"Мальчишки из Икалто" - читать интересную книгу автора (Мрелашвили Ладо (Владимир Леванович))СБОР ОТРЯДАЗвено Бучукуртели было очень удивлено, когда на большой перемене у них в классе собрались вожатый и совет отряда в полном составе. Нугзар Гареджели сообщил: — Заседание совета отряда… Когда же по окончании уроков вожатый объявил сбор отряда, удивление мальчишек достигло предела. — Ого! — воскликнул Бучукуртели. — Что-то этого сбора я в плане не помню. Почему так неожиданно? — Верно, какое-нибудь такое дело… — Какое ещё такое? — Да уж какое-нибудь эдакое. — Не дурачься! — А ты не лезь в бутылку! Подожди немного и узнаешь, в чём дело. — Стоп! — вскочил Гоги. — Может быть, хотят объявить благодарность за воду, которую мы обнаружили? — Верно! Я тоже так думаю. — Посмотрим, что нам скажут интересного. Может, наградят? — обрадовался Сандро. — Ещё бы! За такое-то дело? — Если награждать, то всех! — насупился Вано Бердзенашвили. — Вы смылись с Гоги, ни слова нам не сказали. И вам ещё награду за это?! — Верно! Верно! — зашумели остальные. — Мы тоже колупались в той стене. — Всем награды! — Всему звену! Сандро успокоил ребят, пообещав, что награда, какой бы она ни была, достанется всем. И звено шумной, взволнованной гурьбой ввалилось в класс. Вошли мальчишки в класс да тут же от удивления рты поразевали: за столом, кроме классного руководителя и старшего вожатого, сидели их бывший вожатый Нико и Георгий Бахсолиани. Но больше всего ребят удивила большая корзина на столе, прикрытая синим сукном. Дав мальчишкам сесть за парты, Гиви объявил собрание открытым и предоставил слово председателю совета отряда. Сандро Куршиташвили, простывший после купания на Алазани, встал и, шмыгая носом, сообщил, что красть чужие фрукты стыдно и что это позорит пионеров. Ребята слушали, недоумевая, зачем ради такого ясного дела затевать длинный разговор. Члены звена Бучукуртели тоже переглянулись и пожали плечами. Сидящий за первой партой долговязый Хахабо потянулся к корзине и тихонько приподнял край сукна. В первое мгновение мальчишкам показалось, что Хахабо хватил столбняк. Потом он вдруг отдёрнул руку, словно наткнулся на раскалённый добела шампур. Через минуту он обернулся к товарищам, и лицо у него было испуганное и растерянное. Мальчишки не могли понять, что с ним происходит. — Ребята, там яблоки!.. Наши яблоки! — еле слышно прошептал Хахабо, и его слова в мгновение ока облетели мальчишек. Куршиташвили дал слово бывшему вожатому отряда. Нико встал… И сразу всё стало ясно. Так вот кто украл яблоки из их сарая! Но каким образом этот шакал учуял их? Не по запаху же?.. Послушаем, что он скажет… А Нико говорил: — Вы все знаете, что комсомол направил меня вожатым в ваш отряд и я добросовестно выполнял свои обязанности. — Кто-то в классе фыркнул, но Нико не обратил внимания. — Однако если в двух звеньях мне удавалось вести какую-то работу, то с третьим звеном я ничего не мог поделать. Я говорю о звене Сандро Бучукуртели. В нём как на подбор собраны все нерадивые и недисциплинированные ученики этого класса. Самоуправство Бучукуртели зашло так далеко, что он самовольно исключил из звена пионера Залико Лачашвили. По классу прошёл гул. — Ссылалась лиса на собственный хвост! — послышалось из задних рядов. Нико глянул туда и недовольно поморщился. — Он исключил Лачашвили и вместо него тайно принял в звено братьев Энукишвили, Вахтанга Дедабришвили и самого испорченного во всей школе Вахтанга Мрелашвили, а также Туджишвили Автандила, который сначала был примерным учеником, а теперь… — Ты о Туджишвили не беспокойся! — обиделся Автандил. — Если хочешь мне что-нибудь сказать, скажешь наедине. Классный руководитель призвал учеников к порядку. — Пожалуйста, конкретнее… — добавил он, обращаясь к Нико. — А разве это не конкретно? Он не допускал девочек из своего звена на сборы, а сборы устраивал где-то в сарае на опушке леса. — Ты выкладывай, что у тебя на душе. А про звено тебя никто не спрашивает: хотим — и устроим сбор у чёрта на куличках! Гиви строго глянул на Сандро. — Видите, он и сейчас не даёт мне говорить! — Ну и не беда! Будто у тебя что ни слово, то золото!.. — Тише, ребята! — встал председатель. — Вот такие хулиганы и бездельники собрались в его звене. — Сам ты бездельник! — Неправда! — горячился Нико. — Значит, я вру? Ну-ка, спросите у своего звеньевого, какие у него отметки по русскому и по арифметике! А кто в вашем классе вечно препирается со старшими? Спросите, кто таскается ночью по чужим садам? — Что до чужих садов, ты тоже был не прочь прогуляться! — крикнул Гоги. — Но после одного вечера тебе отбили охоту… От этого напоминания Нико пришёл в ярость. — Вы предлагаете мне говорить конкретнее? Хорошо, я буду конкретнее. Однажды ночью этот Бучукуртели, его «правая рука» Ефремыч, Бердзенишвили, Гигаури, Харатишвили, короче, все, кто входит в его звено, спилили у родника тополь, перекинули через разлившуюся речку, перебрались на другую сторону, залезли в сад к дедушке Димитрию и обобрали его лучшую яблоню. Добычу они спрятали в сарае, чтобы зимой съесть яблоки… Вот они, те яблоки! — С этими словами Нико сорвал с корзины покрывало, и оттуда розово засветились, словно заулыбались, гладенькие, краснощёкие «турашаули». По классу пробежал гул. Нико наслаждался произведённым впечатлением. Хахабо глотнул слюну и, чтобы избежать искушения, отвернулся. Старший пионервожатый молчал. Гиви крутил в руках указку и исподлобья оглядывал свой отряд. Только учитель арифметики не смог скрыть удивления: — Неужели всё это правда? — Истинная правда! — приложил руку к груди Нико. — Я и Бахсолиани забрали эти яблоки из их сарая! — он обернулся к своему приятелю: — Верно, Георгий? — Верно, — как-то неохотно подтвердил тот. — А как вы узнали, что яблоки хранятся у них в сарае? Нико заколебался. Члены третьего звена подозрительно оглядели друг друга, потом все, как один, уставились на Лену. Девочка почувствовала, что на неё смотрят, и заволновалась, заёрзала на парте. «Неужели они думают, что я их выдала?» Десять пар глаз с презрением и угрозой смотрели на неё. Нико преодолел минутное колебание и продолжал: — Однажды на просёлочной мне повстречался Мрелашвили. Ни с того ни с сего он обругал меня, запустил камнем и попал в ногу… — Хорош левша! — Молодец Снайпер! — послышалось с разных сторон. — Тише, ребята! — Старший пионервожатый поднял руку. — А сам убежал, — продолжал Нико. — Я погнался за ним. Уже вечерело, но я не выпускал его из виду. Он вышел за село, у последних плетней пошептался с кем-то, а потом направился к старому сараю на опушке. Я обошёл стороной их «часового», пробрался к сараю и, прижавшись ухом к стене, стал слушать. Мне всё было слышно. Там я узнал и про эти яблоки. Я сходил к Бахсолиани и уговорил его забрать яблоки из сарая. Сандро постепенно приходил в себя. — Кто тебя просил забирать их оттуда? — Может, его под конвоем вели?.. — Не-е, он добровольный! — Знаем таких! — Кто тебе сказал: пойди и забери эти яблоки? — Мне сказала моя совесть! — торжественно ответил бывший вожатый и огляделся. — Тогда докажи, что у тебя есть совесть! — вскочил Сандро. — А я докажу, что не крал яблок. — Здесь нечего доказывать. Всё и так ясно. Класс гудел. Председатель совета отряда опять призвал пионеров к порядку. — У тебя всё? — спросил Гиви у Нико. — Нет, ещё не всё. — Ну, тогда продолжай. — И продолжу. Такова, товарищи, история ограбления дедушки Димитрия. А кто, по-вашему, обобрал бахчу бабушки Мелано? Кто срубил у неё чернослив? Кто пропорол плетень у Захарии? Кто обрезал хвост кобыле Михи Безарашвили? А?.. Нико прервал град «обвинений» и перевёл дух. Гоги воспользовался этим и продолжил вместо него: — А по чьей вине волки задрали корову бабки Мелано? А? По чьей вине у Ильи перевернулся «Москвич» и Илья вывихнул ногу? А почему у От Гиви еле унял вошедшего в раж Ефремыча. — А что он всё на нас сваливает? — не успокаивался Гоги. — Кроме нас, мальчишек, что ли, в деревне нет? — Тоже, фашистов нашёл! — зашумели и остальные. — Всё на наш счёт хочет списать! — С больной головы на здоровую валит! Дудки!.. — Отдышись, Нико! Небось от такой болтовни коленки подкашиваются. — Оставь нас в покое, не то груша у Грозного ещё не срублена!.. Нико густо покраснел. — Что вы тут базар устроили! — вскочил Гиви. — Дайте друг другу высказаться. Ты что хочешь сказать, Бердзенишвили? — Я? — удивился Вано. — Что я скажу? Что Нико не мешало бы поумнеть? Но это и без меня всем ясно. — Будет болтать! — посадил его Гиви на место. — Если тебе есть что сказать, говори, а нет — не отнимай время, выставлю вон из класса! — Он обернулся к своему поникшему однокласснику. — Продолжай, Нико. — Что ещё я могу сказать? — проговорил Нико. — Даже здесь они мне рот затыкают! Ну, что я мог с ними сделать, когда был вожатым?! С этим звеном невозможно работать. Я предлагаю освободить Бучукуртели от обязанностей звеньевого. — А тебя, между прочим, никто не спрашивает, что ты предлагаешь! — крикнул Сандро. — Если бы ты был хорошим парнем, — надул губы Хахабо, — тебя оставили бы нашим вожатым. Мой дед говорил… Гиви вовремя унял Дедабришвили, строго оглядел класс и обернулся к Нико: — Ты кончил? — Да. — Нико опустился на свободный стул у доски и утёр лоб. — Кто хочет выступить? В классе стало тихо. Потом кто-то сидящий у окна поднял руку. К столу вышла звеньевая первого звена Дали Поцхишвили. Она нервно отбросила назад коротенькие косички и сказала: — Всё, что здесь говорилось о Сандро Бучукуртели, правда… Девочка замолчала и обвела взглядом класс. Вахтанг Дедабришвили, выпятив губы, смотрел на неё и хмурил бровь. Луарсаб прижимал мизинец к носу и усмехался. Гигаури и Харатишвили одновременно с сожалением качали головами. А Вано Бердзенишвили постукивал кулаками друг об дружку, словно грозился. Дали заметила это. — Ты меня не пугай, я не из пугливых! Нико говорил чистую правду. Сандро переманил из моего звена трёх мальчишек, и теперь в его звене пятнадцать человек, а в моём только семь. Дали перевела дух, взглянула на старшего пионервожатого и быстренько закруглилась: — Поэтому я предлагаю вернуть членов моего звена, а Сандро примерно наказать. На место Дали вышла Зизи Арсенишвили. — Раньше Сандро и вправду был шалун. Но теперь он не безобразничает, только придумывает вечно что-нибудь. Взбрело ему сделать из своего звена футбольную команду! Вот он и стал переманивать мальчишек. Луарсаб Бачиашвили раньше был в моём звене, а потом попросился к Сандро. Он был хороший, умный мальчик, мы с ним вместе занимались по арифметике, а теперь он и близко ко мне не подходит: «Я же не девчонка, чтобы быть в твоём звене. Все настоящие мужчины собрались у Сандро!» — передразнила она Луарсаба. — А Сандро пользуется их доверием и заставляет делать всё, что захочет… — А что мы сделали плохого? — вскочил Сандро. — Сядь, Сандро! — прикрикнул на него Гиви. — На твоём месте я постеснялся бы людям на глаза показываться. Сандро раскрыл рот, словно хотел что-то сказать, но смолчал и порывисто сел на место. — Я тоже прошу вернуть обоих членов моего звена и наказать Сандро за самоуправство. И ещё за кражу яблок. Переизбрать его! Сандро встревоженно огляделся. Большинство друзей избегали его взгляда. — Гоги! — шепнул Сандро. — Ты должен выступить, Гоги! — Я не смогу, — шёпотом отозвался тот. — Иди, не бойся! — Я не боюсь, я просто не смогу… — Кто ещё хочет сказать что-нибудь? — во второй раз спросил председатель совета отряда. — Иди, иди! Гоги неохотно поднялся и вышел к столу. — Нико всё наврал! Мы никаких яблок не крали и в сарае не прятали. Наверное, это он сам нарвал их и принёс туда, чтобы свалить на нас, — негромко, но внятно проговорил он. Это неожиданное заявление взволновало весь отряд. Те, кто понаивнее, поверили: — Молодец Ефремыч! — Вот это выдал! — Так его!.. — послышалось со всех сторон. Поддержка друзей раззадорила Гоги. — Он с самого начала привязался ко мне и Сандро: без конца подзатыльники, ни в «лахти», ни в мяч нельзя было поиграть. Теперь он не может ничего с нами сделать, потому как не вожатый он больше, вот и пришил нам новое дело. Шум в классе усилился. — Бердзенишвили, ты что там мельтешишься? Никак покоя не найдёшь! Выйди скажи, в чём дело? — А дело, по-моему, в шляпе. — Ты всё-таки выйди сюда, вместо того чтобы сколачивать кружок… Вано, зло косясь на Нико, вышел к столу и поглядел на классного руководителя. — Ну говори… Вано молчал. — Ты что, язык проглотил? — крикнул Нико. — Там он у тебя до полу свисал! Говори! Вано с презрением оглянулся на Нико, но смолчал. — Что ты хотел нам сказать? Говори, не стесняйся, — вмешался старший пионервожатый. — Ты признаёшь вину? — Какую вину? — удивился Вано. — Пусть вину признаёт тот, кто провинился. А я только хотел сказать, что на прошлой неделе в колхозе пропал комбайн, и как бы теперь и это на нас не свалили. В ответ на его слова класс грохнул, да так весело, что даже старший вожатый и учитель арифметики рассмеялись. Бахсолиани не хотел обижать приятеля, но и он не удержался от улыбки. — Ступай на место, Вано, — сказал Гиви, — и будь паинькой, если не хочешь смотреть на наше собрание через окно. Комбайн никуда не пропадал, его просто отвели в МТС… — Погоди, Гиви! — вскочил Нико. — Ты даёшь слово тем, кто молчит о его проступках. Ну-ка, пусть Залико Лачашвили выступит!.. — Не могут же все говорить одновременно! — обиделся Гиви. — Залико, у тебя есть что сказать? — Я с места… Звено Бучукуртели насторожилось. У Сандро пропала последняя надежда. Теперь Залико «заведётся» и выложит всё. Жаль, нет Снайпера — этот чёрт придумал бы что-нибудь. Надо же — накануне собрания приволок в класс петуха! А позавчера разбил окно в клубе и ругал завклубом за то, что его в кино не пустили. День без кино у Снайпера — траурный день… И такой парнишка шатается где-то как неприкаянный, а Залико тут разглагольствует. Но погоди, что это он говорит?.. — Сначала мы были в плохих отношениях, — говорил Лачашвили, — во всём соперничали друг с другом… — То же мне Кучук-Караман! Сандро коленкой толкнул друга. — Помолчи, Гоги, пусть говорит. — Ну, он взял и исключил меня из звена. Нико улыбнулся и кивнул на Залико с видом фокусника, которому удался фокус. — Говори, Залико! И никого не бойся. — А за что он меня исключил? За то, что я наябедничал на Вахтанга Мрелашвили, когда тот докторову курицу камнем пристукнул. У Нико от удивления отвисла нижняя челюсть. Залико умолк и стал пальцем что-то чертить на столе, но, видно, чертёж не получился, он поднял голову и продолжал: — Конечно, Сандро не имел права исключать меня, но сейчас я понимаю, что он поступил правильно. Вот… Последнее время Сандро хорошо относится ко мне. Мы вместе работали на уборке кукурузы. Он позвал меня на сбор звена, и теперь мы с ним товарищи. — Ну, эту песенку мы слышали! — Мы совсем помирились. С тех пор я не ябедничал ни на кого и не буду ябедничать… Клянусь, не буду! Залико так расчувствовался, что чуть не заплакал, но пересилил себя и сел, закрыв лицо руками. Девочки с сочувствием смотрели на его кучерявую голову, лежащую на парте. Нико был вне себя. Что за муха укусила этого Лачашвили? Кто-то ещё в задних рядах поднял руку. Ему дали слово. Это был Како Шашвиашвили. Он вышел к столу и застрочил, как из пулемёта. — Виновных нужно строго наказать! Что мы тут цацкаемся? Украл Сандро чужие яблоки? Значит, отстранить его от звена. А Лачашвили тоже не святой. Его и вовсе надо исключить из школы. Сначала они были дружки, потом рассорились, а теперь, по всему видать, опять снюхались. Если спросить меня, то не только Сандро — всё звено нужно исключить из школы. Намедни они чуть на кол меня не посадили. Хорошо, что не дотянулись. А всему Снайпер заводила, в стороне стоял и ржал. — Да мы хотели просто попугать тебя! Эх ты, трусишка! — Ты это потому, что мы в звено тебя не приняли!.. — А почему вы не приняли его в своё звено? — спросил классный руководитель. — Потому, что он трус! — крикнул Ладо Харатишвили. — Хорошо, Ладо, сядь! — Учитель обернулся к старшему вожатому. — А самому Сандро вы не дадите слова? — Конечно, дадим… Мы слушаем тебя, Сандро, говори. Сандро вышел к столу, красный как помидор. Некоторое время он стоял, низко опустив голову, потом заговорил глухо, не поднимая головы. Но постепенно он овладел собой, и отряд услышал его прежний твёрдый и звонкий голос. — Да, это мы обобрали яблоню деда Димитрия. Но в ту ночь в саду у Грозного нас было только двое: я и Гоги Торадзе. — А когда вы все вместе лазили к Грозному? — спросил старший вожатый. — Только один раз. И то не за яблоками. — Что же вы там делали, в таком случае? — Лучше всех об этом знает Нико… Бывший вожатый готов был сквозь землю провалиться. — Чья-то корова забралась в сад, и они гнали её оттуда, — соврал он. — Верно! — засмеялся Гоги. — Мы её поймали и привязали к дереву, чтобы она не попортила весь сад. Нико позеленел от злости. — Да, но зачем за одной коровой гонялось целое звено? — Такая уж эта корова! Поодиночке она всех нас вздела бы на рога. — Она лягаться большой мастер! — Нашли время говорить о корове! — заметил учитель. — Продолжай, Сандро. Значит, яблоки украли только ты и Гоги. — Мы собрали эти яблоки, но мы их не крали, — сказал Сандро. — Как тебя понимать? — Мы собрали эти яблоки не для того, чтобы, как говорил Нико, съесть их зимой… — Может, ты скажешь, что хотел школьную ёлку ими украсить? — вскочил Нико. — Нет. У нас была своя цель: дед Димитрий не пускал нас в подземный ход, где мы обнаружили воду… Вот мы и решили собрать урожай его «турашаули», припрятать, а потом сказать, что мы вернём все яблоки до единого, если старик даст нам ключ от туннеля… Потом мы долго не собирались в сарае и слишком поздно узнали о пропаже яблок, и не смогли их вернуть хозяину. В этом вся наша вина! За это мы попросим прощения у деда Димитрия… Гиви радостно заулыбался и закивал Сандро. — Есть у кого-нибудь вопросы? — спросил он. — Какие могут быть вопросы? Всё и так ясно! — бросил Нико. — Ладно. Ты сядь, Сандро. Пусть Лена скажет, что она думает обо всём этом. Лена вышла к доске. — Сандро говорит, что ты знала об их намерении вернуть яблоки. Это правда? — спросил Сандро Куршиташвили. — Правда, — сказала Лена. — Но почему ты не пришла к нам и не сказала обо всём. — Это ещё зачем? — Лена косо глянула на председателя. — Я знала, что наши яблоки в надёжных руках. К тому же дедушка решил подарить их третьему звену. — Неправда! — вскинулся Нико. — Это неправда! Она боится, что Сандро прибьёт её, и врёт, чтобы спасти шкуру. — Не Лена, а ты врёшь! — не удержался Бучукуртели. — Когда это было, чтобы я девчонок трогал? — Я не боюсь ни Сандро, ни вас, Нико! — рассердилась Лена. — Я говорю правду: дедушка подарил эти яблоки всему звену за то, что они выстроили нам курятник. И Нико не имел никакого права брать из сарая чужие фрукты. Значит, он их украл. А если такой взрослый мальчик крадёт чужие фрукты, чего же он удивляется, что наши мальчишки лазают по садам? — Говорил я тебе — не затевай этого дела! — шептал Бахсолиани на ухо приятелю. Нико вспотел от волнения и то и дело утирался рукавом рубахи. — Я требую… — сказала Лена. — Я считаю, — поправилась она, — что Нико должен вернуть яблоки звену Сандро Бучукуртели… это всё равно, что вернуть их дедушке. После выступления Лены больше никто не брал слова. Все ушли. Оставили Сандро одного и ушли. Только Гоги задержался, уговаривая его идти вместе со всеми, но Сандро, не поднимая головы, локтем оттолкнул его. И вот он сидит один-одинёшенек в пустом классе. Как чудесно всё началось! Спасибо ещё, оставили его звеньевым. Но ребят у него отобрали — эх, каких ребят! Один только Снайпер стоил троих! А остальные?.. Хахабо, славного долговязого губошлёпа Хахабо, в звено к Зизи, Луарсаба — к Дали. Да что перечислять! Видать, конец твоему звену, Бучукуртели! Тьфу, на кой чёрт в самом деле потащились они в ту дождливую ночь в сад к Грозному? Нет. Никогда ещё Сандро не вёл себя так глупо. И этот курятник ничуть не искупает его вины. Просто нужно было раньше шевелить мозгами и выпросить у Лены ключ от подземелья. Хотя и ей порядком перепало за кражу ключа. Эх, всё смешалось, брат, всё пошло к чёрту! Как ложка дёгтя портит бочку мёда, так и эти яблоки испортили все их славные дела, и даже подземное водохранилище не кажется уже большой заслугой. Наверное, теперь и письма о нём не пошлют в «Юный ленинец», а напишут совсем о другом, и все будут потешаться над Сандро и его звеном. Да, думает человек одно, а получается совсем другое. Давно мечтал Бучукуртели совершить какой-нибудь славный поступок, и на тебе! Смехота одна! Мальчишка застонал от горечи и стыда и медленно поднял голову. Перед ним сидела Лена. Никто никогда не видел слёз на глазах этого крепкого, как кремень, мальчишки, и ему был не по душе свидетель минутной слабости. Он поджал губы, собираясь сказать колкость; но в лучистых глазах девочки было столько сочувствия, что Сандро передумал. — Ты давно здесь? — С самого начала, — ответила Лена. — Я ждала тебя во дворе, но ты всё не выходил, и я вернулась. — Зачем меня ждать? До дому я и сам дойду. — Не сердись, Сандро! Что с того, что тебя поругали? Ты, конечно, был неправ, но не настолько. Сандро махнул рукой. — Нечего меня утешать, Лена! Ты-то ведь знаешь, что яблоки мы украли не с дурной целью. А вот как оно обернулось! Теперь дари их нам или не дари, делу уже не поможешь… А всё-таки, когда он сказал, что дарит нам яблоки? — Никогда, Сандро! — еле слышно проговорила девочка. — Никогда дедушка не говорил этого. Он и сейчас не знает, кто украл яблоки. — Что?! — вскочил Сандро. — Но ты же перед всем отрядом сказала… — Да! — прошептала Лена. — Я обманула… Сандро во все глаза смотрел на Лену. Значит, эта девчонка, которая никогда не лгала, сказала неправду, чтобы облегчить его положение. Вот она, оказывается, какая!.. Сандро почувствовал, как какой-то комок подкатил ему к горлу. — Ладно, Ленка, хватит об этом! Кто старое помянет, тому глаз вон! Только бы с Нико рассчитаться! Лена замотала головой. — Сандро, обещай мне, что ты не станешь мстить ему. — Нет, Лена, что касается Нико — либо я, либо он. Вот увидишь, мы такое ему устроим, что придётся самим же на носилках тащить. — Ох, Сандро! Ты только о драках и думаешь. Ты и раньше говорил: к носилкам прикуём его. Что это ещё за затея? — Ладно, Лена, хватит о нем. И, пожалуйста, при мне не упоминай его имени. А теперь пойдём. Я должен попросить прощения у твоего дедушки. Лена радостно схватила сумку и пошла к двери. Сандро, опустив голову, вышел следом за ней. |
||||
|