться от меня как можно дальше, и даже в переполненном автобусе вокруг меня образовалось некое подобие свободного пространства.

В итоге, мне не удалось даже выйти на своей остановке. Чертыхаясь, на чем свет стоит, я выскочила из автобуса километрах в трех от офисного здания, где Денис арендовал для нас три не очень просторные, но и не слишком тесные комнаты. Это было мое первое опоздание на работу, хотя волноваться особо не стоило. Девочки точно найдут, чем себя занять, пока меня не будет. Пройдусь пешком!

Здание, где мы шили свою одежду, было построено еще в советские времена. Тогда здесь располагались какие-то конторы, сейчас гордо переименованные в офисы. В кое-каких из них был сделан евроремонт, и они радовали глаз тяжелыми блестящими дверями. Правда, радость несколько сглаживал тот факт, что двери были кое-как врезаны в выкрашенные успевшей потрескаться от времени масляной краской. Коридоры освещались одинокими лампочками, ввернутыми прямо в патрон, без какого-либо намека на плафоны. Обычно я не обращала на это внимания. В конце концов, разве мы с девочками не работали над тем, чтобы сделать этот мир чуточку красивее? Ведь возможно когда-то девушкам, работавшим в офисах за гладкими блестящими дверьми, надоест убогость этих коридоров… Ну, это меня на лирику потянуло.

— Как-то ты устало выглядишь, Дашенька. Наверное, плохо спала, — услышала я знакомый голос.

Голос принадлежал одному из работавших в соседнем с нами офисе людей. Там располагалась нотариальная контора средней руки. Обычно услуги оказывал крупный лысый дядька, имени которого я никак не могла запомнить, зато который, как я очень сильно подозревала, был упырем. С его кровью и запахом точно было что-то не так, хотя в остальном он вел себя совершенно буднично и меня вообще не замечал. Поздоровался со мной его компаньон, в рацион которого вампирская кровь не входила. По его словам, он был деловым компаньоном упыря и тоже был нотариусом, хотя в наших краях появлялся нечасто, мотивируя это тем, что работает юрисконсультом в одной крупной компании, потому ему просто не до того.

Выглядел он довольно необычно. Лично я, увидев его, сразу вспомнила эльфов из фильма "Властелин колец". Только не из Ривенделла, где всем заправлял Элронд, он же агент Смит, а из лесов, где всем заправляла Галадриэль. У Валентина (так его звали) были длинные светлые волосы, тонкие черты лица и необычайно ясные глаза, совершенно прозрачные и какого-то просто невообразимого цвета — то ли серого, то ли голубого, точно это определить было бы невозможно. Одевался он обычно достаточно неформально — какой-нибудь дорогой джемпер и не менее дорогие брюки, сидящие на нем так изющно, что невозможно было представить его в чем-либо ином или же мысленно начать корректировать его наряд. И двигался он так легко, словно даже воздух от его движений не колебался. Наверное, при других обстоятельствах я влюбилась бы в него, несмотря даже на то, что он явно был старше меня лет на двадцать — в уголках его глаз прятались легкие морщинки, заметные тогда, когда он улыбался. А глядя на меня, он всегда начинал улыбаться.

— Привет, — выдохнула я, остановившись у двери в нотариальную контору.

Секретарши почему-то на месте не было, а Валик удобно устроился на ее столе. Его светлые волосы сегодня не были собраны в хвост, а рассыпались по плечам, почему-то напомнив мне Кирилла, которого я впервые за все время нашего знакомства видела не с его привычной стильной стрижкой.

— Может кофе? — спросил Валик, но тут же поправился. — Ах, да! Ты же говорила, что любишь чай. Но до сих пор так ни одной чашечки со мной и не выпила.

Он излучал такую доброжелательность, что мне захотелось сдаться.

— А я не буду мешать?

— Нисколько! Сергей со своей секретаршей невероятно заняты, что-то страшное творят с документами, так что еще час, как минимум, мне будет нечего делать.

Чаю мне не хотелось. Я вообще всячески избегала человеческой пищи, принимая ее только тогда, когда отказ был бы подозрительным. Но сейчас так захотелось отвлечься, что даже необходимость пить чай не могла меня отпугнуть.

— Я только загляну к себе. Нужно проверить, чем занимаются девочки и дать им пару указаний, — сдалась я.

— А я как раз все приготовлю, — обрадовался Валик. — Тут только пакетированный чай, но зато хорошего сорта.

— Все равно, — улыбнулась я, впервые за утро и направилась к своему офису-мастерской.

Что ж… Если сразу отомстить и начать все заново у меня не получится, то мне придется привыкнуть создавать видимость нормальной жизни, даже имея такой груз на душе (если она у меня еще есть, конечно). А потому совсем не помешает отвлечься в обществе красивого и доброжелательного мужчины. Не то, чтобы он мне нравился, но все же…

В мастерской все решилось достаточно быстро. Обычно я всегда давала приблизительный план работ на следующий день за полчаса до окончания смены, поэтому сегодня девушки взялись за работу, не дожидаясь меня. Осталось только похвалить их усердие и сказать, что через несколько минут я вернусь. Они посмотрели на меня удивленными глазами, потому что знали, что обычно я пашу за четверых, а не мотаюсь в рабочее время по своим делам. Но разве не по этой же причине можно позволить себе развеяться, хотя бы немного?

Быстро пройдясь расческой по волосам в своем кабинете, запиравшемся на ключ, потому как именно здесь в картонных коробках хранилась готовая одежда, я снова собрала их в хвост, на сей раз гораздо более аккуратный, чем получившийся у меня с утра. Тогда мой внешний вид точно не имел значения. Сейчас же мне хотелось выглядеть красивой.

На самом деле, попытки привести себя в порядок были не более чем формальностью. Вампир не может выглядеть плохо, и за последние месяцы я привыкла к тому, что даже с растрепанными волосами и в грязных ботинках все равно выиграю сравнение с любой гламурной красоткой, сколько бы времени она не потратила на то, чтобы привести себя в порядок. Но все эти нелепые попытки улучшить то, что и так было великолепно, придавали мне уверенности. Поэтому, входя в приемную нотариальной конторы, я чувствовала себя гораздо лучше.

— Не устаю удивляться тому, какая ты хорошенькая, — сказал Валик, окидывая меня оценивающим взглядом. — И еще тому, какие идиоты твои сверстники, что позволяют такому бриллианту остаться неограненным.

— В каком смысле? — вспыхнула я. — Ты считаешь, что без мужа я — как бриллиант без огранки?

Он демонстративно смешался, хотя было понятно, что на самом деле думает именно так.

— Просто странно, что о тебе никто не заботится. Я бы полжизни отдал за возможность делать твое существование хоть чуточку легче. Да и тебе было бы приятно. Представь, шла бы не просто домой, а на все готовое: ужин, горячая ванна, массаж стоп…

Передавая мне чашку с чаем, Валик пристально посмотрел на меня. Ох уж этот флирт!

Я успела испытать легкое замешательство при мысли о том, что все могло бы быть так, как он сказал. Будь у меня муж, да еще такой заботливый, мне пришлось бы каждый день есть безвкусную человеческую пищу и делать вид, что мне это нравится. А массаж стоп… Да, учитывая то, какой холодной ему должна казаться моя кожа, это будет еще одной пыткой.

К тому же, первый же глоток чая навел меня на мысль, что раньше я не могла пить этот напиток без сахара. Теперь же мне было совершенно все равно.

— Так ты не думала о том, что неплохо было бы позволять по-настоящему заботиться о себе? — продолжал гнуть свое Валик.

Я почувствовала, как внутри меня поднимается теплая волна. Живой ли, мертвой ли женщине не может не льстить внимание такого красивого и богатого мужчины. Но ведь, как ни крути, мне лучше держаться от него подальше. Между нами ничего не могло бы быть в любом случае. А когда в мире есть такой, как Кирилл…

— Прости, — улыбнулась я, делая еще один глоток. — Но на самом деле обо мне и так заботятся. Есть один человек.

Я хотела сказать «молодой», но вовремя сдержалась. Кирилл — не совсем человек и не совсем молодой. Зато он любит меня. И вчера мы впервые целовались.

Мы впервые целовались!

Мысль об этом пронзила мой разум, подобно молнии. До этого меня настолько занимал Ярослав, что я даже забыла обрадоваться тому, что любимый мужчина наконец-то по-настоящему проявил взаимность. Ну и дура же я!

— Есть? — Валик слегка склонил голову набок и посмотрел на меня с насмешливой улыбкой. — Уверена? Насколько я знаю, ты всегда приезжаешь на работу одна и уезжаешь тоже одна. Или у этого заботливого молодого человека даже своей машины нет?

Ну и хамство! Я метнула в Валика просто убийственный взгляд, но он, кажется, был первым на кого разгневанный вампир вообще никакого впечатления не произвел. Напротив, моя злость его только рассмешила.

— Ну, Дашенька, я просто пошутил, — примирительным тоном сказал он. — Я ведь все понимаю. Думаю, если он — достойный молодой человек, то у него еще все будет. И своя машина, и деньги на машину для тебя…

— А мы можем о чем-нибудь другом поговорить? — спросила я, поставив чашку на стол, радуясь, что теперь мне можно позлиться и не допивать чай до конца.

Но Валик словно прочитал мои мысли.

— Дашенька, я, кажется, сказал лишнего. Но чай не виноват. Допивай, я же вижу, что он тебе понравился.

Вот дела! Если день отвратительно начался, то так и закончится. И почему это я рассчитывала на другое.

— Нет, спасибо, — это было почти шипение. — Мне религия не позволяет.

— Что? — с его лица исчезла насмешливость, уступив место удивлению. — Религия?

— Да, я — приверженница кельтского язычества и кельтских традиций. А согласно им не рекомендуется есть в присутствии своих недоброжелателей, если ты за эту еду не заплатила. Так ты словно становишься их должницей и, соответственно, пускаешь в себя их негативную энергетику.

Сама не знаю, откуда эти глупости взялись в моей голове. К тому же, я никогда ничего не читала о кельтском язычестве, если не считать пару статей в энциклопедиях. Вряд ли друиды действительно чему-то такому учили. Оставалось надеяться только на то, что Валик тоже не читал. Так оно и было, судя по изумлению, с которым он на меня смотрел.

— Дашенька, что ты такое говоришь? — он явно оправдывался. — Чтобы я когда-нибудь пожелал бы тебе что-то, кроме самого лучшего? Разве ты заслуживаешь чего-то еще?

Мне впервые так явно намекали на то, что моя благосклонность может стоить денег. И более противно я себя не чувствовала никогда в жизни. Да и после смерти тоже.

Не говоря ни слова, я поднялась и направилась к двери.

— Даша! — окликнул меня Валик так властно, что я все же замерла на месте, хотя и хотела уйти отсюда как можно скорее. — Понимаю, как сейчас это может звучать. Но я действительно могу дать тебе очень много, а тебе не придется слишком стараться, чтобы отплатить мне. А еще я не позволю тебе чувствовать себя обязанной. Так что, если когда-нибудь наступит время, когда ты…

— Не наступит! — решительно отрезала я.

— И ты хочешь все время вкалывать для того, чтобы тебе просто денег хватало на еду и хоть какую-то одежду?

Это звучало отвратительно, а усугублялось тем, что говорил это человек с таким ангельским лицом. Никогда не подумала бы, что Валик, в итоге, окажется способным предложить мне деньги.

Не ответив, я просто вышла из их конторы и вернулась в свою мастерскую. Девочки весело работали, о чем-то переговариваясь. На подоконнике стоял радиоприемник, из которого доносилась какая-то веселая мелодия.

Я подошла к столу, где были разложены подготовленные к пошиву детали будущей одежды, прикоснулась пальцами к будущему платьицу. Это была моя идея — выпустить линию платьев для принцесс — с оборками, кружевами и рюшами. Их было немного, но достаточно, чтобы все окружающие уловили намек. Какой девушке не захочется подать сигнал Принцу, что именно его она ждет? Эти платья были именно такими сигналами. И поэтому я не позволю им стать дорогими. Они должны быть доступными для любой девушки, особенно для такой, какой была я. У меня, пока я была живой, никогда не было очень много денег, а просто много не бывало почти никогда. Но это не мешало чувствовать себя счастливой, и больше всего мне хотелось, чтобы любая девушка смогла бы понять — ее чувства точно не должны зависеть от денег. Потому, когда она оденет любое из этих платьев для принцесс, она поймет, что заслуживает своего Принца, найдет его и будет с ним счастлива. Так, как счастлива я сейчас от того, что Кирилл все-таки признался, что нуждается во мне. Он нужен мне не меньше, а те деньги, которые мне нужны, смогу заработать и сама.

И, если уж на то пошло, нужно почаще одевать то пальто от Йоши Ямамото, которое Кирилл мне подарил, отправляя в Славянск. Для пущей уверенности, и чтобы не позволять всяким там престарелым эльфам заявлять, будто мой мужчина обо мне не заботится!

День прошел в обычном режиме, и только вечером, когда я стала собираться домой, девушки снова удивились.

— Ты и сегодня не задержишься? — спросила одна из них. — Даша, ты, наверное, влюбилась.

Ну да…

— Это, скорее, семейное дело, — подмигнула я ей.

Они с подружками переглянулись, посмеялись и ушли домой. Я же едва дождалась менеджера из магазина, который каждый вечер заезжал за изготовленной за день одеждой, чтобы утром ее можно было выставить на продажу, и сразу бросилась домой. Маршрутка, как мне казалось, ехала ужасно медленно, поэтому я вышла из нее через две остановки и осмотрелась вокруг. Поскольку была зима, в шесть часов на улице уже фактически царила ночь. Осталось только зайти в темный переулок, еще больше сгустить вокруг себя тьму и прыгнуть на ближайшую крышу. Путь домой занял от силы минут пятнадцать. Совершенно довольная собой я приземлилась как раз в том самом почти заброшенном парке, в двух шагах от дома. Осталось только зайти в свой дом и привести себя в порядок. Как-никак, а встреча предстоит с принцессами.

Кирилл застал меня врасплох. Он не посчитал нужным как-то оповещать о своем присутствии и просто шагнул в мою спальню из тьмы.

Я подскочила и от неожиданности размазала тушь по лицу, попутно ткнув себя щеточкой прямо в глаз. Представляю, как больно мне могло быть, будь я живой.

— Эммм…

— Ты считаешь, что мне нужно было зайти через дверь? — спросил Кирилл, весело глядя на меня.

Волосы он так и не подстриг, зато собрал в хвост.

— Здесь ведь мог кто-нибудь оказаться… — предположила я.

— Мог, — пожал он плечами. — Но я сначала проверил.

Так он и так умеет? Черт, он вообще чего-нибудь не умеет?

— Позволь мне, — ласково сказал Кирилл, отнимая у меня влажную салфетку, которую я успела достать из упаковки, и аккуратно вытирая мне лицо.

— Спасибо.

— Не за что, — он улыбнулся и погладил меня по голове. — Хорошо выглядишь. Принцессы будут тебе завидовать.

Наверное, он был прав. Я помнила Миру. Конечно, она была прекраснее любой обычной девушки, но все же… Когда я была обычной девушкой, то многих превосходила по внешним данным. Наверное поэтому и вампир из меня получился очень симпатичный. Пока что меня смущала только внешность Соэрен. Вот кто-кто, а она была просто непревзойденной, и я совсем не была уверена, что смотрюсь выигрышно на ее фоне.

— О чем задумалась? — спросил Кирилл.

— Да так…

Он усмехнулся и легонько поцеловал меня в губы.

— Итак, — сказал он деловым тоном, — сейчас мы едем к принцессам. На обычной машине. По всем нормам ты не должна бы выдерживать путешествия сквозь тьму, а по крышам бегать — несолидно. Поэтому мы просто едем на моей машине. Соэрен и Марк к нам присоединятся. Я представлю тебя принцессам и их подопечному…

— У них есть подопечный? — перебила я.

— Есть, — он положил палец на мои губы. — Только там, дорогая, тебе нужно будет молчать. Такие уж правила вампирского этикета. Пока ты не переедешь из города, где была обращена, считаешься ребенком и не должна слишком активно показывать себя.

О, да! Ну и дела.

— Просто внимательно все слушай.

— А если они начнут меня о чем-то спрашивать?

— Не начнут. Не имеют права. Пока ты считаешься ребенком, ты также находишься под моей полной опекой. И никто не имеет права чего-либо требовать от тебя, даже просто ответов на вопросы. Правда, твои проступки автоматически тоже записываются на мой счет.

— Из-за этого Соэрен и взбесилась так, когда я забрела в чужой район для охоты? — несмело предположила я.

— Да, — кивнул Кирилл, немного нахмурившись. — Но сейчас об этом не стоит беспокоиться. В конце концов, ты никого там не тронула.

С моих губ едва было не сорвались оправдания. Ведь если бы он не посчитал необходимым держать меня в полном неведении относительно традиций вампиров, той сцены вообще не было. Однако, я сдержалась. Как бы там ни было, но сейчас ведь Кирилл наконец-то решил наверстать упущенное.

Вскоре мы уже ехали в его машине.

Как оказалось, принцессы жили в роскошном пентхаусе в выстроенном пару лет назад доме. Кирилл припарковался в подземном гараже, затем позвонил по мобильному телефону. Разговор происходил на французском, что меня нимало удивило.

— Принцессы приехали в Донецк не так давно, — пояснил мне он, нажав кнопку окончания вызова. — По официальной версии они — заезжие француженки, поэтому и препочитают общаться на французском.

Кажется, я ничего не пойму из всего ими сказанного. Мда, уныло…

— Но сегодня мы будем говорить по-английски, — успокоил меня Кирилл. — Я не жил во Франции и франкоязычных странах последние несколько сотен лет. А вот Марку точно будет сложно что-то понять, поэтому мы будем пользоваться языком, доступным всем.

Повинуясь импульсу, я повернула голову. В темном углу стоял темный седан внушительных размеров. Тонированные стекла для глаз вампира проблему не составляли. За рулем был Марк, рядом с ним сидела Соэрен.

— Будь всегда очень осторожной в таких местах, — сказал мне Кирилл, также наблюдавший за ними. — Как правило, в современных домах полно камер. Конечно, записи с них не ахти как долго хранятся и, как правило, их просматривают в ускоренном режиме, а не в замедленном, но возбудишь подозрение, и в следующий раз половина квартала будет наблюдать за твоим прибытием в это же место.

— Кирилл, — спросила я тихо, — а ты всегда так запросто говоришь в таких местах? Я не уверена, что не услышала бы наш разговор из пентхауса…

— Хороший вопрос, — усмехнулся он. — Но вообще-то у меня есть и способы делать так, чтобы ничего из сказанного здесь не услышал даже вампир, не говоря уже о людях или микрофонах.

Кажется, я снова села в лужу.

Марк и Соэрен двигались почти как единое целое. Они одновременно открыли дверцы машины, одновременно вышли из нее и одновременно дверцы захлопнули. Затем, плечо-к-плечу, направились к нам.

— Мы сейчас строго следуем правилам этикета. Сначала на место встречи прибывают самые сильные бойцы семейства. Затем — глава клана в сопровождении более слабых.

— Ты бойцом не считаешься? — спросила я с любопытством, зная, что Кирилл, не напрягаясь, один сможет справиться со всеми остальными вампирами в этом доме.

— Как правило, нет, — сказал он, мягко улыбаясь. — Глава клана не вступает в битвы, чтобы не выдавать своими приемами возраст. Хотя, по тому, как дерутся Соэрен и Марка и так вполне понятно, насколько я не молод.

Эти двое как раз открывали нам двери. Все так же синхронно. Вампирша смерила меня надменным взглядом. Марк, напротив, опустил голову в легком, но почтительном поклоне, ожидая, пока Кирилл выйдет из авто.

Кажется, от моего покровителя не укрылось отношение Соэрен, потому что он подошел ко мне и предложил мне руку. Она посмотрела на меня еще более угрюмо, но ничего не стала говорить, само собой. Я вздохнула с облегчением. Вряд ли Кирилл стал бы так вести себя, если б между ними что-то было, пусть даже и очень давно.

— Кстати, — сказал он мне на ухо, — называй меня мессиром, если надумаешь обратиться. Главное, не перебивай.

Я кивнула.

Кажется, мы составляли гармоничную пару. Кирилл, по своему обыкновению, был одет в идеально сидевший на нем деловой костюм, на мне же было длинное неприталенное платье из тяжелого шелка и закрытые туфли на высоком каблуке. Сверху я накинула болеро с укороченными рукавами и перчатки до локтя. Соэрен, одетая в топ-корсет и кожаные брюки казалась телохранителем Кирилла, я же — его дамой.

Кажется, именно так все и воспринял белокурый вампир, появившийся в раскрывшихся дверях лифта.

— Добрый вечер, Артур, — слегка кивнул ему Кирилл, не выпуская моей руки.

— Добро пожаловать, — ответил тот, посторонившись, чтобы мы смогли войти.

Когда двери закрылись, он повернул в замочной скважине ключ и нажал на кнопку пентхауса.

В одной маленькой кабинке оказалось пятеро вампиров! У меня даже кровь быстрее побежала по артериям от возбуждения.

Когда лифт доехал до вестибюля, в него вошла ухоженная девушка с идеально гладкими длинными волосами и нарощенными ногтями. Соблазнительно покачивая бедрами, она вошла в лифт, вставила в соответствующую скважину ключ и нажала кнопку нужного ей этажа. Дверь закрылась и лифт наполнился ароматом неумершей плоти. Я вдруг ощутила, что не ела довольно давно. Наш белокурый сопровождающий жадно втянул в себя воздух, уставившись на девушку такими плотоядными глазами, что той явно стало не по себе. Пальцы Кирилла сжали мои, словно призывая держать себя в руках. Я просто отвернулась, понимая, что сейчас стану смотреть на девушку так же ненасытно, и повернулась назад только тогда, когда торопливый стук каблучков исчез за вновь закрывшейся дверью.

Интересно, что соседи думают о жителях пентхауса? Наверняка они пугают их.

Но думать об этом не было времени, потому что мы уже прибыли к месту назначения. Артур поклонился, пропуская нашу маленькую процессию вперед.

Мы прошли сквозь темный холл и попали прямо в роскошную гостиную. На диване в центре ее сидела, рыжеволосая красавица, поразительно похожая на Миру. Сама Мира устроилась на соседней кушетке, а еще одна вампирша, такая же рыжая и такая же кучерявая, устроилась на поручне дивана, где сидела хозяйка пентхауса. Очевидно, это и была Майю.

— Рад приветствовать вас, — с улыбкой произнес по-английски Кирилл, выпуская мои пальцы, необычайно быстро приближаясь к Мадлен и целуя ее руку.

— Льстец, — жеманно протянула та, явно довольная знаками его внимания. — Однако, я вижу, ты все же решил представить нам свою новенькую девочку, которую раньше так старательно прятал.

— Надеюсь, не настолько долго прятал, чтобы это стало казаться странным?

Мадлен только улыбнулась ему и сразу же посмотрела на меня. Мира и Майю уже с интересом меня разглядывали. Я слегка улыбнулась, чтобы они не подумали, будто я их боюсь.

— В любом случае, я рада, что мы стали первыми, кого ты с ней познакомил, — протянула Мадлен. — Как-никак, со временем она должна стать очень сильной, она ведь — твое дитя. И ты так долго делал свой выбор.

— Я сделаю все для этого, — согласился Кирилл. — И для того, чтобы она стала достойным дополнением к сообществу вампиров.

От Соэрен буквально полыхнуло недовольством, смешанным с ревностью, хотя ни один мускул на ее лице не дрогнул. Майю, ощутившая это, тихо хихикнула, а Мадлен снисходительно улыбнулась.

— Прошу, присаживайтесь, — сказала она. — Обсудим все, что вас интересует.

Кирилл опустился на диван, стоявший напротив кушетки Миры и взглядом дал понять, что мне следует сесть рядом с ним. Соэрен и Марк устроились в стоящих неподалеку креслах, Артур присоединился к Мире.

— Итак, мне кажется, что причиной твоего визита на сей раз стало опасение, что Сторца попытаются отвоевать нашу территорию? — спросила Мадлен, глядя Кириллу в глаза.

Тихо, но все же не бесшумно, в комнате появился упырь с подносом. К своему замешательству, я обнаружила, что на нем стояли бокалы с охлажденной кровью, явно не свежесцеженной, судя по запаху, но все же вполне человеческой.

— Возьми, — тихо шепнул мне Кирилл.

Я не посмела отказаться. Кирилл тоже взял бокал, хотя едва-едва пригубил его и больше к нему не прикасался. Во мне же голод заговорил с такой силой, что я пила едва ли не жадно, хотя вкус был и не самым лучшим. Мадлен, пившая в течение разговора мелкими глотками, смотрела на меня с легкой иронией, но все же с одобрением. Майю и Артур также взяли по бокалу, Мира, Соэрен и Марк отказались.

— Я думаю, что у их нападок иного объяснения нет, — произнес Кирилл. — Они все время пытаются найти повод обвинить вас. И, кажется, скоро ком обвинений достигнет той точки, когда старейшины пришлют сюда своего представителя, чтобы разобраться в ситуации.

— Мы сможем достойно их встретить, — улыбнулась Мадлен. — То, в чем нас обвиняют, или просто ложь, или же те случаи, которые вообще к делам вампиров отношения не имеют. Тогда, когда нам приходилось бывать на территории Сторца, мы решали проблемы с ведьмами. Ты знаешь это лучше, чем кто бы то ни было.

— Я лучше, чем кто бы то ни было, знаю, что ты говоришь правду. И знаю, что нет ни одного доказательства того, что это действительно так. Артур сражался на землях Сторца, а в кое-какие конфликты была втянута и Мира. Но нет никого, кто видел бы, как ведьмы применяют там свою силу в их присутствии.

— В последний раз я как раз преследовала ведьму, — заявила Мира в ответ на это.

— Ты преследовала девушку-готессу, едва не убив при этом упыря Сторца, — утвердительно произнес Кирилл. — Но ведь она не сделала ничего, что хотя бы как-то позволило идентифицировать ее как ведьму. Никто, кроме тебя этого не видел. Сторца смогут обернуть дело так, как будто вы все это выдумали, чтобы иметь возможность безнаказанно у них хозяйничать. Им ведь совсем не нравится, что при разделе Донецка вам достались деловые районы.

— Умоляю тебя! — Мадлен демонстративно воздела руки к небу. — Ты ведь знаешь, что из всех донецких земель нам досталось меньше всех. Наиболее оживленные районы все равно контролируются тобой.

— Но мне кажется, что это справедливо, — пожал Кирилл плечами.

— И это вполне резонная плата за то, что всем известно, кто самый древний вампир в этом городе! — впервые вступила в разговор Соэрен. — Мессир — все время на виду. В то время как вам, девушки…

— Саша! — оборвал ее Кирилл, очевидно вовремя, потому что брови всех трех рыжеволосых вампирш сошлись на переносице.

Соэрен осеклась.

Очевидно, она была фанатично предана обратившему ее и готова защищать его права всеми возможными способами. Даже сделав оскорбительный намек на то, насколько же они еще молоды.

— Думаю, нам не следует сейчас обсуждать, кто и какое место занимает в этом городе, — сказал Кирилл совершенно спокойно и прямо глядя в глаза Мадлен. — Лично меня в сложившейся ситуации устраивает абсолютно все. И я имею в виду не только свое положение, но и ваше тоже. Потому я намерен выступать защитником ваших интересов. И все, чего мне хотелось бы, это чтобы вы были более осторожны, потому что Сторца сделают все, чтобы ограничить вас или же вообще изгнать.

— Я думаю, ты несколько преувеличиваешь, Винченцо, — произнесла рыжеволосая вампирша.

Я вздрогнула. Винченцо? Почему она так назвала Кирилла?

— Это не совсем мое имя, — мягко улыбнулся он. — И я попросил бы тебя все же называть меня так, как называет меня это государство.

Мадлен только усмехнулась, ничего не говоря. Совершенно уверенная в своем очаровании, которое, как я была уверена, на Кирилла не имело ровным счетом никакого воздействия. Эта женщина была ему совершенно безразлична, просто он по какой-то причине считал ее меньшим злом, чем Сторца, а потому стремился защитить. Она же совершенно этого не понимала. Занятая собой, Мадлен упорно отказывалась видеть мир таким, каким он был на самом деле.

— Ты всегда найдешь поддержку у меня и моего семейства, если тебе необходимо будет защитить свои интересы, — произнес Кирилл, поднимаясь. — Это главное, о чем я хотел сегодня сказать всем вам.

— Мы все благодарны тебе, — кивнула Мадлен, оставаясь на своем месте, хотя все остальные в комнате вскочили на ноги, и их примеру поспешила последовать я. — и попытаемся в первую очередь отблагодарить тебя тем, что тебе не придется исполнять свое обещание.

Кирилл лишь улыбнулся и двинулся в сторону двери. Я заторопилась вслед за ним, шествие замыкали Соэрен и Марк.

Мы спустились в подземный гараж в полном молчании. И лишь когда наши машины отъехали довольно далеко от дома принцесс, Кирилл спросил:

— Ты очень голодна?

— Могу потерпеть, — сказала я, чувствуя, как голод буквально обжигает мне горло.

— Обычно, когда мы собираемся вместе, то словно усиливаем свой голод, — сказал он. — И чем больше вампиров присутствует, тем голоднее мы себя чувствуем. Потому-то вампирские семейства очень редко насчитывают больше десяти особей. Хотя, десять — это также очень много. И по этой же причине мы стараемся не собираться вместе слишком часто. На заднем сидении — термосумка, открой.

Я послушно перебралась на заднее сидение, страясь сделать это как можно быстрее и незаметнее, не заставляя, тем не менее, свои движения ускориться. Вид пакетов с донорской кровью, которые оказались в сумки заставил меня буквально застонать.

— Пей побольше, — сказал Кирилл. — Потому что сейчас тебе понадобится еще больше сил.

— Зачем? — спросила я, с трудом отрывая от губ буквально прокушенный мною пакет и чувствуя, как прохладная капелька сбежала вниз по подбородку.

— Затем, что сейчас мы едем к Сторца.

9.

— Что?

Я едва не пролила кровь на сидение.

— Пей, я буду рассказывать, — произнес он. — Принцессами руководит Мадлен, а о ней я не самого высокого мнения. Она молода, и ей нет особой нужды перебираться в такую страну, как Украина. То, что она здесь, только доказывает, что в более благополучных странах она не прижилась, потому приехала сюда, чтобы поднабраться силенок и снова броситься на завоевание Европы. Но, кажется, ей и здесь не удержаться, если она будет рассчитывать только на себя. Сторца довольно скоро зажмут ее в угол, если им никто не помешает. Кристина, хоть и молода, явно намного ее умнее.

— А что они вообще собой представляют? — я на секунду оторвалась от пакета.

— Они — семейство в высшей степени любопытное. Лет двести назад мне с ними приходилось довольно часто видеться в Италии. Я осел в Тоскане, они — во Флоренции. Основатель семьи Франческо, и четверо его обращенных, три мужчины и одна девушка — Кристина. Франческо был достаточно стар. Поговаривают, что он принадлежал еще к семье сенаторов в Древнем Риме, и думаю те, кто так считал, не слишком ошибались. Я точно знаю, что старейший из им обращенных принадлежал к семье настоящих бретонских кельтов, которые на тот момент еще не перестали быть народом. Наверное поэтому он многим мешал. Слишком древний, слишком могущественный, слишком мудрый. Лет пятьдесят назад его и его семейство было уничтожено неизвестными убийцами. Выжила только Кристина. На тот момент прошло не более десяти лет с ее обращения, и ее просто не посчитали нужным трогать, потому как особой угрозы она ни для кого не представляла, тайн семьи не знала и никакого влияния не имела. Ей даже нельзя было еще говорить в присутствии представителей не своей семьи. Несколько десятилетий об этой девушке вообще ничего не было слышно. Она покинула Флоренцию и скиталась неизвестно где. И лишь недавно она появилась в Осло и потребовала, чтоб ей позволили восстановить ее семейство. Ей позволили. Более того, позволили то, что позволяется лишь самым слабым — беспрецедентное количество обращений за очень короткое время.

— Почему? — спросила я, чувствуя, что жажда, наконец-то отступает, хотя мне хотелось выпить еще крови.

— Кристина — молода, потому не может создать сильных вампиров. Сил недостаточно даже для нее одной. Старейшины формально пекутся о благе всех вампиров, потому они и отвели ей территорию в таком отсталом государстве, где она мало кому могла бы помешать. Фактически, она находится под их защитой, а для того, чтобы семейство могло существовать, Кристине позволили создать шестерых защитников.

Так значит в семье Сторца — семеро вампиров? И шестеро из них — моложе десяти лет? Почти мои ровесники?

— Они не могут ничего поделать с другими вампирами, — сказал Кирилл. — Но для людей представляют реальную угрозу. Есть только одно «но». Пятерым из них нельзя жить больше пятидесяти лет. Кристина обязана будет уничтожить их в присутствии посла старейшин, одного за другим. А потом снова создать пятерых. И так до тех пор, пока ей не исполнится триста лет.

— Почему именно триста?

— А причины нет, — пожал плечами Кирилл. — Просто по ее делу вынесено такое решение. Потом ей позволят обратить еще одного вампира, которого не обязательно будет убивать. Трое — это уже семейство. Они смогут развиваться по общим правилам.

— Странно как-то… — удивилась я. — А убийц настоящих Сторца не искали?

— Нет. На самом деле, такие исчезновения целых семей — не такая уж и редкость. Так бывает, когда вампиры хотят замести свои следы. Если они становятся излишне могущественными… Знаешь, есть неимоверное количество поводов исчезнуть. Спустя несколько десятилетий можно будет явиться в Осло, заявить о своем существовании, и никто не станет допытываться, кем же ты когда-то был.

— Ты так делал? — моим вопросам не было конца, и я была безумно рада, что наконец-то Кирилл отвечает на них.

— Делал, — кивнул он. — И Соэрен, и Марк тоже. На самом деле, прошло не более двадцати лет с тех пор, как мы снова собрались вместе. Я признаю, что обратил их. Но никто не знает, когда точно и сколько времени мы были разлучены. Потому мы просто воссоединившееся семейство, мирно обживающее отведенную нам территорию. На самом деле, только после того, как мы вновь стали жить в одном городе, старейшины и все прочие стали понимать, что я действительно довольно-таки стар.

Кирилл довольно улыбнулся. Он явно был уверен, что никто не предполагает, насколько же он действительно стар.

— А как вообще определяются такие вещи?

— Очень просто. Если Соэрен и Марк заявили, что они — мои дети, это значит только то, что они действительно были обращены мной. Им нет другого резона повиноваться мне так, как этого требует голос крови. Ну, а возраст определяется очень легко — по нашим способностям. Обычно они развиваются только в определенном возрасте. Соэрен просто продемонстрировала свои, превосходящие способности Мадлен. Стало ясно, что я — еще старше. В итоге мы — общепризнанно самое древнее и сильное семейство Донецка. Если максимум, на что способна Мадлен и что, напрягшись, может сделать Мира, — это создать растущие из тени щупальца, то мое дитя спокойно делает это, да еще и создает целую толпу полуматериальных иллюзий, которые запросто могут отвлечь щупальца, пока она будет занята своим противником.

— Послушай, — вдруг пришло в голову мне. — А не могло ли все случиться так, что истинные Сторца решили скрыться и, спустя какое-то время снова объявятся?

— Хороший вопрос, — Кирилл одобрительно посмотрел на меня и улыбнулся. — На самом деле, в нашем мире возможно все. Возможно, что вся эта история с Кристиной — просто часть какой-то большой игры, и сами же Сторца позаботились, чтобы по их делу вынесли именно такое решение. А позже, когда их цели будут достигнуты, Кристина просто присоединится к ним, и все семейство продолжит свое существование под совсем другим именем в совсем другой части мира. Мы узнаем это лишь по истечению времени. Но сейчас тебе предстоит только смотреть. И если ты будешь по-настоящему внимательна, то спустя века сможешь узнать Кристину, как бы не изменилось к тому времени ее тело.

У меня на языке вертелся вопрос о том, как же обращенные могут узнать обратившего их, если они не видятся столетиями, но задать его я не успела. Наши машины подъехали к зданию ночного клуба. Раньше я никогда здесь не бывала. Этот район находился слишком далеко от центра и еще дальше от моего дома.

— Никаких манипуляций тьмой, — очень тихо напомнил мне Кирилл, когда Соэрен и Марк уже направлялись к нашей машине.

Я кивнула.

Мы вышли из машины и вошли в здание ночного клуба. Я с любопытством осматривалась по сторонам. Не очень хорошая имитация пиратских фильмов, кажущаяся привлекательной только благодаря царившему везде полумраку. Наверное, даже при жизни мне здесь не слишком понравилось бы.

Посетители тоже респектабельностью не отличались. В воздухе стоял запах дешевой туалетной воды и потных тел. Я поморщилась.

За вход платил Марк. Меня Кирилл увлек в сторонку, Соэрен стояла рядом, мрачно вглядываясь во всех проходящих мимо.

Конечно же, мы привлекали к себе внимание. Но здесь — тем более. В бедных районах необходимость быть такими, как все, гораздо важнее потребности как-то выделиться из толпы.

— Мммм, красотка, — пробормотал уже какой-то довольно-таки пьяный посетитель клуба, проходящий мимо Соэрен.

Та смерила его презрительным взглядом. Кажется, она даже до угроз решила не снисходить. Потому пьяница и не отскочил от нее, словно ошпаренный, а лишь стоял и продолжал пялиться.

— Отойди от нее! — раздался вдруг грозный голос.

Посетитель обернулся, готовясь послать нахала подальше, однако осекся и действительно отошел подальше.

Я посмотрела на того, кому этот голос принадлежал и слегка вздрогнула.

Его звали Романом. И он был тем типом, которому я когда-то мстила с Колей. Помимо всего этого, он был упырем. Очень слабым упырем; очевидно, его донором был весьма молодой вампир. Но все же этой не-мертвой крови было достаточно, чтобы из Ромы, уже много лет регулярно посещавшего спортзал, сделать вышибалу, способного вышибить мозги из десяти человек одновременно.

Ну и ну!

Рома смерил Соэрен злобным взглядом, затем повернулся к Кириллу, рука которого лежала на моей талии, увидел меня и сразу узнал.

Более растерянного лица я до этого никогда не видела.

Кирилл отреагировал моментально. Прижал меня к себе немного крепче.

Рома еще раз окинул нас взглядом, и на лице его стало отражаться понимание. Несомненно, он знал, что перед ним — вампиры. Но все еще не мог поверить, что одной из них оказалась его бывшая подружка.

— Кажется, вас отправили лично к нам? — спросил Марк, подойдя к нему сзади.

Упырю не удалось сдержать эмоции, и он вздрогнул. Марк подошел слишком незаметно.

— Да, я должен передать хозяевам клуба, что вам здесь нужно, — сказал он, делая акцент на слове «вам».

Он ничуть не изменился. Знает ведь, что против трех древних вампиров у него — никаких шансов, но все равно пытается создать впечатление, будто он здесь хозяин. Как будто кто-то здесь способен хотя бы на секунду воспринять его всерьез. Да ведь даже я спокойно уложу его на обе лопатки!

— Да мы просто повеселиться заехали, — пожал плечами Марк. — Или должны были предупредить?

Рома посмотрел на Кирилла. Но тот явно не собирался разговаривать с упырем. Если в присутствии принцесс я не имела права голоса, согласно нашего этикета, то вряд ли самому сильному вампиру города следовало снисходить до простого упыря.

Мне стало не по себе. Только бы никто не узнал, что между нами было когда-то…

— Это вообще-то клуб, принадлежащий другому семейству, — назидательно сказал Рома.

— А это кем-то оспаривается? — подала голос Соэрен. — Или же твоим хозяевам запрещен вход в места, которые контролируем мы?

— Идем, — тихо сказал мне Кирилл, увлекая меня в зал, где гремела музыка.

Упыря он словно и не заметил. Я почувствовала волну его ненависти к более сильному противнику, которого никогда не удастся победить. Упырю не стать вампиром. Никто не хочет иметь заведомо слабого союзника. Потому сейчас ему оставалось только со злобой смотреть вслед Кириллу, Марку и Соэрен.

Мне очень сильно хотелось спросить, зачем мы вообще сюда пришли. Но вряд ли бы мне ответили прямо здесь. Я ощущала присутствие четырех вампиров прямо в этом здании, а двое было где-то неподалеку, и они стремительно приближались. Поэтому никакой разговор не был бы конфиденциальным. Кирилл, кажется, мог при помощи каких-то своих примочек заглушить разговор в машине, но сделать это в толпе было бы гораздо сложнее.

Свободных столиков в зале не было. Соэрен сразу же направилась к барной стойке, где и пробыла большую часть того времени, которое мы пробыли в клубе. Марк отправился прямым ходом на танцпол, где уже через несколько минут оказался в центре внимания. Танцевал он потрясающе, поэтому девушки смотрели на него во все глаза.

Мы с Кириллом стояли близ большой колонны, откуда был виден танцпол и часть балкона.

— Как-то ты слишком напряжена, — заметил он ласково, склонившись ко мне. — Надеюсь, ты не обидишься, что я вытащил тебя в такое место?

Я отрицательно покачала головой, болезненно вслушиваясь в перемещения вампиров по зданию. Двое из них явно были на балконе, хотя пока оставались не видны, а те двое, что были на улице, все приближались.

Эти ощущения настолько увлекли меня, что я не сразу осознала происходящее гораздо ближе. Кирилл, вдруг забыв о своей обычной отстраненности, прижался губами к моей шее. Причем, он явно не прислушивался к току крови в моем теле. Это была просто ласка.

Я вздрогнула и едва не начала вырываться. Остановило меня только осознание того, что ни черта не вырвусь, потому что он гораздо сильнее.

— Что-то не так? — спросил он, поднимая лицо и глядя прямо в мои глаза.

— Все… — сказала я, не подумав, и тут же поправилась, — в смысле, все хорошо. Просто ты раньше себя так не вел.

— Но мне показалось, что после вчерашнего нам пора бы стать ближе, — лукаво сказал он. — Хотя, если у тебя есть какие-то другие мысли по этому поводу…

И он отстранился от меня. Естественно, я этого не хотела, но не доказывать же мне было прямо там, что в виду имелось что-то совсем другое!

С балкона на меня хлынула волна любопытства. Я едва сдержала желание повернуть голову, потому что была уверена, что сейчас точно увижу находящихся там вампиров. Или все-таки вампирш?

Зачем только Кириллу потребовалось разыгрывать весь этот спектакль?

— А у нас здесь есть какие-то дела? — спросила я, нахмурившись. — Вообще-то мне сегодня как-то не очень хочется развлекаться в таком месте…

— Хорошо, — он пожал плечами. — Марк отвезет тебя домой, как только захочешь.

Марк, все еще увлеченный танцами, вокруг которого собралась уже целая толпа весело орущих поклонниц, конечно же слышал слова Кирилла. И стило мне согласиться, как он действительно повез бы меня домой. И, наверное, ненавидел бы меня за это.

Ничего не сказав, я просто отвернулась от своего собеседника и занялась разглядыванием что-то распивающих за столиками посетителей клуба.

— Правильно, еще назови меня вонючкой, — усмехнулся Кирилл.

Его руки вновь легли на мою талию. Я не шевелилась, не желая подавать вид, что мне приятно, хотя он, конечно же, знал, что мне очень нравится чувствовать его прикосновения.

Мы ушли из клуба Сторца приблизительно через час. Ни один из них так и не показался. Я вообще не поняла, к чему нам было туда ехать.

Кирилл из игривого ухажера вновь превратился в сверхсерьезного стратега, стоило нам только отъехать от клуба на несколько километров.

— Кристина решила держать марку, — хмыкнул он, глядя прямо в туман. Видимость была отвратительной, но его это, кажется, не волновало. — Мы имеем право разгуливать по территории других вампиров, даже не сообщая им об этом, но не имеем права там охотиться или затевать драку. Поскольку ничего подобного мы явно не собирались делать, она просто решила нас проигнорировать.

— Потому и пялилась так любопытно с балкона? — я была немножко раздражена.

— Именно. Причем, будучи еще очень молоденькой, она даже не подозревает, насколько ее любопытство было очевидно. Семьи, подобные ее, это сплошное наслаждение.

Он рассмеялся, а затем повернулся, чтобы подмигнуть мне.

— Но ты была молодцом!

— А я-то при чем?

— Марк, — Кирилл заговорил так, будто его обращенный был совсем рядом, хотя до их машины было не менее пятнадцати метров, она едва виднелась в тумане. Обычный человек попросту не рассмотрел бы ее на таком расстоянии. — Ты и Соэрен можете быть свободны.

Это было немного странно. Марк или Соэрен каждую ночь несли вахту недалеко от моего дома, чтобы оградить меня и мою жизнь от вмешательств других вампирских семейств. Если сегодня Кирилл отпустил их обоих, это значит, что он считает, что теперь мне нечего бояться?

— Ты же составишь мне компанию? — спросил он.

— У тебя дома что ли?

— Именно. Ты уже очень давно там не была, что лично я не считаю правильным.

— Почему же тогда не приглашал?

— Потому что, — выдохнул Кирилл, — не хотел показывать тебя никому раньше времени. Здесь очень много вампиров вертелось, знаешь ли. Сейчас стало несколько спокойнее. К тому же, теперь тебя уж точно все видели. И, кажется, ты никому не показалась странной, и это радует. Ты ведь достаточно необычна на самом деле…

Я улыбнулась, поднимая тьму с пола машины позади нас и постепенно придавая ей форму трезубца. Хоть и получалось корявенько, но все равно это был повод гордиться собой. Интересно, а кто-нибудь из Сторца так умеет? А Артур?

Остаток дороги мы промолчали. Его молчание было удовлетворенным, мое — нетерпеливым. Я ждала того, что должно было сейчас произойти. Неужели мы на самом деле станем ближе?

— Только учти, — прошептал Кирилл, когда я, не дожидаясь, чтоб он открыл дверь, выпрыгнула на пол в его гараже, — если твой прогресс замедлится, мне снова придется стать с тобой очень строгим…

— Я когда-нибудь говорила, что ненавижу твое чувство юмора?

— Нет.

Он приблизился так быстро, что мои глаза едва зафиксировали его движение, и я почти не почувствовала, в какой же момент оказалась в его руках.

— Ты же помнишь, что я — не такой, каким ты сейчас меня видишь? И понимаешь, что соблазнишь, в итоге, не того мужчину, который сейчас готов тебе поддаться? — прошептал он с хрипотцой.

Я неуверенно кивнула. Конечно, он в любом теле останется Кириллом. Хотя, мне страшно представить, каким он мог быть до того, как его тело изменила кровь тысяч красавцев. А вдруг он на самом деле маленький, толстенький и лысый?

Наверное, мои чувства отразились на моем лице, потому что Кирилл только рассмеялся и сделал два шага от меня.

— Итак, мадемуазель, — с уже привычным мне сарказмом провозгласил он, — позвольте представить вам вашего будущего любовника.

По моему телу пробежала легкая дрожь. Эта фраза прозвучала так откровенно, что я не смогла не откликнуться. Внутри меня словно загорелся огонь. И самым легким способом его потушить было утонуть в объятиях этого вампира, каким бы он там на самом деле не оказался.

Позднее меня несколько раз спрашивали, за что же я люблю Кирилла, но ответ на этот вопрос так и не нашелся. Моя любовь была безусловной и какой-то очень естественной, как будто ее просто не могло не быть. Мне приходилось видеть его всяким — нежным и грубым, неунывающим и мрачным, а внешность его всегда была не более, чем маской. И в тот момент, когда эта маска впервые должна была слететь, стало ясно, что я буду продолжать любить его в любом обличье, какое бы он не принял.

На тело Кирилла словно наползла тень, скрывшая его от меня на долю секунды. Отступив, она оставила на его месте другого человека. Не менее красивого и… знакомого.

— Это ты?! — вспыхнула я, всплеснув руками и не веря своим глазам. — Не верю! Это шутка такая?

— Нет, дорогая, — почти грустно произнес он. — Сейчас я тебя не дурачу. Это действительно я и мое тело. Такое, каким оно было в момент моей смерти.

Передо мной стоял Валентин. Тот самый белокурый эльф, который на днях поил меня чаем и задавал непристойные вопросы. Хотя, нужно признать, на Кирилла это было очень похоже. Он ведь — воплощенный сарказм!

— Разочарована? — кажется, это был единственный раз за все время нашего знакомства, когда в голосе Кирилла послышались нотки неуверенности.

— Я… Я не знаю… Я просто вообще такого не представляла, — кажется, я стала заикаться. — Кто угодно, но… Ты что, стал предлагать мне всякие глупости для того, чтобы убедиться, что мне не будет неприятно?

— Приблизительно так, — кивнул Кирилл, на сей раз совершенно искренне, не подтрунивая надо мной. — Я просто видел, как ты восхищалась моим нынешним телом, а оно, согласись, очень непохоже на то, которое ты сейчас видишь.

— А если бы я взяла и согласилась бы?

Кирилл улыбнулся.

— Думаю, я был бы рад. Тогда точно знал бы, что в решающий момент ты не слетишь с меня с криками ужаса.

Так он просто боялся? Боялся, что я увижу его таким и не захочу, чтобы у нас что-то было? Неужели он действительно настолько серьезно ко мне относится?

— Кирилл, — выдохнула я, — скажи мне только одну вещь, пожалуйста. У тебя были еще девушки-вампиры?

Его светлые глаза подернулись мечтательной поволокой, хотя ответ, кажется, дался ему не так легко.

— Да, Даша. Ты — единственная, кому я признаюсь в этом. У меня была девушка-вампир. Очень красивая, хотя и совершенно не похожая на тебя. Ее звали Люси.

Все его черты смягчились, когда он рассказывал о ней. Я почувствовала предательский укол ревности.

— Она умерла, — ответил он на мой незаданный вопрос. — И с тех пор я лишь иногда увлекался живыми женщинами, при условии, что они были похоже на нее, конечно. До тех пор, пока не увидел тебя. Мне хотелось создать равную себе, какой, увы, никогда не стать Соэрен или Марку. Но лишь одного взгляда на тебя было достаточно, чтобы понять, что мы никогда не станем просто друзьями. Я люблю тебя, Даша. Не могу сказать, что люблю тебя больше, чем Люси. Та любовь ушла в слишком далекое прошлое. Но только встретив тебя, я вспомнил, что такое любовь, и что вкус ее слаще вкуса крови.

Я едва стояла на ногах. Кажется, всего этого для меня слишком много. Тень внезапно снова набежала на прекрасное лицо эльфа, а затем ушла, оставив на его месте давно знакомого и такого любимого Кирилла.

— Я все расскажу тебе, — сказал он, приближаясь ко мне так медленно, словно боялся спугнуть. — Но не сейчас. Сейчас я хотел бы услышать, что скажешь ты. Сможешь ли ты любить меня таким, каким я умер?

— Я…

— Если ты не хочешь…

Не знаю, что он хотел предложить взамен. Хотел ли он сказать, что будет постоянно себя контролировать, чтобы я не видела его в ином образе, чем тот, к которому привыкла? Это было неважно.

— Не перебивай меня, — прошептала я, рванувшись к нему и прижавшись к его губам.

То, что произошло дальше, описать достаточно тяжело. В обоих мирах вампиры — хищники, полные страсти и силы, поэтому наши эмоции, если дать им волю, несравнимы ни с чем, настолько смешивается в них страсть и полет в неизведанные реальности. Будучи человеком, я не подозревала о том, что можно вообще испытывать такие чувства и остаться живой. Мое тело словно по очереди наполняли все четыре стихии, заставляя меня сливаться с каждой из них и меняя друг друга с потрясающей скоростью, когда губы вампира касались моей разгоряченной кожи.

Мы любили друг друга со всем неистовством, к которому нас побуждали чужие жизни, поглощенные нашими телами, но мне все время казалось, что этого мало. Я очнулась только тогда, когда Кирилл, находящийся в образе белокурого эльфа, сказал мне посмотреть в окно. Кажется, дело шло к полудню.

— Боже! — вскочила я. — Я не пришла работу!

— Забавная реакция, — усмехнулся он, почти моментально превращаясь в привычного брюнета.

— Ты еще скажи, что ненормальная! — вспыхнула я. — Вообще-то, мне надо чем-то за квартиру платить и кормить кота!

— Понимаю, — согласился Кирилл, натягивая на себя простынь, в то время как я, используя сверхскорость, моталась по комнате и искала свое белье. — Но вообще-то я подумывал предложить тебе вернуться ко мне. Как тебе эта идея?

Я застыла на месте.

Он предлагает мне жить вместе?

Хотя, что тут удивляться? Разве это не логично? В квартире родителей меня действительно ждет только кот. Нет больше никаких причин возвращаться туда.

Кроме Ярослава, конечно.

— Я…

Кирилл приподнялся на локте и пытливо посмотрел на меня.

— Ты — что?

— Если я стану жить с тобой, об этом узнает мой брат. И разве можно будет скрыть от него тот факт, что ты, я и все, кто вокруг вертятся — вампиры?

Кирилл слегка нахмурился.

— Ты хочешь продолжать общаться с ним? Думаешь, что сможешь сдержать свои эмоции и не дать ему понять, что все знаешь?

— А у меня разве есть выбор? Если я вдруг резко от него отдалюсь, он так просто это не оставит. Начнет копать и поймет, что на него охотятся вампиры. И кто знает, когда у меня получится его убить.

Кирилл продолжал пристально смотреть на меня с каким-то странным выражением. То ли не хотел верить в мою искренность, то ли не хотел отпускать. Тем не менее, я продолжила одеваться. Если он действительно меня любит, у нас будет еще целая вечность друг на друга. Но сейчас мне точно нужно идти. И не только для того, чтобы Ярик не начал ничего подозревать, еще и для того, чтобы разобраться во всей этой истории самой.

Когда эйфория от осознания того, что я способна на нечто большее, чем обычный вампир, схлынула, вдруг стали очевидными кое-какие факты. В частности то, что всеми своими знаниями о ведьмах я была обязана Кириллу. Пока всеми доказательствами вины моего брата были его слова и услышанный мною разговор самого Ярослава с Алисой. Но ими было сказано не так много, чтобы подтвердить или опровергнуть рассказанное вампиром. Конечно, он не мог бы придумать всю эту совершенно дикую историю, да ему и незачем было это делать. Очевидно, я была действительно той единственной, кто мог бы окончательно изгнать Ярика из этой реальности, иначе Кирилл запросто сделал бы это сам, раз уж так ему это было надо. И, если причины у меня были, значит он действительно убил моих родителей. Но, как бы там ни было, во всей этой истории слишком много темных сторон, которые я просто обязана узнать.

— Так ты бежишь на работу или домой? — спросил вампир, лениво потягиваясь.

— На работу, конечно. Там девочки, наверное, уже на ушах стоят.

— Я вызову тебе такси, — сказал он.

Телефон оказался в его руках, словно по волшебству.

— И скажу этой службе, чтобы они всегда возили тебя бесплатно. Так что, когда будет нужно, смело вызывай их, и не топчись больше по маршруткам.

— Это твоя служба? — спросила я, доставая из сумки косметичку.

Кирилл только кивнул.

Меньше, чем через полчаса меня доставили к месту моей работы. Я быстренько выскочила из машины и бросилась вверх по лестнице, чтобы побыстрее попасть в мастерскую, но уже на лестнице слегка сбавила ход, удивленная услышанным. Конечно, в большом здании, где множество комнат сдавались в аренду, невозможно было вслушиваться во все разговоры за каждой дверью. Но разговоры работавших у меня девочек слышались яснее, поскольку я «знала» их голоса. И сейчас в их гомон вплелись еще два голоса, не менее знакомых. В мастерской находились еще и Денис с Ярославом.

Вот незадача!

Во-первых, придется притвориться удивленной, ведь Денис никогда не приходил сюда в такое время, а Ярик — просто никогда не приходил. Он как-то похвастался, что зашел в магазин, где продавали мою одежду, и не более. Что же они вдвоем делают здесь?

Во-вторых, как им объяснить мое отсутствие?

— Попробуй позвонить еще раз, — сказал Денис. — Может она все-таки включила телефон.

Ну да! Мой телефон, естественно, остался дома. Мне совершенно не хотелось, чтобы во время встречи с Принцессами кто-то стал бы отвлекать меня ненужными разговорами. В мои планы никак не входило провести ночь с Кириллом, потому я рассчитывала вернуться до утра, включить его и спокойно отправиться на работу.

Будучи человеком, я бы набрала в легкие побольше воздуха. Став вампиром, просто на секунду зажмурилась, а затем толкнула дверь в мастерскую.

Все повернулись ко мне.

— Даша! — хором вскрикнули несколько девушек и Ярослав.

Брат вскочил с табуретки, где он сидел, и бросился ко мне, едва не сбив по пути стол с разложенными на ним выкройками. Мне едва удалось сдержать крик: "Осторожнее!"

Он схватил меня в охапку, словно желая увериться, что со мной все в порядке. Температура моя была не ахти какой высокой, поскольку ночью было совершенно не до охоты. Пришлось вывернуться из его объятий так, будто Ярослав совершил что-то жутко неприличное.

— Ты что творишь? — вспыхнула я. — И как вы оба тут оказались?

— Девочки позвонили, сказали, что ты на работу не вышла, — объяснил мне Денис. — телефон у тебя не отвечал, мы попросили знакомого заехать проверить твою квартиру, но ему никто не открыл, вот и стали волноваться.

Я не сразу нашлась, что ответить.

— Ну, вы даете!

— Даша, ты не пропадай так, — в голосе Ярослава слышалась искренняя обеспокоенность. — Я всерьез уже начал думать, что что-то случилось. Где ты была?

— Эммм… У друга, — соврала я. — Мы ходили в кино на последний сеанс, зашли к нему, чтобы взять какой-то диск, долго болтали, а потом я решила уже не ехать домой, не к чему было. Хотя, взяла и проспала. Телефон забыла дома, а на его будильник не отреагировала. Он раньше ушел на работу, потому не разбудил.

Ярослав и Денис переглянулись. Девочки-швеи тоже с интересом уставились на меня. За последние месяцы все они привыкли считать меня законченной трудоголичкой, у которой совершенно нет времени на личную жизнь. Брат даже иногда ругал меня за то, насколько мне неинтересны мужчины.

— Позволь, я поболтаю с сестренкой, — покосился он на Дениса и потащил меня в мой маленький офис.

Едва за нами захлопнулась дверь, как он тут же потребовал:

— Рассказывай подробно, что там за друг!

Приказ прозвучал настолько уверенно, что я едва не поддалась порыву рассказать ему историю о человеке, с которым мы давно знакомы, но совсем недавно решили, что нашим отношениям стоит перейти на несколько иной уровень. Уже открыв рот, я вдруг осеклась и сказала совсем не то, что собиралась:

— Ярик, вообще-то это мое дело. Ты, кажется, мне не отчитываешься о своих отношениях с Алисой.

— А что не ясно с Алисой? — спросил он удивленно, даже как-то чересчур удивленно, словно я сделала что-то уж совсем странное, а не задала простой вопрос. — Я знаю ее с детства, она — дочь делового партнера моего приемного отца. Отношусь к ней, как к хорошему другу.

— Это хорошо, — сглотнула я. — Но, надеюсь, что мне не обязательно тебе рассказывать детально о том, где я бываю и с кем?

Вообще, не слишком хорошо все получается. Ярослав действительно сильно опекает меня, особенно после смерти родителей. Не пришло бы ему в голову начать выяснять, с кем же я на самом деле бываю. Не очень получится хорошо, если он узнает о моей связи с Кириллом. Вампиры и ведьмы, вроде, не общаются, но не факт, что никто из его знакомых не расскажет, кем является на самом деле мой знакомый.

— Даша, — как-то глухо и совсем на выдохе произнес брат, шагая ко мне, — неужели ты не понимаешь, что я чертовски за тебя переживаю? Конечно, ты имеешь право делать все, что хочешь, но я все равно боюсь, что однажды с тобой случится что-то подобное…

Явно подразумевалась смерть наших родителей. Я поморщилась, словно кто-то меня ударил. Ярослав так просто говорит об этом, словно не имеет ни малейшего отношения к произошедшему. Неужели так хорошо играет?

— Даш, я люблю тебя, — продолжил он, между делом.

Это «люблю» как-то странно прозвучало. Я подняла глаза и посмотрела прямо ему в лицо. Боже, как мы все-таки похожи! Даже унаследованная от вампиров способность к постепенному перевоплощению сотрет это только через многие годы. Ярослав смотрел на меня так проникновенно, словно действительно признавался в любви. Мне стало как-то не по себе, и я отодвинулась от него.

— Поэтому очень хочу быть в курсе всего, что ты делаешь, — говорил он. — Чтобы иметь возможность защищать тебя…

— Братишка, — нервно засмеялась я, — меня не от кого защищать. Меня никто не обижает!

— Даша, — он словно меня не услышал, — может тебе стоит переехать в мою квартиру? У меня там места полно, и для тебя, и для твоего кота, и для всех твоих гостей. Тебе там будет хорошо, а мне — намного спокойнее, если я буду знать, что ты все время рядом.

Вот это влипла…

Два самых главных мужчины в моей жизни захотели, чтобы я переехала к ним жить. Одновременно!

— Ярик, не выдумывай! Я никуда не хочу переезжать. И со мной все будет в полном порядке, я не такая уж и беззащитная.

Ярослав явно мне не поверил. Не пришло бы ему в голову нанять телохранителей, чтобы присматривали за мной. Это будет настоящей катастрофой! Нужно побыстрее Кириллу рассказать, чтобы, если что, его люди сразу же «сняли» хвост.

— Даша, — он смотрел на меня так укоризненно, словно я из ребячества отказывалась делать операцию, необходимую для спасения моей жизни. — Если ты думаешь, что я стану контролировать тебя…

— Я ничего не думаю, просто не стану переезжать к тебе. Все. Точка!

Я развернулась, подошла к своему столу и сделала вид, что роюсь в каких-то бумагах.

Какое-то время Ярослав хранил молчание, хотя уходить явно пока не собирался.

— Я слышал, около твоего дома что-то случилось с тем недостроенным микрорайоном, — заговорил он наконец.

К счастью, я как раз смотрела на таблицу, в которой отмечала выходы на работу своих девочек и потому не двигалась. Иначе обязательно замерла бы на долю секунды.

— Д-да, — я подняла голову, слегка нахмурившись, словно припоминая, — что-то такое было. Там, вроде, дом обрушился. А почему ты спрашиваешь?

— Просто знаю, что ты любишь бывать там…

Его лицо сохраняло выражение все той же родительской озабоченности не слишком безопасными похождениями своего ребенка. И, хотя мне вопрос показался несколько подозрительным, не стоило торопиться с выводами. Вряд ли он мог знать, что я была там с Кириллом. Вампиры могут не почувствовать рядом ведьму, но именно ведьму. Человеческое присутствие от моего любимого скрыться точно не могло бы. А Ярослав, хотя мог и не применять свою силу, но все же был самым, что ни на есть, живым.

— Только иногда, — сказала я. — И обычно не зимой. Зимой там ничего интересного нет, поверь.

— Думаю, летом там тоже не стоит бывать. Эти скелеты уже лет семнадцать стоят. Не удивительно, что начали рушиться.

— Ты только из-за этого беспокоишься? — по моим губам пробежала саркастическая усмешка.

— Из-за всего беспокоюсь, Даша, — вспыхнул мой брат, совершенно искренне на вид. — Ты не представляешь, как я боюсь тебя потерять! У меня нет человека ближе тебя, помнишь?

Во мне вдруг все всколыхнулось. Захотелось броситься Ярославу на шею с уверениями, что мы всегда будем вместе, и что я сама слишком долго ждала встречи с ним, чтобы вот так просто взять и потерять. И лишь спустя долю секунды пришло осознание того, что этот человек, возможно, убил моих родителей. И своих собственных.

Наверное, мои эмоции слишком явно отразились на моем лице, потому что брат вдруг напрягся.

— Малыш, что-то случилось? — спросил он взволнованно. — Почему ты так на меня смотришь?

— Ничего, — выдохнула я, снова опуская взгляд к таблице, которую уже знала наизусть. — Просто мне все еще очень тяжело после случившегося. Стараюсь работать побольше, чтобы не отвлекаться на мысли о родителях, но если я к тебе сейчас перееду… Понимаешь, я словно предам их память. Не могу пока. Да и Алиса может не понять. Вообще-то это ей к тебе резоннее переезжать.

— Хм, — на сей раз Ярослав усмехнулся. — А вот это пусть тебя волнует в последнюю очередь.

Забавно! Кажется, мнение собственной девушки не ахти как его волнует.

— Ладно, Ярик, — сейчас мне точно нужно побыть одной и подумать обо всем произошедшем, — мне нужно работать, извини. Давай поужинаем на неделе.

— С удовольствием. Позвонишь?

— Конечно.

Он улыбнулся мне на прощание и исчез за дверью.

— Все в порядке? — спросил Денис.

— Да, — буркнул Ярослав. Кажется, он был далеко не так добродушно настроен, как хотел, чтобы я считала. — Правда, она так и не сказала, где целую ночь пропадала. Найти бы этого типа!

— Зачем?

— Просто предупредить его, чтобы он вел себя с ней подобающим образом.

Они вышли из мастерской, но я все же слышала их разговор, пока они спускались по лестнице.

— Ярик, ты прости, конечно, — хмыкнул Денис, — но твоей сестре двадцать пять лет, она — уже взрослая и, как ты сам знаешь, девушка неглупая. А за такую гиперопеку может и послать.

— Знаю, — кажется, настроение у моего брата совсем испортилось. — Но ничего сделать не могу. Я о ней столько лет не заботился, что сейчас…

Так, так, так! Значит, Денис уже в курсе, что мы с Яриком — действительно брат и сестра. И еще более интересно, что скрывается за этой заботой? Неужели он так пытается искупить собственную вину за смерть родителей, которая была ему выгодна, опекая сестру, чья смерть ему не нужна? И как мне узнать это все?

Мне обязательно нужно во всем разобраться! Мне нужно найти людей, которые организовали ту утечку газа и те, кто знал о ней, чтобы хоть как-то прояснить мотивы Ярослава. Так ли все было, как описал мне Кирилл? Сама мысль о том, что он мне лгал, была слишком невероятной. Что-то внутри меня не позволяло мне поверить в то, что он хотел сделать меня пешкой в своей игре. Но ведь Кирилл мог и ошибаться! В конце концов, вряд ли Ярик посвящал его в свои планы.

Я попыталась отвлечься на работу, и отчасти мои попытки увенчались успехом. По привычке, решила остаться в мастерской на вечер.

— Даша, там погода испортилась, — сказала мне одна из девочек перед уходом. — Вы бы шли домой, потом можете просто не уехать.

— Спасибо, скоро уже пойду, — улыбнулась я, зная, что максимум, что мне грозит — это промочить свою одежду, что вампиру страшно не было, ведь мы можем не опасаться простуды.

Пробежаться по крышам до дома, даже не поцарапав каблуки — дело меньше, чем получаса. Поэтому, выпровадив всех, я спокойно села за свою машинку, чтобы закончить красивое платье, идея которого пришла мне в голову пару дней назад. Некоторое время никто не отвлекал меня от работы, но затем негромкий голос у меня за спиной произнес:

— Снова работаем допоздна, моя крошка?

Я так и подпрыгнула, хотя прекрасно понимала, что за существо могло так незаметно приблизиться ко мне. Никому из моих знакомых, кроме Кирилла, это было не под силу.

Он был в образе эльфа-нотариуса и в прекрасно сидевшем на нем деловом костюме. Стоило мне повернуться, как рука его коснулась моих волос и нежно их погладила.

— Что ты здесь делаешь? — выдохнула я первое, пришедшее мне в голову.

— Вообще-то, мне показалось невежливым бросать надолго любимую женщину, с которой мы накануне в первый раз занимались любовью. Если б я только через месяц объявился, ты разве не захотела бы запустить в меня скалкой? — насмешливо спросил он, наклоняясь ко мне и чмокая меня в щеку.

— Вообще-то, на тебя это было бы похоже, — пробормотала я, несколько удивленная.

Но удивление было приятным.

— Ты такая холодная, — промурлыкал Кирилл, — пора бы подкрепиться. Доделывай свой шедевр и пойдем.

— Завтра доделаю, — сказала я, ощущая его прикосновения и едва сдерживая стон. — Пошли!

Вампир хищно улыбнулся, привлекая меня к себе.

— А почему ты снова блондин? — спросила я.

— Потому что в этом здании Баронецкому делать нечего, а вот Валентин иногда появляется. И строит глазки симпатичной управляющей соседнего офиса.

— Завидное умение. Через сколько лет я тоже так смогу?

— Ну, тысячи через две.

— А если учесть мою вампирскую гениальность?

— Тысячи через две.

Я не решилась спросить, сколько лет на освоение способности изменять свою внешность потребовалось Кириллу. Неужели тоже две тысячи? Или больше?

Мы вышли из здания по отдельности. Он уехал на машине, я отправилась на остановку маршруток, куда, правда, не дошла. Менее чем через час Кирилл, уже в своем обычном облике, присоединился ко мне на крыше девятиэтажки в центре, где я сидела, свесив ноги с парапета и наблюдающей за машинами внизу, грохотавшими по мощеной лет двести назад булыжниками дороге. В этой части Донецка асфальт так и не проложили. Дань истории города, наверное, какой бы скудной она не была.

— Согрелась? — спросил Кирилл, опускаясь рядом со мной и свешивая ноги с крыши.

Я только кивнула, прильнув к нему и опуская голову на его плечо.

— Мой упырь сказал, что днем к тебе приезжал твой работодатель и…

— Да, это был Ярослав, — признала я. — Волновался. Вернее, они оба волновались. Я в первый раз не пришла на работу вовремя, а телефон у меня был выключен. Ярик даже предложил мне переехать к нему…

— Ого, — удивился Кирилл. — Даже так?

— Сама была в шоке. Не могу понять, зачем это ему?

— По очень простой причине — ведьмы и ведьмаки тем сильнее, чем ближе к ним их родственники. Поэтому они и держатся все вместе. Твоему брату гораздо комфортнее, когда ты рядом, отсюда и его гиперопека.

Он обнял меня за плечи.

— Я начинаю бояться, как бы он не приставил ко мне своих соглядатаев…

— Это было бы логично, — улыбнулся Кирилл, — я тоже с самого начала посчитал тебя слишком ценной для того, чтобы оставить без присмотра. Но вот Милицкий…

— Я тогда даже поесть нормально не смогу, — мой голос зазвучал жалобно.

Вампира это, кажется, позабавило.

— Понимаю. И, думаю, это не единственное, что ты не сможешь сделать спокойно. А потому нам придется что-то придумать.

— Что?

Какое-то время Кирилл молчал. Затем прижал меня к себе крепче и стал объяснять:

— Думаю, привязанность твоего к тебе совершенна искренняя. Семейные узы для ведем имеют особое значение. Скорее всего, он убил твоих родителей до того, как впервые встретился с ними, потому что боялся потом просто не найти в себе сил это сделать. Сейчас же он видит вокруг тебя сплошные опасности, в первую очередь потому, что сам стал такой опасностью. Чтобы не позволить ему заметить очевидное, нужно направить его усилия во вполне конкретное, но ложное русло.

— Заставить его ловить того, кто хочет убить меня, хотя на самом деле тот не будет хотеть? — предположила я.

— Не совсем, дорогая. Заставить его ловить ведьму, которая может открыть тебе глаза на произошедшее. Он сделает все, чтобы ты не узнала о его роли в смерти твоих… — увидев выражение моего лица, Кирилл не стал заканчивать предложение. — Потому займется поимкой женщины сведущей.

— Что за женщины? — хрипло спросила я.

— Это не проблема, — улыбнулся он. — У меня есть определенные связи в ведьмовском сообществе. Потому, думаю, через пару дней я найду, чем занять твоего брата. А пока… Составишь мне компанию у меня дома?

Я кивнула и мягко отстранилась от него, поднимаясь на ноги. Вскоре только ветер свистел у нас в ушах, пока мы в объятиях тьмы мчались по направлению к его дому. Лишь раз я на секунду задержалась на крыше круглого, крытого золотыми плитами молла.

— Что? — спросил Кирилл, вернувшись назад, когда увидел, что рядом никого нет.

— Скажи, а если я не захочу убивать Ярослава? — спросила я, неотрывно глядя ему в глаза. — Если откажусь?

В его взгляде не мелькнуло и тени раздражения. Напротив, он, казалось, стал даже мягче.

— Тебе все равно придется научиться убивать, — сказал Кирилл тихо, но уверенно. — И вампиров, и ведем. И выживать в вампирских войнах. Потому в Донецке, городе, забытом старейшинами, мы отстоим интересы принцесс. А затем я в любой момент увезу тебя туда, где даже Милицкие тебя не смогут найти. Что касается жизни твоего брата, она принадлежит только тебе.

Я на секунду закрыла глаза.

Мама и папа… Какими тусклыми воспоминания о них были по сравнению с воспоминаниями о моем существовании в теле вампира. Я почти не помню, как папа читал мне книжки, как мама шила мне школьную форму. А тех дней, что мы провели после моего возвращения из особняка Кирилла оказалось так ничтожно мало.

Если Ярослав действительно виноват в их смерти, я не позволю ему спокойно дожить до старости.

— Идем? — спросил Кирилл.

Вместо ответа я просто снова побежала по крышам сквозь ночь.

10.

Мы любили друг друга с тем же неистовством, что и накануне. Правда, на сей раз звонок будильника в моем телефоне прервал нас ближе к утру.

— Черт, — пробормотал мой любимый, — как будто и минуты не прошло…

Темная волна пробежала по нему, пряча облик эльфа под внешностью брюнета-аристократа.

— Прости, но мне правда пора идти, — прошептала я, едва находя в себе силы оторваться от него. — Скажи, а когда мы закончим здесь все дела и уедем…

— Уедем туда, где вообще не будет вампиров, — прошептал Кирилл, прижимая меня к себе и опуская лицо к моему плечу. — И там лет десять будем только мы с тобой, обещаю.

Обещание заставило меня потерять голову, потому из постели мы все же выбрались не сразу. Мне едва удалось не опоздать на работу. Здесь в офисе я вставила аккумулятор в телефон. Минут через пятнадцать позвонил Ярослав, чтобы убедиться, что на сей раз никакой подонок не покушался ночью на честь его сестры.

Кирилл пообещал, что его фигура вскоре вступит в игру. Он планировал привезти в Донецк некую Марику, довольно известную ведьму-авантюристку из Москвы. Лет десять назад весь ее клан был истреблен конкурентами, выжить смогла только одна. Вернее, не только выжить, но и отомстить. Искусно лавируя между московскими кланами Марика умудрилась даже остаться в законе и избежать всеобщей охоты за своей скромной персоной. Вскоре после своего возвращения она успела стать легендой, которую одновременно и боялись, и уважали. В настоящее время среди московских ведем, не принадлежащих сильным кланам, шла настоящая война за право находиться под ее опекой.

Кирилл собирался убедить ее в том, что я — упырь и его любовница, связь с которой ему нужно скрыть равно и от вампиров, и от ведем, а потому не дать заподозрить Ярославу, в кого влюблена его сестра.

— А она согласится ехать сюда из Москвы? — удивилась я.

— Марика кое-что мне должна, — усмехнулся Кирилл. — Вообще-то, я пару раз помогал ей скрываться от преследователей, когда она мстила за свой истребленный клан. К тому же, то, что мы задумали, по природе своей авантюрно, ей это понравится. А уж если еще и денег предложить…

Словом, вскоре ведьма, по всем фронтам способная составить конкуренцию клану Милицких, должна была приехать в Донецк и сделать вид, что весьма интересуется моей персоной. Ярослав должен был узнать об этом и сосредоточиться на том, чтобы не пустить ее ко мне и не позволить ей высвободить мои силы, якобы до сих пор запечатанные. Ну, и параллельно не дать мне узнать, что у него были мотивы для убийства наших родителей.

Я подозревала, что опека станет еще более навязчивой. Но, по крайней мере, его будет больше интересовать, где находится Марика, а не с кем спит его сестра.

— Даша, хочу только одну вещь тебе сказать, — произнес в трубку Ярик. — Если ты все-таки решишь переехать ко мне, мои двери для тебя всегда открыты.

— Хорошо, обещаю подумать об этом.

— Правда?

— Правда-правда.

Пару дней я жила совершенно спокойно. Кирилл появлялся у меня в квартире по ночам, вынырнув из тьмы. Один раз, правда, совсем ненадолго, сказав, что есть кое-какие проблемы со Сторца, а потому ему обязательно нужно присматривать за ними той ночью.

— А ты и сам занимаешься такой работой? — удивилась я.

— Приходится, — пожал он плечами. — Соэрен и Марк — молодцы, но есть вещи, которые они просто не смогут сделать, хотя они уверены в обратном. К тому же, моя сила как раз в том, что все вампиры Донецка просто уверены — черной работой я не занимаюсь. Ты теперь — единственное исключение.

Во второй раз он остался на пару часов, но потом тоже исчез, предупредив меня, что следующей ночью возьмет меня с собой.

— Сторца планируют новую провокацию по отношению к принцессам, — сказал он. — Устроить вампирскую вылазку, заставить упырей преследовать их на свою территорию, но потом выставить все так, будто это были упыри и никто больше. Поскольку на них многие запреты не распространяются, это во многих вопросах может развязать Кристине руки. Наша задача — не позволить им провернуть эту аферу. Поэтому вам с Соэрен предстоит убить тех двух упырей, с которыми вампирчики Сторца хотят поменяться местами в нужный момент, и спрятать их тела, чтобы обмен стал невозможен.

— Хорошо, — неуверенно кивнула я.

Мне вдруг стало как-то совсем не по себе. До этого заниматься рукоприкладством не приходилось, поскольку для охоты хватало и способности завораживать. А уж убивать… Конечно, в глубине души я знала, что рано или поздно придется это сделать.

— С упырями сложностей возникнуть не должно, — сказал Кирилл, внимательно глядя на меня, но все же не позволяя себе даже спросить, способна ли я в принципе на убийство. — Они могут не поддаться завораживанию, особенно, если не так давно пили вампирскую кровь, но ты в любом случае по силе их превосходишь. Так что останется побеспокоиться только о том, чтобы вокруг было достаточно темно, чтобы никто из людей, случайно оказавшихся рядом, в деталях не рассмотрел, что же на самом деле произошло. Да, и не разноси слишком много стен вокруг, если увлечешься. В конце убедись, что твой упырь действительно мертв, а что делать с трупами, тебе объяснит Соэрен. Я тоже буду там неподалеку, чтобы скрыть твое присутствие от других вампиров, ты пока в этом не особо сильна. Задача максимально проста, как видишь.

Да уж… Пришел, увидел и убил. Только почему руки так трясутся?

— И… — он на мгновение запнулся, что с этим вампиром чрезвычайно редко происходило. — Если вдруг все станет совсем плохо… Не сейчас, а вообще, в будущем. Зови меня по имени. Как бы тихо ты меня не позвала, я услышу и приду, чтобы выручить тебя.

Я кивнула, но ему этого, кажется, было мало.

— Даша, ты немного не поняла. Меня ведь на самом деле зовут не Кириллом, ты знаешь.

— Но…

— Ты должна будешь произнести мое настоящее имя. То, которое мне дали при рождении.

Даже не верилось, что и он когда-то был рожден. Неужели даже Кирилл был ребенком, и у него была настоящая мама?

— Какое имя? — спросила я.

— Бэлсибел, — едва слышно прошептал он. — Меня зовут Бэлсибел, Даша. И ты — единственная на планете, кто знает об этом сейчас. Потому не бросайся этим именем без особой надобности. Только тогда, когда будешь уверена, что иначе ты исчезнешь. Хорошо?

Кирилл поцеловал меня на прощание и исчез.

В назначенный день я собралась на свое первое настоящее задание. Одеться нужно было так, чтобы потом меня не смогли бы слишком легко узнать и описать. Специально для этого я купила дешевенькие джинсы и свитер, в каких ходило полгорода и половина посетителей клуба Сторца, куда мы ходили со своим семейством. Наверное, в их районе все приблизительно так и выглядят. Волосы я подстригла очень коротко, рассчитывая после всей этой истории выпить крови побольше, чтобы они отросли подлиннее. Пусть докажут потом, что видели именно меня, если за несколько часов моя прическа из ежика превратится в отросшее каре!

Я очень долго говорила себе, что предстоящая ночь просто станет первой из множества таких же, но внутри все равно все сжималось от страха. Кирилл явился вечером, чтобы провести меня сквозь тьму к месту событий. Передвижение таким способом никогда не казалось мне особо комфортным, но вот теперь пришлось приложить настоящие усилия, чтобы сдержать тошноту. Оказывается, с вампирами это тоже бывает!

Соэрен ждала нас на пустом балконе. Дверь в квартиру была давным-давно замурована. Очевидно, хозяева посчитали, что балкон им не к чему. Тем не менее, перила кто-то зачем-то спилил, потому моя старшая «сестра» сидела на самом краю, свесив одну ногу вниз. Она вскочила сразу же, как только Кирилл приземлился рядом с ней, меня же, последовавшую за ним, только окинула неприязненным взглядом.

— Оставляю ее на тебя, — холодно сказал ей вампир. — Даша, когда закончишь, сразу возвращайся домой.

На самом деле подразумевалось, что я должна явиться в особняк к Кириллу. Соэрен и Марк не были в курсе того, какими стали наши отношения в последнее время, и мы с моим любимым, не сговариваясь, держали это от них в секрете. Они оба не слишком любили меня и были уверены, что их господин возлагает на меня слишком большие надежды. Ревность, не более, но мне не хотелось ее подпитывать, чтобы не сталкиваться с еще большими проблемами. Кирилл же молча одобрял мое решение.

Едва он исчез, как Соэрен снова опустилась на пол, делая вид, что не замечает моего присутствия. Я села с другой стороны балкона, облокотившись на каменную стену и внимательно глядя вниз. Именно здесь, в зарослях на два этажа ниже нас, должны были скрываться упыри, которым предстояло сыграть роль своих господ-вампиров. Они еще не появлялись, потому я огляделась по сторонам. Вернее, просканировала окружающее пространство своим особым вампирским зрением. Где-то неподалеку был еще и Марк, очевидно, наблюдающий за нашими противниками с другого поста. Он скрывал свое присутствие, даже я едва ощущала его. Наверное, если б мы были обращены не одним и тем же вампиром, он вообще был бы для меня не заметен. Кирилла я не нашла, хотя и знала, что он тоже не ушел далеко.

— Ты хотя бы раз уже кого-то убивала? — спросила Соэрен.

Я отрицательно покачала головой.

Она цокнула языком, чтобы ни у одной пробегавшей мимо крысы не осталось сомнений относительно того, насколько я — бесполезная вещь, и снова отвернулась.

"Сучка!" — впервые мелькнуло у меня в голове.

Конечно, она не знала, что во мне сила вампира сочетается с силой ведьмы. Она даже не знала, что подобное сочетание вообще возможно. Она не знала, что Кирилл уже начал учить меня придавать очертания теням, находящимся поблизости так, чтобы совершенно исказить пространство, играя с размерами помещений или же создавая очертания предметов, которых поблизости не было. Обычно способность делать нечто подобное появлялась у вампиров только спустя двести лет после обращения, а мне ведь не было еще и года! И, хотя у меня еще получалось очень плохо, стало ясно, что спустя несколько месяцев я запросто смогу обмануть человеческий глаз, а спустя пару лет — глаз молодого вампира. Соэрен ни о чем этом не знала, потому что изначально не должна была. И все же, даже если б на моем месте сидела бы совершенно неспособная ни на что необычная девчонка-вампир, у нее не было права так вести себя!

— Идут, — совершенно неслышно для человеческого уха произнесла Соэрен.

Я напряглась, всеми силами скрывая свое присутствие, потому что где-то вдали ощутила двух вампиров. Это должны были быть молодые Сторца. Кристина и ее любимица Маргарита в сегодняшней потасовке участвовать не должны были.

Появившаяся внизу толпа внешне выглядела как собравшаяся поразмяться банда головорезов. С той лишь разницей, что была гораздо опаснее.

Соэрен приникла к каменному полу, я вжалась в стену. Мы обе постарались максимально уменьшить окружавший нас покров тьмы, чтобы никто из Сторца его бы не заметил. Но вампиры даже не посмотрели вверх. От сопровождавшей их толпы отделились две фигуры, одетые с ними в одинаковую одежду, и скрылись в зарослях внизу.

Лицо Соэрен было видно плохо, но все же я поняла, что она приказывает взглядом мне приготовиться.

Вампиры и группа упырей направились дальше, оставив наши жертвы терпеливо их дожидаться. Нам же нужно было убедиться, что они ушли достаточно далеко. И я, и Соэрен внимательно прощупывали окружающее пространство. Сторца болтали со своими приспешниками, однако о совершенно посторонних вещах. Очевидно, боялись, что их могут услышать посторонние. Учитывая то, что по возрасту они были не старше лет пяти, эти вампиры, кажется, не слишком полагались на свои обострившиеся чувства. Вряд ли кровь юной Кристины была достаточно сильной.

По мере их удаления, Соэрен начала манипуляции с тьмой. Думаю, упыри почувствовали что-то, потому что из зарослей на нас пахнуло их тревогой. Однако, они, очевидно, были достаточно близки к вампирскому бытию для того, чтобы понять — что-то происходит, но недостаточно опытны, чтобы понять, что им нужно бежать. Окружавшая их темнота словно наполнилась жизнью, какой-то адской энергетикой, которую, как я знала, вливает в нее моя спутница. Я же для своей жертвы создала оружие из тьмы, гнездившейся прямо у нас над головой. Соэрен подняла голову, увидела собиравшийся наверху сгусток, однако, очевидно, не поняла, что именно я делаю, и снова сконцентрировалась на своих собственных действиях.

Снег, еще не начавший таять, сыграл мне на руку. Из него легко было выкачать необходимое мне количество воды, чтобы смешать его с тьмой, подобно тому, как раньше Кирилл заставил меня сделать с воздухом. Правда, не уверена, что смогла бы заставить свой сгусток так быстро вращаться, как тогда, но сейчас это было и не нужно.

Присутствие молодых вампиров растворилось где-то вдали, и Соэрен лишь едва более слышно, чем беззвучно, шепнула мне:

— Давай!

Ее собственная тьма вдруг выпустила щупальца, обвившиеся вокруг тела ее упыря, не давая ему пошевелиться и особенно тесно обхватывая его шею. Ни крика не вырвалось из его горла, прежде чем он начал задыхаться.

Мой сгусток тьмы опустился вниз. Не так стремительно, как мне хотелось, но все же второй упырь успел сделать лишь два шага в сторону, поняв, что с его сообщником что-то неладно. Наполненная влагой тьма охватила его голову и плечи, полностью перекрывая ему доступ воздуха. Он должен был умереть лишь немногим позднее, чем жертва Соэрен.

Менее, чем через две минуты все было кончено. Мы обе ощутили их смерть и скользнули вниз.

Наше приземление сопровождалось шумом не большим, чем падение на землю нескольких листов. Во время прыжка Соэрен лишь один раз посмотрела на меня, но я почти физически почувствовала ее удивление и одновременно испуг. Она не ожидала, что я смогу так легко справиться с поставленной задачей. В ее понимании я была для этого слишком тупа.

Она схватила труп убитого ею упыря, подала мне знак следовать за ней и рванула вновь на крышу. К счастью, все было так быстро, что у меня просто не оставалось времени, чтобы ощутить — в моих руках тело первого убитого мною человека. Всего несколько минут назад он дышал и двигался, а теперь… теперь не будет. Больше никогда не будет. Ну, хорошо! Осталось только раскиснуть!

Соэрен уверенно двигалась, и вскоре мы с ней были на одном из многочисленных донецких терриконов — искусственных холмов, образовавшихся вследствие извлечения из-под земли породы, что всегда происходит во время добычи угля. Порода зачастую обладает любопытными свойствами: она словно «горит» еще несколько лет после того, как была вынута из своей естественной среды. Зачастую вокруг терриконов — повышенный радиоактивный фон, внутри же них самих образовуются пустоты от «выгоревших» пластов. Закопать труп в таком месте достаточно удобно. Всего несколько месяцев — и никто никогда не узнает умершего, даже если тело и найдут. Хотя, обычно здесь никто и не ищет, слишком велика вероятность самому оказаться погребенному под слоем оползня все из той же породы.

Соэрен сбросила труп на склон, затем создала довольно быстро вращавшуюся воронку из тьмы метрах в семи справа от себя и стала рыть яму. Я остановилась около нее, не в силах поверить, что все же справилась, и Кирилл не зря на меня рассчитывал.

— Это самый быстрый способ все спрятать, — сухо заговорила моя спутница, словно, наконец, признавая мое право хоть на какое-то признание с ее стороны. — Кстати, правильно сделала, что обошлась без крови. Удушение — самый безопасный способ. Только как ты это сделала? Что было с той тьмой?

— Просто постаралась сделать погуще.

Соэрен недоверчиво посмотрела на меня, но времени на споры у нас не было. Выкопать яму оказалось достаточно тяжело, потому что сверху на нее все время наползала порода, не менее сыпучая, чем сухой песок. Пришлось создавать еще и заслон, чтоб она не сыпалась так стремительно. Увидев, что работа замедлилась, я постаралась материализовать тьму так, чтобы хоть немного укрепить созданный заслон. Соэрен кивнула мне в знак одобрения. Затем подошла к трупам и ловко, один за одним, столкнула их в образовавшуюся яму.

Закапывать не потребовалось. Оползень быстро накрыл тела.

— Пошли, — шепнула она мне, бросаясь вниз.

Я поспешила за ней, радуясь, что теперь мне можно идти к Кириллу.

— Доберешься до дома сама? — спросила меня Соэрен у подножия террикона, глядя в сторону скрывшейся под оползнем ямы и убеждаясь, что никто не станет там ничего искать.

Подразумевался вопрос, а все ли со мной нормально?

— Да, все хорошо, — сказала я. — До встречи.

— До встречи.

На самом деле, все было не то, чтобы совсем нормально. Я быстро промчалась по владениям Сторца, и, едва оказавшись на территории принцесс, опустилась на колени, потому что больше не могла сдерживаться — меня тошнило. На самом деле, за последние дни я не ела человеческую пищу, а крови во мне было мало, всего несколько капель оказалось наружи, но желудок так жестоко сводили судороги, что на какое-то время все сверхспособности оставили меня. Я снова стала беззащитной хрупкой девушкой, которую так легко можно было убить. Наверное, для этого не пришлось бы прилагать больше усилий, чем было приложено час назад для убийства упырей. И оставалось надеяться, что поблизости нет вампиров, способных ощутить мое присутствие.

Еще никогда овладеть собой не было так тяжело. За все месяцы в теле, требующем человеческой крови, я привыкла к мысли, что никому не причиняю особого вреда. Мне не нужно было убивать, чтобы выжить, мои жертвы даже не чувствовали себя плохо. И только сейчас выяснилось, что убивать все-таки нужно. Причем, никто не знает, сколькими убийствами наше семейство решит себя в этот раз ограничить.

Когда я все-таки поднялась на ноги, меня било мелкой дрожью. На осторожность никаких сил не осталось, их едва хватало на то, чтобы сгустить вокруг себя тьму, не позволяя обычным людям отследить мои передвижения. Мое тело требовало крови. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы не наброситься на упыриху, которая впустила меня в дом Кирилла; сам он, по-видимому, еще не вернулся. Девушка смотрела на меня не без опаски. К счастью, в комнате, куда она меня привела, оказался небольшой холодильник, в котором я нашла пакеты с кровью. Вкус был отвратительным, как всегда, но даже это меня не остановило. Прохладная струя возвращала меня к жизни. В прошлый раз мне казалось, что очередное применение вампирских способностей в сочетании с ведьмовскими со временем станет не таким разрушительным. Но сейчас ощущения были даже хуже, чем тогда, когда я повалила два этажа недостроенного дома.

Кровь слегка улучшила мое самочувствие, но всего произошедшего ночью было для меня слишком много. Стоило только опустить голову на подушку дивана, как меня словно накрыло волной сна.

— Даже не верится, что ты одна, — слышу я голос Ромы.

Он входит в университетскую аудиторию, где в полном одиночестве я листаю глянцевый журнал. Совсем как перед этим на вечеринке у Ярослава. Или же та вечеринка была позже? Не знаю. Момент воспоминания о том разговоре с Ромой такой яркий, что все остальные моменты моей жизни меркнут по сравнению с ним, независимо от того, предшествовали они ему или следовали за ним.

— А быть одной разве стыдно? — спрашиваю я холодно, делая вид, что ничего интереснее платья от Дольче и Габбана человеческая цивилизация не создавала.

— Странно, что Коленька не вьется около тебя, — Рома входит уверенной походкой, убедившись, что я действительно одна.

— Это не входило в его обязанности. А сейчас тем более не входит. Мы расстались.

— О, он тоже тебя не оценил? — Рома пытается меня задеть.

Я смотрю на него и противно улыбаюсь.

— Ты же не надеешься, что я стану обсуждать с тобой мои отношения с Колей? И сарказм прибереги для тех случаев, когда будешь знать, о чем идет речь!

— А ты, вроде, и не бралась мне никогда объяснять свои мотивы. Так что мне теперь — не смеяться, когда ты делаешь что-то смешное?

Но смех, последовавший за этой его фразой, был моим.

— Ты понятия не имеешь, чем я занимаюсь, и что происходит в моей жизни. Так что смейся, сколько угодно. Мне все равно, кто там на галерке хихикает от того, что что-то не расслышал.

— Так может объяснишь мне, что я не расслышал тогда, когда ты бросилась в койку к этому идиоту?

— Не буду я тебе ничего объяснять! Мы на тот момент уже не встречались!

— Естественно, потому что за два дня до этого ты с ним при всех целовалась. И встречаться мы перестали после этого.

— Уверен? — хмыкнула я. — Вообще-то ты после того поцелуя слова мне не сказал. Ты даже на меня не наорал.

— Но ты же сделала свой выбор! Мне что, нужно было тебя уговаривать?

— Да какой выбор?! Я просто поцеловала его, потому что ты, когда мне не хватило места, чтобы сесть, уступил его той дуре Але, на которую до сих пор неровно дышишь! Ты с ней расстался за год до того, как стал встречаться со мной, но все равно бежишь в туалет маструбировать каждый раз, когда ее видишь!

— А ты разве хоть раз сказала, что тебя это задевает?

— А это разве само собой не понятно?! И если это настолько не обидно, что ж ты так расстроился, когда увидел, что я целуюсь с Колей?

Стоп!

Разве все тогда так было? Разве я не молчала после фразы "Не буду я тебе ничего объяснять"? А Ромка разве не просто ушел, посмотрев на меня так, как будто едва сдерживает желание меня ударить?

В ответ моим колебаниям, мой иллюзорный бывший бросил на меня именно такой взгляд и просто вышел из аудитории. Я же осталась в одиночестве за учебным столом, с глянцевым журналом в дрожащих от злости руках. Он никогда не понимал ни меня, ни мои желания, и никогда не пытался понять. Просто потому, что я была ему безразлична. Ему было так удобно держать меня под рукой, ведь я была хорошенькой, тихой, ловила каждое его слово и никогда не жаловалась. Просто идеал той чистой девственности, которым грезят настоящие мужчины.

Картинка внезапно изменилась. Мы сидели на траве в парке, глядя на шумевший неподалеку фонтан. Иногда брызги долетали и до нас, приятно щекоча кожу.

— Ром, скажи честно, — простодушно спросила я, — ты считаешь меня красивой?

— Нууууу, — протянул он, несколько застигнутый врасплох откровенностью моего вопроса. — Знаешь, есть девушки, из-за которых мужчины теряют голову. А ты… Из тебя жена хорошая получится.

У меня внутри все так и оборвалось. Это "жена хорошая" так пренебрежительно прозвучало в его устах. Иногда у слов есть свой вкус и запах. И вот тогда-то я на вкус и запах ощутила, какие они, хорошие жены. Да, они действительно хороши. Хороши настолько, что могут даже утешить, когда мужчина понимает, что "та чертовка", из-за которой он потерял голову, никогда не будет принадлежать ему, то хорошая жена может его утешить.

Со мною Рома и утешался. Потому что та пучеглазенькая Аля оказалась для него слишком скользкой, и он понял, что его одного — слишком мало, чтобы занять все ее мысли.

Потому-то, когда я поняла, что не согласна с ролью «хорошей», то ударила Рому именно по тому месту, которое ранила Аля. Дала и ему, и всем окружающим очень ясно понять, что его одного не хватило для того, чтобы раскрыть меня. Ведь с ним я никогда не была такой дерзкой, как с Колей. И неважно, что то была всего лишь месть.

— Просыпайся, малыш, — ворвался в мой сон встревоженный знакомый голос.

— Мммм, — только и смогла ответить я, открывая глаза и не сразу узнавая Кирилла.

Он как-то быстро разрезал себе запястье и подвинул его к моим губам.

— Пей, ребенок, станет легче.

Я послушно прильнула губами к его руке.

Действительно стало легче. Ясность мышления стала возвращаться. Тем больше меня напугала реальность виденных мною снов. Я невольно закашлялась, вспомнив свои видения.

— Все-все, — вздохнул Кирилл с облегчением, прижимая меня к себе. — Все уже закончилось, и ты справилась просто замечательно. Ты пользовалась чем-то ведьмовским?

— Да, водой, — кивнула я. — Почему-то это оказалось гораздо сложнее, чем воздух.

— С водой действительно сложнее, — согласился Кирилл. — Но ты все сделала аккуратно и чисто. Соэрен так и не поняла до конца, что произошло. Она спросила у меня, что ты такое. Теперь считает, что я решил сделать из тебя супероружие для достижения своих целей.

— Может не стоило делать это при ней?

— Да неважно. Даже если она догадается, что ты — ведьма, то решит, что ты скоро умрешь. Вампиры, обращенные из ведем, долго не живут. А Соэрен не знает маленький нюанс относительно запечатанных сил.

Силы уже в достаточной степени вернулись ко мне. Я убрала упавшие на лицо волосы и забралась к Кириллу на колени, как котенок. Так хотелось просто побыть в его объятиях после всей этой кошмарной ночи.

— Твой план удался?

— Более чем, — кивнул он. — Сторца не смогли выставить все так, будто принцессы пытаются их необоснованно обвинить. Надеюсь, до этих барышень все же дойдет, что за игру затеял противник, потому что пока Мадлен по уму явно проигрывает Кристине.

Сказав это, Кирилл поднялся, не выпуская меня из рук и направился к выходу из комнаты.

— Тебе нужно еще отдохнуть. Идем-ка в спальню, я побуду с тобой до утра, пока ты будешь спать.

— Послушай, — очень тихо произнесла я, чувствуя, что действительно должна еще отдохнуть, — пока тебя не было, мне снились такие странные сны. Кое-что из того, что действительно было в прошлом, но кое-что очень похожее, только то, чего на самом деле не было…

— Ах, это, — улыбнулся вампир, поднимаясь по лестнице. — Странно, что только сейчас у тебя это началось.

— Что началось?

— Видишь ли, это что-то вроде изжитков твоей человеческой кармы. Все живое действует по ее законам. Ты, вроде бы, умерла, но не вышла до конца из мира живых, потому кое-какие кармические узлы будут развязываться. Все то, что было недосказано или недоделано, будет преследовать тебя до тех пор, пока ты не получишь все то, что недополучила, или не отдашь то, что недодала.

Я нахмурилась. Ничего себе! Почему раньше никто ничего не сказал?!

— Не переживай, — улыбнулся Кирилл, видя мое замешательство, — не все так страшно, обычно это никого не убивает. Да и долгов у тебя особых нет, ты ведь никого не довела до самоубийства, не разрушила чью-то жизнь…

Он вошел в спальню, положил меня на свою постель, укрыл моим любимым шелковым покрывалом с принтом китайских драконов и лег рядом, чтобы я могла чувствовать себя в полной безопасности.

— А что именно тебе снилось, малыш?

— Ну… — протянула я, не зная, стоит ли говорить о своих прошлых связях.

— Прошлые любовники что ли? — засмеялся он, очень правильно истолковав мое нежелание отвечать.

— Не то, чтобы любовники. На самом деле, с тем парнем у меня и не было ничего…

Кирилл погладил меня по волосам, все так же ласково улыбаясь.

— Решение достаточно просто, малыш. Если он остался тебе должен, просто убей его. А если ты ему, то просто держись подальше. Потому что, если окажется, что ты можешь ему помочь, то должна будешь помочь.

— Кирилл, — спросила я уже едва поворачивающимся языком, — а у тебя самого такие кармические узлы были?

— Конечно, — мне показалось, что он вдруг стал очень серьезным, — даже есть один…

Окончание фразы я не услышала, потому что заснула.

На сей раз мой сон был спокоен. Когда я вновь открыла глаза, Кирилл все еще был рядом. Он тоже казался спящим, хотя стоило мне пошевелиться, как он сразу же спросил:

— Хорошо отдохнула?

— Более чем.

— Отлично.

Он поцеловал мое плечо и открыл глаза.

— Сегодня вечером в город прибывает Марика. Она намерена сразу же повидаться с Милицкими, так что Ярослав точно будет занят. А я намерен забрать тебя за город, чтобы потренировать. В следующий раз с тобой не будет Соэрен, и тебе нужно будет убить одного из сторонников Сторца так, чтобы было ясно, что сделала это ведьма, а не вампир.

— Кирилл, — неуверенно спросила я, глядя на него, — я вот об одном думаю. Если Сторца — в союзе с Милицкими, то не узнает ли Ярослав, что из меня сделали вампира?

— Кристина не посвящает его в дела нашей семьи, — очень уверенно произнес Кирилл. — Она боится нас. Твой брат хорошо осведомлен относительно всего, что касается принцесс, но не о Баронецких. Сторца не хотят заполучить слишком сильных врагов.

— То есть, ты точно знаешь, что ему не скажут обо мне?

— Точно. Кристина считает, что наша сторона держит нейтралитет, и желает, чтобы так все и оставалось.

— Тогда почему мы не держим нейтралитет?

— Потому что в этом мире выживают сильнейшие, — выражение лица Кирилла вдруг стало очень хищным. — А я более, чем заинтересован в том, чтобы ты выжила. Поэтому тебя приходится учить на попавшемся подручном материале. И, в какой-то степени, я рад, что Кристина связалась с ведьмами. Это добавит хоть какой-то интерес в решение не такой уж сложной задачи.

Мда, уж не повезло Сторца…

Наверное, столь откровенное пренебрежение своими собственными сородичами должно бы вызвать у меня протест, но ничего подобного не случилось. Почему-то мне было совершенно безразлично, насколько подобное отношение честно по отношению к другим вампирам. Мне не хотелось убивать только потому, что это оказалось достаточно больно для меня самой. В самом, что ни на есть, физическом смысле.

Воспользовавшись тем, что была суббота, и мне вовсе необязательно было идти на работу, я решила пообедать с Ярославом.

Кажется, прибытие Марики взволновало его не на шутку. Конечно же, он ни слова не сказал мне об этом, но мы словно поменялись местами. На сей раз мне пришлось выспрашивать, что же случилось, и почему на нем лица нет, а он уклонялся от прямого ответа. К тому же, брат даже вскользь сказал, что, наверное, поторопился, и мне действительно лучше все-таки пока пожить самой.

— Вот это забавно, — рассмеялась я. — Быстро же ты передумал! Наверное, Алиса узнала о твоих планах и устроила скандал.

— Даша, — Ярослав смотрел на меня, как побитый щенок, — что ты такое говоришь? Не поверишь, ты для меня значишь больше, чем десять Алис вместе взятых!

Вот это честь мне оказана. Не зная, что ответить на подобные признания, я отправила брата на встречу с одной из самых изворотливых ведем мира, а сама отправилась к Кириллу.

Началось все многообещающе. Он провел меня сквозь тьму, причем, на сей раз пребывание там несколько затянулось. Мы вынырнули наружу в каком-то заснеженном лесу.

— Где это мы? — удивленно осмотрелась я вокруг.

— Это Сибирь, милая, — ответил он. — Сотни километров до ближайшего человеческого жилья. Нам никто не помешает. Абсолютно никто.

Я с ужасом подумала о том, что со мной будет без свежей человеческой крови, когда назад придется возвращаться тем же путем, что мы сюда попали.

Кирилл об этом, кажется, не задумывался. Первую пару часов мы занимались тем, что он заставлял меня материализовывать из тьмы самые различные предметы. У меня не слишком хорошо получалось, я то и дело хныкала.

— В каком вообще возрасте нормальный вампир должен делать нечто подобное?!

— Если скажу, ты только уверишься, что тебе еще рано. Так что не ной, малыш. Давай, делай! Заодно заметишь, насколько проще тебе станет преобразовывать пространство.

Кирилл хотел, чтобы я создала из тьмы настоящий самурайский клинок. Ну, или шотландский. Сам он делал это, даже бровью не поведя. Запросто сооружал темные мечи, топоры и палаши, настолько безупречные, что они только что отблески не отбрасывали. Их подхватывали тут же созданные темные фигуры и на огромной скорости рубили вековые стволы деревьев. Он один быстренько сотворил себе целую армию.

Естественно, ничего подобного я сделать не могла. Кое-как смогла слепить только какое-то подобие длинной палки с заостренными концами. Приходилось держать ее обоими руками. Моими.

— Мда, — поморщился Кирилл, — ну, для начала не так уж и плохо. Годков эдак на сто двадцать потянет. Но, в принципе, ты же у нас — гипотетическая ведьма, может быть слишком гладкий почерк убийства тебя выдал бы…

Я обиженно посмотрела на него, вгоняя трость в землю и опираясь о нее обеими руками.

— Ты такая милая, когда дуешься, — улыбнулся вампир, закатывая рукав.

Темная фигура с мечом в руке услужливо подошла и надрезала ему запястье.

— Попей немного, — Кирилл протянул руку мне, — ты устала. А сейчас мы как раз приступим к самому сложному.

— Сложному?

— Пей, я буду говорить.

Он встал позади меня, обнимая меня так, чтобы я могла спокойно пить.

— У тебя уходит на ведьмовство так много сил потому, что ты создаешь слишком большие, мммм…. объекты. Конечно, утопить того упыря было хорошей идеей, но если врагов окажется слишком много, ты быстро исчерпаешься. Сейчас у тебя есть оружие, всели силу стихии в него. Увидишь, сразу станет легче.

— Кирилл, — я оторвалась от его руки, — ты говорил, что ты — тоже ведьмак. А как с тобой это получилось? Твои силы тоже были запечатаны?

— О, нет, дорогая, — иногда он смеялся так зловеще, что мне становилось совсем не по себе. — Я просто выпил кровь очень многих ведем. Во мне достаточно их крови для того, чтобы пользоваться их силой.

Иногда доверять ему было очень сложно. Уж не воспитывает ли он меня только для того, чтобы потом выпить крови достаточно могущественного вампира? Может ему обычной уже недостаточно?

— Ладно, давай, — приказал Кирилл, отстраняясь от меня. — Наполняй эту штуку воздухом, так проще всего. Только не вздумай ускоряться. Ведьмы этим умением не владеют, тебе придется «включить» вампирскую ауру.

Я повиновалась.

Оказалось, что так действовать действительно легче. Наверняка моя дубинка из тьмы для людей и даже упырей и так была смертоносной. Но когда к ней подключилась энергия воздуха, результат оказался по-настоящему потрясающим.

Кирилл легонько взмахнул рукой, и на меня двинулись два темных силуэта, каждый с материализованным кинжалом. Конечно, движения их были замедлены, я уже успела убедиться, что они могут двигаться едва ли не быстрее, чем вампиры, но сейчас, очевидно, они полностью имитировали упырей.

Не скажу, что это было просто. Сама удивляюсь, но мне все же удалось заставить обе фигуры развеяться и отделаться лишь двумя царапинами — одна на спине, и одна на предплечье.

— Хорошо, — Кирилл даже зааплодировал мне, — просто нет слов. То, что нужно! А теперь проделай то же, но с огнем.

— С огнем?

— Да, с огнем. С ним все равно проще, чем с водой, он ведь не инертный. Зато следы оставляет — будь здоров. Все сразу поймут, что работала ведьма.

Он снова оказался прав. Огонь был не намного сложнее воздуха, и уж точно проще, чем вода. Хотя, обращаться с ним приходилось гораздо аккуратнее. Один раз я неосторожно задела саму себя и завопила от боли, а кожа на месте ожога сразу же вздулась отвратительным пузырем.

— Ай-ай-ай, — покачал головой Кирилл, взмахивая рукой, от чего одна из двух атаковавших меня фигур исчезла. — Заканчивай с этим и пошли покушаем.

Не без труда, но я все же развеяла оставшегося противника, а затем и собственное оружие. Осталось только осмотреть повреждения. Досталось мне хорошо. Одежду точно можно будем выкинуть.

— Идем, — Кирилл взял меня за руку, и мы бросились через лес.

К счастью, перед тем, как вести меня домой через тьму, он позаботился о том, чтобы мы выпили достаточно крови в ближайшем поселке. Мне понадобилось немного больше, чем обычно, зато раны затянулись почти моментально, оставив лишь розовые шрамы. Кирилл заверил меня, что шрамы тоже сойдут, спустя какое-то время, а со временем вообще перестанут оставаться. Просто мое тело было еще слишком близко к человеческому.

— Ну и ночка, — выдохнула я, опускаясь на постель в своей квартире и одновременно включая мобильный телефон.

Ярослав не звонил ни разу. Совершенно не похоже на него. Неужели Марика так сильно его напугала?

— Главное, что ты справилась, — сказал Кирилл. — Завтра тебе нужно будет повторить все это на каком-нибудь упыре Сторца. Сможешь сама его выследить?

Я кивнула. Нет ничего проще, чем найти упыря. Конечно, сложно сказать, чью именно кровь они пьют, но по ночам эти паразиты предпочитают сидеть в тех районах, которые принадлежат их господам. Большинство вампирских законов на них не распространяются. И если вампиры не убивают чужих упырей, поскольку это оскорбление для другого вампира, то остальных упырей это точно не касается. Здесь все решает сила. Не сумел отбиться от подобных тебе — сам виноват. Упыри же Сторца были самыми слабыми в городе, потому им точно не было резону ночью отправляться в те места, где более сильные их собратья вполне могут захотеть просто самоутвердиться за их счет.

Ярослав позвонил мне днем и, конечно же, его голос звучал устало. Очевидно, Марике удалось его порядком напугать.

— Собираешься куда-нибудь? — спросил он меня.

— Нет. Хотела лечь спать пораньше. Завтра нужно на работу, я как-то разболталась в последнее время.

— Точно никуда не пойдешь?

— Точно, — заверила его я.

Казалось, это его успокоило. Очевидно, он планировал весь этот день держать Марику в поле зрения и не допускать ее к местам, где могла быть его сестра. Если же сестра не собиралась никуда идти, значит и с ведьмой-авантюристкой все будет значительно проще.

Едва на город наползла темнота, я поднялась на крышу своего дома. Так, теперь туда, в районы Сторца. Кирилл сказал мне, в каких приблизительно точках их упыри следят за тем, что происходит на их территории. На мой вопрос, что именно там может происходить такого, за чем нужно было бы постоянно наблюдать, он только улыбнулся и сказал что-то о торговле наркотиками.

Так или иначе, одно место мне особенно подходило. Это была крыша какого-то техникума, с которой отлично просматривались окрестности, включая весьма оживленную магистраль. Единственной проблемой было то, что здание настолько возвышалось над окружающими, что просто запрыгнуть на него я бы не смогла, а заставить материализованную теневую подушку поднять меня настолько высоко… Может это и было возможно, но отняло бы слишком много сил. Учитывая тот факт, что мне предстояло драться, используя минимум своих возможностей, чтобы не слишком-то «светить» ауру, это было бы расточительством. Пришлось подниматься по лестнице, предварительно осторожно расшатав раму в одном из окон и проникнув в здание как обычный взломщик.

Это место привлекло меня еще и отсутствием свидетелей. Будь это крыша обычного дома, мне пришлось бы постоянно следить, не приближается ли к нам кто-то. Здесь на все девять этажей был один несчастный сторож, дремлющий в своей коморке близ главного холла. Он даже не услышит, что на крыше что-то происходит.

Убедившись, что во всем здании кроме него и еще упыря на крыше никого нет, я решительно двинулась по лестнице. Дверь на чердак была открыта, за ней отчетливо ощущалось присутствие моей будущей жертвы. Наверное, он зашел сюда погреться. Все-таки, даже если здоровье у тебя значительно поправлено постоянными вливаниями вампирской крови, живому человеку на обдуваемой всеми зимними ветрами крыше будет достаточно неуютно.

Но мне лучше подождать, пока он на нее выйдет, там получится убить его с меньшим шумом. Я опустилась на каменный пол, вслушиваясь в дыхание упыря.

Как ни странно, но оно не было беззаботным. Кажется, человек к чему-то прислушивался. На несколько секунд он дыхание вообще задержал, надеясь услышать хотя бы какой-то шум. Это заставило меня, способную часами сидеть совершенно бесшумно, улыбнуться. Бедная мышка, ты даже не подозреваешь, насколько близко кошка.

Послышался шорох одежды, упырь поднимался. Кажется, решил таки проверить свои догадки. Плохо! Значит, придется убивать его на лестничной площадке. Остается рассчитывать на то, что ему тоже не нужен шум и получится сделать это так, чтобы не растревожить спящего далеко внизу сторожа.

Чердачная дверь распахнулась, и в лицо мне ударил свет фонаря. Он не ослепил меня даже на долю секунды. Сразу стало понятно, почему с такой силой застучало сердце упыря.

Это был Рома!

— Не ожидал? — спросила я тихо, поднимаясь с пола.

Просто удивительно, насколько прав всегда оказывается Кирилл. Карма действительно преследовала меня. Напомнила очень живо, что задолжал мне этот человек, и швырнула его прямо в мои смертоносные объятия.

— Признаюсь, нет, — ответил Рома. — Как ты узнала, что я буду именно здесь?

Неужели он думает, что я его искала? Едва удалось сдержать смех. Ну и идиот! Как можно думать, что в свое время потратив столько сил на ту бесполезную и совершенно идиотскую месть за то, что он не сумел меня оценить и понять, я потрачу еще хоть сколько-нибудь усилий на то, чтобы целенаправленно встретиться с ним?

Его глаза пробежали по моей фигуре. Я была в очень узких брюках, майке и довольно-таки легкой курточке сверху. Именно на курточке он и сосредоточился, наверное, думая, что там можно спрятать какое-то оружие. Разгадав значение его взгляда, я сняла курточку и швырнула ее ему.

— Позволишь даме зайти?

— Конечно, — похотливо улыбнулся он.

Сволочь! Каким был, таким и остался. Хочет только того, чего получить не может. Только вот сейчас я, наверное, для него кусочек гораздо более лакомый, чем Алька в свое время. Знает ведь, что ему никогда не стать вампиром, а от Кристины или даже ее Маргариты ему ничего не перепадет, так хоть за меня подержаться хочется.

Я прошла на чердак, едва не задев его бедром.

— Хорошо выглядишь, — заметил он, лишний раз осматривая меня, чтобы окончательно убедиться в полном отсутствии у меня оружия.

Он вполне может и не знать о способности вампиров делать оружие из тьмы, и точно уверен, что я так не умею. Конечно, есть еще физическая сила, но, наверное, давнее предубеждение не дает ему поверить, что я могу оказаться сильнее, тем более, что обратили меня совсем недавно.

— Мог бы и не говорить, — улыбнулась я, входя в слабо освещенную комнатку, где было не намного теплее, чем на улице, и дуло из всех щелей. — Вампиры никогда не выглядят плохо.

— Этого у вас не отнять, — Рома вошел за мной и прикрыл двери. — Хотя, ты и раньше неплохо смотрелась.

Его взгляд был полон самодовольства. Обычный уверенный в себе самец, считающий себя настолько неотразимым, что даже породистая самка, забыв обо всем на свете явилась пред его светлые очи.

— Я потом очень часто жалел, что так и не попробовал тебя, — его губы растянулись в еще более отвратительной плотоядной улыбке.

В темноте он видел лучше обычного человека, но хуже, чем я. Потому даже не подозревал, что в моей руке именно сейчас тьма сгущается до плотности, превышающей плотность камня. Огня в ней пока еще не было. Еще рано, он еще не все сказал. Не все, чтобы я действительно должна была убить его, разрубив тем самым этот чертов кармический узел.

— Если б знать, какой ты станешь буквально через пару лет, — его шепот сорвался на какой-то хрип от похоти.

Я знала, о чем он говорит. О том, что через пару лет после нашего расставания я уже точно превратилась из девушки-жены в девушку, из-за которой теряют голову. Так, как потерял ее потом Коля, в глубине души догадывавшийся, почему Несуденко вдруг воспылала к нему чувствами, как потерял ее Юра, еще множество молодых и не очень людей, а потом и Кирилл. Но сейчас это все было неважно. Я должна была стать такой, это было моей судьбой. Но я должна была стать неотразимой потому, что кто-то любил меня, а не потому, что кто-то своим постоянным пренебрежением сделал мне очень больно.

— А что было бы? — так же хрипло спросила я. — Если б ты знал, что от меня через пару лет будет башню сносить, что бы ты тогда сделал? Переломал бы Коле все кости или просто уступил бы место мне, а не Але?

— О, я много лет хотел тебе рассказать, — ответил он, и взгляд его окончательно затуманился. — И знал, что случай все-таки представится…

Раньше на то, чтобы наполнить тьму стихией, у меня уходило не менее десяти секунд. На сей раз я сделала это почти мгновенно.

В глазах Ромы еще успело отразиться удивление, когда я схватила наперевес тяжелое темное копье. Кажется, у меня даже заострить его конец по-настоящему получилось! Темные, как свет, отражаемый заходящим солнцем на облаках, языки пламени пробегали по нему.

Я двигалась очень быстро, хотя даже не попыталась ускориться. Копье вонзилось в живот упыря и прошло сквозь него так легко, будто это был туман, а не тело живого человека. Тем более неестественным был хруст ломаемых костей и запах паленого мяса.

— Сука! — только и успел он выдохнуть.

— Помяни еще про встречу в аду, — хихикнула я, вынимая копье из него копье.

Рома рухнул на пол, однако был еще жив. А живым его оставлять нельзя было ни в коем случае, чтобы в него не успели влить кровь вампира. Не факт, что выживет, но точно сможет рассказать о произошедшем.

Я подняла копье и погрузило его в лежащее у моих ног тело еще раз, на сей раз прямо в сердце.

Он лежал у моих ног бездыханный. И удивительно, насколько это убийство не вымотало меня. Мне казалось, что сейчас я запросто положу еще дюжину поганых упырей. Однако, этого не требовалось. Потому огонь еще раз пробежал по темному стволу, небольшим шаром поднимаясь до потолка и там исчезая, а копье рассеялось, вернувшись в ту тьму, откуда было извлечено.

В здании было все так же пусто, а вокруг на улице — спокойно. Никто не почувствовал произошедшего.

Я снова одела свою куртку, раскрыла дверь на крышу, быстро добежала до парапета и спрыгнула вниз, никем не замеченная. Так, теперь еще метров двести по земле, как обычный человек, не попадаясь на глаза прохожим. Потом можно будет сгустить тьму и вернуться домой. Позвоню Ярославу, посмеюсь его тревогам. Он-то думает, что Марика — его самая большая проблема.

11.

Близ меня у обочины магистрали затормозила дорогая машина.

— Девушка, вас подвезти?

Никакого зова. Тем неожиданнее было узнать в добром водителе Кирилла. Он улыбался совершенно по-человечески. Я сразу же нырнула в машину на заднее сидение, поскольку на переднем уже сидел молоденький и очень симпатичный упырь. Но только почему ведет вампир, а не он?

— Переодевайся, — скомандовал Кирилл. — Сейчас мы едем в клуб. Будем щекотать нервишки твоему брату.

— Ты это о чем? — спросила я, открывая лежащую на сидении коробку и с восторгом обнаруживая в ней просто потрясающее клубное платьице, расшитое пайетками, и туфельки на высоченных каблуках.

— О том, что он сегодня сопровождает туда свою девушку и Марику, — со смехом поведал мне Кирилл. — Ну, а ты отправишься вместе с Димасиком. По официальной версии Марика очень интересуется личностью потерянной в каменных джунглях сестре великого Милицкого, пусть и не главной, но все же могущественной наследнице древнего ведьмовского клана, которая, судя по всему, понятия не имеет о своем наследии и просто неосознанно глазит оскорбивших ее негодяев. Ну, и еще единственная, кто способна навсегда изгнать великого Ярослава Милицкого, претендующего на роль самого аццкого ведьмака страны, из нашей страны. А также, если говорить о единственных, то единственная девушка, в которой он по-настоящему души не чает, что приводит в отчаяние его официальную пассию Алису, которой совсем не хочется топтаться на вторых ролях и просто рожать Ярославу наследников, если он таки убедит ведьмовское сообщество в том, что он — таки самый аццкий ведьмак великой ведьмовской державы Украины. Поэтому Алиса совсем не против того, что Даша Несуденко понятиия не имеет о том, что она — ведьма, однако не против и пощекотать нервы своему неверному возлюбленному, который в последнее время бредит своей сверхпривлекательной сестрицей. Тандем Алиса-Марика сегодня обещает нам всем просто невероятно веселую ночку.

— Ну, ты умеешь усугубить, — рассмеялась я, с готовностью залезая в платье. — А косметичку вы с собой не прихватили?

— Держи, — ответил мне Димасик, вручая требуемое.

— Обижаешь, милая, — круто завернул руль Кирилл, избегая столкновения с выехавшим на встречную полосу джипом. — Блин, надоела пьянь всякая по дорогам шляться! А если б не вампир за рулем был?

Я засмеялась, думая о том, что если б сама не была вампиром, то ни за что в жизни в несущейся на огромной скорости машине не смогла бы нормально нанести косметику. Но я была вампиром, а потому, стоило у ночного клуба нам с Димасиком выйти из машины, как все головы повернулись в нашу сторону. Парни завидовали ему, потому что рядом шла такая девушка, а спутницы парней — потому, что на мне было роскошное платье. Интересно, сегодня у меня по части наряда получится обставить Алису?

Едва мы вошли в зал, я стала искать глазами своего брата. Это было несложной задачей. Он со своими двумя спутницами сидел чуть ли не в самом центре зала, так что не заметить его, имея глаза вампира, было просто невозможно. Алиса и Марика рядом же тянули коктейли. Приезжая ведьма повернулась к Ярославу спиной, бесцеремонно рассматривая задницы всех проходивших мимо мужчин. Кажется, многим это льстило, потому как Марика оказалась невероятно красивой женщиной. Длинные серебристые волосы были собраны в высокий хвост, на ее выразительное лицо не засмотреться было просто невозможно, а ноги… Имея такие ноги, не было нужды заботиться о том, что на тебе надето, главное, чтобы это что-то было выше колен.

Димасик достаточно быстро договорился о чем-то с официантом, и вскоре нас уже посадили за небольшой столик, сняв с него табличку «Забронировано». Я чувствовала себя отлично, особенно пока не принесли мартини. Сделав глоток, я стала прислушиваться к разговору за столиком, где сидела интересовавшая меня троица.

— Все-таки, у вас скучновато, — очень уверенно заявила Марика. — Вам бы в Москву приехать, молодые люди. Думаю, тобою там сразу заинтересовались бы, Ярослав.

Мой брат только плечами пожал. Он явно не понимал, зачем ему, имея столько денег и такое влияние, какое он имел в Донецке, еще куда-то ехать.

Наверное, я с излишним любопытством на них смотрела, потому что Алиса, почувствовав мой взгляд, повернулась в мою сторону.

— Ух ты! — воскликнула она, не слишком обрадованно. — Ярик, посмотри, кто там!

Ярослав лениво повернулся туда, куда она указывала, и почти сразу же изменился в лице. Кажется, его действительно не на шутку испугало то, насколько близко от Марики я сейчас находилась.

— Кажется, нас заметили, — проговорил мне на ухо Дима, сидевший достаточно близко от меня, чтобы его можно было принять за моего парня.

— Ваши знакомые? — спросила московская ведьма, лениво поворачиваясь в мою сторону.

— Да, это Яркина подруга, — сказала Алиса, недовольно прищуривая глаза. — И, кажется, ее бой-френд. Какой любопытный тип!

— Пойду поздороваюсь, — заявил Ярослав, поднимаясь из-за стола и направляясь к нам.

Марика отвлеклась от созерцания очередного симпатичного мужчины и проследила за моим братом внимательным взглядом. Затем посмотрела на меня.

— Как-то твой жених занервничал, когда увидел эту девицу, — сказала она Алисе язвительно. — Случайно не боится, что вы слишком близко друг к другу оказались?

— Нет, — протянула Алиса. — У них не такие отношения.

Но в голосе ее совершенно не было уверенности. Мне почему-то вспомнилось, как недавно Ярик уверял меня, что невеста не значит для него и половины того, что значу я.

— Добрый вечер, — сказал он, усаживаясь за наш столик. — Я — Ярослав

Дима смерил его достаточно пренебрежительным взглядом.

— Привет, — сказала я, с облегчением ставя бокал с мартини на стол, — рада тебя видеть.

— Я думал, ты собиралась сегодняшний вечер провести дома, — процедил Ярослав, глядя на меня исподлобья.

— Да нам скучно стало, — пожала я плечами. — Вот мы и решили развеяться.

— Мда… Теперь понятно, почему ты начала опаздывать на работу.

Кажется, Ярику было еще что сказать, но он осекся, увидев мое выражение лица.

— Молодой человек, — заговорил вдруг Дима, — а позвольте поинтересоваться: вы вообще кто? Ревнивый муж?

Атмосфера враз накалилась. Теперь уже мне стало немного не по себе от выражения лица Ярослава. Диме, наверное, тоже, хотя, надо отдать ему должное, он выглядел таким же уверенным в себе.

Я едва сдержала нервный смешок. Ох и компания собралась у нас за столом! Вампир, упырь и ведьмак. Просто праздник какой-то.

— Я — брат Даши, — прорычал Ярослав, и хотя говорил он довольно тихо, музыка не заглушила его слов.

Ничего себе! Это он в первый раз прилюдно признал тот факт, что мы — родственники.

— Ах, вот оно что, — закивал Дима понимающе. — Теперь все ясно. Кроме одного: откуда такая реакция? Я, вроде, Дашу не обижал.

Он взял меня за руку. Так, как будто мы действительно были парой. Интересно, это он с подачи Кирилла так себя ведет?

— Но и особой заботы пока не наблюдается, — заявил мой брат. — Если ты не знаешь, приятель, Даша работает на любимой ею работе, и ей часто приходится рано вставать. А потому похождения по ночным клубам, вместо того, чтобы нормально отдохнуть, ей на пользу не идут.

— Что ж ты тогда не позаботишься о том, чтобы ей не приходилось так тяжело вкалывать? — хмыкнул Дима. — Если уж так волнуешься…

— Ярик, хватит, — успела я помешать брату выпалить очередную реплику. — Пошли со мной!

Мне удалось вытащить его из зала. Марика и Алиса не сводили с нас взгляд.

— Ты с ума сошел? — заорала я в просторном полутемном холле, толкая его к фонтану, где приветливо журчала прохладная вода. — Прекрати так себя вести с моим парнем! И не городи такую чушь при нем, заботливый братец!

Ярослав ответил не сразу. Он опустил было голову, и светлые волосы упали ему прямо на лицо. Весь его вид был таким жалким, что я просто не могла продолжать кричать.

Почему он так себя ведет? Неужели ему стыдно передо мной? Стыдно за все, что он сделал?

— Даша, — едва слышно прошептал он.

Наверное, он и не хотел, чтобы я услышала. Прошептал мое имя, как молитву.

— Ярослав, — окликнула я его, уже совершенно не зло.

На секунду мне показалось, что сейчас он покается передо мной. Расскажет, что сделал с нашими папой и мамой, упадет на колени и будет умолять простить его.

Но вместо этого он сделал нечто совсем уж из ряда вон выходящее — схватил меня в охапку, прижал к себе и закопался лицом в мои волосы.

— Даша, — на сей раз не сказал, а прохрипел он.

— Ярик, ты что? — я попыталась высвободиться из его объятий, представляя, что будет, если сейчас из зала выйдут Алиса или Марика и увидят нас в таком положении. — Что ты пил сегодня?

— Ничего не пил, я за рулем, — как-то по-детски обиженно произнес он, не отпуская меня.

Я боялась шевельнуться чуть сильнее, чем нужно. Поэтому пришлось стоять натянутой, словно струна, в кольце его рук, казавшихся просто обжигающими.

Он заболел? У него температура?

— Ты что, совершенно ничего не понимаешь? — протянул он, все еще пряча лицо в моих волосах.

— Не понимаю, Яричек. Совершенно не понимаю. Объясни!

Он выпустил меня из объятий, но на сей раз обхватил руками мое лицо. Мне пришлось стоять и смотреть прямо на него. В его пылавшие каким-то странным безумием глаза.

— Я тебя люблю, — еще более хрипло протянул он. — Одну тебя, понимаешь? И меня ломает от одной мысли, что ты можешь делать наедине с этим типом…

На сей раз инстинкт оказался сильнее разума. Я вырвалась из его рук так быстро, как только могла, не ускорившись. Но Ярославу, кажется, было совершенно не до моей странной ловкости. Он смотрел на меня так же обреченно и так же безумно.

— Тебя это так пугает? — спросил он.

— А тебе кажется, что это здраво? Я ничего более дикого в своей жизни не слышала!

Он опустил голову, и светлые пряди снова упали ему на лоб.

— Конечно же, — пробормотал он еле слышно. — Ты и не могла отреагировать иначе.

В тот момент я совершенно забыла о том, что была вампиром. Внутри меня бурлили совершенно человеческие эмоции — от недоумения до гнева. Как Ярослав вообще мог до такого додуматься? Это же надо было вбить себе в голову, что любишь собственную сестру! И как он мог осмелиться со мной о таком говорить? Нужно бежать от этого типа подальше, вдруг это заразно!

Я схватила телефон и набрала номер Кирилла.

— Да, малыш, — его голос звучал как-то странно.

Всеведение моего возлюбленного было воистину поразительным. Руку на отсечение дала бы, что он уже знал о произошедшем.

— Пришлите машину, пожалуйста, — затараторила я в трубку.

Ярослав стоял неподалеку от меня и хмуро наблюдал за происходящим. По крайней мере он не собирался снова набрасываться на меня с объятиями. И то хорошо! Когда же из зала вышла Алиса, я вздохнула с облегчением. Вряд ли он позволит себе лишнее при ней.

— Вы поссорились? — спросила она тихо, явно не рассчитывая, что ее слова долетят до меня.

— Не твое дело, — огрызнулся Ярик, отворачиваясь, но и не уходя.

Он наверняка хотел убедиться, что я сейчас уеду одна, а не стану звать Диму с собой. Мне и правда не хотелось. Не хватало еще разыгрывать спектакль про любовь с ним сейчас, когда выяснилось, что мой брат абсолютно съехал с катушек. Черт! И зачем нам вообще было встречаться? Если бы нее он, вся моя жизнь сейчас была бы иной.

— Я вообще не представляю, что делать, — затараторила Алиса, совершенно не обратив внимание на тон Ярослава. Очевидно, ей было не привыкать к его хамству. — Может попробовать отворот? Но она ведьма, а он…

Мой брат повернулся к Алисе и посмотрел на нее с изумлением.

— Ты это о чем, Лис?

— В смысле? — в свою очередь, удивилась она. — Ты считаешь, что можно оставить все, как есть?

— А тебе-то какое дело до всего этого? — все еще не понимал Ярик.

Алиса удивилась еще больше.

— Котик, ты что не заметил? Так о чем ты думаешь вообще?

— Что не заметил?

— Этот парень, с которым она пришла. Он же упырь. И явно не кого-то из Сторца, он гораздо сильнее. Его поит, как минимум, одна из принцесс, но вполне возможно, что и тот древний вампир, о котором Кристина нам не рассказывает.

Ярослав резко повернулся в мою сторону. Я стояла достаточно далеко для того, чтобы, будучи человеком, не слышать их разговора, потому все силы приложила, чтобы не выдать одолевавших меня эмоций. На лице брата отразился настоящий ужас.

— Может быть поэтому ее аура и кажется мне и Марике такой странной, — продолжала Алиса. — Не факт, что ее еще не представили тому вампиру…

Ярослав непроизвольно шагнул в мою сторону. Я так же непроизвольно сделала шаг назад, не позволяя расстоянию между нами сократиться. Нет, это просто невероятно! Неужели Кирилл именно этого добивался?

Не пожелав даже вернуться в зал за своим плащом, я бросилась к выходу из клуба. Сейчас мне нужно просто сбежать из этого сумасшедшего дома. К счастью, такси уже ждало меня, а на заднем сидении сидел мой любимый, и был он мрачнее тучи.

Едва я захлопнула дверцу, и машина рванула с места, Кирилл почти прошипел:

— И что ты думаешь об этом всем?

— Он — псих, — меня хватило только на это. — Не знаю, кто его воспитывал, но он — больной.

— Да уж, — выдохнул вампир. — Нужно отдать вашей семье должное — я уже несколько тысяч лет так не удивлялся. Конечно, мне приходило в голову, что гиперопекой твой брат пытается искупить свою вину перед тобой за смерть ваших родителей, но то, что комплекс вины его до такого доведет — это оказалось небольшим сюрпризом. Даже у ведьмаков воображение обычно не бывает таким воспаленным.

Я оглянулась на водителя. Тот спокойно рулил, совершенно не вслушиваясь в наш разговор. Кажется, Кирилл ввел его в транс.

Меня всю трусило, но не от холода, а от отвращения.

— Неужели я когда-то хотела, чтобы мы с ним встретились? Если бы я только могла предположить, каким мой брат окажется…

Кирилл только покачал головой и прижал меня к себе.

— Скажи, — не унималась я, — ты ведь знаешь о нем больше, чем говоришь? Что он вообще из себя представляет?

— Вообще-то, обычный избалованный деньгами и властью мальчишка, которого никто никогда не любил, но который при этом никогда ничего не терял, а потому не научился ни о чем жалеть. Я знал о его испорченности, но не думал, что все настолько печально. Казалось, что он искренне к тебе привязан. По идее, со временем эта привязанность заставила бы его пожалеть о том, что он сделал. Но Милицкий выбрал другой путь, чтобы не испытывать мук совести, судя по всему.

Я опустила голову на плечо Кирилла и расплакалась.

Мне приходилось читать много книг о вампирах, еще будучи человеком. Обычно они описывают нас как людей, получивших сверхъестественные способности, но продолжающих чувствовать так, как и люди. Где-то в глубине своего существа книжные кровососы все равно испытывают муки совести за то, что не умирают окончательно, забирая часть жизни у людей. На самом деле наше перерождение далеко не так поверхностно. Мы меняемся не только физически, трансформируется вся наша психика. Вспоминая иногда о том, какими неприятными мне казались вид крови, изуродованного человеческого тела или оторванных конечностей, я только удивлялась. Мысль же о том, что я что-то забираю у людей, чтобы не исчезнуть самой, вообще казалось дикой.

Но в ту ночь Ярослав словно снова вернул мне способность чувствовать совершенно по-человечески. Я рыдала от жалости к себе и от осознания, что не могу изменить ничего, хотя хотелось бы изменить так много…

Кирилл привез меня к себе домой и уложил спать. Не меньше двух часов, что я еще продолжала всхлипывать, он просто лежал рядом, обнимая меня и не говоря ни слова. Кто знает, как закончилась бы для меня эта ночь, если б тогда его не было рядом.

Утром оказалось, что он успел отправить свою упыриху, которая прибирала у него в доме, ко мне на квартиру. Она привезла большую часть моих вещей и кота. Стоило мне появиться в гостиной на первом этаже, где стояли мои сумки, как Касик рванулся ко мне, громко мурлыча.

— Ты даже об этом позаботился? — спросила я, едва не начав снова хныкать.

— Не хотелось оставлять тебя в том доме одну, — ответил Кирилл. — Думаю, с нашими играми пора заканчивать. Мы закончим эту маленькую войну и уедем подальше. Туда, где нас никто не будет знать.

Я не стала кивать в знак согласия. Он знал, что мне хочется того же — стать по-настоящему сильным вампиром, а не тем слабым котенком, которым я пока еще была, рассчитаться с Ярославом за все им сделанное, а затем просто побыть наедине со своим любимым.

Несколько дней Кирилл просто позволил мне отдохнуть. Сам он ездил в свой банк, меня же просил не выходить из дома. Брат поначалу ждал, что я приду на работу, затем стал дежурить у моего дома. В интернете он засыпал меня сообщениями, пытаясь узнать, куда я пропала. Все эти сообщения остались неотвеченными. Сначала Ярослав умолял вернуться к нему, уверял, что не может жить без меня, что слишком много себя вложил в меня, чтобы остаться одному. Затем он перешел к угрозам, уверяя, что прикончит Диму, если я не отвечу ему, потому что это он наверняка меня и спрятал. Кирилл, прочитав это, лишь нахмурился, но в тот же день отправил своего упыря в длительную командировку в Англию.

Все шло своим чередом, пока однажды он не сказал мне собираться.

— Сегодня тебе предстоит сделать нечто важное. Я хочу, чтобы ты убила одного из Сторца, — между делом, сказал он.

— Я? — это оказалось довольно большой неожиданностью. — Сама? Сегодня?

— Именно так, — кивнул он. — Ты уже способна сделать это даже и не с таким слабаком, как Сторца. На сей раз подстраховывать тебя буду только я. Заглушу все на энергетическом уровне, чтобы к твоей жертве никто не явился на помощь. Но такая поддержка — вопрос времени. Вскоре ты все будешь делать сама.

Хотелось бы в это верить.

За последние дни мне стало понятно, что Кирилл изначально был не согласен с политикой старейшин относительно всего этого клана. Он был сторонником взгляда, что вампирами должны становиться только наидостойнейшие, а не все подряд. Потому-то Сторца и раздражали его настолько, что он решил сделать из них учебные мишени для меня. Мне же было все равно. Как я уже успела узнать, молодого вампира убить было легче, чем ведьму. Словно в награду за то, что чародейки не были бессмертными, природа давала им изначально большие силы. Средненькая ведьма запросто могла если не победить, то сбить с толку пятисотлетнего вампира, что позволяло им почти всегда выходить из схваток живыми и почти невредимыми. Потому мне предстояло начать с того, что проще. Правда, уверенности это не добавляло.

На свою новую битву я шла на каблуках и в короткой юбке. Кирилл сказал, что иначе одеваться нужды нет, потому что любой уважающий себя вампир сражается тьмой, а не мускулами. В моем случае, добавлялись еще и стихии.

Мой Сторца сегодня возвращался из соседнего региона, откуда вез наркотики. Потому-то он и был один, так ему было проще остаться незамеченным. Я поджидала его у въезда в город.

Будь этот новообращенный немного умнее, он попытался бы проехать мимо меня и скрыться. Конечно, я с легкостью догнала бы его, но он не знал, что я на такое способна. Он же сделал полную глупость — остановился и вышел из машины.

— Надо же, — хихикнул он, потрясая длинными, давно нечесаными волосами, — кто меня встречает. Твой хозяин велел что-то передать?

— Естественно, нет, — ответила я, приближаясь к нему. — Зачем ему беседовать с тобой? Если что-то потребуется передать Кристине, его дети передадут ей напрямую.

Он слегка разозлился на меня, но испуга все еще не чувствовалось. Очевидно, в его голове просто не укладывалась мысль о том, что я могу представлять хоть какую-то опасность.

— А ты нахальная, — хмыкнул он. — Наверное, от папочки нахваталась. Только я бы тебе не рекомендовал меня провоцировать. Могу навалять так, что живой останешься, но мало не покажется.

— Ты хочешь ударить девушку? — улыбнулась я, слегка склоняя голову набок. — Да еще и ту, которая точно слабее? Да еще и мертвую?

— Что ж делать, если девушка просит? — он посмотрел на меня так злобно, что у меня не оставалось ни малейших сомнений: даже будучи человеком, он бил тех, кто слабее, это не казалось ему зазорным.

Мда, не удивительно, что Рома оказался в числе их упырей. Подобное притягивается подобным. Что ж, тем проще моя задача.

— Так что, сородич, отойдем в сторонку? — хихикнула я.

Мое предложение его несколько удивило. Очевидно, сам он не умел делать ничего такого, что могло бы удивить людей, проезжавших мимо и не представлял, что нечто подобное могу делать я.

— Это все ваше благородное чистоплюйство? — хмыкнул он. — Ну, пошли.

Несколько десятков метров мы шли так же, как ходят люди, разве что не спотыкаясь о кочки. Я — немного впереди, Сторца — в трех шагах позади меня. Но стоило нам отдалиться от дороги, и ноги сами понесли меня на той скорости, к которой я уже успела привыкнуть. И, когда место показалось мне подходящим, и я остановилась, то с удовольствием отметила, что мой противник явно приложил все силы, чтобы не отстать.

— Запыхался? — в моем голосе прозвучала насмешка.

— Даже не надейся, что тебе это поможет, — рявкнул он обозлено, поднимая кулак и готовясь наброситься на меня.

— А вы действительно умеете только руками бить? Ни до чего посерьезнее кровь Кристины дорасти не позволяет?

— Ты бы не задавалась так, малявка!

С моих губ сорвался смешок. Темное копье, наполненное огненной мощью, выросло в моей руке, словно из пустоты. Вампир переменился в лице, он просто не поверил своим глазам.

— Черт, ты не одна? — вспыхнул он, оглядываясь вокруг.

— Одна, — хихикнула я. — Породивший меня хотел, чтоб это был только мой бой. Просто он дал мне кровь, с которой та, что преобразила тебя, не может даже сравниться!

Наконец-то Сторца понял. Понял, что ему предстоит стать тренировочным полигоном для существа, несравнимо более сильным, чем он.

— Сука! — выдохнул он. — А убийством наших упырей тоже ты все это время промышляла?

Мне не захотелось отвечать. Не выпуская из рук копье, я почти мгновенно сформировала в воздухе маленький темный дротик и что есть силы метнула его в своего противника. Тот не успел уклониться, такой стремительной была атака. Его пронзительный животный вопль огласил окрестности. Дротик застрял где-то в районе сердца. До моих ноздрей донесся запах залежалого паленого мяса. Черт! Неужели авторы вампирских романов всерьез предполагали, что труп вампира может благоухать? Вонь была просто отвратительна! К тому же, я слишком неэкономно расходовала свои силы, поэтому надо было скорее заканчивать.

Я бросилась к Сторца с копьем наперевес, радуясь, что удается сохранять его наконечник достаточно острым, и начала бить его во все места, до которых могла дотянуться. Результат был не таким, как хотелось бы, пришлось еще и ускориться.

— Черт, да ты — монстр, — прохрипел умирающий вампир. — Не знаю, из какого ада этот дьявол Винченцо тебя вытащил, но тебя надо прикончить…

— Не тебе, надеюсь, — хмыкнула я, возвращаясь к своей нормальной скорости и начиная чувствовать острую жажду.

К счастью, он уже умирал. Достаточно было всего одного удара, после которого Сторца начал резко перевоплощаться в то, чем он был уже около десяти лет — отвратительный труп.

— Это было феерично!

Я даже не удивилась, услышав этот голос. Кирилл даже сделал вид, что аплодирует мне. Его волосы впервые за последние несколько недель снова были коротко острижены. Кажется, он успел выбраться в парикмахерскую, пока я поджидала свою жертву.

— Но ты все-таки слишком поторопилась, — покачал он головой. — Отдала этому бою слишком много крови.

Конечно же, он дал мне подкрепиться, но лишь совсем немного. После этого пришлось отправиться на охоту. Домой я вернулась уже ближе к двум часам ночи, сытая, довольная и настроенная на секс.

— Твой брат все время трезвонил, — сказал Кирилл, указывая на мобильный телефон, оставленный мною на прикроватном столике. — В последний раз — пять минут назад. Я не стал отвечать, но на твоем месте настроил бы себе голосовую почту.

Он частенько посмеивался с моего нежелания пользоваться всевозможными техническими новинками. Даже телефон мой, несмотря на дизайн, был довольно устаревшим, и все же я не хотела менять его.

Мы с Ярославом не общались с той самой ночи, когда он признался мне в любви. Очевидно, та сцена его самого смутила, и брат решил оставить меня в покое. Тем более странными выглядели тринадцать пропущенных вызовов от него.

— Что-то случилось, — сказала я растерянно. — И, кажется, что-то важное. Пожалуй, перезвоню.

Кирилл только пожал плечами. Он явно и не думал мне ничего запрещать. Возможно, даже не стал бы прислушиваться к нашему разговору.

Оставив его в спальне, я вышла на балкон и набрала номер Ярика. В его голосе звучали по-настоящему истеричные нотки. Таким он не был даже в ту ночь, когда понял, что его обожаемая сестра гуляет с упырем.

— Даша, послушай, ты должна приехать ко мне, немедленно! — фактически заорал он в трубку так, что даже для моих барабанных перепонок это оказалось испытанием.

— Ярик, ты с ума сошел? Что случилось?

— Пока ничего, но кое-что может. Послушай, ты мне сейчас очень нужна. Прошу тебя, приезжай, прямо сейчас.

— Ладно-ладно, — поддалась я напору. — К тебе домой?

— Нет, я в другом месте. Сейчас все подробно тебе объясню. Только собирайся поскорее, хорошо?

— Прямо сейчас пойду ловить такси, — согласилась я, одновременно перемахивая через оградку балкона и приземляясь в саду. — Так где ты?

Хоть и путано, но все же он довольно быстро объяснил мне, где находится. Это был один из домов элитного района, мимо которого мне время от времени приходилось ездить.

12.

Перескочить через забор, огораживающий городок, было делом секунды. Конечно, Ярослав удивится, что я так быстро появилась, но уж что-нибудь совру. Например, что была недалеко, и что у охраны у входа было помутнение рассудка, а потому они запросто впустили меня.

Но все оказалось гораздо проще. Мой брат, ожидавший меня на веранде, даже не понял, судя по всему, что я как-то слишком быстро появилась.

— Даша, — с облегчением выдохнул он, бросая недокуренную сигарету прямо на пол, — наконец-то!

— Что за спешка? — спросила я, досадуя, что приходится прятать от него свою ауру.

Наверное, переполнявшая меня сила так и лучилась. Хорошо, что излишне наблюдательной Алисы рядом не было. Кажется, дом вообще был пуст.

— Пойдем, я все объясню, — он подбежал ко мне, схватил за руку и потащил за собой в дом.

Мне уже и самой стало интересно, что же такого архиважного он хочет мне сказать, потому я беспрекословно последовала за ним.

Дом встретил меня более, чем необычной атмосферой. Стоило перешагнуть порог, и у меня перехватило дыхание. Дом полон был каких-то необычных вибраций, словно внутри него жил какой-то отдельный от человеческого разум. В нос мне ударил необычайно резкий запах. Он шел от саше, висевшего у входа. К запаху трав, наполнявших его примешивался еще один, необычайно знакомый. Неужели Ярослав сам делал это?

Я застыла на месте, как вкопанная, глядя на небольшой мешочек. Все швы на нем были выполнены вручную. Да он сам шил его! Сама мысль об этом казалась дикой, но все же…

— Что случилось, Даша? — обеспокоенно спросил Ярослав, пытаясь определить, на что же я смотрю.

Поняв, что на саше, он осекся.

— Что это за место? — спросила я.

— Дом, где я рос, — судя по тону, это была правда. — Раньше я и… тот, кто называл себя моим отцом жили здесь. Вернее, я жил, а он приезжал, когда оставалось время. Почти никогда не приезжал.

Так он учился колдовать здесь! День за днем, все больше познавая свою силу, наполнял это место теми силами, которые приходили по его зову из мира, откуда родом была навсегда поселившаяся внутри меня тьма. Эти силы, прирученные им, носили отпечаток его разума. Так вот о чем говорил Кирилл, рассказывая мне о смерти ведем. Естественно, все собранное Ярославом за эти годы в его доме не захотело бы так просто покидать мир живых, возвращаясь в изначальную тьму. Оно держалось бы до конца за призвавшего их, не давая и ему самому окончательно исчезнуть.

— Идем, — снова потащил меня за собой Ярослав.

Атмосфера дома слишком зачаровала меня. В ином случае я не поддалась бы так просто на его уговоры. Но вот так ему удалось с легкостью затащить меня на второй этаж в комнату, похожую на библиотеку. Тяжелые портьеры в ней были тщательно задернуты, но единственный светильник освещал не только ряды полок с книгами, но и странное приспособление, похожее на газовую горелку, около которой стоял самый настоящий котел. Видавший виды, судя по копоти, въевшейся в его округлые стенки.

Не успев осмотреть все в деталях, я оказалась в каком-то узком коридоре.

Да он меня провел в потайную дверь! Так дом, оказывается, с секретом! Любопытство так и распирало меня. Неужели Ярослав решил все-таки рассказать мне о том, кем мы с ним являлись? Что же такого могло произойти? Неужели его настолько напугало, что я разгуливала с упырем? Или это из-за Марики?

— Ярослав, — в моем голосе прозвучали нотки нетерпения.

— Мы уже почти пришли, — произнес он, даже не оборачиваясь.

Мы почти бежали по узкой винтовой лестнице, спускаясь в подвал.

И что же я сейчас увижу?

В конце концов, мы снова оказались в узком коридоре, в дальнем конце которого виднелось две двери. Ярослав распахнул одну из них, и мы вошли в хорошо обставленную спальню, напичканную буквально всем — тут был и холодильник, и кровать и все, что позволило бы прожить в этом месте достаточно долго, никуда не выходя. Более того, тут можно было бы жить так, что жители дома наверху даже не заподозрили бы, что они — не одни. Вряд ли Ярославу это было нужно, но в случае чего-то непредвиденного возможность была бы замечательная.

— Иди сюда, — сказал он мне, подходя к нише у постели, в которой стоял маленький столик.

Ну, наконец-то! Интересно, что там? И связано ли это как-то с нашей семьей?

Я подскочила к столику, едва сдерживая нетерпение и жадно уставилась на валявшиеся на нем книги, рукописи и какие-то старые фотографии.

Но ничего из этих предметов не пробудило во мне никаких воспоминаний или ассоциаций.

— Что это такое, Ярик?

И тут случилось то, чего я уж никак не ожидала. На моей руке щелкнул металлический браслет. И в следующий момент я уже была пленницей.

Ярослав ловко защелкнул какой-то мудреный замок и сразу же отскочил от меня на несколько метров. Удивительно вовремя, потому что, повинуясь инстинкту, я тут же ринулась на него. Спасло его только то, что моей реакции несколько не хватило на то, чтобы ускориться. Уж слишком неожиданным оказался его маневр.

— Это что значит? — взревела я.

— Подожди, не злись! — заговорил он, выставляя свои ладони вперед. — Это не то, чем кажется.

— Уж конечно! Только мне и не кажется ничего! Ты посадил меня на цепь, ублюдок!

— Ради твоей же безопасности, — совершенно честно заверил он.

— Какой еще к чертям безопасности? — кровь прилила к моим щекам.

Хуже всего то, что ни одного из моих умений не хватит на то, чтобы вырваться. Чертов наручник сидел вокруг запястья плотно. К тому же, он явно был заговорен, от него так и разило колдовством. Уверена, Соэрен легко бы вырвалась, но моих силенок на это еще долго не хватит.

— Даша, ты просто понятия не имеешь…

— О чем не имею? — меня так и подмывало бросить ему в лицо все те обвинения, которые накопились внутри меня. Еще никогда желание убить не поднималось во мне с таким неистовством. Если б не эта цепь!

— О том, сколько врагов сейчас вокруг тебя! — произнес он и вдруг зарядал, опустившись на пол.

Звук его плача был равносилен удару. Моя злоба резко сменилась удивлением. На секунду в душу снова закралось сомнение: а было ли все так, как Кирилл рассказал мне?

— Ярослав, — я попыталась подойти к нему, но оказалось, что длины цепи для этого недостаточно.

Судя по всему, она была рассчитана для того, чтобы можно было спокойно дойти до туалета и до холодильника, но вот добраться даже до выхода из комнаты пленник бы не смог. Слишком сильно рванувшись, я осела на ковер, в метре около моего скорчившегося на полу брата.

— Даша, — он поднял на меня полные слез глаза, — дорогая, прости, я понимаю, как ты сейчас себя чувствуешь. Тем более, что ты даже не подохреваешь ни о чем! Но я не могу позволить, чтобы кто-то из этих стервятников добрался до тебя, а защищать тебя, когда ты так далеко от меня, тоже не могу. Прошу, подожди всего несколько дней, и я дам тебе то, о чем ты и мечтать не могла!

— Уж не себя ли любимого, извращенец?

— Нет, я отдам тебе силу, которая уже давно по праву твоя!

Так он решил пробудить дремавшую во мне ведьму? Надо же!

— Какую силу? Ярик, ты бредишь!

Надо вызвать его на разговор! Добиться, чтобы он сказал как можно больше до того, как уйдет. Потом можно будет подумать, что я могу сделать с наручником, но сейчас мне в первую очередь нужна информация. Убить его прямо сейчас не получится. Не факт, что мне хватит сил, а двигаться нормально не дает проклятая цепь!

— Даша, есть кое-что в истории нашей семьи, чего ты не знаешь, — сказал мой брат. — И родители не могли рассказать тебе, они тоже не знали. Знала только наша бабушка Елена. Помнишь ее?

— Конечно, помню. А ты-то откуда о ней знаешь?

— Знаю. Мне очень давно рассказали о ней. Я был еще совсем ребенком. Уже тогда мне сообщили, что моя бабушка была могущественной ведьмой. Настолько могущественной, что многим ведьмовским кланам пришлось объединиться, чтобы лишить ее той власти, которой она обладала.

Я нахмурилась. Интересно эта история звучит в его интерпретации!

— Ты даже не удивляешься? — горько усмехнулся брат. — Наверняка догадывалась о чем-то таком. Можно лишить ведьму силы изменять окружающий мир по ее первому желанию, но ведьмовской темперамент не спрятать и не усыпить! Ты ведь догадывалась, что ты — не обычная девушка, не так ли?

Мне даже жаль было разочаровывать его. До встречи с Кириллом мне и в голову не приходило, что я чем-то отличаюсь от окружающих. Более того, я считала себя слабачкой. Каждый раз, когда погоня за призрачным счастьем заканчивалась ничем, и щедро раздававший обещания мужчина покидал меня, меня не хватало даже на то, чтобы спрятаться в темном уголочке и там спокойно выплакать свое горе. Я бежала за исчезающим миражом с криками "Больно! Больно!" и только лишь страдала еще больше, слыша злой смех. Но ни разу мне не приходила в голову мысль отомстить. Я была благодарна за подаренные мне минуты счастья и просто хотела вернуть его, до конца веря в невозможное и воюя с ветряными мельницами. И ведь даже сейчас, когда передо мной стоял убийца моих родителей, разве хватило мне сил уничтожить его? Ведь можно было попросить Кирилла помочь, а самой нанести последний удар. Все получилось бы, я уверена. Но причина, по которой мой брат все еще был жив и даже не подозревал, насколько опасной я для него являюсь, были те дни, которые мы провели вместе. Когда мы бродили с ним по тихим славянским аллеям, когда спали рядом на раскладном диване в моей маленькой квартирке в ночь перед похоронами родителей, разве не была я счастлива? Вся моя жизнь была полна скрытой тоски по давно умершему и неоплаканному брату. Он был моим личным потерянным раем. Мне так хотелось, чтобы он снова появился и стал бы заботиться обо мне! И он ведь действительно появился, и действительно стал заботиться так, как никто до него не заботился. И кто знает, как все сложилось бы у нас, если б не Кирилл. Возможно, я до конца дней своих считала бы смерть родителей случайной, переехала бы к Ярославу, и он стал бы тем старшим братом, которым и должен был бы стать.

Я ведь не убивала его потому, что это была бы моя собственная маленькая смерть. Очередная. После того, что сделал со мной вампир и после потери самых близких мне живых людей. Разве мне показалось бы нужным переживать еще и это? Я ведь слабачка, слишком боюсь боли. Разве таким темпераментом должна обладать ведьма?

До меня не сразу дошло, что Ярослав продолжает говорить. Пришлось сосредоточиться, чтобы смысл услышанного дошел до меня.

— Бабушка была еще той чертовкой! В последний момент, когда все думали, что с ней уже покончено, когда она осталась одна, лишь с несколькими верными ей бойцами, а со всех сторон наступали враги, она смогла призвать самого дьявола!

— Кого? — не поняла я.

— Тебе сейчас никто не скажет точно, кого именно, — пожал он плечами. Слез на его лице больше не было. — Почти никто не выжил после той битвы, а те, кто выжили тогда, все равно давно мертвы. Знаешь, сколько раз я призывал дух бабули и пытался выяснить, кто именно тогда согласился помочь ей! Но она, много говоря мне о всех, кто окружал меня, так никогда и не раскрыла свою тайну. Потому я знаю все со слов матери Алисы. Бабушка Елена вызвала из тьмы монстра, который уничтожил всех ее противников одним своим дыханием. Но в обмен на это он сковал ее силы. Наложил печать, которая не только лишила ее сил, но и лишила даже способности говорить о том, кем она когда-то была.

Я нахмурилась еще больше. Монстр из тьмы? Один из них точно был мне известен. И ему точно достало бы могущества положить всю армию ведем и их приспешников. И он же рассказал мне о том, почему никто из моей семьи не считал себя потомками ведем.

— Печать была распространена и на нас с тобой, — продолжал, между тем, мой брат. — Только ты живешь с ней до сих пор, а с меня ее сняли много лет назад. Почти сразу после моего рождения. Я получил причитающееся мне могущество. А теперь хочу, чтобы и ты тоже его получила.

— Как? — спросила я глухо.

— Я знаю ритуал! Мне на многое пришлось пойти, но Алиска все-таки нашла для меня его описание. Дурочка! Я сказал, что не пожелаю ее больше видеть, если ты не станешь снова ведьмой, и она достала у своей матери то, что она так долго скрывала. Они не хотят, чтобы ты была равна мне. Считают, что если это случится, я не останусь с ними. Как будто в ином случае останусь! Мне глубоко безразличны и они, и все их заботы. Я раздобуду все ингредиенты, освобожу тебя, а затем мы уедем прочь из этой паршивой страны. Туда, где сможем быть только ты, я и наше могущество с нами!

Дело плохо. Для такого ритуала, если память мне не изменяет, нужна кровь семи младенцев. Некрещенных, скорее всего. С моих губ сорвался смешок. Вряд ли тот мертвый обряд, в который Православная церковь выродила крещение может хоть каким-то образом воспрепятствовать магии, но Ярик наверняка захочет, чтобы все было по высшему разряду.

— Мне лишь одно неясно, — слова вдруг сами собой стали слетать с моих губ. — Зачем для этого всего тебе понадобилось убивать наших родителей? Чем они-то тебе мешали? Можно было бы взять их с собой, наверстать все упущенное время…

Зрачки Ярослава расширились от изумления. Он даже мысли не допускал, что я могу знать об этом.

— Кто сказал тебе? — на удивление твердым голосом спросил он. — Эта чертова Марика? Твой кровососущий приятель Дима? Или кто-то, кто послал их всех?

— Какая разница?

— Огромная разница! — вспыхнул он. — Потому что наверняка тебе все преподнесли не так, как все было на самом деле! Небось, еще и сказали, что мне это убийство доставило удовольствие!

— Я не думаю, что ты настолько с катушек съехал, — очень спокойно ответила я. — Мне просто неясны твои мотивы. Ты же любил их, это у тебя по глазам было видно! Ты так ждал встречи с ними! Зачем же было убивать их?

— Затем, что я хотел спасти тебя! — почти заорал он, сжав ладони в кулаки, так что костяшки побелели. — Ты слишком многого не знаешь! Алиса и ее мамаша — это поистине кошмар! Одна видит ауры так, как даже я не умею, вторая читает карты как еврейский талмуд, со всеми комментариями. Стоило мне вернуться из Славянска, а она уже спросила, что это за женщина, необычайно близкая мне, была там. Мне пришлось соврать, что я хочу больше силы, а потому искал свою семью, от которой мог получить ее по наследству. И мне пришлось пойти на все это, просто для того, чтобы она не тронула тебя. Она мечтает навязать мне Алису, а тебя считает прямой всем им угрозой. Мне потребовалась вся моя сила, чтобы скрыть тебя от них. На тот момент я уже знал тебя, а родителей не знал. И мне пришлось сделать этот выбор… Даша, прости, это причинило тебе огромную боль, я понимаю. Мне самому было ужасно делать это. Но, если б они остались живы, я не смог бы защитить тебя от них, мне просто не хватило бы сил! А сейчас мне можно никого не бояться, даже этой Марики. И мне придется жить с этим. Но каждый раз видя тебя довольной и счастливой…

— Довольной??? — на глаза мне набежали слезы. — Довольной и счастливой? Ярик, ты — сумасшедший! Как ты мог даже предположить, что я буду счастлива? И вообще, ты — полный идиот! Как ты вообще мог додуматься до того, чтобы убить своих собственных родителей? Ты хотя бы приблизительно представляешь, как мама была бы рада узнать тебя? Она даже спустя все эти годы помнила тебя! Она научила меня любить тебя…

Ярослав зажал руками уши.

— Тихо! — рявкнул он. — Не говори мне больше ничего! Я ничего не хочу слышать! Я знал, что мне придется заплатить огромную цену за принесенную жертву, и я готов.

Совершенно зря! Мне хотелось, подобно ему, разрыдаться от одного осознания того, что все это было бесполезно. Возможно, будь я просто ведьмой, все это было бы хоть как-то оправдано. Мне действительно могла бы грозить хоть сколько-нибудь серьезная опасность от Алисы и ее матери. Но на тот момент Кирилл уже обратил меня, и он не позволил бы даже волосу упасть с моей головы. Защищать меня от кого-то было не нужно. Уже был один защитник. Всесильный монстр из тьмы.

Ярослав медленно поднялся на ноги, сделал робкий шаг в моем направлении, но все же не решился на прикосновение.

— Прости мне, — выдохнул он. — Прости все. Прости то, что не мог и не смогу жить без тебя. Потому сейчас я уйду, чтобы подготовить ритуал. И, когда вернусь, ты станешь настоящей ведьмой. А потом, когда научу тебя всему, если ты все еще будешь ненавидеть меня, с радостью приму смерть от твоей руки.

— Очень пафосно, — хмыкнула я.

Он только еще больше сжался от моих слов, развернулся и, сутулый, как трехсотлетний старик, вышел из комнаты, не запирая за собой дверь. В том и не было нужды. Обычный человек ничего не смог бы сделать с наручником. Но я-то не была ни обычным, ни вообще человеком. Потому мне срочно нужно было освобождаться.

Самым простым решением было позвать Кирилла его настоящим именем. Несомненно, он явился бы за мной. Но насколько это разумно в заполненном ведьмовской магией доме? Не запомнят ли эти стены его имя, получив над ним определенную власть? Оставалось думать.

Последующие часы стали моим настоящим кошмаром. Я думала только о том, как освободиться. Попробовала сделать достаточно острый клинок из тьмы, чтобы разрубить металл или хотя бы поддеть замок. Но у меня ничего не получалось. Все мои попытки закончились только тем, что рука покрылась порезами, каждый из которых сочился кровью.

Мне никак не удалось бы освободиться. Оставался только один вариант, последнее средство, прибегать к которому мне было по-настоящему страшно.

Кирилл многое рассказал мне о том, как можно ранить вампира, и как он регенерирует. Раны, нанесенные тьмой исцелить проще всего. Это становится возможным даже просто по достижению определенного возраста. Свежая кровь ускоряет этот процесс. Сложнее выжить после ран, нанесенных стихиями, на что способны ведьмы. Причем, сложнее всего, если используется элемент земли. Но он — самый инертный, поэтому использовать его невероятно сложно.

Есть у вампиров и еще одна способность. Они способны сращивать отсеченную конечность со своим телом. Иногда даже, если это чужая конечность. Если же подобного не произошло, утерянная часть тела все равно со временем регенерирует, хотя это — достаточно трудоемкий процесс. Как-то у меня на глазах Кирилл сам себе отсек палец, затем поставил его на место, и все зажило буквально у меня на глазах. Я тогда просто лишилась дара речи.

Сейчас единственным, что мне оставалось сделать — это отрезать самой себе руку. Одна мысль об этом заставляла меня задрожать, но освободиться каким-либо другим способом шансов не было, а оставаться в заточении тоже было нельзя. Кирилл понятия не имел, где я нахожусь, и в любое время мог вернуться мой брат. Следы моих манипуляций с тьмой буквально отпечатались на окружавшей меня колдовской атмосфере, невозможно было не понять, что здесь что-то произошло. Одному Богу известно, как отреагирует Ярослав, когда поймет, что его сестра — вампир. К тому же, он собирался провести этот мерзкий ритуал, чтобы высвободить мою силу, и не факт, что для меня это безопасно.

Итак, если другого выхода нет, то нужно спешить. Я сформировала из тьмы такое острое лезвие, как только смогла и швырнула его к своей руке. Оно остановилось буквально в паре миллиметров от моей кожи и замерло. На глаза мне навернулись слезы обиды и жалости к себе. Чертов страх! Он буквально парализовал мою волю, не позволяя довести задуманное до конца, а я не могла даже закрыть глаза, потому что боялась, что не смогу так контролировать созданное мной оружие.

Так, спокойно! Просто нужно успокоиться и попытаться снова. Вот, я формирую новое лезвие, еще более острое. Медленно, почти с любовью, игнорирую начинающую негромко заявлять о себе жажду. А вот теперь надо действовать быстро.

Я не выдержала и зажмурилась, когда лезвие было совсем близко к моему запястью. В следующий момент адская боль пронзила мое тело, и почти сразу я поняла, что цепь больше не держит меня.

Сдержать крик не получилось, из рассеченных сосудов била фонтаном кровь, ставшая вдруг такой горячей, словно внутри меня она раскалилась до предела.

Тихо, Даша, тихо! Конечно, сейчас тебе очень больно, но ты в любом случае продолжишь свое существование. И если ничего не предпринять, то скоро края сосудов спекутся и начнут заживать в том состоянии, в котором они сейчас. А этого допускать не стоит.

Огромным усилием я заставила себя открыть глаза и найти взглядом собственное запястье, откатившееся к стене. Теперь добраться до него! Да, не вставай, дорогая, если не можешь. Даже если сейчас ты вынуждена передвигаться на коленях, это потому, что ты борешься.

Схватив кусок собственной плоти здоровой рукой и вся дрожа от отвращения, я приставила его к тому месту, где он был пару минут назад. Ожидаемого облегчения не наступило, но ведь все и не могло зажить мгновенно. Ничего! Ярослав ушел не так давно, какое-то время у меня есть, так что я могу подождать, пока процесс начнется.

Не знаю, сколько прошло минут или часов, пока я сидела там, опершись о стену и прижав отрубленную ладонь к кровоточащему запястью. Не думаю, что слишком много. В руке постепенно стало ощущаться покалывание. На какое-то время я впала в забытье, а когда очнулась, то обнаружила, что рука выглядит так, будто ее рвали дикие звери, но она уже воссоединилась с моим телом, даже пальцами двигать получилось.

Так, а вот теперь мне пора быбираться отсюда. Надо быстро добраться до дома Кирилла. Даже если его самого там нет, то холодильник с донорской кровью точно несколько облегчит мои страдания.

Боль уже не так сильно туманила мой рассудок, потому я достаточно быстро добралась до выхода из подземелья и открыла потайную дверь, проникая в дом.

И обмерла.

В доме было двое — вампир и еще кто-то. На какую-то долю секунды меня охватила радость от того, что Кирилл пришел, но это был не он. Это была Соэрен!

Но, как бы там ни было, Соэрен — почти моя сестра, хотя и недолюбливает меня. Наверняка Кирилл отправил ее и Марка на мои поиски. Возможно, он имел представление о местах, где я могла оказаться…

Она тоже ощутила мое присутствие и стала приближаться. Но кто это с ней? Явно не упырь — никаких следов той странной ауры, которая бывает у людей, пивших вампирскую кровь.

Я проковыляла к стене у окна, не желая, чтобы на меня падал свет луны. Все-таки, стоит сначала внимательно присмотреться к спутнику Соэрен.

— Ах, вот ты где! — выпалила вампирша, едва войдя в дверь.

Вслед за ней в комнату фактически влетела уже знакомая мне женщина с серебристыми волосами.

Марика!

— Вы — вместе? — удивилась я.

Но Соэрен не удостоила меня ответом.

— Смотри сама, — обернулась она к Марике, — сейчас она все силы направляет на то, чтобы регенерировать быстрее, потому ты без труда увидишь, что случилось.

— Поверить не могу! — так и замерла на месте ведьма. — Он действительно обратил ее! И ты говоришь, — обратилась она к Соэрен, — что Винченцо знал о том, что эта девочка — ведьма?

— Знал, — кивнула та. — Ему потребовалась сила ведьмы, чтобы разобраться кое с каким неугодившим ему семейством вампиров, потому он решил направить ее вот таким образом.

— Отвратительно, — выдохнула Марика.

Я просто отказывалась верить своим ушам.

— Соэрен! — выпалила я гневно. — Ты выдаешь тайны породившего тебя ведьме??? Ты ненормальная?

— Ненормальна здесь только ты, — хмыкнула вампирша, — даже если и не осознаешь этого. И тебя нужно уничтожить, пока ты не стала ненормальной в полной мере. Из ведем, ставших вампирами, получаются монстры. Уж не знаю, что сподвигло моего отца обратить еще и тебя, возможно, его вечная страсть к экспериментам, но это точно было не лучшей идеей. Увлекшись тобой, он совершенно забыл, что такими, как ты, можно пользоваться лишь ограниченное время, а затем вас уничтожают!

— Да ты ревнуешь! — хихикнула я. — Так завидуешь, что это не тобой он увлекся?

— Посмейся, — прошипела Соэрен. — Посмейся в последний раз за свое никчемное подобие жизни и бессмертия.

Смех смехом, но сейчас эти двое станут меня убивать. Марика явно настроена помочь моей свихнувшейся от ревности сестренке. Я и с каждой из них поодиночке-то вряд ли справлюсь, а с обоими и подавно!

Я почти моментально сформировала в воздухе немалый воздушный смерч и швырнула его в своих противниц, а сама в этот момент ринулась в ближайшее окно, чувствуя, как от той скорости, на которой я вылетела из него, стекло расходится, словно бумага. Мое тело покрылось новыми ссадинами, а колготки порвались окончательно — я ведь все еще была в короткой юбке.

— О боги! — услышала я возглас Марики.

Судя по голосу, она едва успела отразить мчавшийся на нее смерч. Послышался звук ломаемой мебели.

— Когда ее обратили? — вспыхнула ведьма. — Разве она должна это уметь?

— Ее обратил древний, — буркнула Соэрен раздраженно. — Естественно, она сильнее обычных молодых кровососов. И опаснее.

Продолжение их беседы я не слышала, потому что мчалась, напрягая все оставшиеся у меня силы, прочь от этого места.

Обе они бросились меня преследовать, но присутствие Марики я вскоре перестала ощущать. Ведьмы были хороши в бою, но по скорости они вампирам уступали. Конечно, если мы начнем сражаться с Соэрен, она вскоре нас догонит, но такая драка в мои планы не входила. Мне нужно было добраться до Кирилла раньше, чем эта психопатка до меня.

Только не очень-то это получалось. У меня, голодной и истекающей кровью, силы были на исходе, а Соэрен, очевидно, лишь недавно подкрепилась, потому нагоняла меня и довольно быстро.

— Дура, — бросила я через плечо, — Кирилл из тебя за это сделает фарш и поджарит на противне! Кто ты такая, чтобы лезть в его дела?

— Это ты дура, которая понятия не имеет, что происходит, — рыкнула она, не сбавляя темпа. — Я просто защищаю его, пусть даже и от него самого!

— Какая ты благородная! — на бегу мне не слишком удалось придать голосу достаточно сарказма.

— Ты понятия не имеешь, что происходит! В город прибыл один из вампирских старейшин. И если он наткнется на тебя — Кириллу очень нелегко придется.

— Что ты говоришь! И кто же скажет ему, что я — обращенная ведьма?

— А кто поручится, что ты не сорвешься в самый ответственный момент?

Замечательно! Я еще и должна принять свою смерть, как благо. Естественно, что говорить о маленьком нюансе в моем происхождении смысла не было. Да я и не стала бы. Кто она вообще такая и что берет на себя?

В следующую секунду я ощутила, как у моего виска что-то резко пронеслось. Соэрен соорудила себе из тьмы хлыст и теперь пыталась попасть в меня, чтобы боль заставила меня сбавить скорость еще больше.

Я не выживу, если ей удастся! Я не оборачивалась не только для того, чтобы не давать ей фору ни на долю секунды, я не оборачивалась еще и потому, что в ее глазах увидела бы свою смерть.

Нет, только не это. Вот такого Кирилл мне никогда не простит.

Вот теперь у меня действительно остался единственный выход.

— Бэлсибел! — в отчаяньи простонала я, чувствуя, как хлыст задевает мое плечо, буквально вгрызаясь в кожу.

Этого мне не выдержать, как больно!

Я рухнула на землю.

Если Кирилл не придет, мне конец.

— Наконец-то! — торжествующе рявкнула позади меня Соэрен. — И стоило заставлять меня напрягаться? Знала ведь, что не убежишь!

Я лишь в отчаянии обернулась, надеясь, что она еще одумается.

— Ну, начинай молиться!

Хлыст угрожающе завертелся в ее руке. Я попыталась сформировать себе хотя бы тоненький щит из тьмы…

Но тут свист резко прекратился, а хлыст внезапно растворился во тьме.

— Что? — растерянно захлопала Соэрен ресницами.

— Как ты вообще посмела? — услышала я знакомый голос, дрожащий от гнева.

Это был он, Бэлсибел! Он шагнул из тьмы около меня в своем настоящем обличье. Такой же прекрасный и белокурый, с гордой осанкой, каким он и был, когда умер.

— Кто ты? — испуганно уставилась на него Соэрен.

Так она не видела его таким? Даже в такие минуты я испытала огромное облегчение. Это значит, что он не спал с ней, что она никогда не значила для него то, что значу я.

— Ах простите!

Секундная вспышка тьмы, и он предстал перд ней таким, каким мы все привыкли его видеть.

— Я не верю! — вспыхнула Соэрен. — Неужели ты научил ее призывать тебя?! Ее?!!! Да ты точно рехнулся, Винченцо! Ты хотя бы понимаешь, что это — ведьма? Она скоро превратится в отвратительное, пускающее слюни и крушащее все на своем пути существо!

— Не превратится, — уверенно произнес Кирилл. — Только после тобою сделанного, ты точно не увидишь, кем она станет, и насколько тебя превзойдет.

Всего мгновение, и я — в его руках. В ушах у меня засвистел ветер, потому что мы поднимались.

Я так и не поняла, что случилось, но под нами явно происходило что-то ужасное. Там поднималась тьма, такая вязкая, что даже находясь вне ее невозможно было не чувствовать ее вибраций, в которых утонул вопль Соэрен.

— Что это? — спросила я, испуганно глядя вниз.

— Просто тьма, — пожал Кирилл плечами. — Думаю, тебе пора поесть. Только желательно подальше отсюда. Закрой глаза.

Я послушалась и прижалась к его груди, понимая, каким путем он поведет меня в это «подальше»

13.

— Соэрен умерла? — спросила я, когда снова почувствовала на своем лице дыхание обычного земного ветерка и солоноватый запах моря.

Мы находились на побережье, далеко от людского жилья, и над нами было только звездное небо.

— Да. Что поделать? Ее время настало…

— О чем ты?

— Такое случается со многими вампирами по достижению определенного возраста. Собственное могущество затуманивает им мозги, и они начинают считать себя богами. Соэрен взяла на себя смелость решать, жить ли ее сестре по крови. Не думаю, что в дальнейшем принятые ею решения были бы намного разумнее.

Я не возражала. Останься Соэрен живой после такого, мне никогда больше не видать покоя.

Кирилл распорол свое запястье и поднес его к моим губам. С первыми глотками его крови в мое тело стала возвращаться жизнь.

— Давай пока не возвращаться, — попросила я, когда, спустя около получаса мы просто бок-о-бок лежали на песке. — Мне так хорошо с тобой.

— Пока и не стоит. В Донецк нагрянул Анкель, — без малейшего выражения произнес Кирилл.

— Кто?

Я посмотрела на него с любопытством да так и замерла, таким красивым было в лунном свете его бледное лицо с тонкими чертами в обрамлении темных длинных волос. Он нравился бы мне любым, но именно таким, как он был прекрасен!

— Анкель — это мой кармический узел, Даша. Я как-то упоминал тебе, что есть один.

Вот это да! Он так редко откровенно говорит о себе!

— Думаю, — с этими словами Кирилл повернулся и посмотрел на меня, — тебе уже пришло время услышать всю историю моей, да и своей собственной жизни. Готова?

Я кивнула, словно завороженная.

— Все началось очень давно, дорогая, около двенадцати тысячелетий назад, дорогая. Земля тогда была совсем другой. Там, где сейчас суша, были моря, а там, где ледники и пустыни — цвели сады. Похоже на сказку, правда?

Я улыбнулась.

— Цивилизация тогда тоже была совершенно другой, — продолжал Кирилл (или же в этот момент он как никогда был Бэлсибелом?), — не похожей на нынешнюю. Хотя, нужно отдать ей должное, она была гораздо старше. Возможно, когда-то мои предки были так же повернуты на технике, как твои современники. Но когда я был молод, главное место у нас занимали биотехнологии. Грубо говоря, мы могли вырастить все, что нам было необходимо, а все отходы были органическими и со временем истлевали, не оставляя следа. Перед нынешним же типом производства в те времена испытывали ужас. Рассказывали что-то о легендарной катастрофе, когда отходное производство стало причиной того, что вся планета была покрыта толстым слоем мусора, избавиться от которого было невероятно сложно. Даже тогда еще существовали пустоши, полные каких-то странных останков, где почти ничего не росло. Но я ухожу в сторону.

Естественно, что особым направлением всей нашей науки, если можно так ее назвать, было изучение болезней. Правда, болезнями тогда считалось многое такое, на что сейчас никто и внимания не обратит. Направление было особо перспективным, потому как сочетание некоторых видов вирусов, иногда и радиации, позволяло вызвать в растениях необходимые для создания той или иной породы мутации. Я родился в не особо богатой и влиятельной семье, и, чтобы добиться признания, решил работать именно в этой отрасли. Добиться достаточно высоких результатов в обучении было сложно, но мне все далось довольно легко, и я попал на одну из самых престижных баз, где разрабатывались алгоритмы необходимых мутаций. Расположена она была на территории современной Сибири.

Спустя несколько лет меня стали считать ценным сотрудником, и я был допущен к особо секретному проекту, целью которого было эволюционное развитие самого человечества. В те времена люди жили несоизмеримо дольше, но нам хотелось добавить к этому еще и способность регенерировать, двигаться с потрясающей быстротой. Впрочем, делать многое из того, на что сейчас способен вампир, достигший хоть более-менее приличного возраста.

Исследование проходило с довольно-таки большими трудностями. После того, как был разработан первый удачный штамм вируса, потребовались добровольцы для проведения опыта на них. Думаю, ты и сама догадаешься, что первым добровольцем согласился быть я. Меня снедало честолюбие и желание прославиться. Любимой женщины у меня не было, и я не слишком-то дорожил своей жизнью.

Поначалу эксперимент проходил успешно, однако спустя несколько месяцев выяснилось, что в организме человека вирус мутирует и любое применение новых способностей приводит к быстрому изнашиванию организма, хотя смерть не наступала. Когда мы поняли, что что-то пошло не так, еще двоих человек заразили для продолжения исследований. Одним из них был Анкель. А вскоре стало ясно, что восстанавливать нормальный человеческий облик и самообладание нам помогает только человеческая кровь.

Все мы были шокированы таким открытием, и я — едва ли не больше всех. Мне хотелось стать сверхчеловеком, а превратился я в особо опасного монстра, который должен был похищать часть жизни окружающих его, чтобы держать себя в руках и брать хотя бы часть, а не убивать.

Тогда мы еще думали, что сможем вылечить это добиться нужных нам результатов. Возможно, нам и удалось бы. К проведению эксперимента решили привлечь ведем. Ты смотришь с таким любопытством, Даша. Да, тогда ведьмы уже существовали, и, должен сказать, они мало отличались от нынешних, разве что реже прибегали к своей мести, и потому не пробуждали к себе всеобщей неприязни. Ведьмовство тогда тоже считалось своего рода мутацией, закрепившейся генетически, и многое для носителей этого измененного гена было не таким, как для остальных. Мы надеялись, что это поможет нам лучше понять природу изменения разработанного нами вируса.

На базу приехали две девушки. Одна из них была из небогатого ведьмовского семейства, вторая же — ее кузина, но непробужденная. Ее мать по какой-то причине решила отказаться от своего наследия и убила младенца, чтобы запечатать собственную силу. За это преступление ее заключили в тюрьму, а рожденного после начала заточения ребенка отдали родственникам. Не знаю деталей, но приехали они на разных условиях. Над первой ведьмой эксперимент должен был проводиться как обычно, а на второй Анкель предложил исследовать возможность заражения нашим вирусом обычных людей. До этого подобные испытания проводились только на животных, и мы знали, что небольшого количества нашей крови для перевоплощений недостаточно. Со временем организм нейтрализовал вирус, и животное либо жило дальше, как обычно, либо же, если кровь давалась в предсмертный миг, то выздоравливало или умирало, в зависимости от времени, когда оно получало кровь.

Анкель хотел полностью заменить кровь подопытного на вампирскую, тогда, когда сердце уже остановилось, но органы еще продолжали работать. Не знаю, что он делал с теми несчастными кошками, чтобы додуматься до этого, но именно его эксперименты над ними привели к тому, что на свете появился первый обращенный вампир. Вернее, это была она — та самая непробужденная ведьма Люсифера.

— Люсифера? — удивилась я. — Какое странное имя… Особенно, для девушки.

— Ты никогда не задумывалась о том, что сатана может оказаться женского пола? — улыбнулся Бэлсибел.

Мысль действительно была диковата.

— Так в Книге пророка Исаии о ней пишется?

— Именно, — кивнул вампир. — Память о древней битве между ней и Анкелем. Правда, у бедных евреев не совсем уложилось в голове, что могучее божество, ставшее идейным началом их представлений о собственном боге, могло всерьез сражаться с женщиной. Но это — отдельная история. Давай не будем об этом сейчас.

Итак, эксперимент Анкеля завершился успехом. Он влил в сосуды Люсиферы свою преображенную кровь и сделал ее такой же, как мы, что было само по себе огромным достижением. До этого получение вируса было процессом весьма трудоемким, а хранить его в течение долгого времени было невозможно. Так мы смогли бы обойтись без подобных затрат времени и усилий. Обратить вампира из обычного человека было проще.

Сестра же Люсиферы поначалу стала самой сильной из нас, соединив в себе мощь вампира и ведьмы, но сгорела быстро, как свеча, в итоге оказавшись совершенно безумной. Позднее мы узнали, что такая судьба постигает любую ведьму.

Сама Люсифера продолжала сохранять спокойный рассудок и совершенствоваться. На тот момент я уже возглавлял проект по исследованиям вампиризма, и тот факт, что они с ведьмой, которую мы были вынуждены убить, был известен только мне и еще нескольким сотрудникам. Но не Анкелю. Так и получилось, что лишь немногие за всю историю человечества знали, как можно соединить силу ведьмы и вампира так, чтобы они не разрушили друг друга.

Анкель не особо интересовался историей Люсиферы. Однако, со временем он увидел, что она применяет ведьмовские способности, слитые вместе с вампирскими, и это не вредит ей. Он не знал, почему так происходит, но безумно обрадовался. На тот момент он знал уже и то, что выпитая кровь приобщает к способностям ее владельцам, и ему хотелось заполучить Люсиферу в свое пользование. Но на тот момент перед ним стояло непреодолимое препятствие — я.

Поначалу не обратив внимание на эту девушку, со временем я понял, что безумно влюблен в нее. То же случилось и с ней. Вскоре мы уже жили вместе, и думали о том, могут ли у нас быть дети. Исследования показывали, что это невозможно, но мы все равно надеялись. В конце концов, разве само существование вампиров за гранью жизни и смерти не было своего рода чудом?

Чуда не случилось. Зато произошло нечто другое. Мы совершенно не инетересовались внешним миром, довольствуясь тем, что нам присылали все необходимое для экспериментов. Исследовательская база была этаким маленьким мирком, живущим по своим законам, имеющим свою историю и сосредоточенным исключительно на своих заботах. Известие о войне было для нас полной неожиданностью. А те, кто обеспечивал нас всем долгие годы, стали требовать, чтобы мы поставляли солдат-вампиров для армии.

Я был против. В течение долгих лет мы пытались сделать вирус самодостаточным, чтобы его носителям не нужна была чужая кровь, но все наши попытки провалились. И теперь наши цари хотели создать целую армию кровососов, которая потребует огромного количества доноров. Я, Люсифера и еще несколько наших соратников были против подобного извращения, но Анкель согласился. Он воспользовался этим, чтобы стать главным на базе, и тогда вознамерился использовать нашу кровь. А заодно и открыл себе доступ к необычной крови Люсиферы, которой она до сих пор делилась только со мной.

Тогда и состоялась первая битва между вампирами. Мне, моей возлюбленной и нашим сторонникам пришлось бежать с базы. После долгих скитаний мы осели в Южной Америке. Война помогла нам скрыться. Мы знали, что Анкель создает новых вампиров, иногда мы даже встречали их, но на тот момент уже стало очевидным, что со временем вирус придает своему носителю все больше сил. Потому молодых вампиров мы уничтожали с легкостью. Люсифера становилась все сильнее, но я ей не завидовал, хотя она и превзошла меня во многом. Наша любовь становилась только сильнее.

А потом пришло Великое бедствие. Я до сих пор не представляю, что за оружие применили наши цари, после которого у планеты сместились магнитные полюса, радикально изменились климат и рельеф. И точно так же я до сих пор считаю чудом, что некоторые вампиры тогда все же сумели выжить. Мне тогда еще и сотни лет не было, тьма едва стала покоряться мне, но по сравнению с собой нынешним, даже с тобой нынешней, я был так слаб… Выжила так же Люсифера, Анкель и еще некоторые, кто стал наблюдать, как на руинах старого мира стали появляться первые общины запуганных выживших людей.

Как всегда это бывает в таких случаях, лучшие погибли в битве, а выжили те, кто мало на что был способен, потому никому и не был нужен. Всего несколько столетий потребовалось на то, чтобы они забыли все, что знали, и лишь ведьмы хранили какие-то знания, показавшиеся бы их предками основами основ, которые знал каждый. Люди переселились из домов в пещеры, стали одеваться в листву растений и шкуры и охотиться на зверей с дубинками. А их невесть откуда взявшаяся привычка есть лежалое мясо и до сих пор иногда пробуждает во мне отвращение.

Со временем, конечно, что-то слао восстанавливаться, но это даже приблизительно не было похоже на наш мир, и мы с Люсиферой жалели, что так мало знали его, довольствуясь жтзнью на исследовательской базе. Тогда-то мы думали, что у нас много времени, а чудеса казались такими привычными. Лишь спустя века, глядя на то, как копошатся людишки на постройках своих игрушечных домиков, мы смогли понять, какого же уровня развития достигли мы тогда, когда большая часть населения планеты была белокурой.

Но Анкель не отчаялся. Он решил, что как бы мало следов не осталось от цивилизации, а ими все равно стоит править, и вскоре он действительно стал правителем огромного царства. Мы с Люсиферой не думали об этом, спокойно живя, иногда даже в его пределах, как обычные люди. На тот момент мы уже знали, что со временем изменяемся, поглощая кровь непохожих на нас людей, и мы уже умели ходить сквозь тьму. Умел и Анкель. Этим он и занимался, устав от своей роли правителя смехотворной империи.

Однажды, во время таких вот его странствий, он случайно натолкнулся на одного из беглецов с исследовательской базы, с которым я и Люсифера общались. Узнав, что мы выжили, он забыл обо всем. Теперь его целью стала она. Он хотел найти ее и выпить всю ее кровь.

Мы не прятались, но и не облегчали ему его поиски. И когда он все же нашел нас, мы вступили с ним в битву. С тех пор мы бились много раз, иногда он приводил с собой своих детей, но ни разу не одолел нас. Никто и ничто не могли сравниться с мощью моей возлюбленной. Тогда-то он решил пойти на хитрость. Он заманил меня в ловушку. Конечно, мало что могло бы удержать меня долго, но долгий срок ему и не требовался. Он знал, что Люсифера забудет обо всем, узнав, что я умер.

Так и случилось. Поверив в мою смерть, она не захотела жить. Но и не позволила себе умереть от его руки. Люсифера умерла, бросившись в жерло вулкана. От нее не осталось никаких следов, потому ее кровь и не досталась Анкелю. Он бесновался, я же поклялся отомстить ему. Но все было не так просто. Без Люсиферы я был намного слабее, и не факт, что смог бы превзойти его даже в сражении один-на-один. Мне нужна была сила, и я решил заполучить ее, выпивая кровь ведьм. Все оказалось не так просто. Более трех тысяч лет мне приходилось охотиться на ведем, прежде чем я смог воспроизвести хотя бы что-то, что легко делала моя возлюбленная. Но столетия шли мне лишь на пользу. Когда я в последний раз столкнулся с Анкелем пару тысяч лет назад, он был искренне удивлен, поняв, что я почти не уступаю Люсифере. Не знаю, что он думает об этом и попытался ли что-то предпринять. Так или иначе, на тот момент меня занимали совсем иные мысли.

Я устал от одиночества. Первые тысячелетия я безмерно тосковал по своей погибшей возлюбленной и делал все, чтобы отомстить. Затем стал замечать девушек, похожих на нее, они мне нравились. Но все это не было даже отдаленно похоже на наш союз равных, и я знал, что даже если создам из любой из них вампира, его сила никогда не сравнится с моей. Мне нужна была ведьма, непробужденная ведьма, которая могла бы стать такой же, как я.

Тогда я и стал вынашивать план обращения своей будущей возлюбленной. Я проводил эксперименты по превращению обычных людей, чтобы выяснить: что делает их сильнее? Когда стало ясно, я искал идеальных кандидатов, которые могли бы стать донорами для меня, пока не нашел Соэрен, а затем Марка. Достаточно сильные, даже уже будучи людьми, чтобы дать в свое время ту кровь, которая помогла бы мне дать начало существу, по-настоящему похожему на меня.

Следующим шагом была ведьма. Она должна была быть действительно могущественной и при этом остаться настоящей женщиной. Правда, на сей раз поиски были не такими уж долгими. Все-таки, ведьмы — племя особое, а потому выдающиеся личности среди вас — далеко не редкость. И мне повезло. Самая сильная ведьма в мире на тот момент оказалась и самой очаровательной. Наверное, потому у нее и было столько врагов.

— Ярослав говорил мне об этом, — пробормотала я. — О том, что наш род вообще хотели стереть с лица земли, но бабуля призвала монстра из тьмы. Это был ты?

— Да, это был я, — улыбнулся Кирилл. — И по моим тогдашним расчетам твоя бабушка должна была подарить миру мою будущую возлюбленную. А потому я и защищал ее ото всех. Правда, был один нюанс, из-за которого Елена ненавидела меня до конца своих дней. Мне нужно было, чтоб силы ее детей были скованы. Потому моя защита была предложена в обмен на проведение ритуала, лишающего ее ведьмовских способностей. Она так никогда и не простила меня, пыталась бежать, когда поняла, что беременна и что я проявляю особый интерес к ее ребенку. И, нужно отдать ей должное, найти ее действительно было не так легко.

Я старался не приближаться к ней, понимая, насколько ей тяжело жить жизнью обычного человека. Но иначе она выдала бы себя, и ее все-таки могли бы убить, стоило бы мне на секунду ослабить бдительность.

И вот тут-то меня ждало разочарование! Это был тот случай, когда природа отдыхает на детях, Даша. Твоя мать не обладала и двадцатой частью потенциала своей матери. Даже когда она была ребенком, уже стало ясно, что я обманулся в своих ожиданиях. Расстроенный этим, я уехал в другой город. И лишь спустя двадцать с лишним лет, когда обстоятельства сложились так, что в Донецке обосноваться было удобнее всего, мне стало любопытно, что же стало с родом великой Елены. Я подумывал даже о том, чтобы самому вернуть вам вашу силу.

Каково же было мое удивление, когда я узнал, что старший внук Елены якобы умер. А в один день с ним еще семь младенцев, рожденных в той же больнице. Таких совпадений быть не могло! Кто-то разведал, что это был за ребенок и решил присвоить его силу себе. Сопоставив кое-что, я понял, что это сделали Милицкие. Но этим все не ограничилось. У Елены был еще один потомок. И это была ты.

Мне стало любопытно, осталась ли в тебе хотя бы доля способностей твоей бабушки. И тут меня снова ожидал сюрприз. Ты словно впитала в себя силу двух поколений, буквально излучая нереализованные возможности. И, помимо этого, ты была просто великолепна. Я уже говорил тебе, что влюбился с первого взгляда.

Он осторожно тронул меня за подбородок, затем притянул к себе и поцеловал, очень-очень нежно. Еще никогда я не чувствовала себя настолько близкой и настолько дорогой ему.

— Не представляешь, как я был рад, что все сложилось так, как сложилось, — добавил он шепотом. — Ведь если б все пошло хоть немного иначе, ты могла бы и не родиться.

Я просто придвинулась к нему, желая, чтобы расстояние между нами никогда не увеличивалось.

То, что казалось когда-то ошибками, вдруг стало частью одной большой мозаики. Все так и должно было происходить. Для того, чтобы в итоге мы могли встретиться.

Наконец-то между нами не было никаких секретов. Ничего больше, что мешало бы нам стать одним целым, единым существом, действующим в одном ритме. И, повинуясь импульсу, мы одновременно протянули друг к другу руки, чтобы сплестись в еще более тесном объятии. Его губы на моей коже дарили такое счастье, что мне захотелось воспарить над землей и никогда на нее не возвращаться

— Почему это всегда заканчивается? — простонала я. — Разве нам нужно останавливаться?

Кирилл засмеялся, поглаживая мою спину.

— Когда-нибудь, когда вампиры будут править землей, моя дорогая, и у нас будет свой замок, где упыри будут выращивать для нас людей и цедить из них кровь, нам не нужно будет ничего делать, и мы месяцами будем заниматься сексом. Обещаю!

Картина показалась мне настолько забавной, что я не выдержала и рассмеялась. Люди — как домашний скот?

— Ну да, так все и будет!

Кирилл поцеловал мой висок.

— Ты просто еще не привыкла пренебрежительно относиться к ним, — произнес он серьезно, — потому что недавно сама была человечком. Ты еще не осознала, как быстро они умирают, и их лица не смазались для тебя в несколько определенных типов, которые ты выбираешь для питания, чтобы поддерживать тот тип внешности, который хочешь. Поэтому тебе сложно представлять их так, как я.

— Можно я не буду пока думать об этом?

Вместо ответа снова был поцелуй. А потом еще море любви, море, глубже того, что плескалось ласковыми волнами у наших ног.

Когда над водой стало подниматься солнце, Кирилл прикоснулся своими губами к моим в последний раз и произнес:

— А теперь нам пора возвращаться. Надо таки повидать Анкеля.

— Зачем?

Я почувствовала смутное беспокойство. Мне совершенно не хотелось видеть этого извечного противника Кирилла.

— Затем, что пришло время разобраться с этим, — помрачнел он. — Вся эта игра слишком затянулась.

Его слова на секунду оглушили меня. Вернее, не его слова. Это был вопль внутри меня. Мольба остаться здесь и не бросать пока вызов собственному прошлому. Сама не знаю, что заставляло меня думать, будто сейчас из этой затеи не получится ничего.

— Кирилл, — прошептала я, — не нужно. Не ходи, прошу тебя. Ты еще сотни раз успеешь повидать его. А сейчас останься со мной. Мне больше ничего не нужно.

Но он только улыбнулся своей загадочной улыбкой, которая означала отказ.

Мои глаза наполнились слезами. Кажется, я еще никогда не любила его так, как люблю сейчас.

— Я выживу, — прошептал он, приближаясь ко мне. — Поверь, обязательно выживу, чтобы вернуться к тебе и быть рядом. Когда здесь не будет Анкеля, ты будешь нужна мне больше, чем когда бы то ни было, моя девочка.

— Если ты не выживешь, — ответила я тихо, — то я приду за тобой туда, где ты окажешься, чего бы мне это не стоило. И если ты по-настоящему любишь меня, ты не заставишь меня зайти так далеко.