"ГРУ и атомная бомба" - читать интересную книгу автора (Лота Владимир)

Глава третья Под крышей фирмы «Геопресс»

Июньские дни 1941 года в Женеве были безоблачными. Маленькая нейтральная Швейцария, опасавшаяся вторжения гитлеровских дивизий, жила внешне спокойной жизнью, в которой, тем не менее, бушевала тайная борьба разведок ведущих мировых держав — СССР, США, Великобритании, Франции, Германии и Италии.

В эфире над Швейцарией днем и ночью пересекались потоки радиоволн, по которым неслись тысячи групп секретных радиограмм в Москву, Лондон, Вашингтон, Берлин, Рим.

Посты германской радиоконтрразведки следили за эфиром, знали почерки многих радистов, их позывные. Отдельные радиограммы им удавалось дешифровать.

В ночь с 16 на 17 июня 1941 года пост перехвата в Кранце отметил, что неизвестный радист дважды выходил в эфир с одним и тем же сообщением. Взаимодействуя со специалистами другого такого же поста в Бреслау, немцы определили место нахождения «пианиста» (так немецкие спецслужбы называли советских разведчиков-радистов). Он выходил в эфир в районе Женевского озера. По характеру позывных установили, что он и раньше давал о себе знать, но делал это нечасто.

О неожиданной активности женевского корреспондента утром узнали начальник дешифровальной службы генерал Тиле, шеф гестапо Генрих Мюллер и бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг — начальник разведывательного отдела Главного управления имперской безопасности. Специалисты Тиле не смогли раскрыть содержание радиограммы. Но Шелленберг понял, что женевский «пианист» проявил необычную активность в эфире не случайно. До нападения Германии на Советский Союз оставались считанные дни.

Утром 17 июня расшифрованная радиограмма радиста из Женевы легла на стол начальника Разведуправления Красной Армии генерала Ф. Голикова. Руководитель швейцарской резидентуры Шандор Радо (Дора) сообщал об опасном наращивании немецкой группировки войск на советско-германской границе и завершении переброски в Польшу немецких дивизий из Греции.

На рассвете 22 июня гитлеровцы без объявления войны перешли советские границы. Началось осуществление гитлеровского плана войны на Востоке, который имел кодовое название «Барбаросса».

Война между радистами Шандора Радо и сотрудниками подразделений немецкой радиоконтрразведки началась несколько раньше.

В 1941–1942 годах немцам удалось уничтожить резидентуры советской военной разведки в Германии, Бельгии и Франции. Однако из Швейцарии, из Женевы и Лозанны, постоянно выходили в эфир сначала два, а потом и три радиокорреспондента. Шелленберг был уверен, что они работают на Москву. Он во что бы то ни стало хотел уничтожить эту «красную тройку». От этого зависели успехи немецких армий на Восточном фронте.

Действительно, у Шандора Радо было три радиста. Швейцарцы супруги Хамель — Эдмонд (Эдгар) и Ольга (Мауд) выходили в эфир из Женевы, англичанин Александр Фут (Джим) работал в Лозанне. К началу нападения Германии на Советский Союз опытный конспиратор и талантливый организатор Шандор Радо создал две линии связи с Москвой. Они работали четко и бесперебойно, обеспечивая ему устойчивую связь с Центром.

После нападения Германии на СССР поток разведывательной информации из резидентуры в Разведуправление Красной Армии начал нарастать. Поэтому Радо привлек к работе сначала в качестве связника, а потом и радиста швейцарскую девушку Маргарет Болли. Э. Хамель, радиоинженер по профессии и владелец радиомагазина в Женеве, сделал для нее радиостанцию собственной конструкции. Дора присвоил новой радистке оперативное имя Роза. Возможно, потому, что она была хороша собой. Ей было всего двадцать два года.

Джим, супруги Хамель и Роза были как воздух необходимы Радо. Без надежной связи с Центром работа разведчика теряет смысл. Для Радо этот смысл был изложен в радиограмме, которую он направил из Лозанны в Центр 23 июня. В ней говорилось: «В этот исторический час с неизменной верностью, с удвоенной энергией будем стоять на передовом посту…»

Оценивая работу резидентуры Ш. Радо, некоторые специалисты говорили о том, что «Вторая мировая война была выиграна в Швейцарии». Сам Ш. Радо такую оценку отвергал и говорил, что не разведчики выигрывают войны, а солдаты и полководцы.

Сколько же разведдонесений направил Дора в Москву? Откуда он брал сведения для своих радиограмм?

Более пятидесяти лет на эти вопросы не было ответов.

Идея создания разведывательной организации, способной вести разведку Германии в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств, принадлежала начальнику Разведупра Красной Армии Яну Берзину. В Швейцарии реализовывал этот план разведчик-нелегал майор Л. Анулов (псевдоним Костя).

В 1936 году в Женеву прибыл респектабельный гражданин Венгрии Шандор Радо. Вместе с ним в этом городе поселилась и его семья — жена Елена, двое сыновей подросткового возраста и мать жены. Не прошло и трех месяцев, как Радо смог организовать собственное дело — картографическое издательство, которое он назвал «Геопресс».

Постепенно дело наладилось. Работа стала приносить небольшую прибыль, что позволяло семье Радо считаться обеспеченными и благонадежными иностранцами. Ни соседи, ни полицейские чины не знали, что «Геопресс» являлся прикрытием для нелегальной резидентуры военной разведки. Ш. Радо был руководителем этой тайной организации. Он достаточно быстро и умело реализовал план, который совместно с руководством Разведуправления Красной Армии разработал в Москве еще в 1935 году.

Создав надежное прикрытие для своей разведывательной работы, Ш. Радо в 1938 году по указанию Центра встретился с разведчиком-нелегалом Л. Ануловым, который передал ему руководство своей небольшой резидентуры.

В том же году майор Л. Анулов убыл в Москву. Как и многие другие опытные военные разведчики, длительное время работавшие за рубежом, он был арестован органами НКВД, обвинен в каких-то смертных грехах и расстрелян.

Л. Анулов оставил своему преемнику хорошее «наследство» — двух очень толковых и преданных помощников. Оба они были швейцарскими журналистами, имели много влиятельных знакомых. Среди них были известные политики, военные, бизнесмены. Более того, оба журналиста крайне отрицательно относились к приходу к власти в Германии нацистов.

Ото Готфрид Пюнтер (псевдоним Пакбо) имел широкий круг знакомых в политических, дипломатических и военных кругах Швейцарии. Пьер Николь (Пьер) был сыном известного швейцарского политического деятеля левого толка, располагал обширными связями в правительственных учреждениях, научных центрах и деловых кругах. С его помощью удалось привлечь к работе пресс-секретаря французского посольства в Берне Луи Зюсса, сотрудника французской разведки. Пьер нашел и завербовал супругов Хамель. Он был человеком честным и бескорыстным. За свои услуги русской военной разведке вознаграждений не принимал.

Перед началом Второй мировой войны Разведуправление Красной Армии подчинило Шандору Радо агентурную группу «Севилья». Этой маленькой разведывательной организацией РУ Красной Армии руководила Рашель Дюбендорфер (Сиси). Дюбендорфер — журналистка и стенографистка, польская еврейка, работала в Международном бюро труда и сотрудничала с советской военной разведкой с 1935 года. Привлекла ее к разведывательной работе разведчик-нелегал М. Полякова.

Члены агентурной группы «Севилья» тоже имели широкие связи в дипломатических и военно-промышленных кругах Швейцарии. Эта маленькая разведывательная организация станет основным ядром резидентуры Шандора Радо, сотрудники которого смогут добыть важные секреты германского военного командования по ведению войны на Восточном фронте.

Многие источники Доры, Пакбо, Сиси и Пьера были связаны с важными политическими и военными деятелями Швейцарии и Германии. Они имели надежных информаторов и в некоторых оккупированных немцами странах. В составе резидентуры было 77 человек!

В Женеве работали 19 помощников Доры. В Берне было 15 его тайных агентов. В Цюрихе — 9. В других городах Швейцарии еще 27 человек. В Германии для Радо добывали информацию 17 человек. В Италии — 2, в Австрии — 3, во Франции — 5. Наиболее крупными агентурными группами были организации Сиси — 20 человек и Пакбо — 34 агента. В группу Джима входили 9 человек. В группе Пьера было 4 источника информации.

В состав резидентуры входили австрийцы, англичане, венгры, евреи, немцы, швейцарцы, французы и представители других национальностей. Все они были людьми высокообразованными и достаточно обеспеченными, владели двумя — тремя иностранными языками. Их объединяло твердое намерение не допустить германского мирового господства. В те времена политики были более откровенными и вещи назывались своими именами.

Руководил работой этой организации Шандор Радо, убежденный социалист, активный участник «революции осенних роз» в Венгрии в 1918 году, талантливый ученый-географ и картограф, свободно владевший немецким, венгерским, русским, английским и французским языками. Его сотрудничество с Разведуправлением Красной Армии началось в 1929 году.

Что же удалось сделать этой резидентуре? Вот некоторые обобщенные данные.

В 1942 году Дора направил в Центр 800 шифрованных радиограмм (около 1100 листов).

С 1 января по 15 июня 1943 года Центр получил от Доры 750 телеграмм.

Общий объем представленных швейцарской резидентурой донесений только за 1942–1943 годы составляет более 3000 листов.

Руководство резидентурой требовало от Доры огромного напряжения. Он почти ежедневно встречался со своими групповодами, принимал от них донесения, давал различные указания, беспокоился о безопасности организации. Он лично обрабатывал все сообщения источников, составлял информационные донесения, сам шифровал и дешифровал всю переписку с Центром. Его радисты ежедневно находились в эфире по нескольку часов подряд. Чем больше они передавали информации в Центр, чем чаще выходили в эфир, тем уязвимее становилась разведывательная организация Радо. В Разведуправлении понимали грозящую опасность, но изменить ничего не могли. Генштабу нужна была оперативная информация о планах немецкого верховного командования и обо всех перебросках германских войск на Восточный фронт.

Дора и его помощники добросовестно делали свое трудное дело. Опасности поджидали их на каждом шагу. Разведка — это разумный риск, помноженный на профессиональное мастерство и везение.

В августе 1942 года Рашель Дюбендорфер привлекла к работе на военную разведку своего знакомого Христиана Шнейдера. Они знали друг друга еще с 1935 года, вместе работали в Международном бюро труда Лиги Наций. Но в 1942 году вдруг оказались в одном звене швейцарской резидентуры военной разведки, а после окончания войны стали героями одной из основных легенд резидентуры Дора. Как оказалось, у Шнейдера (псевдоним Тейлор) был давний и очень хороший знакомый Рудольф Ресслер. Сын англичанки и немца, он получил прекрасное образование, жил и работал в Берлине, но после прихода к власти нацистов перебрался в Швейцарию. Жил недалеко от города Люцерна, владел небольшим издательством «Вита-Нова ферлаг» и книжной лавкой. Но это было только прикрытие. Ресслер активно сотрудничал со швейцарской разведкой. У него даже было удостоверение, которым генштаб швейцарской армии предписывал всем властям и частным лицам оказывать Ресслеру помощь и всякое содействие в выполнении его миссии.

Руководство Швейцарии опасалось непредсказуемой внешней политики фашистской Германии и хотело знать политические и военные планы Гитлера. Ресслер был для швейцарцев редкой находкой. Во время проживания в Берлине он поддерживал дружеские отношения с некоторыми высокопоставленными чиновниками из германского министерства иностранных дел и генералами. Он придерживался демократических взглядов. Его знакомые в Берлине тоже были тайными противниками нацизма. Когда Гитлер начал войну против всей Европы, берлинские антифашисты стали через Ресслера информировать швейцарцев, англичан и американцев о планах фюрера. Они хотели предотвратить крушение Европы и свалить Гитлера, однако этим планам не суждено было свершиться до тех пор, пока Германия вероломно не напала на Советский Союз.

В 1941–1942 годах большие политики и простые клерки поняли, что судьба Европы решалась на Восточном фронте. России было тяжело и ей нужно было помогать.

Считается, что Сиси без разрешения Центра завербовала Х. Шнейдера и доложила об этом как об уже свершившемся факте. В разведке такое бывает очень редко и только с теми, кому Центр предоставляет право вербовать ценных агентов без согласования с Разведуправлением. Сиси такого права не имела. Но действительно ли то, что Сиси завербовала Шнейдера? Скорее всего, Шнейдер сам вышел на Р. Дюбендорфер в поисках контакта с русской разведкой. Это произошло тогда, когда берлинские антифашисты поняли, что информация, которую они передают разведкам США и Великобритании, не попадает в русский Генеральный штаб.

Х. Шнейдер знал, каких политических взглядов придерживалась Р. Дюбендорфер. Известно также, что Шнейдер поддерживал деловые связи с Ресслером. Поэтому можно предположить, что когда в сентябре 1942 года гестапо арестовало в Берлине членов организации А. Харнака — Х. Шульце-Бойзена, активно работавших на советскую разведку, немецкие антифашисты, занимавшие влиятельные посты в администрации Гитлера, стали искать тайные контакты с представителями русской разведки. Видимо, тогда-то Шнейдер и раскрыл свои возможности Рашель Дюбендорфер, полагая, что у нее есть выход на Москву.

Так в середине 1942 года образовался тайный канал поступления важной разведывательной информации из Берлина в советский Генштаб. Она шла по агентурной цепочке: источники в Берлине — Ресслер — Шнейдер — Дюбендорфер — Радо — Разведуправление Генштаба в Москве. Главным условием такого тайного сотрудничества была полная анонимность источников информации в Германии. Это требование было выдвинуто Ресслером. Оно жестко соблюдалось всеми. Все эти источники в переписке Центра с Радо упоминались только под условными именами — Вертер (источник в генштабе германской армии), Ольга (подполковник в штабе связи между верховным командованием вооруженных сил Германии (ОКВ) и одной армейской группой), Анна (группа источников в германском министерстве иностранных дел), Тедди (офицер при ОКВ) и т. д.

Центр неоднократно требовал от Радо установить имена и фамилии агентов, но получить ясного ответа так и не смог. Поэтому на очередном донесении Доры о невозможности добиться данных об источниках Люци, начальник европейского управления ГРУ написал резолюцию: «Пока прекратите расспросы».

Удивительным в этой истории является то, что после разгрома фашистской Германии, когда все антифашисты, боровшиеся против Гитлера и его сообщников, по праву пользовались заслуженным уважением во всех европейских странах, тайные источники Ресслера не назвали свои имена. Почему?

Причин тому могло быть несколько.

Близким к истине может быть предположение о том, что наиболее важные источники информации Люци были арестованы и казнены после неудачного покушения на Гитлера в июле 1944 года. Возможно, берлинские информаторы Люци погибли в последние дни войны, когда Берлин и другие крупнейшие административные центры фашистской Германии подвергались массированным авиабомбежкам и артобстрелам. Однако в то, что они могли погибнуть, трудно поверить.

Не исключено, что дипломаты и генералы, передававшие информацию Люци, были выходцами из самых высоких слоев германской интеллектуальной элиты. Они не страдали звездной болезнью. Более того, они не предполагали, что после поражения Гитлера на территории Германии образуются два враждебных друг другу немецких государства. Вряд ли они боролись с Гитлером за такую национальную перспективу.

Вероятно, существуют и другие причины, из-за которых источники информации Люци не раскрыли свои имена. В результате изучения архивных материалов некоторые имена все же удалось раскрыть.

Длительное время считалось, что Люци тоже унес свою тайну в могилу и не назвал ни одной фамилии. Но оказалось, что это не совсем так. Один раз Люци все-таки нарушил собственное правило. И это «нарушение» было зафиксировано в радиограммах Доры.

Вот эти документы.

19 марта 1943 года Дора доложил в Центр о том, «что Вертер посетил Люци. В беседе с ним он сказал, что одним из его источников получения важных документов является генерал Томас. Документы от генерала поступают через офицера его отдела».

Вертер был и курьером, и источником информации. Немецкий офицер, о котором идет речь в сообщении Радо, числится в сети резидентуры Дора под псевдонимом Тедди.

В этой же радиограмме Радо сообщил в Москву о том, что в «качестве источника информации по Италии и Африке Вертер назвал майора Кайзера, находящегося при немецком посольстве в Риме». Далее Ш. Радо сообщил руководителям Центра, что «информация, поступающая ему из Берлина, бывает в пути от одного-двух дней, но не более пяти суток».

Эта радиограмма Доры, как видно из ее содержания, говорит о том, что информацию из Берлина доставляли в Швейцарию курьеры, ибо только они могли «быть в пути от одного до двух дней, но не больше пяти суток». Данное сообщение Радо разрушает устоявшиеся предположения о наличии у Ресслера двусторонней радиосвязи с Берлином, о тайном использовании дипломатических каналов для передачи информации из объединенного командования вермахта в швейцарский городок Люцерна, об использовании служебной радиосети швейцарской федеральной полиции для этих же целей.

22 марта Дора был вынужден направить в Центр донесение, в котором говорилось следующее:

«После того как Сиси сообщила мне, что к источникам Вертера относится, как ей удалось установить, генерал Томас и майор Кайзер, она на следующий день заявила мне, что Люци не разрешал сообщать нам эти сведения и эти фамилии. Сиси сказала, что она сожалеет о том, что нарушила эту просьбу Люци. Я постарался доказать Сиси, что наши интересы должны быть для нее важнее, чем слово, данное Тейлору, и что информация, полученная от агента при указании источников, является более ценной».

Достоверность имени генерала Томаса еще раз подтверждается и содержанием письма Шандора Радо, которое он направил в Центр 1 июня 1943 года. Это уникальный документ. «По данным Люци, — писал Шандор Радо, — источник Тедди является экспертом при ОКВ по вопросам румынской армии и работает в отделе генерала Томаса. В прошлом Тедди был дипломатом в США и работает для американской разведки, а материалы, которые попадают нам, передаются им для швейцарской разведки».

Пока не удалось найти документального подтверждения того, что в годы Второй мировой войны американская или английская разведки делились разведывательной информацией, поступавшей к ним из берлинских источников, с Разведывательным управлением Красной Армии.

Официальная оценка разведывательной деятельности резидентуры Ш. Радо дана 2-м информационным управлением ГРУ ГШ КА:

«Группа «Доры» располагала широкой сетью и солидными возможностями. Она поставляла обширный материал по следующим вопросам: планы и намерение военно-политического руководства Германии и командования ее вооруженных сил, резервы армии, переброска войск по странам Европы и на Восточный фронт, возможности Германии по производству танков, самолетов, артиллерии, сведения о возможностях развязывания Германией химической войны против Советского Союза.

На основе некоторых материалов Радо были составлены специальные сообщения для высших правительственных и военных органов СССР. К числу таких ценных сведений «Доры» следует отнести:

— сообщения о стратегическом плане германского командования на лето 1942 года;

— анализ причин задержки немецкого наступления на Восточном фронте.

— ряд сообщений о планах германского командования в отношении ведения химической войны, о новых немецких отравляющих веществах и способах их применения, об опытах использования внутриатомной энергии урана для производства атомных бомб…»

Техническое превосходство гитлеровской армии проявилось в первые же дни Второй мировой войны.

Военные успехи Германии в Европе были неоспоримы. Старая Европа безропотно ложилась под немецкий сапог, не задумываясь о последствиях. В условиях впечатляющих побед над Польшей, Францией, Бельгией, Чехословакией и другими странами Гитлеру атомная бомба была не нужна. Его армия была вооружена новейшими боевой техникой и оружием, которые в огромных количествах производились германскими военно-промышленными концернами.

Идеей создания атомной бомбы берлинское руководство заинтересовалось только после поражения немецких войск под Москвой, когда стало ясно, что война против Советского Союза не будет похожа на прогулку немецких войск по Европе. Именно тогда генералитет третьего рейха понял, что Германия сможет выиграть войну на Восточном фронте, если ученые создадут принципиально новое оружие. Потенциальные возможности для этого у Германии были. По оценкам британских экспертов из СИС, перед началом Второй мировой войны Германия на два года опережала англичан в научных исследованиях в области ядерной физики. Британские же ученые в то время значительно опережали американцев.

По мере усиления военной мощи Германии, расширения исследований немецкими учеными в области создания атомного оружия ее научные центры становились объектами особого внимания для опытной английской разведки, которая координировала свои усилия по проникновению в немецкий «Проект U» с американскими разведслужбами. Англо-американское сотрудничество в этой области носило специфический характер, смысл которого заключался в том, чтобы не допустить попадания каких-либо сведений о работах по созданию атомного оружия третьей стороне — Советскому Союзу. Для этого американцы шли на всевозможные дезинформационные уловки. США даже продавали Советскому Союзу уран, лишь бы не привлекать внимания к своему атомному проекту.

В январе 1943 года Советское правительство послало в вашингтонское Управление по ленд-лизу заявку на приобретение 10 килограммов металлического урана, 100 килограммов окиси урана и столько же нитрата урана. Американские специалисты знали, что уран в малых количествах использовался в процессе производства цветной керамики. Было понятно, что в то время, когда войска гитлеровской Германии продолжали оккупировать значительную часть советских западных территорий, навряд ли СССР просил в США уран для производства керамической посуды или украшений. Тем более что русские запрашивали не только уран и его соединения, но и 1100 граммов тяжелой воды.

Запрос из СССР был передан генералу Л. Гровсу для рассмотрения и принятия решения. Гровс понимал: то, что просили русские, было недостаточно для производства атомной бомбы, но свидетельствовало, что советские физики проявляют интерес к атомной проблеме. Л. Гровс принял соломоново решение — он разрешил удовлетворить запрос русских из опасения, что отказ мог бы привлечь внимание советских физиков и разведчиков к американскому атомному проекту. Соединения урана были отправлены в СССР в начале апреля 1943 года. Запрос на тяжелую воду тоже был удовлетворен. В ноябре 1943 года Советский Союз получил от США 1000 граммов тяжелой воды, а в феврале 1945 года еще 100 граммов.

Л. Гровс предоставил советской закупочной комиссии экспортную лицензию и на приобретение 10 килограммов металлического урана, но сотрудники комиссии не смогли найти того, что им было необходимо. В начале 1945 года все-таки работникам комиссии удалось приобрести только один килограмм загрязненного урана.

Второй запрос советской закупочной комиссии на приобретение восьми тонн хлорида урана и такого же количества нитрата урана был отклонен. В последующие годы Л. Гровс всячески блокировал все пути, которые бы Советский Союз мог использовать для закупок урана. В 1944 году он возглавил Объединенный трест развития, созданный США и Великобританией с целью контроля над мировыми запасами урана и тория. Л. Гровс преследовал две основные цели: обеспечить американский атомный проект необходимым количеством урана и «препятствовать другим странам, в особенности СССР, в приобретении урана для своих проектов». Л. Гровс в ноябре 1944 года докладывал военному министру Стимсону, что «было бы нежелательно, чтобы любое другое правительство имело какие-либо запасы материалов, и заведомо опасным было бы позволить любому другому правительству иметь более одной тысячи тонн окиси урана».

Активная и настойчивая деятельность генерала Гровса по ограничению доступа других стран к мировым урановым месторождениям позволила Объединенному тресту развития подписать с Бельгией, Бразилией и Нидерландами особое соглашение, в соответствии с которым вводились жесткие ограничения на передачу запасов урана в руки других стран. В декабре 1945 года Л. Гровс докладывал новому министру обороны США Р. Паттерсону о том, что страны, входящие в объединенный трест, «контролируют 97 процентов мировой добычи урана и 65 процентов мировых поставок тория…»

Но вернемся в Германию. Имперский министр вооружения и военной промышленности Альберт Шпеер придавал созданию атомного оружия особое значение. В июне 1942 года А. Шпеер и фельдмаршал Фромм провели совещание, на которое пригласили физиков В. Гейзенберга и О. Гана. На совещании также присутствовали фельдмаршал Э. Мильх, адмирал Витцель, генерал Лееб — кураторы научно-исследовательских управлений в авиации, на флоте и в сухопутных войсках. Был приглашен и президент Фонда кайзера Вильгельма А. Феглер.

Доклад делал Гейзенберг. Он выразил убежденность в том, что существует реальная возможность создания атомной бомбы. Ее предполагаемые тактико-технические характеристики и поражающие факторы заинтересовали весь генералитет.

Гейзенберг завершил свое выступление словами, которые произвели на министра вооружений и генералов сильное впечатление. «Учитывая разрушительную силу атомной энергии, — сказал он, — это может повлечь за собой очень серьезные последствия».

Шпеер спросил Гейзенберга, сможет ли его группа физиков в короткие сроки создать атомную бомбу. Гейзенберг ответил, что найдено научное решение проблемы и, хотя чисто теоретически уже ничто не препятствует созданию атомной бомбы, «техническая база для нее может быть создана не ранее чем через два года, и то при условии, что им окажут должную поддержку». Пока же, заявил Гейзенберг, «Проект U» не может быть осуществлен, потому что в распоряжении физиков имеется всего лишь один циклотрон и необходимо построить новые установки.

На этом же совещании Гейзенберг сообщил, что, по данным немецкой разведки и оценкам его специалистов, американцы и англичане уже длительное время ведут практические работы по созданию атомной бомбы.

Присутствовавшие на совещании эксперты интересовались размерами предполагаемого уранового заряда, когда может быть создан первый образец? На такие вопросы Гейзенберг не мог дать конкретных ответов.

Несмотря на видимую неопределенность перспективы создания нового оружия, Шпеер одобрил проект строительства нового реактора на территории Физического института Общества кайзера Вильгельма.

В ходе того же совещания генерал Фромм обещал отозвать из армии несколько сотен физиков, которые в разное время были призваны в армию и отправлены на Восточный фронт.

В СССР многих физиков постигла такая же участь, они были мобилизованы и отправлены на фронт.

Имперский министр вооружений и военной промышленности А. Шпеер 22 июня 1942 года доложил Гитлеру о результатах встречи с физиками и принятых решениях.

Шпеер и Фромм сдержали свои обещания. Однако они, как покажут последующие события, не полностью доверяли своим физикам. Фромм отдал распоряжение об отзыве физиков с фронта и направлении их в научно-технические лаборатории Гейзенберга. Многие физики возвратились к привычной для них работе, но не все. Г. Вандервельде погиб под Таганрогом.

После доклада Гитлеру об урановом проекте Шпеер записал в своем дневнике: «Коротко доложил фюреру о совещании по поводу расщепления атомов и об оказанном содействии». Далее нет записи о реакции Гитлера, а это может говорить о том, что ученые в 1942 году не получили активной поддержки военного руководства третьего рейха. Неясность перспектив создания атомной бомбы снизила у Гитлера интерес к урановой программе. Военная машина Германии была еще очень сильна. Гитлер не сомневался в том, что выиграет войну на Востоке.

В это же время в Лейпцигской лаборатории Гейзенберга возник пожар. Пропали запасы урана, тяжелой воды. Научному оборудованию был нанесен серьезный ущерб. Команда Гейзенберга вступила в полосу неудач.

В июне 1942 года Гитлер подписал указ, который предписывал рейхсмаршалу Герингу возглавить Имперский исследовательский совет. На первом же совещании он высказал значительные замечания в адрес физиков. После этого «Проект U» не был включен в число наиболее приоритетных военных программ.

В середине 1942 года резидентура советской военной разведки в Лондоне получила срочную радиограмму. Центр потребовал активизировать работу по добыванию сведений по урановой проблеме у англичан. Подобные указания получил и швейцарский резидент военной разведки Шандор Радо. Перед ним была поставлена задача добыть сведения о ходе работ по урановому проекту в Германии. В Центре, видимо, понимали, что в случае появления у немцев нового оружия ход военных действий на советско-германском фронте стал бы непредсказуемым. Нужно было точно знать, что реально делается в Германии в области создания атомного оружия.

Эту срочную радиограмму Шандор Радо получил 10 мая 1942 года. В ней говорилось следующее:

«По имеющимся сведениям, профессор Хейсенберг[7] в Лейпциге работает над вопросом использования для военных целей внутриатомной энергии, выделяющейся при цепной реакции урана. Установите:

— Какими методами осуществляется цепная реакция урана.

— Методы разделения изотопов урана и получения больших количеств протоактиния.

— Где сейчас работает Хейсенберг и имена физиков и химиков, работающих в лаборатории Бора в Копенгагене».

Три вопроса, на них, как всегда, нужно было дать три точных ответа.

Шандор Радо, получив это письмо, поручил Сиси, Пакбо и Пьеру добыть сведения, которые могли бы дать ответы на вопросы Центра.

Рашель Дюбендорфер попыталась через Ресслера получить сведения по германскому атомному проекту. Однако Ресслер, успешно решавший любые задачи, на этот раз оказать помощь Сиси не смог. Количество специалистов, посвященных в тайны германского «Проекта U», было ограничено. Меры безопасности по сохранению в тайне атомного проекта третьего рейха были такими же жесткими, как и в США.

Ресслер впервые не смог выполнить задание Р. Дюбендорфер. Не смогли добыть сведения о германском атомном проекте и друзья Пакбо.

Успеха добился Пьер. У него были надежные друзья в научном мире Цюриха и он смог получить ответы на вопросы, которые интересовали Разведуправление Красной Армии. Используя сведения, полученные от Пьера, Радо уже через месяц направил в Москву первый ответ. В нем говорилось:

«Через Пьера от одного физика Цюрихского университета удалось установить, что бомбардировка урана изотопа-235 нейтронами дает взрыв ядра этого атома, причем развиваются от 3 до 4 единиц энергии. Они попадают на новые ядра изотопа-235 и происходят новые взрывы. Эти последовательные взрывы называются цепной реакцией урана, которая в течение одной-двух секунд может дать так много энергии, которая способна разрушить целый город или область. Нам известно, что для получения практических результатов нужно только работать над изотопом урана-235…»

Шандор Радо и Пьер Ноэль, а на него легла основная ответственность по добыванию сведений об атомных секретах Германии, продолжали поиск информации по этой проблеме. Пьер использовал для этого свои знакомства среди швейцарских физиков, которые поддерживали связи со своими немецкими коллегами.

В начале июля Дора отправил в Москву еще одно донесение по «атомной проблеме». В нем, в частности, говорилось:

«Лейпцигский физик Хейсенберг больше не проводит опытов с бомбардировкой атома урана, так как немцы ему не доверяют, и они отстранили его от самостоятельных исследований. Они передали их физику Тихтсу. Упорно работают над расщеплением атома урана профессор Жолио и его жена в Париже, а также профессор Гельбау в Цюрихе. По мнению последнего, маловероятно, что этот опыт в ближайшее время будет удачен…»

Профессор Гельбау хорошо знал многих немецких физиков. Швейцария во Второй мировой войне участия не принимала, и Гельбау поддерживал контакты с профессорами Гейзенбергом, Вейцзеккером и другими немецкими учеными. Видимо, ему были известны некоторые их планы, достижения и просчеты, поэтому его информация о положении дел в германском «Проекте U» заслуживала внимания. Как покажут дальнейшие события, он оказался прав.

В 1943 году реализация планов «Проекта U» стала замедляться. Восточный фронт поглощал практически все материальные и финансовые ресурсы Германии.

Более того, британская разведка, которая с помощью своего агента Гриффина внимательно следила за работами немецких специалистов по созданию атомной бомбы, нанесла по «Проекту U» серьезный удар. Группа британских спецназовцев совместно с бойцами норвежского Сопротивления 25 февраля 1943 года вывела из строя единственный завод по производству тяжелой воды в Верморке. По германскому урановому проекту был нанесен серьезный удар.

В конце 1943 года на Верморк был совершен налет американской бомбардировочной авиации. От завода практически ничего не осталось. Детали британо-американской акции по уничтожению норвежского завода по производству тяжелой воды, необходимой для германского атомного проекта, все еще мало изучены. Но очевидно главное — британское правительство сообщило американцам о планах Германии по созданию атомного оружия. Вероятнее всего, существовал и совместный план по уничтожению завода в Верморке. Сначала с привлечением сил норвежского Сопротивления. Несколько позже — американской бомбардировочной авиации. Однако Великобритания и США, союзники СССР по антигитлеровской коалиции, Сталина о плане уничтожения завода в Верморке не информировали. Видимо, и Ф. Рузвельт, и У. Черчилль опасались, что проницательный И. Сталин обязательно задаст вопрос своим разведывательным органам. А именно: «Почему это союзники вместо открытия второго фронта в Западной Европе бомбят какой-то мало известный заводик в Норвегии?»

Бомбардировка завода в Верморке и уничтожение танкера, перевозившего по Балтике остатки тяжелой воды из Норвегии в Германию, основательно подорвали возможности Гейзенберга и его коллег по созданию атомного оружия.

Второй удар по германскому «Проекту U» был неожиданно нанесен Португалией. Она прекратила поставки в Германию вольфрама, необходимого для производства противотанковых боеприпасов. В связи с этим для производства снарядов, необходимых для уничтожения советских танков Т-34, стали использовать добавки урана. К концу 1943 года на заводы Круппа было передано около 1200 тонн урана.

Таким образом, германский «Урановый проект» к концу 1943 года оказался без тяжелой воды и без урана. Судьба немецкой атомной бомбы была практически предрешена. Когда же Гитлер потребовал создания атомной бомбы, время было безвозвратно потеряно.

Отказ от «Проекта U» Альберт Шпеер впоследствии объяснит «догматизмом и невежеством Гитлера».

Немцы пытались использовать наработанные ими методы обогащения урана для увеличения мощности различных взрывчатых веществ. Об этом также стало известно Шандору Радо и он направил в Центр еще одно сообщение, в котором докладывал:

«…Немцы проводят в Париже опыты с циклотроном. Они пытаются добиться от искусственно радиоактивированных веществ энергии, которая будет меньше, чем энергия, возникающая при расщеплении атомов урана, но достаточно интенсивна для повышения действия взрывчатых веществ».

В одной из радиограмм в Центр Шандор Радо сообщил, что немцы предложили французскому физику Жолио-Кюри принять участие в германском атомном проекте, но ученый не принял это предложение. Он считал, что создание атомной бомбы является величайшей ошибкой.

Германия не смогла создать свою атомную бомбу. Участник американского атомного проекта лауреат Нобелевской премии, выходец из Германии Ханс Бете, бежавший в США от преследований нацистов, считал, что германские ученые в области ядерных исследований «к 1945 году преодолели только половину пути». Этого было недостаточно, чтобы изменить ход Второй мировой войны.

Добывая сведения об экспериментах немецких физиков по расщеплению атомного ядра, Шандор Радо, юрист и картограф по образованию, не мог, естественно, предположить, что Центр ставил перед ним эти вопросы, потому что опасался появления у немцев нового вида оружия, которого еще не было ни у кого в мире. Но Радо знал: Центр задает своим разведчикам только очень важные вопросы, и он делал все, чтобы дать на них правильные ответы.

Трудная победа на поле боя приходит к солдату не только благодаря его смелости и умению воевать. Она предопределяется и способностью военной разведки получить точные сведения о планах противника и без задержки сообщить о них в Генштаб.

Уникальность резидентуры «Дора» состояла в том, что добровольные помощники Ш. Радо были честными, порядочными и бесстрашными людьми. Они боролись против германского фашизма, стремившегося к мировому господству. Они работали на советскую военную разведку не за материальное вознаграждение, а во имя спасения человечества. Они занимали в Берне, Вене, Риме, Париже и в Берлине высокие посты. В апреле 1943 года Ш. Радо сообщил в Центр о том, что группа генералов, «которая еще в январе хотела устранить Гитлера, теперь исполнена решимости ликвидировать не только Гитлера, но и поддерживающие его круги…»

Реальное покушение на Гитлера произойдет через год. Радо сообщил в Москву о подготовке этого акта за пятнадцать месяцев.

Добывание упреждающей информации было главной особенностью деятельности резидентуры Шандора Радо. Полученные нашим нелегалом сведения были учтены при разработке плана разгрома группировки фашистских войск под Сталинградом, его же источники добыли сведения о планах гитлеровской операции «Цитадель» — битвы под Курском. Благодаря деятельности резидентуры Ш. Радо наши войска знали, где форсировать Днепр, что позволило успешно провести эту сложную операцию и сохранить тысячи жизней советских солдат и офицеров.

Резидентура «Дора» успешно справлялась и с решением задач по военно-технической разведке. Помощники Радо добыли сведения о новом немецком танке «тигр» и сроках его появления на Восточном фронте. Благодаря усилиям Ш. Радо советское командование знало о типах боевых отравляющих веществ, которые производились на германских заводах. Были также добыты и рецептуры этих ОВ. Это позволяло Советскому Верховному Командованию быть в курсе возможностей Гитлера по применению боевых ОВ на советско-германском фронте.

Помощники Ш. Радо добывали ему информацию о состоянии дел в авиационной промышленности Германии. Эти сведения представляли значительный интерес для тех, кто разрабатывал военные операции на германском фронте. Для того чтобы победить противника, нужно точно знать, чем вооружены его войска.

Бригаденфюрер СС В. Шелленберг к началу 1943 года имел достаточно сведений о деятельности радистов «красной тройки». По его личной просьбе в августе 1943 года Берлин посетил комиссар полиции Швейцарии Маурер, которому было предложено ознакомиться с досье на три радиостанции, действовавшие с территории Швейцарии. Все, что узнал и прочитал Маурер, было убедительно.

Шелленберг был категоричен. Он сказал Мауреру, что дальнейшая деятельность этих радистов ставит под угрозу германо-швейцарские отношения. В заявлении Шелленберга чувствовалась угроза независимости Швейцарии. За эту независимость надо было платить, а нейтралитет доказать конкретными действиями.

Политическая полиция Швейцарии начала действовать. Она еще не знала, что в ее сети попадет ее же собственный агент Рудольф Ресслер. Охота шла за неизвестными радистами.

Вести поиск «красной тройки» было поручено радиоотряду, которым командовал лейтенант Трейер. Пеленгационные машины 9 сентября выехали на улицы Женевы.

Подчиненные лейтенанта Трейера, двигаясь по улицам швейцарской столицы, последовательно отключали подачу электроэнергии в городские кварталы. Затем лишали источника электроэнергии отдельные дома. Так они установили, что неизвестный радист работает на вилле, расположенной на шоссе Флорисан. В этом доме жили владелец радиомагазина Эдмонд Хамель и его жена Ольга.

К 25 сентября стало известно и место, где располагалась радиостанция Розы.

За домом Хамелей и квартирой М. Болли было установлено скрытное наружное наблюдение. Несмотря на принятые полицией чрезвычайные меры предосторожности, М. Болли отметила появление подозрительных личностей около ее дома и сообщила об этом Шандору Радо. Резидент приказал ей прекратить сеансы связи и поручил Эдмонду Хамелю вывезти с квартиры Розы ее радиостанцию. 10 октября Дора сообщил о своих подозрениях в Центр.

Далее события развивались стремительно. В очередной сеанс связи с Центром, который был назначен на 00 часов 14 октября, Ольга Хамель вышла в эфир. В 01 час 30 минут полицейские, взломав двери, ворвались в дом Хамелей и застали радистов врасплох. Были захвачены только что работавшая радиостанция, отправленные и полученные радиограммы, страницы шифровальной книги.

В захвате первых радистов «красной тройки» принимали участие 70 полицейских, большое количество служебных собак. Операцией руководил начальник полиции Женевы. Ему помогали командир штаба жандармерии и начальник политической службы полиции.

Второй отряд полицейских произвел обыск в радиомагазине Хамелей, где была обнаружена радиостанция Розы.

На рассвете полицейские ворвались и в квартиру М. Болли, но ее дома не оказалось. Полиция нашла Маргарет в квартире ее любовника Ганса Петерса, который оказался тайным агентом гестапо.

В этот раз Шелленберг и Мюллер действовали согласованно. Они выполняли строгое указание рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера — уничтожить русскую разведгруппу в Швейцарии.

В конце ноября швейцарской полицией был арестован и радист Александр Фут (Джим). Последний канал радиосвязи резидентуры «Дора» с Центром замолчал навсегда.

Позже были арестованы Р. Дюбендорфер, ее муж Пауль и некоторые другие члены группы, в том числе и Рудольф Ресслер.

Война в эфире, которую вели резидентура Шандора Радо и имперская служба безопасности Германии, была завершена победой Вальтера Шелленберга.

Дальнейшая судьба самоотверженных помощников Ш. Радо складывалась не по правилам военного времени, а по принципам большой политики. Начальник службы федеральной безопасности Швейцарии полковник Роже Массон смог проинформировать Шелленберга о том, что его правительство выполнило свои обязательства и обезвредило группу иностранных разведчиков, работавших на территории федерации. В Берне уже понимали, что ход Второй мировой войны предрешен, и не хотели осложнять свои отношения с будущими победителями — СССР, Великобританией и США. Какой из этих трех стран принадлежали арестованные разведчики, станет известно позже. Поэтому все задержанные были выпущены на свободу под залог до суда с единственным условием — не покидать страну. Но и это требование было простой формальностью.

Нейтральная Швейцария в годы Второй мировой войны была действительно нейтральной.

Шандору Радо удалось скрыться.

Суд над захваченными советскими разведчиками все же состоялся. Он прошел уже после войны и до сих пор не понятно, было ли это свидетельством желания швейцарских властей соблюсти букву демократической законности или это был акт солидарности Берна с Вашингтоном и Лондоном, которые уже начинали «холодную войну» против СССР.

22 октября 1945 года военный суд в Берне рассмотрел дело по обвинению в незаконной разведывательной деятельности против Германии в пользу объединенных наций группу разведчиков резидентуры «Дора». Сиси была приговорена к двум годам лишения свободы и штрафу в 5000 франков. Ее муж Пауль Бетчер получил тоже два года тюремного заключения. Х. Шнейдер был приговорен к одному месяцу тюрьмы, а самый главный источник информации этой резидентуры Рудольф Ресслер швейцарским судом был оправдан.

В октябре 1947 года в Женеве состоялся второй суд. Шандор Радо был заочно приговорен к одному году тюремного заключения. Ему также было запрещено посещать Швейцарию в течение десяти лет. Вместе с ним были осуждены радисты А. Фут, супруги Хамель и М. Болли.

Судебный процесс над Ш. Радо еще раз показал, что швейцарская полиция ликвидировала тайную разведывательную организацию Ш. Радо по требованию Германии.

Черная полоса в жизни Ш. Радо началась в октябре 1943 года после арестов его радистов. И длилась она одиннадцать лет.

После провала Радо скрывался в Швейцарии. В сентябре 1944 года он решил пробираться с женой Еленой, которая тоже была сотрудницей резидентуры Дора и числилась в Центре под псевдонимом Мария, в освобожденный от немцев Париж. Сыновей Имре, Александра и престарелую мать Елены решено было оставить на некоторое время в Женеве.

Переход через границу супругов Радо был организован французским майором Жанье, чьи политические взгляды были такими же, как у Шандора. С документами, полученными от французских партизан, Ш. Радо и его жена 24 сентября оказались в столице Франции.

Шандор Радо находился в Париже не долго. 26 октября 1944 года он явился в советскую миссию по репатриации, расположенную во французской столице. В этой миссии работал и сотрудник ГРУ. Поэтому о визите Радо незамедлительно стало известно в Москве. Беседы с Радо проводил подполковник Александр Новиков Он действовал по инструкции. О разведчике-нелегале Дора Новиков ничего не знал. Ш. Радо же рассчитывал на то, что представитель СССР встретит его, как героя. Но его встретили холодно и официально. Предложили написать отчет о работе, а через несколько дней сообщили, что ему следует вылететь в Москву для полного отчета в Центре. Радо был согласен, но попросил отсрочить отъезд на пару недель, пока он не завершит получение французского вида на жительство. Новиков настаивал на немедленном отъезде.

Как-то, посещая миссию, Радо столкнулся в одном из коридоров с Александром Футом, своим радистом из Лозанны. Оказалось, что Футом тоже занимается Новиков. То, что этот представитель Центра не сказал Шандору Радо о том, что Джим тоже пишет отчет, насторожило опытного разведчика. Впервые он почувствовал, что ему не доверяют. Он не мог понять, почему к нему так относятся, и очень болезненно переносил каждый контакт с Новиковым, который отобрал у него личные документы и вручил сертификат на имя советского гражданина-репатрианта Игнатия Кулишера. С этим сертификатом 8 января Радо и поднялся на борт пассажирского самолета, который рейсом СИ-47 № 883 направлялся из Парижа в Москву.

Этим же рейсом в Москву отправлялся и Александр Фут. Радо об этом не знал. С тревогой на сердце он оставлял во Франции свою жену Елену и покидал Париж, который дышал воздухом долгожданной победы. Он также не подозревал, что его и А. Фута сопровождали офицеры НКВД, которым было приказано не спускать глаз с этих пассажиров, размещенных в разных салонах.

Рядом с Ш. Радо в самолете оказался пожилой мужчина. Он представился как Леопольд Треппер. Они быстро нашли общие темы для разговора. Треппер сказал Радо, что в Москве за ошибки строго наказывают.

Под крылом самолета простиралась почти свободная Франция. Самолет шел по маршруту Париж — Марсель — Неаполь — Каир — Тегеран — Баку — Москва.

В Каире самолет задержался на сутки. Всех пассажиров разместили в одноместных номерах гостиницы «Луна-парк». Утром Игнатий Кулишер (Ш. Радо) вышел из гостиницы якобы для того, чтобы посетить врача, обслуживавшего сотрудников советского посольства. В его номере остались пальто, шляпа, портфель и чемодан с личными вещами. Те, кто сопровождал Кулишера, были спокойны. Они знали, что у Игнатия заболел зуб. Врач жил недалеко от гостиницы, и пожилой пассажир должен был вскоре вернуться.

Офицеры НКВД продолжали следить за А. Футом. Под их надзором находился и Л. Треппер.

Ко времени отъезда автобуса с пассажирами рейса СИ-47 Кулишер не явился. Не было его и в аэропорту. Командир экипажа майор Попунашвили сообщил об исчезновении своего пассажира секретарю посольства Харламову. После многочисленных консультаций с ответственными работниками посольства командир экипажа получил разрешение на вылет без каирского беглеца. Кулишер исчез.

Сотрудники советского посольства искали беглеца несколько дней, официально обращались к заместителю министра иностранных дел Египта Хасану Ришат-паше. В конце концов было выяснено, что советский гражданин И. Кулишер находится в английском посольстве и просит у британских властей покровительства. Неожиданный поступок никому неизвестного Игнатия Кулишера вел к обострению советско-британских отношений.

Не желая осложнений с Советским Союзом, бывшим союзником по антигитлеровской коалиции, британское правительство передало Кулишера каирским властям, а египтяне упрятали беглеца в лагерь для интернированных иностранцев, который располагался в нескольких километрах от столицы Египта.

Позже стало известно, что, находясь в английском посольстве, Кулишер допрашивался офицерами британской разведки, однако сообщил им такие сведения о своей разведывательной работе на СССР, которые не заинтересовали англичан. Через несколько лет, когда о деятельности Ш. Радо стало кое-что известно, они пожалели о том, что выпустили из своих рук такого крупного разведчика, руководителя нелегальной резидентуры советской военной разведки, но было уже поздно.

Что же заставило Шандора Радо бросить свои личные вещи в гостинице и бежать в английское посольство теплым январским утром 1945 года?

Радо, умудренный опытом человек, испугался, что в Москве за провал резидентуры его строго накажут.

Советское посольство в Каире предъявило египетским властям сфабрикованное «специалистами» НКВД обвинение Радо в совершении уголовного преступления и добилось его выдачи.

2 августа Ш. Радо был доставлен в Москву и арестован органами «Смерша».

В декабре 1946 года Особым совещанием при МГБ СССР Ш. Радо был осужден на 10 лет лишения свободы за шпионаж.

Руководство военной разведки не смогло помочь своему лучшему резиденту.

Елена Радо, жена резидента, которая помогала мужу в трудной разведывательной работе, долго не могла понять, что случилось с ее мужем в Москве. В конце концов она обратилась за помощью лично к И. В. Сталину.

«Дорогой товарищ Сталин, — писала Елена Радо. — Так как я уверена, что Вы не разрешите никакой несправедливости, а также не позволите, чтобы попирали человеческие права, я осмеливаюсь обратиться к Вам с этим письмом.

Мой муж Александр Радо покинул Париж 8 января 1945 года для того, чтобы возвратиться в Москву. Те товарищи, которым было поручено заботиться обо мне и моих детях и держать меня в курсе дел моего мужа, бросили меня в прискорбном положении и оставили меня в полном неведении о судьбе моего мужа.

Только недавно через международный Красный Крест получила я известие о том, что мой муж интернирован в одном лагере близ Каира, а позднее был репатриирован в Россию. Узнав об этом, я обращалась к нашим товарищам за подтверждением, так ли это.

Я прошу Вас, дорогой товарищ Сталин, соблаговолить обратиться в свой Генеральный штаб и приказать ему представить Вам лично доклад о деле моего мужа. После того как Вы знаете все о нас, Вы сможете решить, можно ли оставить нас, т. е. меня и обоих детей, так, без всякой помощи, как это сделали наши товарищи.

Я уверена, что если Вы сами займетесь этим делом, я получу наконец ответ и надежду увидеть моего мужа перед операцией, на которую мне нужно вскоре по состоянию здоровья решиться.

Я разрешаю себе прибавить, что я нахожусь без средств с двумя детьми.

Муж и я старые члены партии с 1916 и 1918 года. Я горжусь этим и считаю, что мы достойны помощи с Вашей стороны.

С наилучшими пожеланиями

Елена Радо».

Неизвестно, получила ли Е. Радо ответ от И. Сталина. Скорее всего, нет, поскольку муж ее был осужден на десять лет тюремного заключения.

ГРУ пыталось «оживить» источники информации Шандора Радо в Щвейцарии. В ноябре 1944 года в Женеву прибыл представитель Центра разведчик-нелегал Берно. Он восстановил связь с Люци и наладил получение от него информации о Германии. Война на Восточном фронте продолжалась.

Берно, однако, работал с Люци не долго. Р. Ресслер давал сведения, которые особой ценности уже не представляли. По мнению Берно, после покушения на Гитлера Люци лишился своих лучших источников. Они принадлежали к оппозиционным Гитлеру кругам, и после неудачной попытки устранить его были арестованы и казнены.

По указанию Центра Берно прекратил связь с Р. Ресслером.

Прошло восемь лет. После смерти И. Сталина, в ноябре 1954 года Шандор Радо был освобожден из заключения. Не задерживаясь в Москве, он выехал в Будапешт. Там его ждала жена Елена и уже взрослые сыновья.

В 1956 году военная коллегия Верховного суда СССР вынесла определение об отмене постановления Особого совещания и закрыла уголовное дело Шандора Радо «за отсутствием состава преступления».

В 1972 году Главное разведывательное управление принесло Шандору Радо извинения за то, что была допущена серьезная ошибка в оценке результатов его работы в Швейцарии. Он был награжден орденом Отечественной войны I степени.

Ш. Радо много раз приезжал в Москву, поддерживал дружеские отношения с ведущими советскими картографами, был награжден орденом Дружбы народов.

Несмотря на все превратности судьбы, Ш. Радо сохранил до конца своих дней оптимизм и добродушие. Он любил хороший юмор и сам любил пошутить. Может быть, именно поэтому он однажды назвал себя «пришельцем из прошлого века». Действительно, он родился 5 ноября 1899 года, и это давало ему право считать себя «пришельцем» из девятнадцатого столетия.

После войны Ш. Радо стал доктором географических и экономических наук, профессором Будапештского университета, начальником отдела Государственного управления геодезии и картографии Венгрии, председателем Географического комитета Венгерской академии наук. Его знали и уважали географы СССР, США, Великобритании, Франции, Германии и других стран.

В ГРУ он работал под псевдонимом Дора.

В Будапеште его называли Шандор-бачи. Что означает дядюшка Шандор.

До сих пор заслуги этого разведчика-антифашиста в полной мере не оценены. Попытки воздать должное Ш. Радо предпринимал писатель Юлиан Семенов, ветераны военной разведки. Но пока усилия эти не увенчались успехом.